зо.

        II

                Њы сражаемсЯ не за расслабленного вола,
                но за конЯ, который видит, как тлеет грива,
                и чувствует, в бешенстве грызЯ свои удила,
                как дрЯхлеет его галоп.

                ‘отрите плевок с его опозоренной щеки,
                разорвите цепи, сковавшие сердце мира,
                заткните глотки тюрем, гордые бунтовщики,
                ибо в тюрьмах бессильно солнце.

                ѓниет ощипаннаЯ свобода на Языках
                ее прислужников, а не ее властителей.
                ђазбейте же цепи на закоченевших руках
                извечных ее рабов,
                тех, что хотЯт покинуть свое лишь заточенье,
                свой закуток и от цепей освободить себЯ.
                Ђ вызволив себЯ - терЯют оперенье,
                и плесневеют, и ползут.

                Ћни закованы навек, извечно, навсегда.
                ‘вобода по плечу лишь необычным людЯм,
                которых в камерах тюрьмы так Ясно вижу Я,
                как будто сам Я среди них.

                ‡апри замок, задвинь засов и выставь караул,
                вЯжи его, тюремщик, ведь душу ты не свЯжешь.
                Љакой бы ключ ни подобрал и как бы ни замкнул -
                нельзЯ свЯзать его душу.

                –епи нужны и узы, но только узы крови,
                железо вен, огонь и звеньЯ кровного родства,
                узы согласьЯ, свЯзи по духу и основе,
                людскаЯ, человечьЯ свЯзь.

                Ќа дне бездонной Ямы ожидает человек,
                напрЯженно прислушиваЯсь, наставив ухо;
                народ призвал: "‘вобода!" - и небо взлетело вверх,
                и тюрьмы взлетели следом.


        ЌЂђЋ„

                  —то такое оружье? Љто сказал - оно сила?
                  Ќет, оно - малодушье; нет оружиЯ лучше,
                  чем вот это орудье, снарЯженное костью:
                  поглЯди-ка на руки свои.

                  ‚от пулемет, самолет, бомбомет, и вот народ,
                  а оружье не в счет против упрЯмой отваги,
                  что в прочнейшем скелете твоем копытами бьет
                  и фыркает, словно лошадь.

                  Џушке не одолеть того, что вершит пЯтернЯ:
                  у пушки нет огнЯ, которым стрелЯют руки,
                  нету сердца, чьЯ пламеннаЯ тугаЯ струЯ
                  очерчивает человека.

                  —то стоит оружье, в котором не властвует кровь,
                  против народа, горделиво сжавшего скулы,
                  оружье ничто, оно безголосо, безлобо,
                  в нем лишние грохот и злоба.

                  Ћружье добьетсЯ немногого - сердца в нем нет.
                  Ћно разлучит только два обнЯвшихсЯ тела,
                  но будут все так же четыре влюбленных руки
                  отыскивать жадно друг друга.

                  Ћно убьет мужчину, и в материнском чреве
                  убьет дитЯ, пропитанное грЯдущим и тенью,
                  но, несмотрЯ на взрыв, разметавший в кусочки плоть,
                  матерью всегда пребудет мать.

                  Ќарод - ты поток, который хотЯт обессилить,
                  но перед оружьем ты бьешь и сильнее и выше,
                  и оружье тебЯ не уймет - не хватит пальцев,
                  у тебЯ достаточно крови.

                  Ћружье это - немощь. ЌастоЯщий мужчина
                  оборонЯетсЯ и одолевает костьми.
                  ‚глЯдитесь в эти слова. Љогда в них погрузишьсЯ,
                  они - как взволнованный фосфор.

                  Ѓезоружный мужчина всегда - твердаЯ глыба,
                  он верит в стойкость, он будет стоЯть - и ни с места.
                  Ќароды спасает сила, котораЯ веет
                  в мощном дыханье его мертвых.


        ‘ЂЌ€’ЂђЌ›‰ ЏЋ…‡„

                     „аже пробитаЯ насквозь тишина
                     не перестает быть безмолвием,
                     канув в каменный рот безмолвной ночи.
                     ‘лышен только остывший говор мертвых.

                     ’ишина.

                     Њостит дороги глубочайшей ватой,
                     клЯп вставлЯет колесам, механизмам,
                     сдерживает говор голубЯ, морЯ,
                     лихорадит ночные сновиденьЯ.

                     ’ишина.

                     Џоезд дождЯ из вспоротых артерий,
                     хрупкий поезд истекающих кровью,
                     поезд молчащий, болезненный, бледный,
                     беззвучный поезд страданий и боли.

                     ’ишина.

                     Џоезд нарастающей бледности щек,
                     бледности, искажающей облик лиц,
                     стонущих голосов, сердец и земли, -
                     стонут - а-а-а! - раненые сердца.

                     ’ишина.

                     Ћни лишаютсЯ рук, ног или глаз,
                     они терЯют в поезде свою плоть,
                     они волочат за собой Њлечный путь
                     недуга, горечи и телесных звезд.

                     ’ишина.

                     Џоезд осипший, ослабший, багровый;
                     умирает уголь, издыхает дым,
                     и по-матерински вздыхает поршень,
                     поезд растЯнутый, как уныние.

                     ’ишина.

                     Љак хотело бы это продолговатое лоно
                     залечь в туннеле, растЯнутсЯ, плакать.
                     Ќо нету станции длЯ остановки,
                     нет - кроме печали и лазарета.

                     ’ишина.

                     —тобы жить, достаточно части тела!
                     человек вмещаетсЯ в куски плоти.
                     Њизинец или сочлененье крыла
                     могут заставить воспрЯнуть все тело.

                     ’ишина.

                     ‡адержите вымирающий поезд,
                     который заплуталсЯ в дебрЯх ночи.
                     “ лошади с ног спадают подковы,
                     вЯзнут копыта и вЯнет дыханье.


        18 €ћ‹џ 1936-18 €ћ‹џ 1938

                    Ќе град, а кровь мои виски стегает.
                    „ва года крови, как два наводненьЯ,
                    и кровью злое солнце истекает,
                    и пуст балкон, и валЯтсЯ строеньЯ.

                    ’ех благ, что кровь, никто не достигает.
                    Љровь длЯ любви копила озареньЯ,
                    а мутит море, поезд настигает,
                    страшит быков, где львам внушала рвенье.

                    € времЯ - кровь. Ћно ворвалось в вены.
                    —асы, зарЯ и ранЯт и карают,
                    гремЯт все виды крови, как гроза.

                    ’у кровь и смерть не сделает забвенной!
                    не меркнет страстный блеск - его вбирают
                    мои тысЯчелетние глаза.


        ЏЋ‘‹…„Ќџџ Џ…‘Ќџ

                         Ќет, он не пуст, - окрашен
                         мой дом, мое созданье,
                         окрашен цветом горьких
                         несчастий и страданий.

                         Ћн вырветсЯ из плача,
                         в котором встал когда-то
                         с пустым столом без крошки,
                         с разбитою кроватью.

                         ‚ подушках поцелуи
                         распустЯтсЯ цветами,
                         и простынЯ совьетсЯ
                         над нашими телами
                         густой ночной лианой
                         с пахучими венками.

                         € ненависти бурю
                         мое окно удержит.

                         € лапа разожметсЯ.
                         Ћставьте мне надежду.


            €з книги "ЉЂЌ‘њЋЌ…ђЋ € ђЋЊЂЌ‘…ђЋ ђЂ‡‹“Љ" (1939-1941)

        x x x

                             —ернота в зеницах.
                             ђассветала эра
                             на твоих ресницах
                             черного размера.

                             Ћ, награда взглЯда.
                             ќра гаснет, гаснет
                             на твоих ресницах
                             черных и ненастных.


        x x x

                     Џоцелуй был такой глубины и силы,
                     что мертвых пронзил во мраке могилы.
                     Џоцелуй возвратилсЯ, горЯч и глубок,
                     в губы живых лихорадил и влек.

                     Џоцелуй был слишком велик длЯ губ,
                     он чувствовал это, вонзаЯсь вглубь.
                     ’от поцелуй, который привык
                     выкапывать мертвых и сеЯть живых.


        x x x

                            ’ак же, как морЯки,
                            море себе выбирает
                            гавань, чтобы развлечьсЯ.

                            Ѓурное море живых.

                            ’ак же, как морЯки,
                            море себе выбирает
                            гавань, чтоб умереть.

                            ѓорькое море ушедших.


        x x x

                         ’ри раны его - три искры:
                         любви,
                         смерти,
                         жизни.

                         ’ри раны - вечно гореть им -
                         жизни,
                         любви,
                         смерти.

                         ’ри раны в моей груди:
                         жизни,
                         смерти,
                         любви.


        x x x

                         џ написал на песке
                         три имени жизни:
                         жизнь, смерть, любовь.

                         Ќо море, поднЯвшись в прыжке,
                         над желтым песком нависло,
                         и их затопил прибой.


        x x x

                          ‹юбить, любить, любить.
                          ќто было моим призваньем
                          и этому - быть.


        x x x

                          ђазлуку во всем Я вижу:
                          она в глазах твоих грустных.

                          ђазлуку во всем Я слышу:
                          твой голос слабей и глуше.

                          ђазлуку во всем вдыхаю:
                          ты пахнешь скошенным лугом.

                          ђазлуку во всем осЯзаю:
                          твои обессилели руки.

                          ‚о всем предчувствую близость
                          разлуки, разлуки, разлуки.


        x x x

                          —еловеческий мусор,
                          наметенный за сутки,
                          оседает на сердце моем,
                          на рассудке.

                          ‚ этом призрачном хламе -
                          сор нечистых страстей,
                          мусор подлых желаний.


        x x x

                            „ревнЯЯ кровь,
                            древнее тело
                            всем овладело.

                            ‚о мне, в глубине,
                            вплоть до костей,
                            вплоть до страстей.


        x x x

                          Ќе надо заглЯдывать
                          в это окно, -
                          дом опустел и во мраке давно.

                          ‚ душу мою заглЯни.

                          Ќе надо заглЯдывать
                          в сумрак могил, -
                          кости одни, безответны они.

                          ‚ тело мое заглЯни.


        x x x

                            ‚озьмите, возьмите,
                            оставьте, оставьте.

                            ‹юди, звери, тени,
                            море, землЯ, растеньЯ,

                            возьмите менЯ.
                            Ћставьте.


        x x x

                                Ћт чего
                                умирает она?
                                Ћттого,
                                что разлучена.

                                € мужчина - тоже.

                                Ћт чего
                                умерла она?
                                Ћттого,
                                что разлучена.

                                € мужчина - тоже.


        x x x

                       ’ы - в черном, и Я - в белом,
                       нашей встречи счастье неполное.
                       Ћбнаженные, мы одеты:
                       ты - в белое, Я - в черное.


        x x x

                            ‘ветлЯчок полюбивший
                            разгораетсЯ, трепеща.

                            †енщина без мужчины -
                            как погаснувшаЯ свеча.

                            Ѓез сиЯниЯ женщины
                            и мужчине темно...

                            ‘ветлЯчку лишь в любви
                            разгоратьсЯ дано.


        x x x

                           Ќе соберусь с силой,
                           не обернусь птицей,
                           легкой и быстрокрылой,
                           не отыщу тропки,
                           той, что ведет к милой.


        x x x

                            ЂгониЯ прощаний,
                            кладбищенские рвы.

                            ‚чера с тобой прощались,
                            вчера еще кончались.

                            ‘егоднЯ мы мертвы.
                            Љак поезд похоронный
                            причалы и перроны.

                            ђука платок уронит -
                            и ты уже вдали.

                            †ивыми нас хоронЯт
                            на двух концах земли.


        x x x

                          Ѓлизки друг другу, и все-таки
                          близости мы лишены:
                          ты - идущаЯ к мертвым,
                          Я - идущий к живым.


        x x x

                               ѓлаза-ищейки,
                               укусы зла...
                               ‘обаки воют
                               из-за угла.
                               Њир опустел,
                               сгорел дотла.

                               ’ела и пашни.
                               ’ела, тела...
                               —ерны дороги,
                               на них зола!
                               ‹ишь ты цветешь,
                               лишь ты тепла.


        x x x

                         ‘вобода - нечто такое,
                         что в тебЯ впиваетсЯ молнией,
                         безмолвье твое беспокоЯ.


        x x x

                          Ћни мои, они мои -
                          прекрасные тела умерших,
                          прекрасные тела живущих,
                          тела людей, им вслед грЯдущих.
                          Ћни мои - тела людей,
                          в тебе цветущих.

        x x x

                  ЌемыслимаЯ радость, великаЯ - такой
                  нет равных и не будет на свете том и этом.
                  ‘ердце, переполненное грустью и тоской,
                  похищено, охвачено, объЯто было светом.

                  Ћна напоминала просторы поутру,
                  и стало сердце чистым, голубым, небесным -
                  не мрачно и угрюмо било по нутру,
                  а трепетной вершиной сиЯло в теле тесном.

                  „ошедшаЯ до боли, плыла через краЯ
                  пылающаЯ радость, она ветвилась древом.
                  ‡ахлебывались ею женщина и Я -
                  от мальчика, объЯтого живородЯщим чревом.

                  ‚сех истин откровенней, однажды на заре
                  у нас такаЯ радость припала к изголовью!
                  Џетух воспламенилсЯ и вдруг на пустыре
                  заглох, пронзенный смертно своей рассветной кровью.

                  џ понЯл, что ЯвилсЯ впервые в дебри дней
                  единственно законченный, великий образ радости.
                  Џесчинками смотрелись другие рЯдом с вей,
                  песчинками, плывущими сквозь морские заросли.

                  …динственной навеки, навеки золотой,
                  навеки безупречной, сиЯющей навеки
                  она была. Ќо стала навеки скорбью той,
                  когда, едва родившись, навек сомкнула веки.


        x x x

                          Љогда-то над этим полем
                          плескала морскаЯ волна.

                          …ще вернетсЯ она...

                          …два дождеваЯ каплЯ
                          полЯ коснетсЯ - полю
                          снитсЯ морскаЯ волна!

                          …ще вернетсЯ она.


        x x x

                       ђЯдом с нашим домом кладбище.
                       ‚идны из окон спальни
                       светло-синие агавы
                       и лазурные нопали.
                       ‘лышно, как кричат ребЯта,
                       призрак увидав в тумане.

                       ‘олнце, золото, лазурь
                       между мертвыми и нами.
                       Љладбище от наших окон
                       в нескольких шагах, не дальше.

                       ‡олотой, лазурный, светлый
                       там, вдали, наш мертвый мальчик.


        x x x

                          ’ы, как юнаЯ смоковница,
                          цвела в ущелье сонном.
                          …сли мимо шел Я, горы
                          светом полнились и звоном.

                          џ такой тебЯ и помню:
                          в платье праздничном, зеленом.

                          Ђ сейчас ты - как смоковница,
                          сожженнаЯ лучами.
                          Њашут мне седые ветви,
                          высохшие от печали.

                          ’е же ветви, что когда-то
                          зеленью менЯ встречали.


        x x x

                        ’ы все дальше, все дальше -
                        словно поезд несет
                        тебЯ вдаль обреченно.

                        ‘ловно сумрачный бот,
                        черный.

                        ’ы все ближе, все ближе -
                        словно поезд идет
                        на менЯ неизбежно.

                        ‘ловно ласковый бот,
                        нежный.


        x x x

                      Џусть скажет мне морскаЯ гладь,
                      каким Я должен быть.
                      “бивать?
                      ‹юбить?


        x x x

                           ‘олнце, роза и мальчик
                           родились на рассвете.
                           ‡автра родЯтсЯ вновь
                           солнце, розы и дети.

                           –веток увЯнет, и луг
                           другие цветы заполнЯт.
                           Ќо Я не исчезну вдруг,
                           если менЯ помнЯт.

                           –веток-однодневка сомкнул
                           в своих лепестках бесконечность.
                           ЊолниЯ - цветок света.
                           –веток мгновениЯ - вечность.

                           ‚ цветах утонул мой сын.
                           ‘реди цветов Я один.


        x x x

                    “ морЯ с тобою хочу быть один:
                    твой шепот от морЯ, от гула глубин.

                    “ морЯ безбрежного ты мне нужна:
                    тебЯ наполнЯет морскаЯ волна.

                    “ морЯ хочу напитатьсЯ тобой:
                    твой смех набегает, как пенный прибой.

                    “ морЯ смотреть на тебЯ, говорить,
                    насытить тебЯ и в себе растворить.

                    “ морЯ, чью горькую грустную дрожь
                    отдать не отдашь, но и взЯть не возьмешь.


        x x x

                         ѓоворю после смерти, на тризне.
                         Њолчишь, ты осталась жива.
                         ‹учшее в смерти и в жизни -
                         это бедные наши слова,
                         вслух не сказанные, завЯзанные
                         безмолвии крутым узлом.
                         Њеж нами струна молчаниЯ,
                         дрожащий, тугой излом.
                         „вумЯ стальными мечами,
                         длинными до бесконечности,
                         отточенными в молчании,
                         в объЯтьЯх, в тоске и вечности,
                         наши тела отчаЯнно
                         вместе взлетают ввысь,
                         вместе надают вниз.
                         ’ерзаю тебЯ молчанием.
                         Џронзаешь менЯ молчанием,
                         безмолвии сплошным звучанием.


        x x x

                          ‘ражающиесЯ с ненавистью
                          не ради любви и нежности
                          несчастны.

                          „оказывающие истину
                          оружием, а не искренностью
                          несчастны.

                          Ќесчастны - залитые кровью,
                          убитые - не любовью,
                          несчастны.


        ‚Ћ‰ЌЂ

                              ‚ селе нелюдимо,
                              и поле не орано,
                              любовь без любимых,
                              пыль, травы и вороны.
                              Ђ молодость где?

                              Џогибла в беде.

                              ‹еса облетели.
                              Ќедвижной колодою
                              вдова на постели.
                              € злоба холоднаЯ.
                              Ђ молодость где?

                              Џогибла в беде.


        Џђ…†„… Ќ…ЌЂ‚€‘’€

                       џ целуюсь, как мрак со мраком.
                       џ целуюсь, как с болью боль.
                       ќтим трагическим браком
                       наградила менЯ любовь, -
                       посмел полюбить однажды
                       двойственный лик земли.
                       †ажда, господи, сколько жажды,
                       а вода шелестит вдали.
                       ‘ердце мое в бокале,
                       и Я оттуда напьюсь,
                       ни одна душа не узнает,
                       какое оно на вкус.
                       Ќакоплено столько злобы
                       только из-за любви,
                       что тебЯ приласкать не могут
                       руки, даже мои,
                       данные мне свыше
                       страстью, сестрой тоски.
                       ‘егоднЯ особенно слышно,
                       как ломают крыла на куски
                       железом, грызущим вены,
                       вымазанным в крови.
                       ‘удьба моЯ, птица, подбита
                       безжалостно из-за любви.
                       €з-за любви проклЯтой,
                       только из-за любви.
                       ‹юбовь, как высок твой купол, -
                       Я вечно внизу, под ним,
                       свеченьем твоим окутан,
                       ничем, только им одним.
                       Џосмотри на менЯ, закованного,
                       оплеванного, отверженного,
                       на грани мрака, такого
                       густого и неизбежного.
                       ѓолод и Я - два брата
                       по духу и по крови.
                       ђешетка, стена, ограда -
                       только из-за любви.

                       ‹асточка, солнце, лето,
                       облако, воздух, весь,
                       день в оперенье света -
                       все то, что значило это
                       прежде, - убито, вздето
                       на крюк и зарыто здесь.
                       —аща, морские воды,
                       гора, долина, пески,
                       право духовной свободы
                       проносЯтсЯ с воплем тоски
                       сквозь тело мое, навылет,
                       не задерживаЯсь в крови,
                       но в крыльЯ кто кровь не выльет
                       только из-за любви?
                       €бо Я, окруженный адом,
                       ожерельем стальных колец,
                       неистребимым смрадом
                       тюремщика, Я - жилец
                       каземата, как дух господень,
                       весел, высок, свободен,
                       Я весел, высок, свободен -
                       только из-за любви.

                       ѓоворЯ иными словами,
                       мне попросту наплевать
                       на мир, придуманный вами:
                       решетка, стена, кровать.
                       ѓде острог длЯ улыбки?
                       „лЯ голоса - где стена?
                       ’ы - вдали, как смерть, одинока,
                       там, без менЯ, одна.
                       ЋщущаЯ в руках уродство
                       приговора менЯ к тюрьме,
                       в тех руках, где свобода бьетсЯ,
                       прижимаЯ менЯ к тебе, -
                       там, на воле, в раю, пригодном
                       длЯ расправы людей с людьми,
                       ощути же менЯ свободным
                       только из-за любви.


        €‡ ЏЋ‘‹…„Ќ€• ‘’€•Ћ’‚Ћђ…Ќ€‰

        ѓЌ…’…’ ЏЋ‹џ Џђ…„—“‚‘’‚€… „Ћ†„џ

                      ѓнетет полЯ предчувствие дождЯ.
                      ‡емлЯ, как первозданнаЯ, тиха.
                      ЊутитсЯ высь, тоскою исходЯ
                      над жаждой пастуха.

                      € лихорадит мертвых этот гнет,
                      а дали ждут, как вырытые рвы,
                      пока последний вздох не оборвет
                      агонию листвы.

                      € в час дождЯ, потусторонний час,
                      сердца часов так тЯгостно стучат -
                      и наши раны прЯчутсЯ от глаз
                      и вглубь кровоточат.

                      ‘молкает мир наедине с тобой,
                      и все в дожде немеет, как во сне,
                      и все на свете кажетсЯ мольбой
                      о вечной тишине.

                      ’о льетсЯ кровь волшебно и светло.
                      Ћ, навсегда от ледЯных ветров
                      забитьсЯ в дождь, под серое крыло,
                      под мой последний кров!

                      Џоследней крови капли тЯжелы.
                      ‚ тЯжелой мгле чуть теплЯтсЯ сады.
                      € не видны могилы и стволы
                      за трауром воды.


        ЉЂ‘›„Ђ †Ђ†„“™…ѓЋ

                         Џесок, Я - песок пустыни,
                         где жажда спешит убить.
                         ’вои губы - колодец синий,
                         из которого мне не пить.

                         ѓубы - колодец синий
                         длЯ того, кто рожден пустыней.

                         ‚лажнаЯ точка на теле,
                         в мире огненном, только твоем, -
                         мы никогда не владели
                         этой вселенной вдвоем.

                         ’ело - колодец запретный
                         длЯ сожженного зноем и жаждой любви
                                                 безответной.


        ‹“ЉЋ‚Ђџ ЉЋ‹›Ѓ…‹њЌЂџ

                                               ЏосвЯщаетсЯ сыну, после пись-
                                           ма от жены, в котором она писала,
                                           что  питаетсЯ только хлебом и лу-
                                           ком.

                          ‹ук - это иней,
                          бедный, холодный.
                          €ней дней твоих детских
                          и моей ночи.
                          ‹ук - это голод,
                          круглый, огромный,
                          снегом запорошенный.

                          ‚ колыбели голодной
                          сыночек качалсЯ.
                          ‹уковой кровью
                          сыночек питалсЯ.
                          Љровь его стынет.
                          ‹уковый голод,
                          сахарный иней...

                          ‘муглаЯ женщина
                          лунной капелью
                          плачет и плачет
                          над колыбелью.
                          ‘мейсЯ, сыночек,
                          лунную нежность
                          пей сколько хочешь.

                          ‘мейсЯ, соловушко
                          дома родного.
                          ‘мех твой - над миром
                          сиЯние новое.
                          ‘мейсЯ, мой милый,
                          так, чтоб душа моЯ
                          в воздухе билась.

                          ‘мех твой дает мне
                          крыльЯ свободы.
                          ђушит тюремные
                          темные своды.
                          € на губах,
                          где он тает,
                          сердце мое пылает.

                          ‘мех твой как шпага
                          победы крылатой,
                          он побеждает
                          цветов ароматы.
                          Џтицей поет
                          смех твой -
                          будущее мое.

                          ‘колько внезапности,
                          всплеска и света,
                          жизнь твоЯ в радугу
                          разодета.
                          Њножество пташек
                          в маленьком теле
                          крыльЯми машет!

                          џ уж, печальный,
                          проснулсЯ от детства.
                          Ќе просыпайсЯ,
                          смейсЯ и смейсЯ.
                          —тоб в колыбели
                          детские сны твои
                          пели и пели.

                          Џтицей взмываешь
                          в небо бездонное,
                          сам ты как небо
                          новорожденное.
                          Љак был он светел -
                          день, обозначивший
                          путь твой на свете!

                          ‚осьмой тебе месЯц,
                          и пЯтеро смелых
                          смеютсЯ во рту твоем
                          цветиков белых.
                          ‡убы жасминные,
                          дерзкие, маленькие,
                          невинные.

                          ‘танут они
                          поцелуЯ границей
                          в час, когда пламЯ
                          в губах загоритсЯ
                          и, разливаЯсь волнами,
                          сердце зажжет
                          это пламЯ.

                          Њеж лун, напоенных
                          лишь луковым снегом,
                          живи, мой сыночек.
                          Џро горе не ведай
                          покуда.
                          Ђ впрочем,
                          будь твердым, сыночек.


        Џ…‘Ќњ

                       ѓолубЯтней стал этот дом,
                       где кровать бела, как жасмины.
                       –елый мир помещаетсЯ в нем,
                       распахнувшим дверей половины.

                       ќто сына внезапный приход
                       сердце матери возвеличил.
                       Ћн во всем, что сейчас поет
                       в этом доме - приюте птичьем.

                       ‘делал садом тебЯ твой сын,
                       в благодарность за счастье это
                       ты дом превратила в жасмин,
                       в голубЯтню из пуха и света.

                       џ сейчас - оболочка твоЯ,
                       Я весь тобою заполнен.
                       ’ы, радости не таЯ,
                       сочишьсЯ медовым полднем.

                       Ќаш сын постучалсЯ в дверь -
                       проснулсЯ дом онемевший.
                       € стал Я спокойней теперь -
                       Я, живой и умерший.

                       ‘ветом со всех сторон
                       куст миндалЯ запеленат.
                       € этот же свет погружен
                       в смерти мертвенный омут.

                       ‘ветел грЯдущий мир,
                       как синие эти просторы,
                       как мрамор и как порфир,
                       в который одеты горы.

                       Џылает твой дом во мгле,
                       поцелуЯми подожженный.
                       Ќет жизни на всей земле
                       глубже и напрЯженней.

                       ’ело твое осветив,
                       молоко по тебе струитсЯ.
                       ‚есь этот дом как разлив
                       поцелуев и материнства!

                       —рево твое как волна.
                       „ом - приют голубиный!
                       Ђ над мужем твоим, жена,
                       море - тЯжелой лавиной...


        ‚‘… Љђ“ѓЋЊ ѓЋ‹“Ѓ…‹Ћ

                   ‚се кругом голубело, был праздник свеченьЯ:
                   были в зелени души и в золоте - дали,
                   потому что впервые свое воплощенье
                   все цвета в этих Ясных глазах обретали.

                   „ва их солнца вставали - и таЯли тени.
                   Љамни были как зеркало. ‚оды блистали.
                   € лежала землЯ, ожидаЯ цветеньЯ,
                   в незакатных лучах, что весну возрождали.

                   ‡атмеваютсЯ. ‘лышишь? џ счастлив. Ќе надо
                   ничего - лишь тонуть в их бездонной пучине
                   и не видеть прощального их догораньЯ.

                   ‡аливало сиЯнием этого взглЯда,
                   но затмились глаза. ’олько сумерки ныне
                   отливают землистым огнем умираньЯ.


        “‹›ЃЂ’њ‘џ ‘ ‚…‘…‹Ћ‰ Џ…—Ђ‹њћ Ћ‹€‚›

                     “лыбатьсЯ с веселой печалью оливы,
                     ожидать, и надеЯтьсЯ, и ожидать,
                     улыбатьсЯ, улыбкою дни награждать.
                     ‚еселЯсь и грустЯ, оттого что мы живы.

                     Ћттого мои дни так трудны и счастливы,
                     что в улыбке и Ясность и мрака печать.
                     ’ы раскрыла уста, чтобы бурей дышать,
                     Я же - летнего ветра вдыхаю порывы.

                     ’а улыбка взмывает над бездной, растет,
                     словно бездна, уже побежденнаЯ в крыльЯх.
                     € вздымает полет, пламенеЯ вдали.
                     € светлеет, не меркнет, твердеет, как лед.

                     Ћ любовь, ты всего достигнешь в усильЯх!
                     ’ы с улыбкой ушла от небес и земли.


        ЏЋ‹…’

            ‹етает влюбленный только. Ќо кто полюбил настолько,
            чтоб воплотитьсЯ в птицу и распрЯмитьсЯ в лете?
            ‚ ненависти погрЯзло все до последней дольки,
            жаждущей без оглЯдки взмыть опереньем плоти.

            ‹юбить... Ќо кто же способен? ‹етать... Ќо кто же способен?
            џ в силах ворватьсЯ в небо, голодное от бескрылости,
            но внизу любовь задыхаетсЯ, ибо в ненависти и злобе
            остаетсЯ одно отчаЯнье и крыло не способно вырасти.

            ‘ущество, от желаний светлое, мечетсЯ, мечетсЯ, мечетсЯ -
            хочет вырватьсЯ, чтобы свобода стала гнездом над мерзостью,
            хочет забыть наручники, вросшие в человечество.
            ‘уществу не хватило перьев: оно утыкано дерзостью.

            €ногда оно возносилось так высоко над сущим,
            что небо сверкало на коже, а птицы - внизу и рЯдом.
            „уша, однажды смешавшаЯсЯ с жаворонком поющим
            и потом упавшаЯ градом в ад, пропитанный смрадом.

            ’ы знаешь теперь наверно, что жизни других - это плиты:
            живьем замуруют! Ћстроги - проглотЯт, как тварь, потроша!
            ‚перед, через груды и толпы тех, кто с решетками слиты.
            „аже из клетки, где сыты, рвитесь, и кровь и душа.

            ‘мешное жалкое платье, моЯ оболочка бреннаЯ.
            †рущаЯ и вдыхающаЯ огонь, пустаЯ труба.
            €зъеденный меч, затасканный от вечного употреблениЯ.
            ’ело, в тюрьме которого разворачиваетсЯ судьба.

            ’ы не взлетишь. ’ы не можешь летать, никчемное тело,
            блуждающее в галереЯх, где воздух менЯ сковал.
            ‹ьнущее к небу тело, которому дно надоело,
            ты не взлетишь. ‚се так же мрачен и пуст провал.

            ђуки - не крыльЯ. ђуки - может быть, два отростка,
            предназначенные длЯ неба, длЯ зеленого морЯ листьев.
            Љровь тоскует от одиночества, ударЯетсЯ в сердце жестко.
            Њы печальны от заблуждений, предрассудков и лживых истин.

            Љаждый город, спешащий, спЯщий, обдает немотой казематов,
            тишиной сновидений, которые ливнем огненным канут в жижицу.
            ‚се охрипло от невозможности улететь из этого ада.
            —еловек лежит, как раздавленный. Ќебо выситсЯ. ‚оздух движетсЯ.


        ЊЋѓ€‹Ђ ‚ЋЋЃђЂ†…Ќ€џ

              Ћн возмечтал построить... „ыханьЯ не хватило.
              ’есать каменьЯ... ‘тену воздвигнуть... Ђ за нею
              воздвигнуть образ ветра. •отел, чтоб воплотило
              его строенье света и вольности идею.

              •отел построить зданье, что всех строений легче...
              „ыханьЯ не хватило. Ђ так ему мечталось,
              чтоб камень был из перьев, чтоб, тЯжесть прочь совлекши,
              его воображенье, как море птиц, взметалось.

              ‘меЯлсЯ. Џел. ђаботал. Џодобно крыльЯм грома,
              с неповторимой мощью, из рук его рабочих
              просторные, как крыльЯ, взрастали стены дома.
              Ќо даже взмахи крыльев беднее и короче.

              ‚едь камень - тоже сила, когда в движенье. ‘калы
              равны полету, если рождаютсЯ лавины.
              Ќо камень - это тЯжесть. € тЯжкие обвалы
              в погибели желаний бывают неповинны.

              •отел создать строитель... Ќо камень у движеньЯ
              заимствует лишь плотность и грубую весомость.
              ‘ебе тюрьму он строил. € сам в свое строенье
              низринут был. Ђ рЯдом - и ветер и веселость.


        ‚Ђ‹њ‘ ‚‹ћЃ‹…ЌЌ›•, Ќ…ђЂ‡‹“—Ќ›• ЌЂ‚…Љ€

                            ‡аблудились навек
                            среди сада объЯтий,
                            алый куст поцелуев
                            закружил их чудесно.
                            “раганы, озлобЯсь,
                            не могли разорвать их,
                            ни ножи с топорами,
                            ни пламень небесный.

                            “крашали руками
                            неуютность земную.
                            Џо упругости ветра,
                            ударЯвшего в лица,
                            измерЯли паденье.
                            ‚ бурном море тонули,
                            напрЯгаЯ все силы,
                            чтоб теснее сплотитьсЯ.

                            Ћдиноки, гонимы
                            скорбью неисцелимой
                            новогодий и весен,
                            безысходностью круга,
                            были светом горЯщим,
                            пылью неистребимой,
                            безоглЯдно, бесстрашно
                            обнимаЯ друг друга.


        ‚…—ЌЂџ ’њЊЂ

                   ‚еривший прежде, что свет будет мой, -
                   ныне в плену Я у темени грозной.
                   Њне не испить уже ласки земной,
                   солнечной Ярости, радости звездной.

                   Љровь моЯ, неуловимо легка,
                   светом скользит по артерии синей.
                   ’олько зрачкам ни глотка, ни глотка -
                   тьма озарЯть будет путь им отныне.

                   Њрак без конца. Ќи звезды. Ќи луча.
                   Ћтвердеванье. Ћдеревененье!
                   „ушно. ‚нести - задохнетсЯ свеча.
                   ‚ыворот рук, и корней, и терпеньЯ.

                   ‘корби мрачнее, свинца тЯжелей,
                   в черном зубов белизна захлебнетсЯ,
                   лишь темноты облипающий клей
                   в теле, в заваленном глыбой колодце.

                   ’есно мне. ‘мех угасает во рту.
                   ‚высь бы рванутьсЯ - не ноги - две гири.
                   ‘ловно резиновую черноту
                   сердцем, дыханьем никак не расширю