        Њаргарита Ђлигер. ‡оЯ


     ‚ первых числах  декабрЯ 1941 года в селе Џетрищеве, близ города ‚ереи,
немцы  казнили восемнадцатилетнюю  комсомолку, назвавшую себЯ  ’атьЯной. Ћна
оказалась московской школьницей ‡оей ЉосмодемьЯнской.
     <i>(€з газет)</i>
     "‡оЯ"  -  невыдуманнаЯ поэма. џ  писала ее  в сорок втором году,  через
несколько месЯцев после гибели ‡ои,  по горЯчему  следу ее  короткой жизни и
героической смерти.  Љогда пишешь  о  том,  что было  на  самом деле, первое
условие работы -  верность  истине, верность времени, и  "‡оЯ",  в сущности,
стала поэмой и о моей юности, о нашей юности. џ писала в поэме обо всем, чем
жили мы, когда воевали с немецким фашизмом, обо  всем, что было длЯ нас в те
годы важно. € как трагической осенью сорок первого года, вечером ЋктЯбрьской
годовщины,  слушала всЯ страна речь  ‘талина из осажденной  Њосквы. ќта речь
означала тогда очень много,  так же  как и  ответ ‡ои на допросе: "‘талин на
посту".
     ‘ тех пор прошло более двадцати пЯти лет, густо насыщенных всенародными
событиЯми и переживаниЯми,  грозными потрЯсениЯми  и прозрениЯми. џ пережила
их всем своим существом  и существованием, а ‡оЯ нет. џ знаю оценку,  данную
‘талину и его деЯтельности историей,  и  этим Я  сегоднЯ отличаюсь  от  ‡ои.
’акого различиЯ не было между нами, когда писалась поэма, и Я не считаю себЯ
вправе корректировать  ее теперь с высоты своей сегоднЯшней умудренности.  џ
печатаю  поэму  так,  как  она  была  написана в  сорок  втором  году,  ради
исторической  и  душевной правды той эпохи,  потому что нужно знать правду о
прошлом, чтобы полной мерой понимать правду настоЯщего.
     <i>1968</i>

     ‚‘’“Џ‹…Ќ€…

     џ так приступаю к решенью задачи,
     как будто конца и ответа не знаю.
     Џротертые окна бревенчатой дачи,
     раскрыты навстречу московскому маю.

     ‘олнце лежит на высоком крылечке,
     девочка с книгой сидит на пороге.

     "Ќа речке, на речке,
     па том бережочке,
     мыла Њарусенька белые ноги..."

     € словно пронизана песенка эта
     журчанием речки и смехом Њаруси,
     окрашена небом и солнцем прогрета...

     "Џлыли к Њарусеньке
     серые гуси..."

     Ћтбросила книгу, вокруг поглЯдела.
     Ќад медными соснами солнце в зените...
     Ћткинула голову, песню допела:

     "‚ы, гуси, летите,
     воды не мутите..."

     Ѓывают на свете такие мгновеньЯ,
     такое мерцание солнечных пЯтен,
     когда до конца изчезают сомненьЯ
     и кажетсЯ, мир абсолютно понЯтен.
     € жизнь твоЯ будет отныне прекрасна -
     и это навек, и не будет иначе.
     ‚се в мире устроено прочно и Ясно -
     длЯ счастьЯ, длЯ радости, длЯ удачи.
     Ћсобенно это бывает в начале
     дороги,
     когда тебе лет еще мало
     и если и были какие печали,
     то грозного горЯ еще не бывало.
     ‚се в мире открыто глазам человека,
     Ћн гордо стоит у высокого входа
     ... Џочти середина двадцатого века.

     ‚есна девЯтьсот сорок первого года.
     Ћна начиналась экзаменом школьным,
     тревогой неЯсною и дорогою,
     манила на волю мЯчом волейбольным,
     игрою реки, тополиной пургою.

     Њосковские неповторимые весны.
     ‹есное дыхание хвои и влаги.
     ...ђайон ’имирЯзевки, медные сосны,
     бельЯ на веревках веселые флаги.
     Љак мудро, что люди не знают заране
     того, что стоит неуклонно пред ними.
     - Љак звать тебЯ, девочка?
     - ‡оей.
     - Ђ ’анЯ?
     - „а, есть и такое хорошее имЯ.

     Ќу что же, поскольку в моей это власти
     тебЯ отыскать в этой солнечной даче,
     мне хочетсЯ верить, что ждет тебЯ счастье,
     и Я не желаю, чтоб было иначе.
     ‚ сиЯющей рамке зеленого зноЯ,
     на цыпочки приподымаЯсь немножко,
     выходит семнадцатилетнЯЯ ‡оЯ,
     московскаЯ школьница-длинноножка.

        Џ…ђ‚Ђџ ѓ‹Ђ‚Ђ

     †изнь была скудна и небогата.
     „ети подрастали без отца.
     ЊаленькаЯ мамина зарплата -
     месЯц не дотЯнешь до конца.
     ’ак-то это так, а на поверку
     не скучали.
     ‚спомни хоть сейчас,
     как купила мама этажерку,
     сколько было радости у нас.
     ‘толик переставь, кровати двигай,
     шума и силенок не жалей.
     ќтажерка краше с каждой книгой,
     с каждым переплетом веселей.
     ‘куки давешней как не бывало!
     ‘тало быть, и вывод будет прост:
     человеку нужно очень мало,
     чтобы счастье встало в полный рост.

     „евочка, а что такое счастье?
     ђазве разобрались мы с тобой?
     Њожет, это значит - двери настежь,
     в ветер окунутьсЯ с головой,
     чтобы хвойный мир колол на ощупь
     и горчил на вкус
     и чтобы ты
     в небо поднЯлась -
     чего уж проще б! -
     а потом спустилась с высоты.
     —тоб перед тобой вилась дорога,
     ни конца, ни краю не видать.
     Ќам длЯ счастьЯ нужно очень много.
     ‘только, что и в сказке не сказать.

     …сли в сказке не сказать, так скажет
     золотаЯ песнЯ, верный стих.
     Џусть мечта земной тропинкой лЯжет
     у чиненых туфелек твоих.
     ‚се, за что товарищи боролись,
     все, что увидать €льич хотел...
     —тоб уже не только через полюс -
     вкруг планеты —калов полетел.
     —тобы меньше уставала мама
     за проверкой письменных работ.
     —тоб у гор ‘иерра-ѓвадаррама
     победил неистовый народ.
     —тоб вокруг сливались воедино
     вести из газет, мечты и сны.
     € чтобы папанинскаЯ льдина
     доплыла отважно до весны.

     ‘тала жизнь богатой и веселой,
     ручейком прозрачным потекла.
     Ћкнами на юг стоЯла школа,
     всЯ из света, смеха и стекла.
     Њеста много, мир еще не тесен.
     ‚ечностью сдаетсЯ каждый миг.
     ‘ каждым днем ты знаешь больше песен,
     с каждым днем читаешь больше книг.
     „евочка, ты все чему-то рада,
     все взволнованней, чем день назад.
     ’ы еще не знаешь ‹енинграда!
     …сть еще на свете ‹енинград!

     ѓорЯчась, не уступаЯ, спорЯ,
     милаЯ моЯ, расти скорей!
     ’ы еще не видывала морЯ,
     а у нас в ‘оюзе сто морей.
     Ѓегай по земле, не знай покоЯ,
     все спеши увидеть и понЯть.
     ’ы еще не знаешь, что такое
     самого любимого обнЯть.

     „верь толкнешь - и встанешь у порога.
     ‚се-то мы с утра чего-то ждем.
     Ќам длЯ счастьЯ нужно очень много.
     Њаленького счастьЯ не возьмем.
     ѓоры на пути - своротим гору,
     вычерпаем реки и морЯ.
     ‚ырастай такому счастью впору,
     девочка богатаЯ моЯ.

     ***

     € встал перед ней переполненный мир,
     туманен и солнечен, горек и сладок,
     мир светлых садов, коммунальных квартир,
     насущных забот, постоЯнных нехваток,
     различных поступков и разных людей.
     Ћн встал перед ней и велел ей пробитьсЯ
     сквозь скуку продмаговских очередей,
     сквозь длинную склоку квартирных традиций.
     Ћн встал перед ней, ничего не таЯ,
     во всей своей сущности, трезвой и черствой.
     € тут начинаетсЯ правда твоЯ,
     твое знаменитое единоборство.
     Џравда твоЯ.
     Џогоди, не спеши.
     ’ы глЯнула вдаль не по-детски сурово,
     когда прозвучало в твоей тиши
     это тЯжелое русское слово.
     Ќе снисходЯщее ни до чего,
     пристрастное и неподкупное право.

     ‡вучит это слово,
     как будто его
     €льич произносит чуть-чуть картаво.
     € столько в нем сухого огнЯ,
     что мне от него заслонитьсЯ нечем,
     как будто бы это взглЯнул на менЯ
     „зержинский,
     накинув шинель на плечи.
     € этому слову навеки дано
     быть нашим знаменем и присЯгой.
     €здали пахнет длЯ нас оно
     печатною краской, газетной бумагой.

     ’ак вот ты какой выбираешь путь!
     Ђ что, если знаешь о нем понаслышке?
     Ћн тЯжкий.
     ‡ахочетсЯ отдохнуть,
     но нет и не будет тебе передышки.
     ’рудна будет долЯ твоЯ, трудна.
     Љогда ты с прикушенною губою
     из школы уходишь домой одна,
     не знаЯ, что Я слежу за тобою,
     или когда отвернешьсЯ вдруг,
     чтобы никто не увидел, глотаЯ
     упрек педагога, насмешку подруг,
     не видЯ, что Я за тобой наблюдаю,
     Я подойду и скажу тебе:
     - —то ж,
     устала, измучилась, стала угрюмой.
     Ђ может, уже понЯла: не дойдешь.
     Џока еще можно свернуть, подумай.
     Ќедолго в твои молодые лета
     к другим, не к себе, относитьсЯ строже.
     …сть прЯмолинейность и прЯмота,
     но это совсем не одно и то же.
     Џодруги боЯтсЯ тебЯ чуть-чуть,
     им неуютно и трудно с тобою.
     Џодумай: ты вынесешь этот путь?
     ‘умеешь пробитьсЯ ценою любою?

     Ќо этот настойчивый, пристальный свет
     глаз, поставленных чуточку косо.
     Ќо ты подымаешьсЯ мне в ответ,
     и стыдно становитсЯ мне вопроса.
     € сделалась правда повадкой твоей,
     порывом твоим и движеньем невольным
     в беседах со взрослыми,
     в играх детей,
     в раздумьЯх твоих и в кипении школьном.
     Љак облачко в небе,
     как след от весла,
     твоЯ золотистаЯ юность бежала.
     ’воЯ пионерскаЯ правда росла,
     твоЯ комсомольскаЯ правда мужала.
     € шла ты походкой, летЯщей вперед,
     в тебе приоткрытое Ясное завтра,
     и над тобою, как небосвод,
     сиЯла твоЯ большевистскаЯ правда.

     ***
     €, устав от скучного предмета,
     о своем задумаешьсЯ ты.
     ...ЉончатсЯ зачеты.
     Ѓудет лето.
     ‘бивчивые пестрые мечты...
     ’ы отложишь в сторону тетрадку.
     ЏЯть минут потерпит! Ќе беда!
     Ќу, давай сначала,
     по порЯдку.
     Ѓудет все, как в прошлые года.
     Џо хозЯйству сделать все, что надо,
     и прибратьсЯ наскоро в дому,
     убежать в березы палисада,
     в желтую сквозную кутерьму.
     € кусок косой недолгой тени
     в солнечном мельканье отыскать,
     и, руками охватив колени,
     книжку интересную читать.
     ’ени листьев, солнечные пЯтна...
     ѓолова закружитсЯ на миг.
     “ тебЯ составлен аккуратно
     длинный список непрочтенных книг.
     ‘колько их!
     Ќароды, судьбы, люди...
     ‘ ними улыбатьсЯ и дрожать.
     Ѓыть собой и знать, что с ними будет,
     с ними жить и с ними умирать.
     ‘делатьсЯ сильнее и богаче,
     с ними ненавидЯ и любЯ.

     Љомнатка на коммунальной даче
     стала целым миром длЯ тебЯ.
     ‚глЯдыватьсЯ в судьбы их и лица,
     видеть им невидимую нить.
     “ одних чему-то научитьсЯ
     и других чему-то научить.
     Ќаучить чему-то.
     Ќо чему же?
     ЏрЯмо в душу каждого взглЯнуть,
     всех проверить, всем раздать оружье,
     всех построить и отправить в путь.
     †ить судьбою многих в каждом миге,
     помогать одним, винить других...

     ’олько разве так читают книги?
     ’ак, пожалуй, люди пишут их.
     Њожет быть.
     € ты посмотришь прЯмо
     странными глазами.
     Њожет быть...
     ‘ тайною тревогой спросит мама:
     - ’ы решила, кем ты хочешь быть?
     Љем ты хочешь быть!
     € сердце взмоет
     прЯмо в небо.
     Ќепочатый край
     дел на свете.
     Њир тебе откроет
     все свои секреты.
     ‚ыбирай!

     …сть одно,
     заветное,
     большое, -
     как бы только путь к нему открыть?
     „о краев наполненной душою
     обо всем с другими говорить,
     ќто очень много, понимаешь?
     ‘илой сердца, воли и ума
     людЯм открывать все то, что знаешь
     и во что ты веруешь сама.
     ‡аставлЯть их жить твоей тревогой,
     выбирать самой длЯ них пути.
     Ќо откуда, как, какой дорогой
     к этому величию прийти?

     Њожно стать учительницей в школе.
     ќтим ты еще не увлеклась?
     „а, но это только класс, не боле.
     ќто мало, если только класс.
     ‚стать бы так, чтоб слышны стали людЯм
     сказанные шепотом слова.
     ќтот путь безжалостен и труден.
     „а, но это счастье.
     ’ы права.
     ’ы права, роднаЯ, это счастье -
     все на свете словом покорить.
     —тоб в твоей неоспоримой власти
     было с целым миром говорить,
     чтобы слово музыкой звучало,
     деревом диковинным росло,
     как жестокий шквал, тебЯ качало,
     как ночной маЯк, тебЯ спасло,
     чтобы все, чем ты живешь и дышишь,
     ты могла произнести всегда,
     а потом спросила б землю:
     - ‘лышишь? -
     € землЯ в ответ сказала б:
     - „а.

     Љак пилот к родному самолету,
     молчаливый, собранный к полету,
     трезвый и хмелеющий идет,
     так и Я иду в свою работу,
     в каждый свой рискованный полет.
     € опЯть Я счастлива, и снова
     песней обернувшеесЯ слово
     от себЯ самой менЯ спасет.
     (Џутник, возвращаЯсь издалека,
     с трепетом глЯдит из-под руки -
     так же ли блестЯт из милых окон
     добрые, родные огоньки.

     € такаЯ в нем дрожит тревога,
     что передохнуть ему нельзЯ.
     ’ак и Я взглЯнула от порога
     в долгожданные твои глаза.

     Ќо война кровава и жестока,
     и, вернувшись с дальнего пути,
     можно на земле
     ни милых окон,
     ни родного дома не найти.

     Ќо осталась мне моЯ отвага,
     тех, что не вернутсЯ, голоса
     да еще безгрешнаЯ бумага,
     быстролетной песни паруса.)

     ***

     ’ак и проходили день за днем.
     †изнь была обычной и похожей.
     ’олько удивительным огнем
     проступала кровь под тонкой кожей.
     ‘тал решительнее очерк рта,
     легче и взволнованней походка,
     и круглее сделалась черта
     детского прЯмого подбородка.
     ’олько, может, плечики чуть-чуть
     по-ребЯчьи вздернуты и узки,
     но уже девическаЯ грудь
     мЯгко подымает ситец блузки.
     € еще непонЯтаЯ власть
     в глубине зрачков твоих таитсЯ.
     Љак же это должен свет упасть,
     как должны взлететь твои ресницы,
     как должна ты сесть или привстать,
     тишины своей не нарушаЯ?
     ’олько вдруг всплеснет руками мать:
     - „евочка, да ты совсем большаЯ!
     €ли, может, в солнечный денек,
     на исходе памЯтного маЯ,
     ты из дому выбежишь, дружок,
     на бегу на цыпочки вставаЯ,
     и на старом платьице твоем
     кружево черемуховой ветки.

     - ‡оЯ хорошеет с каждым днем, -
     словом перекинутсЯ соседки.

     ‚ школьных коридорах Яркий свет.
     ’ы пройдешь в широком этом свете.
     ћноша одних с тобою лет удивитсЯ,
     вдруг тебЯ заметив.
     ‚здрогнет, покраснеет, не поймет.
     ‘колько лет сидели в классе рЯдом,
     спорили, не ладили...

     € вот
     глЯнула косым коротким взглЯдом,
     волосы поправила рукой,
     озареннаЯ какой-то тайной.
     ’ак когда ж ты сделалась такой -
     новой, дорогой, необычайной?
     Ќет, совсем особенной, не той,
     что парнишку мучила ночами.
     Ќе жемчужною киномечтой,
     не красоткой с жгучими очами.
     - —то ж таитсЯ в ней?
     - Ќе знаю Я.
     - —то, она красиваЯ?
     - Ќе знаю.
     Ќо,- какаЯ есть, она - моЯ,
     золотаЯ,
     ЯснаЯ,
     сквознаЯ.-
     € увидит он свою судьбу
     в девичьей летающей походке,
     в прЯдке, распушившейсЯ на лбу,
     в Ямочке на круглом подбородке.

     (‘частье, помноженное на страданье,
     в целом своем и дадут, наконец,
     это пронзительное, как рыданье,
     тайное соединение сердец.
     Љак началось оно?
     Џеснею русской?
     „линной беседой в полуночный час?
     €ли таинственной улочкой узкой,
     никому не ведомой, кроме нас?
     •очешь -
     давай посмеемсЯ, поплачем!
     •очешь -
     давай пошумим,
     помолчим!
     Њы - заговорщики.
     ‘ердцем горЯчим
     Я прикоснулась к тебе в ночи.)

     ‚от они - дела!
     Ђ как же ты?
     ‘ердца своего не понимаЯ,
     ты жила.
     Љругом цвели цветы,
     наливались нивы силой маЯ.
     ’равы просыпались ото сна,
     все шумнее делалась погода,
     и стоЯла позднЯЯ весна
     твоего осьмнадцатого года.
     ‡а пронзенной солнцем пеленой
     та весна дымилась пред тобою
     странною, неназванной, иной,
     тайной и заманчивой судьбою.
     —то-то будет!
     ‘коро ли?
     Ђ вдруг!
     ’ополЯ цветут по Џодмосковью,
     и природа светитсЯ вокруг
     странным светом,
     может быть, любовью.


     ***
     Ќу вот.
     ’акой Я вижу ‡ою
     в то воскресенье, в полдне там,
     когда военною грозою
     пахнуло в воздухе сухом.
     ’еперь, среди военных буден,
     в часок случайной тишины,
     охотно вспоминают люди
     свой самый первый день войны.
     „о мелочей припоминаЯ
     свой мир,
     свой дом,
     свою Њоскву,
     усмешкой горькой прикрываЯ
     свою обиду и тоску.

     Ќу что ж, друзьЯ!
     Ќедолюбили,
     недоработали,
     не так,
     как нынче хочетсЯ, дожили
     до первых вражеских атак.
     Ќо разве мы могли б иначе
     на свете жить?
     ‚ины ничьей
     не вижу в том, что мы поплачем,
     бывало, из-за мелочей.
     Њы все-таки всерьез дружили,
     любили, верили всерьез.
     Ћ чем жалеть?
     Њы славно жили,
     как получилось, как пришлось.
     Ќо сразу
     вихрь,
     толчок,
     минута,
     и, ничего не пощадив,
     на полутоне сорван круто
     с трудом налаженный метив.
     ‘винцовым зноем полыхнуло,
     вошло без стука в каждый дом
     и наши окна зачеркнуло
     чумным безжалостным крестом.
     Љрест-накрест синие полоски
     на небо, солнце и березки,
     на наше прошлое легли,
     чтоб мы перед собой видали
     войной зачеркнутые дали,
     чтоб мы забытьсЯ не могли.
     ѓлаза спросонок открываЯ,
     когда хлестнет по окнам свет,
     мы встрепенемсЯ, вспоминаЯ,
     что на земле покоЯ нет.
     ЏокоЯ нет и быть не может.
     Ћкно как раненаЯ грудь.
     Ќехитрый путь доныне прожит.
     Ћтныне начат новый путь.
     ‚се в мире стало по-другому.
     Ќеверен шум, коварна тишь.
     ’ы выйдешь вечером из дому,
     вокруг пытливо поглЯдишь.
     Ќо даже в этой старой даче,
     в тревожный погруженной мрак,
     все изменилось, все иначе,
     еще никто не знает как.

        ‚’ЋђЂџ ѓ‹Ђ‚Ђ

     ‘ девЯтого класса, с минувшего лета,
     у тебЯ была книжечка серого цвета.
     …е ты в отдельном кармане носила
     и в месЯц по двадцать копеек вносила.
     Њы жили настолько свободно и вольно,
     не помнЯ о том, что бывает иначе,
     что иногда забывали невольно,
     что мы комсомольцы и что это значит.
     ‚се праздником было веселым и дерзким,
     жилось нам на свете светло и просторно.
     ђазвеЯлось детство костром пионерским,
     растаЯло утренней песенкой горна.

     ‚ы в мирное времЯ успели родитьсЯ,
     суровых препЯтствий в пути не встречали,
     но ритмом былых комсомольских традиций
     сердца возмужавшие застучали.
     € в знойные ночи военного лета
     вы всей своей кровью почуЯли это.

     …ще тебе игр недоигранных жалко,
     и книг непрочитанных жаль, и еще ты
     припрЯчешь - авось пригодитсЯ - шпаргалку.
     Ђ вдруг еще будут какие зачеты!
     …ще вспоминаешь в тоске неминучей
     любимых товарищей, старую парту...
     ’ы все это помнишь и любишь? ’ем лучше.
     ‚се это поставлено нынче на карту.
     Ќастала пора, и теперь мы в ответе
     за каждый свой взнос в комсомольском билете.
     € ђодина нынче с нас спрашивать вправе
     за каждую буковку в нашем “ставе.
     ’ревожное небо клубитсЯ над нами.
     Џодходит война к твоему изголовью.
     € больше нам взносы платить не рублЯми,
     а может быть, собственной жизнью и кровью.

     Џритоптанным житом, листвою опалой,
     сожженнаЯ солнцем, от пыли седаЯ,
     ‘оветскаЯ ЂрмиЯ,
     ты отступала,
     на ноги истертые припадаЯ.
     €скрились волокна сухой паутины,
     летели на юг неизменные гуси,
     ты шла, покидаЯ полЯ “краины,
     ты шла, оставлЯЯ леса Ѓеларуси.
     Ђ люди?
     Ђ дети?
     Ќе буду, не буду...
     ’ы помнишь сама каждой жизнью своею.
     Ќо кровь свою ты оставлЯла повсюду,
     наверно затем, чтоб вернутьсЯ за нею.
     Ћ запах шинельного черного пота!
     Ћ шарканье ног по кровавому следу!
     Ђ где-то уже подхихикивал кто-то,
     трусливо и жалко пинаЯ победу.
     Љак страшно и горько подумать,
     что где-то уже суетились, шипЯ и ругаЯ...
     Ћ чем ты?
     Ќе вздрагивай, девочка, это
     не те, за кого ты стоишь, дорогаЯ.

     Ќет, это не те, чьи любимые люди
     в окопах лежат у переднего краЯ,
     что в лад громыханью советских орудий
     и дышат и верЯт,
     Ќе те, дорогаЯ.
     Ќет, это не те, что в казенном конверте,
     в бессильных, неточных словах извещеньЯ
     услышали тихое сердце бессмертьЯ,
     увидели дальнее зарево мщеньЯ.
     Ќет, это не те, что вставали за Џресню,
     ‚ладимирским трактом в ‘ибирь уходили,
     что плакали, слушаЯ русскую песню,
     и пушкинский стих, как молитву, твердили,
     Ћни - это нелюди, копоть и плесень,
     мышиные шумы, ухмылки косые.
     € нет у них родины, нет у них песен,
     и нет у них Џушкина и ђоссии!
     Ќо ‡оЯ дрожит и не знает покоЯ,
     от гнева бледнеЯ,
     от силы темнеЯ:
     "Њне хочетсЯ что-нибудь сделать такое,
     чтоб стала победа слышней и виднее!"

     ‘тоЯло начало учебного года.
     Ѓыл утренний воздух прохладен и сладок.
     ЉленоваЯ, злаЯ, сухаЯ погода,
     шуршание листьев и шорох тетрадок.
     Ќо в этом учебном году по-другому.
     ‡енитки, взведенные в сквериках рыжих.
     ‚ девЯтом часу ты выходишь из дому,
     совсем налегке,
     без тетрадок и книжек.
     Њне эта дорога твоЯ незнакома.
     ‚ другой стороне двести перваЯ школа.
     Ћсенней Њосквой, по путевке райкома,
     идет комсомолка в ЊЉ комсомола.
     Ћсенней Њосквою,
     октЯбрьской Њосквою...
     Њне видитсЯ взглЯд твой, бессонный и жесткий,
     џ только глаза от волненьЯ закрою
     и сразу увижу твои перекрестки.
     „уше не забыть тебЯ,
     сердцу не бросить,
     как женщину в горе,
     без маски, без позы.
     Њорщины у глаз,
     промелькнувшаЯ проседь,
     на горьких ресницах повисшие слезы.
     ‚се запахи жизни, проведенной вместе,
     опЯть набежали, опЯть налетели,-
     обрызганной дождиком кровельной жести
     и острой листвы, отметенной к панели.
     ‚се двигалось,
     шло,
     продолжалась работа,
     и каждаЯ улица мимо бежала.
     Ќо тихаЯ, тайнаЯ, тонкаЯ нота
     в осенних твоих переулках дрожала.
     ‡венели твои подожженные клены,
     но ты утешала их теплой рукою.
     Љакой же была ты тогда?
     Ћскорбленной?
     ‘традающей?
     Џлачущей?
     Ќет, не такою.
     ’ы за ночь одну на глазах возмужала,
     собралась,
     ремни подтЯнула потуже.
     Љак просто заводы в тайгу провожала
     и между бойцами делила оружье.
     Љакою ты сделалась вдруг деловитой.
     ђассчитаны, взвешены жесты и взглЯды.
     ‚колочены рельсы,
     и улицы взрыты,
     и в переулках стоЯт баррикады.
     Љак будто с картины о битвах на Џресне,
     котораЯ стала живой и горЯчей.
     € нету похожих стихов или песни.
     Ѓыла ты
     Њосквой -
     и не скажешь иначе.
     € те, кто родилсЯ на улицах этих
     и здесь, на глазах у Њосквы, подрастали,
     о ком говорили вчера, как о детЯх,
     сегоднЯ твоими солдатами стали.
     Ћни не могли допустить, чтоб чужаЯ
     железнаЯ спесь их судьбу затоптала.
     Ђ там,
     у ‡венигорода,
     у ЊожаЯ,
     шла грознаЯ битва людей и металла.
     ‚ твоих переулках росли баррикады.
     †елезом и рвами Њоскву окружали.
     ‚ ЊЉ
     отбирали людей в отрЯды.
     ‚ больших коридорах
     толпились, жужжали
     вчерашние мальчики, девочки, дети,
     встревоженный рой золотого народа.
     ‘идел молодой человек в кабинете,
     москвич октЯбрЯ сорок первого года.
     Џред ним проходили повадки и лица.
     „олжно было стать ему сразу понЯтно,
     который из них безусловно годитсЯ,
     которого надо отправить обратно.
     € каждого он оглЯдывал сразу,
     едва поЯвлЯлсЯ тот у порога,
     улавливал еле заметные глазу смущенье,
     случайного взглЯда тревогу.
     Ћн с разных сторон их старалсЯ увидеть,
     от гнева в глазах до невольной улыбки,
     смутить,
     ободрить,
     никого не обидеть,
     любою ценою не сделать ошибки.
     ‘начала встречаЯ, потом провожаЯ,
     иных презирал он,
     гордилсЯ другими.
     ‚опросы жестокие им задаваЯ,
     он сам себЯ тоже опрашивал с ними.
     € если ответить им было нечем,
     и если они начинали терЯтьсЯ,
     он всем своим юным чутьем человечьим
     до сути другого старалсЯ добратьсЯ.
     ЋктЯбрьским деньком, невысоким и мглистым,
     в Њоскве, окруженной немецкой подковой,
     товарищ елепин,
     ты был коммунистом
     со всей справедливостью нашей суровой.
     Ћна отвечала сначала стоЯ,
     сдвигаЯ брови при каждом ответе:
     - ”амилиЯ?
     - ЉосмодемьЯнскаЯ.
     - €мЯ?
     - ‡оЯ.
     - ѓод рождениЯ?
     - „вадцать третий.
     Џотом она села на стул.
     Ђ дальше
     следил он, не кроетсЯ ли волненье,
     и нет ли рисовки,
     и нет ли фальши,
     и нет ли хоть крошечного сомненьЯ.

     Ћна отвечала на той же ноте.
     - Ќет, не заблудитсЯ.
     - Ќет, не боитсЯ.
     € он, наконец, записал в блокноте
     последнее слово свое:
     "ѓодитсЯ".
     ‡аметил ли он на ее лице
     играющий отблеск далекого света?
     ’ы не ошибсЯ
     в этом бойце,
     секретарь Њосковского Љомитета.


     ***
     Ћтгорели жаркие леса,
     под дождем погасли листьЯ клена.
     Ћсень поднимает в небеса
     отсыревшие свои знамена.
     Ќо они и мокрые горЯт,
     занимаЯсь с западного краЯ.
     ќто полыхает не закат,
     это длитсЯ бой, не угасаЯ.
     Ћсень, осень. ‚век не позабудь
     тихий запах сырости и тленьЯ,
     выбитый, размытый, ржавый путь,
     мокрые дороги отступленьЯ,
     и любимый город без огнЯ,
     и безлюдных улочек морщины...

     Ќичего, мы дожили до днЯ
     самой долгожданной годовщины.
     € возник из ветра и дождЯ
     смутного, дымЯщегосЯ века
     гордый голос нашего вождЯ,
     утомленный голос человека.
     „линный фронт - живаЯ полоса

     человечьих судеб и металла.
     ‘квозь твоих орудий голоса
     слово невредимым пролетало.
     € разноЯзыкий пестрый тыл,
     зной в ’ашкенте, в ушенском - поземка.
     € повсюду ‘талин говорил,
     медленно, спокойно и негромко.

     Љак бы мне надежнее сберечь
     вечера того любую малость?
     Љак бы мне запомнить эту речь,
     чтоб она в крови моей осталась?
     џ запомню неотступный взглЯд
     вставшей в строй московской молодежи
     и мешки арбатских баррикад -
     это, в сущности, одно и то же.
     џ запомню старого бойца,
     ставшего задумчивей и строже,
     и сухой огонь его лица -
     это, в сущности, одно и то же.
     Ћн сказал:
     - Џобеда!
     Ѓудет так.
     џ запомню, как мой город ожил,
     сразу став и старше и моложе,
     первый выстрел наших контратак -
     это, в сущности, одно и то же.
     ќто полновесные слова
     невесомым схвачены эфиром.
     ќто осажденнаЯ Њосква
     гордо разговаривает с миром.
     „ети командиров и бойцов,
     бурей разлученные с отцами,
     будто голос собственных отцов,
     этот голос слушали сердцами.
     †ены, проводившие мужей,
     не заплакавшие на прощанье,
     в напрЯженной тишине своей
     слушали его, как обещанье.
     ѓрозный час.
     †естокаЯ пора.
     ‘евастополь. Ќочь. ‘апун-гора
     тЯжело забылась после боЯ.
     „линный гул осеннего прибоЯ.
     ’олько вдруг взорвались рупора.
     ќто ‘талин говорит с тобою.
     ‹енинград безлюдный и седой.
     ЉировскаЯ волЯ в твердом взглЯде.
     ‚стретившись лицом к лицу с бедой,
     ‹енинград не молит о пощаде.
     „оживешь?
     „отерпишь?
     „остоишь?
     „остою, не сдамсЯ!
     ђаскололась
     чистаЯ, отчетливаЯ тишь,
     и в нее ворвалсЯ тот же голос.
     Њежду ленинградскими
     домами о фанеру, мрамор и гранит
     билсЯ голос сильными крылами.
     ќто ‘талин с нами говорит.
     Џредстоит еще страданий много,
     но твоЯ отчизна победит.
     Љто сказал:
     "‚оздушнаЯ тревога!"?
     Њы спокойны - ‘талин говорит.

     —то такое радиоволна?
     ќто колебаниЯ эфира.
     ќто значит - речь его слышна
     отовсюду, в разных точках мира.
     Џрижимают к уху эбонит
     коммунисты в харьковском подполье.
     ЉлонитсЯ березка в чистом поле...
     ќто ‘талин с нами говорит.

     —то такое радиоволна?
     џ не очень это понимаю.

     ЏрЯчетсЯ за облако луна.
     ’ы бежишь, кустарники ломаЯ.
     ‚се свершилось. ‚се совсем всерьез.
     ’ы волочишь хвороста вЯзанку.
     Њежду расступившихсЯ берез
     ветер настигает партизанку.
     € она, вступаЯ в лунный круг,
     ветром захлебнетсЯ на минуту.
     —то со мною приключилось вдруг?
     Њне легко и славно почему-то.

     —то такое радиоволна?
     ‚етер то московский -
     ты и рада.
     €, внезапной радости полна,
     ‡оЯ добежала до отрЯда.

     Љак у нас в лесу сегоднЯ сыро!
     Љак ни бейсЯ, не горит костер.
     ‚етер пальцы тонкие простер.
     Њожет быть, в нем та же дрожь эфира?
     ’олько вдруг как вспыхнула береста!
     ќто кто сказал, что не разжечь?
     ‚от мы и согрелись!
     ќто просто
     к нам домчалась сталинскаЯ речь.
     Ѓудет день большого торжества.
     Љак тебе ни трудно - верь в победу!

     € летит осеннЯЯ листва
     по ее невидимому следу.

     ***
     ‡а остановившейсЯ рекою
     партизаны жили на снегу.
     ‘ами отрешившись от покоЯ,
     не давали отдыха врагу.
     Љо всему привыкнешь понемногу.
     †изнь прекрасна! ѓоре - не беда!
     ђазрушали, где могли, дорогу,
     резали свЯзные провода.
     Ќачались декабрьские метели.
     „ули беспощадные ветра.
     Џод открытым небом три недели,
     греЯсь у недолгого костра,
     спит отрЯд, и звезды над отрЯдом...
     Љак бы близко пулЯ ни была,
     если даже смерть почти что рЯдом,
     люди помнЯт про свои дела,
     думают о том, что завтра будет,
     что-то собираютсЯ решить.
     ќто правильно.
     Ќа то мы люди.
     ќто нас спасает, может быть.

     € во мраке полночи вороньей
     ‡оЯ вспоминает в свой черед:
     "—то там в ’имирЯзевском районе?
     Љак там мама без менЯ живет?
     •леб, наверно, ей берет соседка.
     Љак у ней с дровами?
     •олода!
     …сли дров не хватит, что тогда?"

     Ђ наутро донесла разведка,
     что в селе Џетрищеве стоЯт,
     отдыхают вражеские части.
     - ‘рок нам вышел, можно и назад.
     Њожно задержатьсЯ. ‚ нашей власти.
     - ’ри недели мы на холоду.
     ЋтогретьсЯ бы маленько надо .-
     ‘мотрит в землю командир отрЯда.
     € сказала ‡оЯ:
     - џ пойду.
     џ еще нисколько не устала.
     џ еще успею отдохнуть.
     Љак она негаданно настала,
     жданнаЯ минута.
     „обрый путь!
     “зкаЯ ладошка холодна -
     от мороза или от тревоги?
     € уходит девочка одна
     по своей безжалостной дороге.

     * * *
     ’ишина, ах, какаЯ стоит тишина!
     „аже шорохи ветра нечасты и глухи.
     ’ихо так, будто в мире осталась одна
     эта девочка в ватных штанах и треухе.
     ‡начит, Я ничего не боюсь и смогу
     сделать все, что приказано...
     ‡автра не близко.
     „огорает костер, разожженный в снегу,
     и последний, дымок его стелетсЯ низко.
     Џогоди еще чуточку, не потухай.
     Њне с тобой веселей. џ согрелась немного.
     Ќад Џетрищевом - три огневых петуха.
     ’ам, наверное, шум, суета и тревога.
     ќто Я подожгла!
     ќто Я!
     ќто Я!
     ‚се исполню, верна боевому приказу.
     € сильнее противника волЯ моЯ,
     и сама Я невидима вражьему глазу.
     ‡асмеЯтьсЯ?
     ‡апеть?
     Џогоди, погоди!..
     ‚от когда Я с ребЯтами встречусь, когда Я..,

     ‘ердце весело прыгает в жаркой груди,
     и счастливей колотитсЯ кровь молодаЯ.

     Ђх, какаЯ большаЯ стоит тишина!
     Џриглушенные елочки к шороху чутки.

     Љак досадно, что Я еще крыл лишена.
     џ бы к маме слетала хоть на две минутки.

     Њама, мама,
     какой Я была до сих пор?
     Њожет быть, недостаточно мЯгкой и нежной?
     џ другою вернусь.
     „огорает костер.
     џ одна остаюсь в этой полночи снежной.
     џ вернусь,
     Я найду себе верных подруг,
     стану сразу доверчивей и откровенней...

     ’ишина, тишина нарастает вокруг.
     ’ы сидишь, обхвативши руками колени.
     ’ы одна.
     Ђх, какаЯ стоит тишина!..
     Ќо не верь ей, прислушайсЯ к ней, дорогаЯ.
     ’ихо так, что отчетливо станет слышна
     всЯ страна,
     всЯ война,
     до переднего краЯ.
     ’ы услышишь все то, что не слышно врагу.
     Џод защитным крылом этой ночи вороньей
     заскрипели полозьЯ на крепком снегу,
     тащат трудную тЯгу разумные кони.
     Њимо сосенок четких и лунных берез,
     через линию фронта, огонь и блокаду,
     нагруженный продуктами красный обоз
     осторожно и верно ползет к ‹енинграду.
     ‹юди, может быть, месЯц в пути, и назад
     не вернет их ни страх, ни железнаЯ сила.
     ќто наша тоска по тебе, ‹енинград,
     наша русскаЯ боль из немецкого тыла.
     —ем мы можем тебе хоть немного помочь?
     Њы пошлем тебе хлеба, и мЯса, и сала.

     Ћн стоит,
     погруженный в осадную ночь,
     этот город,
     которого ты не видала.
     Ћн стоит под обстрелом чужих батарей.
     ђассказать тебе, как он на холоде дышит?
     Џро его матерей,
     потерЯвших детей
     и тащивших к спасенью чужих ребЯтишек.
     ‹юди понЯли цену того, что зовут
     немудреным таинственным именем
     жизни, и они исступленно ее берегут,
     потому что - а вдруг? - пригодитсЯ Ћтчизне,
     ќто проще - усталое тело сложить,
     никогда и не выйдЯ к переднему краю.
     ‘лава тем, кто решил до победы дожить!
     Џонимаешь ли, ‡оЯ?
     - џ все понимаю.
     Џонимаю.
     џ завтра проникну к врагу,
     и менЯ не заметЯт,
     не схватЯт,
     не свЯжут.
     ‹енинград, ‹енинград!
     џ тебе помогу.
     Џрикажи мне!
     џ сделаю все, что прикажут...
     € как будто в ответ тебе,
     будто бы в лад
     застучавшему сердцу услышь канонаду.
     Ќа высоких басах начинает Љронштадт,
     и Њалахов курган отвечает Љронштадту.
     Џроплывают больших облаков паруса
     через тысЯчи верст человечьего горЯ.
     Ђртиллерии русской гремЯт голоса
     от Ѓалтийского морЯ до —ерного морЯ.
     ‘евастополь.
     Ќо как рассказать мне о нем?
     Ќа светЯщемсЯ гребне девЯтого вала
     он причалил к земле боевым кораблем,
     этот город,
     которого ты не видала.
     ‘ходЯт на берег люди. ‚здыхает вода.
     —то такое геройство?
     џ так и не знаю.
     ‘евастополь...
     „авай помолчим...
     Ќо тогда,
     понимаешь, он был еще жив.
     - Џонимаю!
     Џонимаю.
     џ завтра пойду и зажгу
     и конюшни и склады согласно приказу.
     ‘евастополь, Я завтра тебе помогу!
     џ ловка и невидима вражьему глазу.
     ’ы невидима вражьему глазу.
     Ђ вдруг...
     Љак тогда?
     —то тогда?
     ’ы готова на это?

     ’ишина, тишина нарастает вокруг.
     ЏодымаетсЯ девочка вместо ответа.
     „алеко-далеко умирает боец...
     ‡адыхаетсЯ мать, исступленно рыдаЯ,
     страшной глыбой заваленный, стонет отец,
     и сирот обнимает вдова молодаЯ.
     ’ихо так, что ты все это слышишь в ту ночь,
     потрЯсенной планеты взволнованный житель:
     - „орогие мои, Я хочу вам помочь!
     џ готова.
     џ выдержу все.
     Џрикажите!

     Ђ кругом тишина, тишина, тишина...
     € мороз,
     не дрожит,
     не слабеет,
     не тает..,
     € судьба твоЯ завтрашним днем решена.
     € дыханьЯ
     и голоса
     мне не хватает.

        ’ђ…’њџ ѓ‹Ђ‚Ђ

     ‚ечер освещен сиЯньем снега.
     ’ропки завалило, занесло.
     ‡апахами теплого ночлега
     густо дышит русское село.

     Џутник, путник, поверни на запах,
     в сказочном лесу не заблудись.
     Ќа таинственных еловых лапах
     лунной бархомою снег повис.

     Њы тебЯ, как гостЯ, повстречаем.
     Њесто гостю красное дадим.
     Њы тебЯ согреем крепким чаем,
     молоком душистым напоим.

     Џосиди, подсолнушки полузгай.
     •орошо в избе в вечерний час!
     ‘ердцу хорошо от ласки русской.
     —то же ты сторонишьсЯ от нас?

     Ѓудто все, как прежде.
     Џышет жаром
     докрасна натопленнаЯ печь.
     Ќо звучит за медным самоваром
     непевучаЯ, чужаЯ речь.

     ѓрЯзью перепачканы овчины.
     ‹юдЯм страшно, людЯм смерть грозит,
     € тЯжелым духом мертвечины
     от гостей непрошеных разит.

     ‘торонись от их горючей злобы.
     Ћбойди нас,
     страшен наш ночлег.
     •оронись в лесах, в полЯх, в сугробах,
     добрый путник, русский человек.

     —то же ты идешь, сутулЯ плечи?
     ‚ сторону сворачивай скорей!
     Ѓыло здесь селенье человечье,
     а теперь здесь логово зверей.
     Ѓыли мы радушны и богаты,
     а теперь бедней худой земли.

     ‚ сумерки
     немецкие солдаты
     путника
     к допросу привели.

     * * *
     Љак собачий лай, чужаЯ речь.
     ...Џривели ее в избу большую.
     Љуртку ватную сорвали с плеч.
     ‘таренькаЯ бабка топит печь.
     ЏламЯ вырываетсЯ, бушуЯ...
     ‘апоги с трудом стЯнули с ног.
     ѓимнастерку снЯли, свитер снЯли.
     ‚сю, как есть,
     от головы до ног,
     всю обшарили и обыскали.
     Њалые ребЯта на печи притаились,
     смотрЯт и не дышат.
     ’ише, тише, сердце, не стучи,
     пусть враги тревоги не услышат.
     ЉаменнаЯ оторопь - не страх.
     Џлечики остры, и руки тонки.
     ’ы осталась в стеганых штанах
     и в домашней старенькой кофтенке.
     € на ней мелькают там и тут
     мамины заштопки и заплатки,
     и родные запахи живут
     в каждой сборочке и в каждой складке.
     ‚се, чем ты дышала и росла,
     вплоть до этой кофточки измЯтой,
     ты с собою вместе принесла -
     пусть глЯдЯт фашистские солдаты.
     ЏостаралсЯ поудобней сесть
     офицер,
     бумаги вынимаЯ.
     ’ы стоишь пред ним, какаЯ есть, -
     тоненькаЯ,
     русскаЯ,
     прЯмаЯ.
     ќто все не снитсЯ, все всерьез.
     ‚от оно надвинулось, роднаЯ.
     ѓлухо начинаетсЯ допрос.
     - Ћтвечай!
     - џ ничего не знаю.-
     ‚от и все.
     ‚от это мой конец.
     Ќе конец. …ще придетсЯ круто.
     ќто все враги,
     а Я - боец.
     ‚от и наступила та минута.
     - Ћтвечай, не то тебе капут! -
     Ћн подходит к ней развалкой пьЯной.
     - Љто ты есть и как тебЯ зовут?
     Ћтвечай!
     - ЊенЯ зовут ’атьЯной.

     * * *
     (Њожно мне признатьсЯ?
     Џочему-то
     ты еще родней мне оттого,
     что назвалась в страшную минуту
     именем ребенка моего.
     ’оненькаЯ смуглаЯ травинка,
     нас с тобой разбило, разнесло.
     “несло тебЯ, моЯ кровинка,
     в дальнее татарское село.
     Љак мне страшно!..
     ’олько бы не хуже.
     Љак ты там, подруженька, живешь?
     Њучаешь кота,
     купаешь куклу в луже,
     прыгаешь и песенки поешь.
     „ождь шумит над вашими полЯми,
     облака проходЯт над Њосквой,
     и гудит пространство между нами
     всей моей беспомощной тоской.
     Љак же вышло так, что мы не вместе?
     „линным фронтом вытЯнулсЯ бой.
     ’вой отец погиб на поле чести.
     Њы одни на свете,
     Я - с тобой.
     Џочему же мы с тобою розно?
     —ем же наша участь решена?
     „ымен ветер,
     небо дышит грозно,
     требует ответа тишина.
     Ќачинают дальние зенитки,
     и перед мучителем своим
     девочка молчит под страхом пытки,
     называЯсь именем твоим.

     ђодина,
     мне нет другой дороги.
     Џусть пройдут, как пули, сквозь менЯ
     все твои раненьЯ и тревоги,
     все порывы твоего огнЯ!
     Џусть во мне страданьем отзоветсЯ
     каждаЯ печаль твоЯ и боль.
     Љровь моЯ твоим порывом бьетсЯ.
     „очка,
     отпусти менЯ,
     позволь.
     ‚се, как есть, прости мне, дорогаЯ.
     ‚ырастешь, тогда поговорим.
     Њне пора!
     ѓорЯ и не сгораЯ,
     терпит пытку девочка другаЯ,
     называЯсь именем твоим.)

     ***

     •озЯйка детей увела в закут.
     Џахнет капустой, скребутсЯ мыши.
     - Њама, за что они ее бьют?
     - ‡а правду, доченька. ’ише, тише.
     - Њама, глЯнь-ка в щелочку, глЯнь:
     у нее сорочка в крови.
     Њне страшно, мама, мне больно!..
     - ’ише, доченька, тише, тише...
     - Њама, зачем она не кричит?
     Ћна небось железнаЯ?
     †иваЯ бы давно закричала.
     - ’ише, доченька, тише, тише...
     - Њама, а если ее убьют,
     стадо быть, правду убили тоже?
     - ’ише, доченька, тише...-
     Ќет!
     „евочка, слушай менЯ без дрожи.
     ‘лушай,
     тебе одиннадцать лет.

     …сли ни разу она не заплачет,
     что бы ни делали изверги с ней,
     если умрет,
     но не сдастсЯ -
     значит,
     правда ее даже смерти сильней.
     ‹учшими силами в человеке
     Я бы хотела тебе помочь,
     чтобы запомнила ты навеки
     эту кровавую, страшную ночь.
     —тобы чудеснаЯ ‡оина сила,
     как вдохновенье, тебЯ носила,
     стала бы примесью крови твоей.
     —тобы, когда ты станешь большою,
     сердцем горЯчим,
     верной душою
     ты показала, что помнишь о ней.

     * * *
     Ќеужели на свете бывает вода?
     Њожет быть, ты ее не пила никогда
     голубыми,
     большими, как небо,
     глотками?
     Џомнишь, как она сладко врываетсЯ в рот?
     ’ы толкаешь ее Языком и губами,
     и она тебе в самое сердце течет.
     ‚оду пить...
     ‚спомни, как это было.
     Џостой!
     Њожно пить из стакана -
     и вот он пустой.
     Њожно черпать ее загорелой рукою.
     Њожно к речке сбежать,
     можно к луже припасть,
     и глотать ее,
     пить ее,
     пить ее всласть.
     ќто сон,
     это бред,
     это счастье такое!
     ‚оду пьешь, словно русскую песню поешь,
     словно ветер глотаешь над лунной рекою.
     Љак бы славно, прохладно она потекла...
     - „айте пить...-
     истомленнаЯ девушка просит,
     Ќо горЯщую лампочку, без стекла,
     к опаленным губам ее изверг подносит.
     ќти детские губы,
     сухие огни,
     почерневшие, стиснутые упрЯмо.
     Љак нед