"€льич  в
неолите" сейчас экранизируетсЯ в ѓолливуде. €льича опЯть играет Ђмур  †ираф.
‡а ту же роль в "€льиче в  1789" он, как, может быть,  припоминаете, получил
"Ћскара".  €,  кстати, за  это же  мы его  летом  не допустим  на фестиваль.
Љстати, еще  о  кино.  ‚  понедельник  у  американцев  в посольстве просмотр
очередной  гадости, называетсЯ "ЂнастасиЯ ЏерваЯ", монархистскаЯ чепуха,  не
совсем  безвреднаЯ: скрытаЯ  агитациЯ в пользу ђомановых.  “стин ”еофилович,
вероЯтно, заЯвит протест. ‘виноматка не реагирует.
     - ‚се у тебЯ?  - спросил маршал, даваЯ понЯть, что ни министр культуры,
ни фильмы в посольствах недостойны его вниманиЯ.
     - ’ак точно.
     - ’огда езжай. „о Ќаро-”оминска в багажнике, дальше сам знаешь.
     Њаршал  не  обернулсЯ, только раскрытаЯ  ладонь, не  то  праваЯ, не  то
леваЯ,  -  иди пойми,  когда  человек  руки бантиком сложил на спине, - дала
капитану понЯть, что  на сегоднЯ все. ‘ухоплещенко  собрал бумажки  и  отдал
спине маршала честь,  чего, видимо, можно  было и не делать. ќто потом будут
игры в солдатики, когда они власть возьмут. ‘ейчас не до того, сейчас маршал
собираетсЯ  всех к ногтю. Љ тому же почти три часа езды до  Ќаро-”оминска  в
неудобной  позе, оттуда еще больше  двух часов до Њосквы,  так что не раньше
одиннадцати вернетсЯ капитан к своему шефу. ‚прочем, кто из  двоих на  самом
деле  его шеф  -  капитан  точно сказать  бы не взЯлсЯ, он честно шпионил за
каждым и каждому доносил.  ‘ одной стороны,  €вистал  был сильной личностью,
импонировал ему  лично  и  обещал больше, но врЯд ли оставит в живых,  когда
нужда отпадет, да и  хохлов терпеть не может, - но  с  другой  стороны, ведь
провались  его  затеЯ,  так  его, капитана,  тоже первым утопЯт. Ђ  человек,
который в беседах с  маршалом  непочтительно именовалсЯ  свиноматкой,  мог и
пожаловать  чем-нибудь, и  помиловать, но  нешто можно быть  вообще  в людЯх
такого ранга уверенным. ’ак и сидел капитан между  двух стульев, - на досуге
же, насмотревшись на житье-бытье и привычки шефов, закупал антиквариат.
     ‡авелсЯ  мотор под окном, чернаЯ "волга"  с  капитаном  в  багажнике  и
личным  шофером €вистала исчезла бесшумно в  услужливо  распахнутых воротах.
•озЯин дачи осталсЯ один. …сли бы маршал с тех пор, как его единственный сын
погиб  в Ђфрике, не начал плести  интриги, ему вообще, вероЯтно, нечего было
бы делать. ‹ишь благодарЯ интригам жизнь его обретала смысл и была исполнена
чувства высочайшей ответственности перед собой,  перед грЯдущими поколениЯми
и перед светлой памЯтью незабвенного ”адеюшки.
     €вистал, будучи моложе советской  власти на девЯть лет,  приходилсЯ  ей
родным сыном. Ќатуральных родителей, известных в городе  Џочепе, том, что на
реке  ‘удости,  партийных  работников,  вспоминал мало -  жили они  там,  на
берегах этой самой речки, по сей день, и никакой роли в маршальской жизни не
играли -  ни в прежние годы, ни в  нынешние. Ћ годах детства и юности маршал
вообще почти не  вспоминал, хотЯ, несомненно, многие впечатлениЯ тех лет - и
особенно  кое-какие  обиды  - наложили  на его  судьбу  неизгладимую печать,
кое-кому  испортили  жизнь,  кое-кому  пресекли таковую,  а  кое-кто еще  за
кое-что  должен будет  оной  расплатитьсЯ  довольно  скоро. ЌавернЯка должен
будет - по меньшей мере один человек. ‘ другими уже все закончено. •отЯ и то
правда, что на покойников маршал  €вистал „уликов зло тоже таил подолгу,  ни
одного покамест еще не простил. Њаршалом танковых войск был он  уже  десЯтый
год, два шефа над  ним за это времЯ сменилось, -  отчего-то  именно министры
обороны из советской номенклатуры чаще других играли  в Ящик, всего заметней
эти кончины были длЯ населениЯ  столицы, когда почти на  сутки перекрывалось
движение  на  улицах  и  очередного  маршала ‘оветского ‘оюза  в  порошковой
расфасовке закладывали в очередную, предварительно  буренную  в  кремлевской
стене  нишу.  „авно уже снились €висталу кошмарные сны; видел он их  часто и
помногу, желчнаЯ мечтательность покоЯ не давала, любовь к  интригам, а также
и развившаЯсЯ  в последние годы привычка вести про себЯ бесконечный монолог,
обращенный к  покойному сыну,  - виделось ему  в  этих снах, будто живет  он
тысЯчу лет, все заместителем и заместителем, а  верховные  над ним сменЯютсЯ
чуть  ли  не каждые полднЯ, всЯ  кремлевскаЯ стена уже облицована плитами  и
заштукована  прахами, по периметру, во много  Ярусов, до зубцов, а потом и с
внутренней стороны  тоже во много  Ярусов, до зубцов, и в самих зубцах потом
дупло к дуплу, - и, наконец, источенные бесконечным бурением под прахи стены
от  ветхости  рушатсЯ,  ветер  метет  по улицам  отчего-то вовсе  опустевшей
столицы высокопоставленные прахи его  бывших  начальников и  заметает  этими
прахами  его, €вистала,  не удостоившегосЯ почетного прахованиЯ, -  тогда он
кричит и  просыпаетсЯ  в холодном  поту,  и даже, кажетсЯ, в  холодной пыли,
очень на эти  самые прахи похожей. Њожет быть, именно  поэтому маршал даже и
не очень  лез в министры, не торопилсЯ в прахи то бишь. Ћн хорошо чувствовал
себЯ в живых заместителЯх, а на повышение был согласен лишь на такое,  чтобы
сразу через чин.
     ‚ойну „уликов кончил не в мае сорок пЯтого, а на месЯц позже, ибо лежал
в госпитале. ‡акончил полковником, хотЯ и было ему тогда только девЯтнадцать
лет с  маленьким хвостиком,  а воевал он из  этого  времени  как раз  только
хвостик  -  два  месЯца  семь  дней. ‚ первых  числах  маЯ  он  был  младшим
лейтенантом,  но,  когда  форсировали  ‚лтаву,  чуть  не  утонул,  утопил  и
снарЯжение и оружие,  все утопил, выплыл все-таки, шестью часами позже,  чем
надо,  но  выплыл,  притом  на  тот  самый  берег,  на  который  направлЯлсЯ
первоначально,  -  и  сам этому  очень удивилсЯ. Ђ  когда вылез  из воды, то
увидел чей-то бесхозный шмайссер, решил взЯть  его  как  трофей: человек без
штанов, однако со шмайссером - все-таки уже не совсем голый, уважение к нему
другое. ‚зЯл он шмайссер, и  тут на него рухнула какаЯ-то полуголаЯ туша,  и
тушу эту €вистал очень  удачно двинул  под дых. Џотом, Ясное дело, свЯзал он
тушу и отконвоировал в ближайшую часть, причем,  на счастье, не  в свою, а в
чужую.  Ђ  там  оказалось,  что  арестовал  он  не простую  тушу, а военного
преступника, власовского полковника  Џенченко, того  самого,  которого через
год во дворе тюрьмы в Њоскве повесили на  роЯльной струне,  - хоть и говорил
полковник, что добровольно уже три днЯ как боретсЯ с фашизмом, да не помогло
ему это,  -  а вот  €висталу это  происшествие в его дальнейшей судьбе очень
помогло. „окументы у него были утрачены, но проЯвленный героизм налицо, и на
радостЯх, что такую крупную шишку  изловили, согласились  смершевцы  в  этой
чужой части документы ему восстановить.  €  когда  оформлЯвший  их смершевец
звание у €вистала  спросил, тот вдруг  побледнел и рухнул  в  обморок, успев
пробормотать что-то странное:  "Џод  ним Я  был..." ђазглЯдели потом,  что у
парнЯ  зрачки  разные,  - заработал  €вистал  сотрЯсение мозга, ушибившись о
толстый живот  Џенченко.  ‘мершевец  вылил  на парнЯ четверть  стакана воды,
переспросил, а „уликов костенеющим Языком повторил: "Џод полковником..." ’ак
подполковником  и  записали,  а  когда  из  госпиталЯ  вышел,   от  контузии
оправившись в июне, €вистал узнал, что ему присвоен следующий  чин и  приказ
уже  утвержден:  в самом деле,  не век же проЯвившему  героизм подполковнику
сидеть в  подполковниках.  „уликов  спорить не стал  и вовсю занЯлсЯ  сбором
репараций. Ќе  он один, правда, усердствовал в освобожденной  —ехословакии в
этом  направлении, но все же отломилось ему немало, по  большей части бронза
из  ѓрадчан,  но  и  красное дерево кое-какое  тоже, а его €вистал полугодом
позже  очень  удачно  у  одной русской  народной  певицы опЯть же на  бронзу
сменЯл. Ђ в сорок восьмом, уже не в —ехословакии, женатый уже, так же удачно
курочил „уликов и неразоружающихсЯ  львовских  униатов, усадьбы гуцульские в
тех краЯх серебрЯной чеканкой богаты были; тем временем он рос в чинах очень
быстро,  стал  в  сорок  девЯтом  самым  молодым  советским  генералом. †ена
разобъЯснила, что не одну бронзу брать надо, что и мрамор тоже вещь хорошаЯ,
и картины всЯкие  с живописью; пожалел €вистал, что картин в прежние годы не
брал, а когда в скором времени попал в Љорею, то там картин, увы, как раз не
оказалось,  только и разжилсЯ, что резным деревом и  коврами,  еще,  правда,
мехами и золотом, но последнего взЯть удалось маловато. ’олько  и перехватил
картин с полсотни в ‚енгрии в пЯтьдесЯт шестом, когда очередной чин получил,
но ими  опЯть-таки  с начальством делитьсЯ пришлось. ’ак  что  по картинам у
€вистала  было слабо.  „а и не любил  он их, не понимал всей  этой  живописи
голой  с пастушками  и задницами.  Љогда  же снова в  —ехословакию попал, то
обнаружил, что  взЯть там  почти  нечего.  ‡ато стал он в тот год  маршалом.
Ћтбыл  тогда очередной  бедолага  на Ќоводевичье,  не  дослужившись  даже до
званиЯ кремлевской пригорошни  праха, так вот  и  досталось  €висталу звание
маршала танковых войск.
     —ем дальше уходила война в  прошлое,  тем больше вспоминалось маршалу в
своей жизни  подвигов и проЯвлений  личного  героизма. Ѓольше того, в  кругу
ближайших подчиненных и шпионствующих подхалимов из  смежных  ведомств любил
маршал  вспоминать  битву на  Љурской дуге. "‚идели ли вы когда-нибудь,  как
горит железо? Ќет? € не представлЯете, что оно  может гореть?  ’о-то же! Ђ Я
видел! Љогда мой ’-34 на Љурской дуге..." -  и мчалсЯ дальше на быстроходной
танкетке  своей памЯти,  венчаемой  все  пышнеющей  гирлЯндой  подробностей.
‘видетелей не требовалось,  никто  его мемуаров под сомнение не  ставил,  но
как, однако же, было ему приЯтно, когда около семьдесЯт пЯтого года принесли
ему экземплЯр  изданных  в  ’билиси  воспоминаний полковника  „жанелидзе,  и
оказалось,  что  там слово в слово повторен  весь его рассказ о событиЯх  на
Љурской  дуге, где, как выЯснилось, они вместе с полковником, оба  тогда еще
майоры,  воевали  плечом к  плечу. Њаршал всплакнул  и пожелал увидеть друга
своей фронтовой  юности, но  тот, как сообщили, умер после банкета по случаю
выхода мемуаров. •отел и сам „уликов мемуары написать,  но как-то времени не
было. € неприЯтно было то, что главный недруг свои уже не только написал, но
и фильм по ним снЯл. Ќе хотелось ничего за ним повторЯть.
     „жанелидзе, кстати, рассказывал о том, как и  он, и  „уликов  по  многу
дней не покидали танка, спали в нем  и жили. € привыкли,  удобно  стало,  не
хотели из танка вылезать, только под •арьковом покинули  свой родной ’-34, и
разбросал  их  ветер  военных  перепутий.  Њаршалу  это  очень  понравилось,
приказал он  перевезти на  свои огромные истринские  угодьЯ танк получше  из
числа  списанных,  да  такой,  чтобы  на  самом  деле дошел  до  Ѓерлина,  -
познаменитее  танк, у  которого имЯ есть. ‚елел  отделать его изнутри темным
деревом,  поставить  бар и  кондиционер,  - как-то раз, теплой летней ночью,
отпустив охрану, залез  в этот самый  танк и так славно отоспалсЯ, что утром
даже прослезилсЯ и выпил стопку военной тархунной, вспоминаЯ верного боевого
соратника, подлинного сына  ‘оветской  ѓрузии,  с которым плечом к плечу шел
столько долгих лет по  дорогам  ‚еликой  Ћтечественной. ЏовторЯл потом  этот
опыт не единожды, спалось в  танке всегда отлично, - а в  другом танке, тоже
списанном,  который  на  задворках  танковой академии в Њоскве  стоЯл,  тоже
спалось ему неплохо, хотЯ  удобств там,  понЯтно, было меньше. Ђ когда погиб
”адеюшка, спанье в танке стало длЯ маршала  обычным  элементом жизни, частью
его повседневного распорЯдка. Љое-кто  об этом знал, но никто не злословил и
не  хихикал:  из черт  маршала, выковавшихсЯ в горниле военных лет, привычка
спать в танке была, понЯтно, самой безобидной.
     ‚ жизни €висталу  часто везло, - начинаЯ с того, что  в двадцать шестом
году  догадались почепские родители дать ему редчайшее имЯ,  немало, кстати,
помогшее   на   первых   порах   военной   карьеры.   Љогда  же   пришли  те
недолговременные  годы, в  которые  такое имЯ могло и повредить,  он был уже
генералом  и  на  такие  мелочи  мог  позволить  себе  наплевать  с  высокой
колокольни, - ну, а потом и вовсе наши  снова к власти  пришли.  € погоны, и
ордена - очень хорошо все в жизни получалось. € несчастный  пЯтьдесЯт шестой
год осталсЯ  длЯ него навсегда не годом горечи, - а  ведь прочие  сталинские
соколы и по сей день терпеть не могут саму  цифру "56"! - а годом величайшей
в его  жизни  радости:  родилсЯ  в этом году у  красивой жены  €вистала  его
единственный сын ”адей. ЉрасиваЯ  жена, правда,  погибла  тремЯ годами позже
вместе с  полным самолетом  других  знаменитых конькобежек,  но сын ”адеюшка
осталсЯ, рос на славу отцу и  на гордость. Ќичего не жалел €вистал длЯ сына,
особенно  же  не жалел  казенных денег,  - он,  человек  военный, знал,  что
средства, когда они в руках у тебЯ,  вообще  тЯжкий грех экономить.  € когда
захотел мальчик, которому только-только девЯтнадцать стукнуло, - совсем  как
его папе, когда тот так удачно под власовца подвернулсЯ, - захотел мальчик в
Ђфрику съездить, поохотитьсЯ на  слонов, носорогов,  крокодилов, бегемотов и
тигров, - не отказал ему отец, а поручил своему самому доверенному человеку,
подполковнику —унину,  организовать мальчику все,  чего  душа пожелает. „аже
когда подполковник, наведЯ справки,  узнал, что в Ђфрике тигров  нет - и тут
не поскупилсЯ маршал, выделил средства на завоз в Љению эту самую нескольких
наших  наилучших  отечественных  уссурийских  тигров  -  раз   уж  они  там,
капиталисты, своих хищнически поистреблЯли. € валюту нечего зрЯ  переводить:
отличные у  нас  нашлись  тигры,  а  валюта  на другое  нужна,  вон  сколько
бронзы-то с аукционов идет. Ђ мальчик пусть в свое удовольствие  поохотитсЯ,
раз в жизни молодость бывает, вот как.
     ‹учше  бы  уж пожадничал. ‚сего двенадцать  дней спустЯ,  обогнав  даже
словно бы  завывающую  аэрограмму, данную обезумевшим от  страха  —униным, с
неба  свалились  конченые  люди  - охрана  ”адеЯ, принесли,  ехидны, весть о
безвременной кончине ”адеЯ  €висталовича,  да  еще с подлыми  подробностЯми:
мол, затоптал мальчика разъЯренный носорог. ‘амого —унина никто с тех пор не
видел, буквально через пЯть  минут после смерти мальчика он бежал на джипе в
сторону суданской границы, и, сколько ни  разыскивали предателЯ, даже следов
его найти не удалось. ’ак, был слух, что через Њалави переправилсЯ он в ћЂђ,
но там  иди  проверь. Њаршал, узнав  о  смерти сына, опустилсЯ  в  кресло  и
просидел  в  нем  сутки,  не  вставаЯ и  ни  на что не  реагируЯ, потом снЯл
телефонную трубку и отдал полтора десЯтка однозначных приказаний, из которых
подчиненные  уЯснили  только то,  что  рассудок  маршала  цел, но врЯд  ли с
€висталом  „уликовым  еще  когда-нибудь  удастсЯ  поговорить  о  футболе,  о
выпивке, о бабах. Ћн,  пожалуй, даже не стал  бы карать загубившую  мальчика
охрану, не вернешь  ведь  ”адеюшку, а  преданных дурней не так уж много,  на
каждого  не  наорешьсЯ,  - но  на  свою  беду дурни  привезли самое  главное
вещественное доказательство: узкую  пленку,  на  которую удалось им  заснЯть
гибель того, кого охранЯли. Џосле такой новости охрана пошла под трибунал  и
сгинула, а пленку €вистал затребовал к себе и никогда больше  о ней на людЯх
не вспоминал.  Ђ сам ежевечерне садилсЯ в кинозальце  огромной и пустой дачи
под €строй и смотрел эту пленку три-четыре раза, - вот уже больше  пЯти лет.
„аже научилсЯ  проектором пользоватьсЯ без посторонней  помощи. ‘обственными
глазами убедилсЯ маршал в  преступности охраны, в том, что никакие  носороги
сына  не затаптывали, а лЯгнула  его  молодаЯ подлаЯ  зебра, на  которую он,
видимо,  прохладившись  граммов на восемьсот, полез  сзади, - кровинушка  от
этого сложилсЯ  пополам и влетел головой в ствол дурацкого дерева, отчего  и
умер  пЯтью минутами  позже,  свЯтой  смертью, не приходЯ в сознание. Ћдного
носорога,  впрочем,  кровинушка  в  Ђфрике  подстрелил  влет,   чучело  его,
выполненное в натуральный вес, привезла в самолете преступнаЯ охрана; теперь
этот  носорог  стоЯл  в  боковом  крыле  третьего  этажа  дуликовской  дачи,
разок-другой в месЯц €вистал ходил к нему: маршал знал, что никакие носороги
бы его  сына не  одолели,  - знал  он, что смерть сына  - это цена отцовской
высокой судьбы и  предназначениЯ, та цена, которую следовало уплатить, чтобы
вырвать  из  сердца  все  мелкое и человеческое, встать  на покорном  хребте
дуры-ђоссии  и поворотить  ее, зебру послушную и  ублаженную, рукою сильного
вождЯ, куда ей следует. Џленка изнашивалась, но у €вистала было много копий.
‚ саду он поставил  сыну памЯтник,  близко от  дома: юноша в  каске  целилсЯ
военно-охотничьим карабином в каждого, кто шел к нему  по  усыпанной гравием
дорожке. ѓравий был с коктебельского плЯжа, всЯкому видно, но даже из дачной
обслуги  никому не сообщалось,  что  ружье  в руках  у  бронзового  ”адеЯ  -
подлинное, дистанционно управлЯемое,  противотанковое. ‚прочем, пользоватьсЯ
этим  орудием  расправы  €вистал пока  не  решалсЯ.  ‚округ  памЯтника  была
устроена  широкаЯ  клумба, за  которой  летом ухаживал  специальный  садовый
мастер. ЏЯть раз  зажигалась эта клумба Яркими цветами, -  ко днЯм рождениЯ,
ко  днЯм  смерти. Љак день рождениЯ - так цвет белый,  голубой  красный. Љак
день смерти - черный,  синий и  опЯть же красный, но тоном потемнее. Љо днЯм
рождениЯ  -  как  бы пирог  именинный,  ко  днЯм  смерти  -  как  бы  костер
погребальный,  всесожженческий.  ђаньше  ко  днЯм  рождениЯ  разных   других
родственников  клумбы  выделывали  в  саду,  а  теперь, после  смерти  сына,
оставлена была только эта одна. ’олько три раза в году  -  радостным цветом,
два раза  - печальным. Љак-то  уж  выпало  семье, что  все  пЯть  праздников
приходились на летнее времЯ.
     Љровинушка! ’олько  так  называл €вистал сына  в бесконечном внутреннем
монологе. €  сейчас,  в густеющем зимнем сумраке, снова  плелась та же нить.
€бо вот  уже  несколько месЯцев, как принЯл €вистал все важнейшие  решениЯ и
всечасно  просил на  них у сына одобрениЯ.  €вистал решил:  во-первых, взЯть
власть в ђоссии, во-вторых, женитьсЯ. Ќе просто взЯть власть, а пожизненно и
прочно,   не  на  час-другой  подженитьсЯ  на  первой   попавшейсЯ  бабе,  а
осчастливить ту единственную  женщину, котораЯ могла  ему сгодитьсЯ в  таком
положении.  †енщину  эту он  никогда не видел,  и  найти  ее оказалось очень
непросто: лучшие агенты  нюхали ее следы с начала осени, а поймать  никак не
могли; хоть она и безумнаЯ, хоть и одержимаЯ, но знала заранее, где ее будут
искать и всегда уходила от погони, просто - видела будущее. Ћ женщине имелсЯ
давний слух,  что  бродит  она по деревнЯм  всей ђоссии да будущее и говорит
кому  попало.  Ќигде она больше  одной ночи не  ночует,  и  все сбываетсЯ, и
хорошее,  и  плохое. Ќо  в  прошлом году,  как  передавали,  открылась  ей в
грЯдущем такаЯ махроваЯ антисоветчина, что пришлось принЯть оную к сведению,
-  стала пророчица  рассказывать всем  и  каждому, что  скоро царь  в ђоссии
будет. €  понЯл  €вистал,  что  это ему судьба  указует высочайшим  перстом,
понЯл,  что пора встать  и плечи  расправить. ‡аодно  уж и наследника нового
завести,  хватит только  о  мертвых  сокрушатьсЯ. †енитьсЯ надо: конечно, на
этой самой Ќинели. Ђ  что? Ѓаба,  говорЯт, крепкаЯ,  ладнаЯ,  тридцать ей  с
небольшим,  хоть и  выглЯдит  старше от жизни под  открытым небом.  ’о,  что
татарка, - тоже хорошо, многоплодные они,  татарки, и матери тоже хорошие, и
бабы  ласковые, это €вистал с военных  лет знал. Ќо пока что  поймать ее  не
удавалось. Ђ ведь  какие  дети  должны  получитьсЯ! „аже, глЯдишь,  переймут
способность у  матери - будущее говорить. Ћсобенно твердо решил  €вистал эту
идею  в  жизнь  претворить потому,  что  сам  до  нее  додумалсЯ.  Ќикто  не
советовал.
     €з чуланца, смежного с гардеробной на первом  этаже, в котором принимал
он  своего  шпиона при  елковникове,  маршал  вышел  медленно  и  собранно;
проигнорировав  распахнутую  невидимым  лифтером  дверь  освещенной  кабины,
неспешно стал подниматьсЯ по парадной мраморной лестнице. Ћна вела на второй
этаж,  по  капризу  покойной  жены  была  украшена беломраморными  статуЯми,
вывезенными  из  „рездена, - их  маршал все у той  же самой русской народной
артистки на живопись  выменЯл:  девЯть муз. —етыре  слева,  четыре справа, а
девЯтаЯ,  эротической  поэзии муза,  ќрато ее название, по  центру лестницы,
лежала  на специальной подставке. ђаньше она  там же  стоЯла, потом  €вистал
решил, что при ее-то позе и сущности ей  и лежать не  стыдно,  к тому же она
все норовила упасть при  банкетах, - и безропотную музу положили. ‚ообще и в
доме, и в парке мрамора у €вистала  было очень много, еще, правда,  и бронзы
тоже,  но и антикварного резного дерева достаточно, именно  дерево  покойнаЯ
жена больше всего в статуЯх любила. —еловеком €вистал был простым, суровым и
даже грубым, а из предметов роскоши  только  и  любил,  что  мрамор, бронзу,
золото  и драгоценности.  ‚  саду  статуи  на  зиму,  конечно же,  аккуратно
закутывались, - не что-нибудь, все-таки ќрьзю он из третьЯковских запасников
чуть ли  не  всего  истребовал,  где его еще возьмешь,  а там  он  без  дела
пылилсЯ.  Ћчень хорошо резное дерево квебрахо смотрелось вдоль дорожек и  по
углам мостиков. Њрамором разжилсЯ €вистал  очень обильно  еще в шестидесЯтые
годы, с одной стороны,  из ѓрадчан кое-что вывез, но, конечно, и сменЯл тоже
много, а с другой стороны - подо ‹ьвовом одну усадьбу, буржуев —арторыйских,
раскурочил как следует быть. €вистал твердо верил, что нет лучшего помещениЯ
капитала, как в мраморную и деревЯнную скульптуру: крушить ее невыгодно. ’ак
- обломки одни, а так - глЯдишь,  миллион, и иди пойми за что. Њногое по сей
день  стоЯло в  кладовке, ждало очередной перестройки. Џолагал €вистал,  что
скоро, после женитьбы, перестройка эта понадобитсЯ.
     ЏоднЯвшись  по  лестнице,  с  полминуты   постоЯл  €вистал  на   пороге
банкетного  зала, он же  столоваЯ. ђаньше, когда всЯ семьЯ жива  была, тут и
обедали, и ужинали. Ћбедали и ужинали иной раз и после смерти жены. Ћбедал и
ужинал тут иной раз и сам €вистал в последние годы, но совсем, совсем редко.
Ћдиноко ему  было в этой  здоровенной,  дубовыми  панелЯми обшитой  зале,  с
тЯжелыми  люстрами, с дубовыми же креслами, одно  из коих, "тронное", было в
человеческий  рост или  больше,  - хозЯйское  кресло маршала.  Љогда сын был
маленький, с женой они его, смеЯсь, на это кресло сажали иной раз. „авно это
было.  ‚ совсем уже  густых сумерках поблескивали в комнате бронза и паркет,
тоже  дубовый,  старый,  наборный,   звездочками,  подлинный  паркет  графов
ереметьевых  из  их особнЯка на  ‡наменке.  …ще был у маршала репарационный
паркет —арторыйских, но  он  в дело не пошел, так и лежал в  кладовке: а вот
теперь, тридцать лет спустЯ, мог и он понадобитьсЯ. …е ведь  в ‡акарпатье не
один раз видели... Њаршал  обвел  глазами залу, мельком  поглЯдел  в смежные
гостиные - налево в  китайском  духе,  направо  во французском,  в левой  по
стенам птицы разные и тростник, на полу четыре одинаковых нефритовых вазы из
ЏхеньЯна,  а из  них  стебельки  всЯкие торчат, крупный  камыш, опиумный мак
топорщитсЯ  коробочками;  направо  же   гостинаЯ  штофнаЯ,   там  по  стенам
пасторали,  пастушки  всЯкие с пастушками,  этот...  б...  Ѓуше.  „иваны  да
кресла, удобные, мЯгкие, лЯг да спи. € витраж  в окне. Љатолический, значит,
религиозный. ’оже из  ‹ьвова, репарациЯ.  ‚сЯ мебель -  музейнаЯ,  на  такую
веревочку вешают, чтоб не садились. “ €вистала на нее,  впрочем, тоже  почти
никто  не  садилсЯ. Ќекому. Ќеужто  ее  всю  убрать  придетсЯ? ‘нова и снова
надеЯлсЯ он, что, когда  родит  Ќинель десЯть-двадцать раз, матерью-героиней
станет, тогда, может быть,  начнет пророчествовать не  попусту, а только  по
личной просьбе  мужа,  и  не что  на  ум взбредет,  а что нужно. ’огда  тут,
глЯдишь, такой детский сад пойдет,  что всю мебель просидЯт  и переломают  в
один момент. Џоскорей бы.
     Њаршал помедлил еще немного,  пересек банкетный зал и вышел на веранду,
полукруглую,  зимнюю, застекленную. ќто  место  он любил в минуты  душевного
покоЯ, а сейчас, несмотрЯ на все страшное величие задуманного плана, на душе
у  маршала  был несомненный  покой,  сорватьсЯ уже  ничто  не могло,  верные
генералы таманцев, кантемировцев  и  множества других дивизий  готовы были в
любой момент выполнить  любое его приказание; даже предательства генерал  не
боЯлсЯ, все, ну буквально все, кто мог  ему  помешать, были у  него в руках.
Ћсобенно крепко  были взЯты  в клещи, хотЯ сами об этом пока не подозревали,
два  главных  врага:  нынешний  прЯмой  начальник маршала,  министр  обороны
‚езлеев, и еще  глубоко  ненавистный с незапамЯтных довоенных  пор  армЯшка,
заместитель  министра госбезопасности.  •оть и не припоминал €вистал,  о чем
они  с  этим армЯшкой  в  довоенные  годы повздорили,  но полагал,  что  уж,
наверное,  какую-нибудь подлость этот  гад тогда состроил,  теперь уж даже и
все равно какую, но сдачу дать нынче и важно, и необходимо. Ђ бить надо так,
чтобы тот, кого бьешь, уже ни в коем случае больше не встал. ‚езлеев попалсЯ
грубо  и  примитивно, на  валюте:  выЯснилось,  что уже  трижды  продавал он
латиноамериканским  государствам, -  одной,  собственно  говорЯ,  стране,  с
которой  у нас к тому же и отношениЯ традиционно плохие, дипломатических нет
и на понюх, - продавал эскадрильи "Њ€ѓов" последних серий и клал деньги, все
до  последнего  цента,  - точней,  до  последнего кортадо, - в  свой широкий
швейцарский карман. Љроме того,  личным оскорблением длЯ себЯ считал €вистал
то,  что министр коллекционирует бронзу и  многое  другое,  что, как воздух,
необходимо ему самому. Ќа кой хрен ему бронза, когда из него песок сыплетсЯ?
„а  и  гарем  из  мальчиков  надо  будет гаду  припомнить.  ‘ловом,  весь он
упакованный,  от погон  до  вымени.  Џодлый  армЯнин,  конечно, был  намного
опасней,  ни на чем особо  крупном  до  последнего времени  не  ловилсЯ,  но
выЯснилось  вдруг,  когда недавно удалось  завербовать ‘ухоплещенко, что вот
уже три года издает генерал  на западе свои собственные, хотЯ  и не лично им
написанные, пошлые  антисоветские романы  с  переходЯщими из  эпохи в  эпоху
€льичом и ”еликсом, которые в каждой эпохе совершают победную революцию. ‚се
это в ближайшие месЯцы собиралсЯ €вистал  обвалить на голову своим врагам. €
не только перечисленным,  ибо  ненавидел €вистал, пусть  поменьше, почти все
остальное правительство. ефа внутренних  дел  ‚итольда Ѓезредныха, - маршал
завидовал его роскошной даче в ѓренландии, хотЯ ему самому гренландские льды
были ни к чему,  но все-таки  в памЯть  о жене, когда-то  чемпионке ‘‘‘ђ  по
одному  из  видов конькобежного спорта, маршал ко  льдам относилсЯ хорошо, и
его раздражало, что сераЯ харЯ  ‚итольда осквернЯет их своим присутствием. “
самого маршала дача была, конечно, не хуже, да и не одна дача, но, кроме как
на подмосковной, он не  бывал никогда, - а насчет Љрыма он даже вспомнить не
мог,  одна  дача у него там или  две,  а может быть, что  и ту единственную,
котораЯ была, он  давно подарил  шефу страны по национальным вопросам ”илату
‘упову в те времена, когда поддерживал  с  ним хорошие отношениЯ. Ќо ”илат с
тех пор впал в полный маразм и, говорЯт, с утра до ночи перебирает картотеку
с цитатами из классиков по вопросам политики и считает сам себЯ компьютером,
- так что хоть он и компьютер, а врЯд ли что помнит, так зачем ему эта дача,
даже если подарил? €ли  же там, в Љрыму, было у €вистала целых три дачи? €ди
знай...  ‡ато  почти  дружеские  отношениЯ  сложились  у „уликова  с  прЯмым
начальником елковникова, с министром €льей ‡аобским, человеком просвещенным
и жестоким,  - но и его €вистал тоже ненавидел,  ибо  оставить его в будущем
правительстве было невозможно именно в силу отсутствиЯ у министра какой-либо
страстишки, кроме как к власти как таковой. ‚ общем, придетсЯ ему  поставить
на  вид то, что  столько  жидов  выпустил  из  страны,  вместо  того,  чтобы
использовать  их  как  рабочую   силу.  …ще  больше  не  устраивал  €вистала
международный министр Њиконий ”илин: хоть и числитсЯ вроде как нашим, а ведь
за  двадцать  лет  ни единого  приличного государства в  ‡ападном полушарии,
кроме ѓренландии, за соратниками и сподвижниками закрепить не сумел, и кошек
у себЯ на даче триста штук держит, даже в сауне с ними паритсЯ.
     ‚еранда  застелена была цельным  ковром,  полукруглым,  как  она  сама,
тканным  на  заказ, тут  репарациЯ неуместна. ‚ообще ковров было  у €вистала
вдосталь,  в кладовке лежали  даже драгоценные, эти,  как их, ахалтекинские,
кажись?.. …сть  и шикарные, с длинным  ворсом, чтобы босаЯ нога  радовалась,
ковров  сейчас нужно много - уж  чем-то угодить жене-татарке  надо же  ведь!
„овольна будет: и с орнаментами  есть, и с райскими птицами. €вистал присел.
Џора бы уже идти в бункер, как обычно, смотреть свой страшный фильм, еще раз
прощатьсЯ  с  сыном,  но  сегоднЯ,  после  визита  ‘ухоплещенко,  маршал  не
торопилсЯ.  ‘егоднЯ он был опьЯнен  своим одиночеством и тишиной в  доме, он
впервые  за много  лет чего-то хотел и жадно  ждал. Ћдиночество  его носило,
кстати, характер искусственный, но лелеЯлось тщательно. „лЯ ухода за домом и
гигантской усадьбой  требовалась, конечно,  уйма народу,  длЯ  присмотра  за
одним  зимним садом и  то не меньше двух человек, а еще  горничные, лифтеры,
истопники,  кухарки,  еще  много  кто.  Ћднако  указ  был  всем  этим  людЯм
строжайший: на глаза не попадатьсЯ. Ќравилось  €висталу не смотреть людЯм  в
лицо, поэтому сохранил он до сего днЯ  выдумку покойной жены, нарЯдившей всю
прислугу  в гуцульские костюмы,  - красивый костюм, посмотришь на человека в
нем, так лица и не  заметишь. Ќу, а ту прислугу,  которую все же видишь иной
раз, никуда не денешьсЯ, нарЯдила жена-покойница в особую униформу: кофточка
белаЯ, юбка чернаЯ, наколочка - это длЯ будних дней. ћбка, понЯтно, до полу.
„лЯ  праздничных  же  дней  наколочки,  кофточки, фартучки -  алые. Ќо это в
домашние праздники, в банкетные дни опЯть  же всЯ форма черно-белаЯ. ’о-то и
оно, что алых передничков и наколочек давно €вистал уже не видел. Ћсмелились
их однажды надеть горничные  в  его  день  рождениЯ, да он так взглЯнул, что
сникли и  больше не надевали. ‚от родит ему теперь Ќинель первую пару-тройку
наследников, может быть, и станет ему приЯтно на красные наколочки смотреть.
     ђаньше,  конечно, вызывалсЯ  в помощь кухарке повар с поварЯтами откуда
надо, если гости приезжали, а в обычные дни  она сама справлЯлась. Њало было
работы на троих, на двоих еще меньше, а уж на одного-то... Џри жене, правда,
€вистал держал еще специального повара, чтобы готовил ей особые кушаньЯ, длЯ
желудка легкие. Ћднако жена погибла, а  на что маршалу были легкие  кушаньЯ?
€ли тЯжелые?  €ли  какие там вообще?  Џищу  он любил самую  простую, ел ее в
холодном виде, - тарелку  вареной картошки, черпак икры из банки, и все, сыт
маршал и доволен. ‘ын-то все больше табаком и коньЯком, и еще, увы,  кое-чем
жизнь свою поддерживал. ’оже ему особо кухарки не требовались. Ќо  "легкого"
повара маршал не выгнал, а в памЯть о  жене,  за угождение  ей, вывел его на
пенсию, дом определил,  словом, всем  обеспечил - и  забыл,  как  не было. €
живых и мертвых помнил маршал лишь  до тех пор,  пока  не  заканчивал с ними
счеты. ‚от и елковникова тоже хотел он забыть поскорей.
     €вистал  постучал  костЯшками  пальцев  по  низкому  столику,  и  через
мгновение в  гостиных  и  на  веранде вспыхнул  свет. ‚ремЯ  было  вечернее.
€вистал поднЯлсЯ  и сделал  несколько  шагов вперед,  передумал  и вернулсЯ,
собираЯсь пойти под  гардеробную, в  бункер, выстроенный стена  в  стену  со
складом   углЯ.  Ѓункер   был,   естественно,  противоатомный,   на   полном
самообеспечении,  а углЯ  из соседнего  погреба  должно  бы даже без большой
экономии хватить  самое малое лет  на  пЯть.  ‚о  всЯком случае,  хотЯ бы до
бункера нужно дойти сегоднЯ обЯзательно, - маршал боЯлсЯ сознатьсЯ себе, что
сегоднЯ,  пожалуй,  мог  бы обойтись  без  кинофильма.  •отЯ  и было в  этом
кощунство  и  предательство памЯти сына, но чувствовал  €вистал, что сегоднЯ
ему всего только пЯтьдесЯт  пЯть  лет и, Ѓог даст,  впереди еще лет двадцать
пЯть  -  тридцать  нормальной  жизни,  еще успеет  он настоЯтьсЯ  у  кормила
самодержавной власти, успеет детей новых  нарожать и бронзы набрать вдоволь,
особенно в  …вропе, когда туда войска пойдут; словом, думать нужно  больше о
живых, чем о мертвых.  Ќо ведь и привычке изменить поначалу очень трудно. Ќе
только  кинофильменной,  но  многим  другим. Џодумав  о  привычках, вспомнил
€вистал еще  нечто и нажатием кнопки на столе в банкетной вызвал маленькую и
немолодую горничную, которую прочаЯ прислуга уважала  не от хорошей жизни, а
оттого, что  раз  в  три-четыре месЯца  она бывала  приближена  к маршалу до
крайности.  Ћна   возникла  перед  €висталом  как  бы  из  воздуха,  в  позе
гимназистки, сдающей контрольную  работу  -  опустив  глаза  и протЯгиваЯ на
вытЯнутых руках маленькую и  изрЯдно потертую  подушечку,  от которой сильно
пахло анисом. Ќо стоЯл к ней €вистал, конечно же, спиной, и поэтому буркнул:
     - ѓде  думка?  - потом  опЯть же, не глЯдЯ, взЯл  подушечку  и пошел  в
бункер. Љ этой думке  маршал привык еще в Љорее, когда от нечего делать и от
малых возможностей в смысле репараций он быстро обрастал привычками.  Њаршал
с  думкой  не  расставалсЯ, таскал ее с собой повсюду и даже  в министерство
потихоньку   возил,  хотЯ  там  думкой  пользоватьсЯ   было  стыдновато.  Ћн
подкладывал ее под  ухо в бункере, глЯдЯ на экран, и в танке, отходЯ ко сну,
забывал ее там и тут, думка трепалась и вытиралась, но  маршал не соглашалсЯ
взЯть  другую, он привык  только к этой, и раз в два месЯца, выбрав  удобный
момент, когда  маршал  был в отъезде,  но думку все-таки  забывши, маленькаЯ
горничнаЯ срочно  вызывала  химчистку,  -  думку  срочно и на месте чистили,
потом обрабатывали анисом. ќтот запах €вистал  очень любил с самого далекого
почепского детства.
     ‚ бункере, в танке и в кабинете висела у маршала  на стене одна и та же
фотографиЯ: жена, молодаЯ и красиваЯ, сидит  в плетеном кресле  у фонтана, с
трехлетним ”адеюшкой на руках,  и оба смеютсЯ. Ђ в бункере и в танке,  кроме
того,  еще  одна, побольше размером:  ”адеюшка.  ‘ерьезный  такой, печальный
даже, может быть, чуть нахмуренный, взглЯд исподлобьЯ, вроде как бы с  одной
стороны говорит: "—то хочу, то и сделаю", а с другой - "ќто куда же вы менЯ?
‡ачем?.."  € вроде бы даже как - "—ем виноват?.." Ѓрови да глаза ”адеюшка  у
жены унаследовал, и волосы тоже, светлые,  почти пепельные, вьющиесЯ. Њанеру
улыбатьсЯ  тоже. †ену маршал почти забыл, никакой боли давно не  чувствовал,
только  через сына вспоминал, как бы  в зеркале,  - но получалось все равно,
что  отражалсЯ  в  зеркале сын. ‘омневалсЯ €вистал,  правильно  ли делал он,
когда позволЯл мальчику все, ну решительно все, чего тот хотел, - у Японцев,
где-то слышал маршал, такаЯ система воспитаниЯ есть. „аже перестраивать свою
часть дома  позволЯл, вот и превращалась класснаЯ  в боксерскую, с грушей на
тросе, потом в фехтовальную,  после - в  гимнастический зал, а однажды завел
мальчик у себЯ,  на  третьем-то этаже, борзЯтню.  Ќе  справилсЯ,  надоело, и
собак  убрали.  ‹учше бы уж  не убирали. €вистал не мог  слышать  об  охоте,
намеревалсЯ, когда у Ќинели дети пойдут, положить  строго-настрого, чтобы из
детишек никто  про охоту  даже и  не слышал.  —тоб никаких  бизонов, тигров,
носорогов, а  захочетсЯ  пообщатьсЯ - вон вам  ручные,  по  участку  бегают.
€вистал держал в особом домике лесника-дрессировщика, который и лосЯ ему уже
приручил, и пару северных  оленей, белки корм  из рук берут,  две лисы возле
танка под бузиной  поселились. ‚прочем, если очень потребуют детишки,  нужно
будет львенка  им подарить.  ’олько  когти стричь ему  аккуратно  и все зубы
вырвать, небось кашей  на  мЯсном бульоне прокормитсЯ. Џусть играют детишки.
Ќо  один след  от прежнего сына,  это маршал точно  знал, в его  житье-бытье
останетсЯ еще надолго: любил мальчик скакать по аллеЯм, и по сей день стоЯли
в конюшне у ворот два его жеребца, в холе и леле. Ќикто на них с тех пор  не
садилсЯ. Ћдин белый жеребец, ѓобой  по имени, а другой - чалый. Љупили его с
мудреным английским именем,  а  сын переназвал, и  стали  звать  ‚оробышком.
‹юбимый. €  конюх при них специальный. ѓулЯть  выводит, а сесть на тех коней
никому не  дозволено до их смерти,  когда  ж помрут, решил €вистал, нужно из
них чучела будет сделать, как из носорога. Ќо лошади живут долго.
     ‚  бункер „уликов  тоже пошел пешком, снова  проигнорировав распахнутую
дверь лифта. ЉакаЯ-то тень мелькнула в пролете и  пропала: видимо, истопник.
Њожно  бы, конечно, и обойтись  без  этого мрачного  типа, который так  и не
научилсЯ  быть невидимым; но ведь и это была памЯть о капризе  жены, котораЯ
была уверена, что "истопник надежней, чем вода  горЯчаЯ". Џусть его доживает
себе, как и лошади, а там поглЯдим, может, и из него чучело сделаем, мы себе
тогда хозЯева будем.  „уликов  отворил  полуметровой толщины дверь  бункера.
‘делано в нем все было по возможности так же, как в танке, ибо танк и бункер
длЯ  €вистала были все  равно что  близнецы-братьЯ.  Ћдинаковым деревом,  не
очень  темным,  оба  отделаны,  и в обоих видеофон с  темным  экраном,  чтоб
прислугу  не видеть, больно уж противно. …ще  бар стоЯл в бункере, кровать с
тонким одеЯлом без подушки, коврик  на  полу. €  сейф, где все самое важное,
материалы на  врагов, ключи от швейцарского банка, - хотЯ и не любил €вистал
бумажную валюту,  а все же миллион-другой в полновесных  швейцарских франках
на черный день там держал, ну,  да  так  в правительстве каждый  делает, - и
ключи от государственного банка ђеспублики ‘альварсан,  - что ни  говори,  а
нет  надежней  валюты,  чем эти самые  кортадо, которые  еще недавно дерьмом
считались,  -  ключи от еще  десЯтка банков с мелкими вкладами, а  главное -
драгоценности жены  покойной,  частью  прижизненные,  частью  подаренные  ей
посмертно.  €з последних наиболее интересным казалось €висталу даже не колье
жены ѓеринга, не лучшее оно было, лучшее русскаЯ народнаЯ артистка к грЯзным
лапам прибрала, а большаЯ шкатулка так называемых драгоценностей Љшесинской:
когда захотела старушка-балерина дожить век в крымском раю, обратилась она к
консулу  в  ѓлазго  -  мол,  дозвольте  с приживалками  в Љрым переселитьсЯ,
уделите домик в Ћреанде, а Я вам за это верну  все те  брильЯнты да эпидоты,
кои государь незабвенной памЯти Ќиколай Ђлександрович за особеннейшие услуги
преподнес в дар. Њиконий ”илин тогда как  раз задолжал €висталу много, после
поездки в ‹ас-‚егас, он там все проиграл, что мог, вот и попали брильЯнты  в
сейф к €висталу. ‘тарушке,  впрочем, дали  дожить в Љрыму, хотЯ маршал  и не
мог никогда понЯть - зачем, раз она брильЯнты уже отдала. …ще короны русских
царей, так называемые "детские",  с голубыми бразильскими брильЯнтами, тут у
него в сейфе лежали, да мало ли еще чего, -  любил он делать жене посмертные
подарки.  ‘тиль   у  жены  был  простой,  спартаковский,  кажетсЯ,  так  это
называетсЯ, драгоценностей она не носила, а все же любила камешки-то.
     Љонечно,  на стене в  бункере висел  экран  и  стоЯл  проектор.  Њаршал
опустилсЯ  в кресло, вытЯнул ноги  на  ковре  и  сцепил ступни,  под  голову
привычным  жестом сунул думку.  Ќо  к проектору его  рука  не  тЯнулась,  он
смотрел  на темный экран  и все  думал о  Ќинели. —то  ж она от  его дома-то
захочет? ‚рЯд  ли понравЯтсЯ ей комнаты покойной жены, да и  не привыкла она
жить  в закрытом  помещении.  Њожет, все беседки  и фонтаны придетсЯ снести,
похерить  всю  аккуратность,   а  длЯ   Ќинели   выстроить  голую  дорогу  с
булыжниками,  с репьЯми и крапивой, чтобы ходила и плакала  вдоволь? Њедика,
видать,  нужно   наперед   приискать  серьезного   психиатрического,   чтобы
поспокойнее-то пророчествовала, не так, чтобы слишком. алаш ей выстроить, а
не то пещеру, как  в скиту, заложить,  чтобы  ей там эти, как их, аскариды с
медом.  „ело  понЯтное,  человек  она свЯтой,  икры жрать не станет  даже  с
картошкой. Њожет,  и  от  хлеба откажетсЯ. Ђ  то,  может быть,  родит первый
пЯток,  да  и оклемаетсЯ. € будет у €вистала тогда не дача-имение, а большой
детский  сад. Љто в песочек  играет,  кто по танку из игрушечного  пистолета
стрелЯет, кто за бабочкой с сачком бегает, а он, €вистал, по саду тому ходит
в свободный день  и  то  того, то  другого по головке гладит.  Ђ если  пЯтна
родимые вскочат на лице,  как  у папани, то ничего,  в Џариже мастера своего
дела есть, что  хошь сведут,  не только что  пЯтно, а всю рожу  тебе  наново
сработают. Ђ Џариж мы  к тому времени, Ѓог даст, уже возьмем. Ќе  говорЯ уже
про  то,  что  Ќинель слушать нужно внимательно, она  ж будущее знает,  ведь
знает,  стервь, все до точки.  ‘лушать  ее и слушать,  день  и ночь  при ней
магнитофон нараспашку держать, хоть во сне,  хоть  на унитазе разговаривает,
ейное дело. ’олько чтобы все  записывалось,  расшифровывалось, коли очень уж
темно  заговорит или вовсе  не  по-русски,  -  и  наутро  каждым  днем  ему,
€висталу,  чтобы  запись