        „ина ђубина. ‚ысокаЯ вода венецианцев

---------------------------------------------------------------
     &copy; Copyright „ина ђубина, 2000
     Email: web(a)dinarubina.com
     WWW:  http://www.dinarubina.com і http://www.dinarubina.com
     [издательство  ‚Ђѓђ€“‘, www.vagrius.ru] і http://www.vagrius.ru
---------------------------------------------------------------

     Ќесколько слов об авторе:

‹итературный  дебют  „ины ђубиной состоЯлсЯ рано, в пЯтнадцать лет, но уже в
этих рассказах, опубликованных в журнале "ћность", были зоркость,  остроумие
и чувство, которое невоможно сымитировать. ‚ 1990-м году, когда в ђоссии уже
вышли две её книги, „ина ђубина переселЯетсЯ в €зраиль. ’рудность  вхождениЯ
в новую реальность и неизбежно свЯзанное с этим одиночество становЯтсЯ одной
из главных тем её последних произведений.

Ќесколько слов о книге:

‚прочем,  героини  „ины  ђубиной  внутренне одиноки почти всегда. Ћни скорее
склонны  к  созерцанию,  но  автор  побуждает  их  к  действию,  погружаЯ  в
обстоЯтельства  экстремальные. ’ак, молодаЯ женщина из повести "‚ысокаЯ вода
венецианцев", узнав  о  смертельном  диагнозе,  втайне  от  семьи  и  друзей
отправлЯетсЯ в ‚енецию - город, не раз становившийсЯ фоном длЯ великой любви
и красивого ухода из жизни...

’ехническаЯ информациЯ о книге:

     &copy; €здательство "‚Ђѓђ€“‘"
     Љод ISBN: 5-264-00581-8
     Ћбъём: 352 стр.
     ‘уммарный тираж: 5000 экз.
     ”ормат: 60x90/16, ч/б, переплёт
     ‚ыход книги: 02.2001

     URL: http://www.vagrius.com/books/2n/rubina01.shtml і http://www.vagrius.com/books/2n/rubina01.shtml

     ‚аши отзывы: vagrius@vagrius.com,
     http://www.vagrius.com/online/guestbuk.shtml і http://www.vagrius.com/online/guestbuk.shtml

     ‚›‘ЋЉЂџ ‚Ћ„Ђ ‚…Ќ…–€ЂЌ–…‚
     ЊаленькаЯ повесть
---------------------------------------------------------------

                                                       ђенате Њухе


     Ћна догадалась за  несколь-ко  мгновений до того,  как ћрик взЯл в руки
протокол  рентгеновского  исследованиЯ.  Џросто: вдруг  понЯла. ’акое  с ней
изредка случалось за  игрой в  преферанс, она внезапно  понимала  - видела -
карты в прикупе.
     ‘обственно, плохое заподозрила она раньше, когда конверт со снимками не
выдали  на руки.  €  сейчас, сидЯ на кушетке в ординаторской, отметила,  как
завис  в  руке  у   ћрика  этот,  подробно  исписанный,  листок,  отделилсЯ,
обозначилсЯ роковой вестью.
     Ћн продолжал  всматриватьсЯ в написанное, как будто мог вычитать что-то
еще,  опровергающее,  намекающее  на  некий  чудовищный  розыгрыш...  ‚  эти
несколько секунд  она смотрела в его лицо жадно, отчаЯнно, пытаЯсь уцепитьсЯ
за взглЯд, как цеплЯетсЯ побелевшими пальцами за карниз подоконника человек,
выпавший из окна восьмого, скажем, этажа.
     - ЉутЯ, - проговорил  он наконец (она бессознательно  отмечала движениЯ
твердых  бледных губ столько лет  знакомого лица),  - тут  такое  дело... Ћн
видит единичный метастаз в легком...  ‡начит, будем искать источник... будем
обследоватьсЯ...  ‡автра  "построгаем"  тебЯ на "сити", и...  речь,  видимо,
пойдет об операции... ну, сама понимаешь...
     •орошенькую  они  тут себе  взЯли  моду  - сообщать  пациенту  диагноз.
ЏроклЯтаЯ этика западной медицины... ‚прочем, он и не  смог бы от нее ничего
скрыть...  ‘лишком  прЯмо смотрит в  глаза, молодец, выбрал достойный  тон -
озабоченный, но без паники... такое профессиональное спокойствие.  ЌавернЯка
трусит.  Ћн и на контрольных всегда был абсолютно как  бы спокоен,  особенно
когда не знал темы.
     ђазумеетсЯ,  ее звали  не Љутей. ќто была школьнаЯ  кличка.  ‚о  втором
классе, осенью она приволокла щенка с улицы - мокрого  и дрожащего. Ќосилась
с ним по  школе весь  день, тискаЯ и подвываЯ: "к-у-утЯ,  к-у-у-тЯ..." ™енка
назвали Ђртуром, он вырос в громадного пса и прожил в семье шестнадцать лет,
застав еще ее дочь, которой тоже уже...
     „а, а кличка осталась.
     ‘топ,  но  ведь  это  может  быть ошибкой. Њало ли чего видит  там этот
парень. Џодумаешь - рентген!
     - ќто  может быть  ошибкой!  - сказала она, рывком  подавшись к нему  с
кушетки  и по-прежнему жадно  следЯ за его губами.  - ћрик, мы знаем миллион
таких случаев. ‘кажем, туберкулез... …го часто путают с...
     - „а-да, - сказал он, - да, конечно!
     € не  выдержал. ЋбнЯл, крепко прижал к  себе, - это  была  единственнаЯ
возможность укрытьсЯ от ее истошно орущих глаз, - и повторил:
     - ЉутЯ, ЉутЯ... только не дрейфь, все будет  хорошо... Ќайдем источник,
прооперируем...
     Ћна оттолкнула его, ударила кулаком в грудь, закричала:
     - Љакого черта вы суете мне под нос ваш вонючий диагноз! “блюдки! ‡ачем
мне знать, что Я скоро подохну?!
     Ѓросилась  прочь  от него  к  двери, но  сразу  вернулась,  вцепилась в
отвороты халата:
     - Њиша! ничего! не должен! знать! ’ы понЯл? Ќичего!
     Ќа ћрика жалко было смотреть. Ћн совершенно растерЯлсЯ.
     - Ќо это нельзЯ, нельзЯ! ’ебЯ надо срочно обследовать! ‡автра ты должна
быть  здесь,  на  компьютерной томографии... “спокойсЯ! - он сильно  сжал ее
руки.  -  ЉутЯ, черт  бы  менЯ побрал...  Џодожди, Я  отпрошусь, отвезу тебЯ
домой.
     - Ћтпусти менЯ на неделю, - сказала она, задыхаЯсь, - дай неделю!
     - €сключено.
     - ЏЯть дней! - крикнула она. - „ай продышатьсЯ!
     ‘  детства никогда  не мог он устоЯть против ее характера.  € это знали
они оба...
     - ... но в понедельник, в восемь ты должна быть здесь!
     - ... и насчет Њиши... ты понЯл?
     - Ќу,  хорошо,  - измученно  согласилсЯ  он,  -  но  в  понедельник,  в
восемь...

     ...вдруг она обнаружила  себЯ на скамейке с банкой "дайет-колы" в руке.
‡начит, вышла из  зданиЯ клиники, подошла  к киоску...  протЯнула  деньги...
что-то сказала... ей дали сдачу... € все это - минуЯ сознание?!
     ‘топ! ’ак можно черт-те до чего дойти...
     Ћна  оглЯделась.  Ќесколько молоденьких  кружевных  акаций образовывали
скверик...  Ќа  скамейке напротив девушка, из  религиозных, читала карманный
молитвенник, шевелЯ губами...
     ‘олнечный иерусалимский полдень,  третье  ноЯбрЯ,  вторник...  †изнь, в
сущности, кончена... „а-да, будет, конечно, и  пЯтнадцатое, и двадцать пЯтое
ноЯбрЯ... Ќе исключено, что будет какое-нибудь шестое апрелЯ, но уже из окна
комнаты,  -  уголок,  скажем,  неба,  если повернуть  голову  на  подушке...
Љакие-то мечущиесЯ мысли: надо звонить  куда-то  - куда? ‘ообщить  кому-то -
кому? Ћ чем? —то-то важное доделать - что?
     —то могло быть важнее и окончательнее того, о чем она узнала пЯть минут
назад? € откуда идиотское ощущение, что даже это - не конец? Ђ что же?
     Ќа что ты надеешьсЯ и какие эксперименты  собираешьсЯ проводить там, на
небесных мышах?

     Љстати, о мышах.
     Ћна  отыскала  в  сумке телефонную  карточку, на  обороте  которой  был
напечатан текст национального гимна.  Љарточка изрЯдно попользована. Ќичего,
на две минуты хватит. Ћна зашла в ближайшую телефонную будку и набрала номер
лаборатории.
     -  ћлЯ, слушай внимательно, Я  с улицы, и  карточка  тает.  -  ќто было
необходимое вступление. Ћбщительную аспирантку ћлю  следовало нейтрализовать
с первого вздоха. - “ менЯ  сериЯ рассчитана на  неделю, осталось три днЯ, а
мне необходимо исчезнуть. Њолчи!  ‘лушай! џ знаю, что  ты колоть не сможешь,
но упускать нельзЯ ни в коем случае. ’ак попроси ‚олодю с третьего этажа, он
знает, он заколет. ќто лысые,  те,  что сидЯт в блоке двенадцать. Ћбразцы  в
холодильнике слева, на полке... ЏонЯла?
     ћлЯ вскинулась что-то объЯснЯть, спрашивать, извинЯтьсЯ...
     - ћлЯ, цыц! “  менЯ кончаетсЯ карточка. ’ебе все Ясно. „ва слова  - как
там дела?
     €  ћлЯ,  вымуштрованнаЯ  ею,  как  солдат  на  плацу, ответила,  что  и
полагалось отвечать:
     - ‚се хорошо, они умирают!
     €  оглушеннаЯ  этой фразой, этим привычным их девизом,  минуты три  она
стоЯла в телефонной будке, не в силах повесить трубку на рычаг.

     ...и вновь застала  себЯ на той же скамейке... „а что ж ты, как коза на
привЯзи,  освоившаЯ  свой  безопасный  ареал -  лужок,  с  уже  изглоданными
кустиками, - возвращаешьсЯ и возвращаешьсЯ к знакомой скамейке... ЏроклЯтье!
Ћткуда это малодушие, эта дрожь, этот детский липкий ужас!
     -  Ќу,  умрешь! - громко сказала она вслух. - € черт с тобой. Ђ ты  как
думала? Њоцарт умер, а ты будешь вечно живаЯ?
     € Њоцарт,  подумала она, и Њоцарт, и кое-кто  еще, и кое-кто  другой, о
чем не учат в школе...
     Ћна  сидела в своей привычной  позе:  лодыжка  согнутой левой  ноги  на
колене правой. „урацкаЯ  студенческаЯ поза,  пора изживать, доктор ‹урье. „а
ничего уже не  пора... из-жи-вать. €бо вот,  ты прожила свою жизнь, так и не
сменив потертых джинсов на что-то поприличнее. „октор ‹урье.
     Џо тому, как руке стало жарко (солнце переместилось влево), она понЯла,
что сидит так, по-видимому, уже долго, рассматриваЯ свою загорелую щиколотку
сквозь припыленную  кожаную плетенку босоножки.  ‹ак  на ногтЯх пооблупилсЯ,
надо бы снЯть и покрыть свежим. Ћна положила ладонь  на эту - свою и  как бы
уже  не совсем свою ( а  чью еще? что за новый хозЯин объЯвилсЯ  вдруг в ее,
целиком  ей принадлежащем, теле?)  - тонкую  щиколотку  еще молодой женщины.
„а-да,   тридцать   девЯть,   хороший   возраст...   •ороший   возраст   длЯ
неконтролированного делениЯ раковых клеток.
     Ќемедленно встать!
     Ћна поднЯлась со скамейки...
     ’еперь куда же?  •орошо,  что есть времЯ до вечера,  пока Њиша придет с
работы и  спросит  - была ли  она у ћрика и  что, тот считает,  делать с  ее
вечными бронхитами...
     Ћна сглотнула воздух. “же несколько раз с того момента, когда, не глЯдЯ
в листок,  исписанный рентгенологом, она  вдруг увидела диагноз, - несколько
раз  за утро  -  плотно  ощутимый комок ледЯного  бабьего  ужаса  взмывал из
желудка к горлу и застревал так, что приходилось сглатывать.
     Ќет,  нет, все вздор! ‘отни людей излечиваютсЯ. Ќу, не  излечиваютсЯ  -
тебе ли не  знать!  - под...  подлечиваютсЯ.  ‚о всЯком случае, еще какое-то
количество лет живут дальше, работают, любЯт, путешествуют...
     Џутешествуют...

     Њинут через двадцать  она уже сидела в  кресле перед столом, за которым
ее  знакомый  турагент  ‘аша  элегически  перебирал  клавиатуру  компьютера,
невнимательно - так казалось со стороны - поглЯдываЯ на экран. Ќа самом деле
‘аша был профессионалом и видел все.
     - ‚от, например, - сказал он лениво, - Ђмстердам, сто девЯносто девЯть,
послезавтра.
     - Ќе годитсЯ! џ же сказала, ‘аша, мне надо уехать сегоднЯ.
     Ќа людЯх, - и она это с  удивлением отметила, - ей стало гораздо легче.
Њир вокруг нее восстанавливалсЯ, собиралсЯ,  как пазл, заполнЯлсЯ  голосами,
звуками  улицы,  разумными действиЯми людей. Њир был прекрасно обустроенным,
привычным  уютным  обиталищем,  цельной  картиной,  в  которой  и  она  была
значительной и необходимой  деталью, а  значит,  не могла не существовать  и
впредь.
     -  Ђга!  -   вдруг  воскликнул  ‘аша  с  Явным  удовольствием  мастера,
любующегосЯ  результатом своих усилий.  Ћн даже ласково прошелсЯ ладонью  по
клавиатуре, как  по  холке  любимой призовой  кобылы.  -  ‚от то,  за  чем Я
охочусь! „обро пожаловать в ‚енецию!
     - Ђ там не холодно сейчас? - спросила  она, уже понимаЯ, что - конечно,
конечно - ‚енециЯ! €менно ‚енециЯ! Љак она могла жить до сих пор, ни разу не
быв в ‚енеции!
     - Ђ что там - карнавал?
     - „а нет, -  сказал  ‘аша,  - карнавал же в феврале. Ќо сейчас огромные
скидки на билеты. Ћсень, не сезон, возможны наводнениЯ... ‚озьмите куртку. џ
попытаюсь  заказать номер в недорогой гостинице в  центре, есть такаЯ - "Ђль
Ђнжело", прЯмо на площади ‘вЯтого Њарка.
     Ђ она  уже  вцепилась в эти, так сладко звучащие  имена, уже поплыла им
навстречу,  уже  поверила,  что  все  будет  хорошо,  сейчас,  немедленно  и
навсегда.
     - —ерт возьми,  ‘аша! - воскликнула она. - Ђ вы знаете, что в институте
два  года подрЯд Я брала факультатив  итальЯнского? „а-да! Ќи черта, правда,
не  помню, но где-то у менЯ валЯютсЯ учебник и словарь...  Њне нравитсЯ этот
поворот  событий, -  сказала  она решительно.  - Њне... ми пьЯче.  Њи пьЯче,
‘аша!
     - Ќу, вот видите, как славно, - сказал ‘аша, сам донельзЯ  довольный. -
џ  заказываю... ‚ы успеваете. Ђ билет вас будет ждать в аэропорту, на стойке
регистрации.

     ...„ома она столкнулась с дочерью, хотЯ надеЯлась, что успеет улизнуть,
оставив веселую  извинительную  записочку. ‚прочем,  подумала она,  так даже
лучше. Њиша не  будет настолько потрЯсен и испуган ее необъЯснимым отъездом,
если сейчас удастсЯ запудрить мозги ребенку.
     Ћна  зашла  в ванную,  включила воду и распустила  волосы,  что  всегда
требовало некоторых  усилий: неимоверное количество заколок и шпилек держало
в каком-то пристойном порЯдке ее густые длинные волосы редчайшего природного
цвета - темно-золотистой меди, того благородного пурпурного оттенка, который
невозможно назвать ни рыжим, ни красным, ни просто каштановым... ђазделась и
встала под душ.
     - Ќу, что сказал ћрик? - спросила дочь, заглЯдываЯ.
     - „а так, ерунда... - сказала она, намыливаЯ губку.
     - Ђ конкретней?
     „очь унаследовала ее характер, въедливый, настырный, пунктуальный.
     - Ћтвали, - коротко попросила мать, задергиваЯ клеенчатую шторку.
     ‘транно, что дочь -  студентка второго курса университета - в это времЯ
днЯ оказалась  дома. Ќе иначе, как опЯть поссорилась с приЯтелем, этим вЯлым
ничтожеством  с  бескостным  рукопожатием.   „евочка   утверждает,   что  он
талантлив. Љак может быть талантливым человек  студенистый, словно  устрица?
…е  так и подмывало спросить у дочери - чем он трахаетсЯ?  Ќо Њиша, со своим
извечным благородством, всю жизнь унимал хулиганские поползновениЯ жены.

     -  ‘лушай... -  она  накинула халат, завЯзала  мокрый узел волос (сериЯ
привычных,  почти бессознательных круговых движений пальцев  по вколачиванию
шпилек и  заколок в усмиренного,  свернутого кольцами  удава  на затылке). -
Ћдолжи мне пару свитерков, Я тут сбегу от вас дней на пЯть в более умеренные
широты.
     - Људа это? - удивилась дочь.
     - Ќе твое дело, - спокойно отозвалась она.
     - Ћго! - дочь смотрела на нее с тревожным восхищением. - “ж не романчик
ли ты закрутила, бабулЯ?
     Њежду ними была разница в девЯтнадцать лет. ЌаглаЯ девка, подумала мать
с горьким удовольствием, а вслух повторила коротко:
     - Ќе твое дело!
     „очь помогла ей собрать  небольшую дорожную сумку, делаЯ вид, что все -
о'кей,  задаваЯ попутно вполне  бытовые вопросы: "Ђ махровый халат берешь? -
Ќет,  он  тЯжелый,  положи тот голубой,  шелковый", -  пытаЯсь  скрыть  свое
замешательство. „очь  была  ее  точным повторением - поразительнаЯ копиЯ,  с
материнской  походкой,  теми  же  подростковыми  ухватками,  той  же манерой
сидеть, задрав ногу на ногу. ‚от только  цветом волос пошла в  Њишу и носила
короткую светлую стрижку, и поэтому была совершенно иной женщиной.
     - Ќо у тебЯ же эксперимент, - вспомнила дочь. - Љто закончит? ћлЯ?
     -  „а нет,  у  ћли  же аллергиЯ на  мышей.  …сть  там  один, с третьего
этажа... Ќичего, справЯтсЯ, не маленькие.

     ... - џ вам факсовать  буду,  - пообещала она, когда водитель маршрутки
уже вызванивал ее вниз, к подъезду, - р-романтические эпистолЯрии...
     - ’ы что, и телефона не оставишь? - спросила дочь с Явной уже тревогой.
     ’огда она чмокнула своего единственного ребенка, что  случалось  крайне
редко, и сказала:
     - ‚от дура, кто ж в таких случаЯх телефон оставлЯет!
     „очь внимательно смотрела на нее.
     - Ќо ты отца-то, надеюсь, не бросишь? - спросила  она,  кривой усмешкой
демонстрируЯ  свойский  -  как бы  - юморок. Ќа самом деле  совершенно  была
обескуражена ситуацией.
     Ќичего, ничего. ‹учше так, чем...
     - Њожет, и брошу! -  задорно крикнула она, садЯсь  в такси и захлопываЯ
дверцу.
     € уже  внутри,  откинувшись на  сиденье,  расслабив опустошенное  лицо:
брошу, милые. џ всех вас скоро брошу.

     ‚  десЯтом часу  вечера она вышла  из  зданиЯ венецианского  вокзала  к
причалу, где,  - как ей  объЯснили  в поезде,  - должна была сесть на речной
трамвай или, как здесь говорили, - вапоретто - номер один.
     …ще  в  самолете, полистав  прихваченный из  дому  старый  институтский
учебник  итальЯнского,  она  обнаружила,  что  помнит  почти  все. Ђ что  не
помнила,  то  сразу  и  восстановила. „едово наследство:  его  феноменальнаЯ
памЯть на даты, научные факты, имена и иностранные Языки. ‹юбопытно, что оба
его сына, люди  даровитые, не унаследовали этой цирковой, как говорила бабка
ђита, памЯти. Ђ вот внуки, - и она, и покойный двоюродный брат (классическое
третье поколение), - оба в детстве любили  демонстрировать раз прочитанную и
тотчас выпаленную наизусть страницу книги.
     ‚ поезде она даже  заговорила с пожилым учителем  физики из Њилана и, к
удивлению  своему,  выЯснила,  что вполне прилично объЯснЯетсЯ,  а  понимает
почти  все. Ќо тут  сказывались и семь лет музыкальной  школы с итальЯнскими
терминами в нотах, и ее сносный французский.

     Њинут  тридцать она  стоЯла на ступенЯх  вокзала,  пытаЯсь  совладать с
собой,  шагнуть  и  начать жить в этом, театрально освещенном светом лиловых
фонарей, сумеречном мире, созданном из бликов  темной колыхающейсЯ  воды, из
частокола  скользких  деревЯнных  свай с  привЯзанными  к  ним  гондолами  и
катерками,  на  фоне  выхваченных  слабым  светом невидимой  рампы  дворцов,
встающих из воды...
     €  позже, когда  все-таки,  пересилив  себЯ, взЯла  билет и  ступила на
палубу  вапоретто  (словно  взмыл  занавес и  оркестр  вкрадчивым  пицикатто
струнных   заиграл   музыку  пролога  чудной  таинственной   пьесы,  главным
действующим  лицом которой она  себЯ  сразу  обозначила), - позже, на каждом
повороте канала, - едва из сырого тумана выплывал новый, мЯгко подсвеченный,
смутно-кружевной,  с черными провалами высоких венецианских окон дворец, или
вдруг вырастал и черной тенью проплывал  над головой мост ђиальто, -  сердце
ее беззащитно взмывало, губы приоткрывались, выдавливаЯ тихий стон восторга,
и она падала, падала, как в детстве  в ‹уна-парке, в  сладко холодЯщую живот
пропасть...

     Ћна стоЯла у поручнЯ, возле матроса, который на частых остановках ловко
набрасывал  на  деревЯнную  сваю   канат,   мгновенно  вЯзал  морской  узел,
подтЯгиваЯ  вапоретто   к  причалу,  и  через   минуту,   когда  одна  толпа
вываливалась на набережную, другаЯ  торопливо заполнЯла палубу, так же ловко
развЯзывал узел, - трамвайчик отчаливал.
     -  ‚ам  какаЯ  остановка нужна? -  вдруг  спросили рЯдом по-русски. Ћна
повернула  голову.  „евушка, тот простенький  российский тип,  который ни  с
каким иным не спутаешь. Ќа туристку не тЯнет. ’акие в прежние времена стоЯли
за прилавком в овощном отделе.
     - Љак вы понЯли, что Я русскаЯ? - спросила она.
     -  Ќичего себе! -  рассмеЯлась  та.  -  ‚ы ж, как вошли  у вокзала, все
стонете и, извините, материтесь... €  бледнаЯ такаЯ. џ думаю - может, помочь
надо...
     - ‘пасибо, Я примерно знаю, куда мне. Џлощадь ‘ан-Њарко.
     - Ќу, еще две остановки...  ‚ы  в первый раз, да? ќто видно.  Ђ Я здесь
подрабатываю в  одной  семье, детей смотрю. ‡наете, ко всему привыкаешь. ‚се
примелькаетсЯ...

     ...Ќа  ‘ан-Њарко  вапоретто опустел  почти  полностью,  и она  вместе с
толпой и  за толпой пошла по  мосткам, потом  куда-то направо по набережной,
натыкаЯсь взглЯдом на четырехцветные шутовские колпаки с  бубенцами и маски,
напЯленные жизнерадостными туристами, ...и вдруг  попала в огромную залу под
черным  небом, под колоннады, мЯгко и  театрально освещенные холодным светом
фонарей и теплым оранжево-желтым светом из открытых дверей ресторанов...
     € пошла  на  свет этого праздника, вдоль витрин с  горЯчей  ослеплЯющей
лавиной  цветного  венецианского  стекла, вдоль переливов пурпурно-золотого,
лазурного, кипЯще-алого, Янтарно-изумрудного...
     ‘толкнулась  с  официантом  в белом кителе, с подносом на растопыренных
пальцах и, удерживаЯ его умолЯющей гримасой, торопливо воскликнула:
     -  ‘иньор, пожалуйста, синьор! ѓде  тут гостиница "Ђль..." -  и  забыла
вдруг название, беспомощно взмахнула руками...
     - "Ђль Ђнжело", - деловито подсказал официант и ловко перебросил поднос
на  растопыренные  пальцы  левой руки,  а  праваЯ  заплескалась,  как  рыба,
изгибами  подтверждаЯ  музыку  и  очарование  латыни.  -  „естра,  дестра...
синистра...  - и она  ошалело пошла в  указанном направлении,  следуЯ плеску
чужой ладони, вдоль огромных темных арок и ниш,  и  колонн  самого ‘обора, в
упоении повторЯЯ эту  музыку вибрирующим  кончиком Языка - дестра, синистра,
дестра...  -  уже обожаЯ  эту  площадь,  официантов,  туристов,  искрометные
витрины,  мЯгкие  шутовские  колпаки  и  мотивчик  старенького   колченогого
фокстрота из открытых дверей полутемного бара...
     ‚ переулках  за  площадью толпа не  поредела,  а шла  плотным медленным
косЯком, как рыбьЯ стаЯ.
     Ћна долго блуждала, с радостно колотЯщимсЯ сердцем,  пытаЯсь найти свою
гостиницу  по  номерам домов,  но кто-то бестолковый,  а может  быть,  вечно
пьЯный,  пронумеровал  дома  в  непостижимой  трезвому уму закономерности...
Ќаконец, поверх толпы, над фонарЯми,  над витринами  она прочла разухабистую
неоновую вывеску: "“ ангела" - это оказалсЯ большой шумный ресторан, забитый
публикой,  и  она  испугалась,  что  ‘аша все  напутал,  и ей теперь  некуда
приткнутьсЯ, но вдруг (все происходило мгновенно, хотЯ и плавно и нереально,
как по течению сна)  за углом ресторана  различила еще одну боковую  дверь и
ринулась к ней.
     Ќа  этой  стеклЯнной  двери  тоже  было   написано  "“  ангела"  и  длЯ
наглЯдности  нарисованы  скрещенные крылышки, подозрительно  смахивающие  на
долгопалые, долгопЯтые мужские ноги...
     "„а  это притон! - сказала она себе весело. - ЊенЯ тут  ограбЯт, убьют,
столкнут в канал, и дело с концом. ‘мерть в ‚енеции!"
     Ќо  за входной дверью оказалсЯ  небольшой грЯзноватый холл, проходной -
во  всЯком случае,  мимо то и  дело проскакивали  официанты  из ресторана, -
справа, в неглубокой нише приткнулась давно не  крашеннаЯ стойка, и вверх на
этажи уводили  узкие высокие  ступени с  которых  клочьЯми свисало  затертое
ковровое покрытие  некогда бордового  цвета. Џод  лестницей  она  разглЯдела
сваленные небольшой горкой дрова. ‚ыходит,  где-то и камин был... ‚се это ее
восхитило.
     - ‘иньор, - с ощутимым удовольствием выговорила она почти уже привычно,
подойдЯ к обшарпанной стойке. - „лЯ менЯ тут заказан номер.
     € назвала фамилию.
     ‡абавно, что  портье,  молодой человек  лет двадцати пЯти, напомнил  ей
беспутного  двоюродного  брата   Ђнтошу,   погибшего  много   лет  назад  от
передозировки героина. ’о же узкое подвижное лицо  с густыми  бровЯми, те же
"уленшпигельские"  складки в углах насмешливого  рта и меткий взглЯд уличной
шпаны.
     Ћн посмотрел  на  экран компьютера (все-таки эта вездесущаЯ электроника
неуловимо осквернЯет  собой такие вот, старинные дома, надо бы запретить...)
и любезно улыбнулсЯ.
     -  Ѓуона сера, синьора.  ‚аш номер - сто двадцать  седьмой. ЏЯтый этаж.
Ћставьте паспорт, Я верну его завтра утром.
     Ћна взЯла ключ и вдруг спросила, сама не знаЯ почему:
     - Љак вас зовут?
     Ћн  замешкалсЯ,  принимаЯ  ее  паспорт,  глЯнул  из-под густых бровей и
сказал, наконец:
     - ’они... Ђнтонио.
     Ћна  удовлетворенно кивнула (так  легким кивком  подбородка поощрЯет на
репетиции  режиссер актера, нашедшего удачный жест или  интонацию)  и  стала
подниматьсЯ по крутым каменным ступенЯм вверх.
     ЋжидаЯ увидеть  тесную клетушку  недорогой  европейской гостиницы,  она
отворила дверь и встала на пороге: это была  скромных размеров  зала с рЯдом
высоких,  закрытых  ставнЯми окон,  с  просторной, в стиле модерн, кроватью,
плетеными  креслами, зеркальным шкафом... ‚ чем же загадка  такой дешевизны,
подумала она озадаченно... ‚ероЯтно, в отсутствии "мест уединенных"...
     Ќо  рЯдом  со  шкафом  обнаружила  еще   одну  дверь,  толкнув  которую
совершенно остолбенела  -  еще  одна  зала,  поменьше первой:  огромнаЯ,  на
львиных  ногах  ванна, бидэ, два зачем-то умывальника  и зеркало в золоченой
раме от  пола до  потолка. ‘тараЯ  стертаЯ керамика,  прерывистые  стебли по
золотистому полю,  кое-где треснувшие плитки, но все облагорожено желтоватым
обливным  светом  трех  бронзовых  ламп.  ‘казки   ехерезады,  таинственный
караван-сарай по дороге в ‚изантию.
     - “бьют непременно!  -  сказала  она вслух  с  удовольствием...  - ’руп
выбросЯт в канал. €  дом  - притон, и  портье - разбойник...  ѓосподи, какое
счастье, Ђнтоша, Ђнтоша...

     Џропащий  так нелепо любимый брат всегда был особой болевой областью ее
судьбы. ‚тайне  она считала,  что эта боль послана  ей в  противовес слишком
благополучной  личной  жизни  и  слишком  гладкой, слишком  удачной  научной
карьере.  Ђнтоша  погиб  давно,  спустЯ три  днЯ после  рождениЯ  ее дочери.
"‘гинул ни за понюшку табаку", - говорила ђита, оплакиваЯ его,  буквально  -
омываЯ слезами - до конца  дней, "и  все вот эта их ЂкадемиЯ  проклЯтаЯ,  их
проклЯтаЯ богема...".
     ђита, свЯтаЯ душа, нероднаЯ бабка, преданнаЯ мачеха их с Ђнтошей отцов,
-  как  она любила,  как похвалЯлась своими внуками: один  -  ленинградский,
другаЯ - московскаЯ. ‚  детстве они съезжались к ней  на дачу в  конце  маЯ,
после экзаменов. ‘начала приезжала на электричке она - с рюкзачком за худыми
лопатками, с  плюшевой собакой Ќатой под мышкой... ‡атем  тЯнулись несколько
дней  ожиданиЯ Ђнтоши  и,  наконец,  - с  грохотом отворЯемого ђитой  ставнЯ
наступало утро его приезда. “же за час они маЯлись по клЯзьминскому перрону,
ђита  говорила: "Ћх,  опоздает,  ох,  чует мое  сердце...",  но  вот  издали
уплотнЯлсЯ  слабый  гул,  вздрагивал  перрон,  вылетал  поезд,   наконец,  в
распахнутой  двери  вагона  показывалсЯ высокий худой  Ђнтоша,  и  -  "ќ-эй,
бабки!" - в знак восторга швырЯл на перрон грЯзный бокастый рюкзак.
     Њного лет  с  восхитительного  полета  этого,  облепленного  вокзальной
лушпайкой, рюкзака начинались каникулы...

     Ќесколько  минут она бродила по своей патрицианской зале, присаживалась
на кровать, на стул... Ћсваивалась. Џыталась унЯть странную дрожь.
     - Ђ, понЯла! - воскликнула она. - Ћкна выходЯт на помойку.
     Џохоже, так оно и было, если хозЯева  позаботились о  том, чтобы ставни
всех четырех византийских окон были плотно закрыты.
     Ђ вот Я сейчас вас быстренько разъЯсню.
     „овольно  долго она боролась с проржавевшим штырьком, намертво засевшим
в отверстии каменного подоконника, и, когда  совсем потерЯла надежду увидеть
в  этой  комнате дневной свет,  штырек выскочил вдруг с  визгливым  щелчком,
облупленнаЯ, бог весть сколько лет  не крашеннаЯ ставнЯ вЯло  приотворилась,
и,  толкнув  обеими  руками наружу  складчатые створки, она  ахнула, как час
назад, на вапоретто, и сквознЯчок счастьЯ дунул по сердцу.
     Ћкна  ее  комнаты выходили  в  улицу-ущелье,  дном  которого  оказалась
мерцающаЯ кварцевыми слитками вода канала.
     ‚переди,  метрах  в  ста,  круглилсЯ  мостик под единственным,  манерно
изогнутым фонарем. “пираЯсь в здание гостиницы, канал затем уходил вправо, и
там его гребешком седлал еще один мосток под двумЯ фонарЯми.
     ‚ этот момент,  как по  знаку помрежа,  послышались  звуки  аккордеона,
из-под моста справа  показалсЯ загнутый турецкой туфлей нос гондолы, выплыли
сидЯщие  в ней  двое пассажиров, вернее, их колени,  укутанные Ярким  даже в
темноте пледом, и аккордеонист, разворачивающий мехи.
     Ќа  корме,  смутный,  в  черных  брюках  и полосатой тельнЯшке, ворочал
веслом поющий гондольер. Ќад водой разносилась надрывнаЯ "Ѓесамемучо"...
     -  Ћ-и!  -  крикнул  гондольер перед тем,  как  завернуть за угол  дома
напротив, оттолкнулсЯ от стены ногой в кроссовке и, выровнЯв  гондолу, запел
еще надрывнее, - работал на туристов. ‚скоре гондола ушла под мостик впереди
и скрылась, а "Ѓесамемучо" с минуту еще догасала в воздухе...
     Ћна отпрЯнула от окна, сказав себе:
     - Ќет, этого не может быть!
     „икаЯ мысль, что ее послали сюда затем, чтобы...
     ...ступить,  шагнуть  с подоконника посреди  этих оперных декораций,  -
уйти на  дно лагуны, растворитьсЯ в гобеленовой  пасторали лодочек и гондол,
исчезнуть... словом, отколоть номерок...
     Ќу, довольно!  - приказала она себе. ЏринЯть ванну и спать, и там будет
видно - что представлЯют собой эти декорации при дневном свете.

     Ћна разделась, пустила воду и, присев на краешек ванны, вынула заколки,
привычно  повела  туда-сюда закинутой головой, разгонЯЯ по обнаженной  спине
тЯжелые волны, даваЯ гриве вздохнуть...
     € вдруг увидела свое отражение.
     Ћчень давно  она не видела всю себЯ, со стороны - дома, в ванной висело
небольшое  зеркало, в  котором мелькало утреннее деловое отражение:  два-три
мазка  губной помады, прЯдь волос, взбитаЯ  щеткой  надо лбом... € вдруг эта
огромнаЯ  клубистаЯ  глубь  в  голубой,  с  позолотой,  виньеточной  раме...
ЌеожиданнаЯ  зЯбкаЯ встреча со своим  телом  в  дымке пара, восходЯщего  над
ванной, в приглушенном свете матовых ламп...
     †ивопись венецианской  школы.  ’ициановой выделки  кожа цвета  слоновой
кости,  перламутроваЯ  кипень  живота,  золотистые удары кисти на обнаженной
груди, и эта масса багрЯных волос, пожизненное ее наказание и благодать...
     (…жеутренние мучениЯ в детстве, на даче.  ђита, намотав на руку толстую
змею ее волос, медленно вела гребнем от лба, упруго оттЯгиваЯ назад голову:
     - Љоролевна моЯ, золотаЯ, меднаЯ... ни у кого на свете, ни у когошеньки
таких волосьев нету...
     - Ћй, ђита, больно!
     - Ђ ты терпи, терпи! ‡а такое богатство всю жизнь терпеть не обидно...)

     ‡а последние несколько месЯцев она похудела, стала юнее, тоньше, ушли с
бедер небольшие жировые подушечки, так отравлЯвшие ей настроение...
     Њолча она глЯдела в глаза обнаженной женщине, с которой  вдруг осталась
наедине... ’а, в зеркале осторожно, как чужую, тронула грудь, принЯла ее вес
в  ладонь, медленно обвела пальцем темный кружок соска, чувствуЯ, как  снизу
живота  поднимаетсЯ пульсирующее волнение,  обхватила  ладонЯми и  погладила
плечи и...  неудержимо,  жадно, отчаЯнно  принЯлась гладить  и  ласкать  это
теплое, живое, - живое до кончиков пальцев на  ступнЯх,  -  прекрасное,  еще
молодое тело, содрогаЯсь от любви, наслаждениЯ, радостного изумлениЯ... ‚едь
не  могло  же,  в самом  деле,  быть, чтобы вот  это теплое излучение  кожи,
молочное мерцание грудей,  медно-каштановаЯ грива... - все  это, исполненное
торжества, цветение - вдруг... исчезло? —ушь! Ѓред. Љонечно же, ошибка. „а и
не туберкулез даже, никакого туберкулеза! Џрочь! „а она здорова, и все!  Ћна
еще родить может. ‚он бабы и позже рожают! Џочему бы и нет? ‘только лет Њиша
выпрашивает второго ребенка...

     Ќо  как часто  случалось  в последние недели, она вдруг  закашлЯлась  и
минут  пЯть не  могла продышатьсЯ,  уговариваЯ  себЯ, что  это пар  виноват,
какого черта понадобилось пускать такую горЯчую воду...
     ...€  после  ванны, уже обтеревшись  насухо полотенцем,  долго  сидела,
окутаннаЯ паром, не  в силах расстатьсЯ с  собой, не в  силах уйти от себЯ -
такой,  в  платиновом  свете  тусклых бра,  - сидела  на краю  ванны в своей
любимой  позе: согнутаЯ  в колене леваЯ  нога  тонкой  щиколоткой  на колене
правой...

     ...…ще не открыв глаза,  она ощутила  под веками ту светозарную теплоту
солнечных   лучей,   какую  чувствуешь  в   детстве  летом  на   даче,  едва
проснувшись... ‡начит,  ђита нажарила им  с Ђнтошей  картофельных оладий,  и
смерти больше  нет  и никогда не будет, потому что вот она, ЉутЯ, вырастет и
станет, как дедушка, ученым, и изобретет такой особый препарат...
     ...‚ проем  наполовину  открытого окна  с отваленным наружу, колким  от
старой краски зеленым ставнем  была вдвинута  в комнату трапециЯ  солнечного
света, верхний угол  которой касалсЯ краЯ зеркального шкафа, высекаЯ из него
фиолетово-зеленые искры...  (этот  край постреливал снопиками радужных  игл,
стоило  лишь качнуть  головой по подушке). ‚оздушнаЯ  струйка пылинок бежала
вдоль  голубовато-зеленой зеркальной рамы...  Ќа потолке комнаты волновалась
жемчужнаЯ сеть.
     ќто вода  в  канале, понЯла она. ќто игра воды внизу, под стенами дома,
отзывалась на потолке игрой опалов и жемчугов...
     Ћна лежала,  вытЯнувшись под простыней, заложив руки  под голову... Љак
это ни странно, счастье, свет и чувство покоЯ не исчезли, а тихо разлились в
груди.

     Ќаконец она поднЯлась и босиком подошла к окну.
     - Ќет! - сказала она себе, качаЯ головой. - Ѓоже мой, нет!
     ‚низу тесно  плескалась  о  кирпичные  стены домов,  с кромкой  солЯной
накипи, веселаЯ бутылочнаЯ вода канала.
     Џоверху   все  было  залито  желтком   солнца:   крыши  соседних  домов
(крапчатаЯ,  буро-красно-чернаЯ  короста  черепицы, старинные печные  трубы,
похожие на поднЯтые к небу фанфары), балконы с провисшими, груженными мокрым
бельем  веревками,  вчерашний  мост,  как  вздыбленный  жеребенок...  и  все
ежесекундно под этим солнцем менЯлось...
     Ќижние  этажи еще погружены были в глубокую фиолетовую тень, но в воде,
как  желе,  подрагивали  облитые  солнцем  верхние  этажи,  с  двумЯ  витыми
балкончиками, и дрожал красно-кирпичный мостик.
     ‘низу от воды поднимались детские голоса и восторженный собачий лай.
     Џерегнувшись  через  подоконник  и  вспугнув  этим двух серо-фиолетовых
голубей с изумленными глазами, она увидела парадное  соседнего дома, ступени
которого уходили прЯмо  в воду. Љ узкому  деревЯнному причалу перед парадным
была  пришвартована небольшаЯ  лодка  с крытой досками палубой,  по  которой
прыгали  две девочки, лет  пЯти и семи. Ћбе они были  в легких пальтишках и,
что-то  выкрикиваЯ или  припеваЯ,  по  очереди прыгали  с палубы  катера  на
каменные  плиты  подъезда  и обратно. ’ут же мельтешила  суетливым  пушистым
хвостом чернаЯ собачонка, с каждым прыжком приходившаЯ в такой Ярый восторг,
что лай становилсЯ нестерпимым - браво, брависсимо, брависсимо!!!
     ЏоскользнутьсЯ, оступитьсЯ и уйти под  воду  было  настолько легко, что
минут  пЯть она  с замиранием сердца  следила за  прыжками синего и бежевого
пальтишек,  надеЯсь, что  должен  же  в  конце  концов  поЯвитьсЯ  кто-то из
взрослых...
     Ђ  когда  вы   с  Ђнтошей,  вдруг  подумала   она,  когда  вы  на  даче
вскарабкивались  на старую Яблоню, с которой свалитьсЯ  на забор ѓоробцовых,
утыканный гвоздЯми  и осколками стекол,  было легче легкого, кто и  когда из
взрослых нужен был вам в разгар игры?
     Љаждое детство чревато озорной  смертью  со своих скользких обрывистых,
острых краев...

     ‡автраком кормили  в  большой сумрачной комнате на третьем этаже.  Ќо и
сюда сквозь гардины дымно просачивались солнечные струйки...  ’Яжелые черные
балки  потолка над белеными стенами придавали  всей комнате трактирный  вид.
ЏостоЯльцев  -  в основном Японских  студентов - обслуживали две приземистые
таиландки. Ќе  первый  класс, нет, и даже не второй... Ћна вспомнила  дрова,
сваленные  под  лестницей...  ‚се прекрасно!  Ќадо бы купить сегоднЯ  вина и
выпить, обЯзательно выпить...

     “же одетаЯ в легкую короткую куртку, она спустилась вниз.
     ‚черашний портье, который так напомнил ей Ђнтошу, в черной, заломленной
по  бокам,  дивно идущей его  острому  лицу  и густым бровЯм шлЯпе стоЯл  по
другую, не служебную, сторону стойки и беседовал со своим пожилым сменщиком.
     Ћна поздоровалась, сдаваЯ ключ от номера.
     - ‘иньоре понравилась ее комната? - учтиво спросил молодой.
     - Ћчень! ‚ам очень  идет эта шлЯпа, - заметила она. €  как вчера, когда
она  вдруг полюбопытствовала о его имени,  он быстро глЯнул  на  нее  из-под
бровей. Ќе смутилсЯ.—уть улыбнулсЯ "уленшпигельским" ртом.
     - ѓрацие, синьора.
     €  открыл  перед ней  стеклЯнную  дверь, пропускаЯ в  переулок и выходЯ
вместе с ней.
     - ‘иньоре нужна помощь?
     Ћна достала карту из кармана куртки, развернула.
     - Џокажите, как пройти к Ђкадемии.
     Ћн придвинулсЯ, склонилсЯ над  картой,  рЯдом  с ее лицом, будто  хотел
потеретьсЯ щекой о ее щеку, снЯл шлЯпу - полЯ мешали...
     - ‚от... смотрите, -  сказал он. - Џересекаете ‘ан-Њарко...  и по Љалле
‹арджо  дойдете  до  Љампо  ‘ан-Њаурицио...   -  „линный  палец   с  коротко
остриженным полукруглым  ногтем  вычерчивал  ее маршрут...  - Ќу, и по мосту
Ђкадемии выйдете  прЯмо  к  ней. - €  выпрЯмилсЯ,  надеваЯ  шлЯпу. - ‘иньора
интересуетсЯ искусством?
     Ћна усмехнулась.
     - Ћ, это уже съеденное наследство...
     - “ синьоры удивительнаЯ манера выражатьсЯ.
     - Ђ у вас отличный английский.
     Ћн благодарно улыбнулсЯ и ответил со сдержанной гордостью:
     -  џ три года училсЯ в Ђнглии...  Ћхотно  показал бы вам дорогу,  но, к
сожалению, тороплюсь на занЯтиЯ.
     - —ем вы занимаетесь? - спросила она тем же прЯмым простым тоном, каким
спросила вчера его имЯ.
     - †ивописью, - сказал Ђнтонио.
     Ћна поднЯла на  него глаза.  Џромолчала... „а, это уже  нечестно, это -
запрещенный прием, но так оно и должно было быть.
     - Џостойте-ка, покажите только, в какой стороне гетто...
     - Ђ, - сказал он. - џ так и подумал.
     - —то вы подумали? - огрызнулась она.
     Ћн замЯлсЯ, но ответил быстро:
     -  џ  так  и подумал,  что  синьоре  захочетсЯ  навестить гетто...  ќто
недалеко от вокзала. - € опЯть он снЯл шлЯпу и почти приник щекою к ее щеке,
пересыпаЯ  свой   английский  вчерашними,  так  восхитившими   ее,  "дестра,
синистра, дестра", сопровождаЯ объЯснениЯ нырками легкой ладони.
     Ќаконец они приветливо распрощались. Ћн, видно, уже  здорово опаздывал.
Џочти бегом  припустил  к мостику, впадавшему в узкий  переулок,  и сразу же
исчез в толпе туристов.
     Ђ может  быть,  вдруг  подумала она, этот  милый итальЯнский мальчик  -
всего  лишь  призрак  Ђнтоши?  €  вздрогнула,  внезапно вспомнив,  что среди
студентов Ђкадемии  у  Ђнтоши была  кличка  "€тальЯнец",  за  пристрастие  к
художникам венецианской школы.
     Ћна  повернула  и пошла в  сторону ‘ан-Њарко  тесной,  еще по-утреннему
затененной  улочкой,  мимо  витрин  цветного  стекла, сувенирных  лавочек  с
вывешенными наружу  масками,  мимо кондитерских и кафе, где на вертелах  уже
пустились в  свой торжественный менуэт бледные куриные тушки, шла, натыкаЯсь
на  группы  горластых  подростков   в  карнавальных  колпаках,   на  пожилых
краснолицых немцев и жилистых американских старух.
     Џовернула за угол и вдруг вышла на вчерашнюю, похожую на залу, площадь.

     Ђрочные галереи Ќовых прокураций еще оставались в тени,  но портики уже
были освещены солнцем.
     Ћна  прошла всю площадь, уклонЯЯсь от низко летающих голубей, и наконец
обернулась на ‘обор.
     ‘иние глубокие озерца стоЯли в золоте мозаик. ’есный хоровод розоватых,
голубоватых,  серо-палевых,  зеленоватых  мраморных колонн  издали напоминал
легчайшие вЯзки бамбука.
     € все это невесомое кружево со всеми  своими конЯми,  пЯтью порталами и
пЯтью куполами было погружено  и как бы  отдалено в среде  мЯгкого утреннего
сиЯниЯ...
     —ерез пьЯцетту она вышла на  мол  и глубоко,  беззащитно вздохнула:  за
частоколом  косо  торчащих  из  воды, полусгнивших бревен  перед  ней лежала
искристаЯ, белаЯ к горизонту, а ближе к берегу ониксоваЯ, черно-малахитоваЯ,
но живаЯ, тЯжело шевелЯщаЯсЯ лагуна, как спина  гигантского кита, всплывшего
на поверхность. € отсюда, со стороны мола, в сиЯющем контражуре утра из воды
вырастало  некое видение, как  поднЯвшийсЯ из глубины  лагуны  бриг: церковь
‘ан-„жорджо Њаджоре - красно-белаЯ вертикаль колокольни и белоснежный портал
с мощным, грузно лежащим куполом.
     Ћна подумала:  как жаль,  что у нее нет сочинительского дара, а  то  бы
написать рассказ, который весь -  как венецианскаЯ парча, вытканнаЯ золотом,
лазурью,  пурпуром  и немыслимыми  узорами, тЯжелаЯ от  драгоценных  камней,
избыточно  прекраснаЯ ткань, какой  уж сейчас не  бывает, а  только в музеЯх
клочки остались.
     …й  вдруг  страшно, немедленно захотелось туда,  как  будто  там  ждало
спасение. € уже минут через пЯть  вапоретто влек ее по  маршруту, где первой
остановкой после ‘ан-Њарко была прославленнаЯ церковь на крошечном островке.

     –ерковь была  еще  заперта. Њинут  десЯть она  побродила  по  островку,
который,  собственно,  и ЯвлЯл  собой только  церковь, несколько  зданий  из
красного кирпича и просторный сад, куда не пускали туристов.
     Ѓыла еще  маленькаЯ  гавань,  приткнувшаЯсЯ к  маЯку,  в которой  уютно
покачивались рЯдком несколько Яхт.
     ‡а те считанные минуты, что она в восхитительном островном  одиночестве
шаталась  по  площади перед церковью, к плавучей  пристани дважды причаливал
вапоретто,  привез  только  парочку Японских  студентов. ‚прочем,  студенты,
упругим шагом  обойдЯ площадь  и примыкающую к ней улицу-набережную, достали
путеводитель  и быстро  друг  другу  из  него  что-то вычитали,  улыбаЯсь  и
любознательно поглЯдываЯ на  статуи свЯтых в нишах фасада, после чего отбыли
на  втором вапоретто  -  понеслись далее осматривать  достопримечательности.
Џросто у Японцев, она слышала, короткие отпуска и каникулы, а мир так велик,
и  так  много  в  нем  городов, соборов,  статуй  и  картин,  которые  нужно
осмотреть...
     ‡десь было  тихо.  Њаленька