ером
пронеслась  над  стеной, но, он сразу вспомнил. что это последнЯЯ  лента,  и
отдернул  палец. ђаздалсЯ  крик.  Ђлексею  показалось,  что  он  узнал голос
”омина, над выступом стены,  торчащей из  развалин, мелькнула чьЯ-то рука, и
все затихло.
     ‚ бессильной Ярости Ђлексей ударил кулаком в  кирпичи - выходит, он сам
послал  бойца в  плен, а здесь  он,  может  быть, уложил еще хотЯ бы  одного
фашиста.
     - Љончай,  старшой, - услышал  он голос  ‘ашки. - ’ы тут  ни  при  чем.
’еперь надо думать, что он им скажет.
     - Ќичего он  им не скажет,  - зло  оборвал  ‘ашку  Ђлексей и  перетащил
пулемет на прежнее место.
     ‘ашка пожал плечами и пополз к своей амбразуре.
     Џотом немцы  перестали стрелЯть, и огромный, заполнивший все, картавый,
как у вороны, голос старательно и деревЯнно проорал каждую букву:
     - Ќемецкое командование  предлагает вам  сдатьсЯ. Ќемецкое командование
гарантирует вам жизнь и нормальное питание! - ѓолос умолк, как будто ожидаЯ,
что ему ответЯт.
     “ восьмерых людей, занимающих развалины дома на  площади, было всего по
нескольку  патронов  на  каждого  и  одна  пулеметнаЯ лента, и они  не могли
ответить так, как им хотелось.
     - ђус, сдавайс! ‚олга буль-буль! Љарош еда! ‘давайс!
     “ ‘ашки лицо стало таким, что  Ђлексей невольно рассмеЯлсЯ. Ђ ‘ашка еще
шире  раскрыл  свои  синие  глаза и  с  искренним  изумлением  сказал,  тоже
почему-то улыбнувшись:
     - ‚от сволочи, а? Љомандир, дай хоть пЯток патронов по гадам.
     - ’ихо, ‘анЯ. †ди и надейсЯ, - усмехнулсЯ Ђлексей.
     - „а, тут дождешьсЯ, - неопределенно сказал ‘ашка.
     Ќе слыша в ответ выстрелов, вообще ничего, немцы зашевелились и  начали
потихоньку вставать.
     -  Ќе стрелЯть! - приказал  Ђлексей  шепотом, как будто немцы могли его
услышать и как будто было чем стрелЯть, и  почувствовал,  как его охватывает
дрожь, потому что он уже все понЯл.
     Ќемцы поднЯлись и, горланЯ что-то, нагло пошли к  их дому, прЯмо на его
пулемет.
     - ќсэс!  - сказал ‘ашка и  бросил в  рот свой последний патрон,  то ли,
чтобы  удержатьсЯ  и не  выпустить его в толпу эсэсовцев, то ли затем, чтобы
немного похолодить рот, в котором уже много часов не было ни глотка воды.
     -  ђослые  ребЯта,  -  задумчиво сказал боец,  ставший  вторым  номером
ЂлексеЯ,  он лежал рЯдом с ним и бережно держал на  ладонЯх жирно  блестЯщую
пулеметную ленту.
     -  „а,  рослые, - подтвердил Ђлексей и нажал гашетку. …му казалось, что
он слышит, чувствует сквозь рев пулемета этот чмокающий, как от прилипшей  к
глине подошвы, звук, когда пулЯ впиваетсЯ в  тело,  и  чувствовал,  как злаЯ
радость наполнЯет его от каждого попаданиЯ, а не попасть он не мог, это было
просто невозможно, стрелЯЯ из пулемета на таком расстоЯнии. € падали, падали
и орали,  падаЯ и  убегаЯ и снова падаЯ  и  падаЯ, рослые,  отборные арийцы,
которым теперь-то уж точно не придетсЯ попробовать волжской воды.
     Ђлексей  жал и  жал  на  гашетку,  видЯ  редкие  уже фигурки  убегающих
эсэсовцев, не понимаЯ, что  жмет зрЯ, лента уже кончилась,  а боец  ‘еменов,
второй номер, смотрит на него непонимающе и с испугом.
     Ќаконец  он  отпустил  гашетку, и  ему на мгновение показалось, что это
все, что сейчас все силы ушли из  него в эти несколько секунд, и  он никогда
не сможет оторватьсЯ от этого  пулемета, шевельнуть пальцами, приваренными к
гашетке, но прошла минута, и он пришел в себЯ.
     Ќемцы прекратили стрелЯть и зловеще замолчали, но тех,  кто осталсЯ еще
в живых в этом доме, давно  уже  нельзЯ было ничем запугать - ни тишиной, ни
громом.
     - Ќу, старшой, ты и наворотил, - с восхищением сказал ‘ашка.  џ уж было
сдрейфил - здорово ты их подпустил.
     "•ороший ты парень,  ‘ашка,  но  что  же нам  теперь делать,  с  голыми
руками?" - подумал Ђлексей и промолчал.
     - ‘мотрите, товарищ командир! - толкнул ЂлексеЯ в бок ‘еменов.
     Ђлексей нехотЯ поднЯл голову над стволом пулемета.
     Ќа гребне развалин, где внизу лежали только что перебитые эсэсовцы, над
ними стоЯл ”едор  ”омин. Ћн был без  каски, и ветер трепал его волосы. ”едор
вдруг  пригнулсЯ, как  будто хотел прыгнуть вперед, и, выбросив вверх кулак,
крикнул коротко, знаЯ, что больше ничего не успеет:
     - Ѓейте гадов!
     €  одновременно  сухо и  едва слышно в  грохоте идущего по сторонам боЯ
ударила очередь "шмайссера".
     Ђлексей  понЯл все, как  только увидел ”едора, потому что  ждал этого и
ждал этой очереди, но все равно вздрогнул, когда  она  раздалась,  и опустил
глаза,  когда пули заставили ”омина выгнутьсЯ и не  видел, как он размашисто
упал лицом на острый битый кирпич, а больно ему уже не было.
     ‘ашка откашлЯл что-то и сказал:
     - Ћн, значит...  сказал фрицам, что у нас  патронов ни хрена нет, то-то
они шли как к мамке.
     - ‡аткнись! - крикнул ему Ђлексей, сжимаЯ руками затвор пулемета.
     ‘ашка удивленно посмотрел на командира:
     - ’ы что, старшой?
     -  ‹адно, ‘анЯ, не обижайсЯ, - Ђлексей взЯл  себЯ в руки. - ‡ачем Я его
послал? ‚едь Ясно же было, что он не сможет пройти, по- глупому он погиб, ни
за что.
     -  Ђ  зачем нас сюда послали?  ‚едь  Ясно же  было,  что  нам каюк,  а,
старшой? Ђ погиб он не глупо, совсем не глупо - вон их сколько  валЯетсЯ! Ћн
их  на твой пулемет навел, командир.  Ќам бы всем такой  смерти  пожелать  -
давно бы в ђоссии ни одного живого фрица не осталось и война бы кончилась.
     - Ќу ты философ, ‘анЯ. ’ебе бы  в политруки надо, - с изумлением сказал
Ђлексей.
     ‘ашка смутилсЯ и, скрываЯ это смущение под смехом, захлопал по карманам
в поисках давно кончившегосЯ табака. Ђлексей протЯнул ему свой кисет.
     - Џошли вниз, там докурим, а то нам сейчас немцы дадут здесь прикурить,
костей не соберем.
     - Џогоди, старшой,  дай на свежем воздухе напоследок покурить, они  еще
только снарЯды подносЯт.
     ‚ообще-то уже было все равно, и Ђлексей не стал спорить. Ћни сидели как
будто  не  было войны, и спокойно курили, как в мирное  времЯ  где-нибудь на
скамейке  в  скверике,  а по  бульвару  катили  в  колЯсочках  своих бутузов
хорошенькие мамаши, стрелЯЯ по сторонам глазами и похожие на кур, только что
снесших Яйцо, такие они горделивые и смотрЯт заносчиво: вот, мол,  Я какаЯ -
родила и будь здоров.
     Ђ немцы и правда что-то не стрелЯли.
     -  Ќу  ладно,  все,  пошли вниз,  встанем у входа  со штыками и повоюем
напоследок. Ђ, ‘анЯ?
     - ‘амо собой, товарищ старший лейтенант, вот только дадут ли...
     Ћни  спустились  в  подвал.  €з  одиннадцати  тЯжелораненых семеро  уже
умерли, в том числе и ‚ера. Ђлексей переходил от одного раненого к другому и
отдергивал руки от похолодевших уже тел.
     ‡аработала тЯжелаЯ немецкаЯ артиллериЯ,  размеренно всаживаЯ снарЯды  в
остатки дома.
     Џри  каждом  разрыве  вместе  с  землей  вздрагивал, то поднимаЯсь,  то
опускаЯсь  подвал - летели из стен кирпичи, и  потолок с каждым разрывом как
будто все приближалсЯ к ним.
     - Ђ, хорошо бы, товарищи, красное знамЯ вывесить, чтобы все видели, что
мы погибаем, но не сдаемсЯ, - мечтательно сказал ‘еменов.
     ‘ашка  только хмыкнул и посмотрел на него как на  полоумного, а Ђлексей
спросил:
     - ‘еменов, вы кем были прежде?
     Ѓоец опустил голову, как будто смутившись.
     -  “чителем...  истории, а что? - €  снова поднЯл голову  на  последних
словах, даже как будто с каким-то вызовом.
     - ’ак. €нтересно, - спокойно ответил Ђлексей.  - Ђ что в рЯдовых? “ вас
ведь высшее образование?
     - џ добровольцем пошел. €з-за зрениЯ в училище менЯ не взЯли.
          -  ЏонЯтно.
     - ќй, слышь, браток...
     Ћни недоуменно посмотрели вокруг.
     - Ѓраток!
     ѓоворил  раненый,  всЯ  его  грудь  была  обмотана грЯзными  бинтами  с
проступившим сквозь них кровЯным пЯтном.
     - Џравильно ты сказал, браток, - сипел раненый наклонившемусЯ ‘еменову.
- Њне все одно каюк, будь другом, сними  бинты, рубаху намочи - и  будет нам
знамЯ.
     - ’ы что?! - отшатнулсЯ ‘еменов.
     - ќх!  - негодующе прохрипел раненый, и в горле его что-то заклокотало.
Ћн начал срывать с себЯ сильными пальцами бинты.
     ‘еменов  хотел его  остановить, но  ‘ашка оттолкнул  его и стал снимать
свою пропотевшую нательную рубаху.
     Џод бинтами показались клочьЯ матросской тельнЯшки.
     Ђлексей взЯл в углу  винтовку, примкнул штык и помог ‘ашке привЯзать  к
прикладу липкую от крови рубашку, и тот побежал наверх.
     Ђлексей с тревогой  ждал его у  входа в подвал, вслушиваЯсь в  разрывы.
‘еменов пыталсЯ перевЯзать морЯка обрывками  бинтов, Ђлексею показалось, что
он плачет, но в полутьме подвала нельзЯ было сказать навернЯка.
     ‘ашка вернулсЯ очень быстро  и радостный. Ћн пробежал мимо ЂлексеЯ,  на
ходу кивнул ему и бросилсЯ к морЯку.
     - ЊорЯчок, слышь менЯ? ‚ лучшем виде, на самой верхотуре вбил!
     -  ‘пасибо, парень, - улыбнулсЯ  морЯк синими губами и закрыл глаза. Ћн
еще жил.
     € в это мгновение немцы словно взбесились - интенсивность их огнЯ резко
возросла, подвал заходил ходуном.

     - ‡аметили, суки! ‡аметили, гады! ‚о как лупЯт! - радостно орал ‘ашка.
     Ћн  еще  кричал  что-то,  почти прикасаЯсь губами  к  лицу  ЂлексеЯ, но
Ђлексей ничего  не  слышал за  грохотом разрывов, а потом  он не мог  ничего
слышать, потому что что-то  ударило его, вспыхнул Яркий свет, и все погасло,
исчезло, растворилось и понеслось куда-то далеко и исчезло совсем.

        8

     ‚ июне сорок второго года его учеба на курсах подходила к концу - через
неделю или  чуть  больше, точной  даты  им пока не говорили, их  должны были
отправить в действующую армию, присвоив  звание  "младший  лейтенант", но по
некоторым  намекам   преподавателей  Ђлексей   догадывалсЯ,  что  нескольким
наиболее успевающим  курсантам,  в том  числе  и ему, должны были  присвоить
сразу  лейтенанта, особой  радости у него это не вызывало, но все равно было
приЯтно.
     ‚ это воскресенье все, кто хотел, получили увольнение в город -  первое
(и скорее всего последнее) за  три  месЯца. ђасчет  ЂлексеЯ  бывать дома  не
оправдалсЯ - занЯтиЯ шли от темна до темна, без выходных и увольнительных, и
с матерью они общались  только в письмах Ћн предупредил ее, что придет домой
перед  отправкой на фронт, чтобы она смогла заранее отпроситьсЯ  с  работы в
этот день.  Ћна написала в  письме, что  сможет вырватьсЯ  домой  только  на
вечер.
     Ќа  фронте  опЯть  происходило  что-то  неладное,  последний  месЯц это
чувствовалось по  сводкам и  по  самой обстановке на курсах,  наверное, и на
заводах было то же самое, и отпроситьсЯ с трудового фронта даже длЯ прощаниЯ
с уходЯщим на фронт сыном было не так-то просто.
     Љак  бы  там  ни  было,  у ЂлексеЯ был целый день -  с утра и до самого
вечера.
     €з окна трамваЯ он увидел  работающий  кинотеатр,  а на aфише  знакомые
лица  ‹адыниной  и  ‡ельдина  и  сошел  на  ближайшей  остановке. …му  вдруг
захотелось окунутьсЯ в прежнюю мирную жизнь, вспомнить такие близкие и такие
невозможно  далекие школьные годы, когда с  одноклассниками они  беспрерывно
ходили  то   на   "„етей   капитана  ѓранта"  и  "Ћстров  сокровищ",  то  на
"‚олгу-‚олгу"  и  "Љомсомольск"... ќх, да разве мало  их было, этих отличных
фильмов!  Ћни  смотрели   их   затаив   дыхание,  следЯ  за  необыкновенными
приключениЯми прекрасных людей или смеЯсь до слез над Ѓываловым и капитаном,
знающим все мели.
     Ђлексей  шел по  улице  к кинотеатру,  с  наслаждением  набираЯ в грудь
воздух,  переполненный   запахом   зелени.   Ћн   увидел  телефон-автомат  и
остановилсЯ, удивлЯЯсь  неожиданно пришедшей мысли: почему в  этот  выпавший
ему,  может  быть, последний  его мирный день  он должен болтатьсЯ  один  по
городу?
     Ћн не привык знакомитьсЯ с  девушками на улицах, но ведь были же у него
знакомые девушки  - просто  знакомые  одноклассницы,  сокурсницы.  Ћн достал
записную  книжку.  Ќесколько телефонов он когда-то записывал, но  когда  это
было?  Ћни,  наверно, уж  и не помнЯт его, да  и  где они сейчас,  война так
разбрасывала  людей, что  он  перестал  удивлЯтьсЯ. Ђ если они вышли  замуж?
•орош он будет со своими идиотскими звонками.
     “ него было семь  телефонных номеров. Џо трем никто не брал трубку. Џро
двух девушек ответили, что они в эвакуации. Џо третьему  номеру  раньше жила
ЉсениЯ из их  институтской  компании, к ней иногда полушутливо ревновала его
‹ена. Ћн слушал долгие телефонные гудки и не верил, до сих пор не верил, что
‹енка вышла  замуж за  какого-то лысого мерзавца, который  носил ей какие-то
кульки.  •отЯ почему мерзавца?  Њожет  быть,  он  вполне приличный  человек,
полюбил ее. Ќе может быть приличным человек, "полюбивший" девушку, годЯщуюсЯ
ему в дочери? Њожет. ‹юбовь зла. Ћн понимал, что это правда, что она замужем
за этим лысым,  но все-таки не  верил, хотЯ, когда он спросил об этом  маму,
она принесла ему единственное письмо, пришедшее от ‹ены из  эвакуации. ђукой
‹ены  химическим  карандашом все было Ясно написано, и особенно то,  что она
просила его мать сообщить Ђлексею  обо всем, подтверждало, что все кончено и
навсегда.
     Ќаконец трубку снЯли,  и  женский голос спросил:  "Љого  вам?"  Ђлексей
ответил и после секунды  молчаниЯ услышал какие-то  звуки и не  сразу понЯл,
что это плачет женщина, подошедшаЯ к телефону. —то он мог сказать? “тешать?
     Ћн  вышел  из  будки и  купил билет  в  кино.  …му предстоЯло  еще  раз
посмотреть кинокомедию "‘винарка и пастух".
     "Њожет  быть, подойти  к какой-нибудь девушке,  объЯснить, что ухожу на
фронт?..  Њ-да..." Ћн  представил себе,  как  будет  это  делать,  и  только
усмехнулсЯ. Ќет.
     Ћн снова  пошел к  телефону, у него  есть  еще один номер, надо довести
дело до  конца.  ’елефон был занЯт,  и  он  постоЯл,  ожидаЯ,  когда  кончит
говорить  интендант второго  ранга.  €нтендант,  продолжаЯ говорить,  прижал
трубку плечом к уху  и, снЯв фуражку, стал отирать большим клетчатым платком
свою  просторную вспотевшую лысину.  Ќа  лице его было  добродушно-виноватое
выражение. Џо  обрывкам  разговора,  которые  доносились из будки и  которые
Ђлексей хоть  и не старалсЯ  слышать, но слышал  невольно, ему было понЯтно,
что у интенданта происходит довольно тЯжелый встречный бой с женщиной.
     ‹ысина и брюшко навели ЂлексеЯ на мысли о ‹ене, и этот человек стал ему
сразу неприЯтен - слишком он был похож на того, кто  купил  ‹енку.  "„а  что
она, голодала? ‘ама продалась", - жестко подумал Ђлексей, с ненавистью глЯдЯ
на покрытую каплЯми пота лысину ни в чем не повинного интенданта.
     ќх, если бы на  них была гражданскаЯ одежда, он бы  хоть  мог постучать
монетой в  стекло,  а  теперь сержант  Ќикольский  должен стоЯть и терпеливо
ждать, когда кончит трепатьсЯ со своей лЯлечкой этот тыловик.
     ЋтдуваЯсь, интендант вывалилсЯ  из будки. Ђлексей козырнул  ему, но тот
не обратил  на это никакого вниманиЯ, кажетсЯ, даже и не  видел его, что еще
больше разозлило ЂлексеЯ, и он хлопнул дверью будки.
     Ћн  быстро набрал номер.  "…сли опЯть неудача, пойду  домой, - решил он
про себЯ. - ‡авалюсь на диван и буду читать до маминого прихода".
     - Ђлло...
     -’анЯ, это ты?
     - џ... Ђ кто это?
     - ќто Ђлеша... Ќикольский, помнишь? - Ћн усмехнулсЯ в трубку.
     - Џрипоминаю, - с заметным интересом отозвалась трубка.
     - џ рад, что ты менЯ помнишь.
     ѓолос хотел что-то сказать, но Ђлексей опередил.
     -  ’анюха,  Я  сегоднЯ  вечером  ухожу  на  фронт,  - соврал он,  но, в
общем-то, это было правдой. - „авай встретимсЯ. —то-нибудь придумаем.
     ѓолос помолчал, потом решительно ответил:
     - ‘омневаюсь, что сейчас  можно  что-нибудь придумать - не то времЯ. Ќо
раз  уж ты  менЯ  вспомнил, всеми  забытую,  знаешь что -  приезжай ко  мне.
Ђдрес-то помнишь?
     Ћна  была  натурщицей.  ‘туденты  говорили  ей ’анюха,  а преподаватели
уважительно ’атьЯна  Џавловна. “  нее была  бесподобнаЯ  фигура  и  не очень
красивое лицо, и она была старше ЂлексеЯ лет на десЯть.
     Ћн вышел от нее, когда уже начала спадать жара, и он немного протрезвел
от выпитой днем водки. Ћна его не пускала, говорЯ, что его заберет первый же
патруль,  он  только смеЯлсЯ  в ответ, но не  над тем,  что она  сейчас  ему
говорила - это-то как раз было вполне реально,  - а вспоминаЯ то, как клЯлсЯ
ей пару часов назад в любви, а  она ему поддакивала, помогаЯ раздевать себЯ.
‡ачем он ей это говорил, он  не верил тому, что говорил, и  знал, что она не
верит ни одному его слову, знал, что ей и  не надо этих слов, - так зачем же
он это говорил  и даже, кажетсЯ, плакал от жалости к самому себе, лежа потом
рЯдом с ней?

     …му было стыдно не столько за то, что  пришел к ней, он не видел в этом
ничего такого - после того, что сделала ‹ена, он был  свободен и  имел право
хотЯ бы  на  такую любовь, быть может, последнюю в его  жизни, а много ли ее
было в его жизни и много ли у него будет этой жизни вообще?
     Ћн думал, что ему сейчас стыдно за  то, что он так вел себЯ с  ней,  не
понимаЯ, что ему сейчас было  бы стыдно  все равно, как бы он себЯ  с ней ни
вел, потому что, несмотрЯ на все оправданиЯ и даже на что он теперь хотел бы
смотреть на все это как на месть с его стороны той ‹ене, его приход сюда был
не тем поступком, который он должен был совершить перед уходом на фронт. …го
никто не мог бы (и не стал бы) упрекать  за то, что он пришел сюда, наверно,
даже мать, и  все-таки он чувствовал, что не должен был приходить сюда, хотЯ
не  мог, а вернее,  не  хотел  понЯть  этого,  потому что  что случилось, то
случилось,  изменить  уже  ничего  нельзЯ  было,  и он  стремилсЯ  за  своей
неестественной веселостью скрыть стыд и нетерпение побыстрее уйти.
     Ћн  улыбнулсЯ  ей на прощанье, уверенный,  что никогда больше не увидит
ее, даже если  останетсЯ жив, и невольным профессиональным  взглЯдом охватил
ее точеную фигурку, просвечивающую сквозь тонкий ситцевый халат, и нелогично
подумал, что хорошо было бы, если он вернетсЯ с  войны, вылепить эту фигуру,
а  лицо сделать  с ‹ены  и отлить эту идеальной красоты  - в его понимании -
статую   из   нежно-золотистой  бронзы,   хорошо  передающей  фактуру  тела,
одновременно с этими мыслЯми понимаЯ, что  такой статуи с таким лицом он уже
не сделает никогда.
     ЏонимаЯ, что не  надо бы этого делать, Ђлексей подошел  к ней, обнЯл и,
поцеловав в  губы,  сказал: "‘пасибо"  -  и  увидел, что  на  глаза  женщины
навернулись слезы, она вдруг оттолкнула  его, вскрикнула: "€ что вы... все!"
- и, уткнувшись лицом в его гимнастерку, заплакала настоЯщими слезами.
     ђастерЯнный Ђлексей, прижимаЯ ’аню к себе, неловко гладил ее по голове,
по распущенным густым каштановым волосам.


     €х  эшелон  шел   на   юго-запад,   проскакиваЯ   узловые   станции   и
останавливаЯсь на  забытых богом  полустанках.  Џостепенно  по вагонам стало
звучать все громче одно слово: "‘талинград".
     Ќо не доезжаЯ города, их эшелон выгрузили прЯмо в степи, и они походной
колонной по пылЯщему ковылю пошли к месту назначениЯ.
     Џосле  полуднЯ  они  проходили через  село. ЋбъЯвили пЯтнадцатиминутный
привал, и  все обступили колодец и набиравшую из него воду  девушку. ‘олдаты
смеЯлись,  отпускали  шутки,  и  она,  тоже  улыбаЯсь, успевала  отвечать  и
наполнЯла из ведра солдатские кружки. Љогда ведро опорожнилось,  двое солдат
стали на ворот, а  остальные ждали своей очереди, когда  она нальет им воды.
Ћна  была  укутана платком по  обычаю казачек -  так,  что видны  были  одни
сверкающие глаза, - но скоро ей стало жарко, и то ли от этого, а может быть,
длЯ того, чтобы покрасоватьсЯ, она с невинным девичьим кокетством сдернула с
головы платок.
     Ђлексей стоЯл в стороне, с улыбкой наблюдаЯ солдат, отталкивающих  друг
друга,  чтобы донскаЯ  красавица  напоила их, и горько думал,  почему ему не
встретилась в  жизни такаЯ девушка, как эта, и хотЯ он ничего не знал о ней,
но почему-то был уверен, что она необыкновеннаЯ и чистаЯ, как эта колодезнаЯ
вода, которую  она щедро сейчас дарит изнемогающим от  жажды  ее защитникам,
думал так, как будто  жизнь его уже подошла к концу и ничего уже не  может в
ней быть, потому что времени  осталось слишком мало и некогда исправить свои
и чужие ошибки.

        9

     - Љомандир! ‘таршой! Ћчнись!
     ‡накомый голос звал его, но  Ђлексей  никак не  мог  понЯть, что это за
голос и где он сам.
     …го первой мыслью было: "“бит?!" - и даже мелькнула еретическаЯ мысль о
том свете, но как раз света-то  и не было. Ћн был в кромешной тьме, в памЯти
загорались и  гасли  картины, казалось, только что  закончившегосЯ  боЯ,  но
голос  настойчиво  звал,  а чьи-то руки тормошили его. Ђлексей узнал  ‘ашкин
голос и вспомнил, где он.
     -  ќх,  черт, видно, сильно  его вдарило.  Љрови  нет,  сердце  бьетсЯ,
должно, контузиЯ - а куда мы с ним?
     Ђлексей понЯл последние ‘ашкины  слова  и сразу  подумал, что  не будет
обузой ему и  тем,  кто  осталсЯ жив,  и  постаралсЯ  пошевелитьсЯ.  …му это
удалось, и,  хотЯ  тело  ныло,  как будто его  долго  и тщательно  били,  он
почувствовал, что не ранен и может двигатьсЯ.
     - ‘ашка, где ты?
     - ‡десь,  здесь, товарищ командир. ‡авалило нас тут  на...- ‘ашкин мат,
который в  его  устах  давно  уже  был  привычен  и обыден  Ђлексею,  сейчас
прозвучал ему сладчайшей музыкой.
     - Љто жив, кроме тебЯ?
     - Љроме менЯ? - Ђлексей почувствовал ‘ашкину усмешку. - Љроме  менЯ - Я
да ‘еменов. Ђ теперь вот вы.

     - —то же, всего трое? - как  бы  не поверив, спросил Ђлексей. - Ќаверху
ведь пЯтеро  еще оставалось,  Я помню, они  в подвал спустились,  ѓрибанова,
правда, принесли раненого...
     -  ѓде он,  тот подвал,  лейтенант?  ‚сех завалило. ЊенЯ по  башке  так
трахнуло, до сих  пор  круги  перед глазами, у ‘еменова  рука сломана,  очки
потерЯл, правда, ему тут все равно. Ђ ты, старшой, совсем в рубашке родилсЯ,
- с какой-то завистью сказал ‘ашка. - Ѓалка свалилась, рЯдом с твоей головой
упала, на ладонь не достала,  а что сверху  сыпалось - все на  нее падало, Я
еще  лежал  и думал: вот повезло комpоты, -  засмеЯлсЯ ‘ашка. - Џока менЯ по
кумполу не садануло, все завидовал.
     - Џогоди-ка, а раненые... морЯк тот?..
     ‘ашка промолчал. Ђлексей не стал больше спрашивать, и так было Ясно.
     - Џочему так темно?
     -  Џо времени ночь, а по другому по всему  - капитально  нас завалило -
чуешь, дышать тЯжело.
     Ђлексей машинально вздохнул,  и ему правда показалось,  что воздуху как
будто  не хватает и он  какой-то  вЯзкий. ЋщупываЯ  вокруг  себЯ  руками, он
осторожно сел и решительно сказал:
     - €щите лопаты, штыки - будем откапыватьсЯ.
     - Људа откапыватьсЯ, старшой? Љругом немцы, чего зрЯ дрыгатьсЯ?
     - Љончай болтать.  „ырку к воздуху пробьем, тогда подумаем, а не успеем
пробить - и думать не придетсЯ.
     Ћни  старательно  ощупали  каждый  сантиметр   окружавшей  их   корЯвой
поверхности, натыкаЯсь друг на друга.
     - Ќичего нет, товарищ командир, - грустно сказал ‘еменов.
     -  €щите,  ищите, ‘еменов,  - упрЯмо  повторил Ђлексей,  но скоро стало
Ясно, что там, где они оказались, действительно ничего нет.
     -  Љроме  моей  финки,  никакого  саперного  инструмента у нас  нет,  -
невесело пошутил ‘ашка.
     - Џогоди,  -  остановил  его  Ђлексей. - Њы  сейчас. примерно  в центре
подвала, Я помню, где сидел, когда потерЯл сознание,  в  левом от менЯ  углу
лежало  оружие  раненых,  и там  было несколько  лопаток, но  нам к  ним  не
добратьсЯ,  а вот  справа  метрах в  трех сел  боец  не помню  кто, кажетсЯ,
Њаландин, но Я отчетливо помню, как он положил рЯдом  с собой малую саперную
лопатку. Ќадо сориентироватьсЯ.

     Ђлексей достал из нагрудного кармана трофейную немецкую  зажигалку и  в
свете  едва  живущего  в  спертом  воздухе  огонька  быстро  и   внимательно
оглЯделсЯ.  „аже после этого слабого света тьма казалась невозможной, но она
была, и была непроницаема.
     ЋбдираЯ  пальцы,  они  стали разбрасывать  обломки,  где,  как  полагал
Ђлексей,  сидел боец с лопаткой. Ћни чувствовали,  что идут последние минуты
их жизни, и это удесЯтерЯло их силы.
     -  Ќашел! -  сдавленным  от радости шепотом  сообщил ‘ашка. ‘менЯЯ друг
друга, они  прорывались наверх,  к воздуху, тЯжелыми хрипами добираЯ остатки
того  воздуха,  что  был еще  у них  в  этой  приготовленной длЯ  них войной
братской могиле. ‘еменов помогал им, здоровой рукой отбрасываЯ в сторону то,
что сыпалось сверху.
     Ђлексей одергивал  себЯ и ‘ашку, все  времЯ напоминаЯ, что откапыватьсЯ
надо  как можно тише, но чем  дальше,  тем меньше они могли себЯ сдерживать,
чувствуЯ, как душит их смрадный мрак, хватаЯ железными пальцами за горло.
     Џот  заливал глаза,  внизу  тЯжело  дышали  ‘ашка и ‘еменов, и  Ђлексей
ворочал  лопаткой где-то  впереди себЯ,  уже почти ничего не  чувствуЯ и  не
понимаЯ, что они делают.
     —то-то острое и холодное ударило ему в лицо,  и он невольно отшатнулсЯ,
не понЯв, что это был воздух. Ђлексей припал ртом к отверстию, через которое
тонкой струйкой, как вода в роднике, тек воздух, отвалилсЯ и съехал вниз.
     ‚низу тоже почувствовали воздух, он услышал, как  они встали на ноги, и
сказал им:
     - ѓотово. Ћсторожно,  пальцами  они расширЯли  отверстие, вслушиваЯсь в
каждый звук,  раздающийсЯ снаружи, но ничего особенного  не  слышали,  кроме
редких ночных разрывов  снарЯдов и мин и  постоЯнного, не прекращающегосЯ ни
днем, ни ночью треска выстрелов.
     ‘мерть отошла от них,  но была совсем рЯдом, а они были  беззащитны,  и
первое,  что нужно  было  сделать,  -  вооружитьсЯ  хоть  чем-нибудь,  чтобы
по-глупому не попасть  в плен и  не  стоЯть беспомощно перед смеющимисЯ  над
ними "белокурыми бестиЯми".
     Ђлексей высунул наружу голову. Ќебо над городом полыхало и дымилось,  и
где-то совсем рЯдом  раздавались чужие довольные голоса, слышалось пиликанье
губной гармошки. ‘низу его подтолкнул ‘ашка,  и Ђлексей выбралсЯ наверх. Џод
рукой что-то блеснуло, он жадно обхватил пальцами грани винтовочного штыка.
     Ћни лежали, прижавшись к обломкам стены, и шепотом решали, как им быть.
     €  влево и  вправо  от них  шел  бой,  так что  нечего  было  и  думать
пробратьсЯ через боевые порЯдки немцев к своим. ЋставалсЯ только один путь -
к ‚олге.  ‚рЯд ли фашисты  очень уж строго охранЯют подходы к  реке со своей
стороны  - от кого  им  их охранЯть? Ђ прочную передовую  линию на берегу им
было просто некогда еще создать. ќто было как раз на руку: ночь и  ликование
немцев по поводу выхода  к  великой русской реке, к которой так стремилсЯ их
фюpep,  и  вот  они выполнили  приказ своего  вождЯ, они пьют  из нее  воду,
зачерпываЯ боевыми шлемами тевтонов.  Џравда, вышли они к ‚олге  на довольно
узкой полосе, но они думали, что это только начало.  ‚  известном смысле они
были правы, хотЯ сами об этом и не догадывались.
     Ђлексей обмотал  штык оторванным  рукавом  гимнастерки,  сделав подобие
рукоЯтки. ќто,  конечно, было безумием - идти с  голыми руками триста метров
до реки через немцев, но другого выхода не было.
     Џервым шел  ‘ашка, за  ним, поддерживаЯ  ‘еменова за здоровую руку, шел
Ђлексей.
     ЂлексеЯ наполнЯло странное  ощущение чужой жизни вокруг, похожее на то,
когда он выходил из окружениЯ  год назад, примерно в это же времЯ,  но тогда
оно  было  не таким  острым, это ощущение,  - тогда он шел днем, с десЯтками
своих,  а  сейчас  их было только  трое, и они  шли фактически по  открытому
пространству,  небольшому  куску земли,  нашпигованному войсками  и техникой
немцев.
     ‘лева  послышались  голоса  и  шум   приминаемого  сапогами  кирпичного
крошева.  Ћни  залегли за углом разрушенной стены.  ‘еменов  упал  неловко и
скрипнул зубами от боли. ќтот скрип можно было услышать только совсем рЯдом,
но они затаили дыхание.
     Ќемцы - их, судЯ по всему, было двое - должны были пройти почти рЯдом с
ними, но врЯд ли  они заметЯт их, если не начнут осматривать развалины, а по
ленивой  интонации   их  разговора  было  понЯтно,  что  они  не  собирались
заниматьсЯ таким бессмысленным делом.

     Ђлексей посмотрел  на ‘ашку. ’от показал  ему финку и  повел головой  в
сторону приближающихсЯ шагов. Ђлексей кивнул и стиснул в руке штык.
     ‘ашкин немец не успел закричать.
     Ђлексей ударил штыком, но острие попало то ли в пуговицу мундира, то ли
в медаль и скользнуло в  сторону, его немец ахнул, но не закричал, мгновенно
оценив свое положение  и то, что его жизнь этот  крик  не  спасет,  и ударил
ЂлексеЯ  кулаком  в  лицо,  но тот  устоЯл  и вцепилсЯ в  его горло  мертвой
хваткой. ‘еменов тихо вскрикнул:
     - ‘аша!
     ‘ашка, снимавший с убитого автомат, обернулсЯ и недолго думаЯ дал пинка
немцу, который удивленно крЯкнул,  невольно повернул лицо к новой опасности,
и ‘ашка ударил его автоматом.
     ‘  минуту они стоЯли,  приходЯ  в себЯ и прислушиваЯсь, потом  оттащили
немцев в сторону, чтобы их нашли как  можно позже, и снова стали пробиратьсЯ
к реке.
     Ќаконец,   среди  запахов  гари  и   смерти  им   показалось,  что  они
почувствовали  свежий, чуть  отдающий  тиной запах реки,  и  впереди и внизу
блеснуло что-то большое и черное.
     “вЯзаЯ  в  песке,  они  подползли к  ‚олге и, ни  о чем не помнЯ  в эти
мгновениЯ, опустив лица в катЯщуюсЯ мимо реку, пили ее прохладную воду.
     Џорвав свою  одежду,  они  свЯзали несколько  бревен и, привЯзав к  ним
поЯсными ремнЯми ‘еменова, оттолкнулись от берега.
     —ем  дальше  они  плыли,  тем  Яснее  понимали,  что  вода  в  ‚олге не
прохладнаЯ,  а  холоднаЯ,  у  них уже  зуб  на зуб не попадал, а  ‘еменов от
испытанной  и испытываемой боли, от холода  потерЯл сознание  и  безжизненно
лежал на плотике. ‘ашка подложил  ему  под  голову свои сапоги, чтобы  он не
захлебнулсЯ.
     Њогучее волжское течение сносило  их  в сторону. Ђлексею казалось,  что
они плывут уже  многие часы, он  машинально греб правой рукой, и на него все
больше накатывало какое-то отупение, в котором соединились усталость и голод
с переохлаждением в осенней реке, и  он не заметил, как оторвалсЯ от  плота.
Ћбнаружив, что плывет один,  он  хотел было крикнуть, но не стал  - у ‘ашки,
тЯнувшего сейчас бревна с  привЯзанным ‘еменовым, сил не больше, чем у него,
и он не имел права просить помощи. ‘жав зубы и трезвеЯ от опасности, Ђлексей
из последних сил поплыл туда, где должен был быть берег.
     ‚ЯзкаЯ  и упругаЯ вода тЯжело  поддавалась  взмахам  его рук и с каждым
взмахом он все меньше верил, что выплывет.
     Ћн не  заметил, когда начало  светлеть  небо, но  вдруг  берег оказалсЯ
совсем рЯдом, и он  ощутил под ногами легкий,  как тополиный пух, песок, ему
показалось,  что  он  сейчас   может  выбежать  на  берег,  но  как   только
скатывающаЯсЯ вода с плеском отпустила его, он тут же  снова рухнул в нее и,
захлебываЯсь,  пополз по дну. “ него давно уже не было  сил, и он сам не мог
бы объЯснить, как он плыл  под конец, но сейчас  силы оставили его вовсе, и,
медленно рухнув у речного плеса, он потерЯл сознание.
     Ћн пришел в  себЯ  оттого,  что почувствовал кого-то рЯдом с собой.  Ћн
дернул  пальцами,  забыв, что  автомат  лежит на дне реки,  увидел над собой
опасливо-настороженное молодое лицо бойца и успокоилсЯ.
     …го заметили  с  береговой  зенитной  батареи.  Џосланным  за  ним двум
бойцам, в недоумении стоЯщим сейчас около него, он казалсЯ каким-то странным
и необыкновенным пришельцем из другого мира.
     Ћн  улыбнулсЯ  и  прошептал,  думаЯ,  что  говорит  громко и  его могут
слышать:
     - ‘ашка?.. ‘еменов?..