        Ќиколай ‘тарилов. ‘амый трудный день

---------------------------------------------------------------
     &copy; Copyright Ќиколай ‘тарилов
     Email: nicstar@online.ru
     WWW: http//webcenter.ru/~nicstar/ і http//webcenter.ru/~nicstar/
     Date: 08 Oct 2001
---------------------------------------------------------------

                                  Џовесть

        1

     ‘талинград  уже не горел, он трудно,  тЯжело дымил  - гореть в нем было
уже нечему, разве что вступающим в бой танкам.
     ‚ымазанное  копотью,  взлетающей вверх  от  горЯщей  ‚олги,  в  которую
вылилась нефть из разбомбленных немцами хранилищ, а в просветах Ярко-голубое
небо бесстрастно смотрело на умирающих в смертельной схватке людей.
     ‘тоЯла  прекраснаЯ  погода  -  не по-сентЯбрьски  сильное солнце  жарко
светило  на  землю, и  от этого  проклЯтого  солнца  быстро гноились  раны и
пересыхало во рту.
     Ћт  каменной  пыли, шуршащей  под ногами и ложащейсЯ серым  налетом  на
губы, некуда было  детьсЯ, и единственное, что тут  можно было сделать,  так
это не  замечать ее, как будто она и не скрипит на зубах и не встает колом в
горле.
     ‘тарший  лейтенант   Ђлексей   Ќикольский,   вот   уже   второй   месЯц
командовавший ротой - сначала в степЯх под ‘талинградом,  а теперь  в  самом
городе, - думал, пережидаЯ очередной артналет немцев, лежа на битом кирпиче,
о том, какой  молодец его  ординарец ‘ашка, что  притащил ему  два днЯ назад
крепкие  сапоги  (наверное, снЯл  с убитого  немецкого  офицера)  взамен его
старых, сгоревших на горЯчих и острых здешних камнЯх.
     Ђлексей уже второй час искал  в развалинах штаб своего батальона, а его
нигде не было, и он уже начал подумывать  о том,  что напрасно терЯет времЯ:
нет штаба.  Њожет быть, комбат перенес его  в другое место,  а  может  быть,
лежит  он  в полном составе у него под ногами, хотЯ  бы  вот в этом подвале,
заваленном глыбами расколотых стен.
     ‘ейчас, когда Ђлексей  не был в  привычной обстановке последних недель,
так  как  не  делал  того, к  чему привык и что  уже стало его новой жизнью,
потому что другой жизни у него сейчас не было и  не  могло быть - не отдавал
приказы, не стрелЯл из пулемета, заменЯЯ раненых, не поднимал бойцов в атаку
- в голову ему начали  лезть всЯкие неприЯтные и суеверные мысли о том, что,
пожалуй, не  следовало  надевать  на  себЯ  сапоги,  снЯтые с  убитого.  Ћн,
собственно, и не  снимал  их и даже  не  мог быть  уверен, что  они  снЯты с
убитого, но где  еще мог ‘ашка достать в этом городе - вернее, в том, что не
по инерции,  а сознательно,  несмотрЯ на то, что  города уже  не  было (были
дымЯщиесЯ  развалины  и  скелеты домов),  называлось городом ‘талинградом  -
ношеные,  но еще совсем крепкие  сапоги?  Ќа вопросы  ординарец  улыбалсЯ  и
терпеливо  рассказывал, как  встретил  солдата, потерЯвшего  после  контузии
винтовку, и поменЯл у него сапоги на трофейный автомат. Ќа вопрос, не стыдно
ли ему, что оставил человека босым, он пожимал плечами. ‘ашка врал хорошо, с
энтузиазмом,  но Ђлексей видел,  что это немецкие  офицерские  сапоги и  всЯ
историЯ  с  пехотинцем   выдумана   ‘ашкой,  знавшим  брезгливость  молодого
лейтенанта.
     Ђлексею не хотелось  бессмысленно погибнуть в этих  поисках, и он решил
возвращатьсЯ в роту - может  быть, комбат сам уже  прислал им  свЯзного.  ‚о
всЯком случае, подумал он, если свЯзного  нет и не  будет в  ближайшие часы,
придетсЯ послать  бойца искать  штаб  батальона или хоть  какой-нибудь штаб.
Њимоходом  он пожалел,  что сразу не послал свЯзного искать  штаб батальона,
забыв, что не мог заранее знать о том, что не найдет его на прежнем месте.
     Љамни врезались в грудь,  сверху сыпались осколки, и  при ударе в спину
поднЯтого взрывом камнЯ в первое мгновение сжималось сердце - ведь  это  мог
быть  осколок, страшный, ощеренный зазубринами как пасть акулы,  похожий  на
те,  которые в первые дни войны  он часто поднимал с  земли  еще горЯчими  и
никак не мог привыкнуть к мысли, что этот кусок металла предназначен убить и
выполнЯет  свое  предназначение,  рвет  чье-то  тело,  тихо  прошелестев   в
предсмертной тишине,  и человек, тот, которого двадцать лет  назад  родила в
муках  женщина, а потом  за эти двадцать лет положила столько труда и забот,
чтобы   его  вырастить  и  воспитать,  умирает,  и  все.  Ћн  давно  уже  не
интересовалсЯ ни в кого не попавшими, не выполнившими своего  предназначениЯ
осколками,  но  привыкнуть и сейчас не  привык, только все  это отодвинулось
куда-то, все эти мысли.
     Ђлексей  махнул  рукой  ‘ашке,  и  они  двинулись   к  развалинам,  где
закрепилась его рота. Џока они добирались, уже начало темнеть.
     Њладший лейтенант  ‘ырцов, ставший  вчера его заместителем,  подошел  к
нему, шепотом сказал:
     - ‘вЯзной принес приказ из штаба батальона - нашей роте занЯть дом.
     ‘ырцов не сказал, какой дом, но Ђлексей сразу понЯл, о каком доме может
идти речь.
     - ѓде? - Ђлексей протЯнул руку.
     ‘ырцов  торопливо,  как  будто  считаЯ,  что  совершил  непростительную
оплошность, полез в полевую сумку.
     Ђлексей  с невольной  -  и  хорошо,  что неприметной  в темноте,  а  то
обидитсЯ - улыбкой  наблюдал за лейтенантом. €з пополнениЯ, прибывшего  в их
батальон две недели  назад, из  семи лейтенантов  остались в живых трое. ќто
было вчера. Ђ сколько останетсЯ сегоднЯ к вечеру? „ве недели...
     Ћни почти ровесники, но Ђлексей воюет уже восемь месЯцев... восемь лет,
всю жизнь и даже не одну жизнь - если бы новаЯ жизнь начиналась после каждой
смерти,  пролетевшей совсем рЯдом, так, что  волосы, захваченные поднЯтым ею
ветром, тЯнулись  ей  вслед.  ЏЯть месЯцев с начала  войны  -  6 декабрЯ его
ранило на €стре,  когда  он  переплыл ее на  бревне  и,  выскочив на  землю,
побежал   вперед,  еще  ничего  не  видЯ   перед  собой,  кроме   свинцовой,
пульсирующей перед глазами,  перемешанной с осколками льда  воды, а шинель и
все, что. было на нем, быстро покрывалось коркой льда, а  он бежал, стрелЯл,
пока  его не толкнуло в ногу  и что-то теплое и  неприЯтное потекло по ноге.
Џотом госпиталь и  тишина  белых палат  была как бы сама по себе,  и в  ней,
словно в другом измерении, стоны и крики раненых, потом училище с ускоренным
курсом, который оказалсЯ  слишком  медленным длЯ войны,  и через  год  после
начала войны он начал свою войну во второй раз. € сразу, как в сорок первом,
попал в самое пекло.


        2    

     „ва месЯца назад, в июле сорок второго, вокруг него была донскаЯ степь,
уже начавшаЯ выгорать и желтеть.
     Ђлексей, командовавший  тогда  взводом,  стоЯл  в окопе и смотрел,  как
начинаетсЯ немецкаЯ танковаЯ атака.
     ‘начала на горизонте поЯвлЯютсЯ дымки  пыли, похожие на те, что бывают,
когда  бросишь  камешек  на пыльную дорогу,  очень смешные и безобидные, они
вьютсЯ, вьютсЯ над землей, но  не поднимаютсЯ  высоко,  а потом видишь в них
танки и понимаешь, что это  идут танки, и понимаешь, что эти танки не просто
идут, а идут на тебЯ,  и  землЯ начинает дрожать, и становитсЯ слышен грохот
железа, и эта пыль начинает лезть в глаза  и в горло,  и так хочетсЯ вылезти
из  окопа  и  бежать  по  широкой,   заканчивающейсЯ  вдали,  на  горизонте,
голубоватым ободком, как  на большом блюдце,  степи.  Љогда видишь  клыки на
лобовой броне танков, всегда почему-то кажетсЯ не только что надо бежать, но
и что  сможешь убежать, хотЯ одновременно разумом понимаешь, что это глупо и
невозможно.
     „ве  полковые  пушчонки  похлопывали  не  страшно  и  почти   бесшумно,
неслышные в  рокоте моторов и разрывах снарЯдов, но  два танка они  все-таки
подожгли, а третьему разбили гусеницу, и он беспомощно завертелсЯ, напоминаЯ
издали сломанную детскую игрушку.
     Ћдно  орудие  накрыло прЯмым попаданием,  и  только изогнувшийсЯ  ствол
осталсЯ  торчать,  как  рука  мертвеца.  ‚торое  продолжало  стрелЯть,  пока
зашедший  сбоку немецкий танк не смЯл его. ‚ это же времЯ с фронта  на окопы
пошли остальные танки.
     Љогда  они  шли  по  степи,  Ђлексей  насчитал  девЯтнадцать  штук,  но
одновременно на линию окопов вышло меньше - считать их было уже  некогда, он
успел только окинуть их взглЯдом, и ему показалось, что танков около десЯти.
Ћстальные были на подходе.
     Ћдин шел на  позиции его взвода. Ќемцу приходилось сейчас взбиратьсЯ на
пологий холм, близко к вершине которого сидел взвод ЂлексеЯ, и шел он не так
уж и быстро - если бы можно было посмотреть  со стороны  и представить себе,
здесь  и  сейчас,  какого-нибудь  "стороннего"   наблюдателЯ,  -  километров
пЯтнадцать в час, то есть всего раза в три быстрее идущего  пешком человека,
но  глаза  наблюдавших за  нею  людей  стальнаЯ махина  наполнЯла  ощущением
стремительного продвижениЯ к ним, потому что каждый из них понимал, а вернее
в  этот момент интуитивно чувствовал,  что это приближаетсЯ почти  осЯзаемаЯ
смерть  и,  возможно,  сейчас  проносЯтсЯ  последние  мгновениЯ  его  жизни.
Џоневоле покажетсЯ, что все вдруг убыстрилось и завертелось в бешеном темпе.
     Ђлексей  прислонил  к  стенке окопа  винтовку  так,  чтобы  в  дуло  не
насыпалась землЯ, и взЯл из Ящика бутылку с горючей смесью.
     Ћн  видел, как  в  танки летели  гранаты и  бутылки,  но  знал, что это
бессмысленно - кидать гранату издалека или бутылку в лоб танку,  он и сам  в
начале  войны грешил  этим, но  потом  убедилсЯ, что  самое большее, что так
можно сделать - при удачном стечении обстоЯтельств  - это разбить гусеницу у
танка, а бутылка  скорее  всего вообще не причинит никакого вреда, даже если
попадет в смотровую щель. „лЯ пехоты у танка есть только одно уЯзвимое место
- решетка мотора, но она  находитсЯ сзади, и поэтому танк надо пропустить, и
если он пройдет через  окоп, и если танкисту не придет  в голову nримЯть его
гусеницами, и если тебЯ не завалит землей и не перемелет гусеницами, считай,
что ты победил.
     ‚ своем  взводе Ђлексей не раз и не два подробно объЯснЯл  бойцам,  как
боротьсЯ с танками, но он знал, что его  объЯснениЯ - это только  правильные
слова, а вот выдержат ли ребЯта, многие из которых  еще и в глаза не  видели
танков, он не был уверен и даже был готов к этому.
     Љогда "их" танк  еще только начал  вползать на высоту, стоЯвший в окопе
через пЯть человек от него Њирошкин не  выдержал и  сделал то, что  хотелось
сделать  всем  и что все  сдерживали  в себе. ’русость молодого  бойца могла
привести к цепной реакции, и хотЯ Ђлексей был уверен, что бывалые солдаты не
побегут, но кто знает? - в первые  месЯцы войны он видел всЯкое, да и за эти
три  недели  насмотрелсЯ.  Ќужно было подавить  панику  в зародыше.  Ђлексей
закричал: "Ќазад! “бью!" - и бросилсЯ к  солдату, но  не успел: Њирошкина за
ноги стЯнули с бруствера, и, сваленный наземь кулаком сержанта Џрибылова, он
теперь лежал, нелепо разбросав ноги, ошалело поводЯ широко открытыми глазами
и тЯжело дыша.
     Ќекогда было  проводить беседу и в трибунал  посылать,  и говорить было
некогда. Ђлексей наклонилсЯ и сказал Њирошкину в лицо коротко и тЯжело:
     - Љровью смоешь.
     Њирошкин   судорожно   попыталсЯ   отодвинутьсЯ   от   лейтенанта,   но
отодвигатьсЯ было некуда, и он только вжалсЯ в  стенку окопа так, что сверху
тонкой струйкой пополз светло-желтый, высохший на солнце песок.
     Ѓросив Џрибылову: "‘ержант, займитесь бойцом", Ђлексей вернулсЯ на свое
место и передал по цепи:
     - Џропускать танки! Ѓить по моторам! Ћтсекать пехоту!
     Џоглощенный приближением танка, он все же краем глаза видел как сержант
рывком поставил на ноги Њирошкина и сунул ему в руку гранату.
     —ерный раздвоенный крест, чуть  колеблЯсь  в струЯщемсЯ к небу  знойном
воздухе,  приближалсЯ, и Ђлексею казалось,  что этот символ смерти растет не
вне его, а в самых его глазах и вонзаетсЯ в них своими острыми углами.
     ’анк  был уже  совсем близко,  так  близко, что был  виден  рваный след
срикошетившего  на  броне  снарЯда,  сорвавшего  краску и  вырвавшего  кусок
металла из тела этого зверЯ.
     ’анк  вздыбливалсЯ,  вползаЯ  все выше, и сектор обстрела его  пулемета
оказалсЯ над линией окопов.
     Ђлексей  встал на правое колено на дно окопа  и напрЯг тело  длЯ рывка,
сжимаЯ в руке бутылку.  Ћн еще видел,  как  засуетились  бойцы, или  это ему
показалось, а через бруствер уже перевесилась облепленнаЯ землей и блестЯщаЯ
на стыках, быстро двигающаЯсЯ куда-то вверх гусеница, и он перестал что-либо
видеть и воспринимать,  кроме черной массы танка, отгородившего от него мир.
Ћн не слышал  криков солдат,  на голову и за  воротник  гимнастерки сыпалась
землЯ,  вонь  бензино-маслЯной  гари наполнила  легкие, и, несмотрЯ  на  всю
нелепость этого, ему почудилось в этом  запахе что-то специфически немецкое,
вражеское,  что  так  пахло  от тех  немцев,  которых  он видел  близко -  в
рукопашной две недели назад у колодца на степной дороге, у деревни, названиЯ
которой он так и не узнал, он увидел, как проседает и дает трещины землЯ, он
понЯл,  что  сейчас умрет, и  закричал  от ненависти и злости,  что  ему  не
удастсЯ поджечь этот танк, который  сейчас  раздавит его; мелькнули гусеницы
уходЯщего танка, и обрезавшаЯ все тишина на мгновение заполнила его мозг, но
сразу он  услышал удалЯющеесЯ рычание мотора,  и его готовое к  прыжку  тело
само рванулось вверх, на бруствер, и он,  с пронзительной  Ясностью ощущаЯ в
себе уверенность  того, что непременно  попадет,  метнул бутылку  с  горючей
смесью.
     Ѓежавшие  метрах  в  ста за танками автоматчики поливали окопы длинными
очередЯми,  то и дело наклонЯЯсь к своим коротким и широким  голенищам сапог
за новыми магазинами.
     Џули веером просвистели у него над головой, но, прежде чем броситьсЯ  в
окоп за винтовкой, Ђлексей успел увидеть, как бесшумно исчезла бутылка, а на
ее месте мЯгко и нехотЯ поднЯлись невысокие и слабые Языки пламени, и еще он
успел увидеть, как брошеннаЯ  кем-то другим бутылка ударила в  боковую броню
танка, и понЯл, что дело сделано.
     …го взвод уже вел огонь по  автоматчикам, и Ђлексей снова  повернулсЯ к
танку.  ’от горел  Ярко и мощно,  вздувалась пузырЯми  и лопалась краска, из
башенного люка вылез один танкист - наверное, командир, он как раз спрыгивал
с гусеницы на землю, а  из того  же люка уже высунулсЯ по поЯс второй немец.
Ђлексей  застрелил обоих, и второй  фашист  так и осталсЯ  висеть на  башне,
свесившись вниз головой, как трЯпичнаЯ кукла.
     Ѓольше из танка никто не успел выйти - взорвалсЯ боезапас, и подкинутаЯ
чудовищной  силы взрывом  башнЯ  вместе с мертвым и, как показалось Ђлексею,
взмахнувшим руками танкистом, отлетела в сторону.
     Ћни отбили  эту атаку. ‘емь танковых костров осталось гореть на высоте,
остальные танки отступили.
     ‘колько  осталось после  этого боЯ  от полка,  от батальона? Ђлексей не
знал, но интуициЯ  повоевавшего человека говорила  ему по едва заметным пока
признакам,  что  потери у них  очень тЯжелые,  тЯжелее,  чем  в его  взводе,
оказавшемсЯ чуть в стороне от остриЯ немецкой атаки - из восемнадцати бойцов
он потерЯл  только  троих  убитыми и, четверых  ранеными,  причем двое  были
ранены,  по видимости, легко - оглушенный разрывом Њирошкин мотал  головой и
пыталсЯ вычистить  из  ушей несуществующие затычки,  не  сообразив  еще, что
получил контузию.
     ‚ этот день немцы больше не наступали. Ќочь прошла обычно и  спокойно -
светЯщиесЯ пулеметные трассы летели с немецких позиций,  но наши окопы почти
не отвечали, берегли патроны на завтрашний день - тогда немцы еще не воевали
по ночам, тогда они еще воевали по расписанию.
     Ђлексей догадывалсЯ,  что скорее  всего фрицы больше  не  полезут на их
высоту -  перенесут направление своего главного удара куда-нибудь в сторону,
где  позиции нашей обороны слабее или  вообще нет сплошной обороны, где-то в
стыке дивизий или армий,  но  могло случитьсЯ, что  они опЯть  попрут в лоб,
предугадать навернЯка это было, конечно, нельзЯ, и если будет еще одна такаЯ
атака - здесь мало кто останетсЯ в живых.
     Hо утром  все  произошло не  так, как думал  Ђлексей. Ќа  рассвете  его
разбудил странно знакомый  гул, как будто рой пчел вдруг залетал  у его уха.
Ћн увидел, как на горизонте  поЯвились черные и  какие-то  острые мошки. Ћни
быстро  приближались, вырастаЯ  в большебрюхие "ћ-87", и он  понЯл,  что  им
предстоит.
     Љто-то закричал: "‚оздух!" - а  рЯдом кто-то  с  горьким, задавленным и
нервным смешком сказал:
     - "Њузыканты" идут, целый оркестр. ‘ейчас они нам сыграют фугу Ѓаха.
     Ђлексей  узнал  голос  Љошелева,  своего  землЯка,  москвича,  студента
консерватории, но чему именно он там  училсЯ, Ђлексей  не знал, знал только,
что осенью  сорок первого он пришел в  ополчение,  вернутьсЯ в консерваторию
после  победы под Њосквой  отказалсЯ и теперь стоЯл рЯдом  с ним в окопе под
‘талинградом.
     ‚  том,  как  это было  сказано  про фугу  Ѓаха,  Ђлексей  почувствовал
ненависть  музыканта  ко  всему  немецкому,  даже  к  своей музыке, и  хотел
сказать: "Џри чем тут Ѓах, Љошелев? Ќе надо путать", но не сказал ничего, он
знал, что такое  фуга, но еще лучше знал, что  через полчаса от остатков  их
полка  не останетсЯ и  половины, а  потом то, что останетсЯ,  будут  утюжить
немецкие  танки, а немецкие автоматчики будут добивать тех, кто  еще и после
этого останетсЯ.
     Ђлексей схватил горстЯми  землю с бруствера  и сжал до боли в суставах,
чтобы  не  сорвать  злую беспомощность  на каркающем Љошелеве.  "€нтеллигент
вшивый",  - со злостью  про  себЯ  выругалсЯ  он,  хотЯ  был  точно таким же
интеллигентом, и крикнул:
     - ‘ивашкин, "дегтЯрЯ" сюда!
     ‘ивашкин принес пулемет,  второй номер, ЂлЯбин, тащил за  ним  запасные
диски.
     Ђлексей проверил пулемет и поставил его на бруствер почти вертикально к
небу.
     Ћн  стрелЯл по  "юнкерсам",  пока взрывной волной его не бросило на дно
окопа,  а пулемет легко и чуждо вывернулсЯ из рук, ударил прикладом  в лицо,
сверху  посыпалась землЯ, и все поплыло,  потемнело. и  как  будто зазвонили
какие-то колокола очень близко, почти рЯдом...
     -’оварищ лейтенант, товарищ лейтенант!..

     Ђлексей почувствовал,  как его трЯсут, и понЯл,  что голос знакомый. Ћн
открыл засыпанные землей глаза и увидел над собой лицо Џрибылова.
     -  —то...  что?  -  Ђлексей неожиданно  дли  себЯ  захрипел,  xoтЯ  ему
почему-то казалось, что он сможет говорить.
     ‘ержант приподнЯл его  и  прислонил спиной к стенке окопа.  ‹ицо его  с
пушистыми  светлыми усами под красиво очерченным носом не было тем спокойным
и  надежным,  каким  привык  его  видеть Ђлексей.  ‚место  обычной  мужицкой
уверенности на нем сейчас была Явственно написана тревога.
          - Ћтступаем, отступаем, товарищ лейтенант!
     - Љак отступаем? ’ы что, Џрибылов, приказа наркома не знаешь? „а Я...
     -  „а что там "Я"! ‚ы посмотрите  вокруг, товарищ  лейтенант! - крикнул
Џрибылов.
     ‘ тупой неизбежностью смерти  опЯть наползали танки. "Џочему  они опЯть
идут?"  - со странным спокойствием подумал  Ђлексей, как будто они шли не на
него.  ‚зглЯдом он быстро  охватил позиции  -  все  они были изуродованы  до
неузнаваемости, изрыты воронками бомб. Љто-то где-то шевелилсЯ, но Ясно было
сразу,  что та горсть  людей, котораЯ осталась от полка после бомбежки - без
артиллерии и Џ’ђ, с одними винтовками и гранатами, - не сможет  продержатьсЯ
даже до  темноты. Ќадо было  умирать.  "‚от и  конец моей войне", -  подумал
Ђлексей.
     - ’ы что, сержант, контуженный? €ли ополоумел от бомбежки? Људа это  ты
отступать собралсЯ от танков  днем,  по  чистому полю?  ‘тыдно,  ведь ты  не
первый день воюешь.
     Ќесколько  смущенный  и  почти  выведенный  из  прежнего  лихорадочного
состоЯниЯ словами ЂлексеЯ, Џрибылов кивнул в сторону и спросил:
     - Ђ эти?
     Ђлексей оглЯнулсЯ - несколько серых согнутых фигурок удалЯлись с высоты
в сторону ‘талинграда.
     - ќти?  …сли мы сейчас отсюда драпанем - переутюжат и тех и этих, и нас
в том числе. †аль мне на  них  патроны  тратить, лучше еще хоть одного фрица
положить! „а, может, и помощь  подойдет -  ведь мы на  главном направлении к
‘талинграду, думаешь, командование этого не понимает?
     Ћт  обсуждениЯ  того, что  понимает  и  чего  не понимает командование,
сержант  уклонилсЯ, но  проворчал,  машинально снарЯжаЯ гранаты  и  глЯдЯ  в
сторону немецких танков:
     - „а, придет она, держи карман шире.
     Ђлексей  руками  откапывал  засыпанный пулемет. Ћн отбрасывал  горстЯми
землю, и  у  него  дрожали пальцы от невольного  ожиданиЯ,  что  вот  сейчас
выглЯнет из земли ствол пулемета и окажетсЯ погнутым или пробитым осколком -
и  будет он  тогда сидеть тут и ждать немцев почти как голый: винтовки своей
он вообще не видел - так  ее хорошо тут завалило. Џравда, кое-где торчали из
земли дула и приклады винтовок, и ему почему-то показалось, что одну из них,
с  примкнутым зачем-то штыком,  держит там, под  землей, в оцепеневших руках
убитый  боец. Њожет,  это было и не  так,  но ему почему-то пришла в  голову
такаЯ мимолетнаЯ мысль, пока он раскапывал пулемет.
     Ќикаких  повреждений, кроме царапин, на пулемете не было,  только ствол
был  так заполнен землей,  как будто второй  номер  старательно набивал ее в
дуло  шомполом. Ќадо было  прочистить ствол, и  сделать это надо было  очень
быстро. Ђлексей положил руки на пулемет, но  так и застыл, сжимаЯ сведенными
пальцами ствольную коробку и приклад.
     ‘о свирепым, ни  с чем  не  сравнимым и радостно знакомым  воем ударили
"катюши".
     Џрибылов  вертел  головой,  и  зрачки  его  зеленых  глаз  сузились  от
непониманиЯ - что это? как? почему?  откуда? Ќеужели не  придетсЯ здесь, вот
сейчас умереть и остатьсЯ, раскинув руки, как вон тот парень на бруствере?
     Ђлексей,  ориентируЯсь по звуку, заметил  во времЯ  второго  залпа, что
"катюши" бьют. из балки, примерно в километре от них.
     ЏламЯ  от взрывов, смешанное  с  землей  и дымом, заслонило  полнеба, и
драпануть пришлось  немцам,  оставив перед их высотой еще несколько подбитых
танков.
     —то  это было, откуда  поЯвились эти  негаданные  гвардейские минометы?
‘лучайно они оказались рЯдом именно с позициЯми  их полка и в нужную минуту,
или командарм  предусмотрел  такой оборот  событий,  или  все это  произошло
как-то иначе - Ђлексей не знал, но они  получили передышку, а вечером пришел
приказ,  и всю ночь они отходили к городу и после получасового отдыха, когда
каждый поел то, что у него было в вещмешке или кармане, начали окапыватьсЯ.
     ‘ераЯ тонкаЯ пыль  оседала на  лицах,  на гимнастерках, на волосах, она
забивала горло, а воды не было.
     Ђлексей копал наравне со всеми. Ћн втыкал штык  лопаты в засохшую землю
донской степи, с  хрустом прорезаЯ  лезвием  стебли  ковылЯ -  единственного
растениЯ, выдерживающего эту жару, хотЯ  и он  уже гнулсЯ к земле в надежде,
наверно, найти поблизости от нее хоть немного прохлады.
     ќтой  ночью  комполка  •лебников,  обходивший   позиции,  назначил  его
командиром роты. ‚ распорЯжении ЂлексеЯ осталось семь человек - те, с кем он
отходил, а позицию им отвели как полнокровной роте, но он, конечно, ни слова
не сказал  комполка, это было бы просто глупо,  да и  не нужно. —то тот  мог
ответить?  ‚едь ему  тоже дали участок длЯ полка, а не длЯ того, что от него
осталось, и винить тут было некого - что делать комдиву или командарму, если
они должны перекрыть путь  немцам, а чем?  Ђ хоть собой -  так сейчас  стоит
вопрос.
     •лебников торопливо проговаривал то,  что Ђлексей должен теперь делать,
лицо его в  сером свете начинающегосЯ летнего утра, которое обещало такой же
Яркий  и солнечный день,  как вчера,  будь он неладен,  припорошенное  серой
пылью,  было смертельно усталым. Ћн  кивнул  на прощание и, сказав:  "„авай,
лейтенант, командуй", ушел.  Ђлексей проследил за  ним взглЯдом и увидел как
он подошел  к группе  отходЯщих  бойцов  и  что-то сказал  им  - они  нехотЯ
остановились, потом  зашагали в сторону  его  роты,  и он  понЯл, что в роте
будет столько бойцов, сколько он сам соберет...

        3

     Ђлексей кончил читать приказ и передал его ‘ырцову, терпеливо стоЯвшему
рЯдом все это времЯ.
     ЋгромнаЯ  "катюша",  сделаннаЯ  из  гильзы  стопЯтидесЯтимиллиметрового
снарЯда,  освещала  шатающимсЯ, слабым  светом середину  подвала.  “ стен на
шинелЯх  лежали  раненые, и плавной  тенью  от  одного к другому  переходила
санинструктор ‚ера.
     Ћстрозубый скелет дома, который его роте,  уже несколько раз за эти два
месЯца  пополненной, было приказано - во что  бы то ни стало! - захватить до
завтрашнего  утра, одиноко возвышалсЯ среди развалин, и это делало их задачу
особенно трудной - здесь  не  обойтись  молодецкой атакой, да и вообще такие
атаки чаще  всего оставлЯли после  себЯ много трупов  и невыполненную боевую
задачу.
     Ќадо было  крепко  подумать, а  тактику уличных  боев,  к сожалению, на
ускоренных курсах им не  преподавали.  Ќо кое-чему  их  все-таки научили, и,
соединЯЯ это кое-что с опытом  первых месЯцев войны и с опытом трехнедельных
боев  в городе, он должен был что-то  придумать,  что-то такое, что сбережет
жизнь  многим его  бойцам, даcт  им возможность захватить  этот дом и  потом
брать за каждую свою жизнь как можно больше жизней фашистов.
     - Љак ваша рука, товарищ лейтенант?
     “ ‚еры было простое  русское лицо и фигура не  из  самых изЯщных,  да и
какаЯ, к  черту,  может быть фигура  у девушки, если на ней надеты галифе  и
кирзовые  сапоги,  но она была здесь единственной женского пола и длЯ бойцов
его  роты  была  самой  красивой  девушкой  на  свете,  а  самое  главное  -
единственной, которую им  осталось увидеть в этой  жизни,  и они если  и  не
понимали или не  хотели Ясно осознавать это, то  нутром чувствовали,  что им
отсюда не уйти,  хотЯ в то же времЯ  каждый надеЯлсЯ, что уж он-то останетсЯ
жив.  ’акова  человеческаЯ  природа  - не  может  человек  до  самого  конца
смиритьсЯ с  тем,  что убьют  и его, ну а если смирилсЯ,  это все  равно что
убит.
     -  ЏустЯки, ‚ера, - спокойно ответил Ђлексей,  потому что действительно
так думал, но тотчас же понЯл,  что мог обидеть ее  таким  ответом, ведь она
беспокоилась  за его болЯчку, а  получалось, что ее беспокойство - пустЯк, и
он добавил,  улыбаЯсь, хотЯ мысли его  сейчас  были  далеко  и  он хотел бы,
несмотрЯ  на все свое расположение к этой добросовестно и заботливо делающей
опасное и часто, наверное, неприЯтное ей дело - что же может быть приЯтного,
например, в осмотре  бойцов на вшивость - девушке, чтобы она поскорее отошла
от него, но  он не  хотел  и  не мог ее обидеть,  наоборот,  ей  нужна  была
поддержка, пусть самаЯ незначительнаЯ, та, которую он мог  ей сейчас дать  и
обЯзан был дать, - простое доброе слово.
     - Љлассно  ты менЯ перевЯзала. ‘колько уже повалЯлсЯ, а руки ни разу не
почувствовал, как будто она у менЯ целехонькаЯ.
     ‚ера грустно улыбнулась ему и, кивнув, отошла к раненым.
     Ћн  сказал неправду -  он отлично чувствовал  свою руку, когда  искал с
‘ашкой штаб батальона и падал  на месиво из  кирпича  и железа,  но и правда
была  в его словах - перевЯзка была сделана хорошо, плотно и  в то  же времЯ
так,  что  не  ощущалась  на  руке,  и если  бы  не  было нужды особенно  ее
беспокоить,  то рука и впрЯмь  была  бы как  здороваЯ. …го царапнуло сегоднЯ
утром,  обидно, что  не в бою, просто шальнаЯ пулЯ, но он легко  отделалсЯ -
дыркой  в  мЯсе, по  нынешним временам все равно что царапина  на коленке  в
полузабытое  времЯ  казаков-разбойников в таком  далеком сейчас детстве, что
даже и не веритсЯ, что оно когда-то у него было.
     Љогда ‚ера ушла, Ђлексей повернулсЯ к ‘ырцову:
     - €ван, надо разведать подходы к дому, пока темно.
     ‘ырцов с готовностью кивнул, и Ђлексей понЯл, что тот воспринЯл это как
приказ ему, и покачал головой:
     - Џойду Я.  Ќе обижайсЯ, но это такое,  дело, которое  Я никому не имею
права передоверить.
     - Њожно послать разведчиков.
     -   Њожно,  -  согласилсЯ  Ђлексей.  Ћн  и  сам  решил,  что  пойдет  с
разведчиками, но сейчас сделал вид, что это ‘ырцов навел  его на  эту мысль.
Ћн хотел, чтобы лейтенант постоЯнно  ощущал  свою нужность и чувствовал себЯ
уверенно, если вдруг ему придетсЯ заменить его, ЂлексеЯ...
     - ”омин, ‹Яхов! - позвал ‘ырцов.
     Ћни подошли  быстро,  почти сразу,  оба  плотные, невысокого  роста,  с
проворными  движениЯми,  его  разведчики,  хотЯ  роте   разведчиков   и   не
полагалось, но раз они были нужны, они  должны были быть, и Ђлексей  отбирал
их сам из тех, что покрепче и посообразительней.
     - „окументы, флЯги и что там у вас еще есть гремЯщего - оставить.
     Ђлексей сказал им то, что было уже много раз сказано прежде,  но он все
же каждый раз  говорил это вновь, знаЯ, что из-за таких мелочей гибнут люди.
Џравда, о том,  чтобы они  взЯли с собой побольше гранат, он не  сказал, это
они и  так знали, у них это уже вошло в кровь -  в  развалинах  гранаты были
основным оружием, "карманной артиллерией", как шутили солдаты.
     - ЋстанешьсЯ за  менЯ, -  сказал Ђлексей ‘ырцову.  - ‚  случае  чего...
"—ерт, зачем Я это  говорю?" - тут  же с досадой  подумал он и закончил: - ‚
общем, пока.  ‚ернемсЯ часа  через два, а ты помозгуй, как лучше взЯть  этот
дом.
     Ћни выскользнули из подвала по  разбитой, усыпанной  кирпичной  крошкой
лестнице,  полежали  немного,  ожидаЯ, когда глаза  привыкнут к темноте,  и,
согнувшись,  стали осторожно пробиратьсЯ к дому, занЯтому немцами. „ойдЯ  до
площади перед домом (так Ђлексей мысленно называл это пространство перед ним
- площадь, хотЯ не знал, была ли это действительно площадь,  сквер или часть
дороги; в  нагромождении развалин трудно было  разобрать,  чем  это  было  в
действительности  раньше, и  не верилось вообще,  что когда-то здесь  что-то
было  и  жили  люди),  они  легли,  и  Ђлексей  несколько  минут  напрЯженно
вглЯдывалсЯ  в  темноту. Ћн  сейчас  окончательно понЯл то, в чем  почти  не
сомневалсЯ и раньше - роте  не одолеть эту площадь засветло;  даже им втроем
сейчас,  ночью,  не  так-то  просто ползти по  ней  -  над  ними  ежеминутно
загорались  немецкие  ракеты,   и  немцы  длЯ  профилактики   при  их  свете
расстреливали из пулеметов каждый подозрительный бугорок. „а он, собственно,
потому и пополз сюда, что понимал невозможность этого броска днем и понимал,
что нужно искать что-то другое, потому что как бы там ни было, боевой приказ
должен был быть выполненным к шести ноль-ноль утра.
     - ”омин, ты  давай налево  и прикидывай, как  пойдут  бойцы,  запоминай
ориентиры, - вполголоса сказал Ђлексей разведчику (шепота его среди разрывов
ракет и  выстрелов  боец  просто не  расслышал бы),  а сам с ‹Яховым  пополз
направо.
     Ћн зацепилсЯ за какую-то торчащую из развалин  проволоку и никак не мог
отцепить от  нее  брюки. ЌервничаЯ,  сгорЯча попыталсЯ выдернуть ее  из кучи
обломков,  но  только поранил себе руку  - видно,  проволока  была длинной и
уходила далеко в глубину.
     ‹Яхов, уползший вперед, вернулсЯ  и, увидев в темноте какие-то странные
движениЯ лейтенанта, бросилсЯ на  помощь, подумав, наверно, что он с  кем-то
боретсЯ.  ‚ это времЯ  зажглась зеленаЯ ракета, и их шевелЯщиесЯ тени, может
быть,  заметил  немецкий  пулеметчик  - пули  веером  разметали  вокруг  них
кирпичную  труху, но скорее всего это была обычнаЯ  пристрелка,  и надо было
поскорее уползать с этого места.
     ЃросившийсЯ на помощь  командиру ‹Яхов  споткнулсЯ  и упал  на ЂлексеЯ,
который только что вырвалсЯ из проволочного капкана. Ќе было  бы счастьЯ, да
несчастье помогло - как  раз в этот момент  немец  выпустил в них пулеметную
очередь, и это  неожиданное падение  cпасло им  жизнь.  ”ейерверк  кирпичных
брызг ожег им лица, и все.
     - ’ы  что?!  -  зашипел  в  Ярости  Ђлексей,  выпутываЯсь из  обутых  в
тЯжеленные солдатские сапоги  ног ‹Яхова. Ћн  хорошо почувствовал  какие они
тЯжелые.
     ‹Яхов  смущенно молчал  и зачем-то  ерзал и ворочалсЯ  рЯдом с ним, как
будто медведь-шатун рыл себе Яму в снегу.
     Ќекогда здесь было выЯснЯть отношениЯ, поэтому Ђлексей быстро остыл  и,
коротко бросив: "‡а мной", молча пополз дальше.
     ЌесмотрЯ на  это происшествие в самом начале, их разведка удалась - они
добрались незамеченными почти до самых стен доме и также незаметно вернулись
назад, разведав подходы.
     Џолитрук ‡ахаров сел на Ящик рЯдом с Ђлексеем.
     - Ђлексей €ванович, Я понимаю, что сейчас, может быть, не самое удобное
времЯ длЯ такого разговора. -  Џолитрук  на  секунду  замолчал словно  бы  в
раздумье - продолжать или действительно сейчас не начинать свой разговор - и
продолжил: - Ќо дело в том, что...
     Ђлексей обеспокоенно посмотрел на ‡ахарова  - что могло случитьсЯ перед
самым началом такого важного боЯ?
     Џолитрук заметил этот взглЯд командира роты и улыбнулсЯ.
     - Ђлексей €ванович, дело в том, что у менЯ, - ‡ахаров положил ладонь на
свою брезентовую полевую сумку,  - здесь два  заЯвлениЯ  бойцов нашей роты с
просьбой принЯть в партию.
     Ђлексей  по-прежнему  не  понимал, длЯ чего  все это  рассказывает  ему
политрук, и нетерпеливо сказал:
     - ’ак, и что же?
     -  Ќе спешите, Ђлексей €ванович...  ’ак вот, мы с вами воюем вместе уже
третий  месЯц.  Ќа передовой этого  времени  больше  чем  достаточно,  чтобы
узнать,  что за человек  перед тобой.  ‚ общем,  Ђлексей  €ванович, если  вы
сочтете  нужным  обратитьсЯ ко мне,  Я  дам  вам рекомендацию  длЯ приема  а
партию, вот что Я хотел вам сказать,
     Ђлексей, ошеломленный словами политрука, не знал, что отвечать.
     ЏартиЯ?! Ђлексей не  мог поверить так сразу, что  этот пожилой человек,
почти  ровесник  его  отца,  считает  его  достойным  стать   членом  партии
большевиков.  ‚ его  представлении коммунист  должен быть похожим  на  таких
людей, как  его  отец, воевавший в  гражданскую, а  сейчас он был комиссаром
полка  где-то на  юге,  или на  ‡ахарова, умудренного жизненным  опытом, все
понимающего человека. Љак  же может он  в  свои двадцать лет  встать рЯдом с
ними? €меет ли он на это право?
     -  ‘емен ѓеоргиевич, Я даже  не  знаю, что вам  ответить, Я считал, что
слишком молод, чтобы вступать в партию и, откровенно говорЯ, не заслужил еще
эту честь
     -  ‚ы не правы. „ело не в годах, а в том, что вы успели за них сделать.
‚ы воюете с июлЯ сорок первого. •орошо воюете - от рЯдового вы  за этот  год
прошли путь до командира роты. Џартии нужны такие люди, как вы. €х нет нужды
проверЯть, именно поэтому  кандидатский срок  на передовой  сокращен до трех
месЯцев. џ уже сказал вам прЯмо свое мнение. џ не  льщу вам, а говорю правду
и  думаю,  что ваша скромность не  пострадает от этого.  Ќо дело не только в
этом.  Љогда  вы   станете  коммунистом,  то  повыситсЯ  ваш  авторитет  как
командира, а это уже  важно не только лично  длЯ вас, а  главное - важно длЯ
дела, длЯ того, чтобы еще успешнее бить врага.
     Ђлексей  задумалсЯ  на мгновение, потом решительно вырвал  из  блокнота
листок бумаги.
     -  ‘пасибо,  ‘емен  ѓеоргиевич,  Я  сделаю  все, чтобы  оправдать  ваше
доверие.
     ‡ахаров помолчал, потом, улыбнувшись, сказал:
     -  ‚ыбьем  сегоднЯ  утром  фрицев  из дома,  тогда и проведем партийное
собрание.  Ђ длЯ вас пусть это будет  не только боевым приказом, но и первым
партийным поручением.
     Ђлексей молча пожал ‡ахарову его широкую уверенную руку,  и это крепкое
пожатие сказало политруку больше, чем любые  громкие слова, которые сейчас и
здесь были бы неуместны.


     ЋскальзываЯсь, спотыкаЯсь о  битые  камни,  уже  не таЯсь, в рост, рота
ударила с флангов по дому, занЯтому немцами.
     Ђлексей перед  началом атаки  лежал  среди бойцов, сжимаЯ  в  руке свой
"’’", его  била мелкаЯ дрожь, во рту пересохло,  хотЯ рассвет  был  хмурый и
сырой, серый воздух обволакивал все липкой паутиной.
     Џеред  глазами  торчала волчьим  клыком  стена дома, который они должны
были во что бы то ни стало, как говорилось в приказе  комбата, взЯть к шести
утра. ‚ их распорЯжении было еще три часа.
     ќто были минуты  обычного ежедневного  затишьЯ - кто не спал ночью, тот
сейчас  уже  не мог боротьсЯ со сном, кто спал,  тот еще не  проснулсЯ, даже
артиллерийскаЯ канонада затихала в это времЯ.
     Ђлексей  сильно рассчитывал  на  эту внезапность, на то, что  немцы  не
должны ожидать  в это времЯ атаки  с нашей стороны. Ћн переложил пистолет  в
левую руку и вытащил из-за поЯса ракетницу. ‚звилась вверх ракета, лопнула в
небе и красной звездой, странной в рассветное времЯ, предвестницей кровавого
днЯ, медленно полетела к земле,
     Ђлексей отбросил ракетницу, вскочил и, оглЯдываЯсь на бойцов, закричал:
     - ‡а ђодину! ‡а ‘талина! ‚перед!
     ‚се в роте знали, что сейчас все зависит от их быстроты и решительности
- чем  быстрей они ворвутсЯ в дом, тем меньше их лЯжет навсегда перед домом.
Ѓойцы резко поднЯлись  с  земли  и бросились вперед.  Џочти  никто из них не
стрелЯл - попасть  на  бегу в цель  практически невозможно, и если  обычно в
атаке стрелЯют, то  делаетсЯ это больше длЯ устрашениЯ противника, длЯ того,
чтобы он не мог показатьсЯ из укрытиЯ и вести прицельный огонь, а они, кроме
всего прочего, должны  были еще беречь боеприпасы.  Џоэтому  Ђлексей в обеих
полуротах выделил  по пулеметному расчету,  которые должны  были  прикрывать
атакующих и давить огнем на оборонЯющихсЯ немцев. €м был дан приказ патронов
не жалеть - пулеметные очереди неслись к дому, били в стену, рвались в окна.
     Ћни одолели те двадцать-тридцать метров, что  отделЯли их  от  цели  за
несколько  секунд,  за  это  времЯ  немцы  успели  только проснутьсЯ,  а  их
охранение  открыло  жидкий  огонь  - им  мешали пулеметы, -  к тому же  рота
ЂлексеЯ почти сразу  оказалась в мертвой зоне у стен дома. ‘ этого мгновениЯ
начиналась главнаЯ часть дела.
     Ђлексей  не  мог  знать этого  точно,  но  предполагал, что  в дом рота
ворвалась без потерь или  почти без потерь, впрочем,  сейчас он и об этом не
думал,  об этом он думал раньше, когда  составлЯл план.  ЃлагодарЯ внезапной
атаке даже не на рассвете, а почти в темноте он сразу решал главную задачу -
войти в  соприкосновение с противником,  и  она  переставала  быть  главной;
главной  задачей  становилсЯ  бой  в  самом  доме,  но  благодарЯ  этой   же
внезапности немцы были сразу  лишены возможности отступить, они должны  были
дратьсЯ за свою жизнь, а дратьсЯ они умели.
     ‚переди  бежали  два бойца: один высокий, худощавый, гимнастерка висела
на его плечах, как  на вешалке,  - ‹еселидзе, другой ниже на  целую голову и
налитой, гимнастерка мощно обтЯгивала его лопатки и плечи - Ѓондаренко.
     Ћни ворвались в то, что  когда-то  было проемом длЯ  балконной  двери -
руины громоздились уже до уровнЯ второго этажа.
     ђазрывы  гранат,  близкий  свист  пуль,  взрывающих воздух в  замкнутом
пространстве бывшего дома,  - это был ад,  но привычный  уже ад.  Ќадо  было
работать.
     ‹еселидзе упал, а Ѓондаренко только  дернул плечом  - его задело той же
очередью - и повел автоматом.
     Ђлексей  не мог  и  не  хотел оставатьсЯ сзади  бойца, тем более  сзади
раненого бойца, и прыжком вырвалсЯ вперед.
     Џеререзанный  очередью  в  упор из ЏЏ  немец сползал  на пол, цеплЯЯсь
спиной за стену и тЯжело и нехотЯ подгибаЯ ноги. Ћн еще жил, и  в глазах его
застыло  обычное удивление смертельно  раненного человека, который не  может
поверить, что вот только что он жил, а  вот  его  уже убили и его не  будет,
совсем  не будет, и  тут же было удивление оттого,  что враги вот они, стоЯт
рЯдом с ним, и у него в руках автомат, а стрелЯть он не может, а они на него
даже не смотрЯт, а ведь он еще живет...
     ѓитлеровец был готов,  и,  не  останавливаЯсь около него, Ђлексей пошел
вдоль коридора, прижимаЯсь к стене и выставив вперед пистолет,  но недалеко,
чтобы  его  не  могли  выбить неожиданным ударом из  какого-нибудь  дверного
проема. ЋглЯнувшись, он увидел, что за  ним идет Ѓондаренко,  держа палец на
курке автомата, на левом плече у него темнело расплывающеесЯ пЯтно крови.
     Џо всему дому от подвала до разбитых верхних  этажей шел  бой - рвались
гранаты, гремели автоматные очереди и раздавались крики, от которых раньше у
него застыла бы кровь в жилах.
     Ђлексею показалось, что впереди  мелькнула какаЯ-то тень,  он рванул  с
поЯса лимонку и, прижимаЯ рычаг к ее  ребристому телу, сделал еще два шага и
увидел над собой у краЯ огромной дыры в потолке ствол немецкого автомата. Ћн
подкинул в дыру гранату и отскочил в сторону. ѓрохнул взрыв, и  на пол перед
ним в облаке пыли упал окровавленный "шмайссер". Ќаверху  закричали. Ђлексей
бросилсЯ назад и  налетел на Ѓондаренко. ЌельзЯ было терЯть ни секунды, и он
повалил  бойца  на  пол  и упал рЯдом с  ним.  Њгновением позже  разорвалась
немецкаЯ граната. ‚зрывнаЯ волна  толкнула  его в бок, и Ђлексей  понЯл, что
его не задело.  Џыль стоЯла столбом, лезла  в  глаза, но Ђлексей  не  целЯсь
выстрелил  несколько  раз из  пистолета,  одновременно  раздалсЯ стук  сапог
рухнувшего сверху немца и его дикий крик.  Ћставалось надеЯтьсЯ, что наверху
больше никого не было.
     Ђлексей  потрЯс Ѓондаренко  за  здоровое  плечо,  тот застонал,  но  не
пошевелилсЯ  и  не  открыл глаз.  Џодхватив  его  автомат,  Ђлексей бросилсЯ
вперед.
     …ще слышны были  выстрелы и разрывы  гранат, но они звучали все реже, и
чувствовалось, что бой затихал. €з тех немцев, что занимали дом, врЯд ли кт