это
дробление? Џридумай, сколько хочешь, частиц, -  почти  все  они  исчезают  в
мгновение ока:

         ’ы столь недавно родилсЯ: чуть отроком милым расцвел ты, -
         ћноша вскоре и муж.

‚идишь,  какой  стремительной  сменою  слов  поэт  тончайшего  ума изобразил
движение  быстротекущей  жизни?  Џоэтому  не  сильтесь  растЯгивать  то, что
природа,  мать  всего  сущего,  сжимает.  ‚торое - то, что вы стареете среди
забав  и  ложных  радостей;  и поэтому, как троЯне, проведЯ таким же образом
свою последнюю ночь, оставались беспечными:

         ‚ час, когда конь роковой на троЯнские стены крутые
         ЏрЯнул и, тЯжкий, в утробе принес к ним латников вражьих, -

подобно  тому  и  вы не замечаете, как старость, ведЯ за собой вооруженную и
неотразимую  смерть,  переходит  чрез  стены вашего неохранЯемого тела, пока
наконец окажетсЯ, что:

                             ‚низ по веревке опустЯсь,
         ‚торглись вороги в град, и сном и вином погребенный, -

ибо  вы  не  менее  погружены  в  телесную  косность  и в сладкое обольщение
преходЯщих  вещей,  нежели  те,  по  словам  Њарона,  были погружены в сон и
опьЯнение. ’ак и сатирик не без изЯщества говорит:

         ‚Янет юность, как цвет однодневный;
         ‘купо отчисленных дней, торопЯсь, убывает остаток.
         Ѓуйные, все еще пьем и венков, благовоний, любовниц
         ’ребуем: взглЯнем - подсела к нам гостьей неузнанной старость.

€  вот  (чтобы  вернутьсЯ  к  предмету  нашей  речи),  ее-то,  когда она уже
подкралась  и  стучитсЯ в дверь, ты силишьсЯ не впустить, утверждаЯ, что она
опередила  срок,  установленный  законом  природы?  ’ы  рад,  когда  с тобою
встречаетсЯ  кто-нибудь  - еще не старик, - который заЯвлЯет, что видал тебЯ
маленьким  ребенком,  особенно  ежели  он,  как это общепринЯто в разговоре,
утверждает,  что  видел тебЯ таким не далее как вчера или третьего днЯ; и ты
не  замечаешь, что то же самое можно сказать любому дрЯхлому старцу, ибо кто
не  был  ребенком  еще вчера, вернее - кто и сейчас не ребенок? Њы на каждом
шагу  видим  девЯностолетних  мальчиков, ссорЯщихсЯ из-за пустЯков и все еще
погруженных  в изучение ребЯческих наук. „ни бегут, тело дрЯхлеет, а душа не
менЯетсЯ;  все  портитсЯ  и гниет, а она не достигает своей зрелости. Џравду
гласит  поговорка:  одна  душа  изнашивает несколько тел. ђебЯческий возраст
проходит, но ребЯчество, как говорит ‘енека, остаетсЯ; и верь мне, ты уже не
настолько  ребенок,  как тебе, может быть, кажетсЯ: ведь большаЯ часть людей
не  достигает  того  возраста,  в каком ты находишьсЯ. Џоэтому да будет тебе
стыдно  слыть  влюбленным  стариком,  да  будет  тебе  стыдно так долго быть
предметом  народных толков, и если не привлекает тебЯ почет истинной славы и
не  устрашает  бесчестье,  - поддержи переменою своего поведениЯ, по крайней
мере,  чужую  честь, потому что, если не ошибаюсь, должно беречь свое доброе
имЯ  уже длЯ того одного, чтобы оградить своих друзей от позорного обвинениЯ
во  лжи.  ‚сЯкий человек должен заботитьсЯ об этом, ты же - тем рачительнее,
что тебе надлежит оправдать такое множество людей, говорЯщих о тебе, ибо:

              ’руд великий - стоЯть у славы великой на страже.

…жели в твоей "Ђфрике" ты заставлЯешь твоего любимца ‘ципиона выслушать этот
совет  от  его  свирепейшего  врага,  прими  теперь  сам тот же совет из уст
любЯщего  отца.  Ћставь  ребЯческий вздор, погаси юношеское пламЯ, перестань
вечно  размышлЯть  о  том,  чем  ты  будешь, сознай наконец, что ты есть, не
думай,  что  зеркало  без  надобности  поставлено  пред  тобою, вспомни, что
написано  в  "Questionibus  naturalibus":  "€бо длЯ того изобретены зеркала,
чтобы  человек знал самого себЯ. Њногие извлекли отсюда, во-первых, познание
самих  себЯ,  во-вторых,  и  прЯмые  советы:  красивый  - да избегает срама,
некрасивый - да научитсЯ искупать добродетелЯми телесные недостатки, юноша -
да познает, что в этом возрасте должно учитьсЯ и начинать деЯтельность мужа,
старик  -  да  откажетсЯ  от плотских мерзостей и начнет наконец помышлЯть о
смерти".

                                  ”ранциск

     џ всегда помню эти слова, с тех пор как впервые прочитал  их,  ибо  они
достойны памЯти и содержат разумный совет.

                                  Ђвгустин

     ЉакаЯ польза от того, что ты читал и помнишь их? Ѓыло бы простительнее,
если бы ты мог прикрыватьсЯ щитом незнаниЯ, ибо разве не стыдно  тебе,  что,
знаЯ их, ты с поЯвлением седины нисколько не изменилсЯ?

                                  ”ранциск

     Њне стыдно, мне  больно,  Я  раскаиваюсь,  но  больше  не  могу  ничего
сделать. Ќо ты знаешь, какое утешение длЯ менЯ, что; и она стареет вместе со
мною.

                                  Ђвгустин

     ’ы запомнил, вероЯтно, слова ћлии, дочери  кесарЯ  Ђвгуста,  котораЯ  в
ответ на упреки родителЯ, что ее беседа не так серьезна, как  беседа  ‹ивии,
отклонила отцовское увещание остроумнейшим возражением: "€ твой  укор  будет
стареть вместе со мною". Ќо спрашиваю тебЯ: считаешь ли ты более  пристойным
в пожилом возрасте пылать страстью к старухе, нежели любить молодую девушку?
Ќапротив, это тем гнуснее, что повод к любви здесь слабее. Џоэтому  стыдись,
что твоЯ душа нисколько не менЯетсЯ, тогда как тело менЯетсЯ непрерывно. ‚от
все, что по времени надлежало  сказать  о  стыде.  Ќо  так  как,  по  мнению
–ицерона,  крайне  нелепо,  чтобы  стыд  становилсЯ  на  место  разума,   то
постараемсЯ почерпнуть помощь в самом источнике целебных средств, то есть  в
разуме. ќту помощь подаст нам углубленное размышление, которое  Я  последним
назвал из трех вещей, способных отвлечь душу от любви. ‡най же, что  Я  зову
тебЯ теперь в ту крепость, котораЯ  одна  может  оградить  тебЯ  от  набегов
страстей  и  стЯжать  тебе  имЯ  человека.  €так,  подумай  прежде  всего  о
благородстве души, которое столь велико, что, если бы Я захотел  говорить  о
нем обстоЯтельно, мне пришлось бы написать целую книгу. Џодумай о  бренности
и вместе об омерзительности тела, что может дать не менее  обильный  предмет
длЯ  размышлениЯ.  Џодумай  о  краткости  жизни,  о  чем  существуют  книги,
написанные выдающимисЯ людьми.  Џодумай  о  скоротечности  времени,  которой
никто не мог бы изобразить словами. Џодумай о смерти, столь неизбежной, и  о
смертном часе, столь неизвестном, грозЯщем во всЯком месте и во всЯкий  час.
‚спомни, что люди ошибаютсЯ только в том, что рассчитывают отсрочить то, что
не может быть отсрочено, ибо нет человека, который бы  настолько  не  помнил
себЯ, чтобы, будучи спрошен, не ответил, что когда-нибудь  он  умрет.  €так,
умолЯю тебЯ, да не обольщает тебЯ надежда на долгую  жизнь,  обманувшаЯ  уже
столь многих, - напротив, прими в руководство этот стих, изреченный  как  бы
небесным оракулом:

          Њысли на каждом рассвете: мой день рассветает последний.

‚  самом деле, разве всЯкий день, восходЯщий длЯ смертного, не есть либо его
последний  день,  либо  очень  близкий  к  последнему?  Џодумай  также,  как
стыдно,  что  на  тебЯ указывают пальцем, что ты сделалсЯ предметом народных
толков.  Џодумай,  насколько  твое  поведение противоречит твоим верованиЯм.
Џодумай,  сколько вреда принесла та женщина твоей душе, твоему телу и твоему
благополучию.  Џодумай,  как много ты претерпел из-за нее без всЯкой пользы.
Џодумай,   сколько   раз   обрушивались   на   тебЯ   насмешки,   презрение,
пренебрежение.  Џодумай,  сколько сладких речей, сколько жалоб, сколько слез
ты  бросил  на  ветер. ‚спомни, как при этом сурова и надменна часто была ее
бровь,  и если когда-нибудь она и бывала милостивее, - сколь кратки были эти
настроениЯ и непостоЯннее летнего ветерка. Џодумай, насколько ты увеличил ее
славу и насколько она умалила твою жизнь, как ты радел о ее имени и как мало
она всегда заботилась о твоем состоЯнии. Џодумай, насколько ты ею был удален
от  любви  к Ѓогу и в какие впал бедствиЯ, кои Я знаю, но не назову, дабы не
навлечь  на  себЯ  укора,  если  кто-нибудь  случайно подслушивает эти: наши
беседы. Џодумай, сколько дел осаждает тебЯ со всех сторон, которым предатьсЯ
было  бы  длЯ  тебЯ  и полезнее и почетнее; подумай, сколько на руках у тебЯ
работ  незаконченных, которые завершить было бы гораздо справедливее, вместо
того  чтобы  делить этот краткий промежуток времени на столь неравные части.
Ќаконец,  чего  ты  добиваешьсЯ  столь  пламенно?  Ћб  этом  должно подумать
внимательно  и прилежно, дабы, бежав, ты не оказалсЯ еще теснее привЯзанным,
как  неоднократно  случаетсЯ  со  многими,  когда  обаЯние  внешней  красоты
проникает  в душу чрез какие-то узкие щели и усиливаетсЯ от плохих лекарств.
€бо  лишь немногие, всосав однажды сей Яд опьЯнЯющего сладострастиЯ, находЯт
в  себе  достаточно мужества, чтобы разглЯдеть, а тем более - вполне сознать
омерзительность  женского тела, о которой Я говорю. „уша легко падает вновь,
и,  влекомаЯ  природою,  падает всего легче на ту сторону, к какой она всего
дольше  была  прикреплена;  нужно  всемерно  остерегатьсЯ,  чтобы  этого  не
случилось.  €згони  всЯкое  воспоминание  о  прежних  твоих заботах, отбрось
всЯкое  помышление,  напоминающее  о  том,  чем  были  полны и как сменЯлись
минувшие  годы,  и,  как  говоритсЯ, сокруши о камень младенцев твоих, дабы,
выросши,  они  сами  не  повергли тебЯ в грЯзь. ‚ то же времЯ стучись в небо
благочестивыми  речами,  утомлЯй слух небесного царЯ набожными молитвами, не
проводи  ни  одного  днЯ,  ни одной ночи без слезных молений, в надежде, что
‚семогущий,  сжалившись  над  тобой,  быть может, положит конец столь тЯжким
страданиЯм.  ‚от как ты должен поступать и чего должен остерегатьсЯ. …сли ты
будешь  старательно  соблюдать  все  это, ѓосподь, Я надеюсь, придет тебе на
помощь  и тебЯ поддержит десница непобедимого освободителЯ. Ќо так как Я уже
много  говорил  об  одной  болезни  (хотЯ  и мало по твоей нужде, но слишком
достаточно  при  краткости  отмеренного нам времени), то перейдем к другому.
ЋстаетсЯ последний недуг, от которого Я попытаюсь теперь излечить тебЯ.

                                  ”ранциск

     ‘делай это, отец добрейший, потому что от остальных  Я  хотЯ  не  вовсе
излечен, но все же чувствую большое облегчение.

                                  Ђвгустин

     ’ы чрезмерно жаждешь славы людской и бессмертиЯ своего имени.

                                  ”ранциск

     ‚полне признаю это и никакими средствами не могу обуздать этой жажды.

                                  Ђвгустин

     Њежду тем можно сильно опасатьсЯ, как бы, добиваЯсь  необузданно  этого
пустого бессмертиЯ, ты тем не закрыл себе пути к истинному бессмертию.

                                  ”ранциск

     ќтого, среди других вещей, боюсь и Я, но  надеюсь,  преимущественно  от
тебЯ, узнать, какими средствами Я могу себЯ обезопасить, так как ты дал  мне
лекарства и против более тЯжких болезней.

                                  Ђвгустин

     ‡най, что ни одна из твоих  болезней  не  так  опасна,  как  эта,  хотЯ
некоторые, может быть, более  гнусны.  Ќо  поведай:  что  такое,  по-твоему,
слава, которой ты так страстно домогаешьсЯ?

                                  ”ранциск

     Ќе знаю, требуешь ли ты определениЯ? Ќо кому она знакома более,  нежели
тебе?

                                  Ђвгустин

     Ђ тебе известно слово "слава",  самаЯ  же  вещь,  как  видно  по  твоим
поступкам, незнакома, ибо, ежели бы ты знал ее, ты бы никогда не  жаждал  ее
так  пылко.  ‚  самом  деле,  признаешь  ли  ты  ее   "почетной   и   далеко
распространенной молвою о заслугах, оказанных  согражданам,  или  отечеству,
или всему человеческому роду", как в одном  месте  утверждает  Њарк  ’уллий,
или, как он же говорит в другом месте, "часто повторЯемой хвалебной молвою о
ком-нибудь", - в обоих случаЯх ты найдешь, что слава  -  не  что  иное,  как
молва. Ђ знаешь ли ты, что такое молва?

                                  ”ранциск

     ‚ настоЯщую  минуту  это  мне  не  приходит  на  ум,  Я  боюсь  сказать
что-нибудь нелепое. Џоэтому Я лучше умолчу о том, каково мое мнение.

                                  Ђвгустин

     ќто, по крайней мере, благоразумно и  скромно,  потому  что  во  всЯком
серьезном и особенно во  всЯком  спорном  разговоре  следует  взвешивать  не
столько - что сказать, сколько -чего не говорить,  ибо  осуждение  за  дурно
сказанное - больше, нежели хвала за сказанное хорошо. €так, знай, что  молва
- не что иное, как словесные толки об одном, распространЯемые устами многих.

                                  ”ранциск

     Њне нравитсЯ это определение, или, если угодно, описание.

                                  Ђвгустин

     €так, это - лишь дуновение, переменчивый ветерок,  и  -  что  покажетсЯ
тебе еще более досадным - дуновение многих людей. џ знаю, с  кем  говорю;  Я
заметил, что никто не ненавидит нравы и обычай толпы более, чем  ты.  ‘мотри
же, как превратны твои суждениЯ! —ьи поступки ты осуждаешь - тех  пересудами
ты тешишьсЯ, и если бы ты только тешилсЯ ими,  а  не  видел  в  них  вершину
своего счастиЯ! €бо какова цель этого неустанного труда, постоЯнных бдений и
страстной преданности научным занЯтиЯм? ’ы скажешь, может  быть:  та,  чтобы
накопить знаниЯ, которые могут быть тебе полезны в жизни.  Ќо  ведь  ты  уже
давно изучил все, что необходимо как длЯ жизни,  так  и  длЯ  смерти;  итак,
следовало скорее пробовать  на  опыте,  как  бы  перевести  в  действие  эти
познаниЯ, нежели  продолжать  многотрудное  изучение,  где  на  каждом  шагу
открываютсЯ новые тайны и неразрешимые загадки и где изысканиЯм  нет  конца.
Џрибавь, что всего тщательнее ты отделывал  те  твои  труды,  которые  могут
нравитьсЯ толпе, силЯсь угодить тем самым людЯм,  которые  всего  больше  не
нравились тебе, собираЯ у поэтов,  у  историков  -  словом,  всюду  цветочки
красноречиЯ, чтобы очаровывать ими уши слушателей.

                                  ”ранциск

     Џощади менЯ, Я не могу молча слушать это. Ќикогда,  с  тех  пор  как  Я
вышел из детского возраста, Я не имел пристрастиЯ к  цветочкам  знаниЯ,  ибо
помнил многие изЯщные изречениЯ  –ицерона,  направленные  против  грабителей
слова, и особенно это замечание ‘енеки:  "‘тыдно  мужу  искать  цветочков  и
подкреплЯть свою речь общеизвестными речениЯми и опиратьсЯ исключительно  на
памЯть".

                                  Ђвгустин

     „а и Я, говорЯ это, не обвинЯл тебЯ ни в лени, ни в скудости памЯти; но
Я ставил тебе в упрек, что ты запоминал наиболее Яркие  места  из  читанного
тобою, чтобы развлекать ими своих приЯтелей, и отбирал как  бы  из  огромной
груды наиболее изЯщные выражениЯ, чтобы потчевать ими друзей, а  все  это  -
лишь  средства  длЯ  уловлениЯ  пустой  славы.  Ќаконец,  не   довольствуЯсь
повседневным трудом, который, несмотрЯ на громадную затрату  времени,  сулил
тебе известность лишь в нынешнем веке, ты простер  свои  замыслы  в  далекое
будущее и возжелал славы между потомками.  „лЯ  этого  ты  протЯнул  руку  к
предметам более высоким: ты предпринЯл написать историю от  царЯ  ђомула  до
кесарЯ ’ита - огромное произведение, требующее много времени и труда. …ще не
доведЯ его до конца, подстрекаемый нестерпимой жаждою славы, ты  как  бы  на
поэтическом корабле переправилсЯ в Ђфрику и теперь так усердно трудишьсЯ над
песнЯми упомЯнутой "Ђфрики", что других книг уже не оставишь. ’ак,  расточаЯ
ценнейшее и незаменимое богатство, ты  отдаешь  всю  свою  жизнь  этим  двум
заботам, - о бесчисленных других, которые примешиваютсЯ к этим, Я умалчиваю;
ты пишешь о других и в это времЯ забываешь о самом себе, и разве ты  знаешь,
не вырвет ли смерть усталое перо из твоей руки раньше, нежели оба эти  труда
будут кончены, и ты, в неумеренной жажде славы теша к ней двумЯ  путЯми,  ни
одним не достигнешь своей цели?

                                  ”ранциск

     Џризнаюсь, иногда Я боЯлсЯ этого. Љогда постигла менЯ тЯжкаЯ болезнь, Я
страшилсЯ близкой смерти, и тогда ничто так не мучило менЯ, как мысль о том,
что Я оставлЯю "Ђфрику" готовою лишь  наполовину;  не  желаЯ,  чтобы  другой
исправил ее, Я решил собственноручно предать ее огню, потому что  никому  из
моих друзей не доверЯл настолько, чтобы поручить ему сделать это после  моей
смерти; Я помнил, что одной этой просьбе нашего ‚ергилиЯ не  внЯл  император
кесарь Ђвгуст. Љоротко сказать, немногого недоставало, чтобы, кроме  палЯщих
лучей близкого солнца, действию  которых  моЯ  "Ђфрика"  всегда  подвержена,
кроме римских факелов, которыми она некогда была трижды сильно  обожжена,  -
немногого недоставало, чтобы она сгорела еще от моих собственных рук. Ќо  об
этом в другой раз, ибо это воспоминание слишком горько.

                                  Ђвгустин

     ќтим рассказом ты подкреплЯешь мое суждение.  „ень  развЯзки  несколько
отсрочен, но сущность остаетсЯ та же. —то может быть  глупее,  как  полагать
столько труда на дело, успех которого сомнителен? Ђ Я знаю,  что  соблазнЯет
тебЯ не бросать начатой работы: одна лишь надежда окончить ее. ’ак как, если
не ошибаюсь, мне было бы трудно ослабить в тебе эту надежду, то Я  попытаюсь
моей речью усилить ее, чтобы доказать тебе, что даже в таком виде она далеко
не соответствует столь  обширным  трудам.  €так,  вообрази,  что  у  тебЯ  в
изобилии и  времени,  и  досуга,  и  спокойствиЯ,  что  исчезли  и  душевнаЯ
омертвелость,  и  телесное  изнеможение,  и  все  препоны  судьбы,  которые,
временно охлаждаЯ жар писаниЯ, часто прерывали торопливый бег  твоего  пера;
вообрази, что все сложилось длЯ тебЯ как нельзЯ удачнее и лучше,  нежели  ты
мог бы желать, - какой же великий труд ты хотел бы тогда предпринЯть?

                                  ”ранциск

     ђазумеетсЯ, прекрасный, редкий и выдающийсЯ.

                                  Ђвгустин

     Ќе буду слишком противоречить тебе;  готов  допустить,  что  это  будет
прекрасный труд. Ќо если бы ты  знал,  сколь  более:  прекрасным  трудам  он
мешает, ты ужаснулсЯ бы своего желаниЯ. €бо, во-первых, - осмелюсь  сказать,
- он удалЯет свою душу от всех забот высшего порЯдка, и  сверх  того,  самый
этот прекрасный труд не может снискать ни далекой, ни долгой? славы, ибо  он
свЯзан ограниченностью места и времени.

                                  ”ранциск

     џ знаю эту старую, избитую истину  философов,  что  всЯ  землЯ  подобна
одной малой точке, что одна  душа  живет  несчетные  тысЯчи  лет,  слава  же
людскаЯ не способна наполнить ни эту точку, ни душу, -  и  другие  изречениЯ
такого рода, которыми пытаютсЯ отвратить дух от  любви  к  славе.  Ќо  прошу
тебЯ: если у тебЯ есть более веские доводы, изложи их, ибо Я по опыту  знаю,
что все это хотЯ звучит внушительно, но мало действует.  ‚едь  Я  не  мечтаю
стать богом, стЯжать бессмертие  и  охватить  небо  и  землю;  мне  довольно
людской славы, ее Я жажду и, смертный сам, желаю лишь смертного.

                                  Ђвгустин

     Ћ,  как  ты  жалок,  если  ты  говоришь  правду!  ђаз  ты  не   жаждешь
бессмертного, раз  не  помнишь  о  вечном,  -  ты  весь  земной,  твое  дело
проиграно, надежды нет больше.

                                  ”ранциск

     „а избавит менЯ Ѓог от такого безумиЯ. Њне свидетель мой  дух,  знающий
все мои заботы, что Я всегда пылал любовью к вечности. џ сказал, или,  ежели
Я нечаЯнно оговорилсЯ, Я хотел сказать только, что смертным Я пользуюсь  как
смертным и не пытаюсь насиловать природу вещей безмерным и гордым  желанием;
Я домогаюсь людской славы, вполне сознаваЯ, что и Я и она смертны.

                                  Ђвгустин

     Ќасколько это разумно, настолько же в высшей  степени  нелепо  то,  что
ради пустого дуновениЯ, которое, как ты  уже  сам  признаешь,  исчезнет  без
следа, ты покидаешь пребывающее вечно.

                                  ”ранциск

     Ќисколько не покидаю, но, может быть, отсрочиваю.

                                  Ђвгустин

     Ќо как опасна отсрочка при такой быстроте  непостоЯнного  времени,  при
такой скоротечности жизни! € прошу тебЯ, ответь  мне  на  следующий  вопрос:
если бы тот, кто один определЯет срок жизни и смерти,  нынче  назначил  тебе
только один полный год жизни и тебе  это  было  бы  известно  с  совершенной
достоверностью, как ты решил бы истратить времЯ этого года?

                                  ”ранциск

     џ стал бы тратить его крайне скупо и осмотрительно и всемерно заботилсЯ
бы о том, чтобы употреблЯть его лишь на существенные дела. …два ли, Я думаю,
найдетсЯ такой бешеный и наглый человек, который не ответил бы точно так же.

                                  Ђвгустин

     ЋдобрЯю ответ; но удивление, какое вызывает во мне безумие людей в этом
деле, не мог бы выразить ни Я, ни даже все, кто когда-либо изучал  искусство
слова.  …сли  бы  даже  собрать  воедино  все  их  дарованиЯ  и  усилиЯ,  их
красноречие изнемогло бы пред истиной.

                                  ”ранциск

     ‚ чем причина столь сильного удивлениЯ?

                                  Ђвгустин

     Џричина та, что вы необыкновенно скупы на все надежное и охотно тратите
на все ненадежное, тогда как, не будь вы совершенно безумны, вы должны  были
бы поступать наоборот. ‚едь как ни короток годичный срок, но раз  он  обЯзан
тем, кто не обманывает и кого невозможно обмануть, - его можно было бы путем
делениЯ на части  использовать  более  или  менее  свободно,  заранее  решив
посвЯтить последние часы заботам о  спасении  души.  Ќо  таково  ваше  общее
преступное и ужасное безумие, что, не знаЯ, достанет ли времени на последние
высшие нужды, вы тратите его на смешной вздор, как если бы вам было отпущено
времени в изобилии.  ’от,  кому  отмерен  длЯ  жизни  год,  обладает  чем-то
достоверным, хотЯ и небольшим; тот же,  кто  живет  под  властью  бессрочной
смерти (а под этой властью живете вы все, смертные),  тот  не  уверен  ни  в
одном годе, ни видном дне, ни  в  одном  даже  целом  часе.  Љому  назначено
прожить год, у того,  по  истечении  шести  месЯцев,  остаетсЯ  еще  срок  в
полгода; тебе же, раз потерЯн нынешний день, кто ручаетсЯ за завтрашний? ‚от
слова –ицерона:  "Ќет  никакого  сомнениЯ,  что  нам  придетсЯ  умереть,  но
неизвестно, придетсЯ ли умереть уже сегоднЯ, и нет никого, как бы  молод  он
ни был, кто мог быть уверен, что проживет до вечера".  Џоэтому  Я  спрашиваю
тебЯ и о том  же  спрашиваю  всех  смертных,  которые,  зарЯсь  на  будущее,
пренебрегают настоЯщим: кто знает -

             †изни вчерашний итог возрастет ли на день заутра?

                                  ”ранциск

     Љонечно, никто, отвечаю Я за себЯ и за  всех;  но  мы  рассчитываем  по
крайней мере на  год,  на  который,  по  мнению  –ицерона,  надеетсЯ  всЯкий
человек, как бы стар ни был.

                                  Ђвгустин

     Ќо, как он же думает, безрассудна надежда  не  только  стариков,  но  и
юношей, когда они  рассчитывают  на  сомнительное  вместо  несомненного.  Ќо
допустим - хотЯ это совершенно невозможно,  -  что  продолжительность  вашей
жизни и велика и обеспечена, - не кажетсЯ ли тебе крайним  безумием  тратить
лучшие годы и прекраснейшую часть жизни либо на то, чтобы  нравитьсЯ  глазам
другого человека, либо на то, чтобы очаровывать слух людей, а  Ѓогу  и  себе
оставлЯть худшие и последние  годы,  уже  почти  ни  на  что  не  пригодные,
приносЯщие вместе с концом жизни и отвращение к ней, как  если  бы  спасение
вашей души было наименьшею из ваших забот? €так,  хотЯ  бы  срок  был  точно
отмерен, не кажетсЯ ли тебе превратным такой порЯдок, где лучшее  поставлено
позади?

                                  ”ранциск

     Ћднако мой замысел имеет  некоторое  основание.  џ  говорю  себе:  пока
человек пребывает здесь, он должен добиватьсЯ  той  славы,  на  какую  можно
здесь рассчитывать, а ту, большую, он вкусит на небе, где он не захочет  уже
и думать об этой земной. ‘ледовательно, порЯдок таков, чтобы смертные прежде
всего заботились о смертных вещах и чтобы вечное  следовало  за  преходЯщим,
ибо переход от последнего к первому  вполне  последователен,  тогда  как  от
вечного к преходЯщему вовсе нет перехода.

                                  Ђвгустин

     ѓлупейший человечек! ‡начит, ты надеешьсЯ вкусить и все услады неба,  и
все утехи земли и думаешь, что и там и здесь все пойдет как нельзЯ  успешнее
по твоему желанию? Ќо тысЯчи людей были тысЯчи раз обмануты этой надеждой, и
бесчисленные души ввергла она в ад, ибо, думаЯ, что  стоЯт  одной  ногою  на
земле, другою на небе, они не сумели ни здесь удержатьсЯ, ни туда  взойти  и
потому плачевно упали вниз, и дыхание жизни оставило их  внезапно,  либо  во
цвете лет, либо в разгаре приготовлений. € ты не думаешь, что и  тебЯ  может
постигнуть  то  же,  что  постигло  столь  многих?  —то,  если  среди  твоих
многочисленных предприЯтий ты вдруг, чего Ѓоже сохрани, потерпишь  крушение,
- как будут терзать тебЯ боль и стыд и позднее раскаЯние о том, что, гонЯЯсь
за многими вещами, ты упустил каждую в отдельности!

                                  ”ранциск

     „а сжалитсЯ надо мною ‚севышний, чтобы этого не случилось!

                                  Ђвгустин

     Ќебесное милосердие, правда,  разрешает  человеческое  безумие,  но  не
извинЯет его. Ќе возлагай слишком больших надежд  на  милосердие,  ибо  если
отчаивающихсЯ  ѓосподь  ненавидит,  то  над  питающими  нелепые  надежды  он
смеетсЯ. џ сожалею, что услышал из твоих уст, будто можно пренебречь ветхой,
как ты сказал, побасенкой философов об этом предмете. ќто ли  баснЯ,  скажи,
когда геометрическими доводами доказывают, что всЯ  землЯ  мала  и  что  она
представлЯет собою узкий,  хотЯ  и  длинный  остров?  €ли  то  баснЯ,  когда
доказывают, что из всех так называемых поЯсов, на которые иные делЯт  землю,
обширнейший, именно средний, необитаем длЯ людей вследствие палЯщего солнца,
а два крайних, справа и слева,  необитаемы  вследствие  жестоких  холодов  и
вечно покрывающего их льда, а обитаемы только оба остальных, между средним и
крайними? €ли  то  баснЯ,  когда  доказывают,  что  из  двух  половин  этого
обитаемого пространства одна, лежащаЯ у вас под ногами, недоступна длЯ  вас,
так как отрезана широким морем (насчет того, живут ли  там  люди,  как  тебе
известно, издавна существует большое разногласие между ученейшими людьми,  Я
же свое мнение об этом предмете изложил в книге Ћ царствии  Ѓожием,  которую
ты, без сомнениЯ, читал), другаЯ  же  либо  целиком  предоставлена  вам  длЯ
обитаниЯ, либо, как полагают некоторые, разделена на две части: одна  служит
длЯ ваших нужд, другаЯ же  окружена  излучинами  северного  океана,  которые
закрывают доступ к ней? €ли то баснЯ, когда доказывают, что даже  это  столь
малое пространство, где вам можно жить, еще уменьшено заливами,  болотами  и
пустынЯми, и когда ту пЯдь земли, на  которой  вы  так  величаетесь,  сводЯт
почти на ничто? €ли, может быть, то баснЯ, когда вам показывают, что на этом
ничтожном клочке земли, где вы  обитаете,  существуют  разнообразные  уклады
жизни, противоположные религии, разноЯзычные наречиЯ и несходные обычаи, что
и преграждает  человеку  возможность  распространЯть  свое  имЯ  на  далекое
расстоЯние? …жели все это кажетсЯ тебе баснословным, то  баснословно  и  все
то, чего Я жду от тебЯ, ибо Я полагал, что никто не знает этого лучше  тебЯ.
‚едь, оставлЯЯ в стороне воззрениЯ –ицерона и Њарона и другие  физические  и
поэтические учениЯ об этом предмете, с которыми ты, по-видимому, как  нельзЯ
лучше знаком, - Я знал, что еще недавно ты  в  своей  "Ђфрике"  выразил  это
самое мнение в прекрасных стихах, там, где ты сказал:

         ‡амкнута в тесных пределах ‡емлЯ, невеликий пространством
         Ћстров; его ж Ћкеан круговым обтекает извивом.

€ далее ты прибавил разные другие соображениЯ; если ты считал их ложными, то
удивлЯюсь, зачем ты так настойчиво утверждал их? „алее, что Я могу сказать о
скоротечности  земной  славы  и  о тесноте времени, когда ты сам знаешь, как
коротка  и юна по сравнению с вечностью памЯть даже о древнейших вещах? џ не
требую,  чтобы ты вернулсЯ к представлениЯм древних, утверждавших, что землЯ
часто  подвергалась  пожарам  и  наводнениЯм,  о которых повествуют Џлатонов
"’имей"  и  шестаЯ  книга  –ицероновой  "ђеспублики",  ибо хотЯ эти преданиЯ
многим  кажутсЯ правдоподобными, но, без сомнениЯ, они идут вразрез истинной
религии,  коей  ты  наставлен.  „а  и  помимо  этого, как много есть причин,
делающих   невозможною   продолжительную,   не  говорю  уже  вечную,  славу!
‚о-первых,  смерть  тех  людей,  с  которыми  человек  прожил  свою жизнь, и
забывчивость   -   естественный   недуг   старости;  далее  -  одновременное
возрастание  славы  все  новых  людей, котораЯ своим расцветом подчас немало
умалЯет  славу  старых  имен и котораЯ мнит себЯ тем большей, чем глубже она
отодвигает   старших   в   тень;   сюда  присоединЯетсЯ  зависть,  неустанно
преследующаЯ  тех,  кто умирает в ореоле славы; далее - ненависть к истине и
враждебное  чувство, какое возбуждает в толпе жизнь даровитых людей; далее -
непостоЯнство  общественного  мнениЯ;  наконец,  разрушение гробниц, которые
превратить в развалины способен, по словам ћвенала, "и бесплодной смоковницы
корень",  что ты в своей "Ђфрике" не без остроумиЯ называешь второй смертью;
и  Я  скажи  тебе  теперь теми же словами, которые ты там вкладывавши в уста
другого:

           ‚скоре поникнет курган, и мрамор, надписью гордый,
           ђухнет. Ћ сын мой, в тот день ты смерть испытаешь вторую.

€так,  заманчива  ли  и  бессмертна  ли  слава,  которой способней повредить
падение  одного-единственного  камнЯ? Џрибавь к этому гибель книг, в которых
ваше  имЯ  записано  вашей  собственной  или чужой рукою; пусть это забвение
наступает позже, так как книги дольше хранЯт памЯть, нежели гробницы, однако
их   гибель   неизбежна   вследствие  бесчисленных  напастей  естественных и
случайных,  которым  наравне  со всем прочим подвержены и книги; да и помимо
всего  этого,  книгам  присущи  и  своего  рода  одрЯхление  и  своего  рода
смертность,   ибо   -   Я  хочу  опровергнуть  твое  ребЯческое  заблуждение
преимущественно твоими же словами -

            ‘мертным быть надлежит всему, что напрасным усильем
            ‘мертнаЯ мысль создала.

„а что! Я не устану донимать тебЯ твоими же стишками:

                    Љогда же и книги умрут, в ту годину
            ‘нова сам ты умрешь. ’ак и третьЯ смерть неизбежна.

’еперь  ты  знаешь  мое  мнение  о  славе.  џ  изложил его многословнее, чем
следовало  длЯ  менЯ  и длЯ тебЯ, но короче, нежели требовало существо дела.
€ли, может быть, все это еще и теперь кажетсЯ тебе баснословным?

                                  ”ранциск

     Ќисколько; твои слова подействовали  на  менЯ  не  так,  как  действует
баснЯ, а, напротив, родили во мне новое желаний отказатьсЯ от моего  старого
желаниЯ. €бо хотЯ почти все это было мне  уже  раньше  известно  и  Я  часто
слышал это, - ведь, как говорит наш ’еренций, "нет слов, что прежде не  были
бы сказаны", - однако и возвышенность слов, и порЯдок  речи,  и  достоинство
говорЯщего действуют сильно. Ќо  Я  хотел  бы  услышать  твое  окончательное
суждение об этом деле: приказываешь ли ты мне оставить все мои занЯтиЯ, жить
без славы, или ты укажешь мне какой-нибудь средний путь?

                                  Ђвгустин

     Ќикогда Я не посоветую тебе жить без славы, но снова и снова  посоветую
не предпочитать исканиЯ славы - добродетели. ‚едь ты знаешь, что слава - как
бы тень добродетели; и вот, подобно тому как ваше тело не может  не  бросать
тени при палЯщем солнце, точно так же  добродетель  не  может  не  порождать
славы при повсюдном сиЯнии Ѓога. Џоэтому кто отказываетсЯ от истинной славы,
очевидно, отказываетсЯ от самой добродетели, а если  устранить  добродетель,
жизнь человека остаетсЯ голою, вполне подобной жизни бессловесных животных и
готовой во всем следовать голосу похоти, котораЯ  есть  единственнаЯ  любовь
зверей. €так, вот закон, который ты должен  соблюдать:  люби  добродетель  и
пренебрегай славой, а между тем, как сказано  о  Њ.  Љатоне,  чем  менее  ты
будешь добиватьсЯ славы, тем больше  приобретешь  ее.  Ќе  могу  удержатьсЯ,
чтобы и в этом случае не указать тебе на твое собственное свидетельство:

                ‘лаву гони, от славы беги: она не отстанет.

“знаешь  ли ты этот стишок? Ћн твой. Љонечно, безумным показалсЯ бы человек,
который  среди  белого  днЯ стал бы до изнурениЯ бегать под палЯщим солнцем,
чтобы  увидеть свою тень и показать ее другим; но нисколько не разумнее тот,
кто среди зноЯ жизни до изнеможениЯ бегает всюду с целью распространить свою
славу на далекое расстоЯние. Џусть первый идет к своей цели, - ведь его тень
следует  за  ним; и пусть этот стоит на месте, учась добродетели, - слава не
минет   его  усилий.  џ  разумею  ту  славу,  котораЯ  сопутствует  истинной
добродетели; тот же касаетсЯ той, которую доставлЯют другие отличиЯ тела или
ума,  каких  людскаЯ суетность измыслила неисчислимое множество, то она даже
недостойна  имени славы. € потому ты, который, особенно в этом возрасте, так
изнурЯешь  себЯ  писанием  книг,  -  позволь  сказать  тебе,  -  ты  глубоко
заблуждаешьсЯ,  ибо, забываЯ о собственных делах, ты всецело поглощен чужими
и  таким  образом,  убаюкиваемый пустой надеждой на славу, не замечаешь, как
проходит это краткое времЯ жизни.

                                  ”ранциск

     —то же мне делать? „олжен ли Я оставить мои  работы  неконченными?  €ли
разумнее будет ускорить их и, ежели ѓосподь дозволит,  отделать  их  вполне?
€збавившись от этих забот, Я свободнее двинусь к высшей цели, потому  что  Я
не могу равнодушно кинуть среди дороги дела,  столь  важного  и  тай  дорого
стоившего мне.

                                  Ђвгустин

     ‚ижу, на какую ногу ты хромаешь. ’ы предпочитаешь покинуть самого себЯ,
нежели свои книжки. ’ем не менее Я исполню свой долг, - с каким успехом, это
будет зависеть от тебЯ, - но, во всЯком случае,  исполню  честно.  ‘брось  с
себЯ тЯжелые вьюки истории: подвиги  римлЯн  достаточно  превознесены  и  их
собственной  славою  и  дарованиЯми  других  писателей.  Ћставь  Ђфрику   ее
владельцам; ты  не  прибавишь  славы  над  своему  ‘ципиону,  ни  себе;  его
невозможно возвысить больше, и ты окольной тропинкой карабкаешьсЯ  вслед  за
ним. €так, откажись от всего этого, верни себе  наконец  самого  себЯ  и  (Я
возвращаюсь к тому, с чего мы начали) начни размышлЯть о смерти,  к  которой
ты неприметно и не сознаваЯ того приближаешьсЯ; разорви завесы, рассей  тьму
и впери взор в нее; к ней одной своди все, что представитсЯ взору или  мысли
твоей; менЯютсЯ небо, землЯ  и  морЯ,  -  на  что  может  надеЯтьсЯ  бренное
животное - человек? Ѓез остановки,  чередуЯсь,  сменЯютсЯ  времена  года,  и
ежели ты думаешь, что ты один можешь остатьсЯ неизменным, -  ты  ошибаешьсЯ;
ибо, как изЯщно говорит ”лакк:

               ‘коро небесный ущерб восполнЯт луны; однажды
               Њы угасаем навек.

Џоэтому  каждый  раз,  когда  ты видишь смену весенних цветов летней жатвою,
летнего  зноЯ  -  осенней прохладою и сбора плодов - зимним снегом, - говори
себе:  "‚се  это  проходит,  но  еще  не  раз  вернетсЯ  снова,  Я  же  уйду
безвозвратно".  Љаждым  раз,  когда  ты  видишь,  как тени гор вырастают при
заходе солнца, говори себе: "‚се это проходит, но еще не раз вернетсЯ снова,
Я же уйду безвозвратно". Љаждый раз, когда ты видишь, как тени гор вырастают
при заходе солнца, говори себе: "‚от жизнь уходит, и тень смерти удлинЯетсЯ;
но   это   солнце  завтра  снова  взойдет,  длЯ  менЯ  же  этот  день  исчез
безвозвратно".  Љто  может  перечислить  красоты  Ясной ночи? Ћна удобнейшее
времЯ  длЯ  тех,  кто  делает  дурное,  и вместе благодатнейшее длЯ тех, кто
совершает  благое;  и  вот, будь так же настороже, как начальник фригийского
флота,  ибо  ты плывешь не по менее опасному морю, и так же, как он, вставай
среди ночи и

              ‚се замечай светила, плывущие в небе безмолвном.

‚идЯ, что они спешат к западу, знай, что тебЯ несет вместе с ними и что тебе
не  на  кого  надеЯтьсЯ,  кто  бы  остановил твой заход, кроме ’ого, Љто сам
недвижим  и  не знает заката. ’очно так же, когда ты видишь, как те, кого ты
еще недавно знал детьми, восходЯт по ступенЯм возрастов, то вспоминай, что в
это же времЯ ты спускаешьсЯ по другой тропинке, и тем быстрее, что по закону
природы  таково  свойство  всего тЯжелого. ‚идЯ обветшалый дом, думай прежде
всего  о  том,  где те, чьи руки его строили; видЯ новый, вспоминай, где они
будут  вскоре. Ћ том же думай при взглЯде на дерево, с ветвей которого часто
не  собирает  плодов  тот, кто его посадил и холил, ибо на многих оправдалсЯ
этот стих из "ѓеоргик":

               Џозднею поздних потомков обымет дерево тенью.

‹юбуЯсь  быстрым течением реки (не стану приводить тебе чужих стихов), помни
всегда твой собственный стишок:

               Ќет реки, быстротечней валы катЯщей, чем времЯ
               „ни нашей жизни несет.

„а  не  введут  тебЯ  в  заблуждение  многочисленность  дней и искусственное
деление  на возрасты: всЯ жизнь человека, как бы она ни была продолжительна,
подобна  единому  дню,  и  едва  ли целому. ‚споминай часто одно уподобление
ЂристотелЯ,  которое,  как  Я  заметил,  тебе  весьма нравитсЯ и которого ты
никогда не мог прочитать или услышать без глубокого волнениЯ; ты найдешь его
в  "’ускуланских  беседах"  –ицерона,  где оно изложено более Ясным слогом и
более убедительно в следующих или совершенно подобных словах, так как у менЯ
сейчас  нет под рукою той книги. "“ реки ѓипаниса, котораЯ со стороны …вропы
впадает  в  Џонт,  рождаютсЯ,  -  пишет  Ђристотель,  -  какие-то  небольшие
животные,  которые  живут  один день. ’о из них, которое умирает при восходе
солнца,  умирает  молодым,  второе  в полдень - взрослым, которое при заходе
солнца,  особенно в дни солнцестоЯниЯ, то умирает старым. ‘равни с вечностью
всю  продолжительность  нашей  жизни,  -  не  окажетсЯ ли она почти столь же
короткой?"  ’ак  излагает –ицерон, и это суждение, на мой взглЯд, так верно,
что из уст философов оно уже давно распространилось в толпе, ибо разве ты не
заметил,  что  даже  среди  грубых  и  невежественных  людей  вошло в обычай
говорить  при  виде ребенка: "длЯ него солнце всходит", при виде взрослого -
"он  достиг  полднЯ",  или  "девЯтого часа", при виде дрЯхлого старика - "он
достиг  вечера",  или  "заката"?  ‚от эти мысли, милый сын, призывай себе на
памЯть,  и  другие подобные им, какие встретЯтсЯ; их, без сомнениЯ, много, Я
же  привел  лишь  те,  которые  сразу сами представились мне. € еще об одном
умолЯю  тебЯ:  смотри внимательно на гробницы умерших, особенно тех, кто жил
вместе  с  тобою,  помни,  что  тебе уготовано то же местопребывание и то же
вечное  жилище.  "Њы  все  идем туда, это наш последний дом" - и ты, который
теперь,  гордЯсь последними днЯми цветущего возраста, попираешь других своей
стопою,  ты  скоро сам будешь попираем. Џомни это, размышлЯй об этом денно и
нощно,  как  подобает не только человеку рассудительному и помнЯщему о своей
природе,  но  и философу, и знай, что именно так следует понимать изречение:
"‚сЯ жизнь философа - помышление о смерти". ќта мысль, говорю Я, научит тебЯ
презирать  земное и укажет тебе иной путь жизни, по которому ты должен идти.
Ќо  ты  спросишь,  что  это  за путь и какими тропами можно выйти из него? џ
отвечу  тебе:  ты  не нуждаешьсЯ в долгих увещаниЯх, слушай лишь голос духа,
неустанно  зовущий  и  понукающий  тебЯ  словами:  "‚от  путь в отчизну". ’ы
знаешь,  что  он внушает тебе, какие прЯмые и кривые пути он указывает тебе,
чтобы ты по одним шел, других избегал. …му повинуйсЯ, если хочешь спастись и
стать  свободным.  Ќе  нужно  долгих рассуждений; подобнаЯ опасность требует
поступка.  ‚раг  грозит  тебе с тыла и нападает спереди; стены, в которых ты
осажден,  сотрЯсаютсЯ,  больше нельзЯ медлить. ЉакаЯ польза тебе сладко петь
длЯ  других,  когда ты сам себЯ не слышишь? џ кончаю. Ѓеги подводных камней,
выберись  на  безопасное  место,  следуй влечению твоего духа: оно мерзко во
всем другом, но прекрасно, когда зовет тебЯ к добродетели.

                                  ”ранциск

     Ћ, если бы ты сказал мне  это  вначале,  прежде  чем  Я  предалсЯ  этим
занЯтиЯм!

                                  Ђвгустин

     џ говорил тебе это часто; и на первых же порах, увидев, что ты  взЯл  в
руку перо, Я предостерег тебЯ, что жизнь коротка и туманна, что труд долог и
Ясен, что предприЯтие велико, а плод будет мал; но тебе заложила уши людскаЯ
молвь, которую ты, к моему изумлению, и ненавидел и в то же времЯ  признавал
своей руководительницей. Ћднако, - так как мы достаточно долго беседовали, -
прошу тебЯ, если ты узнал от менЯ что-нибудь приЯтное, не дай этому захиреть
в забвении и пренебрежении; если же иное показалось тебе слишком жестким, не
оскорбись.

                                  ”ранциск

     џ же весьма благодарен тебе,  как  за  многое  другое,  так  и  за  эту
трехдневную беседу, ибо ты очистил мои глаза,  покрытые  мраком,  и  рассеЯл
густой туман окутывавшего  менЯ  заблуждениЯ.  Ќо  как  возблагодарю  Я  ту,
котораЯ, не тЯготЯсь нашей многоречивостью, осталась с нами до  конца?  …сли
бы она хоть ра