Ќиколай Ќиколаевич Ќосов. ’айна на дне колодца

Ћцените этот текст:
Ќиколай Ќиколаевич Ќосов. ’айна на дне колодца

Џовесть

---------------------------------------------------------------------
Ќосов Ќ.Ќ. ‘обрание сочинений в четырех томах. ’ом 4: Џовести.
Њ.: ‘овременный писатель, 1993
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 13 февралЯ 2003 года
---------------------------------------------------------------------

—асть перваЯ

Љ ‘Ћ‹Ќ–“

‚зрослые часто не понимают детей, потому что видЯт мир не таким, каким
его видЯт дети. ‚ окружающих предметах взрослые видЯт их назначение, видЯт
то, чем эти предметы полезны длЯ них. „ети же видЯт лицо вещей. Ћни не
знают, откуда эти вещи Явились, кто их сделал и сделал ли кто. „ети знают,
что вещи существуют, что вещи живут, и относЯтсЯ к вещам, как к живым
существам.
Џомню себЯ маленьким - четырехлетним, может быть, трехлетним. ‚ижу себЯ
в окружении вещей, которые не только будЯт во мне какие-то мысли, но и
действуют на мои чувства. ‚от сутулый с выдвинутыми вперед плечами,
огромный, чуть ли не до потолка ростом, шкаф. Ћн стоит, подпираЯ своей
широкой, плоской спиной стену, погрузившись в какую-то свою глубокую,
бесконечную думу. Ћт него не много добьешьсЯ слов. …сли он и произнесет
что-нибудь на своем скрипучем, непонЯтном длЯ менЯ Языке, то лишь когда
открывают дверцы, чтоб достать что-нибудь из одежды, хранЯщейсЯ в его
недрах.
Џо сравнению со шкафом буфет более легкомысленное и франтоватое
существо. “ него и цвет не такой серо-бурый, а с красноватым отливом.
‚ерхние дверцы на его груди украшены деревЯнной резьбой, изображающей битых
уток, подвешенных вниз головой. Ќа нижних дверцах такие же резные
изображениЯ корзин, наполненных виноградными гроздьЯми. “ него какаЯ-то
несуразнаЯ маленькаЯ головка в виде полукруга с вырезанным по краЯм
хитросплетением виноградных листьев, а на плечах торчат выточенные из дерева
шпилеобразные фигуры, напоминающие собой что-то вроде двух огромных
шахматных ферзей. ќтот чудак буфет, наверно, воображает, что очень красиво,
когда на плечах две такие нелепые штуковины.
‚о всЯком случае, он не такой задумчивый и не такой молчаливый, как
шкаф. Ќа его полках хранЯтсЯ сахар, печенье, варенье в стеклЯнных банках
(иногда даже конфеты!), соль, масло, хрен, перец, горчица, чай, кофе, какао,
консервы, чашки, блюдца, стаканы, графины, бокалы, кофейнаЯ мельница (ее
можно вертеть сколько угодно, когда никто не видит). ‚ Ящиках, которые
выдвигаютсЯ из его живота, лежат ложки, вилки, ножи, салфетки и другие
разные вещи. Ќа нижних полках - стопы тарелок, розеток, соусницы,
селедочницы, суповые миски, огромные блюда, медные подсвечники, чугуннаЯ
ступка - в общем, вещи все нужные, которые постоЯнно приходитсЯ доставать,
отчего буфет то и дело говорливо скрипит, шипит, сипит, визжит, хрипит,
крЯкает всеми своими дверцами и Ящиками.
‘ловом, он существо хотЯ и нелепое, но вполне компанейское, чего не
скажешь о креслах... ‚от уж!.. ‚ своих белых полотнЯных чехлах, из-под
которых, точно из-под платьев, торчат только кончики ножек, они похожи на
каких-то чопорных пожилых теток. Ђккуратно протЯнув согнутые в локтЯх руки
вдоль бедер с таким расчетом, чтоб была соблюдена строгаЯ параллельность,
они чинно сидЯт по углам комнаты, полуобернувшись друг к дружке, и молчат.
Њолчат напрЯженно, упрЯмо, сосредоточенно. —увствуетсЯ, что им до зарезу
хочетсЯ поговорить, посудачить о том о сем, да неохота показывать, что их
могут интересовать такие пустЯки, как праздные разговоры. Њне кажетсЯ, что,
как только Я ухожу из комнаты, они сейчас же принимаютсЯ болтать о всЯкой
всЯчине: их словно прорывает от длительного молчаниЯ. Ќо стоит мне
возвратитьсЯ - и они тотчас прикусывают Язык, ручки тотчас - вдоль бедер, и
опЯть тишина, будто никакого разговора и не было.
‚ их обществе Я чувствую себЯ лишним, ненужным, стеснЯющим: чем-то
вроде гвоздЯ в сапоге. Ќи на минуту не оставлЯет мысль, что эти старые ханжи
только и ждут, чтоб Я поскорей выкатилсЯ за дверь и не мешал им изливать
друг перед дружкой душу или перемывать косточки своим знакомым.
„иван, который стоит вдоль стены, тоже из их породы, но характер у него
другой. Ћн смешит менЯ тем, что стараетсЯ быть похожим на кресла. ЏыжитсЯ,
напускает на себЯ важность, а ничего не выходит. …му и невдомек, что нет
смысла выпЯчивать грудь и выставлЯть напоказ всем живот, которые до такой
степени разрослись вширь, что уже ни на грудь, ни на живот непохожи. Ќе
помогает ему и чехол, который он напЯлил на себЯ. —ехол до того широк, что
уже потерЯл всЯкое сходство с платьем. Ђ зачем ему платье? Ћн же мужчина!
„иван, однако ж, не замечает всей смехотворности своего положениЯ и,
подражаЯ креслам, тоже аккуратненько положил ручки вдоль бедер...
Ќо, может быть, он просто передразнивает кресла? Њожет быть, он
подшучивает над ними? Ќа самом деле его, может быть, распирает от смеха и от
этого он такой надутый? Љак все толстЯки, диван - добродушное существо, а
все, у кого добродушный характер, любЯт пошутить, посмеЯтьсЯ. ’олько какой
же смех может быть в присутствии этих чванливых кресел! …сли мне случитсЯ
попрыгать по дивану, он с удовольствием поскрипит пружинами, маскируЯ этими
звуками свой смех. ’аким образом, и сено цело и овцы сыты: и посмеЯлсЯ
чуточку и не разозлил никого. Ќу, мы-то с диваном понимаем друг друга.
’олько мне, сказать по правде, не то что прыгать, но даже сидеть на нем,
точно так же как и на креслах, нельзЯ: могу чехлы испачкать.
„а это не очень-то мне и нужно. Џодумаешь! “ менЯ больше дружбы со
стульЯми. •отЯ они тоже чем-то смахивают на людей (и ножки у них и спинки),
но они не пыжатсЯ изо всех сил, стараЯсь изображать из себЯ каких-то
недотрог. ‘ловом, ребЯта они вполне свойские, с которыми можно, как
говоритсЯ, запросто, без особенных церемоний.
Ђ вот самаЯ близкаЯ длЯ менЯ вещь в мире вещей - моЯ кровать. Ќа ее
плоских железных спинках, выкрашенных голубой краской, - две замечательные
овальные картинки. Ќа картинке, котораЯ у менЯ в ногах и на которую обычно
устремлен мой взор, когда Я лежу, изображены ветрЯнаЯ мельница, вдали -
деревенские домики среди кудрЯвых лип и березок, а впереди - зеленаЯ лужайка
и поблескивающий на солнце ручей. џ люблю смотреть на этот "романтический"
пейзаж... ‚ернее сказать, любил бы, если бы изготовители кровати не
переусердствовали в своем стремлении усладить жизнь ребенка и не украсили
верхушки обеих спинок литыми или штампованными из металла изображениЯми
головы какого-то чудовищного старика, сплошь заросшего волнистыми
змеевидными волосами, как у мифической ѓоргоны, при взглЯде на которую люди,
как известно, каменели от страха. Џриоткрыв в какой-то издевательской
усмешке черную дыру рта, заросшего вокруг кольцами бороды и усов, старик
уставилсЯ на менЯ своими жесткими, неподвижными глазами, прЯчущимисЯ в
завихрениЯх косматых бровей.
„аже днем при взглЯде на это, с позволениЯ сказать, украшение менЯ
охватывает неприЯтное, беспокойное чувство страха. Ќо днем Я могу убежать от
него в другую комнату, во двор и постаратьсЯ выбросить его из головы. Ќо вот
наступает ночь. ЏриходитсЯ ложитьсЯ спать. џ забираюсь в кровать, стараЯсь
не глЯдеть в сторону пугающего менЯ изображениЯ старика. Ќо не глЯдеть на
него Я не могу. …го лик словно притЯгивает к себе мои взоры. џ словно хочу
разгадать, зачем он так настойчиво на менЯ смотрит, чего ему от менЯ надо,
что он задумал против менЯ.
ѓасЯт свет, и комната погружаетсЯ во мрак, только окна, которые до
этого были темные, даже черные, моментально становЯтсЯ светлыми. џ глЯжу на
окно, на лицо окна. ‚ерхнЯЯ часть оконной рамы - это лоб. Џод ним две
форточки - глаза (бывают и одноглазые). Ќижние открывающиесЯ створки - щеки,
между которыми длинный, от бровей до самого подбородка, нос. ђЯдом - другое
такое же окно-лицо. Ћба окна выжидательно глЯдЯт на менЯ, словно думают:
"Ќу-ка, посмотрим, голубчик, что ты теперь будешь делать".
Њрак постепенно рассеиваетсЯ, и Я снова вижу страшного старика. ‚
темноте вид у него еще более зловещий. џ накрываюсь с головой одеЯлом и
пытаюсь поскорее заснуть. Њое воображение разыгрываетсЯ. Њне чудитсЯ, что
старик уже сошел со своего места и неслышно подкрадываетсЯ, чтобы схватить
менЯ. ‚ремЯ идет. Ќикто менЯ не хватает. Ќаконец спасительный сон незаметно
берет менЯ на руки и уносит в свое волшебное царство. џ вижу замечательные,
фантастические, счастливые сны. Џросыпаюсь утром в комнате, залитой
солнечным светом. Ќаскоро одевшись и бросив взглЯд в сторону проклЯтого
старика, Я бегу во двор к цветам и деревьЯм, к траве, к солнцу, к небу, к
радости. ЌародившийсЯ новый день представлЯетсЯ мне нескончаемо длинным, и
предстоЯщаЯ очереднаЯ вечернЯЯ встреча с мифическим стариком видитсЯ в таком
отдаленном будущем, что уже не тревожит менЯ.

‚…‹€ЉЂЌ

…сть человек, которого Я очень люблю. ќто мой отец. Љакой он? џ никогда
не задавалсЯ этим вопросом и не берусь его описывать. Ћн такой как есть,
каким должен быть и иным быть просто не может. Њне все нравитсЯ в нем: и
лицо и голос. Ћн всегда ласков со мной и часто называет менЯ уменьшительными
именами. Љогда мы возвращаемсЯ с прогулки и Я шагаю из последних сил чуть не
падаЯ от усталости, он подбадривает менЯ:
- Ќу, шагай, Љока, шагай! ‘мотри, совсем немного до дома осталось. ’ы у
менЯ молодчина!
…динственное, что Я могу сказать о нем, это то, что он очень большой.
…го туфли, которые он любит называть в шутку "мои скороходы" (производства
обувной фабрики "‘короход"), каждый раз приводЯт менЯ в изумление своей
величиной, особенно когда Я вижу их отдельно от него, то есть когда он
снимает их. €ногда Я пробую влезть в эти скороходы и походить в них.
Ќесоизмеримость моих ног с этой гигантской обувью особенно сильно действует
на мое воображение, и мой отец представлЯетсЯ мне каким-то фантастическим
существом.
Њне нравитсЯ, когда мой добрый великан берет менЯ руками под мышки и
поднимает над своей головой. џ вижу мир не таким, каким вижу его обычно, то
есть с высоты своего ничтожного роста. Њне начинает казатьсЯ, что Я тоже
вдруг стал великаном, и все мое существо наполнЯетсЯ гордостью. …сли же отцу
вздумаетсЯ подбросить менЯ кверху, Я громко смеюсь, испытываЯ захватывающее
чувство радости, смешанное со страхом. Ќо Я люблю испытывать это чувство и
прошу, чтоб он подбрасывал менЯ еще и еще.
џ не знаю, что делает мой великан на нашей планете: каково, так
сказать, его жизненное поприще и чем он снискивает пропитание длЯ себЯ и
своей семьи. Џо моим представлениЯм, всЯ человеческаЯ деЯтельность сводитсЯ
к трем вещам: 1) бегать (можно ходить), 2) видеть и 3) есть, то есть
потреблЯть продукты питаниЯ. Ћткуда берутсЯ продукты питаниЯ - это мне
предстоит узнать в будущем, а пока Я знаю лишь, что времЯ от времени великан
уезжает, и Я не вижу его иногда по нескольку дней. џ скучаю по нем и
спрашиваю мать:
- Љогда папа приедет?
…сли мать скажет: "‚ечером" или "‡автра", это понЯтно мне. ‚ечером -
это значит, когда кончитсЯ день. Ђ завтра - это когда кончитсЯ день и
пройдет еще ночь. Ќо если мать говорит: "—ерез пЯть дней", как это понЯть?
‚едь Я не умею еще считать.
- ќто будет в воскресенье, - объЯснЯет мать, видЯ, что Я не понимаю.
- Ђ когда воскресенье? - задаю вопрос Я.
- ‚оскресенье через пЯть дней.
- Ђ сколько это пЯть дней?
Њать пытаетсЯ наглЯдно объЯснить мне значение этой числовой величины.
- Ќу сколько у тебЯ на руке пальцев? - спрашивает она.
џ смотрю на свою руку с широко растопыренными пальцами и говорю:
- Њного.
- “ тебЯ пЯть пальцев, - говорит мать и, загибаЯ один за другим пальцы
на моей руке, считает: - Ћдин день, два днЯ, три днЯ...
Ќаконец все пальцы загнуты, и Я с недоумением смотрю на свою руку,
стиснутую в кулак. ‚идЯ, что Я ничего не понЯл, мать подводит менЯ к
висЯщему на стене календарю.
- ‘егоднЯ какой день? ‚торник, - говорит она и начинает загибать кверху
один за другим листки. - ‚от смотри: пройдет вторник, за ним среда, потом
четверг, пЯтница, суббота... а вот видишь на листочке краснаЯ цифра - это и
есть воскресенье. Њы будем каждый день отрывать по листочку, и, когда дойдем
до этого листка с красной цифрой, приедет папа.
- “, это долго, если каждый день по листочку! - говорю Я. - „авай
оторвем все сразу.
Њать невольно улыбаетсЯ и начинает объЯснЯть мне, почему нельзЯ сразу,
но Я что-то не очень понимаю, какаЯ может быть свЯзь между этими бумажонками
на стене и приездом отца.
‚ечером, ложась спать, Я долго обдумываю этот вопрос. Ќаутро встаю и,
еще не одевшись, отрываю от календарЯ один за другим листочки, пока не
поЯвлЯетсЯ листок с красной цифрой.
- ‚от, сегоднЯ папа приедет, - говорю Я матери, котораЯ застает менЯ за
этим занЯтием, и показываю пальцем на красную цифру.
- ѓлупый! - говорит мать. - џ ведь тебе объЯснила. ‡начит, ты ничего не
понЯл! Ћдин листок надо было оторвать.
- Ђ если Я хочу, чтоб папа приехал?
- Њало чего ты хочешь. ђазве пройдут дни, оттого что ты оторвал
листочки?
- Ќу, Я не знаю, как это там получаетсЯ, - развожу Я руками. - Њожет
быть, и пройдут.
- "Њожет быть", "может быть"! - передразнивает менЯ мать. - ‘лушал бы,
что говорЯт старшие. „авай одевайсЯ.
џ начинаю натЯгивать чулки, которые вечно норовЯт вывернутьсЯ кверху
пЯткой. Њать поправлЯет чулок на моей ноге. ’о, что казалось мне трудным и
сложным, так легко и просто получаетсЯ у нее. џ люблю, когда мать помогает
мне одетьсЯ. ‘квозь чулок, даже сквозь ботинок, когда она завЯзывает шнурки,
Я чувствую тепло ее ласковых рук.
—ерез полчаса Я сижу за столом на застекленной веранде и пью чай с
молоком. ‡а окнами на Ярком солнышке мельтешат своими серебристыми
листочками березы, порхают бабочки, жужжат суетливые мухи разных пород и
калибров, плавно проносЯтсЯ деловитые пчелы. ‘ловом, вокруг много всЯкой
живности: тут и глазастые голубые стрекозы с трепетными прозрачными
крылышками, и мохнатые добродушные шмели, и злые полосатые осы. „лЯ менЯ
особенное удовольствие - увидеть стрекозу. Ђ ос Я боюсь. Њне кажетсЯ, что у
них только и мысли, как бы залететь на веранду и ужалить менЯ.
‘квозь окна и открытую настежь дверь мне виден почти весь участок, на
котором стоит наш дом. Џеред самым домом - клумбы с цветами. џ уже знаю
названиЯ многих из них. ‚от пахучие, пылающие, как огоньки, настурции.
‘ловно озорные мальчишки, они карабкаютсЯ по толстым, кривым, узловатым
стеблЯм, прЯчутсЯ под большими круглыми листьЯми, похожими на зеленые
зонтики. ‚от маргаритки. Ћни как маленькие примерные девочки: чистенькие,
аккуратненькие, немного застенчивые, стоЯт на своих тонких ножках и, склонив
набок головки, о чем-то секретничают между собой. Ђ вот анютины глазки -
гордые красавицы. ђазодевшись в Яркие нарЯдные платьЯ, они словно собрались
на бал.
Ќо мои самые любимые - резеда: скромные, крошечные, неприметные
цветочки с тонким, неповторимым, на всю жизнь запоминающимсЯ запахом.
…сли встать ночью, когда все спЯт, то на клумбах можно увидеть
гномиков, то есть маленьких человечков ростом с палец. Ћни приходЯт сюда из
леса и нюхают резеду. €звестно, что гномики ничего не едЯт и питаютсЯ
запахом цветов. Ќа головах у них красные остроконечные шапочки, а в руках -
крошечные фонарики, которыми они освещают себе путь. Ќочью мне надо спать,
поэтому живых гномиков Я пока не видал, но видал их на картинке, которую
показывала мне мама.
Џозади клумб - зеленаЯ полЯна, пестреющаЯ беленькими ромашками,
лиловыми колокольчиками, синими васильками и седыми, пушистоголовыми
одуванчиками. ‡а полЯной - лес (десЯтка два молодых березок и ольх). ‡десь
живут мои милые подружки - безмЯтежно-спокойные, мечтательные фиалки и
задумчиво-грустные ландыши (мне всегда ландыши почему-то кажутсЯ грустными,
может быть, потому, что выбирают места поуединеннее, потемнее).
‡а лесом - лужайка, поросшаЯ густым мхом и бледно-зелеными чешуйчатыми
болотными хвощами (место здесь сыроватое). „альше - серый, потемневший от
времени деревЯнный забор с посаженными вдоль него запашистыми и липучими
бальзаминовыми тополЯми. ‡а забором - улица. ЌазываетсЯ почему-то "ЏерваЯ
линиЯ".
Ќаклонившись над блюдцем, Я пью чай и болтаю под столом ногами. •отЯ
мне не раз твердили, что, сидЯ за столом, болтать ногами нельзЯ, Я неизменно
нарушаю это установление. „ело в том, что менЯ неудержимо тЯнет к движению,
к перемещению в пространстве. Ќоги мои хотЯт бегать. Ќо поскольку пить чай и
бегать в одно и то же времЯ нельзЯ, то ноги мои просто болтаютсЯ, изображаЯ
бег, а бегают вместо них глаза. ‘кользнув по поверхности стола, они
выскакивают за дверь и бегут по посыпанной песком дорожке, котораЯ ведет
через весь участок к калитке...
€ тут вдруг случаетсЯ то, что никак не должно было случитьсЯ. Љалитка
неожиданно открываетсЯ, и в ней поЯвлЯетсЯ мой великан. џ хочу крикнуть:
"Џапа приехал!" - но вместо этого от распирающей менЯ радости фыркаю прЯмо в
блюдце, и весь чай с молоком выплескиваетсЯ мне в лицо, попадаЯ даже за уши.
‚ыскочив из-за стола, Я бегу по дорожке... нет, не бегу, а лечу над
дорожкой, как шмель, как пчела... нет, как муха (мухи быстрей летают).
- ѓоп!
‘ этим возгласом отец ловит менЯ, иначе Я угодил бы ему головой прЯмо в
живот. Њинута - и Я въезжаю в дом, сидЯ у него на плече.
- ‚от! - торжественно объЯвлЯю Я матери. - Ђ ты говорила - глупый!
Ћтец рассказывает матери, что где-то что-то не то состоЯлось, не то не
состоЯлось, поэтому он вернулсЯ раньше, чем было намечено.
Њать рассказывает отцу про случай с календарем.
‚есело хохочет отец. ‘прашивает:
- ’ы, может быть, думаешь, Я на самом деле приехал потому, что ты
календарь испортил? ќто совпадение. ‡наешь, что такое совпадение?
Ћн начинает объЯснЯть мне, что такое совпадение. џ, конечно, не могу во
всей полноте понЯть значение этого слова, но, когда впоследствии произошло
еще одно совпадение, Я уже знал, что это за штука такаЯ, хотЯ кончилось в
тот раз совпадение уже не радостью, а слезами.

Ќ…ЏЋЏђЂ‚€ЊЂџ Ѓ…„Ђ

‚стречаютсЯ люди, которые любЯт донимать детишек вопросами вроде:
"‘кажи, ты кого больше любишь, маму или папу?"
Ћни не понимают, что ребенку подчас трудно разобратьсЯ в своих
чувствах, что ему к тому же не хочетсЯ обидеть мать или отца признанием, что
он кого-то из них любит меньше. € невдомек этим людЯм, что любовь не
какое-то однозначное, измерЯемое лишь количественно чувство, где все
решаетсЯ вопросом: больше - меньше, сильнее - слабее. Ћни не думают, что
по-разному чувство любви проЯвлЯетсЯ к матери или отцу, к брату или сестре,
к близкому родственнику или просто знакомому человеку, что многое здесь
зависит не только от человека, которого любЯт, но и от человека, который
любит, от сложившихсЯ взаимоотношений, обстоЯтельств и прочее.
Ћтца Я вижу реже, чем мать, поэтому и чувства здесь, особенно при
встречах, проЯвлЯютсЯ более бурно: отец схватит на руки, обнимет,
поцелует... ‘ матерью Я обычно не разлучаюсь. Ћна всегда рЯдом или
где-нибудь поблизости. Џоэтому тут нет ни бурных встреч, ни объЯтий, ни
поцелуев и нежных слов. …сли мне и достаютсЯ иногда поцелуи, то только по
праздникам, когда, по обычаю, полагаетсЯ поздравить друг друга или когда Я
заболею.
‚месте с тем вопрос, кого Я больше люблю, кажетсЯ мне диким,
непонЯтным, дурацким. „а кого же Я могу любить больше матери? „а Я разве
люблю ее? Ќет ничего, с чем можно было бы сравнить мое чувство к ней. Ћна -
моЯ ненаглЯднаЯ. Ѓез нее Я не мыслю своего существованиЯ.
Џомню: уже Я в постели. Њать что-то делает, бесшумно передвигаЯсь по
комнате. ЉажетсЯ, она раскраивает материю, расстеленную на столе, собираЯсь
что-то из нее шить. —тоб разогнать сон, который уже давно одолевает менЯ, Я
напеваю какую-то сейчас уже позабытую песенку, а глаза мои неотступно следЯт
за матерью.
- Џочему ты не спишь? - спрашивает мать. - Џора уже спать.
- …ще не хочетсЯ, - говорю Я.
€, конечно же, вру. џ бы должен сказать:
"Њне ужасно хочетсЯ спать, да ведь если Я усну, то уже не буду видеть
мою милую мамочку. ‚от Я и стараюсь наглЯдетьсЯ на тебЯ досыта, пока не
одолел сон".
€ тогда бы она сказала:
"‘пи, родной! ‡автра придет новый день, ты проснешьсЯ раненько и с утра
можешь смотреть на свою ненаглЯдную. ‘мотри хоть весь день. Ќо тебе ведь
скоро наскучит это, и ты убежишь гулЯть со своими друзьЯми... Ђ когда
вырастешь, тебе захочетсЯ повидать свет, и ты уедешь далеко-далеко.
‚спомнишь ли ты тогда о своей мамочке? Џриедешь ли хоть ненадолго повидатьсЯ
с ней? Џришлешь ли о себе весточку?"
€ Я бы сказал:
"џ никогда не захочу расстатьсЯ с тобой, ненаглЯднаЯ! Ђ если поеду
куда-нибудь, то и тебЯ заберу с собой. Њы всегда будем вместе".
€ тогда она обнЯла бы менЯ и сказала:
"’ы будешь хороший сын! ’ы будешь хороший человек! ‚сегда люби свою
мамочку. Ќет ничего на свете выше и свЯтее этой любви!"
Ќичего этого не было сказано, и Я очень жалею о том, потому что теперь
этого уже не скажешь.
…сли мое чувство к отцу - это горный поток, который бурлит, и плещет, и
бьетсЯ о берега, то чувство к матери - широкаЯ, спокойно несущаЯ свои воды
река. ’ечениЯ ее не замечаешь. Ќо если на пути этого спокойствиЯ возникнет
преграда, то получитсЯ... Ќиагара!
Ћтец уезжает часто. џ уже привык к этому и переношу его отсутствие
беспечально. Ќо однажды (сейчас уже не помню, по какой надобности) уехала
мать. ‚еликий боже, что происходило со мной! „ом опустел без нее, словно из
него вынесли все и остались одни голые, чужие, холодные стены. ‘ердце мое
опустело и сжалось от боли. ‘олнце погасло на небе. †изнь потерЯла смысл.
‘лезы душили менЯ весь день. Ѓолее полувека прошло с тех пор, а Я помню все,
как будто это происходило вчера. Ќа кухне ЌастЯ (домработница) стирает белье
у раскрытого настежь окна, а Я в изнеможении от слез лежу во дворе под окном
на голой земле, подложив под голову старый, прохудившийсЯ голубой
эмалированный тазик, перевернув его кверху дном. ЌастЯ, стираЯ, поет во весь
голос какую-то нескончаемую заунывную песню, а Я рыдаю под эту песню и
удивлЯюсь лишь одному: откуда во мне, таком маленьком, такаЯ огромнаЯ боль,
такаЯ исполинскаЯ нечеловеческаЯ тоска. ‚от только не помню, чем все это
кончилось. Ќе помню радости встречи с матерью. Ќаверно, Я просто уснул,
прижавшись разгорЯченной щекой к холодному тазику.
Џусть говорЯт психологи и физиологи, что дети и старики часто плачут
оттого просто, что очень слезливы, оттого, дескать, что слезные железы у них
легко выделЯют влагу. џ-то знаю, что это не так! Ћни плачут потому, что у
них еще нет (или уже нет) сил справлЯтьсЯ с чувствами, которые внушает им
эта непонЯтнаЯ и неумолимаЯ жизнь. ‘традание от этого не уменьшаетсЯ, а лишь
увеличиваетсЯ.
џ уже знаю, что мы живем в €рпене. Ђ €рпень - это железнодорожнаЯ
станциЯ в двадцати пЯти километрах от Љиева по теперешнему счету (раньше
считали на версты). Њестность здесь красивейшаЯ: есть лес и река, поэтому у
многих киевлЯн в €рпене дачи. Ќо мы, как и другие ирпенские жители, живем
здесь постоЯнно, то есть и лето и зиму.
‡а забором, вдоль которого тЯнетсЯ дорожка от нашего дома к калитке, -
дача Љапийковских. „ом Љапийковских - словно средневековый замок с какими-то
затейливыми террасками, балкончиками, мезонинчиками, островерхими башенками
со шпилЯми и слуховыми окнами на крышах. Ќаш маленький беленький домик с
зеленой двускатной крышей, без всЯких прикрас, кажетсЯ чересчур простеньким
и даже бедным по сравнению с этим роскошным "замком", но, если бы мне
предложили, Я бы не согласилсЯ поменЯтьсЯ с Љапийковским домами, потому что
наш дом - родной, а дом Љапийковского длЯ менЯ чужой. Њне в нем было бы
скучно и неуютно, Я чувствовал бы себЯ стесненно, как в присутствии чужого,
несимпатичного мне человека.
“садьба Љапийковских обжитаЯ, ухоженнаЯ; всЯ в прудах с бетонированными
берегами и прозрачной водой, сквозь которую хорошо видны плавающие рыбы.
‚округ растут Яблони, груши, сливы, вишни, а из бесполезных, то есть не
плодовых, деревьев - акации.
Џозади усадьбы Љапийковских в просветах между деревьЯми видна
железнодорожнаЯ насыпь. ‘ крыльца нашего дома мне хорошо видно, как по
железной дороге проносЯтсЯ поезда. „лЯ менЯ большое удовольствие увидеть
поезд. Ђ самое радостное событие - это когда мне дарЯт на праздник
игрушечный паровозик с вагончиками. †аль только, что в этом игрушечном
железнодорожном составе всего лишь два вагончика. Ќо у менЯ план:
когда-нибудь мне подарЯт еще паровозик с двумЯ вагончиками, Я прицеплю все
вагончики к одному паровозу, и получитсЯ как настоЯщий поезд.
ќтому плану, однако, не суждено осуществитьсЯ. € не потому вовсе, что
мне не дарЯт больше игрушечных поездов. Њне дарЯт, но они у менЯ не живут
почему-то. џ их вечно ломаю, и к тому времени, когда мне дарЯт новый
железнодорожный состав, от старого остаетсЯ лишь одно воспоминание. Љонечно,
Я не просто ломаю игрушки с целью уничтожениЯ. џ их разбираю на отдельные
детали, после чего собираю эти детали вместе, потом опЯть разбираю и опЯть
собираю. € так до тех пор, пока не обломаютсЯ железки, с помощью которых
детали держатсЯ друг за дружку, после чего их уже не соединишь и остаетсЯ
лишь выбросить. џ, конечно, понимаю, к чему ведет это разбирание и
собирание, но у менЯ какие-то непослушные руки. џ никак не могу заставить их
не делать того, что им хочетсЯ.
Ќо вот наконец Я снова (уже в который раз) счастливый обладатель
любимой моей игрушки. џ лежу посреди комнаты и вожу по полу паровозик с
прицепленными к нему двумЯ вагончиками. Љогда лежишь, паровозик с
вагончиками видны не сверху, а сбоку и выглЯдЯт совсем как взаправдашний
поезд. Њать примеривает перед зеркалом новую блузку или платье (сегоднЯ
какой-то праздник, мы ждем гостей или сами собираемсЯ к кому-то в гости,
сейчас уже не помню точно). џ как зачарованный смотрю на свой поезд и думаю
о том, что теперь уж ни за что не стану ломать игрушку; а когда мне подарЯт
еще такую же, вагонов станет вдвое больше и поезд будет длинней, а потом мне
подарЯт еще - поезд станет еще длинней. Ћн растет у менЯ на глазах. џ уже
вижу, как он мчитсЯ по стальным рельсам через полЯ и леса. Њашинист в своей
будке поворачивает рычаг, чтоб увеличить скорость, кочегар бросает лопатой
черный уголь в паровозную топку. ‘изый дым валит из паровозной трубы. Ѓелый
пар с шипением вырываетсЯ из-под колес. ‚еселые пассажиры выглЯдывают в окна
вагонов и машут мне руками. ‘лышен паровозный гудок. ѓремЯт по рельсам
колеса...
Љррак!
Њать отошла от зеркала, сделав шаг назад, и наступила ногой на поезд.
‚есь состав - и паровоз и вагончики - оказалсЯ сплюснутым в лепешку. Љолеса
отломались. Ћдно из них покатилось по полу далеко в сторону.
џ обомлел при виде такой катастрофы.
- ‚от ты вечно бросаешь на полу свои игрушки! - с укоризной сказала
мать. - џ и не заметила, что здесь твой поезд.
’олько тут Я понЯл всю непоправимость случившегосЯ, и слезы брызнули из
моих глаз.
- Ќу, не реви, не реви. џ скажу папе, чтоб купил новый.
„а! ќто еще жди, чтоб купил! € потом: когда купит новый, не будет
старого, и опЯть состав получитсЯ только из двух вагончиков. Ќадо же было
случитьсЯ такому как раз тогда, когда Я дал себе клЯтву беречь игрушку, не
ломать ее! џ еще громче заплакал. ‚едь погиб не просто паровозик с двумЯ
вагончиками. Џогибла мечта собрать побольше вагонов, чтоб вышел настоЯщий
железнодорожный состав.
- ‚от ревет! - терЯЯ терпение, сказала мать. - Ќебось если бы мать
умерла, не плакал бы так.
“слышав это, Я начинаю рыдать с удвоенной силой. Ќовое горе сдавило
грудь. Ђх, милаЯ мамочка, зачем ты сказала такие слова! ’еперь менЯ
неотвЯзно будет преследовать мысль, что ты вдруг умрешь и Я никогда-никогда
не увижу свою ненаглЯдную.
- €шь что делаетсЯ! - качает головой мать. - € все это из-за какого-то
паровозика! €з-за пустой игрушки!
"Ќет! Ќе из-за игрушки! - хочетсЯ крикнуть мне. - Љак ты могла
подумать, что какаЯ-то игрушка мне дороже тебЯ! Џусть соберут все игрушки со
всего света, разве Я возьму их, если длЯ этого нужно будет расстатьсЯ с
тобой? —то мне весь мир без тебЯ!"
Њать иронически усмехаетсЯ, и Я чувствую, что она даже не знает, какую
рану нанесла моей душе. ђана эта не заживет никогда.

‡Ђ—…Њ џ ќ’Ћ ‘„…‹Ђ‹?

Ђ вообще-то Я не один. Ќас двое. џ и мой старший брат. Ћн старше менЯ
на полтора года и представлЯет собой самостоЯтельную жизненную единицу,
способную проЯвлЯть свою волю, принимать и отменЯть собственные решениЯ,
знающую, что, где, как и когда надо делать. џ же при нем нечто вроде тени,
отбрасываемой в солнечный день предметом. €ными словами, Я делаю то, что
делает он, и бегу вслед за ним, если ему вдруг вздумаетсЯ куда-нибудь
бежать.
‚от мы вдвоем играем во дворе, отбиваЯ палками штукатурку от стены
нашего дома. ‡ачем нужно отбивать штукатурку, да еще от собственного дома, Я
не знаю, но менЯ занимает этот процесс, в результате которого из-под
осыпающейсЯ известки все больше обнажаетсЯ деревЯннаЯ стенка, обитаЯ
дранкой. Њожет быть, в этом действии проЯвлЯетсЯ познавательный инстинкт
(интересно узнать, что там, под штукатуркой, и из чего сделан дом).
“довлетворение же инстинкта, как известно, всегда сопровождаетсЯ
переживанием положительной эмоции, то есть, попросту говорЯ, доставлЯет
удовольствие.
Ќо вот брату наскучивает это занЯтие. Ћн закидывает палку на крышу дома
и, не сказав ни слова, бросаетсЯ куда-то бежать. џ тоже кидаю палку на
крышу. Ќо палка не долетает до крыши, а, ударившись о стенку дома,
отскакивает и летит прЯмо в менЯ. Џовернувшись, Я удираю от палки, но она
догонЯет менЯ и стукает по спине. Ќе обращаЯ на это особенного вниманиЯ, Я
бегу вслед за братом, путаЯсь ногами в высокой траве.
Ќужно сказать, что мой брат - особенный человек. Ћн не любит бегать или
ходить по дорожкам. …сли уж он бежит, то бежит по прЯмой линии: трава так
трава, лужа так лужа, грЯзь так грЯзь...
Џреодолев травЯные пампасы, мы мчимсЯ через лесной массив, причем брат
попутно сбивает ногами шлЯпки с попадающихсЯ поганок и мухоморов, после чего
преодолеваем болотистую местность, заросшую густым мхом, в котором буквально
тонут ноги, и оказываемсЯ перед забором. Ѓрат и тут не сворачивает в
сторону, чтобы выйти на улицу через калитку. Ћн лезет прЯмо через забор. џ
лезу за ним, хотЯ поначалу препЯтствие это мне кажетсЯ неодолимым. ‡агнав
под ногти пару заноз и оцарапав ногу, Я взбираюсь на вершину забора, откуда
прыгаю уже с другой стороны, но, не удержавшись на ногах, падаю. Ќичего!
„остижение все же есть. џ тоже могу лазить через заборы!
Ѓрат между тем бежит дальше. ЏоднЯвшись, Я бегу за ним. Ќа пути канава.
Ѓрат с разгона ловко взвиваетсЯ в воздух - вот он уже на другом берегу
канавы. џ тоже взвиваюсь в воздух и плюхаюсь точно посредине канавы, увЯзаЯ
по поЯс в грЯзной, рыжеватого цвета ржавой воде. –еплЯЯсь руками за траву,
растущую по берегам канавы, Я выкарабкиваюсь из засасывающей менЯ трЯсины и
бегу, стараЯсь догнать брата, который уже далеко впереди.
Ќаконец мы у цели нашего путешествиЯ. Ћбогнув усадьбу Љапийковского с
обратной стороны, мы оказываемсЯ на берегу болота, тЯнущегосЯ вдоль подножиЯ
железнодорожной насыпи. Ќад спокойной поверхностью болотной воды, затЯнутой
местами рЯской, возвышаютсЯ зеленые кочки и островки с растущими на них
тонконогими, худосочными березками и ольхами. “ некоторых деревьев стволы
торчат прЯмо из воды. Ѓерега болота усеЯны голубоглазыми незабудками. џ уже
давно заметил, что эти миленькие цветочки любЯт сырые места.
Ћднако не незабудки влекут сюда брата, а нечто иное: лЯгушки. €х тут
полно. ЌастоЯщее лЯгушиное царство. Ѓрат очень ловко умеет справлЯтьсЯ с
ними. ‡ажав пойманную лЯгушку в кулаке, он высоко поднимает руку кверху и с
силой бросает лЯгушку на землю. Ѓац! ‹Ягушка остаетсЯ лежать без движениЯ.
Ќе знаю, сам ли он придумал этот фокус с лЯгушками или видел, как это
делали другие ребЯта, но Я с завистью смотрю на его лЯгушачьи подвиги. Њне
тоже хочетсЯ поймать хоть одну лЯгушку, но длЯ этого у менЯ не хватает
ловкости. Ќе успею Я подбежать к высунувшейсЯ из воды лЯгушке, как она тут
же нырЯет обратно под воду и прЯчетсЯ от менЯ в тине.
Џостепенно мне становитсЯ Ясно, что моЯ тактика не годитсЯ. Ќадо не
бегать от лЯгушки к лЯгушке, а спокойно сидеть на берегу и, как только
поблизости из-под воды высунетсЯ лЯгушка, тут же хватать ее.
џ приседаю на корточки у краЯ болота и терпеливо жду. ‘коро мое
терпение вознаграждаетсЯ. ЏрЯмо передо мной над поверхностью воды поЯвлЯетсЯ
лЯгушачьЯ голова с выпученными, глЯдЯщими прЯмо в небо глазами. џ уже готов
протЯнуть руку, но медлю, боЯсь спугнуть добычу. ‚ это времЯ лЯгушка
начинает энергично шевелить под водой лапами, поворачиваетсЯ головой прЯмо к
солнцу и, зажмурив глаза, громко говорит:
"Љвак!"
’ут-то Я и схватил ее. Љакое счастье! ‚се-таки Я своего добилсЯ. ‚змах
руки. Ѓац! ‹Ягушка остаетсЯ на земле без движениЯ.
Ћсуществилась моЯ мечта... Ќо что это? Љакое-то неприЯтное чувство
овладевает мной. џ уже не ощущаю почему-то прилива счастьЯ, которое только
что охватывало менЯ.
…сли бы Я был способен в те годы формулировать свои мысли, то, наверно,
выразил бы их в таких простых словах:
"‡ачем Я это сделал?"
‚последствии, как в детстве, так и уже будучи взрослым, Я не раз
убеждалсЯ, что мы часто сами не знаем, в чем наше благо. Ќам кажутсЯ
заманчивыми такие вещи, которых мы не стали бы делать, если бы знали, какие
чувства будем испытывать, после того как наше стремление осуществитсЯ. Ќо
ведь чтобы испытать эти чувства, надо, чтоб стремлениЯ осуществились, чтобы
дело уже было сделано, чтобы слова, которых уже не вернешь, были сказаны...
“ брата между тем новаЯ идеЯ.
- “ тебЯ, кажетсЯ, есть денежки? - говорит он и, сунув руку ко мне в
карман, достает два или три медных кружочка с выбитыми на них непонЯтными
длЯ менЯ обозначениЯми и буквами.
’акие кружочки, независимо от их размеров, носЯт у менЯ название
денежек или копеек, но в чем назначение этих денежек, Я не знаю. Џо моим
представлениЯм, это предметы скучные и никакой ценности не представлЯющие.
Џо сравнению с ними пуговицы куда полезнее и интереснее: их можно к
чему-нибудь пришить, а многие из них даже очень красивы.
‡ажав в кулаке монетки и не сказав ни слова, брат начинает бежать. џ,
разумеетсЯ, бегу за ним. Ќа этот раз цель нашего бега - бакалейнаЯ лавочка
немца еккера на соседней улице. Џрибежав в лавочку, брат протЯгивает
стоЯщему за стойкой еккеру зажатые в кулаке монетки и просит дать ему
сдобных булочек, именуемых в просторечии плюшками. Ѓросив полученные монетки
в Ящик под стойкой, еккер заворачивает в розовую бумажку несколько булочек
и отдает брату.
‚ыйдЯ из лавочки и усевшись неподалеку на пустыре под большим дубом, мы
начинаем уплетать с аппетитом плюшки, которые после продолжительной беготни
на чистом воздухе кажутсЯ особенно вкусными. ЊенЯ, однако, интересует
вопрос, зачем брат отдал еккеру монетки, и Я спрашиваю его об этом.
- —то ж ты хотел, чтоб он дал нам плюшки без денег? Ћн не дурак, -
отвечает брат.
- Ђ если б ты ему не отдал копеечки, он бы не дал тебе плюшки? -
спрашиваю Я.
- Љакой же дурак станет давать тебе плюшки даром? - отвечает брат.
- Ђ зачем еккеру деньги? - недоумеваю Я.
- ’ы дурак, - говорит брат. - „еньги каждому дураку нужны, потому что
каждый дурак может купить за деньги, что ему надо.
Џостепенно мне становитсЯ Ясно, что никакой дурак никакому дураку
ничего не даст, если тот ему не даст взамен денег. ќто была длЯ менЯ
новость. Ћткрытие! џ начинаю понимать, что эти скучные кружочки, которые Я
ни во что не ставил, имеют какое-то магическое свойство, в силу которого их
можно обменЯть на все, что тебе захочетсЯ.
‚ это времЯ Я замечаю, что брат, не доев булочку до конца, бросает
оставшийсЯ кусочек в траву и принимаетсЯ за другую. ЊенЯ удивлЯет, как можно
выбрасывать такую вкусную вещь, и Я спрашиваю брата, зачем он это делает.
Ѓрат объЯснЯет, что он брал руками лЯгушек, а теперь, чтоб не испоганить всю
булочку, держит ее за кончик и, когда булочку съест, этот кончик
выбрасывает.
ЋпЯть что-то такое, чего не понимаю Я. ‹ишь впоследствии Я понЯл, что у
менЯ тогда еще не было чувства брезгливости. ‚едь брезгливость, как и
стыдливость, не заложена в человеке от природы, а воспитываетсЯ обществом
(животные обходЯтсЯ без этих чувств). ‚ то времЯ Я не считал лЯгушку чем-то
гадким, омерзительным, скверным, и разговор с братом лишь напомнил мне о
той, о моей лЯгушке, котораЯ, вытЯнув задние лапки и раскинув передние,
словно ручки, осталась среди незабудок на берегу.
Џочему-то событиЯ этого днЯ запомнились мне во всей их
последовательности. Ѓезусловно, потому, что Я узнавал каждый раз что-то
новое, важное длЯ себЯ и испытывал сильные чувства. ‘о временем и у менЯ
поЯвилось чувство брезгливости и отвращениЯ к лЯгушкам. Њне приходилось
делать над собой усилие, чтоб взЯть в руки лЯгушку, Ящерицу или тритона. Ќо
Я никогда больше не делал этим животным зла. „аже когда стал взрослым.
’еперь, вспоминаЯ те времена, Я не удивлЯюсь тому, что чего-то не знал,
но удивлЯюсь мыслЯм, которые приходили мне в голову. Ђ беспокоила менЯ тогда
ужасно мысль: каким человеком Я вырасту, если все времЯ буду бегать хвостом
за Џавлушкой, то есть за братом, и делать все как он. џ боЯлсЯ, что из менЯ
получитсЯ какой-нибудь никудышный, безвольный, несамостоЯтельный,
бесхарактерный человек, неспособный принЯть какое-нибудь решение и
осуществить его, человек, которому постоЯнно нужна будет нЯнька.
€ мне ужасно хотелось сделать что-нибудь вполне самостоЯтельное, чтоб
можно было сказать:
"ќто Я сам!"

Џђ€ѓЋ‚Ћђ…ЌЌ›‰ Љ ЉЂ‡Ќ€

‚ наш механизированный век детЯм рассказывает сказки машина, называемаЯ
телевизором. ‚ дни моего детства таких машин не было, и детЯм рассказывали
сказки ближайшие родственники, чаще всего дед или бабка или какаЯ-нибудь
прижившаЯсЯ в семье старушка нЯнюшка. ‚ нашей семье не было ни дедки, ни
бабки, ни прижившейсЯ нЯнюшки, а сказки рассказывал отец. €, нужно сказать,
хорошо умел это делать. Њы с братом, бывало, чуть вечер - просим его
рассказать сказочку. Ћн долго отнекиваетсЯ (так уж принЯто), говорЯ, что уже
все рассказал и никаких новых сказок не знает. Ќо мы ведь и не просим новых.
Њы согласны слушать старые, уже слышанные по пЯтьдесЯт раз сказки, чтоб еще
раз пережить испытанные нами чувства.
‘казки эти - самые распространенные, ходовые русские народные сказки,
которые действительно можно слушать по многу раз, и не надоест. ‘реди самых
любимых сказок - "Љот, петух и лиса", в которой коварнаЯ лиса хитро
выманивает из дому глупого петуха: "Џетушок, петушок, золотой гребешок,
маслена головушка, шелкова бородушка, выглЯни в окошко, дам тебе горошку". €
петух - дурень такой! - поддавшись на лесть, выглЯдывает в окошко, лиса тут
же хватает его, после чего петух начинает призывать на помощь своего друга
кота, ушедшего на охоту: "Љотик, братик, выручи менЯ! Ќесет менЯ лиса за
темные леса, за высокие горы, в глубокую нору". “слыхав эти призывы, кот
бросаетсЯ на выручку и спасает петуха, предупреждаЯ, что в следующий раз он
уйдет далеко и не сможет услышать его крик, поэтому не надо поддаватьсЯ на
уговоры лисы. Ќо простоватый петух все же каждый раз делал не так, как
советовал ему кот. Љонечно, он поступал глупо, непоследовательно, но Я его
понимал, этого петуха: бывает, и не хочешь чего-нибудь сделать, а вот
возьмешь и сделаешь; и помнишь, что тебе двадцать раз твердили: нельзЯ,
нельзЯ, нельзЯ, а тебЯ словно под руку кто-то толкает. Ѓыло в натуре этого
петуха что-то детское, доступное чувствам ребенка.
“милЯла в этой сказочке трогательнаЯ дружба кота с петухом и то
постоЯнство, с которым кот приходил каждый раз на выручку своему
незадачливому другу, ничего, впрочем, от него не получаЯ взамен.
Ќравилась также сказка про волка и лису, в которой лиса подучила волка
сунуть хвост в прорубь, чтоб наловить рыбы. ‚от волк-простофилЯ опустил
хвост в прорубь, вода в проруби замерзает, а лисица приговаривает: "Њерзни,
мерзни, волчий хвост". ‚олк спрашивает: "—то ты, кумушка, говоришь?" - "Ђ Я
говорю, ловись, рыбка, большаЯ и маленькаЯ". Ћт сказки этой оставалось все
же какое-то болезненное, неприЯтное чувство. •вост у волка примерзал ко
льду, прибегали мужики, начинали колотить волка, волк отрывал хвост и
убегал. †алко было волка. „умалось: ему ведь без хвоста больно!
‘амаЯ страшнаЯ сказка была про медведЯ на липовой ноге. Ћ том, как
повадилсЯ медведь на пасеку к мужику мед воровать, а мужик выскочил с
топором. Њедведь - удирать, а мужик бросил топор и отрубил медведю ногу.
Ѓаба стала варить мЯсо от этой медвежьей ноги, шерсть ободрала и стала
прЯсть. Ђ медведь решил отомстить. ‘делал себе деревЯнную ногу из липы и
березовую клюку, ночью пошел в деревню. €дет и приговаривает: "‘кирлы,
скирлы, скирлы, на липовой ноге, на березовой клюке. ‚се по селам спЯт, по
деревнЯм спЯт, одна баба не спит - мою шерстку прЯдет, мое мЯсо варит..."
Љак только отец начинал страшным голосом это "скирлы, скирлы", мы с
братом залезали с головой под одеЯло и трЯслись от страха, и все же каждый
раз просили рассказать эту сказку.
Ќо самое неизгладимое впечатление произвела на менЯ сказка "Њальчик с
пальчик", котораЯ рассказывалась в таком варианте. †или муж и жена. € у них
было много детей. ‘амый маленький был мальчик с пальчик. Њуж и жена были
небогатые, а скоро и совсем обеднели. € вот однажды вечером муж говорит
жене: "„авай заведем наших детей в лес да там и оставим. ‚се равно у нас уже
нет денег, и кормить их нечем будет". ’ак они и решили. Ђ мальчик с пальчик
в это времЯ не спал и все слышал. Ќа следующий день он набрал полные карманы
камешков, а когда отец повел его вместе со всеми братьЯми в лес, как будто
на прогулку, он тайком бросал из кармана по одному камешку на землю. ‚от
отец отвел их в самую гущу леса да там и бросил, сказав: "‚ы тут погулЯйте,
а Я пойду поищу грибов". ђебЯта играли, играли, а отца все нет и нет. ‚идЯт,
уже и вечер скоро наступит. ‚се стали плакать. Ђ мальчик с пальчик: "Ќе
плачьте, Я найду дорогу домой". € вот он по тем камешкам, которые бросал,
когда по лесу шли, нашел дорогу домой. Џришли братьЯ из леса, а войти в дом
боЯтсЯ. ‘тоЯт под окном и слушают, как отец с матерью разговаривают.
Ћказалось, что приехал брат отца и привез им много денег, и теперь они
жалеют, что отвели своих детей в лес. Њать говорит, что надо идти искать их,
а отец отвечает, что их все равно уже растерзали, наверно, хищные звери.
Ћтец и мать начали плакать, а мальчик с пальчик и братьЯ бросились поскорей
домой. "Ђ вот и мы!" - говорЯт. ‚се были рады. € стали жить-поживать да
добра наживать.
‘ тех пор как Я услышал эту сказку впервые, в моей душе поселилась
тревога. џ только и думал о том, что родители мои обеднеют и отведут нас с
братом в лес на растерзание диким зверЯм. џ, правда, не высказывал никому
своих опасений, но мысли эти не покидали менЯ. Њожет быть, Я был излишне
впечатлительным ребенком. Њожет быть, Я был в таком возрасте, когда еще рано
слушать подобного рода сказки. Ђ то ведь бывают сказочки и похлеще этой. Џро
бабу-Ягу, например, котораЯ варила детишек в огромном котле или сажала их на
лопату - да в печь. Њалый ребенок еще не понимает, что здесь к чему, где
здесь правда, где ложь, и что у него в голове там творитсЯ, взрослым и
невдомек. Ћни знай себе рассказывают свои сказочки, не задумываЯсь, какие
мысли это внушает ребенку.
Ћдин веселенький случай произошел со мной в таком возрасте, хотЯ и не
на сказочной почве, но это как раз то, о чем к месту здесь рассказать.
‚ этот день отец был дома, а у нас почему-то был мальчик лет
четырнадцати, которого Я ни до того, ни после того ни разу не видел.
ЉажетсЯ, он приехал откуда-то к нашим соседЯм, а зачем пришел к нам, это
было мне неизвестно. ‡вали его ’адеуш. Ћн был полЯк и не совсем правильно
говорил по-русски; то есть он говорил довольно чисто, без акцента, но
некоторые слова он забывал или путал. Ћтец и этот ’адеуш что-то мастерили;
сейчас, хоть убей, Я не могу вспомнить, что именно, но то, что они делали,
было длЯ менЯ до чрезвычайности интересно. ‚ ход были пущены и пила, и
топор, и нож, и молоток, и напильник. Њне нравилось, что отец разговаривает
с ’адеушем как с равным, советуетсЯ с ним, что и как лучше сделать. € сам
’адеуш мне нравилсЯ. Ћн был стройный, красивый мальчик и очень увлечен был
тем, что делал. “ них что-то не ладилось. Ћтец обстругивал ножом какие-то
палки, потом сказал, что нож тупой. ‡а нож взЯлсЯ ’адеуш. џ, положив локти
на стол и подперев подбородок руками, как зачарованный следил за всеми их
действиЯми и с нетерпением ждал, что же из всего этого в конце концов
выйдет. ‚оображение мое рисовало нечто доселе невиданное, фантастическое.
€, как бы пробуждаЯсь от своих грез и возвращаЯсь к нашей странной
действительности, Я слышу фразу, которую ни с того ни с сего вдруг
произносит ’адеуш.
- …го, - говорит, - надо зарезать.
“жас обуЯл менЯ. џ решил, что он предлагает зарезать менЯ. ‚едь, кроме
менЯ и их двоих, в комнате никого не было. …сли бы ’адеуш имел в виду отца,
он сказал бы: "‚ас надо зарезать"; если бы он имел в виду себЯ, то сказал
бы: "ЊенЯ надо зарезать"; но он сказал: "…го надо зарезать", а в третьем
лице можно было говорить лишь обо мне в сложившейсЯ ситуации. —то такое
"зарезать", Я уже знал тогда. Ѓывало, зарежут курицу или петуха - и в суп...
Џервой моей мыслью было спасатьсЯ бегством, но, к своему удивлению, Я не мог
пошевелить ни ногой, ни рукой; даже пальцем не мог шевельнуть. џ словно
окаменел. Ќет! ќто неправильное сравнение. Љамень тЯжелый, а у менЯ было
такое впечатление, будто все мое тело онемело и потерЯло вес. Њне казалось,
что если из-под менЯ вытащить стул, Я так бы и осталсЯ сидеть, повиснув в
воздухе без всЯкой опоры.
- ’ы хочешь сказать "наточить"? - словно сквозь сон, услышал Я голос
отца.
- „а, наточить, - смущенно махнув рукой, в которой держал нож, ответил
’адеуш.
- “ нас нет бруска, но можно поточить о кирпич, - ответил отец.
†изнь постепенно возвращалась ко мне. џ начал понимать, что парень
просто ошибсЯ из-за недостаточного знаниЯ русского Языка и, вместо того чтоб
сказать "наточить", сказал "зарезать". €спуг, перехвативший мое дыхание,
понемножечку проходил. џ уже мог свободно дышать, шевелить пальцами и
потихоньку болтать под столом ногами. ‚се это произошло в несколько секунд,
может быть даже за одну секунду, но мне показалось, что протекла вечность.
’ак в течение какой-нибудь ничтожной секунды Я пережил чувства
приговоренного к смертной казни и испытал радость помилованного.
Њногие ли могут о себе это сказать?

‘—Ђ‘’њ…

‘просите любого взрослого, что такое счастье, и вы увидите, как трудно
ему будет ответить на этот вопрос. џ же хотЯ и не взрослый, но без всЯкого
затруднениЯ скажу, что счастье - это когда у нашей кошки Њурки поЯвлЯютсЯ
маленькие котЯта.
‚ытЯнувшись во всю длину и повернувшись на бок так, чтоб котЯтам было
удобно сосать молоко, Њурка лежит под крыльцом на куче ветоши, из которой
она устроила длЯ котЯт гнездо. “ нее такой спокойный, удовлетворенный вид!
ѓлаза ее светЯтсЯ счастьем, Я бы даже сказал - блаженством. ‚идно, что она
очень довольна тем, что у нее есть маленькие котЯта и ей можно заботитьсЯ о
них.
…сли взЯть одного котеночка и отодрать его от живота Њурки, она ласково
скажет:
"Њур-р!"
€ лизнет вашу руку, как бы в благодарность за то, что вы приласкали ее
детеныша.
ЉотЯта с таким усердием, с таким наслаждением, Я бы даже сказал, с
таким упоением сосут молоко, припав к животу матери, что не возникает
никакого сомнениЯ в том, что они тоже счастливы.
€ если человеческое счастье заключаетсЯ в том, чтобы видеть счастливыми
тех, кого любишь, то Я очень счастливый человек, так как очень люблю этих
милых, симпатичных зверьков и могу любоватьсЯ ими, когда мне вздумаетсЯ.
Ћдного любованиЯ, впрочем, ребенку мало, так как ему из всего хочетсЯ
устроить игру. Њой старший брат (очень изобретательный человек) придумывает
эксперимент: взЯть у кошки одного котенка, положить подальше в траву и
посмотреть, что она станет делать. Љошка тотчас же вскакивает, подбегает к
котенку, и, батюшки, что она делает! Ћна хватает его прЯмо зубами и тащит
обратно в свое логово. ЊенЯ прЯмо передергивает от страха. ‚едь котенку,
наверно, больно, думаю Я. Њне уже известно, какие острые у кошки и зубы и
когти. џ внимательно осматриваю котенка, но не замечаю на его теле никаких
следов кошачьих зубов. ‚идать, кошка умеет очень осторожно брать котенка
зубами и не причинЯет ему вреда.
‚ дальнейшем опыты усложнЯютсЯ. Њы с братом прЯчем от кошки в траву
всех котЯт и наблюдаем, как она переносит в зубах по одному котенку обратно
в гнездо. Џотом прЯчем котЯт подальше за домом. Ќо где бы мы их ни прЯтали,
кошка обЯзательно находит их и водворЯет на место. Ќаверно, если бы у нас с
братом не было других дел, мы уморили бы котЯт голодной смертью, так как
кошке некогда было бы их кормить.
‘казать по правде, мне по временам становитсЯ жалко Њурку, глЯдЯ,
сколько ей приходитсЯ переносить забот и трудов, но Я стараюсь заглушить в
себе чувство жалости. ‚о-первых, надо же как-то играть, а во-вторых, брат
старше и лучше знает, что, как, когда и в каких случаЯх надо делать.
„ни между тем идут. ЉотЯта подрастают. “ них прорезаютсЯ глаза, да
такие большие, красивые. ЉотЯта начинают играть между собой. ЃорютсЯ, бегают
друг за дружкой. Ђ то какой-нибудь котенок спрЯчетсЯ за спину матери, а
потом выскочит, как из засады, на кого-нибудь из своих братьев. Љошка с
удовлетворением наблюдает за их игрой и ничуть не сердитсЯ, когда кто-нибудь
из котЯт вздумает вскарабкатьсЯ ей на спину.
ќтой безмЯтежной идиллии наступает конец, когда поЯвлЯемсЯ мы с братом.
‚ руках у нас довольно большой, сколоченный из толстых сосновых досок Ящик
из-под гвоздей. Ћн напоминает собой те Ящики, в которых высаживают на
балконах цветы, только покороче. Њы сажаем в этот Ящик котЯт и несем к
пруду.
Ќа нашем участке позади дома, недалеко от сараЯ, есть пруд. Ќужно
сказать, что он не из того сорта прудов, которыми украшена дача
Љапийковского. Ћн похож, скорее всего, на огромную черную четырехугольную
Яму, вырытую в черноземной почве и наполненную черной, как деготь,
застоЯвшейсЯ водой, в которой не живут ни рыбы, ни лЯгушки, ни пиЯвки, а
живут какие-то противные бледно-серые, мЯгкотелые жуки величиной с большого
кузнечика. ќтих жуков мы с братом называем щипалками.
Џока мы несем котЯт в Ящике, Њурка бежит за нами, третсЯ боками о наши
ноги и просительно заглЯдывает нам в глаза, как бы умолЯЯ не сделать зла ее
детЯм. Њы, однако ж, продолжаем невозмутимо шагать со своей ношей.
ЏодойдЯ к пруду, мы спускаем Ящик с котЯтами на воду и отталкиваем его
от берега. џщик выплывает на середину пруда. ЉотЯта выглЯдывают из Ящика,
словно заправские матросы из-за бортов парохода. Њне даже кажетсЯ, что они
улыбаютсЯ, радуЯсь тому, что плывут по воде.
Љошке, однако, не до радости. Ћна встревоженно мечетсЯ вдоль берега
пруда то в одну сторону, то в другую, но, видЯ, что посуху ей до котЯт не
добратьсЯ, вдруг прыгает в воду и плывет к Ящику. ’акой поступок с ее
стороны длЯ менЯ неожиданность. џ всегда был уверен, что кошки боЯтсЯ воды и
не умеют плавать. Ќо Њурка плыла с таким умением, будто всю жизнь только
этим и занималась. €з воды торчали только ее голова и кончик хвоста. ‚от она
подплывает к Ящику и... ѓлупаЯ! —то она делает!.. Ћна цеплЯетсЯ когтЯми за
борт Ящика. џщик опрокидываетсЯ и начинает наполнЯтьсЯ водой. Љошка успевает
схватить одного котенка зубами и плывет с ним обратно к берегу.
ЌаблюдаЯ эту волнующую сцену, Я мысленно кричу: "ѓлупаЯ! Ћдного спасла,
а остальные утонут!"
ЏогружаЯсь все больше в воду, Ящик ложитсЯ набок, но котЯта не тонут.
‘пасаЯсь от заливающей Ящик воды, они выкарабкиваютсЯ на боковую стенку. Ќо
Ящик, продолжаЯ вращатьсЯ, переворачиваетсЯ кверху дном. Љаким-то чудом
котЯта успевают перебратьсЯ со стенки на дно. џщик между тем вертитсЯ дальше
и ложитсЯ на другой бок. ‘пасаЯсь от наступающей воды, котЯта перекочевывают
на этот бок. ‚ращение Ящика все убыстрЯетсЯ, и котЯтам приходитсЯ совершать
чудеса эквилибристики, чтоб удержатьсЯ на поверхности.
- ‘пасай! - раздаетсЯ команда брата.
џ поспешно сбрасываю штанишки и, преодолеваЯ отвращение к щипалкам,
лезу в воду. „обравшись до тонущего Ящика, Я вытаскиваю его вместе с
котЯтами на берег. Љошка уже тут как тут. ‘обрав измокших котЯт вокруг себЯ,
она ведет их обратно в свое гнездо, где тщательно облизывает каждого Языком.
‚ этот день мы не повторЯем больше этот эксперимент. Ќо на следующее
утро мы с братом снова поЯвлЯемсЯ со своим Ящиком возле Њуркиного гнезда, и
кошачьЯ водЯнаЯ феериЯ разыгрываетсЯ в той же последовательности, с теми же
подробностЯми и с тем же концом. ќтот кошачий "цирк" мы с братом устраивали
длЯ себЯ чуть ли не ежедневно, пока котЯта не подросли настолько, что
научились выскакивать из Ящика и удирать от нас до того, как нам удастсЯ
спустить Ящик на воду.

Џђ…‘’“Џ‹…Ќ€џ € ЌЂЉЂ‡ЂЌ€џ

Њать считает, что мы с братом становимсЯ невозможными. ‚ результате в
доме у нас поЯвлЯетсЯ новаЯ вещь - кнут. ‘амый обыкновенный извозчицкий
кнут, которым погонЯют лошадей. Ћн состоит из кнутовища, то есть из
небольшой дубовой палочки, к которой привЯзан тонкий ремешок из гибкой
сыромЯтной кожи. Ќа конце этот ремешок завЯзан узелком, чтоб было больнее,
когда им стегают.
Љнутом этим нас, однако, никто не бьет. Ћн просто стоит в углу комнаты
на видном месте длЯ устрашениЯ. ЏредполагаетсЯ, что, видЯ кнут, мы с братом
будем воздерживатьсЯ от шалостей из опасениЯ, как бы кнут не погулЯл по
нашей спине.
Љнут все же не оказывает на нас своего магического воздействиЯ. Њы
продолжаем шалить. Њать то и дело грозит, что скажет отцу и попросит
наказать нас. € она часто приводит в исполнение свою угрозу. Ќо отец дома
бывает обычно в благодушном настроении. …му неохота затевать возню и
устраивать побоище.
- Ќичего, - стараЯсь сделать вид, будто сердитсЯ, говорит он. - џ им
все соберу в кучу.
‘обрать в кучу на его Языке означает - подождать, когда у нас с братом
накопитсЯ побольше провинностей, и тогда уже за один раз рассчитатьсЯ с
нами.
Ќаконец жалоба матери совпадает с соответствующим настроением отца.
- Ќу, Я им задам лупцовку! - грозитсЯ он. - ‘ейчас Я им устрою мойку!
„лЯ того чтоб устроить так называемую мойку или лупцовку, отцу не нужны
кнут, плетка или ремень, которыми пользуютсЯ в таких случаЯх в других
семьЯх. …му нужно полотенце. ќто полотенце он берет за середину зубами так,
чтоб оба конца свободно свешивались вниз, затем начинает скручивать руками
один конец наподобие толстой веревки. ‘крутив этот конец как можно туже и
придерживаЯ его рукой, чтоб он не раскрутилсЯ, он начинает точно таким же
образом скручивать и второй конец.
‹об у него нахмурен, щеки отдуваютсЯ, губы оттопырены, усы лежат двумЯ
жесткими щеточками на полотенце, которое он держит в зубах. ‹ицо у него от
этого какое-то чужое, незнакомое, несимпатичное. Љ тому же он еще громко
сопит носом. Њы с братом притихли и, замираЯ от страха, прислушиваемсЯ к
этому сопению.
Ќо вот и второй конец полотенца скручен так же туго, как первый. Ћтец
берет оба конца в правую руку и выпускает полотенце из зубов. Ћсвободившись,
оба конца полотенца уже сами собой скручиваютсЯ плотным жгутом. ђазмахиваЯ
этим жгутом, отец начинает гонЯтьсЯ за нами по всем комнатам, наносЯ удары
по спине то одному, то другому. џ бы сказал, что это не так больно, как
страшно. Ѓоль от удара жгутом хотЯ и вполне ощутимаЯ, но не резкаЯ. Џосле
удара тело как бы зудит или почесываетсЯ. Ќо это ощущение быстро проходит.
Ќабегавшись по комнатам и воображаЯ, что с честью выполнил свой родительский
долг, отец успокаивалсЯ и вешал полотенце на место.
Ќе думаю, что подобного рода меры имели какое-нибудь воспитательное
значение, так как в чем заключались наши провинности?.. Ќу, разбил чашку или
стакан, порвал или испачкал одежду, промочил ботинки, лазаЯ по болоту,
вертел швейную машинку, не ел суп, так как наелсЯ сахару перед обедом,
опрокинул стакан с киселем и размазал кисель по скатерти, стараЯсь собрать
его обратно в стакан. ‚се это такие вещи, которые трудно не сделать, а
сделав, невозможно исправить. Ќикто же нарочно чашку не разбивал, и никто со
злым умыслом не размазывал кисель по скатерти, и никто не рвал одежду
специально длЯ того, чтоб доставить неудовольствие родителЯм. ‚се это
происходило случайно или по необходимости. Џопробуйте, например, удержатьсЯ,
чтоб не крутить швейную машинку, когда можно покрутить, или не сунуть в рот
кусок сахару, когда так хочетсЯ сладкого. € попробуйте не промочить ноги,
когда вам нужно лазить по болоту. Ђ однажды Я положил измокшие сандалии
(совершенно новенькие, между прочим, только что купленные) длЯ просушки в
духовку, а они там изжарились: стали твердые, словно костЯные, так что ими
можно было забивать гвозди, но уж никак не надевать на ноги. ђазве Я знал,
что так выйдет? Ђ в другой раз Я упал в бочку с водой. џ полез вслед за
братом на крышу сараЯ и сорвалсЯ со стремЯнки. Ђ бочка стоЯла рЯдом. …ще
хорошо, что она была лишь наполовину наполнена водой. Џоэтому Я промочил
только штанишки.
Ћт таких случайностей никто не застрахован, и тут хоть бей, хоть не
бей, а ничего не изменитсЯ. ‚ итоге мать продолжала жаловатьсЯ на нас отцу,
отец по временам бралсЯ за полотенце, сопел носом и гонЯлсЯ за нами по
комнатам.
ђезультат от всего этого какой-то был, безусловно. Ћднако ж не тот,
которого ждали. Џостепенно мне становилось Ясно, что мой добрый великан не
такой уж добрый и не такой уж великан, если сказать по чести. ‚ свете всей
этой суетни, беготни и сопениЯ носом его величие как-то тускнело в моих
глазах. џ, безусловно, видел, что человек он, в общем, добродушный,
добросердечный, но убеждалсЯ также и в том, что он может быть не только
добрым, но и злым, даже страшным по временам. € он уже не был длЯ менЯ
каким-то чудом. € Я уже не ждал его приезда с таким нетерпением, как раньше,
а вернее сказать, даже вовсе не ждал - без него было спокойнее.
Љстати, тогда Я уже был в том возрасте, когда ребенок начинает
замечать, что взрослые люди хоть они и взрослые, но состоЯт не из одних
достоинств, а также и из недостатков.
Ћтец мой не любит, например, делать что-либо в спешке, и ему приходитсЯ
иной раз платить дань этой своей неторопливости. Џо утрам он любит
повалЯтьсЯ в постели, и, если ему нужно с утра ехать в Љиев, он не встанет
пораньше, а повалЯетсЯ, как обычно, но, поскольку к отходу поезда нужно
поспеть на станцию вовремЯ, он придумал пить чай на ходу. агает себе не
спеша по дорожке. ‚ одной руке у него чашка, из которой он прихлебывает чай,
в другой руке бутерброд, от которого он по кусочку откусывает. Љак раз к
тому времени, когда он подходил к калитке, чай оказывалсЯ выпитым, бутерброд
доеденным. ’ут же раздавалсЯ гудок приближавшегосЯ к станции поезда. “слышав
гудок, отец кидал пустую чашку в специально выкопанную длЯ этой цели Яму
возле забора и, выскочив из калитки, бросалсЯ бежать как сумасшедший к
железнодорожной станции, котораЯ была в конце улицы. Ќа поезд он садилсЯ уже
на ходу или перед самым его отходом. Ќе мудрено было и опоздать в такой
ситуации, но обычно ему все сходило с рук. ’олько один раз, насколько у менЯ
осталось в памЯти, произошла, как принЯто говорить, осечка.
Ћднажды отец ушел на поезд, сказав, что вернетсЯ из Љиева лишь завтра,
так как у него были там какие-то дела. Њать была занЯта по хозЯйству, а мы с
братом, почувствовав свободу, решили покататьсЯ по комнате на швейной
машине. ќта машина была ножнаЯ, то есть такаЯ, механизм которой приводитсЯ
во вращение ногами. ‚низу у машины были колесики, на которых ее можно было
перекатывать по полу с места на место. Љолесики эти были маленькие и
вертелись плохо. Њашина к тому же была тЯжелаЯ. …е и с места можно было
сдвинуть с трудом. € все же, поскольку были колесики, брату пришла в голову
мысль катать друг друга на этой машине. ђешено было, что сначала он покатает
менЯ, потом Я его. Џодставив стул, Я вскарабкалсЯ на машину и уселсЯ на ней
верхом, а брат принЯлсЯ толкать машину сзади. ЌесмотрЯ на неимоверные
усилиЯ, машина двигалась со скоростью садовой улитки. Њогу удостоверить, что
езда на такой скорости не доставлЯет никакого удовольствиЯ и недостаток
скорости в таких случаЯх следует дополнЯть избытком воображениЯ. ‘ейчас уже
не могу сказать, сколько понадобилось времени и усилий, чтобы выкатить
машину на середину комнаты.
Ќо тут как раз отворилась дверь, и в комнату вошел отец. “же сам вид
его не предвещал ничего доброго. ‹ицо было сердитое. “сы топорщились.
‘хватив брата за руку, он надавал ему по шее, потом стащил менЯ с машины и
тоже надавал по шее, после чего поставил машину на место.
‘ плачем мы выбежали во двор, и брат сказал, вытираЯ кулаком
выступившие на глазах слезы:
- —его это он? ‚едь он сказал, что вернетсЯ из Љиева завтра.
- Ќу, - ответил Я, разводЯ руками, - совпадение.
Њне как раз пришел на памЯть случай, когда отец вернулсЯ раньше, чем
его ждали, и тогда это было названо совпадением.
- ’ы дурак, - ответил мне брат, потираЯ ушибленное место. - Ќикакого
совпадениЯ здесь нет, потому что он вовсе и не ездил в Љиев.
- Ђ куда он ездил?
- „а никуда, - ответил с презрением брат. - Љаждый дурак догадаетсЯ,
что никакой дурак не успеет за такое времЯ доехать до Љиева и вернутьсЯ
обратно. Џросто он опоздал на поезд.
’ак оно, конечно, и было. Ћтец опоздал на поезд и с досады отколотил
нас. ‚ообще он наказывал нас под горЯчую руку, даваЯ выход накопившемусЯ
раздражению, а не длЯ нашей, как говоритсЯ в таких случаЯх, пользы.
’о, что Я рассказываю, - лишь отдельные случаи. Ћбида проходит, как
проходит боль. Ќа тех, кого любишь, нельзЯ долго сердитьсЯ. € да не подумает
никто, что у менЯ было несчастливое детство. џ был счастлив хотЯ бы уже тем,
что менЯ никогда не воспитывали при помощи наказаний. ЊенЯ никто никогда не
ставил в угол или на колени, не оставлЯл без обеда или без сладкого, не
заставлЯл сидеть в душной комнате, когда так хотелось побегать на свежем
воздухе во дворе, и т.д. …сли мне иногда и влетало, то это можно было
рассматривать лишь как случайность, непредвиденное обстоЯтельство или
стихийное бедствие вроде наводнениЯ или землетрЯсениЯ, от чего не
убережешьсЯ и на что нельзЯ сердитьсЯ, как нельзЯ сердитьсЯ на угол стола, о
который ушибсЯ.

‚Ћ‹…ЃЌ›… ‘ЉЂ‡Љ€

—итать Я научилсЯ в пЯтилетнем возрасте. Џричем менЯ никто не учил.
“чили моего старшего брата, а возле него и Я выучилсЯ.
“ отца был свой собственный метод обучениЯ грамоте. Ћн не раз говорил,
будто сам училсЯ читать по вывескам на магазинах, и потому, вероЯтно,
считал, что самое важное в этом деле - величина букв. € вот, когда брат
выучил азбуку, отец взЯл газету (она называлась "Ќовости") и велел брату
прочесть название, которое было напечатано самыми крупными буквами.
Ѓрат начал называть подрЯд все буквы:
- ќн, о, вэ, о, эс, тэ, и.
- Ќу, и что получилось? - спросил отец.
Ѓрат немного подумал и ответил:
- ѓазета.
- ‚от и болван! - рассердилсЯ тут же отец. - —итай снова внимательно.
- ќн, о, вэ, о, эс, тэ, и, - повторил брат.
- Ќу, и что вышло?
Ѓрат еще немного подумал и снова сказал:
- ѓазета.
- Ќу и балбес! ѓде же ты видишь "газета"? Љакие тут буквы? —итай.
- ќн, о, вэ, о, эс, тэ, и, - в третий раз повторил брат.
- Ќу, и что будет?
Ѓрат изобразил на своем лице глубокомыслие и опЯть сказал:
- ѓазета.
- ‚от балда так балда! - кипЯтилсЯ отец. - ‘мотри, какаЯ здесь перваЯ
буква? ќн?
- ќн, - согласилсЯ брат.
- ‚тораЯ буква какаЯ?
- Ћ, - потупившись, отвечал брат.
- Џравильно! ’ретьЯ какаЯ?
- ‚э.
- ‚э! Џравильно! ‚э! - подхватил отец. - „альше какаЯ?
- Ћ.
- Ћ! - завопил отец. - Ћ! Џравильно. „альше!
- ќс.
- ќс. „альше.
- ’э.
- ’ак, правильно! ’э. € последнЯЯ буква какаЯ?
- €.
- €! - торжествующе закричал отец и хлопнул рукой по газете. - —то
вместе будет?
- ѓазета, - буркнул угрюмо брат.
џ сидел тут же и смотрел на все происходившее, как на какое-то
состЯзание, в котором ни один из соперников не хотел уступить победу
другому. Ћтец обзывал брата последовательно балдой, балбесом, дубиной,
пентюхом и ослом, но не мог от него добитьсЯ другого ответа. Ѓрат же,
очевидно, не совсем понимал (или, вернее сказать, совсем не понимал), что от
него требовалось, и, должно быть, воображал, что, повторЯЯ одно и то же, он
может каким-то образом переубедить отца. Љ тому же совершенно Ясно было, что
перед ним лежала именно газета, а не, к примеру сказать, одеЯло или садоваЯ
лейка.
‚месте с тем, судЯ по той горЯчности, с которой отец принимал его
ответы, видно было, что написано не "газета", а что-то другое. € Я почему-то
вспомнил, как иной раз, проснувшись поутру, отец спрашивал: "Џринесли
"Ќовости"?" Ћн любил иногда почитать газету в постели. € вот, когда, уже не
помню в какой раз, отец заставил брата повторить все эти буквы: "ќн, о, вэ,
о, эс, тэ, и" - и спросил, что получитсЯ, Я потихоньку сказал:
- Ќовости.
—то тут было!
- Џравильно! "Ќовости"! - закричал отец. - ‘мотрите, что делаетсЯ:
Љолька маленький, а уже научилсЯ читать. Ђ его ведь и не учил никто! Љак же
это ты сумел, а?
Ћн тут же усадил менЯ рЯдом за стол и велел прочитать какое-то совсем
маленькое слово: не то "каша", не то "Њаша", сейчас уже точно не помню, и
был очень удивлен, когда Я не смог это слово прочесть. Ѓуквы Я, как и брат,
называл правильно, а когда отец спрашивал, что получилось, Я только и мог
сказать:
- Ќе знаю.
- Љак? - закричал отец, потерЯв терпение. - ’акое слово, как "Ќовости",
ты сумел прочесть, а тут пустЯк прочитать не можешь! ќ, так ты, значит, не
прочитал, а просто угадал, что там написано "Ќовости"!
Ћн прогнал из-за стола и менЯ и брата.
Њы побежали гулЯть. Ќо менЯ все времЯ сверлила мысль, как это Я
догадалсЯ, что на газете написано "Ќовости". ’о есть длЯ менЯ было Ясно, что
Я догадалсЯ, так как знал, что газета называетсЯ "Ќовости", но вот как из
букв получаетсЯ слово - в этом была какаЯ-то тайна.
‚ечером Я взЯл газету, развернул ее на том месте, где было напечатано
крупными буквами "Ќовости", положил перед собой и крепко задумалсЯ. џ думал
над тем, как из букв получаетсЯ слово "Ќовости". ‚ том, что должно
получитьсЯ именно это слово, сомнениЯ не было. Ќо вот вопрос: как? Њне
словно нужно было решить задачу, когда ответ известен, а самого хода решениЯ
никто не знает.
џ твердил про себЯ подрЯд все буквы: "ќн, о, вэ, о, эс, тэ, и" - и
ломал голову, как же из них получаетсЯ слово "Ќовости". ‚едь если
складывать, приставлЯЯ как бы вплотную друг к дружке все эти буквы, то
должно получитьсЯ какое-то чудацкое, непонЯтное слово "ќновэоэстэи", совсем
не похожее на слово "Ќовости". џ то и дело повторЯл это "ќновэоэстэи", и мне
постепенно стало казатьсЯ, что оно все же чем-то смахивает на слово
"Ќовости", только его вроде как бы произносит какой-то косноЯзычный,
криворотый человек со свернутой набок челюстью. Ђ то еще такие люди бывают,
подумал Я, которые ничего не могут сказать без того, чтоб вначале не
протЯнуть: "ќ-э". ќто "э-э" нужно им как бы длЯ разбега, без которого они
никак не могут заговорить. ‚от и тут: если написано "Ќовости", то к чему же
вначале "э"?
џ попробовал отбросить это начальное "э", и вместо "ќновэоэстэи" у менЯ
стало получатьсЯ "Ќовэоэстэи". ќто уже показалось мне больше похоже на то,
что требовалось. Ћднако и сквозь это слово как бы проглЯдывал косноЯзычный
человек, у которого рот устроен так, что он ничего не может сказать, чтоб не
сунуть куда надо и куда не надо это противное "э".
џ попробовал держать рот поровней и поуже, так, чтобы при чтении звук
"э" не выговаривалсЯ, и, когда Я прочитал слово таким способом, у менЯ
получилось не что иное, как "Ќовости". џ почувствовал, что нахожусь на
верном пути. "ќ" Явно здесь было лишнее. € у менЯ мелькнула мысль, что
буквы, должно быть, имеют свои имена или названиЯ. Џри чтении названиЯ не
произносЯтсЯ полностью, а произносЯтсЯ лишь частички этих названий.
Ќапример: "эн" - это название буквы, а при чтении "э" отбрасываетсЯ, а
выговариваетсЯ только "н". “ буквы "тэ" опЯть же отбрасываетсЯ "э", а
произноситсЯ "т".
џ заволновалсЯ вдруг. ЊенЯ охватило какое-то непонЯтное чувство. ’акое
чувство, наверно, испытывает ученый, находЯщийсЯ на пороге великого
открытиЯ. Ћн и рад и в то же времЯ боитсЯ: вдруг его теориЯ или гипотеза
окажетсЯ ошибочной. „лЯ того чтобы убедитьсЯ в правильности своей гипотезы,
ему нужно проверить ее: поставить эксперимент.
Љакой же эксперимент Я мог поставить? € Я сразу же догадалсЯ, что надо
попробовать прочитать какое-нибудь новое, незнакомое слово с помощью вновь
открытого мною способа. џ прочитал попавшеесЯ мне на глаза слово в газете, и
получилось "утро". Ќе какое-нибудь неизвестно что обозначающее "утээро", а
утро, которым начинаетсЯ каждый день. џ прочитал еще слово, и получилось
"нога". ЋпЯть же не какаЯ-то непонЯтнаЯ "эногэа", а самаЯ обыкновеннаЯ,
самаЯ настоЯщаЯ человеческаЯ нога.
‘ этого момента Я уже не мог остановитьсЯ и принЯлсЯ за "чтение", то
есть прочитывал отдельные слова, где бы они ни попадались мне: в книжке, в
газете, на коробках с чаем, кофе или конфетами, на бутылках с уксусом или
квасом, на вывесках магазинов... ђадовалсЯ Я этим словам, как встрече с
добрыми старыми друзьЯми. ‚ каждом из них было что-то знакомое, близкое.
’рудности, конечно, на первых порах были, но Я их преодолевал и через
несколько дней уже вполне сносно читал.
Љ тому времени и брат одолел словесный барьер, то есть научилсЯ
складывать из букв слова. Њы оба могли читать. „ЯдЯ ‚олодЯ (брат отца)
подарил нам по книжке. ќто были два довольно толстеньких, красивых томика
издававшейсЯ в дореволюционное времЯ "‡олотой библиотеки", на обложке
которой в круглой рамке были изображены маленькие мальчик и девочка,
склонившиесЯ над книгой. ’омик, подаренный мне, называлсЯ "—удо-сказки", а
другой, подаренный брату, - "‚олшебные сказки".
‚ тот же день Я принЯлсЯ читать свои "—удо-сказки" и уже не отходил от
книги, пока не дочитал до конца, после чего засел за "‚олшебные сказки". ‚
моих представлениЯх о нашем странном мире, в котором мы с вами живем,
произошел огромный скачок. ‚се как бы переменилось вокруг. Ћказалось, что,
кроме обыкновенных людей, которых Я знал, существуют еще какие-то сказочные
короли и королевы, принцессы и принцы, добрые и злые волшебники и
волшебницы, феи и эльфы, колдуны, оборотни, ведьмы, великаны люди,
наделенные разными сверхъестественными способностЯми. џ узнал, что на свете
существуют такие вещи, как волшебные палочки, шапки-невидимки,
ковры-самолеты, сапоги-скороходы, а вокруг нас постоЯнно творЯтсЯ волшебства
и чудеса. џ снова и снова перечитывал эти сказки и ходил как зачарованный,
не понимаЯ, что со мной делаетсЯ.
’ак началась моЯ дружба с книгой.

Ќ…ђЂ‚ЌЋЏђЂ‚€…

‚идЯ, что в деле освоениЯ грамоты Я не отстаю от брата, родители решили
отдать нас в гимназию одновременно. ‚ результате мы оба стали ходить к
учительнице, котораЯ взЯлась подготовить нас в приготовительный класс. ‡вали
учительницу смешно: Џавла Ђполлинариевна. Ћна почему-то вообразила, что при
поступлении в гимназию будет экзамен по французскому Языку. Џришлось нам,
помимо прочих предметов, учить еще и французский Язык. Ќикакой особенной
премудрости здесь, впрочем, не было. Ќекоторые французские буквы, как "а"
или "о", например, были такие же, как и русские. „аже некоторые французские
слова были похожи на наши. "‹ампа", например, по-французски будет "лЯ лЯмп",
"линейка" - "лЯ линеаль", "самовар" - "ле самуар", а "утка" - почему-то "ле
канар". ‚се это не представлЯло длЯ менЯ трудности, хотЯ и не понадобилось
на экзамене.
ѓоворили, что в обычную, государственную гимназию нас не возьмут, так
как туда принимали только детей дворЯн. Ќо мы могли поступить в частную
гимназию, куда принимали и недворЯн. Љ тому времени Я уже знал, что люди
бывают богатые и бедные. ‚ €рпене у нас был лесопильный завод,
принадлежавший богатому немцу, фамилиЯ которого была ѓанс. Ѓыл кирпичный
завод, принадлежавший богачу ‘агатовскому. Џо соседству с нашим участком
были огромнейшие заливные луга, владельцем которых был богач Џинский. ќти
луга так и назывались - болота Џинского. Ќа высоком берегу реки €рпень
стоЯла красивейшаЯ двухэтажнаЯ каменнаЯ дача, принадлежавшаЯ киевскому
фабриканту дрожжей богачу —околову. ’аким образом, о богачах Я уже имел
какое-то представление. Ќо Я впервые слышал о том, что существуют люди,
которые считаютсЯ благородными, которым было позволено то, что не
позволЯлось другим, неблагородным или вроде как бы нечистопородным людЯм.
Ѓлагородные были дворЯне, неблагородные - мещане или еще того хуже:
крестьЯне.
Ѓыть таким вот неблагородным или вроде как бы нечистопородным казалось
обидно. Џожалуй, даже обиднее, чем быть бедным. ‚ конце концов, богатым мог
стать и бедный, если б каким-нибудь путем разжилсЯ деньгами.
"‘тать богачом нетрудно, - любил говорить мой отец, - нужно только
узнать, как это делаетсЯ".
Ђ вот стать дворЯнином было нельзЯ. „ворЯнином надо было родитьсЯ, то
есть надо, чтоб родители твои были дворЯнами. …сли же родилсЯ недворЯнином,
то тут хоть пищи, а ничего не выйдет. ’ак тебе всю жизнь и будут твердить:
"Ќе суйсЯ с суконным рылом в калашный рЯд".
‘ознавать это было унизительно. € стыдно было за людей, которые
придумали это деление на благородных и неблагородных, да еще чванЯтсЯ перед
другими своей чистопородностью, словно псы на собачьей выставке, одним из
которых дают медали за то, что у них морда на пЯть сантиметров короче, чем
нужно, а другим за то, что у них уши такой длины, что по земле волочатсЯ.
Љонечно, в те годы сформулировать свои мысли Я еще не умел, но нутром, так
сказать, чувствовал, что это несправедливо и даже смешно.
Ћтец мой дворЯнином не был, так как родилсЯ в простой мещанской семье,
богачом же не стал, видать, потому, что так и не узнал, как это делаетсЯ. Џо
профессии он был актером, или, вернее сказать, артистом, а если сказать
совсем точно - эстрадным артистом, певцом.
‚ дореволюционные годы на эстраде существовал так называемый квартет
"сибирских бродЯг". ‚се четверо участников этого квартета (и отец в том
числе) одевались в ветхую, изорванную одежду, покрытую всевозможнейшими
заплатками, обувались в крестьЯнские лапти, изображаЯ собой арестантов,
бежавших с каторги и пробиравшихсЯ сквозь дебри сибирской тайги к себе на
родину. ЌарЯдившись в такую живописную рвань, артисты выходили на сцену и
пели про то, как "глухой неведомой тайгою бежал бродЯга с ‘ахалина звериной
узкою тропой", или популЯрнейшую в те времена "„убинушку" и другие "Џесни
тюрьмы и воли", как значилось на афише.
ќтой своей артистической, "бродЯжьей" деЯтельности отец отдавалсЯ до
самозабвениЯ. Ћн был участником русско-Японской войны 1904-1905 годов и,
таким образом, дважды пересек всю ‘ибирь, то есть когда отправлЯлсЯ на войну
и когда ехал обратно. „лЯ него остров ‘ахалин, сибирскаЯ тайга, озеро Ѓайкал
и забайкальские степи, о которых пелось в песнЯх, были не звук пустой, а
что-то близкое, осЯзаемое, то, что он видел своими глазами, что составлЯло
как бы частицу его собственной жизни, частицу его души. —увство тоски по
родине и жажда свободы, испытываемые каторжниками и ссыльными, томЯщимисЯ в
неволе, или бродЯгами, рвущимисЯ обратно в "ђасею", чтобы хоть одним глазом
взглЯнуть на родные места, прижать к своему истосковавшемусЯ сердцу близких,
были в какой-то степени пережиты и им самим за годы царской солдатчины. € он
на чужбине скучал по родным местам, по своим близким, страдал от разлуки со
своей невестой, своей будущей женой - моей матерью, с которой обручилсЯ
перед отправлением на войну. ђассказываЯ о случаЯх из своей солдатской
жизни, о боЯх, в которых он участвовал в Џорт-Ђртуре, на ‘ахалине или в
Њаньчжурии, он всегда вспоминал, как одолевала его тоска, как ему хотелось
поскорей вернутьсЯ домой.
…го второе путешествие через ‘ибирь после окончаниЯ русско-Японской
войны совпало с разгаром революционных событий 1905 года. Ћтец с
воодушевлением и с какой-то мальчишеской радостью рассказывал о революции,
которую видел своими глазами. € он говорил, что революциЯ не победила в тот
раз, но она вспыхнет снова и победит. € тогда будет свобода: не будет ни
царЯ, ни дворЯн, ни богатых, ни бедных, все, люди будут равны между собой, и
всем будет хорошо.
Ђ пока... пока по-прежнему был царь со своими тюрьмами и всЯкой
неволей. Ђ у народа были песни тюрьмы и воли, в которых только и говорилось,
что о кандалах, о цепЯх, о каменных острогах, о железных решетках, за
которыми изнывали люди, жаждавшие свободы:

‘олнце всходит и заходит,
Ђ в тюрьме моей темно:
„ни и ночи часовые
‘терегут мое окно.

€ли:

Џо диким степЯм ‡абайкальЯ,
ѓде золото роют в горах,
ЃродЯга, судьбу проклинаЯ,
’ащилсЯ с сумой на плечах.

Ќеспроста поетсЯ в этой песне про золото. ‘ибирь в те времена - это
страна золота и... проклЯтий.
Ћтец часто рассказывал о работах на золотых приисках, где ему пришлось
побывать, о встречах в тайге с золотоискателЯми или старателЯми, как их
называют в ‘ибири. Ћн и сам попытал счастьЯ, бродЯ с тазиком по берегам
одной из таежных золотоносных речушек. Ќамытое им ради сильных ощущений, как
он говорил, золотишко (золотой песок) хранилось в шкатулке с разными
безделушками на дне крошечного флакончика из-под духов с хорошо подогнанной
пробкой. ‘ виду это была просто щепотка песка, но не светлого, как на берегу
реки, а темноватого, не просвечивающегосЯ. Љогда дома никого не было, мы с
братом доставали из шкатулки флакончик и разглЯдывали золото. …сли
посмотреть на золотые песчинки в увеличительное стекло, то они становились
крупнее, а при некотором усилии воображениЯ превращались в настоЯщие
самородки, светившиесЯ как бы изнутри магическим золотым цветом. ‚от она,
романтика! ‚от оно, золото, на которое человечество затрачивает столько
стараний и которому шлет столько проклЯтий.
Џесни, исполнЯвшиесЯ квартетом "сибирских бродЯг", были очень созвучны
эпохе. ‚ них отражались общественные настроениЯ предреволюционных лет. €,
конечно же, именно поэтому квартет "сибирских бродЯг" пользовалсЯ большой
известностью. Ћн выступал во многих городах тогдашней ђоссии и везде имел
шумный успех. ‚есь или почти весь его репертуар был записан на граммофонных
пластинках. ’огда ни радио, ни телевидениЯ еще не было, но граммофон уже
был.
Љончилось дело, однако, тем, что на эти бродЯжьи песни тюрьмы и воли
обратила внимание царскаЯ цензура. Љто-то в цензурном комитете будто бы
сказал: "—то это еще за песни тюрьмы? Љому нужно слушать песни тюрьмы? €
какаЯ еще там волЯ? —тоб никакой воли и духу не было!" ‚ результате
исполнЯть эти песни было запрещено, и квартет "сибирских бродЯг" прекратил
свое существование. Ќе знаю, как устроились другие члены квартета, а отцу
удалось поступить на работу плотником в киевские железнодорожные мастерские.
’ам он делал деревЯнные лопаты длЯ очистки железнодорожных путей от снега, а
в летнее времЯ, когда увеличивалось движение пригородных поездов, работал
кочегаром на паровозе.
ЋбстоЯтельства сложились так, что менЯ и брата могли совсем не принЯть
в гимназию, даже в частную, так как теперь мы были дети простого рабочего.
Ћтец, однако, придумал выход из положениЯ.
- ‡ачем мне говорить, что Я рабочий? Ѓуду говорить, что Я домовладелец.
“ менЯ дом есть. ’ак и в анкете буду писать.
- “ж ты выдумаешь! - сказала мать. - „омовладелец - тот, у кого большой
дом с квартирами, которые он сдает жильцам за плату. Ђ у тебЯ какой дом?
- Ѓудто кто-то поедет смотреть, какой у менЯ дом, - возразил отец. -
Њожет быть, у менЯ тут дом в пЯть этажей.
- ќто в €рпене-то! ЏЯть этажей! - ужаснулась мать. - ‘кажи еще, что у
тебЯ небоскреб тут.
- € скажу.
- ‘умасшедший! - с иронией отвечала мать.
‘ прекращением деЯтельности квартета заработок отца значительно
уменьшилсЯ. ‘емьЯ же наша к тому времени увеличилась. Љроме старшего брата,
у менЯ уже была сестра младше менЯ на четыре года и брат младше на пЯть лет.
Џрокормить семью из шести человек да еще платить за обучение нас двоих в
гимназии было отцу не по средствам. Џоэтому решено было наш дом в €рпене
продать и нанЯть квартиру в Љиеве. ‚се равно мы с братом не могли ежедневно
ездить на занЯтиЯ из €рпенЯ в Љиев. „а и отцу было удобнее жить в Љиеве,
чтоб не тратить каждый день времЯ и деньги на поездки по железной дороге.
- Љак же ты будешь говорить, что ты домовладелец, если решил продать
дом? - сказала мать.
- Ќу, пока Я не продал дом, буду говорить, что домовладелец, - ответил
отец. - Ђ когда продам, буду говорить, что торговец, торгую домами: один дом
продал, куплю другой, а другой тоже продам.
- ’огда уж лучше говорить, что ты какой-нибудь маклер или же аферист.
- —то ж, это идеЯ, - согласилсЯ отец. - “ нас к какому-нибудь аферисту
больше довериЯ, чем к рабочему человеку.

‚›„…ђ†Ђ‹ ќЉ‡ЂЊ…Ќ

Ќаконец наступил день, когда нам с братом надо было поехать в Љиев длЯ
сдачи вступительных экзаменов в гимназию. …ще накануне брат был совершенно
здоров, но, проснувшись утром, он только приподнЯлсЯ на постели и тут же
опустил голову на подушку.
- ‚ставай, одеватьсЯ пора, - поторопила его мать.
- ѓоловка болит. - жалобным голосом отозвалсЯ брат.
Њать подошла, приложила ладонь к его лбу.
- Џо-моему, у него жар, - встревоженно сказала она отцу.
Ћтец подошел и тоже приложил ладонь ко лбу брата.
- Џо-моему, жара нет, - сказал он, пожав плечами.
- Ћтчего же голова болит? - возразила мать.
- Ћчень болит? - спросил отец.
- Ћчень, - подтвердил брат и страдальчески поморщилсЯ.
- Њожет быть, простудилсЯ, - сказал отец, продолжаЯ растерЯнно пожимать
плечами. - Љак же теперь с экзаменом быть?
- Ќу какой тут экзамен, когда ребенок болен! - ответила мать. -
„оговорись на потом как-нибудь.
Њать всегда очень терЯлась, когда у кого-нибудь из нас поЯвлЯлись
признаки заболеваниЯ. ‚ перспективе ей чудились самые губительные болезни:
скарлатина, дифтерит, тиф, холера...
Ќечего делать, отец повез на экзамен одного менЯ. …хать нужно было
сначала поездом, потом трамваем через весь Љиев, от трамваЯ пешком до
ђыльского переулка, где находилось пЯтиэтажное здание гимназии. ‘амого этого
путешествиЯ Я не запомнил, возможно, потому, что и раньше иногда ездил с
отцом или с матерью в Љиев. ‡апомнилсЯ мне почему-то класс, в котором
происходил экзамен: огромнаЯ (непривычно огромнаЯ длЯ менЯ), скучнаЯ комната
с высоким беленым потолком, такими же белеными стенами, только в нижней
части окрашенными до высоты человеческого роста клеевой краской в
красновато-коричневый цвет. ’ри огромных, высоких окна, чернаЯ доска на
стене, несколько рЯдов черных парт. ‚ то времЯ Я даже не знал, что такое
парта и как нужно сидеть за ней. Ќо другие ребЯта садились. ‘ел и Я.
‡апомнилось мне также общее впечатление от ребЯт. џ никогда раньше не
видел такого большого количества мальчишек за один раз. ЊенЯ удивило, что
все они разные и какие-то вроде бы не такие, как надо. “ одного были слишком
толстые, выпЯченные вперед губы; другой был слишком курносый; у третьего
были какие-то нелепо торчащие в стороны уши несколько большего размера, чем
полагалось, на мой взглЯд, по норме; у четвертого было неестественно бледное
лицо с узко поставленными черными глазками и съехавшимисЯ на переносице
бровЯми; у пЯтого лицо было красноватое, словно поджаренное, сам же он будто
и не замечал, что ходит в таком поджаренном виде; у шестого на лице словно
застыло выражение удивлениЯ: брови как бы сами собой лезли на лоб, а рот
постоЯнно был чуточку приоткрыт; седьмой как-то осовело смотрел по сторонам
сквозь узенькие щелочки глаз, будто вот-вот собиралсЯ заснуть...
‚последствии Я заметил, что все эти мелочи в человечьем облике обычно
бросаютсЯ в глаза лишь с первого взглЯда, но потом, при более близком
знакомстве, их перестаешь замечать, и люди начинают казатьсЯ нам более
обыкновенными, более естественными или, вернее сказать, более привычными.
’огда уже больше обращаешь вниманиЯ не на их внешний вид, а на их привычки,
склонности, замашки или характер, то есть начинаешь видеть уже не только
внешность, но и внутреннее содержание человека.
Џриемные испытаниЯ Я выдержал с полным успехом. ‚ диктанте по русскому
Языку не сделал ни одной ошибки. ’очно так же, без ошибок, решил по
арифметике все заданные примеры на сложение, вычитание, умножение и деление.
Ќа экзамене по закону божию вполне исправно отбормотал молитву "Ћтче наш". €
на этом все кончилось.
Ћтец радовалсЯ, как дитЯ малое, словно Я совершил какой-то героический
подвиг. €з гимназии мы шли по улице. Ћн крепко держал менЯ за руку, называл
Љоленькой, Љолюхой, говорил, что Я молодчина, что мне всего шесть лет, а Я
уже гимназист. Њне и вправду не исполнилось тогда и семи лет, знаниЯ же,
требовавшиесЯ длЯ поступлениЯ в приготовительный класс, соответствовали
приблизительно знаниЯм окончившего второй класс теперешней школы. ироко
шагаЯ по тротуару, отец дергал менЯ за руку, в результате чего Я совершал
гигантские прыжки. Њне казалось, что отец и сам готов запрыгать от радости.
Џотом мы ехали на трамвае, на поезде. Ћтец понемногу угомонилсЯ, но
времЯ от времени он как бы спохватывалсЯ, вспоминаЯ о счастливом событии
этого днЯ, широко улыбалсЯ и гладил менЯ рукой по голове. Љогда, сойдЯ в
€рпене с поезда, мы подошли к нашей калитке, первое, что Я увидел, был брат.
Ћн бродил по двору возле пруда и старательно сшибал палкой колючки с
чертополоха. “видев его, отец как-то многозначительно крЯкнул и, не сказав
ни слова, зашагал к дому. џ же подбежал к брату и закричал, ликуЯ от
радости:
- џ экзамен выдержал!
- ‚от и дурак! - ответил брат, продолжаЯ сшибать палкой колючки.
Ќа его лице не отразилось ни радости, ни печали по поводу того, что Я
выдержал экзамен.
- Џочему дурак? - озадаченно спросил Я.
- Џотому что будешь теперь как дурак ходить каждый день в гимназию.
ЏонЯл?
- Ђ ты разве не будешь? - удивилсЯ Я.
- ‡ачем же Я буду ходить? џ не дурак, - сказал брат. - џ ведь не сдавал
экзамен. Ђ в гимназию без экзамена не берут.
- ’ы ведь заболел, - сказал Я.
- ’ы дурак, - ответил брат. - џ вовсе не заболел. џ так просто сказал,
что заболел, чтоб на экзамен не ездить.
’ут только Я понЯл, какую совершил глупость, не догадавшись прикинутьсЯ
больным и увильнуть от экзамена, как это сделал брат. ђасстраиватьсЯ по
этому поводу было поздно, но настроение у менЯ было испорчено, и Я,
понурившись, побрел домой.
‚прочем, как выЯснилось позже, если бы Я даже догадалсЯ прикинутьсЯ
больным, это менЯ не избавило бы от гимназии. „нЯ через два или три отец,
вставши поутру и увидев, что брат с аппетитом позавтракал и уже вышел из-за
стола, спросил:
- Ќу как, сегоднЯ у тебЯ не болит головка?
- Ќичего не болит. Џойду гулЯть, - беспечно отвечал брат и вприпрыжку
побежал к двери.
Ќо отец остановил его:
- ’огда собирайсЯ. Џоедем сдавать экзамен в гимназию.
ЋказываетсЯ, отец узнал, когда можно дополнительно сдавать экзамен, но
брату решил ничего не говорить заранее, а сказать в то утро, когда нужно
будет ехать, чтоб понапрасну его не волновать. —удаки родители вообразили,
что в прошлый раз он заболел, переволновавшись в ожидании экзамена.
’аким образом, брат ничего не выгадал. Ћн выдержал экзамен, как Я, и мы
оба сделались гимназистами.
”амилиЯ владельца нашей гимназии была ‘тельмашенко, в силу чего
учащихсЯ этого учебного заведениЯ звали стельмашенковцами, стельмашаковцами
или же просто стельмашаками. ”орма у нас была такаЯ же, как и у остальных
гимназистов, то есть: синевато-серые гимнастерка и брюки и синЯЯ фуражка,
украшеннаЯ кокардой. Џо этой кокарде легко было отличить стельмашенковца от
учащегосЯ любой другой гимназии. “ всех других гимназистов на кокарде была
изображена цифра, обозначавшаЯ номер гимназии, в которой он училсЯ. “ нас же
на кокарде вместо цифры была буква "‘", то есть начальнаЯ буква фамилии
‘тельмашенко. ’аким образом, с этой буквой на лбу мы ходили как бы
клейменые, и нередко на улице можно было услышать по своему адресу:
"‚от стельмашака идет!"
Ќе знаю, как другим, а мне лично это казалось обидным.

џ “‡ЌЂћ Ћ ’Ђ‰Ќ…

Ќаш милый уютный беленький домик с зеленой крышей был продан отцом
человеку по фамилии …лисеев. ќтого …лисеева Я ни разу в жизни не видел, но,
так сказать, заочно невзлюбил его за то, что он купил наш дом. “ менЯ было
такое чувство, будто он не купил, а отнЯл у нас наше пристанище, наше
гнездо. Њне была нестерпима мысль, что в доме, где все мне казалось таким
близким, словно слившимсЯ со мной самим, поселитсЯ теперь кто-то чужой, а
нам даже нельзЯ будет прийти сюда и взглЯнуть на родной очаг.
„о этого Я не знал, что дом можно продать или купить, словно
какую-нибудь тыкву, буханку хлеба или кусок колбасы. Ђкт купли-продажи
представлЯлсЯ мне в таком виде. Џокупатель приходит в магазин или на рынок,
дает продавцу деньги, получает нужную ему вещь и уходит, уносЯ покупку с
собой. Љогда начались разговоры о продаже дома, у менЯ в голове зашевелилась
глупаЯ мысль: "Љак же он (то есть тот, кто купит наш дом) унесет его? ђазве
можно унести дом?"
‘коро Я понЯл, что, когда продаетсЯ дом, покупатель приходит, платит
деньги, но уже не уходит, а вместо него уходит продавец.
ЏродаваЯ дом, отец решил не продавать вместе с ним весь земельный
участок, а продать только ту половину, где находилсЯ дом. „ругую половину
отец решил оставить себе, надеЯсь впоследствии, когда позволЯт
обстоЯтельства, построить новый дом. „лЯ менЯ было новостью, что можно
продавать не только дома, но и саму землю. Њысль об этом никак не
укладывалась в моей голове. Џродавать землю, казалось мне, все равно что
продавать воздух, который нужен всем и которым вправе пользоватьсЯ все в
одинаковой мере.
џ уже привык к мысли, что землЯ, на которой стоЯл наш дом, была наша...
•отЯ нет! ‚ру. ‚ернее, Я просто не думал, чьЯ эта землЯ и принадлежит ли
кому-нибудь вообще. ‚месте с тем во мне жило какое-то чувство,
подсказывавшее, что нарЯду с вещами, которые могут принадлежать кому-нибудь
лично, существуют вещи, принадлежащие всем, иначе говорЯ, находЯщиесЯ в
общем пользовании, как, например, улица или река. Љаждый мог ходить на реку:
любоватьсЯ ее красотой, купатьсЯ, кататьсЯ на лодке или просто валЯтьсЯ на
песчаном берегу, загораЯ на солнышке. € никому не следовало поступать
подобно дрожжевому фабриканту —околову, который велел огородить свою дачу
так, что забор подходил к самой реке. „ача стоЯла на вершине холма, а забор
спускалсЯ все ниже по косогору и, подойдЯ к реке, уходил еще метра на три в
воду. Џроникнуть на берег реки по ту сторону забора уже было нельзЯ, так как
это значило бы забратьсЯ на чужую дачу, по которой разгуливали два
здоровенных свирепых пса. Љак раз в том месте река делала крутой поворот,
образуЯ как бы залив, поросший по краЯм камышом и белыми кувшинками с
огромными, круглыми, плававшими на поверхности воды темно-зелеными листьЯми,
а на берегу стоЯли, склонившись над рекой, плакучие ивы с длинными,
свисающими к самой воде ветвЯми. Љазалось, там, за забором, было самое
красивое место на всей реке. € почему-то страшно хотелось туда. € каждый
раз, когда Я видел этот забор, мною овладевало неприЯтное чувство: словно на
менЯ надевали ошейник или намордник или ни с того ни с сего сажали в клетку,
как кролика. џ думал, что если каждый станет подобным образом захватывать
себе место возле реки и огораживать его забором, то останетсЯ множество
людей, которым места на берегу не хватит, и они не смогут не то что купатьсЯ
или кататьсЯ на лодке, - не смогут даже прийти, чтоб взглЯнуть на реку,
потому что вокруг будут одни заборы. †изнь этих людей представлЯлась мне
безрадостной и унылой. € Я очень жалел их, этих людей. ‚от какие мысли
внушало мне мое разбушевавшеесЯ воображение, когда Я видел этот идиотский
забор, а видел Я его часто, так как он находилсЯ возле самого посещаемого
места на реке: рЯдом с плЯжем, недалеко от лодочной пристани.
Џомню, отец, продаваЯ дом, долгое времЯ не мог договоритьсЯ с …лисеевым
относительно того, какаЯ часть земли отойдет ему вместе с домом. Ћтцу
обЯзательно хотелось, чтобы колодец осталсЯ целиком на нашей части земли.
…лисееву же хотелось, чтоб граница между обоими участками проходила по
колодцу, то есть так, чтобы воду можно было брать как с той, так и с другой
стороны. ‚ этом был определенный разумный смысл. €звестно, что вода в
колодце тем чище, чем чаще из него берут воду. …сли воды берут мало, она
медленно обновлЯетсЯ, в колодце заводЯтсЯ личинки комаров и других
насекомых, а вслед за ними лЯгушки, длЯ которых эти насекомые и их личинки
служат хорошей пищей. Ђ кому же интересно пить воду из колодца с лЯгушками!
Ќеспроста многие соседи сооружают один общий колодец на границе своих
владений. Ќекоторые даже делают колодец перед домом, на улице, чтоб и
живущие поблизости могли пользоватьсЯ водой. ‚ таких колодцах вода обычно
бывает хорошаЯ, как говорЯт - "вкуснаЯ".
Ћднажды, когда мать доказывала отцу разумность такого решениЯ, он
обронил фразу:
- ’ы же знаешь - тайна на дне колодца...
џ, случайно вертевшийсЯ поблизости, тут же пристал к отцу с
расспросами, какаЯ тайна.
Ћн сказал:
- ’айна - это то, чего никто не должен знать, иначе она не была бы
тайной. ’ак что ты держи Язык за зубами и о том, о чем слышал дома, не
вздумай нигде болтать. ЏонЯл?
џ ответил, что понЯл. Ќо с тех пор менЯ прЯмо-таки распирало от желаниЯ
рассказать кому-нибудь, что у нас в колодце есть тайна. Ћт этого желаниЯ
Язык так и корчилсЯ у менЯ во рту, вроде как бы чесалсЯ. „лЯ начала Я
рассказал о тайне колодца брату, который не слышал нашего разговора. Ѓрат
сказал:
- ђаз мы не знаем, какаЯ тут тайна, то надо сперва узнать, что это за
тайна. Њожет быть, это какаЯ-нибудь тайнаЯ тайка, которую надо держать в
тайне, потому что если всЯкий дурак поймет, что эта тайна - уже не тайна, а
такаЯ тайна, котораЯ известна каждому дураку.
Џоделившись тайной с братом, Я почувствовал некоторое облегчение,
словно переложил часть тЯжести на его плечи. џзык уже не так корчилсЯ у менЯ
во рту. Њы побежали к колодцу и стали разглЯдывать, что там на дне. Ћднако
ничего, кроме двух-трех лЯгушек, мне лично разглЯдеть не удалось. ’о, что в
колодце живут лЯгушки, не было длЯ нас тайной. Њы знали, что отец времЯ от
времени принималсЯ чистить колодец, то есть вычерпывал из него воду и
вылавливал лЯгушек, спустившись вниз по лестнице.
‘делав свое открытие, мы побежали домой, и брат тут же доложил отцу,
что в колодце опЯть завелись лЯгушки.
- Њного? - спросил отец.
- —етыре, - ответил брат. - ‚ каждом углу по штуке.
- Ђ с чего это вы вздумали смотреть в колодец? - вскинулсЯ вдруг отец.
- Њы хотели проверить, есть ли там лЯгушки, - не моргнув глазом,
ответил брат.
- ѓм! - сказал отец и метнул понимающий взглЯд в мою сторону.
Ћн, однако ж, ничего не сказал мне, только сердито засопел носом, и усы
у него ощетинились.
Џосле всех переговоров отец согласилсЯ провести границу между нашими
владениЯми и елисеевскими по колодцу, то есть так, чтобы обе суверенные
договаривающиесЯ стороны в равной степени имели доступ к воде. Џоделившись с
соседом колодцем, отец, однако, не поделилсЯ с ним тайной. ’айна так и
осталась тайной. ‘колько мы с братом ни торчали возле колодца, сколько ни
смотрели на дно, тайна не открывалась. Џотом почему-то мы стали думать, что
отец верит, будто этот колодец должен или может принести ему счастье. ‚едь
бывают такие вещи, которые приносЯт счастье. ‚от и этот колодец такой.
‘начала мы с братом по секрету от всех называли колодец тайным, потом стали
называть колодцем счастьЯ или просто счастливым колодцем. Џостепенно вера в
то, что колодец счастливый, укрепилась в нас или мы просто привыкли так
думать. Њысль о том, что у нас есть такой тайный счастливый колодец,
приносила какое-то удовлетворение. ‚селЯла надежду. Ќа что? џ даже не знаю
сам.

ђЂ‡Ћ—ЂђЋ‚ЂЌ€…

Џереехав в Љиев, мы поселились на ѓлубочицкой улице, котораЯ залегала в
глубине огромнейшего оврага или каньона, как было бы правильнее его назвать.
Џо этой улице или (что одно и то же) по дну оврага можно было спуститьсЯ из
верхней части Љиева в его нижнюю часть, расположенную вдоль берега „непра и
называвшуюсЯ Џодолом.
џ часто пыталсЯ представить себе нашу будущую киевскую квартиру. Њне
почему-то казалось, что мы поселимсЯ в большом пЯтиэтажном доме с балконами,
с затейливыми лепными украшениЯми на стенах, с какими-то чудесными
замысловатыми статуЯми у подъезда или над подъездом (иной раз и не поймешь,
что или кого такаЯ статуЯ изображала: ангела или демона, "ђазмышление" или
"‡адумчивость" или еще какую-нибудь аллегорию). џ часто видел такие дома,
когда ездил с отцом и матерью в Љиев, а потом вспоминал о них, как о
каком-то чудесном видении. € не было у менЯ мечты прекраснее в те времена,
чем мечта навсегда поселитьсЯ в Љиеве, где такие замечательные парки,
бульвары и скверы, с красивыми оградами и аккуратно подстриженными кустами и
деревьЯми, где дома - словно сказочные дворцы, а по улицам движутсЯ толпы
прохожих, скачут во всю прыть рысаки, звенЯт трамваи, проносЯтсЯ автомобили,
оглашаЯ воздух трубными звуками сигнальных рожков. Џравда, автомобилей было
тогда, как говоритсЯ, не густо, но они существовали уже и вносили свою долю
оживлениЯ в кипучую городскую жизнь.
џ был еще очень мал тогда. “ менЯ не было никакого жизненного опыта, и
Я не мог знать, что мечты не всегда соответствуют действительности, что за
очарованием часто следует разочарование, что планы, которые мы создаем в
своем воображении, обычно бывают богаче, чем их воплощение, что мы часто
сами не знаем, нужно ли нам хотеть того, чего хочетсЯ, и не лучше ли нам
хотеть не того, чего хочетсЯ, а того, чего и не хочетсЯ вовсе.
„ом на ѓлубочицкой улице, в котором отец нанЯл квартиру, оказалсЯ не
пЯтиэтажный, как ожидал Я (или, вернее сказать, как мне хотелось), а
одноэтажный, причем какой-то серый, невзрачный, скучный на вид. ‚ нем было
всего несколько квартир. € что это за квартиры были! ‘тупив на небольшое, в
три ступеньки, крылечко, вы попадали в холодные дощатые сенцы с решетчатым
окном во всю стену до потолка, как обычно делаетсЯ на закрытых террасках. €з
сеней дверь вела прЯмо в кухню, в левой стене которой прилепилась одним
своим боком большаЯ русскаЯ печь с огромной черной, широко разинутой пастью.
Ќапротив этой пасти было окно, выходившее, однако же, не во двор, а в сенцы,
в результате чего в кухне даже в Яркий солнечный день было полутемно. €з
кухни дверь вела в единственную комнату с единственным окном, смотревшим на
улицу.
‚ эти "хоромы", как насмешливо обозвала нашу новую квартиру мать, мы и
переехали со всеми вещами и мебелью во главе с глубокомысленным шкафом и
говорливым буфетом, со всеми кроватЯми, стульЯми и столами, с сундуком,
комодом, швейной машиной, граммофоном, а также с картинами, о которых было
известно, что отец привез их с Японской войны. Ќа этих картинах были
изображены разные Японские виды с неизменно торчащей где-нибудь на заднем
плане конусообразной горой ”удзиЯма. Ћтец говорил, что Японцы иначе не
рисуют. €м обЯзательно надо, чтобы на каждой картине хоть где-нибудь в углу
была изображена эта их любимаЯ ”удзиЯма.
Ќе поехали с нами лишь чванливые, чопорные кресла и добродушный толстЯк
диван. „лЯ таких важных персон в нашей новой квартире положительно не было
места, и пришлось их оставить до лучших, как говоритсЯ, времен в €рпене, в
сарае. џ лично, сказать по правде, рассталсЯ с ними без сожалениЯ, поскольку
мне все равно не разрешалось на них сидеть.
‚ход в описанную мной квартиру был со двора, если можно назвать двором
то, что это слово должно было обозначать. ‚ сущности, никакого двора здесь
не было, так как, выйдЯ из сеней, вы упирались в подножие обрыва, то есть в
крутую, почти отвесную стену оврага, на дне которого стоЯл дом. —тобы
выбратьсЯ на улицу, надо было пройти по узкой дорожке между стеной оврага и
домом мимо других таких же, как наша, квартир. Џовернув за угол и пройдЯ
вдоль боковой стены дома, вы тут же попадали к деревЯнным воротам с
калиткой. Ћдним словом, не разгулЯешьсЯ. ‚о всем чувствовалось стеснение.
’есно было в доме, тесно было в этом, с позволениЯ сказать, дворе, тесно
было и на улице с узенькими, лепЯщимисЯ прЯмо к стенам домов тротуарами,
шагаЯ по которым только и приходилось глЯдеть, как бы не налететь на
кого-нибудь из прохожих.
‚от когда Я пожалел об ирпенском раздолье. ‘ тех пор как мы переехали в
Љиев, в душе у менЯ поселилась мечта о возвращении обратно в €рпень. „а и не
только у менЯ в душе. “ всех была такаЯ мечта. ‚се только и твердили об
этом, больше же всех отец.
"Ќичего, - ободрЯюще говорил он. - ѓлавное то, что у нас в €рпене землЯ
есть. ђаз есть землЯ, можно построить дом. ‚от если бы земли не было, тогда
и думать, конечно, нечего. Ќе в воздухе же дом построишь. Ђ поскольку землЯ
есть, все можно сделать... Ќе сразу, конечно, а постепенно, потихонечку,
помаленечку: сначала сарайчик построить, а там, глЯдишь, понемножку и
домик... ‘разу ведь ничего не делаетсЯ..."
€ он долго мог рассуждать на тему о том, что сразу ничего не делаетсЯ,
что все делаетсЯ постепенно, что все нужно начинать с маленького... џ с
удовольствием слушал эти рассуждениЯ. Џод них так хорошо мечталось! Ћтец как
бы видел в своем воображении уже готовый сарайчик, выросший, словно по
мановению волшебного жезла, где-нибудь в углу двора, а Я видел себЯ на лугу
(на болоте Џинского), где среди сочной зеленой травы копошилось бесчисленное
множество разнообразнейших кузнечиков, кобылок, божьих коровок, жучков,
паучков, мотыльков, букашек, мурашек, козЯвок, словом, всего, что на
всЯческие лады бегало, прыгало, скакало, ползало, порхало, летало, радуЯ
глаз и заставлЯЯ душу замирать от восторга. “ отца сарайчик постепенно
наполнЯлсЯ сосновыми бревнами, тесом длЯ строительства дома, а мое
воображение уносило менЯ в лес с его таинственным зеленым шумом и птичьим
гомоном или на реку с ее тихими заводЯми и песчаными отмелЯми, где можно
было сколько душе угодно барахтатьсЯ вместе с другими ребЯтишками в воде,
поднимаЯ туга брызг и оглашаЯ окрестности дикими криками, визгом и хохотом,
которые самопроизвольно вырывались из груди, не желаЯ сидеть внутри тела,
когда вокруг было столько света, воздуха, красоты и простора.
Љ счастью, мы недолго прожили на дне описанного мной оврага и вскоре
(уже не помню, в силу каких причин) переехали в один из окраинных районов
Љиева, именовавшийсЯ в те времена улЯвкой, на Ѓорщаговскую улицу, ќ 70.
Џочему-то мне запомнилсЯ этот номер: может быть, потому, что число было
круглое, то есть заканчивающеесЯ нулем. „ом здесь был тоже одноэтажный, и
квартиры были устроены по тому же принципу, что и на ѓлубочицкой улице, то
есть сначала сени, потом полутемнаЯ кухнЯ с окном, выходЯщим в сени, потом
комната. ђазница заключалась в том, что и сени, и кухнЯ, и комната были
немного просторнее. Ђ главное, не было торчащей под самым носом и
закрывавшей доступ свету стены оврага. ‚ыйдЯ из сеней, теперь уже можно было
увидеть не подножие обрыва, а невысокий деревЯнный заборчик, за которым
весело зеленел сад: Яблони, груши, сливы, вишни, кусты смородины и малины. ‚
комнате было два окна, выходивших во двор (дом стоЯл во дворе). Џод окнами
росла большаЯ черемуха. ‚есной она зацветала так пышно, что казалось - это
уже не дерево, а белое облако, каким-то чудом опустившеесЯ на землю. ‹етом
все дерево было осыпано темно-синими, почти черными Ягодами величиной с
горошину, которые мы поедали в огромных количествах. Ђ зимой... Ћ! ‡имой
было самое интересное, потому что на черемухе в это времЯ года бывали
частыми гостЯми снегири. €х хорошо можно было разглЯдеть, если забратьсЯ на
подоконник и прижатьсЯ лицом к стеклу так, чтоб видеть верхние ветки дерева.
Њного лет прошло с тех пор, но Я и сейчас очень легко представлЯю себе эту
сказочную картину. Ќа ней лишь одни голые, корЯвые темно-серые ветки
черемухи, опушенные сверху белым снежком, а на ветках сидЯт красногрудые
птички.
Њилые друзьЯ моего детства, мои милые снегири! Љак Я мечтал поймать
хоть одного из вас и держать дома в клетке! џ воображал, что был бы самым
счастливым человеком на свете, если бы мне подарили вдруг снегирЯ. Ќо мое
детство так и прошло без снегирЯ. Ќикто никогда не дарил мне ни снегирЯ, ни
какой-нибудь другой птички в клетке. Ќо Я не жалею об этом. џ даже рад, что
никогда не сажал вольную птицу в клетку, не держал ее взаперти, в то времЯ
как она могла летать и наслаждатьсЯ свободой.
€ не знаю сейчас уже, испытал бы Я полное счастье в те времена, если бы
стал вдруг обладателем снегирЯ. Ќо зато хорошо знаю, что был самым
счастливым человеком на свете именно тогда, когда смотрел на моих любимых
пичужек из окна и предавалсЯ своим мечтам.

Џ…ђ‚›… „‚Ћ‰Љ€

Ћбычно, возвратившись из гимназии, мы с братом обедали, потом садились
делать заданные на дом уроки, после чего отправлЯлись гулЯть. Ќо однажды,
после обеда, когда мы уже вышли из-за стола, а мать была чем-то занЯта в
кухне, брат сказал, не разжимаЯ зубов и с каким-то индифферентным, то есть
ничего не выражающим, выражением на лице:
- Џойдем гулЯть.
- Ђ уроки делать когда? - спросил Я.
- Ђ уроки сегоднЯ не будем делать, - с тем же невозмутимым видом
ответил брат.
- Ђ вдруг завтра спросЯт? - высказал опасение Я.
- Ђ может быть, и не спросЯт.
‚ этом ответе чувствовалось какое-то разумное основание. ‚едь в
гимназии было совсем не то, к чему мы привыкли, занимаЯсь с Џавлой
Ђполлинариевной, котораЯ каждый раз проверЯла, сделали ли мы заданное на
дом. Ќо если у Џавлы Ђполлинариевны нас было всего двое, то в гимназии, в
классе, было около сорока учеников. Љонечно, учитель при всем желании не мог
на каждом уроке опросить всех учеников. ќто мы, безусловно, скоро заметили,
и мой сообразительный брат пришел к совершенно логическому умозаключению,
что если учитель не каждый день спрашивает уроки, то можно не каждый день и
учить их.
Њы потихоньку оделись и двинулись через кухню к выходу. Њать, конечно,
увидела наш маневр и спросила:
- Људа же вы? Ђ уроки учить?
ќтот вопрос застал нас врасплох, но мой находчивый брат и тут не
растерЯлсЯ.
- Ќам сегоднЯ ничего не задано! - закричал он, успев выскочить в сени.
- Ќам сегоднЯ ничего не задано! - закричал Я ликующим голосом,
проскакиваЯ боком сквозь полуоткрытую дверь вслед за братом.
џ нарочно кричал ликующим голосом, чтоб мать видела, как Я радуюсь по
поводу того, что нам ничего не задано. ќта уловка, очевидно, подействовала,
и мать не стала задерживать нас.
Њы прогулЯли до вечера, а на следующий день, к счастью (может быть,
вернее было бы сказать - к несчастью), никто из учителей не спросил нас.
Ћпыт, как говоритсЯ, удалсЯ, и мы стали его повторЯть. Ќе каждый день,
конечно, так как в этом случае мать догадалась бы, что мы ее обманываем, а с
промежутками. Ћднако теперь, когда мы садились за уроки, то выполнЯли их не
целиком, а только наполовину или процентов на тридцать пЯть. …сли мать
спрашивала, почему мы так быстро сделали уроки, то мы отвечали, что сегоднЯ
нам мало задано.
ђезультаты такого отношениЯ к учебе не замедлили сказатьсЯ на нашей
успеваемости. ‚ тетрадЯх у нас и в дневниках запестрели двойки и единицы. џ
научилсЯ, как принЯто говорить, хлопать глазами, то есть молча стоЯть на
виду у всего класса, когда учитель вызовет к доске и велит отвечать урок. ‚
такие моменты мне было, конечно, стыдно, но Я полагал, что это от
непривычки, а когда Я попривыкну, то перестану стыдитьсЯ своей нерадивости,
глупости, тупости или неспособности к учению (не знаю, какое слово тут лучше
употребить), и тогда все будет хорошо.
‚ конце концов родители все же заметили, что по части учениЯ дела наши
идут далеко не блестЯще. ’еперь по возвращении с работы отец времЯ от
времени устраивал нам проверку, в результате которой обнаруживалось, что
задачки по арифметике решены нами неправильно или даже вовсе не сделаны. € в
том и другом случае мы оправдывались тем, что задачи трудные и мы не знаем,
как их решить. Џриходилось отцу объЯснЯть нам, но длЯ этого ему самому
сначала надо было понЯть, как сделать задачу. Ћднако задачи попадались
подчас такие, что и ему были не по зубам. Ћн подолгу просиживал над
задачником, морщил лоб, хмурил брови, сердито сопел носом и на чем свет
стоит проклинал составителей задачника, которые придумывают длЯ детей такие
задачи, что и взрослый не может решить.
Љ его чести нужно сказать, что он всегда додумывалсЯ до правильного
решениЯ. Ќо это была только половина дела. ‚тораЯ половина заключалась в
том, чтоб растолковать нам, как сделать задачу, но тут у него, нужно прЯмо
сказать, совсем ничего не получалось. Ќе могу припомнить, чтоб Я хоть раз
понЯл что-нибудь в его объЯснениЯх. Ћбычно, объЯснЯЯ, он нервничал,
горЯчилсЯ, кричал, удивлЯЯсь, как это мы не понимаем того, что ему было
совершенно Ясно. …му почему-то казалось, что чем громче он будет кричать,
тем нам будет понЯтнее. ђезультат же получалсЯ противоположный. џ лично
настолько шалел от этого крика, что терЯл способность соображать и уже даже
не пыталсЯ понЯть задачу, а отвечал наобум, если отец задавал какой-нибудь
вопрос. “слышав неправильный ответ, отец еще больше ЯрилсЯ, стучал по моему
лбу указательным пальцем и кричал:
- „умать надо! „умать, а не болтать чепуху! ‚от слушайте еще раз
задачу.
€ он снова, не знаю в какой раз, начинал громко читать задачу про
какого-нибудь купца, который купил столько-то пудов муки первого, второго и
третьего сорта, причем муки первого сорта было на столько-то меньше, чем
муки второго сорта, и стоила она на столько-то дороже за пуд, чем мука
третьего сорта, а муки третьего сорта было на столько-то больше, чем первого
сорта, и стоила она на столько-то дешевле за пуд, чем мука второго сорта. €
спрашивалось, сколько денег заплатил за всю купленную муку купец, если
известно, что за муку третьего сорта он заплатил столько-то рублей.
Џрочитав задачу, отец делал паузу, чтобы дать нам подумать, и
спрашивал:
- —то нужно сделать?
- Џомножить, - отвечал брат.
- —то помножить?
Ѓрат называл число, выражавшее общее количество пудов муки, и число,
обозначавшее стоимость муки третьего сорта.
- Ќу, и что будет? - с иронией спрашивал отец.
- Ќет, поделить, поделить, - поспешно отвечал брат, видЯ, что не
угадал.
- Ќу, и что будет? - с той же иронией спрашивал отец.
- Ќе знаю, - пожимал брат плечами.
- ‚от и балбес! Ќе знаешь, а говоришь! —то же будет, если ты станешь
делить всю муку на стоимость третьего сорта? —то нам известно?
Њне хотелось сказать, что нам ничего не известно, но неверным ответом Я
боЯлсЯ навлечь на себЯ гнев родителЯ и поэтому помалкивал. ‚идЯ, что мы оба
молчим, отец сам отвечал на свой вопрос:
- Ќам известно, сколько всего было муки, - это раз; известно, что муки
первого сорта было на столько-то меньше второго, а третьего на столько-то
больше, чем первого, - это два; еще известно, что пуд муки первого сорта был
на столько-то дороже, чем пуд второго сорта, а пуд третьего сорта был на
столько-то дешевле второго. €звестно также, сколько стоила всЯ мука третьего
сорта. —то мы можем узнать? - задавал он очередной вопрос.
Њне хотелось сказать, что мы ничего не можем узнать, но Я решил
сохранЯть благоразумие и продолжал молчать.
- Њы знаем, сколько стоила всЯ мука третьего сорта, - стараЯсь
натолкнуть нашу мысль на верный путь, сказал отец. - …сли бы мы знали,
сколько стоит пуд муки третьего сорта, то, поделив, могли бы узнать, сколько
пудов было третьего сорта. Њы можем узнать цену пуда муки третьего сорта.
Ќа этот раз мне со всей решительностью хотелось сказать, что этого мы
не можем, но отец продолжал:
- Њожем! Џочему?.. Џотому что мы знаем, что пуд третьего сорта стоил на
столько-то дешевле пуда второго, а пуд второго - на столько-то дешевле пуда
первого. ‘ложив эти числа, мы узнаем, на сколько дешевле был пуд третьего,
чем пуд первого, а чтоб узнать, сколько стоил пуд третьего, надо это число
отнЯть от цены пуда первого сорта. Њы не знаем цены пуда первого, но мы
можем узнать, так как знаем, сколько было всего пудов муки, и знаем, что
первого было на столько-то меньше второго, а третьего - на столько-то больше
второго. …сли мы сложим эти числа и результат отнимем от общего количества
муки, а то, что получитсЯ, поделим на три, а к тому, что получитсЯ,
прибавим, на сколько больше, то узнаем, сколько было пудов муки первого
сорта... Ћтсюда уже нетрудно будет узнать, сколько было второго и третьего
сорта, так как мы знаем, на сколько их было меньше...
Ќужно сказать, что когда отец доходил до этого места в своих
рассуждениЯх, Я уже переставал представлЯть себе, что происходит вокруг, и
понимал не больше, чем если бы он говорил не на русском Языке, а
по-китайски. џ сидел, словно погруженный в гипнотический сон, от которого
менЯ пробуждал радостный возглас отца, которым он заканчивал свои
рассуждениЯ:
- ‚от видите - все Ясно! ‡начит, какой будет первый вопрос?
"Љакой будет первый вопрос? Љакой будет первый вопрос? - вертелось у
менЯ в голове. - „а убей менЯ бог на этом самом месте, если Я могу сказать,
какой будет первый вопрос!"
Ћчевидно, у брата было не больше на этот счет соображений, чем у менЯ,
так как и он сидел, не раскрываЯ рта. Ќаше молчание приводило отца в Ярость.
Ћн сам говорил, какой будет первый вопрос, и снова повторЯл все свои
рассуждениЯ, а когда доходил до конца, то оказывалось, что к этому времени
мы уже успевали забыть, какой будет первый вопрос, и все приходилось
начинать сначала, впрочем с тем же результатом. ‚ конце концов он брал лист
бумаги, записывал первый вопрос, производил соответствующее арифметическое
действие, потом записывал второй вопрос, повторЯЯ вслух каждое слово, словно
вдалбливал его в наши головы, опЯть делал нужное по ходу задачи сложение,
вычитание, умножение или деление, записывал третий вопрос, и так до конца
задачи. Ћбычно на этой стадии мы с братом говорили, что все понЯли, и нам
оставалось переписать отцовские записи в свои тетрадки, дополнив ошибками,
которые были вполне оправданны, если учесть то состоЯние, в котором мы к
тому времени находились.
‘пустЯ несколько лет мне пришлось помогать в занЯтиЯх моим младшим
сестре и брату, и неожиданно длЯ себЯ Я снова встретилсЯ с этим купчишкой,
покупавшим пудами муку разных сортов. џ заметил при этом, что в задачнике
шли задачи сначала попроще, потом посложней. ‘начала купец покупал муку двух
сортов, потом - трех, но в одинаковых количествах, и т.д.
Ќаучившись предварительно решать задачки попроще, мы без особенного
труда разобрались и в сложных задачках. Ћказалось, всЯ беда заключалась в
том, что, когда надо было решать простые задачи, мы с братом преспокойно
гулЯли, а когда отец наконец взЯлсЯ за нас, было поздно. Њы уже очень
отстали. Љласс за это времЯ ушел вперед.
Ќе понимаЯ, о чем на уроке ведетсЯ речь, Я вообще переставал слушать
объЯснениЯ преподавателЯ. Њысли мои витали где-нибудь далеко. џ все больше и
больше привыкал к этому витанию и витал уже даже в тех случаЯх, когда
разговор шел о чем-нибудь вполне доступном моему пониманию. Љризис, таким
образом, усугублЯлсЯ. ђазвЯзка приближалась.

€‘Љ‹ћ—€’…‹њЌ›‰ —…‹Ћ‚…Љ

„лЯ менЯ лично все это кончилось, как принЯто говорить, плачевно: Я
осталсЯ в приготовительном классе на второй год. ќто был первый крепкий
щелчок, полученный мной от жизни, заставивший менЯ поверить, что Я в
каком-то смысле человек исключительный. Ќа самом деле: исключаЯ менЯ, все
учившиесЯ вместе со мной ребЯта были переведены в первый класс. „аже брат
мой был переведен, и длЯ менЯ это было удивительнее всего. “ж Я-то прекрасно
знал, что отметки у него были ничуть не лучше, чем у менЯ.
Ћтцу, который по окончании учебного года побывал в гимназии, сказали,
что старшенького, то есть моего брата, перевели в первый класс, а младшему
будет полезнее посидеть еще годик в приготовительном классе, потому что он
(он - это Я, значит) слишком мал.
’акаЯ акциЯ со стороны гимназического начальства показалась мне крайне
непоследовательной и несправедливой. Џолучалось, что менЯ оставили на второй
год не потому, что Я плохо училсЯ, а потому, что был мал. €з этой истории
можно было сделать лишь один согласующийсЯ с законами логики вывод: плохо -
не плохо учитьсЯ, а плохо быть маленьким.
Ћ том, что плохо быть маленьким, мне и без всЯкой логики было известно,
так как это Я проверил на своей собственной практике. Ќи длЯ кого не секрет,
что маленьким не только надо учитьсЯ, то есть ходить в школу, решать
головоломные задачки, хлопать глазами, когда учитель спрашивал урок. “
маленьких сверх того бывают еще разные обЯзанности по дому. Ќа мне с братом
лежала обЯзанностью носить из колодца воду и ходить в булочную за хлебом.
•одить в булочную было страшно, так как у ее двери постоЯнно дежурил
преогромнейший, ростом с теленка, рыжий лохматый пес с толстым, как полено,
хвостом и страшной, свирепой мордой, представлЯвшей собой нечто среднее
между мордой дикой свиньи и пЯтнистой гиены. Љ каждому, кто выходил из
булочной, этот рыжий разбойник бросалсЯ и хриплым лаем выпрашивал подачку.
‚се покупатели уже знали этого попрошайку и, проходЯ мимо, бросали кусочек
хлеба, который он ловил на лету и проглатывал, словно акула.
ЊенЯ этот рыжий бродЯга, этот сухопутный крокодил, этот, с позволениЯ
сказать, "наш четвероногий друг" изводил до такой степени, что Я не рад был
и жизни. …му было мало того, что Я платил ему обычную дань, то есть, выходЯ
из булочкой, бросал кусочек хлеба. Ќет! Џроглотив подачку, он тут же
бросалсЯ за мной вдогонку и рЯвкал у менЯ над ухом с такой силой, что душа
моЯ уходила в пЯтки. —тоб отделатьсЯ от моего преследователЯ, Я швырЯл еще
кусочек хлеба, стараЯсь забросить его назад, подальше, в надежде, что, пока
пес будет разыскивать хлеб, Я успею удрать. “ пса, однако ж, был наметанный
глаз и хороший нюх. Ћн быстро находил брошенный кусок и, проглотив его,
снова догонЯл менЯ, так что приходилось швырЯть ему еще кусок, впрочем, все
с тем же результатом.
’ак он обычно преследовал менЯ чуть ли не до самого дома, после чего
возвращалсЯ обратно к булочной.
„ома дело обходилось без нежелательных разговоров, если продавец
отпускал в этот день мне хлеб с довеском. ‚ таком случае можно было
израсходовать на моего мучителЯ довесок, и пропажа не обнаруживалась. …сли
же довеска не было, приходилось отламывать длЯ собаки кусочки от караваЯ или
буханки. Њать обычно тут же замечала, что хлеб общипан, говорила, что этого
нельзЯ делать, что если Я хочу есть, то должен потерпеть до обеда... …сли Я
пыталсЯ объЯснить, что хлеба не ел, а отдал собаке, то мать говорила, что
собаки боЯтьсЯ не надо, потому что она стараЯ и беззубаЯ и никого не кусает,
что она вовсе не злаЯ и не страшнаЯ. ‚се это, впрочем, ни в чем менЯ не
убеждало. џ продолжал боЯтьсЯ собаку, и если бы это от менЯ зависело, то
согласилсЯ бы совсем не есть хлеба, лишь бы не ходить в булочную.
ѓоворили, что эта собака настолько большаЯ и прожорливаЯ, что хозЯин не
в состоЯнии накормить ее досыта, и поэтому она промышлЯет у булочной по
собственной, так сказать, инициативе. ѓоворили также, что у нее вовсе нет
хозЯина, что она просто бездомнаЯ и вынуждена сама заботитьсЯ о своем
пропитании. џ все же думал, что хозЯин у нее имелсЯ, так как иногда ее у
дверей булочной не было, и можно предположить, что в это времЯ она отдыхала
дома. Ќо, может быть, покушав у булочной хлеба, она отправлЯлась куда-нибудь
в мЯсную, чтоб подкрепитьсЯ мЯсом?
‚ сущности, длЯ менЯ было безразлично, отдыхала собака дома или пошла в
мЯсную. Ќе встретив на своем обычном посту моей мучительницы, Я чувствовал
себЯ счастливым... если в этот день мне не предстоЯло еще идти за водой.
‚ те времена в Љиеве на таких окраинных улицах, как наша ЃорщаговскаЯ,
водопровода вообще не существовало. ‚оду брали из колодцев, а колодцы
имелись далеко не во всех дворах. Ѓлижайший колодец, из которого разрешалось
брать воду всем желающим, находилсЯ в полутора кварталах от нашего дома.
’ащить ведро с водой в такую даль обременительно даже длЯ взрослого, а длЯ
ребенка моих лет и вовсе было не под силу. Џри своей мизерной комплекции Я
еле мог дотащить полведра воды, да и то приходил с насквозь промокшими по
бокам штанами: проклЯтаЯ вода выплескивалась из ведра, и Я, как ни старалсЯ,
ничего не мог с ней поделать.
ќто, однако, заботило менЯ меньше всего. ‘амое трудное заключалось в
том, чтоб достать воду из колодца, над бревенчатым срубом которого имелсЯ
ворот с наматывающейсЯ на него длиннущей цепью. Љ этой цепи привЯзывалось
ведро. Џервый этап операции состоЯл в том, чтобы, вращаЯ железную рукоЯтку
ворота, опустить ведро на дно колодца, вслед за чем наступал
наиответственнейший момент: необходимо было сманипулировать рукоЯткой так,
чтоб ведро наполнилось не целиком, а только наполовину (полное ведро Я бы не
смог вытащить из колодца). …сли эта часть операции проходила успешно, нужно
было снова вращать рукоЯтку, в результате чего цепь наматывалась на ворот,
ведро с водой постепенно поднималось, пока наконец не поЯвлЯлось вверху над
срубом колодца. ’ут наступал второй ответственный и даже рискованный, Я бы
сказал, момент. Џрекратив вращение, теперь надо было одной рукой
придерживать рукоЯтку ворота, а второй рукой поскорей схватить ведро за
дужку, чтоб оно не полетело обратно в колодец. Џосле этого можно было совсем
отпустить рукоЯтку и, уже ухватившись обеими руками за дужку, вытащить ведро
наружу.
‚ыполнЯть этот маневр было одинаково трудно как летом, так и зимой, но
зимой дело осложнЯлось тем, что от постоЯнного расплескиваниЯ воды вокруг
колодца постепенно образовывалась ледЯнаЯ куполообразнаЯ гора. ‚оду
приходилось доставать, стоЯ на вершине этого купола, поскользнувшись же на
льду, можно было вполне свободно полететь в колодец с ведром в руках. ќтого
со мной, однако, не случилось ни разу, и скорее всего потому, что работать
воротом мне самому приходилось не так уж часто. Ћбычно у колодца брал воду
кто-нибудь из взрослых, и каждый из них охотно наливал мне полведра воды.
…сли же у колодца никого не было и Я, доставаЯ воду, терпел бедствие, что
случалось, когда ведро наполнЯлось целиком и у менЯ не хватало сил
"выкрутить" его из колодца, Я терпеливо ждал, пока не прибудет помощь. €
помощь в виде идущих к колодцу мужчины или женщины с ведром в руках обычно
вскорости поЯвлЯлась. ‘пасибо всем этим добрым людЯм. ќто Я считаю своим
долгом сказать теперь, потому что тогда Я, кажетсЯ, частенько забывал даже
поблагодарить их.
‘вет, как говоритсЯ, не без добрых людей, и если бы на свете были одни
только добрые люди, то Я даже не знаю, что было бы! Љ сожалению, на свете,
помимо добрых, всегда имеетсЯ и некоторое количество злых людей. Ќа нашей
Ѓорщаговской улице тоже жил один злой человек, от которого мне приходилось
много терпеть. ‡вали этого злого человека ‘тепка-растрепка. Ћн был на год
или на два старше менЯ и часто ходил мимо нашего дома. Џервое времЯ после
того, как мы переехали на Ѓорщаговскую улицу, Я этого ‘тепку не замечал. Њне
до него не было дела. € ему до менЯ не было дела. Љаждый из нас был сам по
себе. Ќо на нашей улице напротив нашего дома жили две маленькие девочки.
‘ейчас Я уже не помню, как их звали. Ђ может быть, Я даже и не знал их имен.
Њне до них тоже, в общем-то, дела не было. Џомню, что одна из них была
черненькаЯ, то есть черноглазаЯ и с черными волосами, другаЯ - беленькаЯ.
Ћни играли у себЯ во дворе, часто выскакивали из калитки на улицу и бегали в
палисаднике перед домом.
€ вот однажды, когда ‘тепка шел по улице, они высунулись из калитки и,
подождав, когда он пройдет, крикнули вслед:
- ‘тепка-растрепка, Ѓешеный Ћгурец!
‘тепка моментально остановилсЯ, круто повернулсЯ и бросилсЯ к
обидчицам. „евчонки, однако, успели захлопнуть у него перед носом калитку и
запереть на крючок. ‘тепка с разбегу налетел на калитку и тут же отскочил от
нее, как футбольный мЯч, попавший в штангу ворот. ‚идЯ, что калитка заперта,
он поднапер на нее плечом, но так как это не помогло, он в сердцах стукнул
по ней ногой и, больно ударившись, запрыгал на одной ноге.
‚сЯ эта сильно комическаЯ сцена разыгралась у менЯ на глазах, а так как
Я был большой любитель посмеЯтьсЯ, то тут же расхохоталсЯ. “слышав смех,
‘тепка обратил весь свой гнев на менЯ.
- Ђ ты тут чего еще зубы скалишь? - закричал он и помчалсЯ через дорогу
прЯмо ко мне.
џ быстро юркнул к себе во двор, а он, остановившись в калитке,
закричал, грозЯ кулаком:
- Ќу, ты еще попадешьсЯ мне!
€ действительно! ‘ тех пор Я стал ему "попадатьсЯ". Ћбычно, увидев менЯ
на улице, он бросалсЯ за мной в погоню и если успевал догнать до того, как Я
скроюсь в калитке, то давал мне по шее. ќто было обидно и ужасно менЯ
сердило. Ќе знаЯ, как отплатить ему, Я дожидалсЯ в бессильной злобе, когда
он отойдет от наших ворот подальше, и, высунувшись из калитки, кричал:
- ‘тепка-растрепка, Ѓешеный Ћгурец!
Ћн же отвечал, что Я еще попадусь ему, что мы еще встретимсЯ, что он
мне покажет, и прочее в таком роде. €, конечно же, оказывалсЯ прав. џ не раз
улепетывал от него, и успех мне сопутствовал лишь в том случае, когда Я был
ближе к спасительной калитке, чем он. …сли же дислокациЯ была такова, что
ближе к калитке оказывалсЯ он, то дело не обходилось без подзатыльников и
тумаков.
‘амаЯ неблагоприЯтнаЯ ситуациЯ длЯ менЯ возникала, если Я попадалсЯ
ему, когда нес из колодца воду. Џоставить ведро на тротуар и вступить в
единоборство с ним Я не мог, поскольку он был и старше менЯ и сильней.
Ћставить ведро и убежать тоже было нельзЯ, так как он мог плюнуть в ведро
или просто опрокинуть его и разлить воду. ‚ таких случаЯх Я, насколько мог,
убыстрЯл шаг, стараЯсь не выпустить из рук ведро, а он спокойненько шел за
мной и отвешивал подзатыльники один за другим, пока, в конце концов, Я все
же не добиралсЯ до заветной калитки.
‚ общем, терпеть от этого ‘тепки мне приходилось не меньше, чем от
собаки, дежурившей у булочной. Њожет быть, даже больше. ‚ действиЯх собаки
не было ничего оскорбительного, унижающего мое человеческое достоинство.
‘обака просто хотела есть и не имела намерениЯ обидеть или напугать менЯ. Ќо
‘тепка систематически и сознательно колотил и унижал менЯ. € за что? ‡а то,
что Я смеЯлсЯ? Ќо попробуйте не смеЯтьсЯ, когда вам смешно, и вы увидите,
что это так же трудно, как плакать, когда не хочетсЯ плакать. Ќу и пусть бы
Я был виноват в том, что смеЯлсЯ, все-таки кара за это была неестественно
велика. Ќаказание, так сказать, не соответствовало преступлению.
‘тепка наказывал менЯ лишь потому, что он мог наказывать, а не потому,
что Я заслуживал наказаниЯ. „опустим, что Я был бы такой же большой, как
‘тепка, а ‘тепка был бы такой маленький, как Я в те времена. € если бы Я
(большой) посмеЯлсЯ над ‘тепкой (над маленьким ‘тепкой), разве он мог бы
после этого колотить менЯ? Ќет! Џришлось бы ему потерпеть, вместо того чтобы
показывать свою власть. ’аким образом, всЯ моЯ беда заключалась лишь в том,
что Я был слишком мал.
€ вот в довершение всех бед Я осталсЯ еще на второй год. € опЯть-таки,
выходит, потому, видите ли, что был "слишком уж мал". —то тут скажешь на
это?.. •а-ха, как говоритсЯ! € ничего больше.

ЌЂ „Ќ…

‹юди, не имеющие детей, иной раз больше любЯт занЯтьсЯ с детишками,
нежели их собственные родители. ђодители, должно быть, думают, что с этим
еще успеетсЯ, а времЯ между тем потихонечку идет себе да идет, ребЯта
вырастают, а тогда чего уже с ними играть? Ђ может быть, родителЯм и без
того надоедает возитьсЯ с детишками, так сказать, в силу своих родительских
обЯзанностей? Ѓездетные же люди имеют какую-то потребность общениЯ с детьми
и поэтому не прочь иногда поиграть с ними, пошутить, поговорить на разные
темы.
“ дЯди ‚олоди, очевидно, имелась такаЯ потребность, а поскольку своих
детей не было, он любил подурачитьсЯ со мной и братом: поиграть с нами в мЯч
или в снежки, сходить в лес или покататьсЯ с горы на санках. Љ тому же он
часто покупал нам подарки, так как у него всегда были деньги. ‚ернее, деньги
были у его жены ‘офьи Џавловны или, проще говорЯ, моей тети ‘они, но,
поскольку он на ней женилсЯ, эти деньги считались все равно что его, и он
начал думать, как бы пустить их в оборот. ‚ конце концов он додумалсЯ
занЯтьсЯ торговлей и открыл лавку.
‚ те времена на ѓалицкой площади (то есть на одной из самых больших
киевских площадей) был огромнейший рынок. Љак раз в том месте площади, где
кончалсЯ Ѓибиковский бульвар, был построен рЯд новых деревЯнных лавок. Ћдна
из этих лавок была дЯди ‚олодина. Љупил он ее или арендовал, этого Я не
знаю. ’орговлЯ в этой лавке велась дегтем, колесной мазью, мелом длЯ побелки
стен, коноплей, просом, овсом, отрубЯми, жмыхами, мылом - в общем, всем, что
могло понадобитьсЯ крестьЯнам, привозившим на рынок продукты своего
хозЯйства. Љроме того, торговлЯ велась древесным углем, употреблЯвшимсЯ в те
времена повсеместно длЯ жаровен и самоваров.
„ержать уголь в лавке было нельзЯ, так как он все вокруг пачкал. ‚есь
запас этого товара хранилсЯ в специальном амбаре, построенном во дворе
позади лавки. Ѓыло, однако, хлопотно каждый раз закрывать лавку и
отправлЯтьсЯ с покупателем в амбар, чтобы отпустить уголь. Џоэтому дЯдЯ
‚олодЯ придумал, чтоб на времЯ летних каникул мы с братом по очереди (то
есть один день Я, другой день он) сидели в амбаре и отпускали покупателЯм
уголь. Ћн сказал, что это дело нехитрое, что сидеть в амбаре придетсЯ
каждому лишь через день, так что останетсЯ времЯ и на гулЯнье, а между тем
мы будем потихонечку приучатьсЯ к делу.
’аким образом, началось наше великое (как мы его называли потом)
сидение в амбаре.
ќтот амбар представлЯл собой огромнейший погреб или, если выразитьсЯ
более современно, бункер, то есть наполовину врытый в землю сарай с серым
цементным полом и потолком и такими же цементными стенами. ‚ этом бункере
имелось лишь одно крошечное, забранное железной решеткой окно, к тому же
находилось оно не на обычном уровне, как в домах, а высоко под потолком, как
это делаетсЯ в тюрьмах. Љроме маленького кусочка неба, в это окно ничего не
было видно.
’ут же, под окном, то есть на самом освещенном месте, была насыпана
куча древесного углЯ, стоЯл стул, на котором Я мог сидеть, а к железному
крюку, прикрепленному к потолку, были подвешены огромные весы с коромыслом и
двумЯ большими медными чашками. Ќа этих весах Я взвешивал уголь. Џри этом
поднимались целые тучи мельчайшей угольной пыли, котораЯ оседала у менЯ на
лбу, на носу, на щеках и даже на ушах, так что на сплошь черном, словно
покрытом сажей, лице у менЯ сверкали только белки глаз да зубы во рту. Њало
того: эта проклЯтаЯ пыль лезла и в нос и в рот, так что мокрота, которой Я
то и дело отхаркивалсЯ и сморкалсЯ, была чернее самого черного дегтЯ.
‚ремЯ от времени ко мне в подвал спускалсЯ кто-нибудь из покупателей с
записочкой от дЯди ‚олоди, на которой было обозначено, сколько углЯ
следовало отпустить. Љаждому покупателю Я отвешивал требуемое количество
углЯ и от каждого выслушивал какое-нибудь насмешливое замечание по поводу
того, что Я слишком мал, или что Я слишком черен, или что Я здесь, в этом
подвале, словно чертенок в аду, а уголь у менЯ, стало быть, длЯ поджариваниЯ
грешников. Ќа все эти не слишком разумные замечаниЯ Я отвечал презрительным
молчанием, так как что тут ответишь? ђазве моЯ вина в том, что Я был слишком
мал, и разве Я мог не быть черным, если имел дело с углем?
Љогда торговлЯ кончалась и Я отправлЯлсЯ домой, прохожие на улице
оглЯдывались на менЯ и тоже отпускали разные шуточки по моему адресу. Ђ
маленькие ребЯтишки бежали иной раз за мной гурьбой и кричали, захлебываЯсь
от смеха:
- ’рубочист! Ќегритенок! ‘трашила! —учело! Ћсобенно тЯгостными были длЯ
менЯ первые дни сидениЯ в этом угольном каземате. Џокупатели ЯвлЯлись не
часто, поэтому скучать приходилось главным образом в одиночестве. ‘идЯ на
стуле, Я глЯдел на кучу углЯ, над которой в серебристой полоске солнечного
луча, падавшего из окна, толклись мириады угольных пылинок. Ќо мысленно Я
был далеко от этой кучи. џ был со своими друзьЯми, которые, как всегда в это
времЯ, гулЯли в Љадетской роще, купались или удили рыбу в Љадетском пруду.
Џруд этот огромный - целое озеро - был тут же, рЯдом с Љадетской рощей.
Љроме пруда, неподалеку имелось еще обширнейшее болото, по которому можно
было путешествовать, прыгаЯ с кочки на кочку или бродЯ по колено в воде.
Љак раз накануне, совершаЯ путешествие по болоту, мы нашли под кустом,
на кочке, гнездо дикой утки с выводком диких утЯт. “тЯта были крохотные,
пушистые и до такой степени легкие, что, казалось, ничего не весили. €х
можно было брать из гнезда и сажать в воду, и они не тонули, а без всЯких
усилий держались на поверхности воды. ‘амой утки поблизости не было. Њожет
быть, мы спугнули ее и она прЯталась от нас где-нибудь в кустах или зарослЯх
камыша. Њы решили утЯт не трогать, а приходить сюда ежедневно и наблюдать,
как будут они расти.
Ќу и вот!.. ’еперь, вместо того чтобы гулЯть в лесу, купатьсЯ или
ловить рыбу в пруду, вместо того чтобы путешествовать по болоту и любоватьсЯ
дикими утЯтами, Я должен был сидеть в темном, сыром подвале в ожидании
редких покупателей и томитьсЯ от скуки.
Љогда глаза мои полностью освоились с царившим вокруг полумраком, мое
внимание привлекла лежавшаЯ в одном из темных углов подвала куча того, что
теперь называют макулатурой, а тогда называлось просто бумажным хламом.
‡десь были старые газеты, журналы, не переплетенные и даже не разрезанные
книжки собраний сочинений разных писателей, которые давались в приложениЯх к
выходившему в те времена журналу "Ќива". Џо мере надобности дЯдЯ ‚олодЯ брал
из этой кучи бумагу и относил ее в лавку длЯ завертываниЯ покупок своим
покупателЯм.
Љак только эта куча попалась мне на глаза, Я принЯлсЯ читать книгу за
книгой и в сравнительно небольшой срок прочитал полные собраниЯ сочинений
ѓауптмана, €бсена, ѓамсуна, Њетерлинка и ничего или почти ничего в них не
понЯл. ‚ то времЯ Я еще не умел выбирать книги, подходЯщие длЯ моего
возраста, а читал все без разбора и не бросал книгу, если видел, что она длЯ
менЯ непонЯтна, а продолжал упорно читать, надеЯсь, что мне вдруг, каким-то
чудом откроетсЯ ее тайный смысл.
Ћднажды, роЯсь в куче бумажного хлама, Я вытащил какую-то старую,
истрепанную книжонку, в которой листочки еле держались, а некоторые и вовсе
были оторваны. Ћбложка истерлась до такой степени, что мне с трудом удалось
прочитать название. ќто были сказки ѓанса •ристиана Ђндерсена. џ хотел эту
книжку тут же бросить обратно в кучу, но подумал: если она так сильно
потрепана, то это потому, должно быть, что ее читали многие люди, а раз так,
то, наверное, она интереснаЯ. џ начал эту книгу читать и уже не мог от нее
оторватьсЯ. •отЯ Я уже знал в то времЯ, что сказки - это неправда, мне
казалось, что в этих сказках изображена самаЯ настоЯщаЯ, самаЯ доподлиннаЯ
жизнь.
Ћсобенно сильное впечатление произвела на менЯ в этой книжке историЯ,
котораЯ называлась "ѓадкий утенок". џ очень сочувствовал бедному утенку,
потому что мне самому приходилось в жизни терпеть много обид: и от страшной
собаки, и от бешеного ‘тепки-растрепки, и от ребЯтишек, которые дразнили
менЯ, и от насмешливых покупателей. Љ тому же еще Я осталсЯ на второй год и
менЯ все времЯ сверлила мысль, что, как только окончитсЯ лето, Я снова пойду
в школу, и все ребЯта, с которыми Я училсЯ в прошлом году, будут подходить
ко мне и с презрением говорить:
"ќх, ты! ЋсталсЯ на второй год! Њы теперь будем первоклассники, потому
что мы умнее. Ђ ты глупый. ’ы глупый гадкий утенок, вот ты кто!"

‡Ђ ’Ћђ†…‘’‚Ћ ‘ЏђЂ‚…„‹€‚Ћ‘’€

Ђ в общем, все обошлось как-то. Ќикто не дразнил менЯ, когда Я пришел
осенью в школу, никто не говорил презрительных слов. ‚се длЯ менЯ началось
заново, с той разницей, что теперь Я сидел за партой уже не с братом, а был
у менЯ товарищ ‚олодька Њитулин, маленький худенький мальчик с остреньким
носиком, бледным лицом и большими голубыми глазами. џ очень привЯзалсЯ к
нему, так же как и он ко мне. “ него была страсть: дарить что-нибудь.
Ѓывало, придет утром в класс с каким-нибудь красивым карандашом и показывает
мне:
- ‘мотри, какой карандаш. Џравда, красивый?
- Љрасивый, - соглашаюсь Я.
- ‚от попробуй, как хорошо рисует.
џ возьму карандаш, почеркаю по бумаге.
- Џравда, хорошо?
- •орошо, - соглашаюсь Я.
Ћн заглЯдывает мне в глаза. ‚идит, что карандаш на самом деле нравитсЯ
мне.
- •очешь, тебе подарю?
џ, понЯтное дело, отказываюсь. Њне не хочетсЯ отбирать у него вещь,
котораЯ его так радует. ’огда он начинает клЯстьсЯ, божитьсЯ, что ему
ничуточки, ну ни капелечки не жалко, что, если он захочет, у него завтра же
будет тысЯча таких карандашей. ‚идЯ же, что Я не соглашаюсь, он кричит своим
тоненьким голосом:
- Ќу хорошо, пополам! Џополам!
€, уже не дожидаЯсь моего согласиЯ, вытаскивает из кармана перочинный
нож и разрезает карандаш на две части.
џ, конечно, тоже старалсЯ не оставатьсЯ в долгу, и у нас установилось
такое обыкновение: что бы у кого ни было - карандаш, грифель, ластик, мелок,
кусок смолы, сургуча, пластилина или оконной замазки, - все пополам. Ќо
бывают ведь вещи, которые не разделишь так просто: какаЯ-нибудь диковиннаЯ
пуговица, красиваЯ открытка, иностраннаЯ монетка или почтоваЯ марка.
Џопробуй, однако, отказатьсЯ от медной блестЯщей пуговицы (самой настоЯщей
солдатской пуговицы!), если ему уж так хочетсЯ подарить тебе! ‘егоднЯ ты не
взЯл у него пуговицу, а завтра он не возьмет у тебЯ переводную картинку,
которую тебе хочетсЯ подарить ему.
- ‚от возьмешь, - говорит, - пуговицу, тогда возьму у тебЯ картинку.
‚ общем, был он какой-то, что называетсЯ, "шиворот-навыворот", не
такой, как другие мальчишки, с которыми один разговор:
"‚от ты не дал мне вчера пуговицу, которую Я просил, а сегоднЯ не
получишь у менЯ картинку. Љак говоритсЯ - фигос под нос!"
Ћднажды приносит осколок красного стекла. …сли приложить его к глазу, а
другой глаз зажмурить, то весь мир вокруг преображаетсЯ: все становитсЯ
Ярким, красочным, необычным, словно попадаешь в какое-то волшебное царство.
‘мотришь в это стеклышко, смотришь, никак наглЯдетьсЯ не можешь. Ђ он только
улыбаетсЯ:
- •очешь, тебе подарю?
“видев, однако, по выражению лица, что ты не можешь принЯть от него
такую драгоценность, тут же спохватываетсЯ:
- Ќу, ладно, пополам! Џополам!
Љак всегда быстрый на руку, он кладет стеклышко на пол - и трах
каблуком. ‚место того чтоб расколотьсЯ надвое, стеклышко разлетаетсЯ на
мелкие части, которые и собрать нельзЯ. Ћн смотрит на них с каким-то
спокойным недоумением и не спеша садитсЯ за парту.
- Ќу вот, - говорит, - ни мне, ни тебе не досталось.
€ все это с каким-то непривычным добродушием, без всЯкой досады, будто
и дело было только в том, чтоб никому не досталось.
Ќужно сказать, что игрушками, которые есть у теперешних ребЯт, мы не
были избалованы, потому что тогда шла война. ќто была перваЯ мироваЯ война,
котораЯ началась, еще когда мы жили в €рпене, то есть до нашего поступлениЯ
в гимназию. ‚начале все думали, что война скоро кончитсЯ, но шли дни,
недели, месЯцы и годы, а конца ей все не было видно. Њножество народа было
убито, искалечено, отравлено Ядовитыми газами. Њиллионы рабочих и крестьЯн
были оторваны от своей работы и посланы на фронт. ‚ деревнЯх не хватала
рабочих рук. Ќекому было сеЯть хлеб. †ить с каждым днем становилось трудней.
’еперь мне не просто надо было сходить в булочную да купить хлеба.
Џриходилось иной раз отстоЯть в длинной очереди. Ђ бывало и так, что хлеба
на всех не хватит, и вернешьсЯ домой с пустыми руками.
‹юди потихоньку говорили между собой, что простому русскому человеку,
так же как и простому рабочему-немцу, не за что убивать друг друга, что
война нужна только нашему царю Ќиколашке (так непочтительно называли в
народе царЯ ЌиколаЯ ‚торого) и немецкому кайзеру ‚ильгельму, которые
задумали отнЯть друг у друга какие-то земли, и вот если мы сделаем революцию
и свергнем царЯ ЌиколаЯ, а немцы свергнут своего ‚ильгешку, то война
прекратитсЯ сама собой, солдаты разъедутсЯ по домам, и всем сразу станет
легче.
’аким образом, ”евральскаЯ революциЯ, котораЯ произошла, когда Я второй
год училсЯ в приготовительном классе, не была неожиданностью длЯ менЯ, но в
то же времЯ она совершилась неожиданно, как случаетсЯ то, чего давно с
нетерпением ждешь. ‘ейчас Я уже не помню, на каком из уроков ЯвившийсЯ в
класс учитель с торжественной значительностью в голосе объЯвил нам, что
произошла революциЯ и царь Ќиколай ‚торой отрексЯ от престола.
ќто сообщение вызвало всеобщее ликование. € тут же обнаружилось, как
понимали мы, дети, смысл происшедшего. ‚ нашем представлении слово
"революциЯ" было равнозначно словам "свобода", "волЯ". Ђ свобода, по нашему
мнению, была, когда каждый мог делать, что ему хочетсЯ, и не делать, чего не
хочетсЯ; следовательно, мог бы и не учитьсЯ, потому что учитьсЯ нам, в
общем-то, не хотелось. Љто-то из учеников тут же выскочил из-за парты и,
несмотрЯ на присутствие учителЯ, широко распахнул дверь и выбежал вон из
класса. ‚след за ним бросились и мы, то есть все остальные.
Љоридор быстро заполнЯлсЯ учениками, выбежавшими из других классов. ‚се
мы с диким визгом, криком и гиканьем ринулись вниз по лестнице, словно
лавина с гор, и, выбежав на улицу, принЯлись рвать в клочьЯ свои тетради,
дневники и даже учебники. ‚есь коротенький ђыльский переулок был густо усеЯн
изорванными листочками из книг и тетрадей.
Ќа следующий день поднЯлсЯ сильный ветер. Ћн вымел из ђыльского
переулка все эти бумажки прЯмо на ‘офийскую площадь. Ћни кружились в
воздухе, словно птичьЯ стаЯ, вокруг памЯтника Ѓогдану •мельницкому. €
железный гетман, сидЯ на железном коне, властно указывал на вихрившиесЯ
вокруг обрывки бумаги своей гетманской булавой. Њне запомнилась эта картина.
‚ремЯ, однако, шло, а перемен что-то не видно было. ‡аводы и фабрики
по-прежнему оставались в руках богачей фабрикантов. Џо-прежнему богачи
помещики владели огромными землЯми, а у беднЯков крестьЯн земли не хватало и
нечем было прокормить себЯ и свою семью. € самое главное - по-прежнему шла
война, уносившаЯ тысЯчи жизней.
Ќо правду сказать, перемены все же какие-то произошли, и заключались
они в первую очередь в том, что если о чем-то прежде говорили таЯсь,
потихоньку, то теперь не стеснЯлись говорить во весь голос. ‚се повсюду о
чем-то спорили... хотЯ вру, прошу прощениЯ - спорили не о чем-то, а о том,
как жить дальше, что делать, какаЯ должна быть революциЯ, какаЯ власть.
“ нас в доме споры происходили между отцом и дЯдей Љолей, братом моей
матери. „ЯдЯ ЉолЯ часто приходил к нам и был очень дружен с отцом. Џредметом
их споров были обычно разногласиЯ между большевиками и меньшевиками. Ћтец
был за большевиков и считал, что правы большевики. „ЯдЯ ЉолЯ был за
меньшевиков и считал, что правда на их стороне. ‘лушаЯ эти споры, Я никак не
мог понЯть причину разногласий, да, признатьсЯ, подозревал, что и сами
спорщики этого до конца не понимали. …сли отец говорил, что правы
большевики, так как они хотЯт того-то и того-то, то дЯдЯ ЉолЯ отвечал, что
ведь и меньшевики хотЯт именно этого, на что отец отвечал, что меньшевики
хотЯт не этого, а чего-то другого, а дЯдЯ ЉолЯ отвечал, что чего-то другого
хотЯт именно большевики. ‘порщики постепенно забирались в такие словесные
дебри, из которых сами уже не могли выбратьсЯ, и спор кончалсЯ тем, что дЯдЯ
ЉолЯ, суЯ в пепельницу уже не знаю какую по счету выкуренную папиросу, с
добродушным упрЯмством мотал головой и говорил:
- Ќе-ет, Я все-таки меньшевик!
- Ђ Я большевик! - не сдавалсЯ отец.
Ќужно сказать, что спорили они вполне корректно, без запальчивости, не
терЯЯ уважениЯ друг к другу. Њожет быть, тому причиной были родственные
отношениЯ и разница в возрасте. „ЯдЯ ЉолЯ был младше. Ћтец знал его еще
мальчиком, по привычке говорил ему "ты" и называл просто Љолей. „ЯдЯ ЉолЯ
неизменно говорил отцу "вы" и называл Ќиколаем Џетровичем.
Ќи тот, ни другой не были членами большевистской или меньшевистской
партий, но в тогдашние времена было такое обыкновение: кто был за
большевиков, тот считал себЯ большевиком и говорил, что он большевик, а кто
разделЯл взглЯды меньшевиков, говорил о себе: "џ меньшевик".
—то касаетсЯ менЯ лично, то Я безусловно был за большевиков, но,
признаюсь, вовсе не потому, что знал программу большевистской партии и мог
сказать, чем она отличаетсЯ от других всЯких программ, а, во-первых, потому,
что за большевиков был отец, во-вторых, само слово "большевик" мне
нравилось, а слово "меньшевик" не нравилось по той ассоциации, что больше
всегда лучше, чем меньше; лучше иметь чего-нибудь больше, нежели меньше,
лучше быть большим, а не маленьким и т.д. Љ тому же из всех разговоров
определенно чувствовалось, что большевики против буржуев (так тогда было
принЯто называть богачей), что они за народ, то есть за беднЯков, и не
просто за беднЯков, а за самых бедных, за неимущих, у кого совсем ничего
нет, за пролетариев. Љстати, слово "пролетарий" тоже нравилось; в нем было
что-то легкое, воздушное, летающее.
ќти слова, то есть "большевики" "меньшевики", "буржуи" и "пролетарий",
были самые употребительные в те времена. €х можно было услышать дома и во
дворе, на улицах и площадЯх. Ќаравне с ними употреблЯлось, пожалуй, только
слово "долой": "„олой войну!", "„олой буржуев!", "„олой ‚ременное
правительство!", "„олой десЯть министров-капиталистов!" (то есть тех десЯть
богачей-министров, из которых состоЯло ‚ременное правительство).
‚етер революции только подул, а взбаламученное людское море уже не
могло успокоитьсЯ. Ћно бурлило, кипело. …го, как говоритсЯ, штормило. Ќа
городских площадЯх то и дело происходили митинги. Ќа платформу подкатившего
к тротуару грузовика один за другим взбирались ораторы и выступали перед
собравшейсЯ вокруг толпой. Ћни говорили, щедро уснащаЯ свои речи такими
словами, как "эксплуатациЯ", "экспроприациЯ", "национализациЯ",
"демократизациЯ", "демобилизациЯ", "контрибуциЯ", "реставрациЯ",
"узурпациЯ", "милитаризациЯ" и так далее в этом роде. Ќасыщенные такими
словами речи были непонЯтны мне. „а и не одному мне, насколько Я мог
заметить. “же после митинга в поредевшей толпе начинались свои, более
понЯтные длЯ менЯ разговоры.
- —его там рассусоливать долго, - говорил какой-то бородатый дЯдЯ,
обращаЯсь к стоЯвшему рЯдом такому же дЯде, но без бороды. - Ћтобрать у
богачей все богатства и поделить между остальными.
- Ђ как делить? Џоровну, что ли? - спрашивал тот, который без бороды.
- ‡намо дело, поровну. Љак же еще?
- €шь ты! "‡намо дело"! - передразнивал который без бороды. - ‚от
поделим поровну. ’ебе, скажем, тыщу рублей и мне тыщу. ’ы свою тыщу проедать
начнешь, а Я в дело пущу: фабричку заведу, рабочих найму, продукцию
выпускать начну да тебе и таким, как ты, продавать буду. ’ы свою тыщу через
год проешь да ко мне в работники наниматьсЯ придешь. ‚от так и будет:
сначала поровну, а пройдет времЯ - новый класс богачей народитсЯ. ’огда что?
Ќовую революцию делать?
- Ќу, тады что? ’ады новую, - растерЯнно бормотал бородач.
- ќх, ты! "’ады, тады"! - корчил презрительную гримасу собеседник и,
раскрыв рот, показывал бородачу Язык: - ‚от тебе и "тады"!
’акие разговоры были более понЯтны и оставались в памЯти. Џостепенно
становилось Ясно, что простым дележом награбленных богачами капиталов дела
не решишь, а нужны меры, чтоб одни люди не могли обогащатьсЯ за счет других.
Њногие революционеры, томившиесЯ при царе в тюрьмах, получили свободу.
’о было времЯ, когда в ђоссию вернулсЯ ‹енин, скрывавшийсЯ от преследованиЯ
царского правительства в вейцарии. ‚озвращались и другие революционеры,
бежавшие из ђоссии в разные страны. Џостепенно возвращались политические
ссыльные и каторжники из далекой ‘ибири.
Љак только произошла ”евральскаЯ революциЯ, все запреты царского
правительства отпали как бы сами собой, и на сцене снова поЯвилсЯ квартет
"сибирских бродЯг". ‚ эта времЯ Я и услышал песни тюрьмы и воли, но уже не
дома, а на концерте, на который взЯл менЯ с братом отец. „о этого Я ни разу
на эстрадном концерте не был. Ѓыл только несколько раз в кино, два раза в
цирке и один раз в оперном театре.
Ќикакой концерт тогда не обходилсЯ без так называемых куплетистов,
рассказчиков, танцоров (в большом ходу был эстрадный танец чечетка), а также
оригинального жанра, то есть фокусников, иллюзионистов, отгадчиков мыслей на
расстоЯнии, эксцентриков, которые до упаду смешили публику, разыгрываЯ самые
уморительные сценки. ‚первые попав на концерт, Я на все это смотрел, как
говоритсЯ, разинув рот и развесив уши, а когда в конце концов на сцене
поЯвилсЯ квартет "сибирских бродЯг", Я не узнал этих хорошо мне знакомых
людей, в том числе и родного отца. Њало того, что они нарЯдились в какую-то
несусветную рвань, у всех были всклокоченные, словно давно не чесанные
волосы, лица заросли дремучими бородами, за плечами - котомки, в руках -
длинные суковатые палки или посохи. ‹ишь у одного палки не было, а был баЯн.
“же когда запели, Я понЯл, что тот, который с баЯном, и есть мой отец, так
как Я знал, что он не только поет в квартете, но и аккомпанирует на баЯне. џ
догадалсЯ, что он, как и другие, загримировалсЯ, надев парик с косматыми
волосами, наклеив бороду и усы. Џомимо лаптей с онучами и покрытого
разноцветными заплатами коричневого крестьЯнского армЯка, на нем была
стараЯ, помЯтаЯ, видавшаЯ виды чернаЯ шлЯпа, на полЯх которой зиЯла дыра
величиной с кулак.
Џосле исполнениЯ квартетом каждого номера публика оглушительно хлопала
в ладоши, кричала "браво", стучала ногами и приходила в такое неистовство,
словно перед ней были не артисты, а самые настоЯщие беглые каторжники,
ЯвившиесЯ на сцену прЯмехонько из сибирской ссылки.
‘ тех пор мы с братом пользовались любой возможностью, чтоб попасть
куда-нибудь на концерт, а концерты тогда давались не только в эстрадных
театрах или концертных залах, но даже в кино. Ќекоторые киевские кинотеатры
в те годы работали не по обычному графику. Ћтдельных сеансов в этих
кинотеатрах не было. Ќа весь вечер полагалсЯ один киносеанс, перед которым
устраивали большой эстрадный концерт. Џублика в убытке не была. Ќасладившись
концертом, она смотрела еще на закуску кинопрограмму, состоЯвшую обычно из
так называемого видового фильма, кинохроники, короткометражной комедии с
тумаками и подзатыльниками и большой драмы с завлекающим названием или
американского боевика с ковбоЯми, с погонЯми, убийствами, нападениЯми,
похищениЯми, с индейцами, вигвамами, мокасинами и томагавками.
”ильмы эти были так называемые немые, но шли они не в абсолютной
тишине, а под музыку, исполнЯемую на пианино. Џианист времЯ от времени
поглЯдывал на экран и, если в картине было что-нибудь грустное, исполнЯл
выбранную на свой вкус какую-нибудь грустную мелодию; если в фильме
происходила битва, драка, погонЯ, падение поезда под откос или с моста в
реку, он играл что-нибудь бравурное; когда же на экране общество веселилось
или происходили танцы, он тут же переключалсЯ на какой-нибудь плЯсовой
мотив. Ѓез такого музыкального сопровождениЯ немой фильм терЯл больше
половины своей прелести, и многое в его восприЯтии зависело от квалификации
пианиста, от его умениЯ подобрать на каждый момент соответствующую музыку и
тронуть, так сказать, зрителЯ за душу качеством исполнениЯ.
џ не знаю, какой кинофабрикой был поставлен демонстрировавшийсЯ в те
времена кинофильм под названием "Џо диким степЯм ‡абайкальЯ". ‘одержание его
примерно следующее. “ какого-то беднЯка крестьЯнина за неуплату долга
помещику городовые отбирают единственную корову. ЋтчаЯвшийсЯ крестьЯнин
оказывает сопротивление полиции. ‡а это его отдают под суд и ссылают в
‘ибирь на каторгу. „ома остаютсЯ жена, малые ребЯтишки, старенькие родители.
€стосковавшись по родным, по дому, беднЯга совершает побег, пробираетсЯ с
неимоверными трудностЯми через всю ‘ибирь, но, когда уже почти добираетсЯ до
родного дома, его снова хватает полициЯ и водворЯет обратно на каторгу, так
и не дав повидатьсЯ с родными.
Ќе знаю также, кому именно принадлежала мысль показывать этот фильм не
просто под музыку, а в сопровождении квартета "сибирских бродЯг", но эффект
получилсЯ самый ошеломлЯющий. ‘одержание исполнЯемых квартетом песен
предельно соответствовало содержанию фильма, и это производило такое
эмоциональное воздействие на публику, что все плакали. Љогда Я впервые
смотрел этот фильм, то, оглЯдевшись по сторонам, заметил, что весь зал
буквально пестрел беленькими носовыми платочками, которыми зрители утирали
слезы. џ был уверен, что у менЯ ко всем этим песнЯм уже давно выработалсЯ
стойкий иммунитет. Џоэтому Я довольно долго крепилсЯ, но когда исполнение
дошло до слов:

ЃродЯга к Ѓайкалу подходит,
ђыбацкую лодку берет,
“нылую песню заводит:
Џро родину что-то поет...

и увидев в то же времЯ на экране, что бродЯга действительно садитсЯ в
лодку и, открываЯ рот, что-то поет, Я не выдержал, и слезы брызнули из моих
глаз. ’еперь уже до конца фильма слезы душили менЯ. †алко было невинно
пострадавшего беднЯгу. € в душе зрела ненависть к обездолившему его богачу
помещику и вообще ко всем богачам, полицейским, царским чиновникам, чинившим
суд и расправу над беднЯками. € Я, может быть впервые, понЯл, что неспроста
народ сочинил песни тюрьмы и воли. Ќеспроста существовали эти песни и
квартет, распевавший их. Ћни будили мысли и чувства людей и тем самым
служили делу борьбы за торжество справедливости на нашей земле.

"—“„ЌЋ… ЊѓЌЋ‚…Ќњ…"

‘ империалистической войной покончила лишь ЋктЯбрьскаЯ революциЯ.
Ћднако тут же началась гражданскаЯ война, так как белЯки вовсе не хотели
уступать власть ‘оветам. Љогда в городе устанавливалась ‘оветскаЯ власть,
отец вместе со всем квартетом работал в культпросвете (то есть в отделе
культурного просвещениЯ) Љрасной Ђрмии. ђабота эта заключалась в тех же
выступлениЯх квартета "сибирских бродЯг", но происходили они уже не в
театрах или концертных залах, а в красноармейских частЯх или военных
госпиталЯх. Ќа одном из таких выступлений в госпитале мне случилось
побывать, и этот день мне особенно запомнилсЯ, может быть, потому, что тогда
Я познакомилсЯ с настоЯщим большим искусством театра.
џ и раньше знал, что существуют драматические театры, где актеры играют
пьесы, но думал, что это неинтересно, поскольку там не показывают фокусов,
не плЯшут чечетку, не играют на музыкальных инструментах, даже не поют под
музыку, как в опере, а просто говорЯт простыми человеческими словами, как в
простой человеческой жизни. Љ тому же Я воображал, что выступлениЯ артистов
будут происходить в какой-нибудь больничной палате, где на койках будут
лежать раненые. ќти раненые будут стонать от боли, а артисты будут делать
свое дело, то есть петь, играть, плЯсать, не обращаЯ вниманиЯ на стоны и
слезы.
‚се, однако, вышло не так, как рисовалось моему воображению.
Ћказалось, что при госпитале, который помещалсЯ в здании бывшего
военного училища, имеетсЯ большой зал со сценой, как в настоЯщем театре. Њы
приехали задолго до начала спектаклЯ, но на сцене несколько актеров и актрис
уже готовились к представлению: намечали, где что будет стоЯть из мебели,
кто и откуда будет выходить на сцену, наскоро проговаривали текст своих
ролей, и из услышанных слов Я понимал, что собирались играть гоголевскую
"†енитьбу". ќто произведение моего любимого ѓоголЯ к тому времени Я уже
прочитал, но оно не произвело на менЯ такого впечатлениЯ, как "‚ий", "’арас
Ѓульба" или "‘трашнаЯ месть".
џ слонЯлсЯ по скупо освещенной сцене, разглЯдываЯ кулисы и несложную
декорацию, вернее сказать - задник, изображавший стену комнаты со стоЯщими
на подоконниках олеандрами, фикусами и геранью в горшках. ‘боку была
приколочена к полу довольно шаткаЯ рама с навешенной на нее легкой фанерной
дверью, открываЯ которую актеры могли входить, поЯвлЯЯсь на сцене.
‚ зрительном зале, отгороженном от сцены занавесом, тоже был полумрак.
Ћт пустых, не заполненных зрителЯми рЯдов стульев веЯло казарменной скукой.
—ерез некоторое времЯ в зале включили полное освещение. Џонемногу, не спеша
начали собиратьсЯ зрители. ‘воим внешним видом большинство их ничем не
напоминало раненых бойцов. Ќекоторые были в старорежимных солдатских
гимнастерках или матросских бушлатах, другие - в простых
рубахах-косоворотках, куртках или вошедших тогда в моду френчах с
застегивающимисЯ на пуговицы огромными накладными карманами. Ћчевидно, это
был период, когда в Љрасной Ђрмии еще не было введено специальное
обмундирование и бойцы воевали в той одежде, в которую их одели еще в
царской армии или в которой они пришли из дому. ‚ общем, публика почти ничем
не отличалась от обычной городской публики. ђазница была лишь в том, что
обычно, отправлЯЯсь в театр, люди старались принарЯдитьсЯ, а эти были в
простом, если так можно выразитьсЯ, затрапезном виде, впрочем без всЯких
следов нерЯшливости, расхристанности. Ѓросалось в глаза отсутствие женщин,
которые обычно придают нарЯдный вид театральной толпе. ‡десь были одни так
называемые мужики. Џопадались среди них раненые: кто с рукой на перевЯзи,
кто с палочкой или даже с костылем, но в основном это были уже почти совсем
оправившиесЯ от своих ран бойцы. Ћни приходили с какими-то серьезными, даже,
как мне показалось, суровыми лицами. Ѓыло заметно, что чувствовали они себЯ
тут привычно, как дома, но вели себЯ тихо, разговариваЯ между собой
негромко, без шуточек, без смеха, без балагурства, которое частенько бывает
необходимой принадлежностью мужского общества, как только оно соберетсЯ в
количестве более двух человек. „исциплинка, так сказать, ощущалась. Ђ может
быть, сказывалось уважение к месту, в котором собрались бойцы.
Љ началу спектаклЯ зал был наполнен так, что не было ни одного
свободного стула. ЊенЯ оставили за кулисами, а это Я любил: хотЯ и
приходилось все времЯ стоЯть, но лучше было видно, что происходит на сцене.
Џредставление началось с концерта, а концерт, как обычно, началсЯ с пениЯ.
Ќа сцену вышел певец в черном старомодном фраке и с такими же черными,
прилизанными до блеска волосами, словно он только что выскочил из
парикмахерской, и запел не то "Људа, куда вы удалились", не то "Ќе счесть
алмазов в каменных пещерах". ‚ общем, какую-то чушь, по тогдашним моим
понЯтиЯм.
џ вообще, нужно сказать, не любил пение, а этих певцов и певиц просто
ненавидел и каждый раз с нетерпением ждал, когда они наконец уберутсЯ со
сцены. Њне к тому же казалось, что на концерте длЯ бойцов уместнее было бы
спеть что-нибудь боевое, какую-нибудь залихватскую солдатскую песенку, а не
это хныканье про неизвестно куда удалившиесЯ дни. џ заранее был уверен, что
бойцам не понравЯтсЯ ни этот тип с его буржуйским фраком, ни его козлиное
пение, и был удивлен теми щедрыми аплодисментами, которыми наградили певца
слушатели, как только он кончил романс. ‚прочем, Я тут же решил, что бойцы
хлопают в ладоши просто из вежливости, чтоб не обидеть артиста, который так
чистенько вырЯдилсЯ длЯ них и причесалсЯ и так старательно пел. € еще одна
досадливаЯ мысль шевелилась в моем мозгу хлопают, дескать, чтоб показать,
будто понимают толк в пении (в этом Я постоЯнно подозревал публику, когда
она одобрЯла то, что не нравилось мне).
’ак или иначе, хороший прием, оказанный слушателЯми певцу, ни в чем
менЯ не переубедил, и Я решил набратьсЯ терпениЯ, знаЯ, что теперь он не
уйдет, пока не споет еще два-три, а то и все четыре романса. Ђплодисменты
утихли, и он принЯлсЯ за новый романс: "џ помню чудное мгновенье: передо
мной Явилась ты, как мимолетное виденье-е..." Љак раз в это мгновение за
кулисой с противоположной стороны сцены поЯвилось мимолетное виденье в
образе женщины, довольно еще молодой и красивой. „олжно быть, артистка
какаЯ-нибудь, подумал Я и от нечего делать принЯлсЯ разглЯдывать это
"мимолетное виденье", а она тоже поглЯдывала на менЯ с едва заметной улыбкой
на губах. ‚прочем, как Я убедилсЯ тут же, никакой улыбки не было, а это у
нее просто так губы были устроены, что казалось, будто она чуточку
улыбаетсЯ. ЏриглЯдевшись, Я заметил, что лицо у нее спокойное, глаза
серьезные, даже немножечко грустные. Њне почему-то стало казатьсЯ, что Я уже
где-то видел это лицо, только Я никак не мог вспомнить где.
Џока Я раздумывал, она вдруг исчезла, а через минуту поЯвилась за
кулисой, рЯдом со мной.
- •орошо поет, правда? - прошептала она.
џ хотел сказать: "Џлохо", но, взглЯнув на нее, увидел в ее глазах
что-то такое покорное и покорЯющее в то же времЯ, что у менЯ сразу пропала
охота перечить ей, и, кивнув головой, Я сказал:
- Ђга!
- ’ебе нравитсЯ? - спросила она.
- Ђга!
Ћчевидно, решив, что, кроме этого "ага", от менЯ все равно ничего не
добьешьсЯ, она сказала ласково, словно угощаЯ менЯ этим пением:
- Ќу, слушай, слушай!
€, слегка прикоснувшись ладошкой к волосам на моей макушке, ушла так же
бесшумно, как поЯвилась.
Љонцерт оказалсЯ паршивый (с моей точки зрениЯ), так как в нем только
пели. Џосле певца выступала певица, после певицы - опЯть певец, только
другой, потом еще певица, так что Я извелсЯ вконец и всем им желал
провалитьсЯ поочередно под сцену. ‚се это закончилось выступлением квартета,
который мне и без того надоел.
Џотом началось представление "†енитьбы", и Я увидел, что эта моЯ
Њимолетное ‚иденье была не артистка, а что-то вроде режиссера. Ћна
предупреждала артистов, когда кому выходить на сцену, говорила, когда
поднЯть или опустить занавес, и все времЯ находилась за противоположной
кулисой, но Я уже на нее и не смотрел вовсе, так менЯ захватила игра
актеров. ‚се они переоделись, загримировались, как требовалось по пьесе, и
были сами на себЯ не похожи, словно переродились: и говорили и ходили не
так, как тогда, когда Я видел их на репетиции. ќто перевоплощение
чрезвычайно удивило менЯ и ужасно смешило. ’от, который играл Џодколесина,
нарЯдилсЯ в какие-то чудацкие гороховые штаны, наклеил бакенбарды и все
времЯ валЯлсЯ на диване. Џревратившись в какого-то лежебоку, байбака,
тюфтЯЯ, он тЯнул слова жалобным, недовольным, хныкающим голосом, так, словно
его обидел кто.
- ‘тепан! - канючил он, зовЯ слугу, краснощекого кудрЯвого парнЯ.
Ђ когда ‘тепан ЯвлЯлсЯ, он начинал расспрашивать, ходил ли он к
портному, и шьет ли портной фрак, и много ли уже нашил, и не спрашивал ли
портной, на что, мол, барину нужен фрак, не задумал ли барин женитьсЯ. “знав
же, что портной этим не интересовалсЯ, он отпускал слугу, а через минуту
звал снова и допытывалсЯ, ходил ли он в лавочку за ваксой, и не спрашивал ли
лавочник, длЯ чего барину вакса, и не хочет ли, "дискать", барин женитьсЯ.
Ћн так и говорил: не "дескать", а "дискать". Ђ этот ‘тепан ходил все времЯ с
надетым на руку сапогом, а в другой руке у него была сапожнаЯ щетка, которой
он старательно начищал сапог. ‚ первый раз, как только пришел, он тут же
хотел почесать кончик носа и испачкал его ваксой, после чего так уже и ходил
с черным носом. Љаждый раз, как только он поЯвлЯлсЯ со своей простодушной
румЯной физиономией и черным носом, Я начинал хохотать, ну, и все зрители
тоже, конечно, смеЯлись. џ обратил внимание на то, что каждый раз Я начинал
смеЯтьсЯ первый, а вслед за мной смеЯлись уже все остальные. ќто потому,
думалось мне, что Я нахожусь ближе к актерам и раньше всех вижу и слышу, что
происходит на сцене.
‚скоре Я заметил, что Њимолетное ‚иденье делает мне из-за
противоположной кулисы какие-то знаки, отрицательно качаЯ головой и
прикладываЯ палец к губам. џ понЯл, что не должен громко смеЯтьсЯ, и стал
больше сдерживатьсЯ. Ќо известно, что смех такаЯ штука: чем больше
сдерживаешьсЯ, тем громче смеешьсЯ, когда он в конце концов все же
прорветсЯ. ќто и случилось со мной, когда Явилась сваха ”екла €вановна.
Ђктриса, котораЯ играла эту ”еклу €вановну, была совсем еще не стараЯ
женщина, а тут она превратилась в какую-то допотопную старушенцию в
широченном салопе с невероЯтным количеством складок и заговорила совершенно
натуральным старушечьим голосом, нараспев, что само по себе уже было смешно.
Љ тому же многие слова она произносила не так, как надо, а перековеркивала
на свой лад: вместо "флигель" у нее получалось "хлигерь", вместо "этажи" -
"елтажи", вместо "нравитсЯ" - "ндравитсЯ", вместо "деликатес" - "великатес"
(это она невесту назвала деликатесом), а дойдЯ до слова "обер-секретарь",
она никак не могла одолеть его, несколько раз начинала сначала, и в конце
концов у нее получилось что-то вроде "обер-секлехтарЯ". Љогда она добралась
до этого "обер-секлехтарЯ", Я уже больше не мог выдержать и, забыв все на
свете, заржал, как молодой конь, выпущенный на свободу. ‚след за мной
загрохотал и весь зрительный зал.
…ще смех окончательно не утих в зале, как Њимолетное ‚иденье опЯть
Явилась передо мной и с ласковой укоризной сказала:
- Ќу миленький! Ќу так нельзЯ! Ќа сцене никто не должен смеЯтьсЯ.
‘хватив мою руку, она потащила менЯ из-за кулис. џ бежал за ней,
спотыкаЯсь о какие-то косЯки, прибитые к полу сцены. Њигом мы очутились в
фойе. ’ам она прихватила стул и, войдЯ в зрительный зал, поставила его
посреди прохода между рЯдами, прЯмо против сцены. “садив менЯ на этот стул,
она сказала:
- ‘иди вот и смейсЯ сколько угодно. ’ут можно.
Ќагнувшись, она крепко поцеловала менЯ в щеку и быстро ушла, оставив
вокруг запах духов, которые очень хорошо пахли.
Ќужно сказать, что в детстве Я обладал каким-то необъЯснимым магическим
свойством, в силу которого ни одна хорошенькаЯ женщина не могла передо мной
устоЯть и обЯзательно бросалась менЯ целовать, как только Я попадалсЯ ей на
глаза. Ћсобенно любили целоватьсЯ артистки. Ћни и между собой целовались
каждый раз при встрече. Љогда Я был совсем маленький, то отбивалсЯ от них
кулаками, но теперь Я уже не мог позволить себе такое неджентльменское
обращение с женщинами, а только старалсЯ держатьсЯ от них подальше.
‘мотреть спектакль из зрительного зала, да еще сидЯ на стуле, было
гораздо лучше, тем более что Я был совсем близко от сцены. € мне все хорошо
было видно. „ействие между тем перенеслось в дом невесты, Ђгафьи ’ихоновны,
куда стали сходитьсЯ женихи - один смешнее другого, а самый смешной, по
фамилии џичница, был такой толстый, что застрЯл в дверЯх. ‘тены комнаты
ходили ходуном (это же декорациЯ была), а он никак не мог пролезть сквозь
дверь. Ќаконец девка „унЯшка пихнула его сзади ногой с такой силой, что он,
как пробка, вылетел на середину сцены. „ействие чем дальше, тем становилось
смешней. џ смеЯлсЯ так, что упал со стула. Њногие бойцы поднимались со своих
мест, чтоб взглЯнуть, кто это смеетсЯ так, а когда пьеса кончилась, все
бросились ко мне, схватили менЯ на руки. Љто-то крикнул:
- Љачать парнишку!
џ полетел кверху, подброшенный десЯтком рук. ‚нутри у менЯ похолодело,
как бывает, когда высоко взлетаешь, качаЯсь на качелЯх. ‚ это времЯ человек
в черной кожаной куртке крикнул:
- Ћтставить качать парнишку! Ћтпустите его! ‚ы что, живого ребенка не
видели?
- „а где же его увидишь, товарищ командир? - заговорил тот, который
держал менЯ на руках. - “ менЯ дома ‚асЯтка совсем несмышленыш был, когда
менЯ на царскую службу взЯли. Џотом три года империалистической, потом год
на гражданской. ‚асЯтка теперь небось аккурат такой, как этот мальчонка
будет.
- Ѓратишки! - закричал вдруг стоЯвший рЯдом боец. - Ѓратишки, покончим
с белой гидрой! „обьемсЯ счастливой жизни! Џомрем, так пусть хоть наши
детишки счастье увидЯт.
- а! - закричал командир. - ’ише! Ќикому помирать не надо. Ћтпустите
сейчас же мальчонку! Ќапугали ведь!
Ѓойцы тЯнулись ко мне со всех сторон и целовали кто в щеку, кто в лоб,
кто просто в плечо. ЏередаваЯ менЯ из рук в руки, они наконец поставили менЯ
на сцену. ’ут Њимолетное ‚иденье схватила менЯ за руку и увела.
- ’ы, видно, любишь смотреть спектакли? - спросила она, когда мы
очутились в помещении за сценой.
џ сказал, что люблю.
- ’ак ты приходи к нам в театр. “ нас по воскресеньЯм бывают утренники.
‡наешь, где театр ‘оловцева?
џ сказал, что знаю.
- ‚от и приходи перед спектаклем, когда захочешь. ‘кажешь, что ты ко
мне, и тебЯ пропустЯт.
Ћна назвала свое имЯ и отчество и спросила, заглЯдываЯ в глаза:
- Ќе забудешь?
- Ќет, - уверенно отвечал Я.
Ќапрасно Я был так уверен. ‚ театр к ним Я так и не собралсЯ, уже не
помню почему, а имЯ и отчество ее скоро забыл, и осталась она в моей памЯти
просто как —удное Њгновенье.

ЌЂ ЌЋ‚ЋЊ Њ…‘’…

‚сему на свете бывает конец. Џоэтому пришел конец и Ѓорщаговской улице
с ее кособокими, щербатыми тротуарами, бездонным колодцем, страшной собакой
и ‘тепкой-растрепкой, Ѓешеным Ћгурцом. ’о есть ЃорщаговскаЯ улица со всеми
ее атрибутами осталась на месте, но мы-то оттуда уехали. ‘былась наконец моЯ
мечта поселитьсЯ в большом пЯтиэтажном каменном доме с балконами, с
затейливыми лепными украшениЯми на стенах, красивыми каменными статуЯми у
подъезда или над подъездом.
„ом этот был на углу Ѓольшой Љараваевской и красивейшей
Њарино-Ѓлаговещенской улиц, по левую сторону, если идти от ѓалицкой площади.
‡десь было все, чего мне хотелось: и лепные украшениЯ, и статуи, и даже
кариатиды, то есть красивые каменные женщины, которые, закинув за голову
руки, поддерживали снизу балконы. ’аких женщин было по две штуки под каждым
балконом. Ћбе улицы утопали в зелени деревьев, по обеим ходил трамвай, что,
по тогдашним моим понЯтиЯм, было достоинством, а не недостатком.
Џеред домом как со стороны Љараваевской, так и со стороны
Њарино-Ѓлаговещенской были палисадники с большими остролистыми кленами. џ
любил, забравшись на клен и примостившись на развилке ветвей, читать
какую-нибудь увлекательную книгу. ’ак, правда, было не очень удобно, но зато
интереснее: легче было вообразить себЯ в лесных чащобах, непроходимых дебрЯх
или тропических джунглЯх, о которых шла речь в книге.
Љвартира наша помещалась на самом верху, то есть на пЯтом этаже. „о нас
в этой квартире жил какой-то белогвардейский генерал, бежавший после
революции со всей своей семьей за границу. ‚сего в этой генеральской
квартире было семь большущих комнат. €з них три комнаты достались на нашу
долю. ‚ трех других комнатах, в которые был отдельный вход, поселилась
другаЯ семьЯ. € еще в одной комнате, где раньше был кабинет генерала,
поселилась еще одна маленькаЯ семейка - всего из двух человек, то есть
бездетные муж и жена.
„ве наши комнаты выходили окнами на Љараваевскую улицу (в каждой
комнате по два окна), но поскольку дом стоЯл на углу, то видна была и
Њарино-ЃлаговещенскаЯ улица. ’ретьЯ, самаЯ большаЯ комната, с тремЯ окнами,
выходила в сторону двора. €з окон этой комнаты была видна всЯ ЉараваевскаЯ
улица вплоть до поворота, где начиналсЯ Ѓотанический сад, в котором мы
пропадали летом по целым днЯм, за исключением тех случаев, когда уходили
купатьсЯ в Љадетском пруду.
€з квартиры было два выхода. Ћдна лестница, с каменными ступенЯми, вела
к парадному входу на Њарино-Ѓлаговещенской улице. „ругаЯ же, так называемаЯ
чернаЯ лестница, с чугунными ступенЯми, вела в вымощенный булыжником двор,
железные решетчатые ворота которого выходили на Љараваевскую улицу. ‚о дворе
был двухэтажный дровЯной сарай с террасой, на которую выходили двери сараев
второго этажа. ‘арай этот называлсЯ у нас, дворовых мальчишек, "пароходом",
потому что терраса с балюстрадой при небольшом усилии воображениЯ
превращалась в палубу кораблЯ, по которой можно было бегать, выкрикиваЯ
разные команды вроде "полный вперед", "право рулЯ", "свистать всех наверх" и
другие морские термины. Ћтсюда же, то есть с "палубы", можно было проникнуть
сквозь потайной лаз на чердак сараЯ, где находилсЯ штаб организованной мною
шайки "разбойников" под названием "ѓремучаЯ змеЯ", осуществлЯвшей набеги на
отрЯды бойскаутов, проводивших свои игры в Ѓотаническом саду. “строив
засаду, мы неожиданно обстреливали их каштанами, а когда они, испугавшись,
бросались бежать от нас, словно стадо баранов, мы незаметно убирались
куда-нибудь подальше, понимаЯ, что, обнаружив в конце концов малочисленность
нашего отрЯда, они легко могли одолеть нас.
Њой старший брат не принимал участиЯ в этих вылазках, так как сам в то
времЯ был членом скаутской организации. ЊенЯ же в скауты не принЯли по
причине моего малолетства. џ, таким образом, считал себЯ как бы объЯвленным
вне закона и находил удовлетворение в том, что вел партизанскую войну против
этой организации пай-мальчиков, с которой поклЯлсЯ не иметь ничего общего и
боротьсЯ всеми имевшимисЯ в моем распорЯжении средствами.
‘амой любимой моей комнатой в нашей новой квартире был зал (так мы
называли комнату с тремЯ окнами). Џотолок в ней был не белого, как это
обычно делаетсЯ, а темно-красного цвета, щедро украшенный по краЯм
разноцветной лепкой. ќтим потолком Я лично способен был любоватьсЯ словно
произведением искусства. Ќо главным украшением этой комнаты ЯвлЯлсЯ камин,
который, кстати сказать, мы никогда не топили, так как, чтобы нагреть
помещение с его помощью, потребовалсЯ бы чуть ли не целый воз дров. ’опили
обычно кафельную голландскую печь, установленную в небольшом треугольном
коридорчике, в который выходили двери всех трех наших комнат. Џечь была
расположена так, что обогревала все три комнаты сразу. Љамин, в сущности,
нужен был не длЯ тепла, а скорее длЯ красоты, длЯ престижа, длЯ уюта.
€ Я любил его, этот наш старый добрый камин, как любЯт старого доброго
друга. ђЯдом с ним Я чувствовал себЯ чем-то вроде блудного сына,
возвратившегосЯ после сорокалетней разлуки под отчий кров, либо чем-то вроде
старого морского волка, ушедшего на покой после многолетних плаваний по всем
морЯм и океанам, либо доживающим век в своем родовом замке девЯностолетним
английским лордом с подагрой в обеих ногах или какой-нибудь другой фамильной
болезнью. ‘идЯ на стуле с книгой в руках и протЯнув свои подагрические ноги
к каминной решетке, Я смотрел своим тусклым, старческим взором на пылающее в
камине пламЯ (воображаемое, конечно), и в этом пламени передо мной проходили
картины далекого, невозвратимого прошлого. Љонечно, быть лордом
противоречило моим политическим убеждениЯм, но это же было только на времЯ,
и мое сознание прощало мне невольную прихоть воображениЯ, тем более что лорд
был довольно симпатичный и добрый старик, много перенесший на своем веку, и
при наличии целой кучи достоинств у него был лишь один-единственный
недостаток, а именно - его непролетарское происхождение; но, в конце концов,
какой же человек может обойтись вовсе без недостатков, в особенности если
живет в четырнадцатом или пЯтнадцатом веке. ‚ общем, виноватыми в моей, если
так можно сказать, бесхребетности были, очевидно, прочитанные мною книги да
еще волшебник камин, навевавший мне такого рода сны наЯву.
‘ этим камином у менЯ была особенно теснаЯ дружба, так как он к тому же
был поверенным одной моей тайны. ‘боку у самого пола Я заметил, что одна
изразцоваЯ плита камина прилегает неплотно, и, попытавшись отделить ее,
обнаружил тайник. €з этого тайника Я извлек два старинных пистолета с
длинными иссинЯ-черными стальными дулами и красивыми узорчатыми рукоЯтками,
отделанными черненым серебром. Ћдин пистолет был капсюльный, с помощью
которого можно было стрелЯть пистонами или капсюлЯми, другой - с кремневым
запалом. ќти пистолеты, без сомнениЯ, принадлежали в прошлом какому-нибудь
рыцарю, и, засунув их за поЯс, легко было вообразить себЯ самым настоЯщим
средневековым рыцарем или запорожским казаком.
Њы с братом решили взЯть эти пистолеты себе в качестве военных трофеев,
поскольку они были брошены бежавшим с полЯ боЯ белЯком-генералом. Ћбычно мы
прЯтали их в обнаруженном мной тайнике и играли ими, когда никто из старших
не видел. ‚едь родители ни за что не позволили бы нам взЯть чужие вещи.
Џистолеты эти годились не только длЯ игры в войну, но и длЯ театральных
представлений. Љомната с камином превращалась тогда в зрительный зал и в
сцену одновременно, а члены "разбойничьей" шайки - в обычных миролюбивых
зрителей, за исключением тех, которые назначались мною в актеры. ‚прочем,
много актеров не требовалось, так как все основные роли исполнЯл Я сам, не
говорЯ уж о том, что режиссура тоже лежала на моих плечах. Ѓольшим успехом,
помнитсЯ, пользовалось представление "’арас Ѓульба", в котором ’арас Ѓульба
- а его роль играл, конечно же, Я - затевал разговор в оскорбительном тоне
со своим сыном Ћстапом ("Ђ поворотись-ка, сын! ќкой ты смешной какой!"),
после чего между ними начиналась, к великой радости зрителей, кулачнаЯ
драка. Џосле же примирениЯ с Ћстапом, которое наступало, если драка не
заходила слишком далеко, следовала расправа с изменившим своей родине и
переметнувшимсЯ в католическую веру Ђндрием.
"‘той и не шевелись! - страшным голосом говорил Ѓульба. - џ тебЯ
породил, Я тебЯ и убью!"
Џриладив свежий капсюль к запалу пистолета и хорошенько прицелившись, Я
нажимал курок. ђаздавалсЯ выстрел. €з дула пистолета тЯнулсЯ синеватый
дымок, и беднЯга Ђндрий замертво падал на пол. ќта трагическаЯ сцена
производила сильный эффект, но заканчивалась обычно весело, так как
сраженный выстрелом Ђндрий, конечно же, не мог испустить дух спокойно, а,
согласно моему режиссерскому замыслу, предварительно конвульсивно дергалсЯ
всем телом и дрыгал ногами, что вызывало дружный смех зрителей. ‘мех этот,
однако же, не смущал менЯ, так как раздавалсЯ по адресу изменника ЂндриЯ,
ничего, кроме презрениЯ, не заслуживавшего.
Ѓыли тут и другие театральные постановки, но о них слишком долго
пришлось бы рассказывать.
Ќаши новые жилищные условиЯ оказались вполне подходЯщими длЯ того, чтоб
зажить полнокровной индейской жизнью, хотЯ, по правде сказать, быть индейцем
не так легко, как кто-нибудь, может, думает. ‚о-первых, индейцу нужен
вигвам. Ђ где его взЯть? Џришлось мне таскать из Ѓотанического сада ореховые
прутьЯ, потом эти прутьЯ сплетать так, чтоб получилсЯ каркас, который
следовало обшить бизоньими шкурами, а бизоньи шкуры надо было делать из
старых газет, окрашиваЯ их в коричневый цвет. ‚о-вторых, индейцу нужны были
штаны с бахромой по краЯм, ну и головной убор, конечно. таны Я скроил и
сшил собственноручно из старого мешка, который раздобыл где-то, головной
убор соорудил из петушиных, гусиных и индюшачьих перьев, которые собирал
везде, где они только попадались. Љроме того, Я сделал самый настоЯщий
индейский тамтам, или, вернее сказать, барабан. –елый месЯц Я вымачивал в
воде кроличью шкурку, чтоб из нее можно было повыдергать шерсть и получить,
таким образом, кожу длЯ барабана. ‚ общем, была работка, скажу Я вам! €ной
взрослый за деньги не трудитсЯ у себЯ на работе столько, сколько приходилось
трудитьсЯ мне, и притом без всЯкой мысли о каком бы то ни было
вознаграждении. Ђ потом, когда все было готово, родители запротестовали и
сказали, чтоб Я убрал свой вигвам, так как это ни на что не похоже, когда
посреди комнаты стоит какой-то шалаш или овин.
ќто было Явное преувеличение, так как вигвам стоЯл не посреди комнаты,
а в углу. Ќо, в сущности, дело от этого не менЯлось, поскольку вигваму,
конечно, место было не в комнате, а где-нибудь под открытым небом. џ и сам
понимал, что тут вышло некоторое, так сказать, несоответствие, и обещал
завтра же разобрать вигвам. Ќа следующий день, однако, что-то помешало мне
выполнить свое обещание, и Я сказал, что сделаю это завтра. ‘ тех пор так и
пошло: завтра да завтра. ђодители между тем понемногу привыкли к виду
вигвама и уже не так часто напоминали мне о нем.
Ђ вскорости мы заболели все. ‚ то времЯ свирепствовал сыпной тиф.
Џереносчиками этой страшной болезни были вши, то есть крошечные
насекомые-паразиты бледно-желтого цвета, которых и глазом-то не всегда
разглЯдишь. ќти вши расплодились тогда повсюду в огромных количествах. Њать
всЯчески боролась с ними, стараЯсь поддерживать чистоту. “ нас был громадный
пЯтиведерный самовар из оцинкованного железа, в котором она постоЯнно
вываривала белье. ’олько так и можно было избавлЯтьсЯ от этих зловредных
насекомых: в кипЯтке они дохли и уже не могли больше кусатьсЯ и переносить
заразу.
ЌесмотрЯ на все стараниЯ, мы все же не убереглись от этой ужасной
болезни. € первой не убереглась мамочка. Ќеожиданно она почувствовала
недомогание и вскоре слегла. ’емпература у нее поднЯлась до такой степени,
что началсЯ бред. Ћна никого не узнавала, и ей все времЯ казалось, что в
углу комнаты сидит черт. Ћна умолЯла нас прогнать этого черта и порывалась
убежать от него, выскочив из окна (это с пЯтого этажа-то!). Ћтец в таких
случаЯх крепко держал ее руками, чтоб она не могла выскочить из постели. €
за ней постоЯнно надо было следить. Џо временам, казалось, сознание
возвращалось к ней, и, увидев менЯ, она говорила:
- Ќу-ка, подойди сюда. Џодойди!
- ‡ачем? - спрашивал Я с опаской.
- Ќу подойди, не бойсЯ! ”у! Љак тебе не стыдно! ЃоитсЯ родной матери! -
с укоризной говорила она, и ее большие черные глаза на исхудавшем, бледном
лице блестели, как у безумной.
џ и на самом деле боЯлсЯ, так как впервые видел человека в бреду. Љ
тому же Я прочитал где-то, что безумцы очень хитры и ловко умеют
прикидыватьсЯ нормальными людьми длЯ выполнениЯ своих безумных замыслов.
…сли бы она попросила подать ей воды или сделать что-нибудь, Я тотчас бы
сделал, но она не объЯснЯла, зачем звала менЯ к себе, и Я опасалсЯ, нет ли
тут какого-нибудь подвоха. ‚прочем, минуты просветлениЯ быстро проходили у
нее, и она снова начинала метатьсЯ в бреду.
‘коро заболели один за другим и мы, все четверо ребЯт. Ћтец держалсЯ
дольше всех, но и он наконец свалилсЯ. џ не знаю, что бы мы делали, если бы
не тетушка ЂнЯ, жена дЯди Љоли. Ћна проводила у нас целые дни, готовила еду
и за всеми ухаживала.
џ почему-то болел дольше всех. “же и отец, и мать, и все остальные
выздоровели и занимались своими делами, а Я все лежал и лежал. ‘трашнаЯ
слабость охватила менЯ, и не было сил поднЯть руку или голову. ЊенЯ кормили,
как маленького, и еще уговаривали поесть, так как есть-то мне расхотелось
вовсе. Ќаконец кризис (то есть самаЯ тЯжелаЯ и опаснаЯ фаза болезни) миновал
и у менЯ. ’ут Я сразу почувствовал аппетит и ощутил как бы прилив сил, но
когда Я, понемногу окрепнув, попыталсЯ встать с постели, то увидел, что не
могу ходить. Ќоги подогнулись подо мной, и Я сел прЯмо на пол. “ менЯ
хватило сил только на то, чтоб стать на колени, держась за кровать руками, а
когда Я пыталсЯ выпрЯмитьсЯ, то ноги опЯть подгибались, и приходилось
садитьсЯ на пол. ќто показалось мне почему-то страшно смешным.
Њать услышала мой смех из другой комнаты и, войдЯ, увидела менЯ возле
кровати.
- Џочему ты смеешьсЯ? - спросила она.
- џ не могу ходить, - отвечал Я.
Ћна молча взЯла менЯ на руки и уложила обратно в постель. Џотом
сказала:
- ќто ничего. Џосле болезни всегда так бывает. џ тоже не могла ходить,
когда начала выздоравливать. ’ебе надо еще полежать. ’ы понемногу наберешьсЯ
сил и научишьсЯ снова ходить.
- Ђ почему ты плачешь? - спросил Я, заметив слезы на ее глазах.
- џ плачу от счастьЯ, - сказала она. - ‚се мы остались живы, а теперь Я
вижу, что и ты выздоровел. џ так счастлива!
ќто было длЯ менЯ что-то новое. „о сих пор Я думал, что плакать можно
только от горЯ.
‘ тех пор Я уже почти не лежал, а все больше сидел в постели. Џо
временам Я вставал и, держась руками за кровать, потихоньку ходил вокруг
нее. Џотом стал передвигатьсЯ по комнате, держась руками за стены, чтоб
добратьсЯ к окну. “видев это, мать принесла мне бамбуковую палочку и
сказала, чтоб Я ходил, опираЯсь на нее. џ попробовал ходить с палочкой, как
старенький старичок, и увидел, что так было гораздо удобнее: не нужно было
каждый раз хвататьсЯ руками за стены. Ћсмелев, Я решил предпринЯть серьезное
путешествие и, с усилием открыв дверь, вышел в большую комнату, где ни разу
не был за последние полсотни дней. ‚игвам мой по-прежнему стоЯл на том
месте, где Я его построил. „обравшись до него и заглЯнув внутрь, Я увидел в
нем свое индейское снарЯжение: и лук, и стрелы, и барабан... € у менЯ
поЯвилось какое-то странное ощущение, будто с тех пор, как Я с такой
страстью смастерил все эти вещи, прошло множество лет. Њне даже казалось,
что это не Я все сделал, а какой-то другой мальчик, очень на менЯ похожий,
но все же не Я. ќто в какой-то степени и вправду так было, поскольку, пока Я
болел, Я о многом думал и как-то переменилсЯ, то есть был уже не тем, кем
был прежде.
Њежду тем подошла зима. „ров у нас не было. Ќи у кого тогда не было
дров. Ћтец принес откуда-то маленькую железненькую печечку на четырех ножках
и несколько железных труб, вроде водосточных. ‚ верхней части дымохода
голландской печки он пробил круглое отверстие и вставил в него одну из труб,
а другие трубы соединил между собой и с железной печкой. ’Яга получилась
хорошаЯ, и железную печку можно было топить щепками, хворостом, соломой,
бумагой, картоном и вообще всЯческой дрЯнью, котораЯ была способна гореть.
€ногда печь нагревалась так, что бока ее становились красными, но тепла от
нее хватало лишь на одну комнату, именно на ту, в которой она стоЯла. ’еперь
наша жизнь проходила главным образом в этой комнате. ‡десь мы и ели и спали.
†елезнаЯ печка давала не только тепло, но и служила длЯ приготовлениЯ пищи.
Ћтец, приходЯ домой вечером, часто приносил пару поленьев дров,
фанерный Ящик, старую железнодорожную шпалу, какое-нибудь бревно
неизвестного происхождениЯ либо просто доску от забора. ‚ тот период все
деревЯнные заборы в городе были поломаны и растащены жителЯми длЯ вот таких
железных печек, которые почему-то назывались "буржуйками".
‚ конце концов пришла очередь и моего любимого вигвама. ‚ один из
морозных дней, когда совсем нечего было жечь, Я разобрал вигвам, так что
получилась порЯдочнаЯ охапка топлива. € как сказал поэт: "џ сжег все, чему
поклонЯлсЯ. € поклонилсЯ всему, что сжигал".
€ли что-то вроде этого.

Њ…—’Ђ

Љроме баЯна, отец умел играть на таких музыкальных инструментах, как
гитара, мандолина, балалайка. “ нас в доме всегда были эти инструменты, и Я
просил отца научить менЯ играть на каком-нибудь из них. Ћтец показал мне,
как настраивать мандолину, гитару и балалайку, научил играть некоторые
простенькие музыкальные произведениЯ, вроде так называемого "‘обачьего
вальса", без которого в те времена не обходилось обучение ни одного
начинающего гитариста или балалаечника, и сказал, что гитара требует
серьезных занЯтий с опытным преподавателем, на балалайке вообще не стоит
учитьсЯ, а на мандолине Я сам могу подбирать по слуху те мелодии, которые
знаю, то есть те, которые могу пропеть или просвистеть. џ попробовал, и это
стало у менЯ получатьсЯ. Ѓеда была в том, что Я знал слишком мало мелодий.
‚ школе у менЯ был товарищ, который довольно хорошо играл на мандолине,
и Я кое-чему у него научилсЯ. Љогда мы переехали на Њарино-Ѓлаговещенскую, Я
познакомилсЯ с Љостей ‚олынцевым, который жил в нашем доме у своего дЯди,
настройщика пианино и музыкального мастера, как он себЯ называл. ‚сЯ
квартира у этого дЯди была завалена принЯтыми в починку гитарами,
мандолинами, балалайками, альтами, скрипками и тому подобными инструментами,
которые он постоЯнно склеивал, туго стЯгиваЯ веревками, и покрывал лаком,
отчего по всему дому пахло смолой, как в сосновом лесу, и даже крепче, Я бы
сказал, так как лак разводилсЯ скипидаром, а скипидар, как известно,
делаетсЯ из сосновой смолы.
ЉостЯ ‚олынцев нигде не училсЯ, но умел понемножку играть на всех
инструментах, которые поступали в ремонт к его дЯде, и, кроме того, играл на
мандолине в оркестре народных инструментов при клубе железнодорожников,
который помещалсЯ напротив нашего дома. џ тоже стал играть в этом
самодеЯтельном оркестре. ’ам Я встретилсЯ с довольно опытными мандолинистами
и многому у них научилсЯ.
ђепертуар мой расширилсЯ. џ понемногу освоилсЯ с инструментом. ђаньше,
чтоб разучить какую-нибудь мелодию, мне нужно было предварительно подобрать
ее на мандолине, двигаЯсь как бы в темноте, на ощупь, после чего уже
напрактиковатьсЯ исполнЯть ее в нужном темпе и без ошибок. —ерез некоторое
времЯ Я заметил, что мне уже не нужна эта предварительнаЯ стадиЯ. …сли Я
запоминал какую-нибудь вновь услышанную мелодию, то есть если Я мог пропеть
или хотЯ бы мысленно повторить в памЯти, то мог тут же и сыграть ее без
какой-либо подготовки: пальцы как бы сами собой нажимали на нужные лады и
извлекали нужные звуки. Њандолина стала послушна мне, как мой собственный
голос.
“ менЯ была какаЯ-то непонЯтнаЯ длЯ себЯ самого потребность играть
новые мелодии, и, когда их не было, Я сочинЯл их сам, то есть
импровизировал, хотЯ, по правде сказать, Я тогда и не знал о существовании
такого слова, как "импровизациЯ". ќто получалось у менЯ как бы само собой,
когда было соответствующее настроение.
Њы с Љостей ‚олынцевым часто приходили друг к другу и играли: один на
мандолине, другой на гитаре. “ него был хороший слух, и он быстро подбирал
аккомпанемент к любой мелодии на гитаре. Ћднажды, когда мы исполнили чуть ли
не весь наш репертуар, Я принЯлсЯ импровизировать на мандолине. Ћн спросил,
что это за вещь Я играю. ЃоЯсь, как бы он не стал надо мной смеЯтьсЯ, Я
сказал, что это новое танго, которое Я слышал на концерте. ’огда как раз
входили в моду фокстроты и танго. ЉостЯ поверил и просил научить его играть
это танго. џ готов был исполнить его просьбу, но оказалось, что, пока мы
разговаривали, Я забыл, с чего начинаетсЯ моЯ импровизациЯ, а пока вспоминал
начало, забыл и продолжение. ЉостЯ подосадовал и сказал, что у менЯ памЯть
дырЯваЯ.
‘ тех пор Я исполнЯл свои импровизации, лишь оставаЯсь в одиночестве,
причем заметил, что придумываемые мною фантазии с такой же легкостью
вылетают из моей головы, как и приходЯт в голову. џ чувствовал себЯ как
неграмотный, который способен сочинЯть складные стихи, но записывать их не
может и тут же забывает. —тобы записывать музыку, нужно было знать ноты. Ђ
мне почему-то хотелось записывать, может быть, только потому, что Я этого не
умел.
‚ одном из букинистических магазинов (а у менЯ тогда уже была страсть
шататьсЯ по букинистическим и вообще по книжным магазинам) Я купил
старенький самоучитель нот и, прочитав его от корки до корки, все, как мне
показалось, понЯл, но, когда стал пробовать играть по нотам, у менЯ ничего
не получалось. Љак известно, в нотных знаках записываетсЯ высота каждого
музыкального звука и длительность его звучаниЯ. € вот Я никак не мог уловить
меру этой длительности. Џробившись уж не помню сколько времени и решив уже
отказатьсЯ от своей затеи, Я однажды попробовал сыграть по нотам какую-то
простенькую, хорошо мне знакомую песенку вроде "‚о саду ли, в огороде". €
вот тут-то Я наглЯдно, так сказать, узнал, что такое эти восьмые, четвертые,
половинные и так называемые целые ноты в их временном, ритмическом
выражении. Џосле этого опыта все сразу стало на свои места, и хотЯ разбирать
по нотам незнакомые произведениЯ было трудно, но все же получалось нечто
похожее на что-то, из чего постепенно выкристаллизовывалась определеннаЯ
мелодиЯ, которую можно было заучить на памЯть.
’аким образом, Я выучил по нотам несколько венгерских танцев Ѓрамса,
песенок уберта, вальсов и полек €оганна и €осифа траусов, "’анец маленьких
лебедей" —айковского, "Џеснь индийского гостЯ" ђимского-Љорсакова и
некоторые другие. ‚се родные и знакомые, слышавшие мою музыку, твердили, что
мне надо учитьсЯ играть на скрипке. Џодобно тому как теперь мода учить
ребЯтишек на пианино, тогда была мода учить на скрипке.
‘реди моих знакомых ребЯт из нашего дома был мальчишка Ђлешка „емидюк.
Џри полном отсутствии музыкального слуха он училсЯ играть на скрипке в
консерватории. Ћтец у него был простой сапожник, но мечтал вывести сына, как
тогда говорилось, в люди и выучить на музыканта. Џроучившись в консерватории
три года, Ђлешка все еще пиликал свои нескончаемые гаммы, причем ужасно
фальшивил и не умел сыграть ни одной самой пустЯчной мелодии. „а что
сыграть! Љогда ему хотелось пропеть какую-нибудь всем знакомую песенку,
вроде популЯрнейшего в те времена "џблочка", он просто выкрикивал слова, без
всЯкого намека на какой-нибудь музыкальный мотив. Ћднажды, зайдЯ к нему, Я
попробовал поиграть на его скрипке, сначала пиччикато, то есть извлекаЯ
звуки не смычком, а пальцем. Ќащупав примерное расположение ладов, Я
попробовал поиграть смычком и, потренировавшись немного, тут же "исполнил",
сейчас уже не помню, что именно, "’анец маленьких лебедей" или "Џеснь
индийского гостЯ".
Џришел его отец, мужчина немного ниже среднего роста, неулыбчивый,
неразговорчивый, небритый, усатый и в сапогах. Ћн молча постоЯл надо мной,
послушал, как Я "играю", и, не сказав ни слова, ушел в свою сапожную
мастерскую. Ќо Ђлешка был удивлен до крайности и не верил, что Я впервые
держу скрипку в руках. џ объЯснил ему, что у скрипки такой же строй, как у
мандолины, разница лишь в том, что на грифе мандолины обозначены лады,
соответствующие определенным нотам, на скрипке же эти лады не обозначены. Ќо
поскольку пальцы у менЯ при игре на мандолине уже привыкли попадать на
нужные лады, то и тут они попадают куда надо как бы сами собой.
‘ тех пор Ђлешка смотрел на менЯ как на какое-то чудо природы и все
удивлЯлсЯ, почему Я не поступаю в консерваторию. —то мог Я на это ответить?
‚о-первых, Я вовсе не хотел сделатьсЯ на всю жизнь музыкантом, то есть
человеком, существование которого начисто лишено каких-либо приключений (а
именно этого жаждала моЯ романтически настроеннаЯ ребЯчьЯ душа), если же Я
играл на мандолине, то только потому, что мне это нравилось. ‚о-вторых, хотЯ
школа, где Я училсЯ, была длЯ менЯ примерно чем-то вроде божьего наказаниЯ,
но Я уже как-то сжилсЯ с нею, чувствовал себЯ ее частицей. Ѓросить ее,
расстатьсЯ навсегда со школьными товарищами, пойти туда, где Я никого не
знаю, было длЯ менЯ все равно что отказатьсЯ от собственной матери или
перейти в католики.
Џостепенно разговоры о том, что мне надо учитьсЯ на скрипке, все же на
менЯ как-то подействовали и внушили мысль, будто Я на самом деле хочу этого.
Ћтец, однако, сказал, что если Я хочу учитьсЯ на скрипке, то должен сперва
заработать деньги, чтобы купить ее. …динственный способ, которым мог
заработать деньги мальчишка моего возраста в те времена, была продажа газет
вразнос. ’аким образом, в моей жизни началсЯ так называемый газетный период.
ђаненько утречком Я вставал и бежал в типографию, оттуда с пачкой газет
мчалсЯ по улице, выкрикиваЯ название газеты. ‚ыгоднее всего, по моим
расчетам, было торговать газетами на вокзале, так как многие пассажиры,
чтобы скоротать времЯ в ожидании поезда, любили почитать газету либо
покупали ее с тем, чтоб прочитать в поезде.
Ћднако при первом же моем поЯвлении на перроне менЯ здорово оттузили
двое сорванцов-мальчишек, монополизировавших торговлю газетами на вокзале и
в пригородных поездах. ‚ результате Я перенес поле своей деЯтельности на
рынок, помещавшийсЯ на ѓалицкой площади. Ќа рынке ни у кого никаких
особенных привилегий не было, каждый мог продавать что ему вздумаетсЯ, и
никто ничьих прерогатив не нарушал. ‡десь к тому же иной раз можно было
увидеть цыгана с дрессированным медведем, петрушечника с его кукольным
театром, бродЯчего фокусника-китайца с его "арика - есть, шарика - нет",
послушать песни старого седоусого кобзарЯ и тому подобное.
џ довольно скоро сообразил, что без соответствующей рекламы никакаЯ
торговлЯ успешно идти не может, и каждый раз начинал свой рабочий день с
того, что заглЯдывал на последнюю страницу газеты, в так называемый отдел
происшествий. ’ам обычно печаталось что-нибудь сенсационное по части краж,
ограблений, убийств, вообще разного рода преступлений и несчастных случаев,
сведениЯ о которых почему-то больше всего интересуют публику. ’еперь, вместо
того чтоб кричать просто: "ѓазета!", Я вслед за названием газеты выкрикивал
примерно следующее: "ЏоследнЯЯ новость! —етырехлетний ребенок убил мать,
отца, родного дедушку и маленького котенка! ЏоследнЯЯ новость! —етырехлетний
ребенок убил мать, отца, родного дедушку и маленького котенка! ‘енсациЯ!"
ѓорЯ желанием поскорей узнать подробности столь невероЯтного происшествиЯ,
публика гораздо быстрее раскупала газету.
‚ те дни, когда в отделе происшествий ничего интересного не было,
приходилось изворачиватьсЯ и усиленно шевелить мозгами. ’ак, в одной из
подобного рода газет Я обнаружил статью, где упоминалось о „жордано Ѓруно,
обвиненном средневековой инквизицией в ереси и приговоренного к сожжению.
€деЯ была подсказана самой газетой, и, бегаЯ между торговыми рЯдами, Я
кричал: "ЏоследнЯЯ новость! —еловек, которого сожгли на костре живьем!
ЏоследнЯЯ новость! †ивого человека сожгли на костре! ‘енсациЯ!" ѓазета с
этой более чем трехсотлетней давности новостью шла нарасхват.
‚ другой раз в газете совсем никакого потрЯсающего материала не было,
но на глаза мне попалсЯ фельетон под названием: "€з мухи сделали слона".
ђечь шла о каком-то пустЯковом случае, который раздули в целую историю, не
имеющую, разумеетсЯ, никакого отношениЯ ни к мухам, ни к слонам. Ћднако
поскольку в заголовке черным по белому было напечатано: "€з мухи сделали
слона", то Я и кричал: "‘енсациЯ! ‘лон из мухи! Ќовое достижение науки! €з
мухи сделали слона! ‘енсациЯ!"
Њногие, конечно, только посмеивались, но находились такие, которые
покупали газету.
‚ общем, торговлЯ моЯ шла довольно живо и шла бы еще живей, если бы не
предубежденное отношение к прессе тогдашней публики, котораЯ почему-то
считала, что в газетах печатаетсЯ одна брехнЯ.
‚ыпадали, однако ж, дни, когда Я быстро распродавал весь свой запас
газет и успевал сбегать в типографию за новой пачкой.
Ќаиболее привлекательным длЯ менЯ местом на рынке были книжные палатки.
’ам можно было купить любую подержанную книгу, начинаЯ с "Љнижки-копейки",
самого дешевого сытинского изданиЯ, вплоть до многотомной энциклопедии
Ѓрокгауза и …фрона. ’ут же тЯнулись рЯды букинистов более низкого, так
сказать, пошиба. ђасстелив какую-нибудь дерюжку прЯмо на земле или, говорЯ
точнее, на булыжнике, которым была вымощена базарнаЯ площадь, такой
книготорговец выкладывал свой товар, как говоритсЯ, лицом, то есть так, чтоб
были видны обложки с названиЯми книг. € книги тут были самые ходовые, то
есть не какой-нибудь ”укидид или Љсенофонт, которые не поймешь про что и
пишут, а †юль ‚ерн, Њайн ђид, ”енимор Љупер, ‹уи Ѓуссенар, Љиплинг, Ѓрег
ѓарт, ѓустав ќмар, Љонан „ойл, ‘тивенсон, у которых что ни страница, то
какое-нибудь потрЯсающее приключение. ’ут же красовались уцелевшие с
дореволюционных времен серийные выпуски с отдельными рассказами про сыщиков
Ќата Џинкертона, ерлока •олмса, Ќика Љартера, распутывавших самые
невероЯтные преступлениЯ и пользовавшихсЯ особой любовью у читателей того
сорта, к которому принадлежал в те времена Я.
ЏонЯтно, что мне не всегда удавалось удержатьсЯ от того, чтоб не
истратить часть денег на покупку возбудившей мое любопытство книжки. ‚
основном же весь доход от продажи газет Я отдавал отцу "на скрипку".
‚прочем, это только так говорилось "на скрипку", на самом же деле
деньги уходили "на жизнь". ‘рок приобретениЯ скрипки все отодвигалсЯ и
отодвигалсЯ, так что в конце концов Я перестал верить, что когда-нибудь
получу ее.

—“„Ћ „‚Ђ„–Ђ’ЋѓЋ ‚…ЉЂ

Џомимо интересовавших менЯ книжных палаток, на рынке были палатки, в
которых велась торговлЯ самыми разнообразными предметами, начинаЯ со старых
штанов и кончаЯ подзорными трубами. Џо своему виду такаЯ палатка напоминала
что-то вроде современного комиссионного или антикварного магазина. ђЯдом со
стоЯщим в глубине палатки на полке граммофоном с изогнутой широкой трубой
стоЯли хрустальнаЯ ваза, чайный сервиз, графин с граненой стеклЯнной
пробкой, никелированный самовар, полдюжины медных подсвечников, сифон длЯ
сельтерской воды. Ќа боковой полке, выстроившись в рЯд, стоЯли дамские
туфельки разных фасонов и размеров, тут же гипсовый бюст ‹ермонтова и
гармонь-трехрЯдка. Ќа противоположной полке в таком же порЯдке выстроились
мужские ботинки и полуботинки, также разных размеров и разной степени
изношенности. Ќа нижних полках и по бокам прилавка в самых неожиданных
сочетаниЯх стоЯли и лежали такие предметы, как морские ракушки самых
причудливых форм, употреблЯвшиесЯ в качестве декоративных украшений и
пепельниц, бронзовые статуэтки, фарфоровые безделушки в виде галантных
средневековых кавалеров и расфранченных придворных дам, веера с изображением
Японок в кимоно или летЯщих аистов, шеренга мраморных слоников - один меньше
другого, целый набор шкатулок, ларчиков, корзиночек с принадлежностЯми длЯ
вышиваниЯ или вЯзаниЯ, увесистый чернильный прибор из серого с прожилками
мрамора и с таким же мраморным увесистым пресс-папье, морской бинокль самых
невероЯтных размеров, пульверизатор из синего стекла с красной резиновой
грушей длЯ накачиваниЯ воздуха, волшебный фонарь, толстенный альбом длЯ
семейных фотографий, глинЯнаЯ копилка в виде тупорылой свиньи с
продолговатым отверстием на спине длЯ опусканиЯ монет и т.д. Ќад всем этим
добром где-нибудь в углу висела на гвозде скрипка, балалайка или гитара.
“видев однажды скрипку, Я уже наведывалсЯ сюда чуть ли не ежедневно,
чтоб удостоверитьсЯ, не продали ли ее еще. ‘крипка, впрочем, скоро исчезла,
но Я продолжал посещать эти места, уже, конечно, не ради скрипки, а ради,
так сказать, познаниЯ всЯкого рода вещей, как посещают люди выставки, музеи
или картинные галереи. „а и на самом деле интересно было. ’о вдруг поЯвитсЯ
на прилавке чучело Ястреба или совы или оленьи рога, то барометр со стрелкой
и циферблатом с интригующими надписЯми: "џсно", "Џасмурно", "“меренный
ветер", "ЃурЯ", то стереоскоп с картинками, которые можно было посмотреть.
Ќаконец поЯвилась вещь, котораЯ всецело завладела моим вниманием. ќто был
киноаппарат. Џо своему внешнему виду он был похож на волшебный фонарь длЯ
демонстрации диапозитивов, но от обычного волшебного фонарЯ его отличало
наличие зубчатых барабанов, представлЯвших собой лентопротЯжный механизм,
двух бобин длЯ наматываниЯ киноленты (одна бобина сверху, другаЯ снизу). Ќа
верхнюю бобину к тому же был намотан ролик обычной тридцатипЯтимиллиметровой
киноленты, на которой можно было разглЯдеть кадрики со снЯтыми на них людьми
и городской улицей.
‘ам фонарь, в котором помещалась небольшаЯ керосиноваЯ лампа, был
покрыт Яркой, радовавшей глаз красной эмалевой краской. Ѓобины, так же как и
вращавшийсЯ перед объективом трехлопастный обтюратор, были матово-черные, а
оправа объектива, как и зубчатые барабаны с прижимными роликами, были
никелированные. ‚есь аппарат сказочно сверкал своими металлическими
деталЯми. Џравду сказать, было заметно, что он уже не новый, но нового тогда
ведь и быть не могло, поскольку в годы гражданской войны никаких
киноаппаратов и волшебных фонарей, так же как и других детских игрушек, уже
не делали. ‹юдЯм было не до того. “же давно не работала текстильнаЯ и
обувнаЯ промышленность. ‡акрылись стекольные и фарфоровые заводы. Ќаконец
перестали работать и сахарные заводы. Ћбыкновенную кастрюлю, кружку или
стакан негде было купить. …сли разбивалсЯ стакан, его тщательно склеивали
специальным клеем. ‚место сахара часто употреблЯли вредный длЯ здоровьЯ и
совершенно непитательный сахарин. †ить было тЯжело. Ќо все равно жить очень
хотелось. € очень хотелось иметь киноаппарат и показывать дома кинокартины.
Ћ том, что на рынке в палатке продаетсЯ киноаппарат, Я рассказал
старшему брату. Њы с ним решили скооперироватьсЯ и накопить капитал,
требуемый длЯ покупки киноаппарата. ‚двоем мы развили бешеную деЯтельность
по продаже газет. ‘амым трагичным, что тогда могло случитьсЯ, по моим
представлениЯм, было, если бы аппарат кто-нибудь купил до того, как нужнаЯ
сумма оказалась нами накопленной. Ќечего и говорить, что каждый день мы
наведывались и проверЯли, не продан ли "наш" аппарат.
‘кажу коротко: все обошлось без трагедии. ‘пустЯ два или три столетиЯ
(считаЯ по столетию в каждой неделе) нужнаЯ сумма наконец была собрана. €
вот мы уже мчимсЯ со скоростью метеоров по Њарино-Ѓлаговещенской улице с
чудом двадцатого века - знаменитым изобретением знаменитых братьев ‹юмьер в
руках.
Ћдним махом мы взлетаем по лестнице на пЯтый этаж к себе домой (лифт
бездействовал: не было электричества, так как городскаЯ электростанциЯ не
работала). Ќе дожидаЯсь вечера, в полутемном коридоре мы прикалываем к
стенке лист белой бумаги. ‡арЯжаем кинолентой поставленный на табурет
аппарат. Њы не знаем, как это делаетсЯ, но действуем интуитивно, по догадке.
Ќаконец зажигаем лампу внутри фонарЯ, и - о ужас! - вместо изображениЯ на
стене прЯмоугольник с размазанными краЯми и покрытый расплывчатыми,
бесформенными грЯзными пЯтнами, совершенно ни на что не похожими... Ћ
презренные люди! Ћ жалкие, низменные торгаши! Ћни продали нам не чудо века,
а какую-то старую, испорченную мЯсорубку! ‘только многодневных усилий,
столько великих надежд в один миг разлетелось в прах! Љто-то из нас пробует
подвинуть вперед объектив (в спешке мы забыли о наводке на фокус).
€зображение на стене принимает более определенные очертаниЯ. …ще движение
объектива - изображение становитсЯ четким. “ра! Ќа экране улица с застывшей
у стены дома фигурой человека. —еловек повернул голову, смотрит назад, как
видно, чего-то боитсЯ.
”у!
’еперь можно немного передохнуть после пережитых волнений.
Њожно на минуту присесть, как перед отправлением в дальний путь...
Ћтфокусировав еще раз как следует изображение, один из нас (Я не помню
сейчас, кому именно принадлежал приоритет в этой области) начинает вертеть
торчащую сбоку рукоЯтку. ‘лышитсЯ мерный таинственный стрекот. ‡амелькали
лопасти пришедшего во вращение обтюратора. ’репетно задвигалась кинолента,
перематываЯсь с верхней бобины на нижнюю. € - чудо! - застывший на экране
человек ожил, сделал шаг, другой и пошел, пошел по улице, держась поближе к
стене и поминутно оглЯдываЯсь. ‚идимо, он на самом деле кого-то боЯлсЯ,
ожидаЯ, что вот-вот сзади из-за угла выскочат преследователи. ‚от он уже
совсем повернулсЯ и шагает спиной вперед, чтоб не оглЯдыватьсЯ поминутно
назад. Ќа его пути продуктоваЯ лавочка, владелец которой выставил длЯ
рекламы свои товары прЯмо на тротуаре. ’ут Ящик с куриными Яйцами, лоток с
аккуратно уложенными на нем помидорами в несколько рЯдов, в виде пирамиды,
рЯдом - лоток с так же красиво уложенными апельсинами. Ќе заметив
препЯтствиЯ, преследуемый спотыкаетсЯ и садитсЯ прЯмо в Ящик с Яйцами.
ЏытаЯсь выбратьсЯ из Ящика, он сшибает ногой лоток с помидорами. Џомидоры
сыплютсЯ ему на голову. Ќаконец ему все же удаетсЯ выбратьсЯ из Ящика с
раздавленными Яйцами. Ћн растерЯнно ощупывает рукой измокшие в липком Яичном
белке штаны, но тут же поскальзываетсЯ на раздавленном помидоре и снова
летит на землю, опрокидываЯ на этот раз лоток с апельсинами. Ђпельсины
катЯтсЯ по тротуару в разные стороны. €з дверей выбегает владелец магазина.
“видев произведенные разрушениЯ, он заботливо помогает упавшему прохожему
поднЯтьсЯ, после чего наносит ему сильный удар кулаком в челюсть. Џрохожий
отскакивает в сторону. ђазозлившись, он налетает на обидчика и пытаетсЯ
нанести ему прЯмой удар в лицо. ‹авочник, однако, ловко уклонЯетсЯ от удара.
Џрохожий с разбега проскакивает в дверь и исчезает в магазине. Џротивник
спешит следом за ним. ‚от они уже оба в магазине. Њежду ними развертываетсЯ
настоЯщее сражение. ‚ ход идут пакеты с сахаром и мукой, гири и другие
предметы, которые противники мечут друг в друга. ЏрикрываЯсь табуреткой,
словно щитом, прохожий швырЯет в лавочника бутылки с уксусом и вином.
‹авочник, ловко прЯчась за стойкой, "отстреливаетсЯ" банками с тертым
хреном, горчицей и фруктовым сиропом. €зрасходовав запасы "снарЯдов",
прохожий отступает по лестнице вверх. ‹авочник преследует его, но получает
удар табуреткой по голове. ’абуретка рассыпалась на кусочки. ‹авочник
катитсЯ вниз по лестнице и сшибает с ног женщину, вошедшую в магазин.
†енщина вскакивает и, обозлившись, бьет лавочника зонтиком по голове.
“дар! …ще удар!.. Ђ что дальше? „альше-то что?.. Ќичего! ‹ента
кончилась. ‚ерхнЯЯ бобина пуста. ‚сЯ лента - на нижней бобине. ‘
лихорадочной поспешностью мы перематываем ролик обратно на верхнюю бобину и
прокручиваем вторично. …сли в первый раз мы смотрели картину, как говоритсЯ,
на полном серьезе, озабоченные лишь вопросом, получитсЯ у нас что-нибудь
вообще или нет, то теперь мы начинаем замечать комизм положений, в которые
попадают герои фильма, и потихоньку посмеиваемсЯ. Џокрутив ленту во второй
раз, крутим в третий и теперь смеемсЯ в полную силу.
Ќаконец мы уразумели, что перед нами не какаЯ-нибудь кинодрама, а самаЯ
что ни на есть комическаЯ лента, даже, скорее всего, из числа тех, которые
принЯто было называть "сильно комическими". Њы смотрим картину снова и
снова. ‘мотрим сами и другим показываем. ‚сем! ‚сем! ‚сем! ‚сем, кто хочет
смотреть. ‚се смотрЯт и смеютсЯ. € мы смеемсЯ вместе со всеми, каждый раз
замечаЯ подробности, которые раньше ускользали от нашего вниманиЯ. …сли
раньше нам казалось смешным, что человек, получивший удар по голове
табуреткой, скатываетсЯ с лестницы, то теперь смешит выражение лица, с
которым он катитсЯ по ступенькам.
’еперь, когда мы бываем с отцом на концертах, в кинотеатрах, то просим,
чтоб нам разрешили смотреть из кинобудки. ’ам мы завЯзываем знакомство с
киномехаником, рассказываем, что у нас "тоже" есть киноаппарат, и
выпрашиваем у механика немножечко кинопленки. ‚ те времена в кинобудках
часто залеживались старые фильмы, и механику ничего не стоило дать нам
небольшой ролик с отрывком какой-нибудь драмы из великосветской жизни,
кинохроники и даже американского фильма с ковбоЯми и индейцами, скачущими на
лошадЯх и палЯщими друг в друга из ружей. Њелькают лошадиные ноги. ‚ьютсЯ по
ветру длинные гривы. Ѓелые дымки вылетают беззвучно из ружейных стволов.
‚садники на полном скаку падают с лошадей. “жас до чего захватывающе!
Џоостывший было интерес к киноаппарату, таким образом, времЯ от времени
подогреваетсЯ.
Ђ жизнь между тем идет своим чередом. џ по-прежнему ношусь каждое утро
как угорелый со своими газетами и со своими "сенсациЯми" - зарабатываю "на
скрипку", как говоритсЯ. Њне кажетсЯ, что Я давно заработал уже не то что на
скрипку, а на целый контрабас, но у отца все один и тот же разговор: погоди
еще капельку. ‚ конце концов совесть его, видно, заела, и в одно прекрасное
утро мы отправлЯемсЯ с ним... Људа? Ќу, не в музыкальный магазин, конечно (в
ту пору никаких музыкальных магазинов не было), а все на тот же рынок.
Ћбходим все палатки, торгующие разным старьем, но нигде не находим того, что
нам нужно. ’еперь у нас один путь - на толкучку.
’олкучка, или, как ее иначе называют, барахолка, - это там, где каждый
толчетсЯ со своим товаром в руках. Љто хочет продать ботинки, у того в руках
ботинки, кто продает брюки или старую шапку, у того в руках брюки или стараЯ
шапка, а кто хочет продать скрипку, у того в руках, разумеетсЯ, скрипка. ‚
тот период всеобщей разрухи торговлЯ старьем приобрела такой размах, что на
толкучке можно было купить любую вещь, за исключением разве что пианино и
трамвайных вагонов. Џравда, иной раз приходилось изрЯдно потолкатьсЯ, пока
встретишь продавца с нужным товаром.
Ќам, однако же, повезло. Ќе успели мы дойти до толкучки, выплеснувшейсЯ
с ѓалицкой площади на примыкавшую к ней широкую ‘тепановскую улицу, как
увидели нечто, по поводу чего отец, у которого, как известно, на каждый
жизненный случай была пословица, сказал:
- ‘мотри-ка, недаром говоритсЯ - на ловца и зверь бежит.
џ посмотрел в сторону, куда он показывал, и увидел, что "зверь" этот
была безобиднаЯ, скромно одетаЯ интеллигентнаЯ женщина со скрипкой в руках,
спускавшаЯсЯ по Ѓибиковскому бульвару к рынку. Љак только она подошла ближе,
отец спросил:
- ЏродаетсЯ скрипка?
- ЏродаетсЯ, - с застенчивой улыбкой ответила женщина, словно чувствуЯ
себЯ виноватой в том, что ей приходитсЯ продавать скрипку.
- ‘колько стоит?
†енщина назвала цену. Ћтец взЯл скрипку, повозил смычком по струнам.
Џотом вручил скрипку мне. „остал из кармана бумажник и расплатилсЯ с
женщиной. Џоблагодарив, женщина повернулась и поспешно ушла обратно, так и
не дойдЯ до рынка. Ћтец был Явно доволен и собой и покупкой. Ћн радостно
улыбалсЯ. •лопал менЯ рукой по спине. ѓоворил, что нам здорово повезло, и
повторЯл свою шуточку насчет ловца и зверЯ. Џотом он отправилсЯ по своим
делам, а Я поплелсЯ со скрипкой домой.
€менно поплелсЯ. Ќе бежал. Ќе помчалсЯ. Ќе полетел, как на крыльЯх! џ
воображал, что буду радоватьсЯ, как только скрипка окажетсЯ в моих руках, но
почему-то не радовалсЯ. Ќе ликовал. Љакое-то странное, сложное чувство
владело мной. џ понимал, что, добившись наконец скрипки, Я сделал свой
выбор, определил свой жизненный путь. Џравилен ли он? ‚первые мне
приходилось задумыватьсЯ над тем, что Я делаю нечто нужное мне не сейчас, не
сегоднЯ, а то, что нужно будет мне во всей моей последующей жизни. Ђ этого
ли Я хотел длЯ себЯ от жизни? џ мысленно уверЯл себЯ, что да. €менно этого!
€ сам не верил себе. ‚ернее сказать, сомневалсЯ, верю ли Я сам себе или не
верю. ‚есь Я был - одно сплошное сомнение и сомневалсЯ даже в том, на самом
ли деле Я сомневаюсь в чем-то или это мне только так кажетсЯ.
‚прочем, когда Я дошел до дома, то каким-то образом дошел до
умозаключениЯ, которое мог бы сформулировать словами ћлиЯ –езарЯ: "†ребий
брошен. ђубикон перейден".

‡Ђ ђ“Ѓ€ЉЋЌЋЊ

€так, жребий брошен. џ дома и настраиваю скрипку. Џробую сыграть
известные мне мелодии. € Я не в восторге от своей музыки. —то-то не нравитсЯ
мне. Ќе то чтобы Я ощущал фальшь. Љонечно, фальшь есть, но не в этом беда.
Љогда Я поупражнЯюсь, пальцы привыкнут попадать на нужные лады - и фальши не
будет. ќто Я понимаю. Ќо мне не нравЯтсЯ сами извлекаемые мною звуки. ‚ них
недостает чистоты, певучести. ‘труны у менЯ не "поют", а как-то раздражающе
пищат, визжат или скрипЯт. Ћсобенно когда менЯетсЯ направление движениЯ
смычка. ‡десь, перед тем как остановитьсЯ, смычок замедлЯет свое движение, и
это замедление сопровождаетсЯ противным, раздражающим слух скрипом. Љогда же
смычок начинает двигатьсЯ в обратном направлении, он не сразу приобретает
нужную скорость - и опЯть тот же терзающий уши скрип!
џ понимаю, что нельзЯ же сразу выучитьсЯ играть на скрипке. Ћтец
обещает найти мне учителЯ. Ђ пока он "ищет", Я покупаю себе так называемую
"колу Ѓерио", то есть сборник упражнений длЯ обучающихсЯ игре на скрипке.
€граю помещенные в этом сборнике этюды и терзаю свои собственные уши своей
собственной музыкой. Џостепенно Я переиграл почти все помещенные в "коле"
этюды и упражнениЯ, но не знаю, добилсЯ ли каких-нибудь успехов. —увствую,
однако ж, что у менЯ что-то не ладитсЯ...
Ћтец наконец нашел мне учителЯ. Ћн живет на Њалой ‚асильковской улице.
’ам у него на четвертом этаже маленькаЯ квартирка с маленькими комнатками, а
комнатки - с маленькими окнами (это, должно быть, после нашей большой
квартиры на Њарино-Ѓлаговещенской мне все у него кажетсЯ крошечным,
миниатюрным). ‡овут его ‹уарсаб ‘аркисович. Ћн не турок, но и не грек. ќто
известно в точности, так как он сам о себе любит говорить словами популЯрной
в те годы песенки: "џ не турок, Я не грек, Я кавказский человек". Ћн
напевает себе под нос эти слова, не уточнЯЯ, однако ж, к какой именно
кавказской нации принадлежит.
Ћн невысокого роста. •удой. ‚олосы черные с проседью. ѓлаза задумчивые,
грустные. Ћчень густые брови. Ћдет небрежно.
Љогда Я ЯвлЯюсь к нему впервые, он велит мне сыграть упражнение из
"колы Ѓерио". ‘тоЯ перед пюпитром с раскрытыми нотами, Я старательно
пиликаю заданное упражнение. Ћн в это времЯ шагает по комнате за моей
спиной, курит самодельную папироску, разгонЯЯ рукой выпускаемые изо рта
клубы дыма, словно отмахиваетсЯ от одолевающей его мошкары. Џрослушав до
конца мою музыку, он продолжает шагать, погрузившись в задумчивость, словно
забыл обо мне. Џотом говорит:
- ’ак, конечно, можно играть...
‘лово "конечно" он произносит на свой манер. Ћбычно звук "ч" в этом
слове мы произносим как "ш", в результате чего у нас получаетсЯ "конешно"
или, вернее, "канешно". Ћн же особенно старательно выговаривает "ч", так что
вместо "канешно" у него получаетсЯ "канечино".
- ’ак, конечно, можно играть, - говорит он, - но если ты так будешь
играть, то из тебЯ никогда не выйдет хорошего музыканта. ЏонЯл?
- ЏонЯл, - отвечаю послушно Я, не понимаЯ, однако, что здесь,
собственно говорЯ, мне нужно было понЯть.
- Ќу, вот и хорошо, - радуетсЯ он. - ’ебе нужно поставить левую руку, и
тебе нужно поставить правую руку. ‘крипку держи вот так...
Ћн показывает, как держать скрипку, бесцеремонно хватаЯ менЯ за локти,
и пытаетсЯ согнуть руки так, словно они у менЯ сделаны из проволоки.
Џодергав таким образом менЯ за руки и окинув критическим взглЯдом всю мою
фигуру, как художник, рисующий с натуры, он велит повторить заданное
упражнение, но обозначенные в нем четвертные ноты играть как целые, то есть
увеличиваЯ продолжительность их звучаниЯ в четыре раза.
џ снова начинаю играть упражнение, но в более тЯгучем, занудливом, Я бы
сказал, темпе. Ћн же ходит, изредка поглЯдываЯ на менЯ и подаваЯ команды.
ќтих команд всего две: "ик" и "от". "€к" сокращенно означает "ик себе", то
есть "к себе", или, говорЯ пространнее, "ђуку со смычком надо держать ближе
к себе". Љоманда "от" означает "от себЯ", то есть "ђуку со смычком держать
дальше от себЯ".
Ћн (мой учитель то есть) не очень разнообразит свои заданиЯ. ‘ тех пор
как Я к нему хожу, Я играю все то же упражнение в замедленном в четыре раза
темпе и выполнЯю все те же команды: "ик" и "от", "ик" и "от" - до полнейшего
отупениЯ.
‚сЯ семьЯ учителЯ состоит из жены и дочки. „очка приблизительно моих
лет. ‚ общем, она, можно сказать, красиваЯ, но в ней что-то не нравитсЯ мне.
“ нее длинные черные волосы и какого-то неуловимого цвета змеиные,
немигающие глаза. Џо-моему, у змей, как у рыб, глаза никогда не закрываютсЯ,
поэтому они (то есть змеи) моргать не могут. Љ тому же она (то есть дочка)
всегда молчит. ‡а все времЯ Я не слышал от нее ни одного слова. џ даже не
знаю, какой у нее голос. Ћна часто подходит к двери, молча слушает, как Я
"играю", и насмешливо улыбаетсЯ своей змеиной улыбкой. Ќаверно, ей до смерти
надоели "ученики", приходЯщие к ее отцу со своими скрипками.
†ена у него (у моего учителЯ) - настоЯщаЯ ведьма. €ногда посреди наших
занЯтий она возвращаетсЯ с рынка с сумкой, наполненной всЯкими продуктами
(капуста, картошка, огурцы, помидоры...), и начинает ругательски ругать
что-нибудь или кого-нибудь: то жаркую или холодную погоду (чтоб ее черти
взЯли!), то слишком крутую лестницу (чтоб она провалилась!), то слишком
дорогие цены на продукты (чтоб они сгорели!), то мужа за то, что слишком
мало зарабатывает, то менЯ за то, что не уплатил за уроки. ЊенЯ, правда, она
ругает не прЯмо, а косвенно. ‡а менЯ достаетсЯ мужу.
- ѓде ты набрал таких учеников, чтоб тебЯ черти взЯли! - кричит она. -
‹юди добрые, скажите на милость, где вы такое видели? ’ы разве не знаешь,
что ученики должны платить за уроки? ’ы что, можешь воздухом питатьсЯ? ’ы
что, ђокфеллер или ђотшильд? Ђ?
‚ общем, грубаЯ женщина! Ћн смирно помалкивает, даваЯ ей выговоритьсЯ.
Љогда же она доходит до ђокфеллера и ђотшильда, он умолЯюще улыбаетсЯ
(улыбка трогает лишь уголки его губ) и говорит:
- Ќу-ну-ну!
‚место "ну-ну-ну" у него получаетсЯ нечто среднее между "ну-ну-ну" и
"ню-ню-ню".
- Ќьу-ньу-ньу!
Ћн успокаивающе потрЯхивает пальцами левой руки в ее сторону, потом
ободрЯюще потрЯхивает пальцами правой руки в мою сторону:
- €грай!
џ продолжаю пиликать прерванное упражнение. Ћна, захватив свои
продукты, уходит на кухню, откуда доносЯтсЯ звуки удалЯющейсЯ грозы в виде
стука топором по полену, ножом - по капусте, горшком - по плите, с попутными
пожеланиЯми топору лопнуть, ножу - околеть, горшку - сгореть и т.д.
Њне совестно перед учителем, перед его ведьмой женой и змеей дочкой.
‘амолюбие мое страдает. Њне совестно напоминать отцу об уплате долга. џ
перестаю ходить на уроки. ЊесЯца через два отец дает мне наконец требуемую
сумму. џ снова ЯвлЯюсь к своему учителю.
- ќх, ЉолЯ, ЉолЯ! - укоризненно бормочет он. - Џочему ты не приходил?
‡а это времЯ ты уже концерты давал бы.
‘казочки! џ знаю, что никаких концертов Я не давал бы.
Ћн открывает ноты и велит мне играть уже игранное сто раз упражнение в
том же замедленном темпе и с теми же командами "ик" и "от".
‘мычок мой начинает мучительно ползать по струнам, извлекаЯ тЯгостные,
заунывные звуки с раздражающим скрипом на "поворотах". “читель же как будто
и не замечает этого надоедливого скрипениЯ. ЏродолжаЯ водить смычком по
струнам, Я начинаю думать о том, что со стороны, может быть, извлекаемые
мною звуки кажутсЯ более мелодичными, чем кажутсЯ мне самому. џ давно
заметил, что, играЯ на мандолине, слышу звуки не такими, какими они слышатсЯ
мне, когда на той же мандолине играет кто-нибудь из моих приЯтелей. џ
понимаю: когда звучащий инструмент находитсЯ у менЯ в руках, звуковые
колебаниЯ достигают органа слуха не только по воздуху, но и непосредственно
по моему телу. Ћтсюда разница в восприЯтии звука. €граЯ же на скрипке, Я
прижимаюсь к ней подбородком, и звуковые колебаниЯ от нее передаютсЯ к
органу слуха непосредственно по костЯм черепа, в абсолютно, так сказать,
неотфильтрованном виде, и это действует особенно раздражающе. Ђ зачем мне
это раздражение? Џочему Я должен раздражать свой слух? ђади какой такой
великой цели? Њне не нравитсЯ слушать, как скоблЯт железным гвоздем по
стеклу! ЊенЯ не тЯнет к исполнительской деЯтельности. џ не мечтаю об
аплодисментах. Њне не нужно оваций! џ бы еще согласилсЯ сочинЯть музыку. Ќо
иногда. ’олько тогда, когда хочетсЯ и если хочетсЯ, а не делаЯ из этого себе
профессию. Ќавсегда погрузитьсЯ в мир звуков?! ЋтказатьсЯ от всего живого?!
Ќет уж, спасибо! ќто не длЯ менЯ!
“рок окончен. “читель велит мне дома играть все то же упражнение, но
обозначенные в нем четвертные ноты играть как целые, то есть в четыре раза
длинней. Ћн советует (уже в который раз) играть перед зеркалом, чтоб видеть,
когда надо держать смычок "ик себе", когда "от себЯ".
џ говорю:
- •орошо.
џ говорю:
- ‘пасибо.
џ говорю:
- „о свиданьЯ!
џ иду домой и по дороге еще раз обдумываю все от начала и до конца. Ќа
ходу всегда так хорошо, так активно и так продуктивно думаетсЯ!
„ома Я прЯчу скрипку, длЯ того чтобы никогда в жизни уже не прикасатьсЯ
к ней.
џ проверил себЯ. ќта проверка мне не дешево обошлась. џ принЯл решение.
ќто решение мне нелегко далось.
џ бы мог обвинить в своей неудаче отца: ему нужно было купить мне
скрипку на год-два раньше, чем он купил. …му не нужно было задерживать
оплату уроков. Ћн должен был поинтересоватьсЯ моими занЯтиЯми, подбодрить
менЯ...
џ бы мог обвинить учителЯ: он бескрылое существо, человек без фантазии.
…го уроки слишком скучны и однообразны. Ћн должен был понимать, что имеет
дело с мальчишкой, которого распирает от нетерпениЯ, который ненавидит
зубрежку и толчение воды в ступе.
џ бы мог обвинить его ведьму жену за то, что ворчала и злилась.
џ бы мог обвинить и змею дочку за то, что смотрела на менЯ, как удав на
кролика.
џ бы мог обвинить весь свет.
Ќо Я никого не виню. ‚ том числе и самого себЯ.
“ менЯ не хватило настойчивости?
Ќет!
“ менЯ не хватило любви к делу.
‚сего лишь!
€ этого больше чем достаточно.
•орошо еще, что Я не слишком поздно узнал об этом!

ЉЂЉ ЋЌ “—€’‘џ?

’от, кто читает эту историю, должен представлЯть себе, что Я не только
увлекаюсь хождением по концертам, театрам или кино, не только "живу в
джунглЯх", строю вигвамы и "волшебные замки", сижу на деревьЯх и воюю с
бойскаутами, не только играю на музыкальных инструментах и читаю
увлекательные книги или устраиваю театральные представлениЯ, исполнЯЯ роли
’араса Ѓульбы, ‚иЯ или ђоберта-дьЯвола, занимаюсь в промежутках между этими
делами тасканием из сараЯ на пЯтый этаж дров (когда они у нас есть) и воды
(когда ее нет, то есть когда не работает городской водопровод), уборкой
помещениЯ, подметанием и мытьем полов, хождением в лавочки, чисткой
самоваров, медных кастрюль, ложек, ножей и вилок (чистить нужно золой до
полного блеска). ќто не говорЯ уж, конечно, о том, что на моей обЯзанности
лежит еще хворать всеми распространенными в те времена болезнЯми, как,
например, тиф, корь, скарлатина, испанка, ветрЯнка, свинка, бронхит,
плеврит, коклюш и другие. € еще он (то есть тот, кто читает эту историю)
должен ни на минуту не выпускать из виду, что все это происходит не в
обычное мирное времЯ, а в тревожные, боевые годы гражданской войны и что,
помимо всего прочего, Я еще хожу в школу и как-то (именно "как-то") учусь.
“же и не помню, как Я училсЯ второй год в приготовительном классе, но
училсЯ, видимо, как-то так, что менЯ все же перевели в первый класс без
каких-либо осложнений (под осложнениЯми Я понимаю работы на лето, осенние
переэкзаменовки и прочее). Ѓратец же мой - бесшабашнаЯ голова - и в первом
классе училсЯ по своему старому методу, за что и был оставлен на второй год
(на этот раз не помог и возраст). ’ут Я и "догнал" его.
Њой друг ‚олодька Њитулин после каникул почему-то уже не пришел в
класс. џ снова сел с братом за одну парту, и мы стали учитьсЯ с прежним
рвением или, вернее сказать, без какого бы то ни было рвениЯ вообще. ‚ конце
концов нас, наверно, выгнали бы из гимназии за неуспеваемость, не случись
ЋктЯбрьскаЯ революциЯ, котораЯ произошла вскорости после того, как начались
занЯтиЯ в первом классе.
‚след за ЋктЯбрьской революцией тут же началась гражданскаЯ война,
котораЯ в отличие от империалистической шла уже не где-то там на границах
или неподалеку от границ государства, а прокатывалась волнами чуть ли не по
своей стране. Ќемцы, петлюровцы, гетманцы, деникинцы, белополЯки, которых
большевики (то есть ЉраснаЯ ЂрмиЯ) поочередно вытеснЯли из города или же
сами были вытеснЯемы ими. Љиев неоднократно переходил из рук в руки, и
часто, когда мы утром ЯвлЯлись в класс, кто-нибудь из учителей говорил нам:
"„ети, город в осадном положении. ‡анЯтиЯ временно прекращаютсЯ. €дите
домой. Ћ дне возобновлениЯ занЯтий будет объЯвлено".
€ мы отправлЯлись домой и наслаждались свободой и неделю, и две, а то и
весь месЯц, пока, наконец, на подступах к городу не происходило решающее
сражение. Ћбычно оно начиналось ночью. Љак правило, в такую ночь мы не
спали, а прислушивались к канонаде, в которой уже не различалось отдельных
выстрелов, так как они сливались в одно непрерывное зловещее гудение ("€
залпы тысЯчи орудий слились в протЯжный вой"). Ђ на рассвете мы, мальчишки,
выстроившись вдоль тротуаров, смотрели, как по улице с утра и до вечера в
город вступали части одержавшей победу армии. ‹егко гарцевала, звонко цокаЯ
копытами, нарЯднаЯ конница, дробным, свободным шагом (словно картошку
сыпали) шагала уставшаЯ, посеревшаЯ от дорожной пыли пехота, тарахтели по
булыжной мостовой пулеметные тачанки, тЯжело громыхала артиллериЯ, обычно
замыкавшаЯ шествие.
‚ласть в городе менЯлась. Џостепенно налаживалась мирнаЯ жизнь, но
опЯть-таки только до следующего осадного положениЯ. ЋбстоЯтельства
складывались так, что сколько-нибудь планомерного учета успеваемости
учащихсЯ в школе не велось, и нас всех из года в год без разбора переводили
в следующий класс. ’аким образом, все способствовало тому, что мы с братом
отставали в учебе все больше и больше, постепенно становЯсь так называемыми
"запущенными", "безнадежными" или "отпетыми".
Ѓрат, однако, не чувствовал ущербности от такого своего положениЯ, так
как им давно уже владела "одна, но пламеннаЯ страсть" - стать художником, а
художнику-де ни математика, ни физика и никакаЯ другаЯ наука не нужны вовсе.
„лЯ менЯ лично этот вопрос не решалсЯ так просто. џ тоже любил рисовать, но
занималсЯ рисованием лишь как игрой. Њысль стать художником, всю жизнь
корпЯщим над своими красками, не казалась мне заманчивой. Ќачитавшись к тому
времени ”енимора Љупера, Њайн ђида, †юлЯ ‚ерна, ѓустава ќмара, ‹уи
Ѓуссенара. ‘тивенсона и других подобного рода авторов, Я весь бурлил от
каких-то неЯсных грез и видел себЯ в будущем занЯтым какой-то необычайно
значительной деЯтельностью: то скакал в образе ковбоЯ на горЯчем мустанге
сквозь прерии дикого ‡апада, то был чем-то вроде капитана ѓаттераса,
рвавшегосЯ, несмотрЯ на пургу, мороз и ледЯные торосы, к своей заветной цели
- ‘еверному полюсу, то путешествовал по знойной Ђфрике вместе с „авидом
‹ивингстоном, в промежутках же между этими делами был индейцем из племени
гуронов или ирокезов, средневековым рыцарем и запорожским казаком, а кроме
того, ерлоком •олмсом, Ћводом и •ристофором Љолумбом - одним в трех лицах;
и если уже говорить до конца правду, то капитан Ќемо - это тоже был Я.
‚ общем, в голове у менЯ была путаница ужаснаЯ! џ, как „он Љихот, не
понимал, кто Я, где Я и чего хочу. Џо мере того, однако, как Я выходил из
детского возраста, чувство реальности начало постепенно возвращатьсЯ ко мне.
џ стал понимать, что не смогу сделатьсЯ средневековым рыцарем, поскольку
сейчас никакого средневековьЯ не было. ‡апорожским казаком тоже нельзЯ было
стать, так как ‡апорожскаЯ ‘ечь давно прекратила свое существование. „аже
•ристофором Љолумбом Я не мог стать, поскольку Ђмерика уже была открыта и
Љолумбу на моем месте уже нечего было бы открывать. ‘корее чувством, чем
умом, Я стал понимать, что в прошлое смотреть нечего, а надо смотреть в
будущее. € времЯ от времени менЯ стало посещать какое-то безотчетное
беспокойство о своем будущем. џ стал ощущать тЯгостную неловкость оттого,
что чего-то не понимаю на уроках, не могу решить заданную на дом задачу,
выполнить упражнение и тому подобное.
Џоскольку Я не мог исправить одним ударом создавшеесЯ положение (уж
очень все было запущено), то и не бралсЯ за дело, а махнул на себЯ рукой,
стал считать себЯ, как было принЯто говорить, пропащим и плыл по течению,
стараЯсь не думать, что из всего этого в конце концов выйдет. ‚се свободное
времЯ Я отдавал играм и чтению, причем читал все, что под руку попадет,
начинаЯ с Љамилла ”ламмариона, писавшего фантастические романы о космических
путешествиЯх, и кончаЯ Љлавдией ‹укашевич, сочинЯвшей слащавые повести из
детской жизни.
Ќе знаю, к каким берегам вынесло бы менЯ мое течение, если бы не один
случай, о котором Я и хочу рассказать.
‚ тот период гражданскаЯ война подходила к концу, хотЯ об этом тогда
еще никто не догадывалсЯ. Љазалось, что теперь она будет длитьсЯ вечно.
•озЯйственнаЯ разруха достигла своей кульминации, то есть самой высокой
степени. Ќе работали фабрики и заводы. Ќе было каменного углЯ, так как
немецкие войска, покидаЯ „онбасс, затопили водой все шахты. €з-за недостатка
топлива не работали электростанции. ’рамвайное движение в городе
прекратилось. ‚ домах не было электрического освещениЯ. Љеросина тоже не
было, потому что керосин, как известно, делаетсЯ из нефти, а нефти в то
времЯ тоже уже никто не добывал. ‚ результате электрические и керосиновые
лампы вообще вышли из употреблениЯ. Џо вечерам помещение обычно освещали
плошками, или, как их иначе называли, каганцами. Ѓрали небольшое блюдечко, в
него наливали какое-нибудь масло (годилось любое жирное, способное гореть
вещество). ‚ это масло опускали скрученный из ваты фитилек. Ћдин из концов
этого фитилЯ клали на край блюдца и зажигали. ”итилек потихоньку горел,
даваЯ свет, уступавший по силе свету от обыкновенной спички. Ќо и такой свет
был благо, когда не было совсем ничего (сколько книг Я перечитал при свете
такого каганца!). ‚аты в аптеках не было. Џоэтому вату длЯ фитилей добывали
из зимних пальто, выдираЯ ее из подкладки. ‘пички тоже не продавались,
поэтому в ходу были различнейшие зажигалки, сделанные из стрелЯных
винтовочных гильз.
Ќе хватало одежды, обуви, а главное - не хватало еды. —асто мы сегоднЯ
не знали, что будем есть завтра, и, сказать по правде, Я не помню днЯ, чтобы
наелсЯ досыта, и если бы такой день выпал, Я бы его запомнил, это уж
непременно. ‚ холодное зимнее времЯ от бескормицы гибли лошади (автомобилей
тогда было мало, ездили и перевозили грузы преимущественно на лошадЯх).
Ћбессилев от истощениЯ, несчастнаЯ лошадь падала прЯмо посреди улицы и уже
не могла встать. …е выпрЯгали из саней или телеги и оставлЯли там, где ее
настигла смерть. Џоскольку трамвайное движение прекратилось, мы ходили в
гимназию пешком и на своем пути обычно видели по нескольку лошадиных трупов.
Ћдин из таких трупов долго лежал на углу Ѓорщаговской улицы и
Ѓрест-‹итовского шоссе, другой валЯлсЯ в начале Ѓульварно-ЉудрЯвской улицы,
третий на ‘енной площади, неподалеку от рынка. ‡имнее времЯ способствовало
сохранению лошадиных трупов, но изголодавшиесЯ собаки не давали им особенно
долго залеживатьсЯ. Ћбычно можно было видеть целую свору собак, обдиравших
дохлую лошадь со всех сторон и вдобавок грызущихсЯ между собой. ‘
покрасневшими от лошадиной крови мордами, а некоторые от головы до хвоста
измазавшиесЯ в крови, они внушали нам отвращение. Ћбычно из гимназии мы
возвращались целой компанией ребЯт и считали своим долгом разгонЯть собак,
поедавших дохлых лошадей, бросаЯ в них камнЯми. Ќам было жалко бедную
лошадь, и мы думали, что делаем доброе дело, отгонЯЯ от нее противных собак.
‚ действительности собаки эти служили хорошую службу, освобождаЯ город
от гниющей падали. ђаботали же они своими зубами настолько чисто, что через
некоторое времЯ от лошади оставалсЯ белый, словно омытый водой, скелет. Ќо
собакам работы хватало, так как вместо съеденной лошади на Ѓрест-‹итовском
шоссе поЯвлЯлась новаЯ дохлаЯ лошадь в начале Ѓибиковского бульвара, а
вместо лошади на ‘енной площади поЯвлЯлась лошадь на Њалой Џодвальной улице
и т.д.
‘пасаЯсь от голодухи, все больше народу уезжало из города. ‚се знавшие
какое-нибудь ремесло - сапожник, портной, скорнЯк, столЯр - потЯнулись в
деревню. Њногие из учителей перекочевали туда же. ’ам они учили крестьЯнских
детишек, а крестьЯне снабжали их продуктами: Яйцами, салом, картошкой,
кукурузой - всем, что годилось в пишу. Ќаступил период, когда в гимназии у
нас не осталось и половины учителей. Ћстались лишь сугубые интеллигенты, у
которых не было никаких свЯзей с деревней, как, например, учитель русского
Языка Џетр ќдуардович „еларю (из обрусевших французов), добродушный ‚ладимир
Ђлександрович (никогда не знал его фамилию), преподававший природоведение,
немка, то есть преподавательница немецкого Языка Ћльга Ќиколаевна, и
француженка ‚ера „митриевна. ѓрозный ‹еонид „анилович, преподававший
математику, куда-то исчез, а вместо него поЯвилсЯ худой и высокий, но не
менее грозный Љарапет, преподававший ранее математику лишь в старших
классах. Ќи имени, ни фамилии этого учителЯ никто не знал, а Љарапет была
его кличка. Џравда, кто-то из учеников уверЯл менЯ, что на самом деле его
зовут Љарапет €ванович и можно, желаЯ задать ему какой-нибудь вопрос,
назвать его этим именем, но Я лично на такой эксперимент не отваживалсЯ.
‘лишком дорого мог обойтись этот эксперимент, окажись Љарапет не Љарапетом
€вановичем, а кем-нибудь другим.
‚виду нехватки учителей Џетр ќдуардович преподавал в тот год у вас не
только русский Язык, но и анатомию. Ћльга Ќиколаевна, помимо немецкого
Языка, преподавала и географию. ‚ладимир Ђлександрович преподавал уже не
природоведение, а физику. Љарапет же преподавание математики совмещал с
должностью неизвестно куда девшегосЯ инспектора и вылавливал на переменах
шаливших в коридорах учеников (а может быть, это у него было такое, как
теперь называют, хобби). Ћднажды Я счастливо избежал самой страшной кары -
исключениЯ из гимназии, - ловко ускользнув из его рук, о чем расскажу
сейчас.
Ѓыл период, когда мы, не знаю по какой причине, проходили в помещение
гимназии не с главного входа, а с бокового. „верь внизу лестничной клетки
бокового входа была небольшаЯ, одностворчатаЯ и выходила в маленький
коридорчик или тамбур, а из тамбура уже был выход на улицу. џ и двое моих
товарищей сообразили, что если по окончании занЯтий спуститьсЯ раньше всех в
тамбур и, закрыв внутреннюю дверь, покрепче держать за ручку, то
спускающиесЯ сверху ученики не смогут ее открыть, так как дверь открывалась
внутрь, а все прибывающие сверху и напирающие друг на друга ученики будут
только мешать друг другу. ђасчет оказалсЯ верным. Џридуманный нами номер мы
проделывали несколько дней подрЯд, держа в осаде весь наличный состав
учащихсЯ, наподобие трех рыцарей из романа ѓенриха ‘енкевича "Ћгнем и
мечом", которые втроем защищали узкий горный проход от целой армии
противника. Њожно легко представить себе, какой поднималсЯ крик и вой, когда
всЯ лестница заполнЯлась снизу доверху рвущимисЯ домой ребЯтами.
ќти наши "рыцарские" подвиги кончились тем, что в один печальный день
Љарапет, выскочив через главный вход, пробежал по улице и, открыв дверь в
тамбур, застиг нас на месте преступлениЯ. „воих моих друзей он сразу схватил
за шиворот, Я же, молниеносно учтЯ опасность положениЯ, успел удрать,
пронырнув между его длинными, широко расставленными ногами. Ћба моих
соратника были исключены из гимназии, Я же благодарЯ вот такого рода своей
пронырливости избежал наказаниЯ.
‡ато в другой раз мне повезло меньше, и Я угодил Љарапету прЯмо, как
говоритсЯ, в лапы. Ћдин из классов у нас был отделен от коридоров не
капитальной стеной, а легкой фанерной перегородкой. Љто-то из ребЯт выломал
из этой перегородки кусок фанеры у самого пола, так что образовалась
четырехугольнаЯ дырка, сквозь которую можно было, слегка нагнувшись, вылезти
из класса в коридор, минуЯ дверь. Њне почему-то особенно нравилось проникать
в класс и выходить из класса не через дверь, а через этот лаз. ’ак было
романтичнее, что ли. € вот однажды, когда Я вылезал в коридор из этой дырки,
кто-то в классе бросил в менЯ каштаном, но попал не по мне, а по фанерной
стенке над моей головой. ђаздалсЯ гулкий удар. Ђ в это времЯ по коридору
проходил бдительный Љарапет. “слышав стук, он глЯнул вниз и увидел менЯ
вылезающим из дыры. ’ут же сцапав менЯ за руку повыше локтЯ, он грозно
спросил, зачем Я ломаю стену. џ стал уверЯть его, что стены не ломал.
- Ќо Я же слышал, - настаивал Љарапет.
џ принЯлсЯ объЯснЯть, что звук, который он слышал, произошел оттого,
что кто-то бросил в менЯ каштаном, а дырка в стене уже была давно.
’ут к нам подошел ‚ладимир Ђлександрович, который лишь недавно был
назначен нашим классным наставником.
- Љак он учитсЯ? - строго спросил его Љарапет.
џ не сомневалсЯ, что ‚ладимир Ђлександрович скажет, что учусь Я из рук
вон плохо (это вполне соответствовало действительности), но, к моему
удивлению, ‚ладимир Ђлександрович, на секунду замЯвшись, сказал:
- Ќичего.
“слышав такой ответ, Љарапет наконец отпустил менЯ.
Ћчутившись на свободе и понемногу придЯ в себЯ от испуга, Я начал
думать, почему так ответил ‚ладимир Ђлександрович Љарапету. „о этого случаЯ
Я пребывал в полной уверенности, что всем хорошо известны мои успехи, или,
вернее сказать, мои неуспехи в учении. Џостепенно Я, однако, припомнил, что
‚ладимир Ђлександрович давно не спрашивал менЯ по своему предмету, а как
обстоЯт мои дела у других учителей, он, должно быть, не знал, так как лишь в
этом году был назначен нашим классным наставником, учебный год к тому же
совсем недавно началсЯ. ‚опрос строгого Љарапета застал нового классного
наставника, как видно, врасплох. ‘казать, что Я учусь хорошо, ‚ладимир
Ђлександрович не мог, так как вовсе не был уверен в этом, сказать же, что Я
учусь плохо, тоже чувствовал себЯ не вправе. ‚от он и избрал нечто среднее
между "плохо" и "хорошо", в результате чего получилось уклончивое "ничего".
џ мысленно вертел это слово на всЯческие лады и почувствовал, что его
можно произнести так, что оно будет звучать почти как "хорошо", но можно
произнести и так, что оно прозвучит прЯмо-таки как "плохо". џ начал
припоминать, как его произнес ‚ладимир Ђлександрович. Ћказалось, что он
начал это свое "ничего" несколько нерешительно и первые его две трети
прозвучали почти как "плохо", но, видимо, он сам спохватилсЯ, пока говорил,
и, чтоб поправить дело, конец слова произнес более уверенно, оптимистически,
отчего в целом оно прозвучало почти как "хорошо".
џ сам задавал себе мысленно вопрос строгим голосом Љарапета:
"Љак он учитсЯ?"
€ отвечал голосом ‚ладимира Ђлександровича:
"Ќичего!"
€ это "ничего" получалось у менЯ прЯмо-таки как "хорошо", "совсем
прилично".
€ Я подумал, что, может быть, не только ‚ладимир Ђлександрович, но и
другие учителЯ не знают, что учусь Я на самом деле плохо, что Я неспособный,
пропащий и так далее в этом роде. џ вспомнил при этом, что в период летних
каникул помещение гимназии было отдано под военный госпиталь, после чего из
учебных кабинетов исчезли все наглЯдные пособиЯ: коллекции насекомых, банки
с заспиртованными каракатицами, электрические машины, глобусы,
географические карты. €счез даже неизвестно кому и длЯ чего понадобившийсЯ
человеческий скелет, и теперь на уроках анатомии, чтобы показать, из каких
костей состоит человеческий скелет, Џетру ќдуардовичу приходилось
использовать в качестве наглЯдного пособиЯ свои собственные руки, ноги и
другие части тела, что очень веселило зрителей, или, вернее сказать,
учащихсЯ.
Љак только эти обстоЯтельства пришли мне на памЯть, в моей душе
затеплилась надежда, что вместе со скелетом и другими вещами из гимназии
исчезли и классные журналы с учетом успеваемости за прошлые годы. €х,
наверно, порвали на цигарки содержавшиесЯ в госпитале раненые и уничтожили,
таким образом, все вещественные доказательства моих неуспехов в учении.
€ тогда Я подумал:
"…сли так, если никто не знает, что Я плохо учусь, то, может быть,
никто этого и не узнает, если Я приложу стараниЯ и начну учитьсЯ получше?"
‚ общем, одно слово, сказанное ‚ладимиром Ђлександровичем, вызвало
целый вихрь мыслей в моей голове. џ чувствовал, что во мне произошел
какой-то переворот. “ менЯ сразу переменилсЯ взглЯд на жизнь, на людей.
’еперь Я знал, что никто не относитсЯ ко мне с недоверием, и у менЯ самого
поЯвилось больше довериЯ к людЯм. џ понЯл, что никто не станет карать менЯ
за старые грехи. ѓруз прошлого больше не давил менЯ. џ почувствовал легкость
необыкновенную и в этот день уже не шел домой по улицам, а летел над городом
как бы в состоЯнии невесомости. € какой-то нежный, ангельский голос пел во
мне:
"Љак он учитсЯ?"
€ другой ангельский голос пел в ответ:
"Ќичего-го-о-о!"

ђ…Ђћ™€… ЃЋ€

€так, дорога передо мной была открыта. џ понимал, что впереди - большие
трудности. ‘правлюсь ли Я? ‚ силах ли Я? ‘могу ли Я? € вообще в человеческих
ли это возможностЯх? џ не знал. џ знал лишь, что хочу. € какое-то чувство
говорило мне, что "хочу" - это значит "могу".
‚ тот день, вернувшись из школы, Я тут же засел за уроки и, скажу
откровенно, впервые без неохоты, без желаниЯ поскорее отделатьсЯ от них.
Џравда, от этого не сразу получилсЯ у менЯ толк. …сть предметы, как,
например, географиЯ, ботаника, зоологиЯ, в изучение которых можно включитьсЯ
с середины. Ђ вот в других предметах, как в алгебре, если не усвоил
предыдущего, то ничего не поймешь в последующем. „ома у нас никто ничего не
понимает в алгебре и никто ничего не может мне объЯснить. Љарапет в классе
тоже ничего не объЯснЯет, а все только спрашивает да еще в какой-то
издевательской, веселой манере. ‚от Љарапет, к примеру, вызывает менЯ к
доске, диктует уравнение и не просто велит решить его, а задает вопрос в
такой форме:
- Ќе можешь ли ты, голубчик, удовлетворить мое любопытство и сказать,
чему равен икс?
’ак как Я не могу удовлетворить его любопытство, он приглашает к доске
на помощь мне другого ученика:
- Ќу-ка, вот ты, ‘мирнов, сделай, пожалуйста, одолжение и объЯсни нам,
чему равен икс.
‚идЯ, однако, что ‘мирнов не может сделать такого одолжениЯ, Љарапет
вызывает к доске Ѓыстрова, за Ѓыстровым - Љалугина. Џостепенно у доски
становитсЯ тесно. ‚ классе начинают раздаватьсЯ смешки.
- Љто смеетсЯ? - строго спрашивает Љарапет. - Љому там весело? ’ебе,
Ћрлов, весело?
- Њне не весело, - признаетсЯ Ћрлов.
- Ђх, тебе не весело? - иронизирует Љарапет. - ’ебе, стало быть,
скучно! Ќу, чтоб тебе не было скучно, иди к доске и объЯсни нам, чему равен
икс.
Ћрлов подходит и, деловито стуча по доске мелом, начинает излагать
примерно следующее объЯснение:
"’ак как в задаче говоритсЯ то-то и то-то, а это на столько-то больше
того-то, то икс равен тому-то плюс то-то, а вместе это дает то-то.
‘оставлЯем уравнение: икс плюс то-то равно тому-то. ђешаем уравнение: икс
равнЯетсЯ тому-то минус то-то. ‚ результате получаем то-то. ‡начит, икс
равен тому-то".
- Ќу вот! - радостно обращаетсЯ Љарапет ко мне. - ’еперь понЯл?
- ЏонЯл, - говорю Я.
- ‘адись, в таком случае. ‚се садитесь, - отдает распорЯжение Љарапет.
Њы все гурьбой удалЯемсЯ от доски. џ сажусь на свое место, так и не
понЯв, почему икс сначала был равен чему-то плюс что-то, а потом вдруг стал
равен чему-то, но уже минус что-то. Њне, однако, всегда выгоднее сказать,
что Я понЯл: остаетсЯ надежда, что Љарапет, может быть, не поставит мне на
этот раз плохую отметку. …сли же Я начну упорно твердить, что не понЯл, то
он быстро разберетсЯ, что Я в алгебре ни уха ни рыла, как у нас принЯто
говорить, то есть абсолютно ничего не понимаю.
Ђ Я на самом деле ничего не понимаю в алгебре. џ не понимаю самой
алгебры. ‚ моей голове туман. Ћтчего это? Њожет быть, Я хворал, когда мы
начали проходить алгебру, или по какой-нибудь другой причине отсутствовал на
уроках. Ђ может быть, Я и присутствовал, да не слушал объЯснений
преподавателЯ, а потом, когда спохватилсЯ, было поздно: класс ушел далеко
вперед, и длЯ менЯ теперь всЯ эта алгебра вроде китайской грамоты. Ќо если
так... …сли начать все сначала, то, может быть, Я одолею эту премудрость?
‚едь выучил же Я по самоучителю ноты. Џочему нельзЯ выучить по самоучителю
алгебру? Џочему здесь обЯзательно нужен учитель? Ќо бывают ли самоучители
алгебры? џ что-то не слыхал о существовании таких самоучителей.
Ћбдумав все это, Я раскрываю алгебраический задачник апошникова и
‚альцева, но не там, где нам задано, а на первой странице, где помещены
самые начальные упражнениЯ, расположенные столбиком: "а+а=", "в+в=", "а-а=",
"с+с+с="... "—то это?" - ломаю голову Я. ќто похоже на арифметические
примерчики длЯ самых маленьких, вроде: "2+2=", "3+3=", "2-2="... Ќо два плюс
два будет равно четырем. Ђ чему может быть равно "а+а"? ‚едь это же не
цифры, а буквы! €з букв можно складывать слова и читать книги. „лЯ того и
придуманы буквы! Ђ здесь при чем они, эти буквы? Љакой в них смысл? џвнаЯ
бессмыслица!
џ заглЯдываю в задачник дальше. ’ам идут примерчики уже посложнее,
вроде: "2а+3а=", "3а+4в-2в=", "4с-с="... Ђ это что же? ’ут уже буквы
перемешаны с цифрами! ‘ловно какой-то сумасшедший задалсЯ целью перепутать
азбуку или грамматику с арифметикой! Џробую заглЯнуть в ответы, но ответов
на эти упражнениЯ нет. € главное: никаких объЯснений! ђешай как знаешь!
’ут мне почему-то приходит на памЯть, что среди моих школьных учебников
есть еще одна книжка по алгебре. ќто не задачник, а называетсЯ книжка просто
"Ђлгебра", и автор ее Љиселев. ‚ эту книжку Я вообще никогда не заглЯдывал.
‚озможно, в классе иногда и задавали прочитать в этой книжке ту или иную
главу, но поскольку заданиЯ приходилось выполнЯть сплошь по задачнику
апошникова и ‚альцева, то Я и имел дело с апошниковым и ‚альцевым, не
тратЯ драгоценного времени на чтение Љиселева, который даже и не знаю зачем
вообще нужен.
‚ поисках выхода из создавшегосЯ безвыходного положениЯ или из
любопытства (сейчас уже не помню точно) пробую почитать эту книжку. —итаю.
ђазумеетсЯ, с первой главы читаю, так, словно бы это у менЯ какой-нибудь
занимательный роман про индейцев или про подводную лодку. € мне вдруг
начинает казатьсЯ, будто Я понимаю что-то! Ќет! Њне не начинает казатьсЯ, а
просто кажетсЯ, что Я понимаю... „а нет! Ќе кажетсЯ! Џросто Я понимаю - и
все тут! Ђлгебра, как оказываетсЯ, - это часть математики, изучающаЯ общие
законы действий над числами. ‚ алгебре какое-нибудь число может быть условно
заменено какой-нибудь буквой, и наоборот, под какой-нибудь буквой может
подразумеватьсЯ любое число. Ќапример: под буквой "а" мы можем
подразумевать, скажем, число "2" или "3", и если мы запишем: "а+а", то это
может означать, что число "2" или "3" мы берем два раза или умножаем на два;
следовательно, можем записать, что "а+а=2а".
Џрочитав главу, Я тут же возвращаюсь к задачнику и убеждаюсь, что легко
могу делать эти буквенные примерчики, доступные пониманию приготовишки, если
ему, конечно, с толком все разобъЯснить. „альше у менЯ дело идет так: читаю
очередную главу у Љиселева и делаю соответствующие примеры и задачки из
соответствующего раздела апошникова и ‚альцева, потом снова читаю Љиселева
и снова разделываюсь с главными моими врагами - апошниковым и ‚альцевым.
•ороший у менЯ союзник - Љиселев! •ороший у менЯ учитель - Љиселев! ‚от он
где, самоучитель алгебры! Ћн, оказываетсЯ, лежал у менЯ в сумке или на
полке, а Я даже не подозревал, что он у менЯ есть. €скал, как пошехонец,
рукавицы, а они за поЯсом!
’аким способом за два или три днЯ Я "прохожу" такой "кусок" алгебры,
который ребЯта в школе не проходЯт и за два месЯца. Ќо не все трудности уже
позади, потому что впереди такой крутой и опасный перевал в алгебраическом
хребте, как алгебраические дроби.
Њой мудрый советчик, мой добрый друг и союзник Љиселев начинает к тому
же почему-то вилЯть в стороны и вместо того, чтобы говорить прЯмо, без
обинЯков, что-то там мЯмлит, темнит, все чаще ссылаЯсь на арифметику,
утверждаЯ, что и сложение, и вычитание, и умножение, и деление
алгебраических дробей производитсЯ подобно арифметическим дробЯм... Љак это
"подобно"? Ѓудто Я знаю, как это делаетсЯ в арифметике. Ћб арифметических
дробЯх Я только и знаю, что они состоЯт из числителей и знаменателей и их
можно как-то там складывать, вычитать, делить и умножать. Љак-то! Ќо как?
ќтого Я вам не могу сказать. Њожет быть, мы этого не проходили. €ли менЯ,
может быть, не было в классе, когда это проходили. €ли, может быть, Я и был,
так сказать, физически, но мысленно витал где-нибудь в дебрЯх реки Ђмазонки.
‚озможно, однако, Љиселев не так уж и виноват. ‡ачем ему писать
двадцать раз об одном и том же? џ помню, что когда мы проходили арифметику,
то, помимо арифметического задачника …втушевского, у нас был еще учебник,
который называлсЯ просто "Ђрифметика", и автором этой "Ђрифметики" был все
тот же старина Љиселев... ђоюсь в своих книжках, отыскиваЯ "Ђрифметику"
Љиселева, и начинаю читать. Ќу, в самом начале там говоритсЯ, что числа,
которые складываютсЯ, называютсЯ слагаемыми, а результат сложениЯ называетсЯ
суммой, и прочаЯ всем известнаЯ чепуха. ќто Я пропускаю. Ќачинаю читать
раздел, который называетсЯ "Ћбыкновенные дроби" - про числитель и
знаменатель... ’оже всем известно. Џропускаю. —итаю раздел "‘ложение
обыкновенных дробей" и узнаю, что, длЯ того чтобы сложить две дроби, их надо
привести к общему знаменателю. Ђ чтоб привести к общему знаменателю, нужно
отыскать общее наименьшее кратное, а чтоб отыскать это самое наименьшее
кратное, нужно разложить на простые множители и еще найти какой-то общий
наибольший делитель.
Ћбщий знаменатель! Џростые множители! Ќаименьшее кратное! Ќаибольший
делитель! ќто что еще за зверье такое?.. ‹истаю книжку в обратном порЯдке.
Ќахожу раздел "ђазложение чисел на простые множители". —итаю. “знаю
постепенно и про простые множители, и про наименьшее кратное, и про
наибольший делитель. ’олько после этого возвращаюсь к дробЯм, постигаю, как
отыскиваетсЯ общий знаменатель, без которого не обходитсЯ ни сложение, ни
вычитание простых дробей. Џерехожу к умножению и делению дробей, что,
вопреки ожиданию, оказываетсЯ проще, чем сложение и вычитание.
ЏодтЯнув арифметические резервы, снова иду в наступление на алгебру.
Ђлгебраические дроби не выдерживают натиска, несут большие потери и
отступают в беспорЯдке. Ђлгебра бросает против менЯ хорошо подготовленные
отрЯды многочленов и одночленов, выводит из засады отрицательные числа,
палит из всех орудий отношениЯми, пропорциЯми, уравнениЯми и чем только
может. ‚ моих позициЯх образуютсЯ бреши. Њне то и дело приходитсЯ отступать
на заранее подготовленные рубежи и выравнивать линию фронта. ‚се мои неудачи
происходЯт из-за того, что Я слишком быстро продвигаюсь вперед, стараЯсь
обойти стороной некоторые опорные пункты в оборонительной системе
апошникова и ‚альцева. ‚ тылу у менЯ остаютсЯ огневые точки противника,
которые наносЯт мне непоправимый ущерб.
Ќа ошибках учимсЯ. ЊенЯю тактику. …сли Я раньше решал не все задачи в
задачнике, а с выбором, если иной раз Я отступалсЯ от какой-нибудь не
слишком покладистой задачки, предпочитаЯ ей другую, посговорчивей, то теперь
прихожу к мысли, что надо разделыватьсЯ с ними со всеми подрЯд, не даваЯ ни
одной спуску. ђасчет мой прост. Њне неизвестно, какие задачи в учебнике
легкие, какие трудные. Ќо решение легких задач не отнимает много времени.
…сли же задача попадаетсЯ труднаЯ, то трудна она длЯ менЯ лишь потому, что Я
чего-то не знаю, не понимаю. ЏреодолеваЯ трудность, Я что-то узнаю,
постигаю, начинаю понимать то, чего раньше не понимал. Џуть наибольшего
сопротивлениЯ был единственно правильный путь.
’еперь, если в задачнике попадалась задача, котораЯ не выбрасывала
сразу же передо мной белого флага, ей приходилось сидеть в осаде, пока Я
ломал над ней голову. ‘ одной такой каверзной задачкой (как сейчас помню) Я
пронЯнчилсЯ чуть ли не с неделю. џ выучил ее наизусть и думал над ней, где
бы ни находилсЯ: и дома, и на улице, и сидЯ, и стоЯ, и лежа, и на ходу, и
когда обедал и ужинал, и когда ложилсЯ спать, и когда вставал, одевалсЯ и
умывалсЯ. € ужасно Я на нее злилсЯ, потому что она сильно задерживала мое
продвижение по непокорной алгебре. Ћднажды ночью Я долго не мог заснуть, так
как думал над этой задачей. Ђ когда заснул, приснилсЯ мне сон. Ѓудто Я сижу
за столом и решаю эту задачу. € приснилось мне, будто Я додумалсЯ, как
решить задачу, и прикончил-таки ее. Џроснувшись утром, Я тут же заглЯнул в
задачник и увидел, что ответ был правильный. ’аким образом, Я во сне понЯл
то, чего не понимал наЯву. ‡начит, даже когда Я спал, мозг мой продолжал
работать, и работал правильно.
‚последствии Я читал, что великий русский ученый „митрий €ванович
Њенделеев открыл один из основных законов химии - периодическую систему
химических элементов - во сне, то есть когда спал. ‚ те времена многие
химики предполагали, что существует какаЯ-то свЯзь между атомными весами
химических элементов (то есть простых веществ) и их свойствами, но никто
никак не мог додуматьсЯ, в чем заключаетсЯ эта свЯзь, какаЯ тут между ними
зависимость. „митрий €ванович Њенделеев так долго и упорно думал об этом,
что забывал о еде и сне. Ђ когда однажды заснул, то увидел во сне свою
периодическую систему в форме уже готовой таблицы, которую помещают теперь в
каждом учебнике химии.
Љогда Я прочитал это о Њенделееве, то поверил, что во сне действительно
можно сделать научное открытие, так как со мной самим произошло нечто
подобное. Џравда, мое открытие не имело длЯ науки и человечества такого
большого значениЯ, как открытие Њенделеева, но длЯ менЯ лично оно было очень
важно. Ќе знаю, кто из нас больше радовалсЯ: Њенделеев, когда придумал свою
мировую периодическую таблицу, или Я, когда решил свою каверзную
алгебраическую задачу. „лЯ менЯ впервые, может быть, в тот момент стало
Ясно, что настоЯщаЯ человеческаЯ радость - в борьбе, в труде, в преодолении
трудностей.

ЌЋ‚›… ѓЋђ€‡ЋЌ’›

Ќечего, конечно, и говорить, что, пока Я продвигалсЯ галопом по
алгебре, а заодно и по геометрии, класс не стоЯл на месте, и мне необходимо
было не только наверстывать упущенное, но и выполнЯть задаваемые на дом
уроки. ’еперь Я уже не считал возможным ЯвлЯтьсЯ в класс с несделанными
домашними заданиЯми и если не справлЯлсЯ с ними самостоЯтельно, то хотЯ бы
списывал у товарищей. џ же ведь должен был поддерживать марку ученика,
который учитсЯ не как-нибудь, то есть спустЯ рукава, а "ничего", то есть
вроде как бы совсем прилично.
‚прочем, надобность в списывании по мере моего продвижениЯ вперед
постепенно отпадала. Њне к тому же еще здорово повезло в том отношении, что
русский Язык уже кончилсЯ, то есть мы прошли уже всю грамматику вместе с
синтаксисом и этимологией и вместо них начали проходить литературу. ’аким
образом, теперь уже никто не заводил речи ни о причастиЯх, ни о
деепричастиЯх, Я же, признатьсЯ, не сильно в них разбиралсЯ, то есть, если
сказать по совести, не мог отличить одно от другого. ’еперь вместо всего
этого нужно было только читать книжки: "ЉапитанскаЯ дочка", "…вгений Ћнегин"
Џушкина, "ѓерой нашего времени" ‹ермонтова, "инель", "ђевизор", "Њертвые
души" ѓоголЯ, "Ћбломов" ѓончарова. Ќу, и так далее. —итать длЯ менЯ было, в
общем-то, одно удовольствие. Ќеожиданно длЯ себЯ Я убедилсЯ, что можно
читать не только ”енимора Љупера да Њайн ђида, но и таких авторов, которые
сильно от них отличаютсЯ, заставлЯЯ задумыватьсЯ над такими сторонами жизни,
которые как-то ближе менЯ самого касаютсЯ. “влекшись, Я, помимо
требовавшихсЯ по программе "ђудина", "Ћтцов и детей" и "Ќови" ’ургенева,
прихватил остальные три его романа: "„ым", "„ворЯнское гнездо", "Ќакануне" и
еще кое-что из менее крупных произведений. ‚ообще Я стал читать не только
сыщицкую и приключенческую литературу, но и классическую. Ќа уроках же было
интересно поговорить о прочитанном: о так называемых "лишних людЯх", вроде
Ћнегина и Џечорина, о хлестаковщине, маниловщине, обломовщине. ‚от когда Я
почувствовал, что и во мне сидЯт (в известной дозе, конечно) и
хлестаковщина, и маниловщина, и в особенности эта проклЯтаЯ обломовщина, от
которой Я изрЯдно-таки пострадал.
‘ физикой мне "повезло" тоже, поскольку к тому времени уже были
пройдены такие скучные разделы, как "Њеханика", "†идкости" и "ѓазы",
оставшиесЯ на карте моей памЯти "белыми пЯтнами". ’олько из раздела
"†идкости" в моем мозгу запечатлелсЯ один островок в виде закона Ђрхимеда,
да и то, надо полагать, потому, что об этом Ђрхимеде рассказывалось как о
каком-то смешном чудаке, который сидел в ванне, а потом голый бежал по улице
и кричал: "ќврика!", что означало "Ќашел!"
Љороче говорЯ, мы начали новый раздел физики - "ќлектричество",
усвоение которого не требовало знаниЯ закона всемирного тЯготениЯ или
гидростатического парадокса, что весьма облегчало мою задачу. ќлектричество
к тому же казалось очень занимательной наукой, так как изучение его
сопровождалось показом опытов, которые мы в шутку называли фокусами. „а они
и на самом деле смахивали на фокусы. Џробковый шарик, подвешенный на
ниточке, почему-то притЯгивалсЯ к натертой сукном стеклЯнной палочке, а
прикоснувшись к ней, начинал вдруг отталкиватьсЯ. …сли же к
наэлектризованному таким путем шарику подносили натертую сукном эбонитовую
палочку, то он опЯть же притЯгивалсЯ к ней. Ќаличие двух родов электричества
доказывалось на конкретных, наглЯдных примерах, что имело существенное
значение длЯ мальчишечьего мышлениЯ, которое не терпит ничего абстрактного,
беспредметного, основанного на одних рассуждениЯх или умозаключениЯх.
Џоскольку физический кабинет, как уже упоминалось, был в школе
расхищен, ‚ладимир Ђлександрович вовлек нас в изготовление самодельных
наглЯдных пособий вроде электроскопов, конденсаторов, лейденских банок,
электрофоров. „ома Я с увлечением мастерил сначала эти приборы, а потом уже
и гальванические элементы, электромагниты, микрофоны, телефонные трубки,
электрические звонки и телеграфные аппараты.
’аким образом, Я все глубже уходил в дебри науки об электричестве,
надеЯсь, что передо мной вот-вот откроетсЯ первопричина этой загадочной
силы, котораЯ притЯгивала и отталкивала предметы, проскакивала в виде искр
или молний, намагничивала железо, заставлЯла колебатьсЯ мембраны телефонов,
вертела электромоторы, разлагала воду на составные части, действовала на
магнитную стрелку, пробегала с молниеносной скоростью по проводам, передаваЯ
телеграфные сигналы и телефонные разговоры, накалЯла нити электрических
ламп, заставлЯЯ их светитьсЯ, двигала по рельсам трамваи, поднимала и
опускала лифты и фуникулеры. Џервопричина эта никак, однако, не хотела
открыватьсЯ, а вместо нее открывались новые проЯвлениЯ этой силы в виде
катодных и рентгеновских лучей, электромагнитных колебаний, с помощью
которых можно было передавать телеграфные сигналы на расстоЯнии,
радиоактивности, сущности которой не могли в те времена объЯснить даже сами
ее открыватели, и много других вещей.
џ уже начал было мастерить колебательный контур и когерер Ѓранли длЯ
передачи и приема электрических сигналов без проводов, но у менЯ что-то не
ладилось. ’о ли железные опилки в трубке Ѓранли были ржавые и не хотели
пропускать ток, то ли напрЯжение в колебательном контуре было недостаточно
высоким, и электромагнитные волны не возникали или были слишком слабыми. ‚
общем, мне так и не удалось выЯснить причину неудачи, потому что в это времЯ
мы как раз начали проходить химию, и Я со всем пылом и жаром набросилсЯ на
эту науку, призванную, как Я подозревал, объЯснить сущность всего сущего и
всего, что происходит вокруг в природе.
‚ тот год у нас в классе поЯвилсЯ новичок ‹юсик Ѓоровский, чех по
происхождению. ЌастоЯщее имЯ его было ‹еонард, но дома и мать и обе старшие
сестры звали его ‹юсиком. Ќа первых порах Я с этим ‹юсиком подралсЯ, сейчас
уже даже не помню из-за чего. (џ заметил, что слишком часто пишу "не помню",
но тут уж ничего не поделаешь. Љак говоритсЯ, что есть, то есть: если не
помню, то так и пишу "не помню", а если помню, то пишу "помню".) ’ак вот, Я
с ним, значит, подралсЯ, как это часто бывает между ребЯтами, а потом вдруг
обнаружилось, что мы оба влюблены в химию, и на почве этой "любви" между
нами возникла большаЯ дружба. Ќам обоим мало было смотреть на химические
опыты, которые демонстрировал в классе преподаватель, и мы решили устроить
свою химическую лабораторию на чердаке дома, где он жил, на ‹ютеранской
улице, недалеко от Љрещатика. ’ам в углу обширного чердачного помещениЯ за
дощатой перегородкой была комнатушка или чуланчик с полукруглым оконцем и с
неизвестно кем и длЯ чего устроенным подобием длинного стола или верстака,
на котором мы с удобством могли расположитьсЯ со своими приборами. ‹учшего
места длЯ лаборатории и придумать было нельзЯ, поскольку образующиесЯ при
различных химических реакциЯх такие резко пахнущие и Ядовитые газы, как
хлор, аммиак, сероводород, ацетилен и другие, легко рассеивались по всему
чердаку и, в сущности, никому не мешали.
Њосква, как известно, не сразу строилась. ’ак и наша лабораториЯ.
‘начала все наше химическое оборудование ограничивалось стеклЯнными
пробирками с резиновыми пробками и тонкими трубочками из легкоплавкого
стекла, но постепенно мы обрастали хозЯйством, поЯвлЯлись колбы, простые и
эрленмейеровские (то есть конусообразные): реторты, мензурки, двугорлые
банки, фарфоровые тигли и ступки, термометры, спиртовые и ацетиленовые
горелки, железные штативы, а также различнейшие химикалии, на что уходили
все наши всЯкими способами добываемые капиталы.
‚се химическое оборудование и химикалии в стеклЯнных банках, снабженных
наклейками с аккуратно написанными химическими формулами, были красиво
расставлены вокруг на полочках. Ќа столе стоЯли спиртовые горелки и железные
штативы с закрепленными в них колбами и ретортами. ‚се это имело
таинственно-романтический вид, словно здесь трудилсЯ в поисках "философского
камнЯ" или "эликсира жизни" какой-нибудь средневековый алхимик. €з окошечка
нашей лаборатории далеко внизу была видна спускавшаЯсЯ полукольцом к
Љрещатику и утопавшаЯ в зелени каштанов Љругло-“ниверситетскаЯ улица.
Ћтец ‹юсика был живописец вывесок, и в его мастерской всегда имелсЯ
запас искусно выполненных, словно напечатанных, эмалевых табличек с
надписЯми вроде: "Ќе курить", "Ќе сорить", "Ќе плевать", "Џосторонним вход
воспрещен" и тому подобными. „лЯ того чтобы обезопасить помещение
лаборатории от непрошеных посетителей, мы приколотили к двери взЯтую ‹юсиком
у отца табличку: "Џосторонним вход воспрещен", а немного пониже этой - еще
одну (длЯ полной, так сказать, безопасности): "‚ысокое напрЯжение. Ћпасно
длЯ жизни" - с устремленной по диагонали стрелой, изображавшей электрическую
искру. Џод защитой этих предостерегающих надписей мы оставлЯли все свое
химическое богатство без опасениЯ за его сохранность.
Љто-нибудь может подумать, будто Я только и делал, что безвылазно
торчал в нашей лаборатории. Ђ вот и ничего подобного! —его только Я не
успевал тогда!
•одил в публичную библиотеку. —итал там книжки. € нужные и ненужные, то
есть те, что требовались по школьной программе, и те, что вовсе не
требовались: и художественную литературу и научно-популЯрную. ’ам впервые
познакомилсЯ с книгами –иолковского, “эллса и ЌиколаЯ Њорозова, просидевшего
двадцать пЯть лет в лиссельбургской крепости и писавшего о таких
удивительных вещах, как четвертое измерение. …ще была книга "1000 химических
рецептов" ‚инклера. €з нее Я делал выписки, что из чего и как надо делать. Ђ
потом мы это делали в своей лаборатории.
€грал в шахматы. „а как играл! ’ак что кричал во сне. Ђ когда
просыпалсЯ утром, в голову лезли какие-то нелепые мысли, к примеру: как
встать с постели "слоном" или "конем". Ќа улице Я ловил себЯ на том, что о
встречных пешеходах думаю, как о пешках противника, которые надо либо
"побить", либо "пропустить", либо "запереть", то есть преградить им путь. Ќа
противоположную сторону улицы Я переходил обычно "слоном", то есть по косой
линии, перекрестки же переходил преимущественно "ладьей", то есть по прЯмой.
Џел в школьном хоре. •отЯ пение и не любил слушать, но сам почему-то
пел. Љак обычно, в хоре пели на разные голоса, и петь надо было старатьсЯ
так, чтоб не сбиватьсЯ со своей партии. “влекала, должно быть, совместность,
коллективность этого действиЯ, производившаЯ какой-то неожиданный звуковой
эффект.
€грал в оркестре. “же и после того, как распростилсЯ со скрипкой,
продолжал играть на мандолине, разучиваЯ новые мелодии и подбираЯ
аккомпанемент на гитаре. ЊенЯ интересовала свЯзь между мелодией и гармонией.
„лЯ тех, кто не знает или забыл, скажу, что мелодиЯ заключаетсЯ в
последовательности, в чередовании отдельных звуков, гармониЯ же - в их
совместном, одновременном звучании. •отелось выЯснить, почему одной части
мелодии соответствует определенный, состоЯщий из нескольких совместно
звучащих нот аккорд, другой же части мелодии, то есть другому чередованию
звуков, соответствует уже другой аккорд. ’ут, как мне казалось, существует
какое-то правило, по которому можно автоматически гармонизировать любую
мелодию. ‚последствии Я узнал, что такие правила на самом деле имеютсЯ.
‘уществуют даже композиторы, которые сочинЯют только мелодию, оркестровку же
поручают музыкантам, знающим правила гармонизации. ’еперь, как известно, это
может делать даже машина. Љомпьютером называетсЯ. ќтот компьютер может даже
мелодию вместо композитора сочинить. ѓоворЯт, что скоро с помощью
компьютеров вообще музыку можно будет писать. Ќеизвестно только, можно ли ее
будет слушать.

"†“ђЌЂ‹ €Љ‘"

„умаю, что вопрос о музыке решит будущее. ‚ прошлом же Я интересовалсЯ
не только музыкой, но и другими вещами. џ очень дружил со своими двоюродными
братьЯми урой ’ихоновым и ‘ережей ‚асилевским. ‚троем мы часто
предпринимали длительные прогулки, или, как мы их называли, путешествиЯ, по
берегам „непра, ’руханову острову и другим местам. Љарабкались по береговым
кручам, обрывам, лазили по оврагам, по лабиринтам пещер, вырытых еще в
доисторические времена людьми каменного века, а позже расширенных древними
монахами, переселившимисЯ впоследствии в пещеры Љиевского Џечерского
монастырЯ.
Џомимо этих "путешествий" и "исследований" пещер, мы все трое были по
горло загружены работой по выпуску ежемесЯчного иллюстрированного журнала,
длЯ которого писали рассказы, повести и даже романы с продолжением
научно-фантастического, детективного, приключенческого и военного
содержаниЯ, с убийствами, ограблениЯми, сражениЯми, пожарами, наводнениЯми,
землетрЯсениЯми, с рыцарЯми, индейцами, пиратами, кладоискателЯми,
призраками, привидениЯми, извержениЯми вулканов, подводными лодками,
дирижаблЯми, гигантскими осьминогами, средневековыми замками, морскими
змеЯми, пороховыми бочками, людоедами - вообще всем, что могло поразить
воображение мальчишек того возраста, в котором мы тогда находились. †урнал
имел интригующее (как нам казалось) название: "†урнал €кс" и выпускалсЯ лишь
в одном экземплЯре. •отЯ на обложке и обозначалось, что он ежемесЯчный, но
мы обычно не укладывались в сроки, потому что мало ведь было сочинить
рассказ, повесть или очередное продолжение начатого романа: помимо этого их
надо было начисто переписать в довольно объемистую общую тетрадь, нарисовать
картинки и красивую обложку, без которых журнал имел бы вид обычной
ученической тетради. „лЯ приданиЯ большего разнообразиЯ прозаический текст
требовалось перемежать стихотворным, длЯ чего писались всЯческие баллады,
элегии и другие стихи, жанр которых Я затруднЯюсь определить. Џоскольку
материала обычно не хватало, в тетради всегда оставалось несколько чистых
страничек с конца, которые мы наспех заполнЯли эпиграммами, экспромтами,
юморесками, главным же образом карикатурами, большим мастером которых был
ура.
‘ергей до переезда в Љиев жил со своими родителЯми в Џетрограде и
однажды оговорилсЯ. †елаЯ предложить нам пройтись по Љрещатику, он сказал:
"ЏрогулЯемсЯ по Ќевскому". ќто и дало мне пищу длЯ эпиграммы (если ее так
можно назвать):

ђаз ‘ережа ‚асилевский
ЏогулЯть пошел на Ќевский.
‚есь Љрещатик обошел,
Ђ проспекта не нашел.
ѓоворил он: "Ѓес попутал,
ѓорода Я перепутал".

‘тишки эти сопровождались уриной карикатурой, на которой ‘ережа был
изображен с таким растерЯнным выражением лица, что без смеха нельзЯ было
смотреть.
ќто не единственнаЯ эпиграмма, которую Я написал. €х писал Я много, да
сейчас уже не помню. Ћдну, впрочем, помню:

‘очинитель ура ’ихонов,
‡а столом писал рассказик тихо он.
Ќо как только написал,
Ћт восторга заплЯсал.

‡десь ура нарисовал карикатуру, изобразив себЯ плЯшущим вприсЯдку. ђот
был растЯнут в улыбке до ушей, но сходство было почти портретное, что
казалось особенно смешным. Ќужно сказать, что у него был несомненный талант.
ђисовал он легко, без какой бы то ни было подготовки, то есть без
предварительного наброска карандашом, а сразу пером, и все выходило как бы
само собой. џ тоже рисовал, но более мучительно, если так можно сказать, и в
какой-то экспрессионистской манере, хотЯ о существовании такого направлениЯ
в искусстве, как экспрессионизм, не подозревал и даже слова такого не знал.
Њое рисование годилось только длЯ иллюстрированиЯ тех потрЯсающих сцен,
которые описывались в моих тогдашних "романах", где гигантский спрут хватает
своими чудовищными щупальцами трехмачтовый фрегат и топит его со всеми
людьми в морской пучине.
Љроме этого, с позволениЯ сказать, романа, помню, была у менЯ еще
историЯ про маленького итальЯнца „жованни, похищенного гориллой у его
родителей, путешествовавших по Ђфрике.
Ѓыли там у менЯ и совсем фантастические истории, как, например, рассказ
про подводных людей или повесть о человеке, который обладал способностью
принимать облик других людей и, ловко выдаваЯ себЯ за них, обделывал всЯкие
свои делишки. ура тоже неустанно снабжал журнал повествованиЯми вроде этих.
—то же касаетсЯ ‘ергеЯ, то он отдавал предпочтение исторической тематике. Ћн
любил читать романы из рыцарских времен. Ќаиболее любимым его писателем был
‚альтер ‘котт.
‹юбопытно, что наша тогдашнЯЯ бурнаЯ, героическаЯ и трагическаЯ
действительность не находила никакого отображениЯ в нашем "творчестве". ќто,
должно быть, объЯснЯлось тем, что в прочитанных нами книгах тоже не было
изображениЯ современности и мы считали, что длЯ книги годитсЯ лишь
что-нибудь экзотическое, экстравагантное, удаленное от нас по времени,
постороннее, даже потусторонне, вроде ‚иЯ, Ќаутилуса, —еловека-невидимки или
ђобура-‡авоевателЯ. Ќеобходимо к тому же учитывать, что война вблизи не
выглЯдит такой романтической, как изображеннаЯ спустЯ времЯ в занимательной,
сюжетной форме, когда мы комфортабельно читаем о ней или смотрим по
телевидению, знаЯ, что нам самим она ничем не грозит. „лЯ нас война была
прозой жизни. Ћтец часто бывал в отъезде, и случалось так, что надолго
задерживалсЯ, оказавшись за постоЯнно перемещавшейсЯ линией фронта. ќто были
дни тревожного ожиданиЯ. Ќередко среди ночи на улице завЯзывалась
перестрелка, трещали пулеметы, грохали взрывы гранат. Њы всей семьей в таких
случаЯх ложились на пол (это когда жили на Ѓорщаговской), ползком выбирались
из дома и отсиживались в погребе, который находилсЯ напротив входа в нашу
квартиру. ‘таруху соседку, жившую за стеной от нас, подстрелили в один из
таких боев на улице. „олгое времЯ она лежала с закрытым какой-то дерюжкой
лицом у двери своей квартиры, вытЯнувшись поперек узкого прохода так, что
попасть к себе домой мы могли, лишь перешагнув через ее труп. ‚ремЯ было
зимнее. “чились мы во второй смене. ’емнело рано. € весь день неизменно
преследовала мысль, что придетсЯ, возвращаЯсь домой, прыгать в темноте через
труп старухи. Ђ мертвецов Я ужасно боЯлсЯ. •оронить ее было некому, она была
совсем одинокаЯ. Ќаконец за нее взЯлись собаки. ’олько тогда ее похоронили.
Љто, где и как - этого Я уже не знаю. ‚прочем, Я мог бы порассказать истории
и пострашней. Ќо в них нет ничего поучительного. ’ак что Я уж помолчу лучше.
‚се сочинЯемое нами длЯ "†урнала €кс" не ЯвлЯлось продуктом нашего
собственного жизненного опыта, в силу чего и не представлЯло собой никакой
литературной ценности. Њы и не обольщались на этот счет. Ќи один из нас не
мечтал в будущем стать писателем, и мы изводили массу времени совершенно,
так сказать, бескорыстно, не ставЯ перед собой задачи овладениЯ писательским
мастерством с целью использованиЯ этого мастерства впоследствии ради так
называемого "куска хлеба". „лЯ нас эти занЯтиЯ были простой игрой. Ќам нужно
было во что-то играть, вот мы и придумали себе такую игру, без всЯких
расчетов и поползновений на какой бы то ни было "кусок".
„умаю, что и мои занЯтиЯ химией тоже в известной мере были игрой. Њы с
‹юсиком что-то познавали, делаЯ свои опыты, но в то же времЯ играли в
химиков. Ћднако близилось времЯ окончаниЯ школы. Џора было подумать о выборе
жизненного пути. Љем быть? Људа идти? „лЯ нас не было никаких сомнений в
том, что идти надо в химики. Љазалось, отними у нас надежду сделатьсЯ
химиками, и мы на всю жизнь станем несчастными людьми, проклинающими все на
свете, и самих себЯ в том числе.

ЉЋЌ—Ђ‹Ђ‘њ ѓђЂ†„ЂЌ‘ЉЂџ ‚Ћ‰ЌЂ

‚ годы гражданской войны наиболее популЯрной личностью среди киевского
населениЯ был дурачок ‚асЯ. ‘вою популЯрность ‚асЯ завоевал тем, что круглый
год, и летом и зимой, даже в самый лютый мороз, ходил без шапки и босиком. ‚
сущности, он был помешанный, то есть душевнобольной. •отЯ помешательство его
было тихое, не представлЯвшее опасности длЯ общества, ‚асЯ вел себЯ не
особенно тихо. ЋпираЯсь на две клюки, которые держал в руках, он ковылЯл по
улице на своих обмороженных, покрытых болЯчками ногах, сопровождаемый
увЯзавшимисЯ за ним ребЯтишками, и выкрикивал очередную сенсацию,
укладывавшуюсЯ обычно в короткую фразу, которую он непрестанно повторЯл:
"Ђ „еникин наступает! Ђ „еникин наступает!.."
€ли:
"Ђ Џетлюра наступает! Ђ Џетлюра наступает!.."
€ так далее, в этом же роде.
Ќеизвестно, на чем основывались эти широковещательные прорицаниЯ
полоумного ‚аси - на какой-либо осведомленности или на распространЯвшихсЯ
среди населениЯ слухах, - известно только, что они иногда сбывались, хотЯ
при частой смене властей в ту пору это легко можно было объЯснить
совпадением.
‚ общем, так или иначе, даже в периоды относительного затишьЯ в военных
действиЯх, ‚асЯ служил постоЯнным напоминанием, что живем мы в неспокойное
времЯ и всегда можно ожидать какого-нибудь наступлениЯ...
Љончалась гражданскаЯ война.
Џостепенно возвращались в города разбежавшиесЯ по деревнЯм горожане.
‚озвращались и учителЯ в школы.
€ порЯдка в школе становилось больше.
€ все больше спроса было с учеников.
€ Я увидел, что вовремЯ взЯлсЯ за ум. Љо мне предъЯвлЯли больше
требований. Ќо и Я сам предъЯвлЯл больше требований к себе.
џ не рассказал, что сейчас же после революции наша частнаЯ гимназиЯ
перешла в государственную собственность и уже не называлась
‘тельмашенковской, а просто девЯтой гимназией. ‚сего до революции в Љиеве
было восемь государственных гимназий, и все они назывались по номерам: от
первой по восьмую, а теперь к ним присоединилась еще и девЯтаЯ. Ђ потом,
когда была образована единаЯ трудоваЯ школа, наша гимназиЯ, как и все
остальные, была переименована в трудовую школу-семилетку, номер сейчас уже
не помню какой.
’еперь часто приходилось слышать, что нашим ребЯтам трудней учитьсЯ,
чем прежним. ќто не совсем так. ‚ дореволюционной гимназии, помимо
обЯзательных немецкого и французского Языков, изучались еще
церковнославЯнский, древнегреческий и латинский (то есть древнеримский)
Языки. €зучать эти так называемые мертвые Языки было дело муторное, так как
ни на минуту не оставлЯла мысль, что ни к чему учить Языки, на которых
говорили тысЯчу или две тысЯчи лет назад, а теперь уже никто и не говорит
нигде. Њногие не выдерживали постоЯнной зубрежки и уходили из гимназии, или
их исключали за неуспеваемость. ђусское правописание тогда было гораздо
сложней теперешнего. ‡вук "е" обозначалсЯ тогда не только буквой "е", но еще
и буквой "Ять", котораЯ писалась на манер твердого знака с палочкой впереди,
но произносилась в точности так же, как буква "е". € вот в одних словах
нужно было писать "е", а в других почему-то "Ять". € не было никакого
правила, по которому можно было бы определить, какую букву нужно писать: "е"
или "Ять". ‘лова, в которых писалась буква "Ять", нужно было просто
запомнить, а их было столько же или почти столько, как и тех, в которых
писалась буква "е". ’аким образом, в памЯти надо было держать чуть ли не
весь словарь. ‚место одной буквы "и" тоже было две, даже три, то есть "и"
простое, как пишут теперь; кроме него, было "и с точкой", как в немецком или
французском Языках, и еще буква "ижица", похожаЯ на перевернутую вверх
ногами букву "л". Љроме буквы "ф", была еще "фита". Џроизносилась она точно
так же, как "ф", но в некоторых словах почему-то нужно было писать "фиту". €
еще в конце каждого слова, кончавшегосЯ твердой согласной, нужно было писать
твердый знак.
‘о всеми этими грамматическими излишествами покончила только революциЯ.
‘оветскаЯ власть сразу же отменила и букву "Ять", и "и с точкой", и "фиту",
и "ижицу", и твердый знак в конце слов. Њногие грамматические правила были
упрощены. €зучение церковнославЯнского Языка, так же как древнегреческого и
латинского, было отменено. ‡акон божий тоже был отменен. ’о есть упразднены
были предметы, требовавшие не пониманиЯ, а одной лишь зубрежки, и в этом
было огромное облегчение. Џравда, тому, кто уж очень разленилсЯ или слишком
отстал, все равно было трудно, но все-таки, как говоритсЯ, жить было можно.
Љак вспомнишь, бывало, что теперь уже не нужно ломать голову, какую букву
писать, "е" или "Ять", так сразу на душе становилось легче.
џ не рассказал также, что, пока длилась война империалистическаЯ, а
потом гражданскаЯ, продукты и вообще все товары дорожали и дорожали. ђазные
торгаши, лавочники, спекулЯнты пользовались тем, что товаров было мало, и
все времЯ поднимали цены на них. „ошло до того, что коробка спичек, котораЯ
стоила копейку, стала продаватьсЯ за рубль, а потом и за сто рублей, а потом
и за тысЯчу. ’ысЯча рублей была в те времена самаЯ мелкаЯ монета или, вернее
сказать, самаЯ мелкаЯ купюра, и называлась она уже не "тысЯча рублей", а
просто "кусок". …сли предмет стоил десЯть тысЯч рублей, то говорили, что он
стоит десЯть "кусков", а если стоил сто тысЯч рублей, говорили - сто
"кусков". ‘чет на "куски" держалсЯ, однако, недолго, так как цены росли с
бешеной скоростью, и вместо тысЯч рублей в ход пошли миллионы, которые
называли "лимонами" длЯ легкости, так сказать, произношениЯ. “же такие
"мелкие" купюры, как тысЯча рублей, и употреблЯть было нельзЯ, поскольку,
чтобы уплатить за коробку спичек, скажем, миллион, потребовалась бы тысЯча
бумажек по тысЯче рублей (каждый знает, что миллион - это тысЯча тысЯч).
Ћтсчитать тысЯчу бумажек по тысЯче рублей и не сбитьсЯ со счета было не
такое простое дело. ќти бумажки не уместились бы ни в кошельке, ни в
бумажнике, а разве что в саквоЯже или в мешке. Џоэтому тысЯчерублевые
бумажки просто вышли из употреблениЯ, как до этого перестали употреблЯть
бумажки достоинством в рубль, десЯтку или сотню рублей. ’еперь самаЯ мелкаЯ
денежнаЯ бумажка стала миллион, по ценности равнаЯ чему-то вроде теперешней
копейки.
ќти вышедшие из употреблениЯ денежные знаки, выпущенные разными
правительствами, мы, то есть тогдашние мальчишки, собирали в виде коллекций,
на манер того, как теперешние ребЯта собирают почтовые марки. –ены между тем
продолжали расти, счет уже доходил до миллиардов, но в это времЯ ‘оветскаЯ
власть уже отбила все нападениЯ разных белогвардейских генералов с
иностранными интервентами и приступила к мирному строительству.
Ќачали с того, что выпустили новые деньги, уже не в виде миллионов
рублей, а в виде обычных рублей с копейками, и устроили государственные,
кооперативные магазины, где все товары продавались по так называемым
твердым, установленным государством ценам. ’еперь уже частные торговцы, то
есть лавочники и разные спекулЯнты, не могли взвинчивать цены, то есть брать
за товары дороже, чем они стоили, так как каждый мог купить, что ему нужно,
в государственном магазине по дешевой цене. ’орговать в собственной лавочке
частным торговцам становилось не так уж выгодно. Ћдин за другим они
закрывали свои магазины и поступали куда-нибудь на работу. „ЯдЯ ‚олодЯ, у
которого Я когда-то сидел в угольном погребе, тоже закрыл свою лавочку и
поступил продавцом в бакалейный магазин. ’орговать углем он бросил еще
раньше, так как сидеть у него в погребе Я мог только летом, во времЯ
каникул, когда спрос на уголь не так уж велик. ‡имой же, когда было самое
времЯ продавать уголь, Я должен был учитьсЯ и не мог по целым днЯм пропадать
в погребе.
•лебные и вообще всЯкие продовольственные карточки были в то времЯ
отменены, и никаких продуктовых пайков уже не выдавали, так как за деньги
тогда все можно было купить. ‡а концерты артистам хорошо платили. Љвартет
"сибирских бродЯг" постоЯнно имел работу, так что нужды нам не приходилось
терпеть.

–€ђЉ

Ћднажды отец не мог заехать перед концертом домой за баЯном и велел нам
с братом притащить баЯн к началу представлениЯ в театр "Њулен-ђуж". ЃаЯн в
плотном деревЯнном футлЯре - штука тЯжелаЯ. —тобы нам было легче, отец
придумал просунуть сквозь ручку футлЯра палку от половой щетки. Њы с братом
должны были положить концы палки на плечи так, чтоб баЯн висел посредине.
Џопробовав, мы убедились, что получилось действительно не тЯжело. ЃаЯн можно
было тащить по улицам, подобно тому как туземцы –ентральной Ђфрики носЯт
убитых на охоте косуль. ’акую картинку мы видели в учебнике географии.
Ћднако то, что казалось легким вначале, на самом деле оказалось не
таким уж легким. Џалка от половой щетки врезалась в плечи. Њы то и дело
останавливались, чтоб переменить плечо, но баЯн все же доставили в театр
вовремЯ, за что были вознаграждены возможностью посмотреть представление. ‘
тех пор мы уже чуть ли не ежедневно таскали баЯн то в один театр, то в
другой и каждый раз смотрели представление. Ќас ничуть не смущало то
обстоЯтельство, что приходилось по нескольку раз смотреть одну и ту же
программу. ‚о-первых, смотреть хоть что-нибудь было лучше, чем ничего не
смотреть; во-вторых, были такие номера, которые не надоедало смотреть по
нескольку раз; в-третьих, некоторые номера иногда заменЯлись другими из-за
болезни артистов, что ЯвлЯлось длЯ нас, как говоритсЯ, приЯтным сюрпризом.
Љонечно, мы были рады, когда выступлениЯ квартета кончались в одном
театре и начинались в другом. ‡десь уж навернЯка можно было увидеть
что-нибудь новенькое. Ќо иногда наступали так называемые черные дни, когда у
отца не было выступлений, и нам поневоле приходилось коротать времЯ дома.
Џоскольку мы уже были отравлены театральным Ядом, то такое бесхитростное
времЯпрепровождение действовало на нас прЯмо-таки убийственно, и мой
хитроумный братец придумал такую вещь.
- „авай вечером возьмем баЯн, отнесем в "Њулен-ђуж" и посмотрим
представление, - сказал он.
- ’ак квартет же не выступает сегоднЯ в "Њулен-ђуж", - ответил Я.
- ’ы дурак, - сказал брат. - Љто там знает, выступает квартет или не
выступает. Ѓилетерша увидит, что мы принесли баЯн, и пропустит нас.
- Ђ вдруг она догадаетсЯ, что мы обманываем?
- Ќу, скажем - ошиблись: нам в "а-Ќуар" нужно, а мы в "Њулен-ђуж"
пришли.
—тоб не таскать каждый раз тЯжелый баЯн на пЯтый этаж, мы обычно
оставлЯли его внизу, в сарае. ‚ечером мы, не сказав никому ни слова,
спустились в сарай, взЯли баЯн и потащили его на палке прЯмехонько в
"Њулен-ђуж". Ѓилетерша, даже не глЯдЯ, пропустила нас. Њы оставили баЯн, как
обычно, в гримерной, а после представлениЯ унесли его как ни в чем не бывало
домой, то есть в сарай.
Ќа следующий день мой изобретательный брат сказал:
- ‡наешь, мы с тобой дураки.
- Џочему? - заинтересовалсЯ Я.
- Ђ ты не догадываешьсЯ?
- Ќет, - призналсЯ Я.
- Џотому что ты дурак, вот и не догадываешьсЯ.
- Ќу ладно, - согласилсЯ Я, - Я дурак, потому что не догадываюсь,
почему мы с тобой дураки? Ќо почему мы все-таки дураки?
- Џотому что, чтоб попасть в "Њулен-ђуж" или в какой-нибудь другой
театр, вовсе не нужно тащить туда тЯжелый баЯн.
- ’ак без баЯна же нас не пропустЯт, - ответил Я.
- Ђ мы вынем баЯн из футлЯра и принесем пустой футлЯр. Ќикто же не
станет проверЯть, есть в футлЯре баЯн или нет.
Њысль была вернаЯ. ‚ тот вечер мы так и сделали. ’ащить на палке пустой
футлЯр было куда легче, чем с тЯжелым баЯном, и все обошлось как нельзЯ
лучше. ‘ тех пор так у нас и пошло. Љогда у отца было выступление, мы
приносили футлЯр с баЯном, а когда выступлениЯ не было, мы отправлЯлись в
какой-нибудь театр или концертный зал с пустым футлЯром. ‚се билетерши и
швейцары нас уже знали и пропускали беспрепЯтственно, независимо от того,
выступал в тот день квартет или не выступал. Ќаши заботы сводились к тому,
чтобы не притащить как-нибудь по ошибке баЯн, когда выступлениЯ не было, или
не ЯвитьсЯ вдруг с пустым футлЯром, когда выступление будет.
€ все же в один, как говоритсЯ, прекрасный, а вернее было бы сказать, в
один несчастный день случилась осечка. € довольно крупнаЯ.
Ќезадолго до этого квартет "сибирских бродЯг" в течение двух недель
выступал в цирке (цирк тогда не особенно заботилсЯ о так называемой чистоте
циркового жанра). ‡а эти две недели мы с братом настолько пристрастились к
цирковым представлениЯм, что уже не мыслили себе жизни без них. Љак только
выпадал вечер, когда у отца выступлениЯ не было, мы брали пустой футлЯр и
тащили в цирк. ’ам, как обычно, мы оставлЯли футлЯр в гримерной, а сами
скорехонько поднимались по боковой лестнице в бельэтаж, откуда нам
разрешалось смотреть представление. ‘пешили мы главным образом, чтоб не
попадатьсЯ на глаза клоунам „онато и †акони, которые любили выкидывать
разные шуточки.
Љогда мы впервые увидели их в гримерной, „онато сказал, что у него
пропало Яйцо, которое снесла дрессированнаЯ курица. Ђ †акони сказал, что это
мы с братом взЯли. Њы стали уверЯть, что никакого Яйца не брали, но „онато
сунул руку брату в карман, достал Яйцо и, погрозив пальцем, сказал, чтоб он
больше не делал так. Ѓрат покраснел от смущениЯ, и мы поскорей от них
удрали. ‚ообще-то они были очень смешные, если смотреть издали, но вблизи
казались страшными. Ћба в широченных штанах, длиннющих, до колен, пиджаках,
огромнейших штиблетах, раза в два больше, чем надо. “ †акони был парик с
огненно-рыжими волосами и огромнейшей, во всю голову, розовой лысиной,
огромный красный нос и румЯные щеки. “ „онато, наоборот, все лицо было
серое, словно вытесанное из камнЯ, а на голове такаЯ же сераЯ арестантскаЯ
шапочка. Ћн никогда не смеЯлсЯ и не улыбалсЯ, даже когда попадал в очень
смешные положениЯ, и это как раз почему-то особенно смешило зрителей. Љаждый
раз, когда он видел нас с братом, он доставал из кармана Яйцо, совал в рот и
делал вид, что проглатывает его целиком, после чего доставал Яйцо из
собственного уха. ЌесмотрЯ на эти заигрываниЯ, мы старались держатьсЯ от
него подальше и убегали. Ђ он, видимо, забавлЯлсЯ тем, что мы побаиваемсЯ
его, и не оставлЯл своих шуток.
’огдашний цирк отличалсЯ от теперешнего тем, что после обычного
циркового представлениЯ в трех отделениЯх на арене устраивалсЯ чемпионат по
французской борьбе, на которую публика тех времен смотрела, как теперь
смотрЯт на футбольные или хоккейные состЯзаниЯ. …сли же борьбы не было, то
после обычной программы давалась длиннющаЯ цирковаЯ пантомима. Љак раз в те
дни шла пантомима с огромной гориллой, которую охотники поймали в Ђфрике,
привезли в город и продали какому-то богачу. € вот эта горилла вырвалась из
клетки, похитила дочь-красавицу богача и удрала с ней. “битый горем богач
назначает огромное вознаграждение тому, кто поймает гориллу и вернет ему
дочь. ‚ то времЯ в цирке на Ќиколаевской улице (его разрушила бомба во
вторую мировую войну) напротив оркестровой площадки была небольшаЯ сцена, на
которой, менЯЯ декорации, можно было показывать и дом богача, и африканские
джунгли, и вообще все, что потребуетсЯ. ѓорилла, таким образом, могла
метатьсЯ и по арене, и по сцене, и по оркестровой площадке и лазить под
куполом цирка по натЯнутым тросам, качатьсЯ на трапециЯх с девушкой в руках,
котораЯ поминутно падала от страха в обморок. Ћхотники гонЯлись за гориллой
с ружьЯми, но стрелЯть опасались, так как убитаЯ или раненаЯ горилла могла
выпустить свою жертву из рук и несчастнаЯ девчонка убилась бы, свалившись
сверху.
Ћбычно французскаЯ борьба или пантомима кончались чуть ли не за
полночь, и мы возвращались домой, еле держась на ногах от усталости. ‚ тот
вечер, о котором Я рассказываю, футлЯр на палке, когда мы тащили его домой
из цирка, показалсЯ мне непривычно тЯжелым, о чем Я и сказал брату.
- Њы дураки, - сказал брат. - ќто не футлЯр тЯжелый, а баЯн тЯжелый. Њы
забыли вынуть баЯн.
- Џочему же мы не заметили, когда несли баЯн в цирк? - удивилсЯ Я.
- Џотому что спешили и не были такие уставшие, - объЯснил брат. - Ђ
сейчас мы уставшие, и баЯн даже кажетсЯ тЯжелее обычного.
Ќа другой день отец сказал, чтоб мы принесли к вечеру баЯн в театр
"Џиколе". ‚ечером мы, как всегда, спустились вниз, схватили баЯн (а он так и
стоЯл в сарае с палкой, просунутой сквозь ручку футлЯра, как мы оставили
накануне) и потащили в "Џиколе". Љогда мы Явились, весь квартет уже был в
сборе. Ћтец тут же открыл футлЯр, растерЯнно заморгал глазами и недоуменно
спросил:
- —то это такое?
Ѓрат заглЯнул в футлЯр и от удивлениЯ разинул рот.
- —то это, Я спрашиваю? - строго повторил отец.
- ќ-это „онато... и †акони, - запинаЯсь, пробормотал брат и еще
зачем-то добавил: - џ уверен!
- Љакие еще „онато и †акони? - закричал в негодовании отец. - џ же
вижу, что это кирпичи!
џ заглЯнул в футлЯр. ’ам действительно вместо баЯна лежало полдесЯтка
самых простых кирпичей.
- ѓде баЯн? - продолжал бушевать отец.
- Ќу, там, наверно, - развел брат руками.
- ѓде - там?
- Ќу, в сарае...
Ћтец выскочил за дверь, но тут же вернулсЯ.
- Љлюч! - сказал он.
- Љакой ключ? - не понЯл брат.
- Ќу, ключ от сараЯ, растЯпа!
Ѓрат достал из кармана ключ.
- Ќиколай Џетрович, возьмите извозчика, - посоветовал отцу Ђлександр
Ќиколаевич, который пел в квартете басом.
- Ќу разумеетсЯ! Ќе бегом же Я побегу! - с раздражением отвечал отец,
выскакиваЯ за дверь.
ЋставшиесЯ члены квартета собрались вокруг футлЯра с кирпичами.
- Ќу, рассказывайте, как же все получилось? - спросил кто-то из них.
- ќто „онато и †акони, - начал брат.
- Ќу ты же видишь, что это кирпичи, а никакие не „онато и †акони, -
сказал баритон ѓалковский, которого мы звали просто дЯдЯ ‚асЯ.
- —естное слово, дЯдЯ ‚асЯ, это „онато и †акони. џ уверен...
„ЯдЯ ‚асЯ приложил руку брату ко лбу, чтоб узнать, нет ли у него жара.
- —естное слово, это „онато и †акони. ќто они положили. џ уверен, -
продолжал брат.
- ’ак „онато и †акони в цирке, а мы с тобой где? - возразил ѓалковский.
- ’ак мы же вчера-то ведь были в цирке, - пыталсЯ объЯснить брат.
- Ќу, вы были в цирке, а кирпичи-то как попали в футлЯр? - недоумевал
ѓалковский.
- € футлЯр был в цирке.
- Љак же он в цирк-то попал?
- Ќу, мы всегда так делаем...
- ‚сегда так делаете? Љак же это?
- Ќу, всегда так делаем: берем пустой футлЯр...
Ќаконец брату удалось объЯснить, как мы путешествуем по концертам с
пустым футлЯром.
‘амый строгий и сердитый человек во всем квартете был бас Ђлександр
Ќиколаевич. „о того как начать петь в квартете, он был учителем пениЯ в
школе. …му постоЯнно что-нибудь не нравилось. Ћн всегда был чем-нибудь
недоволен, вечно хмурилсЯ и сердито крЯкал. Ќо эта историЯ почему-то
насмешила его больше, чем всех остальных.
- ’ак вы, значит, всегда так делаете? - повторЯл он и заливалсЯ громким
смехом.
Ќаконец он сказал:
- Ќу, вы, братцы, бегите в зал, а то прозеваете представление. Ђ Я
поговорю с аккомпаниаторшей. Њожет быть, нам придетсЯ под роЯль выступать.
…ще неизвестно, найдет ли отец баЯн в сарае. Њожет быть, он и не в сарае
вовсе, а в цирке... Џредставление смотрит.
- Њожет быть, на нем в цирке „онато и †акони играют! - крикнул вслед
нам ѓалковский.
Њы разыскали в зале в последнем рЯду свободное местечко и сидели как на
иголках до тех пор, пока на сцене не поЯвилсЯ квартет "сибирских бродЯг".
“видев у отца в руках баЯн, мы с облегчением вздохнули. ‡начит, баЯн все же
оставалсЯ в сарае.
Џодозрение брата, что над нами подшутили „онато и †акони, было не
лишено основаниЯ. Ћни, должно быть, заметили, что мы поЯвлЯемсЯ со своей
ношей в те дни, когда выступлений квартета не было. ‡аглЯнув в футлЯр и не
обнаружив в нем баЯна, они понЯли нашу уловку и решили нас проучить. џ даже
убежден, что именно так и было, потому что заметил, как они оба смотрели на
нас с улыбкой, когда мы уносили футлЯр, наполненный кирпичами. “лыбалсЯ даже
„онато. ќто был первый раз, когда Я видел у него на лице улыбку. €, кстати
сказать, последний. ‚ цирк после этого случаЯ мы не скоро попали. Ћтец
строго-настрого запретил нам трогать баЯн, и наши вылазки на разные
представлениЯ резко сократились. Љ тому же наступил сентЯбрь. Ќадо было
нажать на учение, тем более что это был уже последний год нашего пребываниЯ
в школе.

ЏђЋ™Ђ‰, ЉЋ‹Ђ!

—то сказать мне, прощаЯсь со школой? Љонечно же, Я очень изменилсЯ за
времЯ пребываниЯ в ней. Љстати сказать, изменилась и сама школа. ‘тараЯ
гимназиЯ уж очень отпугивала казенщиной. џ, вырванный с корнЯми из вечно
живого, движущегосЯ, дышащего, волнующегосЯ, многомерного, кудрЯвого мира
трав, цветов, деревьев, кузнечиков и всЯческой живности и пересаженный в
трехмерное ќвклидово пространство, ограниченное ровными, пересекающимисЯ под
прЯмыми углами геометрическими плоскостЯми стен гимназических классов и
коридоров, чувствовал себЯ неуютно. ”орменнаЯ куртка стеснЯла движениЯ и
давила горло. ѓимназическаЯ, словно одеревеневшаЯ фуражка с клеенчатой
подкладкой давила лоб, мешаЯ думать, и, в общем-то, держалась на голове
плохо, к тому же постоЯнно за что-нибудь цеплЯлась. ‚ классе все времЯ
приходилось испытывать страх, что тебЯ спросЯт о том, о чем ты никакого
представлениЯ не имеешь, к тому же нужно было сидеть, словно в тисках, за
партой, в то времЯ как организм требовал движений. ‚ коридоре во времЯ
перемены можно было попастьсЯ на глаза инспектору, который, глЯдЯ на тебЯ
сквозь очки, словно на какое-то ничтожное насекомое, мог сделать выговор за
то, что давно не стригсЯ, и велеть завтра же пойти в парикмахерскую.
“чителЯ держались с учениками строго, вроде как надсмотрщики с
арестантами. Ќаверно, считалось, что если быть с нами подобрей, то мы, как
говорилось, сЯдем на голову и с нами не будет сладу. ‘трашнее всех был
учитель математики ‹еонид „анилович. Ћн одевалсЯ в какой-то полувоенный
мундир со стоЯчим воротником, синие брюки с красными лампасами и был похож
на царЯ ЌиколаЯ Џервого, портрет которого печаталсЯ на двухкопеечной
почтовой марке: такие же аккуратно подстриженные усики, строгий,
непреклонный взглЯд несколько выпученных стоЯчих глаз и гордо посаженнаЯ
голова. Ћн часто опаздывал на урок. ђасшалившиесЯ ребЯта поднимали шум. Ќо
чуть только он входил в класс своим быстрым, решительным шагом, моментально
наступала могильнаЯ тишина. …сли при этом было известно, что предстоит
письменнаЯ работа, у менЯ перехватывало дыхание и начинал болеть живот.
Ћднажды после звонка учителЯ долго не было. ђебЯта развлекались как кто
мог. џ с кем-то из друзей заигралсЯ в пЯтнашки. Њой партнер, спасаЯсь от
менЯ бегством, ловко проскользнул между рЯдами парт и выскочил в коридор.
‚ыскакиваЯ вслед за ним, Я столкнулсЯ в дверЯх с входившим учителем,
врезавшись головой прЯмо ему в живот. Ћт испуга во мне все замерло и
похолодело.
"Ќу, все! Џропал! - пронеслось у менЯ в голове. - џ уже исключен из
гимназии!"
Џетр ќдуардович (а это был он) спокойно взЯл менЯ за руки чуть повыше
локтей, приподнЯл кверху и отставил в сторону, словно какой-нибудь мешавший
ему предмет, после чего зашагал к столу в своей развевающейсЯ
д'артаньЯновской крылатке. Ќе помню уж, как Я сел за парту и затаив дыхание
следил за Џетром ќдуардовичем, который как ни в чем не бывало начал урок.
’олько после того как урок кончилсЯ и Џетр ќдуардович ушел, до моего
сознаниЯ начало доходить, что всЯ эта историЯ останетсЯ без каких-либо
зловредных последствий длЯ менЯ. € тогда в мою голову закралось подозрение,
что Џетр ќдуардович просто добрый человек. €ного объЯснениЯ Я не находил,
потому что другой на его месте не упустил бы представившейсЯ возможности
хотЯ бы накричать на менЯ и напомнить, что раз звонок был, то все должны
сидеть на местах, а не носитьсЯ по классу как угорелые.
ЊоЯ гипотеза нашла подтверждение в конце года, когда на одном из уроков
Џетр ќдуардович сказал, что должен опросить всех, так как учебнаЯ четверть
кончаетсЯ, а отметки не выставлены. „авно прозвенел звонок. ‡а окнами было
темно (мы учились во вторую смену). Џоскольку урок был последний, Џетр
ќдуардович спрошенного ученика отпускал домой. Љласс постепенно пустел.
Ќаконец осталсЯ лишь один ученик, сидевший на предпоследней парте в крайнем
рЯду. Џетр ќдуардович почему-то его не спрашивал. Ћн продолжал сидеть за
столом перед раскрытым журналом и о чем-то задумалсЯ. „олжно быть, спешить
ему было некуда. „ома, вероЯтно, его никто не ждал. ‚от он и задумалсЯ
неизвестно о чем. Џотом встал, закрыл журнал, сунул его под мышку, словно
собралсЯ совсем уходить, но вдруг взглЯнул в сторону оставшегосЯ ученика и
сказал удивленно:
- ‘лушай, а тебЯ-то ведь Я не спросил! ’ы так тихонько сидел, что Я
тебЯ и не заметил. Љак же это случилось, а?
џ (а этот ученик был именно Я) только руками развел, словно разделЯЯ
его недоумение. Ќо, сказать по правде, Я-то знал, что он не заметил менЯ
потому, что Я нарочно сидел тихо, стараЯсь не привлекать к себе вниманиЯ. ‚
какой-то книжке Я прочитал, что глаз животных устроен так, что легко
замечает движущиесЯ предметы, и что если в лесу, к примеру, сидеть тихо, не
шевелЯсь, то животные и птицы будут подходить и подлетать к тебе близко,
словно принимаЯ за какой-нибудь неживой предмет, и их хорошо можно будет
разглЯдеть. џ предполагал, что и человеческий глаз в какой-то степени
обладает свойством скорее различать движущиесЯ предметы, и поэтому старалсЯ
сидеть неподвижно, чтоб не привлекать к себе внимание учителЯ. —ем меньше
становилось учеников в классе, тем неподвижнее делалсЯ Я, а под конец словно
вовсе одеревенел и сроссЯ с партой. ќксперимент мой, в общем, оказалсЯ
удачным. Џодивившись такому казусу, Џетр ќдуардович раскрыл журнал и
поставил мне какую-то отметку, не задав ни одного вопроса.
- Ќу, иди домой. Њы и так засиделись с тобой тут, - сказал он с
какой-то непонЯтной и неожиданной длЯ менЯ лаской в голосе.
€ Я пошел домой. € по дороге все думал об этом случае, постепенно
приходЯ к умозаключению, что учителЯ такие же люди, как и мы с вами, а
некоторые из них бывают даже добрые и способные по-человечески отнестись к
своему ближнему, даже если этот ближний - простой мальчишка. ‘пасибо ему. џ,
правду сказать, писал тогда уже грамотно, потому что много читал. —итаЯ же,
попросту запоминал, как пишетсЯ каждое слово, а вот что у глаголов имеютсЯ
какие-то залоги, действительный там или страдательный, а местоимениЯ бывают
возвратные, притЯжательные, указательные, - в этом разбиралсЯ не шибко, и,
спроси менЯ Џетр ќдуардович, Я бы, наверно, ответил на двойку.
Љак выЯснилось со временем, ‚ладимир Ђлександрович тоже оказалсЯ
человеком добрым, добродушным и даже веселым. Љогда мы стали постарше, он
даже любил пошутить с нами. ’ак, вызываЯ ученика к доске, он говорил, к
примеру:
"Ќу-с... - € тут же добавлЯл: - •отЯ "нус" по-немецки "орех", а
по-русски это значит: "Ќу-с, молодой человек, что нам на сегоднЯ задано?"
‚ такой шутливой манере он разговаривал с нами, а если приходилось к
случаю, то мог даже рассказать анекдот. “слышав однажды от кого-то из
учеников нелепейший ответ, он рассказал анекдот, как один маленький мальчик
увидел огромный артиллерийский снарЯд, размером в человеческий рост, и
сказал: "‚от такаЯ штука если попадет тебе в голову, то навеки будешь
калека". Ќе помню уже, к чему этот анекдот был рассказан, но было очень
смешно.
‚ общем, у каждого из учителей был свой характер, в соответствии с
которым он себЯ вел. Џопадались среди них люди раздражительные,
нетерпеливые, любившие поворчать и даже прикрикнуть на ученика, были и
просто строгие, недоступно-холодные (обычно математики), а были и
слабохарактерные, безвольные, хныкающие от природы, вроде преподавателЯ
ботаники ѓригориЯ ’имофеевича Џротоплазмы. Џротоплазма - это была не фамилиЯ
его, а прозвище. ЋбъЯснЯЯ нам строение клетки, он, естественно, рассказал и
о протоплазме, ребЯта же, услышав это новое длЯ себЯ слово, тут же
подхватили его и уже иначе как Џротоплазмой ѓригориЯ ’имофеевича не называли
(за глаза, конечно). Ќа уроках у него всегда было шумно. ђебЯта обычно
чувствуют, когда можно безнаказанно пошуметь. Ђ ѓригорий ’имофеевич
расстраивалсЯ, говорил, что бросит нас, уедет в деревню и не будет больше
нас учить, воображаЯ, должно быть, что мы так-таки возьмем и заплачем, если
он вздумает от нас уйти.
Џостепенно мы, то есть и учителЯ и ученики, все больше узнавали друг
друга. Ђ даже знание недостатков человека в какой-то степени примирЯет нас с
ним, делает его как-то ближе, понЯтнее. ‚едь пугает именно непонЯтное,
неизвестное, тайное. ’аким образом, мы привыкали друг к другу. Џостепенно
привыкал Я и к самим школьным стенам. ѓимназическаЯ форма на мне
пообносилась, пообмЯкла и стала привычнее. Џо примеру других гимназистов, Я
вытащил из фуражки распиравшую ее изнутри пружину, в результате чего она
стала удобнее длЯ ношениЯ и более обтекаемаЯ на вид. Џосле революции
гимназическую форму вообще отменили. ‚ годы гражданской войны каждый носил
что хотел, или, вернее сказать, что имел. ‚се стало как-то проще, вольнее,
или, выражаЯсь научно, демократичнее.
ѓлавное же - отменили двойки. ’о есть отменили вообще все отметки - и
двойки, и единицы, и тройки, и четверки с пЯтерками. Ћтметки считались
чем-то вроде неравноправиЯ. …сли ученик знал урок, то писали в журнал или в
тетрадь: "успевает" или "удовлетворительно", а сокращенно - "уд". …сли не
знал, писали "не успевает", "неудовлетворительно" или "неуд". ‚скорости
учителЯм и самим не понравились эти "уды" и "неуды". Ѓыло несправедливо
писать "уд" или "успевает" и тому, кто действительно хорошо выучил урок, и
тому, кто не то выучил, не то недовыучил, не то совсем не учил, а ответил
так, что трудно даже придумать, что ему лучше поставить - "уд" или "неуд".
Џостепенно учителЯ стали придумывать всЯкие уловки и писали одному:
"успевает", а другому: "хорошо успевает", третьему: "посредственно
успевает", четвертому: "плохо успевает". ’о есть ученик не то чтобы совсем
"не успевает". Ћн успевает, но не так хорошо, как надо бы, то есть не то
чтобы на все сто процентов ничего не знает, кое-что он знает, но, как
говоритсЯ, "плавает" и даже довольно-таки сильно "плавает", вот-вот ко дну
пойдет.
ќто было времЯ, когда Я уже взЯлсЯ за ум, и до сих пор помню, как менЯ
обрадовала оценка, выставленнаЯ в тетради, вот только уже не помню, по
какому предмету. Ђ оценка была такаЯ: "‚полне успевает". Ќе знаю, какой
отметке по теперешнему счету соответствовало это "вполне успевает", - может
быть, тройке с плюсом, может быть, даже четверке, возможно, даже пЯтерке.
ќто была импровизированнаЯ оценка, которой учитель хотел показать свое
небезразличие к тому, как учитсЯ ученик, и как-то хотел отметить, что ученик
успевает не просто, а полностью, так что лучшего и желать нечего. Ќа менЯ
слово "вполне" в этой оценке действовало как-то больше, чем само "успевает".
Ћно свидетельствовало, что Я вполне, так сказать полностью, полноценно
наполнен знанием. € Я несколько дней подрЯд после того ходил с сознанием
какой-то такой наполненности и то и дело мысленно произносил про себЯ:
"‚полне!" „умаю, что такое чванство с моей стороны было вполне извинительно,
поскольку Я вовсе не был до того избалован хорошими отметками.
Ѓратец мой в то времЯ уже серьезно занЯлсЯ живописью. “ него завелсЯ
приЯтель ’олЯ Ѓуськов. Ћни оба отрастили себе длинные волосы до плеч, как у
настоЯщих художников, оба носили какие-то несуразно длинные блузы, чуть ли
не до колен, вроде бывших тогда в моде толстовок, но без поЯсков (тоже как у
настоЯщих художников). Љаждый смастерил себе из фанеры этюдник, то есть
большой плоский Ящик, в котором помещались кисти и краски с огромной
четырехугольной палитрой. Ќа крышке такого этюдника с внутренней стороны
прикреплЯлсЯ кнопками кусок грунтованного холста, на котором можно было
рисовать маслЯными красками. ‘ этими этюдниками они ходили куда-нибудь в
лес, на реку или в поле и рисовали пейзажи, как настоЯщие художники. ќто
называлось у них - ходить на этюды.
‡а лето брат увешал этими этюдами все стены дома и очень гордилсЯ своей
работой. ‚идЯ, что Я засиживаюсь за учебником алгебры, он посмеивалсЯ надо
мной и говорил:
- Ђлгебра чепуха! Ђлгебру каждый дурак может выучить, а картину
написать - талант нужен.
- …сли алгебра чепуха, то возьми вот реши задачку, - предлагал ему Я.
- Ђ Я не дурак, чтоб задачи решать. Ђ ты если дурак, то сиди и решай.
Џоложение, однако, переменилось, когда началсЯ учебный год. Ѓрат уже не
говорил, что алгебра чепуха, а терпеливо (а иногда и не очень терпеливо)
сидел и ждал, когда Я решу задачу, чтобы тут же переписать решение себе в
тетрадь. Ћн и его друг собирались поступить в художественную профшколу, из
которой открывалсЯ путь в художественный институт, но длЯ этого надо было
сначала окончить семилетку. ’аким образом, без алгебры никак нельзЯ было
обойтись. Ћвладевать же этой сухой, ненавистной длЯ него наукой он не хотел,
так как внушил себе мысль, что тот, кто способен к рисованию, не способен к
математике, к тому же математика ему не понадобитсЯ в жизни, поскольку он
уже решил стать художником. ђастолковать задачу ему было нельзЯ, так как у
него не было никакой подготовки. ‘ ним нужно было бы позаниматьсЯ, чтоб
наверстать упущенное, и таким образом подготовить его к пониманию материала,
который проходили в классе. Ќо заниматьсЯ чем-то сверх того, что было задано
на уроке, он решительно не хотел. Њне было Ясно, что нельзЯ научить того,
кто не хочет учитьсЯ, и Я со спокойной совестью давал ему списывать, а на
уроках подсказывал.
“ нас была хорошо продуманнаЯ система подсказки. ‚ какой-то книжке Я
нашел азбуку длЯ глухонемых, в которой буквы обозначались различным
положением пальцев правой руки. ‡апомнить эту азбуку не представлЯло почти
никакого труда, так как многие буквы, изображаемые с помощью пальцев,
напоминали обычные печатные или рукописные буквы. ’ак, например, сложенные
средний и указательный пальцы обозначали букву "п". ќти же пальцы
растопыренные обозначали букву "л". ’ри опущенных пальца обозначали "т", а
повернутые кверху, они обозначали "ш". Ѓуква "а" обозначалась пальцами,
сжатыми в кулак. Ѓуква "о" - большим и указательным пальцами, сжатыми в виде
колечка, и так далее.
‚начале мы, как говоритсЯ, скуки ради тренировались по дороге в школу,
разговариваЯ между собой на улице с помощью пальцев, словно два глухонемых.
“же после первых же опытов, когда брата вызывали к доске, Я мог просигналить
ему любой ответ или решение задачи с такой скоростью, с какой он мог
записывать на доске. ‘пособ оказалсЯ настолько результативным, что нам все
сходило с рук, и занЯтиЯ шли вполне "успешно".
Ћ школе у менЯ осталось воспоминание не как о каком-то убогом
геометрическом пространстве, за которое Я принЯл ее на первых порах, тем
более что и школа не оставалась на одном месте. ‚скоре после революции
здание бывшей ‘тельмашенковской частной гимназии было передано вновь
образовавшейсЯ польской гимназии, где обучение велось на польском Языке.
Ќас, ставших "бездомными", перевели в помещение на ‹ютеранской улице, а
через год или два - в здание бывшей ‚торой гимназии, находившеесЯ рЯдом с
величественными древними стенами „есЯтинной церкви, котораЯ, как известно,
была построена еще в X столетии кнЯзем ‚ладимиром, отдавшим на ее сооружение
десЯтую часть своих доходов (поэтому церковь и называлась „есЯтинной).
Ќапротив зданиЯ школы стоЯл красивейший памЯтник кнЯгине Ћльге, жене кнЯзЯ
€горЯ. ќтот памЯтник, высеченный из белого известнЯка, был настолько изъеден
временем, что, казалось, изображал не кнЯгиню Ћльгу, а саму €сторию.
Ќеподалеку был ‘офийский собор, построенный кнЯзем џрославом Њудрым на месте
одержанной им победы над печенегами. ‚ общем, куда ни ступи, места были
самые что ни на есть исторические. „оставлЯло удовольствие пробежатьсЯ по
земле, по которой, без сомнениЯ, ходили когда-то и €горь, и Ћльга, и
‚ладимир, и џрослав Њудрый, а до них даже сам вещий Ћлег. Ќевольно думалось:
раньше кнЯзьЯ ходили, разные феодалы, а теперь Я хожу - обыкновенный
советский школьник. ќто вам не фунт изюму, как любили тогда говорить в Љиеве
(и, наверное, в Ћдессе).
ЌесмотрЯ на скитаниЯ по разным местам и различные переформированиЯ, наш
школьный коллектив крепко держалсЯ вместе; никто не разъединЯл учеников, не
рассортировывал по другим школам и классам по принципу совместного или
раздельного обучениЯ или по географическому признаку, то есть по месту
жительства. “чителЯ в основном тоже оставались все те же, гимназические. €
это, как мне кажетсЯ, хорошо, потому что люди, объединившиесЯ с какой-то
общей целью, представлЯют собой нечто живое, целое, и всегда хочетсЯ, чтобы
живое жило, а целое оставалось целым. ќто живое так и осталось в моей памЯти
живым. ‚оспоминание о нем - это воспоминание о ‚ремени, об ќпохе, о
ђеволюции, о Ѓудущем, которым жили наши сердца.

—асть втораЯ

‚ ЏЋ€‘ЉЂ• ‚›•Ћ„Ђ

Ќу и вот: отгремели громы гражданской войны и стали понемногу
забыватьсЯ все эти интервенты и оккупанты, монархисты и националисты,
„еникин и ‚рангель, немцы, белополЯки, гетманцы, голод, холод, грЯзь,
нищета, вши, бандитизм, батька Њахно, Џетлюра, холера, испанка, тиф...
ЌачалсЯ период мирного строительства. Ќэп, то есть новаЯ экономическаЯ
политика, котораЯ должна была покончить с разрухой, причиненной стране
войной.
‚ то времЯ уже начали работать текстильные и обувные фабрики. ‚се
постепенно сбросили с себЯ износившиесЯ шинелишки военного образца и
громоздкие австрийские солдатские башмаки с обмотками. Њногим хотелось уже
пофрантить, пофорсить. € уже поЯвилось желание смотреть на что-нибудь
красивое и изЯщное. € пропала уже охота смотреть на ту рваную, сермЯжную
одежонку, в которой выступал на эстраде квартет "сибирских бродЯг".
Ќо некоторым, возможно, уже попросту надоело слушать эти старые, всем
известные песни про цепи и кандалы, про тюрьму и неволю, про железные
решетки и каменные остроги. ‚се это осталось уже где-то в прошлом. Ќаступили
новые времена, а, как говоритсЯ, новые времена - новые песни. ‚ результате
квартет все реже включалсЯ в программы концертов. ‚ыступлений становилось
все меньше и меньше. Ќачало одолевать безденежье, и надо было искать
какой-то выход.
Ђ выход виделсЯ такой: уехать обратно в €рпень. ‚едь уехали из €рпенЯ в
Љиев потому, что нам с братом надо было учитьсЯ. ’еперь учение кончалось, и
ничто не мешало возвратитьсЯ обратно. Џравда, теперь у нас там не было дома.
ЋставалсЯ лишь небольшой участок земли. Ќо некто Љринев, у которого в €рпене
была дача, предложил отцу жить в его доме. ‘ам он жить там почему-то не мог
даже летом и боЯлсЯ, что дом без присмотра растащат.
- ‚ €рпене будет легче, - говорил отец. - ’ам все свое будет. Ћгородик
развести можно: будет своЯ картошечка, огурцы, помидоры, капуста...
- Њожно кур завести, - говорила мать.
- Џоросеночка можно выкормить, - продолжал отец. - Ќа зиму свое сало
будет.
- •орошо бы козу купить, - предлагала мать.
- Ђ со временем и свой домик построим, - подхватывал отец. - Ќе сразу,
конечно, а понемножечку. ‘начала - сарайчик...
Ќачиналась стараЯ, уже всем знакомаЯ песенка о том, что ничего сразу не
делаетсЯ, что все нужно начинать с маленького...
Џризнаюсь: €рпень и менЯ манил своим привольем. Ќо мне хотелось учитьсЯ
дальше. “ менЯ была мечта стать химиком. •имиЯ мне представлЯлась наукой
наук. ’о есть такой наукой, котораЯ дает познание природы всех вещей: что из
чего делаетсЯ, из чего состоит и откуда беретсЯ, в чем начало и причина
мира, в котором мы с вами живем. ‚се это мне казалось очень важным длЯ себЯ
выЯснить, а тут уж без высшего образованиЯ никак не обойтись, насколько Я
понимал.
Ќе знаю, как в других городах, но в Љиеве в те времена
школ-десЯтилеток, дававших среднее образование, не было. ‘истема образованиЯ
была как бы трехступенчатаЯ: сначала семилетка, потом профшкола, дававшаЯ
среднее образование и какую-нибудь узкую специальность, а потом уже вуз, то
есть институт. Ѓыли еще так называемые рабфаки, созданные специально длЯ
взрослых рабочих, желавших подготовитьсЯ к поступлению в вуз. ‘тудентам
рабфаков выплачивали стипендию, но поступить туда могли лишь рабочие со
стажем. ‘уществовали еще вечерние рабшколы с той же трехгодичной программой,
что и рабфаки, но стипендий там не давали, правда, и денег за обучение не
брали, поступить же туда мог каждый желающий.
‚сЯ эта система образованиЯ окончательно еще не устоЯлась в те годы.
’ак, например, художественнаЯ профшкола почему-то имелась в Љиеве. €мелась
также механическаЯ профшкола, окончив которую можно было поступить в
Џолитехнический институт.
Ђ вот химической профшколы почему-то не было. ’акаЯ профшкола поЯвилась
года через два-три после того, как Я окончил семилетку, то есть когда лично
мне она уже была не нужна.
Њой двоюродный брат ура, который окончил семилетку в один год со мной,
решил поступить в землемерную профшколу. ‚ернее, за него решили родители. “
его отчима был знакомый землемер. ќтот землемер убеждал всех, что лучшей
профессии и не может быть. ‚о-первых, зарплата приличнаЯ. ‚о-вторых, на все
лето нужно куда-нибудь выезжать, в результате чего к зарплате прибавлЯютсЯ
всЯкого рода командировочные, суточные, квартирные, подъемные, сверхурочные
и еще даже не знаю что. “читьсЯ всего два года, а в итоге - верный,
обеспеченный кусок хлеба. ура и мне советовал поступить в землемерную
школу, но мне это не казалось заманчивым. Ќе то чтоб Я имел что-нибудь
против хорошего, обеспеченного куска хлеба. Ќет! Џротив куска Я никогда
ничего не имел. џ тогда считал, и теперь считаю, что все мы должны работать
ради того, чтоб обеспечить себЯ этим куском и не есть чужого куска. „аже
если работа не по вкусу, на это роптать не следует. ђаботаем мы, в конце
концов, не длЯ удовольствиЯ и не длЯ разминки, а длЯ того, чтоб прокормить
себЯ, чтоб не сидеть на шее у общества или вообще на чьей-нибудь шее.
Ќекоторой части наших теперешних молодых людей мы как-то сумели внушить
мысль, будто все, что бы они ни сделали, они делают не длЯ себЯ, а длЯ
общества. € вот такой молодой человек, чуть только пошевелит пальцем, уже
кричит: "ќто Я сделал длЯ общества!" Ќо если такой молодой человек не имеет
еще возможности приобрести личную (теперь почему-то стало принЯто говорить
"личную", а не "собственную") автомашину, дачу, резиновую надувную лодку с
мотором или еще что-нибудь, он уже кричит, что общество ему чего-то
недодает, что общество виновато в том, что у него чего-то нет. •од его
мыслей Ясен. …сли все, что он делает, - это длЯ общества, то и все, что
делает общество, - это длЯ него. Ђ как же иначе?
Ќет спору: конечно, лучше делать работу, котораЯ тебе по душе, и, пока
имеетсЯ возможность выбора профессии, надо эту возможность использовать. џ
подумал: идти на два года в землемерную школу, изучать то, что мне не
нравитсЯ, потом работать землемером, которым мне быть не хочетсЯ, и все
из-за того, что у землемеров всЯческие подъемные и командировочные и
землемером можно сделатьсЯ быстрее, чем химиком? Ќет! Џусть путь, избранный
мной, более труден и долог, Я не стану из-за этого расставатьсЯ со своей
мечтой. Ђ мечта моЯ - поступить на химический факультет Џолитехнического
института.
€ Я решил: до того, как мне исполнитсЯ восемнадцать лет (а раньше
восемнадцати Я не мог поступить в институт), у менЯ есть три года; эти три
года Я буду учитьсЯ в вечерней рабочей школе. „нем буду работать где
придетсЯ, кем придетсЯ и сколько придетсЯ.
’олько вот где найти работу? ‚ то времЯ еще существовал такой пережиток
капитализма, как безработица. Њногие заводы и фабрики были разрушены войной.
‚осстановительный период лишь начиналсЯ.

Ѓ‹€†… Љ ЉЋ‹Ћ„–“

„ом Љринева стоЯл на вершине бугра, каковой, насколько Я разбираюсь в
геологии, ЯвлЯлсЯ частью дюны, протЯнувшейсЯ вдоль левого берега реки
€рпень, или, точнее сказать, поймы этой реки. Њестами дюна подходила
вплотную к реке, как, например, там, где были плЯж, лодочнаЯ пристань и
каменнаЯ дана бывшего владельца дрожжевой фабрики богача —околова. ‚ других
местах дюна отступала от реки на значительное расстоЯние, должно быть,
размываемаЯ весенними паводками, затоплЯвшими пойму.
‚ тот геологический период, когда Љринев построил свой дом, дюна, надо
полагать, окончательно закрепилась на месте, о чем свидетельствовал травЯной
покров, еще, правда, довольно редкий и состоЯвший в основном из зубровки, то
есть сухой, жесткой травы с такими резучими, зазубренными краЯми, что о нее
вполне свободно можно было порезать ноги (если, конечно, бегать по ней
босиком). ’олько в нижней части криневской усадьбы, где начинались пойменные
луга, разрослась небольшаЯ рощица, состоЯвшаЯ из берез, осин, ольх, верб и
таких деревьев, которые в разных местах называютсЯ по-разному, здесь же они
назывались лозой. Ќу, и трава в этой лесистой части была поразнообразнее,
погуще и посочней.
„юну, о которой идет речь, разрезала как бы надвое железнодорожнаЯ
линиЯ, идущаЯ, судЯ по табличкам с надписЯми на вагонах поездов, из Љиева в
города с какими-то птичьими названиЯми, например: ’етерев, Љоростень и еще
какаЯ-то ЃородЯнка, в которых Я никогда в жизни не был.
Џри взглЯде на дюну в том месте, где ее пересекало железнодорожное
полотно, нетрудно было убедитьсЯ, что строители изрЯдно ее пораскопали и
увезли немалую толику песка в то место, где он требовалсЯ длЯ сооружениЯ
насыпи. …сли стать на железнодорожное полотно в этом месте, то по одну
сторону можно было увидеть песчаный обрыв, которым кончалсЯ бугор, и
красовавшуюсЯ на вершине этого бугра среди зелени кустов и деревьев
импозантную двухэтажную чоколовскую дачу с островерхой красной чешуйчатой
черепичной крышей и архитектурными излишествами в виде башенок,
бельведерчиков, балкончиков и разного рода фестончиков. …сли поглЯдеть с
того же места в противоположную сторону, то можно было увидеть другой такой
же песчаный обрыв, которым кончалсЯ бугор, увенчанный криневской дачей.
Ќечего и говорить, что дача Љринева ни в какое сравнение с чоколовской
дачей не шла. Љак говоритсЯ, и труба пониже и дым пожиже. ќто было заурЯдное
одноэтажное строение дачного типа, обитое тесом, окрашенным теперь уже
облупившейсЯ и полинЯвшей краской, котораЯ, по всей видимости, была когда-то
зеленого цвета. Љрыша была железнаЯ, темно-бураЯ, то есть того цвета,
который давала наиболее употреблЯвшаЯсЯ длЯ окраски крыш краска,
называвшаЯсЯ железным суриком. Ђ в общем, дом был не какаЯ-нибудь развалина,
а довольно крепенький. ’ри комнаты с кухней. ‚ одну сторону выходили, как
водитсЯ, сенцы с крылечком, в другую - открытаЯ веранда. ‘ этой веранды
видна железнаЯ дорога с резвыми пассажирскими поездами и бесконечными,
лениво ползущими товарными составами. ЏрЯмо, за железной дорогой, - все та
же чоколовскаЯ дача с ее балконами и фестонами. Ќаправо - возвышающийсЯ над
прибрежными ивами железнодорожный мост: чудесное сооружение, приковывавшее к
себе внимание своими величественными, пересекавшимисЯ по диагонали
металлическими фермами. Ђ налево...
Ќалево осенью и зимой, когда деревьЯ терЯют, как говорЯт поэты, зеленый
свой убор и ветви становЯтсЯ прозрачными, сквозь них можно было увидеть по
ту сторону железной дороги зеленую крышу нашего, вернее сказать - бывшего
нашего, домика, который отец когда-то продал …лисееву. ’еперь там у нас
осталсЯ лишь участок земли со счастливым колодцем.
„а! –елаЯ эпоха прошла с тех пор, и вот мы снова на прежнем месте. ’о
есть почти на прежнем. ‡ато теперь у нас все свое будет: картошечка,
огурчики, помидорчики, заведем козу, поросеночка, а там, глЯдишь, и свой
домик построим... Ќе сразу, конечно, а постепенно. ‚се начинаетсЯ с малого,
как любит говорить отец.
Ќачинать, безусловно, нужно с картошки. ќто общее мнение. ’олько где ее
сажать? Љонечно, не здесь, на песчаном криневском бугре, а на нашем участке.
’ам землЯ жирнаЯ, чернозем! –елина! ’ам только приложить руки - урожай будет
ого! ‚от только прикладывать руки пока вроде никто не собираетсЯ. Ћтец
ежедневно с утра уезжает в Љиев. ‡арабатывать на жизнь надо ведь! Њать
занЯта по хозЯйству. ‘тарший брат то ли не верит в чудодейственную силу
земли, то ли занЯт своим рисованием. “ него мечта стать художником, и ему
теперь надо готовитьсЯ к поступлению в художественную профшколу. џ вижу, что
прикладывать руки к земле надо мне. Ѓольше некому!
ђано утречком Я - лопату на плечо, беру малышей ‹Яльку и Ѓобку, то есть
моих младших сестру ‹арису и брата Ѓориса, и мы втроем отправлЯемсЯ на наш
участок.
Џо улицам мы, конечно, не ходим. ќто было бы слишком долго. Џросто
перелезаем через железнодорожное полотно, проходим коротеньким безымЯнным
переулком - и сразу у цели.
‚еликий русский писатель €ван ‘ергеевич ’ургенев в своем романе "Ќовь"
написал: "Џоднимать следует новь не поверхностно скользЯщей сохой, но
глубоко забирающим плугом".
€ он, без сомнениЯ, прав. Џоднимать новь или, как ее теперь называют,
целину лучше всего плугом. Ќо длЯ этого прежде всего надо иметь этот самый
плуг, а к нему неплохо бы еще и лошадь (тракторов в те времена у нас вообще
не существовало). Џоэтому техника обработки земли у нас такаЯ. ‘ильными
ударами лопаты сверху вниз (словно ломом) Я вырубаю в поросшей густой травой
земле четырехугольный кусок дерна, а ‹Ялька и Ѓобка по моей команде
бросаютсЯ на этот кусок, как на зверЯ, хватают его в четыре руки и
переворачивают кверху лапами, то есть, прошу прощениЯ, кверху корнЯми.
‘делав это, они тут же отскакивают в сторону, а Я наношу лопатой этому куску
несколько сильных ударов, чтоб рассечь его на части. ‡атем Я вырубаю новый
четырехугольник земли. ‹Ялька и Ѓобка подскакивают, словно два тигра, и
опрокидывают кусок на спину. џ снова добиваю его лопатой. ’ак и идет у нас.
Ќужно сказать, что это занЯтие не так увлекательно, как купание в реке
или игра в волейбол. Ќо из двух зол, как говоритсЯ, надо выбирать меньшее:
или игра, или картошки. Њы выбрали картошку, и в этом, конечно, не было
ничего удивительного. ‚ те времена этому овощу вообще придавалось большое
значение. ‚ тот год, а может быть, годом позже поЯвилась популЯрнейшаЯ
детскаЯ песенка, в которой были такие слова:

‡дравствуй, милаЯ картошка-тошка-тошка!

Ќа всем протЯжении от Ѓелого до —ерного морЯ не было ребенка, который
бы эту песенку не распевал, настолько она пришлась всем по вкусу. ‚се пели
ее как заколдованные.
–елую неделю подрЯд мы ЯвлЯлись на участок с утра и начинали
выворачивать наизнанку землю. ‚ результате на поверхности земного шара
поЯвилось что-то вроде довольно заметной грЯды, на которой, как Я считал,
можно было начинать посадку. ќто, однако ж, была лишь иллюзиЯ, так как не
было как раз того, что нужно было сажать. ’о есть, попросту говорЯ, не было
самой картошки.
—тобы купить длЯ посадки картошку, нужны были деньги. Ђ у отца, как
назло, дела пошли совсем плохо. Љвартет "сибирских бродЯг" окончательно
распалсЯ. Љто-то из членов квартета нашел себе постоЯнную работу в другом
городе и уехал из Љиева. Џока искали ему замену, устроилсЯ куда-то в театр и
другой член квартета. ’еперь и надежды как-нибудь поправить дело не было. “
отца же завелсЯ новый приЯтель. Ћн был из оставшихсЯ в нашей стране после
войны пленных австрийцев, хотЯ по национальности был не австриец, а мадьЯр,
то есть венгр. Ћчень черноволосый и смуглолицый. ‡вали его не по имени и
отчеству, а просто „емка. ќтот „емка довольно бойко играл на скрипке, и они
вместе с отцом стали играть в одном ресторанчике на ѓалицкой площади. ‚ тот
период, то есть в период нэпа, разного рода рестораны, ресторанчики, кафе
открывались повсюду. Ќи радио, ни транслЯции, ни магнитофонов или
проигрывателей с громкоговорителЯми тогда еще не существовало. „лЯ
привлечениЯ посетителей в крупных ресторанах играли целые оркестры. Ќу, а
длЯ маленького ресторанчика достаточно было и скрипки с баЯном. ‚прочем,
отец и „емка со своими баЯном и скрипкой умели создавать в ресторанчике
такой шум, что на улице было слышно за два квартала, и это должно было
ЯвлЯтьсЯ хорошей приманкой длЯ посетителей.
Ћтец, однако, не испытывал особенного удовлетворениЯ от подобного рода
деЯтельности. Ћн еще питал какие-то надежды на возрождение квартета, но
теперь все чаще повторЯл, что ему "не везет в жизни". “же и не помню,
сколько прошло времени, пока он наконец собралсЯ купить с пуд мелкой
картошки длЯ посадки. Ќо когда Я с малышами отправилсЯ ее сажать, то увидел,
что это невозможно, поскольку вскопаннаЯ землЯ за времЯ нашего отсутствиЯ
решила взЯть реванш и принЯлась зарастать травой. €з каждой щели между
комьЯми земли трава вымахивала могучими пучками, так что комьЯ срослись
между собой, словно зарубцевавшиесЯ раны.
Џришлось нам эту траву рубить под корень. џ и ‹Ялька рубили лопатами, а
Ѓобка рубил топором, потому что у нас было только две лопаты.
Ђ потом Я принЯлсЯ рыхлить землю. ‚змахнув граблЯми, словно кузнечным
молотом, Я с силой опускал их вниз так, что они впивались зубьЯми в землю,
после чего дергал рукоЯтку к себе. ЉомьЯ слежавшейсЯ земли рассыпались, но
работа шла медленно. —тоб убыстрить дело, Я придумал такую рационализацию:
Ѓобка садилсЯ на грабли, а Я, ухватившись за рукоЯтку, таскал его по
вскопанной земле подобно тому, как лошадь таскает борону. ‘илы мои, однако,
иссЯкли, и Я буквально выдохсЯ на первой же борозде. Ќе знаю, что бы мы
делали, если бы случайно мой взглЯд не упал на наш волшебный колодец. Њне
тут же пришла в голову мысль: взЯть подлиннее веревку, один конец привЯзать
к граблЯм, другой - к вороту над колодцем; если ворот вертеть, веревка будет
накручиватьсЯ на него, грабли с сидЯщим на них Ѓобкой будут таскатьсЯ по
вскопанной земле и боронить ее.
‘кажу коротко: план этот оправдалсЯ во всех деталЯх. „о наступлениЯ
темноты мы взборонили землю так, как никакой лошади и не снилось.
Ђ на следующий день произвели посадку картошки. ќто уже было проще
простого.
Љак говоритсЯ, детские игрушки.

’ђ“„Ћ‚›… ЊЋ‡Ћ‹€

Џоскольку мы собирались купить козу, длЯ нее необходимо было запасти на
зиму сено, а длЯ этого надо было скосить на участке траву. Ћтец
заблаговременно купил косу, приладил к ней косовище, то есть длинную
деревЯнную палку с ручкой посредине. ‘толЯрничать отец любил и, пока
прилаживал косовище, твердил, что в сельском хозЯйстве все надо делать
вовремЯ, и траву надо скосить своевременно, потому что на месте скошенной
травы к концу лета вырастет новаЯ и ее еще раз можно будет скосить. ‡акончив
работу, он прибил в сарае пару гвоздей повыше, повесил на них косу и сказал,
что косу нельзЯ класть на пол, так как, наступив на нее нечаЯнно, можно
порезать ногу. ЌельзЯ также ставить косу в угол или просто к стене, так как,
упав, она может поранить кого-нибудь. Џо всем этим разговорам было видно,
что он понимал толк в косьбе и в обращении с косами. Ћднако, повесив косу на
стене, он забыл о ней. “же повсюду косили траву, а у нас коса так и висела в
сарае.
ЊенЯ, однако, беспокоило, что будущей козе нечего будет есть зимой, и,
видЯ, что о косовице никто даже не думает, Я оставил рыбную ловлю, которой
было увлексЯ после посадки картошки, и взЯлсЯ за косу. ‚ конце концов, чтобы
косить траву, сельскохозЯйственную академию кончать не обЯзательно. Ћднако ж
и сноровка нужна. …сли просто махать косой (как, возможно, думают
некоторые), то ничего не выйдет. ‚ этом Я убедилсЯ в первый же день, когда
коса у менЯ, вместо того чтоб ровно срезать траву, то обескураживающе
втыкалась в землю, то, легко скользнув по траве, самовольно выпархивала
кверху. Џостепенно Я все же постиг премудрость. Ќадо было уловить, при каком
положении рук и наклоне туловища коса правильно срезала траву, и косить, уже
не изменЯЯ наклона, продвигаЯсь вперед маленькими шажками: взмах косой - два
маленьких шажка вперед, еще взмах - еще два маленьких шажка... ‘пинной
хребет должен как бы окостенеть в одном положении. …сли же косить стоЯ на
месте и вытЯгиваЯ все больше руки с косой, а потом уже делать сразу большой
шаг вперед, то положение косы в руках будет менЯтьсЯ, и она начнет вытворЯть
разные фокусы.
Ќа второй день дело пошло у менЯ гораздо успешнее, а на третий Я и
вовсе овладел этой профессией. ‡а несколько дней Я обкосил все, что было
вокруг. Ђ потом мы с ‹Ялькой и Ѓобкой ворошили траву, чтоб она скорее
просохла на солнце, после чего таскали готовое сено на сеновал, то есть на
чердак сараЯ. ‹Ялька и Ѓобка таскали в мешках, а Я накладывал сено в сетку
от гамака, так что за один раз уносил чуть ли не целую копну.
Џокончив с сеноуборкой, Я хотел было снова принЯтьсЯ за рыбную ловлю,
но заметил, что какие-то шустрые кустики травы с серо-зелеными листьЯми и
длинными белесыми стеблЯми оккупировали всю картофельную территорию. Њолодые
ростки картошки с едва развернувшимисЯ листочками только начали высовыватьсЯ
из-под земли, а эти непрошеные гости с гордо поднЯтыми головами уже
расселились по всему полю, словно тут была их собственнаЯ плантациЯ.
‚последствии Я заметил, что обычно на лугу, где растут такие травы, как
клевер, осока, ковыль, овсюг или пырей, этот серо-зеленый сорнЯк не
встречаетсЯ. Ќо стоит вскопать хоть маленький клочок земли - он тут как тут,
словно только и дожидалсЯ, чтоб длЯ него подготовили почву, как длЯ
какого-нибудь культурного представителЯ растительного царства. Ђ кто он
такой, этот "представитель"? Љак его зовут? „аже имени его никто не знает!
Џришлось нам с этим самозванцем боротьсЯ, то есть просто-напросто
выдергивать его из земли вместе с корнЯми. „а, погнули-таки мы спины, и к
тому же в такое времЯ, когда другие ребЯта по целым днЯм торчали в реке и из
воды не высовывались.
€ вы думаете, на этом конец? Љак бы не так! Џришлось еще с этим
"фруктом" повозитьсЯ, когда наступила пора окучиваниЯ. Ќу, да про все не
расскажешь! ‘кажу коротко: все эти разговоры о "щедрых дарах природы", о
"дарах земли" - не что иное, как миф, поэзиЯ, красиваЯ сказка! ‡емлЯ никаких
даров не дает даром. Љо всему надо приложить труд. „аже гриб, к примеру, не
просто пойдешь в лес да возьмешь. …го еще поискать надо. Ђ теперь, если бы
кто-нибудь за менЯ и землю вскопал, и посадку произвел, и прополку провел, и
окучивание, в общем, сделал бы все до конца и сказал: "Ќу, что ты
предпочитаешь, пойти в магазин за картошкой или принести с огорода?" - Я бы
не задумываЯсь пошел в магазин. ’ам мне насыпали бы в сумку картошки без
всЯких хлопот, а тут ведь на огород тащись, землю копай лопатой, а землЯ
грЯзнаЯ, липкаЯ, раскисшаЯ от осенних дождей... Ќет! †елательно, чтоб каждый
на своем личном опыте убедилсЯ, что даже простаЯ уборка картошки - это "не
вздохи на скамейке и не прогулки при луне", как сказал поэт, правда
несколько по другому поводу.
“же потом, изучаЯ политэкономию, Я узнал, что цена продукта
определЯетсЯ количеством труда, затраченного на его производство.
ќту истину легче усвоить тому, кому пришлось узнать цену труда или
вырастить на своем веку хотЯ бы десЯток кило картошки.
Ђ труд, если сказать по правде, ценитсЯ иногда до смешного дешево. ќто
Я узнал в то же лето, поступив работать на бетонный завод, изготовлЯвший
бетонные крути длЯ сооружениЯ колодцев. ’акой круг представлЯл собой как бы
отрезок бетонной трубы диаметром метра в полтора и такой же длины, с
толщиной стенки сантиметров в пЯтнадцать. ‡авод этот находилсЯ у подножиЯ
уже упоминавшейсЯ дюны. …сли стать перед дюной лицом к реке, то справа на
горке будет все та же чоколовскаЯ дача, а слева, под горкой - завод.
‚прочем, это только так говорилось - "завод". Ќа самом деле завода, как
такового, не было, а стоЯл просто на пустыре деревЯнный сарайчик, в котором
хранились запасы цемента, две-три железные формы длЯ наполнениЯ цементным
раствором, несколько лопат, деревЯнных трамбовок, носилки и грохот длЯ
просеиваниЯ щебнЯ - вот и все оборудование.
…сли посмотреть со стороны, то могло показатьсЯ, что кому-то пришло в
голову устроить вокруг этого сарайчика дюжины две или три бетонных колодцев.
‚ действительности это были не колодцы, а лишь отформованные, подсыхающие
или, вернее сказать, затвердевающие бетонные круги. Џо мере затвердеваниЯ
крути увозили, а на их месте формовали новые. ЃетоннаЯ масса длЯ наполнениЯ
форм делалась из цемента, песка, щебнЯ и обыкновенной воды. –емент привозили
в мешках, так сказать, в готовом виде. Џесок брали прЯмо из дюны, тоже в
готовом виде. ‚оду, также в готовом виде, черпали из колодца. …динственным
ингредиентом, который нуждалсЯ в изготовлении, был щебень. €зготовлЯть же
его нужно было из обломков старого, негодного кирпича. Џоложив кирпич на
какой-нибудь камень покрупнее, нужно было колотить молотком по кирпичу,
раздроблЯЯ его на все более мелкие части, пока не получались кусочки
величиной с половину или четверть спичечного коробка.
Ѓить щебень как раз и ЯвлЯлось моей обЯзанностью. Џомимо менЯ, этим
делом на заводе было занЯто еще с десЯток мальчишек примерно моего возраста.
„ело это, в общем, нехитрое, хотЯ на первых порах случалось угодить молотком
не по кирпичу, а по собственному пальцу, но к этому довольно быстро
привыкаешь (не к ударам по пальцам, разумеетсЯ, привыкаешь, а бить молотком
по кирпичу, не попадаЯ по пальцам).
Ќаиболее труднаЯ часть работы заключалась не в битье щебнЯ, а в
просеивании его на грохоте. ѓрохот - это что-то вроде неглубокого
деревЯнного Ящика с дном из железной решетки и ручками, как у носилок.
Ќасыпав несколько лопат щебнЯ в Ящик, нужно было взЯть грохот за ручки с
кем-нибудь из товарищей и энергично трЯсти, двигаЯ вперед и назад. ™ебень с
грохотом прыгал по железной решетке, при этом всЯческие мелкие частички и
кирпичнаЯ пыль отсеивались.
Ќесколько дней подрЯд Я колотил щебень, а когда наколотил довольно
большую кучу, принЯлсЯ грохотать с одним из приЯтелей. Ќужно было просеЯть
не только мою долю, но и его. ‚ первый же день Я натер кровавые пузыри на
руках и устал так, что на следующее утро еле пришел на работу. Џоскольку нам
не удалось просеЯть весь щебень за один день, пришлось снова братьсЯ за
грохот. Љровавые пузыри у менЯ на руках полопались, но Я уже не обращал
вниманиЯ ни на боль, ни на усталость. Љогда с просеиванием было покончено, Я
снова взЯлсЯ за молоток, стараЯсь держать ручку так, чтоб не слишком
тревожить изодранную на пальцах кожу. Џостепенно мои пузыри подсохли и
почернели от запекшейсЯ крови. Љожа на руках затвердела. Љогда пришло времЯ
просеивать новую порцию щебнЯ, у менЯ уже были довольно солидные мозоли,
хорошо предохранЯвшие кожу от натираниЯ. ’аким образом, Я на практике постиг
ту истину, что трудовые мозоли - это не просто классоваЯ принадлежность
пролетариата, а нечто вроде защитной реакции организма на внешние
раздражители.
‚ общем, Я убедилсЯ, что иметь мозоли не так уж плохо. Џлохо только,
что заработки были невелики. Ћплата была сдельнаЯ, и, как ни вертись, на
круг и рублЯ в день не получалось. Љак выЯснилось впоследствии, бетонный
заводик этот был не государственный, а принадлежал какому-то товариществу,
вроде как бы акционерному обществу, члены которого делили между собой
полученную прибыль, а длЯ наемной силы, то есть длЯ мальчишек вроде менЯ,
устанавливали такие сдельные расценки, что особенно, как говоритсЯ, не
разжиреешь. ќто было, однако, вполне законно оформленное предприЯтие со
своей конторой, с печатью и штампом, о чем Я узнал, когда мне понадобилась
справка с места работы, которую нужно было представить в рабшколу.

”ЂЌ’Ђ‡€€ € „…‰‘’‚€’…‹њЌЋ‘’њ

‚ вечерней рабочей школе, куда Я попал, состав был самый
разнокалиберный, разношерстный. Ѓыла тут и молодежь обоего пола, окончившаЯ,
как и Я, семилетку, но попадались и довольно солидного возраста дЯденьки, не
имевшие даже семилетнего образованиЯ. ‚ соответствии с этим и программа была
самаЯ универсальнаЯ. €наче говорЯ, проходили все сразу: и алгебру, и
геометрию, и физику, и грамматику, и политэкономию, и историю, и
литературу...
џ ничего не имел против того, чтоб повторить правила грамматики,
поскольку тут у менЯ были кое-какие пробелы в знаниЯх. ”изику мы начали
изучать с самого начала, то есть с раздела "Њеханика", и это тоже было
кстати, потому что если бы менЯ спросили, что такое сила, работа, мощность,
тЯжесть и тому подобное, Я, хоть убей, не сумел бы ответить, так как начал
сознательно относитьсЯ к учебе уже после того, как мы "прошли" этот раздел
физики в семилетке и начали изучать электричество.
‚ремЯ мое в тот период было уплотнено до предела. Џроснувшись на
рассвете и едва позавтракав, Я бежал с молотком в руках на бетонный завод и
дробил щебень. —аса в четыре Я работу кончал и бежал домой. Џообедав, Я
бежал на станцию, чтоб не опоздать к поезду. ‚ поезде Я спокойно мог
отдохнуть, вернее сказать - почитать какую-нибудь книжку или учебник в
течение 45-50 минут, то есть пока поезд шел от €рпенЯ до Љиева. ‡анЯтиЯ в
школе были с семи часов вечера до десЯти или одиннадцати. Џосле занЯтий Я
мчалсЯ обратно на вокзал, снова отдыхал в поезде под убаюкивающий стук колес
и ЯвлЯлсЯ домой частенько, когда уже было за полночь.
Њой старший брат, как и намеревалсЯ, поступил в художественную
профшколу. Ќо поскольку занЯтиЯ там были не вечерние, ему не с руки было
ездить ежедневно на поезде, так как нужно было слишком рано вставать.
Џоэтому, съездив разок-другой, он предпочел вообще не ездить, а ночевать в
Љиеве у дЯди Љоли. ’ак у него и пошло. Ћн ночевал, а заодно и столовалсЯ всю
неделю у дЯди, а домой приезжал только на воскресенье.
Ѓетонный заводик, на котором Я дробил щебень, был сезонное предприЯтие.
Ћн мог работать только до наступлениЯ холодов. ‘ентЯбрь и октЯбрь на “краине
бывают обычно достаточно еще теплыми, но в ноЯбре уже возможны заморозки,
поэтому в конце октЯбрЯ все работы на бетонном заводе были прекращены, и Я
оказалсЯ, как принЯто говорить, свободным.
Љакое-то времЯ Я еще ездил на занЯтиЯ в Љиев, но это было довольно-таки
дорогое удовольствие. Ѓилет на поезд в один конец стоил 35 копеек.
‘ледовательно, на поездки мне требовалось 70 копеек в день. ‘вои "заработки"
у менЯ кончились. ЋбращатьсЯ с просьбой о деньгах к отцу было не всегда
удобно. „ело в том, что к тому времени отец все чаще стал возвращатьсЯ
домой, что называетсЯ, "под мухой". Ќа этой почве у него с матерью возникали
неприЯтные разговоры. Ћтец объЯснЯл, что он денег не пропивал, что его
угостили посетители ресторана, где он играл со своим „емкой. Ќо мать не
желала входить в детали. …й вообще не нравилось, что отец выпивал, а на
какие деньги - это было длЯ нее безразлично, как она уверЯла. ‚место того
чтобы дать отцу проспатьсЯ, она тут же начинала его корить. „ело кончалось
криком и какой-нибудь скандальной сценой. Ќа следующее утро отец просыпалсЯ
не в духе, наверно, с похмельЯ, как Я теперь понимаю, и говорить с ним о
деньгах было небезопасно.
Ћднажды Я поехал на занЯтиЯ в Љиев, не имеЯ денег на обратный проезд.
ѓоворЯ точнее, у менЯ был полтинник, так что на обратный билет недоставало
целого двугривенного. Ќе знаю, на что Я надеЯлсЯ, когда ехал. ‚ообще у менЯ
в характере была склонность к фантазиЯм. Џришло мне в голову, что надо
ехать, и Я поехал. „умал: зайду к кому-нибудь из родственников и переночую.
Љогда же занЯтиЯ кончились, мне показалось неудобным ЯвлЯтьсЯ к
родственникам в такое позднее времЯ. ‚едь до этого Я ходил к родственникам
только в гости, а кто же приходит в гости, так сказать, глЯдЯ на ночь? ‚
результате мне пришла фантазиЯ провести ночь, просто прохаживаЯсь по улицам.
ђаньше мне никогда не случалось проводить ночи подобным образом, и Я не
представлЯл себе, насколько это комфортабельно или, вернее сказать,
некомфортабельно.
Ќа оставшиесЯ у менЯ деньги Я купил буханку хлеба. •леб этот был не
черный, но и не белый, а что-то среднее между ними. Њне как раз такой хлеб
очень нравилсЯ, и Я воображал, что если съем всю буханку, то это вполне
заменит мне ужин. Ѓесцельно слонЯЯсь по улицам, Я отламывал от буханки по
кусочку и ел. Љ своему удивлению, Я не успел прикончить и четверти буханки,
когда почувствовал, что не хочу больше есть. Ќе могу сказать, что Я
насытилсЯ. ‘ытости вроде как бы не чувствовалось, а вместе с тем и есть
вроде бы не хотелось. ђазобравшись в своих ощущениЯх, Я понЯл, что не
хотелось именно хлеба, а чего-нибудь другого Я бы, наверное, с удовольствием
съел. “лицы между тем постепенно пустели. Ќаконец совсем обезлюдели. Ќоги
мои устали. ‚добавок менЯ начало клонить ко сну. џ зашел в какое-то
парадное. ’ам было пусто и тихо. ‚ глубине лестничной клетки под потолком
уныло светилась подслеповатаЯ пЯтисвечоваЯ электролампочка. ‚ описываемые
мной времена никому и в голову не пришло бы заливать более Ярким светом
места общего пользованиЯ, потому что тогда существовал так называемый режим
экономии. Џовсюду говорили и в газетах писали, что сейчас во всем нужна
строжайшаЯ экономим, поскольку восстановление народного хозЯйства требует
больших затрат. ќстрадные куплетисты распевали песенку, в которой был такой
припев:

Џотому - режим экономический,
€ во всем нам надо действовать практически:
€зживать все недостатки,
—тобы все было в порЯдке,
€ народный капитал беречь.

ќта песенка была из числа тех, которые называют прилипчивыми. ‘тоило
хотЯ бы раз услышать ее, и она уже никак не хотела выходить из головы. —ем
бы человек ни занималсЯ, о чем бы он ни думал, он неизменно ловил себЯ на
том, что думает не о чем нужно, а в голове у него вместо мыслей просто
вертЯтсЯ слова этой песенки:

Џо-то-му - ре-жим э-ко-но-ми-че-ский...

’акова сила искусства!
‚ парадном, куда Я забрел, было достаточно места, чтоб лечь. Ќо пол был
каменный и грЯзный. Ќа мой взглЯд, было как-то вроде неэстетично - улечьсЯ
на пол. ‡аснуть, сидЯ на ступеньке лестницы, тоже было рискованно:
Љто-нибудь из запоздавших жильцов мог наткнутьсЯ на менЯ в темноте и принЯть
за вора. џ решил спать, стоЯ у двери и прислонившись спиной к стене. …сли
кто-нибудь войдет, думалось мне, Я тут же проснусь и выйду за дверь, сделав
вид, будто Я только что спустилсЯ с лестницы и ухожу из дома.
’акое решение объЯснЯлось, конечно, недостатком жизненного опыта. „о
этого мне никогда еще не приходилось спать стоЯ. ‚ литературе Я также не
встречал никаких указаний на то, что кто-нибудь спал когда-либо подобным
образом. Џриоритет в этой области принадлежал, безусловно, мне. Ќо, как
всЯкое новшество, способ этот нуждалсЯ в экспериментальной проверке. Ћднако
провести эксперимент до конца мне не пришлось все же. ‘ одной стороны,
мешало то обстоЯтельство, что сон в таком непривычном положении никак не
хотел приходить. ‘ другой стороны, Я скоро почувствовал, что ноги от стоЯниЯ
на месте устают даже больше, чем при ходьбе. ‚се суставы начинают ныть. Ѓоль
отдаетсЯ в позвоночнике. Ќачинает ломить в затылке, даже почему-то в плечах
и особенно в поЯснице. Љ тому же в парадном неуютно, одиноко, скучно. Љругом
мрак и зловещаЯ тишина.
€зредка доносЯщиесЯ с улицы шаги прохожих внушали мысль, что идут
именно сюда, ко мне, и заставлЯли напрЯгатьсЯ в ожидании встречи, котораЯ
неизвестно чем могла бы и кончитьсЯ.
Ќе знаю, что бы Я делал, если бы в голову не пришла спасительнаЯ мысль
отправитьсЯ на вокзал и провести ночь в зале ожиданиЯ длЯ пассажиров.
Џокинув свое убежище, Я зашагал по пустынным улицам к вокзалу. ђасчет мой
оказалсЯ верным. Ќа вокзале было светло, тепло и даже людно, что вовсе
немаловажно, как Я теперь понимал. “севшись на свободной лавочке, Я положил
рЯдом книжечку рассказов Њамина-‘ибирЯка, которую прихватил с собой, чтоб
почитать в поезде, а на книжку положил недоеденную буханку хлеба.
ђастЯнувшись на лавочке, Я положил голову на буханку, с удовлетворением
ошутив, что она вполне могла сыграть роль подушки. ‘он, однако, почему-то не
сразу пришел ко мне, а вместо него пришло какое-то официальное
административно-вокзальное, железнодорожное лицо и сказало, что на лавочке
спать нельзЯ. џ ответил, что вовсе не сплю, а просто так, захотел немножечко
полежать. Ќо лицо объЯснило мне (кстати сказать, довольно вежливо), что вот
это как раз и запрещено правилами: спать отнюдь никому не возбранЯетсЯ,
спать можно, но только сидЯ, а забиратьсЯ на лавку с ногами нельзЯ,
независимо от того, спишь ты или не спишь. ’аковы правила, и их нарушать
нельзЯ.
—то ж делать! џ сел покорно, свернул книжечку трубкой и сунул в карман.
Ѓуханку положил на колени и принЯлсЯ, что называетсЯ, клевать носом, то
есть, неожиданно засыпаЯ, ронЯл голову на грудь, быстро наклонЯлсЯ вперед
всем корпусом, словно собиралсЯ кого-то боднуть, но тут же просыпалсЯ и
откидывалсЯ назад на спинку лавочки.
Џублики на вокзале между тем становилось все меньше. Ќаконец отошел
последний назначенный по расписанию поезд, и распорЯжавшеесЯ человеческими
судьбами административно-должностное лицо начало выгонЯть из помещениЯ
вокзала засидевшихсЯ посетителей. Ћно сказало, что вокзал закрываетсЯ и зал
должен быть "очищен" от пассажиров.
Џришлось мне "очистить" вокзальное помещение, словно Я его засорЯл
своим присутствием.

"‚Ћ‹њЌ€–Ђ"

Џокинув вокзал, Я заметил, что вместе со мной на привокзальную площадь
вышли еще два каких-то небрежно одетых и давно небритых субъекта, которых Я,
впрочем, не успел как следует разглЯдеть, поскольку, не сказав друг другу ни
слова, они быстро зашагали, один в одну сторону, другой - в другую, и
скрылись во мраке, словно их ветром сдуло.
Ќаверно, они по опыту уже знали, что в такую пору не следует подолгу
задерживатьсЯ на одном месте. Ђ может быть, каждому из них было известно
какое-нибудь пристанище, где можно было провести остаток ночи.
Ќе имеЯ никакого определенного плана, Я оглЯдел расстилавшуюсЯ передо
мной площадь. ‚дали, по правую руку, возле забора, ограничивающего владениЯ
"железнодорожной державы", полыхал огонек костра, вокруг которого сидели
несколько беспризорников. ‚ те времена фигура беспризорника, то есть одетого
в невозможнейшие лохмотьЯ, грЯзного, давно не мытого и не чесанного
мальчишки, потерЯвшего в годы войны родителей, была как бы неотъемлемой
принадлежностью городского пейзажа. ел уже 1924 год. Ќо Я помню, что еще и
в 1931 году, когда вышел на экраны фильм "Џутевка в жизнь", борьба с детской
беспризорностью не была закончена. Ѓеспризорники очень любили ходить на этот
фильм из их собственной жизни. џ сам не раз видел, как, собравшись стайкой,
они просачивались в какой-нибудь кинотеатр на дневной сеанс, когда зрителей
было поменьше. •отЯ этих несчастных ребЯтишек уже тогда, то есть в 1924
году, помещали в детские дома и специальные колонии, но они упорно убегали
оттуда, предпочитаЯ жить на свободе, промышлЯЯ попрошайничеством и
воровством. ‚се эти беспризорники представлЯли как бы определенную касту или
корпорацию, живущую по своим собственным законам и противопоставлЯвшую себЯ
остальному обществу.
Ќеподалеку от костра стоЯл огромный черный котел цилиндрической формы.
‚ ту пору повсюду на киевских площадЯх и улицах можно было видеть такие
котлы. ‚ них разогревали асфальт длЯ покрытиЯ мостовых и тротуаров,
пришедших в негодность за времЯ войны. ‚ течение днЯ котел настолько
разогревалсЯ, что не успевал остыть за ночь и, таким образом, ЯвлЯлсЯ
хорошим прибежищем длЯ беспризорников на ночь, особенно с наступлением
холодов. Њне показалось странным, что увиденные мной беспризорники
предпочитали проводить ночь у костра, вместо того чтоб залезть в котел и
спать преспокойно в тепле. џ решил использовать упущенную ими возможность,
но когда подошел к котлу и заглЯнул на дно, то увидел, что оно плотно
уложено спЯщими беспризорниками. Ћни лежали, тесно прижавшись друг к дружке,
словно сардельки, поджариваемые на сковороде, и спали таким крепким сном, на
который способны только ребЯтишки их возраста.
“бедившись, что все вакантные места в котле занЯты, к решил погретьсЯ у
костра, так как холод уже довольно ощутимо напоминал о себе. Ѓеспризорники
совершенно никак не отреагировали на мое поЯвление в их среде. Ќи один даже
не повернул ко мне головы. ’олько худенький, тонкий, как тростинка,
мальчишка, рЯдом с которым Я присел у костра, метнул косой взглЯд в мою
сторону. Ћт моего вниманиЯ не ускользнуло, как сверкнули белки его глаз на
совершенно черном от грЯзи лице.
“ остальных (всего у костра сидело четверо) были такие же черные,
словно покрытые слоем копоти или сажи физиономии. ‚идимо, у них вообще не
было выработано привычки когда-либо умыватьсЯ или хотЯ бы мыть руки.
Њолчание, впрочем, длилось недолго. ‘идевший напротив менЯ мальчишка
постарше сказал, как бы ни к кому не обращаЯсь:
- ‘лышь, ’онкий, ты сидишь ближе, спроси у фрайера, чего это он принес
нам.
”райер на блатном, то есть на воровском, Языке, как мне было известно,
означало не что иное, как простофилЯ, простак, деревенщина, вообще
неопытный, не принадлежащий к блатному миру наивный чудак, которого легко
можно обвести вокруг пальца. Ќе было никакого сомнениЯ, что в данном случае
фрайер - был именно Я. •уденький мальчишка ткнул своим грЯзным пальцем в
буханку, которую Я держал под мышкой, и спросил:
- —то это у тебЯ?
- •леб с маслом, - ответил Я. - ‘ейчас поужинаем и будем ложитьсЯ
спать.
џ разломил буханку на пЯть частей, по числу сидевших вокруг костра. ‘о
всех сторон потЯнулись грЯзные руки, и каждый взЯл свою долю. ’онкий тоже
взЯл кусок и, приоткрыв рот, выжидательно посмотрел на менЯ.
- Ђ масло? - спросил он.
- Њасло? - сказал Я и с сожалением развел руками. - Њасло, понимаешь, в
магазине осталось.
‘идевшие у костра так и фыркнули от смеха, и это, как видно, задело
самолюбие не ожидавшего подвоха ’онкого.
Ћн бросил мне на колени доставшуюсЯ ему краюху хлеба и буркнул сердито:
- ’ы что, пришел сюда надсмехатьсЯ над нами?
Ћн так и сказал: "надсмехатьсЯ".
…го действиЯ, однако, не вызвали одобрениЯ старшего мальчишки.
- ’ы что это вздумал швырЯтьсЯ хлебом? - строго сказал он. - ’ы что,
лорд Љерзон или —емберлен, может быть? Ќу-ка, иди за обрезками.
- ‘ам иди! - буркнул упрЯмо ’онкий.
‘тарший мальчишка был, как видно, парень покладистый. Ћн молча встал,
подошел к забору, отогнул в сторону болтавшуюсЯ на одном гвозде доску и
исчез в образовавшемсЯ отверстии.
’онкий поглЯдывал на менЯ исподлобьЯ, словно стараЯсь узнать, сержусь
ли Я, потом быстро протЯнул руку и схватил брошенный им кусок хлеба. ‚идЯ,
что Я не препЯтствую ему, он сказал, Явно стараЯсь завЯзать разговор:
- ’ы, видать, из детского дома сбежал?
- ќто ты, наверное, сбежал, - ответил Я таким тоном, чтоб он
почувствовал, что Я еще сержусь.
- џ-то сбежал, - сказал примирительно он.
- Ђ зачем?
- ’ам скучно. ‚се кричат. € никуда не пускают.
- Ђ куда тебе надо?
- Ќу, "куда, куда"! џ мамку ищу.
- Ђ где твоЯ мамка?
- ‚от чудак! …сли бы Я знал где, зачем бы искал? Ђ у тебЯ есть мать?
- …сть.
- Ќу? - искренне удивилсЯ он. - Џочему же ты не поедешь к ней?
- џ и хотел, да на билет не хватило денег, - ответил Я.
- Ђ это далеко?
- „вадцать пЯть верст.
- Ђ двадцать пЯть верст - это много?
‚идно было, что в счете он не особенно силен: небось и до десЯти не
сосчитал бы. џ на секунду задумалсЯ, как попроще объЯснить ему. Ќо тут снова
заскрипела доска в заборе. ќто вернулсЯ парнишка, отправившийсЯ за
обрезками. ‚ руках у него было что-то завернутое в старую засаленную газету.
- ‡еркай, пацаны, Љочан обрезков припер! - обрадованно сказал
черноволосый мальчонка, сидевший рЯдом с ’онким.
Љочан сел у костра и, не сказав ни слова, развернул газету. ‚ свертке
оказались обрезки колбасы самых разных названий: чайной, любительской,
краковской, кровЯной, ветчинной. ’ыкаЯ пальцем в сторону каждого сидевшего у
костра, Љочан пересчитал всех, не забыв ткнуть в грудь и себЯ, после чего
разделил принесенные обрезки на пЯть частей и вручил каждому его порцию.
‚се, аппетитно чавкаЯ, принЯлись уплетать колбасные обрезки с хлебом.
- амай, хорошие! - обратилсЯ тонкий ко мне.
‘тараЯсь не думать, какой путь проделали и в каких руках побывали
доставшиесЯ на мою долю обрезки, Я тоже стал есть, постепенно приходЯ к
мысли, что ко всему можно привыкнуть: нужно только старатьсЯ поменьше думать
и не давать воли воображению.
’онкий искоса поглЯдывал на менЯ, словно хотел узнать, нравитсЯ ли мне
угощение. Џотом сказал, кинув в мою сторону:
- ‘лышь, Љочан, у него мать есть.
‘лово "мать" он произнес как-то уважительно или любовно, словно пропел:
"Ња-а-ать!"
- ‚ре... - мотнул головой Љочан.
- —тоб Я так жил! - поклЯлсЯ ’онкий. - ’олько она далеко: двадцать пЯть
верст на поезде ехать.
- Ћлух царЯ небесного! - со снисходительным презрением ответил Љочан. -
…сли б у менЯ была мать, Я бы двадцать пЯть раз по двадцать пЯть верст
пехтурой протопал. џ бы топал, топал, топал, пока не упал. ЏонЯл?
- ЏонЯл, - послушно ответил ’онкий.
‚ это времЯ Я почувствовал, что кто-то залез мне в карман. Ћбернувшись,
Я увидел, что сидевший рЯдом черномазый, как и все остальные, парень (как
его звали, не помню) вытащил торчавшую из моего кармана свернутую трубкой
книжку.
- —то это у тебЯ? - спросил.
- ‘ам видишь, книжка.
- Ђ-а... - протЯнул он, будто только теперь понЯл, что это книга.
- Ђ длЯ чего книги? - спросил тонкий.
Ћн, видимо, отличалсЯ любознательностью.
- Љниги - это пища длЯ ума. - начал Я.
- Љак это? - не понЯл ’онкий.
- Ќу, что такое пища, знаешь?
- Ќу, - развел ’онкий руками. - Џища - это такаЯ шамовка.
- Џища - это всЯкаЯ шамовка или еда, вот как хлеб или колбаса, -
объЯснил Я. - ’олько хлеб, колбаса - это шамовка длЯ желудка... —то такое
желудок, знаешь?
- ќто который у менЯ в пузе?
- ‚от-вот. •леб, колбаса - это шамовка длЯ желудка, который у тебЯ в
пузе, а книга - это шамовка длЯ ума, который у тебЯ тут. - џ постучал его
пальцем по лбу. - ЏонЯл?
- ЏонЯл. Ђ ты почитай... €ли не можешь?
- Џочему не могу? ’олько больно поздно!
- —итай, читай, все равно без дела сидим, - подхватил Љочан. - Ђ
надоешь, так скажем.
џ перелистал книжку, стараЯсь отыскать что-нибудь более доступное по
возрасту и развитию моих слушателей. ‚ыбрав рассказ "‡имовье на ‘туденой", Я
начал читать им эту трогательную историю про старика, жившего в одиночестве
на ‘евере, попутно стараЯсь объЯснить, что такое ‘евер и зимовье и почему на
зимовье обоз приходит только раз в году, но они неохотно слушали мои
объЯснениЯ, нетерпеливо махали руками, говорЯ:
- ’ы читай! —итай дальше! Ќу тебЯ!
•удожественнаЯ ткань рассказа - магиЯ слов - настолько захватывала их,
что мои комментарии казались лишь досадной помехой.
ироко раскрыв глаза, приоткрыв рты, забыв все на свете, они жадно
ловили слова писателЯ об огромной нечеловеческой дружбе простого, одинокого,
всеми забытого старика и одинокой собаки, которую, как сказал писатель,
старик любил гораздо больше, чем люди любЯт друг друга. € она его тоже
любила. “же Я кончил рассказ, а ребЯта продолжали неподвижно сидеть у
костра, будто окаменели. Ћни словно прислушивались к словам, которые уже
улетели.
Људа?
Љто знает.
Ђ может, и не улетели вовсе?
Њожет, остались в их душах.
Ќавсегда.
Ќа всю жизнь.
’от, который вытащил у менЯ из кармана книжку, покачал головой. ‘казал:
- ‘тариком плохо быть.
- „а, - отозвалсЯ кто-то со вздохом.
€ все вдруг опустили головы, словно отдаваЯ последний поклон старику,
ушедшему из этого странного мира, в котором мы все с вами живем.
- Њолодым лучше быть. ‚от как мы, - сказал Љочан.
- „а! - опЯть отозвалсЯ кто-то, как эхо.
‚се сразу приободрились и, словно освободившись от придавившей их
тЯжести, поднЯли головы.
’онкий осторожно тронул менЯ за локоть.
- ’ы знаешь... - просительно сказал он. - ’ы еще почитай.
- „а, да! - загомонили все вокруг. - „авай еще!
џ выбрал какой-то другой рассказ и начал читать. Ќекоторое времЯ все
молча слушали, но Љочан вдруг сказал с возмущением:
- ’ы что? ’ы это что читаешь?
- Ќу, рассказ, - пожал Я плечами, не понимаЯ, чего он вдруг
взъерепенилсЯ.
- Ђ про что рассказ? ќто же не про старика …леску с Њузгаркой.
- Џро …леску мы прочитали уже. Ђ это другой рассказ.
- Ќе-е-т! - решительно протЯнул Љочан. - ’ы про …леску читай.
- Џравда, читай про …леску с собакой, - запросили все хором.
- ‚торой раз? - удивилсЯ Я.
- Ќу и что! ‚торой раз.
- Љто же это читает по два раза одно и то же!
- Ќу ничего. Ќу, а ты читай! Ќичего! - слышались со всех сторон
уговоры.
- ‹адно, - развел Я руками и принЯлсЯ читать рассказ, как говоритсЯ, на
"бис".
ђебЯта и на этот раз слушали с таким же жадным одушевлением. Љогда
чтение подходило к концу, в трепетном свете костра возникла из ночной
темноты фигура беспризорника, голову которого украшала большаЯ, не по
размеру, матросскаЯ бескозырка. ѓорЯчась и волнуЯсь, Љочан обратилсЯ к нему:
- ‘лушай, Ѓоцман, какаЯ пилюлЯ! ‘тарик, понимаешь, один с собакой, а
вокруг на сто верст ни души. Ћн людей только раз в году видел, когда обоз
приходил за рыбой. ’ак он, понимаешь, разговаривал с собакой, вот как Я с
тобой.
- о? - удивилсЯ Ѓоцман. - ’ы со мной, как с собакой?
- „а нет! ќто старик с собакой, как ты со мной. € пес все понимал, вот
как ты понимаешь.
- о? џ как пес понимаю? - снова удивилсЯ Ѓоцман.
- „а нет! ’ы не понимаешь! ‚от пес понимал...
- о? - окончательно возмутилсЯ Ѓоцман. - џ не понимаю, а пес понимал?
‚от как дам тебе, так это тебе уже не пилюлЯ будет, а микстура потекет из
носа!
- ќ! - досадливо махнул Љочан рукой. - ‚от ты послушай! ’ы почитай, -
обратилсЯ он ко мне.
- —то? ‚ третий раз читать? - удивилсЯ Я.
- Ќу и что? Џусть Ѓоцман послушает.
- Ќу почитай! —то тебе стоит? Џусть послушает. € мы послушаем, -
взмолились все.
- ‹адно, нехай читает, - милостиво разрешил Ѓоцман, разлегшись у костра
на асфальте.
Ќечего делать, Я принЯлсЯ читать в третий раз про …леску с его
Њузгаркой, но, не прочитав и двух страниц, услышал мерное похрапывание.
ЋглЯдевшись, Я увидел, что все мои слушатели, и сам Ѓоцман в том числе,
спЯт, растЯнувшись в разных позах вокруг костра. Џодбросив в костер
оставшуюсЯ охапку сосновых щепок, Я опустил голову на еще не совсем остывший
после заливки мостовой асфальт и заснул как убитый.

Њ› Ѓ…‘Џђ€‡ЋђЌ€Љ€

’еперь Я умный. ‚ернее, не такой простофилЯ, как прежде был. †изнь
все-таки чему-то понемножку учит всех нас. ‘ейчас же после окончаниЯ занЯтий
в рабшколе Я, не терЯЯ времени, иду на вокзал, пристраиваюсь поудобнее на
лавочке с таким расчетом, чтоб не валитьсЯ ни назад, ни вперед, ни набок, и
старательно "сплю" в таком положении часов до двух ночи, пока не выгонЯт,
после чего без каких-либо протестов и деклараций отправлЯюсь бродить по
улицам. —его там! ‚едь побродить надо всего часа четыре каких-нибудь, а там
гостеприимные двери вокзала открываютсЯ снова, и опЯть можно приходить и
ложитьсЯ или, вернее сказать, садитьсЯ спать: добирать полагающуюсЯ длЯ сна
восьмичасовую норму.
‘амое трудное в этом деле - прогулЯть эти самые четыре часа. “ менЯ
такой метод: с вокзала, как только закроетсЯ, Я отправлЯюсь вверх по
Ѓезаковской, потом по Ѓибиковскому бульвару до Љрытого рынка. Ќа здании
этого рынка - большие часы. Њожно посмотреть, который час и долго ли еще
нужно "гулЯть". „альше - путь по Љрещатику до „умской площади. ’ам на здании
бывшей городской думы - тоже часы. Ћттуда вверх по ‘офийской улице до
‘офийской площади (и там часы), потом на ‘енной рынок (часы), а оттуда вниз
по Ѓульварно-ЉудрЯвской на ѓалицкую площадь, где тоже есть часы и недалеко
до вокзала.
“дивительно все же, до чего ночью медленно времЯ идет! „нем оно бежит,
так что никуда не поспеваешь, а тут совершишь целое кругосветное путешествие
по городу, глЯдишь, всего час прошел! ‡начит, пускайсЯ в новую кругосветку с
какими-нибудь изменениЯми маршрута длЯ разнообразиЯ.
‚виду наступившего похолоданиЯ и слЯкотного сезона мостовые
асфальтировать перестали. Љотлы длЯ варки асфальта стоЯт холодные, и
беспризорных возле них нет. € вообще беспризорников что-то не видно стало.
’о есть днем они попадаютсЯ, а ночью где-то прЯчутсЯ. Ќаверно, у них длЯ
ночлега какое-нибудь место есть. ѓде только, хотелось бы знать...
‚се же узнал!.. Ћднажды шел после занЯтий к вокзалу. ЊенЯ обогнали двое
беспризорных. Ћдин оглЯнулсЯ, улыбнулсЯ во всю ширину рта - узнал менЯ.
Ћказалось, Љочан, мой старый знакомый.
- Љимарить чапаешь? - спрашивает.
- Ќегде, - говорю Я.
- —апай за нами, у нас лЯваЯ хазовка есть.
Ќа нормальном русском Языке "кимарить" - значит "спать", "чапать" -
"ходить", "лЯваЯ" - значит "хорошаЯ", а "хазовка" - помещение, пристанище.
џ молча "почапал" за ними. Ќа ‘тепановской мы свернули в какой-то двор,
зашли в дом с черного хода. ‘тали подниматьсЯ по лестнице. „обрались до
пЯтого этажа и еще выше полезли по какой-то совсем уже узенькой лестничке.
"Ќа чердак полезли", - сообразил Я.
Ћчутившись под самой крышей, остановились на площадке перед низенькой
дверью. Ќа двери оказалсЯ замок довольно внушительного размера.
"‚от и попали в хазовку!" - мелькнула у менЯ досаднаЯ мысль.
Ћни, однако, и не пытались проникнуть в дверь, а полезли в слуховое
окно, слабо светившеесЯ сбоку площадки. џ тоже полез за ними. ‚ыбравшись на
крышу, они поползли на четвереньках друг за дружкой. џ тоже пополз на
четвереньках по краю крыши. „обравшись до другого слухового окна, они по
очереди пролезли в него. џ тоже полез в окно ногами вперед. Љочан подбодрил
менЯ:
- Џрыгай, не бойсЯ.
џ отпустил руки. Ќоги коснулись мЯгкого, засыпанного песком пола.
Ќеподалеку, прилепленнаЯ к выступу кирпичной трубы, светилась тоненькаЯ
восковаЯ свечка. ‘вет от нее героически боролсЯ с наседающим со всех сторон
мраком обширного чердачного помещениЯ. Ќа дымоходах, тЯнувшихсЯ с разных
сторон к кирпичным трубам, расположились во всЯких позах с десЯтка полтора
беспризорных. Ћдин из них подошел ко мне. Ќа голове - какаЯ-то рванаЯ чернаЯ
поповскаЯ шлЯпа. Ћбут в дырЯвые галоши, подвЯзанные веревочками, чтоб не
свалились с ног. ђуки - в карманах брюк.
- Ќе бойсЯ, Љрендель, он фартовый, Я знаю, - успокоил его Љочан.
"”артовый" на их Языке - это нечто противоположное фрайеру, то есть
свой в доску.
- ’ы откуда? - спросил Љрендель менЯ, не вынимаЯ рук из карманов.
- Ћттуда, - показал Я пальцем на крышу.
- …ще скажешь, что ты сам ангел, с неба спустилсЯ.
‚се вокруг фыркнули:
- Ђнгел! •а-ха!
- Ђ ты что за птица? - спросил Љрендель приЯтелЯ Љочана.
- ќто Ђртист. Џеть умеет, - ответил за приЯтелЯ Љочан.
- Ђ ну-ка, ну-ка, спой что-нибудь, - сказал Љрендель и, подойдЯ к
трубе, где горела свеча, уселсЯ на дымоходе.
Ђртист принЯл позу певца, выпЯтил живот и заголосил что было силы:

Џозабыт, позаброшен
‘ молодых ранних лет,
џ осталсЯ сирото-ою,
‘частьЯ-доли мне нет...

- ‘той, стой! ‡аткнись! - заорал вдруг, выходЯ из себЯ, Љрендель. - —то
вы все, черт вас побери, одну и ту же песню поете? •отелось какую-нибудь
новую песню послушать, а он все про то же! ’ы что, никаких других песен не
знаешь?
- ’ак это же самаЯ жалостливаЯ, - сказал Ђртист. - џ как войду в вагон,
как завою, так все только сморкаютсЯ и медЯки суют: только подставлЯй шапку.
- Ђртист счастливый, - сказал мне Љочан. - Џеть хорошо. Ђ вот воровать
страшно. џ мильтонов ужасти до чего боюсь!
- ’ак чего ж не поешь? ’ы бы пел, - говорю.
- Љак же петь, не умеючи? Џопробуй сам.
- Њне пробовать незачем, - говорю. - Џопробуй ты, Я проверю, есть ли у
тебЯ слух.
- ’ут не слух. ѓолос надо.
- џ, - говорю, - лучше знаю, что надо. Ќу-ка, пропой, как Ђртист пел:
"Џозабыт, позаброшен..."
- Џо-за-быт, по-за-бро-шен... - заголосил Љочан, как говоритсЯ, совсем
не из той оперы.
‚последствии Я убедилсЯ, что у беспризорников, как правило, совершенно
не развит музыкальный слух. Њожет быть, потому, что они выросли без матерей
и никто в детстве не пел им колыбельные песни. ЉакаЯ-то причина
существовала, наверно. ‚ообще они были молчаливы. Њного разговаривать не
любили. …сли говорили, то коротко. ’олько то, что надо.
- ѓде же твоЯ книжка? - вспомнил Љочан. - ’ы бы почитал, а мы бы
послушали.
- Џро …леску? - усмехнулсЯ Я.
- Ђ чего? •орошо бы и про …леску.
Љнижки на этот раз со мной не было.
- •очешь, стихи почитаю? - предложил Я.
- Ѓез книжки?
- Ќу, Я и так помню.
- ќй, пацаны, садись ближе, Ђнгел стихи будет читать без книжки! -
провозгласил Љочан.
џ сел на теплый дымоход. ђебЯта уселись вокруг. џ прочитал им наизусть
вступление к "ђуслану и ‹юдмиле".
- ‡дорово! - одобрил Љочан. - Њне бы так, Я бы в поездах читал, как
Ђртист. ’оже, наверно, деньги давали бы.
- …ще как давали бы! - подхватил кто-то.
- Ќу и чего тут, - говорю. - ‚ыучи и читай.
- „а разве выучишь?
- Џочему же не выучишь? „ети легко стихи выучивают.
- ’ак то дети.
- € вы дети.
- Њы беспризорники.
- Ќе имеет значениЯ, - сказал Я. - „авайте-ка все повторЯйте за мной.
€ начал:
- "“ лукоморьЯ дуб зеленый..."
- "“ лукоморьЯ дуб зеленый..." - как эхо, отозвались ребЯта.
Ћни все подвинулись ближе и сидели передо мной на песчаном полу
чердака. ‚ глазах, смотревших на менЯ снизу вверх, светилась надежда, что
они осилЯт "науку".
- "‡латаЯ цепь на дубе том..." - продолжал Я.
- "‡латаЯ цепь на дубе том".
- "€ днем и ночью кот ученый..."
- "€ днем и ночью кот ученый..."
- "‚се ходит по цепи кругом".
- "‚се ходит по цепи кругом".
- "€дет направо... - здесь Я делал паузу, - песнь заводит..."
- "€дет направо - песнь заводит..."
- "Ќалево... - пауза еще больше, - сказку говорит".
- "Ќалево - сказку говорит".
- "’ам чудеса... - Џосле этого страшным голосом: - ’ам леший бродит!"
- "’ам чудеса: там леший бродит!" - ђебЯта хорошо перенимали интонацию.
- "ђусалка на ветвЯх сидит". - ќто спокойно, напевно.
- "ђусалка на ветвЯх сидит..."
€ так у нас пошло с некоторыми пропусками, которые Я сделал, чтоб
ребЯтам легче было запомнить. Ќаконец мы добрались до последних строчек:

€ там Я был, и мед Я пил;
“ морЯ видел дуб зеленый;
Џод ним сидел, и кот ученый
‘вои мне сказки говорил.

Љ этим стихам Я разрешил себе прибавить еще одну жалостную строчку:
- Џодайте копеечку на пропитание!
- Џодайте копеечку на пропитание! - с энтузиазмом подхватили ребЯта.
- ‚от и все, - говорю. - Ђ теперь повторим сначала. Ќу-ка, разом: "“
лукоморьЯ дуб зеленый..."
„ружно повторили стихотворение второй раз. Џотом еще и третий.
- Ђ теперь, - говорю, - сами.
‘начала вышла заминка. Ќикто не отваживалсЯ начинать. Џотом все же
нашелсЯ смельчак, провозгласивший:
- "“ лукоморьЯ дуб зеленый!"
€ все хорошо пошло. …сли кто-нибудь забывал продолжение, то обЯзательно
в общей массе находилсЯ кто-нибудь, кто вспоминал, и все подхватывали. џ
убедилсЯ, что теперь и без моей помощи обойдутсЯ.
ђастЯнувшись на теплом дымоходе, Я заснул под хоровое исполнение
стихов.
‚ тот раз проспал всю полагавшуюсЯ мне восьмичасовую норму, как
говоритсЯ, с полным комфортом.
ЋбстоЯтельства сложились так, что в эту хазовку Я больше не приходил,
Љочана и его приЯтелей с тех пор не встречал ни разу и, таким образом, не
мог узнать, пошел ли на пользу им мой урок. ’ем более Я был удивлен, когда,
не помню уже какое времЯ спустЯ, в вагон поезда, только что тронувшегосЯ в
путь от Љиева, вошла привычнаЯ длЯ тех лет чумазаЯ фигурка беспризорника и,
остановившись в проходе между лавочками... нет, не запела, как все ожидали,
привычную жалостливую песню, а объЯвила во всеуслышание:
- ‘тихи! - € начала декламировать с выражением: - "“ лукоморьЯ дуб
зеленый..."
‚се, как говоритсЯ, были приЯтно удивлены. „лЯ публики это было что-то
новенькое. ‚се, посмеиваЯсь, бросали в шапку проходившего между лавочками
исполнителЯ медЯки; Я же, сколько ни всматривалсЯ, не мог признать в нем
кого-нибудь из тех, кто в тот раз на чердаке с таким рвением повторЯл за
мной эти бессмертные строки.
Ђ потом... потом это стало обыкновением. € уже не редкость было
услышать в вагоне поезда или трамваЯ про этот вечнозеленый дуб, который
стоЯл у лукоморьЯ. Џевцы, конечно же, не перевелись, но нарЯду с ними
поЯвились еще чтецы-декламаторы. “ певцов, правду сказать, репертуар был
пошире. Љроме песни про позабытого и позаброшенного с молодых ранних лет
сироты, исполнЯлась иногда песенка, начинавшаЯсЯ такими словами:

ѓорит свеча дрожащим светом...

Ѓыла еще жалостливаЯ песенка, котораЯ начиналась так:

’оварищ, товарищ, болЯт мои раны!..

Ѓыли и еще песни, сейчас Я уже не припомню их, но из стихов исполнЯлись
только "“ лукоморьЯ дуб зеленый". ќто Я точно помню. Њногие удивлЯлись такой
приверженности беспризорников именно к этому произведению великого нашего
поэта. Ќо одному только мне было известно происхождение этого феноменального
факта.

"ѓЋ‚Ћђ€’ ЊЋ‘Љ‚Ђ"

‚ публичной библиотеке, куда Я приходил почитать, позаниматьсЯ, а
заодно и просто посидеть в тепле, мне попалась книжка. Ќа обложке была
изображена широко улыбающаЯсЯ физиономиЯ симпатичного малыша, прижимающего к
ушам плоские телефонные трубки. Љак называлась книжка, не помню, но в ней
рассказывалось, как самому сделать радиоприемник. ’огда только начала
работать перваЯ в нашей стране радиостанциЯ имени Љоминтерна. Ќо никакой
радиопромышленности еще не существовало. Љупить радиоприемник в магазине
было нельзЯ. Ћднако, как говорилось в книжке, можно было самому смастерить
приемник и слушать радиопередачи.
ќто было на заре так называемого радиолюбительства.
‘пустЯ несколько лет трудно было увидеть дом, на крыше которого не
торчали бы мачты с протЯнутыми между ними проводами радиоантенн.
ђадиоприемники тех времен были слишком еще маломощны: дальность приема и
слышимость находились в прЯмой зависимости от высоты и длины антенны. Љаждый
радиолюбитель стремилсЯ поднЯть свою антенну как можно выше и протЯнуть ее
насколько можно длинней. ’от, кто не видел своими глазами, даже не
представлЯет себе, какой вид имел город, изукрашенный всеми этими антеннами.
’ак называемых радиолюбителей развелось тогда столько, что было
организовано специальное общество Ћ„ђ, то есть Ћбщество друзей радио. —лены
этого общества собирались в своих секциЯх, делились опытом работы,
рассказывали друг другу, как лучше устроить радиоприемник, какую выбрать
схему, по какому способу лучше наматывать катушки и пр. Љроме того,
издавалсЯ специальный ежемесЯчный журнал. ЌазывалсЯ "ђадиолюбитель". ‚ нем
излагались разные проблемы радиодела. ђассказывалось о новых достижениЯх в
этой области. Ѓыл также отдел длЯ начинающих: длЯ тех, кому хотелось
начинать делать радиоприемники.
’акое повальное увлечение со стороны радиолюбителей неудивительно. ‚едь
создавалсЯ новый, невиданный и неслыханный дотоле вид общениЯ между людьми.
—то-либо случившеесЯ в одном месте земного шара мгновенно могло стать
известно в любом самом заброшенном его уголке. ‘овершалась победа над
временем и пространством. ‹юди чувствовали, что радио дает в их руки
возможности, о которых раньше можно было только мечтать. ‚ человеческом
обществе от природы заложен инстинкт общениЯ. —еловечество интуитивно
чувствует, что сила его и спасение - в общении, в общих усилиЯх ђазума.
ќтим, как мне кажетсЯ, и объЯснЯетсЯ возникшее в тот период стихийное
увлечение наматыванием разного рода катушек, изготовлением конденсаторов,
трансформаторов и всего прочего, что требовалось длЯ сооружениЯ чего-то хоть
мало-мальски пригодного длЯ приема распространЯвшихсЯ в эфире радиоволн,
несущих с собой человеческий голос, глубокие мысли и высокие чувства,
очарование и поэзию, короче говорЯ - все, что теперь прозаически называетсЯ
одним термином: "информациЯ".
Ќо это, правду сказать, уже было потом. Ќа первых порах многие
скептически, то есть с недоверием, относились к радио с его многообещающими
возможностЯми. Џервых радиолюбителей считали какими-то ненормальными
чудаками. Ќаверно, и в моей натуре было что-то чудацкое, потому что, как
только Я прочитал эту книжку о самодельном радиоприемнике, в моей голове
поселилась ничем не омраченнаЯ, нетерпеливаЯ мысль занЯтьсЯ как-нибудь на
свободе постройкой радиоприемника. ‚ моих мечтах без всЯких усилий возникает
на крыше нашего ирпенского дома антенна. ’ихий вечер. ‚ доме тепло и уютно.
џ надеваю наушники. Џоворачиваю ручку приемника. ‘лышу голос далекой Њосквы.
“знаю самые последние новости, которые еще не успели попасть в газеты.
Џоворот ручки. џ слышу голос Ѓерлина, Џраги, Ѓратиславы, Џарижа, может быть
даже ‹ондона. ‹ьютсЯ волшебные, словно космические, звуки музыки. —то это?
"‹уннаЯ соната" Ѓетховена, исполнЯемаЯ каким-нибудь знаменитейшим пианистом.
…е сменЯет рапсодиЯ ”еренца ‹иста. ‚от ликующие, победные звуки вальса из
оперы —айковского "…вгений Ћнегин" в исполнении симфонического оркестра. ‚от
вдруг модный фокстрот, танго. €грает джаз. € вдруг - торжественные, словно
возвышающиесЯ друг над другом, растущие, словно этажи небоскребов, звуки
фуги Ѓаха, может быть, исполнЯемые на том же органе, на котором играл сам
€оганн ‘ебастьЯн Ѓах... € это где!.. “ нас в €рпене. ‚ захолустье!
џ даю наушники матери. Џусть послушает. Ћна постоЯнно чем-то занЯта.
топает одежду, шьет белье, вЯжет ребЯтам варежки или носочки. ќто по
вечерам. Ђ днем - стрЯпнЯ. †изнь ее скучна и наполнена одними заботами. €з
дому - никуда. Ќи в кино, ни в театр. ’ак жить страшно. •орошо бы ей
радиоприемник! Ћна бы слушала по вечерам радио...
џ даю наушники малышам. ‹Яльке и Ѓобке. Ћни тоже хотЯт послушать. џ
вижу, как они улыбаютсЯ.
Џоследнее времЯ Я вдруг стал задумыватьсЯ о судьбе малышей. ‚ сущности,
они не такие уж малыши. Џо возрасту им давно пора учитьсЯ в школе. Ђ они
разве учатсЯ? Љак же так получилось? —то-то произошло с моими родителЯми.
Љогда мне и моему старшему брату пришло времЯ учитьсЯ, отец и мать
позаботились о том, чтоб определить нас в гимназию. ђади этого мы всей
семьей переехали на жительство в Љиев. Џравда, когда спустЯ десЯть лет
задумали возвратитьсЯ в €рпень, то говорилось, что теперь не то, что в
старые времена, теперь и в €рпене есть семилетка. Њалыши могут учитьсЯ и в
€рпене. Ќо вот переехали в €рпень, настала осень. ‹Ялька и Ѓобка сидЯт дома
или гонЯют по улицам, а в школу их никто и не думает посылать. „а и как
посылать? ‚ первый класс им идти уже поздно. Џо возрасту их надо было бы
подготовить в третий или четвертый класс, а они-то ведь и читать не умеют.
Љто их будет готовить? Џоглощенные своими заботами, неурЯдицами, ссорами,
родители об этом как будто вовсе не думают. ‘тарший брат тоже не думает. “
него свои заботы. …му надо учитьсЯ, чтоб стать художником. џ тоже хочу
продолжать учение. Љак-то Я не мыслю себЯ не то что без любимой
специальности, не то что без высшего образованиЯ, а без знаний, завоеванных
человечеством. Њне кажетсЯ ничтожным, недостойным, нечеловеческим
существование без использованиЯ всех возможностей, которые отпущены
человеческому уму от природы. Ќо если такое существование кажетсЯ
невозможным мне, почему оно возможно длЯ моих брата, сестры? Џочему Я не
должен помочь им, если никто другой этого не хочет или не может сделать?
‘казать по правде, учение в вечерней рабшколе дает мне лишь моральное
удовлетворение. Џока мы проходим то, что Я уже изучал в семилетке. Ќо мне
приЯтно приходить по вечерам в теплое, светлое помещение, проводить времЯ в
обществе людей, стремЯщихсЯ к знанию.
Њы уже все знакомы между собой. ‚стречаем друг друга улыбками, шутками.
Ќо иногда ведь следует делать не только то, что приЯтно, но и то, что
нужно. ‚ конце концов, знаниЯ, требующиесЯ длЯ поступлениЯ в институт, Я
могу почерпнуть из книг. ‚ этом деле у менЯ уже есть опыт. Њне к тому же
тЯгостно выпрашивать у отца деньги, нужные на расходы. ‚едь эти деньги отцу
приходитсЯ отрывать у семьи. Ђ семье и без того трудно. „а и жить, как Я
живу, тоже не дело! ќто все моЯ маниловскаЯ мечтательность виновата. џ
почему-то вообразил, что так можно: скитатьсЯ ночью по улицам, торчать на
вокзале, валЯтьсЯ на чердаках...
Ђ откуда Я знал, что так нельзЯ?
Ќу, что ж, теперь знаю. ’еперь Я могу сказать себе: "џ попробовал. џ
проверил. џ вижу, что это никуда не годитсЯ, и могу вернутьсЯ домой. „ома,
как говоритсЯ, и солома едома. „ома и стены помогают".
‚ рабшколе Я достал программу, рассчитанную на все три года обучениЯ, с
указанием нужной литературы. ‚ Џолитехническом институте Я тоже получил
программу длЯ поступлениЯ на химический факультет. џ зашел в первую
попавшуюсЯ семилетку и расспросил, какие знаниЯ нужны длЯ поступлениЯ в
четвертый класс.
Ќа оставшиесЯ у менЯ деньги Я купил букварь и книжку, как самому
сделать радиоприемник.
џ приехал домой и сказал ‹Яльке и Ѓобке:
- ‚от вам, чертенЯта, букварь. Ѓудете учить азбуку.
—то-то Я не заметил особенной радости на их физиономиЯх.
Ќо мать была довольна. ‹ицо ее смЯгчилось улыбкой, когда она увидела в
моих руках букварь. „олжно быть, ее все же беспокоило, что малыши растут
неграмотными.
Ќо кто был по-настоЯщему рад моему возвращению, так это –езарь. Ќаш
пес.
Ћн с визгом прыгал вокруг менЯ, клал передние лапы мне на плечи и лизал
своим слюнЯвым Языком мои щеки.
Ќасилу Я от него отбилсЯ.

€„…џ

‚ ту зиму в нашем доме учились все. Ќе только ‹Ялька и Ѓобка. „аже
–езарь был включен в учебу. џ прочитал в журнале статью, как дрессировать
собак, и он у менЯ не получал никакой еды без того, чтобы не проделать
предварительно какое-нибудь задание: постоЯть на задних лапах, принести в
зубах палку, отыскать спрЯтанный предмет или пролаЯть нужное число раз. џ
лично в тот период взЯлсЯ за самостоЯтельное изучение логарифмов, то есть
того раздела алгебры, которого мы не проходили в семилетке.
‡абегаЯ несколько вперед, скажу, что с логарифмами Я вполне успешно
справилсЯ, после чего взЯлсЯ за изучение тригонометрии; ‹Ялька и Ѓобка
вполне успешно поступили осенью в четвертый класс; а –езарЯ вполне успешно у
нас украли. Ћн был чистопородный пойнтер, то есть хороший охотничий пес, но
бегал без всЯкого присмотра по улицам. ‘оседи давно предупреждали, что его в
конце концов у нас украдут. ’ак оно и случилось, о чем мы, впрочем, не очень
жалели, поскольку надеЯлись, что у новых хозЯев он будет получше питатьсЯ.
“ нас же с питанием, мЯгко выражаЯсь, было не так чтоб уж очень жирно.
Њать постоЯнно твердила, что отцу нужно устроитьсЯ на работу. Ќа мой
взглЯд, всЯ беда была в том, что разговоры эти она затевала, когда отец
возвращалсЯ навеселе и был в особенно воинственном настроении. ‚ таком
состоЯнии он начинал хорохоритьсЯ, кричал, что сейчас безработица, что ему
не везет в жизни, в подтверждение чего приводил всЯческие пословицы и
поговорки вроде: "Ќа бедного Њакара все шишки валЯтсЯ", "“ людей и долото
бреет, а у нас и бритва не берет", "…сли не повезет, то и на верблюде собака
укусит" и так далее в этом же роде.
‚ результате всех разговоров возникла идеЯ приобрести лошадь. Ќекоторые
ирпенские жители, имевшие лошадей, промышлЯли извозом, то есть возили на
железнодорожную станцию кирпич с кирпичного завода, бревна из леса, круги с
бетонного завода, и неплохо зарабатывали. Њатери хотелось, чтоб отец занЯлсЯ
этим делом. ‚ таком случае он перестал бы играть в ресторане со своим „емкой
и был бы подальше от вина, которое, как она считала, его губило. Ћтец
соглашалсЯ, но так как денег на покупку лошади не было, то решено было
продать граммофон, швейную машину и имевшиесЯ в доме золотые вещи: два
обручальных кольца, браслет и медальон матери, подаренный ей отцом в день их
свадьбы. Њедальон, как мне казалось, был очень красивый. Ћн имел овальную
форму, снаружи был украшен резьбой, изображавшей веточку с листьЯми и тремЯ
красными камнЯми в виде цветов. …сли медальон открыть, то внутри на его
крышках можно было увидеть слева миниатюрный фотопортрет отца, а справа -
матери. …динственнаЯ драгоценность, с которой отец не хотел расстатьсЯ, была
хранившаЯсЯ в небольшом флакончике щепотка золотого песка, который он
собственноручно намыл, когда был на золотом прииске в ‘ибири. Ћн сказал: что
много за это золото все равно не заплатЯт, а оно ему дорого как памЯть и он
скорее согласен расстатьсЯ с обручальными кольцами, чем с этим песком.
Њатери, как утверждала она, ничего не было жалко, лишь бы поскорей
купить лошадь, чтоб отец занЯлсЯ настоЯщим делом. …й казалось, что он тут же
перестанет пить и жизнь станет счастливой. …динственнаЯ жалоба сорвалась у
нее, когда очередь дошла до продажи швейной машины.
- Љак будто родное дитЯ свое собираюсь продать! - пробормотала она,
как-то виновато взглЯнув на менЯ.
‚ глубине ее черных красивых глаз Я увидел растерЯнность и тревогу.
‘ердце мое сжалось от какого-то щемЯщего чувства. ЃеднаЯ женщина не
понимала, почему ей в голову пришла такаЯ страннаЯ, пугающаЯ мысль. € Я
скорее чувством, чем умом, понЯл эту мысль. ‘колько детских рубашонок,
распашонок, трусиков, платьиц, штанишек было сшито ею длЯ своих подраставших
детишек! Ћбраз машинки в ее сознании слилсЯ с образом детей, длЯ которых она
мастерила все эти вещи.
џ сказал, что, может быть, лучше не продавать машинку, но мать
ответила, что иначе мы не соберем нужную сумму.
- Ќо ведь тебе постоЯнно приходитсЯ что-нибудь шить, - сказал Я.
- ить не обЯзательно на машинке. ить можно вручную. џ это умею. џ
ведь училась в детстве, - сказала она.
“ менЯ не остались в памЯти подробности продажи швейной машинки. Ђ вот
как продавалось золото, это Я запомнил. Ћтец договорилсЯ со знакомым
ювелиром, Ђпельцыным по фамилии, что мы с братом привезем ему эти золотые
вещички (сам он почему-то не смог или не захотел поехать). Џредварительно
отец вынул из медальона крошечные портреты свой и матери. Њедальон опустел,
как покинутое жилище.
‚ своей ювелирной мастерской Ђпельцын сидел за столом против витрины,
выходившей на улицу. Ќад столом висел большой красивый стеклЯнный шар,
наполненный прозрачной голубоватой жидкостью. ‹уч света, проходивший сквозь
эту жидкость, фокусировалсЯ на изделии, которое Ђпельцын держал щипчиками.
ќто была золотаЯ сережка, отделаннаЯ бирюзой, к которой он припаивал золотую
дужку. ‚ глазу у Ђпельцына торчал монокль, а во рту была тонкаЯ, изогнутаЯ
на конце меднаЯ трубочка, в которую он старательно дул с таким расчетом,
чтобы пламЯ от стоЯвшей на столе ацетиленовой лампы направлЯлось на
припаиваемую дужку.
Ћставив свою работу, он осмотрел принесенные нами вещи. Љольца взвесил
на маленьких аптекарских весах, что-то записал на бумажке, что-то на что-то
помножил. ЋпЯть записал. ‘ браслетом проделал такую же манипулЯцию. ‘
медальоном поступил по-другому. Ћткрыв его, зачистил изнутри край тупоносым
ножом, смочил зачищенное место желтой жидкостью из флакона. Џо цвету и
запаху Я догадалсЯ, что это была азотнаЯ кислота. “бедившись, что кислота
никак не подействовала на металл, он выковырЯл из медальона красные камешки
и, завернув их в бумажку, отдал нам. Џотом специальными щипчиками
безжалостно сплющил обе крышки медальона, так что они сразу превратились в
бесформенные обломки, и только после этого положил их на весы. џ спросил,
зачем он сломал медальон. Ћн ответил, что такие медальоны уже вышли из моды
и золото все равно надо будет пустить в переплавку.
—то-то болезненно шевельнулось у менЯ внутри, когда Я увидел, как
равнодушно была исковеркана вещь, которую мать носила на своей груди, а
носила она ее в радостные, счастливые дни, когда был праздник, когда ждала
гостей или сама собиралась в гости или в театр. Ћна считала эту вещь
красивой и любила ее. ќто был свадебный подарок, и там были портреты ее и
отца...
Ђпельцын объЯснил, что принесенное нами золото разной пробы и
оцениваетсЯ по-разному за грамм. ‘ейчас Я уже не помню ни этих расценок, ни
того, сколько мы получили за все наши "фамильные драгоценности". Џомню, что
брат спросил, сколько платЯт за грамм золотого песка. Ђпельцын насторожилсЯ.
Њне показалось, что в глазах его блеснула не то жадность, не то любопытство.
- Ђ что, у вас золотой песок есть? - спросил он.
- Ќет, это Я так просто спросил, - сказал брат, и глаза его сделались
узенькие, словно щелочки.
“ него всегда такие глаза были, когда случалось соврать. € лицо
становилось неподвижным, как деревЯннаЯ маска.
Ђпельцын объЯснил, что в самородках или в виде песка золото совершенно
чистое, без всЯких примесей, и поэтому ценитсЯ наиболее высоко. “же не
помню, сказал он, какаЯ цена такому золоту, или не сказал. Њне, в сущности,
это было безразлично.
‚ публичной библиотеке Я нашел книгу о том, как выбирать при покупке
лошадь. ‚ книге рассказывалось, что лошадь живет около тридцати лет, а чтоб
узнать ее возраст, надо заглЯнуть ей в рот и посмотреть, насколько стерлись
у нее зубы. …сли каких-нибудь зубов у нее нет, то эта лошадь - уже не
лошадь, так как не сможет нормально пережевывать пищу и питание будет ей не
впрок.
Ќадо проверить, нет ли у нее каких-нибудь изъЯнов: не хромаЯ ли она, не
слепаЯ. …сли лошадь очень худа, то она, значит, уже стара. ‚ книге
говорилось также, что у каждой лошади должен быть паспорт, в котором указан
ее возраст, масть, рост, имеющиесЯ недостатки. Ѓез паспорта лошадь покупать
нельзЯ, так как она может оказатьсЯ краденой.

–…ЌЌЋ… Џђ€ЋЃђ…’…Ќ€…

Џокупать лошадь надо было на Ярмарке, котораЯ собиралась по воскресным
днЯм на „емиевке, то есть в одном из окраинных районов тогдашнего Љиева.
џрмарка - это не обычный рынок или базар. Ќа базаре продают овощи, фрукты,
зелень, мЯсо, рыбу - в общем, все, что годитсЯ в пищу. Ђ на Ярмарке - все
остальное. ’о есть все, что нужно крестьЯнину в его хозЯйстве. Ђ также все,
что ему не нужно. ‚ернее сказать, то, что у него есть лишнего, что он хочет
или может продать или специально изготовил на продажу. ‹ен, коноплЯ, пенька,
лыко, мочало, пух, перо, шерсть, волос, кожи, метлы, овчины, корзины,
лукошки, бочки, кадушки, корыта, решета, ведра, тазы, грабли, лопаты,
гончарные изделиЯ, кони, волы, коровы, козы, овцы, куры, гуси, маленькие
поросЯта...
Ќад всем этим шум, гомон, крик. ‚се на всЯческие лады расхваливают свои
товары. Ќе стеснЯютсЯ в средствах, чтоб привлечь к себе внимание.
ЉрестьЯнка, торгующаЯ гончарными изделиЯми, поднЯла над головой горшок и
старательно колотит по нему палкой. ’оргующий бочками не только орет во все
горло, но и стучит скалкой по бочкам, извлекаЯ из них громоподобные звуки.
Џродавец скобЯных товаров схватил какую-то железЯку и колотит ею изо всех
сил по ведру или лопате...
- ‚едра! ‚едра! ‹опаты! ѓрабли! Џродаем, чуть не даром отдаем! ‚едра!
‹опаты! Љосы! ‘ерпы!
- Ѓочки! Љадушки! Љорыта! Ќавались, у кого деньги завелись!
- Ђ ось глэчики (горшки, значит), глэчики, макитры, кухлыки, крынки!
ѓлэчики! Ћсь, купать горшенЯтко!
- ‘кильки за цю макитру?
- „ва карбованци.
- ™о?!
- „ва рубли, кажу.
- „орого!
- Ђ скильки б вы далы?
- ЏЯть копийок.
- Ђ трЯсцЯ вашей матери! €дить по три чорты! Ћт Як дам цэю макитрою!
Њатери твоей ковинька!
Ќа Ярмарке невозможно побыть, чтоб не услышать чего-нибудь по адресу
своей матери. …ще ничего, если ей пожелают трЯсцю или ковиньку, а не
что-либо похуже того.
- ѓлэчики! Њиски! Њакитры!
- Ѓочки! Љадушки! Ќавались!
Ѓум! Ѓам! ЃлЯм! Ѓах! ’рах! ‡вЯк! ЃрЯк! ’оп! Њык! •рюк! ЉрЯк! ѓогот!
‘емнадцатый век! Џлюшкинские времена! Ђ шум - тысЯча децибелов! ’акое
теперь услышишь разве что на стадионе в разгар футбольного матча или на
выступлении модного джаз-оркестра. Ђ чем достигалось? ‘обственной глоткой,
без всЯкой электроники, без усилительной техники, без какой бы то ни было
акустики!
„а! Ѓыло времечко!
Љонный рЯд (то есть там, где продают лошадей) представлЯет собой, в
сущности, не один, а два рЯда телег с выпрЯженными лошадьми, а между этими
двумЯ рЯдами - как бы улица, по которой можно провести покупаемую лошадь,
посмотреть, как она ходит, не хромаЯ ли. Џервое, что мы видим посреди этой
улицы, - это огромный, раза в полтора крупнее всех остальных продающихсЯ
лошадей, конь, исхудавший до предела возможного. ‚ далеком прошлом это,
может быть, даже какой-нибудь знаменитый рысак, но сейчас это просто живой
конский скелет, обтЯнутый лошадиной шкурой. Ѓуквально, как принЯто говорить,
кожа да кости. ’рудно понЯть, какими силами жизнь еще держитсЯ в нем.
„емонстрирует этот живой скелет черноволосый цыган в синих штанах,
заправленных в сапоги, в вышитой косоворотке, подпоЯсанной красным кушаком.
ЏоддерживаЯ под уздцы конЯ, цыган то и дело тычет ему кулаком в зубы, отчего
конь стараетсЯ держать голову выше, шарахает по сторонам глазами, пытаетсЯ
встать на дыбы, но так как сил длЯ этого нет, он просто приседает на задние
ноги. –ыган, однако, тЯнет за узду, и, вместо того чтоб присесть, конь,
нервно перебираЯ ногами, словно приплЯсываЯ, таскаетсЯ вперед и назад за
своим мучителем... Ћкружающие с улыбкой посматривают на это даровое
представление. „а и у самого цыгана веселые огоньки в глазах. Ћн, видимо,
доволен резвостью своего подопечного конЯги или просто стараетсЯ сделать
вид, что ничего грустного в этой картине нет.
Љак только Я увидел этого конЯ, у менЯ поЯвилсЯ страх, как бы отец не
купил его. ЋпасениЯ мои оказались, однако ж, излишними. Ѓыло совершенно
очевидно, что представлЯла собой такого рода покупка. „а и мать и все
знакомые предупреждали, чтобы мы ни в коем случае не покупали лошадь у
цыгана. Њы, то есть отец, Я и мой старший брат, прошлись по рЯдам,
присматриваЯсь к лошадЯм, прислушиваЯсь к разговорам и прицениваЯсь.
‘обственно, приценивалсЯ, конечно, отец. „еньги были у него. Њы с братом
даже не знали, какой суммой располагаем, поэтому и цена лошади сама по себе
ничего нам не говорила.
Ћтец, однако, испытывал какое-то затруднение, то ли не знаЯ, на чем
остановить свой выбор и чем его обосновать, то ли опасаЯсь заплатить лишнее
или купить не то, что нужно. Ќе могу точно припомнить, как и почему подле
нас оказалась фигура цыгана, которого отец запросто называл Њироном, словно
век с ним был знаком. ЉажетсЯ, отец велел нам с братом подождать, сам же
пошел в сторону, где была чайнаЯ, откуда вернулсЯ с этим Њироном. “ менЯ же
навсегда осталось впечатление, будто цыган этот вынырнул перед нами прЯмо
из-под земли. ‚ынырнув же, принЯлсЯ тут же Яростно расхваливать какого-то
скромного, флегматичного, понурого конЯгу, которого продавал флегматичный,
молчаливый седоусый крестьЯнин с люлькой в зубах, похожий на запорожского
казака в отставке.
Љонь этот (что о нем сказать?) не имел того вида, к которому привык
рЯдовой городской житель, то есть человек, встречающийсЯ с обычными
извозчичьими лошадьми на городских улицах. —то-то типично деревенское,
сермЯжное, если так можно сказать, было в этом коне. Ћн не то сутулилсЯ, не
то горбилсЯ, словно привык с натугой, неспешно таскать за собой плуг или
соху, а не бегать в легкой упрЯжке с колЯской или телегой по укатанной,
хорошей дороге. Ќедоставало в его виде резвости, грации, той лошадиной
стати, котораЯ так нравитсЯ людЯм в конЯх. Ќе было в нем также и той
глубокомысленности, в которую впадают по временам даже очень резвые кони.
‚сЯ его фигура говорила о какой-то безучастности ко всему окружающему.
ѓлавное же, что настораживало, - это его худоба. Џравда, он не был так худ,
как тот конь, которого с таким старанием рекламировал первый цыган, но во
всЯком случае худощавый или, что называетсЯ, тощий.
–ыган Њирон, однако ж, клЯлсЯ, божилсЯ, что конь хороший, что его
только нужно немножечко подкормить; призывал все силы небесные в свидетели
того, что он говорит правду, кричал "разрази менЯ гром, покарай менЯ бог",
колотил себЯ кулаком в грудь, пыталсЯ разорвать ворот своей рубашки, хватал
из-под ног горсть земли и кричал, что сейчас будет есть землю.
џ хотел посмотреть коню в рот, чтоб проверить, как у него обстоит дело
с зубами, но не знал, с какой стороны к этому приступить. ‚ книжке
говорилось, что надо открыть коню рот и осмотреть зубы, а вот как заставить
конЯ открыть рот, об этом в книжке не говорилось. Љстати, Я вспомнил про
паспорт и сказал отцу, что надо бы посмотреть паспорт конЯ. Ќо отец
почему-то подмигнул мне и сделал знак, чтоб Я помалкивал, так, словно мы
пришли на Ярмарку не длЯ того, чтоб купить конЯ, а чтоб украсть его. –ыган,
однако ж, наклонилсЯ ко мне, изображаЯ всей своей фигурой внимание. ‚ыслушав
же вопрос о паспорте, вместо ответа начал снова рвать на себе ворот, бить
кулаком в грудь, кричать "разрази менЯ гром", хватать пЯтерней землю. Ќо
даже, когда он, горЯчась, кричал, что будет есть землю, губы его играли
улыбкой, глаза же были неуловимы, то есть глЯдели вскользь, мимо лица: мне
ни разу не удалось встретитьсЯ с ним взглЯдом.
’ак он паЯсничал и шаманил, пока отец, словно загипнотизированный, не
начал повторЯть за ним, что конь хороший, его только подкормить надо и
что-то вроде этого. Ќе успел Я оглЯнутьсЯ, как деньги были заплачены. ’ут
только на свет поЯвилсЯ паспорт конЯ. Ћтец отдал паспорт мне и велел нам с
братом вести конЯ домой, а сам вместе с цыганом и бывшим хозЯином конЯ
отправилсЯ "обмывать" покупку, потому что без этой "обмывки" покупка не
могла считатьсЯ счастливой.
Љрик кончилсЯ. „ело было сделано. џ посмотрел в паспорт, и что-то в
груди у менЯ словно упало вниз. Љоню было двадцать восемь лет. ‚о рту
недоставало каких-то зубов. ЉажетсЯ, эти зубы назывались кутними. ‚прочем,
неважно, как они назывались. Ћтсутствие каких-то зубов само по себе было
признаком нехорошим. „а и возраст говорил сам за себЯ. ‚се это было известно
мне из книжки, но Я старалсЯ уговорить сам себЯ, что это, может быть,
ничего. ‚ сущности, Я ведь ничего не понимал в лошадЯх. …сли кони, как
говорилось в книжке, живут в среднем до тридцати лет, то это в среднем. Ќам,
может быть, повезет, и наш конь проживет до тридцати пЯти. Њожет быть, его
действительно подкормить надо...
‚ общем, человек такое существо: его можно уговорить. Ћно может дать
себЯ уговорить. Ћно даже само себЯ может уговорить. ‚от и Я начал
понемножечку уговаривать сам себЯ и начал верить, что конЯ можно будет
подкормить, уже не думаЯ о том, чем мы его будем подкармливать.
‡вали его, конЯ то есть, как значилось в паспорте, ‚анькой.

ЌЂ ЉЋЌ…

Ћттранспортировать в €рпень это приобретенное нами ископаемое
непарнокопытное, этот реликт, именуемый ‚анькой, можно было лишь по способу
пешего хождениЯ, то есть на своих двоих, или, вернее сказать, на своих
четверых. Џрактически это осуществлЯлось так: один из нас шел впереди и
тЯнул конЯ за повод, привЯзанный к уздечке, другой шел с хворостиной сзади,
чтобы в случае надобности подгонЯть конЯ. ’ому, кто шел сзади, было страшно,
и это естественно: всему миру известна народнаЯ мудрость, гласЯщаЯ: "ЃойсЯ
собаки спереди, лошади - сзади, а глупого человека - со всех сторон".
Џоскольку в данном случае мы имели дело с лошадью, то и боЯтьсЯ следовало,
согласно народной мудрости, тому, кто сзади. Ќо это теоретически.
Џрактически боЯтьсЯ приходилось и тому, кто был спереди. ‚о-первых, он
боЯлсЯ, чтоб лошадь как-нибудь невзначай не укусила его (вдруг ее рассердит
что-нибудь; мало ли что ей может прийти в голову: возьмет еще и зубами
хватит). ‚о-вторых, было опасение, что лошадь, испугавшись чего-нибудь,
может вдруг "понести", как тогда говорилось, то есть броситьсЯ вскачь, не
разбираЯ пути и ничего не соображаЯ от страха.
‚ те времена такие случаи были не редкость. Љогда поЯвились первые
автомобили, они наводили страх даже на некоторых людей. ‚се привыкли к тому,
что впереди экипажа (колЯски, к примеру, или телеги) обычно бежала лошадь и
тащила его. ‚идЯ же, что экипаж катитсЯ как бы сам собой, без помощи
поставленной впереди лошади, многие пугались или приходили в недоумение. Ќо
люди существа умные и быстро соображали, что тут, наверно, какаЯ-нибудь
хитрость. ‹ошади же по недостатку ума воображали, должно быть, что тут не
иначе как какаЯ-нибудь чертовщина. ‡авидев такую самодвижущуюсЯ колЯску, они
терЯли всЯческое самообладание и, невзвидЯ света, бросались бежать галопом
куда попало. …сли такаЯ напуганнаЯ лошадь была запрЯжена в бричку или
телегу, то бричка или телега переворачивались, люди вываливались прЯмо на
мостовую и хорошо, если отделывались только ушибами. Џомимо того, такаЯ
несущаЯсЯ без всЯкого соображениЯ лошадь могла кого-нибудь сбить с ног,
растоптать и вообще наделать разных бед.
Џо мере того как автомобилей становилось на улицах больше, лошади
постепенно привыкали к ним и переставали пугатьсЯ. Ќо это относилось в
основном к городским, извозчичьим лошадЯм. „еревенскаЯ лошадь, длЯ которой
автомобиль или трамвай были в диковинку, могла все же испугатьсЯ этого вида
транспорта со всеми вытекающими отсюда последствиЯми.
Њы не знали, как поведет себЯ наш ископаемый ‚анька, попав на шумную
городскую улицу. Џока мы шли с ним от Ярмарочной площади по тихим узеньким
уличкам, все обстоЯло благополучно. Ќо вот мы вышли на Ѓольшую ‚асильковскую
и зашагали по обочине мостовой, стараЯсь держатьсЯ поближе к тротуару. Њимо
нас промчалсЯ легковой автомобиль. ‡а ним прогромыхал довольно тЯжелый
грузовик. Ќужно сказать, что выхлопные трубы автомобилей в те времена не
были оборудованы глушителЯми, поэтому даже поездка на легковом автомобиле
сопровождалась как бы пулеметной пальбой. ины грузовых автомобилей к тому
же не были снабжены надувными баллонами, а делались из сплошной твердой
резины, что при езде по тогдашним булыжным мостовым производило страшный
грохот. ‚анька, однако ж, не испугалсЯ ни пулеметной пальбы, ни грохота. Ћн
даже ухом не повел, когда мимо нас с непрерывным, нетерпеливым звоном
проехал трамвай, а продолжал размеренно, не спеша шагать, синхронно
переставлЯЯ одно за другим свои четыре копыта. Ќадо полагать, что за свою
долгую конскую жизнь он насмотрелсЯ всЯких чудес и такие человеческие
выдумки, как различные самодвижущиесЯ тележки, трамваи и даже поезда, уже не
удивлЯли его.
Ћн шагал все с тем же безучастным видом со скоростью примерно пЯть
километров в час. Њы с братом могли бы, конечно, идти быстрей, но решили не
подгонЯть конЯ, чтоб он как-нибудь ненароком не пустилсЯ вскачь и не удрал
бы от нас. Џо всей видимости, принЯтаЯ им скорость была длЯ него привычной.
Ћн шагал как заведенный, не убыстрЯЯ движениЯ и не замедлЯЯ; казалось, если
его не остановить, он может шагать, пока не обойдет вокруг земной шар, да
так и будет кружить, пока завод не кончитсЯ.
Њы с братом понемногу успокоились, и Я, шагавший сзади, принЯлсЯ уже
более детально знакомитьсЯ с нашим приобретением. ‘равниваЯ его с другими
попадавшимисЯ навстречу лошадьми, Я заметил, что у ‚аньки была какаЯ-то
особеннаЯ, нестандартнаЯ шерсть. Ћна была какаЯ-то шероховатаЯ, словно
старый, потрепанный войлок, которым обивали в те времена длЯ утеплениЯ
двери, то есть она не лежала гладко, не лоснилась, как обычно на лошадЯх, а
как бы торчала или топорщилась, словно на древнем мамонте или на современном
буром медведе, разве только была несколько посветлее и чуточку покороче.
ќтим, возможно, и объЯснЯлось, что конь имел какой-то типично не городской
вид.
’ем, кто воображает, что наш ‚анька был нечто вроде донкихотовского
ђосинанта, могу прЯмо сказать: ошибаетесь. ђосинант был тощ, это правда, но
он был строен, высок, подтЯнут (по крайней мере, его таким рисуют
художники). “ него была своЯ гордаЯ лошадинаЯ красота. ќто как и с людьми
бывает. € у людей: один - высокий, худой, но держитсЯ молодцом, другой -
низенький и широкий, но не потому, что расплылсЯ от жира. Ћн тоже худой, но
по природе своей ширококостный, крЯжистый, приземистый. ’акой у него
экстерьер (если этот термин тут к месту). ‚от и у ‚аньки был совсем не тот
экстерьер, что у ђосинанта. Ќе хватало в нем той внутренней лошадиной
изЯщности, элегантности. —его-то донкихотовского не хватало. “ж слишком
веЯло от него древесиной, чем-то пещерным, что ли.
Џредставьте себе. ‚оскресенье. Ќа улице - приодевшиесЯ по случаю
праздничного днЯ прохожие. Ћни, может быть, в гости идут или в парк, чтобы
культурно провести времЯ, а тут вдруг рЯдом на мостовой такой пещерный
медведь, то бишь, прошу прощениЯ, не пещерный медведь, конечно, а такой
вроде как первобытный конь, Явно не вписывающийсЯ в современный городской
ландшафт. ‚прочем, публика на улице вполне культурнаЯ и никаких насмешливых
замечаний по адресу нашего конЯ себе не позволЯет, если не считать того, что
уж как-то слишком пристально, слишком назойливо на него поглЯдывает. Њы с
братом стараемсЯ делать вид, что нас не смущают все эти взглЯды, будто мы их
и не замечаем.
‚от мы вполне благополучно продефилировали мимо величественного
готического собора, к которому по случаю воскресного богослужениЯ тЯнулись
со всех сторон благочестивые прихожане-католики. …ще немного терпениЯ - и мы
поворачиваем на нашу родную Њарино-Ѓлаговещенскую улицу.
Њарино-ЃлаговещенскаЯ не такаЯ широкаЯ, как ЃольшаЯ ‚асильковскаЯ. ’рамваи,
которые то и дело обгонЯют нас, проходЯт чуть ли не впритирку к нашему
‚аньке. Ќо ‚аньке все нипочем! Ћн держитсЯ с завидным хладнокровием. џ лично
каждый раз прихожу почему-то в волнение, когда нас обгонЯет трамвай.
Ќаконец мы на углу Ѓольшой Љараваевской. €дем мимо нашего дома, в
котором мы прожили столько счастливых лет. ’рудных лет, наполненных жизнью,
борьбой. Њожет быть, именно потому и счастливых.
€ вот - Ѓрест-‹итовское шоссе. агаем вдоль высокой бетонной ограды, за
которой владениЯ бывшего нефтЯного или керосинового королЯ ЌобелЯ. ‘реди
зелени кустов и деревьев - гигантские цилиндрические резервуары длЯ бензина,
керосина, нефти, и на каждом - надпись огромнейшими буквами: "ЌЋЃ…‹њ",
"ЌЋЃ…‹њ", "ЌЋЃ…‹њ"...
Ќапротив нобелевских владений - завод сельскохозЯйственных машин
”ильверка и „идина. ‡авод не работает со времен войны. ‘ пуском его не
торопЯтсЯ. Љрупных помещиков, которые могли бы покупать сельскохозЯйственные
машины, теперь нет, а крестьЯнам-единоличникам машины вроде как бы ни к чему
- да и не по карману. „альше, по ту же, то есть по правую, сторону шоссе -
папироснаЯ фабрика. ‡а ней - завод "Ђуто". Ќет, это не автозавод.
Ђвтомобилей в нашей стране тогда еще не делали. "Ђуто" - небольшой
авторемонтный завод. Ђвтомашины покупали за границей, а вот ремонтировать
приходилось уже самим. Џравда, автомобили на городских улицах были уже не
редкость, но ездили главным образом все же на лошадЯх. „альше, тоже по
правую сторону, - узенькаЯ фабричнаЯ улица. Ќа ней - небольшой кинотеатрик
"ђекорд". Љогда-то в этом "ђекорде" Я впервые в жизни увидел кинофильм. —уть
дальше, но уже по левую руку, - ЃорщаговскаЯ улица. “зенькаЯ, криваЯ,
убийственно длиннаЯ, одноэтажнаЯ улица моего детства. Ћна длЯ менЯ полна
воспоминаний, главным образом военного содержаниЯ. ‚ военном отношении ей
особенно повезло. ЉакаЯ бы армиЯ ни брала Љиев, она обЯзательно вступала в
город по Ѓорщаговской улице. Љакие только войска не протопали по ее
булыжной, ухабистой мостовой!
Ќо... мимо!
Њимо воспоминаний!
‚от уже ЃорщаговскаЯ с моим прошлым далеко позади. Ђ впереди мое
будущее: Љиевский политехнический институт, на химический факультет которого
Я мечтал поступить. ‘ каким-то душевным трепетом Я всегда проходил мимо этой
красивой чугунной решетки, за которой вдали виднелись корпуса института.
‘будутсЯ ли мои мечты?
Љак бы мне хотелось, чтоб они сбылись!
Ђ вдруг не сбудутсЯ?
—то тогда?
ЉакаЯ-то непонЯтнаЯ тревога овладевала душой. € что-то приЯтное было в
этой тревоге. Љак перед решающей схваткой. Љто победит?
†изнь менЯ или Я ее?
Њимо!
Њимо будущего!
€нститут позади, а впереди - чугунолитейный завод ѓреттера и Љриванека.
‡авод уже восстановлен, и трубы его дымЯт. Џравда, теперь уже без ѓреттера и
Љриванека. € даже имЯ ему дано новое: завод "Ѓольшевик". ѓордое имЯ.
‡десь город кончаетсЯ. ЌачинаетсЯ просто пустырь. ќто по левую сторону
шоссе. ‡ато по правую... ѓремите, литавры, трубите, трубы... ‚переди -
джунгли моего детства: львы, тигры, питоны и крокодилы, медведи и леопарды,
зубры, шакалы, страусы, лоси, койоты, верблюды, слоны, фламинго, дикие
собаки динго, обезьЯны, тюлени, лебеди, муравьеды, кенгуру, утконосы...
‡оопарк!
...ђазжившись деньгами на билет, мы четверо (Я с братом и двое наших
приЯтелей) отправлЯемсЯ с утра в зоопарк. ‡десь мы пропадаем у клеток,
вольеров и загородок с животными до тех пор, пока у всех, как говоритсЯ, не
подведет животы. ‘траннаЯ смесь ощущений. –елаЯ палитра эмоций! †алко
беднЯгу мишку, которого заперли в тесной клетке и даже погулЯть не пускают.
Ћн смотрит на нас добродушным, умолЯющим взглЯдом. „а что мы можем длЯ него
сделать? …сли бы могли, честное слово, выпустили бы! ‘траусам лучше: им
отведена довольно большаЯ территориЯ, есть где побегать. „иким уткам, гусЯм,
лебедЯм совсем хорошо: они беззаботно плавают и нырЯют в своих водоемах и не
помышлЯют о том, чтоб куда-нибудь улететь.
‚олков нам тоже, в общем-то, жалко. Ќо мы не прочь их иногда
подразнить: суем сквозь решетку клетки палки. ‚олки с ожесточением кусают
палки. ерсть на них дыбом, острые зубы оскалены, глаза горЯт бешеной
ненавистью. Ќам страшно.
Ѓольше всего времени мы проводим, конечно же, возле клеток с
обезьЯнами. ќто природные акробаты. Љ тому же очень смешат своим сходством с
людьми. Ѓывало, нахохочемсЯ за день так, что до вечера животы болЯт.
‚ общем, зоопарк был длЯ нас чем-то вроде модели земного шара в
миниатюре. ’ам были уголки, где, казалось, не ступала нога человека.
Ќасмотревшись на зверей, мы спускаемсЯ в глубокий овраг, склоны которого
заросли деревьЯми так густо, что лучи солнца не пробиваютсЯ сквозь листву.
‘пустившись на дно оврага, мы путешествуем по этой сумрачной терра инкогнита
и пробираемсЯ на старую, заброшенную территорию зоопарка, где, судЯ по
полуразрушенным бетонированным берегам, были когда-то водоемы длЯ
водоплавающих птиц или длЯ рыб. ’еперь эти водоемы пересохли, и, роЯсь на их
дне в песке, мы отыскиваем монетки, главным образом серебрЯные пЯтачки, а
иногда гривенники старой, царской чеканки. Ќам непонЯтно, почему монетки
попадаютсЯ именно там, где раньше была воднаЯ гладь, следовательно, никто не
ходил и не мог обронить их. ‹ишь впоследствии Я узнал о существовавшем в
народе поверье, что если бросить монетку в какой-нибудь водоем - в бассейн
фонтана, в море или в реку, - то это приносит счастье. …сли при этом
задумать какое-нибудь желание, то задуманное исполнитсЯ...
Ќу, вот и зоопарк уже позади. Њы совсем отрываемсЯ от города с его
цивилизацией и культурой. Џеред нами открытое поле. Ќачинаем сливатьсЯ с
природой. ‡десь наш четвероногий ‚анька уже не производит впечатлениЯ
ходЯчего анахронизма. Ќет здесь ни беспрерывного потока людей, ни пугающих
самодвижущихсЯ тележек. ‚он только по обочине шоссе бредет какой-то одинокий
человек. Ќо он добрый и, как видно, общительный. Ћстановившись, заговаривает
с нами. ‘прашивает, почему мы оба с братом идем пешком. ‚едь один из нас мог
бы ехать верхом. Њожно чередоватьсЯ. ‘начала один едет, а другой ведет конЯ
на поводу, а потом другой едет, а первый ведет.
- Ќу, с кого начнем? ‘ тебЯ, что ли? - спрашивает добрый человек и
помогает мне взобратьсЯ на спину конЯ.
€ вот Я уже верхом на коне. ‚первые в жизни. ‘трашновато, конечно.
Ћсобенно когда конь начинает шагать. Ќо ничего. Њожно держатьсЯ за гриву.
Џонемножечку привыкаю к положению всадника. ‚ то же времЯ начинаю ощущать,
что сидеть на спине у ‚аньки не так уж удобно. “ж очень худаЯ у него спина!
Ќе гладкаЯ. €з-за худобы хребет выпирает так, что кажетсЯ, будто сидишь на
доске, поставленной вдоль конской спины ребром. ерсть на ‚аньке мохнатаЯ,
торчащаЯ в стороны, и скрадывает худобу. Ќо когда сидишь верхом, то на ощупь
хорошо заметно, как выпирают хребет и ребра. Ќеожиданное открытие, Я бы
сказал!
Џавлушке, то есть брату, не терпитсЯ тоже покататьсЯ на лошади. џ
спешиваюсь, держу конЯ под уздцы, жду, когда брат вскарабкаетсЯ ему на
спину. ‘нова отправлЯемсЯ в путь. Џотом опЯть еду Я. ’ут навстречу нам
попадаетсЯ еще один добрый человек. Ћн удивлЯетсЯ, почему один из нас едет,
а другой плететсЯ пешком. ѓоворит, что на лошади можно и двоим ехать. ’ак
часто делают всадники, у которых на двоих одна лошадь. Њы, конечно, решаем
последовать совету этого доброго человека. Ѓрат велит мне сесть поближе к
шее конЯ, отдает мне в руки поводьЯ, залезает на конЯ и, сидЯ сзади,
держитсЯ руками за мои плечи.
- Џоехали, - говорит.
- Ќо! - говорю Я и слегка ударЯю конЯ пЯтками по бокам.
Њы продолжаем путь, но теперь мне страшно вдвойне. ‚о-первых, Я уже не
могу держатьсЯ за гриву, так как у менЯ в руках поводьЯ; во-вторых, теперь
конЯ никто не ведет, и Я опасаюсь, как бы он не помчалсЯ сдуру куда-нибудь
по своему выбору. Љонь, однако ж, никуда не мчитсЯ, а шагает все с той же
скоростью, на которую, казалось, был запрограммирован со днЯ рождениЯ.
’ак мы путешествуем с полным "комфортом", пока не встречаем еще одного
доброго человека. ќтот третий добрый человек был почему-то злой и принЯлсЯ
ругать нас с братом самыми последними словами. ’ак вот, этот добрый злой
человек, всЯчески изругав нас, сказал, что бедный конь еле на ногах
держитсЯ, что ему подыхать пора, а мы два здоровых балбеса вздумали мучить
бедное животное и забрались ему на спину. Ќаконец мы отъехали на такое
расстоЯние, что перестали слышать все эти эпитеты и решили последовать
совету этого доброго человека. Ќам стало казатьсЯ, что конь вот-вот рухнет
под нами. Ќа всЯкий случай мы оба спешились и дальше уже транспортировали
конЯ по своему прежнему методу, то есть один спереди, другой сзади.
„обрые люди не оставлЯли нас между тем без своего вниманиЯ. Њиновав
поселок ‘вЯтошино и прокрутившись по кривым уличкам деревни Ѓеличи, мы
встретили еще одного доброго человека, который участливо расспросил нас,
откуда и куда мы ведем конЯ, узнав же, что мы ведем его в €рпень, он
сокрушенно покачал головой и сказал, что до €рпенЯ конь, пожалуй, не дойдет,
сдохнет. ќтот диагноз привел нас с братом в уныние; к тому же очередной
встреченный добрый человек без всЯких околичностей осведомилсЯ, не на
живодерню ли мы ведем конЯ, когда же узнал, что не на живодерню, только
руками развел, с недоумением сказав, что куда же его еще можно вести, если
не к живодеру.
‚ дальнейшем все встречные добрые люди уже не называли нашего конЯ
иначе, как аргамак, орловский рысак, одер, клЯча, живой труп, ходЯчий шкилет
и дохлЯтина, высказываЯ при этом самые пессимистические прогнозы
относительно его ближайшего будущего. Љогда мы наконец прибыли с конем
домой, то искренне были удивлены, что слышанные нами в пути прогнозы не
оправдались.

‡Ћ‹Ћ’Ђџ ‹€•ЋђЂ„ЉЂ

џ уже говорил, что отец постоЯнно жаловалсЯ на невезение, проклинаЯ его
на всЯческие лады. Ќо как же могло везти, спрошу Я вас, если делать все не
по-людски, а шиворот-навыворот? Љонечно же, сначала нужно было приобрести
телегу, а потом уже покупать лошадь. …сли Я начну утверждать, что теперь
легче купить автомобиль, чем в прежние времена телегу, то просто совру,
потому что телегу вообще невозможно было купить. ’елегу надо было делать на
заказ, а тут уж приходилось иметь дело с плотником, колесником, а главное, с
кузнецом.
Џроще всего обстоЯло с плотником, а вот с колесником пришлось
повозитьсЯ, потому что в €рпене был только один колесник, да и тот очень
старый, флегматичный и наполовину глухой. Ћн был немец по национальности, а
по фамилии токфиш. Џравда, все жители называли его на русский лад: токич,
но он не обижалсЯ, так как почти ничего не понимал по-русски. Ћн знал всего
несколько русских слов, зато ругатьсЯ умел сразу на трех Языках: на русском,
польском и, конечно же, на немецком. Ћн постоЯнно сосал коротенькую
деревЯнную трубку, набиваЯ ее каким-то особенно вонючим табаком, который он
выращивал на своем огороде. ‘ этой трубкой в зубах и в огромнейших башмаках,
выдолбленных из дерева, он был похож на голландского или фламандского
крестьЯнина с картины ѓанса ѓольбейна-младшего. Ћбычно он по целым днЯм
сидел на завалинке своего дома, греЯсь на солнце, и только приговаривал:
- Џэче!
’о есть печет, припекает, пригревает.
Љогда Я приходил к нему, то заставал обычно сидЯщим на этой завалинке с
неизменной трубкой в зубах. Ќа мой вопрос, готовы ли заказанные ему колеса,
он только похлопывал себЯ рукой по накаленной солнцем коленке и, как бы не
слыша моего вопроса, кивал в сторону высоко стоЯвшего в небе солнца, крутил
головой и произносил уже известное мне слово:
- Џэче!
ЌепонЯтно было, радовалсЯ он или печалилсЯ по поводу того, что "пэче",
или просто удивлЯлсЯ способности солнца накалЯть окружающие предметы.
‚ыслушав несколько раз подрЯд мой вопрос и выколотив о край завалинки
свою носогрейку, он говорил, разводЯ, словно в недоумении, руками:
- Ќема ни единой спицы сухаЯ!
Џосле чего снова набивал не спеша трубку, поднималсЯ с завалинки и,
повернувшись ко мне спиной, уходил в дом, выругавшись на прощание:
- „онэр вэтэр! ЏсЯ крэв! ’шорт побери!
—то такое "тшорт побери", каждому русскому и без перевода Ясно. "ЏсЯ
крэв" по-польски означает "собачьЯ кровь". Ђ "донэр вэтэр" - это немецкое
ругательство, точного перевода которого даже сами немцы не знают. џ
спрашивал многих немцев, что такое "донэр вэтэр".
"ќто такое ругательство, - объЯснЯли мне. - Љогда человек сердитсЯ, он
говорит: "„онэр вэтэр".
"Ќу, это попЯтно. Ђ что означают сами слова "донэр вэтэр" в переводе на
русский?" - допытывалсЯ Я.
‚ ответ на это немцы только руками разводили и говорили, что "донэр
вэтэр" - это "донэр вэтэр"; когда немец сердитсЯ, он должен говорить: "„онэр
вэтэр".
’ак Я ничего и не уразумел, но про этот "донэр вэтэр", а заодно и про
"псЯ крэв" достаточно наслушалсЯ, пока наконец колеса были готовы, после
чего наступила пора мучительства с кузнецом, который не хотел начинать
делать телегу, пока не получит задаток, когда же наконец получил, не начинал
потому, что у него была какаЯ-то другаЯ работа.
Џока дело тЯнулось с колесником да с кузнецом, ‚анька пассЯ
стреноженный на подножном корму: отъедалсЯ, подкармливалсЯ, как считал отец.
Ѓез телеги мы, конечно, не могли приспособить конЯ ни к какой работе и
только катались на нем верхом длЯ развлечениЯ.
‚ начале лета, с возобновлением работ на бетонном заводе, Я, как и в
прошлом году, бил щебень и немного подрабатывал на нужные мне книги, но
потом мы наколотили такое количество щебнЯ, что его хватило бы заводу на
весь год работы. ЏолучилсЯ так называемый "кризис перепроизводства", в
результате которого все мальчишки, и Я в том числе, были "уволены" и
пополнили "армию безработных", которых и без нас было предостаточно в те так
называемые нэповские времена.
Џомимо забот о траве, коне, огороде (в том году Я снова посадил
картошку), у менЯ было еще одно дело. ‚ какой-то книге (уже не помню, был ли
это очерк минералогии или геологическое описание) Я прочитал, что золото -
очень распространенный на земле металл и встречаетсЯ в природе почти
повсюду, но в крайне малых, микроскопических количествах. Ќаиболее богатые
месторождениЯ золота находЯтсЯ у нас в ‘ибири. Ќо и в других местах было
обнаружено золото. ’ак, например, золото было найдено на “краине, недалеко
от Љиева, в пойме реки €рпень. Ћднако, как указывалось в книге, эти
месторождениЯ были настолько бедны золотом, что никакаЯ промысловаЯ добыча
его не рентабельна. €наче говорЯ, добыча этого золота обойдетсЯ дороже тех
денег, которые можно за него получить.
€ все же мысль о том, что где-то поблизости имеетсЯ золото, засела у
менЯ в голове. ‚ книге не указывалось, в каком именно месте на реке €рпень
было обнаружено золото, и Я решил попытать счастьЯ, то есть поискать. Ќе
знаю, то ли во мне проснулсЯ так называемый поисковый инстинкт, то ли, может
быть, менЯ начала одолевать свойственнаЯ мне маниловскаЯ мечтательность. Њой
старший брат и его друг ’олЯ Ѓуськов, с которым он училсЯ в художественной
профшколе, говорили, что если Я найду золотые россыпи, то все равно не смогу
взЯть их себе, а должен отдать государству. џ отвечал, что вовсе не
собираюсь брать себе россыпи и, конечно, отдам их государству, а сам буду
работать на приисках и получать причитающуюсЯ мне зарплату. …сли же
содержание золота в россыпЯх окажетсЯ скудным и государство не захочет
разрабатывать их, оно не станет жадничать и не будет возражать, если Я буду
промывать золото на свой риск и намою хотЯ бы на полтинник в день. Ќадо же
мне, в конце концов, где-нибудь работать и хотЯ бы немного зарабатывать!
Љогда брат и ’олЯ Ѓуськов отправлЯлись на берег €рпенЯ писать этюды, Я
тоже шел с ними, прихватив с собой тазик длЯ промывки песка и саперную
лопатку, сохранившуюсЯ у менЯ со времен войны. Ѓрат посмеивалсЯ надо мной,
называл менЯ золотопромышленником, концессионером и говорил, что Я заболел
"золотой лихорадкой".
Ћднако недаром, как видно, существует пословица: "Ќад чем посмеешьсЯ,
тому и послужишь". ‘коро он и сам заболел, правда не золотой лихорадкой, а
сходной болезнью, котораЯ известна в народе под названием кладоискательства.

ЋЏџ’њ ќ’Ђ ’Ђ‰ЌЂ!

‘имптомы кладоискательства, которым заболел брат, заключаютсЯ в том,
что человеку начинает казатьсЯ, что где-то поблизости зарыт клад, и
человеком овладевает непреодолимое желание этот клад отыскать.
Ќачалось это у брата таким образом. Ћднажды отец приехал домой поздно
ночью и притом сильно на взводе. ‚ообще-то определить степень опьЯнениЯ не
было никакой возможности, так как, сколько бы ему ни пришлось выпить, он
всегда держалсЯ на ногах твердо. ’олько в голове у него начинало что-то
путатьсЯ. Ћн замечал, что из-за своего пристрастиЯ к вину все больше терЯл
уважение матери, и болезненно это переживал. …му страшно хотелось, чтоб она
его уважала, как уважала тогда, когда они встретились в молодости, полюбили
друг друга и решили не расставатьсЯ всю жизнь и делить все радости и печали.
…му хотелось, чтоб все встречали его улыбками, чтоб все радовались его
приходу, но, видЯ недовольное лицо матери, он расстраивалсЯ и старательно
доказывал, что достоин всЯческого уважениЯ, но ему попросту не везет, его
никто не понимает, но он еще всем что-то докажет и напишет книгу, и тогда
всем все станет Ясно, и все что-то увидЯт, и вот тогда только все что-то
поймут... Ћн давно уже толковал, что напишет книгу, хотЯ всем было Ясно, что
никакой книги он написать не может, и все разговоры об этой книге обходились
обычно без всЯких последствий. Ќо на этот раз братец почему-то вдруг возьми
и спроси:
- Ђ как будет называтьсЯ книга?
- Ђ ты небось думаешь, что Я не знаю, как она будет называтьсЯ? -
прицепилсЯ тут отец к брату.
- Ќичего Я не думаю. џ так просто спросил.
- •отел над отцом посмеЯтьсЯ! - не отставал отец. - ‚от, мол, батька
твердит все, что напишет книгу, а сам даже не знает, как она будет
называтьсЯ! Ќет, брат, батька у тебЯ не такой дурак. Ћн знает, что название
длЯ книги - это все. Ѓудет название - будет и книга, а не будет названиЯ,
так и книги не будет. ЏонЯл?
- Ќу вот мне и интересно, какое будет название. …го ведь еще
придумывать надо, - ответил брат.
- Ќичего не надо придумывать! ‚се уже сделано. ‚от тут все есть, - отец
похлопал себЯ ладонью по лбу.
- Ќичего там нет, - махнул брат рукой.
- —его нет? - удивилсЯ отец.
- ЌазваниЯ нет.
- Ђ если Я скажу, тогда что будет?
- Ќу, тогда будет.
- —то будет? - не понЯл отец.
- Ќу, название будет, - объЯснил брат.
- Ќу, так слушай, название будет такое: "’айна на дне колодца".
- Ќе модно, - махнул брат рукой. - ќто во времена „иккенса такие
названиЯ книгам давали. Ђ теперь мода другаЯ.
- ЉакаЯ же теперь, по-твоему, мода?
- ‚от если б ты, к примеру, книгу назвал "Ѓред сивой кобылы" или
"‘арынь на кичку, елова шишка", то было бы модно, или, например, "Џечаль
полей винцом полей"...
- Љаким винцом? - с недоумением спросил отец.
- Ѓудто не знаешь, какое винцо бывает!
- Ђ! €здеваешьсЯ! - закричал отец.
Ћн бросилсЯ на кухню, схватил топор, но брат успел выскочить за дверь.
Ћтец выбежал во двор и принЯлсЯ гонЯтьсЯ вокруг дома за братом. Њы все с
тревогой глЯдели в окна, наблюдаЯ за этой погоней. •отЯ Я и понимал, что
отец просто хотел попугать брата, но все-таки было страшно смотреть, как он
бегал за ним с топором в руках при лунном свете.
“же было часа два ночи, когда отец наконец угомонилсЯ и лег спать.
- —то он там вчера про тайну на дне колодца трепалсЯ? - спросил менЯ на
другой день брат.
Њы оба вспомнили, что когда-то, в детстве, уже слышали об этой
колодезной тайне и пытались ее разгадать, а потом уже о ней и не думали. Ќо
тут отец снова сказал о ней, что дало толчок нашим мыслЯм. Ѓрат высказал
предположение, что отец зарыл на дне колодца какой-нибудь клад, потому что
если бы клада не было, то и никаких разговоров о какой-то там тайне не было
бы.
Љак раз перед этим Я прочитал в каком-то журнале статью о кладах.
‘ейчас Я уже не помню, что это был за журнал: не то "‚округ света", не то
"•очу все знать", не то издававшийсЯ в те времена журнал "ѓлобус". ‚ статье
писалось, какие бывают клады, почему они возникают и как их отыскивают. Џри
этом рассказывалось, как незадолго до революции группа каких-то не то
преступников, не то экспроприаторов (сейчас уже точно не помню) напала на
поезд и ограбила вагон, в котором перевозили серебрЯные слитки. Ћстановив
поезд, они нагрузили этими слитками телегу и умчались на тройке лошадей. Ќа
след похитителей, однако, вскоре напала полициЯ. ’огда они спрЯтали слитки,
а сами разбежались кто куда. Џолиции, однако, удалось задержать одного из
них. Ќа допросе он созналсЯ, что похитители бросили слитки в колодец, только
он не знает, в какой именно, потому что сам не участвовал в этом деле.
ЏолициЯ после этого обыскала множество колодцев во всей округе, но слитков
так и не нашла.
Љогда Я рассказывал эту историю брату, он сказал, что слитки, наверно,
лежат в нашем колодце и отец об этом знает.
- ’ы еще скажешь, что отец был в этой шайке, котораЯ похитила слитки! -
ответил Я.
- Ђ что ты думаешь, по пьЯной лавочке еще и не то можно сделать, -
сказал брат. - ‘егоднЯ он за родным сыном с топором гонЯетсЯ, а завтра
возьмет да и поезд ограбит.
- Ќо слитки-то ведь были похищены тогда, когда отец еще не пил, -
возразил Я.
- ќто верно, - согласилсЯ брат. - Ќо, может быть, они бросили слитки в
наш колодец, а он про то и не знает.
- Џочему же он тогда твердит, что тут какаЯ-то тайна?
- Џравда. Ћн не может не знать. € Я буду не Я, если не узнаю, что там
за слитки.
- Ќо если ты вытащишь слитки, то могут узнать, что это он их похитил.
ќто может длЯ него плохо кончитьсЯ, - сказал Я.
- ќто ничего, - сказал он. - ‚о-первых, слитки были похищены еще при
старом режиме. Ђ во-вторых, мы будем действовать осторожно. ‘начала
посмотрим, что там есть, а потом будем смотреть, что делать.
Џо плану братца нужно было вычерпать из колодца воду, как это делал
отец, когда вылавливал лЯгушек, после чего спуститьсЯ вниз и покопатьсЯ на
дне. „лЯ того чтобы не возникло каких-нибудь подозрений у соседей, мы решили
сделать вид, что берем воду длЯ поливки огорода.
Џрокопав канавку, чтоб вода сбегала от колодца к посаженной мной
картошке, мы принЯлись таскать воду в четыре руки, то есть двумЯ ведрами.
Џока один выкручивал ведро воротом, другой вытаскивал ведро на веревке. џ
позаботилсЯ, чтоб вода, бежавшаЯ по канавке, равномерно растекалась вдоль
картофельных рЯдов. ‚ремЯ было жаркое, и поливка была очень кстати. —аса два
мы трудились как каторжные, пока не достигли дна. ’огда брат спустилсЯ вниз
по веревке, стал наполнЯть ведра песком со дна, а Я выкручивал эти ведра
наверх и вываливал песок прЯмо на землю возле колодца. “же не помню, сколько
мы этих ведер вытащили. Ѓратец наконец выбилсЯ из сил и, ухватившись за
веревку, сказал, чтоб Я тащил его кверху. џ попыталсЯ крутить ворот, но это
оказалось мне не по силам. ’огда брат сказал, что мы дураки, потому что надо
было спускатьсЯ в колодец мне. џ легче его, и он смог бы менЯ выкрутить из
колодца. џ сказал, что он может выбратьсЯ по веревке сам. Ђ он сказал, что
не может, так как он перетрудилсЯ и на то, чтоб карабкатьсЯ по веревке, уже
нет сил. џ сказал, чтоб он отдохнул, потому что, когда он отдохнет, силы его
восстановЯтсЯ и он сможет выкарабкатьсЯ.
Ћн стал отдыхать. Ђ день между тем кончилсЯ. ‘тало смеркатьсЯ. ‚
колодце сделалось совсем темно, и брату стало там страшно. Љ тому же колодец
постепенно наполнЯлсЯ водой, и брат стал боЯтьсЯ, что он утонет. џ сказал,
что позову кого-нибудь на помощь. Ђ он сказал, чтоб Я не смел, потому что
тогда все над нами будут смеЯтьсЯ. Ќо поскольку он все времЯ твердил, что
ему и страшно и холодно, мысль моЯ стала усиленно работать, в результате
чего Я додумалсЯ, как ему помочь. џ сказал, что брошу ему веревку, а он
пусть обвЯжетсЯ ею. џ буду его поднимать на этой веревке, а он пусть
ухватитсЯ руками за ту веревку, котораЯ привЯзана к вороту, и поднимаетсЯ
вверх по этой веревке. ’аким образом, Я буду помогать ему лезть вверх, а он
будет помогать мне тащить себЯ. ‚ конце концов мы так и сделали и
соединенными, так сказать, усилиЯми вытащили его на поверхность.
‚ыкарабкавшись из колодца, брат с досадой пнул кучу вытащенного нами
песка ногой, плюнул на нее и сказал, что мы с ним дураки, что никаких
слитков на дне колодца нет и не было, что никакие дураки не стали бы бросать
слитки в чужой колодец, а если и были там слитки, то какие-нибудь дураки их
уже давно и без нас достали, что Я как хочу, а его лично в колодец больше
никакими коврижками не заманишь. Ћн так говорил, словно это Я сказал, что
там слитки. Џравда, Я сказал, что читал статью, но что слитки у нас в
колодце, Я ничего не говорил. ќто он сам домыслил, а теперь оказалось, что Я
во всем виноват.

„ђ“‡њџ

‚ тот вечер, когда мы вернулись домой, отец сказал, что кузнец завтра
начинает делать нашу телегу, и велел прислать помогать мальчишку. Џоскольку
мальчишкой в нашей семье мог считатьсЯ скорее Я, нежели старший брат, то
было решено, что именно Я и пойду.
- ’ам ничего делать не надо, - сказал отец, - будешь только раздувать
горн.
Љузница была на краю €рпенЯ, под самым лесом. ќто было старое, черное,
насквозь прокопченное дымом деревЯнное строение, вроде покосившегосЯ набок
сараЯ, без окон, с широкой дверью, котораЯ всегда была распахнута настежь,
так как свет в кузницу мог попадать только через эту дверь. Џосреди кузницы,
прЯмо против двери, на огромном деревЯнном чурбане, напоминавшем древесный
пень, стоЯла наковальнЯ. Ќеподалеку от наковальни, слева, был горн, дым от
которого выходил из помещениЯ через ту же дверь. ‘ другой стороны, то есть
справа, был грубо сколоченный крепкий дубовый стол, врытый в землю всеми
четырьмЯ ножками, с привинченными к нему тисками. ‚ темных углах сараЯ
валЯлсЯ покрытый пылью и копотью разный железный хлам. “ наковальни обычно
стоЯл огромный пудовый молот, именуемый в просторечии кувалдой.
‘ам кузнец был невысокий, короткорукий и коротконогий, коренастый
мужик, заросший до самых ушей дремучей, торчащей во все стороны бородой,
отчего голова его казалась вдвое больше, чем нужно. џ решил, что он нарочно
не брил бороду, потому что постоЯнно имел дело с раскаленным железом, от
которого, словно метеориты, разлетались во все стороны искры. ќти
"метеориты" обычно застревали в его бороде и не могли нанести вред коже лица
и шеи.
ѓорн, раздувать который было моей обЯзанностью, представлЯл собой
совсем не то, что Я думал. ‘ подобного рода механизмом Я уже давно был
знаком. “ родственников моего приЯтели ѓучи, живших по соседству с нами в
Љиеве на Ѓорщаговской улице, была своЯ не то что кузница, а целаЯ кузнечнаЯ
или механическаЯ мастерскаЯ. Ћни брали заказы на изготовление разных буравов
длЯ бурениЯ земли, лемехов длЯ плугов, гаек, болтов и прочих металлических
изделий. Њы с ѓучей часто наведывались в эту мастерскую посмотреть, как у
них идут дела. Ќас, мальчишек, обычно не прогонЯли, а, наоборот, иногда даже
давали покрутить какой-нибудь из горнов. ѓорны у них в мастерской были
железные, с педалью, как у швейной машины. ЌажимаЯ на эту педаль, можно было
приводить во вращение колесо, которое, в свою очередь, вертело вентилЯтор,
заключенный в металлический кожух. ‘труЯ воздуха от этого вентилЯтора
целиком направлЯлась на тлеющий каменный уголь и раздувала пламЯ. ‚ертеть
такой горн было одно удовольствие и не составлЯло труда даже длЯ ребенка.
Џо сравнению с этим механизмом, сделанным по последнему слову техники,
горн нашего ирпенского дремучего кузнеца представлЯл какую-то доисторическую
фукалку, с помощью которой раскалЯли металл при изготовлении наконечников
длЯ стрел наши предки еще в начале бронзового или железного века. ‡десь не
было ни педали, ни колеса, ни вентилЯтора, а были кожаные мехи вроде
гармошки. ќту гармошку нужно было все времЯ растЯгивать и сжимать при помощи
рычага, как у ручного насоса, чтоб выжимать из нее струю воздуха, который
раздувал пламЯ в горниле. ѓармошка эта хрипела, шипела, воздух из нее
вырывалсЯ не только туда, куда надо, но во все стороны, в результате чего
усилиЯ тратились непроизводительно, и, чтоб раскалить железо до нужной
температуры, приходилось затрачивать столько усилий, что дух, казалось,
готов был выскочить из груди вон. ‚сЯ беда заключалась в том, что нельзЯ
было передохнуть ни на минуточку, так как железо начинало тут же стынуть, и,
чтоб нагреть его снова, приходилось как бы наверстывать упущенное и
затрачивать еще больше усилий.
Љузнец сам почти ничего не делал, так как всю основную работу выполнЯли
Я и его сын Ђлеша. Љак только железо в результате затраченных мной усилий
раскалЯлось до нужной кондиции, кузнец брал его клещами, клал на наковальню
и говорил:
- Ђлеша, вдарь!
€ Ђлеша, вооружившись пудовым молотом, начинал "вдарЯть". Џо всей
видимости, он был опытным молотобойцем. Њолот в его руках начинал двигатьсЯ
снизу, от самой земли, описывал в воздухе круг и с размаху вдарЯл по
раскаленному железу, после чего отскакивал в сторону. Ђлеша давал молоту
опуститьсЯ вниз, опЯть почти до земли, и, не задерживаЯ кругового движениЯ,
снова поднимал над головой и с силой опускал на обрабатываемую деталь.
Љувалда кружилась в воздухе, непрерывно наносЯ железу удары. Љузнец только
поворачивал нужной стороной обрабатываемую деталь и в перерывах между
ударами молота стукал по ней небольшим молотком. ќти удары не приносили,
однако ж, никакой пользы, а производились как бы длЯ ритма. Љогда кузнец
ударЯл не по успевшей остыть детали, а рЯдом с ней, то есть просто по
наковальне, это служило Ђлеше сигналом к прекращению работы кувалдой.
Ђлеша опускал молот на землю и, опершись на его ручку, отдыхал, тЯжело
дыша всеми ребрами, словно загнаннаЯ лошадь. Ћт обильного пота рубашка
прилипала к телу, так что ребра были хорошо видны. Љузнец тем временем совал
успевшее потемнеть железо в горн и говорил мне:
- Љачай.
’еперь наступала моЯ очередь доводить железо до белого калениЯ, а себЯ
- до состоЯниЯ загнанной лошади, после чего Ђлеша снова начинал "вдарЯть", а
Я отдыхал. ’акое разделение труда и отдыха было, безусловно, необходимо, так
как если бы Ђлеше самому приходилось и раздувать горн и работать молотом, он
бы просто не выдержал. Ќедаром говоритсЯ: "Љуй железо, пока горЯчо". € Ђлеша
ковал, пока оно было горЯчо, Я же разогревал, пока оно не успевало растерЯть
остатки тепла. ‚ результате мы оба выматывались. Љ счастью, в нашей работе
часто бывали спасительные перерывы, когда кому-нибудь из клиентов кузнеца
требовалось подковать лошадь, починить колесо или что-нибудь еще. ‚ таких
случаЯх все работы по изготовлению нашей телеги откладывались, и мы с Ђлешей
получали возможность отдохнуть.
Ђлеша был высокий, почти на голову выше менЯ... Я хотел сказать -
парень или юноша, но скажу лучше - мальчик, каким он осталсЯ в моей памЯти.
Ќаверно, он был годом старше менЯ, но очень худой (Я тоже, нужно сказать,
был не толстый). ‹ицо его поражало бледностью, без какого-либо следа загара
или румЯнца на щеках. ѓлаза сидели глубоко, и от этого он казалсЯ
неприветливым, суровым. џ ни разу не видел, чтоб он улыбалсЯ. Љ тому же он
постоЯнно молчал. Ћтец его тоже не отличалсЯ многословием. ‚есь лексикон
его, как мне показалось, состоЯл из двух фраз. ЏерваЯ: "Ђлеша, вдарь",
втораЯ: "Љачай". ‘ первой фразой он обращалсЯ к сыну, со второй - ко мне.
—то же касаетсЯ Ђлеши, Я не помню, чтоб он сказал мне хоть слово. Ћн все
делал молча, с какой-то сосредоточенной, напрЯженной, тупой угрюмостью. Њне
начинало казатьсЯ, что он отупел от тЯжелой работы, к которой отец начал
приучать его с малых лет, и вырос ограниченным, недоразвитым, дефективным,
кем-то вроде дегенерата или, как теперь говорЯт, некоммуникабельным, что ли.
Љогда у нас получалсЯ перерыв в работе, он не принималсЯ болтать о
чем-нибудь, как другие ребЯта, а выходил за дверь, садилсЯ на низенькой
лавочке, стоЯвшей у стены кузницы, и молча смотрел на зеленую лужайку,
пестревшую полевыми цветами, на лесную опушку, на небо. Џостепенно дыхание
его становилось менее глубоким и более ровным, напрЯженное выражение лица
сменЯлось спокойным, он даже иногда бросал взглЯд в мою сторону, если Я
сидел рЯдом, и мне казалось, он вот-вот заговорит, но он только молча
вздыхал и снова с каким-то непонЯтным длЯ менЯ интересом разглЯдывал и
траву, и деревьЯ, и небо, словно видел все это впервые. џ не решалсЯ
заговорить с ним: думал, он сердитсЯ на менЯ за то, что ему приходитсЯ
делать длЯ нас телегу.
ЋсновнаЯ задача кузнеца заключалась в том, чтоб выковать переднюю и
заднюю оси телеги. „лЯ этого надо было как бы расплющить, растЯнуть в длину
два железных бруска так, чтобы в средней части, где оси крепЯтсЯ к телеге,
они имели прЯмоугольное сечение, а по краЯм, где надевают колеса, были
круглые. ‚се это достигалось путем горЯчей обработки железа, то есть
посредством битьЯ по раскаленному куску железа молотом. ‚ теперешние
времена, если понадобитсЯ подобного рода работа, используют паровой или
электрический молот, длЯ раздуваниЯ пламени в горне включат электромотор,
тогда же всЯ эта горЯчаЯ обработка производилась исключительно при помощи
мускульной силы.
Ћднако все эти мучениЯ с горЯчей обработкой были лишь цветочки. џгодки
поЯвились позже, когда началась так называемаЯ холоднаЯ обработка. ‚от
тогда-то Я и узнал, как говоритсЯ, почем фунт лиха. „лЯ того чтобы колеса не
соскочили с телеги, их надо было закреплЯть гайками. „лЯ этого на осЯх и
внутри гаек надо было делать винтовую нарезку. —тоб сделать нарезку, ось
укреплЯлась в вертикальном положении в тисках, и дальнейшаЯ обработка велась
при помощи инструмента, известного в технике под названием прибора длЯ
нарезки винтов вручную. ќтот прибор представлЯл собой как бы две соединенные
железные рукоЯтки или два рычага, между которыми было утолщение с
четырехугольным отверстием. ‚ это отверстие вставлЯлись плашки, то есть
режущие детали из твердой стали с винтообразными выступами. Љогда плашки
навинчивались с помощью рычагов на ось, они как бы снимали с металла
стружку, оставлЯЯ на оси винтообразную бороздку. Џри первом прокручивании
эти бороздки были неглубокие, потом плашки в приборе менЯлись на такие,
которые оставлЯли на оси более глубокие следы... и так до тех пор, пока не
получалась хорошаЯ, полноценнаЯ нарезка.
Ќарезку как гаек, так и осей приходилось делать по холодному, то есть
не размЯгченному накаливанием металлу, так как плашки не должны были
нагреватьсЯ, иначе они быстро затупились бы и пришли в негодность. ‘нимать
же стружку с холодного металла было чертовски трудно. Њы с Ђлешей
действовали в четыре руки. ‚ то времЯ как он толкал рычаг с одной стороны, Я
толкал другой рычаг с другой стороны, в результате чего плашки навинчивались
на ось. Љогда всЯ эта планетарнаЯ система поворачивалась на сто восемьдесЯт
градусов, Я перехватывал Ђлешин рычаг, а он мой, и вращение продолжалось до
тех пор, пока мы оба в изнеможении не падали грудью на рычаги (каждый со
своей стороны) и повисали в таком положении, стараЯсь отдышатьсЯ. “сталость
по временам была такаЯ, что дыхание перехватывало в груди и становилось
тошно.
ЊенЯ удивлЯло, что Ђлеша, который так ловко орудовал пудовым молотом,
уставал на этой нарезке не меньше, чем Я. Џостепенно Я понЯл, что у него сил
было не больше, чем у менЯ, с молотом же он управлЯлсЯ ловко лишь потому,
что приобрел сноровку, но и это, как видно, тоже доставалось ему нелегко.
€ вот однажды, прокручиваЯ очередную плашку, мы оба, выбившись из сил,
в одно и тоже времЯ упали на рычаги и бессильно повисли на них, еле переводЯ
дух от усталости. € Я, взглЯнув мельком на Ђлешу, заметил, что и он в это же
времЯ взглЯнул на менЯ. Ќаши глаза встретились. € Ђлеша при этом как-то не
то утвердительно, не то отрицательно качнул головой, и в его глазах Я увидел
что-то глубоко осмысленное, глубоко понимающее. Ћн как бы выразил мне
сочувствие и в то же времЯ высказал жалобу, просЯ сочувствиЯ у менЯ. ќтот
взглЯд сказал мне больше, чем все слова, которые он мог бы произнести.
€ Я увидел, что он вовсе не отупел от тЯжелой работы, а мог чувствовать
все, как и Я, как и все остальные люди.
‚о мне росло неприЯзненное чувство к его отцу. ‚се знали, что он давал
за проценты под заклад деньги, то есть занималсЯ ростовщичеством. …сли ему
вовремЯ не возвращали долг, он продавал взЯтую в заклад вещь с выгодой длЯ
себЯ. ’аким образом, деньги у него имелись, и он мог нанЯть себе помощника
или молотобойца, без которого в кузнечном деле не обойтись. Ќо если в
царское времЯ он мог взЯть молотобойца в качестве ученика, который работал
бы за харчи, то есть за пропитание, то теперь, по советским законам, он
должен был платить ему положенную зарплату. Ђ ему расставатьсЯ с деньгами не
хотелось, и он фактически эксплуатировал своего сына.
’ак Я думал. ‚ то времЯ Я читал книжки по политэкономии, по истории
революционного движениЯ. ‚ моем воображении этот кузнец-ростовщик
представлЯлсЯ мне в образе кулака-мироеда или капиталистической гидры, а мы
с Ђлешей были пролетариат и могли сделать революцию. Ќо революциЯ уже была
сделана без нас, так что нам оставалось помалкивать и работать. ‚ общем,
этот кузнец был жадина и эксплуататор. Ћн, наверно, и менЯ заставил бы
ковать железо, если б не боЯлсЯ, что из-за неопытности Я трахну кувалдой не
по железу, а ему по рукам, так что он никогда в жизни уже больше ничего не
сможет ими хватать.
Љроме осей и шкворнЯ, мы наковали с Ђлешей разных болтов и гаек,
сделали на них нарезки, наготовили скоб длЯ креплениЯ частей, разных дужек,
втулок, крючьев, колец - и все это молча. Ћднажды Я пришел в кузницу, но
Ђлеши там не было. Ћн был во дворе, на крыльце дома, где они жили, и
разговаривал с матерью. Ћна посылала его не то в магазин, не то на рынок, а
он отвечал, что все понЯл, что пойдет и все сделает и все принесет. ‚ его
голосе слышалась радость. „олжно быть, радовалсЯ, что можно куда-то пойти,
вместо того чтоб торчать в этой осточертевшей кузне. € он щебетал, словно
вырвавшаЯсЯ на свободу птица.
џ впервые слышал, как он говорил! € Я почему-то очень обрадовалсЯ
этому. Ќезаметно длЯ самого себЯ Я успел привЯзатьсЯ к нему и чувствовал,
что мы с ним друзьЯ, хотЯ так и не сказали друг другу ни слова. Ќикогда не
слышал, чтоб где-нибудь на свете были еще двое таких вот друзей.

‡Ђ‚…‘Ђ Џђ€Ћ’Љђ›‚Ђ…’‘џ

Ќе было железа длЯ изготовлениЯ шин, и постройку телеги пришлось
приостановить. Љстати, уже давно нужно было собрать урожай картошки, о
которой Я перестал думать из-за всех этих кузнечных дел. ‚ первый же
свободный день мы с братом отправились на огород с лопатами и мешками.
Џрихватили с собой также и малышей и конЯ ‚аньку в качестве вьючного
животного длЯ перевозки или, может быть, вернее сказать, длЯ переноски
мешков с картошкой домой.
Љогда мы пришли на огород, то первое, что привлекло мое внимание, была
кучка песка, которую мы с братом выгребли из колодца. џ заметил, что
Џавлушка перехватил мой взглЯд и как-то внутренне, про себЯ, усмехнулсЯ. џ
сразу понЯл, над чем он смеетсЯ. ‘ тех пор как Я заболел этой, как он
называл, золотой лихорадкой и побродил с тазиком длЯ промывки по берегам
реки, у менЯ выработалось что-то вроде условного рефлекса на песок. …сли Я
видел белеющий где-нибудь песок, то ли на плЯже, то ли на железнодорожной
насыпи, или мне просто на глаза попадалась песчанаЯ куча, менЯ так и тЯнуло
взЯть тазик и попробовать промывать этот песок: вдруг там обнаружатсЯ
золотые крупинки.
џ увидел, что брат угадал мою очередную дурацкую мысль. Џосле этого Я
уже старалсЯ даже не глЯдеть больше в сторону колодца.
–елый день мы провозились с уборкой картошки, а вечером, когда все уже
легли спать, Я дал волю своей фантазии, и мне вдруг стало казатьсЯ, что моЯ
дурацкаЯ мысль не такаЯ уж дурацкаЯ. …сли Я пробовал промывать песок вдоль
всех берегов реки, то можно было промыть и тот, который мы вытащили из
колодца. ЊенЯ охватила какаЯ-то непонЯтнаЯ уверенность, что там есть золото.
ќта мысль так взволновала менЯ, что Я долго не мог уснуть. Љакое-то
нетерпение охватило менЯ. •отелось тут же вскочить и бежать к колодцу с
тазиком длЯ промывки песка.
Џостепенно Я, однако же, успокоилсЯ. €ли сон менЯ одолел. ‘ейчас Я уже
в точности не могу вспомнить. Ђ наутро проснулсЯ поздно да еще решил
повалЯтьсЯ в постели, поскольку, к величайшему моему удовольствию, не надо
было идти к кузнецу. Ћ своем намерении промыть песок Я даже забыл и, только
после того как позавтракал, вспомнил, подумав с какой-то самоиронией: "—то
за чушь может прийти в голову, когда размечтаешьсЯ!" ‚скоре все же Я пришел
к мысли, что, возможно, это не такаЯ уж чушь, а еще через небольшой
промежуток времени Я и вовсе забеспокоилсЯ. Њне начали лезть в голову мысли,
что, пока Я здесь прохлаждаюсь, кто-нибудь из соседей возьмет этот песок длЯ
какой-нибудь своей надобности: ну, хотЯ бы посыпать дорожки или употребить
длЯ приготовлениЯ штукатурки, чтобы обмазать стены.
Ќе прошло и пЯти минут, как Я уже лихорадочно искал свой тазик, который
куда-то запропастилсЯ. Ѓрата не было дома, и Я подумал, что он, должно быть,
куда-нибудь ушел писать свои этюды. џ решил поискать в сарае и, выйдЯ во
двор, неожиданно увидел брата бегущим из-за железнодорожной насыпи к дому.
‹ицо его было встревоженно. Ћт быстрого бега он ничего не мог сказать, а
только молча протЯгивал мне тазик, который держал в руках. ’олько теперь,
заметив у него свой тазик, Я понЯл, что произошло нечто непоправимое.
- Ључу украли? - спросил Я испуганно.
- Љакую кучу? - с недоумением спросил он.
- Ќу, песок!
- Ђ! - махнул он рукой. - џ золото нашел. Џо-моему...
- Љакое золото?
- Ќу, какое золото бывает, - пожал он плечами.
- ѓде же оно?
- Ђ вот! - € он протЯнул мне тазик, который держал в обеих руках.
Ќа какой-то момент у менЯ мелькнула мысль, что он спЯтил с ума.
- ѓде же золото?
- Ќу, в тазу.
- ’ак он же пустой!
- Ђ ты хотел, чтоб был полный? ќто никакой дурак, Я думаю, не отказалсЯ
бы!
џ взЯл у него тазик и внимательно осмотрел. Ќа дне было с десЯток
темных песчинок.
Ѓрат сказал:
- ’ы химик. ’ы можешь определить, золото это или, может быть,
какаЯ-нибудь мура?
‚зЯв стеклЯнную пробирку, Я осторожно собрал в нее песчинки и принЯлсЯ
разглЯдывать их в увеличительное стекло. Ћни отсвечивали металлическим
блеском.
- ѓде ты это нашел? - спросил Я.
- Ќу, в песке.
- ‚ каком песке?
- Ќу, в куче, которую мы из колодца вытащили.
- ’ы всю кучу промыл?
- Ќет, Я только попробовал. ’ам еще много, наверно.
- ’огда надо бежать, - говорю.
- Људа?
- Џромывать песок. Људа же еще!
- Ђ анализ не надо делать?
- Ђнализ, - говорю, - потом. ‘ейчас надо бежать, пока не растащили
кучу.
- Љто же ее растащит?
- Ќу, мало ли кто. Њожет быть, кто-нибудь видел, как ты мчалсЯ как
сумасшедший.
’еперь мы уже как два сумасшедших побежали с тазиком обратно к колодцу.
Љ моей радости, куча оказалась на месте. Ѓросив в тазик пригоршни две песку
и наполнив его до половины водой, Я принЯлсЯ усиленно встрЯхивать тазик
круговым движением и, когда вода как следует замутилась, выплеснул ее вместе
с песком. Ќа дне тазика осталсЯ как бы мазок желтоватого цвета.
‡олото! ќто было, безусловно, золото. ‚се происходило, как в
прочитанных мной рассказах про золотоискателей. ‘обрав со дна таза золотые
песчинки, образовавшие этот живописный мазок, в пробирку, Я снова наполнил
его песком и водой. Ѓрат вырвал у менЯ таз из рук. ЏринЯлсЯ встрЯхивать.
‚ыплеснул. —то-то неудачно у него получилось. Њазка не было. ‘ трудом мы
нашли на дне три-четыре песчинки.
- Ќа, болтай лучше ты, у тебЯ больше опыта, - сказал брат, отдаваЯ мне
таз.
џ принЯлсЯ промывать песок. „ело шло с переменным успехом. €ногда
получалсЯ вполне заметный мазок, как и в первый раз. ‚ другой раз всЯ добыча
ограничивалась одной или двумЯ песчинками. ‘лучалось и так, что совсем
ничего не было. ‚идно, распределение золота в песке имело неравномерный
характер. € все же, когда весь песок был промыт, пробирка оказалась почти
наполовину наполнена темным, непросвечивающимсЯ песком. Ћна казалась
тЯжелой, словно в нее насыпали свинцовой дроби.
- ќто, несомненно, металл, - сказал брат, - но какой? Њожет быть, это
вовсе и не золото?
- ‚от придем домой и установим точно, - ответил Я.
- Ђ как мы установим?
- “видишь.
„ома Я занЯлсЯ химическими опытами впервые с тех пор, как мы вернулись
в €рпень из Љиева. “крепив на специальной деревЯнной подставке три пробирки,
Я бросил в каждую из них по нескольку крупинок добытого нами металла, после
чего в одну пробирку налил крепкой солЯной кислоты, во вторую пробирку -
серной, в третью - азотной.
Ѓрат впервые с интересом отнессЯ к химии.
- ќто что ты туда за вонючие жидкости льешь? - спросил он.
- ќто не вонючие жидкости, - авторитетно ответил Я, - а сернаЯ, солЯнаЯ
и азотнаЯ кислоты. …сли крупинки хоть в одной из этих кислот растворЯтсЯ, то
это не золото.
- Ђ если не растворЯтсЯ?
- Ќу, тогда золото, - развел Я руками.
- Ђ если, допустим, в серной растворЯтсЯ, а в солЯной и азотной не
растворЯтсЯ? - продолжал спрашивать брат.
- ’огда не золото, - объЯснил Я. - ‡олото не растворЯетсЯ ни в серной,
ни в солЯной, ни в азотной кислотах.
- Ђ долго надо ждать?
- Ќу, Я не знаю. џ ведь с золотом никогда не имел дела. Џодождем до
завтра.
- ќто до завтра ждать! - ужаснулсЯ брат.
- ‡ато уж навернЯка будет, - утешил Я его.
- Ћтцу ничего говорить не надо. …му не понравитсЯ, что мы раскрыли его
тайну, - предупредил брат.
- Ђ он, думаешь, знает, что в колодце золото?
- Џочему же он, по-твоему, про какую-то колодезную тайну болтал? џсно,
знает, - сказал брат. - „олжно быть, когда колодец копали, он попробовал
промывать песок и нашел золото. Ћн ведь видел, как промывают в ‘ибири
золото, когда на Японскую войну ходил.
- „а, - вспомнил Я. - Ћн ведь и сам там нашел золото, которое во
флаконе.
- ‚ерь ты ему! - с презрением сказал брат. - ќто он не там нашел, а
здесь.
- ѓде здесь?
- ‚ колодце. ѓде же еще?
- Џочему же он говорит, что в ‘ибири?
- Ђ что он, дурак, чтоб говорить, что не в ‘ибири? ‘танет говорить, что
у него в колодце золото, чтоб каждый дурак лазил к нему в колодец за
золотом! Ћн не дурак!
- ‡начит, то золото, которое у него во флаконе, вовсе не из ‘ибири, а
из нашего же колодца?
- џсно.
Љрупинки между тем без всЯкого изменениЯ лежали на дне пробирок.
Љислоты, по всей видимости, на них совершенно не действовали. “ менЯ почти
не оставалось сомнениЯ, что наша находка - золото.
- Ђ почему тебе пришло в голову там искать? - спросил Я брата.
- Љогда ты вчера посмотрел на песок, Я сразу подумал, что ты подумал,
что там золото. Ђ вечером Я лег спать да и думаю: вдруг там на самом деле
золото? ’ы уже везде искал, а там не искал. „олжно же оно где-нибудь быть,
думаю.
- Џочему же ты мне не сказал?
- џ думал, ты спишь.
- Ђ утром?
- “тром не хотел тебЯ будить. Ќу, и думал, вдруг там никакого золота не
окажетсЯ и ты будешь надо мной смеЯтьсЯ, скажешь: заболел золотой горЯчкой.
Ћн стал спрашивать, почему золото могло оказатьсЯ на такой глубине. џ
объЯснил, что золото находит по берегам рек, потому что вода размывает
природные месторождениЯ и уносит крупинки золота, которые оседают по берегам
и на дне. ђеки часто менЯют русла. ‘тарое русло может засыпать песком, на
его месте может образоватьсЯ дюна, поэтому золотоносный слой может
обнаружитьсЯ на глубине.
- ’огда надо поискать золото на участке там, где пониже. Љолодец - на
возвышенности, а мы пороемсЯ в более низких местах. ’ам, может быть, только
копни - тут же золото, - высказал предположение брат.
Џоскольку исследуемые частички в пробирках не подверглись за ночь
воздействию кислот, мы со следующего же днЯ принЯлись за геологические
изысканиЯ. „елалось это так. ‘нималсЯ слой чернозема толщиной около метра,
то есть, говорЯ проще, копалась Яма глубиной с метр. Џод слоем чернозема
обнаруживалсЯ слой песка. ќтот песок мы пробовали промывать и, не обнаружив
в нем ни крупинки золота, начинали рыть Яму в другом месте.
—ерез несколько дней у брата уже начались занЯтиЯ в профшколе, и он
сказал:
- Њы с тобой тут как дураки роемсЯ, а может быть, это и не золото
вовсе. ’ы ведь не ювелир. ‹учше Я отнесу пробирку Ђпельцыну и узнаю точно.
- Ђ если Ђпельцын спросит, где ты взЯл этот песок?
- ‘кажу, отец из ‘ибири привез.
Ќа другой день, уезжаЯ в Љиев, брат захватил с собой пробирку с нашей
добычей, а вечером вернулсЯ в таком виде, что Я сразу и не узнал: в модном
однобортном коверкотовом пиджаке, в таких же брюках-дудочках, то есть
суживающихсЯ книзу, по тогдашней моде; из-под брюк выглЯдывали наимоднейшие
пестрые носки, на ногах - остроносые штиблеты из желтой кожи, на голове -
моднаЯ фетроваЯ шлЯпа, и еще на шее у него был узенький галстук-гудочек,
какие только входили в моду. Љроме того, в руках у него было два больших
свертка.
“видев, что Я на него воззрилсЯ, он подмигнул мне и приложил палец к
губам, чтоб Я помалкивал. Њать, конечно же, сразу обратила внимание на
перемену в его костюме и спросила:
- ѓде это ты все взЯл?
- Љупил.
- Ђ деньги откуда?
- Љартину продал.
- Љакую картину?
- Ќу, свою картину "‡имний пейзаж", - не моргнув глазом, ответил брат.
- “ нас в профшколе устроили выставку прошлогодних работ. џ еще весной дал
длЯ выставки этот пейзаж, и вот теперь его купил кто-то.
Њать только головой покачала. џ между тем развернул один из принесенных
братом свертков, надеЯсь, что там костюм длЯ менЯ. Ќо в свертке была
аккуратно сложеннаЯ стараЯ одежда брата. ‡ато в другом свертке оказалсЯ
новенький модный непромокаемый плащ.
- —то же ты мне только плащ купил? - с обидой спросил Я.
- ќто не тебе. ќто тоже мне, - сказал брат. - Ќа тебЯ этот плащ велик
будет.
ЌапЯлив на себЯ еще и этот плащ, он принЯлсЯ вертетьсЯ в нем перед
зеркалом, выпЯчиваЯ грудь, как индийский петух.
- ‘колько же тебе Ђпельцын заплатил за золото? - спросил Я.
Ѓрат назвал какую-то сумму.
- Ђ сколько ты истратил?
- ‚се и истратил.
- ‡начит, тебе все, а мне ничего! - говорю.
- ‡а что же тебе? ‡олото ведь Я нашел. ’ы вон сколько искал и ничего не
нашел, а Я взЯл пошел и сразу нашел.
- ‚от что это проклЯтое золото с людьми делает! - сказал Я,
саркастически усмехаЯсь. - ‚месте работали, вместе копали, а как только
золото попало в руки, сейчас же - мое!
- Ќу чего ты ерепенишьсЯ? - сказал брат. - ‚ следующий раз найдем -
твое будет.
- Ђ где его найдешь? Њы уже весь участок обыскали.
- —удак! €з колодца достанем. ’ам много.
- Џод каким же предлогом ты сейчас в колодец полезешь? ’огда огород
поливать нужно было.
- Џредлог найдем. …сли в это времЯ кто-нибудь из соседей придет за
водой, скажем, что Я часы уронил в колодец.
- Ђ ты что, еще и часы купил? - удивилсЯ Я.
- Ќет, на часы не хватило денег. ‚ следующий раз и часы можно будет
купить.
- Ќет уж, - говорю. - ‘начала мне купим одежду. џ тоже не хочу
оборванцем ходить.
Љогда пришел отец, мать сказала:
- ѓлЯнь-ка, наш Џавлушка как отличилсЯ. Љартину с выставки у него
купили.
- „а что ты? - удивилсЯ отец. - Ќу-ка, ну-ка! „а ты только поглЯди на
него! Љрасавец! ќкипировалсЯ, значит! ќто какую картину? "‡имний пейзаж",
говоришь? ‘лушай, да ты везучий, Я вижу! ’алант! „еньгу зашиб своим трудом.
’еперь Я за тебЯ спокоен! ’ы свою дорогу нашел в жизни. џ же говорю:
искусство должно приносить пользу... художнику! •а-ха-ха! Ќу-ка, покажись,
покажись! „ай Я тебЯ поцелую, сыночек!
Ѓрат вертелсЯ перед ним в своем новом костюме, то надевал шлЯпу, то
снимал, то плащ на себЯ напЯливал, одним словом, выпендривалсЯ, если
говорить на теперешнем Языке, а отец все нахваливал его и повторЯл свою
шуточку насчет того, что искусство должно приносить пользу художнику.
‘ тех пор отец при каждом подходЯщем случае не отказывал себе в
удовольствии погордитьсЯ своим удачливым сыном и произносил уже известные
монологи:
"ѓлЯди-ка! ’алант! "‡имний пейзаж"! ‚езучий! „еньгу зашиб! лЯпу надел!
Ћбеспеченный кусок хлеба с маслом!.."
€ так далее в этом же роде.
Љогда же он ЯвлЯлсЯ домой в особенно боевом настроении, он опЯть же
затевал разговор на эту тему, но уже в другом тоне.
"’ы что думаешь, картину продал, так умнее батьки стал? ’вой батька
езде себЯ покажет! лЯпу надел! Џлевал Я на твою шлЯпу!.."
‘ловом, разговоров на эту тему хватило на целый год и даже больше.
Ќа другой день мы с братом отправились к колодцу со всем своим
золотопромышленным снарЯжением и принЯлись вычерпывать воду в быстром темпе
в два ведра. Ќа этот раз уже не брат, а Я опустилсЯ в колодец и наполнЯл
ведра песком. ‚ общем, мы и на этот раз натаскали песка не меньше, чем в
предыдущий, а когда стали промывать, не обнаружили в нем ни одной золотой
крупинки... Ќи одной! ђастерЯвшись, мы подумали было, что это какое-то
"ошибочное Явление", как выразилсЯ брат, и промыли весь песок еще раз,
однако с тем же отрицательным результатом.
Џосле этого мы уже даже не знали, что думать, а так как оба очень
устали, то уселись на край колодца, чтоб передохнуть. Ћт этого, должно быть,
колодец и "ухнул" (тоже выражение брата), то есть он не развалилсЯ, что тоже
могло произойти, а как-то сразу опустилсЯ под нами и в одно мгновение стал
вдвое ниже, чем был. Ћт толчка мы оба чуть не полетели в колодец и скорей
отскочили в сторону. џ почему-то вообразил, что началось землетрЯсение, и
только потом догадалсЯ, что, поскольку мы подрыли основание колодезного
сруба, он под действием собственной тЯжести опустилсЯ вниз.
“же вечерело. ‘обрав свой золотопромышленный инвентарь, мы ушли,
опасаЯсь, как бы нас кто-нибудь не обвинил в том, что мы укоротили колодец
чуть ли не на целый метр против нормы. Џо дороге домой брат сказал:
- —то за оказиЯ! Џочему в тот раз вон сколько золота оказалось, а на
этот раз - шиш?
- „олжно быть, золотоносный слой кончилсЯ, - высказал предположение Я.
- ‡ачем же ему понадобилось так вдруг кончатьсЯ? џ понимаю, если бы мы
в первый раз побольше добыли, во второй - поменьше, а там и совсем ничего,
это было бы понЯтно. Ђ так непонЯтно что-то выходит!
- ќто легко объЯснить, - сказал Я. - …сли бы мы в первый раз вытащили
одно ведро песка и сразу промыли, то было бы побольше, потом вытащили бы еще
ведро - стало бы поменьше; в третьем ведре оказалось бы еще меньше, а в
четвертом - совсем бы уж ни крупинки золота. Ђ у нас как получилось? Њы
вытащили сразу несколько ведер вместе со всем золотом, а теперь там
навернЯка ничего нет, хоть до центра земли копай.
- Њы не дураки, чтоб до центра земли, - сказал брат. - ’еперь каждому
дураку Ясно, что надо в другом месте копать.

‘ …„€ЌЋ‹€—Ќ€ЉЂЊ€

Ѓрат, однако ж, не стал в тот раз продолжать свои поиски, так как уехал
в Љиев. Њне же вскоре снова пришлось отправитьсЯ к кузнецу, так как он
раздобыл где-то железо и нужно было кончать дело с телегой. „ело это снова
потЯнулось в том же темпе, то есть не спеша, поскольку постоЯнно
перемежалось какой-нибудь посторонней работой.
Ќаконец телега была все же сделана. “прЯжь у нас была заранее куплена.
џ запрЯг ‚аньку (до этого Я достаточно насмотрелсЯ, как нужно запрЯгать
лошадей) и впервые приехал домой на своей, на собственной или, как теперь,
наверно, сказали бы, на личной телеге.
‚от!.. Ђ на следующий день выпал снег. Ќачалась зима. Њы поставили
телегу под навес и стали думать, где раздобыть сани. џсно было, что до конца
зимы телега нам не понадобитсЯ.
Љак доставали сани, кому их заказывали или купили готовыми, этого Я
почему-то не помню. Ћдно только помню: что в тот период у нас в доме
усиленно склонЯлась пословица: "ѓотовь сани летом, а телегу зимой". †дать
все же лета, чтоб начать готовить сани по правилам, предписываемым народной
мудростью, отец почему-то не захотел. ‚ один прекрасный день сани (самые
простые деревенские деревЯнные сани с деревЯнными полозьЯми) поЯвились у нас
во дворе. Ћт этого, однако, течение нашей жизни никак не переменилось.
‚анька по-прежнему стоЯл в сарае и жевал запасенное мною сено или хрупал
овес, который отец ежевечерне привозил длЯ него в мешке из города. …сли отец
привозил не овес, а отруби, он и от отрубей не отказывалсЯ. ‚се это он делал
с таким сосредоточенным, серьезным видом, точно выполнЯл какую-то
наинужнейшую, ответственнейшую работу.
‚ыезжать работать на лошади отец никак не мог собратьсЯ, поскольку
возчикам, возившим бревна из леса на станцию, деньги выплачивались не
ежедневно, а раз в две недели. Ћтцу же ежедневно нужно было давать матери на
расходы, а тут еще прибавились траты на корм длЯ конЯ. „вухнедельного запаса
денег у отца никогда не было, зато не было и недостатка в пословицах,
оправдывавших создавшеесЯ противоречие между имевшимисЯ возможностЯми и
препЯтствиЯми к их использованию.
“бедившись, что отец не может взЯтьсЯ за эту работу, Я задумал взЯтьсЯ
за нее сам. „ело, в общем-то, казалось мне, было нехитрое. Џрисмотрюсь, что
делают другие возчики, и сам буду делать то же, решил Я. Ћдевшись утречком
потеплей, Я запрЯг ‚аньку в сани и поехал в лес. „орога была накатаннаЯ,
сани скользили по ней хорошо. ‚ лесу навстречу мне попадались возчики с
бревнами. ќти возчики служили мне ориентирами, по которым Я добралсЯ в конце
концов до делЯнки, где, по всей видимости, происходили недавно порубки. Ќа
занесенной снегом полЯнке чернели в разных местах штабелЯ бревен. “ одного
из штабелей кто-то из возчиков нагружал свои сани. џ тоже подрулил (на этот
раз уже, однако ж, не по дороге, а по снежной целине) к штабелю, который был
поближе, и стал накладывать на сани бревна, выбираЯ не самые тЯжелые, а те,
что были мне под силу поднЯть. Ќагрузив сани так, чтоб не получилось слишком
много, но и не так, чтоб уж слишком мало, Я уселсЯ на бревна и стал погонЯть
конЯ. ‚анька дернулсЯ, по привычке, вперед, но, почувствовав, что на этот
раз ему придетсЯ тащить уже не пустые сани, остановилсЯ и больше не двигалсЯ
с места. —тоб облегчить тЯжесть, Я слез с саней, но этим не пробудил
сознательности конЯ. Ќе помогло также и то, что Я сбросил часть бревен,
уменьшив поклажу чуть ли не наполовину. Џостепенно Я убедилсЯ, что толстаЯ
шерсть, словно слой войлока, защищала конЯ от ударов и ему, в сущности, было
безразлично, стегают его кнутом или не стегают. ‚ ответ на сыпавшиесЯ удары
он, как говоритсЯ, даже ухом не вел.
—то сделаешь? џ выломал из орешника прут или, если сказать точнее,
палку и, понукаЯ конЯ, треснул его хорошенечко этой палкой. Џочувствовав,
что тут уже что-то новое, ‚анька задвигал ушами. Џосле второго удара он
вдобавок еще завертел глазами и, уловив боковым зрением, что Я снова
замахнулсЯ палкой, рванулсЯ вперед, словно стараЯсь убежать от удара. ‘ани
двинулись. ђазмахиваЯ палкой, Я ухватилсЯ рукой за оглоблю, стараЯсь помочь
‚аньке вытащить сани из снежной целины на дорогу.
‡десь мы остановились, чтоб отдохнуть, перед тем как тронутьсЯ в
дальний путь. Љогда же Я решил, что пора трогатьсЯ, опЯть возник конфликт,
длЯ разрешениЯ которого, в конце концов, снова потребовалсЯ такой
убедительный аргумент, как палка. Љ этой веской аргументации приходилось
прибегать каждый раз после остановки, а останавливатьсЯ приходилось часто,
чтоб дать коню передохнуть.
Љак-никак мы все же добрались до железнодорожной станции. ‡десь
приемщик указал мне место, ограниченное двумЯ парами вбитых в землю шестов,
где Я должен был выложить в штабель привозимые мной из леса дрова с таким
расчетом, чтоб получалась кубическаЯ сажень. „лЯ большей наглЯдности скажу,
что штабель должен был получитьсЯ девЯть аршин в длину, три аршина в высоту,
ширина же его определЯлась длиной бревна (аршин - это стараЯ мера длины,
равнаЯ семидесЯти одному сантиметру). Љогда Я сгрузил привезенные мной
бревна, то увидел, как много понадобитсЯ еще труда, чтоб заполнить
отпущенное мне пространство. Џодумать только: девЯть аршин, то есть больше
шести метров в длину и больше двух метров в высоту!
џ утешил себЯ тем, что начало все же положено, и отправилсЯ налегке
домой. „ень зимний короток, больше одной ездки все равно совершить нельзЯ. Љ
тому же надо было обдумать все, с чем Я встретилсЯ за день. џ заметил, что
все возчики одеты в овчинные тулупы, шапки-ушанки, меховые рукавицы и
сапоги. Ќа мне же вместо тулупа было довольно легкое пальтецо, хотЯ и на
вате, но вполне доступное длЯ всех ветров. апка такаЯ, что при среднем
морозце уже приходилось хвататьсЯ за уши. ‚место рукавиц на руках
интеллигентские перчатки, не имевшие привычки водить знакомство с какими-то
там лесными бревнами. ѓлавное же, на ногах не сапоги, а ботинки. ‘нега в
лесу по колено. Љак только сойдешь с дороги, снег попадает под брюки,
залезает в ботинки, в носки, а ногам и без того холодно.
Ћбдумав все, Я решил объЯвить войну неблагоприЯтным метеорологическим
условиЯм и внести некоторые коррективы в свою амуницию. Џопросил мать сшить
мне самые примитивные, но теплые рукавицы на вате. ‚зЯл старую отцовскую
мохнатую папаху, сохранившуюсЯ у него со времен русско-Японской войны.
ђазорвал на части мешок и полученной мешковиной обмотал на следующее утро
ноги поверх ботинок. —тоб мешковина не размоталась, Я привЯзал ее крепко
веревками и брюки снизу завЯзал тоже веревочками, чтоб под них не забиралсЯ
снег. ‚ такой обувке, в мохнатой бараньей шапке и огромных ватных варежках
на руках Я имел вид, представлЯвший собой нечто среднее между турецким
башибузуком и Њикки-Њаусом.
‘воим нарЯдом Я поставил было в тупик не избалованных обилием
развлечений возчиков, которые сразу не могли даже решить, что лучше избрать
объектом длЯ своих шуток: мой вид или моего конЯгу. ‚се же лошадинаЯ тема,
видимо, была им ближе по духу, поэтому они оставили в покое мой вид и
продолжали отпускать шуточки по адресу бедного ‚аньки. ‘ этими шуточками Я
познакомилсЯ в первый же день, и они повторЯлись в дальнейшем почти без
вариаций. Ћбычно кто-нибудь из возчиков спрашивал, кормлю ли Я чем-нибудь
своего конЯ или он живет на пище свЯтого ЂнтониЯ; или кто-нибудь с самым
серьезным видом делал мне внушение, что конЯ ежедневно надо кормить, потому,
ежели его не кормить, он может подохнуть; или кто-нибудь начинал убеждать
менЯ, что конь мой благородных кровей и его надо кормить не сеном или овсом,
а кашей, лучше всего манной, а поить надо "какавой".
Ћсобенно донимал менЯ своими насмешками один кичливый и Язвительный
возчик, которого звали Ћниськой. “ него был тоненький, ехидно загнутый
крючком, Ястребиный нос и скуднаЯ бороденка, котораЯ никак не хотела расти
на щеках, а пробивалась только на подбородке, представлЯЯ собой
просвечивающуюсЯ насквозь поросль чего-то среднего между свиной щетиной и
собачьей шерстью рыжеватого цвета. Ћн, по-видимому, дорожил своей "бородой",
то и дело поглаживал ее рукой, словно желаЯ проверить, не разрослась ли она
погуще, о чем, надо полагать, втайне мечтал. Џомимо этой смехотворной
псевдорастительности на лице и Ястребиного носа, он был обладателем пары
лошадок, небольших, но очень ладненьких, гладеньких, старательных и
смышленых. Ћни делали все без всЯкого понуканиЯ, сами знали, когда надо
тронутьсЯ, когда остановитьсЯ и куда свернуть. ‘ловно сговорившись между
собой, они дружно поднапрЯгались, когда нужно было вытащить тЯжело груженные
сани из снежного завала или преодолеть крутой подъем. •озЯин только суетилсЯ
около них и начинал подбадривать, когда дело и без него было сделано.
‘оздавалось впечатление, что не лошадки при нем, а он при лошадках, и
лошадки это хорошо понимали, только помалкивали.
Ћн, однако, очень гордилсЯ тем, что у него такие добрые кони, тем, что
на нем такой ладный, теплый тулуп, и меховые рукавицы, и крепкие юфтевые
сапоги. Ћн самодовольно похлопывал кнутовищем по голенищам своих сапог, с
превосходством поглЯдывал на моего Ѓуцефала, и справедливости ради надо
сказать, что, с его точки зрениЯ, ему было чем гордитьсЯ: он был, что
называетсЯ, справный мужик... но вредный. ‚о вредности его характера Я
убедилсЯ при обстоЯтельствах, о которых сейчас расскажу.
“же в первый или во второй день своей работы Я сделал открытие, что
полозьЯ груженых саней при остановках примерзают к накатанной дороге и, чтоб
отодрать их в таких случаЯх, коню приходитсЯ затрачивать слишком много
усилий. Џоразмыслив как следует, Я придумал хороший метод. ‚ сани Я обычно
клал на всЯкий случай запасную оглоблю. Џеред тем как трогатьсЯ после
остановки в путь, Я подсовывал конец оглобли под сани и, действуЯ оглоблей
как рычагом, встрЯхивал сани, чтоб примерзшие полозьЯ отодрались от дороги,
после чего тут же начинал погонЯть конЯ. ‚ результате проведенной
рационализации коню легче было сдвинуть груженые сани, и дело обходилось без
излишней затраты сил.
Ћднажды, встрЯхиваЯ при помощи своего оглобельного метода сани, Я
заметил, что находившийсЯ неподалеку Ћнисько с Явно выраженным любопытством
наблюдает за моими действиЯми. Џроследив за всей этой оглобельной процедурой
до конца, он только головой покрутил, прЯча ехидную ухмылку в рукавицу и
делаЯ вид, что приглаживает свою несчастную бороденку.
‚последствии Я приметил, что возчики, трогаЯ с места, обычно дергают
правую или левую вожжу, заставлЯЯ конЯ немножечко повернуть сани. Џри
повороте примерзшие полозьЯ легко отдираютсЯ от дороги, и коню уже не
составлЯет особенного труда стронуть сани с места. џ тут же освоил этот
прием, и мне вдруг стало понЯтно, над чем смеЯлсЯ в тот раз Ћнисько. Ћн
догадалсЯ, длЯ чего мне понадобились все эти сложные манипулЯции с оглоблей,
да не захотел сказать, что есть более простой способ, о котором каждый
деревенский мальчишка знает. ‚ общем, вредненький мужичонка был!
…диноличник, если сказать одним словом. ’огда колхозов и колхозников еще
нигде не было. Ђ с тех пор как поЯвились колхозы, таких мужичков с подобного
рода ехидной единоличностной психологией значительно поубавилось. ђаботаЯ
сообща, люди как-то приучились и более сочувственно относитьсЯ друг к другу.
’еперь небось кто-нибудь и не поверит в возможность существованиЯ таких
людей. Ќо они все же существовали. „аю честное слово! ‘ам видел.
Џостепенно Я кое-чему училсЯ, да всЯ беда заключалась в том, что конь
мой был старый, изъездившийсЯ. …сли такой справный мужик, как Ћнисько, мог
увезти на своей паре добрых коньков за один раз чуть ли не целую четверть
сажени бревен, то Я никак не мог прихватить больше восьмушки. „а и
восьмушки, видно, не выходило, потому что Я возил да возил уж и не помню
сколько дней, а никак не мог выложить полную сажень. Џриемщик приходил,
приставлЯл свою мерку и каждый раз говорил, что все еще не хватает. џ не
сразу и сообразил, что мой злосчастный, медленно растущий штабель
представлЯл собой то, что теперь принЯто называть "бесхозный объект", то
есть нечто вроде кормушки длЯ любителей попользоватьсЯ тем, что "плохо
лежит". Љаждый возчик спешил поскорей выложить свою сажень, сдать ее
приемщику и уже больше не думать, что кто-нибудь может стащить из его
штабелЯ хоть бревно. …сли какому-нибудь возчику недоставало нескольких
бревен, чтоб закончить свою сажень, он без всЯких церемоний брал недостающие
бревна из моего штабелЯ, перекладывал в свой, сдавал приемщику и шел
получать денежки.
Њамочка, как говоритсЯ, роднаЯ (с ударением на первом слоге), что со
мной было, когда Я установил эту истину! Џодумать только, что это делали не
какие-нибудь голодранцы, не человеческое отребье, не расшалившиесЯ
мальчишки, таскающие Яблоки из чужого сада, а вполне взрослые, серьезные,
рассудительные, справные мужики, каждый из которых годилсЯ мне в отцы и мог
чему-нибудь поучить. „а, черта с два они научили бы чему-нибудь хорошему!
Џервой моей мыслью было - натаскать из их штабелей бревен, да Я тут же
оставил эту затею, так как совсем недавно слышал, как один такой справный
мужичок говорил другому справному мужичку:
"…сли кто возьмет у менЯ хоть бревно, то так хрЯсну по черепу, что
мозги вон. € ничего мне за это не будет, потому как - моЯ собственность.
€мею полную праву".
Ћни и на самом деле были убеждены, что имеют право убить вора. ’ак
испокон веку деревенские мужики обычно самосудом расправлЯлись с
конокрадами. “бьют - и концы в воду. ‚ то же времЯ длЯ себЯ они не считали
зазорным взЯть что плохо лежит. Ќо взЯть у такого же справного мужика, как
он сам, - это одно (это уже негоже, вроде как несолидно), а взЯть у
мальчишки, который в ответ не мог "хрЯснуть" как следует, - это и сам бог
велел, это уже и не воровство вовсе, это только дурак не сделает.
‚от какаЯ была философиЯ!
Љ тому времени Я измоталсЯ так, что впору было все бросить, да жаль
было всей проделанной работы. € деньги были нужны. Љ тому же до полной меры
не хватало всего лишь какого-нибудь десЯтка бревен. Ќужно было сделать еще
рывок, чтоб закончить эту затЯнувшуюсЯ "одиссею". „енек длЯ этого рывка
выдалсЯ морозный - не по моей худой обувке и одежонке. …хать же пришлось
глубоко в лес, потому что с ближних делЯнок все бревна уже порасхватали
проворные возчики. Ќаконец Я отыскал нужную делЯнку и нагрузил сани.
Ќагрузил Я, разумеетсЯ, не десЯтком бревен, рассчитываЯ, что если вчера
недоставало десЯтка, то на сегоднЯ может создатьсЯ такое положение, что
будет недоставать и двух десЯтков. ‘ловом, Я положил на сани свою обычную
норму, по силам моему коню.
Љороткий зимний день между тем подошел к концу. Љрасное декабрьское
солнце клонилось к закату, когда Я тронулсЯ в обратный путь. ‚ремени у менЯ
оставалось в обрез. ‚ незнакомой мне части леса Я сбилсЯ с дороги и поехал
не в ту сторону, куда нужно. Ќочь застала менЯ в лесу, и вскоре Я понЯл, что
заблудилсЯ. Њороз усилилсЯ. џ усердно скакал на ходу, стараЯсь согреть
застывшие ноги. Љонь, однако ж, уверенно шагал по дороге, и когда Я выбралсЯ
наконец из леса, то увидел, что попал не к ‘евериновской улице, по которой
ездил обычно, а на дорогу к Љиевской улице. Ќочь была луннаЯ, и Я сразу
узнал знакомое место. „лЯ езды с грузом этот путь не был удобен, так как
здесь требовалось преодолеть крутой подъем. ‚ыйдЯ из леса, дорога сразу
нырЯла вниз, как бы на дно оврага, а потом круто взбиралась вверх. Њы
легонечко спустились с горки, а на горку, как Я и ждал, конь уже не пошел.
Ќечего делать, Я решил перевезти груз в два приема. ‘бросил с саней половину
бревен, и мы потащили с ‚анькой первую часть груза на гору. џ говорю "мы",
потому что Я тоже тащил сани вместе с конем и вдобавок погонЯл его палкой.
Ќаверху Я опорожнил сани и, завернув конЯ, спустилсЯ за оставшимисЯ внизу
бревнами. ‚торую половину мы втащили уже, мЯгко выражаЯсь, с меньшей
резвостью, то есть останавливаЯсь чуть ли не через каждую дюжину шагов и
растрачиваЯ понапрасну силы, чтобы стронуть с места примерзшие сани.
Ќаконец мы вторично взобрались наверх, и Я принЯлсЯ нагружать
перевезенные в первый раз бревна. ‘ил у менЯ уже оставалось мало, и каждое
бревно казалось вдесЯтеро тЯжелее обычного. Ћт мороза, который забирал все
круче, Я буквально коченел. ђуки мерзли. Џальцы на ногах сначала ныли от
холода, потом как бы онемели. џ не ощущал уже, холодно им или тепло, просто
не чувствовал, что они у менЯ есть. Љогда же бревна были уложены, хитрый
конь, догадавшись, как видно, что Я снова увеличил нагрузку, решил объЯвить
так называемую сидЯчую или, вернее было бы сказать, стоЯчую забастовку. ’о
есть сколько Я ни понукал его, сколько ни колотил палкой, он не двигалсЯ с
места, решив, очевидно, более выгодным длЯ себЯ терпеть побои, чем тащить
тЯжелые сани.
Њороз между тем не дремал. џ чувствовал, что у менЯ онемели уже не
только пальцы на ногах, но целиком все ступни. ЏоЯвилось ощущение, что Я уже
не хожу по земле, а как бы порхаю над ней, машинально переставлЯЯ ноги. ќто
необычное, новое ощущение встревожило менЯ. џ оглЯделсЯ по сторонам и не
увидел ничего, где бы можно было укрытьсЯ от холода. Њне стало страшно. Ќе
знаЯ, что предпринЯть, Я схватил оглоблю, встрЯхнул примерзшие сани и заодно
стукнул оглоблей конЯ по крупу. Љонь не то с удивлением, не то с упреком
оглЯнулсЯ на менЯ, но после второго удара уразумел, видно, что пора кончать
"шутки", и, рванувшись вперед, потащил сани.
„а простит менЯ Ћбщество покровительства животным! џ сам знаю, что
поступил нехорошо. Ђ разве хорошо колотить коней острыми шпорами? ђазве
хорошо ради одной только моды отрубать ни в чем не повинным собакам хвосты и
уши? ђазве хорошо резать ножом кур, коров, маленьких телЯт и цыплЯт, а потом
есть их?.. •орошо рассуждать, сидЯ дома, в тепле, а когда приходитсЯ туго,
уж какие тут рассуждениЯ!

„о самой станции мы ехали не останавливаЯсь. џ топал рЯдом с санЯми, не
чуЯ под собой ног (в буквальном смысле). Ќа станции Я быстро побросал
привезенные бревна на свой штабель, поднЯл валЯвшуюсЯ на снегу оглоблю, чтоб
положить в сани. ‚анька же вообразил, что Я хочу огреть его еще раз, и
бросилсЯ бежать с такой прытью, что Я насилу догнал его. „омой он всю дорогу
мчалсЯ бегом. „а и нечего было медлить.
„ома Я налил из самовара в таз горЯчей воды и сунул в нее обмороженные
ноги. Ћбе ступни были белые как бумага. џ принЯлсЯ растирать их и разминать
руками, стараЯсь восстановить кровообращение. —увствительность постепенно
возвратилась к ступнЯм. ‚месте с ней возвращалась и боль. Љончил Я это дело,
совершенно выбившись из сил, когда обе ноги покраснели от прилива крови. џ
не знал, так ли Я поступил, как следовало в подобных случаЯх, и сделал ли
все, что надо. Ќоги мои болели страшно, и это пугало менЯ. Ѓоль, однако,
постепенно утихла. џ лег в постель и уснул.

‘’ђЂЌ›‰ ‘“„

€ приснилсЯ мне страшный суд. Ѓудто все звери собрались и судЯт менЯ.
Џрокурором, то есть обвинителем моим, на этом судебном процессе выступал
Љонь. Ќе потерпевший ‚анька, а какой-то другой конь, вообще представитель
всей конской породы. Ђ адвокатом или защитником у менЯ был Ћсел. Ќе в
переносном смысле осел, а в самом подлинном: то есть самый обыкновенный
длинноухий осел. ќто было коварство со стороны всей звериной братии -
подсунуть мне такого умника в защитники. „а уж ничего не поделаешь:
поскольку тут распорЯжались не люди, а звери, то и действовали они по своему
звериному усмотрению.
- Ћн должен ответить за все, - сказал в своей речи мой обвинитель. -
ќто еще пустЯчки, когда оглоблей бьют. „умаете, коню хорошо, когда его колют
острыми шпорами, чтоб он шибче скакал? Ђ разве сладко приходитсЯ, когда
клеймЯт каленым железом? ‚едь так прижгут, что испечетсЯ кожа и шерсть потом
уже не растет в этом месте всю жизнь.
- Ђ это делаетсЯ, чтоб тебЯ не украли, - вставил свое слово Ћсел.
- Ђ ты, длинноухий, молчи, когда не спрашивают! Њне неважно, длЯ чего
это делают. ЌельзЯ живую скотину жечь. Ћн должен ответить и за оглоблю, и за
острые шпоры, и за железо каленое...
- Ђ Я вам, братцы, скажу, что хуже всего - в неволе сидеть, - сказал
Њедведь. - Ќу, ты поймал менЯ. Ќу, захотел подратьсЯ - ударь дубиной или
оглоблей и отпусти в лес. Ђ так, на всю жизнь в зверинец, в клетку... ‚
клетке-то два шага вперед да два шага назад. „а ты лучше убей, чем вот так
всю жизнь за решеткой держать! ђаньше поймает цыган, проделает дырку в носу,
вставит кольцо да и водит на цепи с оглоблей по Ярмаркам - и то
интеллигентнее было! Ќет, пусть ответит за все: и за оглоблю, и за кольцо в
носу, и за клетку.
- Ђ волкам что за жизнь? - подхватил ‚олк. - ѓоворЯт, волков убивать
надо, потому что они обижают бедных овечек. Ђ сами-то что с овечками делают?
‡арежут бедную да и съедЯт. ‚олк и то лучше. Ћн овцу съест, так хоть шкуру
оставит, а человек и овцу съест, и шкуру на себЯ напЯлит. ќто как
называетсЯ? ‚олк во всем виноват?
- ќто у них называетсЯ "лицемерие", - объЯснил Ћсел.
- ‡а такое лицемерие убивать надо! - начала свою речь ‹иса. - ЌагонЯт
народу человек сто. ”лажков в лесу понаставЯт. —ерез каждые десЯть шагов -
охотник с ружьем. ‚ыгонЯт лисичку из леса да и бах из ружьЯ. ’ак хоть бы
ради мЯса. Ђ то мЯсо это и не едЯт вовсе. ‚ыбросЯт! Ђ из шкуры горжетку
сделают - как будто лисичка целаЯ, даже глаза стеклЯнные вставЯт - и носЯт
на шее. ќто как называетсЯ?
- ќто называетсЯ "мода", - ответил всезнающий Ћсел. - Ђ мода - все
равно что закон.
- ‚арварство это, а не закон! ‡а такой закон судить его без всЯкого
снисхождениЯ!
- Ђ то еще люди бывают, - сказал –ыпленок. - Ћн тебе и курицу не
зарежет, до такой степени интеллигентный, а курЯтину любит и шашлыки кушает.
Ђ цыпленка (он еще и на свете не пожил) и того слопает. ќто как называетсЯ?
- Ђ это у них называетсЯ "гуманизм", - авторитетно сказал Ћсел. - €ли,
вернее сказать, "гурманизм", - поправилсЯ он. - Ќе знаю точно.
’ут наступила очередь сказать свое слово ‘обаке.
- ‘обака, говорЯт, друг человека. Ђ сами на цепь сажают. Ќу, если Я
виновата, побей менЯ, разве Я что скажу? Ђ то так, без всЯкой вины, возьмут
да и отрубЯт хвост, а уши обрежут. …сли бы им еще длЯ какой-нибудь пользы
мой хвост был нужен. Ђ то так просто. —то это?
- ќстетика, - коротко поЯснил Ћсел.
- „а лучше менЯ оглоблей, чем такую эстетику! - недовольно проворчала
‘обака.
- ‡а такую эстетику живьем глотать надо! - прошипел Љрокодил.
- Ђ это уже анархиЯ! - парировал Ћсел. - ‘егоднЯ ты менЯ проглотил, а
завтра Я тебЯ. —то же будет?
- „урень ты, дурень! …сли Я тебЯ проглочу сегоднЯ, как же ты сможешь
менЯ проглотить завтра?
’ут заговорили все сразу, весь звериный ареопаг: львы, тигры, слоны,
олени, леопарды. Ќаконец судьЯ зазвонил в колокольчик и обратилсЯ ко мне:
- ЋбвинЯемый, признаешь ты себЯ виновным в том, что бил лошадь
оглоблей?
‚есь звериный ареопаг уставилсЯ на менЯ глазами. Љазалось, как только
слово вылетит из моего рта, все, как по команде, бросЯтсЯ на менЯ. €,
замираЯ от страха, Я пробормотал немеющим Языком:
- Џризнаю.
- —то ты можешь сказать в свое оправдание?
ѓолос пропал у менЯ, но Язык еще нашел в себе силы сказать:
- џ хотел жить.
- ‘уд удалЯетсЯ на совещание, - сказал судьЯ.
Ћт волнениЯ Я даже не разглЯдел, кто был судьЯ и кто входил в состав
суда. ‘коро они вернулись, но Я опЯть не разглЯдел или не запомнил, кто это:
люди или какие-нибудь звери. ‘удьЯ огласил приговор, состоЯвший в основном
из какого-то бессмысленного набора слов, что-то вроде следующего:
"Џриговор. €менем закона всех зверей. ЏринимаЯ во внимание. “читываЯ
положение. ђуководствуЯсь презумпцией закона всеобщего благоутробиЯ. ‚
согласии с согласованным согласовательным согласованием. ‚иновного считать
виновным и приговорить к жизни. Џриговор привести в исполнение. Ћсужденного
отпустить на все четыре стороны и злобы на него не питать".
Џока Я видел надвигавшуюсЯ со всех сторон опасность, пока Я ощущал
необходимость боротьсЯ с ней, Я как-то держалсЯ. Ќо как только мое существо
осознало, что все кончилось и силы длЯ борьбы не потребуютсЯ, Я упал на
землю, почувствовав страшную физическую слабость. ‚месте с тем Я ощутил, что
моральные мои силы тоже иссЯкли. ‘лезы стали душить менЯ. Џостепенно мое
сознание возвращалось к действительности, и Я начал догадыватьсЯ, что лежу
вовсе не на земле среди зверьЯ, а в своей постели. Њать услышала мои
всхлипываниЯ и спросила:
- —то с тобой? —его ты плачешь?
џ умолк и ничего не ответил, сделав вид, что заснул. џ не мог
рассказать ей свой сон, так как нужно было бы признатьсЯ, что Я бил ‚аньку
оглоблей. € Я никогда никому за все эти долгие годы не признавалсЯ в том.
‚от сейчас признаюсь впервые.
Џроснувшись наутро, Я быстро побежал на станцию. џ должен был опередить
возчиков, пока они не вернулись из леса и не начали растаскивать мой
штабель. ђазыскав приемщика, Я сдал ему выложенную мной сажень. Ќа этот раз
недостачи не было. Ћн выдал мне квитанцию, по которой Я получил в кассе
шестнадцать рублей, то есть столько, сколько полагалось за вывозку
кубической сажени бревен.
Њожет быть, кто-нибудь думает, что Я купил из этой своей первой получки
матери цветов, как теперь советуют делать молодым людЯм, заработавшим свои
первые деньги? Ќет, Я не купил матери цветов. Џолучка эта у менЯ была не
перваЯ. „о этого Я уже получал деньги на бетонном заводе, но и тогда Я не
купил матери цветов. –веты во множестве росли вокруг. € никому из нас не
нужны были цветы. Ђ нужна нам была картошка. ’а картошка, которую Я вырастил
на огороде, уже была съедена, и ее снова нужно было приносить с рынка. Ђ в
общем, Я не помню, на что ушли эти деньги. ‘корее всего, мы их проели.
Џроделав весь этот лошадиный опыт, Я убедилсЯ, что длЯ отца не годитсЯ
эта работа. …сли бы он за нее и взЯлсЯ, то не смог бы заработать столько,
чтоб прокормить семью. Ќо поскольку мне все-таки хотелось что-нибудь делать,
поступить же куда-нибудь на работу не было никакой возможности как из-за
безработицы, так и по причине моих недостаточных лет (тогда еще только
поЯвлЯлось кое-где фабрично-заводское ученичество - фабзавуч), то Я и
продолжал возить бревна на станцию.
Џоскольку Я уже постиг в то времЯ индивидуалистический характер моих
товарищей по работе, моих коллег, моих "братьев" по классу, их мелкотоварный
предпринимательский беспардонный дух, то и поступал в соответствии с
обстоЯтельствами. ‘тавил метки анилиновой краской на своих бревнах. ‡агонЯл
в бревна с обратной стороны гвозди и привЯзывал верхние бревна к нижним
проволокой, чтоб их не так просто можно было хапнуть и положить в свой
штабель. ‚ общем, как говоритсЯ: "‘ волками жить - по-волчьи выть". џ не
хочу сказать, что в окружавших менЯ людЯх было одно только волчье. ќто
только так называемое присловье. „обывали они хлеб свой своим трудом. Ќо
человеческое проЯвлЯлось у них, видно, только в более узком, семейном кругу
или в каких-нибудь необычных ситуациЯх.
Ћднажды порвалсЯ у менЯ хомут, а шорника в €рпене вообще не было.
Џришлось отнести хомут в ђомановку, где был шорник. € вот возвращалсЯ Я с
починенным хомутом из ђомановки через лес, и попалсЯ мне навстречу Ћнисько,
ехавший на своих жизнерадостных конЯгах порожнЯком за бревнами. “видев менЯ
пешим да еще с хомутом на плечах, он как-то растерЯнно приоткрыл рот.
Ћстановив коней, он молча провожал менЯ взглЯдом, пока Я проходил мимо его
саней, и только потом уже в спину спросил:
- —то ‚анька-то? Џодох?
џ не сразу сообразил, что, увидев менЯ идущим из лесу с хомутом, он,
естественно, мог подумать, что конь подох, поскольку по опыту своему
деревенскому знал, что такой старый конь не мог прожить долго. € вот он, как
и следовало ожидать, как это и бывает обычно с конЯми, свалилсЯ где-то в
лесу, чтоб уже никогда больше не встать, Я же, прихватив хомут, чтоб его не
стащили, отправилсЯ доставать у кого-нибудь лошадь, чтоб привезти домой
сани. ‚се это Я сообразил в четверть секунды, то есть быстрее, чем об этом
рассказываю здесь, и ответил со вздохом:
- Џодох.
Ћнисько как-то испуганно дернул плечами и уставилсЯ на менЯ. џ же,
остановившись, пристально смотрел ему прЯмо в глаза, стараЯсь разглЯдеть,
как подействовала на него эта новость. € на его обычно самодовольном,
ехидно-насмешливом лице Я увидел на этот раз что-то вроде смЯтениЯ и
выражениЯ обыкновенного человеческого сочувствиЯ и участиЯ.
- Љак же ты теперь будешь? Ђ? - спросил он.
€ в его голосе чувствовалась непривычнаЯ душевнаЯ теплота.
џ молча повернулсЯ и пошел прочь. џ не ответил на его вопрос, радуЯсь,
что на этот раз он не может посмеЯтьсЯ над моим конем, поупражнЯтьсЯ в своем
неглубокомысленном остроумии. ЏройдЯ шагов двадцать, Я обернулсЯ и увидел,
что он все еще смотрит мне вслед со скорбным выражением на лице. Џоймав мой
взглЯд, он сокрушенно покачал головой и что-то пробормотал. —удак, как
видно, воображал, что в нашей семье погиб кормилец, каким обычно в
крестьЯнском хозЯйстве был конь. …му даже не приходило, должно быть, в
голову, что ‚анька при всем его старании, при всех моих ухищрениЯх едва
вырабатывал на корм самому себе.
Љогда на следующий день Ћнисько увидел менЯ с ‚анькой, запрЯженным в
сани (с живым ‚анькой), он только на секунду открыл в удивлении рот, словно
хотел что-то сказать, да так и не сказал ни слова. ‘ тех пор Я уже не слыхал
от него ни одной насмешки, ни одной шуточки над моим злосчастным конем.
’ак прошла всЯ зима. “ менЯ была надежда, что летом конь перейдет на
подножный корм: содержание его будет обходитьсЯ дешевле. „а летом и работать
полегче, уж хотЯ бы потому, что теплей.
‚есеннее солнце растопило снега. „ороги развезло, как говоритсЯ, ни на
санЯх, ни на телеге. Ќо пока дороги не окрепли как следует, с ‚анькой и на
телеге выезжать было нельзЯ. Џришлось ему дать отпуск. ’ем более что из
земли уже полезла травка. Ћбычно Я оставлЯл дверь сараЯ, игравшего роль
конюшни, открытой. ‚анька сам выходил и отправлЯлсЯ к опушке, расположенной
у подножиЯ пригорка рощи щипать молодую травку. Ќа ночь он возвращалсЯ в
сарай, где в кормушке длЯ него обычно было припасено угощение.
Ћднажды, проснувшись утром, Я выглЯнул в окно и увидел, как ‚анька
вышел из двери сараЯ и остановилсЯ на самой вершине бугра, откуда ему хорошо
были видны и железнодорожнаЯ насыпь с промчавшимсЯ по ней стальным конем, и
красиваЯ чоколовскаЯ дача за насыпью, и прекрасный железнодорожный мост над
прибрежными ивами, и чудеснаЯ роща внизу с начинающими зеленеть молодыми
листочками, и Ясное голубое небо с белыми барашками облаков. Ћн оглЯдел все
это и опустилсЯ на землю, подогнув под себЯ все четыре ноги. Џотом лег на
бок и...
’от, кто первый сказал, что конь отбросил копыта, видел, как умирают
кони.

џ “‡ЌЂћ …ѓЋ ЏЋ ѓ‹Ђ‡ЂЊ

ел 1926 год. ЌаходившийсЯ в €рпене кирпичный завод все еще не
восстановили, но километрах в десЯти от €рпенЯ, недалеко от деревни џблонки,
был другой кирпичный завод, который уже начал работать. џ задумал поступить
на этот завод, но нужно было представить справку, что мне исполнилось
восемнадцать лет. Џоскольку восемнадцати лет мне еще не было, Я решил
прибегнуть к методу, который, по наивности, считал своим собственным
изобретением и только впоследствии убедилсЯ, что метод этот давно известен
под названием простого арапства. ЏридЯ в поселковый ‘овет, Я спросил у
сидевшей за столом секретарши (довольно миловидной девушки):
- Њожно мне получить справку, что мне восемнадцать лет?
ђасчет у менЯ был такой: если секретарша начнет проверЯть по книгам и
обнаружит, что мне нет еще восемнадцати, то Я скажу, что вовсе и не
утверждаю этого, а только спрашиваю, можно ли получить такую справку, если
же нельзЯ, то Я и не настаиваю. ‘просить ведь не запрещаетсЯ.
„евушка, однако, не стала рытьсЯ в книгах, а просто написала красивым
почерком нужную мне справку и прилЯпала в надлежащем месте круглую
фиолетовую печать, что было очень мило с ее стороны.
‘ этой справкой Я отправилсЯ на следующее утро в заводоуправление, где
мне сказали, чтоб Я разыскал старшего рабочего, который бегал где-то по
заводу, а он уж определит, какую мне дать работу. “ работавших на заводе в
то времЯ было обыкновение подшутить над новичком, и, когда Я спрашивал у
кого-нибудь, где старший рабочий, менЯ посылали туда, где он как раз в это
времЯ и не мог находитьсЯ.
Џока Я искал таким остроумным образом старшего рабочего, Я успел
немного приглЯдетьсЯ к работе всего огромного заводского организма как в
отдельных частЯх, так и в целом. ‚се в этом организме начиналось с глинища,
то есть с огромной расселины в земле, вроде оврага, на дне которого, словно
муравьи, копошились люди с лопатами и копали глину. ‘о дна глинища был
проложен кверху монорельсовый путь, по которому, влекомые стальным тросом,
двигались вверх подвесные вагонетки, груженные глиной. Ќавстречу им по
параллельному рельсу в глинище спускались порожние вагонетки. ЏодвеснаЯ
дорога, выбравшись на поверхность земли, поднималась на плоскую крышу
деревЯнного строениЯ, где было установлено в горизонтальном положении
огромное металлическое колесо, которое, непрерывно вращаЯсь, тЯнуло трос с
вагонетками. Љак только груженаЯ вагонетка попадала наверх, она
автоматически отщеплЯлась от тЯнувшего ее троса и опрокидывалась. ѓлина из
нее высыпалась. ЌаходившийсЯ тут же рабочий отвозил вагонетку по огибавшему
вращающеесЯ колесо рельсу и прицеплЯл ее к тросу с другой стороны, в
результате чего порожнЯЯ вагонетка начинала двигатьсЯ обратно в глинище.
Ќесколько рабочих смешивали лопатами непрерывно поступавшую глину с песком
(откуда бралсЯ песок, Я не успел разглЯдеть) и бросали эту смесь в
четырехугольное воронкообразное отверстие в дощатом настиле. Ќа мой вопрос,
где старший рабочий, один из этих деЯтелей ткнул пальцем в сторону воронки,
на дне которой вращались навстречу друг другу два железных барабана вроде
катков, употреблЯвшихсЯ при асфальтировании мостовых. Џопадавшие в зазор
между катками комьЯ глины расплющивались и, проваливаЯсь вниз, исчезали
бесследно.
- …сли попадешь в эту воронку, то из тебЯ наделают кирпичей и фамилии
не спросЯт. ЏонЯл? - сказал мне деЯтель.
џ ответил, что понЯл.
- Ђ старший рабочий был здесь как-то в прошлом году, да чуть не угодил
в эту воронку. ‘ тех пор сюда и не наведывалсЯ.
- Џочему же менЯ послали сюда? - удивилсЯ Я.
- Ђ это ты спроси у того, кто послал.
‘пустившись вниз, Я снова оказалсЯ у строениЯ, из широких дверей
которого рабочие вывозили тачки с уложенными на них в два рЯда кирпичами из
сырой глины. Љогда Я наконец отыскал старшего рабочего, он сказал, чтоб Я
взЯл тачку и тоже возил кирпич.
’ачка - это такаЯ тележка на одном колесе, которую возЯт, держа за
ручки и толкаЯ впереди себЯ. Ћбычно тачка снабжаетсЯ чем-то вроде Ящика, в
который можно насыпать песок, землю, глину, мусор, вообще все, что нужно
перевозить. Ќо в тачке длЯ перевозки сырого кирпича вместо Ящика были
прилажены сверху две доски, на которые и укладывалсЯ кирпич. „оски эти
устанавливались над колесом с таким расчетом, чтоб они сохранЯли
горизонтальное положение во времЯ движениЯ, иначе кирпич мог с них
свалитьсЯ. –ентр тЯжести нагруженной тачки находилсЯ, таким образом,
значительно выше оси колеса, что создавало неустойчивое равновесие. Џри
малейшей неосторожности тачка переворачивалась, кирпич падал и, шмЯкнувшись
о землю, приобретал такую форму, при которой дальнейшаЯ его обработка терЯла
всЯкую целесообразность: из него все равно уже ничего строить было нельзЯ.
‚прочем, с этим Явлением Я познакомилсЯ несколько позже.
Ќачал Я с того, что взЯл тачку из тех, которые в достаточном количестве
валЯлись неподалеку от пресса (так называлось как самое помещение, так и
находившаЯсЯ в нем машина длЯ формовки сырого кирпича). ‘ этой тачкой Я
направилсЯ туда же, куда направлЯлись другие рабочие с пустыми тачками, то
есть к одному из прессов (а их было два). Љонечно, Я не с первого раза
разобралсЯ в устройстве этой машины, но оно заключалось в следующем. ‘ыраЯ
глина, пройдЯ между двумЯ вращавшимисЯ под потолком помещениЯ барабанами
(их-то Я видел на дне воронки вверху), падала вниз и проходила еще через две
пары таких же барабанов или вальцов, благодарЯ чему хорошо разминалась и
перемешивалась с песком, после чего попадала в подобие гигантской мЯсорубки,
кончавшейсЯ двумЯ выходившими в разные стороны мундштуками четырехугольной
формы. €з такого мундштука глина вылезала в виде длинного четырехугольного
бруска, который скользил по вертЯщимсЯ валикам и резальному станку. ‘танок
этот представлЯл собой металлическую тележку с такими же валиками внизу и с
устройством в виде гильотины, посредством которой можно было отрезать от
непрерывно вылезающего из мЯсорубки глинЯного бруска за один раз по три
кирпича, сложенные торцом друг к другу. Ќожи этой гильотины делались из
прочной стальной проволоки и резали глину, словно масло. Ћтрезав тройку
кирпичей, резчик движением рычага отводил тележку вперед, находившаЯсЯ по
другую сторону станка съемщица брала отрезанные кирпичи и клала на тачку,
которую подкатывал в это времЯ к станку тачковоз. Љак только тачка была
полностью нагружена, тачковоз отбывал с нею, а на его место подкатывал свою
тачку следующий тачковоз.
‚се это сопровождалось невообразимым шумом. Џыхтела, стонала и ухала
находившаЯсЯ в соседнем помещении пароваЯ машина, вертевшаЯ не только
колесо, тащившее вагонетки из глинища, но и все остальное, что только могло
вертетьсЯ: валы, шкивы, шестерни, барабаны, приводные ремни, гигантские
винты мЯсорубок, гнавшие со страшным напором глину. ‚округ все стучало,
трещало, скрипело, визжало, лЯзгало, звЯкало, скрежетало, гремело и
грохотало. ‡емлЯ под ногами дергалась, корчилась. ‚оздух был наполнен
вибрацией, от которой дрожали не только барабанные перепонки в ушах, но и
все тело. ќто был не просто шум, а нечто пугающее. Љазалось, что все вокруг
падает, валитсЯ, рушитсЯ, летит кувырком и вот-вот прихлопнет тебЯ.
Џервое мое движение было бежать без оглЯдки от этого шума. ‚идЯ,
однако, что никто никуда не бежит, что все ведут себЯ так, будто ничего
особенного не происходит, Я тоже старалсЯ не подать виду, что испугалсЯ, и,
когда подошла моЯ очередь, подкатил тачку к станку, но поставил ее не то
слишком далеко, не то слишком близко, а в общем, так, что съемщице неудобно
было накладывать на нее кирпич. ‘ъемщица (довольно молодаЯ деревенскаЯ
дивчина) принЯлась мне что-то кричать, но из-за шума Я не мог разобрать ни
слова. ’олько по выражению лица было видно, что она сердитсЯ. Џоскольку
глина из мундштука все же лезла не переставаЯ, съемщица набросала на мою
тачку кирпичи вкривь и вкось, так что тачку клонило набок и ее невозможно
было везти.
Ћтъехав от пресса, Я остановилсЯ, чтоб уложить поровней кирпичи, но это
не понравилось следовавшему за мной тачковозу. „ело в том, что тачку нужно
было везти не по земле, а по так называемым гонам. ќти гоны, представлЯвшие
собой длинные железные полосы толщиной в полсантиметра и шириной в десЯть -
пЯтнадцать сантиметров, были проложены от прессов к катрагам, то есть к
длинным строениЯм в виде бараков, только без стен. Џод этими катрагами
работали укладчицы. Ћни снимали с тачек подвозимый тачковозами сырой кирпич
и укладывали его столбиками длЯ просушки. ђабота была сдельнаЯ. ‡а каждую
привезенную тачку укладчица выдавала тачковозу жестЯной жетончик. Џо этим
жетончикам, сдаваемым в конце рабочего днЯ табельщику, подсчитывалсЯ дневной
заработок тачковоза.
Џоскольку сдельщина, никто из тачковозов (а все это были молодые,
здоровые парни из окрестных деревень) не желал терЯть времени даром. Џока Я
возилсЯ со своим кирпичом, за мной выстроилась целаЯ вереница тачковозов.
‚сЯ эта вереница кричала, изрыгаЯ всЯческие проклЯтиЯ по моему адресу. џ
даже не сообразил сразу, что их, собственно, так обозлило. Ќаконец один из
тачковозов, свернув в сторону, прокатил тачку по грунту и въехал на гон уже
впереди менЯ. …го примеру последовали и остальные тачковозы. Љаждый из них,
совершив объезд, бросал мне на прощание полный презрениЯ взглЯд.
Љое-как уложив кирпич, Я тронулсЯ в путь, но уехать далеко все же не
смог. Ћт какого-то неосторожного движениЯ тачка перевернулась, поддев менЯ
под ребро ручкой так, что Я буквально повис на какое-то мгновение в воздухе.
‚есь кирпич полетел на землю, превратившись в бесформенную груду глины. Ђ
что удивительного, если вес кирпича на тачке более чем втрое превышал мой
собственный вес! Џри таких обстоЯтельствах, пожалуй, и лошадь не справилась
бы...
„ело, однако, было не в силе и не в весе, а в отсутствии сноровки,
навыка. ѓод спустЯ Я работал тачковозом на ирпенском заводе (он уже был
восстановлен в то времЯ) и вполне свободно справлЯлсЯ с тачкой, наложив
кирпич не в один рЯд, как было принЯто, а в два и даже три рЯда. Ќо тогда, в
первый день, у менЯ не было никакого навыка, Я растрачивал понапрасну силы,
стараЯсь покрепче сжимать ручки тачки, колесо то и дело съезжало с гона, Я
старалсЯ въехать на него обратно с разбега, что не всегда удавалось, и часто
кончалось тем, что тачка опрокидывалась. Ќа менЯ со всех сторон сыпались
проклЯтиЯ, насмешки, ругань. џ всем мешал...
„лЯ чего Я говорю здесь об этом? Љакой тут, так сказать, авторский
замысел? ЉакаЯ мораль?
‡наю: многие сейчас упрощенно воображают, что, как только произошла
революциЯ, как только установилась ‘оветскаЯ власть, все люди сразу, как по
сигналу, стали такими хорошими, какими мы их видим теперь, характеры их
сразу переменились, все преисполнились чуткости, вниманиЯ и уважениЯ друг к
другу. ‚ действительности это, конечно, произошло не сразу. ќто процесс
медленный, затЯжной. —уткость, внимание, доброжелательность, благоразумие
накапливались постепенно и не так быстро, как этого хотелось бы. „аже в наши
благословенные дни этого добра еще не везде и не на всех хватает. џ не хочу
сказать, что еще и до сих пор где-то что-то еще не так чтоб уж чересчур
слишком. Ќо есть еще кое-где возможность, так сказать, двигатьсЯ в этом
направлении.
Љое-кому.
’еперешний молодой человек хочет, чтоб его тепло встретили, когда он
впервые приходит на завод или вообще начинает свой самостоЯтельный трудовой
путь. € мне думаетсЯ, что он не жаждет оркестров. Њне кажетсЯ, что он не
ждет от нас громких речей. џ уверен, что он мог бы обойтись без бьющих в
глаза и шибающих в нос обрЯдов, пусть даже новых и утвержденных какой-то
авторитетной комиссией. Ќехорошо выйдет, если мы начнем воображать, будто
все сделали, сыграв на трубах, произнесЯ причитающиесЯ речи и совершив
какую-то, в общем-то, по самой своей сути ничего не значащую церемонию или
обрЯд посвЯщениЯ в молодые рабочие или начинающие отцы. Ќехорошо потому, что
произвести все эти сотрЯсающие воздух действа гораздо дешевле и проще, чем
проЯвить самую простую, естественную, человеческую, душевную теплоту. …сли
теплоты этой не будет, если будут одни только трубы, то будет хуже, чем если
бы не было и самих труб.
„а простит менЯ читатель за это "лирическое отступление".
€ Я не хочу сказать, что когда-то все было так уж плохо и вокруг были
одни только плохие люди. Ќет же! ђазве каждый из этих сердитых молодых людей
был сам по себе чем-то плох? Џросто они еще не представлЯли собой слаженного
коллектива, дружной рабочей семьи. ‘реди них не было товарищеской спайки. Ќе
было и заботы об общем деле. Љаждый только и думал, чтоб нахватать побольше
жетончиков. € никому в голову не приходило сказать:
"’оварищи, он у нас новенький. …му трудно. Џусть первое времЯ возит не
по две дюжины кирпичей, а по одной. Ћтвезет пару тачек - получит жетончик.
’аким образом, и кирпича меньше загубит и задержек из-за него меньше будет.
‡авод только выиграет от этого".
Ќет! Ќикто этого и не подумал сказать. Љаждый только ругалсЯ. Ђ бешенаЯ
Њотька (так звали съемщицу) просто запустила мне в голову тремЯ кирпичами,
которые держала в руках, когда Я не успел вовремЯ подставить тачку. џ,
правда, увернулсЯ, так что кирпичи попали не в голову, а в плечо, и было
совсем не больно, потому что кирпичи-то ведь были мЯгкие, из сырой глины. Ќо
разве это дело - в живого пролетариЯ кирпичами швырЯть? —то Я ей, лорд
—емберлен, которого надо было бить за то, что организовал против нас
интервенцию? ѓде ее рабочаЯ честь? ѓде классовое самосознание? ѓде
международнаЯ солидарность? ЏолнаЯ политическаЯ несознательность, одним
словом! …сли они и были пролетарии, то еще только начинающие, несозревшие.
€м еще надо было зреть и зреть, чтоб дойти до кондиции. ’ак оно и было.
Њногие из этих парней и девчат пришли на завод с единственной мыслью
заработать денег на корову или конЯ, нужного в их крестьЯнском хозЯйстве...
€ вдруг тут между ними и этой коровой поЯвлЯлась преграда в виде неумелого
слабака, чикающегосЯ со своей тачкой и путающегосЯ у всех под ногами.
—то ж, так и прошел весь день? Ћдин мрак и невежество? Ќи одного
светлого пЯтна? Ќи одной доброй души? Ќи одного доброго слова?.. Ќет! …сть
чем добрым вспомнить и этот день!
Љогда Я уже совсем выбилсЯ из сил, пытаЯсь загнать обратно на гон
соскочившее колесо тачки, оказавшийсЯ поблизости гонщик (он прокладывал гоны
к катрагам) крикнул:
- ‘той, хлопец, ты не так робишь!
€, подбежав, объЯснил, что не надо старатьсЯ наехать колесом на гон с
хода. Ќадо спокойно поставить тачку, нажать на ручки, чтоб колесо поднЯлось
вверх, и, повернув на подставке тачку, опустить колесо на гон. ’аким
образом, все обходитсЯ без затраты лишних усилий и без риска опрокинуть
тЯжелый груз.
џ взглЯнул на гонщика. Џарень, может быть, года на два старше менЯ, с
виду - типичный крестьЯнин-беднЯк, на “краине их называли "незаможники", то
есть у кого, как говоритсЯ, ни кола ни двора, что до революции батрачили у
богатых крестьЯн, у помещиков или шли в город наниматьсЯ на фабрики и
заводы. Ћдет в ситцевую заплатанную рубаху, штаны с такими же
многочисленными заплатками. •удой. „олговЯзый. •удые длинные руки. Ѓосые
ноги с худыми длинными пальцами. „линное худое лицо. џ только на миг
встретилсЯ с ним взглЯдом, но на всю жизнь запомнил его глаза.
Ќе помню уже, в то лето или в другое Я шел как-то из леса и увидел
ребЯтишек, бежавших мне навстречу гурьбой. ‚переди шагал высокий парень без
шапки. апку он держал в руках, бережно прижимаЯ к груди. Џо серьезным лицам
ребЯт Я понЯл, что произошло что-то важное. ‚ ответ на мой вопрос парень
показал мне шапку, в которой сидели желторотые, еще не совсем оперившиесЯ
птенцы. Ћказалось, что ребЯта нашли в лесу гнездо с птенцами и принесли
птенцов домой, а парень объЯснил им, что они сделали нехорошо, и теперь они
идут, чтоб посадить птенцов обратно в гнездо. —то-то в этом парне показалось
знакомым мне, но Я никак не мог вспомнить что, и, только когда они уже
убежали все, Я вспомнил. ѓлаза. “ него были те же глаза, что и у моего
гонщика, то есть у того парнЯ, который не прошел равнодушно мимо и помог.
Њне. ‘лабому.
‘ тех пор Я много встречал людей. € у многих видел эти глаза. € каждый
увидит их у человека, который не пройдет мимо плачущего малыша без того,
чтоб не спросить, чего он плачет, может, обидел кто, может быть, заблудилсЯ
или по мамке соскучилсЯ, и обЯзательно успокоит; утешит, скажет:
"Ќе надо плакать. Њамочка придет скоро. “три слезы. ‚от так. ‚се хорошо
будет!"

ЉЋѓ„Ђ •Ћ—…’‘џ Љ ‹ћ„џЊ

“ж и не знаю, как в тот день Я сумел дотЯнуть до гудка. ЌесмотрЯ на
хороший совет, Я не одну еще опрокинул тачку и устал до такой степени, что
еще чуточку - и просто заплакал бы. Ђ что удивительного? € конь на моем
месте заплакал бы. …сли бы кони, конечно, умели плакать.
Ќо вот прогудел спасительный гудок. Ћстановилась пароваЯ машина.
Џовисли до завтрашнего утра вагонетки над глинищем там, где их застал гудок.
€ кончилсЯ весь этот стук и гром. € прекратилсЯ крик. € насмешки. € ругань.
€ все разошлись по домам. Ђ Я долго лежал совершенно неподвижно в траве
неподалеку от завода. Ђ потом пустилсЯ в обратный путь.
Ќа следующее утро насилу оторвалсЯ от постели. ‚се тело мое болело,
словно менЯ пропустили сквозь все эти вальцы или барабаны. џ все же решил не
сдаватьсЯ. ‚едь самый трудный первый день Я выдержал и кое-чему научилсЯ.
Џомучусь еще пару дней и буду справлЯтьсЯ с тачкой не хуже других. ’ак
думалось мне. Ќо старший рабочий решил иначе. “тром, когда Я пришел на
завод, он отвел менЯ к зданию кирпичеобжигательной печи и сказал:
- Ѓудешь работать мусорщиком.
Њусором здесь называлсЯ шлак, то есть остатки от сгоревшего каменного
углЯ, употреблЯвшегосЯ длЯ обжиганиЯ кирпича. ‚ обЯзанности мусорщика
входило вывозить этот шлак из печи. ’ачка длЯ шлака была гораздо устойчивей
той, на которой возили кирпич. Џоработав с этой тачкой, Я попривык, окреп
физически, прошел "обкатку", так что потом мне уже никакаЯ тачка не была
страшна.
‘ тех пор у менЯ так и пошло. џ работал и училсЯ. ЏродиралсЯ сквозь
дебри тригонометрии, удивлЯЯсь тому множеству математических истин, которые
можно извлечь из одной такой простой геометрической фигуры, как треугольник.
Ћдолевал по самоучителю немецкий Язык, а также рЯд дисциплин, объединЯвшихсЯ
тогда под общим названием "политграмота". ‚ имевшихсЯ у менЯ программах
указывались книги, которые следовало прочитать. ‘реди них "Њанифест
Љоммунистической партии" Њаркса и ќнгельса, "Џроисхождение семьи, частной
собственности и государства", "ђоль труда в процессе превращениЯ обезьЯны в
человека" и др. Љогда Я начал эти книги читать, то увидел, что в них
говорилось о таких вещах, о которых Я раньше даже не думал. џ
заинтересовалсЯ. ‚ те времена программы по политграмоте еще не были
приведены в надлежащую систему, и в них включались произведениЯ, которые
теперь читают студенты вузов при изучении диалектического материализма. ’ак,
например, в моей программе было указано, что нужно прочитать введение к
книге ‹енина "Њатериализм и эмпириокритицизм". џ раздобыл эту книгу и был
настолько захвачен, что прочитал не только введение, но и всю книгу от
начала и до конца. џ, конечно, тогда не все еще понЯл в этой книге. ‚ ней
было много неожиданного длЯ менЯ. € Я увидел, что можно интересоватьсЯ не
только тем, как устроен мир и из чего состоит вещество, но и как устроено
человеческое общество, по каким законам оно живет, в чем причина разногласий
между людьми. € Я стал читать разные философские книги. € мне стало понЯтно,
почему ‘ократ когда-то сказал:
"џ решил перестать заниматьсЯ изучением неживой природы и постараюсь
понЯть, почему так получаетсЯ, что человек знает, что хорошо, а делает то,
что плохо".
“ приЯтелЯ моего брата ’оли Ѓуськова отец был художником, вернее,
учителем рисованиЯ в школе. Ћн выписывал выходившие еще до революции журналы
по искусству: "Ђполлон", "‚есы" и еще не помню какие. Ѓрат брал у ’оли эти
журналы, и они вместе рассматривали репродукции с разных картин, которые
помещались в этих журналах. џ тоже любил рассматривать репродукции, но сверх
того читал печатавшиесЯ в журналах статьи. ‚ результате Я стал понемногу
думать об искусстве и убедилсЯ, что брат и ’олЯ рисуют свои этюды не так,
как следовало. Ћни, например, выбирали какое-нибудь место, садились со
своими этюдниками и говорили:
- џ буду рисовать в эту сторону, а ты рисуй в ту.
€ рисовали таким образом то, что попадало в поле их зрениЯ.
џ говорил им:
- ‚ы не так делаете. ‚ы просто срисовываете, что видите перед собой. Ђ
это не все, что требуетсЯ от художника.
- Ђ что, по-твоему, требуетсЯ от художника?
- Ћт художника требуетсЯ, чтоб картина его говорила что-то не только
глазам зрителЯ, но и его сердцу, чтоб действовала на его чувства. „ело не в
том, чтоб все срисовать точненько. Ќадо, чтоб картина была живаЯ. Ќадо, чтоб
чувствовалась либо полуденнаЯ жара, когда все в природе как бы замирает от
зноЯ, или чтоб чувствовалось дуновение свежего утреннего ветерка,
пробегающего по листьЯм деревьев. …сли рисуешь зиму, надо, чтоб
чувствовалось, что день морозный: мороз бодрит, а снег так и скрипит под
ногами; или, наоборот, оттепель: снег талый, мокрый, тЯжелый, из него хорошо
лепить снежки. Ќадо изображать не просто природу, а состоЯние природы,
потому что именно это больше действует на чувства зрителей, чем просто вид.
- Ќу хорошо, - говорили они, - а как этого добитьсЯ?
- ќто достигаетсЯ в первую очередь выбором места, которое рисуешь, и
выбором времени.
- ’ак и мы выбираем место, - возражали они.
- Ќадо выбирать место, которое соответствует замыслу картины, - отвечал
Я, - а вы выбираете место, где вам удобнее сидеть.
’акие мои высказываниЯ выводили из себЯ моих собеседников. Ѓрат в конце
концов просто посылал менЯ к чертЯм собачьим, а ’олЯ Ѓуськов говорил:
- ‚от ты и выбери, а мы посмотрим.
- € выберу, - отвечал Я.
Ђ Я между тем уже давно приглЯдел одно таинственное местечко, вид
которого так и хотелось унести с собой, чтоб показать всем. —то-то в этом
виде внушало какое-то необъЯснимое чувство... Љакое именно? Џочему? Љаким
образом? ‚от в этом-то и хотелось разобратьсЯ. ќто и хотелось понЯть.
…сли идти вверх по течению €рпенЯ, то за железнодорожным мостом,
неподалеку от деревушки ђомановки, река образовала довольно широкую тихую
заводь. ‡а этой заводью была сыраЯ, болотистаЯ лужайка, поросшаЯ камышом. ‡а
лужайкой - зеленый пригорок с приютившимисЯ на нем беленькими хатками, над
которыми чернели верхушки вековых сосен. џ часто приходил сюда с удочкой,
потому что на этом месте хорошо клевал окунь. Љогда день начинал клонитьсЯ к
концу и дневной жар спадал, над болотистой местностью поднималсЯ легкий
туман. Ћн, словно облако, закрывал пригорок, отчего деревенские хаты вместе
с подступавшим к ним вековым лесом казались как бы повисшими в воздухе над
водой. —то-то фантастическое, неземное было в этой утопавшей в тумане и
тишине картине, что-то волшебное, колдовское. ‘ердце охватывало какое-то
непонЯтное, щемЯщее чувство покинутости, заброшенности, одиночества... €
хотелось поскорей уйти куда-нибудь, туда, где люди, чтобы не чувствовать
одиночества...
€ Я задавал вопрос сам себе: что же, прийти сюда с красками и кистЯми и
зарисовать этот пейзаж? ’ак тут ведь не успеешь расположитьсЯ, как картина
изменитсЯ, наступит темнота. ’ут, может быть, не раз приходить надо, не два
да еще ловить времЯ, когда будет туман. Њожет, сначала сделать эскиз, то
есть набросок, а потом по памЯти писать картину, как художники-передвижники
делали? Ќо они ведь иной раз целый год картину писали, а то и два. Љ тому же
у них мастерство было. Ћни учились по меньшей мере с десЯток лет, прежде чем
начать картины писать. Ќо к чему это теперь, когда изобретена фотографиЯ?
Њожно прийти и сфотографировать этот вид. Ђ где фотоаппарат взЯть? Њожет
быть, самому сделать?
€ вот во мне все уже кипит. “ менЯ идеЯ: сделать фотоаппарат. ЌаучитьсЯ
фотографировать. €з учебника физики Я знаю, что в принципе фотоаппарат -
дело простое. Ќо при фотографировании надо как-то проЯвлЯть пластинки,
как-то закреплЯть, как-то печатать снимки. ’ребуютсЯ специальные сведениЯ,
которых в учебнике физики нет. ѓде взЯть эти сведениЯ? џсно: в книжке по
фотографии.
“ букинистов мне не удалось раздобыть книжки по фотографии. Ќо
прЯмо-таки за бесценок Я купил несколько годовых комплектов старых журналов.
Ћдин журнал называлсЯ "‚естник фотографии", другой - "”отографический
листок". ’ам куча различнейших рецептов проЯвителей, закрепителей,
усилителей, ослабителей, виражей. –елый курс лекций длЯ начинающих. Ћписание
различнейших систем аппаратов, начинаЯ от новейших усовершенствованных
зеркалок и кончаЯ самыми простыми, как их в насмешку называли за их вид,
"комодами", которые не требовали даже наводки на фокус. ’ут же таблицы длЯ
расчета выдержки, или экспозиции. Љак оборудовать фотолабораторию. Љак
сделать красный фонарь. Љак сделать фотоувеличитель. Ђ вот как раз то, что
мне нужно: как самому сделать фотоаппарат. ЋказываетсЯ, действительно дело
несложное. ‹юбаЯ деревЯннаЯ коробка годитсЯ, лишь бы не пропускала света.
‘амаЯ сложнаЯ часть в таком аппарате - объектив, но его можно сделать из
стекла от простых очков.
‚ общем, Я прочитал обо всем: и о научной фотографии, и о
художественной, и о разных курьезных и смешных случаЯх, происходивших с
фотографами, и о том, как снимают "пушкари", то есть уличные фотографы,
аппарат которых представлЯет собой не только фотокамеру, но и походную
фотолабораторию с проЯвителем, закрепителем и запасом фотоматериалов длЯ
изготовлениЯ снимков. Љак раз на такую "пушку" и смахивает сооруженный мной
аппарат! ќто просто фанерный, окрашенный внутри черной краской Ящик. ‚переди
у него объектив из стеклышка от очков, сзади - окошечко с матовым стеклом,
сбоку - круглаЯ дыра с черным рукавом из двойной светонепроницаемой
бархатной материи. ‘квозь этот рукав можно просунуть внутрь аппарата руку,
вынуть из хранЯщейсЯ на дне Ящика коробки фотопластинку и поставить ее на
место матового стекла. ‚от и все. Њожно снимать. Џредварительно нужно только
навести аппарат на снимаемый объект так, чтоб изображение попало на матовое
стекло и выдвижением объектива добитьсЯ, чтоб изображение вышло четким, не
расплывчатым. Љонечно, таким аппаратом с рук снимать нельзЯ, только со
штатива. Ќо и штатив Я сделал. Ќеказистый на вид, но надежный. Љ толстой
треугольной дощечке (головке штатива) прикрепил петлЯми три деревЯнные
ножки. ‚ центре головки - дыра. ‘квозь эту дыру просовываетсЯ болт длЯ
креплениЯ аппарата к штативу.
—то дальше?
…ду в Љиев. Џокупаю коробку (дюжину) пластинок. ’огда снимали не на
пленке, а на стеклЯнных пластинках, покрытых светочувствительной эмульсией.
Џачку фотобумаги. Њетол и гидрохинон длЯ проЯвлениЯ. ‘пециальных
фотомагазинов в те времена не было. ‚се это - и пластинки и бумага -
продавалось почему-то в аптеках.
€ вот Я на своем заколдованном месте, со своим допотопным
фотоаппаратом. “крепленный на треноге аппарат этот напоминает
большеголового, тонконогого марсианина из романа “эллса "Ѓорьба миров". џ
ЯвилсЯ слишком уж рано. ’умана еще нет. ‡ато есть времЯ, чтоб обдумать все
как следует. џ рассматриваю на матовом стекле изображение воды с
отразившейсЯ в ней деревушкой на пригорке. Џостепенно мне начинает казатьсЯ,
что чего-то не хватает в этой картине. ‚переди ровнаЯ, чистаЯ поверхность
воды. Љакое-то чутье мне подсказывает, что нехорошо, когда впереди пусто.
Џробую выбрать другую точку длЯ съемки. Ќахожу такое место, где на берегу
растут камыши. Ќо по-моему, нехорошо получаетсЯ, когда камышей много. Ћни
заслонЯют все остальное. ‚ыбираю такое место, где на переднем плане,
несколько сбоку, всего один куст камыша. Ћкончательно закреплЯюсь на этом
месте. € волнуюсь. Џочему-то волнуюсь.
’умана нет. Ќо еще, безусловно, рано. ’уман будет. Ќемного погодЯ. €ли
его не будет. ’ут никто в точности ничего не может сказать. ‚ысчитываю по
таблице выдержку. Џредварительно. ‚едь снимать не сейчас надо. Ђ
освещенность еще может переменитьсЯ. „умаю о том, что, может быть, лучше
закрыть аппарат, поставить на место матового стекла пластинку, чтоб быть
готовым снЯть, как только поЯвитсЯ туман. Ќо мне почему-то хочетсЯ увидеть,
как получитсЯ изображение тумана на матовом стекле аппарата... Ќаконец над
водой поЯвлЯетсЯ легкое марево. €ли мне это лишь кажетсЯ? Ќет, не кажетсЯ.
Ќа матовом стекле уже вполне заметна белесоватаЯ дымка. ’еперь уже надо
спешить. Џоскорей закрываю снаружи светонепроницаемой крышкой матовое
стекло, просовываю сквозь бархатный рукав внутрь аппарата руку, убираю
матовое стекло, кладу его на дно камеры. “же хочу открыть коробку с
пластинками, но тут же спохватываюсь. Ћбъектив-то Я не закрыл! •орошо, что
вовремЯ вспомнил: Я же мог засветить все пластинки. ‡акрываю объектив
крышечкой. ‘тавлю на место пластинку. ‚ытаскиваю из рукава руку... ЉажетсЯ,
все правильно сделал... Њожно снимать.
Ћсторожно, чтоб не пошевелить аппарат, снимаю с объектива крышечку,
отсчитываю секунду (длЯ этого надо произнести слово из четырех слогов. џ
произношу "двадцать один" - так все фотографы делают) и тут же закрываю
объектив. ‘нова просовываю руку сквозь рукав, убираю в коробку пластинку, а
на ее место ставлю другую. ’уман сгустилсЯ, и Я решил сделать еще снимок, на
всЯкий случай. “же когда снЯл, заметил, что поверхность воды в реке
совершенно спокойнаЯ. „еревенские избы отражаютсЯ в ней, словно в зеркале,
так что самой воды как будто и нет вовсе. Џоставил третью пластинку. Ѓросил
в воду увесистый камень. Џошли по воде круги. Ћтражение стоЯвших на пригорке
избушек запрыгало, заколыхалось. „елаю третий снимок.
Џожалуй, довольно на первый раз. Љ тому же туман уже начал закрывать
весь вид.
‘обрав свое не очень портативное снарЯжение, отправлЯюсь в обратный
путь. Џо дороге волнуюсь. ЏолучитсЯ ли что-нибудь у менЯ? Ќедоумеваю, почему
Я решил вдруг отправитьсЯ в такой дальний путь, чтоб сделать свой первый
снимок. Њожно было снЯть что-нибудь около дома: проверить, как работает
аппарат, как проЯвлЯть пластинки, вообще хоть немного освоить это новое длЯ
менЯ дело. Ќет! ‘разу взЯлсЯ за выполнение какого-то сложного замысла.
„ома жду, когда наступит полнаЯ темнота. ‚едь у менЯ нет специального
затемненного помещениЯ длЯ фотолаборатории. ‚споминаю прочитанные мною в
журналах рассказы о фотолюбителЯх, устраивавших свои лаборатории в темных
кладовых, чуланах, ванных комнатах, в шкафах-гардеробах, в крайнем случае
под столом и даже под кроватью, завешанных со всех сторон одеЯлами. џ
начинаю понимать всех этих чудаков, или, лучше сказать, одержимых
(впоследствии и сам не раз оказывалсЯ в таком положении): ведь так не
терпитсЯ удостоверитьсЯ, вышло ли что-нибудь на твоей пленке или пластинке!
Ќо вот наконец стемнело. џ уединЯюсь в темной комнате. ‡ажигаю свечу в
фонаре с красным стеклом. Љупленные мною пластинки нечувствительны к красным
лучам спектра. ‡а процессом проЯвлениЯ можно следить при красном свете.
ЏогруженнаЯ в проЯвлЯющий раствор пластинка кажетсЯ при красном свете белой,
словно чистый листок бумаги. џ волнуюсь, потому что на этом светлом
прЯмоугольничке не поЯвлЯетсЯ никакого изображениЯ... ‘покойствие! ђеакциЯ
проЯвлениЯ так называемого скрытого изображениЯ происходит не сразу.
’ребуетсЯ времЯ, чтобы жидкость проникла в эмульсию и проЯвлЯющее вещество
вступило в соединение с частичками бромистого серебра, подвергшимисЯ
действию света. Џроходит два-три десЯтка секунд, и на пластинке начинают
проступать первые следы изображениЯ. Џостепенно начинаю узнавать снЯтый мною
пейзаж. ‚ негативном виде: светлые места, как небо, белые стены изб, туман,
Яркие блики на воде получаютсЯ темными и все больше чернеют. ’емнаЯ землЯ,
трава, темные деревьЯ и их отражениЯ в воде остаютсЯ светлыми. Џостепенно и
на них поЯвлЯютсЯ какие-то детали. Ќе знаю, как описать охватившее менЯ
чувство. ђадость, ликование, но вместе с ними и опасение, тревога: а вдруг
что-нибудь да не так! ‚ общем, и тут волнение, но какое-то другое... ‚се
виды волнениЯ!
ЏроЯвлЯю до тех пор, пока изображение не начинает довольно Явственно
проступать с обратной стороны пластинки. ’еперь, после споласкиваниЯ в воде,
ее можно опустить в фиксаж.
Ќаконец все три пластинки проЯвлены и отфиксированы. € лежат в большом
тазу с водой. ЏромываютсЯ. Џромывку можно вести при обычном свете. …ще на
мокрых пластинках Я пытаюсь разглЯдеть, что вышло. …сли смотреть на
негативное изображение с обратной стороны (со стороны стекла), то при
определенном наклоне темные места на негативе кажутсЯ светлыми и можно
уловить изображение, какое должно получитьсЯ на отпечатке. Њне кажетсЯ, что
эксперимент мой удалсЯ, но в этом можно быть уверенным лишь после того, как
Я напечатаю снимки, то есть не раньше завтрашнего днЯ. Ќегативам-то ведь
нужно просохнуть.
Ђ пока...
џ вспоминаю рассказ об одном художнике, писавшем портрет одной дамы,
котораЯ спросила его, о чем он думает, когда пишет.
"џ не думаю, мадам, - ответил художник. - џ волнуюсь".
Њне кажетсЯ, Я понимаю этого художника.
…ще придетсЯ поволноватьсЯ!
Ђ пока... передышка.

‘ЂЊЋ… ‚Ђ†ЌЋ…

Њне везет! ‚се три снимка с технической, то есть с чисто
фотографической, стороны получились удачными. ќто значит, что нет ни
передержки, ни недодержки, ни перепроЯвки или недопроЯвки. ‚се это у менЯ
еще впереди. …ще будут и передержки, и недодержки, и засветки, и такие
казусы, когда снимешь на пустую кассету или забудешь открыть у кассеты
шторку, или перепутаешь кассеты и сделаешь два снимка на одной и той же
пластинке...
Њногие начинающие фотолюбители обычно сталкиваютсЯ с какой-нибудь такой
неудачей, и это на всю жизнь отбивает у них охоту заниматьсЯ фотографией. Љ
счастью, со мной этого не случилось. Њне, однако, трудно решить, какой из
снимков наиболее верно передает мой замысел, то есть то настроение, которое
внушает вид одинокой, заброшенной лесной деревушки. Џрисмотревшись как
следует и пообдумав, Я отложил в сторону самый последний снимок. ќто тот,
который Я снЯл, после того как бросил в воду камень. Џоверхность воды здесь
получилась довольно эффектной, но излишне волнистой, как будто во времЯ
бури, тогда как деревьЯ, кусты и прибрежные тростники остаютсЯ совершенно
спокойными, как при полном безветрии, что как-то не вЯжетсЯ одно с другим и
не дает определенного впечатлениЯ.
‚торой снимок тоже пришлось отбросить. џ его сделал, уже когда облако
тумана над водой расширилось до такой степени, что вышло за краЯ снимка и
превратилось в сплошную поперечную полосу, котораЯ словно делила снимок на
две части: верхнюю, с лесом, и нижнюю, с водой и отразившимисЯ в ней
избушками. Џолучалось как бы два длинных снимка, разделенных какой-то
непонЯтной белой полосой, что вызвало лишь недоумение.
€ только на третьем снимке, то есть на том, который Я снЯл первым,
туман еще не разроссЯ вширь и имел вид облачка, плотного посредине и
прозрачного по краЯм. „еревенские избушки просвечивали сквозь это облачко,
что придавало им какой-то призрачный, неземной вид. ‘нимок очень выиграл от
того, что на переднем плане получилсЯ кусочек берега с кустом камыша. Ѓыло
видно, что облако тумана находилось позади камыша, а деревнЯ и все остальное
- позади облачка. ќто придавало снимку нужную глубину. Ќа фото, таким
образом, получились лес, река и деревнЯ и даже сам воздух.
џ долго разглЯдываю этот снимок. Њне кажетсЯ, что он внушает то же
чувство покинутости, одиночества, которое испытываешь там, на берегу тихой
заводи. …сли посмотреть на снимок в увеличительное стекло, то впечатление
усиливаетсЯ. Њне Ясно, что надо сделать увеличенный отпечаток... € вот уже
моЯ фотокамера превращаетсЯ в фотоувеличитель. …сли на место матового стекла
поставить снЯтый негатив и осветить с обратной стороны, то на стене можно
получить увеличенное изображение, как от волшебного фонарЯ. ’рачу все свои
капиталы на покупку бумаги большого формата, ванночек длЯ проЯвлениЯ, нужных
химикалиев.
“величенный снимок наконец готов, и Я показываю его брату и ’оле
Ѓуськову.
Ћни долго мрачновато смотрЯт на снимок.
- „а-а, - говорит наконец ’олЯ, нарушаЯ затЯнувшеесЯ молчание.
‚ голосе его, однако, слышитсЯ одобрение. џ думаю, что это начало более
распространенного высказываниЯ. Ќо в разговор вмешиваетсЯ брат.
- ”отографиЯ - не искусство, - изрекает он.
€з статей, напечатанных в журналах, Я знаю, что фотографиЯ имеет
множество применений. Њожет применЯтьсЯ и длЯ научных целей, как, например,
микрофотографиЯ или аэрофотосъемка. €ли длЯ фотографированиЯ при
археологических раскопках. €ли длЯ съемки следов преступлениЯ при судебных
расследованиЯх. Њожет иметь просто прикладное значение. Џо фотографии,
например, наглЯднее можно представить себе африканскую саванну, норвежский
фиорд или исландский гейзер. ’акие снимки могут быть очень полезны в книжке
по географии. Ќо бывает фотографиЯ художественнаЯ. Ђ художественнаЯ
фотографиЯ - тоже искусство. Ћна, как и каждое искусство, может действовать
не только на ум, но и на чувства.
‚се это Я стараюсь растолковать моим собеседникам, но брат говорит:
- ”отографию каждый дурак снЯть может.
- „опустим, - соглашаюсь Я. - Ђ что это доказывает?
Ѓрат начинает объЯснЯть, что это доказывает, и у него получаетсЯ, что
если каждый дурак может заниматьсЯ фотографией, то каждый, кто занимаетсЯ
фотографией, - дурак.
Ќеожиданный вывод, Я бы сказал. “ нас начинаетсЯ спор, где ни одна
сторона ничего не может доказать другой стороне. ’огда такие споры были не
редкость. ‚ те времена живопись переживала, как принЯто говорить, кризис. ‘
тех пор как поЯвилась фотографиЯ, художники уже не могли рисовать свои
картины, выписываЯ все подробности и детали, так как с этой задачей
фотографиЯ справлЯлась гораздо быстрее и лучше. —тобы их картины чем-то
отличались от простых фотографий, многие художники стали писать размазисто.
Ќо фотографы быстро доказали, что и они могут снимать размазисто. ’огда
художники начали прибегать к разным фокусам. ЏоЯвились различные футуристы,
кубисты, пуантилисты, суперматисты, беспредметники (теперь они называютсЯ
абстракционистами). Љубисты рисовали людей в виде комбинации кубов, шаров и
цилиндров, пуантилисты рисовали свои картины разноцветными точечками или
мазочками, суперматисты изображали нагромождениЯ различной длины черточек и
прЯмоугольничков, а беспредметники рисовали так, чтоб вообще невозможно было
понЯть, что нарисовано. ‘лова "фотограф", "фотографиЯ", "фотографичность"
считались у них ругательными словами. Ђ когда поЯвилось кино, они стали и
его ругать и говорили, что кино - это тоже не искусство.
‘транное существо - человек! …ще в каменном веке это существо начало
выдалбливать на камне рисунки, чтоб помочь рукой своей памЯти, помочь своему
мозгу сохранить нужные образы, не дать им забытьсЯ. Ђ потом, когда это
существо изобрело способ сохранЯть нужные образы без того, чтоб мучительно
долбить камень или кропотливо выписывать их красками, оно сказало, что это
уже не искусство.
Љакое дитЯ, рисуЯ свои примитивные картинки, не мечтало о том, чтоб эти
картинки двигались, были как живые? Ќо постепенно, становЯсь взрослым, дитЯ
привыкало к тому, что картинки не могут двигатьсЯ. Ђ когда поЯвилась
возможность делать движущиесЯ картины, это ставшее взрослым дитЯ сказало,
что такие картины - не искусство.
Љогда на смену немому кино пришло кино звуковое, сам —арли —аплин
(великий —аплин!) проклинал это новшество и утверждал, что, заговорив, кино
перестанет быть искусством. „лЯ пониманиЯ, какие новые огромные возможности
дает кинематографу живое человеческое слово, гениальному —арли —аплину не
хватило гениальности.
Ќе будем, однако, ошибки отдельных людей приписывать человечеству. •отЯ
предубеждение против фотографии держитсЯ в какой-то степени до сих пор,
человечество все же широко пользуетсЯ ею. Ќе стоит придавать значениЯ тому,
что о ней говорЯт слишком много мнЯщие о себе художники. Ќедаром сказано,
что дураком можно оказатьсЯ на любом Языке. Њожно снЯть фотографию, котораЯ
будет пробуждать в нас добрые чувства, можно написать картину, котораЯ
вызовет лишь омерзение. ‚ конце концов нашлись художники, которые сами
начали заниматьсЯ фотографией. € нужно сказать, что из них получались
неплохие мастера этого дела, так как они обладали уже какой-то
изобразительной культурой. Ђ овладев фотографией, они могли идти работать в
кино, становились кинооператорами. ‚едь в своей основе кино - не что иное,
как живаЯ, движущаЯсЯ фотографиЯ.
‚ то времЯ, о котором Я пишу, уже были снЯты такие советские
кинофильмы, как "Ѓроненосец "Џотемкин", "Љрасные дьЯволЯта", "Ђэлита",
"Ќеобычайные приключениЯ мистера ‚еста в стране большевиков", "Њисс Њенд".
“же в любом захолустье, куда мог добратьсЯ киномеханик с кинопередвижкой,
помещавшейсЯ в чемодане, люди могли увидеть игру таких замечательных
артистов Њ•Ђ’а, как €.Њосквина (в фильме "Љоллежский регистратор"), как
Њ.—ехова (в фильме "—еловек из ресторана"). “же поЯвились кинокомедии с
участием €горЯ €льинского ("‡акройщик из ’оржка", "Џапиросница от
Њоссельпрома", "ахматнаЯ горЯчка")...
•отЯ это были еще только немые фильмы, уже никто не спорил, искусство
кино или не искусство, но зато горЯчо спорили, каким должно быть советское
киноискусство. Џодобно тому как было образовано "Ћбщество друзей радио",
возникло "Ћбщество друзей советского кино" - Ћ„‘Љ. Ќа членском билете Ћ„‘Љ
были начертаны слова ‹енина, сказавшего, что из всех искусств самым важным
длЯ нас ЯвлЯетсЯ кино. —лены Ћ„‘Љ собирались на просмотры новых кинофильмов,
обсуждали их, устраивали дискуссии. Ќе только кинодеЯтели, но и люди разных
профессий, простые зрители могли высказывать свое мнение о просмотренных
фильмах. Ћтчеты об этих обсуждениЯх публиковались в печати. Љазалось, в деле
кино были заинтересованы все: и те, кто его делал, и те, длЯ кого оно
делалось. ’ак оно и было. ’ак и должно было быть.
…сли театр, как сказал ѓоголь, ЯвлЯетсЯ такой кафедрой, с которой можно
сказать миру много доброго, то и кино ЯвлЯетсЯ кафедрой, но с еще большей
аудиторией. Њне также хотелось сказать миру хоть сколько-нибудь доброго. Ќо
в чем заключаетсЯ добро - это надо было узнать. Ќадо было учитьсЯ.
Љак раз незадолго до этого Љиевское училище живописи и ваЯниЯ было
реорганизовано в художественный институт, в котором, помимо живописного,
скульптурного, архитектурного и полиграфического факультетов, имелось
киноотделение, готовившее кинооператоров и художников-декораторов длЯ кино.
Ќа это киноотделение Я и решил поступить, без всЯких колебаний
распростившись с мыслью поступить в Џолитехнический институт.

’Ђ‰ЌЂ ђЂ‘Љђ›’Ђ?

Ќачав заниматьсЯ фотографией, Я уже не мог это дело бросить и все
оставшиесЯ у менЯ деньги тратил на покупку пластинок, фотобумаги и нужных
химикалиев, так что в конце концов осталсЯ буквально (прошу простить за не
слишком изЯщное выражение) без штанов. ‚ернее сказать, без собственных
штанов, так как штаны на мне все же были, но не собственные, а
государственные. Љороче сказать, Я ходил в полученной мной на заводе
спецовке, имевшей довольно непрезентабельный вид.
Џомню, отец почему-то был дома и как-то по-особенному, внимательно
посмотрел на менЯ, и на лице у него поЯвилось выражение, словно он сделал
неожиданное длЯ себЯ открытие.
- ‘лушай, - сказал он мне, - да ведь ты у нас, оказываетсЯ, невезучка!
џ даже опешил вначале, потому что уж никак не считал себЯ обиженным в
чем-то судьбой. “чеба моЯ шла хорошо. “ менЯ было увлекательное занЯтие,
дававшее мне глубокое удовлетворение, Я бы даже сказал - ощущение счастьЯ.
ђаботать Я перешел на ближний завод, и свободного времени оставалось больше.
…ще на первом заводе Я вступил в профсоюз, и у менЯ был уже солидный (по тем
временам) стаж. ‘ам отец очень гордилсЯ своим профсоюзным стажем, а вступил
он в члены профсоюза железнодорожников, еще когда работал в железнодорожных
мастерских. ’ак что, по моим понЯтиЯм, у менЯ все складывалось довольно
благоприЯтно, и Я был просто озадачен таким заЯвлением отца.
- Џочему невезучка? - с недоумением спросил Я.
- „а вон Џавлушка, смотри, в профшколе учитсЯ, картину продал,
экипировалсЯ, а ты...
“ менЯ так и чесалсЯ Язык сказать, что никакой картины Џавлушка не
продавал, что ему, правда, повезло однажды с золотом, но на таком везении
никаких разумных расчетов строить нельзЯ, потому что с тех пор он перекопал
чуть ли не весь участок, но ни одной крупиночки золота так и не нашел.
џ, однако, удержалсЯ и ничего не сказал отцу. Ѓрату же Я говорил, что
золото, очевидно, залегает на большой глубине и длЯ его разведки надо копать
поглубже или бурить скважины, на что брат отвечал, что он не дурак, чтоб
бурить скважины, потому что если повезет, то золото можно найти и на
поверхности, а если не повезет, то тут хоть бури, хоть не бури - все равно
ничего не найдешь.
- Ђ если ты дурак, то бери и бури, - предлагал он мне.
“ менЯ, должен признатьсЯ, к тому времени интерес к золотоискательству
почему-то совсем пропал и не было охоты не то что бурить, а даже копать.
Ђ на следующий день отец поехал в Љиев и случайно встретил Ђпельцына,
который рассказал ему, что Џавлушка продал ему золотой песок. „омой он
вернулсЯ в этот день рано и был мрачный, как грозоваЯ туча. Ќе сказав никому
ни слова, он полез в шкаф, достал шкатулку, вынул из нее уже известный нам
флакончик с щепоткой золотого песка. “бедившись, что золотой песок на месте,
отец, однако, не успокоилсЯ, а помрачнел еще больше и метнул в сторону брата
испепелЯющий взглЯд.
"‚от и молниЯ! - пронеслось у менЯ в голове. - Ђ сейчас будет гром".
- ѓовори, мерзавец, где ты взЯл золото? - загремел отец, не выпускаЯ из
рук флакончика.
- Ља-а-кое золото? - заикаЯсь от испуга, пролепетал брат.
- Љоторое ты продал Ђпельцыну. ’ы где его взЯл?
- Ђх, это... - протЯнул, овладев собой, брат. - Ќу, Я взЯл его там, где
и ты.
- ’ам, где и Я? - возмутилсЯ отец. - “ менЯ нет никакого золота!
- Ђ это что у тебЯ в руках?
Ћтец встрЯхнул флакончик, который все еще продолжал держать в руках, и
сказал:
- ќтот песок Я привез из ‘ибири.
- ‡наем, из какой ‘ибири, - с насмешкой ответил брат.
- ѓде же Я, по-твоему, его взЯл, если не в ‘ибири?
- ‚ колодце.
- ‚ каком колодце?
- Ќу, в нашем колодце. ‚ каком же еще?
- Ђ-а... - протЯнул отец и раскрыл рот, словно вытащенный из воды
окунь. - Ђ... а ты, значит, песок, который отвез Ђпельцыну, достал из
колодца?
- €з колодца, - подтвердил брат. - Ћ чем же Я тебе толкую?
- Ђ какое же ты имел право брать песок из колодца? ’ы его положил туда,
что ли?
- Ђ ты, что ли, его туда положил? - парировал брат.
- „а, если хочешь знать, именно Я его туда и положил. Ђ ты что думал?
- џ думал... —то Я думал? - растерЯнно пробормотал брат, как бы
спрашиваЯ сам себЯ. - џ думал, там золотоноснаЯ жила.
- —то? ‡олотоноснаЯ жила?!
Ћтец вдруг расхохоталсЯ так громко, что Я заподозрил, не спЯтил ли он с
ума.
- ‚арЯ! - закричал отец, зовЯ мать, котораЯ была занЯта чем-то во
дворе. - Џослушай, что этот пентюх придумал!
Ћтец всегда называл брата пентюхом, когда сердилсЯ. Љогда мать пришла,
он рассказал, что Џавлушка умудрилсЯ выудить из воды золотой песок, который
они вместе с ней бросили в колодец на счастье в день своей свадьбы.
Ќе помню, чтоб мать была очень огорчена этим обстоЯтельством. …ще
прошлой весной мы продали ставшие ненужными нам телегу, сани, конскую упрЯжь
и купили хорошую молодую дойную козу. ќта коза давала очень вкусное молоко,
а есть могла все: и траву, и сено, и осыпавшиесЯ с деревьев осенние листьЯ,
и хлебные корки, и картофельные очистки, и капустные кочерыжки. Ќынешней
весной она родила козленочка, вернее, козочку. Ћни обе, и коза и козочка,
бегали за матерью, как собачонки. Ђ матери словно доставлЯло удовольствие
заботитьсЯ о них.
‚ыслушав юмористический рассказ отца про золотоносную жилу, мать ушла к
своим козам. Ћтец же стал допытыватьсЯ у брата, почему ему пришло в голову
лезть в колодец. Ѓрат ответил, будто Я сказал, что в колодце есть золотые
слитки. ‚ результате отец переключил свое внимание на менЯ и стал
спрашивать, откуда Я взЯл, что там золотые слитки. џ ответил, что сам
впервые слышу про золотые слитки и никогда о золотых слитках не говорил, а
если и говорил что-нибудь, то только о серебрЯных слитках, которые
перевозили в почтовом вагоне на поезде, а какие-то не то бандиты, не то
экспроприаторы отцепили вагон, слитки переложили в телегу и ускакали с ними
на тройке лошадей, а потом полициЯ целый год искала этих похитителей и
только одного из них поймала, а он сказал, что слитки бросили в колодец.
- ‚ наш колодец? - удивилсЯ отец.
- „а почему в наш! - ответил Я. - Њало ли колодцев на свете.
- Џросто какаЯ-то чушь, ерунда, сапоги всмЯтку! - ворчал недовольно
отец. - ‡олотоноснаЯ жила, серебрЯные слитки, экспроприаторы, полициЯ...
ЉакаЯ сейчас может быть полициЯ!
- ’ак это же не сейчас, а при проклЯтом старом прошлом еще, - ответил
Я.
Ћтец только рукой махнул, но тут же спохватилсЯ.
- Ђ деньги, которые ты получил от Ђпельцына, где? - обратилсЯ он к
брату.
- „еньги на мне, - ответил Џавлушка.
- ќто как понимать?
- Ќу, на мне. - Ѓрат похлопал себЯ рукой по пиджаку, по брюкам.
- Ђ-а... - понимающе протЯнул отец. - Ђ ты говорил, картину продал. ’ы
продал картину?
- „а ну вас с картиной! - с досадой ответил брат. - ’еперь не старый
режим. ’еперь буржуев нет, и никакой дурак тратить деньги на картины не
станет.
- Љак это так?
- „а вот так.
- —ушь какаЯ-то, - начал было снова отец, но тут же махнул рукой и
больше к этой теме не возвращалсЯ.

Џ“’……‘’‚€… ‚ „…’‘’‚Ћ

таны, или, вернее сказать, более или менее приличный костюм мне все же
пришлось купить, так как наступила пора сдавать экзамены в институт, куда Я
не мог ЯвитьсЯ в простой рабочей спецодежде. „а и со спецодеждой, берЯ
расчет на заводе, Я вынужден был распроститьсЯ. Џришло времЯ волнений,
известных каждому, кто когда-нибудь куда-нибудь поступал. € пусть не думают
теперешние абитуриенты, что тогда поступить в институт было легче, что
конкурсы были меньше. ’о был период, когда всех обуЯло стремление
чему-нибудь учитьсЯ. Џоступала не только молодежь, получившаЯ среднее
образование, - поступали кадровые рабочие, которые в дореволюционные годы не
имели возможности учитьсЯ, теперь закончившие рабфаки; поступали бывшие
военные, демобилизовавшиесЯ из армии и успевшие пройти нужную подготовку.
Џризнаюсь, что больше всего Я боЯлсЯ экзаменов по рисованию, так как
совсем не готовилсЯ к ним. ќкзаменов этих было три: рисунок с натуры,
рисунок по памЯти и вольнаЯ композициЯ в цвете. Љогда Я узнал, что только на
рисунок с натуры даетсЯ целых пЯть часов, Я воспрЯнул духом. ‡а пЯть-то
часов, думалось мне, Я уж что-нибудь да намалюю. Ќикогда в жизни на
рисование больше двадцати минут за один присест Я не тратил. Њне повезло в
том отношении, что Я познакомилсЯ с ребЯтами, учившимисЯ на подготовительных
курсах, имевшихсЯ при институте. Ѓольшинство из них обычно успешно проходило
приемные испытаниЯ, так как усваивало манеру преподававших на курсах
институтских профессоров. ќтим профессорам нравилось иметь последователей,
иметь, так сказать, "свою школу", а сами они рисовали так, чтоб фигуры или
предметы были словно вырезаны из картона, как у художника Њатисса, или
представлЯли собой как бы соединение водосточных труб, вроде как у художника
”ернана ‹еже, и притом еще, чтобы как бы разваливались на куски, как у
Џикассо. Њанеру эту нетрудно было усвоить, - требовалось только пойти на
компромисс со своей совестью тому, у кого уже установились какие-то взглЯды
на искусство, но поскольку мои взглЯды еще не определились и Я тогда не
знал, в чем заключаетсЯ искусство живописи, и думал, что оно, может быть, и
заключаетсЯ в том, чтоб выворачивать вот так наизнанку предметы, и поскольку
к тому же Я не собиралсЯ сделатьсЯ живописцем, то мне, в сущности, все равно
было, как рисовать.
Ќа фотокиноотделении, куда Я поступил, все ребЯта отличались какой-то
одержимостью, приверженностью к своему делу. € это как бы само собой
объединЯло, сближало нас. Ђ может, это была просто молодость вообще. “ж
очень мы любили поболтать, порассказать друг другу о разных случаЯх из своей
жизни, главным образом с юмористической окраской, поговорить о кино, о
театре, вообще об искусстве. Њногие не расходились по домам тотчас после
занЯтий, а оставались, чтоб порисовать в мастерской, поснимать в павильоне,
проЯвить в фотолаборатории материал или просто потрепатьсЯ (это тогдашний
жаргон) с товарищами. —асто темы разговоров не исчерпывались тут, а
продолжались еще и на улице, по дороге домой.
Ћднажды, когда Я шел с одним из своих товарищей, ‚иктором Љонотопом, по
Ѓольшой Џодвальной, он вдруг предложил:
- ‡айдем к †еньке ‡отову.
Ћ своем знакомстве с ‡отовым ‚иктор мне никогда не говорил, но сказано
это было так, словно Я должен был знать, о ком идет речь. џ сказал, что,
когда училсЯ в приготовительном классе гимназии, у нас был мальчишка по
фамилии ‡отов. ‚ самом начале года он имел несчастье стащить у товарища
очаровавший его мальчишечью душу перочинный ножичек. ‡а это его тут же
исключили из гимназии. Ћн бежал из дому, добралсЯ до Ћдессы, пробралсЯ
тайком на корабль и пустилсЯ в дальнее плавание.
- ќто он, - сказал ‚иктор.
џ почувствовал, что совершил оплошность, сболтнув то, что ‚иктор мог и
не знать о своем знакомце. ЃоЯсь, как бы не сделать и еще глупость, Я
сказал:
- Ђ хорошо получитсЯ, если Я вдруг приду? ’акаЯ встреча может быть длЯ
него неприЯтна.
- ‚сЯ эта историЯ ему дорого обошлась, - сказал ‚иктор. - ‚ конце
концов он вырос честным человеком, но в нем живет чувство вины и какаЯ-то
неуверенность в себе. •отелось бы, чтоб он убедилсЯ, что его детской ошибке
сейчас значениЯ уже никто не придает, что все это осталось в прошлом. Љогда
его мать узнала, что мы вместе учимсЯ, то просила затащить тебЯ к ним. Ћна,
кажетсЯ, знает твоего отца и тебЯ, кажетсЯ, где-то видала.
Њы поднЯлись на второй этаж и очутились в квартире, напоминавшей нашу
бывшую квартиру на Њарино-Ѓлаговещенской улице, но более обжитую, где каждаЯ
вещь как бы срослась со стенами и что-то говорила о ее хозЯевах. џ был до
крайности удивлен, как мало могло изменитьсЯ лицо восьмилетнего мальчишки,
превратившегосЯ в долговЯзого худощавого юношу, или, вернее было бы сказать,
молодого человека. •отЯ прошло больше десЯтка лет, Я его сразу узнал. ’от же
непокорный вихор на лбу. ’е же светлые, почти неприметные на лице брови.
Ћткрытый взглЯд приветливых серых глаз и робкаЯ, привычнаЯ, словно застывшаЯ
на губах улыбка. Ќепривычны были только его большие, подвижные, как у
музыканта, руки и острые, худые коленки, обрисовывавшиесЯ под материей брюк,
когда он сидел на низком кресле.
ђазговор завЯзалсЯ так, будто мы расстались только вчера. џ
расспрашивал о морЯх и странах, где ему пришлось побывать. Ћн рассказывал
скромно, без того превосходства, которое встречаетсЯ у "старых морских
волков" перед сухопутной крысой вроде менЯ, котораЯ знает море только по
учебнику географии да по романам †юлЯ ‚ерна. џ спросил, что он делает
сейчас. Ћн сказал, что работает кочегаром на паровозе, в море уходить не
собираетсЯ, так как хочет поступить на рабфак, но побаиваетсЯ, что не
одолеет алгебры.
џ ответил, что боЯтьсЯ нечего, так как Я задумал снЯть учебный фильм:
"ЏЯть уроков алгебры длЯ отстающих или непонимающих".
- ’ак это еще жди, когда ты снимешь, - ответил он.
- †дать не надо. џ тебе расскажу содержание, и ты все поймешь.
‚ это времЯ в комнату вошла женщина. Њне показалось, что Я ее уже
где-то видел. ‚иктор сказал:
- ЊариЯ ѓавриловна, это ЉолЯ Ќосов.
Џриветливо улыбнувшись и протЯнув мне руку, она сказала:
- Њы, кажетсЯ, с Ќиколаем Ќиколаевичем уже немножко знакомы. ‚ы
помните?..
- џ помню чудное мгновенье, - ответил Я, сразу вспомнив обстоЯтельства
нашей встречи, как только услышал ее голос.
Ђ обстоЯтельства были такие. џ смотрел концерт из-за кулис, куда менЯ
привел отец лет десЯть назад. Ќа сцене артист, которому Я от души желал
провалитьсЯ под пол, старательно исполнЯл романс ѓлинки на слова Џушкина "џ
помню чудное мгновенье...". ‚ это времЯ в противоположной кулисе поЯвилась
молодаЯ красиваЯ женщина... та, котораЯ сейчас стоЯла передо мной. “слыхав
мой ответ, она залилась счастливым смехом и сказала:
- џ вижу, вы точно помните. Ђ Я правда была тогда хороша собой?
- ‚ы и сейчас не хуже, - ответил Я.
- ‚ы дамский угодник! - продолжаЯ смеЯтьсЯ, сказала она. - Ђ тогда
смотрели на менЯ волчонком. ‚ы были такой хорошенький маленький гимназистик,
и мне так хотелось приласкать вас!
Ћна ласково взъерошила волосы на голове †еньки, сидевшего в кресле и со
своей застывшей улыбкой слушавшего наш разговор. Њне вспомнилось легкое
прикосновение ее теплой ладошки к моей макушке. ’огда. ’ам. ‡а кулисами.
- ‚ы зачем смотрели на менЯ волчонком? - строго спросила она.
- џ вас принЯл за артистку, - ответил Я. - Ђ Я с тех пор, как был
малышом, очень боЯлсЯ артисток, потому что, как только попадалсЯ им на
глаза, они тотчас бросались менЯ целовать.
- Ќо теперь вы уже не боитесь артисток? - спросила она.
- ’еперь не боюсь, но теперь они почему-то уже не бросаютсЯ целовать
менЯ.
ќтот ответ насмешил всех, а менЯ самого, как это случаетсЯ с некоторыми
острЯками, больше всех.
Ћна сказала:
- ‚ы, Я вижу, как и прежде, любите посмеЯтьсЯ. ’огда вы, кажетсЯ, чуть
не упали от смеха со стула у нас на представлении.
- ‚ы наговариваете на менЯ, ЊариЯ ѓавриловна. џ не чуть не упал, а
просто свалилсЯ со стула на пол.
Ћна позвала нас пить чай. ‡а столом спросила о моем отце. џ сказал, что
у отца дела плохи. ‘ тех пор как распалсЯ квартет, он играет со своим
приЯтелем в кабачке.
ѓлавнаЯ же беда - пьет.
- —то пьет? - спросил †енька.
- Ќу, не чай, конечно, - развел Я руками.
- ќто Я понЯл. џ в том смысле спрашиваю, водку пьет или легкие вина.
- Џьет водку и от легких вин не отказываетсЯ. ќто зависит от того, чем
угостЯт захмелевшие посетители. Ђ у них страсть: как только напьютсЯ, сейчас
же музыканта угостить.
- „а, это нехорошее длЯ него место, - сказала ЊариЯ ѓавриловна.
- Ђ куда он пойдет? ‚ драматические актеры не годитсЯ. Џеть не может.
- Џочему петь не может? - спросил †енЯ.
- —тоб петь, надо голос иметь, - говорю.
- Љак же он пел в квартете?
- ’ак квартет как строитсЯ, - начал объЯснение Я. - ’ам четыре голоса:
первый тенор, второй тенор, баритон и бас. Џервый тенор, баритон и бас могут
выступать соло. ќто красивые голоса. Ђ у него второй тенор. —то называетсЯ,
ни два, ни полтора. ‚ысокие ноты, как первый тенор, он брать не может,
низкие ноты, как баритон, тоже не может. ‚ квартете партию второго тенора он
может вести, а длЯ сольного выступлениЯ не годитсЯ. Џеть, конечно, можно,
только слушать нельзЯ.
- Ђ что он до этого делал?
- Џо-моему, он всю жизнь пел да на гармошке играл. Џравда, одно времЯ
работал на железной дороге. ‡имой лопаты делал, но это ему не нравилось.
‹етом кочегаром на паровозе ездил. ќто, кажетсЯ, ему было больше по душе.
- Џочему же сейчас на паровоз не идет?
- ‘ейчас, говорит, безработица.
- ЉакаЯ безработица? - махнул рукой †енЯ. - ‘ейчас транспорт
развиваетсЯ. Њы закупаем паровозы в веции. Џолучаем новые сормовские
паровозы. ‚ депо требуютсЯ кочегары, машинисты, помощники машинистов.
- •орошо, что ты сказал. Ќадо будет сказать ему, - ответил Я.
- ЊамусЯ, - обратилсЯ †енЯ к матери, - ЉолЯ собираетсЯ снЯть научную
кинокартину "Ђлгебра в два счета длЯ дураков". Ћн поможет мне одолеть эту
науку.
- Ђ вы хорошо учились по алгебре в школе? - спросила ЊариЯ ѓавриловна.
- •уже некуда! - ответил Я. - Ќо это как раз и ценно, потому что Я
теперь знаю, на чем обычно спотыкаютсЯ изучающие этот предмет. Ђ вообще -
это не наука, а, как говорил Њанилов —ичикову, в некотором роде совершеннаЯ
дрЯнь, чепуха, выдуманнаЯ, чтоб пугать маленьких детей. Ђ взрослому человеку
надо только растолковать, в чем секрет фокуса, глЯдишь - и самого фокуса
нет: просто ловкость рук, мыльный пузырь, просто фу-фу, как говорил —ичиков.
- ќто ты уж загнул, - сказал ‚иктор. - Џро мыльный пузырь —ичиков не
говорил.
- Ќо про фу-фу говорил?
- Џро фу-фу говорил. ќто точно, - согласилсЯ ‚иктор. - € еще он
говорил: "Љакой же русский не любит быстрой еды?"
ќтой шуткой он до слез рассмешил Њарию ѓавриловну, котораЯ только и
делала, что подсовывала нам чего-нибудь поесть, и, казалось, была очень
довольна, что мы с ‚иктором уписывали все с истинно студенческим аппетитом.
Ћ многом мы болтали в тот вечер. ЏрощаЯсь, ЊариЯ ѓавриловна просила нас
с ‚иктором приходить. € это была не просто вежливость.
џ возвращалсЯ в студенческое общежитие, где тогда жил, и у менЯ было
такое чувство, словно Я возвращаюсь из своего прошлого, из своего детства,
куда так неожиданно длЯ себЯ вдруг попал.

’Ђ‰ЌЂ

Ћбычно по субботам Я приезжал на воскресенье домой. € не только длЯ
того, чтобы побыть с родными, но и, как говоритсЯ, в рассуждении, чего бы
покушать, потому что жили мы с братом на одну стипендию. Ќа одну в
буквальном смысле слова, так как стипендию получал только Я. ‚ те времена
стипендиЯми обеспечивали не всех студентов подрЯд, а лишь членов профсоюзов,
рабочих с производственным стажем, беднейших крестьЯн, так называемых
незаможников. Ѓрат же ни под одну из этих категорий не подходил.
Ќа этот раз у менЯ еще была цель: поговорить с отцом относительно
поЯвившейсЯ возможности поступить работать на железную дорогу. џ не знал,
как приступить к этому разговору, потому что отец не любил, когда его, как
он выражалсЯ, начинали учить жить. ‚ эту субботу к тому же отец ЯвилсЯ домой
с новыми проклЯтиЯми по адресу своего постоЯнного невезениЯ. Ќа этот раз
невезение заключалось в том, что его приЯтель „емка решил окончательно
вернутьсЯ к себе в ‚енгрию. ЌеодолимаЯ сила уже давно тЯнула его в родные
краЯ. ђаспадалсЯ, таким образом, еще один процветавший "художественный
ансамбль". Џодыскать замену такой бесшабашной головушке, как „емка, по всей
очевидности, было трудно.
џ подождал, когда отец понемногу угомонитсЯ, и начал разговор издалека.
- ’ебе ЊариЯ ѓавриловна велела кланЯтьсЯ, - говорю.
- ЉакаЯ ЊариЯ ѓавриловна?
- ‡отова.
- Ђ, это у которой с сыном что-то случилось?
- Ќичего, - говорю, - с ним не случилось. Ћбъехал на пароходе полсвета,
теперь на железной дороге работает кочегаром. „оволен. Ќа паровозе, говорит,
лучше. Ќе то что в море!
- „а уж, конечно.
- ’олько не каждого туда и берут, - говорю. - џ, помню, хотел на
железную дорогу хотЯ бы путевым ремонтным рабочим устроитьсЯ, - не взЯли.
‘казали, что только членов профсоюза железнодорожников принимают. ќто
законно, по-твоему? —тоб стать членом профсоюза железнодорожников, надо на
железной дороге поработать, а чтоб поработать на железной дороге, надо
членом профсоюза железнодорожников быть. ‡аколдованный круг!
- Ќу, на железной дороге свои правила, - сказал отец. - “ членов
профсоюза железнодорожников привилегии. Ѓесплатный проезд, например.
Ќапринимай всех в профсоюз, а потом катай всех бесплатно!
- Ќу и получили пилюлю! - говорю. - Џаровозов в веции накупили.
Њашинисты требуютсЯ, кочегары, а их нет. ‚от и стоЯт паровозы без дела...
- ЉакаЯ чепуха!
- ‚от тебе и чепуха! - говорю.
Њать вмешалась.
- ’ы бы пошел, - говорит. - •отЯ, - она махнула рукой, - тебЯ не
возьмут.
- ќто почему же? - вскинулсЯ отец.
- Ћт тебЯ винищем за версту разит. ђазве пьЯнице паровоз доверЯт?
- Љакой же Я пьЯница? …сли выпью когда, то разве что длЯ компании.
- ‚се алкоголики так говорЯт.
- Ќу вот: Я уже алкоголик! џ член профсоюза железнодорожников. ЊенЯ не
имеют права не взЯть.
- Љакой же ты член?
- “ менЯ профсоюзный билет есть.
- ’ак там уже забыли, что у них такой член. ’ы и членских взносов не
платишь.
- џ безработный. €мею право не платить.
‚ общем, разговорнаЯ машина была пущена в ход, и в конце концов уже не
мать говорила, что отцу надо на паровоз идти, а отец матери.
‚ конце концов он все же пошел в депо, где встретил многих старых
знакомых. …го принЯли на должность кочегара. Ћтец попросилсЯ на нашу линию,
то есть на линию, котораЯ шла через €рпень. Љогда Я в следующий раз приехал
домой, малыши, то есть ‹Ялька и Ѓобка, ходили надувшись от гордости, словно
два индюка.
- Џапка будет на паровозе работать! - таинственно сообщил мне Ѓобка и,
переглЯнувшись с ‹Ялькой, добавил: - ‚идал миндал?
ќто такое присловие было у отца. Њалыши подхватили его и теперь к
каждой своей фразе добавлЯли этот "видал миндал".
- Ѓудет машинистом! - сказал Ѓобка.
- ‚идал миндал! - ответила ‹Ялька. - Љочегаром!
- Ќу, сначала кочегаром, а потом машинистом. ‚идал миндал?
- ‚идал миндал! - ответила ‹Ялька. - ‚ машинисты сразу не берут.
‘начала помощником машиниста.
- Ќу, помощником машиниста, а кто главнее, по-твоему, машинист или
кочегар?
- Љонечно, машинист.
- Њного ты понимаешь! Љочегар важнее. ‚идал миндал?
- ‘мотрите на него! ‚идал миндал! Њашинист управлЯет машиной!
- Ђ без кочегара паровоз все равно не поедет. ‚от тебе и видал миндал!
Ќе знаЯ, что сказать, ‹Ялька просто дала Ѓобке по шее, спросив при
этом, видал ли он миндал.
Ѓобка ответил ей тем же и тоже спросил про миндал. Ќекоторое времЯ они
просто тузили друг друга и только было слышно:
- ‚идал миндал?
- ‚идал миндал?
‚ это времЯ пришел отец и спросил, из-за чего шум. „рачуны бросились к
нему со слезами на глазах.
- ‚от скажи, кто главнее на паровозе: машинист или кочегар? - перебиваЯ
друг друга, спрашивали они.
- Ћба главнее, - попробовал отшутитьсЯ отец.
- Ќет, ты скажи.
- џ и говорю. “ машиниста свои обЯзанности, у кочегара - свои. ’ы,
наверно, думаешь, что у кочегара только и дела, что уголь в паровозную топку
лопатой бросать? - спросил он Ѓобку.
- „а, - наивно отвечал Ѓобка.
- Љак бы не так! Ђ за температурой кто должен следить? Љочегар! Ђ за
давлением в паровом котле? ЋпЯть кочегар. Ђ колосники кто должен прочистить?
- Љакие колосники?
- Џодрастешь - узнаешь! - не вдаваЯсь в подробности, ответил отец. - Ђ
трубы продуть? Ђ нагар снЯть? Ђ запас воды в тендере сделать?
- Ђ разве воду в тендере возЯт? - спросила ‹Ялька.
- Ђ ты думала, в чайнике? - рассмеЯлсЯ отец. - Ђ каменный уголь в топке
разжечь? ‚ы, может быть, думаете, что уголь в топке как дрова в печке -
сунул спичку, они и горЯт?
- Ђ разве нет?
- ‚от Я вам принесу с паровоза кусок углЯ. ‚ы его бросьте в печку.
“видим, загоритсЯ он у вас или нет.
Ќа следующее утро, заслышав грохот колес проносЯщегосЯ по мосту поезда,
малыши с визгом выскакивали из дома и, остановившись на пригорке у краЯ
обрыва, махали руками вслед проносившимсЯ поездам.
џ в тот день в институт не поехал, сейчас уже не помню почему. ЉажетсЯ,
простудилсЯ и прихворнул. Њалыши учились во вторую смену и после обеда
убежали в школу. „нем пригородные поезда ходили редко. „о наступлениЯ
темноты из Љиева должен был пройти еще только один трехчасовой поезд. Њать
что-то шила, пристроившись у окна. џ заметил, как она не то нетерпеливо, не
то тревожно поглЯдывает на стрелки стенных часов. Џотом накинула на плечи
свое ветхое осеннее пальтецо, пошла в сарай и вывела на пригорок козу. Ѓыла
позднЯЯ осень. ’рава на пригорке увЯла. ‚ окно Я видел, как коза опускала
голову вниз, нюхала увЯдшую траву, потом поднимала голову кверху и
заглЯдывала в глаза матери, будто хотела спросить, зачем она ее сюда
привела.
Ќо вот со стороны моста послышалсЯ грохот. ‚ыскочив из-за прибрежных
ив, поезд помчалсЯ по железнодорожной насыпи. Њать поднЯла руку, словно
хотела поправить платок на голове, застенчиво оглЯделась по сторонам и робко
помахала рукой навстречу приближавшемусЯ паровозу. €з окошечка паровозной
будки кто-то высунулсЯ и замахал рукой, в которой трепетал на ветру зеленый
железнодорожный флажок.
Ћтгрохотал, затих исчезнувший за поворотом дороги поезд. Њать вернулась
домой. “крадкой вытерла набежавшие на глаза слезы. џ сделал вид, что ничего
не заметил.
‚ ту же ночь выпал снег и уже не сходил с земли до самой весны. Ѓыли
морозы и оттепели. Ѓыли метели, и вьюги, и снежные заносы, задерживавшие
движение поездов.
€ прошло полгода. € снова была весна. € покрылась новеньким зеленым
ковром землЯ. € зазеленели свежей весенней зеленью деревьЯ вокруг.
€ было ослепительное апрельское утро. Њы с отцом шли на станцию. Ћн
ехал на работу, Я - в институт. € он сказал:
- “ менЯ сегоднЯ торжественный день. “же не кочегаром поеду, а
помощником машиниста. ’еперь уже смело могу сказать, что трудности позади.
- ’рудно было кочегарить? - спросил Я.
- Љочегарить было нетрудно. ’рудно было человеком стать.
- Љак это? - сделал Я вид, что не понЯл.
- ‚се тЯнуло к старому, понимаешь! ‘пасибо, мать помогла!
- Љак же она помогла?
- ‚ первый же день она вышла на бугор перед домом и помахала рукой. €
не знаю, почему эта картина так взволновала менЯ. Ќа следующее утро у менЯ
было, однако ж, такое настроение, что впору бросить все и пойти обратно в
этот вертеп с его пьЯным угаром, к которому Я привык за столько лет. Ќо Я
задумал: поеду еще раз; если мать выйдет снова, значит, такова судьба -
останусь на паровозе.
- € она вышла?
- ‚ышла. € представь себе: с тех пор каждый раз - и в снег и в мороз, и
в метель и в дождь - что бы ни было, она выходит на пригорок и машет рукой.
’еперь вот - поверишь? - уже месЯц менЯ совершенно не тЯнет к вину. € Я
знаю: больше уже и не потЯнет. џ свободный человек. Џоезжу годик помощником
и стану машинистом. ’ак что все впереди! € запомни: мы чувствуем, что
счастье было, когда оно уходит от нас. Ќо не чувствуем, когда оно есть. Ќе
надо гневить судьбу. џ счастлив.
- ‚от видишь, как вышло, - сказал Я. - Џока ты верил, что тайна на дне
колодца принесет счастье, оно отворачивалось от тебЯ. Ђ теперь, когда на дне
колодца нет тайны, счастье пришло.
- Џочему же теперь нет тайны?
- Ќу, мы с Џавлушкой золото вынули.
- ‡олото вынули, а тайна осталась, - ответил отец. - Љогда в день нашей
свадьбы мы с матерью бросили в колодец это золото, каждый из нас задумал
желание, и мы дали обещание прийти в день нашей золотой свадьбы, то есть
через пЯтьдесЯт лет, к колодцу и сказать друг другу, что каждый задумал.
- € вам ни разу не хотелось сказать, что вы задумали?
- •отелось, конечно. ’ерпеть трудно. Ќо сказанное легко забываетсЯ. Ђ
то, что нужно хранить в тайне, помнишь крепче. ‚от мы и терпим оба. €
хочетсЯ дожить, чтоб сказать...
’ак мы разговаривали в тот раз.
€ Я навсегда запомнил тот разговор.
€ куда бы Я ни поехал с тех пор, где бы Я ни был, Я вижу картину.
џ вижу мчащийсЯ по рельсам поезд. џ вижу пригорок и стоЯщую на краю
обрыва маленькую женщину. Ћна машет рукой поезду, уносЯщемусЯ вдаль.
џ вижу старый колодец. € Я вижу мужчину и женщину с белыми, словно в
снегу, головами. Ћни идут по зеленой траве, взЯвшись за руки. ’ак ходЯт
маленькие детишки, боЯсь потерЯтьсЯ в этом странном мире, где мы с вами
живем. џ вижу, как они подходЯт к дрЯхлому полуразвалившемусЯ колодцу и
долго стоЯт с непокрытыми головами. € Я вижу, как он наклонЯетсЯ и что-то
шепчет ей на ухо. € Я вижу, как, обхватив его за шею руками, она что-то
шепчет в ответ. Ќо Я не слышу, о чем они говорЯт. ќто тайна.
Last-modified: Tue, 18 Feb 2003 05:18:28 GMT
Ћцените этот текст: