ет ‘анкт-Џетербург. ‘ помощью проигранного Ќикитой
пари  разошлись-таки  в  непривычной   обстановке  и  комфорте,  и   Я  свое
откувыркалсЯ по сцене и падал несколько раз на колени, про себЯ понимаЯ, что
пора менЯть имидж Џетербурга, имидж Ярых парубков на что-то другое, на имидж
людей не стремЯщихсЯ к успеху, а достигших его.
     ЃратьЯ  ‡елинские, надломленные  гастрольным  бражничеством и  буйством
ночного   сейшена,   на   вопрос  ђосконцерта  -  с   каким   из   советских
вокально-инструментальных ансамблей ‘кальды согласились бы концертировать? -
ответили:
     - …сли пан может, то пусть  пан даст нам ‘анкт-Џетербург, - ответили и,
говорЯт, заплакали.
     Џан из ђосконцерта не знал про ‘анкт-Џетербург, а если  и знал, то знал
так, как знала …катерина II про Џугачева - страшно, но очень далеко, а между
мной и им не один полк рекрутов и не один Њихельсон - преданный генерал...
     Џосле комфортного сейшена на  улице ‚осстаниЯ  конспиративный авторитет
Ђрсентьева и,  конечно же, ‚асина  стал непререкаемым.  Њне же  казалось - Я
более не  распорЯжаюсь полностью  своим детищем, своим  ‘анкт-Џетербургом, а
становлюсь исполнительным унтером в железном легионе Ђрсентьева.
     …го адепты, закатив невидЯщие глаза, повторЯли: €деЯ - Ќаша идеЯ - €деЯ
нашего Љлуба  - Њы не позволим, чтобы кто-то предал нашу идею! -  Ќаша  идеЯ
свЯщенна!
     Ћднако  черт с ними,  - думалось мне.  - „олжны же быть и  толкователи,
свЯщенные авгуры, стоики и стойкие талмудисты. …сли есть свЯщеннаЯ идеЯ, то,
пусть  их,  значит, она  есть. ѓлавное,  Љлуб  -  это  глоток  свободы,  это
минимальный  комфорт,   это   будущие  концерты   без   глупой   тасовки   с
администрацией,  которой вечно объЯснЯй, что  ты не чайник и не монархист, и
не бил ты окон  и  не сносил дверей, хотЯ и рад, что  кто-то  бил  и сносил,
поскольку, если ты, администратор, видишь  в  нас монархистов, то мы видим в
тебе  козла вонючего, а  точнее монархиста в  квадрате, ведь это  нужно быть
стопЯтидесЯтипроцентным  монархистом,  чтобы услышать  в  наших  лирических,
пардон, песнЯх прокламацию абсолютизма!
     ‚  чем никогда не было  дефицита, так это  в  дураках. Њы  же  стоЯли в
первых их рЯдах...
     Ђ землю  все-таки  пробудило  тепло, от тепла  землЯ  проросла  травой,
деревьЯ -  клейкими листочками. Ќочи  же  от  весны  к  лету становились все
светлее,  пока  не  вылинЯли,  как  тогдашний  мой  Wrangler,  купленный  за
тридцатку и застиранный до цвета июньских ночей.
     џ  отвечаю  теперь  не  только  за  ‘анкт-Џетербург,  но  и  за  группу
кайфовальщиков,   любителей   подпольных  увеселений.   ‘анкт-Џетербургом  Я
распорЯжаюсь не полностью, но зато кайфовальщики теперь в моих руках.
     Џо системе конспиративных  звонков узнаю времЯ и номер телефона. ‡воню.
ѓолос женский.
     - ѓруппа номер пЯтнадцать, - называю.
     - „вадцать три - тридцать, - отвечает. - Ђдрес - улица •, дом “.
     ‡воню кайфовальщикам и  договариваюсь  возле  ”инлЯндского. ЉонспирациЯ
вшиваЯ.  €з  цветасто-волосатой  толпы,  пугающей  своим  видом  спешащих  к
субботним электричкам трудЯщихсЯ, ко мне пробиваютсЯ кайфовальщики из группы
номер  15  и сдают  по трехе. ЏогружаемсЯ  толпой  в удивленные  трамваи  и,
громыхаЯ, укатываем на улицу •, дом “.
     Ќа Ћхте находим дом - школа нового, индустриально-блочного типа. Ђ ночь
светлее юности...
     Ђрсентьев  и подруга  его белокураЯ  -  словно  клуха и петух,  а Яркий
галстук Ђрсентьева только подчеркивает сходство.
     ‚ зале битком. Ќесколько киношных софитов стоЯт возле сцены, а на сцене
мрачноватые полЯки из группы обеспечениЯ ‘кальдов раскручивают провода. ‘даю
трешницы  кайфовальщиков  Ђрсентьеву  в фонд Љлуба.  ђазглЯдываю мрачноватых
полЯков и ту аппаратуру, что они подключают. Ђппаратура что надо - „инаккорд
и клавиши •аммонд-орган. ЏоЯвлЯютсЯ братьЯ ‡елинские с  сотоварищами.  ’акие
веселые. Ћни опЯть в ђоссии  на гастролЯх.  €, полтыщи кайфовальщиков в зале
становЯтсЯ  все  веселее.  Ђ  в  спецкомнате полЯков  веселили  на  трешницы
кайфовальщиков.
     ‘кальды выходЯт на сцену играть на „инаккорде, а зал орет им, а старший
‡елинский пилит  на •аммонд-органе, а  младший  -  на  трубе или  скрипке. €
сотоварищи пилЯт на басе и барабанах. Ђ  когда ‘кальды  на  прощание  играют
Ѓледнее  бледного  из  Џрокл •арум,  в зале  начинаетсЯ  чума.  €ли  холера.
ЉакаЯ-то эпидемиЯ с летальным исходом в перспективе.
     -  Ќу,  полный  отлет! -  кричит  ‹етающий  сустав,  а  рыжие  ‹емеговы
ухмылЯютсЯ нервно.
     ќпидемиЯ продолжаетсЯ и когда ‘кальды уходЯт со сцены в ту комнату, где
их    поджидает    Ђрсентьев   и   ЃелокураЯ    с   парочкой    приближенных
добровольцев-официантов из рок-н-ролльщиков.
     Њрачноватые полЯки сворачивают „инаккорд и •аммонд. Њы только хмыкнули.
     Џока  кайфовальщики  чумеют  в зале  и  на ночной лужайке возле  школы,
Ђргонавты  вытаскивают  свои  самопальные матрацно-полосатые  колонки,  а  Я
думаю, что и это, пожалуй, сгодитсЯ длЯ бандитско-музыкального налета.
     €грают Ђргонавты,  -  нормально играют и  нормально поют, и лучше всего
поют на три  голоса из Ѓич Ѓойз, но это так  - вчерашний день. Ђ сегоднЯшний
день  -  это  мы,  ‘анкт-черт-возьми!-Џетербург,   думаю  Я,  чувствуЯ,  как
привычный озноб пробегает по телу, и это значит - выступление получитсЯ.
     € оно  получаетсЯ.  ђвем Ђргонавтам все провода.  ‚ зале  то же  самое.
’олько в квадрате. €ли в кубе.
     „алее  ‡елинский  на  четвереньках выбираетсЯ  на  сцену  и  джемует по
клавишам, а перед ним плЯшут ленинградские мулаты ‹олик и  ’олик до тех пор,
пока ‡елинский не падает в оркестровую Яму. ‚еселаЯ жизнь! Љайф!..
     •ранитсЯ  у  менЯ  пара  затертых фотографий той ночи июнЯ  1971  года.
Љосматый  молодой человек в белых одеждах бежит по  сцене с гитарой. ‹ица не
видно почти. ’ут же ‘ерега, ‚олодЯ,  Њишка  - дорогие  моей памЯти товарищи,
объединенные порывом настоЯщего драйва, музыкального движениЯ,  гонки.  € по
мгновению,  вырванному  фотографом, можно восстановить вкус  времени, как по
глотку  воды  -  вкус  реки;  а   вкус  тех  лет  -  терпкий,  с   горчинкой
противостоЯниЯ, через которое входЯщее поколение  больших  городов пыталось,
путаЯсь в  чащобах,  осознать  себЯ.  „а и не все  вышли  из  чащи  к  Ясным
горизонтам,  но  ведь начинались  те  самые  семидесЯтые, о  которых  теперь
сказано миром скорбно и зло. € не  хочу Я героизировать  или романтизировать
наше  стихийное, противостоЯние  тому, о чем теперь  сказано миром скорбно и
зло,  но лишь предположить, что молодости, может быть, дан  дар предчувствиЯ
больший, чем опыту... „а, опыта у нас не было совсем...
     Џараллельно с концертами  Ђрсентьева еще проходили  не централизованные
новой властью выступлениЯ, и тут стоит вспомнить двухдневный шабаш в ’Ярлево
в большом деревЯнном клубе,  на  сцене которого  ‘анкт-Џетербург набрал-таки
еще очков сомнительной популЯрности в компании с  другими  популЯрными тогда
рок-группами - не стану врать  и  называть их, поскольку  не помню точно. Ќо
точно помню - ЉолЯ ‚асин лез целоватьсЯ от восторга, а после рок-н-ролльщики
и кайфовальщики победно  шли  к  станции, но  по дороге  рок-н-ролльщиков  и
кайфовальщиков,  возглавлЯемых Љолей ‚асиным, атаковали тЯрлевские дебилы  и
гонЯли по картофельным полЯм, удовлетворЯЯсь, правда, лишь внешним унижением
пришельцев.
     ‚есной   и  летом   1971   года  прошло  несколько   ночных  концертов,
организованных Ђрсентьевым.
     ‹ично Я передал  ему  значительную сумму из  трешниц  кайфовальщиков  и
как-то,  прикидываЯ  перспективы,  неожиданно пришел  к простой  и  страшной
мысли: ‚едь  это же просто  афера! Ќас же просто  подсекли, словно рыбину на
блесну, на блестЯщий значок  с  веточкой!  Њы раньше работали и  получали от
профкомов  несчастные  восьми-,   десЯтирублевки  и  покупали,  пропади  они
пропадом,  усилители  и  динамики.  Ќо  теперь-то все  в руках Ђрсентьева, а
что-то не  слышно  о признании, о  Љлубной  собственности, мы  лишь глубже и
глубже опускаемсЯ в  подполье, уже  чувствуетсЯ его сырость и шорох мышей, и
далекий пока оскал крыс!
     Њолодость болтлива, а Я был  молод, резок и, придЯ к страшному  выводу,
стал болтать  на всех рок-н-ролльных углах.  € не только Я -  еще  несколько
смельчаков допетрило до аналогичных выводов. Џосле речей наших только что не
крестились и, наговорившись  вдосталь, Я лично  успокоилсЯ, тайно надеЯсь на
ошибку.  Ќо  волна,  так  сказать,  пошла,  и  где-то  в  августе,  кажетсЯ,
‘анкт-Џетербург  вызвали на  своеобразный рок-н-ролльный ковер, а  точнее  в
пивной зал Њедведь, что напротив кинотеатра ‹енинград в полуподвальчике.
     Њы с Њишкой  притащились в полуподвальчик  и, оказалось, полуподвальчик
ангажирован  Ђрсентьевым   и   в   этом   пивном  Њедведе   нас,   то   есть
‘анкт-Џетербург, должны судить.
     ‡а несколькими столами над кружками  и сушеными рыбными хвостами сидели
волосатики,   но  не  музыканты  в  основном,  а,  скажем  так,  музыкальнаЯ
общественность. Ћни предали нашу идею, - сказал один нервный. Ћни никогда не
были преданы нашей идее, -  сказала одна  невзрачнаЯ. Ћни пытались провалить
наш Љлуб, его идею и идею его порЯдка, - сказал один с выдвигающейсЯ вперед,
словно Ящик аз письменного стола, челюстью.
     - —его это они? - удивилсЯ Њишка. - ќй, мужики! Џивка плесните!
     Ћни, мало сказать, недостойны, - сказал другой нервный. …сли чего они и
достойны...  - сказала другаЯ невзрачнаЯ. …сли и достойны, то осуждениЯ и...
- сказал другой, вперЯЯ в нас вытаращенные глаза, эти два протухших желтка.
     ЏоднЯлсЯ   Ђрсентьев,   быстрым  зЯбким  движением  переломил   пальцы,
остановил говоривших движением  руки. Ћн был  в костюме и галстуке, хотЯ  на
улице стоЯла жара. Ќа лацкане подмигивал значок с веточкой.
     - „ошли слухи, - сказал он и мЯгко улыбнулсЯ, - но Я как-то не верю.
     - Љонечно! - это ЉолЯ ‚асин не выдержал. - ‚ы что же! - крикнул он нам.
- ‚едь неправда, что вы не достойны!
     - Ђ в чем дело? - спросил Я.
     -  ‚  том, - быстро  ответил Ђрсентьев, - что  разговоры,  исходЯщие из
‘анкт-Џетербурга и ему подобных  - это кинжальный удар  в спину Љлуба, нашей
организации. € именно в тот момент, когда решаетсЯ его судьба, когда сделано
много.  ‚озможна  и  критика,  но  предательство  - есть  предательство. Ђ с
предателЯми...
     -. „а скажи, что не так! - ‚асин чуть не плакал.
     ‚се лица пивного ЊедведЯ обратились к нам,
     џ повторил все, о чем болтали на рок-н-ролльных углах.
     - џсно. - “ Ђрсентьева еще  более  побледнело лицо.  - џсно, Ясно. - Ћн
помолчал,  еще   переломил  пальцы   и   продолжил:   -   Џредлагаю   группу
‘анкт-Џетербург исключить из Љлуба. - ‚се в пивном  Њедведе замерли. -  € не
просто  исключить,  -  голос Ђрсентьева стал  крепче, а  по  щекам поднЯлось
зарево румЯнца, -  а исключить и добитьсЯ  его  полного бойкота! …го  полной
изолЯции! - голос накалЯлсЯ и переходил в крик: - Њы не позволим! Ќикогда мы
не позволим предателЯм разрушить здание долгожданного...  - Ћн кричал и крик
его завораживал, и Я уже жалел, что  свЯзалсЯ с обладателем  такого значка и
такого крика.
     Ђрсентьев замолчал, и все проголосовали за исключение.
     џ  был  убит.  Ќо вдруг  Њишка, разрушаЯ  истерическую  пивную  тишину,
засмеЯлсЯ:
     - „а ну их к хренам, юродивых. Љто они и кто мы, вспомни!
     —ерез день мы с Њишкой  укатили на џрославщину валЯть дурака  и  валЯли
дурака там  до осени, а осенью  несколько раз  ходили  как  кайфовальщики на
трехрублевые сейшены Ђрсентьева, а после узнали, что Ђрсентьев арестован.
     Љаждый из нас получил по повестке на улицу ЉалЯева. ’ам, в следственном
отделе, мы сидели в долгом коридоре, поджидаЯ свою очередь, и лично Я не был
рад, что оказалсЯ прав, Я с тоской вспоминал  ночные концерты, понимаЯ,  что
верить  теперь не смогу всЯкому,  кто придет  с предложением легальности,  и
понимаЯ, что таких предложений в ближайшее времЯ не последует.
     ‚ыЯснилось  - Ђрсентьев носил значок  не по праву и в смысле значка он,
собственно говорЯ, не ЯвлЯлсЯ никем. “сталый человек из следственного отдела
механически задавал вопросы: был  ли  там-то  и  там? сдавал ли  трешницы  и
сколько?  и про речной  трамвайчик, и про  ‘кальдов.  Џрочтите, распишитесь,
свободны.  Њы свободно  выходили из следственного отдела и тут же устраивали
на бульварчике  имени ЉалЯева  недолгие толковища,  а после  расходились  по
своим рок-н-ролльным берлогам,  не верЯщие  ни  во что. €  получалось, что в
пивном  Њедведе  вечевали в  основном  одни,  общественность,  а на  ЉалЯева
таскали других, артистов, творцов, так сказать, бедных.
     ЉолЯ  ‚асин рассказывал, что, узнав об  аресте Ђрсентьева,  он  в ужасе
убежал в лесок,  что  рос  невдалеке  от  его  дома  на  ђжевке,  убежал  со
знаменитым  подарком  „жона  ‹еннона  и  зарыл  пластинку  в  лесу до  более
счастливых времен...
     ‘удили  Ђрсентьева  весело. ќто походило  на сейшн -  в пыльный зальчик
понабилось полгорода  волосатиков.  …сли б ”емида  не была слепа  по природе
своей, глаза б ее на это не смотрели.
     ‘видетели  толпились  в коридоре,  хватало  свидетелей. Џодошла  и  моЯ
очередь. †енщина-судьЯ с  высокой прической  разрешила  женщине-прокурору  с
коротко  подстриженными,  филированными  волосами  задать  новому  свидетелю
вопрос.
     -   ‚ы  участвовали  в  деЯтельности  так   называемого  ђок-клуба?   -
†енщина-прокурор старалась смотреть проницательно.
     -   „а,   Я  принимал  непосредственное  участие   в  деЯтельности  так
называемого ђок-клуба.
     †енщина-прокурор  посмотрела на судью. ‘удьЯ молчала. Ѓолее вопросов не
последовало,  и  мне  разрешили остатьсЯ в  зале.  ‚  тесном  вольерчике  на
скамейке  сидел Ђрсентьев. …му, похоже, было скучно и он смотрел в зал, лишь
иногда шевелил губами, повторЯЯ, видимо, про себЯ покаЯнное слово.
     Џостепенно все свидетели перекочевали из коридора в зал, и никому судьЯ
не задал вопросов. Њы были, Я понЯл, свидетелЯми обвинениЯ.
     ЃелокураЯ девка Ђрсентьева сидела  в первом рЯду  и реагировала живо на
действиЯ участников суда.
     Ђдвокат   поймал   прокурора   на  нарушении   презумпции  невиновности
Ђрсентьева, а по поводу Љлуба и денег доказательств  не оказалась,  не было,
одним  словом, состава преступлениЯ.  ‘уду прокурор смог предъЯвить лишь два
подделанных Ђрсентьевым бюллетенЯ, и за это Ђрсентьев после покаЯнного слова
получил  год  исправительных   работ  на  стройках   страны,   а  ЃелокураЯ,
проходившаЯ также по делу о бюллетенЯх, получила год условно.
     Ѓилеты на сейшены не продавали, а  то, что  Я и такие, как  Я, собирали
трешницы и  сдавали  их  в  липовый Љлуб, так  то  - частные  пожертвованиЯ,
которые не запрещены, и  разошлись эти пожертвованиЯ на организацию сейшенов
и на угощениЯ.
     Њы после прикидывали,  сколько могло уйти на орграсходы - большаЯ часть
пожертвованных  трешниц  должна была остатьсЯ. Џолучалось, славЯнские  гости
продули  почти годовой  доход всех  ленинградских  рок-групп.  џ  славЯнских
гостей, конечно, трезвыми не  видел, но все-таки  трудно поверить в подобную
раблезиаду.
     Ѓолтунов, Я уже говорил, хватало, и задним числом  выЯснилась  страннаЯ
удачливость  концертных  афер.  Ћсновной  прием   Ђрсентьева:  он  звонил  в
какой-либо  из  райкомов  комсомола,  представлЯлсЯ  работником ‹енфильма  и
просил содействиЯ в предоставлении зала длЯ съемок кинокартины о современной
молодежи.  „аже давал на случай телефон. ѓде-нибудь на Џетроградской стороне
в частной квартире возле телефона с похожим на ленфильмовский  номером сидел
человек и ждал  звонка. Ќо никто  ни  разу  не  проверил. ђайком  подыскивал
школу, платилась  аренда, привозились киношные софиты,  которые  имитировали
съемку, и сейшн удавалсЯ на славу.
     Ќе  знаю,  уж  на  что  рассчитывал   Ђрсентьев   -   такое  бесконечно
продолжатьсЯ не могло,  ведь в деле оказались задействованы  сотни, если  не
тысЯчи людей...
     „урной  пример, впрочем, заразителен, и то, что Ђрсентьев  проводил под
прикрытием значка  и конспирации,  арсентьевисты  (Џетрарка  -  петраркисты)
стали делать чуть ли не  среди бела днЯ. Џравда, в  этом  пока не было злого
коммерческого умысла, но  лишь голый энтузиазм. ‹енинградский рок, увидевший
новый  путь,  уводЯщий от  вузовских  танцулек, пошел с властью, как говорЯт
футболисты, в кость, не надеЯсь более на легальность и не желаЯ ее.
     ‚от  один из типичных  менеджеров пост-арсентьевской поры: ‚ова Џенос -
низенький, остроносенький, шепелЯвенький зануда и добрый малый. ’о ли полЯк,
то ли  польского происхождениЯ.  ‡наток польского Языка и польских нравов. ‚
чем лично Я сумел вполне убедитьсЯ. Ќа его доброй совести два мероприЯтиЯ.
     Љак-то утром звонок:
     -  Џливет.  ЏольскаЯ  лок-глуппа   ’лубадулы  сегоднЯ  плиедет  в  Њуху
саппала-там. Ћни очень хотЯт познакомитьсЯ с ‘анкт-Џетелбулгом. •олошо?
     •орошо-то хорошо. Ќо в Њухе уже кто-то пустил слух, и Њуха не училась с
утра, а  полным составом  во  главе с  ректором, деканами  и их семействами,
которым  уступили  первые  престижные рЯды,  сидели в  актовом  зале, ожидаЯ
исторической встречи ’рубадуров и ‘анкт-Џетербурга.
     ‚ова Џенос владел, как показали событиЯ,  польским Языком в пределах...
не более  чем в пределах  своей  фантазии, и за час  до исторической встречи
выЯснилось, что никакой аппаратуры знаменитые тогда полЯки не привезут, и мы
с ‹етающим  суставом рванули на Њоховую улицу,  где тогда  опЯть  делили  со
студентом  ‹ѓ€’Њ€Ља ЃоЯрским репетиционный зальчик. Њишка  сгорЯча сковырнул
замок  и  с  кладовки  ЃоЯрского,  откуда  мы позаимствовали в  предчувствии
международного  скандала  усилитель  и  провода.  ‚се  равно  аппаратуры  не
хватило. ’рубадуры шли на вечеринку в узком кругу с российскими музыкантами,
а оказались  перед  страждущим эстетических  удовольствий  залом  и  сгорЯча
исполнили полусоставом (пришли трубадуры  не в комплекте) бессмысленный блюз
на роЯле под  барабаны  и бас. „екан  и ректоры  с  семействами  также ждали
эстетических удовольствий, и хотЯ  блюз  прозвучал  вполне  сносно,  но ради
единственного блюза не стоило срывать учебный процесс. Џришлось и с ЃоЯрским
после разбиратьсЯ - пропал один из его проводов.
     Ќа совести ‚овы Џоноса и особо выдающаЯсЯ встреча  с Њарылей  ђадович и
приехавшей с ней на гастроли  группой ’ест. ќтот  добрый малый арендовал  на
ночь  плавучий разухабистый кабак Љорюшка. Ќо ‘анкт-Џетербург, Њарылю и ’ест
по  ресторанным  правилам  следовало закусывать.  ‘то ресторанных посадочных
мест по семь рублей. „еньги собрали, передали в  Љорюшку, и  там  на семьсот
рублей обещали нарубить салатов и наквасить капусты.
     ѓости  начали съезжатьсЯ  к одиннадцати, и приехало нечесаных любителей
изЯщных  искусств под  салат и  капусту человек пЯтьсот, которые,  отодвинув
столы,  повалились  на  пол.  ЏолЯкам  обустроили  кабинет,  ‘анкт-Џетербург
грохнул ритм-блюзовской увертюрой - и  веселье  завертелось. ЊарылЯ ђадович,
звезда   все-таки   европейского    класса,   посматривала   на   валЯвшихсЯ
рок-н-ролльщиков и кайфовальщиков с неподдельным  интересом, не предполагаЯ,
должно быть, увидеть подобное на чопорных невских берегах.
     ’есту   тоже   захотелось   покрасоватьсЯ  перед   любителЯми   изЯщных
рок-н-ролльных   искусств,  и  они  после  увертюры  Џетербурга  вдарили  по
джаз-року. ‚ыдающаЯсЯ  встреча проходила на втором  этаже Љорюшки,  и  сцена
находилась возле лестницы. ‚ начале первого, когда ’ест уже вовсю шуровал  в
упругих дебрЯх джаз-рока, а  любители изЯщного,  словно древнеримский легион
опившихсЯ наемников, кровожадно кричали  в наиболее  упругих тактах  хромого
пЯтичетвертного  размера,  в начале первого  по лестнице поднЯлось, довольно
одинаково одетых, - только один зачем-то нахлобучил  мотоциклетный шлем  - с
десЯток крепеньких  ребЯт, предложивших посредством  пресловутого  мегафона,
чтобы  ’ест,  ЊарылЯ,  Џетербург  и  валЯвшиесЯ  на  полу  легионеры,  чтобы
быстро-быстро, десЯть минут на все дела, иначе...
     €наче  говорЯ, Љорюшка  трудилась по закону до  курантов  и в  Љорюшке,
видимо,  оценили внешность  и шепелЯвость ‚овы Џеноса, а оценив, решили, что
почему бы не взЯть те семьсот рублей, которые он с таким рвением навЯзывал.
     ѓости  приехали к одиннадцати,  в двенадцать Љорюшка  закрывалась, и ее
умные работники вызвали нарЯд, дабы укротить разошедшихсЯ клиентов.
     - ђесторан закончил работу. Џа-прашу!
     “ барабанщика ’еста, что никак не мог съехать с хромого пЯтичетвертного
размера, конфисковали барабанные палочки.
     ЏолЯки ничего  не понЯли, но понЯли, что  надо быстро-быстро уходить  и
ушли...
     Људа только  не  заносило ‘анкт-Џетербург  с осени семьдесЯт первого по
весну  семьдесЯт  второго!  Ќеведомым  вывихом судьбы мы оказались  в  клубе
‘талепрокатного завода,  куда  нас  сосватал толстозадый  черноокий  негодЯй
Њаркович  -  еще  один из  пост-арсентьевской  плеЯды. ‚ предновогоднее утро
пришлось  ‘анкт-Џетербургу  выступать  ранехонько в жилищно-эксплуатационной
конторе.  Љлуб  ‘талепрокатного завода  осуществлЯл,  кажетсЯ,  шефство  над
жилконторой, и мы там музицировали при гробовом молчании  и под ненавидЯщими
взглЯдами двух десЯтков окрестных дворников и непроспавшихсЯ сантехников.
     €з   клуба   ‘талепрокатного  завода  ‘анкт-Џетербург  довольно  быстро
выперли, а Њаркович стырил у нас остродефицитный  басовый  динамик  2-Ђ-11 и
чуть  не стырил пару еще  более дефицитных динамиков 2-Ђ-32. Џришлось ловить
черноокого и угрожать убийством.
     ЌищенствуЯ и  мыкаЯсь по случайным зальчикам и концертам, мы сдружились
с такими же горемыками из рок-группы ‘лавЯне  ћрой Ѓеловым, ‘ашей ’араненко,
†еней Ћстаниным и  Љолей Љорзининым.  ‘плотило же  нас в группу  музыкальных
злоумышленников  совместное  концертирование  на  вечере в  “ниверситете,  с
которого пришлось убегать в пожарном порЯдке. ‘лавЯне были ребЯта славные  и
веселые, а с такими горемычничать в самый раз.
     Ќаступали новые времена. Љороток все же был до поры век кайфовальщика и
рок-н-ролльщика - с первого по пЯтый курс. „иплом длЯ большинства становилсЯ
перевалом,  преодолеть который  представлЯлось возможным, лишь отбросив  все
лишнее, и среди лишнего  оказывалсЯ рок.  ‡а перевалом  начиналась  цветущаЯ
долина зрелости,  отцовства (или материнства)  и  подготовка к штурму  иных,
более сложных служебных вершин.
     Ќаступали   новые  времена.  ђок  уже  размывал  вузовские  дамбы,  уже
поЯвились  отчаЯнные, лепившие  из  рока жизнь, делавшие его  формой  жизни,
роком-судьбой, шедшие на заведомое  люмпенство, ставившие на случайную карту
жизни,  не  знаЯ  еще  какаЯ  масть  козырЯет  в  этой  игре.  Љое-кто,  уже
докайфовалсЯ до  алкоголизма,  поЯвились свои  дурики, шизики,  крезушники с
тараканами в извилинах. Њногие,  правда, играли в  дуриков и шизиков --  ух,
эта веселаЯ игра!  Љое-кто  уже поигрывал  с  транквилизаторами,  торчал  на
анаше.  Ќет-нет,  да  и  звЯкал  среди  кайфовальщиков  шприц.  Ќет-нет,  да
пропадали в аптеках всЯкие-разные  таблетки. Ќо  это все  было  так - легкие
тучки на горизонте..:
     ‘ одной стороны  рыжих  ‹емеговых караулил диплом,  с другой  стороны -
портвейн.  €   уже   маЯчила   перед  ‘ерегой  фантастическаЯ   женитьба  на
молодухе-изменнице, а мое диктаторство, сглаженное нечаЯнной славой, дремало
до поры.
     ‚  разумных пределах трудности  сплачивают  сообщества, а в  неразумных
разрушают.
     Љак-то ‹емеговы взбрыкнулись,  и Я послал их. Ћни были  славные  парни,
мЯгкие, очень  талантливые  и гордые той гордостью,  которой может  обладать
лишь  тонкий, глубоко чувствующий,  ранимый  человек.  ’акаЯ мЯгкость  вдруг
оборачиваетсЯ гранитным упорством.  ‹емеговы не покаЯлись, и ‘анкт-Џетербург
потерЯл полсостава, основу драйва, единоутробную ритмическую группу.
     Ќо и ‘лавЯне не уцелели, проходЯ через тернии. ‘аша ’араненко,  главный
электронщик ‘лавЯн, хотел еще и  творческой свободы, тайно лелеЯ амбиции. Ћн
уговорил славных и гордых ‹емеговых работать с  ним,  а  Я плюс Њишка,  плюс
Ѓелов,  Ћстанин  и  Љорзинин  стали  притиратьсЯ  друг  к  другу,  пробовать
репетировать, думали,  как сложить новую программу, чтобы новый Џетербург не
уступал прежнему. џ еще надеЯлсЯ на диктаторство и  в итоге был провозглашен
Џервым  консулом,  что  справедливо,  поскольку  собрались-то  под  вывеской
‘анкт-Џетербурга,   моего   детища,  но  ћра  Ѓелов   был   пианистом  почти
профессиональным, а Ќиколай Љорзинин  был барабанщиком, если  и не Явно Ярче
‹емегова,  то уж  профессиональней  во сто  крат, с  опытом игры  на трубе и
хоровой  практикой  в  пионерские времена. Ѓелов  и  Љорзинин  сами сочинЯли
музыку и хорошо сочинЯли, просто им не хватало  сумасшедшей Ярости, присущей
Џетербургу, и концертной удачи.
     Ћчередные  авантюристы устраивали очередные авантюры. ’еперь без всЯких
профкомов платили до  сотни за отделение, а иногда и вообще не платили, если
авантюру прикрывали власти, а иногда  не платили авантюристы просто по своей
авантюристической прихоти.
     Ќовым составом мы выступили на  Џравом берегу Ќевы в неведомом мне зале
с балконом, с которого свалилсЯ во времЯ концерта в партер кайфовальщик.
     Љайфовальщик не пострадал, а мы  убедились, что ‘анкт-Џетербург принЯли
и в новом составе, и очень принЯли простенькую лирическую композицию џ видел
это. Ћна даже стала на  времЯ гимном гонимых рок-н-ролльщиков,  и ЉолЯ ‚асин
всЯкий раз  поднималсЯ в партере  со  слезами, текущими по  заросшим щетиной
щекам, и подпевал вместе с залом:
     - џ видел э-это! џ видел э-это!
     …сли  трезвой литературоведческой мыслью попытатьсЯ оценить исполнЯемые
Џетербургом строки,  то получитсЯ ерунда, наивность  и глупость  инфанта  (а
именно так и оценивают почти всегда тексты рок-групп).
     - џ,  - там пелось,  - видел, как.  восходит  солнце...  џ  видел,  как
заходит солнце... -  и  еще: -  Љак засыпает все вокруг... - и еще пару слов
насчет молчаниЯ,  а последнЯЯ  строчка:  -  Љак  заколдован этот  круг,  - и
припев: - џ видел э-это!
     €  вот Я думаю  сейчас и  не могу додуматьсЯ. Ќаверное, здесь оказалась
закодированной трагедиЯ юности, почувствовавшей, как времЯ вколачивает, ее в
структуру жизни, в ее жесткую  пирамиду. Ќаверное, семиотический смысл  этих
слов обнимал главное, иначе ведь успех не приходит...
     Ќа  моей  совести  много  хорошего, а  много  и  нехорошего. € одно  из
нехорошего - это  выступление  в  школе номер 531 на  проспекте Њеталлистов.
кола как школа, но  ведь Я там училсЯ и  был юношей, уважаемым,  спортивной
знаменитостью  и  председателем  “ченического  научного  общества.  Ќа счету
нашего  общества  не  значилось ровным счетом ничего, но добрым  учителЯм  Я
должен был запомнитьсЯ юношей опрЯтным и доброжелательным.
     Ѓывший  мой  соученик, издали  причастный  к року,  парень сметливый  и
жадный, и знавший  о разгуле подпольной музкоммерции,  подъехал  к директору
школы, полноватой, пожилой женщине, наврал ей, что смог, воспользовавшись ее
добрыми  чувствами, и  договорилсЯ в выходной день использовать актовый зал.
Њы провели в школе номер 531 рок-н-ролльный утренник, получилось нечто вроде
“тренней  почты. ‚  ранний  час кайфовальщики  вели себЯ смирно и  мы смирно
поиграли им  ватт на  двести. Ќесколько композиций  ћра  Ѓелов  исполнил без
моего участиЯ, а  в  некоторых композициЯх  ‘анкт-Џетербурга  не  участвовал
Њишка. Ћн, печально околачивалсЯ по  сцене  с бубном,  понимаЯ, кажетсЯ, что
жестокий закон эволюции перевел его или почти перевел в должность бубниста.
     ‘ кайфовальщиков мой соученик собрал по два рублЯ и  потирал, думаю, от
жадности руки. Ђ может, и ноги.
     ‚се  было  нормально.  Ќо  вот  посреди  среднесумасшедшего  по  накалу
ритм-блюза  Я  заметил,  что  дверь  в  актовом зале  отворилась и в  дверЯх
остановилась пожилаЯ, полноватаЯ, седаЯ женщина. ќто была директор. Ћна жила
неподалеку от школы и решила заглЯнуть и побеседовать с бывшими учениками.
     ЏовторЯю, в зале было все нормально. Ќо  нормально длЯ  менЯ,  и Я  был
нормален длЯ себЯ, но не длЯ нашего бедного директора. Ћна постоЯла с минуту
в  дверЯх,  дождалась  окончаниЯ среднесумасшедшего ритм-блюза, сделала  шаг
назад и аккуратно прикрыла дверь...
     ѓде-то в  начале  1972  года  у менЯ  вдруг зажило  колено.  џ  еще  не
сомневалсЯ в олимпийских  победах,  ревностно следЯ за прессой и за тем, как
прогрессируют  бывшие   сверстники  и   конкуренты.  џ  лечил  колено  всеми
известными  способами, но  оно не проходило почти два года, иногда  в  самые
неожиданные минуты выскакивали мениски, которые Я научилсЯ  забивать обратно
кулаком. €наче нога не сгибалась. ‘лучалось, мениски выскакивали и на сцене,
приходилось  забивать  их на место между припевами  и куплетами. ‘какать  по
сцене Я все-таки мог, а вот тренироватьсЯ - нет.
     џ плюнул и перестал лечитьсЯ, и колено вдруг зажило.
     џвилсЯ  на  стадион, на  менЯ  посмотрели  горестно, а  тренер, великий
человек, сказал:
     - „авай попробуем.
     ЊенЯ  называли  хиппи,  а  Я  им  не  был  и  вовсе  не отказывалсЯ  от
спортивного поприща.
     ‘анкт-Џетербург   же   не  выходил  из  штопора  славы,  но  мешал  дух
недоговоренности. Њишка маЯлсЯ с бубном, а ћра Ѓелов тащил все новые и новые
песенки. Љ тому  же  распалась  довольно занЯтнаЯ  группа  естое чувство, и
вокруг  Џетербурга  слонЯлись   безработные  бас-гитарист  ‚итЯ  Љовалев   и
барабанщик Ќикита ‹ызлов, не претендовавший в тот момент именно на барабаны,
поскольку Ќиколаю Љорзинину  он был не  ровнЯ, а  претендовавший  просто  на
искрометное  дело, которому  он мог  предложить свою  предприимчивость,  ум,
веселый  нрав и  некоторую  толику аппаратуры естого  чувства, совладельцем
каковой и ЯвлЯлсЯ с ‚итей Љовалевым.
     ‚  апреле  семьдесЯт второго Я уехал  в ‘ухуми  на спортивный  сбор, а,
вернувшись  в ‹енинград, заболел инфекционным гепатитом, желтухой, и чуть не
сдох в Ѓоткинских  бараках от ее  сложной  асцитной формы. ’о  есть началась
водЯнка.  Љто-то из  врачей  все  же  догадалсЯ  назначить  мне  специальные
таблетки, после которых Я выписал за сутки ведро и побелел обратно.
     ‚  первые дни, мучаЯсь  от болей, Я читал бодрые записочки, присылаемые
друзьЯми-товарищами  по року.  ‚алера  —еркасов (о  нем  - впереди),  помню,
прислал открытку  с  текстом приблизительно  такого содержаниЯ:  ѓоворЯт, ты
совсем желтый. €  говорЯт,  ты  вот-вот  сдохнешь. Ќет, ты,  пожалуйста,  не
сдыхай. ’ы ведь, желтый-желтый, обещал поменЯть мой "„жефферсон аэрплайн" на
твой  "‘атаник".  ’ак что давай  сперва  поменЯемсЯ,  а  после  подохнешь. ‘
Японским приветом, †ора!.
     ЋпЯть наступило лето и  началось оно  Яро  - дикой  жарой,  безветрием,
лесными пожарами.  ‚ ‘‘‘ђ  приехал Ќиксон,  а клубника поспела  аж  к началу
июнЯ. Ќазревала разрЯдка.
     †енЯ Ћстанин приносил в больницу книги по технике  рисованиЯ, в котором
Я  упражнЯлсЯ,  лежа под капельницей, а когда Я,  прописавшийсЯ и побелевший
обратно,  смог  выходить на  улицу,  то  и  выходил, и мы  с †еней гулЯли по
территории  больницы,  подглЯдывали  в  полуподвальчик  прозекторской,   где
прозекторы   потрошили   недавних   гепатитчиков.  ‡а  деревЯнным   забором,
отделенные  от  аристократов-гепатитчиков, весело жили в деревЯнных  домиках
дизентерийщики.  Ђристократы  относились  к  ним  с  презрением  и  называли
нехорошим словом. †енЯ Ћстанин училсЯ на  художника, и говорили  мы с ним  о
сюрреализме.
     Ѓотва на моей Яйцевидной башке  достигла рекордной длины, главврач стал
требовать невозможного, а ЉолЯ Љорзинин с  ‚итей  Љовалевым пришли заключать
соглашение. Ѓилирубин и трансаминаза  еще  шалили над  нормой, а Ќиксон  уже
подписал  исторические  документы.  Њы-то  не подписывали  ничего,  но устно
решили:  отныне  ‘анкт, его  величество, Џетербург  есть:  ЉолЯ  Љорзинин  -
барабаны, ‚итЯ Љовалев - бас, Ќикита ‹ызлов - просто хороший человек и чуток
роЯлЯ, и плюс мои  билирубин и трансаминаза.  Ћстальное же побоку. „ело есть
дело. „ело-то есть дело, но молодость все же еще и жестока.
     ђодители,  испуганные сыновней  водЯнкой,  взЯли  менЯ  опЯть белого  и
похудевшего из  больницы на поруки и  стали кормить диетическими кашами,  от
которых Я сбежал в компании с Љолей ‡арубиным,  будущим  барабанщиком группы
‚алеры —еркасова ‡а.  Ќо  это  он  позже  стал  за что-то, а тогда мы просто
прихватили  бонги,  дудочку,  Њало  денег  и  уехали  в ђигу,  где  из  себЯ
изображали неизвестно кого с бонгами и дудочкой, а из ђиги решили махнуть  в
’аллин  автостопом, модным по слухам хитч-хайком - сжал кулак, большой палец
вверх и тебЯ Якобы везут добрые водилы, которым скучно в дороге.
     Џослушав случайную девчонку, последней электричкой доезжаем зачем-то до
‘аулкрасты,  курортного  поселка, конечной  станции и попадаем  под  дождик.
ђугаЯ девчонку, бредем в мокрой ночи,  бредем по  мокрому саду и в саду  том
натыкаемсЯ  на дощатую эстраду с крышей и ложимсЯ  спать мокрые на доски под
крышу, где вдруг сладко  засыпаем, а когда просыпаемсЯ, то видим вокруг утро
накануне первого  солнца,  в котором  поют  птицы, в котором  сухо опЯть,  в
котором хочетсЯ дышать и жить. Ђ в сотне метров оказываетсЯ море. € на диком
плЯже в лучах свершившегосЯ  солнца ЉолЯ ‡арубин легонько пробегает пальцами
по  бонгам, кожа на бонгах откликаетсЯ приЯтным невесомым звуком,  а  Я, как
дурак, свищу на дудочке то, что не умею, и так хорошо, как никогда. € думаем
мы, что так все и надо...
     ‹етом  тогда  рок-н-ролльщики обычно отдыхали,  словно хоккеисты  перед
сезоном,  но   лето   кончилось.  Џохудевший  от  инфекции   до   комплекции
стандартного  кайфовальщика, Я довольно быстро  наел спортивные килограммы и
более на дудочке не сверещал.
     …ще недавно впереди ожидала  всЯ жизнь. ’еперь за спиной  уже  дымились
первые руины.
     Љ семьдесЯт второму году ленинградские рок-н-ролльщики  и кайфовальщики
освоили  хард-роковые   вершины   ‹ед  –еппелин  и  „ип  Џепл.   ’огда   эти
снеговые-штормовые  покорЯлись упрЯмыми  и немногими,  ждавшими  от рока  уж
вовсе неистового кайфа - это теперь там  проложены комфортабельные шоссейки,
по которым на туравтобусах катают ‡емлЯне чубатых пэтэушников.
     Џартизанский   имидж   ‘анкт-Џетербурга   времен   ‹емеговых    с   его
полуимпровизационным и сатанинским началом и ритм-блюзовым плюс хард-роковым
драйвом  и со  светлыми проблесками  слюнЯвой лирики  уступил место  жесткой
конструкции продуманных  аранжировок  и  коллективному  договору сценической
дисциплины. …сли ‹емеговы были мЯгки, даже застенчивы, что и подталкивало их
порой   к  стакану,  то  ЉолЯ  Љорзинин  оказалсЯ  равно  талантлив,  как  и
непредсказуем. —то менЯ  поразило - однажды,  еще  в ‘лавЯнах,  на  одном из
сейшенов  Ђрсентьева  он в паузе между  композициЯми заЯвил в микрофон из-за
барабанов:
     - ‘ейчас Я спою длЯ друзей и жены. Ћстальные могут валить из зала.
     …го, в общем-то, освистали, но он  только озлилсЯ, и  только небрежнее,
алогичнее,  с  запаздыванием, заканчивал брейками такты. ’ак он и  выработал
манеру -  неповторимую, узнаваемую  и очень экономную. ‚нутренне, мне теперь
кажетсЯ,  ЉолЯ  всегда  не  доверЯл залу,  был  даже враждебен ему,  и  если
все-таки  достиг  популЯрности,  то  лишь потому,  что толпе  кайфовальщиков
ничего не  оставалось, как  полюбить человека, плевавшего на них: плевать на
зал  - это высший  кайф. ќлис Љупер  тоже  плевал, но  уже в  прЯмом смысле,
блевал и даже бросал в зал живого удава...
     Ћсенью семьдесЯт второго года ‘анкт-Џетербург много выступал,  поставив
целью улучшить  звучание до  полупрофессионального.  Љогда-то  мы с ‹етающим
суставом купили у промышленных  несунов восемь качественных динамиков 4-Ђ-32
по  тридцать  пЯть  рублей  за  штуку   и  тем  создали  некое  промышленное
накопление.  Ќо лучше  б и не начинать. ’ут  только  начни. Њожно всю  жизнь
улучшать и улучшать, и все одно не улучшишь до абсолютной лучшести, так и не
понЯв в ошибочном начале, что музыка,  если  есть, она в тебе. €  хороша она
или нет -  зависит от того, хорош или плох ты. € что ты сам абсолют, и шкала
отсчета в  тебе,  а посредники  диффузоров,  ламп  и прочих ухищрений -  это
‘цилла  и •арибда, и между  ними доулучшала звучание до бездарности не  одна
сотнЯ талантов.
     ‘ейчас, в середине 80-х, гитара электрическаЯ, соответствующаЯ уровню и
на которой не стыдно  Я не  в  лом концертировать  отечественному еврокласса
рок-артисту  (а  такие есть),  стоит у перекупщиков где-то  под  три  тысЯчи
рубликов.  Љ  такой  гитаре  положено иметь флэйнджер,  бустер, квакер и еще
сколько-то  примочек,  придающих звуку  характер. €того: плюс еще  несколько
сотен.  …сли   рок-артисту  вздумаетсЯ  петь  и  в  пении  он  также  желает
соответствовать  евроклассу, то  он  должен истратить сотен пЯть или семь на
евромикрофон  типа  Њаршалл.  Ќо  еврогитара  и  евромикрофон  через  что-то
усиливаютсЯ и это что-то „инаккорд или Џи вэй и это что-то  стоит еще тысЯчи
и тысЯчи. „а  клавиши, да компьютер-драм, да то  да се. ЋтечественнаЯ группа
еврокласса  стоит,  как  небольшой эсминец.  ‡вук  у  нее,  как у небольшого
истребителЯ. ‘обирает  она  на  свои идиотические маевки по  несколько тысЯч
юных лоботрЯсов (умножим хотЯ бы на три и получим кассу концерта), но ставка
рок-артиста еврокласса за концерт рублей пЯтнадцать, а бывает и меньше.  Џри
выступлении на стадионе она удваиваетсЯ, но все одно надо концертировать две
жизни,  чтобы  накопить  эти  тысЯчи.  …сть,  однако, нынче  выход. …сли  ты
действительно рок-артист  еврокласса  или  в тебе  такого  увидели,  то тебЯ
пригласЯт, тебЯ обласкают,  тебЯ арендуют. …сть теперь  рок-папы. Џапа - это
тот, кто выкатывает рок-группе аппарат, и часто рок-папы на афише фигурируют
художественными руководителЯми. ‡а те пЯтьдесЯт или сто тысЯч это не  так уж
и много. ‚  ‹енинграде рок-пап практически нет, поскольку ‹енинград  - город
не  очень  богатых  людей, и здесь такую  сумму не так просто украсть. …сть,
правда,  один,  дает  интервью  как  руководитель  популЯрного  в пригородах
рок-ансамблЯ.    ‘ей    художественник   сколотил   капиталец,    спекулируЯ
инструментами и аппаратурой, иногда  и просто обманываЯ доверчивых артистов.
Ѓас-гитарист   —ервоных   гитар    рассказывал   мне,   что   знает   нашего
художественника,  что  наш  художественник  кинул барабанщика  из рок-группы
—еслава  Ќемена  на  полторы  тысЯчи рублей и  что он, полЯк,  хочет продать
художественнику за это самопальный ‘тратакастер-бас с нестроЯщим грифом.
     „ипломатическо-дирижерские семьи  также  поставлЯют  на  рок-н-ролльный
небосвод рок-пап, но это уже московские дела.
     ’е  есть  столь  пространной  жалобой  Я  хочу сказать,  что  в  начале
семидесЯтых  еще не было ни пап, ни дЯдьев, была какое-то времЯ у Џетербурга
рок-мама -  взрослаЯ, небогатаЯ женщина. Ћдним словом, соединив имевшеесЯ  у
Џетербурга до инфекционного гепатита с тем,  что прибыло после, мы  получили
полный  комплект некачественной, хотЯ и громкой по тем временам, аппаратуры.
‚ лице ‚ити  Љовалева Џетербург  получил  серьезное подкрепление. ќто теперь
проф-рок-артистов   обихаживают  инженеры  звука,  инженеры   света,  разные
мастерские  и спекулЯнты. ’огда  приходилось все делать самим, и представьте
себе,  что мог напаЯть гуманитарный состав Џетербурга времен ‹емеговых. ‚итЯ
Љовалев,  мастеровой, рабочий  телеателье, привел  в  относительный  порЯдок
некачественный наш  аппарат и,  кроме того,  значительно  укрепил  классовый
состав   Џетербурга.   Ќикита   ‹ызлов   заканчивал   химический   факультет
“ниверситета и тоже был поближе к технике.
     ‡а  гуманитарную  часть  деЯтельности  отвечали мы  с  Љолей и к  осени
семьдесЯт второго, внутренне соревнуЯсь, сочинили  несколько новых боевиков,
которые и отрепетировали и представили рок-н-ролльщикам и кайфовальщикам.
     Ћднажды полузнакомец подбросил  листки со стихами, попросив прославить,
и листки  эти вдруг попались на глаза. —асть стихов, как выЯснилось позднее,
оказалась  украденной у Ђполлинера, а на один  неожиданно сочинилось. ’екст,
правда, пришлось править и переписывать, остались от него рожки да ножки, но
на одной строке Я тем  не менее прокололсЯ. Ќазвал композицию ‹ень и начинал
ее четырехтактовым заковыристым  рифом, повторЯвшимсЯ два раза с напором,  а
после возникал минор, точнее до-минор, и начинались минорные слова:
     - €здалека приходит день, приходит день, сменЯЯ утро...
     ЋбъЯвив  времЯ  и  место  действиЯ,  во  второй  уже нахрапистой  части
композиции Я утверждал, что:
     - € так всю жизнь, так каждый день все изменить мешает лень!
     ’ретьЯ часть композиции в мЯгко рокочущем квадрате до-мажора объЯвлЯла:
     -  џ этим  городом  дышу,  -  и далее строчка, всегда вызывавшаЯ овации
кайфовальщиков и довольные усмешки  рок-н-ролльщиков  и  мое  недоумение  по
поводу ее странного успеха: - ...курю с травою папиросы.
     ‘трочка   эта  -  одна   из  немногих,  уцелевших   из   первоисточника
полузнакомца.  џ же тогда не курил  вовсе,  редко когда  мог  позволить себе
пригубить  с  ‹емеговыми,  сохранЯЯ  надежду на  олимпийскую  славу. џ знал,
конечно,   что   анаша   называетсЯ   травой,  и   знал,   что   кое-кто  из
рок-н-ролльщиков ее  курит, а кайфовальщики, кажетсЯ,  курЯт вовсю.  Ќ