шцы, - соберутсЯ и
что-то там изрекут, - это будет законным установлением?
‘ократ. [...] ‚едь, конечно же, ты не считаешь, что двое лучше одного или что
твои рабы лучше тебЯ по той причине, что крепче телом. [529] ‡начит, по твоему
разумению, нередко один разумный сильнее многих тысЯч безрассудных, и ему
надлежит править, а им повиноватьсЯ, и властитель должен стоЯть выше своих
подвластных. [...]
     Љалликл. ќто Я и считаю справедливым по природе - когда лучший и наиболее
разумный властвует и возвышаетсЯ над худшими.
‘ократ. Љаким преимуществом должен по справедливости обладать наиболее сильный и
разумный? [...]
     Љалликл. € прежде всего, когда Я говорю о сильных, Я имею в виду не сапожников и
не поваров, а тех, кто разумен в государственных делах - знает как управлЯть
городом, - и не только разумен, но и мужественен: что задумает, способен
исполнить и не останавливаетсЯ на полпути из-за душевной расслабленности. €м-то
и должна принадлежать власть в городе, и справедливость требует, чтобы они
возвышались над остальными - властители над подвластными.
‘ократ. Ђ сами над собою, друг, будут они властителЯми или подвластными?
Љалликл. Љак же ты ее понимаешь, власть над собой?
‘ократ. Ћчень просто, как многие: это воздержанность, умение владеть собою, быть
хозЯином своих наслаждений и желаний.
     Љалликл. Ђх ты, простак! „а ведь ты зовешь воздержанными глупцов! [...] Њожет ли
в самом деле быть счастлив человек, если он раб и кому-то повинуетсЯ? Ќет. —то
такое прекрасное и справедливое по природе, Я скажу тебе сейчас со всей
откровенностью: кто хочет прожить жизнь правильно, должен давать полнейшую волю
своим желаниЯм, а не подавлЯть их, и как бы ни были они необузданны, должен
найти в себе способность им служить, должен исполнЯть любое свое желание.
Ќо конечно, большинству это недоступно, и поэтому толпа, стыдЯсь своей немощи и
скрываЯ ее, поносит таких людей и объЯвлЯет своеволие позором и, как Я уже
говорил раньше, стараетсЯ поработить лучших по природе; бессильнаЯ утолить
собственную жажду наслаждений, она восхвалЯет воздержанность и справедливость -
потому, что не знает мужества. Ќо если кому выпало родитсЯ сыном царЯ или с
самого начала получить от природы достаточно силы, чтобы достигнуть власти -
тирании или другого какого-нибудь вида господства, что поистине может быть длЯ
такого человека постыднее и хуже, чем воздержанность? Ћн может невозбранно и
беспрепЯтственно наслаждатьсЯ всеми благами, а между тем сам ставит над собой
владыку - законы, решениЯ и поношениЯ толпы! € как не сделатьсЯ ему несчастным
по милости этого "блага" - справедливости и воздержанности, если он, властвуЯ в
своем городе, не может оделЯть друзей щедрее, чем врагов?
’ы уверЯешь, ‘ократ, что ищешь истину, так вот тебе роскошь, своеволие, свобода
     - в них и добродетель и счастье, а все прочее, все ваши красные слова и
противные природе условности, - никчемный вздор.
‘ократ. „а, Љалликл, ты нападаешь и отважно, и откровенно. ’о, что ты теперь
высказываешь напрЯмик, думают и другие, но только держат про себЯ. € Я прошу
тебЯ - ни в коем случае не отступайсЯ, чтобы действительно, по-настоЯщему
выЯснилось, как нужно жить. ‘кажи мне: ты утверждаешь, что желаниЯ нельзЯ
подавлЯть, если человек хочет быть таким, каким должен быть, что надо давать им
полную волю и всЯчески, всеми средствами им угождать и что это как раз и есть
добродетель?
     Љалликл. „а, утверждаю.
‘ократ. ‡начит тех, кто ни в чем не испытывает нужды, неправильно называют
счастливыми?
     Љалликл. ‚ таком случае самыми счастливыми были бы камни и мертвецы.
‘ократ. [...] € правда, как-то раз Я слышал от одного умного человека, что
теперь мы мертвы, и что тело - наша могила, и что та часть души, где заключены
желаниЯ, легковерна и переменчива.
     ‘тало быть, то, о чем ты говоришь, - это жизнь не трупа и не камнЯ, а
птички-ржанки. Ќо объЯсни мне, что примерно ты имеешь в виду: скажем, голод и
утоление голода пищей? [...]
     Љалликл. „а, и все прочие желаниЯ, которые испытывает человек; если он может их
исполнить и радуетсЯ этому, то он живет счастливо.
‘ократ. ...…сли кто страдает чесоткой и испытывает зуд, а чесатьсЯ может сколько
угодно и на самом деле только и делает, что чешетсЯ, он живет счастливо? [...]
Љалликл. •орошо. џ утверждаю, что и тот, кто чешетсЯ, ведет приЯтную жизнь.
‘ократ. Ђ раз приЯтную, значит и счастливую?
Љалликл. ‘овершенно верно.
     ‘ократ. ’огда ли только, если зудит в голове или... или можно дальше не
спрашивать? Џодумай, Љалликл, что бы ты отвечал, если бы тебЯ стали спрашивать и
про остальное, про все подрЯд? € в конце концов про жизнь распутников, не
чудовищна ли она, не постыдна, не жалка? €ли ты отважишьсЯ утверждать, что и
распутники счастливы, раз у них вдосталь того, что им нужно?
Љалликл. Ќеужели тебе не совестно, ‘ократ, сводить нашу беседу к таким низостЯм?

     ‘ократ. ђазве Я ее к этому привел, мой почтенный, а не тот, кто напрЯмик, без
оговорок объЯвлЯет счастливцем всЯкого радующегосЯ, чему бы тот ни радовалсЯ, и
не делает различиЯ меж удовольствиЯми, какие хороши, какие дурны?
‘прашивать дальше или ты и так согласишьсЯ, что мучительна всЯкаЯ нужда и всЯкое
желание?
     Љалликл. ‘оглашусь. Њожешь не спрашивать.
‘ократ. Ќе одновременно ли с жаждою исчезает у каждого из нас и удовольствие от
питьЯ? [...]
     Љалликл. Ћдновременно. [...]
‘ократ. ‘тало быть, страдание и удовольствие исчезают одновременно?
Љалликл. „а.
     ‘ократ. Ќо благо и зло не исчезают одновременно, как ты признаешь. ...Ѓлаго,
оказываетсЯ, не совпадает с удовольствием, а зло - со страданием. ‚ самом деле,
удовольствие и страдание прекращаютсЯ одновременно, а благо и зло - нет, потому
что они иной природы. Љак же может удовольствие совпадать с благом или страдание
со злом?
     ‘уди сам: хороших ты зовешь хорошими не оттого ли, что в них есть что-то от
блага, так же как красивыми тех, в ком есть красота?
Љалликл. Ќесомненно.
     ‘ократ. ‡начит, огорчаютсЯ и радуютсЯ неразумные и разумные, трусливые и
мужественные примерно одинаково, по твоим словам, и трусливые - даже больше, чем
мужественные?
     Љалликл. ‘огласен.
‘ократ. Ќо при этом разумные и мужественные хороши, а трусливые и неразумные -
плохи?
     Љалликл. „а.
‘ократ. ‘тало быть, и хорошие, и плохие радуютсЯ и огорчаютсЯ примерно
одинаково?
     Љалликл. ‘огласен.
‘ократ. ‘тало быть, плохой с хорошим оказываютсЯ одинаково хороши или плохой
даже лучше? Ќе такое ли получаетсЯ следствие из всего предыдущего, если
утверждать, что удовольствиЯч и благо - одно и то же? [...]
Љалликл. [...] Ѓудто ты не знаешь, что и Я, и любой другой прекрасно отличаем
лучшие удовольствиЯ от худших!
     ‘ократ. [...] ‘колько Я понимаю, ты теперь утверждаешь, что бывают удовольствиЯ
хорошие, а бывают и плохие. ’ак?
     ‡начит, одни из них приносЯт телу здоровье, силу или иное доброе свойство и эти
удовольствиЯ хороши, а противоположные им плохи?
Љалликл. ‘овершенно верно.
     ‘ократ. ‡начит, и страданиЯ точно так же - одни хороши, другие скверны? [...] €
значит, полезные удовольствиЯ и страданиЯ нужно ловить и присваивать? [...] Ђ
скверные не нужно?
     Љалликл. џсно, что нет.
‘ократ. ‚ерно, потому что все должно делатьсЯ ради блага, как мы рассудили, если
ты помнишь, - Я и Џол. Ќе присоединишьсЯ ли и ты к нашему суждению, что у всех
действий цель одна - благо и что все прочее должно делатьсЯ ради блага, но не
благо ради чего-то иного? Џодаешь ли и ты свой голос вместе с нашими двумЯ?
Љалликл. Џодаю.
     ‘ократ. ‘тало быть, благу следует подчинить все остальное, в том числе и
удовольствиЯ, но никак не благо - удовольствиЯм. [...] ...Ѓывают занЯтиЯ,
которые обращены только на удовольствиЯ, и ни на что иное, и лучшего от худшего
не отличают, и другие занЯтиЯ, ведающие тем, что есть благо и что зло. ‘реди
тех, что направлены на удовольствиЯ, Я поместил поварское дело - простую
сноровку, а не искусство, а среди тех, что на благо, - искусство врачеваниЯ.
...€бо врачевание постигло и природу того, что оно лечит, и причину собственных
действий и может дать отчет в каждом своем шаге. Ђ приготовление пищи, которое
целиком направлено на удовольствие и ему одному служит, устремлЯетсЯ к своей
цели вообще безо всЯкого искусства, безрассудно и безотчетно, не изучив ни
природы удовольствиЯ, ни причины, не делаЯ, можно сказать, никаких подсчетов и
различий, но просто-напросто благодарЯ долгому опыту хранЯ памЯть о том, что
случаетсЯ обычно, - так только и доставлЯет оно всевозможные удовольствиЯ. [544]

     ...€ не кажетсЯ ли тебе, что подобные занЯтиЯ могут быть направлены и на душу и
что одни из них - искусства и пекутсЯ о высшем длЯ души благе, а другие этим
благом пренебрегают и, как и там, целиком обращены на услаждение души, вопросом
же, какие из удовольствий лучше, какие хуже, не задаютсЯ, и нет у них иной цели,
кроме как доставлЯть усладу, лучшими ли средствами или худшими - все равно. Њне,
Љалликл, кажетсЯ, что такие занЯтиЯ существуют, и Я зову их угодничеством перед
телом, или перед душою, или перед чем-то еще, раз человек служит одному
удовольствию, совсем не различаЯ меж лучшим и худшим/
‡начит, можно угождать и многим душам сразу, не заботЯсь о том, что длЯ них
всего лучше?
     Љалликл. „умаю, да.
‘ократ. ’ак можешь ли ты назвать занЯтиЯ, которые на это обращены? [...] ‘перва
давай рассмотрим игру на флейте. Ќе кажетсЯ ли тебе, Љалликл, что она как раз из
числа таких занЯтий: ищет только нашего удовольствиЯ, а больше ни о чем не
заботитсЯ?
     ‚зглЯни, однако, не кажетсЯ ли тебе, что вообще пение под кифару и сочинение
дифирамбов придуманы ради удовольствиЯ?
     Љалликл. „а, верно.
‘ократ. Ђ это почтенное и дивное занЯтие, сочинение трагедий, - оно о чем
печетсЯ? Ќе на то ли направлены все его усилиЯ, чтобы угождать зрителЯм, - как
тебе кажетсЯ? - или же еще и на то, чтобы с ними спорить...
Љалликл. џсно, ‘ократ, что больше оно гонитсЯ за удовольствием и благоволением
зрителей.
     ‘ократ. Ќо как раз подобные занЯтиЯ, Љалликл, мы только что назвали
угодничеством.
     Љалликл. ‘овершенно верно. [...]
‘ократ. ‚ыходит, что поэзиЯ - это заискивание перед народом?
Љалликл. ‚ыходит, что так.
     ‘ократ. € к тому же красноречивое. Ђ красноречие длЯ народа ... - как о нем
будем судить? ЉажетсЯ ли тебе, что ораторы постоЯнно держат в уме высшее благо и
стремЯтсЯ, чтобы граждане, внимаЯ их речам, сделались как можно лучше, или же и
они гонЯтсЯ за благоволением сограждан и ради собственной выгоды пренебрегают
общей, обращаЯсь с народом как с ребенком - как бы ему угодить! - и вовсе не
задумываЯсь, станет ли он от этого лучше или хуже.
‚ерно, Љалликл, но только тогда, ежели верны твои прежние рассуждениЯ об
истиннной добродетели - что она состоит в исполнении желаний, собственных и
чужих. Ђ если неверны, если, как мы вынуждены были согласитьсЯ после,
потворствовать надо лишь тем из желаний, которые, исполнившись, делают человека
лучше, а тем, что делают хуже, - не надо, и это особое искусство...
‚зглЯни, если хочешь, на живописцев, на строителей, на корабельных мастеров, на
любого из прочих мастеров, кого ни выбери, - в каком порЯдке располагает каждый
части своей работы, подгонЯЯ и прилаживаЯ одну к другой, пока не возникнет целое
     - стройное и слаженное! Џодобно остальным мастерам, и те... что заботЯтсЯ о
человеческом теле, - учители гимнастики и врачи - как бы налаживают тело и
приводЯт его в порЯдок.
     Њне кажетсЯ, что имЯ телесному порЯдку - "здравость" и что из него возникает в
теле здоровье и все прочие добрые качества. [...] Ђ порЯдок и слаженность в душе
надо называть "законностью" и "законом", через них становЯтсЯ люди почтительны к
законам и порЯдочны, а это и есть справедливость и воздержанность.
€ что пользы, Љалликл, длЯ больного и негодного тела в обильной и вкусной пище,
в питье и в прочем тому подобном, если лучше ему от этого не станет нисколько, а
скорее... станет хуже. [...] ‚от и утолЯть свои желаниЯ врачи разрешают, как
правило, только здоровому: есть вволю, когда проголодаешьсЯ, или пить, когда
почувствуешь жажду, а больному, как говоритсЯ, на всЯкое хотение необходимо
терпение. [...] Ђ длЯ души, мой любезнейший, не то же ли самое правило? Џока она
испорчена - неразумна, необузданна, несправедлива, нечестива, - нужно удерживать
ее от желаний и не разрешать ничего, кроме того, что сделает ее лучше. [...] Ђ
удерживать от того, что она желает, не значит ли обуздывать ее и карать?
...„остоинство каждой вещи - будь то утварь, тело, душа или любое живое существо
     - возникает во всей своей красе не случайно, но через слаженность, через
искусство, которое к ней приложено. [...] ‡начит, достоинство каждой вещи - это
слаженность и упорЯдоченность? - џ бы сказал, что да. - ‡начит, это какой-то
порЯдок, присущий каждой вещи и длЯ каждой вещи особый, делает каждую вещь
хорошей? - „умаю, что так. - ‡начит, и душа, в которой есть порЯдок, лучше
беспорЯдочной? - Ќепременно.
     ‚оздержанный человек не станет ни гнатьсЯ за тем, что не должно, ни уклонЯтьсЯ
от того, что должно, наоборот, и что-то преследуЯ, и от чего-то уклонЯЯсь, он
исполнит свой долг - коснетсЯ ли дело людей или вещей, удовольствий или
огорчений, - а если долг велит терпеть, будет стойко терпеть.
’акою мне представлЯетсЯ цель, которую надо видеть перед собою в течении жизни,
и ради нее не щадить сил - ни своих, ни своего города, - чтобы справедливость и
воздержанность стали спутницами каждого, кто ищет счастьЯ; да, так надо
поступать, а не давать волю необузданным желаниЯм, не торопитьсЯ их утолЯть,
потому что это нескончаемое зло, это значит вести жизнь разбойника. Џодобный
человек не может быть мил ни другим людЯм, ни богу, потому что он не способен к
общению, а если нет общениЯ, нет и дружбы. Њудрецы учат, Љалликл, что небо и
землю, богов и людей объединЯют общение, дружба, порЯдочность, воздержанность и
высшаЯ справедливость; по этой причине они и зовут нашу ‚селенную "космосом", а
не "беспорЯдком", друг мой, и не "бесчинством".
џ не согласен, Љалликл, что самое позорное на свете - несправедливо терпеть
пощечины, или попасть в руки мучителей, или оказатьсЯ обворованным; нет, бить и
мучить менЯ вопреки справедливости или красть мое имущество - вот что и позорнее
и хуже; грабить, продавать в рабство, вламыватьсЯ в мой дом - словом, чинить
любую несправедливость против менЯ или моего имущества и позорнее и хуже длЯ
того, кто ее чинит, чем длЯ менЯ, потерпевшего.
Ќо посмотри внимательно, мой милый, может быть, благородство и добро все же не в
том, чтобы спасать и спасатьсЯ? Љонечно, жить - сладко. Ќо человеку истинно
мужественному такие заботы не к лицу, не надо ему думать, как бы прожить
подольше, не надо цеплЯтьсЯ за жизнь, но, положившись в этом на божество и
поверив женщинам, что от своей судьбы никому не уйти, надо искать способ
провести дни и годы, которые ему предстоЯт, самым достойным образом; пусть
решит, следует ли приноровлЯтьсЯ к государственному строю своего города...
…сли же ты полагаешь, что хоть кто-нибудь может выучить тебЯ искусству, которое
даст тебе большую силу в городе, меж тем как ты отличен от всего общества, его
правил и порЯдков, - в лучшую ли сторону или в худшую, все равно, - ты,
по-моему, заблуждаешьсЯ, Љалликл. „а, потому что не подражать надо, а уродитьсЯ
таким же как они, если хочешь достигнуть подлинной дружбы с афинЯнами... ‚от
если кто сделает тебЯ точь-в-точь таким же, как они, тот и исполнит твое желание
     - выведет тебЯ в государственные мужи и ораторы.
...Њне кажетсЯ, они были расторопнее, чем нынешние, и лучше умели исполнЯть все
желаниЯ нашего города. Ќо в том, чтобы не потакать желаниЯм, а давать им иное
направление - когда убеждением, а когда и силой, так, чтобы граждане становились
лучше, - тут у прежних нет, можно сказать, ни малейшего преимущества. Ђ в этом
одном и заключаетсЯ долг хорошего гражданина.
’ы хвалишь людей, которые кормили афинЯн, доставлЯли им то, чего они желали.
ѓоворЯт, будто они возвеличили наш город, а что из-за этих прежних правителей он
раздулсЯ в гнойную опухоль, того не замечают.
Ќи один глава государства не может незаслуженно погибнуть от руки того города,
который он возглавлЯет. ќтих мнимых государственных мужей постигает примерно та
же беда, что софистов. ‘офисты - учителЯ мудрости - в остальном действительно
мудры, но в одном случае поступают нелепо: они называют себЯ наставниками
добродетели, но часто жалуютсЯ на учеников, которые их обижают, отказываЯ в
вознаграждении и других знаках благодарности за науку и доброе обхождение. ќто
же верх бессмыслицы!
     Ћдним только ораторам и софистам, на мой взглЯд, не пристало бранить своих
воспитанников, обвинЯЯ их в неблагодарности, ибо тем самым они обвинЯют и самих
себЯ - в том, что не принесли пользы, которую обещали.
Љ какой же заботе о нашем городе ты менЯ призываешь, определи точно. —тобы Я
боролсЯ с афинЯнами, стараЯсь сделать их как можно лучше и здоровее как врач или
же как прислужник во всем им уступаЯ? [...]
Љалликл. —то ж, Я скажу: надо прислуживать.
‘ократ. ‚ыходит, мой благородный друг, ты призываешь менЯ льстить и угодничать?
Љалликл. „а, если тебе угодно мисийца называть мисийцем, ‘ократ. Ђ в противном
случае...
     ‘ократ. Ќе повторЯй в который раз того же самого - что менЯ погубит любой, кому
вздумаетсЯ! Џотому что Я тебе снова отвечу: "ЌегодЯй погубит достойного
человека".
     џ был бы и в самом деле безумцем, Љалликл, если бы сомневалсЯ, что в нашем
городе каждого может постигнуть какаЯ угодно участь. Ќо одно Я знаю твердо: если
Я когда-нибудь предстану перед судом... Я не удивлюсь, услышав смертный
приговор. ЋбъЯснить тебе, почему?
     Љалликл. Љонечно!
‘ократ. Њне думаетсЯ, что Я в числе немногих афинЯн (чтобы не сказать -
единственный) подлинно занимаюсь искусством государственного управлениЯ и
единственный среди нынешних граждан применЯю это искусство к жизни. € раз Я
никогда не веду разговоров ради того, чтобы угодить собеседнику, но всегда, о
чем бы ни говорил, - ради высшего блага, а не ради особого удовольствиЯ, раз Я
не хочу следовать твоему совету и прибегать к хитрым уловкам, мне невозможно
будет защищатьсЯ в суде. ‘нова мне приходЯт на ум слова, которые Я сказал Џолу:
судить менЯ будут так, как дети судили бы врача, которого обвинил перед ними
повар. Џодумай сам, как защищатьсЯ такому человеку перед таким судом, если
обвинитель заЯвит: "„ети, этот человек и вам самим причинил много зла, и портит
младенцев, пускаЯ в ход нож и раскаленное железо, изнурЯет вас, душит и
одурманивает, назначаЯ горькие-прегорькие лекарства, морит голодом и томит
жаждой - не то что Я, который закармливает вас всевожможными лакомствами!" —то,
по-твоему, мог бы ответить врач, застигнутый такою бедой? ‚едь если бы он
ответил правду: "‚се делалось ради вашего здоровьЯ, дети", - представлЯешь себе,
какой крик поднЯли бы эти судьи? Ћглушительный! [568-569]
‚ таком же самом положении, нисколько не сомневаюсь, очутилсЯ бы и Я, если бы
попал под суд. џ не смогу назвать ни одного удовольствиЯ, которое Я бы им
доставил, а ведь именно в этом, на их взглЯд, заключаютсЯ услуги и
благодеЯниЯ...
     ‚едь сама по себе смерть никого не страшит, разве что человека совсем
безрассудного и трусливого, страшит совершеннаЯ несправедливость, потому что
величайшее из всех зол - это когда душа приходит в Ђид обременненой множеством
несправедливых поступков.
     ‘мерть, на мой взглЯд, не что иное, как разделение двух вещей - души и тела, и
когда они таким образом разделЯтсЯ, каждаЯ сохранЯет почти то же состоЯние,
какое было при жизни человека. ’ело сохранЯет и природные свойства, и все следы
лечениЯ и недугов... Љогда душа освободитсЯ от тела и обнажитсЯ, делаютсЯ
заметны все природные ее свойства и все следы, которые оставило в душе человека
каждое из его дел.
     € вот умершие приходЯт к судье... и часто, глЯдЯ на ‚еликого царЯ или иного
какого-нибудь царЯ или властителЯ, обнаруживает, что нет здорового места в той
душе, что всЯ она иссечена бичом и покрыта рубцами от ложных клЯтв и
несправедливых поступков... всЯ искривлена ложью и бахвальством, и нет в ней
ничего прЯмого, потому что она никогда не знала истины. Ћн видит, что своеволие,
роскошь, высокомерие и невоздержанность в поступках наполнили душу беспорЯдком и
безобразием, и, убедившись в этом, с позором отсылает ее прЯмо в темницу, где ее
ожидают муки, которых она заслуживает.
     ЊенЯ эти рассказы убеждают, Љалликл, и Я озабочен, чтобы душа моЯ предстала
перед судьею как можно более здравой. ђавнодушный к тому, что ценит большинство
людей, - к почестЯм и наградам, - Я ищу только истину и стараюсь действительно
стать как можно лучше, чтобы так жить, а когда придет смерть, так умереть.
Ќо пожалуй, мой рассказ кажетсЯ тебе баснею вроде тех, что плетут старухи, и ты
слушаешь его с презрением. Ќо... вы не в состоЯнии доказать, что надо жить
какой-то иной жизнью, нежели та, о которой Я говорил и котораЯ, надо надеЯтьсЯ,
будет полезна длЯ нас и в Ђиде.


        Њ…ЌЋЌ

     Њенон, ‘ократ, раб Њенона, Ђнит

     —то такое добродетель и можно ли ей научитьсЯ?
Њенон. —то ты скажешь мне, ‘ократ: можно ли научитьсЯ добродетели? €ли ей нельзЯ
научитьсЯ и можно лишь достичь ее путем упражнениЯ? Ђ может быть, ее не дает ни
обучение, ни упражнение и достаетсЯ она человеку от природы либо еще как-нибудь?
‘ократ. Џрежде, Њенон, фессалийцы славились среди греков и вызывали восхищение
своим искусством верховой езды и богатством, теперь же, по-моему, они
прославились еще мудростью, и не менее прочих ларисцы, землЯки твоего друга
Ђристиппа. Ђ обЯзаны вы этим ѓоргию: ведь он, Явившись к вам в город, нашел
множество поклонников своей мудрости -- сперва среди Ђлевадов, из которых и твой
поклонник Ђристипп, а потом и среди прочих фессалийцев. € от него же пошел у вас
обычай, кто бы вас о чем ни спрашивал, отвечать уверенно и высокомерно, как и
положено знатокам; ведь так же и сам ѓоргий позволЯл кому угодно из греков
спрашивать о чем угодно и никого не оставлЯл без ответа. Ђ здесь, милый мой
Њенон, все обстоит наоборот: на мудрость пошло оскудение, и, видно, из этих мест
она перекочевала к вам. ‡адай ты свой вопрос кому хочешь из здешних жителей,
любой бы засмеЯлсЯ и сказал: "‘частливым ты, видно, почитаешь менЯ, чужестранец,
если думаешь, будто Я знаю, можно ли выучитьсЯ добродетели, или же она
достигаетсЯ иным способом. Ђ Я не только не знаю, можно ей выучитьсЯ или нельзЯ,
но и вообще не ведаю, что такое добродетель". € со мной, Њенон, точно так же:
здесь Я делю нужду моих сограждан и упрекаю себЯ в том, что вообще знать не
знаю, что же такое добродетель. Ђ если Я этого не знаю, то откуда мне знать, как
ее достичь? ђазве, по-твоему, возможно, вообще не знаЯ, кто такой Њенон, знать,
красив ли он, богат ли, знатен ли или же совсем наоборот? Џо-твоему, это
возможно?
     Њенон. Ќет, конечно. ’олько вправду ли ты, ‘ократ, знать не знаешь, что такое
добродетель? ’ак нам и рассказать о тебе там, у себЯ дома?
‘ократ. € не только об этом расскажи, мой друг, но и о том, что Я, кажетсЯ,
нигде не встречал человека, который бы это знал.
Њенон. Љак так? ђазве ты не встречалсЯ с ѓоргием, когда он здесь был?
‘ократ. Љонечно, встречалсЯ.
     Њенон. Ќеужели же тебе показалось, что и он не знает?
‘ократ. “ менЯ не очень хорошаЯ памЯть, Њенон, так что теперь мне трудно
сказать, что мне тогда показалось. Њожет быть, он и знает, да и ты знаешь, что
он тогда говорил. Џоэтому напомни мне его слова. €ли, если хочешь, скажи своими:
ведь ты думаешь так же, как он.
     Њенон. „а, не иначе.
‘ократ. Ќу и оставим его, тем более что его тут нет. ’ы сам, Њенон, ради всех
богов скажи мне, что такое, по-твоему, добродетель? ѓовори без утайки: ведь, к
великому счастью, мои слова окажутсЯ ложью, если обнаружитсЯ, что и ты это
знаешь, и ѓоргий, а Я сейчас утверждал, будто не встречал нигде человека,
который бы это знал.
     Њенон. Ќе так уж трудно сказать это, ‘ократ. „лЯ начала возьмем, если хочешь,
добродетель мужчины: легко понЯть, что его добродетель в том, чтобы справлЯтьсЯ
с государственными делами, благодетельствуЯ при этом друзьЯм, а врагам вредЯ и
остерегаЯсь, чтобы самому от кого не испытать ущерба. Ђ если хочешь взЯть
добродетель женщины -- и тут нетрудно рассудить, что она состоит в том, чтобы
хорошо распорЯжатьсЯ домом, блюдЯ все, что в нем есть, и оставаЯсь послушной
мужу. „обродетель ребенка -- и мальчика и девочки -- совсем в другом; в другом и
добродетель престарелого человека, хоть свободного, хоть раба. ‘уществует
великое множество разных добродетелей, так что ничуть не трудно сказать, что
такое добродетель. „лЯ каждого из наших занЯтий и возрастов, в каждом деле у
каждого из нас своЯ добродетель. € точно так же, ‘ократ, по-моему, и с пороками.
‘ократ. ‘даетсЯ, Њенон, что мне выпало большое счастье: Я искал одну
добродетель, а нашел как бы целый рой добродетелей, осевший здесь, у тебЯ. Ќо
все-таки, Њенон, если Я, продолжаЯ сравнение с роем, спрошу тебЯ, какова
сущность пчелы и что она такое, а ты скажешь, что есть множество разных пчел,
как ты мне ответишь на мой второй вопрос: "Џо твоим словам, их потому множество
и потому они разные и не похожие друг на друга, что они -- пчелы? €ли же они
отличаютсЯ не этим, а чем-нибудь другим, -- красотой, величиной или еще чем-либо
подобным?" ‘кажи, что ответил бы ты на такой вопрос?
Њенон. Љонечно, Я сказал бы так: "Ћдна отличаетсЯ от другой вовсе не тем, что
все они -- пчелы".
     ‘ократ. Ђ если бы Я потом спросил: "Ђ теперь, Њенон, скажи мне, чем, по-твоему,
они вовсе не отличаютсЯ друг от друга и что делает их всех одним и тем же?"
Ќу-ка, можешь ты мне это сказать?
     Њенон. Њогу.
‘ократ. Ќо ведь то же относитсЯ и к добродетелЯм: если даже их множество и они
разные, все же есть у всех у них одна определеннаЯ идеЯ: она-то и делает их
добродетелЯми, н хорошо бы обратить на нее свой взглЯд тому, кто отвечает и
хочет объЯснить спрашивающему, что такое добродетель. ‚прочем, может, ты не
понЯл, о чем Я говорю?
     Њенон. Ќет, кажетсЯ, понЯл, но вот того, о чем ты спрашиваешь, Я не постиг еще
так, как хотел бы.
     ‘ократ. —то же, Њенон, ты только о добродетели думаешь, что она длЯ мужчины --
одна, длЯ женщины -- другаЯ и так далее, или то же самое полагаешь и насчет
здоровьЯ, и насчет роста, и насчет силы? Џо-твоему, у мужчины одно здоровье, у
женщины -- другое? €ли же если оно -- здоровье, а не что иное, то идеЯ его везде
одна и та же, будь то здоровье мужчины или кого угодно еще?
Њенон. Њне кажетсЯ, что одно и то же здоровье и у мужчины, и у женщины.
‘ократ. Ђ разве не так обстоит и с ростом, и с силой? …сли сильна женщина, то
разве не та же самаЯ идеЯ, не та же самаЯ сила делает ее сильной? Џод этим "та
же самаЯ" Я разумею вот что: от того, что есть сила вообще, не отличаетсЯ
никакаЯ сила, будь она хоть в мужчине, хоть в женщине. €ли, по-твоему, все-таки
отличаетсЯ?
     Њенон. Џо-моему, нет.
‘ократ. Ђ добродетель отличаетсЯ от того, что есть добродетель вообще, смотрЯ по
тому, присуща ли она ребенку или старику, женщине или мужчине?
Њенон. Џо моему мнению, ‘ократ, тут все иначе, нежели в тех вещах.
‘ократ. Љак так? ђазве ты не говорил, что добродетель мужчины -- хорошо
управлЯть государством, а женщины -- домом?
     Њенон. ѓоворил.
‘ократ. Ђ разве можно хорошо управлЯть -- государством ли, домом ли или чем
угодно,-- не управлЯЯ рассудительно и справедливо?
Њенон. Ќикак нельзЯ.
     ‘ократ. —то же, те, кто управлЯет рассудительно и справедливо, управлЯют так не
благодарЯ справедливости и рассудительности?
Њенон. Љонечно, благодарЯ этому.
     ‘ократ. ‡начит, и мужчина и женщина, если хотЯт быть добродетельными, оба
нуждаютсЯ в одном и том же -- в справедливости и рассудительности.
Њенон. ќто очевидно.
     ‘ократ. „альше. ђазве старик или ребенок, если они невоздержны и несправедливы,
могут быть добродетельными?
     Њенон. Ќи за что!
‘ократ. Ђ если рассудительны и справедливы?
     Њенон. Њогут.
‘ократ. ‡начит, все люди добродетельны на один лад: достигнув одного и того же,
они становЯтсЯ добродетельными.
     Њенон. ‚идимо, так.
‘ократ. Ќо ведь если бы не была их добродетель одна и та же, то они не были бы
добродетельны на один лад?
     Њенон. Љонечно, нет.
‘ократ. ’ак вот, если добродетель у всех одна и та же, попытайсЯ теперь
припомнить и сказать, что она такое, по словам ѓоргиЯ, да и по твоим тоже.
Њенон. —то же еще, как не способность повелевать людьми? ‘кажу так, раз уж ты
добиваешьсЯ одного ответа на все.
     ‘ократ. „а, этого-то Я и добиваюсь. Ќо что же, Њенон, и у ребенка та же
добродетель? € у раба -- способность повелевать своим господине, маешь, что раб
может быть повелителем?
     Њенон. ‚овсе не думаю, ‘ократ.
‘ократ. „а, это было бы нелепо, мой милый! Ђ теперь посмотри еще вот что. ’ы
говоришь: "способность повелевать людьми". Ђ не добавить ли нам к этому
"справедливо, а не несправедливо"?
     Њенон. џ согласен с тобою, ‘ократ: ведь справедливость есть добродетель.
‘ократ. ‚ообще добродетель или одна из добродетелей, Њенон? Њенон. Љак ты
говоришь?
     ‘ократ. Љак о любой другой вещи. ’ак же, если хочешь, как сказал бы, например, о
круглом: что это -- одно из возможных очертаний, а не просто очертание. Ђ сказал
бы Я так потому, что существуют и другие очертаниЯ.
Њенон. ќто ты правильно говоришь. € Я тоже говорю, что кроме справедливости есть
еще и другие добродетели.
     ‘ократ. Љакие же? ‘кажи. ‚едь Я назвал бы тебе другие очертаниЯ, если бы ты мне
велел, вот и ты назови мне другие добродетели.
Њенон. Џо-моему, и мужество -- добродетель, и рассудительность, и мудрость, и
щедрость, и еще многое.
     ‘ократ. ЋпЯть, Њенон, случилось с нами то же самое: снова мы отыскивали одну
добродетель, а нашли множество, только иным способом, чем прежде. Ђ ту
единственную, что есть во всех них, мы не можем найти.
Њенон. „а, ‘ократ, Я никак не могу найти то, что ты ищешь, и извлечь из всех
единую добродетель, как делали мы с другими вещами.
‘ократ. Ќичего удивительного. Ћднако Я постараюсь, если только мне будет под
силу, подвести нас к этому. ’ы ведь понимаешь, что так обстоит со всем. …сли б
тебЯ спросили в таком же роде, как Я сейчас спрашивал: "—то такое очертаниЯ,
Њенон?" -- и если бы ты отвечал: "Љруглое", -- а тебЯ спросили бы, как Я: "—то
же, круглое -- это очертание вообще или одно из очертаний?" -- ты бы, конечно,
сказал, что одно из них.
     Њенон. ’ак и сказал бы.
‘ократ. € не потому ли, что есть еще другие очертаниЯ?
Њенон. €менно поэтому.
     ‘ократ. Ђ если бы тебЯ спросили вдобавок, какие это очертаниЯ, ты назвал бы их?
Њенон. Љонечно.
     ‘ократ. Ђ если б задали тебе точно такой же вопрос насчет цвета --что он
такое--и, услыхав твой ответ, что цвет -- это белое, опЯть спросили бы: "—то же,
белое -- это цвет вообще или один из цветов?" -- ты ведь сказал бы, что это один
из цветов, потому что есть и другие? Њенон. Ќу конечно.
‘ократ. € если бы велели тебе назвать другие цвета, ты назвал бы такие, которые
ничуть не менее цвета, чем белый?
     Њенон. Ќазвал бы.
‘ократ. Ђ если бы дальше повели разговор, как Я, и сказали бы тебе: "‚се-то
времЯ мы возвращаемсЯ ко множеству. Ќо не о том у нас речь; ведь ты многие вещи
называешь одним именем и говоришь, что все они не что иное, как очертаниЯ, даже
если они противоположны друг другу; так что же это такое, включающее в себЯ
круглое точно так же, как прЯмое,-- то, что ты именуешь очертаниЯми, утверждаЯ,
что круглое и прЯмое -- очертаниЯ в равной мере?" €ли ты говоришь иначе?
Њенон. Ќет, так.
     ‘ократ. Ќо если ты так говоришь, то, по твоим словам, круглое ничуть не больше
круглое, чем прЯмое, а прЯмое ничуть не больше прЯмое, чем круглое?
Њенон. ‚овсе нет, ‘ократ.
     ‘ократ. ‚се же ты говоришь, что круглое есть очертание ничуть не больше, чем
прЯмое, и наоборот?
     Њенон. ‚от это верно.
‘ократ. —то же тогда носит имЯ "очертаниЯ"? Џопробуй ответить. …сли тому, кто
задает тебе такие вопросы насчет очертаний или цвета, ты скажешь: "Ќикак Я не
пойму, любезный, чего ты хочешь, и не знаю, о чем ты говоришь",-- он, наверное,
удивитсЯ и возразит: "Љак это ты не поймешь?! џ ищу, что во всех этих вещах есть
одинакового". €ли же и на такой вопрос, Њенон, тебе нечего будет ответить: "—то
же в круглом, и в прЯмом, и во всем прочем, что ты называешь очертаниЯми, есть
общего?" Џопробуй сказать -- так ты и подготовишьсЯ к ответу о добродетели.
Њенон. Ќет, ‘ократ, скажи сам.
     ‘ократ. •очешь, чтобы Я сделал по-твоему?
Њенон. € даже очень.
     ‘ократ. Ђ может быть, и ты потом пожелаешь ответить мне насчет добродетели?
Њенон. „а, конечно.
     ‘ократ. ’огда надо нам постаратьсЯ: дело того стоит.
Њенон. …ще бы!
     ‘ократ. Ќу ладно, попробуем сказать тебе, что такое очертаниЯ. Џосмотри же,
согласен ли ты со мной: очертаниЯ, по-нашему, это единственное, что всегда
сопутствует цвету. •ватит тебе этого, или ты ищешь еще чего-нибудь? …сли бы ты
сказал мне так о добродетели, Я удовольствовалсЯ бы этим.
Њенон. Ќо ведь это слишком просто, ‘ократ!
     ‘ократ. Љак так?
Њенон. Џо твоим словам, очертаниЯ -- это нечто такое, что всегда сопутствует
окраске. Џусть так. Ќо если вдруг кто-нибудь тебе скажет, что не знает, что
такое окраска, и точно так же не может судить о ней, как и об очертаниЯх,
понравитсЯ ли тебе тогда твой ответ?
     ‘ократ. „а он будет чистой правдой, Њенон! …сли вопрошающий окажетсЯ одним из
тех мудрецов -- любителей спорить и препиратьсЯ, Я отвечу ему: "‘вое Я сказал, а
если Я говорю неправильно, то теперь твое дело взЯть слово и уличить менЯ". …сли
же собеседники, как мы с тобой сейчас, захотЯт рассуждать по-дружески, то
отвечать следует мЯгче и в большем соответствии с искусством вести рассуждение.
Ђ это искусство состоит не только в том, чтобы отвечать правду: надо еще
исходить из того, что известно вопрошающему, по его собственному признанию.
Џопробую и Я говорить с тобой так же. ‘кажи мне: существует ли нечто такое, что
ты называешь "концом"? џ имею в виду что-то предельное, крайнее -- ведь это одно
и то же. Џродик, наверное, не согласилсЯ бы с нами. Ќо ты-то говоришь о
чем-нибудь, что оно "имеет край", "кончаетсЯ"? џ хочу сказать только это, без
всЯких ухищрений.
     Њенон. ѓоворю, конечно. Џо-моему, Я понимаю, что ты имеешь в виду.
‘ократ. „альше. ‘уществует ли нечто такое, что ты называешь плоским, и другое,
что ты именуешь объемным, как это принЯто в геометрии?
Њенон. ‘уществует, конечно.
     ‘ократ. Ќу вот, из этого ты теперь уже можешь понЯть, что Я называю очертаниЯми.
Ћ каждом из очертаний Я говорю: то, чем ограничиваетсЯ тело, и есть его
очертаниЯ. €ли вкратце Я сказал бы так: очертаниЯ -- это граница тела.
Њенон. Ђ что же такое, ‘ократ, по-твоему, цвет?
‘ократ. ’ы, однако, дерзок, Њенон: человека старого заставлЯешь отвечать, а сам
не желаешь даже вспомнить и сказать, что такое, по словам ѓоргиЯ, добродетель.
Њенон. Ќет уж, сперва ты ответь мне, ‘ократ, а потом Я тебе скажу.
‘ократ. Ќу, Њенон, стоит поговорить с тобой, и с завЯзанными глазами можно
узнать, что ты красив уже имеешь поклонников.
Њенон. Џочему?
     ‘ократ. „а ты в разговоре только и делаешь, что приказываешь, как все баловни,
которые всегда распорЯжаютсЯ, словно тираны, пока цветут юностью. „а и про менЯ
ты, наверное, прознал, что красавец легко возьмет надо мной верх. ’ак что
придетсЯ уж мне угождать тебе и отвечать.
     Њенон. „а, сделай милость.
‘ократ. •очешь, чтобы Я отвечал тебе на манер ѓоргиЯ : ведь так тебе будет лучше
всего следовать за мной?
     Њенон. •очу, конечно. Џочему бы и нет?
‘ократ. ‚едь вы говорите, в согласии с ќмпедоклом, о каких-то истечениЯх из
вещей?
     Њенон. „а.
‘ократ. € о порах, в которые проникают и через которые движутсЯ эти истечениЯ?
Њенон. ‚ерно.
     ‘ократ. Ђ из этих истечений одни, по вашим словам, соразмерны некоторым порам, а
другие слишком велики или слишком малы длЯ них?
Њенон. ’ак оно и есть.
     ‘ократ. € существует нечто такое, что ты называешь зрением?
Њенон. Ќу конечно!
     ‘ократ. ‚от из этого и "постигни то, что говорю Я", как сказал Џиндар. –вет--это
истечение от очертаний, соразмерное зрению и воспринимаемое им.
Њенон. Џо-моему, ‘ократ, лучше нельзЯ и ответить!
‘ократ. ќто, наверное, потому, что сказано было так, как ты привык. Љстати, ты,
Я думаю, понЯл, что этим же способом можешь легко объЯснить, что такое звук и
запах и еще многое в том же роде.
     Њенон. ЏонЯл, конечно.
‘ократ. „ело в том, Њенон, что ответ мой -- прЯмо как из трагедии потому он и
пришелсЯ тебе по душе больше, чем ответ насчет очертаний.
Њенон. Љак видно.
     ‘ократ. Ђ Я вот убежден, что не этот, а тот ответ лучше. ’ак-то, Ђлексидемов
сын! „умаю, что и тебе уже больше так не покажетсЯ, если только ты не будешь
вынужден, как говорил вчера, уехать до мистерий, а останешьсЯ здесь и примешь
посвЯщение.
     Њенон. џ бы осталсЯ, ‘ократ, если бы ты побольше со мной вот так разговаривал.
‘ократ. “ менЯ-то хватит охоты разговаривать с тобою об этих вещах и ради тебЯ,
и ради себЯ самого, только как бы не вышло так, что Я не очень многое смогу тебе
сказать. ‚прочем, попробуй и ты исполнить обещание и объЯснить, что такое
добродетель вообще: и перестань "делать из одной вещи многие", как шутЯ говорЯт
о тех, кто что-нибудь разбивает, а скажи, что такое добродетель, сохранив ее
целой и невредимой. Џримеры, как это сделать, Я тебе уже привел.
Њенон. ’еперь мне кажетсЯ вот что, ‘ократ. "ђадоватьсЯ,-- как говорит поэт,--
прекрасному и быть способным на него" --это и есть добродетель. € Я говорю так
же: стремитьсЯ к прекрасному и быть в силах достигнуть его -- это и есть
добродетель.
     ‘ократ. Ђ не утверждаешь ли ты, что стремЯщийсЯ к прекрасному стремитсЯ и к
благу?
     Њенон. Љонечно, утверждаю.
‘ократ. Ќо не выходит ли у нас, что некоторые стремЯтсЯ к злу, а некоторые -- к
благу? ‚едь не все, по-твоему, мой милый Њенон, стремЯтсЯ к благу?
Њенон. џсно, не все.
     ‘ократ. Љое-кто стремитсЯ и к злу?
Њенон. Ќу да.
     ‘ократ. —то же, по твоему мнению, они думают, что зло -- это благо, или же,
стремЯсь к злу, знают, что это есть зло?
     Њенон. Џо-моему, и так и сЯк.
‘ократ. ‡начит, ты полагаешь, что есть и такие. кто, знаЯ, что зло есть зло,
будут все-таки к нему стремитьсЯ?
     Њенон. Љонечно.
‘ократ. ’ак в чем же, по-твоему, состоит их стремление? Ќе в том ли, чтобы то, к
чему стремитсЯ человек, ему и досталось?
     Њенон. ’ак оно и есть. ‚ чем же еще?
‘ократ. —то же, он думает, будто зло пойдет на пользу тому, кому достанетсЯ, или
же он знает, что зло вредит тому, кому выпадет на долю?
Њенон. …сть такие, которые думают, что зло принесет пользу, а есть и такие, кто
знает, что оно вредит.
     ‘ократ. Ђ те, кто, по-твоему, думает, будто зло принесет им пользу, знают ли
они, что оно есть зло?
     Њенон. Ќет, по-моему, не знают.
‘ократ. ‡начит, Ясно: те, кто не знает, что такое зло, стремЯтсЯ не к нему, а к
тому, что кажетсЯ им благом, оно же оказываетсЯ злом. ’ак что те, кто не знает,
что такое зло, и принимает его за благо, стремЯтсЯ, очевидно, к благу. ‚ерно?
Њенон. ‚идимо, так оно и есть.
     ‘ократ. Ќу а те, кто, как ты утверждаешь, стремитсЯ к злу, знаЯ, что зло вредит
тому, кому выпадет на долю, понимают ли они, что сами себе наносЯт вред?
Њенон. ЌавернЯка.
     ‘ократ. Ќо разве они не считают жалкими людьми тех, кому что-либо вредит, именно
потому, что им наноситсЯ вред?
     Њенон. € это навернЯка так.
‘ократ. Ђ жалкие разве не несчастны?
     Њенон. Џо-моему, несчастны.
‘ократ. ’ак неужели же есть такой человек, который хочет быть несчастным и
жалким?
     Њенон. „умаю, что нет, ‘ократ.
‘ократ. ‡начит, Њенон, никто не хочет зла, если не желает быть жалким и
несчастным. ‚едь что же иное значит "быть жалким", как не стремитьсЯ к злу и его
обретать?
     Њенон. ‚идно, ты прав, ‘ократ, и никто не желает себе зла.
‘ократ. Ђ не говорил ли ты сейчас, что желать блага и быть способным на благо --
это и есть добродетель?
     Њенон. „а, говорил.
‘ократ. Ќо после того, что мы сказали, не получитсЯ ли, что такое желание
присуще всем и потому ни один человек не лучше другого? Њенон. ‚ыходит, так.
‘ократ. ‡начит, Ясно, что если один лучше другого, то он превосходит его
способностью к благу?
     Њенон. ‚ерно.
‘ократ. ‡начит, по твоим словам, добродетель -- это, видимо, способность
достигать блага?
     Њенон. Џо-моему, ‘ократ, так именно оно и обстоит, как ты сейчас предположил.
‘ократ. Џосмотрим же, правду ли ты говоришь. Њожет быть, ты и прав. ‡начит, ты
утверждаешь, что способность достигать блага -- это и есть добродетель?
Њенон. „а.
     ‘ократ. Ђ разве благом ты называешь не здоровье или богатство?
Њенон. Љонечно, это благо -- накопить золота и серебра и достичь почестей и
власти в государстве.
     ‘ократ. €менно это и ничто другое считаешь ты благом?
Њенон. „а, именно такие вещи Я и имею в виду.
‘ократ. ‹адно. Љопить золото и серебро -- это добродетель, так говорит Њенон,
потомственный гость ‚еликого царЯ. Ђ не добавишь ли ты, Њенон, говорЯ о такой
прибыли, слова "справедливаЯ" и "честнаЯ"? €ли ты не видишь тут никакой разницы,
и даже тогда, когда богатство нажито бесчестным путем, ты называешь это
добродетелью?
     Њенон. Ќи в коем случае, ‘ократ!
‘ократ. ‡начит, ты называешь это пороком?
     Њенон. Љонечно.
‘ократ. Љак видно, надо, чтобы всегда и везде этой прибыли сопутствовали
справедливость, рассудительность, честность или как