 Ќабивали  трюмы  "ЃрЯнска", переоборудованные на
манер твиндеков,  громадных полатей-нар, где сильно качало и стоЯл смрад  от
вытравленной пищи. ‘пустившись туда, матрос мог выбрать себе любую девчонку,
поскольку  это  считалось  за  льготу,  что ее вытаскивали  из захарканного,
заплеванного трюма.  ‘тав  подружкой матроса, она могла пользоватьсЯ судовой
баней или душевой.
     Њои же  девчонки  оказались такие расторопные  и деловитые,  что  скоро
нашли себе  дело на камбузе  и на  уборках. Џолучили  отдельную  каюту,  где
фактически  и  Я  проживал.   ќти  девушки  с  первого  рейса  больше  всего
запомнились  мне,  так  как с ними уже  свЯзалась  общаЯ  дорога  на ‚осток.
Ќикогда у менЯ не будет столько девчонок, и таких разных. џ был тогда дурак,
чтоб  их  оценить.  „евушки  мои, несмотрЯ на  возраст,  уже  были подпалены
любовью. Ќо в том, что происходило между  нами, превалировала не интимность,
а был какой-то беспредел дружеских чувств. Џомню, как мы на рассвете подошли
к Љамчатке, став в  удалении  от берега из-за мелководьЯ. Ћттуда, со стороны
берега, прорисовались в тумане, подошли катер с плашкоутом, раскачиваЯсь так
сильно  на волнах,  что  мы  могли их  принЯть  только  на  длинные концы. џ
перебралсЯ  на плашкоут,  стал  с пограничником; тот  проверЯл паспорта, а Я
страховал женщин, прыгавших с "ЃрЯнска" на плашкоут. Џрыгать надо было в тот
момент,  когда  плашкоут поднимало на  уровень  парадного трапа.  Њногие  из
женщин из-за страха запаздывали, а потом сыпались на менЯ, как из мешка. ‚от
и мои пЯтеро, Я их уже обучил. ЏринЯл, как родных, по одиночке. Ќа плашкоуте
они  почти раздели  менЯ, разобрав на сувениры шарф, берет, голландку, часы,
даже  ремень. Џереодели  в свое, и Я, в  женской кофте, с платком на  шее, с
поЯском  вместо  ремнЯ, имел  такой вид,  что  наша  команда покатывалась со
смеха. Џотом они закричали из  тумана: "ЃорЯ, мы тебЯ  любим!" - и еще долго
оттуда, из ушедшего плашкоута, ко мне тЯнулись нити от них, и Я представлЯл,
как они  там стоЯли в толпе, уже замираЯ от громадной земли, раскачивавшейсЯ
перед  глазами.  Ќа  эту  землю   они  должны  были  ступить  уже  без  моей
поддержки...
     ‘ейчас же мы сидели в полупустом ресторане "ђоссии", пили теплую водку,
поминали  зэка  с  гитарой.  Џроезжали через  те  места,  где  родилсЯ  зэк,
пострадал от нелюбви и, погубив любимого человека, заплатив за это 25-летним
сроком отсидки, вернулсЯ сюда, чтоб в эту землю лечь.
     Њогочи, пустаЯ землЯ...
     Ћдна  из  девчонок  вспомнила поговорку:  "Ѓог выдумал ‘очи,  а  черт -
Њогочи". џ передал,  что  слышал от  зэка:  о пылевых бурЯх, пролетевших над
этими местами; летевший по воздуху  песок достигал  ЂлЯски. ’огда  гнали  из
Њонголии скот, был сильный падеж скота, с тех  пор отравлена почва.  ‚одитсЯ
кабарга,  на  которую  охотилсЯ зэк, - ее мускуснаЯ  струЯ  оцениваетсЯ, как
золотаЯ. џ объЯснил им, как знаток, что мускус - это, в сущности, засушенный
пупок зверЯ,  а не нечто  жидкое, вроде спермы, как они думают.  ЃолтаЯ так,
смеЯсь, мы  уже  обминули  это место,  а  за  ближними березами, сбоку, куда
завернулсЯ  по  рельсам  состав,  вдруг  возник,  дивно   вырос  выпуклый  и
неестественно   большой   склон  горы,   похожий   на  гигантский  сосуд  из
драгоценного  камнЯ.  ‚от  он приблизилсЯ: обычный  склон,  чудо  освещениЯ,
удалениЯ - те  же ели, березы, поднЯтые неровностью почвы; рассеЯлсЯ мираж и
- опЯть, дальше, через низкую местность с деревней завертелсЯ сосудом другой
склон со светлой полЯной посреди леса...
     Џрерву себЯ  на этих  картинах —иты, чтоб увидеть  их  через  много лет
другими  глазами.  ‚се равно мне казалось,  что больше ни этого  поезда,  ни
девчонок уже  не будет. “ менЯ нет  ни денег, ни пограничного пропуска, чтоб
попасть напрЯмую, как они, в закрытый город ‚ладивосток. Ќе имеЯ под рукой и
текста, Я сбрасываю под  откос несочинившийсЯ рассказик "ђоссиЯ", чтоб бегло
пересказать, как Я добралсЯ до города ‚ладивостока.
     ‚ ресторане пропил с  девчонками и последнюю отложенную троЯчку. ‘казал
им,  что в •абаровске  менЯ  ждет большой  денежный  перевод. ќту  версию  Я
повторил уже девчонке из •абаровска,  с которой мы бегали на почту, и каждый
раз нам отвечали, что перевода нет.
     ЏотрЯсающаЯ девчонка, вот мне везет! - воровка, Я с ней познакомилсЯ на
вокзале.  Ћна  продавала  сигареты  "џхонт"  из  вскрытого  железнодорожного
контейнера. “спела продать на 3 рублЯ; Я  подошел, ничего не думаЯ покупать.
„евчонка  за  кем-то  настороженно следила.  ‚друг  схватила  менЯ  за руку:
"Ѓежим!"  - и  мы  целый  день прошатались вместе,  глЯдЯ, какие  разрушениЯ
наделал  в  городе пролетевший циклон. Њутный Ђмур, разлившись, прЯмо кипел,
захлестываЯ  опоры длиннейшего  железнодорожного  моста. ‘текла многих домов
были  разбиты, прЯмо  на  улицах  и в подворотнЯх утонули бродЯчие  кошки  и
собаки. Њы целовались в паузах, когда надоедало курить. „евчонка уговаривала
менЯ  переночевать в одном из  вагонов, что  стоЯт в  тупике.  Њожно выбрать
вагон с горохом или зерном; есть даже вагон с зеркалами, где  как в  большом
магазине.  …сли Я завтра получу перевод, то мы накупим всего и  устроим  пир
среди зеркал. Ћна ждала темноты, побаивалась милиции.
     Њы были, казалось, одни во всем городе, но лЯгавые заприметили нас, как
только вышли  из  укрытиЯ. ’роЯчку она берегла, сейчас  могла быть улика,  и
она, под видом того, что хочет менЯ обнЯть, сунула мне деньги в карман.
     ’рех рублей все равно не хватало, чтоб доехать до ‚ладивостока. „а туда
и с  деньгами  не доедешь! ѓород затемнен; на перроне бьет по глазам, как бы
втЯгиваЯ  в себЯ сноп  света, прожектор с  тепловоза; и  густаЯ  масса людей
готова столкнуть с  рельсов, перевернуть вверх  колесами этот  единственный,
слЯпанный наскоро составчик в  теплое Џриморье. “видел: заталкивают  в вагон
солдатиков, пырскаЯ  фонариком по стриженным  головам. Њгновенно протиснулсЯ
между  ними в  служебный вагон  -  никто не задержал. ’ам сидЯт морЯки, едут
дослуживать  из  отпуска. "ђебЯта,  прикройте  бушлатом!"  ’е прикрыли: "‘пи
спокойно".
     ЏроснулсЯ: солнце, высоченные сопки! ЏрЯмо от вагонных колес разлеглась
зеленой пропастью грандиознаЯ  долина с ручейком, раза в  три  шире  родного
„непра... ‚ошла  кондукторша: "Џарень, скоро пограничнаЯ проверка". ‚ыскочил
на каком-то полустанке: платформа,  деревьЯ приморского ореха с плодами, как
Я потом описал, "величиной с  женскую грудь".  Љак взЯть билет в электричку,
если не дают без пропуска? ќлектричка уже отходит, и со ступенек протЯгивает
мне  руку  девушка, Ђнира,  узбечка,  она  стала  у  менЯ первой в Џриморье:
"„ержись  крепче!"  - и  вот заплескалось  море  за крышами  городских  дач:
‘ад-город, ‚тораЯ речка, ЏерваЯ речка, ‚ладивосток.
     Ћбалдеть можно от этого города! €дешь, окликает чистильщик обуви: "—его
проходишь?  “  тебЯ  туфли  грЯзные..." Џочистил, как душу отвел. ЏротЯгиваю
троЯчку, а  он: "‘ейчас подойдет  один корешок, Я  его послал в магазин. ’ак
что сиди,  побазарим,  откуда  ты  богатый  такой."  Џосидел с  ними,  пошел
полутрезвый искупатьсЯ в  ‘портивной  ѓавани. “же на океан так  смотрел, как
будто и родилсЯ с ним. ‹ежу на плЯже, подходЯт торговые морЯки: "…сть лишний
билет в баню, не выбрасывать же?" - и до  конца днЯ с ними.  ‚ 12 часов ночи
выходим  из ресторана  "—елюскин".  “  менЯ в  кармане  целаЯ  неразменЯннаЯ
троЯчка.  Ћднако спрашиваю все ж: "‚ам  в плаванье, а мне куда?.." - "€ди на
"ЃрЯнск", хороший рейс у них будет с бабами."
     џ выбрал  море, ничейную  территорию,  и жил  среди  людей,  из которых
составилась ничейнаЯ нациЯ.  ЌациЯ скитальцев,  прописанных  на  кораблЯх. Ђ
землЯ, на которую  там ступал, отдавала мне свои неЯркие краски. џ загоралсЯ
от огнЯ маЯка, хмелел от воды, что мы брали в водопаде, а гнилой запах бочек
на плашкоуте был длЯ менЯ слаще ванили. Ќичто так не приковывало мой взглЯд,
как  гранитнаЯ  скала,  ползущаЯ перед носом  судна;  ничто  так не задевало
блуждающий оголенный  нерв  во мне, озарЯЯ в контакте  с  пером искрами слов
бумажный  лист,  чем эти  мрачные  склоны, заросшие черной  ольхой и густыми
кустами терновника в  белых головках. Ќичто так не подкреплЯло  мой  пейзаж,
как рыбокомбинат с длинной трубой и  берег, усеЯнный  гнилой рыбой и ржавыми
обручами. ‹унной ночью, приплыв на ледЯнке с раздавленного во льдах вельбота
"‘ветлана", мы шли по каменистому берегу, завеЯнному пухом  отлинЯвших чаек;
перепрыгивали  через   бревна,  выбеленные  прибоем;   скользили  на  лентах
водорослей, - счастливые, что  уцелели. Њы брели и добрели  до недостроенных
пирсов,  возле  которых разгружали баржи  с бочками; до  бараков,  где  свет
зависел от движка на  каком-то катере; вошли,  кто-то менЯ позвал, и Я лег к
женщине, наработавшейсЯ уже, вдохнул сладостный запах ее соленых подмышек...
ќто было то, чем Я жил, не притворЯЯсь, не  знаЯ разницы между тем, как живу
и о  чем пишу. € с какой  бы бабой Я ни лежал, там всегда  была со  мной моЯ
ѓерцогинЯ.
     ќти годы, они прошли, от них блестЯт слезы на пустых  страницах. ’олько
не от ностальгии, нет! - а оттого, что страницы пустые...

        17. Џоезд времени
     ’еперь, состарившийсЯ, обозлившийсЯ от неудач, Я с каким-то сомнением и
неловкостью смотрю на того, каким стал... џ пытаюсь отгадать: что значил длЯ
менЯ побег на поезде "ђоссиЯ"? Џрезрев все прочное, устойчивое, Я плыл, куда
подует ветер, и жил, чем Ѓог подаст. „аже простые естественные приобретениЯ,
неотъемлемые от существованиЯ, Я отстранЯл от себЯ. ‡ато как радовалсЯ любой
крохе  счастьЯ,  доставшейсЯ  нечаЯнно!  ЃоЯлсЯ  и  переспрашивать: мне  она
полагаетсЯ или, быть может, другому кому?
     Ќет, Я не сожалею! џ скинул с себЯ Ярмо ђЯсны, открыл простор длЯ своих
книг. "„ух книги требует, чтоб  художник  устранил из  нее себЯ.  Џлюньте на
себЯ! ‡абудьте о себе! € мир будет вас помнить" „жек ‹ондон. Ќо Я  так и  не
сумел зацепитьсЯ за ничейный берег, отыскать уголок, куда бы мог пристать не
на  час-два.  Ћсознав  родину,  как  чужбину,  все  ж  оставил лазейку, чтоб
изменить жизнь, если она изменитсЯ ко мне. Џоезд или корабль переносили менЯ
с одной жизни в другую,  которыми жертвовал попеременно,  насилуЯ  душу,  не
найдЯ способа ее  излечить.  ‘ейчас  Я смотрю  с  удивлением на  свои книги,
удивлЯЯсь тому, что их написал. џ готов проливать слезы даже над рассказиком
"ђоссиЯ", глЯдЯ, как летЯт под  откос эти  несколько листков...  „авно  душа
утомилась, и нет ничего безутешнее, чем собратьсЯ и куда-то уехать. Ќикогда,
кажетсЯ,  не любил  Я дальних дорог, случайных  знакомств. Ќикогда никого не
хотел  любить или быть любимым. Ђ хотел сидеть взаперти, изобретать  дорогие
слова, где была  бы моЯ душа, которой ничего не  надо. —тоб  Я  спал, а рука
сама  писала, а  потом  просыпалсЯ и  с  восхищением  себЯ  читал;  и ходил,
слонЯлсЯ, радуЯсь, что ни к чему не надо себЯ принуждать.
     …сть  кризис  творчества,  когда  кризиса  нет, а  перестаешь писать, и
силуэт  романа, уже выстроенный,  стоЯщий,  как корабль,  в  двух шагах,  на
который  только  осталось вскочить,  -  внезапно  уплывает,  отвергаЯ  тебЯ.
Љакое-то  расслабление,  наподобие  того,  как утром,  после сна  не  можешь
разъЯть пальцы или сжать руку в кулак. Ќе  пишешь, день померк; свет горит в
твоем  окне, а  ты  все  за  пустым листом,  по которому  бесконечной  тенью
проноситсЯ сигаретный дым. Ђ завтра еще один день,  когда тебе снова  нечего
сказать.
     •ватит уже, засиделсЯ! џ приеду опЯть,  если повезет, поднакоплю сил, и
это к чему-то да приведет, - не здесь, так там.
     Ћбычно менЯ провожал Ћлег, Я садилсЯ в автобус, поздний, почти пустой и
всегда холодный. ‘мотрел, как сын стоит, робеЯ, ожидаЯ, когда отъеду. ‚от он
идет, скоро  войдет в дом, из  которого Я недавно вышел. Ђ  Я еду,  уже сына
нет,  мне  холодно,  Я  еду  на  людный  неуютный  вокзал. Џоезд, купе,  все
оживлены,  прощаютсЯ  с  теми,  кто  на перроне.  ЉакаЯ-то  девушка  за  30,
некрасиваЯ, трудоваЯ  лошадка, словно срисованнаЯ  ЊодильЯни, держа за  руку
через  опущенное  окно такого же  рабочего конька, почти лысого, с остатками
волос, которые он собирает морщинами в некую синтетическую полосу надо лбом,
говорит ему влюблено: "Џосмотри, Я сейчас пройдусь!" „евушка хочет перед ним
покрасоватьсЯ. Ћна идет, мелькает перрон, уплывает в редких огнЯх  пригород,
и поезд  врываетсЯ в ночь,  зависает,  как  самолет, в темени  потЯнувшегосЯ
пространства.  Џодают  чай,  разносЯт  простыни,  пассажиры  стелЯт постели,
укладываютсЯ. ђаскачиваютсЯ их пиджаки, галстуки, зиЯют  туфли, они спЯт, их
уже нет, а Я все сижу, смотрю в темень; Я все никуда  не хочу ехать и никуда
не могу  вернутьсЯ,  Я  все  ищу себЯ:  где  Я?  € кто вы такие, чтобы могли
сообщить мне, чего Я не знаю?
     Ѓыло:  вошел в  купе  "ђоссии"  -  возраст под  50,  и  сразу  одна  из
пассажирок:  "џ  до —иты". ЊенЯ  задело:  "Ќу  и  что  из  этого?" - "Џросто
познакомитьсЯ". - "Ќа это Я отвечаю:  "€ногда  Я  хочу знакомитьсЯ, а иногда
нет". Ѓыла б  хоть в возрасте женщина, а то малолетка, по виду  от 15 до 20.
‘куластенькаЯ,  с  бурЯтской   примесью,   желтоватенькаЯ  донскаЯ  казачка,
небольшого росточка, глаза переливающиесЯ, с "блЯдскими"  искорками, а когда
Я ей грубо ответил, - вымученнаЯ,  потерЯннаЯ  улыбка. ЉажетсЯ, ее  видел на
џрославском  вокзале, на скамейке: качала  ребенка,  сидЯ  посреди  мужика и
бабы.  …ще  подумал: семьЯ. Ђ тут мужик начал к ней  приставать, она  отдала
ребенка бабе и отошла...
     Ќадо же - запомнил!..
     ‚чера Я  сильно набралсЯ у  †данова, смутно  висело  в голове, что  там
было. ЉажетсЯ, с нами пил оперный певец в рЯсе, из церковного хора. Ћн вошел
в пруд  на ‘ахалинской, за кинотеатром "“рал", - и пошел,  собираЯ тину, как
по водам €ордана, и исчез. …ще  был греческий  поэт,  с которым †данов делил
неверную  Ћльгу, переводЯ  из сексуального мазохизма стихи  грека на русский
Язык. Љогда  высадили грека, осталсЯ  бельгийский  посланник, который  курил
"„ымок". ‘  ним была куча  девок,  а может, всего одна, и  она,  снЯв трусы,
повесила их на ухо  шоферу. џ запомнил, засыпаЯ, что водитель - это он курил
"„ымок"! - так и вел машину с трусами на ухе, не дрогнув ни одним  мускулом,
- бывалый мужичина! ЏроснулсЯ Я в лесу: идет дождь, Я один, никого нет... „а
Я  и не упомню, что там  было!  ‚добавок, когда  брал  "’окайское" в киоске,
расшиб  себе  лоб,  не заметив стекла. –арапина  еще  кровоточила,  и  ‹ена,
девочка эта, примакнула мне лоб носовым платком.
     ‚сЯ компаниЯ в купе  подобралась дальнЯЯ: старуха-библиотекарь ехала до
‘ахалина, молодой офицер - до Џетровского ‡авода. ‹ена потеснила его, чтоб Я
сел рЯдом. Ћфицер, кстати, выдалсЯ спокойный, к ней и  не лез. ‚ этом смысле
он  отличалсЯ от других офицеров,  сохранЯЯ весь реквизит:  щетка,  сапожнаЯ
мазь,  бритва,  одеколон,  мыло  душистое,  -  это  их  ритуал.  ‚от  такой,
чистенький, душистый,  он и  сидел, желаЯ перекусить, а когда увидел, что за
столом  всем не  поместитьсЯ, начал собиратьсЯ в ресторан.  џ б  тоже пошел,
если б ‹ена не сманила менЯ  копченой колбасой... “ †данова, на “ссурийской,
- мы  что ели? „ети ушли к теще, жена - на литературный вечер в –„‹, собаки,
кошки не  кормлены, обычнаЯ голодуха! Ѓыла  кость на столе, от нее  отрезали
длЯ закуски.  Њне  надоело  на  эту  кость  смотреть, бросил  собаке, –уцу -
потрЯсающий  –уц!  џ  еще был от него в шерсти...  ‚озвращаюсь  из туалета -
опЯть кость на  столе!.. ‹ена все рылась в поисках  колбасы, забыв,  в каком
она из кулей. Џочти все багажные места в купе были забиты ее кулЯми. ‘только
она везла всЯкого барахла из ђостова и Њосквы!
     Ћткрыл  "’окайское",  показал  старухе.  ’а  отказалась,  ела,   что-то
накрошив себе. ‘ похмельЯ Я люблю поесть, а ‹ена возитсЯ. €  тут Я вспомнил,
что у  менЯ  жаренаЯ курица в чемодане! ЌатальЯ положила еще в  Њинске, а  Я
сдал чемодан в камеру хранениЯ. ’рое суток пролежала, а выглЯдела аппетитно.
ђазвернул,  ‹ена  ротик  открыла,  начал  ее кормить,  отрываЯ  пальцами  по
кусочкам белое волокнистое мЯсо и  засовываЯ ей... ‚от бы ЌатальЯ видела эту
картину!  ‚  том,  как  Я  кормил ‹ену, был  элемент  эротизма, чувственного
наслаждениЯ, даже некий экспромт обладаниЯ через один из органов любви. ‹ена
вполне сознавала,  как выглЯдит это кормление, но и до старухи  могло дойти.
Џодыскал  объЯснение: "Њы с тобой, как  отец и дочь, а?" ‹ена ответила: "’ак
дочку  не  кормЯт."  џ  чувствовал  ее  бессвЯзное  тЯготение   ко  мне   и,
завораживаЯсь  ее пухлыми губками, спросил без обинЯков:  "Љто ж  тогда мы?"
Ќадо было  задать такой вопрос, естественный из-за дорожных  неудобств.  Ћна
ответила,  мучительно улыбнувшись:  "џ  женщина,  а  вы  мужчина".  —то  тут
возразишь?
     ЏопиваЯ вино, Я скормил ‹ене всю курицу. ЋсталсЯ последний кусочек, как
старуха-библиотекарь, сглотнув слюну, попросила, чтоб Я и ее угостил... …сли
б Я, допустим, оказалсЯ коммивоЯжером, рекламирующим женские подтЯжки, как у
ѓи де Њопассана, то ‹ена со старухой,  должно  быть, и не жеманились, как те
красотки  из  "‡аведениЯ ’елье",  - сразу  задрали ноги:  надевай!..  ’олько
намерилсЯ положить кусочек старухе в рот,  как  ‹ена сцапала зубками и этот.
’огда Я угостил библиотекаршу с ‘ахалина соленым польским печеньем. Ћткушав,
она отблагодарила  менЯ  изложением  биографии €вана Ђлексеевича  Ѓунина  из
хрестоматии  "ђусскаЯ литература.  ••  век."  ЉакаЯ  свЯзь  между Ѓуниным  и
польским печеньем?  „а как-то у нее свЯзалось... ‡атем пошли вопросы:  женат
ли? ‘колько мне лет? Љогда такое отношение, то можешь говорить, что в голову
взбредет. ‹ена сама подсказала цифру: 38. Џоблагодарив, Я сказал правду: 46,
женат, двое детей. ‘таруха оказалась моей ровесницей. ’еперь она радовалась,
что обрела  на длинную дорогу моложавого,  умного,  пристойного собеседника.
ЉакаЯ это отрада:  покалЯкать о  давнем, нырнуть в молодые годы!..  ‚прочем,
пошла она  в  задницу! —то Я времЯ терЯю? Ђ следует сказать, что  ЌатальЯ не
пожалела бы  курицы,  если  б  услышала, с  каким  почтением,  ее  не  знаЯ,
отозвалась о ней ‹ена: "ЏерваЯ жена от Ѓога,  Ѓорис Њихайлович!" - и с какой
свирепостью,  наставив  свои   грЯзноватые   коготки,   ополчилась  на  моих
подозреваемых любовниц, вычислЯЯ их  в каждом порту: "џ бы глаза  выцарапала
этим грЯзным сукам!"  џ  подивилсЯ насчет  нее:  живет  в лесу,  в  егерской
усадьбе,  муж  ее  моложе,  сын,  ђусланчик,  -  инвалид,  с  функциональным
расстройством двигательной системы. ‚сех она очень любит: и конЯ, и буренку,
и поросенка, и кур - любит до каждого  клювика и перышка! „о  города далеко,
но  они развлекаютсЯ  с мужем: дома устраивают  танцы. „аже есть сексуальный
журнал, чтоб полистать перед сном.
     ‚ такой беседе и прошел день. Ђ больше ничего не было, считай, до самой
—иты.
     Џошла писать  губерниЯ: сутки, вторые, третьи... џ залег на  полке, как
дома на диване. Ќичто менЯ не занимало, кроме окна. ‡емлЯ и лес переменились
за  Џермью, за Љамой, начались холмы.  „ровЯные склады, пролетающие станции,
везде  пилЯт, укладывают в  вагоны  лес. Љраны, горы  щепы  и опилок, мутные
речки в мазутных пЯтнах, цистерны, цистерны, гора из одного валуна с клочком
зелени -  серый, деревЯнный, родной  “рал. Џотом  ‡ападнаЯ  ‘ибирь:  низины,
степи,  болота,  рощицы  тощих  берез  и голые, сбитые  вместе, безрадостные
деревни. Њальчик едет на велосипеде, держась  одной  рукой за плетень; девки
стоЯт в цветастых платках, смеютсЯ, подталкивают одна другую  к кучке парней
- штаны внапуск, фуражки набекрень. ’о, что они на виду у всего состава - их
не задевает, привыкли  к чужой проезжающей жизни, - пусть  проезжает!  Њужик
деретсЯ с бабой, раз - упала в  грЯзь! ѓде-то  дождь, где-то снег,  где-то -
один вольный ветер.
     —то же менЯ в новом плаванье ждет?
     Ќе знал  Я, не мог знать, какой пустой, страшной окажетсЯ длЯ  менЯ эта
поездка... Ќочное  плаванье возле острова  Џасхи? Ќо в нем  ли все?  ђазве Я
думал,  что  стану  изгоем  на  большом  морозильном траулере; что  там  как
прокатитсЯ  волна  ненависти ко мне, - будто  Я  еврей в ђЯсне! —то  еще  до
острова Џасхи, до Ќовой ‡еландии будет у менЯ браконьерский рейс к  ЂлЯске с
набегами в территориальные воды ‘Ђ... „ождались! „аже минтаЯ, которого была
тьма,  уничтожили безголовыми выловами.  Ђ  еще  раньше,  как  и  предсказал
Ѓелкин, ушла охотскаЯ сельдь.  ‘удно наше, "Њыс „альний", попало  в переплет
перед  рейсом. Ђрестовали  в Ќаходке за  неоплаченный  ремонт,  отогнали  на
штрафной пирс. „олг рос и  рос, как  выбратьсЯ? Љапитан ночью увел пароход в
море  - здорово отличилсЯ! ‚ рейсе  же  оказалсЯ слабаком, спилсЯ, разучилсЯ
рыбу ловить. Ћдни порывы трала! ‘идим на палубе, чиним, все снегом заметены.
Ќе так и холодно, а леденеешь изнутри, - хоть в себе самом рыбу морозь! —аем
не согретьсЯ: одна ржаваЯ бурда в питьевых танках.
     Џочинили  трал, Я  бегу  на руль... ЏостоЯнный ветровой крен, да еще  с
волной и - оледенение! ‚ таком виде, каждую ночь - туда, за линию разделениЯ
рыболовных  зон; там этот пароход  бродил,  не  откликаЯсь на  позывные, как
какой-то  Ќ‹Ћ. ’олько "въедем  на изобату"  - линию  тралениЯ,  только пошла
"запись"  на  экране эхолота: поперла  рыба,  наконец! -  вдруг  свет погас,
двигатель  сник. ’рал  завис, а ветер  судно тЯнет,  и  на экране,  прожигаЯ
бумагу  искрами точек,  обрисовалась доннаЯ скала...  ЏотерЯ  трала!  Ѓольше
всего  Я  боЯлсЯ,  что  компас "выйдет  из меридиана". Љак тут  без компаса?
‘путник не  дает координаты, сигнал от  него не дойдет из-за высоких  широт.
турман опЯть напилсЯ браги, уперсЯ рогом  в телеграф. €ду в каюту капитана:
"Љэп, куда рулить?" - а там он с буфетчицей в экстазе:  ее трусы, его штаны,
ее юбка, его подштанники, - все спуталось в один ком...
     Ћтстранили капитана, ЯвилсЯ  новый. Џошла рыба,  начались перегрузы  на
малайские, корейские, китайские  суда. “жасно то, что  ты в трюме корЯчишьсЯ
зрЯ - на шайку воров.  ’ы выматываешьсЯ, а они,  продав рыбу, плюют на труд.
Џьют  и  смотрЯт  так,  как  будто  ты  им  должен.  Ѓыл  один  перегруз  на
филиппинский транспорт. ‚сего три человека в трюме, а каждаЯ минута - потерЯ
в  валюте. ’ри днЯ корЯчились  -  за что?  —тоб с  нас же месЯчную  зарплату
списали!    ЏьЯные   надсмотрщики    только    терзают    сверху:    "‘едой,
поворачивайсЯ!.." ‚первые видел, чтоб мастер рыбцеха был главнее капитана. џ
сам у них был на крючке: держал в трюме свои Ящики с икрой на продажу. Ђ как
они мне, эти Ящички, дались на холоде,  в  перерывах длЯ сна? ‘овсем лишилсЯ
сна: вторые сутки  в трюме,  ни  минуты не спал, еще  сутки  -  два  часа на
отдых...  €ди  спи!  Ќет, Я  на палубе,  ковырЯюсь в  груде  минтаЯ:  Ящички
наполнЯю.  ’оропило предчувствие: надо спешить! ’очно:  мы загорелись... Ќаш
"Љвадрант",  то есть  еще "Њыс  „альний",  с обгорелой  трубой,  выплескиваЯ
мазут, доплелсЯ  на краткосрочный  ремонт в  порт Џусан, ћжнаЯ ЉореЯ.  ’ам Я
стал забирать свои Ящички, уворованные из  трюма. ‚ернул "Ђнины Ящички", длЯ
лечениЯ Ђни. Ђ чего мне это стоило? џ в Џусане, если не считать двух выходов
в  бордель, только  купил  "Њалыша", плеер, литой,  как портсигар,  который,
защелкиваЯсь, прЯтал музыку в себе, - как закладываешь ее в футлЯр сердца! џ
пошевеливал  сердце  думой  о  дочери:  как  ей  помочь?  ’ам,  задернувшись
занавеской,  Я  не  музыку слушал, о  нет!  - Я,  никогда не плакавший после
ђЯсны, не  выдавивший  из  себЯ  слезинки  на могилах отца  и  бабки  ифры,
захлебывалсЯ от рыданий, что пацан...
     Њог ли предугадать, пролежав два года в Њинске, какаЯ пойдет слЯкоть на
флоте?.. —то ты  плаваешь, когда давно не  морЯк?  —тобы  вернутьсЯ  домой с
сумками вещей, с тощенькой пачкой "баксов"? „а, были минуты, ради  которых Я
соглашалсЯ на все: когда ЌатальЯ и ЂнЯ крутились перед зеркалом, примеривали
юбки,  свитера, плащи,  куртки из качественной кожи; диковинные тогда наборы
парфюмерии и нижнего бельЯ, и  моЯ  дочь-студентка могла не сомневатьсЯ, что
того, что она носит, нет ни в одном ларьке.  ‘ам Я почти  ничего не  покупал
себе. ‚ещи мне доставала Ќина. Ѓыл  такой пунктик  у моей сумасшедшей! Ђ все
Ќатальины подарки к днЯм рождениЯ - носки да носовые платки.
     ‚от ‹ена гремела фанфарами  в честь  Ќатальи,  а что менЯ  свЯзывает  с
женой? Њы не раз пробовали выЯснить. ЌатальЯ заЯвлЯлась ко мне в комнату, не
ожидаЯ,  когда пойду  миритьсЯ  сам.  Ћна ждала,  чтоб  Я  ее унизил,  добил
словами.  ‚  такие  минуты  ей  приходилось  неумело  ловчить, притворЯтьсЯ,
провоцировать  менЯ  на  откровенность. ‚се  же  она  не  могла  установить,
беззастенчиво  заглЯдываЯ  в  мои  дневники,  реальность факта  измены.  ‚се
подавалось  под видом  художественных описаний. Ќе  помню: начались  ли  уже
отношениЯ с Ќиной? Ѓыла  ли Ќина  в тех дневниках?  ‚рЯд ли каким искусством
можно  закамуфлировать  то,  что  Я  пережил  с  Ќиной  в  ее  квартирке  на
‚ерхне-Џортовой улице! џснеЯ умом, она ужасалась, что от нее  вонЯет, как от
шлюхи. ‚едь она музыкантша или  -  нет? ‚  детстве подошла  к  пианино,  там
другаЯ девочка сидела,  брала  аккорды. "„авай  сыграю!"  -  и  сразу аккорд
взЯла.  „аже  испугалась,  что получилось. “чительница  тоже удивилась: "’ы,
девочка,  играешь?" - "Ќет, так подошла".  ‚от это воспоминание, и мускусный
запах, гора залЯпанных трусиков в ванной, бусы, рассыпанные на  ковре; кровь
на табурете, где  она сидела, - и эта болтовнЯ  о каком-то мужике, ЯвившемсЯ
как  бы  с  другой  планеты,  с  грандиозным членом,  который  он  впихивал,
стеснЯЯсь... о господи!..
     ‚  жизни не  предугадаешь, с кем встретишьсЯ, с кем суждено жить и кого
любить. ђедко Я успевал  к чему-либо вовремЯ.  “же привык смирЯтьсЯ, что все
улетает, как только хочешь поймать. ’олько к Ќине Я не опоздал. Ќикто так не
подходил к моему состоЯнию,  как Ќина. “ менЯ уже  была до нее схожаЯ свЯзь:
прокаженнаЯ  ‹юдмила с танкера "Ѓахчисарай", то есть еще "кипер ѓек"... €ли
ее  вина,  что  искупалась  в  каком-то  заливе  возле  Џапуа-ЌоваЯ  ѓвинеЯ,
зараженном болезнетворными бактериЯми? Ђ чем Я от них отличаюсь? џ ведь тоже
болен неизлечимо...  ‚  своем неумело-прекрасном романе "Њартин  €ден"  „жек
‹ондон, пойдЯ каким-то  подспудным  чутьем на  гигантские прочерки в реалиЯх
творчества, сумел вообразить и поставить лицом к  лицу апофеоз и апокалипсис
писательского  труда.  ђазумеетсЯ, ничего  такого невозможно  создать за тот
короткий  срок,  что  поставил  перед собой  Њартин  €ден.  ’ем  более,  что
сочинительство  у  него  идет непосредственно с овладением письменной речью.
Ћднако достигнут ошеломлЯющий результат: Явление и уход таланта напоминает в
романе  реактивный  пролет  небесного  метеорита.  Ћн  пролетает  через душу
Њартина €дена...  —то делает Њартин, потерЯв способность писать? Њартин €ден
не выдерживает и года душевной болезни.  ‚ыбрасываетсЯ из каюты "Њарипозы" в
море,  в душную тропическую ночь. џ же в  таком  состоЯнии, как Њартин €ден,
живу уже много лет. џ знаю, как выглЯдит моЯ ѓерцогинЯ. Ќадеюсь, опишу ее во
всей красе. ‘ Ќиной Я узнал, как выглЯдит моЯ тоска.
     Ќо был ведь  и другой смысл  и в Ќине, и в ‹юдмиле, и тех,  что были до
них.  ‚се они помогали мне не выходить из пике с Ќатальей. ЌатальЯ - крепкий
орешек! Ѓыстро воспламенЯлась, но не сгорала. ЏламЯ надо было поддерживать и
гасить... Љак ее  берег, молодую!  …сли б  хоть один  мужик так  пренебрегал
собой, как Я, он бы давно бы стал никем. ѓде ей оценить, что все мои женщины
ей служили?..  €  вот, входЯ,  наполнив резервуары слезами, оттЯгиваЯ  рукой
джемпер от  горла, как всегда при волнении, ЌатальЯ добивалась только нового
взрыва чувств. џ любил ее плачущее лицо с ручейками  слез, обтекавшими милый
нос,  ее  вспухшие  кривЯщиесЯ губы.  Ќикогда  в  пароксизме  гнева  она  не
позволЯла грубого  слова, она и не знала таких  слов. ‚се кончалось любовью.
†ил  с ней и после сорока, хотЯ  к другой женщине не подошел бы на километр.
Њожет, ЌатальЯ, заглЯдываЯ в мои  дневники, искала менЯ  там?  Ќет, она сама
просила: "Ќе  говори о страшном". џ начинал удивлЯтьсЯ: любаЯ портоваЯ девка
давала мне больше,  чем ЌатальЯ! Ђ эти церемонии приготовлениЯ к ночи, когда
планы написаны,  дети уложены,  посуда  вымыта,  дверь, трижды  провереннаЯ,
заперта? Ђ эти, перенЯтые у матери, бесконечные разговоры о мнимых болезнЯх?
Ћт какой любовницы потерпишь такие откровениЯ? ђазве что длЯ половой агонии,
как с Ќиной. Ћна  же  привыкла  во  всем  с матерью делитьсЯ и не  замечала,
каково мне.
     Ќе так уж  трудно было представить эти просветительские беседы в Ѓыхове
под  скрежет закатываемых банок:  "’ы работаешь,  а он  лежит..." ’о, что Я,
лежа на диване, выводЯ пальцем левой ноги сценарий длЯ телевидениЯ или кино,
зарабатывал на год сразу, - в пересчете  на  зарплату Ќатальи (а отвлекал  Я
себЯ  такими  трудами  постоЯнно, даже если  писал) - это не  занимало  Ќину
ѓригорьевну. €з моих заработков не выудишь пенсии: "Љто его будет  содержать
в  старости, ты, Ќаташа?" ’еща знала и  о многолетней волоките  с  приемом в
‘оюз писателей:  "‚се равно не примут ни в какой ‘оюз! Џора  убавить гонора,
работать и жить, как все..." Ђ как без гонора жить  в моем положении? …сли Я
заходил  в  особнЯк  на  ђумЯнцева, то  чтоб  сказать  им: "ѓовно  вы!"  Ћни
приглашали менЯ на творческие семинары, как "молодого". ‚от и заЯвлЯлсЯ туда
с  ’аней...  ‘ ней  и познакомилсЯ  в „оме  литераторов,  когда  зашел, чтоб
сказать,  кто они  такие.  ‡анЯл  очередь в  библиотеку  и ушел.  ’анЯ потом
призналась,  что "два  раза кончила от страха", что Я ушел совсем.  ‘ ней не
случилось  точного  попаданиЯ, как  с  другими, кто менЯ  выбирал.  Ќо  она,
потаскавшись по  банЯм с  партийцами,  по гостиницам  с  иностранцами, знала
любопытные продолжениЯ  в элементарных  комбинациЯх.  ’акие продолжениЯ были
неведомы девчонкам с "ЃрЯнска", заложившим основу во  мне, от которой  Я мог
плЯсать. ‘ ’аней поначалу Я чуть не потерпел фиаско, выЯснив, что она, такаЯ
эффектнаЯ  с виду, всего лишь "роскошнаЯ вешалка" длЯ одежды.  ‡ато это была
близкаЯ душа. џ привозил ее в „ом  творчества длЯ  показа. ’ам ’анЯ вызывала
нервный стон, спазмы  половых  желез и дрЯблых  семенных  мешочков,  и  даже
шевеление никогда не встававших хуев у членов Џриемной комиссии ‘Џ Ѓ‘‘ђ. Ћни
балдели, что менЯ такие девки любЯт. ’о один, то другой подходил: "џ за тЯбе
буду галасавать, Ѓарысе!" ‚еры им нет, но Я уже знал наперечет, кто за менЯ,
а кто против. Љогда вышла "ЏолыньЯ",  начали звонить:  "Џадары книжку,  хоча
пачытать жонка", - уже жены за них взЯлись!..
     ЃатЯ  так и умер, не дождавшись, когда  Я  стану официально  признанным
писателем.  џ  привез в Ѓыхов  показать  членский билет.  ‚от  она, заветнаЯ
книжица, розово-краснаЯ, как напившаЯсЯ  моей крови!..  „о чего качественнаЯ
бумага, посмотрите,  Ќина ѓригорьевна? Ћцените-ка каллиграфию, разве мыслимо
так  вывести  самописью?  Џсевдоним  и  фамилиЯ  вашей  дочери...  Љак  была
счастлива  ЌатальЯ,  когда Я  ее  фамилию  взЯл!..  Ђ  золотое  тиснение  на
переплете:  "‘оюз писателей ‘‘‘ђ"?  ‚се ж,  хоть половину оттуда  давно пора
гнать взашей, но даже с ними, - сколько их там во всем ‘оветском ‘оюзе?
     Ќина  ѓригорьевна,  посмотрев,  не сказала  ничего.  Љогда же Я уезжал,
вспахав  огород, она  мне сунула  в писательский  билет  грЯзную  засаленную
троЯчку! Ѓез  умысла, конечно:  чтоб Я  не выбросил из  кармана  с  платком.
Џросто  из-за сохранности... Љогда любви  нет, то и ума нет! ‚печатлительнаЯ
ЂнЯ, погостив у бабушки, с  минуту разглЯдывала менЯ, приехав: папа это  или
Ѓармалей?  - и решив, что папа,  бросалась  на  шею. Њинуты  хватало Ђне длЯ
выЯснениЯ, а Ќаталье? ‚сю  жизнь она простоЯла меж  двух огней. Ќе хочу Я ни
на кого валить, не хочу разбиратьсЯ, как это случилось и кто виноват, что Я,
ее любЯ, перестал ее желать! †ил в Њинске, как в морском  плавании: год, два
года, а у менЯ - ни одной женщины. Ќе мог с ней жить и не мог ей изменить.
     €ли все же можно разобратьсЯ?
     ‚озник  простой страх: а вдруг и менЯ не обойдет  то, чего Я так боюсь.
Ќечто такое, что  везде  и повсюду. ‹юди  лежат, разговаривают и, поговорив,
отворачиваютсЯ, спЯт.
     Ќеужели и мне уготовлено такое наказание?
     ‚от и произошел  побег, недалекий пока, - из спальни в свою комнату, на
диван.
     ’о была уже не комната, скорее каюта, и с какой то иллюзией плаваниЯ, в
котором нервнаЯ система засыпает.
     Џонимает она  такую опасность или  не понимает? ‘делает шаг ко мне? €ли
надо мне - к ней? Ђ может, она тоже в своей каюте и куда-то плывет?
     Ќо какое это  к черту  плавание, если без парохода? € какаЯ это к черту
каюта, если это комната и диван?
     Ђ если уже никаких плаваний нет,  то  нужно хотЯ  бы двигатьсЯ куда-то.
€ли Я уже не могу поднЯтьсЯ с этого дивана и уехать?
     ‚от с этого дивана Я поднЯлсЯ в очередной раз и куда-то еду.

        18. ЃезобразнаЯ любовь
     џ еду во ‚ладивосток, но это еще не плавание. Џока  определитсЯ судно и
рейс,  подберетсЯ команда, - времЯ набежит. „а и непросто отойти от  того, с
чем  свыксЯ в  семье, от жизни, которую не заметил,  расправившись с  нею во
сне.  ЋтправитьсЯ  ловить сайру  в  Љурильских проливах,  слепнуть ночами от
световых  люстр  или  уйти в  Ћхотское на "селедочнике",  стоЯть матросом на
заливающейсЯ  палубе  в клеенчатой  робе  и  сапогах. Ђ  после,  "заработав"
севером юг, пересекать экватор на старом, добитом ремонтами пароходе, -  без
кондиционера,  без  простейшей вентилЯции,  задыхатьсЯ  в нижней  матросской
каюте под слоем воды, где не откроешь и иллюминатора, как наверху.
     ‹егко  ли  настроить себЯ на  одни  утраты,  на  бесконечные, тЯнущиесЯ
месЯцы, сводЯщие с ума? †ить - как наказывать себЯ за то, что раньше любил?
     ‚се ж приобрел хоть  какое-то место, где  мог  забытьсЯ  между рейсами!
…сть у менЯ, во-первых, город ‚ладивосток, который Я не перестал любить. Ђ в
нем есть душа,  котораЯ менЯ ждет... Љак можно ждать человека, разъезжающего
туда и сюда? †дать годами, не знаЯ, вернетсЯ он или не вернетсЯ? Ѓез писем и
телеграмм - уехал, как пропал. €ли это такаЯ душа, что себЯ не осознает, как
не осознает свой полет морскаЯ чайка?
     Џоезд приближает  менЯ к  Ќине,  к уединению  с  ней на ‚ерхне-Џортовой
улице.
     Ѓыло: ‚ладивосток, зима.
     ‘мотрю из высокого окна на пароходы, становЯщиесЯ на портовом рейде. Ќа
рейде зыбь, смотрю, кто там есть. Џодошел узкий и длинный, как нож, "Џекин",
изменившийсЯ от перегруза. ‚он уже закачалсЯ неподалеку желтый, как лимоннаЯ
корка, лесовоз с  арками мачт;  за ними стал контейнеровоз, как дом,  -  как
отель на синих  волнах в  закипающих  гребешках. Љак всплывший  кусок  льда,
завертелсЯ между ними небольшой  танкер "Џосейдон", весь замерзший, с белыми
иллюминаторами.  џ  видел  его  вчера,  когда  наш  плашкоут перетаскивали к
пароходам  на дальних точках. "Џосейдон"  бункеровалсЯ пресной водой в бухте
“спениЯ,  у  оборудованного  водопада. Ђ  сейчас подошел разливать  воду  по
пароходам.  Ћльга,  инспекторша,   предлагала  мне  идти  на  "Џосейдон",  Я
отказалсЯ:  швартовки,  заливки,  вечно  мокрый... Људа приЯтней было рулить
летом на "Њђ‘-05"! „ержать курс на трубу  хлебного завода или на ’окаревский
маЯк... џ  вижу, что море с той стороны, с  Ђмурского залива, уже застеклено
льдом. ’ам лежала бы сейчас подо льдом Ќина...
     €ли  Я не  пыталсЯ писать  о  ней  рассказ?  Ќо  это совсем не то,  что
придумывать. Ќикогда Я об этом не смогу написать!
     “тром, с утра,  когда  куришь в форточку и  видишь, что  все рЯдом, все
есть  и не пропадает, - исчезает даже охота присесть на минуту и  записать в
блокнот, что видишь. •отЯ бы про эти суда или про  что. Ђ если б их видел из
своего окна в Њинске, тотчас бы сел и немедленно записал!..
     ’акаЯ вот белиберда...
     Ќина  проснулась,  сидит, намазываЯсь  из  разных  коробочек. ЏудритсЯ,
чернит  брови, растЯгиваЯ по ним  тушь спичкой, обернутой ватой. Ќакладывает
тени  на свое  молочно-белое  лицо  с  еще девичьим румЯнцем,  которое от ее
украшательств  не  становитсЯ  ни хуже, ни  лучше.  Ћна  уже  умылась  двумЯ
пальцами,  сидит  голаЯ, халатик распахнулсЯ,  нога  на ноге,  в перекрестье
округлых бедер соблазнительнейший мысок... џ тут как тут! Џрисаживаюсь возле
колен,  начинаю  перестраивать ее позу, чтоб  обозреть  заветную  щель. Ќина
привыкла,  терпеливо сносит  мои  манипулЯции с ее  бедрами. ЋбъЯснЯет  свою
уступчивость так: "…сть мужики, которым  легче  дать,  чем объЯснЯть, что не
хочешь давать". џ пытаюсь понЯть неутолимый голод в крови,  который вызывает
Ќина. Ћна совсем  обнаглела в постели: пердит, отвлекаетсЯ во времЯ любви. Ђ
Я схожу с  ума,  когда  мои ноги переплетаютсЯ с ее  ногами. ЊоЯ сперма  еще
сочитсЯ из  нее... „аже  не подмылась! Ђ потом будет мне пенЯть,  что от нее
"пахнет  пиздЯтиной".  Њол, она стеснЯетсЯ, берЯ уроки  музыки  у такого  же
преподавателЯ, как  сама. Џоскольку  этот  преподаватель  может  унюхать под
аккорды гитары, что от нее вонЯет... џ пробую пристроитьсЯ к Ќине, но ничего
не выходит, когда она  так сидит. ЏодкрашивайсЯ - или Я тебе помешаю? ’олько
сЯдь по-человечески...
     - ’ы не могла бы развернуть свою жопу?
     -  ѓрех велик, но идеЯ  прекрасна, - отвечает Ќина  фразой из анекдота.
Ћблизав подкрашенные  губы, она  дергает менЯ за член. -  ЏодвиньсЯ, Я  буду
одеватьсЯ...
     Ћтказала! Ђ Я  уже надеЯлсЯ, что  поднимет, как  обычно, руки и скажет,
потЯгиваЯсь:  "‘даюсь!" Ќина смотрит на менЯ с  любовью и  сдаетсЯ: ей  менЯ
жалко. ‚едь Я остаюсь без  нее на весь день! Ќасладившись ею, Я засовываю ей
в пизду конфету. ‚ынуждаю ее подмытьсЯ... ќтому фокусу  с конфетой Ќина сама
менЯ научила.  Ћна придумывает всЯкие фокусы,  чтоб перебороть свою  лень. џ
уже забегал,  как пес: несу  ей трусики,  лифчик, юбку.  Ќина,  подвываЯ  от
холода,  скрипит шелком  колготок, всовываЯ в них свое полнеющее веснушчатое
тело.  Љолготки она  заклеила лаком,  где дыра.  ‹ицо ее с длинноватым носом
становитсЯ дисгармоничным, так как мысли подчинены одеванию себЯ. Њне всегда
поразительно видеть сотворение ее грудей из ничего. Љогда Ќина сидит, видишь
лишь припухлости и соски. Ђ когда Ќина встает, грудь оформлЯетсЯ полновесно.
Ћна затЯгивает корсет,  чтоб быть  стройной, как девица. ‚от уже  в кремовой
кофте,  в  цветастой  длинной  юбке,  розоваЯ,   как  роза.   Џочти  одетаЯ,
вспоминает, что хотела пописать.
     - Ќу так иди!
     - Џотерплю уже. ‹ень стаскивать корсет.
     ’еперь не столько она, сколько Я буду за нее терпеть...
     Љофе кипит, опЯть пропустили! Ќина открывает посудный шкаф с чашками.
     - Ќу скажи: чего  им здесь делать, в пустой посуде? - спрашивает  она у
менЯ.
     - ’араканы?
     - Ќу да.
     -  „а  им  только бы нам  аппетит  испортить!..  - Њы  пьем  кофе,  и Я
рассказываю ей: - ‚чера достал "‡олотой Ярлык", который ты не закрыла. Ђ они
оттуда, запыленные, в какао, что шахтеры из забоЯ...
     Ќина смеетсЯ, проливает на ковер кофе  и бьет менЯ по руке. Ќина  почти
здорова  со мной. ђазве  сравнить,  какой Я ее привез из психбольницы? ’огда
психиатр, мой  приЯтель, заключил со мной пари, что Я  не добьюсь оргазма от
Ќины... €ли ему не  знать? Ћн лечит Ќину, он был без пЯти  минут ее муж. “же
неделю, а может больше, Ќина кончает со мной. Џритом, сама не догадываЯсь об
этом.  ‚  ее  теле,  в  ней  самой  светитсЯ благодарность ко  мне. Џсихиатр
проиграл, но Я ему ничего не скажу, как не скажу и Ќине.
     Њы  выходим в коридор, где все черно, нет  стекол,  окна забиты жестью,
фанерой.  ‹ампочек  в   коридоре  нет.   Њасса   отходов   скопилась   возле
мусоропровода.  „аже  отсюда  слышно,  как  бегают крысы. Ќа  дверЯх, дешево
обитых, поблескивают замки.  ‘пускаемсЯ  ощупью, перед подъездом слой битого
стекла, как некий  библейский коврик длЯ очищениЯ души. Џотом пробираемсЯ во
дворе  через  заслоны  мерзлых  постирок.  ‚ыходим на  обледенелую  лестницу
виадука.  Ћтсюда   видна  бухта  ‡олотой  ђог,  которую  почти  перегородила
громаднаЯ  плавучаЯ  конструкциЯ "Ћлюторский залив".  Ќе  то  драга,  не  то
дноуглубительный снарЯд. ѓлЯжу на плавучий док, где в его разведенных стенах
угадываетсЯ  на  кильблоках  "‚олномер".  Ѓольшое  судно,  рефрижератор,   Я
собираюсь на нем весной в плаванье. ‚есь ржавый, оголенный, еще без килЯ, он
не похож на  пароход. ‚низу,  на качающейсЯ беседке, сверкает электросварка,
как сыплютсЯ морозные  искры. ђаздаетсЯ едкий  длЯ  слуха  визг сдираемой  с
бортов краски.  Џароходы стоЯт с намерзлостью у килей, где их касаетсЯ вода.
Ћдна  посудина с  бочками швартуетсЯ  у пирса. ’олько подошла  с  морЯ,  так
смерзлась, что бочки похожи на чашки изолЯторов.
     Ќа  виадуке холодно, у  Ќины  посинел  нос, а  как спустились, попали в
Яркую оттепель без снега, с шумом воды, оплескивающей причалы. Ќина не любит
ходить, Я ее  убеждаю прогулЯтьсЯ до остановки. ‚друг она поправлЯет  на мне
шарф, нагибаетсЯ, стирает пЯтнышко с  моих  туфель.  Ћна смотрит на менЯ,  в
глазах у нее слезы, она менЯ целует. џ пережидаю этот порыв чувств на виду у
всех. Њы  вступаем в  переулок с чугунной  пушкой, с  деревЯнной  лестницей,
похожей на гармонь.  ’ут еще сохранилась осень, лестница забросана листьЯми,
а  потом  Я вижу  такие  же  листьЯ,  только подмерзшие,  между  трамвайными
рельсами  на  остановке  "‚оенное  шоссе".  „ос