, ограниченного применениЯ: длЯ жизни в провинции его  хватит,
а  длЯ  столицы  - врЯд  ли.  Џоэтому выбор  учебного заведениЯ провинциалом
обычно сообщает о его  претензиЯх на переделку длЯ будущей  столичной жизни,
либо на отсутствие таковых (ему нравитсЯ спокойнаЯ, размереннаЯ и полусоннаЯ
жизнь,  и  ничего  в  ней  менЯть  он не  собираетсЯ -  ведь она имеет  свои
преимущества!). ‚ообще,  образование - это  тоже способ  загрузить свой мозг
как можно большим количеством свЯзей, от чего, как  известно, выживаемость в
целом повышаетсЯ  (не  исключение, что  обеспечение  некоторого минимального
уровнЯ  образованиЯ  со  временем  войдет в компетенцию  национальных  служб
безопасности: спрос на землекопов начинает сильно отставать от  предложениЯ,
а перегрев рынка, как известно, ведет к социальным напрЯжениЯм).
     Њы обречены на постоЯнное усложнение нашей  жизни, а  текущей сложности
ее  должно  соответствовать наличие соответствующего  геометрического слоЯ в
наших мозгах,  верхнего слоЯ,  определЯющего нашу текущую  рациональность  и
эстетику - способ реагировать на наши витальные обстоЯтельства.
     ђазогрев   же  континуума   жизненного  мира  создает  незаметную,  как
радиациЯ,  но от этого не  менее серьезную  угрозу  длЯ нас: он  разрушает и
деформирует геометрию верхнего слоЯ  рациональностей, отвечающую техническим
условиЯм  сегоднЯшней нашей  жизни,  сами  эти  условиЯ  непосредственно  не
затрагиваЯ. ‚о  всЯком случае,  эта угроза  кажетсЯ  более значительной, чем
проблема опустошительных информационных вирусов  сетевого значениЯ, которые,
кстати,  тоже  разрушают  геометрию  своеобразной реальности  - программного
обеспечениЯ  наших  компьютеров, - но при этом  в  гораздо  большей  степени
находЯтсЯ под нашим контролем. (Џо случаю можно заметить, что разрушительный
эффект компьютерных вирусов - очень хорошаЯ иллюстрациЯ тех событий, которые
происходЯт   при  разогреве  пространства   рациональностей,   образованного
родственной геометрией хитросплетений все тех же цепочек "если - то".)
     „оминирующаЯ  феноменологическаЯ характеристика  разогрева пространства
рациональностей - это смещение центра рациональной  мотивации из зоны  самых
верхних рациональных уровней в зону нижних, то есть, тех,  что достались нам
в  качестве "психического  багажа"  от нашего  видового  эволюционного пути.
€наче  говорЯ,  в  результате  разогрева  оживлЯютсЯ  (потому  что  остаютсЯ
относительно  нетронутыми)  уровни,  которые  определЯют наше  выживание как
биологического вида. Џричем  они обнажаютсЯ  тем более (становЯсь в какой-то
степени  временно  актуальными  слоЯми  рациональностей), чем  более  терЯют
целостность  своих  горизонтальных   свЯзей  верхние  слои  рациональностей,
вершины того, что мы называем духовным прогрессом.
     „лЯ тех,  кто  в  это  времЯ делает  свой бизнес на эстетическом голоде
своих   ближних,  самый  большой  коммерческий  успех  обещает  эксплуатациЯ
образов,  так или иначе свЯзанных с  жизнью животных  инстинктов. Ќевозможно
было  бы  сказать,  что  этот  эстетический  сектор  не  заселен  спросом  и
предложением   и  в   мирное-то   времЯ,  то  есть,  в   благополучные   длЯ
геометрической целостности верхних метрических слоев времена - никто никогда
не отнимал значимости, например,  у фаллической эстетики, тем более,  что  у
нее - глубокие сакральные корни. Ќо во времена Џеремен значимость (а значит,
и ценность) всего, что в качестве  эстетического товара предлагает пищу  длЯ
инстинктов  даже  в самых  упрощенных  видах  (и  даже  желательно  в  самых
упрощенных),  а   также   способы  самого  упрощенного  разрешениЯ  проблем,
возникающих в межиндивидуальной  и межгрупповой  жизни, сильно возрастает. €
поэтому вполне  актуальными призывами с первомайских  трибун в годы  перемен
могли бы быть призывы: "’оварищи порнографы! ‚ыше знамЯ мировой порнографии!
‘мело осваивайте новые порнографические рубежи! Џовышайте производительность
своего  остро  необходимого  труда!"  €ли:   "’оварищи  беллетристические  и
кинематографические  производители  примитивнейших   боевиков,  ужастиков  и
всЯких  прочих  триллеров,  а  также кинокомедий! ‘мело увеличивайте обороты
вашего  производства  -  в  его  продукте  сегоднЯ  особенно  нуждаетсЯ  все
прогрессивное человечество!"
     Њеньше всего хотелось бы, чтобы ирониЯ, котораЯ может быть обнаружена в
этих  первомайских  тезисах,  была  воспринЯта   как  сарказм.   Џри   любых
обстоЯтельствах  это всего лишь  способ  описать  геометрические подробности
времени Џеремен,  то есть, времени разогрева  и  взрыва,  то  есть, времени,
актуального длЯ сегоднЯшних нас как никакое другое из тех, которые нам может
предложить  интегральнаЯ  геометриЯ “ниверсума.  ‚ сущности, с точки  зрениЯ
этой геометрии ничего не может быть  естественнее длЯ времени разогрева, как
легкость,  с  которой потребительского  успеха  добиваютсЯ  ленты,  диски  и
прошедшие переплетную обработку пачки бумаги, где с незамысловатой простотой
главным  героем  оказываетсЯ  рациональность  инстинктов,  не  доводимаЯ  до
состоЯниЯ художественных символов.
     „ело в  том, что любаЯ эстетическаЯ  форма, в которой искусство находит
спрос на себЯ, так или иначе должна иметь какое-то витальное обеспечение, то
есть,  витальный мотив.  Џоэтому так или иначе она должна считатьсЯ со слоем
животных инстинктов, этот мотив ей в конечном счете и обеспечивающий. ‚ силу
того,  что геометрии нижних слоев  жизненного мира  включены в геометрии его
верхних слоев, они не могут быть обойдены вниманием художественных  образов,
претендующих на наш  спрос.  Ќо это  внимание,  с другой  стороны,  учитываЯ
геометрическую   сложность  верхних   слоев,   не   может   не  быть   очень
опосредованным, и  только сложнаЯ работа того, что мы называем подсознанием,
устанавливает  наличие свЯзи  между  художественным  образом и  рациональным
слоем его  витальной  мотивации. Љак только наличие этой  свЯзи установлено,
эстетической форме, в которой выполнен этот образ, выдаетсЯ  пропуск в  наши
организмы.   ‚от   почему   авангардные  эстетические   формы   сразу  после
обнародованиЯ  обречены  на неудачу в деле массового  спроса на них,  и лишь
спустЯ какое-то времЯ могут  приобрести массивы поклонников - новое поле длЯ
нашего  подсознаниЯ,  в  котором  распознавание  свЯзи  между  геометрически
адекватными  этому  полю   образами  и  нашими  витальными  обстоЯтельствами
становитсЯ геометрической нормой, требует времени на свое освоение.
     ‚о  времена перемен,  то  есть  во времена  междуметрических  переходов
верхние эстетические слои подвергаютсЯ  серьезной геометрической перестройке
- фактически, разрушению. Џоэтому художественные образы (которые в это времЯ
так  назвать  можно,  в  общем-то,  чисто  номинально),  потреблЯемые  нами,
поступают  к   нам   непосредственно  через   нижние,   почти  не   тронутые
геометрическими катаклизмами эстетические слои, и потому проходЯт куда менее
взыскательную пропускную систему - усваиваютсЯ самые простые,  до примитива,
образы, которые  никак нельзЯ назвать носителЯми  художественных символов  -
просто  потому,  что  последние сопрЯгаютсЯ только  с  пропускными фильтрами
верхних эстетических слоев (символ - это вообще средство внедрениЯ ценностей
из одного эстетического  слоЯ в другой, в каком-то смысле -  это  окно между
этими слоЯми).
     ’аким  образом, к  двум названным подробностЯм  разогрева  пространства
рациональностей  можно добавить еще одну, в какой-то мере содержащую  в себе
первые две. ќта подробность сводитсЯ к тому,  что наш психический багаж, или
рациональности нижних метрических уровней жизненного мира, при благополучном
геометрическом состоЯнии верхних уровней находившиесЯ в свернутом состоЯнии,
разворачиваютсЯ и выходЯт на  поверхность жизненного мира, тем самым задаваЯ
специфическую и универсальную эстетику времени Џеремен.
     ЏоследнЯЯ  подробность  вообще  имеет  отношение  к  анатомии  слоевого
континуумального универсума, а именно, к той геометрической  особенности его
организации, котораЯ  обеспечивает  его  междуслоевую  непрерывность.  „ело,
собственно, состоит  в том,  что геометриЯ  нижних  метрических  уровней  не
исчезает  в  процессе  созданиЯ  новых  слоев,  как  отработанный  материал.
Ќапротив, она  с  благодарностью  используетсЯ в  деле этого  строительства,
участвуЯ затем в новых, геометрически  более  сложных  формациЯх,  но уже  в
свЯзанном состоЯнии, обрастаЯ новыми  свЯзЯми снаружи, как  в виде радикалов
участвуют  в  геометрии  сложных  молекул молекулЯрные  свертки  из  простых
молекул.
     Ѓудучи  включены  в новую  геометрическую  среду  на  основе  отношениЯ
дополнительности,  свертки  простых  геометрических форм самим  фактом этого
включениЯ   постоЯнно  востребованы   в  ней  как   носители   определенного
геометрического  обеспечениЯ   ее  устойчивости.  Џоэтому,   например,   при
эмбриональном развитии каждой новой биологической единицы происходит процесс
последовательного  открытиЯ всех геометрий,  участвующих в  виде  сверток  в
новой  биологической геометрии, причем, понЯтно, начинаЯ с того метрического
подслоЯ, с которого стартует внутриутробный процесс (применительно к данному
случаю - начинаЯ с клеточного уровнЯ).
     ‚след  за  внутриутробным процессом, как известно, следует  внеутробное
развитие,  и оно полностью повторЯет "радикальный"  геометрический  механизм
предыдущего  процесса.  ‘  той  разницей,  что  этот  механизм  переходит  в
пространство рациональностей, причем длЯ человека  он начинает свою работу с
простейшей рациональности млекопитающего - с рациональности сосаниЯ.
     ‚ конце концов среднестатистическаЯ человеческаЯ единица попадает в тем
более  сложное  пространство  рациональностей,  чем более  сложна  геометриЯ
социума, в  который она  вовлечена.  €менно этой  геометрией  определЯетсЯ в
конечном счете и интегральнаЯ эстетика, актуальнаЯ длЯ  данного социума. € в
рамках здорового состоЯниЯ этой эстетики все рациональные образы, отражающие
геометрические свертки из нижних слоев рациональностей, находЯт наше доверие
к себе только в свернутом  же, то  есть, в аллюзивном  виде,  в  виде ажурно
вплетенных  символов,  требованиЯ   к  эстетической  сложности  которых  тем
сильнее, чем стабильнее состоЯние верхнего слоЯ рациональностей.
     ‚ыше   недаром  сделано   ударение  на  среднестатистическом  характере
человеческой единицы,  в  отношении  которой происходит  примерка  механизма
геометрических изменений в пространстве рациональностей.  †изненный мир - не
в меньшей  степени вероЯтностное пространство,  чем физический микромир, длЯ
оценочных  работ  в  котором квантоваЯ  механика  вводит  в качестве  весьма
базового  понЯтие  средней  величины  (или  среднего  значениЯ  величины). C
помощью  этого  понЯтиЯ в микромире  описываютсЯ  интегральные состоЯниЯ его
фрагментов при вероЯтностном характере образующих их величин. ’очно так же и
в  пространстве  рациональностей  интегральное состоЯние его  геометрических
образований отражает тенденцию, ничего не  сообщаЯ  нам о  состоЯнии  каждой
единицы, включенной в это пространство.
     €наче  говорЯ, геометрические изменениЯ, отражающие разогрев жизненного
мира,  в  полной мере  отражают квантовую  природу  “ниверсума  вообще:  они
распространЯютсЯ по территории пространства рациональностей  в вероЯтностном
режиме,  вопреки  привычному  длЯ нас  упрощению  равномерного  растворениЯ.
Џоэтому  глупо  было  бы  искать  перечисленные  изменениЯ  в  каждой  точке
жизненного мира.  „остаточно  того,  что  мы  можем  иметь  их  интегральную
картину. (Џоэтому среди интегральной картины огрублениЯ эстетических форм во
времена  Џеремен могут  иметь место случаи  очень высокого искусства.  Ѓолее
того,  они  просто наверное  должны быть:  ведь новые  формы, формы будущего
массового спроса должны же откуда-то расти!)
     Љартину  разогрева,  исходЯ  из традиционного  пониманиЯ  благополучиЯ,
трудно оценить как картину, радующую глаз,  если она возникает как результат
разрушениЯ  того,  что  долго  выращивалось   нашим  довольно-таки  бережным
отношением   к   собственному  выживанию.  Ќи  один  эффект,   произведенный
разогревом как деформацией обжитого нами  жизненного  мира,  не может  сходу
убедить нас в своей рациональности, а тем более - оказатьсЯ безболезненным -
ни   упоминавшиесЯ   суициднаЯ  и  "кокаинизационнаЯ"  составлЯющие  времени
Џеремен, ни  другие  потрЯсениЯ пространства  рацональностей,  все как  одно
свЯзаные  с  какой-то величиной  жертвоприношениЯ  бесстрастному внутреннему
геометрическому богу нашего континуумального мира. ’ем более, что разогрев -
это  далеко,  как  это  Ясно,  не  всЯ  территориЯ  жертвенника,  на которой
производитсЯ этот неотвратимый геометрический обрЯд, а, скорее всего, только
окрестность его. Џотому что разогрев своей общей с метрическим взрывом зоной
постепенно и с необходимостью переходит в этот взрыв.
     Њетрический  взрыв - это  особое  Явление  в геометрии континуумального
“ниверсума, и взрыв в пространстве жизненного мира - не исключение. ‚ первом
приближении его можно воспринимать как интенсивное протекание  разогрева, со
всеми   соответствующими    геометрическими   эффектами,    умноженными    в
соответствующее  число  раз. Ќо  взрыв, в отличие от  разогрева, - это очень
нелинейный  процесс,  и  это   заставлЯет  отнестись  к  нему   с  особенной
любознательностью.

     ‚зрыв в пространстве рациональностей
     Ћбраз взрыва вообще-то гораздо удачнее  сочетаетсЯ с образом жизни, чем
это можно себе сразу представить. †изнь - это акт, устремленный  в будущее и
открывающий  будущее, и в этом сущность  жизни совпадает с сущностью взрыва.
†изнь - это риск ("†ивите рискуЯ"- говорил Ќицше, и был неправ:  жизнь и без
наших  особых на  этот  счет  усилий  есть  прежде всего есть  риск).  Ђ  уж
глобальный взрыв-то - это риск в голом виде.
     ‚зрыв  как  геометрический  феномен  междуметрического перехода  вообще
возбуждает  вопрос о величине этого  перехода,  потому  что  от  нее зависит
мощность,  а значит и разрушительность этого взрыва. Ђ взрыв в  пространстве
жизненного мира - тем более.
     €з того,  что было  сказано о  поколениЯх как о  метрических феноменах,
легко  сделать вывод, что  каждый  из нас в своей жизни  (при достаточной ее
продолжительности)  переживает  два-три,  а  то  и  больше  взрыва геометрии
жизненного  мира.  ќти  взрывы  соответствуют  тому, что мы называем сменами
поколений, и в большинстве  случаев  оказываютсЯ все-таки  скорее более  или
менее безобидными микровзрывами, вроде микровзрывов нитроглицерина в сосудах
сердечников,  чем  теми  взрывами,  которые  автоматически  ассоциируютсЯ  с
опасностью.
     Ќо  так  же, как среди малозаметных препЯтствий, каких  мы с  легкостью
перешагиваем множество  каждый день, иногда,  очень редко перед нами  встают
препЯтствиЯ,  которые  становЯтсЯ  сопоставимыми  по величине  со всей нашей
жизнью и требуют от  нас  напрЯжениЯ выбора такого, по  сравнению  с которым
многое вокруг  нас  несет большие потери в своих размерах, однажды  длЯ  нас
наступает времЯ  крупной, самой значительной  игры, где  на  карту  попадает
оправдание нашего  присутствиЯ в  мире.  ќта  ЃольшаЯ €гра  - времЯ Џеремен,
которое  должно  соединить  длЯ  нас  между  собой  два  существенно  разных
геометрических мира.
     Њеждуметрическое  расстоЯние, разделЯющее  эти  два  мира,  может  быть
настолько  велико, что перешагивать его приходитсЯ нескольким поколениЯм,  и
тогда переход  может  сопровождатьсЯ  сразу  несколькими взрывами, каждый из
которых образует длЯ жизненного мира промежуточные геометрические опоры, как
камни, которые мы бросаем в ручей, чтобы перейти  через него тогда, когда не
можем перемахнуть его  одним прыжком, как во времена биологических революций
промежуточные  биологические  формы,  как  строительные   леса.  Џереход  от
корпускулЯрного  способа  воспринимать  мир  к  континуумальному,  то  есть,
переход от  корпускулЯрной эстетики к континуумальной, то  есть, переход  от
корпускулЯрного  мира  к континуумальному  (потому что актуальный мир таков,
каков  он в  статистической  системе своих  значимостей) - это  скорее всего
именно  такой  долгий переход, и он  длитсЯ вот  уже  приблизительно полтора
века, если судить по его довольно-таки отчетливым очертаниЯм.
     „лЯ нас  этот переход - это €сход  в самом что ни есть своем библейском
символическом смысле, то есть, путь,  отнимающий у нас выбор, совершать  его
или  не совершать,  и тем  самым  оправдывающий все  свЯзанные  с  ним  наши
жертвоприношениЯ.  ќто €сход,  во времЯ которого  нашим коллективным Њоисеем
были все те, кто что-то  прибавлЯли к образу континуумального мира,  ими же,
впередсмотрЯщими маргиналами, и рассмотренному впервые.
     ЉажетсЯ,  первым, кто его рассмотрел, был Ќицше. ќто он, взобравшись на
высоту своего  маргинального одиночества,  крикнул, кажетсЯ,  не  особенно и
рассчитываЯ сразу быть услышанным: "€ даже еще ваш  атом, господа механики и
физики, сколько заблуждениЯ, сколько рудиментарной психологии осталось еще в
вашем  атоме!  - Ќе говорЯ  уже  о "вещи  в  себе",  ужасной  непристойности
метафизиков! ‡аблуждение о духе как причине смешать с реальностью! € сделать
мерилом реальности! € назвать Ѓогом! - "
     Џроповедовал  Ќицше   довольно  категорически  и,  чего  греха   таить,
неистовствуЯ. Ќо, может  быть, ему давало на это право его ночное зрение или
та высота, на которой он находилсЯ, как давало право ЌазаретЯнину его зрение
и  геометрическое  место выгонЯть из храма покупающих и продающих  и обещать
разрушение старой веры? Ќицше назвал  свое времЯ сумерками идолов и объЯвил,
что бог умер. Њожет быть, старый  бог, бог корпускулЯрной ценростремительной
геометрии не так уж  умер  и к  нашему времени,  но  в  открытиЯх Ќицше было
столько  геометрической тенденции,  что  она  оказалась во всЯком случае  не
дешевле старомодной правды точно взвешенных фактов.
     ‘корее  всего это  естественно,  но  при  этом все  же и  странно,  что
несмотрЯ  на  не  поддающеесЯ  никакому  измерению  число   профессиональных
комментаторов Ќицше, похоже, даже и  20-го века не хватило, чтобы расслышать
геометрическую суть всего,  что успел сказать этот  неистовый  маргинал.  “ж
он-то сумел рассмотреть даже в  свое, уже далекое от нас по своей вещевой  и
эстетической картине времЯ,  какой необъЯтный  материк показалсЯ  впереди, и
как  должна  геометрически   изменитьсЯ  наша  жизнь  в   результате  нашего
неизбежного исхода на его территорию.
     ќйнштейн, который  внес  несомненно  больший, чем  Ќицше,  дискурсивный
вклад  в технологию  континуумального  мышлениЯ,  при этом все же так  и  не
понЯл,  что его ноги ступили на новый материк.  Џодобно Љолумбу, считавшему,
что он освоил  неизвестную  прибрежную  зону €ндии,  то  есть,  евразийского
материка,   то    есть,   ‘тарого   ‘вета,   ќйнштейн   своими   программами
геометрического  децентризма (специальнаЯ и  общаЯ теории относительности) и
пифагореизма  (общаЯ теориЯ относительности) по  сути дела обслуживал старый
корпускулЯрный мир с его старой, неволновой логикой причинности.
     Љонтинуумальный мир, в  полном соответствии со своей квантовой природой
открывалсЯ и  открываетсЯ нам порциЯми, предоставлЯЯ каждую порцию себЯ  длЯ
освоениЯ  нескольким  поколениЯм, начинаЯ  с фарадеевского.  €  лишь  только
Ќицше, похоже, сумел сразу, интегрально рассмотреть весь путь нашего исхода,
онтологическое содержание которого длЯ него состоЯло в следующем.
     —еловек  - это такое животное,  которое отличаетсЯ  от животного вообще
своими  возможностЯми, расположенными  в  области  его  интеллекта. —еловек,
чтобы стать человеком больше, чем он есть (то есть, увеличить геометрический
уровень  своих  возможностей),  сначала  должен  занЯтьсЯ  разрушением  того
человеческого,  что есть у него на данный момент. ќто значит,  что длЯ этого
он должен сначала отступить  назад и на времЯ стать  животным вообще,  с тем
разве  что добавлением, что от старого состоЯниЯ с ним должна остатсЯ вполне
отчетливаЯ запись его геометрической цели.
     ќто  и есть  та  геометриЯ  квантового жизненного мира, которую угадала
интуициЯ Ќицше, которую рассмотрело его ночное зрение, увидев  впереди никем
вслед  за  ним  так и  не  понЯтого  сверхчеловека,  существо  геометрически
совершенно безобидное, и даже привлекательное.
     Ќицше -  маргинал и  отшельник, и  ему с  его  интеллектуальной высоты,
похоже, не было дела до жертв и потрЯсений, которых может стоить исход. „а и
понЯтно, он слишком высоко взобралсЯ, чтобы видеть все подробности (или хотЯ
бы обращать на  них внимание). Ћт этого, однако,  геометрическое  содержание
перехода не менЯетсЯ.
     ‚се    междуметрические   переходы,   в   соответствии   с   геометрией
континуумального мира,  непременно должны сопровождатьсЯ потрЯсениЯми,  и  в
соответствии  с  логикой  этой  геометрии   можно  предположить,   что   все
значительные потрЯсениЯ нашего мира, вроде  Ѓольшого взрыва,  были свЯзаны с
поЯвлением  новых слоев  реальности, то есть,  с  образованием новых мировых
метрических  наслоений.  ‘  тех  пор,  как  внешним   слоем   Љосмоса  стало
пространство  рациональностей,  такие  потрЯсениЯ  начинаютсЯ как  результат
междуметрических переходов в жизненном мире и уже потому именно в нем должны
иметь самые разрушительные последствиЯ.
     ’рудно  судить  всего  лишь  на  основании  геометрии  континуумального
“ниверсума,  в том числе  и геометрии разогрева, о разрушительных  эффектах,
которые могут сопровождать метрический взрыв в пространстве жизненного мира,
но  это  можно  попытатьсЯ  сделать  с  оценочной   точностью  на  основании
компаративного метода, диагностировав  по характерным признакам какие-нибудь
хорошо знакомые событиЯ как событиЯ взрыва и сравниваЯ  доступные наблюдению
интегральные  показатели. Љроме того, предварительные  оценки можно сделать,
сравниваЯ начальную и конечную базы перехода как исторические объекты.
     Џоследнее сделать,  пожалуй,  легче всего.  ЌачальнаЯ  и  конечнаЯ базы
перехода  - это,  соответственно, корпускулЯрный и континуумальный  мир. Ѓез
малейшей опасности ошибитьсЯ  можно  утверждать, что с тех пор,  как человек
стал  рационально оценивать мир,  он  нигде  больше  и не жил,  как только в
корпускулЯрном  мире  как в операционной системе, доступной его рациональным
возможностЯм.  ќта система, как это  видно из  исторического  пути человека,
заполненного историческими  эпохами и субэпохами, неоднократно  подвергалась
поэтапной  модернизации,  и  с  этими процессами, несомненно,  свЯзаны блоки
серьезных и менее серьезных потрЯсений, имевших место в мировой истории.
     Џо  тому,  что эпоха корпускулЯрного  мышлениЯ  существует фактически с
самого основаниЯ жизненного мира, можно  сделать утверждение,  которое может
оказатьсЯ достаточным  длЯ довольно интересных выводов: метрический переход,
в зоне которого мы находимсЯ уже около полутора веков, - самый  значительный
за   последние  несколько  тысЯч   лет,  составившие  историю   современного
жизненного мира.
     ‚прочем, и диагностировать какие-либо известные событиЯ как метрический
взрыв не так уж трудно.

     ђазогрев и взрыв. Џрецеденты
     Љ началу 20-го  века мир был хорошо  разогрет как новой, неклассической
эстетикой, так  и свежевыпеченными уравнениЯми Њаксвелла, которые, прекрасно
описываЯ  новую электромагнитную реальность,  между делом успели возбудить в
физике глубокий кризис и  даже при этом  участвовать в его разрешении. Љроме
того, сама электромагнитнаЯ  реальность, уже  успевшаЯ заметно изменить  мир
своей  довольно  интенсивной  экспансией, со своей  стороны  сделала все длЯ
метрического   разогрева   жизненного   мира  приблизительно  двадцатилетней
пограничной зоны между 19-м и 20-м веками.
     ‘  удивительной  синхронностью  в  географически  разных   точках  мира
социальных событий в это времЯ начинают потрЯсать мир событиЯ с характерными
признаками  метрического  разогрева.   Ћсновные  из  этих   признаков   были
рассмотрены выше  и  были  сведены в  основном к  деформации  статистической
картины мотивации наших поступков.
     „ействительно, интегральнаЯ картина социальных событий в конечном счете
складываетсЯ из дифференциальных фактов наших  индивидуальных  поступков.  Ђ
все частные поступки  - это результат какой-то рациональной  мотивации. …сли
согласитьсЯ,  что,  как об этом уже говорилось, нерациональной мотивации  не
существует, а существуют  разные  типы и уровни рациональности, то причинные
корни  наших  поступков  следует  искать  в  актуальных длЯ  нас  геометриЯх
рациональностей.
     ‚ относительно "холодные"  времена решение проблем, возникающих в нашей
социальной жизни,  мы загонЯем на верхние уровни рациональностей, и они дают
нам ответы  в соответствии с  эстетикой и ценностЯми этих  уровней. ЏонЯтно,
что как раз эти ответы  задают наши поступки во времена сравнительно высокой
геометрической  стабильности.   ‘татистическаЯ  картина  наших  мотиваций  в
периоды метрических переходов, то есть, в периоды тем большей геометрической
нестабильности, чем  больше величина этих переходов,  отличаетсЯ  от картины
"спокойных"  времен  прежде  всего смещением  выбора  в  сторону  упрощенных
способов решениЯ возникающих проблем.
     џсно, что геометриЯ  жизненного  мира  не  выставлЯет оценок  событиЯм,
организованным  ею.  Џоэтому  такие экстремальные способы решениЯ социальных
проблем,  как, например, большевизм или  социал-национализм, есть реальности
геометрически  нейтральные. Ќо при этом всЯкие изменениЯ в статистике спроса
на  них ЯвлЯютсЯ  геометрически симптоматическими: они индексируют признаки,
характерные длЯ геометрии междуметрического перехода.
     ‹юбой  экстремизм  в конечном счете -  это  крайнЯЯ  формы  упрощенного
решениЯ  проблем. “прощение -  само по себе вещь совершенно необходимаЯ, и в
аристотелевских дозах она работает  (и даже очень  продуктивно работает) и в
самые  благополучные  и  спокойные  времена. Ќо  только  во  времена Џеремен
упрощениЯ воплощаютсЯ в самые экстремальные формы.
     ‚прочем,  спектральные сдвиги в  пространстве  рациональностей  в  одну
сторону непременно хоть  как-то должны  уравновешиватьсЯ сдвигами  в  другую
сторону. Ђ именно:  вместе с  повышением заселенности среды, устремившейсЯ к
максимально  упрощенной   рациональности,  возникают  геометрические  центры
сложности,  своеобразные   островки  в  океане   сравнительно   однообразной
рациональной стихии.  ќти  островки не просто компенсируют  общую  тенденцию
упрощениЯ,  но  и открывают геометрические  окна соответствиЯ между старым и
новым  мирами. ’ак было  с ќйнштейном,  Џуанкаре,  и Њинковским,  а также  с
ѓуссерлем  и Ћртегою-и-ѓассетом, открывшими свои окна в  новый  мир в период
между  1905-м  и  1919-м  годами  от  ђ•,  как  раз во  времЯ  максимального
иррационального разогрева мира.  ’ак было с  рождением,  или  лучше сказать,
зачатием квантовомеханического формализма, тогда еще в самых недрах мышлениЯ
юного  ѓейзенберга,   в   результате   его  довольно   случайной  встречи  с
платоновским   "’имеем"  на   крыше   мюнхенской   духовной   семинарии,  на
‹юдвигштрассе,  во времЯ баварской пролетарской революции в 1919-м. ’ак было
с Џлатоновым,  на фоне убогих пролетарских  эстетических упрощений открывшим
эстетику маловероЯтной геометрической сложности.’ак, похоже, обстоит дело  с
Џелевиным, первооткрывателем информационно-континуумальной беллетристики.
     ‘итуациЯ  с прорывами мысли в моменты междуметрических переходов служит
хорошей   картиной   того,   что   происходит  с   геометрическими  уровнЯми
рациональностей в эти осевые (по џсперсу) моменты истории. Љогда разрушаетсЯ
тот самый слой, который в спокойное времЯ  служил  залогом устойчивости, мы,
недавние обитатели его, вынуждены столкнутьсЯ  с  дискомфортом, образованным
этим  разрушением. Ђ к  дискомфорту мы  относимсЯ по-разному. ’е, кто привык
относитьсЯ к поЯвившимсЯ вдруг в своей жизни  неудобствам пассивно, остаютсЯ
жить в заметно ухудшившихсЯ  условиЯх, ожидаЯ ремонта, который, по их свЯтой
вере, не может же когда-нибудь не состоЯтьсЯ. „ругие, отличающиесЯ от первых
прежде  всего  активным  способом  реагировать  на  изменениЯ  вокруг  себЯ,
переселЯютсЯ в другие слои, более  комфортные длЯ жизни в это времЯ.  Џричем
каждый  из них понимает  комфортные  условиЯ  по-своему, и в  зависимости от
этого выбирает свой путь: вниз или вверх.
     Ќа Языке  структуры  пространства  жизненного мира путь  вниз  означает
спуск к слоЯм рациональностей, близким к рациональности животных инстинктов,
то есть  к  рациональности  упрощенных  мотиваций,  то  есть,  к  метрически
обедненному слою континуумальной реальности. Џуть вверх,  наоборот, означает
прорыв  мысли  в  метрически  новую  рациональность,  открытие  этой  новой,
необитаемой  еще рациональности.  Џервый  путь -  широкий путь,  он очевиден
(очень  хорошо виден)  и  энергетически очень прост  и доступен.  Џоэтому по
этому пути, готовому своей шириной вместить многих, и  устремлЯютсЯ  многие.
‚торой путь  -  малозаметен, узок  и  требует хорошего прыжка, а то  даже  и
взлета  (в  крайнем  случае  -  отчаЯнной  альпинистской сноровки).  ‚  силу
малозаметности,  узости  и  Явных  энергетических  неудобств  второй  способ
переместитьсЯ из обжитого слоЯ рациональностей совершают в одиночку.
     (Љроме прыжка и взлета, и отчаЯнности скалолаза длЯ перемещениЯ вверх в
пространстве  рациональностей необходимы, как и  в пространстве  физического
мира,  соответсвующие  начальные  энергетические   (они  же  геометрические)
условиЯ.  ќто  - геометрическое  место  в распределении  рациональностей, то
есть,  вообще  говорЯ, место маргинала.  Џотому что  это  место обеспечивает
наменьшую  свЯзь  с  центрами  притЯжениЯ  рациональных  уровней,  то  есть,
максимальную  гравитационную  свбоду  в   пространстве   рациональностей,  и
смелость, недоступную самым героическим и успешным полководцам и политикам -
смелость числитьсЯ в чудаках.)
     Њудрецам,  из  чьих  рук  вышла  ЃиблиЯ,  видимо,  были  хорошо знакомы
выступающие на поверхность феноменологического наблюдениЯ характерные детали
геометрического поведениЯ мира во  времена  Џеремен  - по  крайней  мере  то
обстоЯтельство,  что  именно  во времена переходов  от одного миру к другому
происходЯт прорывы  к знанию,  которое  будет затем  определЯть рациональные
законы жизни в новом  мире. Џотому они  послали ЊоисеЯ на  ‘инайскую гору за
заповедЯми  в самый  напрЯженный  момент  €схода,  когда Њасса склонна  была
искать   неотложных  рациональных  упрощений   в  виде  такого   простого  и
доступного, с такой приЯтной и понЯтной золотой тЯжестью ’ельца.
     ђазрушительные   упрощениЯ,   упирающиесЯ  в   социальный   экстремизм,
несомненно, имеют право на существование хотЯ бы потому, что они существуют,
но  при  этом  и  логику, котораЯ бы их оправдывала, долго искать не  нужно.
Њожет быть,  сами того не желаЯ, они, походЯ, просто в результате потрЯсениЯ
геометрии нашего  мира  (а  значит, и  нашей эстетики)  разрушают и  стирают
множество глупостей, как мы времЯ от  времени уничтожаем  наши  старые файлы
или исписанные листки бумаги, в один прекрасный момент поумнев и устыдившись
той глупости, котораЯ на них размещена.
     “прощениЯ возникают  в виде  теорий  (и часто  вполне респектабельных),
конечно,  еще  до того, как они получают интенсивный  спрос и  экстремальные
формы.  Њарксовское  упрощение картины  социального  мира до  полЯ рождениЯ,
развитиЯ и столкновениЯ социальных  классов хотЯ и было сделано в вызывающей
по отношению к буржуазному миру  форме, но  все  же  не переходило некоторых
рациональных границ типично европейского инстинкта общественной безопасности
до тех пор, пока не перекочевало в такой маргинальный этнос, как российский.
’ам  оно,  часто  будучи  перевираемо  до  неузнаваемости  (как  в  практике
свЯщенников всех религий  принЯто перевирать  свЯщенное писание,  упрощаЯ  и
подгонЯЯ  его   под  реальное  соотоЯние  мозгов   своей  паствы),  получило
благодатную почву  и спрос, и самые экстремальные мутации.  ’олько  на  этой
почве  и  могла поЯвитьсЯ такаЯ  экстремальнаЯ  мутациЯ  марксовой классовой
идеи, как большевизм.
     Ѓольшевизм в  геометрическом своем выражении оказалсЯ той экстремальной
формой рационального упрощениЯ  витальных событий, котораЯ идеально  подошла
конкретному этносу длЯ обеспечениЯ максимальных  сдвигов в  его интегральной
картине  дифференциальных мотиваций.  Њожно сказать, что большевизм оказалсЯ
длЯ  ђоссии  тем возбудителем  физического резонанса,  которого боЯтсЯ все в
мире  строители  как лучшего разрушителЯ того, что они  построили. €  именно
этот резонанс,  Явление на  уровне жизненного мира  совершенно  неизвестное,
чтобы  его  остерегатьсЯ,  принес ђоссии  такие  чувствительные  разрушениЯ,
которых  …вропе, похоже, все же  не принес даже чуть позже срезонировавший в
ней экстремальный национализм.
     ‡абавно,  что  большевизм  как  крайнЯЯ форма импортированной в  ђоссию
классовой   идеи  стал  геометрической  ловушкой  длЯ  огромного  количества
российских   интеллектуалов  в   то   времЯ,   когда   европейский  массовый
интеллектуал переболел разновидностЯми марксизма в виде болезненной прививки
в  предшествующем  поколении,  и  больше  она  по   большому  его  счету  не
интересовала (даже  более  поздние  отклонениЯ вроде ‘артра были  всего лишь
формами интеллектуального каприза, не доходЯщего до серьезных величин).
     …вропейский  интеллектуал  в  то  времЯ,  которое  ђоссиЯ  была  тЯжело
инфицирована большевизмом, переваривал новую эстетику, которую можно назвать
первой  волной  континуумального  мира -  эстетику, заложенную  Љоро,  Њоне,
‘езанном,  Ќицше, ‚ан ѓогом, „ебюсси, €бсеном, ‘тринбергом, а также эстетику
позитивизма, а  потому пребывал в  геометрически разобранном  состоЯнии.  Ќо
кроме интеллектуальной элиты  есть масса,  и геометрический разор, вызванный
метрическим разогревом пространства рациональностей  конца  19-го  -  начала
20-го  веков,  непременно должен был  коснутьсЯ  и европейской  массы, чтобы
вызвать взрыв.
     ‚ообще,  говорить о том, как социальные  потрЯсениЯ первой  части 20-го
века могут быть разложены по геометрии междуметрического  перехода, а в  том
числе и взрыва - это значит говорить о том,  насколько они соответствуют  ее
характерным  признакам.  ѓлавным признаком,  как уже было сказано,  ЯвлЯетсЯ
смещение  интегральной  картины  рациональной  мотивации частных  поступков,
составлЯющих социальные событиЯ. ’о  есть, выбор, как  поступить: убить, или
не  убить, украсть, или не украсть, предать или не предать, и т.д., когда  в
принципе можно сделать  и так, и  иначе,  при этом  не испытываЯ  мгновенной
угрозы своему выживанию  (но, возможно,  обостренно  чувствуЯ ее вообще), не
несЯ больших потерь, но, возможно, серьезно их опасаЯсь.
     ‚ерхние  слои  рациональности,  которые  ответственны  за  то,  что  мы
называем духовностью, будучи в исправном состоЯнии,  способствуют тому,  что
мы в основном не убиваем, не крадем, не  предаем и не обманываем (по крайней
мере, думаем, что не обманываем). Ќе  милициЯ,  не полициЯ,  и даже не  семь
благородных  самураев  охранЯют  нас от  частых  покушений  на  наши  жизни,
имущество и здоровье, то есть, на возможности нашего выживаниЯ,  а в большей
или   меньшей   степени   исправное    состоЯние    нашего   верхнего   слоЯ
рациональностей. ‘еми последователей кодекса Ѓушидо хватит разве что на одну
только деревеньку, и то,  если  число  бандитов  будет разумно  небольшим. Ђ
милициЯ и полициЯ охранЯют наши витальные интересы тем  лучше, чем исправнее
состоЯние нашей духовности: именно  на статистическую норму,  основанную  на
здоровье   верхнего  слоЯ   рациональностей,   разумно  рассчитаны   службы,
обеспечивающие закон исполнительной силой.
     €наче   говорЯ,  когда  верхний  слой  рациональности   разрушаетсЯ,  и
возрастает  число переселенцев  из  него в  нижние  слои,  в  которых  плохо
работают  заповеди "не убий", "не укради",  и т.д., сильно девальвирует все,
что составлЯло моральную ценность  (а  значит, и ценность вообще) в  верхнем
слое: жизнь, права  и свободы, и просто свобода.  ’о  есть, все эти ценности
переходЯт в  сильно  вероЯтностный режим, в настолько вероЯтностный, что это
становитсЯ слишком заметным общим неудобством, как в конце концов стали ведь
общим   неудобством  сталинские  моральные  нормы  -  доносы  и  каннибализм
комсомольских  собраний.  ’ак рано  или поздно  возникающее  острое  чувство
тесноты  на уровнЯх животной  мотивации  жизни  приводит  к освоению  нового
уровнЯ ее рационального обеспечениЯ.
     Ћсведомительство, полицейский контроль  и каннибализм  собраний  никто,
понЯтно, никогда не вносит в наши общества - не приносит извне. Ћни живут  в
нас как некоторое геометрическое свойство обществ, образованных нами. Ћни  -
витальнаЯ характеристика тех организмов, которые мы называем обществами.
     ‚ первобытных  обществах не существовало полиции, но полицейский надзор
там выполнЯлсЯ гораздо более эффективно чем тогда, когда поЯвилась полициЯ -
там все общество участвовало в нем добровольно  и обЯзательно, можно сказать
бессознательно,  в  силу  геометрии  свЯзей,  обеспечивавшей такому обществу
устойчивость.  € горе,  конечно, было  тогдашним  маргиналам (в том  числе и
интеллектуалам),  которые  не способны  были  в  силу  своих  геометрических
характеристик жить как все  -  их  без всЯких синедрионов, понтиев пилатов и
Ћ‘Ћ  быстро  волокли на  огонь  или, может быть,  просто  тут  же,  на общем
собрании и  съедали.  Џомимо  удовольствиЯ по  поводу  того,  что  раздавили
гадину,  сколько удовольствиЯ от внепланового обеда! - трудно  сказать даже,
что  было важнее. Џо видимому, все-таки  второе, потому что  иначе откуда бы
взЯтьсЯ нашей особой, объЯснимой разве только генетическими корнЯми животной
радости наблюдать казни, когда они  выносЯтсЯ на всеобщее обозрение. "ђаспни
его! -  это нам  знакомо  не только по прошлым векам,  и  нынче американские
телевизионщики совсем  не прочь  подзаработать  на  транслЯции  узаконенного
пропусканиЯ нескольких киловольт через физическое тело, способное испытывать
боль.
     Ќам все это хорошо  известно.  Њы через это  совсем недавно прошли: еще
только если не наши отцы и матери, то деды и бабки писали доносы (не писали?
тогда откуда же они брались в таких огромных количествах?  -  "кто мне писал
на службу жалобы? не  ты? да  Я же  их читал!")  и  кричали  это стандартное
геометрическое  "распни".  €  это  не  ‘талин и  его  ближний круг  принесли
полицейский  надзор и  публичные расправы над  всеми. ‘талин просто оказалсЯ
настолько  талантлив,  что понЯл,  чем нужно  кормить  Њассу  в ее тогдашнем
геометрическом состоЯнии, и  длЯ  такого талантливого  человека  справедливо
нашлось место.
     ’о,  что  в  ђоссии с  9 ЯнварЯ  1905-го, потом с февралЯ  1917-го, и в
особенности с 7 ноЯбрЯ 1917-го люди начали внезапно с особым азартом убивать
и  грабить  друг  друга, объЯснЯетсЯ очень  просто  с точки зрениЯ геометрии
междуметрического  перехода:  ђоссиЯ   оказалась  в  эпицентре  метрического
взрыва.
     Ћдним  из  самых  распространенных  британских  комментариев  по случаю
шолоховского  "’ихого  „она"  было  изумление по  поводу жестокости  русских
нравов,  попавших  под  перо  олохова.  ќти  комментарии  лучше всего  дают
почувствовать   разницу  между  состоЯнием  пространства  рациональностей  в
эпицентре метрического  взрыва (ђоссиЯ)  и на хорошем, почти безопасном, как
об  этом   можно   судить,  расстоЯнии   от   этого   эпицентра  (ЃританиЯ).
„ействительно,  англичанам, не  испытавшим на  себе  разрушительные  эффекты
социального  взрыва,  трудно было понЯть,  как  возможен  такой рациональный
эксцентризм,  вызвавший   к   жизни  практически  нечеловеческие  проЯвлениЯ
жестокости.
     Ќо почему за разогрев пространства рациональностей, вызванный причинами
в   первую   очередь  западноевропейского  производства  (новаЯ   вещеваЯ  и
эстетическаЯ  картины  мира)  пришлось   расплачиватьсЯ  ђоссии  метрическим
взрывом  на  своей  территории?   ЉажетсЯ,  это  нелогично?  -  ведь  ђоссиЯ
географически удалена от причинных центров разогрева.
     „ействительно,  в  этом не  было  бы никакой логики, если  бы географиЯ
континуумального мира совпадала с географией мирового эвклидова пространства
с ее обЯзательными материками,  судоходными  трассами, и межгосударственными
границами. Ќо географиЯ  пространства  рациональностей -  это, как известно,
географиЯ  рациональностей, то есть, вообще говорЯ, географиЯ статистических
распределений  рациональностей.  Ђ  как   уже  говорилось  выше,  наибольшим
изменениЯм,  а  значит,  потрЯсениЯм в  периоды  междуметрических  переходов
подвергаютсЯ    геометрические    образованиЯ,   не   отличающиесЯ   высокой
устойчивостью, то есть, маргинальные образованиЯ.
     ђоссийскую этническую групповую структуру  рациональностей начала 20-го
века  можно было смело  называть  маргинальной по отношению к европейской, в
пространстве  которой  началсЯ  междуметрический  переход,  вот   в   ней  и
прогремело сильнее всего. (Љстат