афиЯ слышал, как повсюду восхвалЯют €онафана. ѓоворили много  о той
битве,  где благодарЯ €онафану были повергнуты в бегство  филистимлЯне. €меЯ
всего лишь одну  тысЯчу воинов, разбил €онафан передовой отрЯд  филистимлЯн,
которые  взимали  тЯжелые подати с сынов израилевых, обираЯ до нитки простых
пастухов  и  маслоделов.  Љогда  свершилась  эта  победа, повелел  царь ‘аул
протрубить в шофары и провозгласил: "„а услышит €зраиль! €онафан  - спасение
народа!" Џрава  мать, ‘аул и в самом деле простодушен и не жаждет славы,  он
отдает ее сыну - понЯл тогда ЊаттафиЯ.
     „авид же, которого  все считают более  мЯгким и добрым, нежели ‘аул, не
захотел делитьсЯ  и  толикой славы с Ђвессаломом  и  всю страну  ввергнул  в
братоубийственную войну.  „ожил бы  до сегоднЯшних  дней  €онафан, увидел бы
деЯниЯ своего самого близкого друга,  спросил бы с отчаЯнием: " Џочему обрек
на смерть ты своего сына, „авид?"  €  его, Њаттафию,  спросил бы: "Ђ куда ты
смотрел, отошел в сторону, спасаешь свою жизнь?"
     Џрекраснодушный €онафан,  верЯщий в ту ночь  в стане  Ђгата,  что можно
кого-то спасти...
     Љаждому  лестно,  когда  ему поют  хвалу, да и заслужил  €онафан  любые
похвалы. Џринимал он эти похвалы со  снисходительной улыбкой, отмахивалсЯ от
назойливых  льстецов: дело  не во  мне, это все заслуга царЯ нашего  ‘аула и
храбрых воинов...  Ђ вокруг продолжали: и  про ѓалгал, город,  укрепленный и
защищенный каменными стенами, и про тридцать тысЯч филистимлЯнских колесниц,
двинувшихсЯ  на  израильтЯн,  и как  бежали  многие в испуге,  и нечем  было
защищатьсЯ, не было у €зраилЯ кузнецов, их пленили филистимлЯне, некому было
отковать мечи...
     ђассказывал  обо  всем  оруженосец €онафана, голос которого  перекрывал
остальные  голоса, и в свете костра лицо его казалось красным, словно кто-то
его поджег. Ѓыл этот оруженосец небольшого роста, но видно было, что обладал
сильными мышцами. ђуки в свете костра у него тоже  казались красными, словно
залитые кровью. Ћн был под стать своему господину, только не столь скромен.
     -  ’олько  у менЯ и у €онафана,  господина моего, были мечи,  добытые в
бою, - продолжал он, - и сказал мой господин €онафан: Џостоим за народ свой!
€ вдвоем пробрались мы в лагерь филистимлЯн. ‚ойска филистимлЯн были на горе
окруженной  ущельЯми, но мы знали потайные  тропы  и прошли незаметно  между
двух островерхих скал. € сказал мой господин €онафан: ‚севышний поможет нам,
ибо  длЯ ѓоспода нетрудно спасти многих через нас!  - € Я ответил ему: делай
все, что на сердце  у тебЯ, вот Я - и  с тобой  пойду, куда угодно. €  тогда
сказал  храбрейший  из храбрых  господин  мои  €онафан:  Џерейдем  в  лагерь
филистимлЯнский и станем у всех на виду! ‘кажут - взойти, и да будет ѓосподь
с нами! -  € встали мы бесстрашно  на  виду у филистимлЯнского  воинства,  и
закричали филистимлЯне:  иври,  иври!  “жели  вышли вы из  пещер своих,  где
таились! -  € не знали они, что  стоим мы вдвоем против тысЯч, и нету войска
нашего  за спинами  нашими. €  сказал  Я  в  сердце  своем:  ѓосподь предаст
филистимлЯн в руки  €зраилЯ. € мы выпустили стрелы из тугих луков и обнажили
свои мечи. €  двинулись  вперед.  ѓосподин  мой  €онафан разил  всех подрЯд,
филистимлЯне падали, перед ним, а Я добивал тех, кого минула рука  господина
моего,  и  наступило  великое смЯтение в  стане  филистимлЯнском, и  охватил
филистимлЯн великий страх...
     Џо мере  рассказа оруженосец все  более оживлЯлсЯ, и когда обернулсЯ  и
увидел, что  господин его стоит за  спиной, смолк на полуслове.  € улыбнулсЯ
€онафан, и сказал:
     - ’ебЯ послушать, так мы с тобой всех поразили, а вспомни, как трЯслись
у нас поджилки и как прощались мы с жизнью, не верЯ, что  вернемсЯ живыми. €
смерть  настигла  бы нас, если бы мы были  только вдвоем, ведь вслед за нами
ринулись на филистимлЯн воины царЯ нашего ‘аула, и они своим натиском спасли
нас...
     - џ  и об этом  хотел  поведать, господин мой,  -  поспешил согласитьсЯ
оруженосец, - конечно великий наш царь спас нас, он разбил филистимлЯн, и на
поле боЯ ему не  было равных. Ќо все  же, мой господин, без вас не добыть бы
€зраилю победы!
     € тут  опЯть окружили €онафана приближенные Ђгага и среди  них ‚егар, и
этот ‚егар, ненавидЯщий иври,  громче всех кричал здравицы. Ћн высоко поднЯл
чашу с вином и провозгласил:
     - „а будут боги милостивы к нашим  народам, забудем прежнее, один у нас
враг филистимлЯне, и повержены  они смелым €онафаном и великим царем €зраилЯ
‘аулом. € да будет так во веки веков!
     € закричали тогда со всех сторон:  „а будет! € пили за восходЯщую славу
смелого воина €онафана. ‚ отблесках костра лица у  всех казались то желтыми,
то  красными,  глаза  женщин  светились  радостью,  молодые   воины   весело
переговаривались, старейшины изрекали истины, все перебивали друг друга, все
спешили  полнее  испить  чашу  весельЯ, словно предчувствовали,  что дни  их
сочтены.
     Љто-то затрубил  в рог, послышалась  переливчатаЯ  мелодиЯ  флейты,  ее
подхватили трубачи, и  люди стали приплЯсывать в такт музыки, запели веселую
песню, закружились вокруг костра.
     Ќе выдержали  и воины из  охраны Ђгага, вошли  в  круг и  завертелись в
плЯске, и втЯнули в этот круг Њаттафию, как он не сопротивлЯлсЯ. € нашла его
и закрутилась  рЯдом с  ним 3улуна, распахивались  полы ее  одежды, открываЯ
взору стройные ноги, были радость  и блеск в ее глазах,  и он опЯть заметил,
что на нее устремлен взор €онафана.
     “же и ночь давно вступила  в свои  пределы, и прохлада овеЯла землю,  а
веселье  все не стихало. †аром плЯски наполнились  молодые тела,  без устали
наигрывали флейты, и перемешались речи  амаликитЯн с речами посланцев ‘аула,
и понимали они друг друга, потому что  близки  были их  Языки и много в  них
было  общих слов.  „а и много  ли нужно  слов, когда кружишь в плЯске, когда
ощущаешь дурманЯщий запах женской  плоти, и полураскрытые,  сочные  как  две
половинки персика губы совсем рЯдом с  твоими губами, а руки касаютсЯ  твоих
рук, и невидимые ангелы - посланцы небес сближают тела и души...
     …му,  Њаттафии, и сейчас в этой мрачной  Яме,  в  этом высохшем колодце
становитсЯ светлее, когда вспоминает  он о ‡улуне тех  лет. …му кажетсЯ, что
он ощущает  ее запах,  ее аромат, его щека  касаетсЯ  ее щеки,  как  тогда в
танце.  …му кажетсЯ,  что она опустилась сюда в его темницу. Ћн окликает ее,
уговаривает уйти, ей опасно с ним оставатьсЯ. € она исчезает. ’ерЯетсЯ в той
давней ночи среди плЯшущих воинов, и он опЯть один, как тогда, в ту ночь...
     Љогда  он  выбралсЯ из круга опьЯненных  плЯсками  людей, то бросилсЯ к
кострам у дальних шатров, где сидели стражники и пели - ‡улуны  там не было,
не  было  нигде и сына ‘аула.  —ервь  сомнениЯ томил его. Ќадо было думать о
других, он же  думал  о  себе. Љогда опьЯнен любовью,  плохо  понимаешь, что
происходит вокруг...
     Ќа небе  стали  затухать  звезды,  и  край его  посветлел,  возвещаЯ  о
предстоЯщем восходе солнца,  люди, утомленные весельем, засыпали у  погасших
костров. ЊаттафиЯ растерЯнно бродил среди  них. Ћн очутилсЯ у родника, жадно
приник к источнику, охлаждаЯ жар своего  сердца.  ‡десь  он и увидел ‡улуну.
…му  показалось, что она кого-то  зовет, машет рукой тому, кто притаилсЯ  за
стволом  финиковой  пальмы. ЊаттафиЯ  схватил ее  за  руку, крикнул:  Љак ты
могла?  Џрельстилась  славой царской! - ’ы делаешь мне больно,  -  обиделась
‡улуна, - сейчас некогда  слушать твои упреки! - Ћн спохватилсЯ, нельзЯ было
говорить с  ней  столь  резко,  понимал  тогда  - одно  грубое  слово  может
испортить всю жизнь. ‘казал ей: „а благословит тебЯ ѓосподь, 3улуна, Я хотел
быть всегда с тобой,  зачем тебе сын  царЯ? ’ы будешь игрушкой в его  руках!
Ћставь мысли о нем... ‡улуна пыталась остановить поток его  жарких слов, он,
неразумный, не  хотел  ничего слышать. ‚едь  любовь делает человека глухим и
ослеплЯет разум.  € не сразу он понЯл, что ‡улуна напугана, что  она дрожит.
‘просил ее: "Ћн угрожал тебе? ѓде он?" Ћна сказала: "ќто все много страшней,
поторопись, он  ждет  тебЯ в своем  шатре". ЊаттафиЯ  тогда  не сразу понЯл:
почему ждет? ђука тЯнулась к мечу.  €онафан  начал выговаривать  - почему не
пришел сразу, ночь  уже  кончилась  и времени  нет. Ћтветил  ему,  €онафану,
грубо: "“ходи, что тебе до нас?" €онафан не обиделсЯ, сказал: "џ пыталсЯ вас
спасти, но здесь все,  как  дети. ’ы разве  не знаешь,  что ‘амуил,  великий
пророк,  требует  у  ‘аула  истреблениЯ  всех  амаликитЯн. ‘амуил  говорил с
ѓосподом и не отступитсЯ, его, ‘амуила, невозможно переубедить, он призывает
лишить жизни  не  только  воинов, он требует уничтожить  всех, ты понимаешь,
всех! џ сразу понЯл, ты еврей, Я говорил отцу - здесь не только амаликитЯне,
здесь есть люди и нашего племени, здесь  и кенеЯне. ‘обери всех, прошу, надо
спасти, хотЯ бы их..."
     ‘просил  его  тогда  ЊаттафиЯ,  почему  же Ѓогу угодно истребить  целый
народ? ‘тал объЯснЯть €онафан, что амаликитЯне  убивали сынов €зраилЯ, когда
они шли через пустыню из дома рабства, из  …гипта, в землю  обетованную, шли
голодные,  уставшие, тогда  убивали тех, кто  отставал - стариков  и  детей.
ЏыталсЯ ему  возразить ЊаттафиЯ: ведь это было так давно. Ќо сказал €онафан:
"Ђ  сейчас, ты  знаешь, что они  затеЯли? ’оропись, у  тебЯ осталось немного
времени!"
     € ЊаттафиЯ  тогда сразу решил, что не станет спасать свою жизнь, что он
возрос среди этого  народа и  его место среди воинов Ђгага.  Ќичего  не стал
объЯснЯть  €онафану,  ведь тот делал  все,  что  мог, чтобы  избежать бойни.
’олько пообещал ему: "џ предупрежу  кенеЯн, пусть уходЯт.  ‡ачем им отвечать
за  другой, народ". Ћн понимал, что месть будет страшной. Џеред  ним всплыло
видение:  еврей-торговец  с  горЯщей  бородой, крутЯщийсЯ  на месте,  словно
веретено, и пытающийсЯ вытащить  стрелу, торчащую под лопаткой. „остал из-за
поЯса браслет, который хотел подарить ‡улуне, сказал €онафану: "Ћтнеси семье
торговца из Ќомвы, который возил пергаментные свитки, отдай  или  детЯм его,
или жене..". €онафан  ни  о  чем  не  стал  расспрашивать, снаружи слышались
голоса  израильских воинов, готовЯщихсЯ в обратный  путь. ‚ стане амаликитЯн
все спали. Ќаступил последний мирный день. ‘ледующий стал гибельным.
     ‘ейчас,  отдаленный  годами  от  того  днЯ,  он  понимал,  в  том,  что
произошло,  есть  и его  вина. €  теперь он пришел в город искать убежища, в
город, где очень много амаликитЯн. Џрошлое не исчезает.  Ћно мстит человеку,
оно всегда с ним, и  не дано избавитьсЯ от него, заставить  себЯ забыть все,
что  было с  тобой.  ЏринЯл  город-убежище  ‡улуну,  принЯл  ђахиль,  принЯл
сыновей, неужели  он, ЊаттафиЯ,  не имеет права хотЯ бы  в конце своей жизни
обрести  покой.  €  вот  вместо  покоЯ  и встречи  со  своими  домашними,  -
заброшенный колодец, пугающаЯ неизвестность,  и  люди наверху, принЯвшие его
за ‘аула, одно имЯ которого вызывает  у них жажду  мести. …сли бы они знали,
сколько горЯ  и отчаЯниЯ  принесло  это имЯ и  ему.  Ќикто в  мире  не волен
выбирать  отца.  Ћтец может так и не  признать тебЯ. ќто воины отца  нанесли
ему, Њаттафии, первую рану, и до сих пор болит бедро, пронзенное копьем в ту
ночь, когда лилась кровь амаликитЯн...
     “же  совсем  рассвело,  и  прекратилсЯ  шум  дождЯ, и наверху сменились
стражи, когда  показалась в отверстие лохматаЯ голова, и  зашуршала веревка,
истрепанный ее конец повис над ним, о чем-то переговаривались наверху, потом
крикнули:
     -ќй, царь, ты чего ждешь, цеплЯйсЯ!
     Ћн потЯнулсЯ рукой  вверх, подпрыгнул, и схватив конец веревки, потащил
ее вниз. Ћн  был не  уверен, что сумеет  удержатьсЯ и обмотал себЯ веревкой,
завЯзав двойной узел на  плече.  Џоследовал резкий рывок, ноги отделились от
дна колодца,  и он завис в воздухе,  раскачиваЯсь,  стараЯсь оттолкнутьсЯ от
сырых стен. Ќаверху о чем-то спорили, потом, наконец,  потЯнули веревку. …го
влекло вверх, он словно выныриваЯ из глубины  вод, выскользнул из темноты  и
прищурил глаза  от  бившего  в  лицо  света. Ћн зацепилсЯ  за край  колодца,
подтЯнулсЯ  и   с  трудом  встал  на  ноги.  …го  со  всех  сторон  окружили
стражники...

        ѓлава V
     ‘олнечный  свет   буквально  ослепил  Њаттафию,  он  шел  в   окружении
стражников, прищурив глаза и с  наслаждением вдыхаЯ  утренний еще прохладный
воздух.  ѓустаЯ  темнаЯ  зелень  деревьев,  сохранЯвшаЯ  на  листьЯх  влагу,
дарованную  ночным  дождем, заслонЯла розоватые стены  домов, вдали на  фоне
ослепительно  голубого неба вставали столбы  из сиреневого камнЯ, на которых
держалась кровлЯ, усаженнаЯ аккуратно  подстриженными кустами. Љазалось, эти
кусты,  этот сад  плывут  в  небе.  Ћт  путников,  встреченных на караванных
дорогах, он много слышал о садах этого города, о дворце правителЯ,  где даже
на  кровлЯх  цветут  шаронские  розы,  о  дворце,  выстроенным  финикийскими
мастерами из  монолитных глыб, доставленных из ‹ивана. Ћн сам довольно долго
тесал камни в  ’ире и знал,  какого  труда стоит  превращение глыбы  камнЯ в
полированную круглую  колонну. …го умение строить дома  могло бы пригодитьсЯ
здесь. Ћн  был уверен, что  его ведут к  дворцу и мысленно выстраивал слова,
которые  скажет  верховному  правителю, поведав тому, что  он, ЊаттафиЯ,  не
только  воин,  что в плену он много лет  строил  города  и  рыл колодцы, что
надпись на груди выкололи  в этом плену. Ћн был  уверен, что сумеет доказать
свое право на свободную  жизнь  в  этом городе-убежище. Ћн  попросит вернуть
деньги и выстроит  здесь дом  длЯ  своей семьи.  ’олько  бы его допустили  к
правителю, тот должен все понЯть...
     Ћднако  стражники, ведущие его  по широкой дороге,  терЯющейсЯ в садах,
окружавших  дворец, внезапно  свернули  на бугристую неровную тропу, котораЯ
вилась вдоль крепостных стен. Џотом пришлось  спускатьсЯ вниз  и через узкие
ворота  снова  вступить в полутьму. ‚скоре они очутились в крепостной башне,
более  просторной, чем  та,  где был  колодец-темница. Џо  каменным ступенЯм
Њаттафию препроводили в широкое полукруглое помещение,  где посередине стоЯл
каменный столб,  со вделанном в него крюком, а у дальней стены дымилсЯ очаг.
‡десь  же,  у очага,  сидели на  глинЯном полу  два стражника. Ћдин из  них,
рыжеволосый и  голый по поЯс, окинул Њаттафию взглЯдом,  полным ненависти, и
что-то промычал.
     „ругой  стражник,  коротышка,  заросший  иглистыми  волосами, не  спеша
подошел к Њаттафии, достал из-за поЯса веревку  и потЯнул  Њаттафию за руки.
ЊаттафиЯ покорно сложил руки за  спиной, и коротышка, сопЯ, обмотал запЯстьЯ
веревкой,  скрутил и  затЯнул ее, потом стер  пот  со лба  и ухмыльнулсЯ.  ‚
помещении  было  душно,  стражники,  рассевшиесЯ на  глинЯном  полу, изредка
бросали отрывистые  слова.  ђазговор  шел  как бы ни  о чем. “  каждого было
что-то  свое,  наболевшее. Ћдин из стражников жаловалсЯ на то,  что опЯть не
выплачивают  сикли  за месЯц, только  и  живет тем, что имеет свой оливковый
сад. ѓоворили  о ценах  на  оливковое масло,  об урожае пшеницы.  ‡авидовали
некоему  хеттеЯнину,  поймавшему  на прошлой неделе  трех  авессаломцев.  ‡а
каждого пойманного полагалось пЯть сребреников.
     - Ќам пЯть, - недовольно  пробурчал коротышка,  - а правитель выдает их
„авиду, берет за каждого - пЯтьдесЯт. Ѓегай за ними, в засаде ночь дрожи, да
смотрЯ на  кого  нападешь,  вон  ‘имон  получил  стрелу  в  бок  вместо пЯти
сребреников. Ќашей страже ЂриЯд обещал за царЯ - каждому по десЯть...
     - Ћт него дождешьсЯ, - возразил другой стражник, - да и какой это царь,
у настоЯщего царЯ давно уж и кости сгнили, столько лет прошло.
     ‘тражник подошел  к очагу и поворошил угли. ЏламЯ полыхнуло,  но вскоре
опЯть затухло. ‘изый дым стлалсЯ по  полу и слезил глаза. ‚  такую жару,  да
еще  и  очаг топить, подумал  ЊаттафиЯ. € увидел, что рЯдом с камнЯми, между
которыми  тлел огонь, лежат  медные  крючьЯ. Њелькнула страшнаЯ  догадка,  и
сразу закололо в груди. Ћн постаралсЯ отогнать надвигающийсЯ страх  и напрЯг
руки, чтобы ослабить путы. ‚сЯкое  ему пришлось повидать в плену -  запугать
его не удастсЯ. Џридут начальники стражников - разберутсЯ во всем.
     - “треннюю стражу отстоЯли, теперь еще жди, - недовольно пробурчал один
из  стражников, - ЂриЯд наш  будет  теперь бегать, должен всем доложить, что
поймали царЯ, ему выслужитьсЯ надо, он почитай...
     € внезапно смолк стражник. €бо в просвете  дверей стоЯл тот,  кого  они
ждали.  ЏоЯвилсЯ он  тихо  и  внезапно. ‚озможно, стоЯл  там,  за дверьми, и
подслушивал.  Ќо  ничем не  выдал своего недовольства.  Ќапротив  приветливо
улыбалсЯ, довольный собой и всем происшедшим. ѓлаза у  него  были большие, с
поволокой,  движениЯ  мЯгкие,  вкрадчивые.  Ћн обошел  Њаттафию,  пристально
вглЯдываЯсь в него, словно проверЯл - не произошли ли изменениЯ с узником за
времЯ  сидениЯ  в  высохшем  колодце.  Ћсмотром  осталсЯ  доволен  и  сел на
услужливо подстеленную коротышкой циновку.
     - ‘кажи, о великий царь  €зраилЯ, господин наш  ‘аул, -  обратилсЯ он к
Њаттафии, -  кто послал тебЯ, кто помог  тебе  найти путь  в город, с  какой
целью ты прибыл сюда? ѓде скрывалсЯ столь долгое времЯ?
     - Љакой  из  менЯ  царь, Я ищу покоЯ, и жажду жить  в тиши и взращивать
свой  сад, и засевать свое  поле, - спокойно  ответил ЊаттафиЯ и  улыбнулсЯ,
стараЯсь расположить к себе начальника стражей.
     -  ’ы  хочешь предстать  перед  нами  в овечьей  шкуре.  Ќикому еще  не
удавалось провести  ЂриЯда.  Ќадпись на  твоей груди  свидетельствует против
тебЯ...
     - џ  уже  говорил, это  выколото  финикийцами,  в  плену,  сделано  сие
насильно, если позволит времЯ, Я отыщу свидетелей, мало ли...
     -  ‹живость  не украшает царЯ, - прервал его ЂриЯд,- у менЯ нет времени
выслушивать  измышлениЯ  твоих уст.  џ должен  до  заката  доложить обо всем
верховному  правителю  города  Љаверуну.  џ  понимаю,  тебе страшно признать
истину, страшно  отвечать за  пролитую  кровь, ты  пытаешьсЯ  ускользнуть от
справедливой расплаты, ты пытаешьсЯ предстать перед нами ни в чем неповинным
воином.
     - ѓосподь свидетель, Я остаюсь самим собой, мой господин.
     - ’ак ты утверждаешь по-прежнему, что ты некий ЊаттафиЯ, и мы ошиблись,
опознав в тебе царЯ? - раздраженно спросил ЂриЯд.
     - “ менЯ в этом нет сомнениЯ, - ответил ЊаттафиЯ.
     Ћн  старалсЯ  говорить  спокойно,  даже услужливо, ЂриЯд показалсЯ  ему
человеком, который может  все  понЯть,  от него сейчас многое  зависело,  от
того, что он доложит правителю.
     -  •орошо,  - сказал ЂриЯд,  -  положим,  ты ЊаттафиЯ, ты старый житель
•анаана, бежавший из плена, к какому же из колен ты принадлежишь?
     -  џ из колена ‚ениаминова, - ответил ЊаттафиЯ и понЯл,  что  сказал не
то, увидев, как самодовольно улыбнулсЯ ЂриЯд.
     -  ‚от  ты  и  попалсЯ!   -  радостно  воскликнул  ЂриЯд  -  ’вои  уста
свидетельствуют против тебЯ. ‘аул из колена ‚ениаминова!
     - ‚ этом  колене был не один ‘аул, - поспешил исправить свою оплошность
ЊаттафиЯ,  -  хотЯ оно  и меньшее из  колен €зраилЯ,  но  там было  много  и
пастухов, и воинов...
     -  Џочему же ты не  пошел в пределы  своего колена, а пробралсЯ сюда? -
спросил ЂриЯд.
     -  Њой господин, Я  уже говорил, - ответил ЊаттафиЯ, - в своих землЯх Я
был  гоним, менЯ посчитали предателем, когда Я попал в плен, Я  вынужден был
искать убежище.
     - € кто же указал тебе  путь, назови своих сторонников, ‘аул! - повысил
голос ЂриЯд.
     - џ шел сюда один, - сказал ЊаттафиЯ.
     -  Ќу что он,  как  рогом  уперсЯ,  по  всему  видно  царЯ,  - вмешалсЯ
стражник- коротышка,  - с ним только времЯ терЯть. „оложить  Љаверуну, пусть
прикажет казнить, Я сам ему горло перережу!
     - Џомолчи, - остановил его ЂриЯд, - нам надо добитьсЯ его признаниЯ!
     -“  нас все  признавались, -  недовольно  буркнул коротышка,  - воины в
ногах валЯлись, а тут царь, у царей кожа потоньше!
     ЂриЯд  вздохнул  и  неторопливым  жестом   руки  подозвал  рыжеволосого
стражника. ’от нагнулсЯ к своему господину и что-то бессвЯзно промычал.
     - „авай, начинай, “ру, - приказал ему ЂриЯд.
     “ру  неторопливо подошел к Њаттафии, рывком разодрал его  одежды, потом
стал  ощупывать   тело,  поглаживаЯ  заскорузлой  рукой  грудь  Њаттафии   и
похлопываЯ его по спине, словно не человек был перед ним, а жертвеннаЯ овца,
которую прежде чем зарезать, он успокаивал.
     - “ру-•еттеЯнин, - медленно произнес ЂриЯд, ни к кому  не обращаЯсь, но
слова его Явно были предназначены  Њаттафии, - в плену он не хотел смиритьсЯ
и поносил  царЯ израильтЯн последними словами, воины ‘аула лишили его Языка,
это было в ѓалааде...
     “ру  между  тем  подтолкнул  Њаттафию  к  каменному  столбу,  торчащему
посередине помещениЯ.  Џодошли  еще два стражника  и начали  стЯгивать  тело
Њаттафии  веревками,  которые  предварительно   закрепили   на  крюке,   они
привЯзывали Њаттафию так, чтобы ноги его не касалось земли.
     - ќтот столб называют столбом  истины, -  с усмешкой продолжал  ЂриЯд,-
еще не встречал Я такого человека, который не открыл бы истину, испытуемый у
этого столба, настал твой черед, ‘аул!
     Ћдин из стражников подошел к  очагу  и медным  прутом расшевелил  угли,
потом  выгреб  их, собрал в кучу  и. разложил на противне. Ћт углей  исходил
жар, и стражник то и дело стирал с лица бисер пота.
     “ру отступил на шаг от столба,  взЯл в руки бич, поиграл им в воздухе и
с оттЯжкой обрушил  первый  удар. ЊаттафиЯ вскрикнул, грудь  словно  обожгло
огнем, он дернулсЯ, и веревки еще  сильнее врезались в тело. ‘ледующие удары
он перенес молча, сцепив зубы. Ѓоль  разбежалась по спине,  проникла внутрь,
казалось,  если удар  бича попадет  несколько раз в  одно место, то рассечет
туловище пополам. ‚ финикийском  плену  ЊаттафиЯ не раз испытал удары бичей,
он не страшилсЯ пыток, он знал, что  всегда  наступает такой  предел,  когда
боль  затуманивает мозг, и  ты  ускользаешь от  палача  в небытие.  Ќо  это,
видимо,  знал  и  безъЯзыкий “ру, он остановилсЯ именно тогда,  когда темные
круги уже наплывали на Њаттафию.
     ЂриЯд встал с циновки и подошел  к  истЯзаемому, вглЯдываЯсь в красные,
взбухшие полосы на теле. ‘ловно сожалеЯ, поцокал Языком. Ћн  не был похож на
палача,  но теперь  ЊаттафиЯ  Ясно осознал, что именно от  ЂриЯда бесполезно
ждать  пощады,  муки другого  Явно  доставлЯли  ему удовольствие. “ру  стоЯл
рЯдом, опустив бич и тЯжело дыша, пот ручьЯми лилсЯ по его обнаженной груди.
     -  ’еперь  твой  Язык  будет   более  подвижным,   -  сказал  ЂриЯд,  -
признавайсЯ, и ты прекратишь свои напрасные мучениЯ!
     - Њне не в чем признаватьсЯ, - твердо произнес ЊаттафиЯ.
     -  “ру,  твой бич  был  слишком слаб и  не  вразумил  нечестивого!  - с
сожалением произнес ЂриЯд.
     “ру  недовольно поморщилсЯ и отвел  свою руку, покрытую рыжими жесткими
волосами  в сторону, а потом резко выкинул  ее вперед. “дар пришелсЯ в губы,
ЊаттафиЯ дернулсЯ,  во  рту  стало солоно, кровь заливала подбородок, делала
мокрой бороду.
     - ’ы испытываешь мое терпение, - продолжал ЂриЯд, - признавайсЯ, к кому
ты шел, кто были твои спутники.
     - џ шел один, со мною никого, Я  шел один, - ответил ЊаттафиЯ, с трудом
шевелЯ разбитыми губами.
     “ру  отошел  к очагу и  наполнил  противень  дымЯщимисЯ  углЯми,  потом
медленно подошел к  Њаттафии, присел  на  корточки, подставил угли под  ноги
Њаттафии, выпрЯмилсЯ, обнЯл свою жертву и потЯнул вниз. ’еперь ноги Њаттафии
обрели  опору, но эта опора была  невыносимо  жгущей,  пронизывающей  ступни
адским  огнем.  ‡апахло  паленой  кожей.  ‚  глазах  у  Њаттафии  потемнело,
перехватило дыхание, от  боли, казалось, все  разрываетсЯ внутри. Љак сквозь
глухую завесу откуда-то  издалека доносились слова. Ќаконец “ру ослабил свою
хватку, и удалось подогнуть обожженные ноги.
     ‚  ушах  гудело,  этот гул  прерывалсЯ цоканьем, свистом, будто  бежало
многоголовое  стадо, и  он, ЊаттафиЯ,  лежал  на его  пути,  это его  топчут
копыта, и не заслонитьсЯ, не увернутьсЯ, нет никаких сил. ђаскаленное солнце
слепит глаза. Ќаконец он вскакивает, хватаетсЯ за бока быков, быки красные с
разъЯренными глазами, рыжеволосый  мчитсЯ прЯмо на него,  ЊаттафиЯ  пытаетсЯ
отвратить  от  себЯ  рога,  и  вдруг протЯжный  свист и  хлопок бича,  и бык
взлетает  в воздух,  кувыркаетсЯ,  опаленный солнцем. € отчаЯнный  крик: ќто
амаликитЯне! „ержите их! ЊаттафиЯ рветсЯ из чьих-то цепких и липких рук, ему
удаетсЯ освободитьсЯ. Ћн взбираетсЯ на кручу прыжками, как горный козел, его
уже  не  догнать,  но каждый  скачок  рождает неимоверную  боль, на  ступнЯх
кровоточит  мЯсо. € сквозь отдаленные  гулы и цоканьЯ слышатсЯ напевы арфы и
голос  „авида: "‘юда,  ЊаттафиЯ,  Я знаю,  где таитсЯ ‘аул,  сюда!" Ћн хочет
бежать на зов „авида, он кричит: „авид, Я здесь, помоги! Ќо не может сделать
ни  шага.  “ него  свЯзаны руки. †ар туманит голову. €  снова  кричит „авид:
"‡десь   родник!"  €  вода,  холоднаЯ,  живительнаЯ  вода   низвергаетсЯ  из
расщелины. ‚ода заливает все вокруг.  „авид,  обнаженный, рыжеволосый, стоит
под зеленоватыми струЯми и  играет на арфе. "‘аул, ‘аул! - кричит „авид. - џ
не враг тебе!"
     - џ не враг тебе, - говорит ЂриЯд,  - вот ты и выдал себЯ,  тебЯ послал
„авид, ты в сговоре с ним, ты кричал - „авид, помоги!
     ЊаттафиЯ плохо слышит слова  ЂриЯда. ‚ода  в  роднике иссЯкает. € снова
все заполнЯет жар. Ћгонь уже у лица, дым ест глаза.
     -  Џодпали  ему  бороду,  “ру,  подпали,  -  разбирает  ЊаттафиЯ чей-то
глуховатый голос.
     ѓолова становитсЯ тЯжелой, он дергаетсЯ, пытаетсЯ отстранитьсЯ от огнЯ.
’акже  дергалсЯ  старик торговец, когда ему подожгли  бороду. ‘тарик  наслал
огонь.  ЊаттафиЯ  понимает,  что  это  расплата  за то  давнее убийство,  он
пытаетсЯ кричать: "ѓосподь!  џ виновен! ’ы караешь  менЯ,  ѓосподь! „а будет
волЯ твоЯ! Ќо останови огонь!"
     - „овольно, - приказывает ЂриЯд.
     Њрак,  застилавший  сознание,  растворЯетсЯ.  ‹ьетсЯ   вода.   ЊаттафиЯ
возвращаетсЯ к своим мучителЯм.  Ќа него льют воду из кожаных мехов.  Ћн  не
хочет, чтобы  мучители  заметили,  что  сознание вернулось  к  нему.  Ћн  не
открывает глаза.  Ќо стражников  не  проведешь. Ћстрый крюк впиваетсЯ в бок,
ЊаттафиЯ дергаетсЯ и стонет.
     - “прЯмство не приводит к  добру,  ты  менЯ слышишь,  ‘аул, - вкрадчиво
говорит ЂриЯд, - все мы смертны, и цари тоже, есть предел терпению,  ты  все
уже сказал в бреду, твой Язык развЯзала боль. ’ы подтвердил, что  был царем,
тебЯ послал „авид!
     ЊаттафиЯ  тЯжело  дышал,  наконец,  он   справилсЯ   с  дыханием,   его
истерзанное сознание было готово ко всему, чтобы  прекратить муки. Ћн должен
был преодолеть  самого себЯ. Ћн  не знал, какие  слова им удалось вырвать из
него. ‘ ненавистью он оглЯдел своих мучителей и сказал отчетливо,  оттопырив
разбитую губу:
     - ‚ы  лжете,  Я ничего не  мог  сказать вам,  Я не мог видеть „авида, Я
вырвалсЯ из плена. Њне всегда говорили, что Я похож на царЯ  ‘аула. ђазве не
бывает  так,  что ѓосподь создает двух очень похожих людей - двойников. Љому
из нас дано понЯть замыслы ѓоспода?
     -Ћткуда ты знаешь, что похож на ‘аула? - быстро спросил ЂриЯд, радуЯсь,
видимо, тому, что так умело поймал его, Њаттафию.- ‡начит, ты сражалсЯ в его
войске, убивал неповинных амаликитЯн, ты был его двойником? Ђ не сам ли ты и
есть ‘аул, а двойника убили филистимлЯне? Ћтвечай!
     ЊаттафиЯ  молчал,  в  глазах  его  не  было теперь  покорности,  только
презрение. ЂриЯд это почувствовал и оглЯнулсЯ в поисках “ру. ’от, пощелкиваЯ
бичом, подошел к своему господину.
     ‚ это времЯ снаружи послышалсЯ  женский  гортанный крик  и  недовольные
окрики стражей, которые  с  трудом сдерживали кого-то рвущегосЯ в помещение.
„вери резко распахнулись, и ЊаттафиЯ увидел,  как бьетсЯ в руках  стражников
седовласаЯ женщина, и столько в ней было силы,  и столько желаниЯ прорватьсЯ
сюда, что четверо с трудом сдерживали ее.
     -  ќто что  за исчадие  демонов?  -  строго  спросил ЂриЯд,  недовольно
скривившись, - что ей нужно? „а отпустите же ее!
     €  тотчас, едва  стражники ослабили свою хватку,  она рванулась, словно
птица освободившаЯсЯ из силков и бросилась к столбу.
     - —то они с тобой  сделали!- закричала она и припала к обожженным ногам
Њаттафии.
     ‘верху  он  видел  ее  вздрагивающие  плечи,  по-девичьи  худенькие,  и
совершенно белые волосы, белые, как руно самой белошерстной овцы. ђаньше они
были золотистыми, времЯ стерло золото. € когда она поднЯла голову, он увидел
как  морщинисто ее  лицо,  но  глаза  остались  голубыми,  и  эта  голубизна
позволила  проступить на  лице  прежним чертам, возвращала  ему  ту  далекую
‡улуну из амаликитЯнского стана, котораЯ так любила отплЯсывать в хороводах.
Ћн  спас ее тогда в ночь резни. €  теперь, он это  остро  почувствовал, ей в
очередной  раз  грозила опасность, и  эту опасность принес он, ЊаттафиЯ. Љак
оберечь ее?  —то  может  сделать  он, привЯзанный  к столбу,  истЯзаемый,  с
ногами, превратившимисЯ  в жгущее месиво, с подпаленной  бородой... ђазве им
мало одной жертвы? ‡ачем они впустили ее?..
     -ќто Я виновата,  Я все времЯ ходила встречать тебЯ, а в ту ночь, когда
тебЯ схватили, Я не пошла. џ виновата! - бормотала она.
     “ру попыталсЯ оттащить  ее, но ЂриЯд остановил его и подошел  к ‡улуне.
Џодождав,  когда  она  кончит свои причитаниЯ, он  взЯл  ее  за руку, и она,
понЯв, что он главный  здесь, не стала  сопротивлЯтьсЯ и, сдерживаЯ рыданиЯ,
привстала и повернулась к нему.
     - ’ы знаешь этого человека, женщина? - спросил ЂриЯд.
     - Љак мне его  не знать, мой господин,  ведь  это мой муж,  сжальсЯ над
ним, мой господин!
     Ћна упала  перед ЂриЯдом на колени, стала хватать его за руки, за  полы
одежды. ЂриЯд брезгливо отстранилсЯ и спросил:
     - ’ы уверена в  этом, женщина? ’ы  не очень похожа на жену израильского
царЯ.  Ќо  если  это  и  так,  то теперь Ясно,  кто указал  ему путь  в нашу
крепость. ќто сделала ты, не так ли?  ’ы ведь  знаешь, что за это тебЯ ждет!
’ы умрешь, женщина!
     Ћна на  мгновение перестала всхлипывать и смотрела на ЂриЯда так, будто
хотела  взглЯдом  прожечь  его  насквозь.  ЊаттафиЯ  напрЯг  мышцы,  веревки
затрещали и еще сильнее врезались в тело.
     - ѓосподи спаси ее, - прошептал он, беззвучно шевелЯ губами, - ѓосподи,
посмотри, как Я унижен, ужели мало одной жертвы, Я грешен, она же невинна...
     - ЌеплохаЯ добыча, - сказал ЂриЯд и потер руки, - если это твой муж, то
имЯ твое Ђхиноама, и ты умрешь вместе с ним, ибо жена тоже отвечает за грехи
своего мужа, лживаЯ дочь €зраилЯ, ты сама попалась в силки!
     - Ќеужели ты  не видишь, что Я амаликитЯнка,  - встрепенулась  ‡улуна и
подскочила к  ЂриЯду почти вплотную, - неужели ты не знаешь,  что ‘аул давно
погиб на горе ѓелвуй, он упал на свой меч!
     - “бит его двойник, а ‘аул - вот он, на груди его написано это кровавое
имЯ, и  его соплеменник старый еврей Ѓер-аарон опознал в нем своего царЯ, -
сказал ЂриЯд и усмехнулсЯ, полагаЯ, что полностью уличил ее во лжи.
     -  Ќе  может быть, -  прошептала  ‡улуна и поднЯла  голову. …е  взглЯд,
полный отчаЯниЯ, встретилсЯ со взглЯдом Њаттафии. ѓлаза его молили  - молчи,
уходи...
     - ’ы удивлена, Ђхиноама, - продолжал ЂриЯд, - ты хотела пригреть здесь,
в городе-убежище, убийцу, хотела спрЯтать здесь жестокого царЯ. ’вой замысел
провалилсЯ!
     - џ ‡улуна!  џ не Ђхиноама,  клЯнусь  всеми богами!  -  закричала она и
замахала руками. ’еперь она была похожа на взъерошенную птицу, котораЯ никак
не может взлететь и бьетсЯ в силках.
     ЂриЯд кивнул стражникам, и  те схватили  ‡улуну за  руки и  оттащили от
него.
     ЊаттафиЯ напрЯгсЯ,  казалось,  еще усилие и  он разорвет путы, лицо его
налилось кровью. Ќо все было бесполезно, пустаЯ трата сил, ему не вырватьсЯ.
     - Ћтпустите ее! -  закричал он.  - Ћна не ведает, что  творит, она,  не
понимает слов, что вырываютсЯ из  ее  уст! ѓосподь лишил ее рассудка! џ вижу
ее первый раз!  Ћна простаЯ амаликитЯнка!  Ћтпустите ее,  это Я повелеваю  -
царь €зраилЯ ‘аул!
     -  Ќаконец-то,  - воскликнул ЂриЯд, - надо было сразу  признатьсЯ и  не
томить нас лживыми увертками. ‚от ты и попалсЯ, ‘аул!
     ‡улуна была  в полуобморочном состоЯнии, глаза ее потухли, она пыталась
что-то сказать и не  могла. ЂриЯд  приказал вывести  ее. ЊаттафиЯ облегченно
вздохнул, когда она,  вытолкнутаЯ стражниками, оказалась  за  дверью. ’олчки
его сердца замедлились, он сделал все, чтобы отвести удар  от  ‡улуны, чтобы
спасти ее...
     ЂриЯд  между  тем  собралсЯ  уходить,  видимо спешил  во  дворец, чтобы
доложить верховному правителю о том, что пойман царь €зраилЯ, что  пойманный
во всем созналсЯ. ЂриЯд опоЯсал себЯ мечом,  снЯл свой тюрбан, расправил его
-  белаЯ  матерчатаЯ  полоса переливалась  в  его  руках,  затем  он, словно
фокусник, одним взмахом окрутил ею голову. “ру залил водой угли, над  очагом
с шипением поднЯлись клубы дыма.
     ЊаттафиЯ прикрыл глаза, ноющаЯ тупаЯ боль не отступала, ему теперь было
все безразлично. Ћн не испытал особой радости даже тогда, когда наконец  “ру
начал развЯзывать  путы.  0т  рыжеволосого  безъЯзыкого  палача пахло  едким
потом, будто и не человек это был, а  гиена, наглотавшаЯсЯ падали.  ЊаттафиЯ
повел освобожденными  занемевшими руками,  и “ру испуганно отшатнулсЯ, потом
“ру нагнулсЯ и стал быстро  сдергивать веревки с ног.  ЊаттафиЯ опустилсЯ на
глинЯный  пол,  вскрикнул  от боли  в  ногах,  стоЯть  было  невозможно и он
медленно осел на пол.
     -  Џлесните на  него водой, пусть  придет  в  себЯ, и не сводите с него
глаз,  -  приказал  ЂриЯд  и  направилсЯ  к  выходу,  но там впереди  кто-то
остановил его, и  ЂриЯд  испуганно  попЯтилсЯ. ‘тражники вскочили  со  своих
мест, и ЊаттафиЯ увидел, как важно и медленно входит, сопровождаемый рослыми
чернокожими нубийцами, человек, наделенный властью. ‚ажность чувствовалась в
каждом его движении, во взглЯде его белесоватых глаз,  в медленном  повороте
головы, в снисходительной гримасе, вытЯнувшей и без того тонкие губы. “ него
был острый, почти лисий нос, и ЊаттафиЯ сразу понЯл, что в прошлом он  видел
этот  нос, что где-то уже встречал этого сановника. Ћн пока не знал, что это
могло принести  -  пользу  или вред,  маленькаЯ  искра  надежды  затеплилась
внутри...
     ЂриЯд низко склонилсЯ перед вошедшим, суетливо завертелсЯ и, не  ожидаЯ
вопросов,  стал все объЯснЯть. Ћн говорил о  своей прозорливости, о том, что
сразу понЯл, какаЯ  крупнаЯ  рыба попалась в сети, и что пленник призналсЯ -
он царь, в этом нет сомнениЯ, что он, ЂриЯд,  уже собралсЯ доложить обо всем
правителю,  и что прежде, чем  докладывать правителю,  безусловно, собиралсЯ
зайти к нему,  главному советнику –офару. ЊаттафиЯ прислушалсЯ, имЯ главного
советника показалось  ему знакомым, теперь он мучительно  пыталсЯ вспомнить,
где  и когда пересекались  стези их жизней. ‘ознание Њаттафии  все еще  было
затуманено  болью,  легче становилось только тогда,  когда  прикрывал глаза,
погружаЯсь в темноту и как бы уходЯ отсюда, сбегаЯ в поток бессвЯзных мыслей
и воспоминаний. ’еперь  в  этих воспоминаниЯх был горЯщий город, отданный на
разграбление, город в пределах филистимлЯн, и человек по имени –офар в храме
„агона...
     “дар ногой в  бок вернул  Њаттафию  к действительности. ‘оветник  –офар
наклонилсЯ над ним, прЯмо перед собой ЊаттафиЯ увидел белесые глаза и испуг,
затаенный в них. Ћн боитсЯ, что узнаю, понЯл ЊаттафиЯ,  стараЯсь безразлично
смотреть в сторону.
     - ќто ‘аул, нет сомнений, - изрек советник,  - это ‘аул, самый жестокий
и коварный царь в •анаане. …го следовало казнить на месте!
     - Љонечно, - поспешил согласитьсЯ ЂриЯд,- прЯмо здесь. џ сам с истинным
наслаждением всажу меч в его грудь!
     -Љ сожалению,  к  сожалению,  - остановил его –офар,  -  не здесь и  не
сегоднЯ. •отЯ почему  не сегоднЯ, вот только исполним  повеление  правителЯ,
пусть  увидит,  возможно,  он  желает,  чтобы  голова  царЯ  слетела  в  его
присутствии, нам придетсЯ доставить злодеЯ во дворец, к сожалению...
     ЊаттафиЯ  слушал  спокойно,  будто и не о  его голове шла речь,  словно
говорили о ком-то другом.
     –офар бегло взглЯнул на Њаттафию и передернулсЯ. —то-то пугало его.
     -  ‘только лет  скрывалсЯ, и только Я  смог его изловить! - с гордостью
произнес ЂриЯд, Явно ожидаЯ похвал.
     - Ќе скажите, мой ЂриЯд, не скажите, а почему допустили, почему прошел,
-Язвительно изрек –офар, - почему не сразу прикончили на дорогах, как и всех
иных  злодеев, опЯть за  мзду  пропустили,  какаЯ ,  ЂриЯд, сейчас  мзда  на
дорогах - пЯть или пЯтьдесЯт сребреников?
     -џ всегда служил честно, - с обидой произнес ЂриЯд, - Я с малых лет при
страже, без родителей, без покровителей. ’олько истина - вот мой завет!
     -  Ќо разве  мог  царь так долго скрыватьсЯ, самый  высокий царь, столь
заметный  царь,  -  продолжал –офар,  казалось,  он  не  слушает  ЂриЯда,  а
рассуждает сам с собой, озабоченный одному  ему известными обстоЯтельствами.
- Њожно  ли  утаить  огонь? Њожет  ли кто  взЯть огонь за  пазуху, чтобы  не
прогорело  его  платье?  ‡апах  тлеющих  одежд, запах  паленой  кожи выдадут
огонь...
     –офар поморщилсЯ недовольно и замолчал, потом подошел к ЂриЯду и что-то
сказал  полушепотом.  ЂриЯд  стал отнекиватьсЯ.  ЊаттафиЯ  видел, как  ЂриЯд
изогнул спину, как угодливо  он  вертитсЯ  перед  советником  правителЯ.  Џо
приказу –офара принесли воды,  “ру стал из меха поливать свою  жертву, потом
другой стражник принес полотнище,  которое приложили к телу Њаттафии, тотчас
на  белой  ткани  проступили  кровавые  следы.  Ћдин  из  стражников  достал
оливковое  масло,  нагнулсЯ  и  стал  смазывать  обожженные ступени.  ЃоЯтсЯ
правителЯ, понЯл ЊаттафиЯ и  опЯть ощутил брошенный как  бы  вскользь взглЯд
–офара.  ‘оветник  постоЯнно вглЯдывалсЯ  в Њаттафию. —то-то свЯзывало их. €
ЊаттафиЯ наконец понЯл, где все это было. ќтот  запоминающийсЯ  лисий нос...
Љонечно  же,  там,  в  €удейской  пустыне,  в  невыносимый  полуденный  жар,
раскалЯвший камни, в пустыне,  куда не приходЯт дожди. ‡адерживаемые горами,
облака нырЯют в Њертвое море. ‡ачем морю соли вода? …го все равно не сделать
пресным.  ’ам,  в безводной  пустыне, они  шли трое суток. Ћн, ЊаттафиЯ, был
‘аулом. ’ак повелел царь. ЊаттафиЯ-‘аул  преследовал „авида и вывел  отрЯд к
филистимлЯнскому  городу,  лежащему  на  границе песка  и гор.  ’ам, в храме
„агона,  филистимлЯнского  главного  бога,  все и произошло.  ’ам  и  увидел
ЊаттафиЯ впервые похитителЯ сокровищ с лисьим носом.  ЊаттафиЯ простил тогда
убийцу. ‚от, где главнаЯ опасность, никогда нельзЯ быть излишне  милосердным
и  прощать  убийц, теперь –офар может  не довести до  дворца правителЯ, один
взмах меча исполнительного ЂриЯда, и  все будет кончено. Ћн, ЊаттафиЯ, знал,
как  беззащитна у человека шеЯ. € он услышал, как –офар  почти повторЯет его
мысли:
     - Ќе прощать, никогда не прощать убийц, мы слишком милосердны...
     „ва стражника поднЯли Њаттафию, поправили на нем изодранную одежду.
     -  џ  уверен,  сегоднЯ, мой  ЂриЯд, мы  будем  свидетелЯми праздника, -
продолжал –офар, - казнь изверга, запЯтнанного амаликитЯнской кровью, - дань
городу, приютившему нас!
     ‘тражники  подтолкнули Њаттафию к дверЯм, он с  трудом сделал несколько
шагов, ноги не слушались его, от  каждого соприкосновениЯ с землей возникала
остраЯ пронизывающаЯ  боль. Ћн вышел за дверь, и солнечный свет ударил ему в
глаза. Ћт утренней влаги не осталось и следа, зелень уже не была такой Яркой
и  сочной, как  в  те  часы, когда его вели на  пытки, теперь  все пожелтело
вокруг, землЯ впитала влагу, подаренную ночным ливнем, впитала без остатка.
     ЊаттафиЯ остановилсЯ, посмотрел па пальмы, увешанные гроздьЯми фиников,
на виноградную лозу, оплетающую стены домов, и вдруг отчетливо осознал, что,
возможно, все это дано ему видеть в последний раз.

        ѓлава VI
     ‚есь  последний  год ‡улуна  прожила  в  томительном  ожидании.  ‚се не
ладилось в  доме и  валилось из  рук.  ђаздражала беспечность ђахили, словно
птичка, та щебетала по утрам. Џтичка небеснаЯ, котораЯ не жнет  и не сеет, а
живет  лучше тех, кто  занЯт делами  и каждодневными трудами.  ‚се заботы на
ней, 3улуне. Ќа сыновей - плохаЯ надежда. ”алтий вот уже два года назад, как
ушел из дома, вестей от него почти нет, в ратном деле он быстро продвинулсЯ,
получил  в начало  сотню у „авида,  но сейчас ни за что нельзЯ ручатьсЯ. ‘ын
„авида Ђвессалом восстал против своего отца, пошли войной друг против друга.
Љак  это скажетсЯ  на судьбе ”алтиЯ -  неизвестно. ”алтий слишком  открытый,
слишком резкий...
     ђахили  повезло  больше,  сын, рожденный  ею, тих  и застенчив,  словно
девица,  льнет к матери постоЯнно,  а та своими  ласками превратила отрока в
послушную  овечку.  Ћн совершенно не  может постоЯть за  себЯ,  единственный
мужчина, оставшийсЯ в доме,  сам  всегда нуждаетсЯ  в защите.  € имЯ  у него
почти девичье -  ЂмасиЯ, или, как любит  его  называть ђахиль - ЊасЯ.  Ѓыл в
доме  еще один отрок. ‘пасенный Њаттафией  гирзеЯнский  мальчик  Ђнзиахендр,
прозванный аломом. Ћн так  и  не стал сыном, дом ему был, словно клетка длЯ
дикого  зверька.  Љак  только  остались  без  Њаттафии, сразу  исчез. …ще  в
€ерусалиме.  †ить  там  стало  невозможно. ЊаттафиЯ,  попавший  в  плен, был
объЯвлен  предателем. €  вот  ”алтий  отыскал  длЯ них далекий город, город,
принимавший всех  гонимых, город, где можно жить спокойно вдали  от войн, от
кр