 из трех способов имел в виду тот, кто определил знание как правильное мнение с
объЯснением.

     ’еэтет. ’ы прав. „ействительно, один способ еще осталсЯ. Џервый был как бы
изображением мысли в звуке, второй - недавно разобранный способ перехода от начал к
целому, а что же третье? Љак ты скажешь?

     ‘ократ. Љак сказали бы многие: [объЯснЯть] - значит иметь какой-либо знак, по которому
искомую вещь можно было бы отличить от всего остального.

     ’еэтет. Њожешь ты мне дать пример [объЯснениЯ] какой-либо вещи?

     ‘ократ. Ќапример, если угодно, о ‘олнце достаточно будет, по-моему, сказать, что оно
самое Яркое из всего, что движетсЯ в небе вокруг ‡емли.

     ’еэтет. ђазумеетсЯ.

     ‘ократ. Џодумай же, ради чего это сказано. Ќе о том ли мы только что толковали, что,
если подметить отличительный признак отдельной вещи - чем она отличаетсЯ от прочих
вещей, - тем самым, как говорЯт некоторые, можно найти объЯснение этой вещи? Ђ пока
ты касаешьсЯ только общего, у тебЯ будет объЯснение лишь того, что обще вещам.

     ’еэтет. Џонимаю. € мне кажетсЯ, что прекрасно назвать это объЯснением.

     ‘ократ. Љто соединЯет с правильным мнением отличительный признак вещи, тот и
окажетсЯ знатоком того, о чем он прежде имел лишь мнение.

     ’еэтет. ’ак мы и скажем.

     ‘ократ. € вот теперь, когда Я оказалсЯ уже совсем близко, словно перед картиной того, о
чем Я толковал, Я не понимаю ни капли. Ђ издали мне казалось, будто Я рассуждал не без
толку.

     ’еэтет. ‚ чем же дело? Я"

     ‘ократ. ‘кажу, если смогу. …сли Я имею правильное мнение о тебе, то, присоединив к
нему еще касающеесЯ тебЯ объЯснение, Я узнаю тебЯ, если же нет - останусь с одним только
мнением.

     ’еэтет. „а.

     ‘ократ. ЋбъЯснение же было истолкованием твоего отличительного признака?

     ’еэтет. ’ак.

     ‘ократ. Љогда же Я всего лишь имел мнение, Я не схватывал мыслью ничего из того, чем
ты отличаешьсЯ от других? 272

     ’еэтет. ‚идимо, нет.

     ‘ократ. ‡начит, Я мыслил что-то общее, что тебе присуще ничуть не больше, чем кому-то
другому?

     ’еэтет. Ѓезусловно.
     {59}
‘ократ. ’ак скажи, ради ‡евса, чем же больше в таком случае Я имел мнение о тебе,
нежели о ком-то другом? Џредположи, что Я мыслил, что существует вот этот ’еэтет,
который есть человек, с носом, глазами, ртом и прочими членами тела. ђазве такаЯ мысль
заставила бы менЯ мыслить ’еэтета скорее, чем ”еодора или - по пословице - последнего
из мисийцов?

     ’еэтет. Ђ как же быть?

     ‘ократ. Ќо если Я мыслю не только имеющего нос и глаза, но курносого и с глазами
навыкате, то больше ли Я мыслю тебЯ, нежели себЯ самого и всех в таком же роде?

     ’еэтет. Ќичуть.

     ‘ократ. € не прежде, думаю Я, составитсЯ у менЯ мнение о ’еэтете, чем когда эта твоЯ
курносость даст мне какой-то отличительный признак в сравнении с любой другой, какую
Я видел, курносостью, и так же обстоит со всеми остальными твоими членами: если Я
завтра тебЯ встречу, этот отличительный признак напомнит мне тебЯ и внушит мне
правильное о тебе мнение.

     ’еэтет. ’ы совершенно прав.

     ‘ократ. ‡начит, правильное мнение о каждой вещи касаетсЯ и отличительного признака?

     ’еэтет. Ћчевидно.

     ‘ократ. ’огда что бы еще могло значить это присоединение объЯснениЯ к правильному
мнению? ‚едь крайне смешным оказываетсЯ наставление, предписывающее примыслить,
чем что-то отличаетсЯ от прочего.

     ’еэтет. Џочему?

     ‘ократ. Џотому что оно наказывает нам составить себе правильное мнение [о вещах],-
чем они отличаютсЯ от других вещей, в то времЯ как мы уже имеем правильное мнение о
них на основе отличиЯ их от других. € сколько бы мы ни толкли подобным образом воду в
ступе, это ничего не даст нам длЯ этого наставлениЯ, которое справедливее назвать
приказом слепого, ибо наказывать присоединить то, чем мы уже обладаем, чтобы
постигнуть то, о чем мы имеем мнение, - это воистину ослепление.

     ’еэтет. ‘кажи, к чему же сводились эти твои вопросы?


        ЏЂђЊ…Ќ€„
Љефал (рассказывает)


     Љ е ф а л. Љогда мы прибыли в Ђфины из нашего родного города Љлазомены, мы
встретились на площади с Ђдимантом и ѓлавконом. Ђдимант, взЯв менЯ за руку,
сказал:
     - ‡дравствуй, Љефал!. …сли тебе здесь что-нибудь нужно, скажи, и мы сделаем, что
в наших силах.
     - ‡атем-то Я и прибыл,- ответил Я,- чтобы обратитьсЯ к вам с просьбой.
     - ‘кажи же, что тебе нужно,- сказал он. ’огда Я спросил: - Љак было имЯ вашего
единоутробного брата? ‘ам Я не помню: он был еще ребенком, когда Я прежде
приезжал сюда из Љлазомен. ‘ той поры, однако, прошло много времени. Ћтца его
звали, кажетсЯ, Џирилампом.
     - ‘овершенно верно.
     - Ђ его самого?
     - Ђнтифонтом. Ќо к чему, собственно, ты об этом спрашиваешь?
     - ‚от эти мои сограждане,- объЯснил Я,- большие почитатели мудрости; они
слышали, что этот вот самый Ђнтифонт часто встречалсЯ с приЯтелем ‡енона, с
неким Џифодором, и знает на памЯть ту беседу, которую вели однажды ‘ократ, ‡оной
и Џарменид, так как часто слышал от Џифодора ее пересказ.
     - ’ы говоришь совершенно верно,- сказал Ђдимант.
     - ‚от ее-то,- попросил Я,- мы и хотели бы прослушать.
     - ќто не трудно устроить,- ответил Ђдимант,- потому что Ђнтифонт в юности
основательно ее усвоил, хотЯ теперь-то он, по примеру своего деда и тезки,
занимаетсЯ главным образом лошадьми. Ќо, если надо, пойдемте к нему: он только
что ушел отсюда домой, а живет близко, в Њелите [2]. Џосле этого разговора мы
пошли к Ђнтифонту и застали его дома; он отдавал кузнецу в починку уздечку.
Љогда он того отпустил, братьЯ сообщили ему о цели нашего прихода; он узнал
менЯ, помнЯ по моему прежнему приезду сюда, и приветствовал. Ђ когда мы стали
просить его пересказать ту беседу, он сначала отказывалсЯ, говорЯ, что дело это
трудное, но потом стал рассказывать.
     €так, Ђнтифонт сказал, что, по словам Џифодора, однажды приехали на ‚еликие
Џанафинеи [3] ‡енон и Џарменид. Џарменид был уже очень стар, совершенно сед, но
красив и представителен; лет ему было примерно за шестьдесЯт пЯть. ‡енону же
тогда было около сорока, он был высокого роста и приЯтной наружности;
поговаривали, что он был любимцем Џарменида. Ћни остановились у Џифодора, за
городской сткной, в Љерамике [4]. ‘юда-то и пришли ‘ократ и с ним многие другие,
желаЯ послушать сочинениЯ ‡енона, ибо они тогда впервые были привезены им и
Џарменидом. ‘ократ был в то времЯ очень молод. —итал им сам ‡енон, Џарменид же
как раз отлучилсЯ; оставалось дочитать уже совсем немного, когда вошел сам
Џифодор и с ним Џарменид и Ђристотель, бывший впоследствии одним из ’ридцати, и
вошедшие успели еще услышать кое-что из сочинениЯ, но очень немногое; впрочем,
сам Џифодор еще прежде слушал ‡енона.
     Џрослушав все, ‘ократ попросил прочесть снова первое положение первого
рассуждениЯ и после прочткниЯ его сказал:
     Ћсновной элейский тезис - Љак это ты говоришь, ‡енон? …сли существует многое, то
оно должно быть подобным и не подобным а это, очевидно, невозможно, потому что и
неподобное не может быть подобным, и подобное - неподобным. Ќе так ли ты
говоришь?
     - ’ак,- ответил ‡енон.
     - ‡начит, если невозможно неподобному быть подобным и подобному - неподобным, то
невозможно и существование многого, ибо если бы многое существовало, то оно
испытывало бы нечто невозможное? ќто хочешь ты сказать своими рассуждениЯми?
•очешь утверждать вопреки общему мнению, что многое не существует? € каждое из
своих рассуждений ты считаешь доказательством этого, так что сколько ты написал
рассуждений, столько, по-твоему, представлЯешь и доказательств того, что многое
не существует? ’ак ли ты говоришь, или Я тебЯ неправильно понимаю?
     - Ќет,- сказал ‡оной,- ты хорошо схватил смысл сочинениЯ в целом.
     - џ замечаю, Џарменид,- сказал ‘ократ,- что наш ‡оной хочет быть близок тебе во
всем, даже в сочинениЯх. ‚ самом деле, он написал примерно то же, что и ты, но с
помощью переделок стараетсЯ ввести нас в заблуждение, будто он говорит что-то
другое: ты в своей поэме утверждаешь, что все есть единое, и представлЯешь
прекрасные доказательства этого; он же отрицает существование многого и тоже
приводит многочисленные и веские доказательства [5] . Ќо то, что вы говорите,
оказываетсЯ выше разумениЯ нас остальных: действительно, один из вас утверждает
существование единого, другой отрицает существование многого, но каждый
рассуждает так, что кажетсЯ, будто он сказал * совсем не то, что другой, между
тем как оба вы говори те почти что одно и то же.
     - „а, ‘ократ,- сказал ‡оной,- но только ты не вполне постиг истинный смысл
сочинениЯ. •отЯ ты, подобно лакейским щепкам [6], отлично выискиваешь и
выслеживаешь то, что содержитсЯ в сказанном, но прежде всего от тебЯ ускользает,
что мое сочинение вовсе не притЯзает на то, о чем ты говоришь, и вовсе не
пытаетсЯ скрыть от людей некий великий замысел. ’ы говоришь об обстоЯтельстве
побочном. ‚ действительности это сочинение поддерживает рассуждение Џарменид
против тех, кто пытаетсЯ высмеЯть его, утверждаЯ, что если существует единое, то
из этого утверждениЯ следует множество смешных и противоречащих ему выводов.
€так, мое сочинение направлено против допускающих многое, возвращает им с
избытком их нападки и стараетсЯ показать, что при обстоЯтельном рассмотрении их
положение <существует многое> влечет за собой еще более смешные последствиЯ, чем
признание существованиЯ единого. Џод влиЯнием такой страсти к спорам Я в
молодости и написал это сочинение, но, когда оно было написано, кто-то его у
менЯ украл, так что мне не пришлось решать вопрос, следует ли его выпускать в
свет или нет. ’аким образом, от тебЯ ускользнуло, ‘ократ, что сочинение это
подсказано юношеской любовью к спорам, а вовсе не честолюбием пожилого человека.
‚прочем, как Я уже сказал, твои соображениЯ недурны. Љритика дуализма вещи и
идеи - Џринимаю твою поправку, - сказал ‘ократ, - и полагаю,что дело обстоит
так, как ты говоришь. Ќо скажи мне вот что: не признаешь ли ты, что существует
сама по себе некаЯ идеЯ подобиЯ и другаЯ, противоположнаЯ ей,- идеЯ неподобиЯ
[7]? —то к этим двум идеЯм приобщаемсЯ и Я, и ты, и все прочее, что мы называем
многим? „алее, что приобщающеесЯ к подобию становитсЯ подобным по причине и
согласно мкре своего приобщениЯ, приобщающеесЯ же к неподобию - таким же образом
неподобным и приобщающексЯ к тому и другому - тем и другим вместе? € если все
вещи приобщаютсЯ к обеим противоположным [идеЯм] и через причастность обеим
оказываютсЯ подобными и неподобными между собой, то что же в этом удивительного?
Ѓыло бы странно, думаетсЯ мне, если бы кто-нибудь показал, что подобное само по
себе становитсЯ неподобным или неподобное [само по себе] - подобным; но если мне
указывают, что причастное тому и другому совмещает признаки обоих, то мне,
‡оной, это вовсе не кажетсЯ нелепым, равно как если бы кто-нибудь обнаружил, что
все есть единое вследствие причастности единому и оно же, с другой стороны, есть
многое вследствие причастности ко множественному. Џусть-ка кто докажет, что
единое, взЯтое само по себе, есть многое и, с другой стороны, что многое [само
по себе] есть единое, вот тогда Я выкажу изумление. € по отношению ко всему
другому дело обстоит так же: если бы было показано, что роды и виды испытывают
сами в себе эти противоположные состоЯниЯ, то это было бы достойно удивлениЯ. Ќо
что удивительного, если кто будет доказывать, что Я - единый и многий, и, желаЯ
показать множественность, скажет, что во мне различны праваЯ и леваЯ, переднЯЯ и
заднЯЯ, а также верхнЯЯ и нижнЯЯ части,- ведь ко множественному, как мне
кажетсЯ, Я причастен, - желаЯ же показать, что Я един, скажет, что, будучи
причастен к единому, Я как человек - один среди нас семерых: таким образом
раскрываетсЯ истинность того и другого. €так, если кто приметсЯ показывать
тождество единого и многого в таких предметах, как камни, бревна и т. п., то мы
скажем, что он приводит нам примеры многого и единого, но не доказывает ни того,
что единое множественно, ни того, что многое едино, и в его словах нет ничего
удивительного, но есть лишь то, с чем все мы могли бы согласитьсЯ. …сли же
кто-то сделает то, о чем Я только что говорил, то есть сначала установит
раздельность и обособленность идей самих по себе, таких, как подобие и
неподобие, множественность и единичность, покой и движение, и других в этом
роде, а затем докажет, что они могут смешиватьсЯ между собой и разобщатьсЯ, вот
тогда, ‡кнон, Я буду приЯтно изумлен. ’вои рассуждениЯ Я нахожу смело
разработанными, однако, как Я уже сказал, гораздо более Я изумилсЯ бы в том
случае, если бы кто мог показать, что то же самое затруднение всевозможными
способами пронизывает самые идеи, и, как вы проследили его в видимых вещах, так
же точно обнаружить его в вещах, постигаемых с помощью рассуждениЯ.
‚о времЯ этой речи Џифодор думал, что Џарменид и ‡енон будут досадовать из-за
каждого замечаниЯ ‘ократа, однако они внимательно слушали его и часто с улыбкой
переглЯдывались между собой, выказываЯ этим свое восхищение; когда же ‘ократ
кончил, Џармкнид сказал:
     - Љак восхищает, ‘ократ, твой пыл в рассуждкниЯх! Ќо скажи мне: сам-то ты
придерживаешьсЯ сделанного тобой различениЯ, то есть признаешь, что какие-то
идеи сами по себе, с одной стороны, и то, что им причастно, с другой, существуют
раздельно? ЏредставлЯетсЯ ли тебе, например, подобие само по себе чем-то
отдельным от того подобиЯ, которое присуще нам, и касаетсЯ ли это также единого,
многого и всего, что ты теперь слышал от ‡енон?
„а,- ответил ‘ократ.
     € таких идей,- продолжал Џарменид,- как, например, идеи справедливого самого по
себе, прккрасного, доброго и всего подобного?
„а,- ответил он.
     —то же, идеЯ человека тоже существует отдельно от нас и всех нам подобных - идеЯ
человека сама по себе, а также идеЯ огнЯ, воды? ‘ократ на это ответил:
     -Ћтносительно таких вещей, Џарменид, Я часто бываю в недоумении, следует ли о
них высказатьсЯ так же, как о перечисленных выше, или иначе.
     - Ђ относительно таких вещей, ‘ократ, которые могли бы показатьсЯ даже смешными,
как, например, волос, грЯзь, сор и всЯкаЯ другаЯ не заслуживающаЯ
вниманиЯ дрЯнь, ты тоже недоумеваешь, следует или нет длЯ каждого из них
признать отдельно сущкствующую идею, отличную от того, к чему прикасаютсЯ наши
руки?
     - ‚овсе нет,- ответил ‘ократ,- Я полагаю, что такие вещи только таковы, какими
мы их видим. Џредположить длЯ них существование какой-то идеи было бы слишком
странно. Џравда, менЯ иногда беспокоила мысль, уж нет ли чего-либо в этом роде
длЯ всех вещей, но всЯкий раз, как Я к этому подхожу, Я поспешно обращаюсь в
бегство, опасаЯсь потонуть в бездонной пучине пустословиЯ. € вот, дойдЯ до этого
места, Я снова обращаюсь к вещам, о которых мы сейчас сказали, что они имеют
идеи, и занимаюсь тщательным их рассмотрением.
     - ’ы еще молод, ‘ократ,- сказал Џарменид,- и философиЯ еще не завладела тобой
всецело, как, по моему мнению, завладеет со временем, когда ни одна из таких
вещей не будет казатьсЯ тебе ничтожной; теперь же ты, по молодости, еще слишком
считаешьсЯ с мнением людей. Ќо как бы то ни было, скажи вот что: судЯ по твоим
словам, ты полагаешь, что сущкствуют определенные идеи, названиЯ которых
получают приобщающиесЯ к ним другие вещи; например, приобщающиесЯ к подобию
становЯтсЯ подобными, к великости - большими, к красоте - красивыми, к
справедливости - справедливыми?
     - €менно так,- ответил ‘ократ.
     - Ќо каждаЯ приобщающаЯсЯ [к идее] вещь приобщаетсЯ к целой идее или к ее части?
€ли возможен какой-либо иной вид приобщениЯ, помимо этих?
     - Љак так? - сказал ‘ократ.
     - Џо-твоему, всЯ идеЯ целиком - хоть она и едина-находитсЯ в каждой из многих
вещей или дело обстоит как-то иначе?
     - Ђ что же препЯтствует ей, Џарменид, там находитьсЯ? - сказал ‘ократ.
     - ‚едь оставаЯсь единою и тождественною, она в то же времЯ будет всЯ целиком
содержатьсЯ во множестве отдельных вещей и таким образом окажетсЯ отдкленной от
самой себЯ [8].
     - Ќичуть,- ответил ‘ократ,- ведь вот, например, один и тот же день [9] бывает
одновременно во многих местах и при этом нисколько не отделЯетсЯ от самого себЯ,
так и каждаЯ идеЯ, оставаЯсь единою и тождественною, может в то же времЯ
пребывать во всем.
     - ‘лавно, ‘ократ,- сказал Џарменид,- помкщаешь ты единое и тождественное
одновременно во многих местах, все равно как если бы, покрыв многих людей одною
парусиною, ты стал утверждать, что единое все целиком находитсЯ над многими. €ли
смысл твоих слов не таков? - Џожалуй, таков,- сказал ‘ократ. - ’ак всЯ ли
парусина будет над каждым или над одним - одна, над другим - другаЯ ее часть?
     - ’олько часть.
     - ‘ледовательно, сами идеи, ‘ократ, делимы, сказал Џарменид,- и причастное им
будет причастно их части и в каждой вещи будет находитьсЯ уже не всЯ идеЯ, а
часть ее.
     - Џо-видимому, так.
     - —то же, ‘ократ, решишьсЯ ты утверждать, что единаЯ идеЯ действительно делитсЯ
у нас на части и при этом все же остаетсЯ единой?
     - Ќикоим образом,- ответил ‘ократ.
     - ‘мотри-ка,- сказал Џарменид,- не получитсЯ ли нелепость, если ты разделишь на
части самое великость и каждаЯ из многих больших вещей будет большой благодарЯ
части ‚еликости, меньшей, чем сама вкликость?
     - Љонечно, получитсЯ нелепость,-ответил ‘ократ.
     - „алее, если каждаЯ вещь примет малую часть, равенства, сделает ли ее эта
часть, меньшаЯ самого равного, равным чему-нибудь?
     - ќто невозможно.
     - Ќо, положим, кто-нибудь из нас будет иметь часть малого: малое будет больше
этой своей части; таким образом, само малое будет больше, а то, к чему
прибавитсЯ отнЯтаЯ от малого часть, станет меньше, а не больше прежнего.
     - Ќо этого никак не может быть,- сказал ‘ократ.
     - ’ак каким же образом, ‘ократ,- сказал Џармкнид,- будут у тебЯ приобщатьсЯ к
идеЯм вещи, коль скоро они не могут приобщатьсЯ ни к частЯм [идей), ни к целым
[идеЯм]?
     - ЉлЯнусь ‡евсом,- сказал ‘ократ,- определить это мне представлЯетсЯ делом
совсем не легким.
     - Ќу, какого ты мнениЯ о том, что Я сейчас скажу?
     - Ћ чем же?
     - џ думаю, что ты считаешь каждую идею единою по следующей причине: когда много
каких-нибудь вкщей кажутсЯ тебе большими, то, окидываЯ взглЯдом их все, ты,
пожалуй, видишь некую единую и тождкственную идею и на этом основании само
великое считаешь единым. ’ы прав,- сказал ‘ократ.
     - Ђ что, если ты таким же образом окинешь духовным взором как само великое, так
и другие великие вкщи, не обнаружитсЯ ли еще некое единое великое, благодарЯ
которому все это должно представлЯтьсЯ великим? - Џо-видимому.
     - €так, откроетсЯ еще одна идеЯ великости, возникающаЯ рЯдом с самим великим и
тем, что причастно ему, а надо всем этим опЯть другаЯ, благодарЯ которой все это
будет великим. € таким образом, каждаЯ идеЯ уже не будет у тебЯ единою, но
окажетсЯ бесчисленным множеством.
     - Ќо, Џарменид,- возразил ‘ократ,- не есть ли каждаЯ из этих идей - мысль, и не
надлежит ли ей возникать не в другом каком-либо месте, а только в душе? ‚ таком
случае каждаЯ из них была бы единою и уж не подвергалась бы тому, о чем сейчас
говорилось.
     - —то же,- спросил Џарменид,- каждаЯ мысль едина и не есть мысль о чем-либо? -
Ќо это невозможно,- сказал ‘ократ. - ‡начит, мысль ЯвлЯетсЯ мыслью о чем-нибудь?

     - „а.
     - ‘уществующем или несуществующем? - ‘уществующем.
     - Ќе мыслит ли эта мысль то единство, которое, обнимаЯ все [определенного рода]
вещи, представлЯет собою некую единую их идею?
     - €менно так.
     - ’ак не будет ли идеей то, что мыслитсЯ как единое, коль скоро оно остаетсЯ
одним и тем же длЯ всех вещей?
     - € это представлЯетсЯ необходимым.
     - Ђ если,- сказал Џарменид,- все другие вещи, как ты утверждаешь, причастны
идеЯм, то не должен ли ты думать, что либо каждаЯ вещь состоит из мыслей и
мыслит все, либо, хоть она и есть мысль, она лишена мышлениЯ?
     - Ќо это,- сказал ‘ократ,- лишено смысла. Њне кажетсЯ, Џарменид, что дело скорее
всего обстоит так: идеи пребывают в природе как бы в виде образцов, прочие же
вещи сходны с ними и суть их подобиЯ, самаЯ же причастность вещей идеЯм
заключаетсЯ не в чем ином, как только в уподоблении им.
     - €так,- сказал Џарменид,- если что-либо подобно идее, то может ли эта идеЯ не
быть сходной с тем, что ей уподобилось, настолько, насколько последнее ей
уподобилось? €ли есть какаЯ-либо возможность, чтобы подобное не было подобно
подобному?
     - Ќет, это невозможно.
     - Ђ нет ли безусловной необходимости в том, чтобы подобное и то, чему оно
подобно, были причастны одному и тому же?
     - „а, это необходимо.
     - Ќо то, через причастность чему подобное становитсЯ подобным, не будет ли само
идеею?
     - Ќепременно.
     - ‘ледовательно, ничто не может быть подобно идее и идеЯ не может быть подобна
ничему другому, иначе рЯдом с этой идеей всегда будет ЯвлЯтьсЯ другаЯ, а если
эта последнЯЯ подобна чему-либо, то - опЯть новаЯ, и никогда не прекратитсЯ
постоЯнное возникновение новых идей, если идеЯ будет подобна причастному ей
[10].
     - ’ы совершенно прав.
     - ‡начит, вещи приобщаютсЯ к идеЯм не посредством подобиЯ: надо искать какой-то
другой способ их приобщениЯ.
     - ‚ыходит, так.
     - ’ы видишь теперь, ‘ократ,- сказал Џарменид, - какое большое затруднение
возникает при допущении существованиЯ идей самих по себе.
     - € даже очень.
     - Ќо будь уверен,- продолжал Џарменид,- что ты еще, так сказать, не почувствовал
всей громадности затруднениЯ, если длЯ каждой вещи ты всЯкий раз допускаешь
единую обособленную от нее идею.
     - Џочему так? - спросил ‘ократ.
     - Џо многим самым различным причинам, и главным образом по следующей: если бы
кто стал утверждать, что идеи, будучи такими, какими они, по-нашкму, должны
быть, вовсе не доступны познанию, то невоз
     можно было бы доказать, что высказывающий это мнкние заблуждаетсЯ, разве что
тот, кто стал бы ему возражать, оказалсЯ бы многоопытным, даровитым и во времЯ
спора имел бы охоту следить за множеством отдаленнейших доказательств. ‚
противном случае переубедить настаивающего на том, что идеи непознаваемы, не
было бы возможности.
     - Џочему так, Џарменид? - спросил ‘ократ.
     - Ђ потому, ‘ократ, что и ты, и всЯкий другой, кто допускает самостоЯтельное
существование некоей сущности каждой вещи, должен, Я думаю, прежде всего
согласитьсЯ, что ни одной такой сущности в нас нет.
     - „а, потому что как же она могла бы тогда сущкствовать самостоЯтельно? -
заметил ‘ократ.
     - ’ы правильно говоришь,- сказал Џарменид. - €бо все идеи суть то, что они суть,
лишь в отношении одна к другой, и лишь в этом отношении они обладают сущностью,
а не в отношении к находЯщимсЯ в нас [их] по добиЯм (или как бы это кто ни
определЯл), только благодарЯ причастности которым мы называемсЯ теми или иными
именами. ‚ свою очередь эти находЯщиесЯ в нас [подобиЯ], одноименные [с идеЯми),
тоже существуют лишь в отношении друг к другу, а не в отношении к идкЯм: все эти
подобиЯ образуют свою особую область и в число одноименных им идей не входЯт.
     - Љак ты говоришь? - спросил ‘ократ.
     - …сли, например,- ответил Џарменид,- кто-либо из нас есть чей-либо господин или
раб, то он, конечно, не раб господина самого по себе, господина как такового, а
также и господин не есть господин раба самого по ск бе, раба как такового, но
отношение того и другого есть отношение человека к человеку. ѓосподство же само
по себе есть то, что оно есть, по отношению к рабству самому по себе, и точно
так же рабство само по себе есть рабство по отношению к господству самому по
себе. € то, что есть в нас, не имеет никакого отношениЯ к идеЯм, равно как и они
     - к нам. ЏовторЯю, идеи существуют сами по себе и лишь к самим себе относЯтсЯ, и
точно так же то, что находитсЯ в нас, относитсЯ только к самому себе. ЏонЯтно ли
тебе, что Я говорю?
     - ‚полне понЯтно,- ответил ‘ократ.
     - Ђ потому,- продолжал Џарменид,- и знание само по себе как таковое не должно ли
быть знанием истины как таковой, истины самой по себе [11]?
     - Љонечно.
     - „алее, каждое знание как таковое должно быть, знанием каждой вещи как таковой,
не правда ли?
     - „а.
     - Ђ наше знание не будет ли знанием нашей Џети ны? € каждое наше знание не будет
ли относитьсЯ к од ной из наших вещей?
     - Ќепременно.
     - Ќо идей самих по себе, как и ты признаешь, мы не имеем, и их у нас быть не
может.
     - Љонечно, нет.
     - Њежду тем, каждый существующий сам по себе род познаетсЯ, надо полагать, самой
идеей знаниЯ?
     - „а.
     - Љоторой мы не обладаем?
     - „а, не обладаем.
     - ‘ледовательно, нами не познаетсЯ ни одна из идей, потому что мы не причастны
знанию самому по себе.
     - Џо-видимому, так.
     - Ђ потому длЯ нас непознаваемы ни прекрасное само по себе, как таковое, ни
доброе, ни все то, что мы до пускаем в качестве самостоЯтельно существующих
идей.
     - ЉажетсЯ, так.
     - Ќо обрати внимание на еще более удивительное обстоЯтельство.
     - Љакое же?
     - Џризнаешь ты или нет: если существует какойто род знаниЯ сам по себе, то он
гораздо совершеннее нашего знаниЯ? € не так ли обстоит дело с красотою и всем
прочим?
     - „а.
     - €так, если что-либо причастно знанию самому по себе, то, не правда ли, ты
признаешь, что никто в боль шей степени, чем бог, не обладает этим
совершеннейшим знанием?
     - Ќепременно признаю.
     - ‘ другой стороны, обладаЯ знанием самим по себе, будет ли бог в состоЯнии
знать то, что есть в нас?
     - Џочему же нет?
     - Ђ потому, ‘ократ,- сказал Џарменид,- что, как мы согласились, сила тех идей не
распространЯетсЯ на то, что у нас, и, с другой стороны, сила того, что у нас, не
распространЯетсЯ на идеи, но то и другое довлеет самому себе.
     - „а, мы согласились относительно этого.
     - €так, если у бога есть упомЯнутое совершеннейшее господство и совершеннейшее
знание, то господство богов никогда не будет распространЯтьсЯ на нас и их знание
никогда не познает ни нас, ни вообще ничего относЯщегосЯ к нашему миру: как мы
нашей властью не властвуем над богами и нашим знанием ничего божественного не
познаем, так на том же самом основании и они, хоть и боги, над нами не господа и
дел человеческих не знают.
     - Ќо если отказать богу в знании, то не покажетсЯ ли такое утверждение слишком
странным? - заметил ‘ократ. Ђ Џарменид возразил:
     - Ћднако, ‘ократ, к этому и, кроме того, еще ко многому другому неизбежно
приводит [учение об] идкЯх, если эти идеи вещей действительно существуют и если
мы будем определЯть каждую идею как нечто самостоЯтельное. ‘лушатель будет
недоумевать и спорить, доказываЯ, что этих идей либо вовсе нет, либо если уж они
существуют, то должны быть безусловно непознаваемыми длЯ человеческой природы.
’акие возражениЯ кажутсЯ основательными, а высказывающего их, как мы недавно
сказали, переубедить необычайно трудно. € надо быть исключительно даровитым,
чтобы понЯть, что существует некий род каждой вещи и сущность сама по себе, а
еще более удивительный дар нужен длЯ того, чтобы доискатьсЯ до всего этого,
обстоЯтельно разобратьсЯ во всем п разъЯснить другому!
     - ‘огласен с тобой, Џарменид,- сказал ‘ократ,- мне по душе то, что ты говоришь.
Џарменид же ответил:
     - Ќо с другой стороны, ‘ократ, если кто, принЯв во внимание все только что
изложенное и тому подобное, откажетсЯ допустить, что существуют идеи вещей, и не
станет определЯть идеи каждой вещи в отдельности, то, не допускаЯ постоЯнно
тождественной себе идеи каждой из существующих вещей, он не найдет, куда
направить свою мысль, и тем самым уничтожит всЯкую возможность рассуждениЯ.
‚прочем, эту опасность, как мне кажетсЯ, ты Ясно почувствовал.
     - ’ы прав,- ответил ‘ократ.
     - —то же ты будешь делать с философией? Људа обратишьсЯ, не знаЯ таких вещей?
     - Џока Я совершенно себе этого не представлЯю.
     - ќто объЯснЯетсЯ тем, ‘ократ,- сказал Џарменид, - что ты проЯдевременно, не
поупражнЯвшись как следует, берешьсЯ определЯть, что такое прекрасное,
справедливое, благое и любаЯ другаЯ идеЯ. џ это заметил и третьего днЯ, слушаЯ
здесь твой разговор вот с ним, с Ђристотелем. ’вое рвение к рассуждениЯм, будь
уверен, прекрасно и божественно, но, пока ты еще молод, постарайсЯ поупражнЯтьсЯ
побольше в том, что большинство считает и называет пустословием; в противном
случае истина будет от тебЯ ускользать.
     Џереход к диалектике единого и иного Љаким же способом следует упражнЯтьсЯ,
Џарменид? - спросил ‘ократ.
     - Ћб этом ты слышал от ‡енона,- ответил Џарменид.- ‚прочем, даже ему, к моему
восхищению, ты нашелсЯ сказать, что отвергаешь блуждание мысли вокруг да около
видимых вещей, а предлагаешь рассматривать то, что можно постичь исключительно
разумом и признать за идеи.
     - ‚ самом деле,- ответил ‘ократ,- Я нахожу, что таким путем совсем не трудно
показать, что все вещи и подобны и неподобны и так далее.
     - € правильно,- сказал Џарменид,- но если желаешь поупражнЯтьсЯ получше, то
следует, кроме того, делать вот что: не только предполагаЯ что-нибудь
существующим, если оно существует, рассматривать выводы из этого предположениЯ,
но также предполагаЯ то же самое несуществующим. —то ты имеешь в виду? - спросил
‘ократ. …сли ты желаешь поупражнЯтьсЯ, то возьми хотЯ бы предположение,
высказанное ‡еноном: допусти, что существует многое, и посмотри, что должно из
этого вытекать как длЯ многого самого по себе в отношении к самому себе и к
единому, так и длЯ единого в отношкнии к самому себе и ко многому [12]. ‘ другой
стороны, если многого не существует, то опЯть надо смотреть, что последует
отсюда длЯ единого и длЯ многого в отношкнии их к себе самим и друг к другу. €
далее, если предположить, что подобие существует или что его не сущкствует, то
опЯть-таки, какие будут выводы при каждом из этих двух предположений как длЯ
того, что было положено в основу, так и длЯ другого, в их отношении к себе самим
и друг к другу. ’от же способ рассуждениЯ следует применЯть к неподобному, к
движению и покою, к возникновению и гибели и, наконец, к самому бытию и небытию;
одним словом, что только ни пред
     положишь ты существующим или несуществующим, или испытывающим какое-либо иное
состоЯние, всЯкий раз должно рассматривать следствиЯ как по отношению к этому
предположению, так и по отношению к прочим, взЯтым поодиночке, и точно так же,
когда они в большем числе или в совокупности. ‘ другой стороны, это прочее тебе
тоже следует всегда рассматривать в отношении как к нему самому, так и к
другому, на чем бы ты ни остановил свой выбор и как бы ты ни предположил то, что
предположил существующим или несуществующим, если ты хочешь, поупражнЯвшись
надлежащим образом в этих вещах, основательно прозреть истину.
     - ’рудный рисуешь ты путь, Џарменид, и Я не совсем его понимаю. Ќе проделать ли
тебе его самому на каком-либо примере, чтобы мне лучше понЯть?
     - ’Яжкое бремЯ возлагаешь ты, ‘ократ, на стари ка,- ответил Џарменид.
     - ‚ таком случае,- сказал ‘ократ,- почему бы ткбе, ‡енон, не проделать этой
работы длЯ нас? Ќо ‡енон засмеЯлсЯ и сказал:
     - Ѓудем, ‘ократ, просить самого Џарменида: не так-то просто то, о чем он
говорит. ђазве ты не видишь, какую задачу задаешь? …сли бы нас здесь было
побольше, то не нужно бы и просить, потому что не след говорить об этом при
многих, да еще человеку в преклонном возрасте: ведь большинство не понимает, что
без всесто раннего и обстоЯтельного разысканиЯ и даже заблуждкниЯ невозможно
уразуметь истину. €так, Џарменид, Я присоединЯюсь к просьбе ‘ократа, чтобы и
самому между тем тебЯ послушать.
     Џо словам Ђнтифонта, Џифодор рассказывал, что и он сам, и Ђристотель, и все
прочие после этих слов ‡енона стали просить Џарменида не отказыватьсЯ и поЯснить
на примере то, что он сейчас высказал. ’огда Џарменид сказал:
     - ЏриходитсЯ согласитьсЯ, хотЯ Я и чувствую себЯ в положении €викова конЯ [13]:
постаревший боец должен состЯзатьсЯ в беге колесниц, ион дрожит, знаЯ по опыту,
что его ждет, а поэт, сравниваЯ себЯ с ним, говорит, что и сам он на старости
лет вынужден против воли выступить на поприще любви. ЏамЯтуЯ об этом, Я с
великим страхом подумываю, как мне в такие годы переплыть эту ширь и глубь
рассуждений. Ђ впрочем, попробую: надо вам “годить, тем более что, как говорит
‡енон, мы все здесь свои. €так, с чего же нам начать и что первым долгом
предположить? “годно вам - раз уж решено играть в замысловатую игру,- Я начну с
себЯ и с моего положкниЯ о едином самом по себе и рассмотрю, какие должны быть
следствиЯ, если предположить, что единое существует, а затем - что его не
существует?
     Љонечно,- сказал ‡енон.
Ђ кто,- продолжал Џарменид,- будет мне отвечать? Ќе самый ли младший? Ћн был бы
менее притЯзателен и отвечал бы именно то, что думает, а вместе с тем его ответы
были бы длЯ менЯ передышкой.
     - џ к твоим услугам, Џарменид,- сказал Ђристотель,- ведь, говорЯ о самом
младшем, ты имеешь в виду менЯ. €так, спрашивай, Я буду отвечать. Ђбсолютное и
относительное полагание единого с выводами длЯ единого - Ќу, что ж,- сказал
Џарменид,- если есть единое, то может ли это единое быть многим?
Ђ р и с т о т е л ь [14]. „а как же это возможно?
Џ а р м е н и д. ‡начит, у него не должно быть частей и само оно не должно быть
целым.
     Ђ р и с т о т е л ь. Џочему так?
Џ а р м е н и д . —асть, полагаю Я, есть часть целого.
Ђ р и с т о т е л ь. „а.
     Џ а р м е н и д. Ђ что такое целое? Ќе будет ли целым то, в чем нет ни одной
недостающей части? Ђ р и с т о т е л ь. €менно так.
Џ а р м е н и д. ‡начит, в обоих случаЯх единое состоЯло бы из частей - и как
целое, и как имеющее части.
     Ђ р и с т о т е л ь. Ќепременно.
Џ а р м е н и д. € значит, в обоих случаЯх единое было бы многим, а не единым
[15].
     Ђ р и с т о т е л ь. Џравда.
Џ а р м е н и д. „олжно же оно быть ш многим, а единым.
Ђ р и с т о т е л ь. „олжно.
     Џ а р м е н и д. ‘ледовательно, если единое будет единым, оно не будет целым и
не будет иметь частей.
     Ђ р и с т о т е л ь. Љонечно, нет.
Џ а р м е н и д. Ђ потому, не имеЯ вовсе частей, оно не может иметь ни начала,
ни конца, ни середины, ибо все это были бы уже его части.
Ђ р и с т о т е л ь. Џравильно.
     Џ а р м е н и д. Ќо ведь конец и начало образуют пркдел каждой вещи.
Ђ р и с т о т е л ь. Љак же иначе?
     Џ а р м е н и д. ‡начит, единое беспредельно, если оно не имеет ни начала, ни
конца [16].
     Ђ р и с т о т е л ь. Ѓеспредельно.
Џ а р м е н и д. Ђ также лишено очертаний: оно не может быть причастным ни
круглому, ни прЯмому.
     Ђ р и с т о т е л ь. Љак так?
Џ а р м е н и д. Љруглое ведь есть то, краЯ чего повсюду одинаково отстоЯт от
центра.
     Ђ р и с т о т ел ь. „а.
Џ а р м е н и д. Ђ прЯмое - то, центр чего не дает видеть оба краЯ.
Ђ р и с т о т е л ь. „а.
     Џ а р м е н и д. €так, единое имело бы части и было бы многим, если бы было
причастно прЯмолинейной или круглой фигуре.
Ђ р и с т о т е л ь. ‘овершенно верно.
     Џ а р м е н и д. ‘ледовательно, оно - не прЯмое и не шарообразное, если не имеет
частей.
     Ђ р и с т о т е л ь. Џравильно.
Џ а р м е н и д. Ђ будучи таким, оно не может быть нигде, ибо оно не может
находитьсЯ ни в другом, ни в себе самом.
     Ђ р и с т от е л ь. Џочему так?
Џ а р м е н и д. ЌаходЯсь в другом, оно, надо полагать. крутом охватывалось бы
тем, в чем находилось бы, и во многих местах касалось бы его многими своими
частЯми но так как единое не имеет частей и не причастно круглому, то
невозможно, чтобы оно во многих местах касалось чего-либо по кругу.
Ђ р и с т о т е л ь. Ќевозможно.
     Џ а р м е н и д. ЌаходЯсь же в себе самом, оно будет окружать не что иное, как
само себЯ, если только оно действительно будет находитьсЯ в себе самом: ведь нк
возможно, чтобы нечто находилось в чем-либо и не было им окружено.
Ђ р и с т о т е л ь. Љонечно, невозможно.
     Џ а р м е н и д. ‘ледовательно, окруженное и то, что его окружает, были бы
каждое чем-то особым - ведь одно и то же целое не может одновременно испытывать
и вызывать оба состоЯниЯ, и, таким образом, единое было бы уже не одним, а
двумЯ.
     Ђ р и с т о т е л ь. Љонечно.
Џ а р м е н и д. ‘ледовательно, единое не находитсЯ нигде: ни в себе самом, ни в
другом.
     Ђ р и с т о т е л ь. Ќе находитсЯ.
Џ а р м е н и д. ‘ообрази же, может ли оно, будучи таким, покоитьсЯ или
двигатьсЯ.
     Ђ р и с т о т е л ь. Ђ почему же нет?
Џ а р м е н и д. Џотому что, двигаЯсь, оно перемещалось бы или изменЯлось: это
ведь единственные виды движениЯ.
     Ђ р и с т о т е л ь. „а.
Џ а р м е н и д. Ќо, изменЯЯсь, единое уже не может быть единым.
Ђ р и с т о т ел ь. Ќе может.
     Џ а р м е н и д. ‘ледовательно, оно не движетсЯ путем изменениЯ.
Ђ р и с т о т е л ь. Ћчевидно, нет.
     Џ а р м е н и д. Ђ не движетсЯ ли оно путем перемещкниЯ ?
Ђ р и с т о т е л ь. Њожет быть.
     Џ а р м е н и д. Ќо если бы единое перемещалось, то оно либо вращалось бы вокруг
себЯ, оставаЯсь на месте, либо менЯло бы одно место на другое.
Ђ р и с т о т е л ь. Ќепременно.
     Џа р м е н и д. €так, необходимо, чтобы при круговращении оно имело центр, а
также и другие части, которые вращались бы вокруг него. Ќо возможно ли, чтобы
перемещалось вокруг центра то, чему не свойственны ни центр, ни части?
Ђ р и с т о т е л ь. Ќет, совершенно невозможно.
Џ а р м е н и д. Ќо может быть, [единое], менЯЯ место и поЯвлЯЯсь то здесь, то
там, таким образом движетсЯ?
     Ђ р и с т о т е л ь. „а, если оно действительно движетсЯ.
Џ а р м е н и д. Ђ не оказалось ли, что ему невозможно в чем-либо находитьсЯ?
Ђ р и с т о т е л ь. „а.
     Џ а р м е н и д. € следовательно, в чем-то поЯвлЯтьсЯ еще менее возможно?
Ђ р и с т о т е л ь. Ќе понимаю, почему.
     Џ а р м е н и д. …сли нечто поЯвлЯетсЯ в чем-либо, то необходимо, чтобы, пока
оно только поЯвлЯетсЯ, оно еще там не находилось, но и не было бы совершенно
вовне, Љоль скоро оно уже поЯвлЯетсЯ.
     Ђ р и с т о т е л ь. Ќеобходимо.
Џ а р м е н и д. ‘ледовательно, если это вообще могло бы с чем-либо произойти,
то лишь с тем, что имеет части; тогда одна какаЯ-либо часть могла бы находитьсЯ
внутри чего-либо, другаЯ же одновременно вне его; но то, что не имеет частей,
никоим образом не сможет в одно и то же времЯ находитьсЯ целиком и внутри и вне
чего-либо.
     Ђ р и с т о т е л ь. Џравда.
Џ а р м е н и д. Ђ не кажетсЯ ли еще менее возможным, чтобы тле-либо поЯвлЯлось
то, что не имеет частей и не составлЯет целого, Љоль скоро оно не может
поЯвлЯтьсЯ ни по частЯм, ни целиком?
     Ђ р и с т о т е л ь. ЉажетсЯ.
Џ а р м е н и д. €так, единое не менЯет места, направлЯЯсь куда-либо или
поЯвлЯЯсь в чем-либо, оно не вращаетсЯ на одном и том же месте и не изменЯетсЯ.
Ђ р и с т о т е л ь. Џохоже, что так.
     Џ а р м е н и д. ‘ледовательно, единое не движетсЯ ни одним видом движениЯ.
Ђ р и с т о т е л ь. Ќе движетсЯ.
     Џ а р м е н и д. Ќо мы утверждаем также, что длЯ него невозможно находитьсЯ в
чем-либо.
     Ђ р и с т о т е л ь. “тверждаем.
Џ а р м е н и д. ‘ледовательно, единое никогда не находитсЯ в том же самом
месте.
     Ђ р и с т о т е л ь. Џочему так?
Џ а р м е н и д. Ђ потому, что тогда оно находилось бы в другом месте таким же
образом, как в том же самом.
     Ђ р и с т о т е л ь. ‘овершенно верно.
Џ а р м е н и д. Ќо длЯ единого невозможно находитьсЯ ни в себе самом, ни в
другом.
     Ђ р и с т о т е л ь. Ќевозможно.
Џ а р м е н и д. ‘ледовательно, единое никогда не бывает в том же самом.
Ђ р и с т о т е л ь. Џо-видимому, не бывает.
Џ а р м е н и д. Ќо что никогда не бывает в том же самом, то не покоитсЯ и не
стоит на месте.
     Ђ р и с т о т е л ь. „а, это невозможно.
Џ а р м е н и д. ’аким образом, оказываетсЯ, что единое и не стоит на месте, и
не движетсЯ.
     Ђ р и с т о т е л ь. Џо-видимому, так.
Џ а р м е н и д. „алее, оно не может быть тождественным ни иному, ни самому себе
и, с другой стороны, отличным от себЯ самого или от иного.
Ђ р и с т о т е л ь. Љак это?
     Џ а р м е н и д. Ѓудучи отличным от себЯ самого, оно, конечно, было бы отлично
от единого и не было бы единым.
     Ђ р и с т о т е л ь. ‚ерно.
Џ а р м е н и д. Ђ будучи тождественно иному, оно было бы этим последним и не
было бы самим собой, так что и в этом случае оно было бы не тем, что оно есть,-
единым, но чем-то отличным от единого.
     Ђ р и с т о т е л ь. „а, именно.
Џ а р м е н и д. €так, оно не будет тождественным иному или отличным от себЯ
самого.
     Ђ р и с т о т е л ь. Ќе будет.
Џ а р м е н и д. Ќо оно не будет также отличным от иного, пока оно остаетсЯ
единым, ибо не подобает единому быть отличным от чего бы то ни было: это
свойственно только иному, и ничему больше.
     Ђ р и с т о т е л ь. Џравильно.
Џ а р м е п и д. ’аким образом, единое благодарЯ тому, что оно едино, не может
быть иным. €ли, по-твоему, не так?
     Ђ р и с т о т е л ь. €менно так.
Џ а р м е н и д. Ќо если оно не может быть иным из-за своего единства, то оно не
будет иным и из-за себЯ самого, а если оно не может быть иным из-за себЯ самого,
то само оно, никак не будучи иным, не будет и от чего бы то ни было отличным.
Ђ р и с т о т е л ь. Џравильно.
     Џ а р м е н и д. Ћднако оно не будет и тождественно самому себе.
Ђ р и с т о т е л ь. Џочему же?
     Џ а р м е н и д. ђазве природа единого та же, что и природа тождественного?
Ђ р и с т о т е л ь. Ђ разве нет?
     Џ а р м е н и д. ‚едь когда нечто стано