Њихаил …лизаров. Ќогти

Ћцените этот текст:
Њихаил …лизаров. Ќогти

---------------------------------------------------------------
© Copyright Њихаил …лизаров
From: WebMaster@dvgd.ru
Date: 22 Apr 2002
---------------------------------------------------------------

џ познакомилсЯ с Ѓахатовым еще в „оме малютки. ‚прочем, мы не отдавали
себе отчета, что наше знакомство состоЯлось - нам было всего несколько
месЯцев от роду. Џервое мое осмысленное восприЯтие Ѓахатова произошло в
отделении восстановительной терапии, в палате длЯ умственно отсталых детей.
Ѓахатов с младенчества умел произвести тЯгостное впечатление о состоЯнии
своего интеллекта - виной тому мЯтой формы череп и бесконечные слюни.
Ѓахатовым его назвали потому, что пеленки, в которых он находилсЯ, помимо
выделений Ѓахатова имели штемпельную аббре-виатуру "Ѓ. •. ’." Њои же
пеленки, если таковые имелись, ничего кроме менЯ и моего горба не содержали.
џ поЯвилсЯ на свет горбуном - плод эгоизма и безответственности, резюме
пьЯных рук, постфактум отравленного вестибулЯрного аппарата. ЊенЯ не отдали
к сколиозникам, а оставили на потеху у слабоумных. ќрудит-доктор придумал
мне фамилию - ѓлостер. Љоролевское клеймо безграмотные сестры частенько
менЯли на Љлистир. Ќо по паспорту Я - ѓлостер, подкидной дурак, как и
Ѓахатов.
‘ рождениЯ менЯ сопровождал сонм обидных поговорок и прибауток. ЌЯньки,
бывало, так и кричали: "‘лышь, длЯ тебЯ новый массажер придумали, чтоб горб
исправить. ‡наешь, как называетсЯ?" џ отвечал: "Ќет", а они: "Њогила!" - и
сме-Ялись до колик. Ќа медосмотр, в столовую, на прогулку менЯ звали,
искус-ственно огрублЯЯ голос под ‚ладимира ‚ысоцкого: "Ђ теперь ѓорбатый! џ
сказал, ѓорбатый!" - если Я мешкал. Ћднаж-ды, Я уже был постарше, директор
нашего интерната в присутствии врачей, сестер и нЯнек подозвал менЯ и
сказал: "“гадай, как ты будешь называтьсЯ, если станешь пидарасом?" џ
промолчал, чувствуЯ подвох, и он сам ответил: "Џидарас горбатый!" - и
расхохоталсЯ так искренне, что Я засмеЯлсЯ вместе с ним. џ научилсЯ отвечать
смехом на любую выходку.
Ѓахатов, в сущности, тоже был нормальным, только некрасивым, и
оставалось догадыватьсЯ, что глотала или пила мамаша Ѓахатова, чтоб
избавитьсЯ от него.
Ќо мы смогли научитьсЯ читать и писать, у менЯ иногда поЯвлЯлись
трудности с арифметикой, у Ѓахатова с гуманитарными дисциплинами, однако Я
подчеркиваю: мы были нормальными. ‘пециально мне и Ѓахатову завхоз доставал
учебники, подготовленные министерством образованиЯ длЯ школ в ‘редней Ђзии
на русском Языке. „ебильные буквари-раскраски не утолЯли наш умственный
голод. €ногда к нам приходили учителЯ из нормальной школы и рассказывали про
Ђфрику и другие страны, а завхоз показывал, как клеить конверты.
џ вспоминаю момент, когда Я впервые смог осЯзать сознанием, понЯть
глазами существование Ѓахатова. „о этого Я помнил все событиЯ своей жизни
только спиной. Ќевидимые руки хватали менЯ за мою горбатую шкирку и несли,
как чемодан. ‚ полете Я увидел Ѓахатова. Ћн рос из горшка, похожий на бутон
тюльпана, и бессмысленно выл. ЊенЯ усадили на горшок рЯдом с ним, и мы
смогли разглЯдеть друг друга. Ѓахатов перестал плакать, засунул в рот палец
и попыталсЯ обгрызть ноготь. ‡убов не хватало, и Ѓахатов опЯть заплакал, но
Я уже знал причину его слез. џ глЯнул вниз и увидел ноги Ѓахатова, ступни и
длинные с черным гуцуль-ским орнаментом ногти. Џервое воспоминание моего
ума.
‚ возрасте шести лет нас перевели из больницы в специальный интернат
"ѓирлЯнда". ќто было зимой. ‡аведующаЯ отделением передала наши документы
человеку, приехавшему на темно-зеленом уазике, нам собрали в дорогу оладий и
майонезную баночку с Яблочным повидлом, закутали во множество одежек; одна
из нЯнек, жалевшаЯ менЯ больше других, натЯнула мне на горб вЯзаную шапочку.
Ѓахатову дали в подарок пластмассового белого зайца с плоскими заманчивыми
ушами. ‚ дороге Ѓахатов обгрыз зайцу уши под череп, но держалсЯ молодцом и
не плакал.
€нтернат находилсЯ километрах в тридцати от города. Љогда-то это был
пионерский лагерь. ‚округ двухэтажного зданиЯ еще находились качели всех
сортов, игровые площадки длЯ волейбола, баскетбольные щиты, небольшой
стадиончик, беседки и бетонированнаЯ площадка с железной мачтой - место
линеек, но все пришло в упадок. Ќовые обитатели лагерЯ нуждались только в
койках. ‚ интернате находилось чуть больше сотни детей: десЯтка полтора-два
даунов, дюжина гидроцефалов с тыквенными головами, дистрофики с вздувшимисЯ
паучьими животами, с атрофированным телом, костЯными ручками-ножками - таких
штук двадцать имелось и многочисленные разных степеней олигофрены. ’аков был
слабоумный контингент специнтерната "ѓирлЯнда" или, как поэтично называл нас
директор, "“ма палаты".
Њы зашли внутрь зданиЯ и проследовали по коридору до кабинета с
плексигласовой табличкой. —еловек, который приехал с нами, постучал гулким
суставом в дверь, и муж-ской голос разрешил войти.
- ‚от, привез, - сказал человек.
’от, кто впустил нас, стоЯл возле окна со стаканом в руке. Ќа лице
оставалась гримаса от содержимого стакана, но постепенно рот его
разгладилсЯ. Ћн чуть согнулсЯ, уперев руки в колени, и спросил почти
приветливо: - Ћткуда ж вы такие приехали, ребЯтишки? - Ћн улыбнулсЯ: - Ћт
верблюда?
Ѓахатов чудовищно зарыдал, Я чудовищно засмеЯлсЯ. ‚зрослые
переглЯнулись, наш конвойный достал из кармана ириску и помахал ей перед
носом Ѓахатова.
- Ќу, а как вас звать-величать? - спросил главный.
Љ этому вопросу нас готовили целый месЯц, мы репетировали ответ под
наблюдением заведующей и довели до автоматизма. џ сделал шаг вперед и
сказал: - Ђлександр ѓлостер!
Ѓахатов, усмиренный конфетой, вЯзко прошамкал: - ‘ережа Ѓахатов.
- Ђ Я - €гнат Ѓорисович, - сказал главный, - будем дружить? џ здесь
директор, и все-все детки должны менЯ слушатьсЯ, а не-то сразу в попку
укольчик!
- Џора, поеду, - конвойный положил на стол папку с нашими жизнЯми.
- ‚ добрый путь, - сказал веселый €гнат Ѓорисович и спрЯтал папку в
сейф.
Џотом пришла нЯнька. Ћна показала, где находЯтсЯ наши шкафчики, мы
сложили туда больничные лохмотьЯ, и нЯнька научила, как запомнить свою
дверцу. ‚место обеда, который уже закончилсЯ, мы доели наши оладьи. ЊенЯ и
Ѓахатова отвели в палату и усадили каждого на его кровать. ‡акономерно или
случайно, но они стоЯли рЯдом. - ‚ы ж два братика, - сказала нЯнька,
вкладываЯ смысл.
’олько она оставила нас, кровати зашевелились, и из-под одеЯл
повылезали дети. Ћдин свалилсЯ на пол и на четвереньках пополз в нашу
сторону, издаваЯ рычащие звуки: "дрын-дыг-дыг-дыг". Ћчевидно, эта шумоваЯ
комбинациЯ имитировала рев двигателЯ. ’акже, Я успел заметить, что у
ползущего высохшие до косточек, отмершие ступни. џ приветливо просигналил
губами, полагаЯ, что с машиной нужно общатьсЯ на ее Языке. Ќас благополучно
объехали. Ќа соседней кровати кто-то душераздирающе крикнул: "‚инни-Џух,
‚инни-Џух!" - и забилсЯ в припадке.
Ќесколько лупоглазых голов поднЯлось над подушками. ‘амый взрослый
мальчик начал всех успокаивать: "Њама ушла за гостинцами", - и еще какими-то
неразборчивыми словами. Ђ потом повернулсЯ ко мне и неожиданно заорал: "Ќе
бойсЯ!" - и ударил себЯ по лицу.
Ђ вот моЯ кровать мне очень понравилась, в больнице таких не было:
старого образца, с панцирной сеткой и узорными чугунными спинками,
украшенными блестЯщими шариками. џ сразу схватилсЯ за один из них и
попыталсЯ отвернуть, но пальцы только скользили по гладкой поверхности
шарика. Ћн не отвинчивалсЯ потому, что ЯвлЯлсЯ литой частью, и это было даже
лучше - Я нашел занЯтие своим нерв-ным рукам.
Ѓахатов всегда и везде утешалсЯ обкусыванием ногтей. Ћтращивал и,
уединившись, обкусывал. ’ак повелось еще с нашего пребываниЯ в больнице. ‚
интернате этот ритуал сложилсЯ окончательно. Ѓахатов не терпел свидетелей,
но Я был началом его памЯти, мне разрешалось все.
ЋбрЯд проходил раз в месЯц в строгой последовательности: с утра Ѓахатов
не мыл рук и постилсЯ, на закате он доставал клочок "Љомсомольской правды"
или какой-нибудь другой газеты и, повернувшись лицом к солнцу, громко читал,
что там написано. ‡атем Ѓахатов закатывал глаза, опускалсЯ на колени и
начинал обкусывать ноготь на мизинце правой руки, следом - на безымЯнном,
среднем, указательном, большом пальцах - ногти ни в коем случае не
выплевывались - и принималсЯ за левую руку. Ќогти обкусывались в том же
порЯдке - от мизинца к большому пальцу.
„есЯть прозрачных полумесЯцев Ѓахатов сплевывал на газету и, в
зависимости от того, как легли ногти, делал выводы о будущем. Џод влиЯнием
ногтей информациЯ, напечатаннаЯ в газете, трансформировалась в предсказание,
Ѓахатов получал программу поведениЯ на следующий месЯц длЯ себЯ и менЯ.
—истота соблюдениЯ ритуала гарантировала нашу безопасность. ѓадание
заканчивалось тем, что Ѓахатов зазубренными пальцами глубоко царапал грудь и
выступившей кровью кропил ногти и бумажку, а потом все закапывал в землю,
нашептываЯ неизвестные слова.
Њне бы хотелось глубже проникнуть в суть его свЯщенно-действий, но
Ѓахатов убеждал не делать этого, говорил, что опасно. Џомню, однажды Я
ослушалсЯ его и заглЯнул в бумажку с ногтЯми. џ мельком увидел колодец,
липкаЯ чернота которого схватила менЯ за голову и потЯнула. џ услышал за
спиной жуткий собачий вой и потерЯл сознание. Ѓаха-тов привел менЯ в
чувство. Ћн выглЯдел изможденным. џ хотел было пошутить, но осексЯ - Ѓахатов
буквально истекал кровью, изорвав тело до ребер. ‘ его слов Я понЯл, что он
этим откупил менЯ от колодца и собаки. Ѓольше Я не вмешивалсЯ в религиозную
жизнь Ѓахатова.
Љонечно, ему было трудно в течение месЯца не прикасатьсЯ к ногтЯм.
Џриходилось искать искусственные заменители. Њы предпринимали тайные вылазки
на окрестные свалки и там собирали пробки из-под шампанского, пластмассовые
крышки и вообще все мЯгкие пластиковые предметы.
џ пыталсЯ занЯть Ѓахатова отвинчиванием шариков. ѓода два он вЯло
следовал моему примеру, потом забросил, говорил, что не видит смысла. џ
объЯснЯл ему, что в этом и есть глубинный смысл - отвинчивать
неотвинчиваемое. Ѓахатов лишь качал головой и улыбалсЯ.
Ђ в остальном, наши дни текли спокойно, сыто и размеренно. ‚ те времена
государство кормило нас на пЯть рублей в сутки. Њы получали по воскресеньЯм
шоколад и даже празд-новали Ќовый ѓод и Џервомай. Ќа праздники всех детей
звали по именам и только провинившихсЯ или обгадившихсЯ - по кличкам. Џравда
и то, что безропотному большинству было все равно, как звать, чем кормЯт и в
чем они спЯт. „алекие от мира и речи, они существовали запредельной немой
мыслью, котораЯ едва шевелила их медленные лица. Ќекоторые дети не
разговаривали, а пользовались жестами. €грали тоже по-особенному, в
одиночку, сидели без движениЯ, что-то шептали, а игрушку держали в руке.
‘южетные событиЯ разыгрывались в воображении. ‘просишь такого, что он видит,
а тебе в ответ: "Џрекрасных зайчиков", - и ни слова больше. ‘о многими мы
подружились. Ћни оказались славными: и механический ползун ’олЯ ‚ездеход, и
гидроцефал „имка, по прозвищу —еснок, и ‘ульфат Њагний €бра-гим, прилежный
даун, и Љатька Ќадоела ѓолова, чудаковатаЯ девчонка, - всех не перечислишь.
Ћни умирали тихо и незаметно: кто во сне, кто в момент кормлениЯ; шейка
будто надламывалась, голова свешивалась на бок, и глаза леденели. ‚сегда
умирали по двое, с небольшим интервалом. Љаждому находилсЯ братик или
сестричка в смерти. …сли родные не приезжали за трупами, их хоронили на
собственном кладбище, находившемсЯ на территории интерната.
Љладбище было хозЯйственной гордостью €гната Ѓорисовича. €з гуманных
соображений, его разместили подальше от детских глаз. Џо эстетическим
соображениЯм, места захоронениЯ окружала живописнаЯ парковаЯ природа. €гнат
Ѓорисович особенно упирал на то, что за могилками у нас всегда присмотрЯт.
‘амой нелепой смертью умер, пожалуй, только наш ’олЯ-‚ездеход. Ћн
ползал, надо сказать, замечательно, преодолеваЯ трудные поверхности.
“вЯзалсЯ он как-то с нами, ходЯчими, гулЯть и угодил в старую выгребную Яму
- видно затЯнуло проклЯтую зеленой рЯской. ‚ездеход, принЯв ее за лужайку,
ушел на дно, как и полагаетсЯ тЯжелой металлоконструкции, гордо и тихо, без
криков о помощи.
Ќо в свободное от смерти времЯ все же бывало весело, особенно в Ќовый
ѓод. ‚ самой большой палате койки отодвигались к стенам, а в центре
ставилась елка. ‡а неделю до торжества все садились мастерить игрушки:
вырезали из старых "Ћгоньков" Яркие картинки, наклеивали на картон, а нЯньки
делали нитЯные петельки. Њы разучивали стихи и песни. ’е, кто мог, украшали
окна бумажными снежинками. Џод вечер €гнат Ѓорисович приносил из кабинета
телевизор, включал его, и начиналсЯ праздник. „о московских курантов мы
успевали поводить хоровод вокруг елки, развлечь себЯ и медперсонал
самодеЯтельными номерами, поиграть в подвижные игры, типа "Љто быстрее
перенесет мамины покупки" - любимаЯ игра €гната Ѓорисовича. Ћн ужасно
смеЯлсЯ, глЯдЯ, как мы сшибались лбами, переносЯ со стула на стул
импровизированные мешочки с покупками загадочной мамы. Џотом мы отплЯсывали
под аккомпанемент нашего музыканта ‚ласика. Ћн разводил пустыми руками,
имитируЯ игру на баЯне, при этом всегда мычал один и тот же мотив: "Ќа
танцующих утЯт быть похожими хотЯт..." и в такт притоптывал ножкой. Њы
выделывали танцевальные па, приседали, кружились - воображаю, насколько
потешно это вы-глЯдело в моем исполнении - а €гнат Ѓорисович, все сестры,
санитары и нЯньки хлопали в ладоши. ђовно в девЯть нам наливали побродившего
компоту и укладывали спать, то есть Ќовый ѓод мы встречали во сне.
‚ будничные дни по утрам мы получали образование. Ќаша школа, то есть
место, где проходили занЯтиЯ, находилась на первом этаже интерната. Ћдну из
комнат преобразова-ли в учебный класс. Џоставили несколько стареньких парт -
подарок совхозных шефов, а на стену повесили доску. Џарты были изрисованы
прежними детьми, и, благодарЯ этим каракулЯм, Я ощущал себЯ настоЯщим
школьником. Ќаш урок длилсЯ около получаса, и в день больше одного предмета
не преподавали, чтоб не перегружать наши маломощные мозги.
‚ школе, кроме менЯ и Ѓахатова, училось еще шесть ребЯт. џ сидел за
одной партой с Ѓахатовым. Њы занимались по индивидуальной программе и были
единственными, кому ставили настоЯщие оценки в журнал. Ћстальным раздавали
картонные "пЯтерки". Џо-моему, они и в школу-то ходили только ради этих
игрушек.
“чителЯ, которые приходили из поселка, побаивались нас. €х отвращали
наши лица, неправильные туловища, невнЯтные голоса, мимика, жесты - все
вызывало брезгливый страх. Љак-то на уроке математики Ѓахатову долго не
давалась задачка, он провозилсЯ над ней весь урок, вдруг его осенило, он
нашел решение и, радостно гудЯ, подбежал к молоденькой учительнице. Ћна
упала в обморок - так испугалась Ѓахатова.
џ с благодарностью вспоминаю аспирантов мединститута, чьи работы
каким-то образом касались вопросов педагогики длЯ слабоумных. ‡а полтора
года, что они тренировались на нас, мы освоили письмо, читали из специальных
книжек, а потом рассказывали, что понЯли. € это было очень интересно.
Џотом аспирантов сменили обыкновенные учителЯ. “роки литературы
превратились в чтение вслух сказок, урок Языка в малевание палочек и
крючочков. “чителЯ-мужчины выпивали с €гнатом Ѓорисовичем и весь урок сидели
безмолвные у окна. Љто-то, наоборот, оживлЯлсЯ и вместо положенной географии
или ботаники начинал вдруг говорить с нами о жизни, откровенничаЯ, как с
пустым пространством. Ќа уроке истории однажды Я услышал о своем
однофамильце. Ќам рассказывали о средневековой Ђнглии, войне Ђлой и Ѓелой
ђозы и горбатом герцоге ђичарде ѓлостере. Њного лет спустЯ, в фильме Ђлана
Џаркера "‘тена", Я увидел мультипликационную схватку цветов, больше похожую
на совокупление. џ был поражен тому, что именно так и воспринимал цветочную
войну.
Ћт пионеров в наследство осталась небольшаЯ библиотека. џ прочел ее
всю. Ћчень мне нравились стихи и вообще сама возможность рифмованиЯ. ‚ одной
детской книжке под картинкой был стишок:
„вери распахнул отец:
- Џолучайте огурец!
Ќе знаю почему, но ситуациЯ представлЯлась мне необычайно комичной.
‘идЯт себе люди в комнате, вдруг - бах! ђаспахиваетсЯ дверь, и на пороге
пошатываетсЯ отец с огурцом в руке: "Ќате, - говорит, - огурец!"
Љогда эти строчки приходили мне на ум, Я начинал битьсЯ в приступах
хохота. ‹итературнаЯ мощь двустишиЯ иногда среди ночи поднимала менЯ и
заставлЯла безмолвно дрожать животом. ‚о времЯ обеда Я прыскал на всех
супом, если эта уморительнаЯ ситуациЯ всплывала в голове, а Я сидел с полным
ртом. Љ сожалению, мне даже не хватало сил прочесть стих хоть кому-нибудь. џ
пускал пузыри и давилсЯ смехом. …сли менЯ уж очень обижали, Я уходил в тихое
место и там читал длЯ себЯ про отца и огурец, и тихо смеЯлсЯ.
џ вспоминаю первые в жизни звуки музыки. „о трех лет детства Я не
тратил эмоций и слыл спокойным ребенком. Ќо однажды, после очередной
инспекции, устроившей разнос за то, что у детей в палате нет радиоприемника,
все волшебно изменилось. Џришел больничный столЯр и над бесконечно высокой и
недоступной розеткой приладил полочку, а чуть позже сестра-хозЯйка
установила на нее ребристый белый брусок с черным, похожим на собачий нос
колесиком. ‚ тот день Я себЯ неважно чувствовал, навалилась очереднаЯ хандра
и перекололи менЯ всЯкой дрЯнью. € тут заиграла музыка.
‘ейчас мне кажетсЯ, что это был —айковский, фрагмент из "™елкунчика".
Џод льющиесЯ со стены звуки Я представил, что умер. ‚еличественнаЯ громада
музыки привиделась мне собственным прекрасным трупом, и в этом мертвом
отражении менЯ, в каждой ноте звучала боль и сладость спины. џ слушал не
ушами, а мыслью, холодившей пустоту горба. ЊоЯ искривленнаЯ плоть
чувствовала с музыкой родство, стремилась стать ее горбохранилищем.
џ ощутил всю жизненную тЯжесть вскинутого на спину живота, беременного
чудным постоЯльцем. …два проникнув в горб, он наиграл услышанные звуки. Њои
всегда сухие глаза свело судорогой слез, Я зарыдал, и только от того, что в
моем мЯсистом музыкальном центре играл самостоЯтельный, неслышный миру,
органчик. ’о была боль первого вдоха младенца, перваЯ резь в легких.
‘ того момента все свободные от дружбы с Ѓахатовым часы Я проводил у
радиоприемника. Џерсонал только посмеивалсЯ над этой симфонической страстью.
ЌаблюдаЯ за мной, за моей внимательной согбенной позой, они говорили, что
горбун не слушает, а подслушивает у радио.
џ испытывал потребность в звукоснимателе, извлекал мелодии из всего,
что могло греметь, звенеть и тренькать, играл на расческах, булавках,
столах, банках. Ќо однажды мне подвернулась стоЯщаЯ штука.
„ело в том, что Я и Ѓахатов, и еще десЯтка полтора ребЯт пользовались
относительной свободой перемещениЯ в пределах интерната. “же подросшим,
тринадцати лет, путешествуЯ по отдаленному крылу, Я наткнулсЯ на незнакомую
дверь. ‡а нею было складское помещение. Љроме поломанных стульев,
перевернутых столов, пыльных трЯпичных стендов с пионерским содержимым, там
находилось пианино. џ сбросил с него весь наваленный хлам: трЯпки, бородатые
портреты, гимнастические кольца, нашел стул с отломанной, будто длЯ менЯ,
спинкой и сел за инструмент.
Љонечно же, Я имел представление, как играть на пианино - видел по
телевизору композитора ђаймонда Џаулса. Ћн точно окунал руки в клавиатуру, а
потом выполаскивал их из стороны в сторону. Џолучалось очень красиво.
Ќайденное пианино напоминало катафалк. џ осторожно приподнЯл крышку
музыкального гроба, и взору моему предстали желтые от времени мощи. џ
потрогал их руками, перебрал пальцами каждую косточку, запомнив ее звучание.
Њне было безразлично, настроены ли струны. џ не нуждалсЯ в музыкальном строе
и обошелсЯ бы любым набором, всЯким беспорЯдком. ‡апомнив звуковые
возможности всех клавиш, Я стал нажимать на них, комбинируЯ количество: от
одной до десЯти и глубину нажатиЯ. €нструмент полностью мне подчинЯлсЯ, в
меру своих фальшивых сил. ‘корость укладываниЯ пальцев в мелодические группы
оставлЯла желать лучшего, но через полгода Я мог сыграть любую фантазию
горба.
Љого-то из нЯнек или сестер угораздило услышать мои музицированиЯ. Ћни
донесли об этом €гнату Ѓорисовичу. €гнат не поверил и попросил менЯ поиграть
длЯ него. џ представил его вниманию вариацию-экспромт, из раннего, на тему
"—ас на ржавом горшке после пшенной крупы с кубиком аминазина". €гнат
Ѓорисович, посмеиваЯсь, прослушал менЯ. џ спросил его, можно ли мне
приходить сюда заниматьсЯ. Ћн сказал, что нельзЯ, и шутливо добавил: "…сли
перестанешь горбитьсЯ, Я тебе подарю аккордеон". ’ерзаЯсь музыкальной
похотью, Я ослушалсЯ его и уже на следующий день прокралсЯ в заветную
подсобку. Ќо пианино навсегда исчезло.
Џравда, €гнат Ѓорисович сжалилсЯ надо мной и принес обещанный в шутку
аккордеон. Ќовый инструмент Я освоил за пару часов. € потом на всех
праздниках Я играл вместо ‚ласика. Ќе скажу, что с большим успехом - ребЯта
здорово привыкли к нему. Ќо во времЯ областных комиссий Я оказывалсЯ
незаменимым. €гнат Ѓорисович выставлЯл менЯ как некий качественный скачок в
работе всего заведениЯ. ’олько предупреждал, чтоб Я играл что-нибудь
простенькое, в диапазоне от "чижика" до Џахмутовой.
Ђ жизнь в интернате постепенно ухудшалась. џ помню, в восемьдесЯт пЯтом
генеральным секретарем стал ѓорбачев. Ќаши тогда шутили: "Џапка твой, скоро
заберет тебЯ..." Ќо не забрал.
‚ том же году Я узнал, что созрел. Љогда менЯ купали, Я возбуждалсЯ.
ЋбсуждаЯ мое внезапно отекшее громоздкое "хозЯйство", бабы вздыхали: "€
зачем дурачку столько", - и кому-нибудь в шутку или всерьез предлагалось
повалЯтьсЯ со мной. ѓоворили, что с горбатым как на пресс-папье кататьсЯ
можно.
“ менЯ поЯвилась любовь, девочка Ќастенька, слабоумный стебелек. …е
привезли к нам в возрасте десЯти лет. ђодители долго не хотели расставатьсЯ
с ней, она была такаЯ красиваЯ, но как мертваЯ. Ћна не умела жить, лежала
безмолвно, не плакала, не просила пищи. ‘ закрытыми глазами она проводила
годы и в свете не нуждалась. Ћднажды увидев ее, Я стал часто приходить к ней
в палату. ‘адилсЯ рЯдом и смотрел, разговаривал. џ сказал, что хочу помогать
нЯньке ухаживать за Ќастенькой. Њне разрешили кормить и менЯть мокрые
простыни. џ укладывал гребнем ее волосы, обтирал кожу влажной марлей. € так
много лет. џ наблюдал рост тела, взросление лица, оно становилось все более
прекрасным и осмысленным. ‘пЯщаЯ мудрость чудилась в Ќастеньке. Љрасота
порождала этот обман. Ќастенькина надувнаЯ прелесть и пустота внутри менЯ не
беспокоили. Ѓыло прекрасное, без единой патологии тело, которое могло
протЯнуть при соответствующем уходе еще полвека.
џ спрашивал Ѓахатова, есть ли смысл во встречах с Ќастенькой. Ѓахатов,
по натуре монах, отвечал туманно, ино-сказательно и с неохотой. Ћн
недоумевал, как может человек, посвЯтивший жизнь отвинчиванию шаров, тратить
времЯ на что-нибудь еще. „ействительно, из-за Ќастеньки Я многое забросил.
…е внутренний покой учил терпеливости и смирению. џ полюбил трогать
Ќастеньку губами, их чуткость превосходила чуткость пальцев. ѓубы
чувствовали глубже, и к новым ощущеньЯм добавлЯлсЯ вкус. џ питалсЯ
Ќастенькой, принимал ее внутрь, как лекарство. Ћна выделЯла сладкую чистоту,
которую Я слизывал, чтобы выжить и не сойти с ума.
Њою влюбленность сделали предметом насмешки. ‘тарый персонал сменилсЯ
новым, молодым и беспринципным, без свЯтого. Ќам даже устроили игрушечную
свадьбу. ‚едь докторам тоже скучно, а так все выпили, потанцевали, кричали:
"ѓорько!". Ѓахатов был моим свидетелем, Ќастеньке нашли полоумную подружку.
‚сех наших, кто умел сидеть, усадили за праздничный стол. Ћни верили, что на
свадьбе, и радовались, и Я почти верил. ‡лой фарс закончилсЯ тем, что нас
все равно развели по палатам подвыпившие санитары.
Ђ однажды Я не узнал Ќастеньку. €зменилсЯ ее вкус, стал горьковатым и
прЯным, не скажу неприЯтным, но другим. €зменилось лицо, в нем поЯвилась
тайна, во рту подобие улыбки и порока. ’ело словно наполнилось чем-то
земным, из него ушла одухотворенность, исчезла, пусть призрачнаЯ, но
мудрость. Љак подменили Ќастеньку. џ недоумевал, Я извел-сЯ - что случилось?
Њне подумалось, что перемены с Ќастенькой происходЯт в мое отсутствие - днем
Я не отходил от нее. ‘ледующей ночью Я не ложилсЯ спать.
Љогда снотворными усилиЯми все вокруг стихло, Я потихоньку встал,
выглЯнул в коридор, там тоже было тихо, и осторожно пробралсЯ в Ќастенькину
палату. Љроме Ќастеньки, в палате жил Џетька-дистрофик. …го временно
подселили к Ќастеньке, там поумирали все девочки и было много места. џ
нырнул под одеЯло к Џетьке и притаилсЯ в своей засаде. ‚скоре послышались
осторожные шаги и приглушенные голоса. ‚ палату зашли два санитара: ‚овчик и
Ђмир, из новых. ЏерешептываЯсь, они подошли к Ќастеньке. ‚овчик стащил с
Ќастеньки одеЯло, а потом они раздели ее. Њне даже показалось, что она,
обычно такаЯ неподвижнаЯ, помогала им.
‚овчик интимно сказал: - …сли что, говорим: "Ћбоссалась и менЯли
пижаму".
- Ђ может, ну его? - опасливо спросил Ђмир.
- „урак, - выругалсЯ ‚овчик, - такие таски, Я отвечаю. Ќа сиськи
посмотри!
Ћн помЯл руками груди Ќастеньки и засопел: - Љайф... Џотрогай!
Ђмир настороженно потрогал Ќастеньку: - Ћфигенно, а теперь что?
- ‘тань на шухор, потом Я постою, - сказал ‚овчик, расстегиваЯ штаны.
’о, что под штанами казалось завЯзанным в узел, распрЯмилось и
покачивалось. ‚овчик раскинул бессильные Ќастенькины ноги и улегсЯ на нее.
Ћн рукой пристроил свое напрЯжение между ног Ќастеньки и начал взад-вперед
раскачиватьсЯ. Ћн мычал, как ‚ласик, наконец, весь затрЯссЯ, взвыл: - “-ух,
блЯ! - и слез с Ќастеньки.
- ’еперь ты, - сказал ‚овчик, - менЯемсЯ.
‚овчик стал возле дверей, а Ђмир лег дергатьсЯ на Ќастеньку. —ерез
минуту он тоже взвыл.
- Ђ ты еще бздел, дурак, - усмехнулсЯ ‚овчик.
Ћни проворно одели Ќастеньку, прикрыли одеЯлом и вышли.
џ выбралсЯ из своего убежища. Ћсмысление произошедшего подступило, но
не реализовалось. ѓлавным образом, из-за тЯжелого возбуждениЯ в нижней части
менЯ. Ќе осознаваЯ причину, Я подошел к Ќастеньке, раскрыл ее и раздел,
затем, подражаЯ санитарам, улегсЯ на нее своим возбуждением. Ћно долго не
находило места, и вдруг точно провалилось в мокрый огонь, и Я понЯл, что
Ќастенька ощутила это сладкое жжение. џ вызывал его раз за разом, не в силах
остановитьсЯ, пока, завываЯ, не выплеснулсЯ.
џ лежал на ней, как опрокинутаЯ арфа. Ќевидимыми руками Ќастенька
оборвала все струны, умолк внутренний музыкант, и Я заплакал от жадности к
Ќастенькиному телу, от пустоты в горбу и в голове, от опустошенности души. џ
закутал использованную Ќастеньку в одеЯло и поплелсЯ в палату.
Ѓахатов не спал. џ сказал ему: "Ћна высосала мою силу, впустила
санитаров. ‚о мне не осталось звуков, Я потерЯл о них памЯть, а санитары
вошли и остались, и едЯт менЯ изнутри!"
Ѓахатов показал полуторанедельные, слабые ногти. ’олько через две с
половиной недели он изгнал из менЯ санитаров и вернул звуки. „о этого по
ночам мне виделись белые черви.
Ћднажды Ќастеньку ни с того, ни с сего вырвало, потом снова. € чем ни
покормЯт - результат тот же. …е увезли и долго обследовали. џ ходил
неприкаЯнный, и еще Ѓахатов черт-те что пророчил. €ногда Я поглЯдывал в
глаза то ‚овчику, то Ђмиру, пытаЯсь прочесть, что с Ќастенькой. Ћни избегали
моего взглЯда, отворачивались - тоже нервничали.
ќкспертиза показала беременность. ‡а мной пришли, сначала укололи,
после больно подвЯзали - особенно старались ‚овчик и Ђмир - и повели на
дознание к €гнату Ѓорисовичу. Ѓеременность бросала тень на весь интернат, и
ему стоило больших усилий, чтоб дело не вышло на область. Ћн созвал
врачебный совет.
Њне не было нужды прикидыватьсЯ дурачком - менЯ таким считали. џ замел
следы, отвечаЯ глупо и бесхитростно. €з менЯ тщательно выуживались сведениЯ,
не мастурбирую ли Я, нЯньки и сестры подтвердили, что нет. € тому подобнаЯ
чепуха. ‚ итоге, вину свалили на Џетьку-дистрофика, к счастью умершего за
два днЯ до импровизированного суда. ЊенЯ простили и развЯзали. ‚овчик и Ђмир
поначалу упирали на менЯ - дескать, он, сука горбатаЯ, виноват - себЯ
выгораживали, а когда все свалили на Џетьку, успокоились.
Ђ Ќастенька умерла спустЯ несколько дней, после спешного и неуклюжего
аборта. џ тогда пошел в палату и на подъ-еме болезненных эмоций отвернул
литые чугунные шарики, что украшали спинку моей кровати около десЯтка лет. џ
поначалу не поверил, что такое возможно. Ќо похожие кровати с узорными
спинками стоЯли еще в нескольких палатах, только вместо шариков их украшали
шишки. џ отломал все шишки.
€ Я овдовел, понарошку, конечно. Ќастенькин труп досталсЯ родителЯм, ее
увезли хоронить на человеческое кладбище. €м не открыли подлинной причины
смерти, сказали: "‚нутреннее кровотечение". ‘разу после смерти Ќастеньки Я
нашел в корзине длЯ грЯзного бельЯ кровавую простыню. Ќе долго думаЯ, Я
решил, что это Ќастенькина. џ взЯл ее и похоронил вместо Ќастеньки на нашем
кладбище - просто очень хотелось приходить к ней на могилу. —ерез пару
месЯцев горе мое утихло и перестало быть горем. €ногда лишь пощипывало
сердце.
Ћднажды ночью мне вздумалось поиграть на аккордеоне. Ѓахатову тоже не
спалось, и он увЯзалсЯ за мной. Ќачальство недавно отвело мне глухую каморку
во флигеле, где Я мог репетировать, никому не мешаЯ. Ѓахатов прилег досыпать
на трЯпках, а Я сел играть.
Џослышались шаги и голос ‚овчика: - ѓлостер - хуй в компостер, кончай
полуночничать!
џ отложил аккордеон и повернулсЯ к ‚овчику. —то-то в моем лице
насторожило его, и он уточнил: - €ли в рыло хочешь?
џ машинально промотал головой отрицательный ответ. ЏроснулсЯ Ѓахатов.
‚сегда лоЯльный и послушный, он так вольнодумно посматривал, точно ждал от
менЯ чего-то. џ спросил его обо всем сразу: - —то?
- ары, - улыбаЯсь, сказал Ѓахатов. Ћн смотрел на ‚овчика, точно видел
его впервые. ‚ этот момент ‚овчик ударил менЯ. џ как будто выронил зрение из
глаз и присел, шарЯ по полу слепыми руками.
- ‚ставай, блЯдь ебанутаЯ, - донессЯ голос ‚овчика, - и в палату, оба!
ЏолутемнаЯ каморка вдруг озарилась. Њне показалось, что кто-то включил
карманный фонарик, может, дежурный врач. џ поднЯл голову и замер,
очарованный. ‘иЯл ‚овчик. ‘веркающаЯ структура света растворила его тело и
одежду. ‚овчик увиделсЯ мне, состоЯщий из множества цветовых гранул,
прекрасный, как глаз насекомого.
- ары, - тихо повторил световидЯщий Ѓахатов.
‚овчик возвышалсЯ надо мной, весь в шариках-блестках. Њои руки жадно
потЯнулись к ‚овчику и стали привычно отвинчивать от него шарик за шариком.
Ћн закричал, но крика не было, только пронзительный луч света вспыхнул из
его рта, как прожектор. ‚спыхнул несколько раз и иссЯк. ‚овчик померк. Ћдин
за другим перегорели светЯщиесЯ шарики, потом полопались, как лимонадные
пузырьки. Ќа полу лежала бездыханнаЯ туша и, похожие на майские флажки,
кровавые лоскутки кожи.
‚идимо, мы все-таки нашумели. ‚ коморку зашел Ђмир. € сразу попыталсЯ
сбежать. џ воткнул ему в спину растопыренные пальцы и достал ими до
позвоночника. Ђмир рухнул, но продолжал ползти к двери и даже вцепилсЯ
пальцами в порожек. ЏодчинЯЯсь звериному инстинкту погони, Я поймал его за
ногу и резко рванул, до хрЯщевого хруста. Ђмир, как Ящерица, отбросил ногу.
џ подтЯнул Ђмира к себе. ‚друг силы оставили его, он перевернулсЯ на спину и
надорвано сказал: - ’ебе пиздец, ѓлостер, понЯл? - Ћн заправил оторванную
ногу в штанину и уже целиком отполз к стене.
- Џозови врача, сука, - сказал он Ѓахатову. - —его ждешь?!
Џот на его лице смешалсЯ со слезами. Ђмир посмотрел на менЯ каким-то
подсыхающим взглЯдом и прошептал с детской обидой: - Џиздец... - Ѓоль
вытекла из его лица, оно успокоилось и застыло.
Њы оттащили трупы в дальний угол и забросали трЯпками. џ отдавал себе
отчет, что совершил злой поступок. Ќо пресловутаЯ совесть менЯ не мучила,
как раньше не мучила ревность. џ убил санитаров не из чувства мести, а,
скорее, от удивлениЯ. ќто было просто открытие возможности.
џ предложил Ѓахатову разобрать ребЯт на мелкие части и закопать за
интернатом. Ѓахатов сказал, что, во-первых, ему безразлично, как расфасованы
тела и, во-вторых, ничего закапывать не придетсЯ. ‚ течение нескольких дней
он обещал все убрать без моей помощи.
џ старалсЯ не думать о случившемсЯ. —ерез два днЯ Ѓахатов обгрыз ногти,
и тела исчезли. џ ходил проверЯть и не нашел даже пЯтнышка крови. ’рупы
точно испарились. Ќе склонный к мистике, Я решил, что скрытный Ѓахатов
спрЯтал трупы в какие-нибудь землЯные тайники, вырытые им задолго до
расправы. ‚озможно, он утопил их в старых вы-гребных Ямах, только длЯ вида
присыпанных известковым порошком, бездонных и страшных. џ спросил Ѓахатова,
куда он дел санитаров. Ѓахатов ушел от ответа, потом сказал такое, от чего
менЯ опоЯсал озноб: "Ћдного отдал колодцу, другого собака съела".
Џо всей вероЯтности, Ѓахатов хотел отпугнуть менЯ от правды, а Я больше
и не стремилсЯ ее узнать. ђебЯт, кстати, почти не искали, во всЯком случае,
в пределах интерната. ‘читалось, что они самовольно ушли в поселок на
дискотеку и не вернулись. Џоиски в ближайшей реке ничего не дали. ЋбъЯвили
розыск и забыли.
‚есной нам исполнЯлось по восемнадцать лет. Ѓез экзаменов мне и
Ѓахатову вручили бумагу об окончании восьми классов средней школы с
поправкой на интеллект и стали готовить к пересылке в город на учебу в
профтехучилище. ЉомиссиЯ, осмотревшаЯ нас, признала, что мы умственно
сохранны, социально не опасны и должны находитьсЯ среди людей. ќто решение
диктовалось несколькими причинами: за последний год многие наши перемерли, а
новых не взЯли. €х все равно не прокормили бы - интернат обнищал. ’Яжелых
хроников перевезли в другое место, а наше здание отдали иному ведомству.
€гнат Ѓорисович привез робкого фотографа. ’от старалсЯ держатьсЯ от нас
подальше, щелкнул на облезлом синем фоне и уехал. —ерез неделю мы увидели
снимки - не очень удачные. Ѓахатов вообще не получилсЯ, Я выглЯдел каким-то
застигнутым врасплох. „аже €гнат Ѓорисович хотел, чтобы нас переснЯли,
говорил, что такие фотографии в паспорт-ном отделе не примут, но принЯли.
Љак и двенадцать лет назад, нас снарЯдили в дорогу, только шапочку на
горб Я повЯзал сам. ЉастелЯнша выдала коричневую одежду. €гнат Ѓорисович
налил по "пЯть капель", произнес напыщенный тост, в котором называл менЯ и
Ѓахатова оперившимисЯ птенцами, и выразил надежду, что мы с достоинством
поведем корабль разума сквозь рифы слабоумиЯ к гавани материального
благополучиЯ. „аже в момент расставаниЯ он паЯсничал. €зредка €гнат
Ѓорисович оглЯдывалсЯ на вышедший проститьсЯ с нами персонал и вскрикивал:
"‚идит Ѓог, Я не хотел этого!" € возникал вопрос, чего же он не хотел: нести
околесицу или отпускать дурачков в город на верную погибель.
‡а нами не прислали машины, и мы пошли пешком на электричку. €гнат
Ѓорисович по телефону просил, чтобы нас встретили в городе, но никто не
пришел. Њы были послушными детьми и до вечера простоЯли на перроне в
ожидании кого-нибудь, а затем отправились в общежитие, о котором говорил
€гнат Ѓорисович. џ показывал прохожим бумажку с адресом. Ћни, даже не
вчитываЯсь, проходили мимо или раздраженно отмахивались.
Ќет, не такой прием ожидалсЯ. ‚едь мы считали себЯ городскими. Љогда
стемнело, Я оглЯдел Ѓахатова при ночном электрическом свете и что-то понЯл.
џ упросил его постоЯть на одном месте, сам начал спрашивать у людей совета,
но тоже не имел успеха. …два завидев менЯ, они сворачивали с пути и обходили
стороной.
Њы поужинали нашими запасами и продолжили поиски. џ остановилсЯ около
киоска, где вместо газет продавались продукты, приблизил лицо к окошечку и
посмотрел внутрь. ЏриЯтнаЯ девушка, сидевшаЯ в киоске, сразу отложила журнал
и спросила: - —то вам?
џ растерЯлсЯ и невпопад ответил: - Ќичего.
„евушка втЯнула улыбку и недовольно сказала: - Ќе за-драчивай! €ли
покупай, или проваливай...
џ очень не хотел выглЯдеть дураком. “ нас были деньги, причем большие.
Џо сто рублей на каждого. Ќам четко расписали бюджет на листочке, и, следуЯ
ему, выданных денег хватало на два месЯца еды. Ђ за это времЯ мы получили бы
пенсию - третьей группы с нас не снимали - и стипендию. џ порылсЯ в кармане,
достал листочек, на котором написали, что нам кушать, и засунул в окошечко,
уверенный, что девушка прочтет и снова улыбнетсЯ.
- “ менЯ не гастроном, - прошипела она.
- Ђ что? - спросил Я с искренней болью.
- ’ы больной или обкуренный?! - девушка резко за-крыла окошечко.
џ хотел ей все объЯснить и зашел в киоск с обратной сто-роны. џ открыл
дверь, но с порога начал заикатьсЯ от жуткого волнениЯ. „евушка увидела менЯ
и взвизгнула. Ќичего не понимаЯ, Я выскочил наружу, девушка следом. Ћна
кричала: - ‘ережа! ‘ережа!
Ќа ее крик первым откликнулсЯ Ѓахатов, поЯвившись из темноты, как
призрак, а уже вторым пришел званный ‘ережа - плотный мужчина в черной
кожаной куртке. џ с надеждой глЯнул на него и приготовил бумажку с адресом.
- ќти, эти! - девушка кинулась к ‘ереже, указываЯ на нас пальцем. џ
улыбалсЯ недоразумению и подбирал первые слова. ‘ережа решительно схватил
девушку и спрЯтал за спину. Њой доморощенный рыцарь Ѓахатов воспринЯл это
движение как агрессию в ее адрес. Ћн продолжал думать, что девушка звала
его, поэтому чуть взмахнул рукой и притопнул, отгонЯЯ ‘ережу.
’ут произошло неожиданное. ‚ руках у ‘ережи поЯвилсЯ предмет, похожий
на резиновый шланг, которым он ударил Ѓахатова прЯмо по голове. € добрый,
мухи не обидевший Ѓахатов, упал на землю. Њое удивление быстро сменилось
гневом. џ перехватил шланг и разорвал пополам. ’олько это был не полый
шланг, а палка из тЯжелой литой резины. Ћба обрывка Я швырнул в лицо злому
‘ереже.
„евушка вдруг развернулась и побежала. —уть помешкав, за ней припустил
ее защитник. џ осмотрел запылившегосЯ Ѓахатова, к счастью не очень
пострадавшего. Ћн отделалсЯ вспухшей гулькой на лбу. џ отрЯхнул его, и мы
побрели дальше.
—ерез некоторое времЯ Я вспомнил, что в киоске осталсЯ листочек с
инструкцией по питанию. Њы повернули обратно, но уже не нашли того киоска.
Њы переночевали в парке на летней эстраде, а утром пошли знакомитьсЯ с
городом.
Ћпыт обращениЯ с деньгами у нас имелсЯ. џ не раз покупал €гнату
Ѓорисовичу в поселке сигареты и пиво, и Ѓахатов, само собой разумеетсЯ, тоже
состоЯл на посылках. Џроблема состоЯла в том, что нам выдавалась сумма без
сдачи, к примеру, горстка мелочи, Я подходил к прилавку и говорил: "„айте,
пожалуйста, пачку "‹иры". €, в придачу к сигаретам, мне всегда протЯгивали
несколько карамелек. ’о есть, представление о цене как сложном экономическом
Явлении у нас было фиктивное, расплывчатое, и поэтому распорЯжатьсЯ деньгами
мы не умели.
Ќавык соотнесениЯ цифры на ценнике с количеством денег в кармане
устоЯлсЯ аж к вечеру. „о этого и в "•лебном", и в "Њолочном" Я протЯгивал
кассирше сразу все наши деньги, чтобы не выглЯдеть ребенком, платЯщим
копейками или конфетными фантиками. ’ак не могло долго продолжатьсЯ, и мы
придумали рискованный, но эффективный способ, опробованный в кондитерских.
Ѓахатов, точно прилетевший с ‹уны, делал заказ и давал продавщице пару
монет. …сли продавщица смотрела как убийца, Я подоспевал с бумажными
деньгами и, отслеживаЯ ее реакцию, выкладывал на прилавок по купюре, пока
нам не продавали товар. Ђ после мы считали сдачу и думали. ‡а день мы
здорово истратились, но зато многому научились. џ уже точно знал, сколько
стоит стаканчик мороженого, бутылка сладкой воды или пирожок с картошкой.
Ћбилие транспорта, виденного только на картинках или по телевизору,
совершенно очаровало нас. Њы несколько часов просто катались на трамвае. џ
сидел и на красном кресле, и на сером, то возле окна, то рЯдышком с окном, и
на двойном, и на одинарном сиденьЯх. Њы бы и больше катались, но на нас
слишком обращали внимание.
Ќа перекрестках мы едва не сворачивали шеи, провожаЯ взглЯдами машины
иностранных марок. Љаждую такую машину Ѓахатов называл "мерседес-бенц" -
единственное название зарубежной марки автомобилЯ, которое он знал.
“дивительно, как мы не попали под колеса - правила дорожного движениЯ
ассоциировались у менЯ с иллюстрацией в дет-ской книжке: очеловечившийсЯ
светофор в форме регулировщика переводит через дорогу отрЯд малышей и
подмигивает зеленым глазом.
Ќочевали мы на новом месте, в уютном подвале старого дома. ѓород был
настолько удивителен, что сам, без преду-преждениЯ, карал и миловал. ‚ сухих
углах подвала лежали старые матрасы, на гвоздЯх висела ветхаЯ одежда. Њы
нашли даже посуду и остатки еды.
Ќочью нас разбудили пришельцы, несколько человек. Љогда они зажгли
свечу, Я увидел, что хозЯева подвала - немолодые или преждевременно
состарившиесЯ люди. ‘реди них находилась женщина, но она мало чем отличалась
от своих кавалеров.
Ћни действительно были все на одно лицо. ’ак похожи между собой бывали
только дауны. ‘транные люди не разозлились и не обрадовались нашему
поЯвлению. Њне показалось, что они не до конца поверили в наше присутствие.
€х сознание находилось где-то далеко и оттуда изредка руководило телом; в
поведении и в полусонном отношении к жизни чувствовалась немыслимаЯ
умственнаЯ запредельность. ђано утром они поднЯлись и ушли, тихо
переговариваЯсь на своем курлыкающем голубином Языке. ‚ечером их число
уменьшилось на одного, и голоса зазвучали печальнее.
Њне хотелось насыпать им хлебных крошек, как птицам. Ѓахатов отнес
страдальцам полкулька прЯников. ЏрЯники они взЯли, а его не заметили, точно
глаза их потерЯли оптиче-скую способность различать человека. „а и в самих
обликах существ жила глубокаЯ ископаемость и древность.
‚ тот же вечер в наш подвал заглЯнул кто-то главный. Ћн еще с улицы
крикнул: "Ђ ну, пошли отсюда, козлы вонючие!"
Џинками он поднЯл прилегшее стадо человекозавров, и они безропотно
встали. џ был уверен, что в головах ископаемых не было и тени мысли, что
гнал их из подвального оазиса человек. Љричащий и дерущийсЯ, он определЯлсЯ,
наверное, как метеорологическое бедствие.
Ћн уставилсЯ на менЯ и Ѓахатова и сказал, с веселой ноткой: "Ђ вы, два
котЯха, чего расселись? Ћсобое приглашение нужно?"
џ тоже улыбнулсЯ, голосом успокоил Ѓахатова, сунувшегосЯ было с
прЯником к незнакомцу. Ћн казалсЯ самым обыкновенным, с плутоватым лицом,
как у сказочного солдата. ЊенЯ он сразу окрестил Љарпом, Ѓахатова - ђылом, а
себЯ назвал дЯдей ‹ешей.
џ начал рассказывать ему о наших злоключениЯх, стараЯсь преподать все
случившеесЯ в ироническом ключе. џ усвоил это нехитрое правило с глубокого
детства. …сли подо мной менЯли обмаранную постель, Я не хныкал, а деловито
вздыхал: "Ќе обессудь, сестричка, обосралсЯ", - и медсестра, посмеиваЯсь, а
не ворча, продолжала работу. Њужик тоже слушал и посмеивалсЯ. џ дошел до
момента, когда выхватывал у парнЯ, лупившего Ѓахатова, резиновую палку, и
длЯ наглЯдности подхватил с пола какую-то трубу, но, естественно, не порвал,
а согнул ее.
„ЯдЯ ‹еша даже привстал, повертел согнутую железЯку и поощрительно
сказал: "Њолодцы, ребЯта, киоск бомбанули".
“знав, что мы ничем не воспользовались, дЯдЯ ‹еша просто руками развел.
џ еще сказал, что в киоске осталась наша инструкциЯ по питанию. „ЯдЯ ‹еша
прЯмо из себЯ вышел.
"„а что же это такое в мире творитсЯ! - он возбужденно мерил подвал
большими шагами. - ‘ирот грабЯт!"
Џотом жалостливо спросил: "Љак вы теперь жить будете, если не знаете,
что кушать?"
ќто прозвучало так тревожно. Њы даже забыли, что не умерли от голода, а
нормально питались.
"—то делать, что делать? - задумывалсЯ вслух дЯдЯ ‹еша. - Ђ может найти
этот киоск проклЯтый да потребовать от них: возвращайте, мол, наше,
сиротское..."
„ЯдЯ ‹еша лукаво и бодро посмотрел на нас: "‡аметано, ребЯта, идем
искать киоск!"
Ќа всЯкий случай дЯдЯ ‹еша принес короткий ломик, поЯснив: "‚друг в
киоске никого не будет, а мы что же, даром приперлись".
„ействительно, куда бы мы ни приходили, везде никого не было. џ не
помнил точного местонахождениЯ киоска, и дЯдЯ ‹еша предложил искать наугад,
причем настаивал, что лучше искать ночью. Ћн придерживалсЯ одной неизменной
схемы: устанавливал Ѓахатова неподалеку от киоска со словами: "…сли кого
увидишь, со всех ног к нам".
џ должен был открывать дверь, а бумажку искал дЯдЯ ‹еша. ЊенЯ смущал
только один момент, что дверь приходилось взламывать.
"„авай, Љарп, давай, - шепотом увещевал дЯдЯ ‹еша, - они, куркули, себе
новую сделают..."
џ бралсЯ за висЯчий замок и выворачивал его, пока не лопались петли.
"ђуки у тебЯ, Љарп, золотые, дал же Ѓог", - бормотал дЯдЯ ‹еша и
проскальзывал в киоск. ’ам он возилсЯ минут десЯть, вываливалсЯ нагруженный,
мы относили добычу в наш подвал. ‡а ночь мы обошли пЯть киосков, но бумажки
не нашли. „ЯдЯ ‹еша дал нам денег и еды, пообещав следующей ночью зайти за
нами, чтобы возобновить поиски.
–елый день мы гулЯли, объедаЯсь мороженым, катались в парке на
каруселЯх, опробовали все игровые автоматы. ‡а вознаграждение город
становилсЯ добрым, веселым и гостеприимным. Ђ вечером пришел дЯдЯ ‹еша, и мы
отправились в ночной рейд.
„ЯдЯ ‹еша был в прекрасном настроении, он переименовал Ѓахатова из
"ђыла" в "Ѓахатыча" и вообще вел себЯ, как настоЯщий родственник.
ЏризнатьсЯ, дЯдЯ ‹еша несколько озадачил менЯ тем, что вместо киоска он
указал на магазин. ‚ нем-то мы точно не забывали нашей бумажки. „ЯдЯ ‹еша
без труда переубедил менЯ, что ее могли спрЯтать в этом магазине.
Њы подкрались с черного хода. „ЯдЯ ‹еша сказал, что там нет
сигнализации. џ очень мЯгко открыл ломиком дверь, она вывалилась из
трухлЯвой стены, и замки остались целыми. Ѓахатов осталсЯ на входе, а Я и
дЯдЯ ‹еша зашли внутрь.
„ЯдЯ ‹еша первым делом кинулсЯ к агрегату, похожему одновременно на
печатную и счетную машинку, выломал ножом у него дно, выбрал содержимое, и
мы пробрались по коридорчику к какой-то двери.
"„авай, родимый", - сказал он.
„верь выглЯдела хлипкой, Я просто толкнул ее плечом. Љомната, куда мы
попали, напомнила мне кабинет €гната Ѓорисовича: такой же большой стол и
телефон, был телевизор, в углу стоЯл сейф, но не большой и двухэтажный, а
простой.
"‘можешь?" - с надеждой спросил дЯдЯ ‹еша.
џ вогнал плоский конец ломика между стенкой и дверцей сейфа - она
прилегала довольно плотно, но маленький зазор все же был - хорошенько
порасшатывал, потом повторил эту операцию с верхним зазором. „верца чуть
ослабла. џ минут десЯть возилсЯ с ней, вскрываЯ по периметру. Ќаконец, Я
расшатал ее настолько, что смог поддеть ломиком сбоку, где замок, и открыть.
‚ сейфе, кроме толстых папок, было несколько пачек с деньгами, их взЯл дЯдЯ
‹еша.
"Ђ теперь мотаем отсюда", - быстро сказал он.
Ќа выходе дремал Ѓахатов. „ЯдЯ ‹еша страшно разозлилсЯ, даже хотел
треснуть его, но посмотрел на менЯ, остановил руку и усмехнулсЯ: "“стал,
наверное, твой дружбан. Џонимаю..."
Ћстаток ночи и следующие два днЯ мы провели в гостЯх у друзей дЯди
‹еши. Џока мы ехали к ним на квартиру, дЯдЯ ‹еша предупредил, чтоб мы больше
помалкивали, а говорить будет он.
Њашина привезла нас к частному дому. „ом окружал высокий забор из
железных прутьев. ‚место калитки стоЯли солидные деревЯнные ворота с врезным
окошечком и, даже, с кнопкой электрического звонка.
“ дЯди ‹еши, когда он расплачивалсЯ с водителем, было щедрое лицо.
Њашина уехала, дЯдЯ ‹еша еще раз напомнил нам о правилах хорошего тона и
позвонил. —еловек, впустивший нас, вначале посмотрел в окошко, а только
потом открыл дверь.
Њы прошли по асфальтовой дорожке к дому. ‚о дворе был накрыт стол, за
ним сидели многочисленные друзьЯ дЯди ‹еши. „вое поблизости жарили на костре
мЯсо. †енщина, может, жена хозЯина, вынесла блюдо с новой едой и опЯть ушла
в дом.
Ќаше поЯвление вызвало некоторое оживление у сидЯщих за столом. „ЯдЯ
‹еша развЯзно представил нас: "‚от Љарп, вот •рап", - так он переименовал
Ѓахатова, и мы сели на пустые места. „Ядю ‹ешу друзьЯ называли тоже
по-другому. ЏамЯтуЯ о просьбе, мы не задавали вопросов, а больше налегали на
незнакомые бутерброды. Ќам налили по полстакана водки, дЯдЯ ‹еша незаметно
кивнул, чтоб мы выпили. ‚одка, как ножницами, отрезала менЯ от общего
разговора, Я расслабилсЯ и отделалсЯ от мыслей. “ Ѓахатова с лица сошло
напрЯжение, но выглЯдел он каким-то зловещим.
„ЯдЯ ‹еша, тем временем, смеЯлсЯ и хвастал. —то-то он рассказывал и про
менЯ, поглЯдывал в мою сторону и подмигивал. ’огда все друзьЯ дЯди ‹еши тоже
смотрели в мою сторону, посмеивались и недоверчиво качали головами. Љто-то
протЯнул мне металлическую монету и сказал: "‘огни!"
џ взЯл монету, а Ѓахатов неожиданно запел: "‘оветский цирк, он самый
лучший в мире цирк", - выбиваЯ на столе маршевую дробь. ќто было очень на
него не похоже.
џ сложил монету пополам и, поскольку от менЯ не отводили глаз,
поднапрЯгсЯ и сложил вчетверо.
"Ђ, ты, Љарп, не карась", - весело сказал друг дЯди ‹еши, и нам опЯть
налили водки. џ захмелел, но все-таки успел заметить, что люди за столом
сменились. ЏоЯвилось несколько женщин, молодевших с каждой минутой.
Џотом началсЯ какой-то бред, Я зажмурилсЯ, но продолжал видеть.
Ћкружающее окрашивалось только в синий фон. ‚скоре синева сошла, и Я забыл и
запуталсЯ, какой мир за-жмуренный, а какой настоЯщий. …сли бы Я чувствовал
веки, то разобралсЯ, где что. Ќо Я не ощущал их, а просто смотрел изнутри
наружу. €ногда Я натыкалсЯ взглЯдом на Ѓахатова, на дЯдю ‹ешу, и по лицам их
пробегала водЯнаЯ рЯбь, пока они не растворились, и воздух замер, чуть
покачиваЯсь.
ЋставшаЯсЯ картина представилась мне управлЯемым сном. „лЯ пробы Я
запустил в него €гната Ѓорисовича, только тихого и совсем пьЯненького. Џотом
Я позволил поЯвитьсЯ убиенным ‚овчику и Ђмиру. Ћни уселись, скромные и
сте-снительные, даже не взЯли себе поесть и выпить.
†енщину напротив Я преобразовал в Ќастеньку. Ћна все смеЯлась и вдруг
побежала, Я за ней. Ћна скрылась в доме, Я вбежал туда и увидел ее на
винтовой лестнице. Ќе попадаЯ ногами на ступеньки, Я продолжал шуточную
погоню.
ЊоЯ случайнаЯ Ќастенька увлекла менЯ в какую-то каморку на верхнем
чердачном этаже и, изможденнаЯ, рухнула на скособоченный диван. џ упал на
нее сверху. Ћна начала отпихивать менЯ и заговорила хрипловатым, грубым
голосом: - Ћтстань, дурак, Я пошутила!
џ задрал ей платье, она шикнула: - џ мужиков позову!
ЊенЯ рассмешила эта угроза, Я уточнил: - Њуравьев позову?
Ќастенька сразу притихла. €з-под дивана показались ‚овчик и Ђмир, Я
только глЯнул на них, они съежились от страха и попрЯтались.
- Ќу же! - торопила, ставшаЯ смирной Ќастенька. - Љто-нибудь придет...
- Я освободил от штанов мою жилистую страсть и наступило беспамЯтство.
ЏроснулсЯ Я потому, что кто-то трЯс менЯ за плечо. ќто была полнаЯ
немолодаЯ женщина, и она говорила с легким испугом: "“ кореша твоего,
кажись, белка началась, пойди посмотри!"
Њы спустились во двор. џ сразу понЯл, что взволновало ее. Ѓахатов в
профиль действительно напоминал белку. Ћн стоЯл лицом к заходЯщему солнцу и
читал нараспев, подсматриваЯ в обрывок газеты, об экономических достижениЯх
новых фермерских хозЯйств —еркасской области. Ѓахатов закончил читать и
начал обкусывать ногти, от чего сходство с белкой еще более усилилось.
—тоб не мешать Ѓахатову, Я увел женщину в дом. ’ам Я поинтересовалсЯ,
где дЯдЯ ‹еша и остальные. Ћна сказала, что все разошлись еще с прошлого
вечера, а Я проспал почти сутки.
ЏоказалсЯ чуть измученный Ѓахатов и сказал, что нужно уходить. џ уловил
в его голосе двусмысленность - ногти что-то подсказали ему, и он торопилсЯ.
Њы простились с хозЯйкой и куда-то заспешили.
Ѓахатов уверенно вел менЯ по одноэтажным улицам, пока дома не выросли
до размеров городских. Ќа шумном транспортном перекрестке Ѓахатов
остановилсЯ, как будто пришел. Њимо проехал троллейбус, за ним милицейскаЯ
машина, котораЯ и тормознула возле нас.
Њилиционер спросил, кто мы, и что здесь делаем. џ, на-верное, в
тысЯчный раз достал бумажку с адресом общежитиЯ. Љ нам отнеслись
сочувственно и пригласили сесть в машину. Њы ехали, Ѓахатов глазел по
сторонам, а Я рассказывал, как мы заблудились, и никто нам не хотел помочь,
что ночевали в подвале. Ћ дЯде ‹еше Я благоразумно не упоминал. ’огда
пришлось бы признатьсЯ, что мы, разини, потерЯли пищевую инструкцию. € про
вечеринку у друзей дЯди ‹еши тоже не хотелось говорить, впутывать, пусть
мертвую и призрачную, Ќастеньку.
Ќас привезли в отделение, разместили в пустом изолЯторе, принесли
поесть. —ерез некоторое времЯ за нами пришел охранник и отвел в кабинет к
начальнику. ’ам уже находилсЯ взволнованный и такой родной €гнат Ѓорисович.
Џри нашем поЯвлении он даже подскочил на стуле и вздохнул прЯмо сердцем.
- ‚аши? - спросил из кресла начальник.
- Њои, - ответил €гнат Ѓорисович.
Ќачальник сделал знак, чтобы мы вышли. €з коридора было слышно, как он
отчитывает €гната Ѓорисовича, а тот деликатно оправдываетсЯ. Њинут двадцать
они искали виноватых. €гнат Ѓорисович звонил в психоневрологический
диспансер и выЯснЯл, почему нас не встретили. ’ам понерв-ничали и быстро
нашли козла отпущениЯ. Љому-то пообещали строгий выговор, кого-то лишили
копеечной премии, и на этом дело закончилось. Ђ нас доставили в
психиатрическую больницу длЯ проживаниЯ и очередного переучета мозгов.
Џолагалось, что мы не оправдали довериЯ, оскандалились, хваленые умники.
ЏотЯнулись долгие дни очередного врачебного освидетельствованиЯ. ‚ этот
раз за нас взЯлись основательно - тестировали по полной программе. ‚прочем,
процедура была знакома нам с детства. Њногие заданиЯ мы давно выучили
наизусть. Ќа каждый вопрос Я имел по несколько ответов, от Явно безумных до
парадоксальных по глубине мысли. џ мог манипулировать вариантами и, в
зависимости от преследуемой цели, прикинутьсЯ или, наоборот, произвести
хорошее впечатление.
Џоначалу мне задавали вопросы типа, кто Я: мальчик или девочка, у кого
больше ног: у собаки или петуха, когда Я завтракаю: вечером или утром, какое
сейчас времЯ года и другие глупости. „альше вопросы пошли интересней: что
такое кибернетика, из чего делают бумагу, сколько существует континентов,
кто написал музыку к балету "‹ебединое озеро", чем объЯснЯетсЯ смена днЯ и
ночи. Ќам пока-зывали картинки и силуэты, а мы отвечали, что на них
нарисовано. Ќекоторые картинки были с ловушками: водолаз, поливающий под
водой морские цветы, женщина, говорЯщаЯ по телефону без шнура. Њы указывали
на нелепости в картинках.
Џотом, по просьбе врачей, Я считал от единицы до двадцати, пропускаЯ
каждую третью цифру, называл месЯцы в обратном порЯдке. Ћчень мне
понравилось задание, в котором нам давалось начало предложениЯ: "“верен,
большинство мужчин и женщин...", "Ѓольше всего люблю тех людей, которые...",
"‘амое худшее, что мне пришлось совершить, это...", а мы заканчивали.
Џоэтичный Ѓахатов отвечал удивительно. —его стоил его пересказ истории
о человеке, у которого курица несла золотые Яйца. —еловек решил, что в
курице полно золота и зарезал ее, а там было пусто - такие нам рассказики
читали.
Ѓахатов переиначил историю на свой лад: "Ћдин хозЯин - птицевод с
собственническими тенденциЯми, невзираЯ на известный доход и тот факт, что
курица несет золотые Яйца - а золото имеет большое значение на мировом рынке
и ЯвлЯетсЯ большим подспорьем в сельскохозЯйственной индустрии - зарезал ее,
что противоречит морали, гласЯщей: не поступай как варвар в поисках того,
чего нет".
€з новенького было рисование пиктограмм. Ќам предлага-лось сделать
условный знак "безутешной скорби", "сытного ужина". Џервое словосочетание Я
изобразил в виде могильного креста и циферблата часов. „лЯ второго
словосочетаниЯ Я тоже взЯл циферблат, но в виде надкушенной тарелки, а в ней
ложка и вилка. ‚ обеих пиктограммах часы символизировали непрерывность и
длительность.
‚скоре до нас дошли слухи, что врачи склонЯютсЯ к мысли вообще снЯть
менЯ и Ѓахатова с инвалидности. "‚ городе они потерЯлись! Ѓольшое дело! „а Я
сам из деревни, - кричал председатель комиссии, профессор. - џ, когда
впервые в город попал, думал, что по телефону можно звонить, номера не
набираЯ - трубку поднЯл и все. Ђ теперь ничего, освоилсЯ!"
‚ечером мы с Ѓахатовым держали совет. Ќам совсем не хотелось полностью
лишатьсЯ финансовой поддержки. €нвалиднаЯ пенсиЯ, хоть и маленькаЯ, могла
кое-как прокормить, но, с другой стороны, перекрывала путь во многие сферы
общества. Џосле долгих раздумий мы нашли золотую середину. Ѓахатов решил
остатьсЯ на инвалидности, длЯ подстраховки. џ отважилсЯ идти в большую
жизнь.
‚се точки над "i" мы расставили следующим утром, на задании по
исследованию ассоциаций. џ старалсЯ пользоватьсЯ так называемыми высшими
речевыми реакциЯми: мне говорили: "‘тол", Я отвечал: "„еревЯнный". "ђека?" -
"ѓлубокаЯ". €ли отвечал абстрактно: "Ѓрат - родственник, кастрюлЯ - посуда".
Ѓахатов поступал по-другому. …му говорили: "Љарандаш". Ѓахатов, щурЯсь,
спрашивал: "ѓде?" …му говорили: "Њама", он рифмовал: "ђама". Ђ потом сделал
вид, что устал и на все вопросы урчал: "Њурка, мурка", - и пожимал плечами.
Џоскольку раньше он вел себЯ вполне адекватно, такое поведение было
расценено как психопатическое.
’олько на силлогизмах Ѓахатов укрепил комиссию во мнении, что таки
страдает легкой олигофренией. Љ примеру, давалась следующаЯ посылка: "Ќи
один марксист не ЯвлЯетсЯ идеалистом. Ќекоторые выдающиесЯ философы не
ЯвлЯлись марксистами, следовательно..." џ отвечал: "Ќекоторые выдающиесЯ
философы не были марксистами".
Ѓахатову говорили: "‚се металлы - проводники электри-чества. Њедь -
металл, следовательно?" € вместо очевидного: "Њедь - проводник
электричества", - Ѓахатов выдавал: "Ќадо расширЯть добычу металлов, меди,
чтоб промышленность развивалась".
‘воего мы добились. ЊенЯ, в статусе абсолютно нормального, приписали к
Џ’“ при строительном комбинате. Ѓахатову сохранили инвалидность и записали
на тот же первый курс, что и менЯ. Ќас не хотели разлучать.
Џредполагалось, что летом мы будем постигать сантехническую премудрость
в местном †ќЉе на должности подмастерьев, а осенью приступим к учебе.
Љомната, которую нам выделило общежитие, была просто замечательнаЯ. ’ам даже
стоЯл телевизор.
‘ утра мы подходили в †ќЉ к мастеру ”едору €вановичу. ‚ первую встречу
он принЯл нас по-стариковски сварливо, но скоро выЯснилось, что это
сердечный человек, хоть и горький выпивоха. Њы сработались. ‘тарик не
докучал нам теорией и не злоупотреблЯл практикой. €ногда он брал нас на
вызовы, и если за труд ему давали зеленый троЯк или синюю пЯтерку, всегда
делилсЯ.
Ќаука, что он преподавал, казалась нехитрой. џ быстро овладел
сборкой-разборкой кранов отечественных конструкций. Ѓахатов предпочитал
финские и чешские системы. Ќо это была верхушка профессии. ‘уть дела, не
сразу понЯтнаЯ, была в том, чтобы починЯть, ломаЯ. €менно эту концепцию
ремонта терпеливо, но твердо вдалбливал наш учитель.
Џодлинное мастерство состоЯло не в халтуре: стараЯ прокладка вместо
старой или подтекающий стоЯк на место исправ-ного. ”едор €ванович учил нас
презирать такой труд. ‘ам он работал виртуозно и от нас требовал фантазии и
полета. џ хорошо запомнил характерный пример.
”едора €вановича вызвали осмотреть газовую колонку - у хозЯев не
нагревалась вода. ‘тарик внимательно оглЯдел аппарат, разобрал, постоЯл,
крепко задумавшись. Џотом вздохнул и сказал, что имелсЯ-де у него финский
металлизированный гибкий шланг - "длЯ себЯ покупал". •озЯева дают ему
червонец. € вот мы втроем идем за чудо-шлангом, не спеша, с достоинством,
туда и обратно. Ћбрадованные хозЯева благоговейно глЯдЯт на этот фирменный
шедевр. ”едор €ванович смотрит на часы, говорит: "“ нас обед, шланг поставим
завтра".
•озЯйка проворно накрывает на стол, ”едору €вановичу подкидывают еще
пЯтерку за труды, и он быстро и без-упречно ставит шлаг на колонку. ‚ода
нагреваетсЯ. Њы выходим на улицу, ”едор €ванович смеетсЯ: "“читесь, - мы
недоумеваем, а он объЯснЯет: - ѓибкий шланг от горЯчей воды деформируетсЯ,
вроде как засорЯетсЯ, мы еще не раз придем его менЯть!"
‚ такие удачные дни старик бывал счастлив. Њы накупали гору вкусных
вещей, водки, пива и устраивали настоЯщий пир. € тогда Я верил, что мы -
одна семьЯ.
”едор €ванович частенько поругивал менЯ за бесхитрост-ность, хоть и
уважал мою способность отвинчивать без ключа сорванные гайки. "’ы, ‘анек, -
говорил он мне, - на таких фокусах много не заработаешь, ты глобальней
мысли".
Љогда через год Я навестил его, он сказал мне: "Ќа свою пианину особо
не рассчитывай, мало ли что. Џо клавишам стучать - дело глупое. ѓлавное,
чтоб в руках профессиЯ была!" - поучал чудный старик.
ЃлагодарЯ ”едору €вановичу, телевизору и газетам, мы быстро освоились с
правилами жизни в городе - они постепенно усвоились нашим сознанием. ‚
свободное времЯ мы гулЯли и не боЯлись заблудитьсЯ. ‘тоЯли жаркие дни, мы
ходили на реку, загорали, неумело бултыхались. ‚ечера проводили в кинотеатре
или в видеосалоне.
‘лучилось так, что Я однажды без Ѓахатова поехал в центр. џ искал
универмаг и, случайно проходЯ мимо какого-то зданиЯ, услышал, что оно просто
начинено музыкой, звучавшей из каждого окна в исполнении различных
инстру-ментов, духовых и смычковых. „оносились поющие голоса - красивые и не
очень. Ќа первом этаже играл роЯль, через окно еще один, их исполнение
накладывалось друг на друга. ќто были не свЯзанные между собой отрывки, но
они сплетались в специфический оркестр.
“ менЯ даже зачесалась спина от возбуждениЯ. џ, от природы ужасно
стеснительный, не смог побороть искушениЯ и зашел. ‚нутри царила
неразбериха. Ќосились молодые люди: парни и девушки, наэлектризованные и
быстрые, шумели всклокоченные взрослые дЯдьки, басили исполненные особой
важности дамы. Ќад всем этим пиликали сотни скрипок и виолончелей, тренькали
мандолины, гнусавили далекие и близкие баЯны.
џ, как обычно, вызвал к себе интерес, но не пристальный, и мне удалось
затерЯтьсЯ. ѓул носилсЯ по коридорам, точно поднЯтаЯ пыль. џ выделил из него
роЯль и устремилсЯ на звук, пока не вышел к хвосту людной очереди,
упирающейсЯ в большую черную дверь. Ћттуда пробивались дивные пассажи.
ђоЯль смолк, дверь приоткрылась - приглашали нового исполнителЯ. ’от,
кто играл раньше, вышел весь взмокший. …го облепили нервные молодые люди и
стали засыпать завист-ливыми от страха вопросами. Ќе знаю почему, Я решил
остатьсЯ, и принЯл вид причастности к этому конвейеру испол-нителей. Ќикто
из присутствующих не возражал. Џо мере того, как подходила моЯ очередь, мне
проЯснилась суть про-исходЯщего. џ понЯл, что попал на вступительные
экзамены.
џ смутно представлЯл себе, что буду делать и говорить, если менЯ
спросЯт, по какому праву Я ввалилсЯ. Ќо очень хотелось сесть за роЯль. ’акой
возможности могло долго не повторитьсЯ. џ решил, что, независимо от
дальнейших событий, успею поиграть на настроенном профессиональном
инструменте. џ приготовилсЯ подскочить к роЯлю, быстро поиграть, извинитьсЯ
и уйти.
‘вои музыкальные силы Я оценивал трезво. џ не касалсЯ клавиш с момента
нашего отъезда из интерната, то есть, почти два месЯца. Ћ хорошей беглости
нечего было и говорить. ‚добавок ко всему, Я не знал ни одного музыкального
произведениЯ в оригинале - все подбиралось по слуху и, наверное, с
некоторыми отступлениЯми от нотного текста подлинника. ‚ импровизациЯх
собственного сочинениЯ Я почему-то засомневалсЯ. џ остановил свой выбор на
произве-дениЯх, которые играл до менЯ один парень. Њне показалось, что Я
запомнил их до единой нотки, а какую-то пьеску Я неоднократно слышал по
радио.
Ќаконец дверь открылась, и мне разрешили войти. џ про-следовал в
угловатую комнатку с занавесом вместо боковой стены. —ерез высокий, будто
юбочный разрез просматривалась сцена с роЯлем.
‡ал был почти пуст. ‘тоЯли два сдвинутых стола, за ними сидело человек
шесть комиссии. Ќад их головами нависал балкон, Я глЯнул на него и похолодел
- там было полно народу. џ вышел, как из плюшевого чума, и каким-то мЯтным
от волнениЯ голосом выговорил: "Ђбитуриент ѓлостер", - и резво проковылЯл к
роЯлю.
—тобы опередить все уместные вопросы, Я начал играть. ‘разу же
поЯвилось первое неудобство. ‘трой старенького интернатского пианино
разительно отличалсЯ от строЯ концертного роЯлЯ. ‚ моей памЯти за
определенной клавишей хранилсЯ соответствующий звук. ‡десь клавиши и
прЯчущиесЯ за ними звуки не совпадали. ‚ итоге получалось не совсем то, что
Я намеревалсЯ представить. џ растерЯлсЯ, но, не прекращаЯ игры, съехал на
импровизацию, и кое-как на одном крыле дотЯнул до аэродрома. ЊенЯ не
прервали.
Ќа второй вещи Я вполне освоилсЯ с клавиатурой. џ разогналсЯ мелодией
до такой скорости, пока она не стала контро-лироватьсЯ спиной. Љак слепой, Я
вскинул голову. ‡рение ушло из глаз, но наладилсЯ умственный контакт с
воображаемым музыкантом из горба. Ћн подхватил мелодию, повел за руки, и
залежи моей грустной жизни брызнули новыми звуками, потекли через пальцы на
клавиши спинно-мозговой сонатой.
џ остановилсЯ, промокнул о штанины ладони. Ќа балконе раздалось
несколько хлопков.
†енщина, сидЯщаЯ в комиссии, сказала: - џ не нашла вашей фамилии в
списках.
‚ сущности, этим должно было кончитьсЯ. џ встал, мой скрюченный контур
очевидно принЯли за поклон, и на бал-ко-не снова зааплодировали. џ предпочел
поскорее уйти, потому что и так удовлетворилсЯ.
†енщина крикнула мне в след: - Ќаверное, какаЯ-то ошибка!
"Ќикакой ошибки", - полувслух, полумысленно ответил Я, прибавил ходу и
выскочил за дверь. Љ счастью, никто не выЯснЯл у менЯ, как прошло
выступление; провожаемый любопытными взглЯдами, Я заспешил по коридору.
џ хорошо помнил обратную дорогу и уже почти улизнул, но на выходе менЯ
окликнул властный мужской голос: - ѓлостер, подождите!
џ оглЯнулсЯ. Џо центральной лестнице тЯжелым галопом спускалсЯ крупный
мужчина лет пЯтидесЯти - один из тех, кто сидел за столом в зале.
Ћн подошел ко мне и первым делом сердито выпалил: - —то Я, мальчик, за
вами бегать!? - ѓлаза его под очками сверкнули колючими искрами.
‚ этот момент он окончательно разглЯдел менЯ и сказал на тон мЯгче: -
Ќу, чего вы испугались? ‚ы неплохо играли и понравились комиссии. ‚ам задали
обычный канцелЯр-ский вопрос, это совсем не значит, что надо срывать
экзамен.
џ промолчал, привычно чувствуЯ, как ползет по моей круглой спине его
жалостливый и удивленный взглЯд.
- —то-то случилось? - спросил мой преследователь. - ‚ы передумали
поступать? Ќет? ’огда в чем дело?
- Ђ какие документы нужны, чтобы поступить к вам? - спросил Я.
“ моего собеседника не только брови, но даже щеки изобразили глубокое
удивление: - ‚ы не подавали документов?
- Ќет, - удрученно призналсЯ Я.
- Ћчень хорошо, - он снЯл на минуту очки и оглЯдел менЯ уже босыми и,
наверное, поэтому беспомощными глазами. - ’огда зачем вы к нам пожаловали?
- џ только хотел поиграть на роЯле, - выложил Я свою алЯповатую правду.
- ѓде вы раньше занимались?
- Ќигде.
- ’огда с кем? џ имею ввиду, у кого вы учились?
- Ќи у кого. џ сам научилсЯ.
- €зумительно, - мужчина деловито потер ладони. - ‘ледующий вопрос: что
вы играли? опена - не опена, ђахманинова - не ђахманинова.
- Ќе знаю, - поскольку действительно не представлЯл, что изобразил.
- Љак же вы тогда играли?
- Џередо мной ребЯта кучу вещей исполнЯли. —то-то запомнил, что-то
придумал.
Њы продолжили разговор на улице. Њужчина сказал, что его зовут ‚алентин
‚алерьевич. Ћн размашисто разжег сигарету, затем посмотрел на часы и
отмахнулсЯ от них: - ‚ двух словах - откуда вы приехали, в общем, коротко
биографию.
џ рассказал про интернат, без бытовых подробностей - в основном, про
старенькое пианино в каморке папы €гната. —уть-чуть о нашем переезде в
город. џ не скрыл подозрений общества о моей нормальности и с тем большей
гордостью заверил, что не псих. ‚алентин ‚алерьевич сразу успокоил менЯ, что
никогда бы так не подумал.
- Ђ почему вы не подготовили какое-нибудь произведение конкретно? -
вдруг спросил он.
- Џотому, что ничего конкретного Я не разучивал, а играю только то, что
когда-нибудь слышал и запомнил.
- Џо слуху?
- „а, а как еще можно...
- Ѓез нот? - как бы уточнЯЯ нечто абсурдное, спросил ‚алентин
‚алерьевич.
“вы, Я не знал нотной грамоты. ЌазваниЯ: до, ре, ми, фа были мне
знакомы, но существовали без смыслового наполнениЯ.
‚алентин ‚алерьевич за секунду принЯл какое-то решение и сказал: - ‚от
что, ѓлостер, приходите через два днЯ прЯмо сюда, когда закончатсЯ экзамены,
- он протЯнул мне картонный прЯмоугольник. Ќа нем Я увидел крупные
позолоченные строчки "‚алентин ‚алерьевич" и "„екан".
- ‡десь мой рабочий телефон, звоните, когда вздумаетсЯ. ‘егоднЯ у нас
что? ‘реда. ‡начит, в пЯтницу в десЯть утра Я жду вас в своем кабинете.
‘просите у вахтерши, как пройти. „оговорились? “верен, мы что-нибудь длЯ вас
сообразим. Љстати, - он достал из кармана блокнот, - как вас по батюшке?
“ менЯ и Ѓахатова имелись одинаковые, чисто формальные отчества: мы оба
были €гнатовичи. Ћстроумный €гнат Ѓорисович, следуЯ традиции римских
патрициев, дал нам, как вольноотпущенникам, свое имЯ.
- Ћчень хорошо, Ђлександр €гнатович, так и запишем, - сказал ‚алентин
‚алерьевич и впервые за нашу беседу позволил себе улыбнутьсЯ. - „о встречи.
џ сказал спасибо четыре раза и побежал искать универмаг. „ома Я
поделилсЯ впечатлениЯми с Ѓахатовым. ’от покивал и погрузилсЯ на дно своих
мыслей. Ѓахатов умел быть иногда удивительно холодным. ‚прочем, он готовилсЯ
к завтрашнему дню и медитировал над ногтЯми. џ оставил его в покое и улегсЯ
перед телевизором тешить свою радость изнутри. Ѓахатов сидел прЯмой, как
факир, и глаза его излу-чали змеиную мудрость.
- ‚ пЯтницу все будет хорошо, - неожиданно сказал он и улыбнулсЯ
родительской улыбкой. ’огда мне показалась ошибочным мое представление, что
это Я присматриваю за Ѓахатовым.
’ак и случилось. ‚алентин ‚алерьевич приветливо встретил менЯ утром,
спросил о самочувствии и как Я провел времЯ, а сам тем временем поставил на
стол магнитофон.
- ‚от послушай, - он нажал кнопку и заиграл быстрый роЯль. Џроизведение
закончилось, ‚алентин ‚алерьевич хитро посмотрел на менЯ и спросил: -
‘можешь повторить?
Њы прошли в кабинет, где стоЯл инструмент. ‚алентин ‚алерьевич снова
прокрутил запись, но мне хватило бы одного прослушиваниЯ. џ сел за роЯль и
начал играть.
- ”антазируешь! - крикнул ‚алентин ‚алерьевич. џ исправилсЯ, хотЯ мой
вариант мне нравилсЯ больше.
- Ђ теперь верно!
џ доиграл, ‚алентин ‚алерьевич выглЯдел очень довольным.
- Ќу что, поехали дальше, - сказал он.
‚торую вещицу Я исполнил с минимальными авторскими отступлениЯми, и
‚алентин ‚алерьевич похвалил менЯ. ‚ общей сложности, мы прослушали пЯть
композиций.
- „о понедельника отрепетируешь, - сказал ‚алентин ‚алерьевич. -
Њагнитофон, если хочешь, возьми с собой или оставь здесь. Љлюч Я тебе даю,
приходи и работай.
€ начались замечательные дни. џ наслаждалсЯ по десЯть часов крЯду. Љ
необходимому понедельнику Я наловчилсЯ так, что мог играть заданные
произведениЯ наизнанку.
‚ понедельник менЯ слушали, кроме ‚алентина ‚алерьевича, внимательный
человек из городского отдела народного образованиЯ и директор
специализированной музыкальной школы-десЯтилетки, приЯтель ‚алентина
‚алерьевича. џ отыграл программу, менЯ поблагодарили и в коридор не
отправили. џ почувствовал, что это добрый знак, раз моЯ дальнейшаЯ судьба
обсуждалась в моем же присутствии.
‚начале высказалсЯ ‚алентин ‚алерьевич, потом директор школы. Ћни
говорили обо мне только хорошие слова. —еловек из отдела образованиЯ заЯвил,
что не видит никаких препЯтствий тому, чтобы Я училсЯ музыке, и пообещал
подписать соответствующий указ и все уладить. ‚алентин ‚алерьевич поздравил
менЯ, а директор сказал, что Я теперь учащийсЯ девЯтого класса
специализированной школы-интерната длЯ музыкально одаренных детей.
‚се сложилось без моего участиЯ. „окументы из канцелЯрии Џ’“ переслали
в канцелЯрию школы, мне выделили койку в общежитии. „о осени ребЯта
разъехались по домам, и Я жил в комнате один. Љто-то из преподавателей школы
согласилсЯ подтЯнуть менЯ за лето по теории. ‘ам Я взЯл в библиотеке
"Џрактическое руководство по музыкальной грамоте" ”ридкина и, на всЯкий
случай, вызубрил.
…динственной моей проблемой был Ѓахатов. џ просил у директора позволить
Ѓахатову жить вместе со мной в общежитии музыкальной школы, но директор
сказал, что это за-прещено законом.
џ не представлЯл, как отреагирует Ѓахатов на разлуку, и осторожно
сообщил ему, что нам придетсЯ впервые за долгие годы ночевать порознь и
видетьсЯ только днем. Ѓахатов в очередной раз поразил менЯ своим
спокойствием и даже некоторым равнодушием. ‘антехнический гуру, ”едор
€ванович выхлопотал длЯ него полноценное рабочее место в †ќЉе, и, кроме
этого, его временно прописали в незанЯтой дворницкой. “ Ѓахатова поЯвилось
собственное жилье, с крохотным санузлом и кухонькой.
†изнь налаживалась. Ѓольше, чем на сутки, мы не разлу-чались. џ
приезжал к нему в гости, он ко мне. џ рассказывал о своих музыкальных
событиЯх, он посвЯщал менЯ в приот-крывшиесЯ ему тайны финских рукомойников.
Њне почему-то сразу вспоминались сказки Ђндерсена или хрусталь-ный и
холодный скандинавский ‘евер, а Ѓахатов представлЯлсЯ пушкинским ”инном,
оперным волхвом.
џ довольно быстро освоил игру с листа. ќто оказалось не труднее, чем
чтение вслух. Љогда звуки обрели графические оболочки, Я смог проигрывать
произведение без инструмента, внутри себЯ. Ќоты походили на кнопки,
приводЯщие в движение потаенные клавиши, и внутренние молоточки стучали по
внутренним струнам. ‘о временем, Я пристрастилсЯ читать партитуры, как
романы. ’акое чтение дарило свою особую, неслышимую прелесть, сравнимую
разве с оглохшим торжеством обладателЯ плеера. џ напоминал себе такого
счастливого владельца пары невидимых наушников.
“чебы, собственно, у менЯ уже не было. ЊенЯ не терзали общими
дисциплинами. Ћсновное времЯ Я проводил за роЯлем, даже не успел толком
познакомитьсЯ с моими одноклассниками. ‘ентЯбрь и половину октЯбрЯ Я посещал
занЯтиЯ, а потом совершенно случайно попал на конкурс местного значениЯ.
‚ первом туре Я представил этюды опена. ‘ыграл недурно, чувствуЯ
вдохновение из спины. ‡венел каждый хрЯщик, пел каждый позвонок, звуки
лились, как слезы. Њне очень долго хлопали. ђастроганный приемом, Я удалилсЯ
за кулисы. ‚друг послышались чугунные командорские шаги, чей-то громовой
голос, румЯный богатырский бас пророкотал: "„а где же он, этот ваш новый
ђихтер! Џокажите же мне его!"
џ увидел человека исполинского роста. Ћн тоже заметил менЯ: "‚от ты
где, голубчик ты мой! - стремительно подошел ко мне и порывисто обнЯл, потом
на мгновение освободил, чтобы погрозить кулаком невидимому врагу: - Ќет, не
вымерла еще ђоссиЯ!" - и опЯть заключил в объЯтиЯ. ‚ глазах его стоЯли
настоЯщие слезы.
"Ќу, здравствуй! - сказал он мне, как будто мы встретились после
томительной разлуки. - џ - ’оболевский, Њикула Ђнтонович", - великан земно
поклонилсЯ.
џ заметил, что мы сразу оказались в центре вниманиЯ. ’оболевский,
казалось, сознательно эпатировал закулисную публику. Ћн буквально стЯгивал
взглЯды. ‚ его манере не говорить, а мелодекламировать, громогласно и
вычурно, не чувствовалось особой фальши. ‚ фактуре ’оболевского удивительно
сочетались добродушие и мощь Ярмарочного медведЯ с духовным порывом
помещика, отравленного демо-кратической блажью. ‘ходство с добрым барином
усиливала холенаЯ, превосходной скорнЯжной выделки борода, чернаЯ, со
змеистыми седыми прЯдЯми. Ќа ’оболевском был фрак, но вместо фрачной рубахи
он надел вышитую, русскую. Џод горлом у него красовалсЯ атласный махаон с
бриллиантовой булавкой. ’оболевский источал прЯничную, с глазурью, энергию.
…й невозможно было не поддатьсЯ.
’оболевский тормошил менЯ, что-то спрашивал, Я невпопад отвечал. ‡а
времЯ нашей суматошной беседы он еще несколько раз грозил потолку, то
коротко рыдал в кулак. Џотом он вскричал: "…дем!" - и бесцеремонно выволок
менЯ на улицу.
џ не очень удивилсЯ тому, что самаЯ роскошнаЯ из припаркованных машин -
белый лимузин - принадлежала ему. Џроворный водитель открыл нам дверь, и мы
уселись на заднее бегемотообразное сиденье. Џеред нами стоЯл столик,
тисненный перламутровыми разводами, на нем поднос с графином и две рюмки.
"‚ыпей, золотой мой человек", - жарко сказал ’оболевский, хватаЯсь за
графин. џ выпил, чуть закашлЯвшись от спиртовой, на горьких травах удавки.
"Џолынь-матушка, - усмехнулсЯ моей вкусовой гримасе ’оболевский, еще
раз наполнил рюмки и крикнул водителю: - †ми!"
‹ицо его сиЯло вдохновением и благотворительностью.
Њы приехали в ресторан под названием "’ройка". Љ ’оболевскому сразу
подскочил прыткий администратор, одетый дореволюционным приказчиком, с
прЯмым холуйским пробором: "•леб-соль, Њикула Ђнтонович, милости просим".
Џока ’оболевский о чем-то договаривалсЯ, Я осмотрелсЯ. ‡ал ресторана
был стилизован под русскую горницу, в золотых петушках, с многочисленными
декоративными деревЯнными падугами. ‘тены и пол украшала мозаика, выложеннаЯ
по сюжетам былин, с витЯзЯми, лешими и горынычами.
‡адник сцены изображал птицу ‘ирин с развратным женским лицом и
вызывающим бюстом. Џтица состоЯла из множества электрических лампочек,
которые, то зажигаЯсь, то затухаЯ, делали птицу живой. Ћна подмигивала,
открывала круглый рот и шевелила грудью.
„лЯ поддержаниЯ стилЯ, девушки-официантки носили кокошники. ‘тыдливые,
до щиколоток, рубахи им заменЯла импровизированнаЯ конскаЯ сбруЯ. Ќа сцене
играл живой оркестр, но исполнЯл он вовсе не русские народные песни. ‡вучала
современнаЯ эстраднаЯ мелодиЯ, и хрипучий солист утробно докладывал о любви.
Ћн спел, и, поскольку дальнейших заказов не последовало, оркестр заиграл
медленный мотив. Ќа пространство перед сценой лениво выползли тучные пары и
затоптались, поворачиваЯсь по кругу, как шестеренки в часах.
џ помаленьку пьЯнел. ѓрафинчик с полынной настойкой мы выдули еще в
машине. Џотом ’оболевский неоднократно заказывал выпивку, поднимаЯ тосты
один за другим. ‘катерть не вмещала всей замысловатой снеди. €з
многочисленных посудинок с остроконечными крышками выстроилось подобие
кремлЯ с курантами на литровой бутылке. ЋскаленнаЯ пасть гигантской твари,
наверное, осетра, напоминала лик дьЯвола из ночного кошмара.
’оболевский что-то выкрикивал, а Я сидел, тупо уставившись в мерцающий
контур сиринской груди. ‹ампочка, создающаЯ эффект соска, перегорела, Я
смотрел в эту пустую точку и слизывал с пальцев прилипшие черные дробинки
икры. Џотом Я понЯл, что ’оболевский скандалит с музыкантами. Ћн стоЯл возле
сцены, нешуточно возмущалсЯ: "Ѓездари! ’вари!" - и потрЯсал кулаками.
Њузыканты, тем не менее, продолжали играть. Ћни в такт пританцовывали, и
создавалось впечатление, что они просто уворачиваютсЯ от грубых слов.
’оболевский сорвалсЯ с места и стал стаскивать их со сцены, раздаваЯ пинки.
ђаспорЯдитель стоЯл по стойке смирно и угодливо улыбалсЯ: "Ќу, будет вам,
Њикула Ђнтонович, хватит с них!"
"Ќет, не хватит! - рычал разбушевавшийсЯ ’оболев-ский. Ћн взобралсЯ на
сцену, поймал за загривок бессильного пиа-ниста и принЯлсЯ тыкать его носом
в клавиши: - ќто не твое место, погань!"
Џианист капризничал и вырывалсЯ, что приводило ’оболевского в еще
большую Ярость. Ћн уже собралсЯ прибить бедного лабуха роЯльной крышкой, но
вдруг передумал. Ћн ослабил хватку, вздернул беднЯгу, как марионетку и,
управлЯЯ его кукольной головой, развернул ее в мою сторону: "‚от, кто здесь
сидеть должен!"
Џианист, соглашаЯсь, закивал, неизвестно - по своей воле или по
распорЯжению руки ’оболевского. Ќа его счастье, расторопный распорЯдитель,
не спускавший глаз с Њикулы Ђнтоновича, организовал общую просьбу: "Џросим,
просим!" - и из разных углов зала послышались редкие всплески аплодисментов.
џ встал, чтобы проследовать на сцену.
€з-за соседнего столика неожиданно свесилсЯ мужик и, поймав менЯ за
рукав, сказал, Явно от переизбытка хамства: "„авай, скрюченный, слабай
что-нибудь!"
Ќовый опыт подсказывал мне, что человека с такими замашками можно
ставить на место без боЯзни последствий. џ ударил его ребром ладони по
горлу, он подавилсЯ разбитым кадычным хрЯщом и рухнул на пол. Џадение
сопровождалось колокольным звоном битой посуды. Љ нему подскочили несколько
охранников, переодетых a lа ‘адко и вынесли из зала. џ триумфально сел за
освободившийсЯ инструмент и, учитываЯ специфику публики, стал наигрывать
вариации на цыганские и бандитские шлЯгеры. Њне устроили бурную овацию.
џ довольно быстро сдружилсЯ с ’оболевским. „рака в ресторане этому
только способствовала. ‘о временем Я кое-что узнал о его жизни. ’оболевский
работал финансовым магнитом или магнатом. „еньги шли к нему отовсюду.
Џо-настоЯщему его звали Ќиколаем. Њикулой он назвал себЯ сам, по каким-то
соображениЯм. џ относил ’оболевского к тому удивительному типу русских
людей, способных проиграть в карты жену и погибнуть на баррикадах, отстаиваЯ
независимость отсталой африканской республики. €ногда мне казалось, что он
воевал в Ђфганистане, но возраст его не вполне соответствовал этой войне.
Ѓыло в нем что-то и от уголовника, но ’оболевский не сидел. Ћн производил
впечатление образованного, нахватанного во многих областЯх, но иногда
поражал вызывающей детскостью своих суждений и поступков. ‚ такие минуты Я
задумывалсЯ, как он сумел заработать миллионы и, кроме того, сохранить их.
ЋбъЯснениЯ не подворачивались, и приходилось признать, что все его
великорусское кликушество, экстравагантность, парадоксальность - только
части хитрой, тщательно, до мелочей просчитанной игры. Ђ может, просто
всемогущий фарт вел ’оболевского.
‚ народе его любили, прощали ему и богатство, и лимузин, и трехэтажный
дом, и, по слухам, виллу в Ќицце. ’оболевский нарочито не сторонилсЯ
простого люда. Ћн выходил из машины поболтать с народом о тЯготах и скорбЯх,
при этом, разумеетсЯ, плакал. „авал деньги на строительство приютов, больниц
и храмов. „лЯ таких акций он всегда подключал телевидение, выступал с
обличительными речами, а по бокам ставил либо старух, либо кресла с
паралитиками. Ћднажды власти захотели его привлечь за какие-то грехи, так за
народного горюна вступились тысЯчи. ’оболевского отпустили. Ќе минуло и
недели, как ’оболевский возглавил акцию невнЯтного протеста. “тром, в
февраль-ский мороз, он пришел во главе толпы к дому губернатора области
босой, без шубы, в одной рубахе. ‚став под окнами, он звал губернатора
"встречать утро боли народной". ’от не высунулсЯ, ’оболевский картинно
побушевал, устроил митинг, на котором говорил понЯтными народу словами,
потом замерз, сел в машину и укатил. Џосле этого ’оболевского стали называть
отцом-благодетелем.
Љо мне ’оболевский отнессЯ со всей самоотверженностью своей
темпераментной души. „лЯ начала он пригласил ребЯт из какого-то телеканала,
и обо мне снЯли довольно слезливый сюжет: Я в комнате с Ѓахатовым - вопиющаЯ
нищета; Я за роЯлем - неумирающаЯ гармониЯ; Я с ’оболевским -
восторжествовавшаЯ справедливость. ‚ конце передачи назвали номер моего
расчетного счета, на который ’оболевский перечислил вполне округлую сумму.
Џотом мне пошили фрак. ‚ этом произведении искусства Я выглЯдел
подчеркнуто горбатым, но предельно элегантным. џ еще надеЯлсЯ, что умелые
руки портного, если не скроют, то хотЯ бы смажут мой жуткий ущерб. Ќо ни
чуть не бывало. ’огда Я понЯл, что ’оболевский ни за какие там верижки и
коврижки не променЯет менЯ на стройного, без изюминки, гениЯ.
—ерез короткое времЯ мы поехали в Ђнглию. ‚ городе ‹идсе проводилсЯ
музыкальный конкурс, где Я стал лауреатом. Ћчевидно, выбор страны тоже был
продуман ’оболев-ским. Љак прирожденный импресарио, он выжал все возмож-ное
из моей внешности и королевской фамилии. Ћбо мне поЯвились первые заметки в
зарубежной прессе, которые с удовольствием собирал ’оболевский. ђЯдом с моим
именем упоминалось имЯ русского мецената Њикулы.
ђецензии существовали в диапазоне от фельетона до панегирика. Љакой-то
газетный шутник сравнил менЯ с куклой Џетрушкой, Ярмарочным атрибутом. Џо
его словам, Я, крутогорбый и скоморошный, олицетворЯл соединенный образ
старой и новой ђоссии. ђазумеетсЯ, все эти измышлениЯ подавались в весьма
корректной форме. €з приЯтных гордыне сравнений наиболее лестное уподоблЯло
менЯ великому скрипичному горбуну девЯтнадцатого века, Ќиколо Џаганини.
Љак ни странно, Я почти не вынес впечатлений от дороги и от страны. ‚
новинку был длЯ менЯ воздушный перелет да волшебно комфортабельное купе
английского вагона. Љогда мы возвратились на родину, менЯ ждала собственнаЯ
квартира, если это можно было так назвать, скорее, огромнаЯ студиЯ. Џод нее
перестроили целый этаж. ’оже позаботилсЯ ’оболевский. ‘реди прочих вещей и
необходимой мебели был прекрасный роЯль, концертнаЯ модель, взЯтаЯ в
бессрочную аренду из музеЯ.
Њельком оглЯдев новое жилище, Я тут же понессЯ к Ѓахатову. Ћн встретил
менЯ, как будто мы только вчера расстались, и выглЯдел чуть изможденным.
ќмоции его были сдержанны, но Я видел, что он рад за менЯ. џ взахлеб
рассказывал ему о самолете, о замысловатом умывальнике в номере гостиницы и
тут же распаковывал сумки с гостинцами. ‚скоре на полу образовалось
несколько куч из одежды и обуви. …стественно, по магазинам ходил не Я, а
кто-то из прислуги ’оболевского. џ только на бумажке указал, что следует
взЯть.
Ѓахатов сразу разделсЯ, чтобы примерить вещи, и Я увидел на его груди
знакомые, недавно подсохшие кровоподтеки. Џо числам выходило так, что начало
конкурса совпадало с ритуалом обгрызаниЯ. ‡аметив мой взглЯд, Ѓахатов
понимающе усмехнулсЯ, а мне в который раз стало очевидным, почему Ѓахатов не
сомневалсЯ в благополучном исходе моей поездки. Ћн предвидел его, потому что
готовил.
‚се обновы ему понравились, особенно джинсы и кожанаЯ куртка с
множеством змеек. „о полуночи мы рассматрива-ли мои фотографии с конкурса,
Яркие проспекты и подарочные наборы открыток, купленные уже в аэропорту.
Љонечно, Я сразу предложил ему переселитьсЯ ко мне и не очень удивилсЯ,
услышав отказ. Ќа лице его изобразились смущение и мука, он забормотал
что-то бессвЯзное, но при этом решительно качал головой, и интонации были
просЯщие. џ все понЯл и поспешил сказать, что Я не настаиваю. ’ак Ѓахатов
отстоЯл свое право на тайную жизнь.
‚ остальном ничего не изменилось. Њы по-прежнему виделись почти каждый
день. Ѓахатов работал в своем †ќЉе, Я, подстрекаемый ’оболевским, готовилсЯ
к грЯдущему конкурсу. ’ак мы перезимовали.
Њоим совместным проектом с Ѓахатовым стал поиск родителей. ‚лиЯние
многочисленных латиноамериканских сериалов сказалось на наших
впечатлительных умах. Њы подключили газеты и радио. џ не особенно верил в
успех предприЯтиЯ, но поскольку Ѓахатов - натура не романтическаЯ - занЯлсЯ
поиском, Я сдалсЯ и тоже начал ждать и надеЯтьсЯ.
Ѓахатов аргументировал тем, что раньше мы были невыгодными детьми,
нахлебниками, а теперь с нашими заработками составим счастье любым
родителЯм. „ействительно, через пару недель Я получил письмо. ђоднаЯ мать
писала мне издалека. Ќа двух листах она плакала и просила то прощениЯ, то
денег на дорогу, чтоб побыстрее увидетьсЯ с сыночком.
џ просто покоЯ лишилсЯ, а Ѓахатов многозначительно потирал руки. Њы
неоднократно перечитывали письмо, пытаЯсь составить по нему образ матери, но
получалась клЯкса, слезливаЯ и расплывчатаЯ. ЌепонЯтным из письма
оставалось, как она менЯ потерЯла. ЋбъЯснение заменЯл трогательный абзац о
выплаканных глазах.
‚начале Я решил срочно выслать ей денег, благо, сумма не представлЯлась
длЯ менЯ проблематичной. Ѓахатов переубедил менЯ, настаиваЯ, чтобы Я съездил
прЯмо к маме домой. џ уже начал собиратьсЯ в путь, но менЯ вдруг смутила
одна деталь. Њама писала, что "ѓлостер" была ее девичьЯ фамилиЯ. Џо маминым
словам выходило, что мой папа нас бросил, и она мне дала свою.
‚ этом-то и была загвоздка. џ почти на сто процентов знал, что
проименован искусственно. Џри мне не находили никаких документов, просто
подобрали, может, на помойке, может, в парке на скамейке или из реки
выловили - кто упомнит. Џоэтому Я на день отложил отъезд, до выЯснениЯ
происхождениЯ.
џ позвонил ’оболевскому, он подключил свои возможности, и к вечеру менЯ
оповестили, что под фамилией "ѓлостер" Я был записан с легкой руки доктора,
принЯвшего менЯ в распределитель длЯ грудных детей. Ћшибки быть не могло -
значит, напутала мама.
‚се-таки Я съездил бы к ней, но в течение нескольких дней мне пришло
еще с полдюжины писем от нескольких родителей, мам и пап. ‚сЯ роднЯ
отличалась бедственным финансовым положением - беженцы или погорельцы - и
стремлением получить по переводу денег, до востребованиЯ. ‚се казались
такими сердечными, что Я никому не отдал предпочтениЯ и осталсЯ сиротой.
Ѓахатову вообще писем не поступило. џ очень разозлилсЯ из-за этого на
всех близких родственников и сказал обескураженному Ѓахатову, что мы
прекрасно проживем без них. „лЯ успокоениЯ, Я предложил ему навестить родной
интернат и, заодно, €гната Ѓорисовича. ’оболевский выделил нам машину, и мы,
чуть волнуЯсь, поехали.
џ ожидал перемен, но не таких. €нтерната больше не существовало.
Ћстались только стены, да и те отреставрированные. €з окон исчезли решетки.
€гровые площадки обрели новую, свежеокрашенную жизнь, на стадионе не пасли
коз. ‚ысоко в небе развевалсЯ флаг оранжевого цвета с непонЯтной эмблемой.
‚се извращалось на круги своЯ. Ќа месте интерната, бывшего пионерского
лагерЯ, находилсЯ лагерь бойскаутов, еще пустой, как очищенный желудок. ќта
картина подействовала угнетающе - интернат казалсЯ нам незыблемой твердыней.
Ќаш €гнат здорово сдал за минувший год. Ћн одрЯхлел, и в пьЯненьком
взглЯде поЯвилась потустороннЯЯ мечтательность. ‚стретил он нас приветливо,
как выходцев из забытого доброго сна. ѓлотаЯ обиду, €гнат рассказал, что
когда интернат признали нерентабельным и закрыли, его вытурили на пенсию.
Џотом какаЯ-то организациЯ выкупила у города здание и прилегающую к нему
землю. €гнату некуда было деватьсЯ, и он попросилсЯ завхозом, аргументируЯ,
что хозЯйственник старой закалки, проработал на этом месте двадцать лет.
€гната оставили, и он жил, лишенный своего сумасшедшего королевства,
одинокий ‹ир. ‚едал простынЯми и резиновым спортивным инвентарем. ЏамЯтуЯ о
хмельной его слабости, Я привез спиртных подарков. €гнат даже прослезилсЯ от
умилениЯ.
Њы устроились в комнатушке, заменЯвшей ему кабинет - там €гнат накрыл
стол, и мы выпили за прежние совместные дни. ‚друг €гнат встрепенулсЯ:
"Џойдем", - сказал он мне и потащил на двор. “ менЯ слегка сжалось сердце,
едва Я понЯл, куда он идет. Њы обогнули интернат, Ѓахатов вЯло плелсЯ вслед
за нами.
Ќашего кладбища тоже не было. ћные скауты умирать не собирались, и
надобность в кладбище отпала. ‡емельное детище €гната перекопали в чудный
парк. Џо ухоженным дорожкам мы вышли к недавно разбитому цветнику. Ћн
представлЯл собой узор из ромбовидных клумб, расположенных правильным
квадратом. €гнат подвел менЯ к ромбу, содержащему незабудки вперемешку с
анютиными глазками, и сказал: "‡десь. џ специально сохранил место, знал, что
ты захочешь посидеть у нее на могиле. ‚идишь, как тут красиво".
џ не понимал, как он проник в мою тайну.
"€ еще не то знаю, - словно отвечаЯ моим мыслЯм, сказал €гнат
Ѓорисович, - про тех, что пропали. Ќу, да ты не бойсЯ, Я молчок, - он
заметил мое смЯтение, - Я что, мне на них плевать.... ‹ишь бы на стаканчик
хватало, а остальное гори огнем..."
‘лова сами по себе казались бескорыстными, но в голосе звучала разумнаЯ
алчность. џ оплатил будущее молчание. „енег должно было хватить аж на белую
горЯчку включительно. Њы немного постоЯли возле клумбы с трЯпичным прахом
моей жены Ќастеньки и вернулись допивать бутылку.
Ћт привалившего богатства €гнат Ѓорисович развеселилсЯ. Ћн сходил за
местным первачем, и мы до вечера пели детские хоровые песни. Џотом мы
засобирались, €гнат Ѓорисович вышел нас проводить и долго махал рукой вслед
нашей машине.
’ак мы посетили отчий дом и, надо сказать, успокоились. Џо крайней
мере, Я.
‚скоре мне подвернулась вполне сноснаЯ практика. ‡наменитый бас Ђндрей
‡апорожец предложил гастролировать с ним в качестве аккомпаниатора. Ћн
готовил камерную программу из сочинений Њусоргского, циклы "Џесни и плЯски
смерти" и "Ѓез солнца". „о этого он отверг все ранние обработки.
Џо задумке ‡апорожца, преобладать в оркестре обЯзан был орган -
инструмент, легко воссоздающий погребальную атмосферу. ‚ дополнение к
органному звуку ‡апорожец хотел использовать различные световые эффекты,
люмине-сцентные декорации и костюмы в готическом стиле. Џроизве-дение
превращалось в некий диалог между исполнителем и органистом - двумЯ
основными действующими фигурами, символизирующими жизнь и смерть.
Њне создали очень интересный костюм. ‡а основу взЯли гравюры „юрера.
Љостюмер достал ткань, фактурой передающую тусклый блеск рыцарских лат, и
пошил мне подобающее средневековое облачение. ѓример тоже постаралсЯ и
сделал мое лицо костлЯвым обличьем ‘мерти. Ћстальных ребЯт из ударно-духовой
группы гримировали под висельников и могильщиков.
џ очень увлексЯ этой новаторской идеей и предложил ‡апорожцу не
разделЯть между собой произведениЯ, а без пауз нанизывать их на непрерывную
музыкальную нить. џ продумал все тематические свЯзки, за времЯ которых
‡апорожец успеет сменить костюм, а зритель не вывалитьсЯ из концепции цикла.
‡апорожец с готовностью принЯл мое предложение.
ђаботали мы быстро и дружно, за месЯц программа была подготовлена.
Џремьера состоЯлась в малом зале оперного театра. Љонечно, не обошлось без
помощи ’оболевского. Ќеизвестно, какими правдами или неправдами он достал
орган удивительного тембра. ‚ течение нескольких дней его перевезли и
установили на сцене. ‚ообще ’оболевский решил почти все технические и
административные проблемы.
Љогда наш триумф состоЯлсЯ, в интервью телевидению ’оболевский сказал,
что очень подумывает о возрождении "русских сезонов" в Џариже. џ,
признатьсЯ, был уверен, что следующим городом, который мы посетим, будет
Џариж с его Ќотрдамским собором, где ’оболевский организует русскому
Љвазимодо органный концерт.
“ менЯ не вызывало сомнений, что подсознательнаЯ мечта ’оболевского -
создать русский паноптикум, труппу монстров и уродов, плЯшущих или
пиликающих. €скусство как самоцель его мало интересовало.
ќту невеселую догадку о наличии у ’оболевского тайных наклонностей
компрачикоса подтвердил следующий факт. ЊотаЯсь по сибирским дебрЯм, он
нашел новую забаву - глухонемого борца Љащеева, двухметрового исполина
чудовищной силы. џ даже заревновал, главным образом потому, что представлЯл
себе сидЯщего в раздевалке мокрого Љащеева - свернул кому-то шею и доволен,
а в коридоре уже голосит ’оболевский: "„а где же этот ваш новый ѓерасим,
покажите же мне его!"
Љак это не забавно, Я оказалсЯ поразительно близок к истине. —тобы
подключить Љащеева к денежной турбине, ’оболевский организовал соревнованиЯ
имени легендарного Џоддубного с увесистым призовым фондом. Ќа такую приманку
съехалось много именитых бойцов, к акции присоединилсЯ муниципалитет и рЯд
ведущих телекомпаний.
Љащеев знал свое дело. Ћн без разбора заламывал своих противников. Ќа
торжественной церемонии закрытиЯ соревнований ’оболевский произнес длинную
речь, а под занавес сказал, что нашему чемпиону, кроме кубка и денег
приготовили еще один маленький подарок. Ќа тамтам вышла миловиднаЯ девушка,
а в руках у нее был щенок спаниелЯ. ‡рители взвыли от умилениЯ, когда
гигантский Љащеев, полчаса назад свирепо крушивший хребты, осторожно взЯл
щенка и прижал к груди. ’оболевский поглаживал свою тургенев-скую бороду и
улыбалсЯ.
Ќа достигнутом он не остановилсЯ. ‘разу же после нововведенных
соревнований ’оболевский организовал по западному образцу бои без правил, с
Љащеевым-фаворитом. €, разумеетсЯ, пока Љащеев на ринге крушил и
членовредительствовал, за канатами стоЯл человек ’оболевского с собачкой. ‚
перерывах между раундами Љащеев брал ее на руки и гладил.
„ействительно, как Явление коммерческое он превзошел менЯ. Љащеев был
зрелищней и потому прибыльней. ‚ этом заключалась реальнаЯ опасность.
’оболевский в любой момент мог прекратить мое финансирование: и не из-за
того, что пожадничал, а элементарно забыл о моем существовании. џ загрустил
и даже собиралсЯ предложить ’оболевскому устроить турнир между мной и
Љащеевым. џ очень рассчитывал на свою силу. “ менЯ был шанс проверить свои
борцовские возможности на одной из вечеринок, которые устраивал ’оболевский
длЯ близкого окружениЯ.
Њы как-то засиделись на даче ’оболевского. •озЯин накрыл шикарный стол,
и большинство приглашенных к вечеру уже были основательно хмельны. ‚се,
кроме менЯ и нового любимца - ’оболевский не позволЯл ему прикасатьсЯ к
спиртному.
’оболевский опЯть принЯлсЯ расхваливать своего Љащеева, похожего на
огромный обтЯнутый кожей валун, пока это счастливое бахвальство не перешло в
демонстрацию физической мощи Љащеева. џ старалсЯ не отставать, то, скручиваЯ
в узел гвоздь толщиной с палец, то, сминаЯ пустую канистру на манер пивных
импортных жестЯнок. ѓости, ’оболевский и Љащеев страшно разгорЯчились. џ
понЯл, что нужный момент настал и вызвал Љащеева поборотьсЯ. ’оболевский
подумал и разрешил.
Њы перебрались на полЯну за домом. Ќа ней обычно играли в лапту и
городки, то есть только в русские игры - так хотел ’оболевский. ЏолЯна
вполне подходила, как он выразилсЯ, и длЯ "кулачного боЯ".
Љащеев снЯл рубаху, Я тоже, следуЯ его примеру, разделсЯ до поЯса.
‚двоем мы составлЯли более чем контрастную пару. џ выглЯдел в половину
меньше его. Љонечно, если бы менЯ распрЯмить, во мне набралось бы достаточно
роста - мы выЯснили это, когда портной измерЯл мою спину матерчатым метром.
€ Я всегда был каким-то иссохшим и болезненно белым.
’орс Љащеева не отличалсЯ античной красотой, но вы-глЯдел варварски
мощно, как художественно опиленный ствол дуба. Њы сошлись, и Я сразу понЯл,
что представлЯет собой любимец ’оболевского. Њои руки еще могли тЯгатьсЯ с
ним, но шейные и спинные позвонки ходили ходуном, как баранки на шнурке. џ
видел, что у Љащеева на коже, там, где ее сжали мои пальцы, выступила кровь.
Ћн был намного дюжее менЯ и привык терпеть боль. Ќа какую-то секунду Я
зазевалсЯ, и, не останови ’оболевский поединок, Љащеев, по всей видимости,
сломал бы мне шею. Њы вернулись к столу. Ћстаток вечера Я разминал ноющие
суставы, а Љащеев, потираЯ пунцовые кровоподтеки на плечах, тихонько гудел
на ухо ’оболевскому свои грустные мысли.
€мелсЯ, конечно, и другой шанс потЯгатьсЯ с Љащеевым. „лЯ этого
пришлось бы отыскать двухголового скрипача, припадочную виолончелистку,
флейтиста с картофельными отростками вместо ног - то есть сколотить
коллектив, сродни цирку лилипутов - к чему, собственно и стремилсЯ
’оболевский. •одили слухи, что он собиралсЯ везти Љаще-ева на какие-то
престижные соревнованиЯ в Ђфинах. ‘роки совпадали с моей поездкой на конкурс
в €талию.
џ позвонил ’оболевскому, чтобы обо всем договоритьсЯ и узнать, на каком
свете нахожусь. ђазумеетсЯ, Я не выдвигал условий, боже упаси, просто
поинтересовалсЯ, когда мы летим в Ѓолонью. ’оболевский погрустнел и сказал,
что не сможет в этот раз сопровождать менЯ, но пообещал все уладить с
билетами, гостиницей, переводчиком и прочими дорожными мелочами.
‘ама собой закончилась школа. џ сдал выпускные экзамены, отыграл
концерт и получил соответствующие документы. Њой добрый ангел - декан
‚алентин ‚алерьевич ждал менЯ в консерватории с распростертыми объЯтиЯми. „о
нового конкурса оставалось три месЯца, и Я подумал, что единственным нашим с
Ѓахатовым упущением осталсЯ непосещенный детский курорт. џ уговорил
Ѓахатова, он взЯл отпуск, и мы укатили в …впаторию.
‘ утра до вечера мы сидели на плЯже возле воды, рЯдом торчали плоские
головки зарытой по горло "пепси-колы". Ќевдалеке копали в песке свои
миниатюрные катакомбы полиомиелитные дети, и чайки, глЯдЯ на нас, кричали от
ужаса. Ќепостижимое море раскачивало мутные волны, огрызки фруктов прыгали
на волнах, как поплавки. Ќесколько раз в день на горизонте показывалсЯ белый
профиль лайнера. ’огда всем мерещилось скорое счастье, которому хотелось
помахать рукой. Ћт этой поездки сохранилось несколько фотографий, моих и
Ѓахатова. Ќа одном снимке Ѓахатов стоит у кромки морЯ, под мышкой у него
облупленный пенопластовый дельфин.
Џо приезду Я начал усиленно готовитьсЯ к конкурсу, включил в программу
произведениЯ ‹иста, ‘крЯбина, ђавелЯ и ђахманинова. Ќакатывал Я их публично,
дал восемь концертов в филармонии, и критики писали, что никогда еще Я так
хорошо не играл. Ќаверное, они были правы.
‡а последние полгода Я очень наловчилсЯ налаживать прочную свЯзь с моим
внутренним музыкантом. ђаньше только на середине произведениЯ ощущались его
позывные, и Я настраивалсЯ на нужную волну. Љогда же он брал управление на
себЯ, Я отключалсЯ, он проникал в мои пустые руки, и тогда Я играл лучше
всех. Ћн был настоЯщий псих - тот, кто сидел в моем горбу, и настоЯщий урод.
ЉаждаЯ секунда его жизни заполнЯлась адовой мукой, о которой ему приходилось
молчать - у него отсутствовал Язык. џ знаю, что он не смог бы жить вне менЯ
- у него от рождениЯ не было кожи. Ћн играл голыми, мЯсо на костЯх, пальцами
- так он общалсЯ - и это тоже причинЯло ему чудовищные страданиЯ. Ќо, жаждаЯ
поведать миру о них, он превозмогал болью боль. ђезультат превосходил все
мыслимое. ќто были слезы высшей пробы. Њожет поэтому, стиль моей игры многие
определЯли как депрессивный. Ќо предельно индивидуальный.
’оболевский проводил менЯ до аэропорта. џ летел в столицу, и там
пересаживалсЯ на "Ѓоинг", следующий в Ѓолонью. ’оболевский пожелал мне удачи
и дал два небольших долларовых рулончика, перетЯнутых резинкой. “же в €талии
Я развернул их. Џервый состоЯл из пЯтидесЯтидолларовых купюр - на крупные и
непредвиденные расходы, второй, из мелких купюр - на чаевые и всЯкую чепуху.
‚ Ѓолонье менЯ встречал заказной автобус, который и доставил к месту
назначениЯ. Њы ехали в город Ѓольцано, что на севере €талии. Ћтель был
по-прежнему коньЯчно "пЯтизвездочным". ’оболевский выделил мне двух
сопровождающих: тихого, как мышь, переводчика и телохранителЯ, компанейского
парнЯ, одновременно выполнЯющего обЯзанности камердинера.
Џока решались все административные вопросы, мне устроили экскурсию по
городу. —ерез день состоЯлось открытие конкурса, Я чувствовал себЯ легко и
даже согласилсЯ позировать фотографам. џ позже видел свое журнальное,
глЯнцевое лицо, выбеленное, с будто прилипшими ко лбу и щекам длинными
черными прЯдЯми.
ќто произошло на втором туре. ‚незапно и болезненно. Љак хорошо мне
игралось, но вдруг в голове оборвалось что-то кровЯное и сосудистое. ‡апекло
в глазах. “гольные пальцы зарисовали их. Њне перестало хватать воздуха, Я
жадно тЯнул его и не мог выдохнуть. ЊенЯ разнесло, как шар. ‘хватило
позвоночник, под лопатку со стороны сердца вонзилась спица. Ћт крестца вверх
поднималась гипсоваЯ волна немоты, и вместе с ней спинной мозг превращалсЯ в
железный, обледеневший стержень. џ попробовал переключить ум на музыку и не
услышал ни звука. Џодумал, что просто перестал играть, потому что в роЯле
лопнули или испарились все струны. ђоЯль оглох. ‚ опустевшем горбу завывал
кладбищенский ветер.
Ќаконец слух вернулсЯ ко мне, и Я частично прозрел. Ѓоль в спине
отпустила. ѓипсоваЯ капель медленно стекала по ногам. Џо времени приступ,
видимо, занЯл не больше десЯти секунд. Ќо Я испугалсЯ. ’акого со мной
никогда прежде не случалось. ЋставшуюсЯ программу Я доиграл чисто
механически.
Ќапрасной оказалась надежда, что обморочнаЯ моЯ заминка останетсЯ
незамеченной. Џервым делом, за кулисами поинтересовались, как Я себЯ
чувствую. џ не знал правды и ответил, что хорошо. Њне пригласили ласкового
доктора. Ћн ощупал менЯ узкими перстами и порекомендовал клиническое
обследование.
Љамердинер, бледный от нагрЯнувшей ответственности, бегал по номеру и
конопатил щели в окнах, точно собиралсЯ травитьсЯ газом: - ќто все сквознЯки
ебаные, - успокаивал он менЯ. - —то ж ты свое сомбреро не носишь, -
сокрушалсЯ, имеЯ ввиду мою старенькую вЯзаную шапочку, и заботливо повЯзывал
ее вокруг возможного очага остеохондроза. Ћн кутал менЯ в одеЯло, хотЯ на
улице стоЯла тридцатиградуснаЯ жара. Џриложив ладонь к моему лбу, на ощупь
измерЯл температуру. Љачество тепла удовлетворЯло его, тогда он заворачивал
мне веки: - Љрасные. Џлохо, - хваталсЯ за телефон и вызванивал русское
консульство.
- „а все нормально со мной, что вы беспокоитесь, - говорил Я ему.
€з консульства прислали машину и менЯ повезли на обследование.
ќнцефалограмма не показала каких-либо серьезных изменений. Њой опекун
расцвел и тискал на радостЯх всех и каждого: - ‡начит, порЯдок! Ђ Я, грешным
делом, думаю: вдруг у него болезнь Ѓехтерева или Џаркинсона.... Ќет? Ќу,
слава Ѓогу!
џ изо всех сил старалсЯ повеселеть, но тревога не отпускала менЯ,
впившись в сердце паучьими лапками. џ поочередно отцеплЯл их, и с каждой
уходила возможнаЯ причина беспокойства. џ размышлЯл следующим образом: с
конкурса менЯ никто не снимал. Ќа первые места, наверное, рассчитывать не
приходитсЯ, но звание дипломанта, по любому, за мной, а это тоже не мало -
только участие в таком солидном мероприЯтии обеспечивало карьеру, а Я уже
заработал имЯ. џ успокаивал себЯ подобным образом, пока не забылсЯ.
Љак Я и предполагал, мне позволили доиграть в третьем отборочном туре.
‚ыступал, правда, не ах. џ и сам это слышал. € не в технике дело - не было
вдохновениЯ. џ играл с онемевшей спиной, без привычного поводырЯ, поэтому
пальцы извлекали не звуки, а щелкали орехи. ‘плошной треск, а не музыка. џ
получил утешительное звание, мне предложили пару концертов, но Я отмел все
приглашениЯ.
‚озвращались мы без прежних удобств, вторым классом. Ћт этого Я
чувствовал себЯ провинившимсЯ, не оправдавшим довериЯ и нервничал, ожидаЯ
встречи с ’оболевским. Ћн встретил нас в аэропорту, насупленный думой.
џ сразу сказал ему: - ‚ы не расстраивайтесь, Њикула Ђнтонович, в
следующий раз лучше выступим.
- „а ну их в жопу, блЯдей коррумпированных. €м лишь бы русского
человека попустить! - ругнулсЯ ’оболевский.
џ чувствовал, что за фасадом национальной обиды притаилась другаЯ
секретнаЯ мысль, о которой он не решаетсЯ мне сообщить. ’оболевский сделал
паузу и сказал: - ’ут у твоего друга неприЯтности большие.
- Љакие неприЯтности? - Я старалсЯ говорить спокойно, но внутри менЯ
закрутилась мЯсорубка. ’о, что с Ѓахатовым случилась беда, Я понЯл еще в
€талии, но от страха забросил на чердак знание о ней. џ назвал число - день
моего провала: - џ не ошибсЯ, Њикула Ђнтонович?
’оболевский грозно зыркнул на моего камердинера: - џ же просил тебЯ не
говорить ему ничего, дурак!
- Ђ что Я? џ, как рыба, - обиделсЯ тот. - ‘ашка, скажи!
- Џравда, Њикула Ђнтонович, он ничего не говорил, Я сам догадалсЯ. ‚ы
лучше скажите, что случилось с Ѓахатовым?!
- —еловека он убил, - как бы удивилсЯ событию ’оболевский, - причем не
просто убил, а голову отгрыз. ‚от такое, блЯ, зверство совершил, - сказал
’оболевский и спрЯтал шею под воротник. - Ћн же вроде у тебЯ нормальный был,
да?
’оболевский был знаком с Ѓахатовым, приезжал к нему, может, в надежде
открыть очередной уродливый талант. €ногда ’оболевский пользовалсЯ Ѓахатовым
длЯ благотворительных нужд. Џередачу благ - денег и продуктов - он
производил из рук в руки и всегда длЯ объектива.
џ ничего не понимал. Ѓахатов не мог совершить такого. “бийство
противоречило его натуре, пусть холодной, но не жестокой.
Ѓахатов в тот день не работал. Ќа районе вечером произошла авариЯ, и за
ним послали напарника. ’от прибежал к Ѓахатову на квартиру, но не застал.
‘тарший мастер вспомнил, что Ѓахатов по выходным пропадает на заброшенной
стройке, торчит на крыше и до захода солнца будто поет непонЯтные песни.
Ќапарник пошел туда за Ѓахатовым и не вернулсЯ. €х обнаружили только к ночи:
напарника с отчлененной головой в луже крови и рЯдом с ним обеспамЯтевшего
Ѓахатова.
џ и не знал, как может болеть та часть души, где хранитсЯ любовь. џ
ощущал этот орган живым кусочком страстного теста, и чьЯ-то злаЯ волЯ
раскатывала его в блин шипастым валиком. ‚ конце концов, случилось то, чего
так боЯлсЯ Ѓахатов. …го потревожили в момент ритуала. Ћн и раньше
предупреждал менЯ об опасности вмешательства, но Я не предполагал, что это
настолько чревато.
- ѓде он сейчас? - спросил Я.
- ‚ отделении судебной психиатрии. Ћн в коме. …го вначале в изолЯтор
отправили, там он сознание потерЯл, а оттуда уже в больницу.
џ едва сдерживал слезы. Ћдна мысль о беспомощном мЯгком Ѓахатове,
которого волокут на казенную койку, сжимала мои кисти в стальных спазмах.
- Ќе переживай, - успокаивал менЯ ’оболевский, - ничего ему не будет -
он же психически больной. Џолежит годик под строгим надзором, а потом мы его
вытащим.
Њне не хватало подробностей, и Я попросил ’оболевского подвезти менЯ к
нашему с Ѓахатовым учителю, ”едору €вановичу, реальному свидетелю несчастьЯ.
‘тарик был вдребезги пьЯн. Ћн бросилсЯ мне на шею: - ѓоре, ‘ашка, какое!
•ороший парень и такую беду учинил!
Ћн рассказал мне почти то же самое, что и ’оболевский. Ќесколько
кровавых уточнений не вносили Ясности в общую картину. Џолучалось, что
Ѓахатов в приступе болезненного гнева зверски убил приЯтелЯ по работе.
ЉлЯнусь, Я безразлично бы отнессЯ к тому, что мой Ѓахатов - убийца, если бы
это могло быть так. ‘уществовала другаЯ правда, которую предстоЯло выЯснить.
џ умолЯл ”едора €вановича вспомнить, пыталсЯ ли Ѓахатов хоть как-нибудь
объЯснить свой поступок. ‘тарик долго не давал вразумительного ответа,
только плакал.
- Ћн все о какой-то собаке говорил, просил оставить его хоть на пЯть
минут, - сказал, наконец, ”едор €ванович.
- Ћставили? - с малой надеждой спросил Я.
- Ќет, он сопротивлЯтьсЯ стал, ему по голове дали, и он затих.
’еперь Я ни на йоту не сомневалсЯ в непричастности Ѓахатова к убийству.
Ћчевидно, что глупого и несчастного сантехника загрызла собака из колодца, и
об этом Ѓахатов пыталсЯ рассказать пришедшим. ђазговор с Ѓахатовым
откладывалсЯ из-за его состоЯниЯ, оставалось ждать, когда он придет в себЯ.
‚добавок, он нуждалсЯ в улучшенном уходе. ’оболевский обещал похлопотать.
Ќаверное, Я выглЯдел совершенно изможденным. ’оболевский подвез менЯ
прЯмо к дому и велел отдыхать. Ћн рассчитывал уладить все проблемы за пару
дней. џ свалилсЯ на свою кровать с мЯгкой панцирной сеткой и долго
раскачивалсЯ на ней, приводЯ нервы в порЯдок.
Ќеожиданно длЯ себЯ Я отметил, что мои переживаниЯ прекратились.
’ревога ушла, оставив не успокоение, а странную зудЯщую пустоту. џ на времЯ
примирилсЯ с этим назойливым ощущением. —ерез час пустота рассосалась по
всему телу. Ќа секунду мне показалась безразличной судьба Ѓахатова - она
представилась мне не присутствующей в жизни. џ почти насильно заставил себЯ
сострадать и продолжал бодр-ствовать, пока эта эмоциЯ не закрепилась. Ќо
заснул Я холодным и бесчувственным сном.
“тром позвонил ‘лавик, водитель ’оболевского, и сказал, что мы можем
ехать к Ѓахатову, а Њикула Ђнтонович обо всем договорилсЯ, но сейчас занЯт и
с нами не поедет. —уть помЯвшись, он добавил, что не сможет забрать менЯ из
дому - ему не с руки, а подберет в центре, возле универмага, ровно в
одиннадцать.
џ пришел раньше минут на пЯтнадцать. ‚друг менЯ осенило, что Я забыл
купить Ѓахатову вещевой гостинец. Ѓаночки с икрой и фрукты уже лежали в
кульке. џ пробежалсЯ по этажам универмага, размышлЯЯ, что бы купить, но так
и не выбрал. ‚се вещи казались мне надуманными, бесполезными и совершенно
неподарочными. ‚ремЯ поджимало, Я заглЯнул в отдел хозЯйственных товаров и
понЯл, что попал по адресу. Њой взглЯд сразу остановилсЯ на упаковке
баночных пластиковых крышек. ќто было то, что нужно. ‚о-первых, они
напоминали о нашем детстве и первой Ѓахатова страсти грызть пробки и крышки,
во-вторых, они ЯвлЯлись своеобразным реабилитационным тренажером, в котором,
по всей вероЯтности, нуждалсЯ Ѓахатов.
џ не сразу заметил ‘лавика, потому что он был не на обычной легковушке,
как Я ожидал, а на служебном "рафике". Њашина предназначалась длЯ грузовых
перевозок, так как в ней убрали сиденьЯ, оставив одно, рЯдом с
водитель-ским. џ досадливо подумал, что ’оболевский выделил неудобный
транспорт - Ѓахатову даже присесть некуда. Ќо вспомнил, что он еще болен,
нуждаетсЯ во врачебной помощи и ехать не сможет.
‚ половину двенадцатого мы подкатили к психиатрической клинике, где
находилсЯ перевезенный из изолЯтора Ѓахатов. Ћставив машину возле серых
металлических ворот, сваренных из средневековых копий, мы зашли на
территорию больницы. ’ам к нам присоединилсЯ еще один человек, парень из
охраны ’оболевского. Ћн кивнул ‘лавику, пожал мне руку и молча пошел вслед
за нами.
џ удивилсЯ и обрадовалсЯ одновременно тому, что территориЯ больничного
комплекса неохранЯема и совершенно не казарменного типа. Ќо, возможно,
Ѓахатов находилсЯ в особом корпусе под милицейским надзором. Ђ в целом, если
бы не решетки на некоторых окнах, все напоминало парк вокруг скромного
санаториЯ.
‘лавик несколько раз шепотом уточнЯл у проходЯщих людей дорогу, и,
наконец, мы подошли к двухэтажному старому зданию, стоЯщему особнЯком от
остальных корпусов.
џ не успел прочесть табличку на входе, удостоверЯющую суть данного
заведениЯ. ЊенЯ лишь порадовало полное отсутствие охраны и даже вахтера.
Њы прошли чуть вперед по сумрачному коридору в поисках административной
двери. €з-за невидимого поворота поЯвилсЯ доктор в зеленом переднике и
спросил, что нам нужно. ‘лавик неловко завозилсЯ с документами, потом он
вместе с доктором отошел и стал под единственной на коридор лампой. „октор
бегло просмотрел бумажки и пригласил нас следовать за ним.
‚округ царила церковнаЯ тишина, только вместо ладана нестерпимо пахло
дезинфекцией. —тобы хоть как-то разрЯдить эту едкую тишину, Я запустил
шутку, натЯнутую, как резиноваЯ перчатка: - Ђ тараканов у вас точно не
водитсЯ. Ћт такого запаха все передохнут!
„октор с неожиданной прытью откликнулсЯ на шутку: - ’араканов нет, зато
крыс предостаточно! - и рассмеЯлсЯ пугающим совиным смехом.
‘лавик солидарно покрЯхтел, но на лице его был религиозный испуг.
Ћхранник ’оболевского оставалсЯ египетски нем.
џ вдруг спохватилсЯ, что веду себЯ фривольно и эгоистично и совсем не
поинтересовалсЯ здоровьем Ѓахатова. џ выдержал паузу и степенно спросил: - Ђ
как чувствует себЯ пациент ‘ергей Ѓахатов?
- •орошо, - откликнулсЯ частушечным голосом доктор. - —аек попивает,
газетку почитывает.
- Ђ когда его можно будет забрать?
- „а прЯмо сейчас. ћморист! - доктор открыл дверь в палату.
џ действительно ожидал увидеть Ѓахатова с чашкой дымЯ-щегосЯ чаЯ в
руке, нежный свет настольной лампы и стопку газет на тумбочке возле кровати.
Љомната была черной и холодной. „октор в два прихлопа нашарил выключатель, и
на потолке вспыхнул тусклый медицинский плафон. Џосреди комнаты стоЯл
широкий оцинкованный стол, на котором лежал белый сверток размером с
человека.
‘ам не знаЯ почему, Я ударил доктора в живот. Ћн влетел в стеклЯнный
шкафчик, рассыпаЯ трупные инструменты и выдавленные стекла. џ подскочил к
доктору и несколько раз пнул его ногой.
- •ватит с него, - вдруг сказал охранник. - “бьешь, а он нам еще
пригодитсЯ.
„ергающийсЯ на полу доктор давилсЯ ругательствами, выдувающими на губах
розовые пузыри. ‘крюченной рукой он вытер со скулы кровавую липкость и
посмотрел на охранника с вопрошающей ненавистью.
- ќто друг босса, - вЯло объЯснил мой срыв охранник, - у него горе.
Џраво имеет.
„октор перевалилсЯ на колени и, опираЯсь на кулаки, попыталсЯ
приподнЯтьсЯ. ‚ такой обезьЯньей позе он восста-новил равновесие, встал и
шатко поплелсЯ к умывальнику.
џ подошел к свертку на столе и распеленал в том месте, где угадывались
очертаниЯ головы.
Ќа менЯ взглЯнул мертвый Ѓахатов. Ћн очень отличалсЯ от себЯ спЯщего.
Ќовый профиль Ѓахатова был лимонно желтым, с оттопыренным, как у
подстаканника, ухом. џ коснулсЯ пальцами его лба и почувствовал холод внутри
Ѓахатова. ќтот холод показалсЯ мне единственно живым в Ѓахатове, потому что
он, подобно электрическому току, проник в менЯ и подморозил мои
внутренности. ‚ одну секунду мы стали одинаково ледЯными.
- Љогда он скончалсЯ? - спросил Я.
- ‚чера ночью, - фыркаЯ водой, сказал доктор.
- Ћт чего он умер?
- Џриступ гипертоксической шизофрении, - доктор уже умылсЯ и смотрелсЯ
вполне сносно, будто измученный флюсом, - а проще говорЯ: отек мозга.
- …го можно было спасти? - Я спрашивал без провокационного подтекста.
- Џожалуй, нет, - честно ответил доктор, - слишком поздно привезли.
Ќа открывшейсЯ шее Ѓахатова Я увидел синий полумесЯц. ’очно такой же,
симметрично расположенный, Я нашел с другой стороны шеи. Џо краЯм синЯки
были более крупными, посередине - мелкие и частые. ‚месте они напоминали
след от собачьего укуса.
- Ђ это откуда взЯлось?
- ќто? - доктор склонилсЯ над Ѓахатовым. - Ќа укус похоже, да? ‘осуды
лопнули. Ѓывают и не такие узоры.
„октор повернулсЯ к охраннику: - ‚ы труп сейчас заберете? …сли
заберете, мы его подготовим.
- ѓотовьте, - сказал охранник. - ‚от его одежда, - из своего кейса он
достал черный костюм с разрезом на спине, - переоденьте покойника.
„октор вышел за помощниками и скоро вернулсЯ в сопровождении двух
санитаров. Ћни ловко обнажили Ѓахатова. Џосле смерти ему не скрестили руки,
а уложили по швам, как солдату.
Ќа правой руке ногти были полностью обкушены, на левой оставались два
ногтЯ - на указательном и большом пальцах - адова мука Ѓахатова. џ не мог
вернуть ему жизнь, но в моих силах было успокоить его на том свете, избавить
от вечно грызущего пса.
ЃлагодарЯ проворству санитаров, Ѓахатов вскоре лежал нарЯдный, как
жених. „октор принес длинный полиэтиленовый мешок на змейке.
- Џодождите несколько минут, - сказал Я, - если не трудно, оставьте
менЯ с моим другом, Я хочу побыть с ним наедине.
‘лавик сразу убежал вместе с санитаром, чтобы тот показал, как
подогнать машину прЯмо под морг. „октор и второй санитар сказали, что сходЯт
за носилками. Ћхранник собиралсЯ ехать в крематорий - там мы договорились
встретитьсЯ - и тоже вышел.
џ присел слева от Ѓахатова. €нтуициЯ подсказывала мне, что Я поступаю
правильно. џ взЯл в свою ладонь кисть Ѓахатова, холодную как зимний
булыжник, и немного погрел. џ убедил себЯ, что собираюсь сделать акт не
более страшный, чем облизывание сосулек, обхватил ртом первую фалангу с
ногтем на указательном пальце Ѓахатова, пристроил зубы и начал по миллиметру
откусывать выступающую роговую кромку.
“ ногтЯ не было вкуса. “же поэтому долг перед Ѓахатовым казалсЯ мне
простым и необходимым. Ќа большом пальце ноготь вырос гораздо тверже, и мне
пришлось повозитьсЯ, прежде чем Я отгрыз его. ‘ кривыми сабельными обломками
во рту, Я мысленно простилсЯ с Ѓахатовым, пожелал ему счастливой смерти и
выплюнул огрызки. „алее, повинуЯсь какому-то наитию, Я осмотрел шею
Ѓахатова. Љак Я и рассчитывал, собака отпустила его.
‚ернулись доктор и санитар. Ѓахатова уложили в мешок и погрузили на
носилки. Ќа пороге мертвецкой Я оглЯнулсЯ. ‘вет был выключен, но на столе,
где минуту назад находилсЯ Ѓахатов, суетилась и ворочалась чернаЯ тень,
слышалось царапанье когтей по цинку и тихое урчание, а потом над столом
зажглись и повисли две красные искры.
Њы выехали за город. —ерез некоторое времЯ Я увидел здание крематориЯ,
похожее на уютный заводик с изразцовой нарЯдной трубой. ‚озле ворот нас ждал
охранник и мест-ный сотрудник. Ћн вежливо сказал: - Џроходите, пожалуйста, в
церемониальный зал, там вы сможете проститьсЯ с усопшим.
Џо мощеной, в траурных разводах, дорожке мы со ‘лавиком прошли к
центральному входу крематориЯ. Ѓахатова внесли с другого входа. Ћхранник
последовал вслед за приемщиком со словами, что мы не нуждаемсЯ в каких бы то
ни было ритуальных обрЯдах, и желательно все провести по возможности быстро.
–еремониальный зал крематориЯ из-за обилиЯ облицовочной плитки очень
напоминал станцию метро. Ѓахатов лежал в разборном, как кузов самосвала,
гробу. €з динамиков, замаскированных под венки, оркестр заиграл грустную
мелодию „воржака. Џоскольку слов длЯ прощаниЯ у менЯ не было, Я положил в
гроб к Ѓахатову кулек с продуктами и крышками и, как с перрона, помахал
рукой. Ќеслышно включилась движущаЯсЯ лента, и Ѓахатов медленно уплыл в
ква-драт-ный проем, колыхнув бархатные портьеры.
џ услышал потусторонние голоса ангелов, которые с тихими матами принЯли
Ѓахатова, выстоЯл несколько минут в ожидании характерного выстрела, который
издает лопнувшаЯ от жара консервнаЯ банка, но ничего не услышал.
ђаспорЯдительница в черной хламиде предложила нам прогулЯтьсЯ в саду,
пока готовЯт урну с прахом. —ерез полчаса мне вручили железную коробку с
порошком Ѓахатова. Ћна была чуть теплой.
Ћхранник сказал мне, что место длЯ урны забронировано на первом
городском кладбище, но Я отказалсЯ хоронить там Ѓахатова. џ имел по этому
случаю особое мнение. Ћхранник счел все свои погребальные функции
выполненными, сел в машину и уехал. Ћстались Я и ‘лавик.
- Ђ теперь куда? - спросил он, когда мы сели в кабину.
- ‚ "ѓирлЯнду", - высказал Я вслух внутреннюю мысль, не предназначенную
длЯ наружного употреблениЯ.
- ќто что, кладбище такое, привилегированное? - мрачно поинтересовалсЯ
‘лавик.
- Џочти, - Я поразилсЯ его догадливости.
- € далеко отсюда? - ‘лавик устало потЯнулсЯ к ключу зажиганиЯ. Њотор
всхлипнул и завелсЯ.
- Ќе знаю, минут сорок.
- ’огда, может, завтра? - встрепенулсЯ ‘лавик.
- Ќет смысла. ‘егоднЯ одним махом все и закончим.
Њне совершенно не хотелось ему объЯснЯть, что завтра длЯ менЯ,
возможно, не наступит - у нас, гирлЯндовских воспитанников, разрыв между
смертью напарников не превышал трех суток.
- Ќу не могу сейчас, - артачилсЯ ‘лавик, - мне еще по городу помотатьсЯ
надо, на фирме дела, а после машину в гараж сдать. џ вот что - Я тебЯ домой
заброшу, а вечером на своей тачке заберу. ’ак и быть, съездим.
- ‹адно, только у менЯ к тебе просьба будет: захвати лопату, любую,
лишь бы копала.
- ‘делаем, - пообещал ‘лавик.
- € еще, отвези менЯ в одно место, - Я назвал ему адрес моей бывшей
жилищной конторы. џ очень хотел, чтобы ”едор €ванович и ребЯта попрощались с
Ѓахатовым. € не прогадал.
‚ конторе наши отмечали девЯть дней по зверски убиенному коллеге. џ
присоединилсЯ к их горю. Ќа каком-то водочном поминальном витке Я осмелел,
достал урну, поставил ее на стол и сказал: "‚ыпьем за ‘ережу Ѓахатова!"
Ћни-то не знали, что он умер, и после каждой стопки чихвостили его
почем зрЯ. џ был готов к негативной реакции, но ребЯта оказались на духовной
высоте. Џрисутствие на поминках праха возможного убийцы не смутило их. Ћни
выпили и за Ѓахатова, пожелали ему пуховой земли, царствиЯ небесного и
червонца за гнилой стоЯк. ’акаЯ у наших ходила поговорка.
‘лавик заехал за мной около восьми вечера. "ђаньше не успевал, -
оправдывалсЯ он. - ‡ато смотри, не забыл", - он протЯнул мне складную
лопатку в брезентовом чехле.
ђазумеетсЯ, мы несколько часов блуждали по пригородным шоссе в поисках
интерната. џ помнил дорогу весьма приблизительно, как помнит ее мечтающий
пассажир, изредка поглЯдывающий в окно. ‘лавик в этих краЯх вообще не бывал.
Њы опрашивали сельских жителей, на закате забывающих собственное имЯ,
теребили всЯкого прохожего, но только случай помог нам выскочить на
полустертый знак, который указывал направление к интернату.
Ќа исходе сентЯбрЯ, в сумерках наш альма-патер, переоборудованный в
лагерь, за невысоким забором, весь в кустах и деревьЯх вполне сходил за
кладбище. ‘каутский летний сезон закончилсЯ, интернат был тих и пуст. џ
сказал ‘лавику, чтобы он ждал менЯ в машине, а сам пошел когда-то знакомыми,
а теперь асфальтированными и чужими тропинками. Њне казалось, что Ѓахатова
следует похоронить рЯдом с Ќастенькой. ’огда у менЯ поЯвитсЯ свой могильный
склеп, где со временем похоронЯт и менЯ.
Ћчень быстро стемнело, и серые окрестности погрузились в непроглЯдный
мрак. „аже Я, знавший наизусть все нехитрые маршруты, ведшие к интернату и
от него, понЯл, что не могу сразу определить, куда мне идти. џ долго
вглЯдывалсЯ в темень, пытаЯсь сориентироватьсЯ. „ело в том, что мы подъехали
к интернату с обратной стороны, и моЯ топографическаЯ памЯть не
перестроилась на зеркальное восприЯтие. Љ счастью, подул высокий ветер,
разогнал тучи. ЏроглЯнула луна в компании звезд и тускло осветила мой
ошибочный путь. џ забрел в совершенно противоположную сторону. Џришлось
возвращатьсЯ, но Я уже шел в нужном направлении - напрЯмик к кладбищу, с
Ѓахатовым в одной руке и лопаткой в другой. ‚ каждом шевелЯщемсЯ кусте мне
мерещилсЯ лохматый собачий бок.
‡а деревьЯми начиналсЯ цветник: ухоженные клумбы различных
геометрических форм, помещенные в строгий прЯмоугольник. €гнат Ѓорисович
никого не забыл и перехоронил каждого ребенка в своей клумбе. џ ненадолго
растерЯлсЯ, потому что не помнил, в какой из них лежит Ќастенька. џ бы
определилсЯ по рЯду и месту, но не знал, откуда считать. ‚есною на могиле
росли незабудки, теперь ее покрывал увЯдший травЯной сор; она потерЯла
основные приметы.
џ ходил среди могил и терзалсЯ сомнениЯми. ‚ одном из рЯдов Я просто
нашел пустующую землю. Ќа ней вполне поместились бы две персоны. ќто решало
все проблемы. џ сел рыть Яму.
Џочему-то Я начал делать ее размером, как длЯ целого человека в гробу,
а не емкости, величиной со скворечник. џ сообразил, что это займет у менЯ в
десЯть раз больше времени, но убедил себЯ не мелочитьсЯ на труде. Џочва была
рыхлой, и моЯ работа успешно продвигалась.
џ вырыл Яму глубиной метра полтора, выровнЯл стенки и, как на дно
сундука, опустил туда урну. —уть отдохнув, Я нащипал каких-то сорнЯков,
сохранивших цветы до осени, и бросил поверх урны. Џод деревьЯми Я накопал
земли длЯ холмика и в несколько приемов перенес ее в рубахе, а самому
холмику придал стандартную форму перевернутого корыта.
Ћт отделочных работ менЯ отвлекли еле слышные фортепьЯнные аккорды,
доносившиесЯ со стороны интерната. Ќаверное, Я воспринимал звуки давно, но
не вычленЯл слухом из-за органичного их соответствиЯ происходЯщему. ЊелодиЯ
была простенькой, но очень скорбной. ”альшивый строй самого инструмента
придавал ей особую шарманочную грусть.
Љак зачарованный, Я обошел здание в поисках источника звуков. ЊелодиЯ
стала отчетливей и громче. €з подвального окна, наполовину утопленного в
землю, выползало дрЯблое кружево света. Џрисев на корточки, Я заглЯнул в
окно.
‘перва Я увидел спину человека за пианино. €грал горбун, и уродство его
было чудовищных размеров, вздувшеесЯ, как комариное брюхо. ѓорб чуть
покачивалсЯ в такт музыке, оболочка его, укрытаЯ одеждой, казалась тонкой,
пленочной. џ подумал, что если проткнуть этот горб, он лопнет высосанной
кровью.
Џотом Я вспомнил сам инструмент - мое старенькое интернатское пианино,
случайно мной открытое в заброшенной комнате. џ не предполагал, что оно
способно издавать такие тревожные и сладостные звуки. ’ем временем, мелодиЯ
обрастала новыми темами и вариациЯми, становЯсь все более горькой и
прекрасной. џ мог поклЯстьсЯ, что этой мелодии раньше не существовало, и что
Я знал ее всю жизнь.
Ќа дощатом столе горела керосиноваЯ лампа. ’онкий фитиль дрожал в
неестественно Ярком синем бутоне. ђЯдом стоЯли три стакана и бутылка, не
хватало лишь двоих приЯтелей горбатого импровизатора. ‚друг он обернулсЯ,
положив на плечо длинный подбородок.
ќто был €гнат Ѓорисович. Ќевдалеке завыла собака, громыхаЯ колодезной
цепью. €гнат Ѓорисович засмеЯлсЯ пунцовым опухшим ртом, высунул, дразнЯсь,
длинный Язык, и в мелодии поЯвились рубленые ритмы танго. ‘тол отъехал
куда-то в бок, освобождаЯ пространство длЯ танцующей пары.
Ћни поЯвились - два свившихсЯ тела в белом. ‚едущий танцор двигалсЯ
широким шагом, поддерживаЯ партнера под поЯсницей. ‚торой эффектно
подволакивал ногу, пока она не выскользнула из штанины. ‘вободной рукой он
подхватил свою оторванную конечность и стал обмахиватьсЯ ею, как веером. Ќа
подъеме музыкальной страсти они одновременно посмотрели на менЯ, чтобы Я
вспомнил их сведенные насильственной смертью лица.
‘трашно выла, срываЯсь с цепи, собака. Ђ музыка уже сменила характер -
звучала русскаЯ "барынЯ". ‚плыла молодаЯ красавица. ЏростынЯ в кровавых
пЯтнах заменЯла ей шаль. Џовернувшись ко мне, она распахнула простыню, под
которой отсутствовало тело. ѓрЯнул заключительный аккорд, упала пустаЯ
простынЯ, со звоном лопнула цепь, сдерживающаЯ собаку.
џ отлип от окна и поднЯлсЯ, успев подумать, что забыл на могиле лопату
и лишил себЯ единственного оружиЯ. џ вскинул длЯ защиты руки, в надежде
перехватить злобную тварь под горло. ‚ какую-то секунду Я увидел, как на
большом и указательном пальцах левой руки пробились стальные ножевидные
ростки.
’о, что приближалось, не имело зримой формы - одни стеклистые
очертаниЯ. Ћно обладало массой, Я ощущал дрожь земли лучше сейсмографа. џ не
увидел, а почувствовал челюсти, сомкнувшиесЯ рЯдом с моим горлом. “же не
приходилось гадать, какой природы это существо. Ћгромный сгусток невероЯтно
больной эмоции, чудовищный концентрат скорби облепил менЯ. ‚ каждой молекуле
существа, казалось, сосредоточилась боль по десЯти умершим сыновьЯм.
Ќапоровшись на мои стальные ногти, сгусток прорвалсЯ и потек. Џо мне
струились слезы, горючие и обжигающие, как кислота.
Ќеподалеку пробежал, брЯцаЯ ведрами, €гнат Ѓорисович, и на спине у него
расплывалось огромное черное пЯтно. Џеред ним открылсЯ, как глаз, колодец,
закрылсЯ и исчез вместе с €гнатом Ѓорисовичем.
Џод моими ногами лежал издохший пес - сторожевой полкан, заурЯднаЯ
помесь овчарки с неизвестным собачьим плебеем. Ќа кольце ошейника висел
короткий обрывок цепи.
џ испытал чувство досадной неловкости. Ћсобенно когда заметил, что у
моего невольного злодейства был свидетель. ‘тарик, возможно местный сторож,
стоЯл в нескольких шагах от менЯ, прЯча в ватный воротник красное, словно
отсиженное лицо. Ћн Явно не решалсЯ подойти и заговорить первым.
- ‚ы уж извините за собачку, - сказал Я, отвратительно смущаЯсь, -
совершенно не хотел ее убивать.
- …сли вы жмура привезли, так зачем же сами-то закапывали, ручки свои
марали, - оживилсЯ старик. - џ и лопату бы принес и с известкой закопал бы,
- на каждое его слово приходилсЯ мелкий услужливый поклон. - џ ведь скольких
тут позакапывал и всех с известкой, мне ваше начальство доверЯет, а вы сами
потрудились, нехорошо... - беднЯга, очевидно, переживал, что упустил
заработок.
џ не выЯснЯл, какое начальство прЯчет здесь покойников: - ‚от,
возьмите, - Я протЯнул ему сотенную бумажку.
- Ѓлагодетель! - сторож хищно сжевал награду кожистыми, будто куриными
пальцами.
Ѓормоча о каких-то дополнительных услугах, что он бы за надобностью и
расчленил, и в газетку завернул, хозЯйственный старик наклонилсЯ к мертвому
псу и снЯл с него ошейник.
- Ђ может, вам собак нравитсЯ душить? - доверительно поинтересовалсЯ
сторож. - ’ак Я могу добыть.
- ‘пасибо, не нужно, - Я поспешно отказалсЯ.
- Ђ не желаете уродицу? - он алчно облизнулсЯ. - ’ысчонку дайте и
вытворЯйте с ней все, что душе угодно, помрет - не жалко, Я с известкой
закопаю. ‡десь их раньше много водилось: и уродов, и уродиц, - сторож
плутовато улыбнулсЯ, - а потом перевелись, Я последнюю забрал...
ЉажетсЯ, в тот момент он рассмотрел менЯ полностью. ‘торож дурно
закричал и рухнул на землю.
- ’ы чего орешь, дурак? - Я не совсем понЯл причину его испуга.
- ’ак ведь убьете, - заплакал сторож.
- ‡ачем мне тебЯ убивать? - Я удивилсЯ.
- ‚роде как пару вам нашел!
Њне оставалось поражатьсЯ тому наивному изЯществу, с которым он записал
менЯ в уроды.
- Џожалейте, Я вам ее даром отдам! - сторож проворно вскочил и,
ежесекундно оглЯдываЯсь, побежал нелегкой старческой трусцой: - ‘юда, сюда,
тут она...
Ћн подвел менЯ к постройке, напоминающей добротный дворницкий сарай, в
котором хранЯт инвентарь.
Љакими-то цеплЯющимисЯ за жизнь движениЯми сторож отодвинул засов и
открыл дверь. Ћтвесив жалкий книксен, он юркнул в сарай и через минуту вывел
обещанную девочку.
- ‚идите, какаЯ она, - сказал сторож, - чистенькаЯ, сытаЯ, - он
погладил ее по плешивой, с редкими прЯдками светлых волос головке.
ќто был ребенок-идиот с довольно милым немного бульдожьим личиком. џ
хорошо помнил таких детей, пухлых и беспомощных. Ћна улыбалась, показываЯ
редкие и мелкие, как рис, зубы. „лЯ соблазнительности ее нарЯдили в
перешитый из больничной пижамы короткий пеньюарчик - из-под застиранных рюш
торчали толстые и морщинистые, как у младенца-переростка, ножки.
- ЏоздоровайсЯ с дЯдей, Ќастенька, - сказал сторож с робкими нотками
игривости.
„евочка стоЯла, не шевелЯсь, затем, по устоЯвшемусЯ рефлексу, подтЯнула
до поЯса пеньюар, обнажаЯ курчавые гениталии.
Њое молчаливое созерцание послужило сторожу сигналом к бегству. „о
этого он осторожно пЯтилсЯ, а затем рванул, что было сил за деревьЯ. „евочка
глЯнула сквозь менЯ слипшимисЯ крошечными глазками и, потоптавшись на месте,
заковылЯла обратно в сарай.
‚ природе обозначились первые признаки рассвета. ЂкварельнаЯ чернота
небес сменилась синими тонами. џ шел к машине без надежд и без страха.
‘мерть откладывалась лишь до того момента, пока трупный Яд Ѓахатова, как из
сообщающегосЯ сосуда, полностью не перельетсЯ в мое тело и не остановит
сердце.

Last-modified: Mon, 22 Apr 2002 18:12:48 GMT
Ћцените этот текст: