о  это
было абстрактное знание - ‹емеговы в смысле кайфа оставались славЯнофилами и
трава в тексте полузнакомца свЯзывалась у менЯ просто с плохими папиросами -
табаком наполовину с травой.
     Ќо  получалось  - Я  символ  эскапизма, этакий прокламатор  психоделии,
пыха,  улета.  Џо поводу кайфов тогда позиции у менЯ  не имелось  вовсе,  но
иногда,  особенно после  того, как  ‹емеговы  срывали концерт  или репетицию
своей приЯзнью к португальским винам, иногда Я устраиваЯ ‹емеговым скандал и
выгонЯЯ  их вместе с собутыльниками.  Ќо  -  трава? ‘ообразив, Я  заменил  с
травою  на с  тобою. ќто  вызвало  интересную  реакцию: начиналсЯ  рокочущий
до-мажор, пелсЯ текст,  но все равно зал взрывалсЯ криками, как бы понимаЯ -
да,  зажимают  рот  артистам,  не  дают свободы  в искусстве. ЊенЯ никто  не
зажимал, но за ошибки или глупость в искусстве приходитсЯ платить.
     Ќиколай  предложил  длЯ концертированиЯ  несколько  отличных сочинений:
Џозволь,  •вала воде, ‘анкт-Џетербург No 2. Ќегуманитарный Ќикита разродилсЯ
текстом,  а  Ќиколай' приложил  музыку и получилсЯ еще один номер  - ‘пеши к
восходу.
     - Џосле  долгой  ночи,  после  долгих лет - будет утра  сладость, будет
солнца свет!
     ’ак  пелось в припеве,  и  всем нравилось.  ‘  восходами  и заходами  у
‘анкт-Џетербурга все было в порЯдке. —то восход должен принести - оставалось
неЯсным.  ’еперь  Я  знаю, что восход  может  принести и похмелье, а  заход,
наоборот,  -  короткое  счастье.  Ќо  ведь в двадцать с  небольшим  думалось
напрЯмую: солнце, свет, белое - добро; ночь, темень, черное - зло. †аль, что
возраст превращает наивную веру в ее негатив.
     ‘анкт-Џетербург  очень любили,  все,  что  ни сочинЯли  и  ни пели  мы,
нравилось до коликов восторга, а эти колики восторга необходимы забравшемусЯ
на сцену, раскрепощаЯ его и выЯвлЯЯ совершенно неожиданные дарованиЯ.
     Ќо это все гуманитарные абзацы. €так - аппаратура.
     ѓрубаЯ статистика гласила: где-то каждое третье  выступление срывалось,
не канало,  из-за аппарата. €ногда  срывалось  смешно. Ќикита ‹ызлов устроил
Џетербургу еще при ‹емеговых  коммерческое, мероприЯтие  в Џавловске.  —асть
билетов  скупили  павловские  аборигены,  часть  разошлась  среди  городских
кайфовальщиков. Ћтстраиваем аппаратуру - блеск!  ‘воЯ плюс  клубнаЯ - блеск,
да и только! ‚ зале  уже воркует публика, пора выходить, но вот  выЯснЯетсЯ,
что напрЯжение  в  Џавловске  к  вечеру  село,  звук  из  динамиков  прет  с
искажением и музыкальнаЯ коммерциЯ может кончитьсЯ избиением артистов. Ќужен
выпрЯмитель,  он каким-то  образом  что-то  там выпрЯмит, но  выпрЯмителЯ  у
‘анкт-Џетербурга  нет.  ѓонец  летит  за  выпрЯмителем, а  Я поручаю бойкому
знакомцу,  просочившемусЯ за кулисы на правах сомнительного друга, выйти  на
сцену и  поговорить.  Ћ  чем угодно.  ‚роде лекции  о рок-музыке.  Њинут  на
двадцать. Ѓойкий  знакомец выходит под аванс оваций и начинает гнать лапшу о
Џетербурге, о том,  какаЯ это выдающаЯсЯ, великаЯ...  стараЯсь занЯть времЯ,
по ступенЯм восходЯщих  эпитетов добираетсЯ и до... гениальнаЯ группа сейчас
выступит в  Џавловском деревЯнном клубе.  ‡ал  уже  плачет, представлЯЯ себе
Џавловск  музыкальным эпицентром  мира, а  нам  пора уж выходить  на  сцену,
поскольку гонец с выпрЯмителем не  прискакал покуда, а задерживать  начало -
значит больно слететь по лестнице эпитетов...
     †изнь  все-таки  дороже  славы. ‡анавес  с  хрустом  распахиваетсЯ,  мы
искаженно  чешем  начало  апробированного  боевика  ’ы  как  вино,  зал,  не
разобравшись,  вопит,  но  скоро  смолкает  и  также молчит  после,  грустно
понимаЯ, кажетсЯ, что не готов еще воспринимать гениального...
     Ќа стадионе отнеслись  к  моему  гепатиту  как к  уловке  волосатика  и
сказали:
     - ‚олк всегда смотрит в лес.
     ‚ “ниверситете же,  пропустившего по болезни  сессию  и  представившего
справку, отпустили с богом в академический отпуск.
     ‘удьба искушала  волей, а волЯ - это слишком высокий  и отчаЯнный кайф.
Џривыкший к дефициту времени, Я не решил искушать молодую свою жизнь, хотЯ и
мог  обоснованно посвЯтить  целых двенадцать месЯцев  диетическому  питанию,
прописанному докторами. Ќиколай хвасталсЯ все времЯ - работаю, мол, ночами в
метро  тоннельным  рабочим,  сплю,  иногда  лишь   чего-нибудь,  если  очень
попросЯт. ‡воню Ќиколаю, спрашиваю:
     - Љак думаешь, ЉолЯ, метрополитен не  откажетсЯ от  трудовых усилий еще
одной звезды рок-музыки?
     Ќиколай   отвечает  невразумительно,  но,  кажетсЯ,  менЯ  там  ждут  с
нетерпением. ‘ледует проехать до Ѓалтийской, что-то обойти, открыть какие-то
двери, свернуть налево, а после направо. …ду до Ѓалтийской и убеждаюсь - все
не так. € обойти не то, и двери не те, и сперва направо, а  уж после налево.
Ќо  главное совпадает -  вакансиЯ  тоннельного рабочего  второго разрЯда  не
занЯта и Я занимаю ее, пройдЯ флюорографию и терапевтический осмотр. ‘ообщив
счастливое известие Ќиколаю, слышу опЯть же невразумительное  о том, что он,
мол, увольнЯетсЯ,  и  это  менЯ  отчасти  печалит,  но  печаль поверхностна,
поскольку     еженощный    труд    дает    еще    один     шанс    прикупить
микрофонно-усилительной дребедени. € это менЯ манит как временное  призвание
в этом мире борьбы за призвание постоЯнное.
     ‚от  и перваЯ  ночь трудоваЯ  на участке ЊаЯковскаЯ - ѓостиный  „вор  -
‚асилеостровскаЯ. ЌормальнаЯ осеннЯЯ гнилостнаЯ  ночь. Ќесколько  сумеречных
теток,  угреватый  дЯдька и парочка таких  же,  как Я, парубков - перед нами
держит на планерке речь симпатичный мужчина в форменном кителе.  Џомалкиваю,
слушаю.  †ду, когда объЯвЯт  отбой. ’о есть  отправЯт  спать  в какие-нибудь
специальные спальные комнаты.
     Ќо  объЯвлЯют наоборот. ЏоднимаемсЯ по  эскалатору  наверх, мне вручают
отбойный молоток  и этим молотком Я всю слЯкотную ночь долблю  асфальт перед
ѓостиным,  в  душе  оправдываЯ  человека  в  форменном  кителе  -  что ж, мы
понимаем, все должно быть честно, бывают ведь  авралы. Ћни бывают, убеждаюсь
и на следующий день, бродЯ в катакомбах под эскалатором с холодным шлангом в
руках, из которого  вылетает тЯжелаЯ  брызгливаЯ струЯ воды, и  водой этой Я
вымываю из катакомб дневную грЯзь. „а,  аврал на аврале, - думаетсЯ мне  все
шесть месЯцев ночей, в которых не  сплю, в которых  Я мотаюсь по тоннелЯм  с
молотком и колочу неведомые дырки в тюбингах  длЯ  неведомой банкетки, катаю
бочки, тружусь, одним словом, во  славу  настоЯщего призваниЯ, сочинЯЯ вслух
среди  подземного  эха: ѓрЯзь - осеннЯЯ пора-а, что ни  делаешь все зрЯ-а. €
мешает мне увлечьсЯ бесконечность - бесконечна-а! - а эхо только бу-бу-бу  в
ответ.
     ‚о славу настоЯщего  призваниЯ ‘анкт-Џетербург отчаЯнно гастролирует по
бесконечным    подмосткам,   шаг   за    шагом   приближаЯсь    к   звучанию
полупрофессиональному и отдалЯЯсь от непрофессионального в  том смысле,  что
микрофонно-усилительной дребедени накупаем мы  все  больше, а  с  мастеровой
ловкостью  ‚ити  Љовалева  организуем  ее   хаос  в  стоЯщий  рок-н-ролльный
реквизит. Ќо это - бесконечное восхождение по склону без вершины.
     Ћднажды в полдень той же слЯкотной осенью на проспект Њеталлистов почти
врываетсЯ соученик по истфаку.
     - ‡апри дверь, - говорит, и Я замечаю, как он возбужден.
     - „а что запирать? ‡аперто.
     -  Ќет,  проверь, заперты  ли двери!  - Ћн  достает  из  сумки сверток,
разворачивает. ‚здрагиваю и иду проверЯть, хорошо ли заперты двери.
     ‚озвращаюсь и спрашиваю с дрожью в голосе:
     - —то это? - ѓлупый вопрос, поскольку понЯтно, что это.
     - ѓлупый вопрос. € так понЯтно, что это. ’ы понимаешь, на что Я пошел?
     - Ќет, - отвечаю Я. - Ќа что ты пошел? ’олько не ври.
     Ћн не  врет,  а  так  вот разом в лоб.  €  еще он говорит,  что  всегда
стремилсЯ  как-то  быть в искусстве, но покамест он может только так быть  в
искусстве,  то  есть  он дарит  это мне,  нашему Џетербургу, потому  что наш
Џетербург - это и его Џетербург, а ‘анкт-Џетербург - это в кайф".
     - џ не понЯл. џ могу это просто так взЯть?
     - „а. џ пошел на воровство.
     - Ќет... „а... ’о есть нет!.. ’о есть, конечно, да.
     Њой  сокурсник  срезал  на  телевидении,  где  подрабатывал  грузчиком,
микрофон.  ’акие  Я  видел  только  в  программе ‚ремЯ.  Њикрофон  сработали
западно-немецкие умельцы Ђвстрии и ”ђѓ, и ему цены нет.  –ена-то  есть  - по
“головному кодексу. Ќо ведь есть же и призвание. ‘ такими друзьЯми, думаетсЯ
мне,  ‘анкт-Џетербург доберетсЯ и  до профессионального звучаниЯ. „оберетсЯ,
даже если у этого склона и нет вершины.
     € вот мы карабкаемсЯ по ней в свЯзке и без страховки, и в свЯзке  нашей
поЯвлЯетсЯ свежеиспеченный выпускник средней школы Ќикитка ‡айцев. Ќе помню,
кто  привел безусого,  соломенно-кудрЯвого,  пухлогубого Ќикитку,  но он так
лихо въехал со своей скрипкой-альтом  в наши с Ќиколаем композиции, что даже
Я, теперь уже строгий консерватор стилЯ и имиджа, не смог отказать. € теперь
нас пЯтеро в свЯзке  над  пропастью  и  кайф  наш  еще  круче - так  говорЯт
болельщики.
     Ђ   авантюристы   все   устраивали    авантюры   во   славу   призваниЯ
‘анкт-Џетербурга и своих бездонных карманов.
     Ћчень  взрослый  и малословный тенорок  по фамилии  Љарпович  вписывает
‘анкт-Џетербург отконцертировать несколько слЯкотных вечеров в Ћраниенбауме,
в   спортивном    манеже,    который    на    несколько    вечеров    станет
танцевально-концертной территорией. Ќас даже законно оформлЯют на незаконные
ставки,  и в манеже мы законно-незаконно  отыгрываем сколько положено и  как
просЯт. Ђ просЯт не очень-то того. Ќо без ‹емеговых имидж ‘анкт-Џетербурга и
так уж не очень-то того. ќто как в трикотаже, когда 50 процентов  шерсти, но
и 50 процентов синтетики.
     Ќа  мне новаЯ рубаха консервативного покроЯ и  брюки в серую полоску. џ
как бы устал от  успеха,  но иногда еще могу раз-другой  дрыгануть ножкой, а
Ќикитка -  наоборот, молодой бычок,  козлик,  волчонок. Ќе  знаю. Ќо  удачно
смотритсЯ.  Ќиколай за  барабанами строг,  зол  и алогичен. Њастеровой  ‚итЯ
Љовалев словно в полудреме маЯчит возле ЌиколаЯ за моей спиной, Ќикита же за
роЯлем, более склонный к  демократизму и открытому веселью. ‚се продумано  и
все в кайф.
     ‚ Ћраниенбауме кайфовальщики довольны, а рок-н-ролльщики смакуют каждое
соло Ќикитки, звукоизвлечение у  него действительно  изумительное, и смакуют
мои  броски из  баса в свистЯщий фальцет. € правильно делают, потому что все
продумано. € все в кайф.
     „аже бессвЯзное сочинение  Ѓангладеш  долгим  ухарским драйвом покорЯет
манеж Ћраниенбаума: Љто имеет  медный  щит, тот имеет медный лоб, кто  имеет
медный лоб,  тот играет в "‘портлото"! -  и тут вонзаетсЯ скрипичный риф,  а
после него: - Ѓангладеш! Њы за Ѓангладеш!
     Џокорив  манеж  положенное   количество  раз,  приезжаем  в  кассу   за
заработной  платой  и  убеждаемсЯ  зрительно,  что  законно   оформлено   на
незаконные ставки кроме нас еще человек десЯть.
     Љозырной туз у манежных деЯтелей Љарповича опЯть же на руках. ‡аЯвление
или     чье-то    постановление,     короче,    бумага,     гласЯщаЯ,    что
вокально-инструментальный  ансамбль  ‘анкт-Џетербург,  не   имеющий  никаких
каких-то  там  прав,  устроил  в  манеже  Ћраниенбаума  трехдневный   шабаш,
выразившийсЯ  в безнравственном хождении на головах, на ушах и еще, кажетсЯ,
на зубах по сцене с призывами сорвать общегосударственное дело ‘портлото...
     ЏротореннаЯ  криваЯ  возвращает  нас  в “ниверситет, где на  химическом
факультете  невероЯтными организационными ухищрениЯми Ќикита ‹ызлов получает
ангажемент.   ‘лово  иностранное   звучит  затейливее.  ‡атеЯ,  однако,  без
выкрутасов   под   банальным   лозунгом  вечера  отдыха  тамошних   химиков.
Љайфовальщики  это  уже   проходили  и  знают   наизусть.  Ћни  с  радостной
кровожадностью  наполеоновской  гвардии  прорывают хилые кордоны  химических
дружинников, оккупируют огромный узкий и пыльный зал клуба на ‚асильевском.
     ‚ечер -  да. Ќо отдых под вопросом. Џредложившие все это под затейливым
словом ангажемент долго  не  решаютсЯ  объЯвить  начало  отдыха, но  все  же
решаютсЯ, испуганные перспективой вместо отдыха стать свидетелЯми  демонтажа
их любимого  клуба, и отдыхаем мы, ‘анкт-Џетербург,  обиженный Љарповичем, и
наполеоновскаЯ  гвардиЯ,  обиженнаЯ хилостью  сопротивлениЯ, по полной,  так
сказать, схеме, а схема эта такова, что вспоминают ее иногда и по сей день.
     „олой респект и да здравствует весь спектр отработанного дрыгоножества,
драйва,   дурацкого  Ѓангладеша,   догепатитного  сатанинства,   додуманного
импровизацией духарного дизайна душ! (Љак говорить о музыке без аллитерации,
когда лишь глухой согласной на все можно передать хоть что-то?)
     ќто  пришло  вдруг,  этакаЯ находка! Џустой  бутылкой  стал  играть  на
€олане, как  на гавайской гитаре. Џосле  бутылку бац!  - вдребезги.  ‘трасти
зала  -  также  вдребезги  на  режущие  осколки  Якобы  объединениЯ  в  одну
пЯтисотенную глотку, поющую прощание с юностью.
     Ќас  Љарпович бьет  авантюрой и  доносами - бац! - Ќикитка  взлетает на
смычке, как черт (ведьма?) на метле.
     Ќас карикатурЯт в столбцах  газетные неосведомленыши  -  бац! - Ќиколай
ломает педаль и рвет, богу твоЯ мама, пластик тактового.
     Ќам пенЯют за то, что мы есть, но мы-то есть, потому что есть вы - бац!
- микрофонной стойкой с размаху по крышке роЯлЯ.
     Ќас боготворЯт кайфовальщики, потому что  им это в кайф, а этого - бац!
- Я не могу понЯть  теперь и,  как ни  пытаюсь, не  оживить в  себе простоты
пониманиЯ ’Ћ‰ слЯкотной осени накануне разрЯдки.
     Џосле  химфака  ‚алера  —еркасов  (о  котором  -  впереди)  увЯзалсЯ  в
попутчики. Џо пути долго и тупо доказывал:
     - Џонимаешь, это уже почти уровень, почти …вропа!
     - „а, Я понимаю - мы живем в …вропе. Ќо почему лишь почти?
     -  Џонимаешь,  еще  чуть-чуть  -  и  вы  прорветесь.  ‚от   именно!  ‚ы
прорветесь, а вместе с вами и все мы.
     - „а, Я понимаю - мы прорвемсЯ.
     Ќо не понимаю, почему  мы прорвемсЯ, если Я стану музицировать порожней
зеленой посудой и колотить железом  о роЯль не в припадке обиды, а  заведомо
стану  музицировать  бутылкой,  и  впервые,  кажетсЯ,  Я  подумал,   что  мы
действительно куда-то  прорываемсЯ,  а  прорыватьсЯ  куда-то -  это  гораздо
страшнее,  чем  просто так.  Ќо ничего,  подумал  Я, не  бывает просто  так,
подумал впервые и, похоже, впервые затосковал о тех,  таких уже давних днЯх,
когда  восторженным юношей утомлЯл  себЯ  в  спортзале,  наивно  представлЯЯ
простоту и непреложность олимпийской стези...
     Њы долго отходили после вечера отдыха, а потом прикинули  кой-что кое к
чему и купили чехословацкий голосовой  усилитель Њьюзикл-130 за шестьсот или
семьсот рублей,  собрали голосовую акустику из восьми качественных динамиков
4-Ђ-32, добрали  инструментального  усилениЯ до  уровнЯ  голосов,  обнаружив
неожиданно, что полупрофессиональнаЯ аппаратура у нас уже есть.
     ‘тена не имела вершины, но вот она -  долгожданнаЯ плоскость, где можно
переночевать,  разбив  палатку  и  запалив  костерок,  погужеватьсЯ до поры,
передохнуть  и поглЯдеть друг на  друга, поглЯдеть в глаза  и  подумать, что
дальше.
     Ќикитка рвалсЯ в абитуриенты. Ќикита стал заниматьсЯ с ним, готовить  к
экзаменам по  точным наукам. “  ЌиколаЯ росла  дочь,  и предстоЯло ему  тоже
как-то устраиватьсЯ, а не врать всем, будто работаешь ночами неизвестно где.
“ ‚ити Љовалева тоже росла дочь, а жена справедливо ждала спокойствиЯ.
     €   менЯ   припекала  жизнь:   начиналась   педпрактика,   заканчивалсЯ
академический отпуск,  времЯ диеты, прописанной врачами. џ снова поЯвилсЯ на
стадионе - мне только ухмылЯлись  в лицо. Ћдин слабак в  прыжках,  почему-то
завистник,  вечно  врал, будто опЯть видел менЯ  пьЯным, хотЯ  Я чтил диету,
помнЯ о пережитой водЯнке и болЯх, и врал про  ‘анкт-Џетербург, будто  опЯть
мы после  выступлениЯ подрались  (!)  со зрителЯми. џ  продолжал работать  в
метро,  и  сутки мои складывались  занЯтно:  с нолЯ-нолЯ  минут  до утренних
курантов  подземка, с одиннадцати часов  педпрактика в школе, днем  стадион,
затем репетициЯ, какаЯ-никакаЯ была ведь и личнаЯ жизнь, случались концерты,
а к полночным курантам опЯть ждала подземка. ѓде-то в промежутках спал. —его
только не выдержишь, когда тебе чуть за двадцать. „о поры и выдерживал, пока
не стал  засыпать на  работе  стоЯ.  ‚есной  семьдесЯт третьего  Я  из метро
уволилсЯ.
     Ќа  курсе  педпрактику  мою  признали  лучшей. Џростым,  как  маргарин,
способом добилсЯ почтительности у  класса, прокрутив им во времЯ внеклассной
работы подборку музыки Ѓитлз и проведЯ письменный опрос о понравившемсЯ...
     ЋпЯть  была  весна,  весна  семьдесЯт  третьего.  Ќа  проспекте Ќауки в
кургузом  клубике подростков  мы репетировали, упиваЯсь полупрофессиональным
звучанием, композицию 22 июнЯ, в подкладке мелодии которой пытались рефреном
уложить  кусок  из  известной симфонии  остаковича.  †ена ЌиколаЯ  принесла
текст,  и приЯтно сложилсЯ  двенадцатитактовый  традиционный блюз  …сли  вас
спросЯт. Ќо  трудно о  музыке говорить, трудно рассказать, как репетировали,
ведь  заранее  никто  партий  не расписывал, они  рождались  в процессе, так
сказать. ќто,  думаю, было  самое радостное  -  присутствовать при  рождении
номера,  мелодию  и текст которого сочинил сам.  €  даже репетиции случались
искренней концертов.  Ќа  концертах-то  было все  Ясно заранее. ’ам  делалсЯ
заведомый кайф и заведомо было Ясно,  что придетсЯ  выкладыватьсЯ и выходить
со сцены в мыле, но достигнутый  успех  уже не так интересен в повторах, как
путь к нему...
     “тро  случилось сумрачное,  и Я долго  просыпалсЯ, проснулсЯ,  поставил
’аркус - сенсационный альбом ќмерсона, ‹эйка и Џалмера, фантастического трио
пианиста  ќмерсона,  записавшего  позднее в  рок-манере Љартинки  с выставки
Њусоргского; очень корректную и сильную пластинку...
     „олго  трЯссЯ   в  холодном  трамвае,  опаздывал  на  репетицию.  ‚озле
торгового  центра, в его пристройке располагалсЯ подростковый клубик, стоЯли
Ќикита, Ќиколай и ‚итЯ, увидел их издалека и почуЯл неладное - о чем-то они,
похоже, спорили, а Ќиколай отворачивалсЯ, делал шаг в сторону, возвращалсЯ.
     Ќикита увидел менЯ и побежал навстречу.
     -  Ђга, вот  и  мы!  Џривет.  -  Ћн  возбужден,  без  шапки,  а  куртка
расстегнута. ‚се у  тебЯ в порЯдке?  ‚се? -  спрашивает он, а  Я вздрагиваю.
—то-то не  так? ѓде?  —то?  —то  там еще? Ќервы Я уже поиздергал бесконечным
восхождением по отвесной стене за последнее трехлетие.
     - —то там еще? - спрашиваю Ќикиту, и мы подходим к Ќиколаю а ‚иктору,
     - ‘казал ему? - спрашивает ‚итЯ у Ќикиты.
     - ‘ам скажи! - нервно вскрикивает Ќикита.
     - Ћн умрет, - говорит ‚итЯ.
     - Ќа фиг, на фиг, на фиг все! - говорит Ќиколай.
     - —то за черт! ѓоворите же!
     Ќикита и ‚итЯ переглЯдываютсЯ, Ќиколай вздыхает и проговаривает:
     - Ќичего,  не умрешь.  ‘горело все. Ќочью пожар  был.  ‚се  и  сгорело.
’ушили пожарники. ‘горело сто клюшек, двести шайб и шлемы еще.
     - Љакие клюшки? —то сгорело? ѓоворите, сволочи!
     - ‚се сгорело. ‚сЯ аппаратура.
     Њы стоЯли  возле урны. €з  урны торчал бумажный  мусор, на урне  белели
засохшие плевки, Я сел на урну и улыбнулсЯ.
     - ‚се врете. “бью.
     - Ќе врем, - сказал ‚итЯ. - Ќечего опаздывать. ‘ходи и посмотри.
     џ сходил. „а, клюшки сгорели. †алко. ’акие новенькие были клюшки, шайбы
и  шлемы  длЯ  клубных  подростков.   Љак  теперь  клуб  охватит  подростков
спортивным воспитанием?  Ќичего, жизнь воспитает.  ‚оспитывает же она менЯ и
моих мужиков.
     џ стою  в дверЯх и смотрю. ‚рут, сволочи,  не все сгорело. ЋбуглившиесЯ
остовы  колонок,  словно печные  трубы военных  пепелищ,  стоЯт-таки, и  еще
железа целаЯ груда. ‚рут, сволочи!
     ‘волочи шаркают по лестнице и останавливаютсЯ возле молча. џ плачу и не
смотрю на  них. џ смеюсь и  не  смотрю на них  и выговариваюсь  матом.  ‚итЯ
ковырЯетсЯ в почерневшем металле, пачкаетсЯ сажей, молчит, вздыхает.
     - —емодан-то, мужики, дернули. ‘ микрофонами Њьюзикл дернули и подожгли
остальное.
     -  „а!  —емодана  нет?   -  Ќикита   роетсЯ  в  останках  реквизита   и
подтверждает: - —емодана нет с усилителем.
     - Ќа фиг все, - говорит Ќиколай и шаркает по лестнице вниз.
     Ђ  затем мы  едем в  милицию  и там  предлагаем свою  версию серьезному
капитану.  Ћн  слушает,  морщитсЯ,  набирает  несколько цифр  на  телефоне и
говорит  в  трубку непонЯтные  слова,  а после смотрит на  нас  с укоризной,
смЯгчаетсЯ и соглашаетсЯ:
     - ‹ады, пишите заЯвление. ‚се. Џишите.
     Њы пишем, а капитан опЯть звонит, спрашивает, слушает и нам говорит:
     - Џожарники утверждают,  что  загорелось от  искры. ’ам рЯдом дорожники
асфальт жгли и ветерок мог искру занести через фрамугу.
     Ћн и сам не верит, но он серьезный человек, у него —Џ.
     - ’ут, понимаешь, убийство, а вы... - говорит он, мрачнеЯ, смЯгчаетсЯ и
повторЯет: - ‹ады, пишите. Џоищем.
     Ћн поискал и не нашел.
     ‚ клуб  нас взЯл один  из бывших баскетболистов. Ѓывал  на концертах  и
предложил место длЯ репетиций. ‘вой вроде парень,  нервный только, но  вроде
свой. ѓоворЯт,  он поигрывал в картишки. €, говорЯт, проигралсЯ. ’еперь-то Я
уверен,  что он  и  дернул  чемодан  с  микрофонами, чтобы  рассчитатьсЯ  за
проигрыш, а остальное поджег, заметаЯ следы. € замел. Ќа  тысЯчу с хвостиком
дернул, а на две сжег. ‘вой парень.  …го вызывал  капитан. ЉажетсЯ, вызывал.
ЉажетсЯ, поговорили. Ќо  и только. “ капитана было убийство. Ќас этот хренов
картежник тоже подстрелил, но...
     „лЯ ‚ити  Љовалева (понЯтно, классный парень, мастеровой из телеателье,
улучшил классовый  состав и сотнЯ прочих достоинств, и на басе, когда его не
третировал Ќиколай, выделывал  выдающиесЯ коленца)  настал звездный час.  Ћн
достал  диффузоры  длЯ тридцать  вторых  динамиков  и длЯ басовых и  заменил
сгоревшие, заказал деревЯнные части длЯ барабанов  -  их в аварийном порЯдке
исполнили неизвестные  мне умельцы - перелатал усилители, оживив их.  “  нас
опЯть был полный комплект некачественной аппаратуры  приличной громкости,  и
при   желании   можно   было   начать   восхождение  к   необжитым  вершинам
полупрофессионального звучаниЯ...
     ‘ ворами  мне  доводилось  встречатьсЯ  в  жизни  достаточно  часто. Ќа
‘тадионе не раз воровали тренировочные костюмы, однажды прохожие  алкоголики
стащили целую  сумку  престижного  легкоатлетического  добра:  два фирменных
костюма, кроссовки из лосиной  кожи, шиповки  адидас, майку сборной ”ранции.
Џосле школы, когда  делались  первые музшажочки  и поЯвилось первое  желание
приобрести  что-нибудь  электрическое,  один  из  дворовых  умельцев  взЯлсЯ
продать мою вполне приличную коллекцию марок и забыл все десЯть  клЯссеров с
марками  в  такси.  ‘оученик  по  “ниверситету,  умный  и  противный  циник,
поражавший  мое  юное  воображение  второкурсника  регулЯрной  нетрезвостью,
однажды  взЯл мой портфель с  зачеткой,  конспектами  и,  главное,  с  двумЯ
пластинками  английской рок-группы  ’рэффик, под каким-то предлогом вышел на
минутку  и...  встретилсЯ  случайно  лет  через пЯть,  испуганный,  забитый,
оправдываЯсь тем,  что, вот, только  с  зоны и не  бей, мол. џ не бил,  было
жалко. ‚ поселке  ћкки после  концерта у  нас, нищих рокеров, украли поганый
усилитель и тактовый барабан. “поминавшийсЯ Њаркович тоже ограбил нас. ‡ашел
Я через десЯть лет в пивбар  †игули и увидел его за стойкой жирным, солидным
хозЯином  жизни, то есть пивного  крана. Ћн был  рад  увидетьсЯ,  поболтать,
вспомнить  славные  денечки и даже не взЯл денег за две  кружки  пива. Ѓыл у
менЯ друг. Љрасивый, талантливый, остроумный. Џобедил в девЯтнадцать  лет на
крупных международных соревнованиЯх. Ћ  нем писали. Ћн любил ќлвиса Џресли и
ђоллинг стоунз и частично сформировал мой музыкальный вкус. „лЯ нас  с ‹ехой
Њатусовым  он долго  ЋставалсЯ  чем-то вроде  маЯка, поскольку  все  у  него
получалось.  €  еще  он очень  нравилсЯ женщинам. € еще он очень  рано начал
попивать, а  затем  и  просто пить, оставаЯсь, однако,  до  поры  красивым и
талантливым.  Ђ  Я собирал  пластинки. “ менЯ уже  собралось десЯтка полтора
рок-пластинок в оригиналах и десЯтка три хорошей классики. ‚се это пропадает
из моей комнаты на проспекте Њеталлистов весной семьдесЯт первого непонЯтным
образом  плюс  сто пЯтьдесЯт  рублей  казны  Џетербурга. „овольно  скоро  по
множеству косвенных,  множеству словечек, жестов,  встреч, звонков, чьему-то
пробалтыванию, скоро становитсЯ Ясно - обокрал-то талантливый друг. ‡апасные
ключи  от  квартиры висели всегда у двери - бери  кто  хочет. Ћн, видать,  и
взЯл.  ‚стречаемсЯ иногда и  об  этом  не  говорим,  а об остальном  говорим
по-приЯтельски. Ђ теперь вот картежник...
     ‹озунг: ѓрабьте друзей - это безопасно!
     Ћ ворах можно говорить бесконечно и даже интересно о них говорить, даже
со странным уважением мы обсуждаем, бывает, их ловкость...
     Ќо  ведь  ‚итЯ-то  Љовалев  возродил  аппаратуру! € ничего  другого  не
оставалось, как продолжить восхождение. €  если стена бесконечна, то вовсе и
не  имеет значениЯ,  в  какой точке ее  ты  находишьсЯ, отброшенный  лавиной
обстоЯтельств. ‚ажно движение, как факт, как содержание молодости.
     Њы  не ставили осознанных целей и не ждали от нашей музыки ничего, чего
б можно было исчислить абзацами славы или деньгами. ‚ начале семидесЯтых рок
стал длЯ моего поколениЯ и круга чем-то  вроде кузни, где тебЯ испытывают на
прочность  и где  из  тебЯ не  важно  что  выковывают,  но или закалЯют  или
перекаливают.
     џ начинал чувствовать, что перекаливаюсь.
     ЋтчаЯнным весенним  броском  по бесконечной стене мы наконцертировались
почти до истерии, от которой Я спасалсЯ на стадионе, ворочаЯ тЯжести,  бегаЯ
и прыгаЯ,  в  надежде воссоздать в себе спортивный  талант,  набросившись на
спорт, как англичанин на ростбиф, а Ќикита ‹ызлов корпел над дипломом.
     ЌесостоЯвшийсЯ  абитуриент   Ќикитка,   закосивший  армию   Ќиколай   и
страдавший от Язвы желудка  ‚итЯ Љовалев  спасались по-другому.  ќто  другое
сплотило их  надолго,  это другое  сожгло мосты  и  лишило запасного выхода,
который был у нас с Ќикитой.
     ‘ этим другим подъезжал все времЯ ‚алера —еркасов и однажды он подъехал
с  банкой  химического реактива,  которым  дышал и  которым предлагал дышать
‚ите,  Ќиколаю и Ќиките.  ќто  другое мне всегда не  нравилось, не нравилось
инстинктивно, и Я, пользуЯсь правом Џервого консула, обычно гнал с репетиций
юных пыхальщиков - приЯтелей Ќикитин.
     ‚о времЯ  концертированиЯ  на  престижной и  традиционной длЯ тогдашней
рок-музыки  площадке  ‚оенмеха  Ќикитка в  Ѓангладеш  загнул  соло минут  на
пЯтнадцать и это был его кайф, и кайф ЌиколаЯ, ‚ити.
     џ  подошел и вывернул  ручку громкости до нулЯ,  но  Ќикитка еще  долго
водил смычком по обесточенному альту, не понимаЯ, а когда понЯл, вывернул за
моей спиной  ручку от нулЯ до предела  и вонзилсЯ  соло в  куплет.  Џришлось
пресечь кайф бывшего школьника коротко и жестко - Я просто выдернул разъем и
выдернул так, что оборвалсЯ припой.
     Ќо еще жило в концертах привычно-лиричное:  ‹юбить тебЯ, в глаза целуЯ,
позволь, - пел Ќиколай, и зал привычно был готов позволить все, все из того,
чего ждал.  -  Џозволь,  как солнцу позволЯешь  волос твоих коснутьсЯ,  -  и
позволЯл он мне  строить терцию  Ќиколаю. - ’ы надо мной смеешьсЯ. Џозволь с
тобой смеЯтьсЯ!  - а после такой терции Я  еще верил, что могу заткнуть  рот
любому  соло  и лишь  окрика  или жеста достаточно длЯ того, чтобы  движение
‘анкт-Џетербурга продолжалось без конца, движение, как  факт, как содержание
молодости. Ќо движение по бесконечной стене равно неподвижности.
     ‚есенним   истерическим   концертированием  мы  лишь  оплатили   долги,
образовавшиесЯ после восстановлениЯ некачественной аппаратуры.
     џ же так старательно искал  спасениЯ на стадионе, что на менЯ перестали
смотреть тамошние,  как на  пропащего,  а мой тренер, великий человек, опЯть
рискнул  и предложил в середине апрелЯ поехать под ‘ухуми на сбор, предложил
таким  образом  готовитьсЯ к  летнему  сезону.  Ћн предложил, Я согласилсЯ и
уехал,  и все лето без особого успеха пыталсЯ доказать всем, что  спортивный
талант еще не пропал.
     ‹етом  мы  несколько  раз  встречались  на  репетициЯх.  Ќесколько  раз
‘анкт-Џетербург кокетливо  выступал без  Џервого  консула на  незначительных
концертах.  ’ам Ќиколай играл  на гитаре, пел  свои песни, а Ќикита подменЯл
его на барабанах.
     ‚  сентЯбре ‘анкт-Џетербург взЯлсЯ за новую программу. ‘оскучившийсЯ по
музыке, Я страстно репетировал целый месЯц, а в сентЯбре улетел в ”ергану на
осенний  оздоровительный  сбор, где  были беззаботные  дни,  дешевые райские
фрукты  с базара и легкие тренировки. џ давно не  был так спокоен,  впервые,
кажетсЯ, осознав, как  должно выглЯдеть счастье, и  жалеЯ после, что октЯбрь
пролетел так быстро.
     ‚ернувшись в ‹енинград, Я  застал Џетербург  в клубе ‚одонапорной башни
за репетицией новых сочинений ЌиколаЯ.
     - џ давно не знал тебЯ такой! - отличным, жарким ритм-блюзом  встретили
менЯ.
     џ был согласен с ритм-блюзом, но испортил  в итоге  репетицию  праздной
моралью  и  требованием  немедленно  разучить  две   мои   новые  песни,  не
разработанные  толком,  путал слова и аккорды, бодро покрикивал на ЌиколаЯ и
‚итю,  а  Ќикитке шутливо  предложил вообще  заткнутьсЯ и  встать  в  угол в
качестве  профилактического  наказаниЯ.   џ  не   понимал,  что   загорелый,
откормленный,  натренированный, имевший запасные выходы в  спорте и  дипломе
истфака, что одним  только видом  своим  вбиваю клин  в трещину, разделившую
Џетербург.  џ был  достаточно  молод  и  соответственно  глуп,  чувства  мои
оказались хотЯ и Яростны, но поверхностны. €наче б догадалсЯ  прекратить эти
окрики, сытое ерничество, догадалсЯ б увидеть в  своих товарищах талантливых
артистов, загнавших  себЯ  на  сомнительную тропу, то есть, нет,  оставшихсЯ
вдруг  на бесконечной стене  без человека,  взЯвшегосЯ, пообещавшего  тащить
вверх, вдруг, если и не вышедшему пока из свЯзки, то Явно ослабившего ее...
     ‚есной Ќиколай попросил выделить денег на покупку недостающих барабанов
-  малого и бонгов. Њы решили выделить из общей кассы и  в несколько заходов
передали  ему двести рублей. Ќаступил  ноЯбрь, а  барабанов  нет. •ронически
обворовываемый, Я организовал расследование, благо его объект был всегда под
рукой и не  мог скрытьсЯ, и довольно просто выЯснил, что никаких барабанов и
не  будет.  •ронически  обворовываемый и  видЯщий  воров теперь  часто  и  в
друзьЯх, припомнив Ќиколаю  трудовой семестр в метрополитене, Я  организовал
какую-то  китайскую  кампанию  по  шельмованию  товарища  и  изрЯдно  в  ней
преуспел.  ‘транно  улетучилсЯ  с  годами  дар внушениЯ,  видимо, теперь  не
хватает длЯ этого однозначности мышлениЯ и узости представлений о должном. Ђ
тогда Я мог  говорить часами о  том, на чем  зацикливалсЯ, Я и говорил  весь
ноЯбрь о несостоЯвшихсЯ  барабанах, и неожиданно ‚итЯ Љовалев, после часовой
обработки, предложил:
     - „авай его прогоним  - не могу больше. ‚едь ты прав. Њы выкладываемсЯ,
ишачим, а он...
     ел дождь.  Њы  стоим  возле ”инлЯндского на кольце сто седьмого,  и  Я
поражаюсь выводам, сделанным ‚итей. џ вовсе не предполагал гнать ЌиколаЯ. Ћн
ЯвлЯлсЯ автором доброй трети петербургской продукции и вообще нравилсЯ мне.
     - Љак выгоним?
     -  Ђ так! -  ‚итЯ  раскалЯлсЯ на  глазах  и уже повторЯл произнесенное,
убеждаЯ и  менЯ, и себЯ: -  ‚ыгоним  к чертЯм. “  менЯ  есть барабанщик. ’ак
невозможно жить,  когда вот  так... вот деньги... Ћн же с тараканами и с ним
никогда ничего  не поймешь. € он  еще, понимаешь, он вечно поносит менЯ, а Я
ведь, считают, первый в городе басист. ‚ыгоним и выгоним...
     Ќа следующий день Я подловил Ќикиту на химфаке и сказал:
     - Ќадо  гнать ЌиколаЯ,  потому что так нельзЯ жить, когда кто-то, когда
нам так плохо, может за счет  нас. Њы  ведь дали ему на бонги и малый, но не
пройдет, хватит, нас сволочи уже кидали сто раз и чтобы еще и свой!
     Ќикита посмеивалсЯ, посмеивалсЯ, нахмурилсЯ.
     - Људа?  ‡ачем? ЌиколаЯ гнать? ‹емега позвать?  Ѓрать деньги, когда нам
плохо... ќто  плохо...  Ќо  все-таки...  Њожет, не  гнать? Њожет, дать срок?
ЊесЯц. „адим месЯц?
     Ќеожиданно  повалили финансово заманчивые  предложениЯ. Ћдно за другим.
Џосле  лета  студенты  еще не  растратили в  студенческих  пирушках  силы  и
стройотрЯдовские деньги. ‚уз за вузом  проводили вечера отдыха, и наши  дела
стали заметно поправлЯтьсЯ. Њне б прекратить китайское шельмование товарища,
но уже несло менЯ с горки и - эх! все побоку! лететь бы и  лететь! Љазалось,
что   подобным  жертвоприношением  все  исправитсЯ,  казалось,  что  выгнать
человека можно понарошку, не сломав отношений, а слава  и будущее Џетербурга
уцелеют.
     џ говорил: ѓнать, гнать надо. ‚итЯ говорил: ’ак невозможно жить,  когда
вот так вот деньги. Ќикита говорил: •а, можно и гнать... Ђ может, срок дать?
- ЏЯть лет, - отвечал сам же. - Ѓез права переписки. Ќикитка же права голоса
не имел, а Ќиколай ходил затравленный, но барабанов не нес.
     ’еперь мне неприЯтно думать, что Я был так жесток и глуп...
     Ђ студенты проводили вечера отдыха.
     Ќекое содружество студентов  проводило вечер в банкетном зале гостиницы
‹енинград  и желало нашего содействиЯ.  Њы  согласились содействовать за сто
рублей  гонорара  и  привезли  некачественную  аппаратуру  в  небольшой  зал
гостиницы, где и  установили ее заранее напротив длинного  банкетного стола.
‘анкт-Џетербург, собственно, не играл в ресторанах, поскольку это  считалось
дурным тоном и поскольку программа  у нас была сугубо концертнаЯ.  ‘туденты,
видимо, удачно  потрудились  летом и желали не просто  слушать концерт, но и
закусывать при сем.
     Ћтстроив  аппаратуру днем,  Явились, как договаривались,  с  командиром
недавнего стройотрЯда к половине девЯтого, чтобы начать концерт в девЯть.
     ‘туденты оказались в  основном мужеского пола,  сидели они  за  длинным
столом  угрюмо,  набычившись, снЯв  пиджаки,  распустив  галстуки и  закатав
рукава.
     Ќачинаем концерт  и  чувствуем - что-то не так. Ќикаких тебе восторгов,
аплодисментов, на нас просто не  смотрЯт. Ћбидно, ну так что - играем себе и
играем.
     „верь  в банкетный  зал  приоткрываетсЯ, и в нее, Я вижу, просовываетсЯ
белаЯ угро-финскаЯ голова. ‡а головой поЯвлЯетсЯ тело, и по одежде Я понимаю
-  это действительно угро-финн, а точнее  просто  финн  из  соседней  ‘уоми.
‘лушает,  вежливо хлопает после финального аккорда. ‘коро  уже  их несколько
возле дверей. ‘лушают  и хлопают этак вежливо, одобрительно. ‘коро они  уже,
человек с двенадцать, сидЯт за индифферентным столом возле студентов. Љто-то
из отдыхающих  студентов взмахом руки пригласил их за стол. ‘идЯт, выпивают,
закусывают, аплодируют.
     Ђ  студенты  все также  -  угрюмо  и  набычившись.  Ќе реагируют ни  на
‘анкт-Џетербург, ни  на странных гостей. ’ут мы и понимаем, что студенты так
успели отдохнуть до девЯти, то есть до начала концерта, что сил и сознаниЯ у
них осталось лишь на угрюмость и на набыченность.
     ‹ишь бывший командир пытаетсЯ прогнать блондинов, тЯнет  то одного,  то
другого за  локти; блондины согласно кивают и стараютсЯ напоследок  ухватить
что-нибудь на вилку. Љомандир жалуетсЯ:
     -  ‘только  заработали  -  жуть! Ќа  той  неделе гулЯли  в  Њоскве.  Ќа
позапрошлой в Ќеве. „енег еще навалом, а сил более нет. —то делать, а?
     Ћн не знает что делать, а мы, похоже, знаем. Ќадо гнать ЌиколаЯ. Ќа эту
тему переговорено с избытком, уже и не говорим. —то говорить? ѓнать надо. Ќо
не  гоним.  Ќа одной  из репетиций в  ‚одонапорной  башне  Я  вдруг  начинаю
поносить  несправедливо ‚иктора, а Ќикитку затыкаю привычно. Ќа ЌиколаЯ и не
смотрю.  Џо-людски  толковать  могу  только с Ќикитой. Ђ дома  с  родителЯми
затЯжнаЯ окопнаЯ  война. Ћдин месЯц покоЯ  и счастьЯ все же не  перевешивает
четырех лет кайфа...
     ‚  конце  декабрЯ  у  нас  несколько  концертов  на  вечерах  отдыха  с
закусками,  а  в середине  декабрЯ мы  с  Ќикитой  занЯты  в “ниверситете. ‚
репетициЯх перерыв.
     „аже ‚итЯ не звонит и не заходит, хотЯ живет рЯдом, зато звонЯт круглые
сутки  малознакомые олухи и  от звонков  нет ни  покоЯ,  ни радости. џ прошу
брата-девЯтиклассника:
     - …сли позвонит кто, говори, что Я умер.
     Ћн  и  говорит.  ќффект  потрЯсающий  -  полгорода  волосатиков  гулЯет
поминки, оплакиваЯ безвременно угасший талант.
     ‡вонит  Ќикита:  ’ы  что,  умер?  -  „а,  Я  умер.  ‚о  сколько  завтра
собираемсЯ? - ‚ пЯть у ‚одонапорной. - Љто-нибудь звонил? - Ќикто не звонил.
’о  есть покоЯ не  дают по поводу  твоей смерти. Ќо ни  ‚итЯ, ни Ќиколай, ни
Ќикитка - эти не звонили. - Ђ они, сволочи, знают, что у нас игра? - Љак же!
‡нают. - ‡начит, в пЯть у башни. „о завтра.
     ‡автра в пЯть прихожу на улицу  ‚оинова, там клуб ‚одонапорной башни, и
встречаю Ќикиту.
     - ‘лышь, а наши уже уехали.
     - Ќе подождали, сволочи. € ладно -  таскать барахло не придетсЯ. ‡наешь
куда ехать?
     - џ ж и договаривалсЯ. ќто на Ћхте.
     …дем на  Ћхту и  находим  двухэтажную  стеклЯшку-кафе. Ќа  улице мороз.
Џродрогшие, спешим на второй этаж, мечтаЯ побыстрее согретьсЯ, и Я еще лелею
желание обругать сволочей за самовольный отъезд из ‚одонапорной башни.
     Љолонки и микрофонные  стойки расставлены, провода аккуратно прибраны -
‚итина работа. Ћн навинчивает микрофоны, а Ќиколай возитсЯ с барабанами.
     - ‡дорово, сволочи, - говорю Я.
     ЋглЯдываю  зал, замечаю  нескольких  незнакомых  волосатиков,  боЯзливо
посматривающих на менЯ.
     - ќто что, - говорю с напором, - опЯть двоечник притащил?
     -  Ќет,  -  ‚итЯ докручивает  на  стойку  микрофон,  подходит,  мнетсЯ,
посмеиваетсЯ, говорит: - ’ут дело такое... Ћтойдем-ка.
     -  Ќикита,  будь другом, достань €олану из  чехла! Џусть  отогреваетсЯ.
Ќикита кивает.
     Њы с ‚итей отходим к лестнице.
     - —его у тебЯ?
     - ’акое дело... - ‚итЯ мнетсЯ.
     - ѓовори же. Њне настраиватьсЯ надо. Љстати, штекер припаЯл?
     - ’акое дело... Ќ-да. Њы тут две недели думали.
     - “мные.
     - Џодожди. - ‚итЯ собираетсЯ с духом и начинает говорить не коротко, но
Ясно: - Њы решили отделитьсЯ. “ Ќикиты  учеба. “ тебЯ учеба и спорт. ќто все
хорошо. ‚ы побаловались,  побаловались  и привет.  Ђ  нам  как?  Џотом все с
начала? „а и вы с Ќиколаем не сошлись. Ќикто не виноват. “ вас свои дела. ‚ы
в рок-н-ролле люди случайные, а  мы  поставили жизнь. ‡а аппаратуру  частЯми
выплатим. ‘егоднЯ  играем  без  тебЯ и  Ќикиты. Њожете подождать  и получить
деньги. - ‚итЯ смЯгчаетсЯ и просит: - ЋстанемсЯ друзьЯми?
     џ чуть не задохнулсЯ:
     -- ќто ты видел? „рузьЯми! “-у, сволочи!
     џ иду к Ќиките и смеюсь над ним:
     - ’ы  случайный, понЯл?  - Ћн  не понЯл, - Ћни жизнь поставили!  “  них
жизнь  каждый  день  стоит,  а  у  нас  -  случаетсЯ!  џ из  них,  сволочей,
очаровников  сделал,  а они  -  случайные! - Ќикита  не понимает.  -  ’ы  не
понимаешь? Ќет? Ќас выгнали!  ЊенЯ эти  сопли  выгнали  из ‘анкт-Џетербурга,
который Я сделал...
     ‚итЯ подошел и положил руку на плечо.
     - “спокойсЯ, старина. Њы не сволочи. “ нас теперь другое название.
     - “бери руку, дружок. - џ сбрасываю его руку  и  отворачиваюсь. - “ вас
не может быть названиЯ. “ вас и имени-то нет.
     -  Ѓольшой  железный  колокол,  -  говорит ‚итЯ и  начинает  злитьсЯ. -
•ватит, не вонЯй тут.
     џ неожиданно успокаиваюсь:
     - ‹адно, перестаю вонЯть. —то играть станете? Њоих чур не играть.
     - Њы две недели репетировали.
     ЌабиваютсЯ  в стеклЯшку рок-н-ролльщики и кайфовальщики, а мы с Ќикитой
садимсЯ за крайний столик и тоже  кайфуем.  •орошо сидеть и кайфовать, когда
другие поставили жизнь. Ќичего поставили, думаю про себЯ с завистью. Ќиколай
играет  на гитаре, а на  барабанах колотит Љурдюков.  Њишка Љурдюков  -  был
такой барабанщик. Њайкл!  Љогда они  его успели подцепить,  сволочи! ‡дорово
спелись, сволочи,  хотЯ Ќиколай на  гитаре и  не пашет, но в сумме нормально
звучит, кайф!  Ђ  мы с Ќикитой кайфуем  за  сиротским  столиком семимильными
шагами, и через полтора часа кайф оборачиваетсЯ икотой и головной болью.
     - Ђ ничего. Ђ? Ќичего, это, они рубЯт, - икает Ќикита.
     - Ѓольшой железный колокол, понимаешь, - икаю в ответ. - “ них колокол,
блЯ, а у нас икота.
     - ’ы кайфуй, сиди. ™ас денег дадут.
     - Љайфую. ѓлавное, никакого тебе обходного листа.
     - Љайф!
     Њы получаем сотню пЯтерками, делим пополам и  выходим на мороз.  ‘угроб
на сугробе и сугробом погонЯет - зима. ‚ихлЯЯ, подкатывает автобус. џ достаю
пачку пЯтерок и выбрасываю  ее  на  ветер.  Џодхваченные  поземкой,  пЯтерки
вальсируют по сугробам.
     - „еньги на ветер, - говорю Я. - € ты выброси, Ќикита. ‚ыброси.
     -  Ќет,  -  отвечает  Ќикита.  - Ќа фиг надо!  Ќе  выброшу.  ’ы  пижон,
старичок. ќто работа.
     - ќто  кайф, - не соглашаюсь Я. - Ђ кайф не стоит ничего. Ќичего, кроме
жизни.
     - ‚от-вот. ‚от ее Я и приберегу на случай.
     Њы садимсЯ в автобус и, долго икаЯ, едем неизвестно куда...
     Ћднако  развод  затЯгиваетсЯ  на  неделю.  —ерез  ‚итю уславливаемсЯ  с
Љолоколом -  те концерты, о которых  договаривалсЯ  Я  или Ќикита,  работаем
Џетербургом.
     Џривычно  улыбаЯсь  кайфовальщикам и рок-н-