  и  прочел под лампочкой  отрывок
машинописного текста:

     "’ы приезжаешь - и все. ‚сЯ жизнь  переворачиваетсЯ. ‚сЯ, котораЯ  была
до сих пор, - она  оказываетсЯ легче и несущественней,  чем шесть  месЯцев с
тобой. џ смотрю, как  ты ходишь, говоришь, смеешьсЯ, спишь, разговариваешь с
собакой. „ни  удлинаютсЯ неимоверно, а часы без тебЯ не равныдаже годам, они
вообще  не времЯ,  они  -  абсолютанЯ смерть.  €ногда  мне  кажетсЯ,  что  Я
присутствую при создании нового мира - с жителЯми, сменой днЯ и ночи, реками
и озерами. ‚друг оживают деревьЯ. ‘ ними можно говорить.

     Џрошлое наше не важно. €мена наши не важны. Ќе о  том речь. ‚се, что ты
не попросишь, Я сделаю, чего бы мне это не стоило.

     џ не понимаю, как Я прожил тридцать  четыре года без тебЯ. Ќаверное,  Я
просто не жил. Ќо если то - не жизнь, а это - жизнь, придетсЯ понЯть кое-что
о жизни. …сли жизнь - это прирастание ветками и корнЯми  к другой жизни,  то
придетсЯ сказать, что человек вообще не живетт один.  —то человек -  это два
человека. —то  Я  -  это Я и  ты.  —то душа  стоит в узком  промежутке между
двумЯ..."

     Ќиже  была аккуратнаЯ пометка  от руки:  "Arboretum. €з  архива  отдела
адвентивной флоры.  Џередатировка - 21 год после пожара. ЏервоначальнаЯ дата
не установлена".

     џ  уснул  в своей "шлЯпной  коробке" (как говрила ‹ина ќриковна),  сном
похожим на репетицию смерти. ‘квозь сон Я слышал,  как приходил  ”иларетыч и
уронил  свЯзку  лопат,  потом  пригнали компрессор  длЯ  ремонта  теплицы  и
включилил его в двух метрах от моего жилища. џ слышал  все это - и спал. Њне
стало  казатьсЯ, что отныне Я  буду жить во сне. џ проснулсЯ к полудню, весь
мокрый, с  головной болью,  с болью  в горле, разбитый, голодный и  злой. Ќе
умываЯсь и не причесывааЯсь,  съел помидор с  хлебом и, полуспЯ, двинулсЯ  к
морю.

     …сли этот человек жив, Я бы хотел на него посмотреть.  Ћн мне нужен, он
то самое  недостающее звено,  Я  хочу его спросить...  џ  его  спрошу: можно
надеЯтьсЯ,  что наши братьЯ и любимые в  конечном итоге не умирают, а просто
уходЯт куда-то, куда еще не проведена телефоннаЯ свЯзь, и тихо живут там, ни
одному владельцу  телефона не досаждаЯ своим вторжением? Џо-видимому,  он не
сможет мне ответить, но, может быть, он подаст какой-нибудь знак...

     “ пирса стоЯла Яхта  - катамаран. ‚чера еще ее здесь не  было. Ќа сетке
между  двумЯ  корпусами  (на каждом из них  по борту было написано "…вропа")
загорали  две  женщины,  а по пирсу шел  высокий парень в шортах  и босиком,
почти таныуЯ, он  был загорелый  и  веселый, его  Яхта светилась  белизной и
синевой,  и вообще все у  него было хорошо. Ћдна  из женщин  поднЯла светлую
пушистую голову и крикнула ему вослед:

     - Ѓилли!  Ѓилли!  € спроси,  есть ли мускатный орех! € бадьЯн! ‘лышишь,
Ѓилли!

     -  „а! -  весело крикнул он через  плечо, спрыгнул  с пирса и  оказалсЯ
передо мной.

     - Џривет! -радостно сказал Ѓилли.

     џ,  кажетсЯ,  что-то пробормотал и вспомнил тут же, что  со  вчерашнего
вечера еще ни с кем не разговаривал.

     “лыбка сползла у него с лица и он виновато произнес:

     - “ менЯ только один ма-а-ленький вопрос.

     - „а, конечно, - сказал Я ему. - €звини. Џросто Я еще сплю.

     - ‹енка обнаружила,  - начал Ѓилли, кажетсЯ, предполагаЯ, что Я не могу
не знать, кто такаЯ этам самаЯ ‹енка, - что на борту не хватает прЯностей.

     - “гу, - кивнул Я.

     - Ќо обнаружила она это  как  всегда после отплытиЯ. ‚от мы и решили...
“нЯть ее все равно  невозможно, настроение  у нее  упало.  ’ы не знаешь, где
здесь продаютсЯ прЯности?

     - Ќа рынке, - лапидарно произнес Я. € подумал, что вот так, наверное, Я
бы разговаривал с представителем другой цивилизации.

     - Ђ где рынок? - последовательно спросил Ѓилли.

     - ‚ поселке.

     -  Ђ   где  поселок?   -  и  он,  сощурившись  и  задрав  голову,  стал
всматриватьсЯ в зеленое месиво ‘ада.

     ‚ этот момент Я проснулсЯ окончательно и подумал, что со времени  моего
приезда в ‘ад, Я еще не говорил с человеком просто  так,  не болтал о  том о
сем. ‚се люди в ‘аду длЯ менЯ так или иначе имели отношение к моему брату.

     -  ‘лушай, -  сказал Я ему, - подожди минуту. Ћдну минуту! џ окунусь  и
провожу тебЯ на рынок.

     - ‹енка! - заорал Ѓилли в сторону Яхты. -Ђ менЯ проводЯт на рынок!

     -  “ра! -  ответила  ‹енка и уронила голову на  сетку.  ‚тораЯ  женщина
поднЯла вверх руку и помахала ладошкой.

     ЊажорнаЯ Яхта "…вропа" остановилась у самых морских ворот ‘ада, но само
это обстоЯтельство, кажетсЯ, не произвело на нее никакого впечатлениЯ.

     ђазговорчивый Ѓилли по дороге сообщил мне, что на борту четыре человека
команды: капитан ћра  Љайро,  он  сам,  Ѓилли - помощник  капитана , ‹енка -
повар  и  всеобщаЯ  мать,  а  также их  менеджер  ‹ара - просто  "волбшебнаЯ
женщина". …го, Ѓилли, на самом  деле зовут „имкой, а Ѓилли он с  тех пор как
они,  курсанты питерской  мореходки,  проходили парусную практику у капитана
Љайро. ’ут  же  выЯснилось,  что Ѓилли -  не так  себе просто Ѓилли, что ему
двадцать шесть лет и кроме мореходки у него диплом факультета международного
права. ‚ настоЯщее  времЯ  они  идут  со своей партенитской  стоЯнки в џлту,
берут на борт каких-то туристов и вечером уходЯт в €зраиль.

     ‚ этот момент Я понЯл, что жизнь устроена сценарно, инсценировки бывают
талантливые  и  не  очень,  автор  их  неизвестен,  точнее, никогда точно не
узнаешь, кто именно из двух известных всем  режиссеров разыгрывает очередную
пьесу.

     Ѓилли жаловалсЯ на буржуазные нравы туристов, потом мы покупали корицу,
мускатный  орех и стручки ванили,  купили три килограмма болгарского  перца,
помидоров,  зеленого  горошка  в банках  и зачем-тоо  тридцать  пЯть  метров
нейлонового шнура. € когда Ѓилли победно упаковал все в приобретенные тут же
пакеты и выпрЯмилсЯ, дуЯ себе под нос, Я сказал:

     - Њне очень надо в €зраиль. ЏрЯмо сейчас.

     -  ‡аметно,  - сказал Ѓилли, улыбаЯсь. Њы  помолчали. Ѓилли  вытащил из
пакета болгарский перец и  стал с хрустом  жевать. - •очешь? - спросил  он с
набитым ртом. џ покачал головой.

     -  Џоложим,  - сказал он,  сжевав перец  до основаниЯ, - у нас будет на
двоих туристов меньше,  чем мы рассчитывали. Ћдна пара не  доехала из Љиева.
Ќо ты знаешь, сколько стоит место на "…вропе"?

     € он назвал сумму.

     - ЏонЯтно, - сказал Я ему. - Ќу, пойдем, помогу.

     Ѓылли тащил сумки и помалкивал. Џотом опустил их на землю и спросил:

     - Ћчень надо? Ќе покататьсЯ?

     - Ћчень, - убежденно сказал Я.

     - Ђ зачем? - поинтересовалсЯ любознательный Ѓилли. - …сли, конечно, это
не страшнаЯ историЯ с убийством.

     - ќто страшнаЯ историЯ с убийством, -  сказал Я серьезно и конспективно
изложил суть дела.

     - Ќу, значит,  -  произнес Ѓилли, подумав  немного - у нас нет  второго
помощника.  Њы ему впендюрили  выговор и выгнали за пьЯнство.  Ђ он на самом
деле предполагаетсЯ и такаЯ единица  в списках команды числитсЯ. џ попытаюсь
поговорить  с  Љайровичем  прЯмо  сейчас,  а  ты,  чтобы  не  терЯть  времЯ,
спускайсЯ. Њы уходим! - добавил он  и отобрал у менЯ  пакет  с помидорами. -
Ѓыстро, быстро!

     - Ќе выйдет, -  вздохнул  Я.  -  џ  ничего не  понимаю в  Яхтах.  Ѓилли
поморщилсЯ.

     -  …сли  тебе  надо  в  €зраиль...  -  сказал он.  -„а  научу  Я  тебЯ,
прЯмо-таки... —ай не фрегат. Ќу?

     џ не  был уверен, что  беседа Ѓилли с Љайровичем, которого Я в глаза не
видел, закончитсЯ непременно с положительным  исходом. € поэтому, подходЯ  к
"…вропе", готов был немедленно извинитьсЯ и  откланЯтьсЯ,  хотЯ  это было бы
страшно обидно. ‘  вахты  Я успел позвонить  ‹ине ќриковне  и в  двух словах
объЯснить ситуацию. "Ћго, - только и сказала она. -‚езенье".

     -  „авай руку! - крикнул Ѓилли. Ћн уже был в белой футболке и  каких-то
залЯпанных краской штанах.

     †енщины загорали на сетке.

     ‚ шезлонге сидел  круглолицый Љайрович в очках и кепке козырьком назад.
Њеньше всего он напоминал грозного капитана, и вообще  был похож  на  нашего
преподавателЯ математики.

     - ‡дравствуйте, - сказал Я всем.

     -  ‡дравствуй, - сказал  Љайрович  и встал,  протЯгиваЯ  мне  руку.  Ћн
оказалсЯ почти на голову выше менЯ.

     - ћра.

     € Я понЯл, что все решилось в мою пользу.

     Џотом Я написал что-то типа  досье на себЯ,  и Ѓилли засунул листочек в
мЯтый черный саквоЯж вместе с моим паспортом.

     - ќто на случай, если таможнЯ тебЯ найдет.

     - ѓде найдет? - не понЯл Я.

     - ѓде? - Ѓилли, что-то прикидываЯ, оглЯдел менЯ с ног до головы.- „а ты
не  волнуйсЯ, проведем.  Ђ  там,  в €зраиловке, ты вообще никому  не  нужен.
ђаспишешьсЯ в трех  местах и сойдешь  на берег. ’ы даже на карманные расходы
успеешь заработать  - это чтоб  Яснее  вырисовывалась перспектива. ‘тоЯть мы
будем три днЯ, успеешь.

     ‚ это времЯ ‹енка  приподнЯлась на локтЯх и, сдуваЯ с лица прЯдь волос,
категорически заЯвила:

     - џ бы выпила кофейку.

     Џосле этого объЯвлениЯ она медленно переместилась  в камбуз и зазвенела
там. Ѓилли потащил вниз перец и прЯности.

     ‚ ‘редиземном море Я видел летучих рыб. Ћдна из них  залетела на палубу
и долго билась, прежде чем затихла.

     - ‡ачем они летают? - спросил Я ћру.

     - —исто длЯ кайфу, - подумав, ответил он. - „елают радугу.

     џ полюбил  лежать  на  сетке  между  корпусами катамарана  и  долго  не
отрываЯсь  смотреть на  воду. ’уристами были две супружеские  пары - одна из
‘аранска, средних  лет, плохо переносЯщаЯ качку, другаЯ из  Њосквы - Њиша  и
Њаша,  замечательные  юные увальни, которые всем бросались помогать  и  всем
страшно мешали.

     - ‚ саркому, попиллому и в бога  душу мать! - орал  Љайрович в страшном
раздражении.

     €, как ни странно, это были одни из самых спокойных и счастливых недель
в моей жизни. Ќа "…вропе" было просто хорошо. "…вропа" была вне инфернальных
воронок. Ќа "…вропе" было чисто,  славно, дружно  и весело. ЊенЯ ни о чем не
спрашивали. ‚се удовлетворились телеграфным изложением Ѓилли с  моих слов  и
никто не развивал сопредельных тем. ‹ишь в одну из ночей, когда Ѓилли стоЯл,
а  точнее, сидел на вахте,  а Я выполз  подышать, у нас  состоЯлсЯ следующий
разговор.

     -  ђассчитываешь что-то выЯснить там? - он кивнул в сторону горизонта и
добавил: - ’ам, в €зраиловке.

     - ‚идишь ли,- сказал Я ему, - Я хочу понЯть.

     -  Љстати,  -  важно произнес  он, - если  ты найдешь виновных,  можешь
консультироватьсЯ со мной. Ћтносительно международного права.

     џ засмеЯлсЯ.

     - Ќу и дурак, - обиделсЯ Ѓилли. - џ серьезно. €зраиловка выдает.

     - —то выдает?

     - —то... что...  Џреступников выдает. џ бы  на твоем месте не распускал
слюни.

     - Њне кажетсЯ, - сказал Я то, в чем к этому времени был почти уверен, -
что в  этой истории никто не виноват. ‚ ней нет  ни причин, ни следствий.  ‚
нашем понимании. € вообще, имЯ этому - судьба или что-то подобное.

     - Ћх! -  выдохнул Ѓилли и поморщилсЯ. - Њир движет энергиЯ заблуждений.
‹юдей убивают, насилуют, грабЯт - и конца и краЯ этому не видать. €мЯ этому,
конечно, судьба, - а что же еще? € такие  как ты  начинают распускать слюни,
вместо того, чтобы бить в рыло.

     - Љого бить в рыло? - удивилсЯ Я. - ’ам, куда Я еду  - больной человек.
‡а  ним ухаживают  жена и  сын. Њало того,  что этот человек болен,  он еще,
по-видимому, необратимо нем. Њолчит он, понимаешь?

     - Џонимаешь, - покивал Ѓилли. - Ќу и зачем тогда ты туда рвешьсЯ?

     џ  знал  зачем.  ’очнее,  у менЯ  была  надежда,  что,  поскольку,  ‹ев
Њихайлович ‚еденмеер остановил себЯ как часы в ночь смерти  моего  брата,  Я
смогу видеть в нем тень, отражение. Ѓолее внЯтных соображений на этот счет у
менЯ не  было.  џ  должен  был увидеть  ‹ьва ‚еденмеера,  чтобы  поверить  в
реальность этой истории и сказать себе, что Я сделал  все, что, в  принципе,
сделать мог.

     Ќо когда Я сошел  на берег, расписавшись, как и предрекал Ѓилли, в трех
местах, себЯ Я плохо ощущал. ЃоЯлсЯ чего-то. ЃоЯлсЯ той реальности,  котораЯ
жила в ’ель-Ђвиве, и до нее теперь было рукой подать.

     -  ‚ернулсЯ бы  ты  вечером, а?  -  сказал ћра.- ‡автра рано  выходим в
•айфу, дальше - по побережью, поэтому - чтобы Я не дергалсЯ, ладно?

     € Я пошел звонить из таможни.

     Њне ответил мужсжкой голос, Я невнЯтно сослалсЯ  на бывших коллег  ‹ьва
Њихайловича и сказал, что хотел бы поговорить с его супругой.

     - Ћна на работе, - ответил голос. - Љ сожалению, и Я сейчас ухожу.

     - Ђ вы, наверное, Њарк? -догадалсЯ Я.

     - —его вы хотите?? - ‚ его голосе Явно чувствовалось нетерпение. -„а, Я
Њарк. џ тороплюсь. ‚ы кто вообще?

     Џо-русски он говорил очень плохо и Я перешел на английский.

     -  ЏонЯтно,  -  сказал   он  не  совсем  уверенно,  после  того  как  Я
протранслировал  уже   отработанный  и  оформленный  телеграфный  текст.   -
Џодъезжайте ко мне на работу, - он назвал адрес.

     "‘коро,  - подумал Я невесело, - Я научусь пересказывать эту  историю в
трех-пЯти предложениЯх и она превратитсЯ просто в литературное произведение,
в новеллу о ‘аде. € называтьсЯ она будет "Arboretum".

     ‘ момента  моего спуска на берег прошло сорок минут. џ поехал к Њарку в
институт  физики морЯ. Ќа такси. ‘мотрел в  окно и  немного грустил от того,
что не могу  почувствовать себЯ  туристом и  что мне, по-видимому, просто не
удастсЯ пойти побродить по этому городу, о котором столько слышал, в котором
живут мои приЯтели,  однокурсники и даже  одна мамина  дальнЯЯ родственница,
что Я вынужден рассматривать свою неожиданную поездку строго функционально и
отстраненно, да и  невозможно было  бы использовать ее в  каких-то еще целЯх
помимо той, которую Я сам себе поставил.

     Њарк   ‚еденмеер   оказалсЯ   долговЯзым  рыжим   очкариком,  с  хорошо
вылепленным,  но плохо  осознающим самое  себЯ  лицом. Џо-видимому,  внешние
проЯвлениЯ, в  том числе и  лицо, играли длЯ  него  второстепенную роль.  ‚о
времЯ нашего разговора он несколько  раз  уходил  глубоко в  себЯ  и начинал
нервно тереть сложенные лодочкой руки у себЯ между коленЯми.

     - џ физик, - виновато сказал он. - џ совершенно никакой психолог. —то Я
могу сделать, посудите сами? џ могу познакомить вас с моим отцом, но уверен,
что  вы получите от этого мало удовольствиЯ и  еще меньше информации. Ќо раз
вы  специально длЯ этого  приплыли... —ерез два  часа  Я поеду  его кормить.
Љстати, и мама будет дома.

     - ‚от странно, - пробормотал Я.

     - —то? —то странно? - он смешно вытЯнул длинную шею.

     - ‚ы специально поедете домой, чтобы его покормить?

     - Ќу да.

     - € при  этом €рина ‘ергеевна будет дома? Ќо она же может покормить его
сама? €ли...  €звините, -  Я совсем  смешалсЯ,  -  Я,  кажетсЯ, не совсем то
говорю...

     - Љакой вы!  -  засмеЯлсЯ  Њарк.  - Џроницательный...  Ќет, не может. “
моего  отца на  этой почве, - он покрутил  пальцем у виска,  - много  всЯких
странностей. Ћдна  из  них  заключаетсЯ в  том,  что  он  ни  разу  в  жизни
(разумеетсЯ, Я имею в виду времЯ его  болезни)  не  принимал ищу из  ее рук.
‘начала - сиделка, а с двенадцати лет -  Я  или его сестра, если Я уж совсем
занЯт. - Ћн вздохнул и развел руками: - Љрейзи...

     -  Ђ...  извините  ради бога, еще  один  дурацкий вопрос: как  он к вам
относитсЯ?

     -  Љ нам  с мамой?  -  добродушно уточнил Њарк.  -  Ћн  к  нам никак не
относитсЯ. Ћн относитсЯ только к себе и к своему прошлому.  Љогда он смотрит
вперед, мне всегда кажетсЯ, что он смотрит назад.

     …ще два часа Я листал роскошные атласы по биофизике морЯ, а Њарк что-то
писал, выходил, с  кем-то  разговаривал  по  телефону на  иврите, в какой-то
момент поставил передо мной литровый пакет с томатным соком и сказал:

     - Џошли.

     Њы  подъехали  к  дому,  возле  которого,  затмеваЯ пол-неба,  высилось
неимоверное  черное скульптурное сооружение,  напоминающее клубок  змей  или
памЯтник человеческому кишечнику.

     -‚от, тоже...  -сердито пробурчал Њарк, -  шедевр. ‚  окно  не выглЯни.
Љаждый Ќовый год даю себе слово: взорву...

     ‚ лифте он сказал:

     -  ‚идите ли...  …сли это возможно,  Я  бы поберег маму... Ћна очень не
любит вспоминать эту историю. Ќезабывайте, что она была свидетелм ее финала.
“ вас  же  нет острой  необходимости беседовать с ней на  эту тему? Ћтлично.
’огда, если вы не возражаете, Я представлю вас как своего коллегу из ђоссии,
а визит к отцу,  если понадобитсЯ, объЯсню тем, что вы,  дескать, выросли на
его книгах и статьЯх и всю жизнь мечтали...

     ѓолова у менЯ гудела,  во рту  сохло, Я вспотел и совершенно обессилел,
пока мы добрались до  нужной двери. €  тогда  Я  увидел €рину. Ћна оказалась
совсем другой,  нежели  та, которую  Я почему-то  успел себе представить.  џ
представлЯл ее темноглазой, черноволосой, с нервным энергичным лицом - некий
образ  женщины-"вамп",  как  Я  это  понимаю. Ђ  она  оказалась  круглолицей
блондинкой с раскосыми серыми глазами и мЯгкой улыбкой, с тЯжелыми волосами,
заплетенными в короткую толстую косичку, в  Яркой полосатой тишотке до колен
и в красных тапочках с помпонами.

     Њарк чмокнул ее, представил менЯ, она подала мне мЯгкую прохладную руку
и тихо, на хорошем русском Языке спросила:

     - Ќу и что там ђоссиЯ?

     џ растерЯлсЯ. Ѓыло выше  моих сил установить, из какого мира она задает
вопрос, а следовательно, какой  ответ ей покажетсЯ наиболее корректным. €  Я
решил ответить вообще. џ сказал:

     -  ‡наете, ђоссиЯ -  это страна,  в  которой все очень быстро менЯетсЯ.
Ќичто не успевает превратитьсЯ в традицию.

     Ћна поднЯла брови:

     - ќто плохо?

     - ќто озадачивает, - сказал Я. - ќто затруднЯет поиск ориентиров.

     Ћна кивнула.

     -  ‚  таком  случае,  - произнесла она,  улыбаЯсь,  - нужно  заниматьсЯ
чем-то, что не требует длительных систематических усилий. Ќапример - растить
детей. €ли - писать роман. €звините, Я оставлю вас ненадолго.

     € она  удалилась куда-то вглубь  квартиры. џ с  сожалением  проводил ее
взглЯдом и подумал, что мне бы, наверное, понравилось с ней разговаривать.

     -  Ќу  давайте, - сказал Њарк, - Я познаколю вас с отцом. Џредупреждаю:
он не ходит,  не говорит, но у менЯ  есть подозрение,  что у него достаточно
осмысленнаЯ внутреннЯЯ жизнь, которую он, впрочем, никак не артикулирует.  ‚
принципе,  он может читать  и писать, но  почти  никогда  этого  не  делает.
Џойдемте.

     Њы прошли  по коридору,  где Я чуть не сбил черную квадратную напольную
вазу, и оказались  в  светлой  и почти  пустой комнате.  ‚  ней  был  мЯгкий
сиреневый ковер на  полу, мЯгкий серый  диван,  и, мне  показалось,  все.  ‚
эркере  стоЯло  кресло.  ‚ кресле сидел  человек  и  пристально  смотрел  на
чудовищное сооружение внизу.

     -  Џапа,  - сказал Њарк, - познакомьсЯ, пожалуйста, этот парень знает о
тебе, как о крупном ученом, он...

     џ  бы  сказал  ему  что-то  другое. Ќо, наверное, так  и  вправду  было
лучше.Ќастаивать Я, в конце концов, не имел никакого права.

     Љресло развернулось и на  менЯ глЯнули знакомые по  "свадебному" фильму
внимательные  серые  глаза  с тЯжелыми  веками.  Џо припухшим  подглазьЯм  и
красным прожилкам  Я понЯл, что этот человек сегоднЯ, наверное, плохо  спал.
"„а спит  ли он вообще?" - подумал Я.  ѓлаза смотрели не отрываЯсь. Ћн почти
не изменилсЯ  с  тех пор: такие лица,  как у него,  обычно не претерпевают с
годами существенных изменений.  Ћн только стал  совсем седым. “ него был все
тот же жесткий рот. € тут Я вспомнил, что ему всего-то пЯтьдесЯт пЯть лет.

     -‡дравствуйте, ‹ев Њихайлович, - сказал Я и замолчал. —то еще говорить,
Я  не знал и в растерЯнности стал теребить себЯ за мочку уха. Ћн все смотрел
на менЯ, и вдруг Я увидел, как  его  великолепно вылепленнаЯ рука с длинными
пальцами медленно поднимаетсЯ с черного подлокотника кресла, и  он закрывает
ею рот, при этом рука его дрожит, а глаза все равно  глЯдЯт прЯмо на менЯ. €
Я понимаю, что он зажимает свой немой рот, чтобы никто не услыхал его немого
крика.

     - Џапа, - отрывисто говорит Њарк. - Џапа, что?

     Ћн показывает  другой рукой куда-то  сторону,  Њарк подкатывает к  нему
маленький  сервировочный столик, и  ‹ев  Њихайлович  неожиданно твердо пишет
синим фломастером по белому листу: "Љто ты?"

     € тогда Я произношу короткое и в этой ситуации страшное слово:

     - Ѓрат.

     Ћн откидываетсЯ на спинку кресла и закрывает глаза. “ него бледнеют лоб
и щеки и сильно дрожат руки.

     - Њама! - кричит Њарк.

     Њгновенно у кресла поЯвлЯетсЯ €рина ‘ергеевна и говорит мне:

     - “ходите.

     Ћна  испугана, у  нее  несчастное  лицо,  она  держит  его  за плечи  и
повторЯет:

     - “ходите быстрее, прошу вас.

     џ  ухожу,  Я  иду к  причалу  пешком, не разбираЯ дороги и  ругаЯ  себЯ
последними словами. џ понимаю, что в этом визите не было никакого  резона, а
была одна бессмысленнаЯ жестокость, что Я сделал все очень плохо, но, в этом
смысле, сделал все, что мог и больше делать ничего  не  надо, а надо прийти,
выпить много водки и желательно умереть.

     €так, мы непохожи. непохожи, непохожи, а человека, длЯ которого ѓошкино
лицо на  долгие  годы  стало  единственным,  не  проведешь. џ хотел  увидеть
отражение и не подумал о том, что Я сам есть отражение и тень.

     ‚одка длЯ менЯ  находитсЯ, Я пью ее полночи, а потом еще  полночи ‹енка
сидит  возле  менЯ  с  мокрым  полотенцем,  а Я плачу  и  что-то  ей  говорю
бесконечно. ‹ена не идет гулЯть с народом в •айфу, и Я лежу еще полднЯ на ее
коленЯх на  полубе  в тени  черно-белого тента и  совершенно обессиленно пью
лимонный сок. Љ полудню Я немного оживаю, и ‹енка радостно готовит кофе.

     Љогда-то давно, еще в  дестве, кто-то объЯснил мне,  что означает фраза
"форс-мажорные"   обстоЯтельства".    ќто,   сказали   мне,   обстоЯтельства
непреодолимой  силы,  их  на  козе не  объедешь:  цунами, война,  извержение
вулкана... Љ чему это  Я? ЏерваЯ трезваЯ мысль сегоднЯ была:"он не виновен".
…го реакцию  можно было, конечно, проинтерпретировать в пользу  версии о его
виновности, но ведь на самом деле еще задолго до встречи с ним Я снЯл с него
свои  подозрениЯ.   Ћн  не  виновен,  потому  что  Я  в  состоЯнии  отличить
привЯзанность  от  ненависти.  ’у  самую   привЯзанность,  котораЯ  ЯвлЯетсЯ
"обстоЯтельством  непреодолимой  силы",  сродни наводнению или таЯнию вечной
мерзлоты.  ‚ероЯтно, "расследование"  пора  закрывать.  „аже если  кто-то  и
вновен -  механизм трагедии приводит в движение не злонамеренность отдельных
персонажей, а то,  как изначально встали планеты. ’ут  есть  другое, что  не
оставлЯет менЯ, не отпускает с тех пор,  как Я пришел в  ‘ад  и что-то узнал
там.  Њое естество,  можно  сказать, смущено и  озадачено этим неожиданным и
малопонЯтным  длЯ  менЯ  мотивом  смертельной,  беспросветной  привЯзанности
одного мужчины к другому.

     ‚сю эту развернутую сентенцию Я заплетающимсЯ Языком изложил ‹енке.

     - ’ы  слишком  закрыт, - с  сожалением сказала она.  -  ’ы, может быть,
понимаешь  сложные  вещи, но  почему-то  совершенно  не  понимаешь  простых.
„ружба, обрати внимание  -  это всегда лирическаЯ историЯ. €  пол длЯ нее  -
вопрос десЯтый.

     -  „а вот, - перебил Я ее,  - просто если бы мне  был  ближе и понЯтнее
гомосексуализм...

     ‹енка посмотрела на менЯ, как на тЯжелобольного.

     -   ’ы   что?  ‚  этой  истории  гомосексуализм   вообще  не  при  чем.
ѓомосексуализм же  -  это идеологиЯ,  эстетическаЯ  волна конца-начала века.
’ому  бессчетное  множество  причин.  ‚  то  времЯ,  когда  Я  не  повар,  а
антрополог, Я много над этим размышлЯю. Ќе верю социологам с их "социальными
факторами".  Џросто  -  культуры  менЯютсЯ,  и  дальше  будут  менЯтьсЯ,  не
переживай. Ѓольшим эпохам  тоже  приходит  конец. Љультура гетеросексуальных
отношений сменЯетсЯ культурой би - и гомосексуальных  отношений, но заметь -
любаЯ  культура  тем  и  хороша,  более  того,  потому  она и  культура, что
оставлЯет место длЯ андеграунда. ’ак что,  - она усмехнулась, -  нас с тобой
никто не принудит. Ђ вот наши  дети... ‚прочем, о чем это Я. Ќи у тебЯ, ни у
менЯ детей  пока нет. Ђ когда будут -разберемсЯ. џ скажу им, пожалуй:"Њилаи!
„елайте, ей-богу, чего хотите. ѓраница человеческого проходит не здесь".

     - Ђ где? - живо поинтересовалсЯ Я.

     - Ќе знаю, -  грустно  призналась  ‹енка. - ѓде-то в другом месте. џ не
знаю, где эта  граница есть.  Ќо  Я знаю , где ее нет. € придавать всем этим
вещам моральную окраску, во-первых, чрезвычайно безнравственно.

     - Ђ мораль и нравственность, - невежественно спросил Я, - это не одно и
то же?

     - Ќу, что ты, - сказала она. - Њораль выдумаывают  люди, а нравственные
законы устанавливаютсЯ свыше. ’о-то и оно. ’воЯ историЯ совсем про другое. ‚
ней, как Я понимаю, каким-то чудом встретились два человека,  которым просто
по судьбе, или, как говорит мой племЯнник "по жизни" ни в коем случае нельзЯ
было  встречатьсЯ. ‡наешь, как в сказках:  "в  эту  дверь  не  входи,  а  то
случитсЯ беда". Ќо, если дверь указана, еще  не было случаЯ, чтобы кто-то не
зашел. Ђ тут - случайно, правда? € ни при чем здесь пол, возраст, статус...

     Ћна принесла мне поднос с кофе.

     - Џей, солнышко. ‘ коричкой, с  перчиком, с гвоздичкой. Њало будет, еще
сварим. Џей, бога  ради и ни о чем  не  думай. Ќе  хватало еще мне, чтобы ты
перегрелсЯ.

     - ‹енка, - сказал Я, - оставь менЯ жить на "…вропе". џ тебе пригожусь.

     -  „а  уж непременно, - пообещала ‹енка.  -  Ѓудешь младшим  помощником
кока. Ѓудешь мускатный орех растирать.

     џ готов был растирать мускатный орех и толочь в ступке гвоздику. ’олько
бы не отвечать на вопрос о том, что мне делать, когда Я вернусь.

     -  Ђ  что делать,  - пожала плечами ‹енка. - ’оже  мне, вопрос. ’ы  его
придумал.  ’о и делать, что  собиралсЯ. ‚прочем, можешь  и гвоздику толочь -
достойное занЯтие.

     ‚ четыре часа пополудни на "…вропе" поЯвлЯетсЯ Њарк ‚еденмеер.

     - ‘лава богу, - говорит, -нашел.

     ‹енка вопросительно смотрит на менЯ.

     - Ќашел, - повторЯет он. - ‘лава богу.

     ‹енка понимает, что это ко мне и спускаетсЯ в камбуз.

     - Љ счастью, вы мне вчера сказали, что идете в •айфу, - говорит он.

     € садитсЯ напротив.

     - Џо-моему, -  говорю Я осипшим голосом, -  вы пришли менЯ  убить. •очу
сразу сказать, что ничего против не имею.

     - Ќет,  -  он  качает головой  и даже  улыбаетсЯ. Џотом протЯгивает мне
общую  тетрадь в сером дермантиновом переплете, родную до боли, таких у  нас
дома полным-полно еще с незапамЯтных времен.

     - ќто рукопись отца, - поЯснЯет он. - Љакой-то текст. џ, честно говорЯ,
не читал. ‚чера вечером, когда он немного  пришел в себЯ, он потребовал свой
старый чемодан с черновиками, которые не  разрешал выбрасывать все эти годы.
“ него в комнате два чемодана, и он никому не позволЯет к ним прикасатьсЯ. џ
сначала не понЯл, что он  имеет в  виду,  а потом путем перебора всех  бумаг
отфильтровал эту тетрадку. Ћн велел ее вам передать.

     - Љак велел? - спросил Я.

     -’ак и  велел. Ќаписал:"отдай брату". ђазумеетсЯ, при этом он не имел в
виду моего дЯдю Ћсю, честное слово.

     џ взЯл тетрадку.

     -  €  вот еще что,  -  сказал Њарк перед тем  как уйти. - ‚ы не  должны
переживать. Ћн чувствует себЯ нормально. Љак всегда.

     Џосле  чего он ушел - тощий, длинный, при этом  он размахивал  руками и
вертел головой по сторонам.

     ќто была книга, о  чем в начале автор недвусмысленно заЯвлЯл. џ раскрыл
ее со  смесью  испуга и недоумениЯ и  провалилсЯ  в текст.  џ  перечитал его
огромное количество  раз. Џрошло  больше года,  но Я могу  воспроизвести его
почти дословно - от начала до конца...

     "Љотенок,  эта  книга  о  том, как  прикармливать виноградных улиток  и
собирать урожай Ягодного тиса. ќто садово-огороднаЯ  книга:  мне кажетсЯ, ты
еще не совсем  твердо  усвоил,  как  осуществлЯетсЯ  полив маленьких  желтых
хризантем. Ќо на самом деле, котенок, эта книга о том, как Я люблю тебЯ. € о
том, как мне страшно от того, ЉЂЉ Я люблю тебЯ.

     Ђвтор.

     Ѓанкетный зал, в котором  уже  много лет  не  было  настоЯщих банкетов.
ЏотрескавшаЯсЯ  полировка столов с инкрустацией  по  периметру -  нечто типа
греческого мендра. Ћдин из  столов накрыт и люди за ним малоподвижны. ’олько
высокаЯ  женщина  в  красном  платье  выдернула  из большой  напольной  вазы
прошлогодний еще осенний букет и пригоршнЯми сыплет желтые и красные  листьЯ
в раковину фонтана,  котораЯ тоже потрескалась. ’рещины  эти - как на старой
китайской сахарнице.

     - Ћсень! -кричит она и хохочет. - Ћсень! Ћсень! ‹истопад.

     - ‹ина, сЯдь, - тЯнет  ее за рукав толстый, лысый, бородатый, к тому же
в клубном пиджаке.

     - Ќет! -  она увертываетсЯ, обегает вокруг фонтана и  вдруг бросаетсЯ к
двери с криком:

     - Ћ-о! Љто  пришел!  Ќаш  ‹евушка  пришел, друг всех  жучков-червЯчков,
отшельник, рачок,неужели ты пришел?

     —еловек в  дверЯх морщитсЯ, пытаетсЯ  обойти ‹ину, но она виснет у него
на шее и повторЯет:

     - ‘ейчас Я тебЯ напою, сэр ѓенри. ‘ейчас Я тебЯ напою... Ѓэрриор!

     - Љакой сэр ѓенри? - строго спрашивает тот, кого назвали ‹евушкой.

     - Ѓоб!

     ‹ысый бородатый со скрипом поворачивает голову.

     -  Ѓоб!  - говорит  он, -  Я понимаю,  что  тебе  надоело быть  земским
врачом...

     - Ќ-ну? - вЯло говорит Ѓоб.

     - Ќо у менЯ дома лежит больной человек.

     - ‚ ‘аду? - переспрашивает Ѓоб.

     - Ќу да, дома, в ‘аду.

     - —еловек! - не унимаетсЯ  ‹ина. -  “ тебЯ дома  -  человек! ќто что-то
новенькое. џ была уверена, что ты общаешьсЯ с чашкой Џетри.

     - ‹ина, -  миролюбиво  говорит  тот, кого назвали  ‹евушкой.  - џ  тебЯ
убью.

     - € что с человеком? - Ѓоб наливает себе водки.

     - Ќе пил бы ты больше пока, а ? џ не знаю, что.

     - Љто он?

     - џ не знаю кто.

     - Ќу? - Ѓоб поднимает  на него  круглые голубые  глаза и мигает  рыжими
ресницами. - —ужой?

     - „а.

     - •оть... †енщина или мужчина?

     ‘лышно, как  кто-то в сигаретном тумане тупо тычет  вилкой в  тарелку с
салатом.

     - ‘ейчас  он  скажет: "џ не знаю!" - говорит  ‹ина и  хохочет. Ќарод за
столом немного оживлЯетсЯ.

     - Њужчина,  -  говорит  он и идет  к выходу. ЋстанавливаетсЯ,  поджидаЯ
Ѓоба, который тщитсЯ попасть рукой в рукав куртки и уточнЯет:

     - ’олько очень молодой.

     ‚ раковине фонтана плавают круглые красные и длинные желтые листьЯ.

     ќкран гаснет.

     ‚от как, к примеру, выглЯдела бы эта диспозициЯ, если  бы ты  снимал об
этом фильм.  ’ы  бы, конечно, все  перемешал, поставил бы с  ног на  голову,
превратил   бы  диспозицию  в  композицию  (разумеетсЯ,   так,  как  ты  это
понимаешь),  а  главными героЯми  фрагмента  сделал  бы листьЯ, плавающие  в
фонтане,  или ухо Ѓоба, красное от того, что он  постоЯнно  щиплет  себЯ  за
мочку, проверЯЯ, насколько он пьЯн.  Ќо пока ты  лежишь у менЯ  дома и  Я не
догадываюсь, что ты это  ты, и буду отличатьсЯ этой позорной недогадливостью
еще недели две. ‚о-первых, Я раздражен,  Я вообще такого не люблю - тревоги,
которую  мне  навЯзывают,  неопределенности,  криминала  каких-то  темных  и
грЯзных  дел. Ћткуда Я знаю, что это означает -  бездыханное тело в зарослЯх
самшита.  Ѓывает солдаты уходЯт в  самоволку из соседней  военной части. €ли
свой брат напьетсЯ, что регулЯрно и происходит. Ќо чтобы так мертвецки - так
вроде  бы прошла пора годовых отчетов  и всевозможных защит. Џотом  - в  мой
тупик вообще мало кто забредает  случайно  - надо преодолеть дюжину  лесенок
(уже  на третьей пьЯного Ѓоба повело...) …сли  бы мне пришлось описывать это
кому-то, Я бы начал так:  он лежал как летучаЯ мышь. Ћн лежал на спине, полы
длинного черного пальто  распахнулись, руки были закинуты куда-то за голову,
праваЯ  нога  вытЯнута, леваЯ согнута в  колене. ‹ицо  в тени и неразличимо.
Љогда Я  дотронулсЯ до него, он с  каким-то вздохом переменил позу -  лег на
бок  и подтЯнул  колени к голове. ’ут Я  понЯл, что он держал голову  обеими
руками, не отпускал.

     Љогда  Я  нес его домой, Я уже знал, что он не пьЯн  и не под  кайфом -
кое-что Я в этом понимаю. …го черные одежды скрыли то, что он обладает неким
телом  ("конкретным" - сказала бы молодежь поселка).  …го  густые каштановые
волосы, когда Я  встал  с ним  на  руках  в  дверном  проеме напротив  Яркой
настольной лампы, засветились рыжим в контражуре.

     џ уложил его на диван -он снова свернулсЯ в позу эмбриона. голову свою,
пока Я его нес, он  так и не отпускал. Ћт него пахло свежей травой.  “  него
немного  подрагивала  нижнЯЯ  челюсть и Я  решил, что  это  какаЯ-то  штука,
свЯзаннаЯ, к примеру, с нарушением мозгового кровообращениЯ. Ќо что при этом
делают- Я понЯтиЯ не имел и пошел за Ѓобом.

     Ѓоб вытащил одну  его руку из-под  головы, нашел  пульс, дернул себЯ за
многострадальное ухо и стал считать удары.

     -Ќиче, - сказал он,  выпустив руку, и человек пошевелил пальцами. Љисть
у него  была  тЯжеловатаЯ,  сильнаЯ,  и на безымЯнном пальце  -  два  тонких
нефритовых кольца.

     -ѓорЯчаЯ ванна длЯ ног,  -сказал  Ѓоб. -џ пошел. Ћн у тебЯ  больной  на
голову. ‚ общем, завтра, завтра!

     џ принес таз с горЯчей водой и спросил, сможет ли он разутьсЯ сам.

     - “гу, - сказал он и склонилсЯ к ботинкам, но снова откинулсЯ на спинку
дивана.

     - Ќет. „а ладно, черт с ним.

     “ него были прЯмые тЯжелые каштановые волосы, которые сзади доходили до
воротника и глаза, посмотрев в которые Я понЯл,  что означает  миндалевидные
глаза. Љарие, неширокие миндалевидные глаза.

     (Њогу ли Я встать на колени и развЯзать ремни сандалий твоих?)

     џ расшнуровал его рыжие ботинки на толстой подошве и  снЯл их. ‘тЯнул с
него белые шерстЯные носки, опустил его ступни  в воду и посмотрел на  него.
Ћн поморщилсЯ.

     - ѓорЯчо?

     Ћн кивнул и превратилсЯ в ребенка. џ долил холодной.

     - Њне очень неловко, - сказал он средито. - “жасно. €звините.

     џ  промолчал. “беждать его в том, что "ничего,  пустЯки" - не хотелось.
Ќе "ничего" и  не "пустЯки". џ ушел  в кабинет. “  менЯ была книга на вечер,
кроме того, ненавистную пухлую папку ‡моровича Я двигал туда-сюда по столу в
течение недели и вот, наконец  дозрел, кажетсЯ, до  рецензии. џ посмотрел на
стол  и увидел свой  вчерашний листок:"надо стареть. џ больше не смеюсь - не
потому,  что не хочу, а  потому,что мышцы лица как  бы уснули. Ќе  спазм, не
боль - сон".

     џ вошел посмотреть как  он там. Ћн сидел, не шевелилсЯ, смотрел на свои
ноги в воде.

     - Ќу что? - спросил Я его.

     - џ потерЯл очки, - со вздохом сказал он.

     Љотенок,  ты приходишь с гор, пристраиваешь где-нибудь очередной букет,
разуваешьсЯ, падаешь на траву, потЯгиваешьсЯ до хруста, смотришь  в  небо, а
Я...

     џ  выношу шезлонг  во двор, выношу  сыр  и хлеб, кофейник  и сахарницу,
вытаскиваю  через окно  пишущую машинку  с удлинителем,  устанавливаю  ее на
Ящик,  а  ты  приходишь  с  гор, пристраиваешь  где-нибудь очередной  букет,
падаешь  в траву, а Я - уношу все назад: кофейник  с шезлонгом, сахарницу на
машинке  - работа безнадежно испорчена. Џечатать статью о рекуьтивации злака
N на опытном участке подзолистых почв в саду и одновременно видеть в ближней
перспективе,  над  кареткой,  как  по внутренней  стороне  твоего предплечьЯ
ползет  божьЯ  коровка,  а ты,  не  дыша,  и  скосив  Яркий корчневый  глаз,
наблюдаешь за ней - это не работа.

     ‚ кабинете Я бросаю машинку на стол, попадаю ногой в петлю удилинителЯ,
беспомощно матерюсь и затихаю, прижав лоб к оконному  стеклу, за  которым  в
бедной  обшарпанной теплице  живет  и  дышит твоЯ любимаЯ  манстера. џ стою,
расширенными  неподвижными  глазами  глЯдЯ  на  ее  зеленую  дырЯвую лапу  и
бормочу:


     -Ћткуда ты взЯлсЯ...откуда ты взЯлсЯ... ну откуда же...

     - џ потерЯл очки. - со вздохом сказал он тогда.

     - ’ак, - пробормотал Я и потер глаз. ѓлаз ужасно чесалсЯ.

     - Ћткуда ты взЯлсЯ? - спросил Я его.

     - Ќе бойтесь, - сказал он, - Я уйду.

     - € все-таки?

     - џ уйду, - сказал он.- Њне надо.

     џ постелил ему  на раскладном  кресле,  сам долго ворочалсЯ на диване в
своем кабинете, мне  было жарко,  откуда-то поЯвилсЯ совершенно неистребимый
москит,  Я  отлежал  ногу, Я докурил последнююю сигарету, а  потом последний
бычок, и только после этого заснул. Њне приснилась •айфа, и мой сын Њарик на
лодочке в море, уже далеко от берега, он там стоЯл и махал обеими руками над
головой  и  был  Явно  старше  своих четырех лет.  ‹одку  сильно  качало.  џ
испугалсЯ и проснулсЯ - было ранее утро. џ вышел из комнаты и  сразу увидел,
как он идет по тропинке  к лестнице - в своем черном пальто, опустив плечи и
засунув руки в карманы. џ выбежал на крыльцо и сказал ему в спину:

     - Ќе уходи.

     Ћтветит ли мне кто-нибудь, зачем Я это сделал?

     џ  родилсЯ в Ќовом “ренгое -  в гиблое времЯ  в  гиблом  месте. ‡а свои
двенадцать лет жизни там Я видел настоЯщую тундру (зеленое,  бурое, мшистое,
бархатное) только с самолета. ‚ “ренгое  был песок, там были  песчаные бури,
там был снег,  там не  было улиц, а только тропинки  между домами и полЯрнаЯ
ночь,  и фонари, и  холодное искусственное солнце. ’огда уже  никто не знал,
зачем “ренгой, џмал, џмбург. ѓаз совсем почти кончилсЯ, тек тонкой струйкой.
Ћднажды  Я даже  написал  стих:  "‚  этом мире  темнеет  и сразу  светает, и
полЯрное лето уже наступает, и полЯрные люди идут по песку..." џ  проращивал
травинку дома в горшке, высаживал ее на улицу - она неизменно гибла.

     Њой отец закрывал город. Љогда-то был  фильм: "—еловек, которые  закрыл
город".  Њой  отец,  Њихаил ‚еденмеер, был такой человек. Љ этому  времени в
мире  накопилось  столько  всего,  что  подлежит   утилизации,  уничтожению,
демонтажу,  что  подрывников  понадобилось  больше,  чем  проектировщиков  и
строителей. Ђ Я все растил эту треклЯтую травинку, а она все гибла, и  тогда
мама взЯла отпуск, взЯла билеты на  самолет и привезла менЯ в ‘ад.  џ стоЯл,
оглушенный. ќто все, что помню. џ стоЯл в  зеленом, вокруг было зеленое, над
головой... Ћно дышало - Я не дышал.

     Ќичего  нельзЯ изменить  потом, длЯ  этого  надо  проникнуть  далеко  в
прошлое, где  стоит  длинный  тощий  подросток  с  колючими  глазами,  такой
губошлеп с толстым от  воспалениЯ гайморовых пазух носом. Ќадо выдернуть его
из ‘ада, вернуть в  желто-белый “ренгой, погрозить пальцем:  "‚ ‘ад - ни-ни!
Љозленочком станешь!" Џоскольку, подросток вырастет,  но, наверное, не очень
поумнеет, приедет в ‘ад в  день своего двадцатичетырехлетиЯ, защитит  в  нем
две диссертации по адвентивной  флоре субтропиков, а  в одну прекрасную ночь
найдет у  себЯ под окнами больную летучую мышь, большую черную летучую мышь,
и это окажешьсЯ ты, и на  этом стараЯ известнаЯ жизнь кончитсЯ, а новаЯ и не
подумает начатьсЯ,  сознание сожметсЯ в точку - в  красную кнопку,  и  будет
мерно гудеть,  как аварийнаЯ лампа - ни  жизни, ни смерти,  ни  раЯ, ни ада,
едешь  в метро,  а  неизвестнаЯ  сила  тасует, путает  станции  и  постоЯнно
пристраивает новые.

     "“ходи", -  прошу  Я тебЯ без звука, без  голоса.  "“ходи". Ќо когда за
тобой закрываетсЯ дверь, - даже если ты пошел в ‚осточный сад, а значит - на
час,  или в горы, а значит - до вечера, Я начинаю  ждать  тебЯ с этой минуты
или  ложусь  спать, потому что во  сне времЯ другое  и приходЯт другие люди,
которых ты  вытеснил и они ушли. џ сплю в  основном тогда, когда тебЯ нет. ‚
остальное времЯ Я работаю. Ќочью. “тром. Љогда спишь ты.

     Љто знает,  если бы Я жил в поселке... †ил бы, как все, переговаривалсЯ
бы  через  балкон с  ‹инкой и Ѓобом, одалживал бы у них луковицу или  чай...
ЏользовалсЯ  бы  мусоропроводом  и  лифтом   и  чувствовал  бы  себЯ  вполне
социализированным, нормальным гражданином. ’ак и было  бы,  не  найди Я этот
дом,  окно одной из  комнат  которого выходит в  теплицу  и поэтому  комната
освещаетсЯ  рассеЯнным  зеленоватым  светом,  и   сумерки  наступают  в  ней
значительно раньше. Ђ в  другой  комнате  вообще вместо окна плафон, но зато
входнаЯ дверь - стеклЯннаЯ, и Я  не стал ее  менЯть, поскольку  давно понЯл,
что ни  моЯ жизнь, ни мое нелепое  имущество  не нужны решительно  никому на
свете, а от всего не убережешьсЯ. Ќапример,  от направленной взрывной волны.
€ли от  того,  что вдруг во  дворе своего дома обнаруживаешь теплое  и живое
человеческое существо, которое надо спасать, и спасаешь его до тех пор, пока
не приходитсЯ спасать самого себЯ. “ Японского писателЯ ’анидзаки  в повести
"‹юбовь  глупца"  есть  забавное,  но  по сути  очень  точное наблюдение  об
определЯющей роли жилища в отношениЯх людей. ’ам герой вдруг понимает,  что,
снимай он  обычную, стандартную квартиру,  а не ателье художника,  авось его
жизнь сложилась бы иначе.

     Љотенок, оставь менЯ, дай помереть спокойно. Ќе пытайсЯ формировать мои
литературные вкусы. Њне скучно  читать твоего любимого ”риша. ЊенЯ тошнит от
"ѓантенбайна", передергивает  от  "Homo ”абера".  и только  "Њонток" немного
примирил менЯ с этим меланхоличным швейцарцем.  ’ы  никак не  хочешь понЯть,
что  времени  жизни  мне  отпущено  значительно  меньше, чем  требуетсЯ  длЯ
прочтениЯ эпопеи Џруста и  возмущенно  заЯвлЯешь, что его  надо  "или читать
всего, или не читать вовсе".

     Љаждый  день Я пытаюсь понЯть,  что  ты такое, но ты  ускользаешь. ’ы в
состоЯнии пЯть