 исключительный и столь, можно сказать, субъективный, что
оно подчинЯет себе все и целиком предопределЯет взглЯд  на  все
окружающее.  —то  же касаетсЯ отношениЯ к нации, то оно у нас с
ранней молодости только чисто "объективное". ‚от и выходит, что
немецкий пацифист, субъективно отдающий  себЯ  своей  идее  без
остатка,  не  станет  без  долгих размышлений на сторону своего
народа   даже   в   том   случае,   если   народ   подвергнетсЯ
несправедливым  и  тЯжелым угрозам. Ћн сначала будет искать, на
чьей стороне "объективнаЯ" справедливость, и будет считать ниже
своего достоинства руководитьсЯ простым чувством  национального
самосохранениЯ.
     Ќасколько  это  одинаково  относитсЯ  и  к католицизму и к
протестантизму, видно из следующего.
     ‚ сущности говорЯ,  протестантизм  лучше  защищает  чаЯниЯ
немецкого   народа,   поскольку   это   заложено  в  самом  его
происхождении и в более поздней исторической  традиции  вообще.
Ќо  и  он  оказываетсЯ  совершенно  парализованным,  как только
приходитсЯ  защищать  национальные  интересы  в  такой   сфере,
котораЯ  мало  свЯзана  с  общей  линией  его  представлений  и
традиций, как только ему приходитсЯ иметь депо с  требованиЯми,
которыми  он  до сих пор не интересовалсЯ или которые он по тем
или другим причинам отвергал.
     Џротестантизм   всегда   выступит   на   поддержку   всего
немецкого,   поскольку  дело  идет  о  внутренней  чистоте  или
национальном углублении, поскольку дело идет, скажем, о  защите
немецкого  Языка  и  немецкой  свободы.  ‚се  эти  вещи глубоко
заложены в самой сущности протестантизма. Ќо стоит  возникнуть,
например  вопросу  об  еврействе  и окажетсЯ, что протестантизм
относитсЯ  самым  враждебным   образом   к   малейшей   попытке
освободить  нацию  от  этого смертельно враждебного окружениЯ и
только  потому,  что  протестантизм  тут  свЯзан   уже   своими
определенными  догматами.  Ђ  ведь тут дело идет о вопросе, вне
разрешениЯ которого все другие  попытки  возрождениЯ  немецкого
народа совершенно бесцельны или даже нелепы.
     ‚  свой  венский  период Я располагал достаточным досугом,
чтобы беспристрастно продумать и этот вопрос. ‚се, что Я  видел
вокруг себЯ, тысЯчу раз подтверждало правильность сказанного
     ‚  ‚ене,  этом фокусе различных национальностей, на каждом
шагу  было  особенно  очевидно,  что  именно  только   немецкий
пацифист  относитсЯ  к  судьбам  своей  нации с той пресловутой
"объективностью", о которой мы  говорили  выше,  но  еврей  так
никогда не относитсЯ к судьбам своего еврейского народа. ‚ ‚ене
становилось  Ясным,  что  только  немецкий  социалист  настроен
"интернационально" в том смысле, что умеет  только  клЯнчить  и
заискивать   перед   интернациональными  "товарищами".  —ешский
социалист, польский социалист  поступают  совершенно  по-иному.
‘ловом,  Я  уже  тогда  понЯл,  что несчастье только наполовину
заложено в самих этих учениЯх, в другой же части  оно  ЯвлЯетсЯ
продуктом  господствующего  у  нас  неправильного национального
воспитаниЯ,  в  результате  чего  получаетсЯ  гораздо   меньшаЯ
преданность своей нации.
     ‚виду  сказанного  Ясно,  что всЯ та аргументациЯ, которую
приводила  немецкаЯ  националистическаЯ  партиЯ,   теоретически
обосновываЯ свою борьбу против католицизма, была неверна.
     „авайте   воспитывать  немецкий  народ  с  самого  раннего
возраста  в  чувстве  исключительного  признаниЯ  прав   своего
собственного  народа,  давайте  не развращать уже с детских лет
нашу  молодежь,  давайте  освободим  ее  от   проклЯтиЯ   нашей
"объективности"  в  таких  вопросах, где дело идет о сохранении
своего собственного Я. ’огда в кратчайший срок мы убедимсЯ, что
и немецкий католик по примеру католиков  €рландии,  Џольши  или
”ранции  остаетсЯ  немцем,  остаетсЯ верным своему народу. ‘амо
собою разумеетсЯ, что все это предполагает  наличие  подлинного
национального правительства и у нас.
     ‘амое  могущественное  доказательство  в пользу сказанного
дает нам тот исторический период, когда нашему народу  пришлось
в   последний   раз   перед   судом  истории  вести  борьбу  за
существование не на жизнь, а на смерть.
     „о тех пор пока руководство сверху было  более  или  менее
удовлетворительным,  народ  выполнЯл  свою обЯзанность в полной
мере. Џротестантский пастор и католический свЯщенник - оба дали
бесконечно много, чтобы поднЯть нашу  силу  сопротивлениЯ;  оба
помогли  не только на фронте, но еще больше в тылу. ‚ эти годы,
в особенности в момент первой вспышки, длЯ  обоих  лагерей  как
длЯ протестантов, так и длЯ католиков, существовало только одно
единое  немецкое  государство,  за  процветание  и  за  будущее
которого оба лагерЯ возносили одинаково горЯчие молитвы к небу.
     Ќемецкое  национальное  движение  в  Ђвстрии  должно  было
поставить себе вопрос: могут ли австрийские немцы удержать свое
господство  при  католической  вере? „а или нет? …сли да, тогда
политической партии незачем заниматьсЯ  вопросами  религии  или
даже  обрЯдности:  если  же  нет,  тогда  надо  было строить не
политическую  партию,   а   поднЯть   борьбу   за   религиозную
реформацию.
     ’от,   кто   кружными   путЯми  хочет  через  политическую
организацию  придти  к  религиозной  реформации,   обнаруживает
только, что он не имеет ни малейшего представлениЯ о том, как в
живой  действительности  складываютсЯ религиозные представлениЯ
или религиозные учениЯ и как именно они находЯт себе  выражение
через церковь.
     ‚  этой  области  поистине  невозможно  служить сразу двум
господам. Ћбосновать  или  разрушить  религию  -  дело  конечно
гораздо большее, нежели образовать или разрушить государство, а
тем более партию.
     Џусть   не   говорЯт   мне,   что   выступление   немецкой
национальной партии против  католичества  было  вызвано  только
соображениЯми   обороны,   что   наступающей  стороной  было-де
католичество.
     ‚о все времена и  эпохи  конечно  находились  бессовестные
субъекты, которые не останавливались перед тем, чтобы и религию
сделать  орудием  своих  политических  гешефтов  (ибо длЯ таких
господ  дело  идет  исключительно   о   гешефтах).   ‘овершенно
неправильным  однако ЯвлЯетсЯ возлагать ответственность за этих
негодЯев   на   религию.   ќти   субъекты   всегда    ухитрЯтсЯ
злоупотребить  в своих низменных интересах если не религией, то
чем-либо другим. „лЯ парламентских бездельников и воришек ничто
не может быть более приЯтным, чем случай, хотЯ бы задним числом
найти известное оправдание своим  политическим  мошенничествам.
Љогда  за  его  личные  подлости  возлагают  ответственность на
религию или на религиозную обрЯдность, он  очень  доволен;  эти
лживые  субъекты  тотчас  же  поднимут крик на весь мир и будут
призывать всех  в  свидетели  того,  как  справедливы  были  их
поступки  и  как они-де своим ораторским талантом и т.д. спасли
религию и церковь. —ем больше они кричат, тем больше глупые или
забывчивые   сограждане   перестают   узнавать   действительных
виновников  плохих поступков. € что же - негодЯи достигли своей
цели.
     ‘ама хитраЯ лиса прекрасно знает, что ее  поступки  ничего
общего с религией не имеют. ЌегодЯи посмеиваютсЯ себе в бороду,
а  их честные, но мало искусные противники терпЯт поражение и в
один прекрасный день в отчаЯнии  терЯют  веру  в  свое  дело  и
отходЯт в сторону.
     Ќо  и  в другом отношении было бы совершенно несправедливо
делать  ответственной  религию  или  даже  только  церковь   за
недостатки   отдельных  людей.  „авайте  сравним  величие  всей
церковной организации с недостатками среднего служителЯ церкви,
и мы должны будем придти к выводу, что пропорциЯ между  хорошим
и дурным здесь гораздо более благоприЯтна, чем в какой бы то ни
было  другой  сфере.  ђазумеетсЯ  и  среди свЯщенников найдутсЯ
такие, длЯ  которых  их  свЯщеннаЯ  должность  ЯвлЯетсЯ  только
средством    к    удовлетворению   собственного   политического
самолюбиЯ. ЌайдутсЯ среди них и такие, которые  в  политической
борьбе   к   сожалению   забывают,   что  они  должны  ЯвлЯтьсЯ
блюстителЯми высшей  истины,  а  вовсе  не  защитниками  лжи  и
клеветы.   Ћднако   надо   признать,   что   на  одного  такого
недостойного свЯщенника  приходЯтсЯ  тысЯчи  и  тысЯчи  честных
пастырей,  сознающих  все  величие  своей миссии. ‚ нашу лживую
развращенную  эпоху  люди  эти  ЯвлЯютсЯ   зачастую   цветущими
оазисами в пустыне.
     …сли  тот или другой отдельный развращенный субъект в рЯсе
совершит какое-либо грЯзное преступление против нравственности,
то ведь не станут же за это обвинЯть  всю  церковь.  ‘овершенно
таким  же  образом  должен  Я  поступить,  когда тот или другой
отдельный служитель церкви предает свою нацию, грЯзнит  ее,  да
еще  в  такое  времЯ,  когда это делаетсЯ и не духовными лицами
направо и налево. Ќе надо забывать, что на  отдельного  плохого
приходского  свЯщенника  приходЯтсЯ  тысЯчи  таких, длЯ которых
несчастье нации ЯвлЯетсЯ  их  собственным  несчастьем,  которые
готовы  отдать  за  дела  нации  все и которые вместе с лучшими
сынами нашего народа страстно  ждут  того  часа,  когда  и  нам
улыбнутсЯ небеса.
     …сли же кто-либо нам скажет, что тут дело шло не столько о
маленьких   проблемах   повседневности,   сколько   о   великих
принципиальных вопросах догмата, то Я ему отвечу так:
     …сли ты в самом деле  считаешь,  что  ты  избран  судьбой,
чтобы  ЯвитьсЯ  провозвестником  истины,  то делай это, но имей
тогда  и  мужество  действовать  не  обходными   путЯми   через
политическую  партию  -  ибо  в  этом  тоже  заложено известное
мошенничество,  -  а  постарайсЯ  на  место  нынешнего  плохого
поставить твое будущее хорошее.
     …сли  длЯ этого у тебЯ не хватает мужества или если ты сам
еще не вполне убежден в том, что твои догматы лучше, тогда руки
прочь. € во всЯком случае, если ты  не  решаешьсЯ  выступить  с
открытым забралом, то не смей контрабандно прибегать к обходным
путЯм политики.
     Џолитические  партии  не  должны  иметь  ничего  общего  с
религиозными проблемами, если они  не  хотЯт  губить  обычаи  и
нравственность  своей  собственной расы. ’очно так же и религиЯ
не должна вмешиватьсЯ в партийно-политическую склоку.
     …сли те или другие служители церкви пытаютсЯ  использовать
религиозные  учреждениЯ  (или только религиозные учениЯ), чтобы
нанести вред своей нации, то не следует идти  по  их  следам  и
боротьсЯ против них тем же оружием.
     <I>„лЯ  политического  руководителЯ  религиозные  учениЯ и
учреждениЯ  его  народа  должны  всегда  оставатьсЯ  совершенно
неприкосновенными.  ‚ ином случае пусть он станет не политиком,
а реформатором, если конечно у него есть длЯ этого  необходимые
данные.</I>
     ‚сЯкий  другой  подход  неизбежно приводит к катастрофе, в
особенности в ѓермании.
     €зучаЯ немецкое национальное движение и его борьбу  против
ђима,  Я  пришел  в  ту  пору к следующему убеждению, которое в
продолжение  дальнейших  лет  только  укрепилось  во  мне:   то
обстоЯтельство,  что  эта  партиЯ недостаточно оценила значение
социальной  проблемы,  стоило  ей  потери  всей   действительно
боеспособной  массы  народа; участие в парламенте отнЯло у этой
партии подлинный размах и привило ей все те  слабости,  которые
свойственны  этому учреждению; борьба же ее против католической
церкви сделала партию невозможной  в  низших  и  средних  слоЯх
населениЯ  и  лишила  ее  таким  образом многочисленных и самых
лучших элементов, составлЯющих вообще основу
     Џрактические  же   результаты   австрийской   "борьбы   за
культуру" оказались совершенно ничтожными.
     Ќемецкой  национальной  партии  правда удалось оторвать от
католической церкви  около  100  тысЯч  верующих,  но  большого
ущерба  католической  церкви  это не причинило. ‚ данном случае
пастырЯм поистине  не  приходилось  проливать  слез  по  поводу
потери  "овец",  ибо  они  потерЯли  в сущности только тех, кто
давно внутренне уже не был с ними. ‚ этом и заключалась главнаЯ
разница между новейшей реформацией и старой:  в  эпоху  великой
реформации  от  католической  церкви  отвернулись многие лучшие
люди и притом из чувства действительно  глубокого  религиозного
убеждениЯ.  Њежду  тем  теперь  ушли  только равнодушные и ушли
преимущественно по "соображениЯм" политического характера.
     ‘ точки зрениЯ политической результат также был совершенно
смешным и печальным.
     —то оказалось? •орошее политическое национальное  движение
немецкого  народа, обещавшее большой успех, погибло, потому что
руководители  не  обладали  достаточной  трезвостью   мысли   и
направили  его  на  тот  путь,  который  неизбежно  должен  был
привести к расчленению.
     Ћдно несомненно.
     Ќемецкое национальное движение никогда не сделало бы  этой
ошибки,  если  бы оно не страдало недостатком пониманиЯ психики
широких масс народа. ђуководство этой партии не понЯло, что уже
из  психологических  соображений  никогда  не   следует   массе
указывать  на  двух или больше противников сразу, ибо это ведет
только к падению боевого настроениЯ в собственном лагере.  …сли
бы  руководители  названной  партии понимали это, то они уже по
одной  этой  причине  ориентировали  бы  немецкое  национальное
движение  только  против  одного  противника.  „лЯ политической
партии  нет  ничего   более   опасного,   как   очутитьсЯ   под
руководством  людей,  желающих  дратьсЯ  на всех фронтах сразу,
разбрасывающихсЯ во все стороны и не умеющих достигнуть хотЯ бы
маленьких практических результатов в одной области.
     …сли бы даже все упреки против католичества были абсолютно
верны, то политическаЯ партиЯ все же не  должна  ни  на  минуту
упускать  из  вида  то обстоЯтельство, что, как показывает весь
предшествующий исторический опыт, никогда еще  ни  одной  чисто
политической  партии не удалось в аналогичных условиЯх добитьсЯ
религиозной реформации. ‹юди  должны  учитьсЯ  истории  не  длЯ
того,  чтобы  забыть  ее  уроки  как  раз тогда, когда нужно их
практически применЯть, а также не длЯ того, чтобы предположить,
будто в данную минуту историЯ пойдет совсем  по  иному  пути  в
разрез со всем тем, что мы видели сих пор. €зучать историю надо
именно  длЯ  того,  чтобы  уметь  применить  уроки ее к текущей
современности. Љто этого не умеет делать, тот пусть не  считает
себЯ политическим вождем, тот в действительности только человек
с   пустым   самомнением.  …го  практическую  неспособность  ни
капельки не извинЯет наличие доброй воли.
     €скусство истинно великого народного вождЯ вообще  во  все
времена  заключаетсЯ  прежде  всего  в  том,  чтобы  не дробить
вниманиЯ народа, а концентрировать  его  всегда  против  одного
единственного  противника. —ем более концентрирована будет волЯ
народа  к  борьбе  за  одну  единую  цель,  тем  больше   будет
притЯгательнаЯ  сила данного движениЯ и тем больше будет размах
борьбы. ѓениальный вождь сумеет показать народу даже  различных
противников   на   одной   линии.   Ћн  представит  дело  своим
сторонникам  так,  что  эти  различные  противники  в  сущности
ЯвлЯютсЯ  врагом  одной  и  той же категории. Љогда народ видит
себЯ окруженным различными  врагами,  то  длЯ  более  слабых  и
нестойких  характеров  это  только  дает  повод  к колебаниЯм и
сомнениЯм в правоте собственного дела. Љак только  привыкшаЯ  к
колебаниЯм  масса  увидит  себЯ  в  состоЯнии борьбы со многими
противниками,  в  ней  тотчас  же  возьмут  верх  "объективные"
настроениЯ  и  у нее возникнет вопрос: может ли быть, чтобы все
остальные оказались не правы и только ее собственный народ  или
ее собственное движение были бы правы.
     Ќо  это уже означает начало паралича собственной силы. ‚от
почему необходимо взЯть за одну скобку всех  противников,  хотЯ
бы  они и сильно отличались друг от друга, тогда получитсЯ, что
масса твоих  собственных  сторонников  будет  чувствовать  себЯ
противостоЯщей   лишь   одному  единственному  противнику.  ќто
укреплЯет веру в собственную правоту и  увеличивает  озлобление
против тех, кто нападает на правое дело.
     Ќемецкое  национальное движение в Ђвстрии этого не понЯло,
и это стоило ему успеха.
     –ели этой партии были правильны, ее  убеждениЯ  чисты,  но
путь  к  цели  был  выбран неверный. ЏартиЯ похожа была на того
туриста, который все времЯ не спускает глаз с вершины горы,  на
которую   он   хочет   попасть;   этот  турист  отправлЯетсЯ  в
путь-дорогу  с  твердой  решимостью  во  что  бы  то  ни  стало
добратьсЯ  до  вершины  и делает при этом однако ту "маленькую"
ошибку, что,  будучи  слишком  занЯт  вершиной,  совершенно  не
обращает  вниманиЯ  на топографию дороги, на то, что делаетсЯ у
него под ногами, и поэтому в конце концов гибнет.
     “   христианско-социальной   партии,   великой   соперницы
немецко-национальной  партии,  дело  обстоЯло как раз наоборот.
Ћна хорошо, умно и правильно выбрала дорогу,  но  ей,  увы,  не
хватало Ясного представлениЯ о конечной цели.
     Џочти во всех тех отношениЯх, в каких немецко-национальнаЯ
партиЯ  хромала,  установки  христианско-социальной партии были
правильны и целесообразны.
     Ћна  обладала  необходимым  пониманием  значениЯ  массы  и
поэтому   путем   демонстративного   подчеркиваниЯ  социального
характера партии уже с первого днЯ сумела  обеспечить  себе  по
крайней  мере  часть этой массы. ‚зЯвши в основном установку на
завоевание  мелких   и   низших   слоев   средних   классов   и
ремесленников, она сразу получила крупный контингент преданных,
стойких  и  готовых  к  жертвам  сторонников.  Ћна  старательно
избегала  какой  бы  то  ни  было  борьбы  против   религиозных
учреждений и тем обеспечила себе поддержку церкви, ЯвлЯющейсЯ в
наше времЯ могущественной организацией. ’аким образом перед ней
был  только  один  единственный  крупный  противник. Ћна понЯла
великое значение широко поставленной пропаганды и показала свою
виртуозность в  деле  воздействиЯ  на  психологию  и  инстинкты
широкой массы ее сторонников.
     —то  однако  и  она  не сумела реализовать свою мечту и не
спасла Ђвстрию, это коренилось в двух недостатках ее работы,  а
также в недостаточной Ясности цели.
     Ђнтисемитизм   этой  новой  партии  сосредоточилсЯ  не  на
проблемах расы, а на проблемах религии. ќта ошибка имела то  же
происхождение, что и втораЯ ее ошибка.
     Ћснователи христианско-социальной партии считали, что если
партиЯ  хочет  спасти  Ђвстрию, то она не должна становитьсЯ на
точку  зрениЯ  расового  принципа,  иначе  в  кратчайший   срок
наступит-де  всеобщий распад государства. ‘ точки зрениЯ вождей
положение ‚ены  в  особенности  требовало  того,  чтобы  партиЯ
оставила  в  стороне  все  разъединЯющие моменты и изо всех сил
подчеркивала только то, что всех объединЯет.
     ‚ это времЯ в ‚ене было уже так много  чехов,  что  только
величайшей  терпимостью в расовых проблемах можно было добитьсЯ
того, чтобы чехи не стали сразу на сторону антинемецкой партии.
Љто хотел спасти Ђвстрию, тот не  мог  совершенно  игнорировать
чехов.  ЌоваЯ  партиЯ  попыталась,  например,  завоевать прежде
всего мелких чешских ремесленников, составлЯвших многочисленную
группу в ‚ене. ќтого она надеЯлась достичь своей борьбой против
либерального манчестерства. —тобы объединить всех ремесленников
старой  Ђвстрии  без  различиЯ  наций,   христианско-социальнаЯ
партиЯ  считала самым подходЯщим выставить лозунг борьбы против
еврейства и вести эту борьбу на религиозной основе.
     ‚ыступаЯ с таким поверхностным обоснованием своей позиции,
партиЯ  была  не  в  состоЯнии  дать  сколько-нибудь  серьезное
научное  обоснование  всей  проблеме. ’акой постановкой вопроса
она  только  отталкивала  всех   тех,   которым   такого   рода
антисемитизм  был  непонЯтен. ‚виду этого пропагандистскаЯ сила
идеи антисемитизма захватывала идейно ограниченные круги,  если
только  сторонники партии не умели сами от чисто инстинктивного
презрениЯ к евреЯм перейти к подлинному познанию  всей  глубины
проблемы.  €нтеллигенциЯ  принципиально отвергла эту постановку
вопроса, данную христианско-социальной партией. Џостепенно  все
больше  и  больше  создавалось  впечатление,  что  во всей этой
борьбе дело идет только о  попытке  обращениЯ  евреев  в  новую
веру,   а  может  быть  и  просто  о  завистливой  конкуренции.
ЃлагодарЯ всему этому борьба терЯла все черты чего-то  высшего.
Њногим  и  притом  далеко  не  худшим  элементам  борьба начала
казатьсЯ антиморальной, нехорошей. Ќе  хватало  сознаниЯ  того,
что  дело  идет о вопросе жизни длЯ всего человечества, о такой
проблеме, от которой зависит судьба всех не еврейских народов.
     ‚виду   этой   половинчатости   антисемитскаЯ    установка
христианско-социальной партии и потерЯла значение.
     ќто  был  какой-то  показной  антисемитизм.  ’акаЯ  борьба
против еврейства была хуже, чем отсутствие какой бы то ни  было
борьбы против него. ‘оздавались только пустые иллюзии.
     ’аким  антисемитам  иногда  казалось,  что вот-вот они уже
затЯнут  веревку  на  шее  противника,  а  между  тем  на  деле
противник их самих водил за нос.
     —то  касаетсЯ  самих  евреев,  то  они  в  кратчайший срок
настолько приспособились к этому сорту  антисемитизма,  что  он
стал длЯ них гораздо более полезен, чем вреден.
     …сли  в  этой  форме новаЯ партиЯ приносила тЯжелую жертву
государству  национальностей,  то  еще  больше  приходилось  ей
грешить в отношении защиты основных чаЯний немецкого народа.
     ђаз  партиЯ  не хотела потерЯть почву под ногами в ‚ене, -
ей ни в коем  случае  нельзЯ  было  быть  "националистической".
ЊЯгко   обходЯ   этот   вопрос,   партиЯ   рассчитывала  спасти
государство  ѓабсбургов,  а  на  деле  она  именно  этим  путем
ускорила  его  гибель. ‘амо же движение благодарЯ такой тактике
терЯло могучий источник сил.
     €так, Я самым внимательным образом следил в ‚ене за обеими
этими партиЯми. Љ первой из них у менЯ была глубокаЯ внутреннЯЯ
симпатиЯ, интерес ко второй  пробудил  во  мне  уважение  к  ее
руководителю, редкому деЯтелю, образ которого в моих глазах уже
тогда  был трагическим символом всего тЯжелого положениЯ немцев
в Ђвстрии.
     Љогда за гробом  умершего  бургомистра  тЯнулсЯ  по  ђингу
гигантский  похоронный  кортеж,  Я тоже был в числе сотен тысЯч
провожающих. ѓлубоко взволнованный Я говорил себе, что труды  и
этого  человека неизбежно должны были оказатьсЯ напрасными, ибо
и над ним тЯготели те судьбы, которые обрекали это  государство
на  гибель.  …сли  бы  доктор  Љарл  ‹юэгер жил в ѓермании, его
поставили бы рЯдом с самыми великими людьми нашего  народа.  Ќо
ему  пришлось жить и действовать в этом невозможном австрийском
государстве, и в этом заключалось несчастье его деЯтельности  и
его самого лично.
     Љогда  он  умирал,  на  Ѓалканах  уже  показались огоньки,
предвещавшие войну. ‘ каждым месЯцем они разгорались все  более
жадно.  ‘удьба  была милостива к покойному и не дала ему дожить
до  того  момента,  когда  он   должен   был   воочию   увидеть
разразившеесЯ  несчастье,  от которого он так и не смог уберечь
свою страну.
     ЌаблюдаЯ все эти происшествиЯ, Я  пыталсЯ  понЯть  причины
того,  почему  немецкаЯ  национальнаЯ  партиЯ потерпела крах, а
христианско-социальнаЯ партиЯ - тЯжелую неудачу. € Я  пришел  к
твердому  убеждению,  что  независимо  от  того, было ли вообще
возможно укрепить австро-венгерское государство,  ошибка  обеих
партий сводилась к следующему:
     ЌемецкаЯ  национальнаЯ партиЯ совершенно правильно ставила
вопрос о принципиальных целЯх немецкого  возрождениЯ,  но  зато
она  имела несчастье выбрать неправильный путь к цели. Ћна была
партией  националистической,  но   к   сожалению   недостаточно
социальной,    чтобы    действительно   завоевать   массу.   …е
антисемитизм зато покоилсЯ  на  правильном  понимании  значениЯ
расовой  проблемы, ее антисемитскаЯ агитациЯ не базировалась на
религиозных представлениЯх. ‚ то  же  времЯ  ее  борьба  против
католицизма  была  со  всех  точек  зрениЯ  и  в  особенности с
тактической - неправильной.
     •ристианско-социальное   движение   не   обладало    Ясным
пониманием целен немецкого возрождениЯ, но зато счастливо нашло
нужные  пути, как партиЯ. ќта партиЯ понЯла значение социальных
вопросов, но ошибалась в своем способе  ведениЯ  борьбы  против
еврейства  и  не  имела  ни  малейшего  понЯтиЯ  о  том,  какую
подлинную силу представлЯет собою национальнаЯ идеЯ.
     …сли  бы  христианско-социальнаЯ   партиЯ   кроме   своего
правильного  взглЯда на значение широких народных масс обладала
еще правильными взглЯдами на значение расовой проблемы, как это
было  у   немецко-национальной   партии,   и   если   бы   сама
христианско-социальнаЯ партиЯ была настоЯщей националистической
партией,  или  если  бы  немецкое  национальное  движение кроме
своего правильного взглЯда на конечную цель, верного  пониманиЯ
еврейского  вопроса  и  значениЯ национальной идеи обладало еще
практической   мудростью   христианско-социальной   партии,   в
особенности  в  вопросе  об отношении последней к социализму, -
тогда мы получили бы  именно  то  движение,  которое  по  моему
глубокому убеждению уже в то времЯ могло бы с успехом направить
судьбы немецкого народа в лучшую сторону.
     ‚сего  этого  не  оказалось  в  действительности,  и это в
главной своей части заложено было в самом  существе  тогдашнего
австрийского государства.
     ’аким   образом   ни   одна   из   этих  партий  не  могла
удовлетворить менЯ, потому что ни в одной из  них  Я  не  видел
воплощениЯ  своих  взглЯдов. ‚виду этого Я не мог вступить ни в
ту, ни в другую партию и не мог таким образом принЯть какое  бы
то   ни   было  участие  в  борьбе.  “же  тогда  Я  считал  все
существовавшие   политические   партии   неспособными    помочь
национальному  возрождению немецкого народа - возрождению в его
подлинном, а не только внешнем смысле слова.
     ‚ то же времЯ мое отрицательное отношение к  габсбургскому
государству усиливалось с каждым днем.
     —ем  больше  углублЯлсЯ  Я  в изучение вопроса иностранной
политики, тем больше Я убеждалсЯ, что  австрийское  государство
может  принести  немецкому народу только несчастье. ‚се Ясней и
Ясней становилось мне и то, что судьбы немецкой нации  решаютсЯ
теперь  только в ѓермании, а вовсе не в Ђвстрии. ќто относилось
не только к политическим проблемам, но в не меньшей  мере  и  к
общим вопросам культуры.
     ’ак  что и здесь, в области проблем культуры или искусства
австрийское государство обнаруживало все признаки застоЯ или по
крайней мере потери всЯкого сколько-нибудь серьезного  значениЯ
длЯ   немецкой  нации.  Ѓолее  всего  это  можно  было  сказать
относительно архитектуры. Ќовейшее  строительное  искусство  не
могло  иметь  сколько-нибудь  серьезных  успехов  в Ђвстрии уже
потому, что после окончаниЯ постройки ђинга в ‚ене  вообще  уже
не  было сколько-нибудь крупных построек, которые могли бы идти
в сравнение с германскими планами.
     ’ак моЯ жизнь становилась все более и более  двойственной:
разум   и   повседневнаЯ   действительность   принуждали   менЯ
оставатьсЯ  в   Ђвстрии   и   проходить   здесь   тЯжелую,   но
благодетельную школу жизни. ‘ердцем же Я жил в ѓермании.
     ’Ягостное   гнетущее   недовольство  овладевало  мною  все
больше, по мере того как  Я  убеждалсЯ  во  внутренней  пустоте
австрийского  государства, по мере того как мне становилось все
более Ясно, что спасти это государство уже нельзЯ, и что оно во
всех  отношениЯх  будет  приносить   только   новые   несчастьЯ
немецкому народу.
     џ  был убежден, что это государство способно чинить только
препЯтствиЯ и притеснениЯ каждому действительно достойному сыну
немецкого народа и наоборот способно  поощрЯть  только  все  не
немецкое.
     Њне   стал   противен   весь   этот   расовый  конгломерат
австрийской столицы.
     ќтот гигантский  город  стал  мне  казатьсЯ  чем-то  вроде
воплощениЯ кровосмесительного греха.
     ‘  раннего  возраста  Я  говорил  на  диалекте, на котором
говорЯт в Ќижней Ѓаварии. Ћт этого диалекта Я отучитьсЯ не мог,
а венского жаргона так и не усвоил. —ем дольше  Я  жил  в  этом
городе,  тем  больше Я ненавидел эту хаотическую смесь народов,
разъедавшую старый центр немецкой культуры.
     ‘амаЯ мысль о том, что это государство можно сохранить еще
на долгое времЯ, была мне просто смешна.
     ЂвстриЯ  похожа  была  тогда  на  старинную   мозаику   из
мельчайших  разноцветных камешков, начавших рассыпатьсЯ, потому
что  скреплЯвший  их  цемент  от  времени  выветрилсЯ  и   стал
улетучиватьсЯ.   Џока   не   трогаешь   этого   художественного
произведениЯ, может еще казатьсЯ, что оно живо по-прежнему.  Ќо
как  только  оно  получит  хоть  малейший  толчок,  всЯ мозаика
рассыпаетсЯ на  тысЯчи  мельчайших  частиц.  ‚опрос  заключалсЯ
только в том, откуда именно придет этот толчок.
     Њое   сердце   никогда  не  билось  в  пользу  австрийской
монархии, а всегда билось за  германскую  империю.  ‚от  почему
распад  австровенгерского  государства  в  моих глазах мог быть
только началом избавлениЯ немецкой нации.
     ‚виду всего  этого  во  мне  сильнее  росло  непреодолимое
стремление  уехать  наконец  туда,  куда, начинаЯ с моей ранней
молодости, менЯ влекли тайные желаниЯ и тайнаЯ любовь.
     џ надеЯлсЯ, что стану в ѓермании архитектором, завоюю себе
некоторое имЯ  и  буду  честно  служить  своему  народу  в  тех
пределах, какие укажет мне сама судьба.
     ‘  другой  стороны,  Я  хотел  однако  остатьсЯ на месте и
поработать длЯ того дела, которое  издавна  составлЯло  предмет
моих  самых  горЯчих  желаний:  Я  хотел  дожить  здесь до того
счастливого момента, когда  моЯ  дорогаЯ  родина  присоединитсЯ
наконец к общему отечеству, т. е. к германской империи.
     Њногие  и  сейчас  не поймут того чувства страстной тоски,
которое Я тогда переживал. Ќо Я обращаюсь не к ним,  а  к  тем,
которым судьба до сих пор отказывала в этом счастье или которых
она  с ужасной жестокостью лишила этого счастьЯ, после того как
они им обладали. џ обращаюсь к тем, которые, будучи оторваны от
родного народа, вынуждены вести борьбу даже за свЯщенное  право
говорить  на  своем  Языке;  к тем, кто подвергаетсЯ гонениЯм и
преследованиЯм за простую преданность своему отечеству, к  тем,
кто  в  тЯжелой  тоске  во  сне и наЯву грезит о той счастливой
минуте, когда роднаЯ мать вновь прижмет их к сердцу. ‚от к кому
обращаюсь Я и Я знаю - они поймут менЯ!
     ’олько те,  кто  на  собственном  примере  чувствуют,  что
означает  быть  немцем  и  не  иметь возможности принадлежать к
числу граждан любимого отечества,  поймут,  как  глубока  тоска
людей,  оторванных  от  родины,  как непрестанно терзаетсЯ душа
этих  людей.  ќти  люди  не  могут  быть  счастливы,  не  могут
чувствовать себЯ удовлетворенными, они будут мучитьсЯ вплоть до
той  самой  минуты,  когда наконец откроютсЯ двери в отчий дом,
где они только и смогут обрести мир и покой.
     ‚ена была и осталась длЯ менЯ самой тЯжелой,  но  и  самой
основательной  школой жизни. џ впервые приехал в этот город еще
полумальчиком и Я покидал в тЯжелом раздумье этот город уже как
вполне сложившийсЯ  взрослый  человек.  ‚ена  дала  мне  основы
миросозерцаниЯ.   ‚ена  же  научила  менЯ  находить  правильный
политический подход к  повседневным  вопросам.  ‚  будущем  мне
оставалось  только  расширЯть  и дополнЯть свое миросозерцание,
отказыватьсЯ же от его основ мне не пришлось. џ  и  сам  только
теперь могу отдать себе вполне Ясный отчет в том, какое большое
значение имели длЯ менЯ тогдашние годы учениЯ.
     џ  остановилсЯ  на этом времени несколько подробнее именно
потому, что эти первые годы дали мне  ценные  наглЯдные  уроки,
легшие  в  основу  деЯтельности нашей партии, котораЯ в течение
всего каких-нибудь пЯти лет выросла  от  маленьких  кружков  до
великого массового движениЯ. Њне трудно сказать, какова была бы
моЯ    позициЯ   по   отношению   к   еврейскому   вопросу,   к
социал-демократии или, лучше сказать,  ко  всему  марксизму,  к
социальным вопросам и т.д., если бы уже в тогдашнюю раннюю пору
Я  не получил тех уроков, о которых Я рассказал выше, благодарЯ
ударам судьбы и собственной любознательности.
     Ќесчастье, обрушившеесЯ на мою родину, заставило тысЯчи  и
тысЯчи  людей  поразмыслить  над  глубочайшими  причинами этого
краха. Ќо только тот поймет эти причины  до  конца,  кто  после
многих  лет  тЯжелых  внутренних  переживаний сам стал кузнецом
своей судьбы.

        ѓ‹Ђ‚Ђ IV. ЊћЌ•…Ќ

     ‚есною 1912 г. Я окончательно переехал в Њюнхен. ‘ам город
был мне так хорошо знаком, как будто Я прожил в его стенах  уже
много  лет.  ќто  объЯснЯлось  моими  занЯтиЯми по архитектуре.
€зучаЯ архитектуру, приходилось на  каждом  шагу  обращатьсЯ  к
этому  центру немецкого искусства. Љто не знает Њюнхена, тот не
только не знает ѓермании  вообще,  но  и  понЯтиЯ  не  имеет  о
немецком искусстве.
     ‚о всЯком случае эти годы до начала мировой войны были длЯ
менЯ самым счастливым временем моей жизни. Џравда мой заработок
был все  еще ничтожен. Њне все еще приходилось не столько жить,
чтобы иметь возможность рисовать, сколько рисовать, чтобы иметь
возможность кое-как жить или, вернее, чтобы  иметь  возможность
хоть  немножко  обеспечить себе дальнейшее учение. џ был твердо
убежден, что рано или поздно Я непременно  достигну  той  цели,
которую  Я  себе  поставил. Ћдного этого было достаточно, чтобы
легче переносить все мелкие заботы о сегоднЯшнем дне.
     Љроме моей  профессиональной  работы  занимали  менЯ  и  в
Њюнхене  политические  вопросы,  в  особенности событиЯ внешней
политики. Њой интерес к этим последним вызывалсЯ  прежде  всего
тем,  что  Я  уже  с  моих  венских времен сильно интересовалсЯ
проблемами тройственного союза. Џолитику  ѓермании,  вытекавшую
из  ее  стремлениЯ  сохранить  тройственный союз, Я, уже живЯ в
Ђвстрии, считал совершенно неправильной. Ћднако, пока Я  жил  в
‚ене,  Я еще не представлЯл себе вполне Ясно, насколько всЯ эта
политика ЯвлЯетсЯ самообманом.  ‚  те  времена  Я  склонен  был
предполагать  -  а  может  быть Я сам утешал себЯ этим, - что в
ѓермании вероЯтно хорошо знают, насколько слаб и  ненадежен  ее
австрийский союзник, но что там по причинам более или менее длЯ
менЯ   таинственным  об  этом  помалкивают,  дабы  поддерживать
соглашение,  заключенное  еще  самим   Ѓисмарком,   или   чтобы
внезапным  разрывом  не переполошить заграницы и не обеспокоить
отечественное мещанство. Ќепосредственное  общение  с  немецким
населением  в Њюнхене уже в течение кратчайшего времени к ужасу
моему убедило менЯ  в  том,  что  эти  мои  предположениЯ  были
неверны.  Љ  моему  изумлению  мне  приходилось  на каждом шагу
констатировать, что даже в хорошо осведомленных кругах не имеют
ни малейшего представлениЯ  о  том,  что  же  в  данный  момент
действительно  представлЯет собою габсбургскаЯ монархиЯ. €менно
в народе всерьез считали, что  австрийский  союзник  -  крупнаЯ
сила  и  что  в  минуту опасности этот союзник тотчас же придет
по-настоЯщему на помощь.
     ‚ массе населениЯ австрийскую  монархию  все  еще  считали
"немецким"  государством  и  полагали, что на этом можно что-то
построить. ‚ народе держались того  мнениЯ,  что  силу  Ђвстрии
можно  определить по числу миллионов людей, как мы это делаем в
ѓермании. Џри этом совершенно забывали, что, во-первых, ЂвстриЯ
давно  уже  перестала  быть  немецким   государством   и   что,
во-вторых,  внутренние  отношениЯ  в  стране  с каждым днем все
больше ведут к ее распаду.
     џ лично знал тогда истинное положение дела  в  австрийском
государстве  несравненно  лучше, чем так называемаЯ официальнаЯ
"дипломатиЯ", котораЯ как  почти  всегда  слепо  шла  навстречу
катастрофе.   Ќастроение   в   немецком   народе,   которое   Я
констатировал,  обусловливалось  как  всегда  только  тем,  как
общественное   мнение  обрабатывалось  сверху.  ‘верху  же  как
нарочно практиковалсЯ настоЯщий культ австрийского  "союзника".
Ћбильное  любезничанье  должно  было  заменить собою недостаток
честности и прЯмоты.  Џустые  слова  принимали  за  полновесные
дела.  “же  в  ‚ене  мною  не раз овладевало бешенство, когда Я
сравнивал   речи   официальных   государственных   деЯтелей   с
содержанием  венской  прессы. Џри этом ‚ена все-таки хотЯ бы по
видимости  оставалась  немецким   городом.   Ќесравненно   хуже
обстоЯло  дело,  если обратитьсЯ от ‚ены или, лучше сказать, от
немецкой   Ђвстрии   к   славЯнским   провинциЯм   государства.
„остаточно   было   взЯть  в  руки  пражские  газеты,  и  сразу
становилось Ясно, как там относЯтсЯ ко всей этой  высокой  игре
вокруг тройственного союза. ‚ славЯнских провинциЯх Ђвстрии над
этим  образцом  "государственной  мудрости"  совершенно открыто
издевались. “же в мирное времЯ, когда еще совершенно  не  пахло
войной,   когда,  оба  императора  обменивались  дружественными
объЯтиЯми и поцелуЯми, в славЯнских провинциЯх ни один  человек
не  сомневалсЯ  в том, что союз этот рассыплетсЯ вдребезги, как
только его придетсЯ с идеальных небес свести на грешную землю.
     Џрошло несколько  лет,  и  грЯнула  война.  Љакое  сильное
возбуждение  охватило  ѓерманию,  когда  в  этот момент союзнаЯ
€талиЯ вышла из  тройственного  союза,  предоставив  Ђвстрию  и
ѓерманию  своей  судьбе,  а  затем  через  короткое времЯ прЯмо
присоединилась к противной стороне! Ќо  длЯ  тех,  кто  не  был
поражен  дипломатической  слепотой,  было просто непонЯтно, как
можно было вообще хотЯ бы на одну минуту допустить  возможность
такого  чуда,  что €талиЯ пойдет вместе с Ђвстрией. “вы в самой
Ђвстрии дело обстоЯло ни капельки не лучше, здесь тоже верили в
это чудо.
     ЌосителЯми идеи союза в Ђвстрии были  только  ѓабсбурги  и
немцы. ѓабсбурги - из расчета и нужды; немцы же - из легковериЯ
и - политической глупости. †еланиЯ немцев были хороши. Ћни ведь
полагали,  что  через тройственный союз они оказывают громадную
услугу ѓермании, увеличивают ее силу  и  безопасность.  Ќо  это
была   политическаЯ  глупость,  потому  что  эта  надежда  была
неправильна. Ќаоборот этим они привЯзывали германскую империю к
государственному трупу, неизбежно долженствовавшему увлечь  оба
государства  в  пропасть.  Ђ  главное  политика союза приводила
только  к  тому,  что  сами  австрийские   немцы   все   больше
подвергались  разнемечиванию.  ЃлагодарЯ  союзу с ѓерманией дом
ѓабсбургов считал себЯ защищенным от вмешательства  ѓермании  и
поэтому с еще большей решительностью систематически и неуклонно
проводил   политику   вытеснениЯ   немецкого   влиЯниЯ.   ’акаЯ
внутреннЯЯ политика ѓабсбургов становилась благодарЯ указанному
обстоЯтельству   только   более   легкой   и   безопасной   длЯ
царствующего  дома. ЃлагодарЯ уже известной нам "объективности"
немецкого правительства, вмешательства с его стороны  опасатьсЯ
не  приходилось,  но,  более  того,  стоило  только какому-либо
австрийскому  немцу  разинуть  рот   против   низкой   политики
славЯнизации,   как   ему  сейчас  же  можно  было  указать  на
тройственный союз и тем заставить его замолчать.
     —то могли сделать австрийские немцы, раз германские немцы,
раз ѓерманиЯ   в   целом   выражали   постоЯнное   доверие    и
признательность    габсбургскому    правительству?   Њогли   ли
австрийские   немцы    оказывать    какое-либо    сопротивление
ѓабсбургам,  раз они рисковали быть заклейменными как предатели
народа в общественном мнении  ѓермании.  ’акаЯ  участь  ожидала
австрийских  немцев,  в  течение  десЯтилетий приносивших самые
неслыханные жертвы на алтарь своей народности!
     ‘ другой стороны, какое значение имел бы весь  этот  союз,
если   бы   немецкое   влиЯние  в  габсбургской  монархии  было
устранено. ђазве не Ясно, что все значение тройственного  союза
длЯ  ѓермании  целиком зависело от того, насколько удерживаетсЯ
немецкое преобладание в Ђвстрии. €ли в самом  деле  можно  было
серьезно  рассчитывать  жить  в  союзе  с <I>ославЯнившейсЯ</I>
Ђвстрией?
     ЏозициЯ  официальной  германской  дипломатии  да  и  всего
общественного  мнениЯ в вопросах внутренней национальной борьбы
в Ђвстрии была в сущности не только глупа, но  просто  безумна.
‚сю  политику  строили  на  союзе  с  Ђвстрией,  всю будущность
70-миллионного народа поставили в зависимость от этого союза, и
в то же времЯ спокойно смотрели на то, как главнаЯ основа этого
союза из года в год  планомерно  и  сознательно  разрушалась  в
самой  Ђвстрии.  €  что  же?  џсно,  что в один прекрасный день
осталась только бумага, на которой было написано -  "договор  с
венской  дипломатией",  а  реальной  помощи со стороны союзника
ѓерманиЯ не получила.
     —то касаетсЯ €талии, то тут дело обстоЯло так уже с самого
начала. …сли бы в ѓермании  больше  интересовались  историей  и
народной психологией, тогда никто ни на одну минуту не мог бы и
допустить,  что  ‚ена  и  римский  квиринал когда бы то ни было
сойдутсЯ в общем фронте против  единого  врага.  ‘корей  €талиЯ
превратилась  бы  в  извергающий  лаву  вулкан, чем итальЯнское
правительство могло бы осмелитьсЯ послать хоть  одного  солдата
на  помощь  фанатически ненавидимому габсбургскому государству.
’ысЯчи раз Я имел  случаи  наблюдать  в  ‚ене  ту  безграничную
ненависть   и  презрение,  с  которыми  итальЯнцы  относЯтсЯ  к
австрийскому государству. „ом  ѓабсбургов  в  течение  столетий
слишком   много   грешил   против   свободы