наслаждениЯ болезнь  ограничивает, но  не  отнимает, и даже,  если рассудить
правильно, делает острее. ЏриЯтнее пить, когда чувствуешь жажду, есть, когда
голоден; после поста все поглощаетсЯ с большею жадностью. Ђ  в удовольствиЯх
душевных, которые и больше, и  вернее, ни один врач больному не откажет. Љто
предан им и понимает в них толк, тот презирает всЯкое ублажение чувств. (23)
"Ћ несчастный  больной!" Џочему?  „а потому, что он не  растапливает снега в
вине,  не  охлаждает  еще больше  свое  питье  в  объемистой посуде, взломав
закупоривающий его лед, не открывают длЯ  него  тут  же за столом лукринских
устриц6, не хлопочут вокруг возлежащего за  ужином повара, подтаскиваЯ блюда
вместе с жаровнЯми. ‚от до чего додумалась страсть к роскоши: чтобы Яства не
остыли,   чтобы   не   казались   они   недостаточно   горЯчими  потерЯвшему
чувствительность небу, кухню  волокут вместе с кушаньЯми.  (24) Ћ несчастный
больной!  Ћн ест, сколько может  переварить;  не положат перед ним  на  стол
кабана,  чтобы  полюбоватьсЯ  им, а  потом отослать обратно:  ведь это  мЯсо
слишком дешевое! Ќе навалЯт длЯ него на поднос птичьих грудок, потому что от
вида целых птиц его  тошнит.  —то тебе сделали плохого? ’ы будешь  есть, как
больной, вернее - как здоровый. (25) Ќо  все это мы вытерпим с  легкостью: и
отвары,  и  теплую воду,  и  все то, что кажетсЯ  несносным  длЯ изнеженных,
потонувших в  роскоши  и расслабленных  скорее душою,  чем  телом. ’олько бы
перестать боЯтьсЯ смерти! —тобы этого достичь, надо познать пределы добра  и
зла  -  тогда и жизнь не  будет  нам тЯгостна, и смерть  не страшна. -  (26)
Џресыщение жизнью не  может отравить жизнь, в которой столько разных великих
и божественных дел: только лениваЯ праздность заставлЯет ее ненавидеть самое
себЯ. Љто странствует по всей шири природы, тому никогда не наскучит истина;
только  ложью можно пресытитьсЯ.  (27) Ђ если ЯвитсЯ и позовет смерть, пусть
преждевременнаЯ, пусть  обрывающаЯ жизнь  посредине,  плод этой  жизни давно
отведан: ведь такой  человек познал природу в большей ее  части и знает, что
от времени  честности не  прибавлЯетсЯ. ’ем всЯкий век  непременно покажетсЯ
коротким, кто мерит его пустыми  и  потому бесконечными  наслаждениЯми. (28)
Џоддерживай  свои  силы этими мыслЯми, а на досуге и моими  письмами. Џридет
времЯ, которое  вновь соединит  нас  и  сольет воедино; как бы  ни было  оно
кратно,  нам продлит  его уменье им  пользоватьсЯ.  Џотому что, как  говорит
Џосидоний,  "один  день человека  образованного дольше самого  долгого  века
невежды".  (29)  ‚от  что помни,  вот что удержи прочно: не  падай  духом  в
несчастье,  не верь  удачам, всегда имей в виду произвол фортуны, словно она
непременно сделает все, что может сделать. —его мы ждем задолго, то  длЯ нас
легче, когда случаетсЯ. Ѓудь здоров.

     Џисьмо LXXIX
     ‘енека приветствует ‹уцилиЯ!
     (1)  џ  жду  от тебЯ писем с известиЯми о том, что нового показала тебе
поездка по  всей  ‘ицилии, и прежде всего - сведений  о •арибде. Ћ  том, что
‘цилла - это  утес, ничуть  не  страшный  проплывающим мимо,  Я  знаю  очень
хорошо;  а вот о том, соответствуют  ли истине рассказы о  •арибде, ты  мне,
пожалуйста, напиши  подробнее. € если тебе случитсЯ  наблюдать ее (ведь дело
того стоит), сообщи мне, один  ли ветер  закручивает  там воду воронками или
любаЯ  бурЯ одинаково гонит  ее; и  еще  - правда  ли, что все  подхваченное
тамошним  водоворотом  уноситсЯ  под водою  на много  миль  и  выныривает  у
’авроменийского берега.  (2) …сли ты  мне об этом напишешь, тогда Я осмелюсь
поручить  тебе взойти в мою  честь на ќтну,  котораЯ будто бы  разрушаетсЯ и
мало-помалу становитсЯ ниже, как утверждают некоторые на  том основании, что
прежде,  мол, она была видна мореходам из большей дали. Ќо это может  быть и
не потому, что  высота  горы  стала  меньше,  а  потому, что огонь притих  и
вздымаетсЯ не так бурно  и широко; по той  же  причине и дым она выбрасывает
день ото  днЯ  все  ленивее.  Ћба ЯвлениЯ вероЯтны  - и  то,  что  ежедневно
пожираемаЯ гора уменьшаетсЯ, и то, что она  остаетсЯ прежней  высоты, потому
что  огонь ест не ее1, а,  разгоревшись в некой подземной  полости, в ней  и
питаетсЯ, гора  же  дает  ему  не пищу,  но только путь наружу. (3)  ‚ ‹икии
хорошо  известна область, которую местные жители  называют  ѓефестион: почва
там всЯ в отверстиЯх, и по ней блуждает безвредное пламЯ, не причинЯЯ ущерба
тому, что на ней родитсЯ. Ћбласть эта плодородна и богата растительностью, и
огонь не палит, а только блестит, настолько он не горЯч и бессилен. (4) Ќо с
этим исследованьем подождем до тех пор, когда  ты напишешь мне, далеко ли от
жерла горы  лежит  снег, не растапливаемый  и  летним зноем, а  бушующим  по
соседству огнем - и подавно. ‚о всех таких хлопотах тебе нет причины  винить
менЯ: ты пошел  бы на это и без чужого поручениЯ, ради  собственной страсти,
(5) коль скоро ты описываешь  ќтну в стихах и касаешьсЯ этого свЯщенного длЯ
всех  поэтов  места.  Ћвидию  взЯтьсЯ  за   этот  предмет   не  помешало  то
обстоЯтельство, что он был уже исчерпан ‚ергилием;  и оба поэта не отпугнули
ЉорнелиЯ ‘евера2. ќто место оказалось счастливо длЯ всех, а предшественники,
на мой взглЯд,  не  предвосхитили  всего, что можно о нем  сказать, а только
открыли  подступы. (6)  ‚едь большаЯ  разница,  берешьсЯ ли  ты  за  предмет
исчерпанный  или  только  разработанный, который становитсЯ со днЯ  на  день
изобильнее, ибо найденное  не мешает новым  находкам. Љ  тому же положение у
последнего - наилучшее: он  находит готовые слова, которые приобретают новый
облик, будучи расположены по-иному, и при этом не присваивает чужого, потому
что слова - общее достоЯние, а оно не становитсЯ собственностью за давностью
владениЯ, как утверждают правоведы. (7)  €ли Я тебЯ не знаю, или у тебЯ  при
виде ќтны слюнки потекут. ’ебе  очень хочетсЯ написать что-нибудь величавое,
равное написанному прежде.  ЌадеЯтьсЯ  на  большее  тебе  не  позволЯет твоЯ
скромность, а  она у  тебЯ  такова, что ты, мне  кажетсЯ, стал бы обуздывать
свое  дарование, если  бы  была  опасность победить предшественников,  столь
тобою чтимых. (8) Џомимо прочих, есть у мудрости  и такое  достоинство: тебЯ
могут победить, только  пока ты взбираешьсЯ вверх; когда достигнута вершина,
все  там равное,  все стоит на месте, и возрастание невозможно. ђазве солнце
прибавлЯетсЯ в величине? ђазве луна становитсЯ еще  полнее, чем обычно? ЊорЯ
не растут,  вселеннаЯ сохранЯет тот  же порЯдок  и  меру.  (9)  —то достигло
своего законного  размера, то  не может поднЯтьсЯ еще  выше.  ‘колько  будет
мудрецов,  все они  окажутсЯ ровней  друг  другу; у  каждого  найдутсЯ  свои
особенности: один  будет приветливее,  другой -  деЯтельнее,  третий - более
скор на слова, четвертый -  более красноречив; но то, о чем у нас речь и что
делает их жизнь блаженной, у всех одинаково. (10) Њожет ли твоЯ ќтна  осесть
и обрушитьсЯ,  стачивает ли  ее  поднебесную  вершину,  видимую  на  широком
пространстве морЯ, сила  негасимого огнЯ,  - этого Я не знаю, но добродетели
не  сделают ниже ни пламЯ,  ни обвал. ‹ишь ее  величие не знает умалениЯ, не
может ни  прибывать, ни  убывать.  Ћно, как величье небожителей, установлено
раз навсегда. Џопробуем же возвыситьсЯ  до нее! (11) Њного уже сделано, - но
нет, признатьсЯ по  правде, не так-то много! Ѓыть лучшим среди худших еще не
значит быть хорошим. ‚праве ли тот, кто различил брезжущий день, кому солнце
светит сквозь туман, похвалЯтьсЯ зрением? Џусть он будет  доволен, что вышел
из мрака, - но благом света  он еще не  владеет. (12) ’огда нас можно  будет
поздравить, когда  наша душа, покинув  мрак, в  котором пребывает, воспримет
взором  не  еле заметное  сиЯнье,  но  весь  свет дневной, когда  она  будет
возвращена  родному небу,  вновь  занЯв  место,  принадлежащее ей  по  праву
рождениЯ. ‘амо происхождение зовет ее ввысь. € она будет там еще прежде, чем
освободитсЯ из-под  здешней  стражи, если отбросит  все пороки и вознесетсЯ,
чистаЯ  и  легкаЯ,  к  божественным  помыслам.  (13)  ‚от  чем  отрадно  нам
заниматьсЯ,  милый ‹уцилий,  вот  куда радостно стремитьсЯ,  хотЯ бы об этом
знали немногие или даже никто не знал. ‘лава - тень добродетели, она следует
за нею волей или неволей.  Ќо как тень идет то впереди, то сзади, за спиною,
так  и  слава то  предшествует  нам, видимаЯ  глазу, то прЯчетсЯ  сзади, тем
большаЯ, чем позже она приходит после того,  как зависть отступила. (14) Љак
долго казалось,  что „емокрит3 безумен!  „а и ‘ократа молва насилу  принЯла.
Љак долго сограждане ставили ни во что Љатона4, отвергали его и только тогда
опомнились,  когда погубили. Ќевиновность и добродетель ђутилиЯ остались  бы
неизвестны, если бы  с ним не поступили несправедливо; насилье  позволило им
воссиЯть.  Ќеужто  же  он не благодарил  свой жребий  и не принЯл изгнаниЯ с
радостью? џ говорю о тех, кого фортуна прославила, истЯзаЯ. Ђ мало ли таких,
чьи успехи в добродетели стали известны после их смерти? Њало ли таких, кого
молва  не признала, а откопала?  (15) ’ы видишь, как восхищаютсЯ ќпикуром не
только те, что пообразованней, но и толпы невежд.  Ђ он был не известен даже
Ђфинам,  близ  которых  жил так  незаметно.  Ќа  много  лет  пережив  своего
Њетродора, он в  одном  из  посланий с  благодарностью вспоминает  о  нем  и
прославлЯет свою с ним дружбу, а под конец добавлЯет: среди стольких великих
благ ни  Њетродору, ни ему ничуть не повредило, что даже благороднаЯ  ѓрециЯ
не знала  о  них и понаслышке. (16) ’ак не после того ли,  как его не стало,
был он  открыт? € не заблистали  ли его  мнениЯ? Њетродор также признаетсЯ в
каком-то  послании,  что и он, и ќпикур были не  слишком знамениты, но потом
громкие имена и его, и ќпикура будут у всех на устах, и многие захотЯт пойти
по их следам. (17) „обродетель нельзЯ утаить; а если до поры она таитсЯ, это
не ей во вред.  Џридет  день,  когда она,  спрЯтаннаЯ  и погребеннаЯ  злобою
своего века,  станет всем известна. „лЯ немногих рожден тот, что думает лишь
о поколении своих сверстников. ‚след придут многие тысЯчи лет,  многие сотни
поколений; глЯди  на  них!  „аже если всем, кто  живет в одно времЯ с тобою,
зависть  велит молчать,  придут другие и будут  судить  без  ненависти и без
пристрастиЯ.  …сли молва хоть как-то награждает добродетель, - и эта награда
не пропадет. Џусть речь потомков не дойдет до нас, - все равно будут чтимы и
часто поминаемы  те, кто  уже  ничего  не чувствует. (18)  Ќет  такого, кому
добродетель не снискала  бы любви при жизни  или  по  смерти, - нужно только
искренно стремитьсЯ к ней, не рЯдитьсЯ и не румЯнитьсЯ,  а быть всегда одним
и  тем же,  увидЯт  ли  тебЯ, известив заранее,  или  застигнут  врасплох. ‚
притворстве мало пользы: кое-как  надетаЯ личина немногих обманет. €стина  в
каждой своей части  одна и та же. —то обманчиво, то непрочно. ‹ожь тонка,  а
потому прозрачна, если вглЯдетьсЯ пристальней. Ѓудь здоров.
     Џисьмо LXXX
     ‘енека приветствует ‹уцилиЯ!
     (1) ‘егоднЯ Я свободен не только благодарЯ самому себе, но  и благодарЯ
зрелищу, собравшему всех  докучных на состЯзанье игроков в шары1.  Ќикто  не
ворветсЯ, никто не помешает моему раздумью, и  безопасность делает мысли еще
смелее. „верь  не стукнет, занавес не будет поднЯт, можно  идти одному,  - а
это самое необходимое длЯ идущего своим путем к своей цели. ‚ыходит дело,  Я
ни  за кем  не иду  следом? Ќет, но Я  позволЯю себе  кое-что и придумать, и
изменить, и отбросить. џ не раб предшественников, а единомышленник. (2) Ќо Я
говорил слишком дерзко, когда сулил себе тишину и уединение без помех: вот с
ристалища донессЯ громкий  крик и, хоть  не сбил менЯ, однако  отвлек и  сам
стал предметом сопоставлениЯ. џ подумал про  себЯ: как много людей упражнЯют
тело  и  как  мало  -  душу! ‘колько  народу  сбегаетсЯ смотреть  потешное и
мимолетное  зрелище, и какаЯ  пустота возле  благородных  наук!  Љак немощны
духом  те, чьими  плечами и руками мы любуемсЯ! (3) Ћб этом Я и думаю больше
всего: если упражнениЯми можно  приучить тело к такой терпеливости,  что она
позволЯет сносить и удары,  и  пинки  многих людей,  проводить целые дни под
палЯщим  солнцем, в горЯчей пыли, обливаЯсь кровью,  - то насколько же легче
закалить душу, чтобы она  была  стойкой перед всЯким даром и ударом фортуны.
чтобы, сброшеннаЯ  наземь и растоптаннаЯ,  она  поднималась вновь? ‚едь телу
длЯ здоровьЯ нужно  многое, а душа растет сама собою, сама себЯ питает, сама
себЯ  закалЯет. Ђтлету  нужно  много пищи,  много питьЯ, много  масла, нужны
долгие труды; тебе  добродетель достанетсЯ и  без  вспомогательных орудий, и
без затрат. —то может сделать тебЯ человеком добра, то при тебе.  (4) —то же
надобно,  чтобы  стать  таким? †елание! Ќо можешь  ли  ты  пожелать лучшего,
нежели вырватьсЯ  из  гнетущего  всех  рабства, от  которого даже невольники
последнего разбора, рожденные  в ничтожестве,  силЯтсЯ избавитьсЯ? ‚се  свое
достоЯние, скопленное за счет собственной утробы, отдают они за свободу. ’ак
неужели ты, верЯщий, что родилсЯ свободным, не  жаждешь любой ценой добитьсЯ
свободы? (5) ‡ачем  ты оглЯдываешьсЯ на свой ларь? Љупить ее нельзЯ. ’о, что
вноситсЯ в списки, есть лишь пустое имЯ свободы 2, которой нет ни у тех, кто
ее купил, ни у тех, кто продал. Ќужно, чтобы ты сам дал себе это  благо, сам
у  себЯ его  добилсЯ.  Ћсвободись  прежде  всего от страха смерти,  потом от
страха  бедности. (6) …сли  хочешь убедитьсЯ,  что ничего худого в ней  нет,
сравни лицо богача  и  лицо беднЯка.  ЃеднЯк чаще  смеетсЯ от  души; никакаЯ
тревога не жжет  его  в глубине; если и придет какаЯ забота, она уйдет,  как
легкое  облачко. “ тех, что слывут счастливыми,  веселье притворно, а печаль
мучительна, как скрытый нарыв, - мучительна тем более, что порой нельзЯ быть
откровенно  несчастным  и надо  среди  горестей, разъедающих  сердце, играть
счастливца. (7) Њне часто приходитсЯ приводить этот пример, потому что в нем
Яснее всего виден мим человеческой жизни, назначающей нам  такие роли, каких
нам  не  сыграть. Љто это  спесиво шествует на подмостках и говорит, закинув
голову:
     џ - Ђргоса властитель! ‡авещал Џелоп Ћт  морЯ ѓеллы вплоть до €онийских
вод Џростертую державу мне? . .3
     ђаб, получающий  пЯть мер зерна и  пЯть денариев! (8) Ђ кто вон тот, не
знающий удержу в  спеси  и кичливо верЯщий в  свое могущество, тот,  который
говорит:
     Њолчи, о Њенелай. иль от моей руки Џадешь!
     …му платЯт поденно, и спит он под лоскутным одеЯлом!  ’о же самое можно
сказать  обо  всех  избалованных,  которых  над  головами  людей, над толпою
возносЯт носилки;  у  всех у них счастье -  только личина.  ђаздень  их -  и
запрезираешь.  (9)  ЏокупаЯ  конЯ,  ты велишь снЯть попону; выставленным  на
продажу рабам ты велишь сбросить одежду, чтобы не скрылись  телесные изъЯны.
Џочему  же ты  ценишь человека лишь в облаченье? ђаботорговцы все, что может
не  понравитьсЯ,  прЯчут  с  помощью какой-нибудь уловки; поэтому покупателю
украшеньЯ и подозрительны: увидев повЯзку на ноге или на руке, ты  прикажешь
сбросить  ее  и показать  тебе тело. (10)  ’ы видишь  этого царЯ скифов  или
сарматов с  роскошным убором на голове? …сли  хочешь  оценить его и до конца
узнать, каков  он, развЯжи  диадему.  Њного  зла  прЯчетсЯ под  нею!  Ђ  что
говорить о других? •очешь знать, что ты  весишь, - отставь в сторону деньги,
дом, сан.  ‘ам разберись в себе! Ђ покуда ты судишь о  себе, принЯв на  веру
чужое мненье. Ѓудь здоров.

     Џисьмо LXXXI
     ‘енека приветствует ‹уцилиЯ!
     (1)  ’ы жалуешьсЯ,  что  напал  на  неблагодарного человека. …сли это в
первый  раз. поблагодари либо  судьбу,  либо  собственную  осмотрительность.
‚прочем, осмотрительность  тут  если что и может,  так  только  сделать тебЯ
недобрым:  ведь,  желаЯ  избежать  такой  опасности,   ты  всем  откажешь  в
благодеЯньЯх, - и  они пропадут  по  твоей вине, из-за твоего страха, как бы
они не пропали за другими. Ќо лучше уж не  видеть ответных благодеЯний,  чем
всем отказывать. ‚едь и после плохого урожаЯ  надобно сеЯть, и  нередко  то,
что  гибло  от  постоЯнного  бесплодиЯ дурной  почвы,  возмещаетсЯ изобилием
одного  года.  (2) —тобы  найти  благодарного,  стоит  попытать счастье и  с
неблагодарными.  Ќе  может быть у благодетелЯ  столь  вернаЯ  рука, чтобы он
никогда не  промахивалсЯ;  но  пусть  стрелы  летЯт  мимо -  лишь бы  иногда
попадали в цель. € после кораблекрушениЯ выходЯт в море; ростовщика не гонит
с  торжища обманщик1. †изнь скоро оцепенеет  в  праздном  покое, если'  надо
будет  отступатьсЯ от всего,  что  нам  не  по нраву.  Ђ тебЯ неудачи  пусть
сделают  еще отзывчивее: ведь  за  то дело,  исход  которого неЯсен, следует
братьсЯ  почаще, чтобы  когда-нибудь оно  вышло. (3) Ќо  об  этом Я довольно
говорил  в тех книгах, которые названы "Ћ благодеЯниЯх". ‡десь, мне кажетсЯ,
надо исследовать то, что не было, по-моему,  объЯснено в должной  мере: если
кто-то нам  сперва  помог, а потом  навредил,  сквиталсЯ  ли  он  с  нами  и
освободил ли нас от долга? Џрибавь, если хочешь, еще и то, что вред оказалсЯ
больше прежней помощи. (4) …сли ты потребуешь  от строгого судьи правильного
приговора,  он  вычтет  одно  из  другого  и  скажет:  "•отЯ  оскорбление  и
перевешивает,  разницу следует  списать  за счет  благодеЯниЯ.  Ћн  повредил
больше? Ќо помог-то раньше! Џрими  во внимание  и времЯ". (5)  €  еще -  это
настолько Ясно, что и напоминать незачем, - следует спросить, добровольно ли
он помог  и не повредил ли нехотЯ:  ведь и  благодеЯньЯ, и  обиды зависЯт от
намереньЯ. џ  не хотел благодетельствовать,  но уступил стыду, настойчивости
просителЯ,  надежде.  (6)  Љак  давалось,  так нужно и воздавать, и  меритсЯ
благодеЯние  не  величиной, а  доброй  волей, которой  порождено.  Ђ  теперь
отбросим это предположение. Џусть  благодеЯние было благодеЯньем, а  обида -
обидой, превышающей  меру  прежнего  благодеЯньЯ.  —еловек добра так поведет
счет, чтобы самого себЯ обсчитать: к благодеЯнию прибавит,  из обиды вычтет;
и судьЯ не  столь суровый  (таким  Я  и  предпочитаю быть) обиду  непременно
забудет,  а  благодеЯнье  запомнит. - (7)  "Ќо  ведь справедливости подобает
воздавать каждому свое и  за благодеЯнье платить благодарностью, за обиду  -
местью  или,  по крайней  мере, неприЯзнью".  - ќто правильно, если один нас
облагодетельствовал,  а  обидел другой; но  если  все  сделал один  человек,
благодеЯнье гасит обиду. ‚едь к  тому,  кого следовало  бы  простить  и  без
прежних   заслуг,   нужно   быть   вдвойне   снисходительным,   если   обиде
предшествовало благодеЯнье. (8) „лЯ менЯ цена их не одинакова: благодеЯнье Я
ставлю выше.  „аже  благодарные  не  все знают  меру  своего долга:  ведь  и
неразумный,  и  невежда,  и  простолюдин  могут   испытывать  благодарность,
особенно сразу после благодеЯниЯ, но меры долга они не знают. ’олько мудрому
ведомо, чего стоит каждаЯ вещь. Џотому что глупец, о каком Я сейчас говорил,
несмотрЯ на добрую волю, платит либо меньше, чем должен,  либо не там или не
тогда, когда  следовало  бы, и, покуда  несет,  проливает и  просыпает  свое
ответное  воздаЯние.  (9)  “дивительно,  до  чего  точно  подходЯт  слова  к
некоторым  вещам;  обычай,  издавна  принЯтый  в  Языке,  отмечает  их  всем
понЯтными знаками, указываЯ ими,  что следует делать. ’ак мы всегда говорим:
"Ћн его поблагодарил". ‚едь дарить - значит  давать по  собственной воле. Њы
не говорим "заплатил благодарностью":  платЯт ведь  и по требованью, и через
посредника.  Њы  не  говорим: "вернул  ему  благодеЯние"  или "сквиталсЯ  за
благодеЯние" - тут  нам не по  душе слова,  которые  подходЯт длЯ ссуд. (10)
"Ѓлагодарить" -  значит, отвечать тем  же на полученное в  дар  благо, слово
"дарить" означает  добровольное приношенье: кто дарит, тот сам  себЯ позвал.
Њудрый все  взвесит наедине:  сколько он получил,  от кого, когда, где, как.
Џотому мы утверждаем, что благодарить не умеет никто, кроме мудреца, то есть
человека, длЯ которого давать -  большаЯ радость, чем  длЯ другого получать.
(11) Љто-нибудь, верно,  причислит это к  таким нашим высказываниЯм, которые
противоречат  общему  мнению  (греки  называют  их тсйра‡о^ос),  и  спросит:
"‡начит,  никто,  кроме  мудреца,  не  умеет благодарить? ‘тало быть, никто,
кроме него, не умеет  и заимодавцу отдать долг,  и расплатитьсЯ с продавцом,
купивши  какую-нибудь  вещь?" -  ’ак  вот, чтобы  не нас одних  преследовала
ненависть, пусть он знает, что и  ќпикур говорил то же самое. Њетродор прЯмо
утверждает,  что  "только  мудрый и умеет благодарить".  (12) Ђ  потом он же
удивлЯетсЯ, как это  мы  говорим:"только мудрый умеет любить,  только мудрый
может быть другом". Ќо ведь благодарность  есть часть и любви и дружбы - она
даже  более распространена  и  доступна  большему числу людей, чем  истиннаЯ
дружба.  €  он  же удивлЯетсЯ, как  это мы говорим: "только в мудром и  есть
верность", будто сам он говорит другое! €ли, по-твоему, в том, кто не  знает
благодарности,  есть  верность? (13) Џусть  же перестанут бесславить нас  за
Якобы  невероЯтную похвальбу  и  пусть знают: лишь мудрец  обладает тем, что
честно,  а толпа  только призраками  и  подобиЯми честности.  Ќикто не умеет
благодарить, кроме мудрого; благодарит и  неразумный,  но как придетсЯ,  как
может; ему не хватает не желаньЯ, а уменьЯ.  †еланью  учитьсЯ незачем.  (14)
Њудрый  все  сопоставит: ведь одно  и то  же благодеЯнье бывает и большим, и
меньшим  в  зависимости от времени, места, побуждений. Ќередко больше  проку
дать  кстати  тысЯчу денариев,  чем  наполнить  весь дом  богатствами.  ‚едь
немалаЯ разница - помогаешь ты  или даришь,  спасает ли твоЯ  щедрость,  или
прибавлЯет  роскоши.  —асто дают мало,  а достигают этим многого. Ђ разве не
велика, по-твоему, разница, у себЯ ли ты взЯл то, чем помог другому в нужде,
или же прибег, чтобы  дать, к  чужому  благодеЯнию?2 (15) Ќо как  бы нам  не
вернутьсЯ к тому, что мы уже достаточно исследовали! ‘равниваЯ благодеЯние с
обидой,  человек   добра   рассудит,  что   самое  справедливое,  но  отдаст
предпочтение благодеЯнию:  к  таким  вещам  больше лежит у него душа. (16) ‚
делах   этого   рода   очень  много   значит  еще  и   личность.   ’ы   менЯ
облагодетельствовал  помощью моему рабу, а обидел, нанесЯ  ущерб моему отцу;
ты  спас мне сына, но погубил отца.  ’ак мудрец переберет  все, что положено
сравнивать, и если разница  окажетсЯ невелика, закроет глаза  на  обиду;  он
простит ее, даже когда разница велика,  если только можно быть великодушным,
не нарушаЯ ни верности, ни долга перед другими, то есть если  обида касаетсЯ
его одного.  (17)  ‚  итоге он  будет  при  сведении счета уступчив и  легко
потерпит, чтобы на него записано было больше. …му не захочетсЯ зачесть обиду
в погашение долга за благодеЯние. Љ другому он склонитсЯ, другое предпочтет:
он  будет  желать,  чтобы  долг  благодарности  был  за  ним,  будет  желать
отблагодарить  скорее.  ‚едь  тот,  кому  получать благодеЯниЯ приЯтнее, чем
оказывать, заблуждаетсЯ.  Ќасколько  возвращающий деньги  радостнее берущего
взаймы, настолько же сбросившему с  плеч бремЯ великого долга за благодеЯние
следует  быть веселее, чем тому,  кто сейчас одалживаетсЯ. (18) ‚едь еще и в
том  ошибаютсЯ  неблагодарные,  что  заимодавцу  они начислЯют  лихву  сверх
полученной ссуды,  благодеЯние  же считают безвозмездным.  Ђ долг  и тут  от
промедленьЯ  растет, и чем позже ты платишь, тем больше обЯзан платить.  Љто
возвращает  благодеЯнье  без  ростов, тот  неблагодарный человек.  ‚от  что,
сравниваЯ  полученное и отданное, мудрый примет в расчет. (19) Ќужно сделать
все,  чтобы благодарность наша была больше:  ведь  она - наше благо, подобно
справедливости, котораЯ, хотЯ и простираетсЯ по  общему мнению на других, но
в большей своей части возвращаетсЯ к нам.  ‚сЯкий, кто был  полезен другому,
принес пользу  и  себе. џ имею  в виду не то, что  получивший  помощь охотно
поможет,  а взЯтый под защиту -  оборонит и нас, что добрый пример по  кругу
возвращаетсЯ к  подавшему  его,  как  дурные примеры  обрушиваютсЯ на голову
зачинателей зла,  которых никому не жаль,  так  как они сами делом доказали,
что  поразившаЯ их несправедливость возможна. џ имею в виду то, что ценность
всех добродетелей - в них самих. ‚ добродетелЯх упражнЯютсЯ не ради награды:
прибыль от правильного поступка в  том, что он совершен. (20) џ благодарю не
ради того, чтобы кто-нибудь, подстрекаемый первым  примером, охотнее услужил
мне, но чтобы сделать дело приЯтное и прекрасное. џ благодарю не потому, что
это мне на руку, а потому, что по  душе. Ђ  что это так, узнай  вот из чего:
если Я  смогу отблагодарить только кажущейсЯ неблагодарностью, если Я  смогу
ответить  на  благодеЯнье не иначе,  как  видимостью  обиды, то  с полнейшим
равнодушием пройду через поношение  ради того, что сочту  честным. Џо-моему,
никто не ценит добродетель выше, никто не предан ей больше того, кто потерЯл
славу человека добра, чтобы  не потерЯть  совести. (21) €так,  благодарность
больше служит к твоему, чем к чужому благу. Ќа долю другого  приходитсЯ вещь
обычнаЯ и  повседневнаЯ: получить то, что дал; тебе на долю -  вещь великаЯ,
доступнаЯ  лишь душе, достигшей блаженнейшего состоЯниЯ: благодарность. ‚едь
если злонравие делает нас несчастными,  а  добродетель -  блаженными, и если
благодарность есть добродетель, значит, ты отдал вещь самую обыкновенную,  а
приобрел  неоценимую  - сознанье благодарности,  которое  проникает только в
душу  божественную  и  счастливую.  Ђ  того, кто испытывает  противоположные
чувства, гнетет величайшее несчастье. ‚сЯкий неблагодарный будет жалок, - да
что будет, он сейчас жалок. (22) Џотому следует бежать неблагодарности, и не
ради других, а  ради нас самих. ‚едь наша бесчестность  обдает других только
брызгами и  пеной, а самое худшее и, так сказать, самое плотное остаетсЯ при
нас  и  нас же  давит;  недаром  наш  Ђттал любил повторЯть: "‡лонравие само
выпивает  наибольшую  долю своего Яда". џд, который змеи выделЯют на  гибель
другому и сохранЯют без вреда  длЯ себЯ, не похож на этот Яд,  который всего
страшней длЯ источающих его. (23) Ќеблагодарный сам себЯ  мучит и гложет; он
ненавидит полученное и стараетсЯ умалить его,  ибо нужно возвращать долг,  а
обиды раздувает и преувеличивает. Ђ кто несчастнее человека,  забывчивого на
добро и памЯтливого  на зло?  Њудрость же, напротив, расхваливает самой себе
всЯкое благодеЯние, чтоб оно стало еще прекрасней, и наслаждаетсЯ, все времЯ
вспоминаЯ  о  нем. (24)  „лЯ  плохого человека  удовольствие  одно, да и  то
краткое:  получать благодеЯнье,  а  мудрый  находит в нем  радость долгую  и
постоЯнную. …му  отрадно  не получать сей  миг,  а  получить  хоть  раз; это
остаетсЯ длЯ него  бессмертным и вечным.  —то ему во вред, то он презирает и
забывает  не  по  небрежению, а намеренно.  (25) Ћн не видит  во  всем  лишь
плохое, не  ищет, на  кого бы взвалить  свои беды, а  людские грехи  склонен
относить  за счет фортуны. Ћн  не придираетсЯ  ни к словам, ни к взглЯдам, и
что  бы  ни  случилось,  все толкует снисходительно и тем облегчает.  Џокуда
может, он стараетсЯ помнить прежнее и лучшее, и  только когда услужившие ему
прежде добром сделают так  много зла, что разности нельзЯ будет не заметить,
даже  закрываЯ глаза, тогда  он  изменит  к  ним отношенье,  да  и  то  лишь
настолько, что после тЯжкой обиды станет относитьсЯ  к ним не иначе,  чем до
благодеЯньЯ. Ќу,  а  если  обида  равна благодеЯнью,  тогда  в душе остаетсЯ
что-то  от прежней приЯзни. (26) Љак  обвинЯемого  оправдывают,  если голоса
разделились поровну,  и все,  что сомнительно, человечность толкует в лучшую
сторону, - так душа мудреца, если  услуги равны ущербу, перестает ощущать за
собой долг, но не  перестает его желать,  и поступает как  должник,  который
платит  после  отмены  долговых  обЯзательств.  (27)  Ќикто  не  может  быть
благодарным,  не  презрев всего, что приводит  толпу в  безумье. …сли хочешь
воздать  благодарность, придетсЯ  и  в  изгнанье идти, и кровь проливать,  и
нужду  терпеть,  и  нередко запЯтнать собственную  безупречность,  сделав ее
мишенью  недостойных  слухов.  (28)  Ѓлагодарный  человек сам  себе недешево
обходитсЯ.  Њы  ничего не ценим выше  благодеЯньЯ,  покуда его домогаемсЯ, и
ниже -  когда получим.  ’ы спросишь, что заставлЯет нас  забыть  полученное?
†ажда  получить  еще.  Њы  думаем не о  том, чего  добились, а  о  том, чего
предстоит добитьсЯ. Ќас сводЯт с прЯмого пути богатство, почести, могущество
и прочее, по нашему мнению дорогое, а по настоЯщей цене дешевое. (29) Њы  не
умеем  оценивать вещи, о  которых нужно спрашивать  совета не у  молвы, а  у
природы. ‚ тех, что влекут к себе наш дух, нет ничего величественного, кроме
нашей привычки  ими восхищатьсЯ. „ело не в том, что они желанны и  потому мы
их  хвалим, нет, мы их желаем, потому что их хвалЯт, и как общее заблуждение
создаетсЯ  заблужденьЯми  отдельных людей,  так заблужденьЯ  отдельных людей
создаютсЯ общим  заблужденьем. (30) Ќо если мы тут верим народу на слово, то
поверим-ка  ему  и в  другом:  нет  души честнее  той,  котораЯ  способна  к
благодарности. ќто кликами одобрЯт все города, все племена даже в варварских
землЯх;  в этом  сойдутсЯ  и добрые, и злые.  (31)  Ћдни хвалЯт наслажденье,
другие предпочитают труды;  те  объЯвлЯют боль  величайшим злом, эти - и  не
злом вовсе. Ћдин причислЯет богатства к высшим благам жизни, другой говорит,
что они  придуманы во зло  человеку  и  богаче всех тот, кого фортуне  нечем
одарить.  € при таких разноречивых  суждениЯх  все  в  один голос подтвердЯт
тебе,  что нужно  быть благодарными сделавшим  добро;  в этом  согласна  всЯ
разномыслЯщаЯ толпа, хоть мы  между тем и платим  за благодеЯньЯ  обидами. €
перваЯ причина неблагодарности - в том, что человек не может отблагодарить в
должной мере.  (32) „о того дошло безумие, что опаснее всего стало оказывать
великие благодеЯньЯ,  тот,  кому  стыдно не воздать  за  них,  хочет,  чтобы
воздавать  было некому. -  ‚ладей тем,  что  получил, Я ничего не прошу,  не
требую  взамен:  пусть только будет безопасно помогать людЯм. Ќет  ненависти
пагубнее той, что рождена стыдом за неотплаченное благодеЯнье. Ѓудь здоров.

     Џисьмо LXXXII
     ‘енека приветствует ‹уцилиЯ!
     (1) Ћ тебе Я перестал тревожитьсЯ. - ’ы спросишь, кого  из богов взЯл Я
поручителем? -  ’ого,  конечно,  который  никогда  не  обманывает,  -  душу,
полюбившую  все  справедливое и  благое.  ‹учшаЯ  часть  твоего  существа  в
безопасности. ”ортуна  может тебе повредить, но самого главного - как  бы ты
сам себе не повредил - Я не боюсь. €ди, куда направилсЯ, и живи, как живешь,
спокойно,  но не легко.  (2) Њне,  например,  пусть лучше  будет  плохо, чем
легко. "Џлохо" понимай  в  том смысле,  как  привык  говорить  народ: тЯжко,
трудно, в заботах. Њы часто слышим  такие похвалы тем, чьей  жизни завидуют:
"…му живетсЯ легко!" Ќо ведь  это значит: "Ћн человек изнеженный!" Џонемногу
душа  делаетсЯ  дрЯблой и  бессильной,  под  стать тому  безделью и лени,  в
которых  она  погрЯзла. Ќо  разве не больше подобает  мужу  даже  чрезмернаЯ
твердость?  €збалованные боЯтсЯ смерти - и делают свою жизнь подобной  ей. Ђ
ведь лежать, отдыхаЯ, и лежать в могиле - не одно и то же! - (3) ’ы скажешь:
"„а не лучше ли лежать хотЯ бы так, чем вертетьсЯ в водовороте дел?"  - € то
и другое  гибельно - и судорога, и столбнЯк. Џо-моему, труп и тот, что лежит
в благовониЯх, и тот, который волокут  крюком '. „осуг без занЯтий науками -
смерть и погребенье заживо.  (4) —то пользы уединитьсЯ? Љак будто поводы длЯ
тревог не погонЯтсЯ за нами и через морЯ! ‚ какое убежище не проникнет страх
смерти?  ‡а какими  стенами,  в каких подземельЯх  можно  жить так спокойно,
чтобы   не  боЯтьсЯ  боли?  ѓде  бы  ты  ни  скрылсЯ,  вокруг  будет  шуметь
человеческое  зло.  Њного его вне  нас, и оно ходит вокруг, чтобы  обмануть,
чтобы настигнуть, много и  в нас самих, и оно бушует даже среди одиночества.
(5)  Ќужно возвести  вокруг несокрушимую стену  философии,  которую фортуна,
сколько  бы ни била  осадными  орудиЯми, не возьмет  никогда. ‚ недосЯгаемом
месте  та  душа,  что  покинула все  внешнее  и  отстаивает свою  свободу  в
собственной крепости: никакое копье до нее не долетит. “ фортуны руки не так
длинны, как  мы думаем: ей не  схватить  никого, кроме тех, кто льнет к ней.
(6)  ’ак будем  держатьсЯ  от нее как можно дальше  - это  удастсЯ  сделать,
только познав и себЯ, и  природу. Џусть каждый знает, куда он идет и  откуда
взЯлсЯ, что длЯ него хорошо,  что плохо, чего  он ищет и чего  избегает, что
есть  разум, отличающий то,  к чему должно стремитьсЯ, от того, чего следует
бежать, укрощающий  безумие  желаний  и смирЯющий  жестокость  страхов.  (7)
Ќекоторые думают, что они подавили  все это и без философии. Ќо когда живших
безопасно  испытает  какое-нибудь  бедствие,  тогда  и  будет вырвано  у них
позднее признанье. ѓромкие слова уйдут из головы,  когда  пытатель потребует
протЯнуть руку,  когда смерть придвинетсЯ  ближе. ’огда можно сказать: ‹егко
тебе  было  издалека бросать  вызов  бедам! ‚от  боль, которую  ты  объЯвлЯл
терпимой!  ‚от  смерть,  против  которой ты  произносил  мужественные  речи!
‘вистЯт бичи, блещет клинок.
     ‚от теперь-то нужна и отвага, и твердое сердце! 2
     (8) Ђ сделает его твердым неустанное размышление, если только ты будешь
упражнЯть не  Язык, но душу и готовить  себЯ  к смерти, - а  сил  и мужества
противостоЯть  ей  не  даст  тебе тот, кто словесными ухищрениЯми попытаетсЯ
убедить  тебЯ, будто смерть  не есть  зло. Џраво,  ‹уцилий, лучший из людей,
приЯтно  посмеЯтьсЯ над этими  греческими  глупостЯми,  которые  Я,  к моему
собственному удивленью, еще не выбросил из головы. (9) Ќаш ‡енон прибегает к
такому  умозаключению: "‡ло не  может быть  славным,  смерть бывает славной,
значит, смерть не  есть зло". - ’ы своего добилсЯ  - избавил менЯ от страха!
Џосле таких слов  Я не поколеблюсь склонить голову под  меч. Ќо не угодно ли
тебе говорить серьезнее  и не смешить  идущего на смерть? Ќе  легко сказать,
кто  глупее - тот  ли, кто  верит, будто такой уловкой погасил страх смерти,
или тот, кто пытаетсЯ ее распутать, словно это не чистое празднословие. (10)
‚едь  сам  ‡енон  предложил противоположную уловку,  основанную  на том, что
смерть  мы причислЯем к вещам безразличным  (греки их  называют  ййьасвоэа).
"Ѓезразличное, - говорит он, - не  бывает  славным, смерть  бывает  славной,
значит, смерть не безразлична". ‚идишь, к чему украдкой ведет эта уловка. Ќе
смерть  бывает   славной,  а  мужественнаЯ   смерть.   Љогда  ты   говоришь:
"безразличное  не  бывает  славным", Я  соглашусь с тобой в том смысле,  что
славным  бывает   только   свЯзанное  с   безразличным.  џ  утверждаю,   что
безразличное  (то есть  ни хорошее,  ни  плохое) -  это и  недуг, и боль,  и
бедность, и ссылка, и смерть. (11) ‘амо  по себе все это славным  не бывает,
но и без этого нет ничего славного: хвалЯт не бедность, а того, кого  она не
покорила, не согнула,  хвалЯт не ссылку, а того,  кто, отправлЯЯсь в ссылку,
не горевал3, хвалЯт не боль, а того, кого боль ни к чему не принудила; никто
не  хвалит смерть  -  хвалЯт того,  у  кого  смерть отнЯла  душу, так  и  не
взволновав  ее. (12) ‚се  это  само по  себе  не может быть ни  честным,  ни
славным;  но к чему приблизилась и прикоснулась добродетель, то она делает и
честным, и славным. ќти  вещи стоЯт как бы посредине, и все  дело в том, что
приложит к ним руку - злонравие или добродетель. ‘мерть, у Љатона славнаЯ, у
Ѓрута4  становитсЯ жалкой и  постыдной.  ‚едь это  тот  Ѓрут,  который перед
смертью искал отсрочек, вышел, чтобы  облегчить живот, а когда его позвали и
велели  склонить  голову  под  меч, сказал: "‘делаю это,  клЯнусь жизнью!" -
Љакое безумие -  бежать,  когда  отступать уже некуда!  "‘делаю это, клЯнусь
жизнью!"  —уть было не прибавил: "жизнью хотЯ бы и  под Ђнтонием". Џраво, он
заслужил, чтобы его предали жизни! (13) Ќо, как Я сказал вначале, ты видишь,
что сама смерть - не добро и не зло: Љатону она послужила к чести, Ѓруту - к
позору.   ‹юбаЯ  вещь,  пусть  в  ней  нет  ничего  прекрасного,  становитсЯ
прекрасной вкупе  с добродетелью. Њы говорим:  спальнЯ  светлаЯ; но  она  же
ночью становитсЯ темной; день наполнЯет ее  светом,  ночь его отнимает. (14)
’ак  и  всему,   что  мы  называем  "безразличным"  и  "стоЯщим  посредине":
богатствам,  могуществу,  красоте,  почестЯм, царской власти, и  наоборот  -
смерти,  ссылке, нездоровью, страданиЯм, и всему, чего  мы больше или меньше
боимсЯ, дает имЯ добра или зла  злонравие либо добродетель. Љусок железа сам
по себе  не горЯч и не холоден, но в кузнечной печи он раскалЯетсЯ,  в  воде
остывает. ‘мерть становитсЯ честной благодарЯ тому, что честно само по себе:
добродетели и душе, презирающей все  внешнее. (15)  Ќо и то, ‹уцилий, что мы
называем  "средним", не  одинаково: ведь  смерть не так безразлична, как то,
четное или нечетное число волос растет на голове. ‘мерть - не зло, но  имеет
обличье зла. …сть в нас любовь к себе, и врожденнаЯ волЯ к самосохранению, и
неприЯтие уничтоженьЯ; потому и кажетсЯ, что смерть лишает нас многих благ и
уводит от  всего, к чему мы привыкли.  € вот чем еще  отпугивает нас смерть:
здешнее  нам известно, а  каково то,  к чему все  перейдут,  мы не  знаем  и
страшимсЯ неведомого.  € страх перед  мраком,  в  который,  как  люди верЯт,
погрузит нас  смерть, естествен. (16) ’ак что даже если смерть и принадлежит
к вещам безразличным, пренебречь ею не так легко: нужно закалЯть дух долгими
упражнениЯми, чтобы вынести ее вид и приход. Џрезирать смерть больше должно,
чем  принЯто: слишком  много насчет нее  суеверий,  слишком много  даровитых
людей  состЯзалось, как бы  пуще ее  обесславить;  изобразили  и преисподнюю
темницу, и край, угнетаемый вечным мраком, и огромного
     пса,  что Ћрк  охранЯет, ‹ежа  на груде  костей,  обглоданных  в  гроте
кровавом, ‚ечно лаем своим он бескровные тени пугает,8
     Ђ если ты даже и убедишьсЯ, что все это сказка и усопших ничего не ждет
из того, что внушало им  ужас, - подкрадываетсЯ новаЯ боЯзнь: ведь одинаково
страшно и  быть в преисподней,  и не быть нигде. (17) ’ак  разве мужественно
пойти на смерть наперекор  всему, что внушено нам давним убеждением, не есть
один из самых славных и великих подвигов человеческого  духа? …му никогда бы
не поднЯтьсЯ к  добродетели, если  бы он считал смерть  злом; он подниметсЯ,
если сочтет ее  безразличной. Џрирода не допускает, чтобы кто-нибудь отважно
шел на  то,  что  считает  злом; всЯкий будет медлить и мешкать, а сделанное
поневоле,  с желаньем увильнуть  не бывает славным.  „обродетель  ничего  не
делает по необходимости. (18) € еще одно: не бывает честным то, что делаетсЯ
не от  всей души,  чему  она хоть отчасти противитсЯ.  Ђ где идут на плохое,
либо из  боЯзни  худшего,  либо в надежде  на хорошее,  ради  которого стоит
однажды терпеливо проглотить  плохое,  там сужденьЯ человека  раздваиваютсЯ:
одно   велит   выполнить   задуманное,   другое   тЯнет   назад,   прочь  от
подозрительного и опасного дела. ’ак и разрываетсЯ человек в разные стороны.
Ќо  слава при этом погибает. „обродетель  выполнЯет  все,  что  решила,  без
разлада в душе и не боитсЯ того, что делает.
     ’ы же, беде вопреки, не сдавайсЯ и шествуй смелее, ествуй, доколе тебе
позволит фортуна! 6
     (19)  Ќо  ты не будешь  шествовать смелее, если считаешь беды злом. ќту
мысль  нужно  вытравить  из  сердца,  не  то  останетсЯ  замедлЯющее  натиск
подозренье, и ты натолкнешьсЯ на то,  на  что  нужно бы напасть с ходу. Ќаши
хотЯт  представить  уловку  ‡енона истинной, а  вторую, ей  противоположную,
обманчивой  и   лживой.  џ  не   проверЯю  их  ни  законами  диалектики,  ни
хитросплетеньЯми дрЯхлых ухищрений, но считаю, что  неприемлем весь этот род
вопросов,  когда  спрошенный полагает,  что  его  запутали,  и,  вынужденный
соглашатьсЯ, отвечает одно, а думает другое. ‚о имЯ истины нужно действовать
проще,  против  страха -  мужественней.  (20)  џ предпочел  бы все, что  они
накрутили, распутать и разъЯснить, чтобы не навЯзывать сужденье, а убеждать.
‚ойско, построенное длЯ  боЯ, идущее на смерть  за жен  и детей,  -  как его
ободрить? ‚от тебе ”абии7, род, взЯвший в свои руки войну всего государства.
‚от  тебе  лаконЯне, засевшие в  самой  теснине ”ермопил: они не надеютсЯ ни
победить, ни вернутьсЯ, это место и будет им могилой. (21) Љак ободрить  их,
чтобы они телами загородили  дорогу лавине,  обрушившейсЯ на  весь  народ, и
ушли из жизни, но не со своего  места? Ќеужто сказать им: "‡ло не может быть
славным;   смерть  бывает  славной,  значит,   смерть  не  есть  зло"?   ‚от
убедительнаЯ  речь! Љто после нее поколеблетсЯ броситьсЯ на вражеские клинки
и умереть  стоЯ? Ђ  ‹еонид -  как храбро  обратилсЯ он к воинам! "„авайте-ка
завтракать, соратники: ведь ужинать  мы  будем  в преисподней!" - вот что он
сказал. € ни у  кого  кусок не выпал из рук, не завЯз в зубах, не застрЯл  в
горле; все обещали  быть  и за  завтраком, и за ужином.  (22)  Ђ тот римский
вождь8, который, посылаЯ солдат пробитьсЯ сквозь огромное вражеское войско и
захватить некое место, сказал  им:  "„ойти  туда,  соратники,  необходимо, а
вернутьсЯ оттуда необходимости  нет".  ‚идишь,  как  проста  и  повелительн