ем Я
наношу  глубокую  рану  своим  близким.  Ќо  поступить  иначе  Я  не мог.  џ
сознательно пошел на эту жертву во имЯ социального прогресса  и демократии в
нашей стране. џ  считаю, что без жертв ничего  добитьсЯ нельзЯ. џ так же мог
быть сейчас на свободе, как мои товарищи, но счел длЯ себЯ это невозможным и
надеюсь,  что моЯ  жертва  не  будет бесполезной длЯ  истории. Љак бы  мы ни
хотели - колесо истории повернуть вспЯть невозможно. џ очень хотел бы, чтобы
после  этого суда каждый человек,  который  был  здесь  и видел,  что  здесь
происходило, оставшись наедине со своей  совестью, спросил бы себЯ, как  ему
жить дальше. џ  хочу  еще  раз  сказать, что  совсем не жалею  о той внешней
свободе, которую сохранили мои товарищи, подписав бумагу о помиловании.  „лЯ
менЯ главное  - это внутреннЯЯ свобода,  в каких бы условиЯх Я ни находилсЯ.
‹юбые условиЯ не изменЯт моих взглЯдов..."
     € текст  последнего слова Њихаила лежал  в  папке,  которую принесла  в
редакцию его  мама. ‡а ним -  стандартные  ответы со стандартным: "оснований
длЯ  пересмотра дела нет"  или "длЯ постановки вопроса о смЯгчении наказаниЯ
оснований не имеетсЯ". €, наконец, письма Њихаила к матери и деду.
     „ела  такого  рода  находились  тогда в спецхране, и  потому,  как Я ни
старалсЯ,  не смог ознакомитьсЯ с написанными им статьЯми "Џисьмо о ступенЯх
падениЯ  человеческой  личности",  "Ќа  перекрестке" и  "ќтапы исторического
развитиЯ", но убежден, что в них сказана лишь малаЯ часть того, о чем спустЯ
всего   лишь  несколько  лет  после   того  процесса  стало   говоритьсЯ  во
всеуслышание и публиковатьсЯ многомиллионными тиражами.
     Џосле визита его мамы в редакцию Я направил письмо в Џрокуратуру ‘‘‘ђ с
просьбой пересмотреть дело  Њихаила. Ќе знаю,  сыграло  ли какую-то роль мое
письмо (всегда хочетсЯ надеЯтьсЯ, что не даром ешь хлеб), или в свЯзи с тем,
что  уже  начало менЯтьсЯ отношение к инакомыслЯщим,  - но Њихаил ђивкин был
амнистирован...
     Ћб этом  мне  сказала однажды,  уже некоторое времЯ спустЯ после визита
его мамы в  редакцию,  какаЯ-то незнакомаЯ женщина, котораЯ подошла ко  мне,
если не  ошибаюсь, в  „оме  композиторов.  Ќо о  дальнейшей судьбе  Њиши она
ничего не знала.  ’огда Я решил опубликовать его  письма из лагерЯ и тюрьмы.
Џисьма к маме и дедушке.
     "Џишу вам на второй день по прибытии к месту назначениЯ, которое станет
длЯ менЯ постоЯнным пристанищем на пЯть с половиной лет...
     ќтапировали  менЯ  в  условиЯх  полной  изолЯции,  в  вагоне Я  ехал  в
отдельном купе, в  машине - в отдельном  боксе,  а  в Џотьме менЯ держали  в
отдельной камере... ‚чера утром Я  выехал из Џотьмы, а через несколько часов
менЯ  уже стригли  и брили в моем новом  жилище,  которое оказалось  намного
лучше,  чем Я предполагал.  Џомещение здесь было очень  просторное и уютное,
койки стоЯт в один Ярус. џ получил в распорЯжение отличную койку с панцирной
сеткой, на которой  отдыхаю после лефортовского железного лежака. Њне выдали
полный комплект лагерной одежды и бельЯ, шапку,  пару сапог и все постельные
принадлежности  -  того  имущества,  которое  Я  привез  с  собой,  вкупе  с
полученным на месте, мне вполне хватит до конца срока.
     ‡десь  уже установилась  настоЯщаЯ зимнЯЯ погода  (в Њоскве,  вероЯтно,
тоже):  сегоднЯ  целый день шел снег, и потому  всЯ наша территориЯ выглЯдит
очень приЯтно и свежо...
     Ѓарашево, 20-25. 11. 1983 г."
     "... Ќикаких  серьезных проблем у менЯ нет. ЃанЯ каждую неделю,  каждый
день есть возможность смотреть телевизор, питание в целом не сильно уступает
лефортовскому. џ  уже начал работать  в  швейной мастерской (пока успехи мои
весьма  скромные);  по  вечерам отдыхаю  за  чтением и  разговорами  - благо
наконец-то собеседников больше чем  достаточно. Ќастроение как нельзЯ  более
бодрое и спокойное. Ќе сомневаюсь, что пЯть с половиной лет пройдут длЯ менЯ
без больших потерь.
     Ќикаких особых  новостей  Я  не могу  сообщить по причине  чрезвычайной
монотонности и регулЯрности нашей  жизни. …динственное событие за  последние
десЯть  дней  - оттепель и совершенно не  ноЯбрьский,  очень  теплый  дождь,
который льет вторые  сутки без перерыва.  ‘егоднЯ отоварилсЯ  в ларьке на  5
рублей, взЯл  чай,  повидло, подсолнечное  масло,  консервы,  животный  жир,
тетради и конверты (писчей  бумагой  и всем необходимым длЯ отправки писем Я
вполне обеспечен).
     Ѓарашево, 29. 11. 1983г."
     "... Љакие-либо  изменениЯ  в  моем  положении до 1989 года практически
невозможны. џ понимаю, как тЯжело вам это читать, но надеюсь, что правильный
психологический настрой поможет вам сохранить силы в течение этих всех  лет.
—то  касаетсЯ  менЯ,  то моих  сил,  как  вы  сами могли видеть,  на пЯть  с
половиной лет хватит с избытком.
     24. 12. 1983 г."
     "... —ем ближе Я знакомлюсь с моими новыми друзьЯми, тем Яснее осознаю,
насколько необходим был длЯ менЯ  визит в  "места не  столь отдаленные". Ѓез
здешних  знакомств  Я навсегда  сохранил  бы  об окружающем мире и  о людЯх,
которые в  этом мире  живут,  неверное и одностороннее  представление.  ‘о 2
ЯнварЯ  Я  вышел  на  работу в  швейный  цех. Џротив всех моих  опасений,  Я
довольно  быстро нашел "общий Язык" со швейной  машиной. џ  уже  сдаю каждый
день по пЯтьдесЯт рукавиц, причем шью сравнительно неплохо, брака почти нет.
џ  оформлен как ученик швеЯ-моториста... ‘рок ученичества  подойдет к  концу
через три днЯ. Џосле этого Я должен буду ежедневно выполнЯть норму - 92 пары
рукавиц в  смену. “читываЯ, что с  каждым днем  Я работаю все  быстрее и уже
сейчас  без особого напрЯжениЯ шью 50 пар в день, надеюсь через пару месЯцев
добитьсЯ выполнениЯ нормы...
     Ѓуквально накануне  получениЯ вашего  письма закончил читать  последний
том  "Ѓылого и дум"  ѓерцена. Ќа первой  же  странице увидел фразу,  котораЯ
лучше пространных описаний дает представление  о теперешнем  моем состоЯнии:
"Ѓыли тЯжелые минуты, и не раз слеза скатывалась по щеке, но были другие, не
радостные,  но мужественные,  Я чувствовал в  себе силу и  не надеЯлсЯ ни на
кого больше, но  надежда крепчала, Я становилсЯ независимым  ото всех".  џ в
течение  этого года не раз  испытывал  подобное. „ействительно, в окружающем
менЯ мире не осталось, пожалуй, никого и ничего, с кем (или с чем) Я мог  бы
свЯзывать какие-либо надежды. ЊоЯ судьба определена на ближайшее десЯтилетие
с   непреложностью,  не   оставлЯющей  малейшей   отдушины.  €  именно   эта
неопределенность заставлЯет менЯ искать  опору и надежду не во внешнем мире,
который  уже ничего дать мне  не может, а в своей душе. Ќастойчивый духовный
поиск по самой  своей природе  не может  остатьсЯ  без результата. ђечь идет
сейчас лишь  о форме, которую примет  этот результат. ќто могут быть  те или
иные надличностные ценности, но силы длЯ служениЯ этим идеалам человек может
найти  только  в своей  душе. €менно поэтому Я решил  использовать  источник
духовной  силы  человека   таким,  какой  он  есть,   обратилсЯ  за  помощью
непосредственно к своему "Я" и нашел там достаточно сил, чтобы там выстоЯть.
Џравда, в какие-то минуты  всЯ вселеннаЯ сужалась  до размеров  своего "Я" и
порою утрачивалось ощущение реальности  окружающего мира, он сохранЯл  смысл
только  как  воплощение  моих нравственных принципов, которые стали длЯ менЯ
единственной (и абсолютной) ценностью в этом царстве абсурда...
     ’ебе, дедушка, Я хочу написать несколько слов о твоем письме в –Љ. …сли
ты действительно по ознакомлении с материалами дела пришел к выводу, что Я в
чем-то преступил закон, твое безусловное право об этом говорить и писать. Ќо
если ты пишешь о  моей "вине" исключительно в  надежде  на снисхождение,  то
унижаешьсЯ ты  совершенно  напрасно, поскольку  абсолютно никаких  шансов на
смЯгчение наказаниЯ нет и быть не может.
     Ѓарашево, 21. 01. 1984г."
     "...  Ћписание моего  днЯ  рождениЯ  прочел  с огромным  удовольствием.
ЉоллекциЯ коньЯка,  собраннаЯ  в течение  десЯтилетиЯ, не каждому попадает в
руки  -  известно,  что коньЯк  хранить  труднее, чем самые  скоропортЯщиесЯ
продукты.
     €нтерес к Џетру I мне также понЯтен. ќпоха петровских реформ  - одна из
редких  в  истории  "развилок",  то  есть  таких  периодов, когда  общество,
разумеетсЯ, неосознанно и стихийно выбирает свою  судьбу, когда оба варианта
развитиЯ достаточно реальны  и сравнительно малозначимые факторы определЯют,
по  какому  именно пути пойдет  страна. Ћт одной такой  развилки  до  другой
лежат,  как   правило,  века  однозначно   детерминированного  эволюционного
развитиЯ. •очу просить, коль скоро  речь зашла об истории, навести справку о
‚. ђозанове, в каком городе он родилсЯ, где жил  в молодости и когда работал
над трактатом "Ћ понимании".
     Ѓарашево, 01. 04. 1984 г."
     "…динственно достойнаЯ вниманиЯ новость за последнее времЯ - это ремонт
в нашем бараке. Љрасили заново пол и стены, белили потолки. Љровати пришлось
из барака вынести на три днЯ. ‘тарики разместились на  это времЯ в помещении
столовой,  а  мы   блаженствовали   три  ночи  на  свежем  воздухе.   Џогода
установилась по-настоЯщему летнЯЯ, даже жаркаЯ,  ночью на улице очень  тепло
(в бараке, к сожалению, душновато).  џ невольно вспомнил  бесконечно далекие
счастливые дни, когда Я в последний раз ночевал на свежем воздухе, в саду, и
тех людей, которые  были со мной  тогда. „умаю,  что они тоже не забыли того
времени.  ‚ерю,   что   все  это  вернетсЯ,  хотЯ  прекрасно  понимаю,   что
бесконечность,  отделЯющаЯ менЯ  от человеческого будущего, не в пример шире
той, что  пролегла  между  моим  человеческим  прошлым и этими  тремЯ  днЯми
воспоминаний   -   воспоминаний   не   столько   интеллектуальных,   сколько
чувственных. ‡везды над головой, легкое дуновение ночного,  на грани тепла и
прохлады, ветерка, даже составление планов эвакуации на случай ночного дождЯ
- за каждой мелочью тЯнетсЯ пленительно-горькаЯ цепочка воспоминаний.
     Ћчень тронут тем, что 8  июнЯ друзьЯ навестили  вас. Љазалось, странный
повод длЯ торжества,  но  ведь это не  только день  моего  ареста, но и день
моего грЯдущего освобождениЯ. Љроме того, это повод не  только длЯ менЯ  еще
раз подумать, правильно ли выбран путь  и хватит ли сил пройти его до конца.
Ќа оба этих вопроса отвечаю: "„а!!!" (число восклицательных знаков  с годами
растет).  —то  касаетсЯ  опасений  относительно  увеличениЯ  срока,  то  они
совершенно неосновательны. Ћднако если уж речь у нас об этом зашла, хочу еще
раз объЯснить: моЯ позициЯ в том или  ином вопросе, мое поведение  в той или
иной конкретной  ситуации определЯлись  до сих пор  и, смею надеЯтьсЯ, будут
определЯтьсЯ  и  в  будущем  исключительно   принципиальными  соображениЯми.
Љонъюнктуру Я твердо намерен игнорировать.
     Ѓарашево, 30. 07. 1984г."
     "...Ќе   может  быть  у  вас  каких-либо  основании   длЯ  того,  чтобы
чувствовать себЯ неловко,  вспоминаЯ обо  мне. ‘амое главное  преимущество -
здоровье  тридцатилетнего  мужика  с  лихвой  перевешивает те  искусственные
блага, которые  цивилизациЯ  может предложить вам, да и кому  бы то ни были,
говорЯ по чести, Я каждый раз просто на целый день выхожу из привычного  длЯ
менЯ бодрого состоЯниЯ духа, когда вспоминаю, какие вас ожидают испытаниЯ по
пути в Ѓарашево Ѓарашево, 26. 10. 1984г."
     "Џо исходным данным письма вы уже понЯли, что пишу Я вам из тюрьмы в г.
—истополе. џ прибыл сюда  8 февралЯ с. г. и теперь еще раз могу, основываЯсь
на опыте  последних трех недель, подтвердить:  не так страшен черт,  как его
малюют...
     ‚чера начал перечитывать "Ѓратьев Љарамазовых". ‡а шесть лет, прошедших
с тех пор, как Я прочел этот роман, Я приобрел  тот минимум жизненного опыта
и, не сочтите  за  хвастовство,  ту особенность  пониманиЯ истинных  мотивов
поступков  окружающих  менЯ  людей,  которые  помогают мне  ныне  преодолеть
примитивнейшую и вместе с  тем  убедительную интерпретацию  образов  романа,
усиленно навЯзанную  критикой. Ќе могу удержатьсЯ от желаниЯ напомнить слова
автора об Ђлеше из первой книги романа: "Џрибавьте, что он был юноша отчасти
уже нашего, последнего времени, то есть честный по природе своей,  требующий
правды,  ищущий  ее  и верующий  в  нее, а уверовав,  требующий немедленного
участиЯ в ней всею силою души своей,  с непременным желанием хотЯ бы во всем
пожертвовать длЯ этого подвига, даже  жизнью. •отЯ, к несчастью, не понимают
эти юноши, что жертва жизни есть, может быть,  самаЯ легкаЯ из всех жертв во
множестве  таких  случаев  и  что  пожертвовать,  например, из своей кипучей
юностью жизни пЯть-шесть лет на  трудное, тЯжелое учение, на науку  хотЯ бы,
длЯ того  только, чтобы удесЯтерить в себе силы длЯ служениЯ той же правде и
тому же подвигу, который излюбил и который предложил себе совершить, - такаЯ
жертва  сплошь да рЯдом длЯ многих из них почти совсем не  по силам". ’олько
здесь можно понЯть всю точность, точность провидческую этих строк.
     —истополь, 28. 01. 85 г."
     "...Љ здешнему распорЯдку днЯ и правилам Я полностью приспособилсЯ, они
мне  подходЯт  куда  больше,  чем  те,  что  были в  колонии. ‡десь нет  тех
отвлекающих  факторов,   которые   возникают   в  любом  достаточно  крупном
коллективе, и поэтому у менЯ остаетсЯ куда больше времени длЯ чтениЯ  и иных
полезных занЯтий. Ѓезусловно, Я буду старатьсЯ выполнить  норму, но не знаю,
как скоро мне удастсЯ добитьсЯ нужной ловкости и сноровки.
     ’ы, мама, правильно пишешь  о том, что длительнаЯ болезнь или заточение
помогают человеку взглЯнуть на себЯ другими глазами.  џ убеждаюсь  в  этом с
каждым днем все сильнее. џ часто вспоминаю, как пренебрегал тем, чего теперь
совершенно  лишен,  и горько об этом сожалею. ђечь  идет не  о  материальных
благах, к которым Я  теперь  более  равнодушен, чем  когда-либо  ранее,  а о
добром отношении со стороны окружающих, прежде всего - о  вашей родительской
заботе  и любви. Ћчень  переживаю, когда вспоминаю,  как часто вымещал  свое
плохое настроение на вас, пользуЯсь тем,  что  вы менЯ любите и  терпите все
мои выходки.
     Љак вам совершенно  точно  ответил на ваш  вопрос начальник тюрьмы, Я в
настоЯщее времЯ не имею права  на свидание с  родственниками.  ‚  следующем,
июньском письме  Я напишу, когда  вы можете приехать с реальными  шансами на
успех..."
     —истополь, 12. 03. 1985 г."
     "‚от и закончилась моЯ перваЯ  лагернаЯ весна, а вместе с ней  и третий
год  моего  заключениЯ.  Ћн  был очень  беспокойным  длЯ вас.  Ќадеюсь,  что
начинающийсЯ на днЯх четвертый будет  спокойней. †изнь моЯ течет по-старому,
чувствую  себЯ  хорошо,  ничем  не  болею.  Ќе только  жизнь  на воле,  но и
пребывание  в  колонии  стало  длЯ  менЯ очень далеким  прошлым, в  тюрьме Я
окончательно освоилсЯ...
     —истополь, 04. 06. 1985 г."
     "Ќи в ‹ефортове,  ни тем  более в Ѓарашеве Я  никогда бы  не смог  себе
позволить тратить столько времени на занЯтиЯ спортом в камере. ’еперь же мой
распорЯдок днЯ достаточно  ђегулЯрен и, главное, не настолько напрЯжен,  как
раньше.  ’еперь Я  изучаю  два Языка одновременно  -  английский и польский.
џзыки  эти  настолько  различны,  что  никак  не  путаютсЯ  между  собой,  и
параллельное их изучение - задача вполне реальнаЯ, хотЯ и непростаЯ.
     џ, как и все,  кто не лишен способности мыслить и чувствовать,  не могу
вновь и вновь не пытатьсЯ найти свое единственное доказательство теоремы под
названием  "жизнь".  Ћднако  это вовсе  не означает, мои дорогие, что  Я и в
дальнейшем  буду  длЯ  вас  источником  тревог  и  огорчений.  џ  понЯл, что
представлЯвшеесЯ  мне  несколько месЯцев  назад  самым  важным,  таковым  не
ЯвлЯетсЯ; напротив, оно  отвлекает от  проблем истинно глубоких и вечных, то
есть от того,  над  чем Я стал задумыватьсЯ в  последнее времЯ.  ’ак что мое
"доказательство"  носит теперь  характер интенсивный, более  внутренний, чем
внешний, демонстративный. ‚ этом отношении  Я очень отстал в своем развитии,
и теперь мне приходитсЯ  наверстывать  упущенное, благо условиЯ длЯ духовной
концентрации здесь весьма благоприЯтные.
     џ  прекрасно понимаю,  что  никаких реальных шансов  добитьсЯ изменениЯ
режима отбываниЯ наказаниЯ у менЯ нет...
     —истополь, 30. 06. 1985 г."
     "…динственной новостью в июле было  лишение менЯ  свиданиЯ. Џоскольку Я
имею право  на  два краткосрочных свиданиЯ в год, то следующее  Я  получу не
раньше чем через 6 месЯцев, то есть начинаЯ с 14 ЯнварЯ 1986 года. Ћднако за
предстоЯщие полгода могут произойти  всЯкие непредвиденные событиЯ,  которые
еще больше отдалЯт эту дату.
     „орогой дедушка! ЏоздравлЯю тебЯ с днем рождениЯ! †елаю тебе обрести на
восьмидесЯтом году жизни полное спокойствие и уверенность в том, что Џанглос
был  абсолютно  прав: все к  лучшему  в  этом лучшем из  миров. џ,  со своей
стороны, все более в этом  убеждаюсь.  „аже  испытаниЯ, которые нам посланы,
идут во благо,  поскольку помогают  укрепить если не плоть (чувствую Я  себЯ
пока очень хорошо), то по крайней  мере дух. ’вои бодрые и остроумные письма
менЯ убедили,  что  твой  оптимистический  настрой  ни  в  малой степени  не
поколеблен  печальными  событиЯми  последнего  времени и  что ты по-прежнему
относишьсЯ к своим  невзгодам  и  болезнЯм  с юмором.  ‹учшего настроениЯ  в
праздничный день  и представить  себе  нельзЯ.  Ќадеюсь,  ты  сохранишь  это
замечательное присутствие духа до  того днЯ, когда мы с  тобой увидимсЯ. ќто
то качество, которому стараюсь у тебЯ учитьсЯ...
     —истополь, 31. 07. 1985 г."
     "... €деЯ выделить специально некоторое времЯ длЯ  мыслительной  работы
выглЯдит  довольно комично  не только потому,  что  мой  режим  днЯ  слишком
плотен, чтобы Я  мог  найти  в нем брешь, но, самое  главное, потому,  что Я
привык  постоЯнно  (во  времЯ  работы,  на  прогулке  и т.  п.)  "обдумывать
что-нибудь". "”лорентийские ночи"  –ветаевой прочел  не без труда. Ћчевидно,
что  Я  слишком  рациональный  человек и  мне,  видимо, недоступны  душевные
движениЯ поэта  (тем  более  поэтессы!).  ’ак или  иначе,  возникло  желание
прочесть  те  стихи, которые  были написаны  ею в  последние  годы жизни,  а
последние ее дни  - близ того места,  где Я  сейчас нахожусь, - —истополь  и
…лабуга  очень близкие соседи. Џрочел очень  интересные исторические заметки
‚олгина  о „остоевском,  всем почитателЯм  ”.  Њ.  „остоевского настоЯтельно
рекомендую: поднЯть богатейший материал архивов, да и традиционные источники
(мемуары Ђ.  ѓ.  ‘ниткиной,  дневники …. Ђ.  такеншнейдер)  получают  порой
довольно неожиданную интерпретацию.
     ’ы спрашиваешь, мама,  как можно подсчитать  срок очередной  бандероли.
‘делать это  довольно  сложно. ‚ тюрьме общего режима действительно  Я  имею
право получать две бандероли  в год. Ћднако в  тюрьме строгого  режима, куда
менЯ могут перевести, о чем вы  подробно прочтете  в  €’Љ,  Я вообще не имею
право на получение бандероли, равно как и на свидание. ‘рок моего пребываниЯ
на  строгом  режиме  автоматически  отодвигает  момент  получениЯ  очередной
бандероли  и свиданиЯ. Љак видите, арифметика довольно  сложнаЯ,  так что  Я
постараюсь   вас  от   нее   избавить.  џ  согласен  с   вами  в   отношении
предполагаемого  срока  свиданиЯ:  раньше  чем  будущим летом  оно  врЯд  ли
состоитсЯ.
     —истополь, 01. 10. 1985 г."
     "‚от и закончилсЯ 1985 год, первый год моего пребываниЯ в тюрьме. Ћн не
принес  мне  никаких радостей, но  не доставил  и  особых  огорчений, прошел
именно так, как Я и  ожидал год назад. џ буду очень рад, если два оставшихсЯ
года пройдут не хуже, так  же быстро  и  незаметно. Љонечно,  вспомнил в эти
минуты  вас, мои  дорогие, любимые. Ћчень остро  почувствовал,  как длЯ  вас
должен  быть  печален этот праздник: сидите вы вдвоем у телевизора, слушаете
праздничную музыку,  а сами, наверное, только о том и думаете, каково в этот
миг приходитсЯ мне. џ действительно очень мучаюсь  и переживаю, что доставил
вам столько огорчений  и  неприЯтностей что  вынужден  буду  и  в дальнейшем
подвергать вас таким испытаниЯм. ‘ другой стороны, и это самое главное, все,
что уже случилось со  мной, и все, что случитсЯ в будущем,  происходит не по
моей вине и не по воле каких-то других людей, а  по велению свыше.  €  никто
тут не в силах ничего изменить...
     „ело  тут  вовсе  не в  том,  что Я не  могу  поступатьсЯ  человеческим
достоинством, как предполагает Ћ. ‘. —то касаетсЯ моего личного достоинства,
то Я еще в  детстве вызывал удивление и  даже презрение  многих своих друзей
своим полным безразличием и полным равнодушием к этим чрезвычайно важным длЯ
всЯкого  подростка  вещам. ’ем менее волнуют менЯ эти проблемы  сейчас.  Ќет
такой уступки, на которую Я  бы не был готов пойти, коль скоро идет речь обо
мне  лично. Ќо  коль скоро  дело касаетсЯ других людей  или  тем паче высших
ценностей,  моЯ   позициЯ,   естественно,  менЯетсЯ   со  всеми  вытекающими
последствиЯми.
     Ќедавно в нашей тюремной жизни произошло событие  огромной  важности. ‘
первого  ЯнварЯ  повышены максимальные пределы тюремных сумм,  которые можно
тратить на приобретение  продуктов в  ларьке.  ќто, пожалуй, самое серьезное
улучшение в положении осужденных  за последние четверть века. •отЯ эта  мера
затронула всех,  кто  отбывает  наказание  в  колониЯх и  тюрьмах,  особенно
чувствительно это увеличение длЯ тех, кто живет наиболее скромно.
     Џередайте огромную признательность,  пожелайте счастьЯ  и удачи в новом
году  всем  тем, чьи  письма  и поздравлениЯ  Я не  получил.  €х  "любовь  и
дружество"  и вправду  дошли до  менЯ "сквозь  тЯжкие затворы",  и в  минуту
встречи  Ќового гола  Я  видел  вокруг себЯ лица всех моих преданных друзей,
всех,  кто  менЯ помнит; любит.  џ  никогда не  думал, что их так много,  но
сердце  подсказывало  мне все  новые и новые имена,  и Я уверен, что ни одно
поздравление; которое было мне адресовано, не миновало менЯ в ту пору.
     —истополь, 14. 01. 1986г."
     "„орогой  дедушка!  Ќасколько  Я  понЯл из твоего письма,  тебе вручили
орден Ћтечественной войны. ЏоздравлЯю тебЯ от всего сердца, крепко обнимаю и
еще  раз хочу сказать, что ты длЯ  менЯ  всегда  будешь образцом настоЯщего,
непоказного мужества, которое не покидало тебЯ на протЯжении всей жизни и не
покинет,   надеюсь,  и   впредь.   Ќапиши  подробней,   как   и   при  каких
обстоЯтельствах тебе вручили орден.
     —истополь, 2 марта 1986 г."
     "ЏриЯтно  начать письмо с доброй вести.  ЌачинаЯ с  сегоднЯшнего  днЯ Я
вновь на  общем режиме.  ќто едва  ли не  первое изменение к лучшему в  моем
статусе за последние четыре года. ’енденциЯ  эта менЯ весьма  радует.  Љроме
того,  пользуюсь  теперь некоторыми  благами,  от  которых успел  отвыкнуть.
‚о-первых, ежемесЯчное  письмо. ќто не  только радость длЯ вас, но и большое
удобство  длЯ менЯ.  Ћчень тЯжело  отвечать на  письма, накопившиесЯ за  два
месЯца. ‚о-вторых, часоваЯ  прогулка.  ќто очень существенно именно  сейчас,
когда в наших краЯх установилась теплаЯ, солнечнаЯ  погода. ‚есна в разгаре,
а по утрам птичье пение будит менЯ задолго до подъема. ‚оздух на улице такой
чистый,  какой бывает  только  в  лесу, да  и то на достаточном  удалении от
человеческого   жильЯ.   ’ак   что  "кислородный  паек"  получаю  полностью.
‚-третьих, Я теперь имею право покупать продукты на 5 рублей в месЯц. џ даже
в колонии имел в  распорЯжении 5-7 руб. в месЯц, так что  подобное богатство
обрушилось на менЯ, как миллионное наследство на нищего.
     ...  „умаю об идее превращениЯ  Ђрбата  в музей  под открытым небом. Ќе
думаю,   что  живаЯ  многолюднаЯ  магистраль  выиграет   от   насильственной
мумификации.  ‚прочем,  трудно  судить  на  расстоЯнии.  Ќапишите,  как  вам
понравились перемены на Ђрбате?
     „орогаЯ  мама!  ’ы пишешь, что никак не  можешь  понЯть,  почему  люди,
которые  верЯт  в  бессмертие  души,  так боЯтсЯ смерти.  ќто один  из самых
сложных и деликатных вопросов, - свЯзанных с религией. ‚едь что ни говори, а
самаЯ главнаЯ  загадка нашего  бытиЯ  - это  та  граница,  котораЯ  отделЯет
существование от  несуществованиЯ. „аже самые  великие люди  не избавлены от
трагического  противоречиЯ  между плотскими чувствами,  из которых  инстинкт
самосохранениЯ  -  самое  сильное  и  всеподчинЯющее,  и  высокими духовными
устремлениЯми.  ќто противоречие в  той или иной степени составлЯет трагедию
каждого  истинно верующего человека. „ва  разнородных полЯрных начала всегда
живут в его душе - высокое духовное и низкое телесное, причем квинтэссенцией
последнего  нарЯду  с  инстинктом  продолжениЯ  рода  ЯвлЯетсЯ  именно страх
смерти, от  которого  не могут полностью избавитьсЯ даже  величайшие аскеты,
сумевшие  подчинить  своей  воле  все  плотские  инстинкты  и  полностью  их
контролировать и направлЯть.
     —то касаетсЯ  менЯ, то Я вовсе  не считаю,  что мое "Я",  моЯ личность,
осознающаЯ  свое  индивидуальное  существование, не сходнаЯ с  любой  другой
личностью, должна  сохранитьсЯ  после  телесной  смерти.  џ уверен, что  это
невозможно. “веренность  моЯ  базируетсЯ  не только на  данных  естественных
наук, но и на самых общих философских посылах.
     Љак бы ни стремилсЯ ”едоров  доказать  реальность телесного воскрешениЯ
всех ранее живших людей, он никогда не убедит менЯ не только  в возможности,
но и в высшей целесообразности такого  воскрешениЯ. „ело в том, что в момент
гибели нашего бренного тела  гибнут  и наши  пороки,  наши изъЯны духовные и
телесные,  все  то   преходЯщее  и  суетное,  что   составлЯет  неповторимый
индивидуальный колорит нашей личности. ‘охранЯетсЯ навеки  лишь то  великое,
чистое и светлое, что каждый  из нас получает, ЯвлЯЯсь в этот грешный мир на
краткий миг,  что никогда не погибнет, даже после гибели последнего человека
на  этой  планете,  да и  после  гибели  последнего  разумного  существа  во
вселенной.
     €менно  это  извечное светлое начало, не  принадлежащее  по отдельности
никому  из нас,  абсолютно  свободное  от  наших  индивидуальных  пороков  и
недостатков, в силу  этого не несущее и не  должное нести несмываемый оттиск
нашего "Я", и ЯвлЯетсЯ, в моем понимании, человеческой душой. џ могу сказать
совершенно  искренне,  что верую  в  бессмертие души,  то есть в  бессмертие
самого  чистого, самого  лучшего,  что есть в каждом  из нас. €менно  вера в
такое  бессмертие души  и  составлЯет основное содержание  моего теперешнего
мировоззрениЯ,  именно  она  лежит  в  основе  моих  теперешних  религиозных
взглЯдов.  ќто  дает  мне силы  воспринимать грЯдущую  физическую смерть как
нечто совершенно неизбежное и вполне естественное. „ело не в том, что Я смог
преодолеть страх  перед смертью. Ќе думаю, чтобы это кому-нибудь  удалось до
конца. „ело в том, что этот страх не мешает мне жить.
     Ћчень  признателен всем, кто был у  менЯ на  дне  рождениЯ, и всем, кто
поздравил менЯ письменно или телеграфом. Ћ таких роскошных подарках Я не мог
даже мечтать! ‚идно, что ребЯта очень хотели менЯ порадовать. џ сам встретил
этот день так же, как и  всегда, - скорее  с грустью,  чем с  радостью: ведь
навсегда  ушел  еще  один  год, который  ничем  не  заменишь  и  никогда  не
наверстаешь.
     —истополь, 2 маЯ 1986 г."
     џ не смог напечатать в газете письма  Њихаила  ђивкина  тогда же, когда
они оказались  у  менЯ  на  столе.  Ќе виню  в этом  тогдашнее  редакционное
начальство,  которое,  помню,  лениво  отмахивалось  от  всех  моих  попыток
обнародовать их.
     Љого винить? Ќе их же, винтиков той государственной машины...
     Џотом,  если  честно,  позабыл,  что  они  у  менЯ  лежат  в  одной  из
многочисленных папок с постоЯнно накапливавшимисЯ архивами.
     ‚спомнил после той случайной встречи в „оме композиторов.
     ел, повторЯю, уже 1990-й.
     Џисьма эти занЯли целую газетную страницу. ‚ качестве послесловиЯ к ним
Я опубликовал собственное письмо к Њихаилу ђивкину:
     "‡дравствуйте, Њихаил!
     ‚ Њоскве -  весна,  котораЯ пришла  в этот раз совсем незаметно, потому
что и зимы-то мы не  почувствовали. “же можно выбежать на улицу без  куртки,
перейти  дорогу и  усестьсЯ  на скамейку  на соседнем с редакцией ‘ретенском
бульваре. “ нас все так же. Ћстальные  наши новости  ‚ы навернЯка  знаете из
газет (скорее всего на английском?), которые пишут обо  всех наших  событиЯх
много и часто.
     —итатели уже, наверное, догадались, почему Я обращаюсь к вам с письмом.
Ќу,  а  ‚ам самому можно, наверное,  только удивитьсЯ, что ‚ас  вспомнили на
страницах советской  газе  ты.  Ђ  мне,  мне  остаетсЯ надеЯтьсЯ,  что  этот
газетный номер попадет к ‚ам в руки: мир не такой уж большой.
     Љогда Я начал ‚ас искать, чтобы  попросить сегоднЯ прокомментировать те
лагерные и тюремные письма, то  в первую очередь позвонил ‚ам на работу: "Ћн
здесь  давно не работает. ѓде? ЏонЯтиЯ не имеем". Џотом несколько раз звонил
‚ам  домой: и  днем,  и вечером, и  даже  однажды  на рассвете,  прилетев из
командировки.  ’елефон  молчал.  Џотом,  наконец,   моему  товарищу  удалось
разыскать одного из тех, кто вместе с ‚ами публиковалсЯ в том самиздатовском
журнале тогда, в 1982-м. Ћт него и стало известно, что  ‚ы эмигрировали. ѓде
вы сейчас, на каком континенте,  в какой стране - выЯснить так и не удалось,
как ни старалсЯ.
     Љогда Я вижу огромные  очереди  у  американского посольства  в  Њоскве,
когда в ереметьеве встречаю людей, собравшихсЯ навсегда улететь из  страны,
когда в разных западных столицах сижу в гостЯх у своих знакомых или знакомых
своих  знакомых,  давно  или недавно  сменивших  советскую прописку,  что  Я
чувствую? „а  стыд  из-за того, что  из нашей  страны хочетсЯ уехать. Ќе  на
месЯц или год - навсегда.
     € думаю,  как все-таки  чертовски  легко мы расстаемсЯ с людьми!  € как
часто оказываетсЯ, что именно тех людей, с которыми так легко расстались, не
хватает сегоднЯ.
     “ каждого свои причины длЯ  эмиграции. —то касаетсЯ  ‚ас, то хотел бы Я
взглЯнуть в глаза человеку, который осмелитсЯ бросить в ‚ас камень!
     Ќо  каждый  раз убеждаюсь в том, чего у нас нет.  Џочему же так  все  у
нас?! Џочему тем, кто мог бы стать гордостью, совестью нашей страны, хотЯ бы
на прощание  не сказать: "Ќу, подожди... Љак же мы здесь без тебЯ!" “важение
к  каждому  своему  гражданину -  вот тот  основной признак  государства,  о
котором  Я мечтаю. Ќе только ностальгиЯ по родине, но и ностальгиЯ родины по
своему гражданину - вот оно истинно цивилизованное общество.
     Џотому-то Я  хочу, чтобы ‚ы, Њихаил, взЯли  в руки этот номер газеты. €
досказали то, чего  не успели сказать  своим бывшим согражданам. €  тем, кто
‚ас знал и любил, и тем,  кто с  ‚ами познакомилсЯ сегоднЯ. Ќадеюсь,  что ‚ы
отзоветесь.
     ћрий ™екочихин".
     Љогда  Я писал статью,  в газете  Я не назвал фамилию Њихаила: просто -
"Њихаил ђ."
     Ќо уже наутро у менЯ на столе оказалось - принесли на вахту - следующее
письмо:
     "ћрий Џетрович!
     џ  хочу  поблагодарить ‚ас за публикацию писем "Њихаила ђ." Ћни - каплЯ
правды,   жизненно   необходимой   нашему  изолгавшемусЯ,  ныне  добиваемому
лицемерной  "гласностью"  обществу.  ‚полне  в   духе  этого  выношенного  в
андроповском ведомстве феномена ‚ы, как конвоирами, обложили письма  лукавым
предисловием  и оскорбительным "открытым письмом" к  "ђ.". Њихаил ђивкин мой
друг,  а ‚аша гипотеза,  что он прочитает ‚ашу статью, на мой взглЯд, весьма
сомнительна. Џоэтому считаю нужным написать ‚ам.
     Џо ‚ашим словам, подельники Њихаила  были  освобождены, возможно, из-за
смерти Ѓрежнева. ’о есть вследствие того, что власть перешла от "застойного"
орденоносца к обер-палачу? ‡ачем ‚ы поддерживаете  абсурдную версию западных
социалистов и их расколовшихсЯ в ‹ефортовской (вполне интеллигентной) тюрьме
единомышленников?
     ‚ы  сами  знаете:  подельники  "Њихаила  ђ."  предали  всех и  все  что
возможно.   Џредали  свои  идеалы  (впрочем,  не  собираюсь   вмешиватьсЯ  в
нравственные проблемы левых); выдали тех, кто хоть как-то был с ними свЯзан,
- вплоть до  машинисток. "Ќадо спасать не технику, а годы  жизни", -  заЯвил
один. Ѓыли, говорЯт, и  какие-то  нюансы в  их поведении. Ќо хорошо известно
главное:  при  помощи  одной  лишь  слезницы, без весьма существенных к  ней
добавок,  в  это времЯ освободитьсЯ из ‹ефортово было  абсолютно невозможно.
Ќазываю имена - это полезно.
     („алее, выделенный крупным шрифтом, список из пЯти фамилии. - ћ. ™.)
     ђодина должна знать своих героев...
     ‚сЯкий, кто прочтет письма Њихаила,  поймет: "помиловку"  он никогда бы
писать  не стал.  "Џомилование"  таких людей, как ђивкин, обернулось позором
длЯ государства, а  об этом говорить  ‚аша  гласность, по-видимому,  пока не
дозволЯет.
     ѓлавнаЯ же  причина, вынудившаЯ менЯ обратитьсЯ  к ‚ам, - ‚аше открытое
письмо эмигранту "ђ.". "‚ы, наверное, и не выдержали, и не простили, и хотел
бы Я  посмотреть  в глаза  тому  человеку, который осмелилсЯ бросить  в  ‚ас
камень!"
     ‚ыдержал Њихаил все - Я этому свидетель. Ђ выдерживать ему - было что!
     € прощать ему было некого. Ћн - …врей (пишу это слово с большой буквой,
как в Ѓиблии), глубоко верующий иудей. "Њне отмщенье, и Ђз воздам", "Њилости
хочу, а не жертвы" -перед человеком, воспитанным на  таких заповедЯх, вопрос
о прощении причиненного ему (лично ему) не стоит.
     €гра с библейскими образами - пример непониманиЯ и дурного вкуса,  "...
кто из вас без греха, первым  брось  на нее камень",  - сказал ‘паситель. Ћн
обращалсЯ к  толпе,  намеревавшейсЯ наказать блудницу за грех.  Њихаила, без
сомнениЯ,  очень развеселило бы ‚аше великодушное желание простить  ему грех
эмиграции.
     ‚ы проЯвлЯете в лучшем случае незнание того, о чем пишете. Њихаил уехал
не "из", а "в". Ќичто не мешало ему получить статус политэмигранта в ‘Ђ. Ќо
он  уехал  на ђодину своих предков. ‚  маленькую небогатую  страну,  ведущую
войну за выживание.
     Њихаилу мучительно  больно  было расставатьсЯ  с  ђоссией. Ќо он сделал
выбор. Ћн сказал мне на прощание: "€  дети  мои будут еще тосковать  по этой
стране. Ќу, а внуки - уже нет".
     Џобольше бы нам таких граждан. € таких эмигрантов".
     „ата, подпись...
     Џочти  все  имена "подельников" Њихаила,  выделенные крупным, прописным
шрифтом,  были  мне  хорошо  знакомы:  Я  видел их  на  многочисленных тогда
московских митингах, читал их статьи, слушал их пламенные речи.
     џ  понимал,   чего   хотел  мой  адресант:  обнародовать   эти   имена,
разоблачить, пригвоздить к позорному столбу.
     Џотому-то письмо, потому-то заглавными буквами...
     џ понимал, чего же хотел он.
     џ знал: чего не хочу Я.
     Џомню, однажды, на одном из первых заседаний "Њемориала", когда один за
одним  люди, уже дедушки, отсидевшие в сталинских лагерЯх,  требовали начать
процессы против  таких же дедушек, которые сажали  их и пытали, встал Ђндрей
„митриевич ‘ахаров:
     Ќе надо... Ќе надо... Ќе надо снова по этому кругу...
     Џотому-то Я специально не называю ни одного настоЯщего имени секретного
агента: не надо, не надо...
     Њесть - не очищает. Њесть не спасает. Њесть порождает месть.
     Њы так никогда не вырвемсЯ из круга, по которому идем, идем, идем почти
что с начала века.
     € вообще-то, думаю Я, разве дело в том, кто давал  подписку, а  кто  не
давал ее?
     Њожет быть, совсем все в другом?  ‚ том, в чем заключена сущность, суть
любого человека?  Џредаст?  Ќе предаст? ‚ыдержит?  Ќе выдержит?  „онесет? Ќе
донесет?
     Њожет  быть, все  дело в том, из каких  частичек души  отдельных  людей
складываетсЯ душа  всех -  нации, страны,  человечества? —то перетЯнет?  —то
было, есть и будет более востребование?
     Њесть? Џрощение? Љара? ‹юбовь?
     џ не знаю, как ответить на эти вопросы.
     џ знаю,  что  должен  рассказать еще об одном человеке. Ћ его  истории,
совсем уже не относЯщейсЯ к тому, о чем эта книга.
     €ли относЯщаЯсЯ? €ли тоже оттуда?

     <B>ЏЋђ’ђ…’› ЌЂ ”ЋЌ… Џ…‰‡Ђ†Ђ: ЉЋ‹њЌ€Љ ‘ЂЂ ЏђЋЉЂ‡€Ќ</B>

     „а,  Я  долго думал, прикидывал, сомневалсЯ, а эта-то  историЯ -  сюда?
отсюда?
     ‘удьба  таганрогского  паренька  - как она-то  вписываетсЯ  в ту череду
судеб, сломанных - или выживших - в нашем, "волкодавистом" веке?
     Ђ потом  решил: да нет, все об этом,  об этом. Ћ чем думаю все времЯ, и
из-за чего и начал заниматьсЯ книгой.
     Џриведу этот  текст таким  же, как он был  написан  однажды ночью после
командировки  в  ’аганрог,   и  каким  он  поЯвилсЯ  в  газете   в  середине
восьмидесЯтых.  Ќи   корректировать  ничего   не  хочу,   исходЯ  из  реалий
сегоднЯшнего времени, ни улучшать, учитываЯ  приобретенный за это времЯ опыт
постоЯнно пишущего человека.
     —етырнадцатилетний  ‘аша  Џроказин  осталсЯ-то в том  времени.  Ћн  был
рожден длЯ благородных и человечески  справедливых поступков и  потому встал
длЯ менЯ в один рЯд с людьми, более зрелыми и преодолевшими в своей жизни ой
какие испытаниЯ.
     “ него оно было только одно-единственное. Ѓольше он просто не успел. Ќо
оно, одно-единственное, стоило ему  жизни, и он не увидел, что  произойдет в
жизни после его гибели, и мы не увидели, чтобы с ним стало дальше.
     Ќу, ладно...
     ‚спомним, как это было.
     "—то  же происходит с нами? ‘вое - видим,  чужое  - не  замечаем. ѓорло
готовы  перегрызть за обиду, нанесенную  собственному  ребенку,  обиды чужих
детей пропускаем  мимо своего сердца" - вот так тогда  Я начал  свою статью,
хотЯ чем дальше и дальше, понимаю: она не об этом,  совсем не об этом, почти
не об этом...
     ’огда,  вернувшись из командировки поздно вечером, Я, помню,  ночью сел
за машинку, чтобы успеть как можно быстрее зафиксировать на бумаге то, о чем
только что узнал и что увидел своими глазами.
     ...  ЋсматриваЯ  двор,  в  котором  началась  эта  историЯ, Я  старалсЯ
запомнить  все,  чтобы самому представить,  что же тогда было перед  глазами
ребЯт.
     Ѓеседка.  ‘тол  доминошников.  “зорнаЯ  решетка  детского сада. ѓаражи,
вплотную  примыкающие   к   пЯтиэтажкам:  один,   второй,   третий,   пЯтый,
одиннадцатый... - сбиваюсь со счета. ‹ужа возле асфальтовой дорожки. ‚ ней -
смЯтаЯ пачка сигарет "Ќаша марка" и кукла без головы и рук. Ќаконец, качели.
’е  самые. „умал,  заскочу сюда,  в  ‡ападный  поселок  ’аганрога на Ѓольшую
Ѓульварную, на  пЯть  минут,  окину  взглЯдом место  событиЯ -  и назад. —то
рассматривать-то? „ома  как дома,  гаражи как гаражи,  качели как качели. Ќо
вот  уже почти  час, поднЯв повыше воротник  куртки от пронзительного ветра,
брожу между  домами, чувствуЯ на  себе  взглЯды из окон.  ЊерЯю шагами двор,
вспоминаЯ,   что  рассказывал   пЯтнадцатилетний  Ђндрей:  "Ѓежали  от  угла
соседнего  дома, камень ударилсЯ здесь, возле  качелей"; что было написано в
уголовном деле:
     "‘видетель   ‹.  смотрел  из  окна  третьего  этажа,  свидетельница  Ќ.
наблюдала с подоконника второго..." € чувствую:  еще секунда, еще мгновение,
еще  шаг  -  и  все  пойму,  все  станет  объЯснимым  и  Ясным, как  простаЯ
арифметическаЯ задачка.
     „а неужели все так просто? Ќеужели и правда - обыкновеннаЯ арифметика?
     ‘обытиЯ на  Ѓольшой  Ѓульварной начались с  путаницы: пЯтнадцатилетнего
ЂндреЯ принЯли за десЯтилетнего ‘ашу.
     ‚ начале октЯбрЯ на закате теплого субботнего днЯ, примерно (как сейчас
установлено)  в  17  часов 30 минут,  шестиклассница ‹ена  прибежала домой в
слезах и рассказала маме, что ее согнал с качелей четвероклассник ‘аша. Њама
‹ены, ‚ера …горовна, воспитывала дочь  одна и потому болезненно воспринимала
все ее неприЯтности,  даже такого  не бог весть  какого масштаба.  € она как
была в халате, сбежала по лестнице,  выскочила  из  подъезда и увидела,  как
мимо  качелей бегут трое мальчишек. ‘хватив  первое, что попало под руку  (а
под руку  попалсЯ камень), ‚ера …горовна швырнула его в ребЯт. Љамень угодил
в ногу  одного из пацанов, и тот остановилсЯ. "’ы за что избил мою дочь!?" -
закричала ‚ера …горовна  и, подбежав, схватила мальчишку за  плечи и  начала
трЯсти его как какую-нибудь грушу.  "„а это не он, мама!" - запрыгала вокруг
нее ‹ена. Ќо ‚ера …горовна или не слышала слов дочери, или в этот момент все
обидчики и ее самой, и ее дочери представлЯлись на одно лицо.
     Њальчишкой,  которого "перепутали",  оказалсЯ  Ђндрей  Њакшаков. € хотЯ
ростом  он  был невысок, сложением хрупок,  а  лицом  совсем  ребенок  (это,
очевидно, и ввело в заблуждение ‚еру …горовну), было ему  уже пЯтнадцать, он
закончил восемь классов и училсЯ в техникуме.
     Ќе  думаю,  что  таким  уж сильным был бросок  ‚еры …горовны  или велик
камень, который  попал в  ногу Ђндрею. „ело  не в этом! Ћкажись на его месте
парнишка помладше, завопил бы он: "Њама!",  вырвалсЯ  из рук тетки и убежал,
забыв обо всем  через минуту. Ќо  Ђндрей уже  был  не в том возрасте,  когда
подзатыльник считают мелкой неприЯтностью.
     ЉажетсЯ, что за разница в четыре года! Ќо это у нас, когда  чем старше,
тем больше у  тебЯ обнаруживаетсЯ  ровесников. Ћт  десЯти  же  до пЯтнадцати
пропасть: там - детство, здесь  - отрочество. Ћбъемнее делаетсЯ мир  вокруг,
острее его восприЯтие, болезненнее любое проЯвление несправедливости.
     ‚от почему, когда Ђндрей  (а  он  и  два его  приЯтелЯ,  ’олЯ и ‘ережа,
оказались в этом дворе совершенно случайно: бежали  откуда-то куда-то) попал
в такую заваруху, то не завопил, как маленький, но и не сказал спокойно, как
взрослый: "ѓражданка,  уберите  руки,  вы менЯ  с кем-то спутали".  Ћн начал
вырыватьсЯ  горЯчо,  громко,  с  оби