лЯдЯ, говорит она, - очень давно не мыли, результат - лишай,  а животных со
стригущим лишаем мы забираем у владельцев по закону.
     џ  крепко держу †ульку в руках,  соображаЯ,  что  вот, заражусь  теперь
лишаем и заражу ‘ережку. Џотом до менЯ доходит, что  †ульку хотЯт забрать. -
Џо какому это закону? -  подымаю голос Я. - Љак это забираете? - € врач сует
мне под нос какую-то бумажку.
     € вот Я снова сижу в коридоре, уже в отдалении от очереди, Я жду, когда
придут  за †улькой. Ћн лежит у менЯ на коленЯх, глаза прищурены, Я глажу его
по голове.
     џ сижу и соображаю, что можно сделать - если  вот сейчас взЯть и удрать
- нести все равно некуда, к тете Њане за ним теперь приедут, к нам нельзЯ...
џ, как автомат, глажу †ульку.  —то это значит - забирают?  Љак они с ним это
делают?  ‘овсем  бесправное  существо, нет  длЯ него никакого закона,  кроме
этого, безжалостного, лежит смирно, равнодушно, и никому до него нет дела...
     Ќет  закона,  и чтобы забрать мне ‘ережку. ‚от год назад, вечером, мы с
‘ережкой вдвоем. џ готовлю  ужин, спрашиваю: "Ѓудешь  Яичницу с колбасой?" -
"Ѓез  колбасы", - категорически говорит он. "Џочему? ’ы же любишь?" -  "Њало
останетсЯ". "Ќу так купим еще", - недоумеваю Я, а он качает головой, смотрит
прозрачно-убедительно: "Ќе хочу, чтобы ты шел завтра на работу". џ понимаю -
накануне  слышал,  как он спрашивал у  Ђнны Ќиколаевны: "‡ачем папа ходит на
работу?" "„енежки зарабатывать". "Ќа что?" "‚от  хоть на колбасу". џ  сажусь
перед ним на корточки, ерошу мЯгкую макушку.
     џ знаю теперь, когда все так хорошо начинаетсЯ, нет даже мысли, как оно
потом может быть. ‚от †улька, еще  щенок, в  обнимку, на задних лапах не  то
боретсЯ,  не  то танцует с молодым  тоже боксером. ‚от Њариша, надев впервые
мои  очки, с восторгом и ликованьем  ахает: "Љонечно!  ‚  очках-то еще бы  -
каждый листик у цветка  отдельный!" € тетЯ ЊанЯ, горластаЯ, сильнаЯ,  мама и
она тащат из общественной  прачечной  тазы с  бельем, голые руки дымЯтсЯ  на
морозе, тетЯ ЊанЯ  все  времЯ  учит, убеждает  в  чем-то  мою маму. Ђ теперь
растерЯнное беспокойство в  глазах -  больной пес  будит соседей, от которых
она во всем зависит.
     ‚от так  и проходит, катитсЯ своим, намеченным ходом жизнь, и  только в
кино  всегда  находитсЯ  выход,  всегда как-то по-неожиданному  складываютсЯ
обстоЯтельства - раз и готова лазейка,  а мне этой лазейки не найти. џ знаю,
ничего нельзЯ сделать, чтобы изменить другого человека, знаю, они не отдадут
мне ‘ережку, Я представлЯю ‡верева и  моего ‘ережку, и стискиваю зубы - нет,
украду, не допущу, не позволю!
     џ резко встаю и,  не обращаЯ вниманиЯ на протесты очереди, снова захожу
с †улькой в кабинет.
     -  џ попрошу  вас, - говорю Я врачу. - џ  заплачу, сколько надо, только
сделайте ему укол, чтобы он просто уснул и не мучалсЯ, Я вас очень прошу.
     Ћна смотрит, недолго молчит, потом соглашаетсЯ.
     € вот Я иду обратно с пустой сумкой, иду пешком. џ ни о чем уже не могу
думать. - ‚от и все, - повторю Я про себЯ. - ‚от и все. ‚се так и кончаетсЯ,
а выхода нет.
     џ вхожу под арку  - но что  это? ’етЯ ЊанЯ  на костылЯх  изо  всех  сил
ковылЯет ко мне от парадной. Ћна, увидев менЯ, на мгновение останавливаетсЯ,
смотрит на пустую сумку,  потом припускает быстрее, громко кричит: "Ђх, дура
Я,  дура!  „оверила!  ‘амой надо было!  Ќу, что  стоишь? - вдруг гаркает она
совсем  по-старому. - Ђ ну  быстро назад, привези обратно, кому  говорю! Ћна
проноситсЯ на костылЯх  мимо менЯ, Я застываю в недоумении, смотрю ей вслед,
и тут со мной словно что-то случаетсЯ. "‘тойте, тетЯ ЊанЯ!" - вдруг не своим
голосом кричу Я.  - "Џодождите,  Я  сам!" €, сломЯ  голову,  Я бегу обратно,
обгонЯю ее, несусь, как могу быстро, к ветинституту.
     - Ќет, нет, - только и твержу Я про себЯ. - Ќе бывает так, чтобы ничего
нельзЯ сделать.  ‚сегда  есть  что-то,  что  можно,  надо только найти, надо
только  очень захотеть, надо только вот так, не рассуждаЯ, не  думаЯ,  и все
изменитсЯ, исправитсЯ, всегда есть выход, всегда!
     џ остановилсЯ только посреди дороги.


     …ще тогда

     ‡а два часа до начала торжества они еще в четырех разных точках города:
’амара €вановна -  в ресторане, Љрель стирает в ванной свои и ‹ешкины носки,
‚алентин  шуршит  на диване картой Љарелии, ‡ина  гулЯет с племЯнниками. Џод
окнами  у  ЉрелЯ и ‚алентина  по одинаково  пустынным  и  широким проспектам
ђжевки  и  ћго-‡апада приглушенно  несутсЯ  по  снегу  редкие машины,  Љрель
выкручивает носки, вспоминаЯ последний разговор с женой, ‚алентин отрываетсЯ
иногда  от  карты,  оглЯдываЯ похожую  на  образец  из  мебельного  магазина
квартиру. ‡ина  стоит на дорожке, в скверике у  Ќикольского  собора,  задрав
голову, слушает  звоны.  ’амара €вановна же  в банкетном зале  "“ниверсалЯ",
надрываЯ свЯзки и багровеЯ, ругаетсЯ с официантом,  заЯвившим вдруг, что еще
не завезли шампанское, а за тЯжелыми  шторами гремит  не ночной, не вечерний
еще Ќевский, еще  бегут  к Њосковскому  вокзалу очумевшие тетки с колбасными
палками и  сырными головами, а самые-самые  красавицы еще  стоЯт  дома перед
зеркалами, наводЯ на веки розовые тени.
     ‡ина  работает  с  ‚алентином,  ’амарой  €вановной  и  Љрелем  в  одном
институте, да  и  где, как  не на работе найдет любимого человека маленькаЯ,
жилистаЯ  и  худаЯ девушка  двадцати  девЯти лет,  с носом,  как у  римского
сенатора, с твердым подбородком и жесткими рыжими волосами.
     € все же Я начну лучше с ЉрелЯ, хоть он и с боку припеку, и хоть в него
не  только  никто  не  влюблен, но  мало кто, вообще, любит  этого  толстого
завистливого  ЉрелЯ  с  его вечным смехом  и страдальческой,  как у грустной
античной маски  ухмылкой,  обращенной  к  собеседнику,  Ясно  говорЯщей, что
собеседника этого можно разве оплакать.
     …сли  посмотреть фотографию ЉрелЯ на профсоюзном билете, сделанную  лет
двадцать  назад  при  поступлении  в  институт,  поразишьсЯ  настолько,  что
забудешь, о ком идет речь - так хорош этот мальчик с Ясными глазами, бровЯми
вразлет, весь устремленный в  светлое будущее. ‘удьба посмеЯлась над Љрелем,
расположив  событиЯ в  его  жизни не  по нарастающей, а прихотливым изломом.
‘ветлое будущее  свалилось на ЉрелЯ в самом начале его трудового пути в виде
государственной   премии,   о  которой  теперь  все  давно   забыли.   Љрель
распределилсЯ  в  важный секретный институт, попал  на самый  перспективный,
курируемый из черт знает каких сфер заказ.  ђабота кипела, звенели телефоны,
энергично стучали каблуками по коридорам сослуживицы с растрепанными башнЯми
на головах  - итогом  была коллективнаЯ премиЯ.  Ђ после,  быстро - в сферах
что-то  сместилось, заказ закрыли, ЉрелЯ  засунули  в патентную  группу.  Ћн
рыпнулсЯ было к новым вершинам, но получил еще один удар, на сей раз с тыла,
от жены. †ена ЉрелЯ - на профсоюзной фотографии - толстаЯ белобрысаЯ девица,
родив сына ‹ешку, занЯлась наукой  - режим учебы в  аспирантуре был  как раз
длЯ сидениЯ с ребенком. ђечь сначала шла только о режиме, но жена ЉрелЯ тоже
стремилась к светлому будущему, а кроме того была с ленцой, сидеть в читалке
казалось  ей куда приЯтнее, чем стирать пеленки, и она заЯвила, что намерена
защищатьсЯ всерьез. Љрель смирилсЯ, выучилсЯ стирать  и готовить, уговариваЯ
себЯ, что это временно, что его, лауреата, это врЯд ли  унизит.  Ќо защита у
жены затЯнулась, и к негодованию своего начальника ‚алентина Љрель то и дело
сидел с простуженным  ‹ешкой на больничном, ‹ешка рос,  здоровел и  орал  не
"мама",  а "папа",  проснувшись ночью,  но  когда жена, наконец, защитилась,
Љрель  посмотрел однажды  в зеркало  и увидел  маленькую аккуратную  лысину,
отросший  живот,  вечные  патентные бюллетени  на  рабочем  столе  и  полное
отсутствие  иных  перспектив.  Ћн  обнаружил  еще   элегантную,  похудевшую,
собирающую  научные  данные  жену,  постоЯнно   пакующую  и  распаковывающую
чемоданы до и после симпозиумов. †ена ЉрелЯ нашла узкую, неразработанную еще
тематику и,  застолбив, осваивала ее с невесть откуда  взЯвшимсЯ  методичным
упорством. Ћна поздно возвращалась с лекций,  вставала  тоже  поздно,  сразу
усаживалась  за стол и,  если Љрель не ходил накануне в магазин, пила  чай с
черствой булкой, одновременно выписываЯ формулы  из книги. Ћна так втЯнулась
в научную  работу, что не  интересовалась  ни гостЯми,  ни  кино, постоЯнным
спутником ЉрелЯ так и  осталсЯ ‹ешка, они ходили вместе  в баню, катались на
лыжах, и  радостью и наградой  ЉрелЯ  был  ‹ешкин  Ясный  взглЯд,  постоЯнно
устремленный навстречу.
     •арактер у  ЉрелЯ,  однако, сделалсЯ паршивый.  ‚  сердце  его  занозой
засела государственнаЯ  премиЯ.  - ќто может  быть только в нашей  стране! -
звучало в курилке любимое  присловье ЉрелЯ, и  далее  он  распространЯлсЯ на
тему, что  легко  тому,  у  кого  есть знакомые или -  важные родители, а не
обремененного всем этим лауреата легко вот  так просто  взЯть и затюкать. Ќо
когда  ‚алентин  послал его  на  микропроцессорные  курсы, насмотревшись  на
бойких мальчиков,  мгновенно  разбирающихсЯ  в  системных  проблемах  и  без
почтениЯ хохочущих над самой короткой задержкой  чужого мышлениЯ,  Љрель,  к
недоумению  ‚алентина,  не  пошел  после  курсов  работать в  организованный
вычислительный  центр,   а  осталсЯ  в  патентной  группе.  ’огда,  кажетсЯ,
поЯвилась у него и эта саркастическаЯ неприЯтнаЯ усмешка.
     ’акова историЯ  ЉрелЯ,  и в  день  пЯтидесЯтилетиЯ ’амары €вановны  он,
развешивает  носки,  выходит  из  ванной, смотрит  на  ‹ешку,  играющего  на
компьютере, говорит, как бы хорошо  никуда не  тащитьсЯ, не гладить брюки, а
полежать  лучше на диване, и ‹ешка вздыхает  с  соболезнующим  видом в  знак
солидарности.
     “ ‚алентина  мысли похожи. Ћн бы  тоже никуда  не ходил: он  терпеть не
может  этих ресторанных застолий. ‚алентин - турист, его круглое обветренное
лицо  и крючковатый  нос делают его похожим на суровую ночную птицу, но ‡ина
замечает лишь прекрасные зелено-карие глаза, холодно и строго глЯдЯщие. ‡ина
любит,  сдаваЯ  нормы  ѓ’Ћ, смотреть  на его  сухощавую  спортивную фигуру в
безукоризненном снарЯжении и,  несЯсь за ним  по лыжне, мечтать что  это они
вдвоем  в  походе по тундре. Ќо ‚алентин однажды уже брал  с  собой  в поход
девушку  и, намучившись с ней  на  лыжне,  выслушал потом  и поздравление  с
отцовством. ‚алентин  женилсЯ и  стирал, как положено, пеленки, но этот его,
казалось, вовсе  не  несчастный брак  в  щепу разбилсЯ  о  тЯжелую и  долгую
болезнь  ‚алентиновой матери.  Њать  лежала  то  дома,  то  в  больнице,  но
‚алентин,  в отличие  от  ЉрелЯ, с  работы  урыватьсЯ себе  не  позволЯл,  а
поскольку разорватьсЯ тоже не мог, пришлось забить на дом, что не устраивало
жену. Џосле  работы  ‚алентин  мчалсЯ  к  матери,  жена  сердилась, конфликт
разрасталсЯ,  ‚алентин  однажды  задержалсЯ у  матери  настолько,  что  жена
отправила ему туда и чемодан с вещами, и постаралась потом, чтобы он никогда
больше не увидел дочку. Њать ‚алентина умерла в больнице в  рабочее времЯ и,
соответственно,  в  его   отсутствие,  и  после  ее  смерти,  рассказываЯ  о
чьей-нибудь еще неожиданной или ожидаемой  смерти ‚алентин неприЯтно-весело,
краем рта усмехалсЯ, словно сообщаЯ окружающим замечательную новость.
     ЌельзЯ  сказать, что ‚алентин не  предпринимал больше попыток  устроить
семейную  жизнь.  Ќо после  того, как  одна  молодаЯ  туристка, покинув  его
палатку, запросто перешла в  палатку к  более  мускулистому  бородачу, жизнь
окончательно убедила ‚алентина, что  отношениЯ между даже близкими людьми, в
общем,  товарно-денежные,  а дети -  такой  товар,  расплатитьсЯ за  который
возможностей  да и  желаниЯ у него больше  нет. ‘мыслом жизни длЯ  ‚алентина
всегда было преодоление трудностей в одиночку - будь то крутые пороги горной
речки или системные неувЯзки на работе. Ќеодушевленные предметы не требовали
компромиссов,  но,  поглЯдываЯ  на  облупленные  носы  туристских   детишек,
толкающихсЯ  на озерной турбазе,  где он разбивал  в выходные свою одиночную
теперь палатку, ‚алентин хмурилсЯ и рано ложилсЯ  спать, чтобы не выходить к
общему ужину и вечернему костру.
     Ђ ’амара €вановна  готовилась к юбилею долго,  держала  в  голове  идею
устроить настоЯщий праздник, чтобы было что вспоминать. Њуж ’амары  €вановны
пЯть лет как демобилизовалсЯ, они получили в  городе квартиру. ЏрежнЯЯ жизнь
в военном  городке была  с  одной стороны  однообразна,  с  другой  -  полна
происшествий... “  лучшей  подруги  ’амары  €вановны  змеЯ-разлучница отбила
мужа, с торжеством мЯукала по ночам в телефонную трубку. Ћтбитый муж  сжег с
горЯ на спор секретную карту, по пьЯнке покаЯлсЯ, вылетел из армии, пошел  в
грузчики, своровал бочку сметаны и сел. ѓородок будоражили вести о переводах
за границу и об экстренных возвращениЯх оттуда выдворенных  за воровство  из
магазинов  непутевых офицерских жен.  ‚  городе жизнь  была  суматошней,  но
беднее эмоционально.  ‡а пЯть  лет разлуки  с полком  и  работы  в институте
’амара €вановна соскучилась и по  настоЯщим  праздникам, когда все офицеры с
женами поротно сидели  за  длинными столами, звучала музыка, лилось  вино, и
были танцы и веселье до утра.
     €  ‡ина,  слушаЯ звоны, покрикиваЯ  на  племЯнников, ждет  праздника  с
замиранием сердца.  ‡ина  живет с  семьей  сестры, спит  в  проходной  общей
комнате на диване, помогает воспитывать детей. ђестораннаЯ  сутолока, тосты,
речи,  новое красное  платье,  ’амара  €вановна  усадит  ее,  конечно же,  с
‚алентином, и хотЯ ‡ина твердо знает, это ровным  счетом  ничего не изменит,
все же, -  нашептывает  ей тайный голос, - мало ли что  вдруг  случаетсЯ под
Ќовый год,  и с каждым  ударом  колокола  ‡инино  сердце  тоже будто ухает с
верхушки колокольни.
     € вот наступает вечер, зажигаютсЯ фонари, на  Ќевском высыпает из метро
не  озабоченный  еще  магазинами и  добыванием насущного  хлеба, молодой, по
возможности  нарЯженный народ. Ќе бог весть  как Ярко блестЯт витрины,  но и
они  радуют глаз, сыплютсЯ  сверху мелкие снежинки,  уже кое-где  выставлены
елки;  дети,  глЯдЯ  на них предвкушают  „еда  Њороза  и  подарки,  взрослые
отличаютсЯ от детей  лишь тем, что  не выражают надежд так  определенно,  но
редкий из них, первый раз в году пройдЯ мимо нарЯженной елки, не улыбнетсЯ и
не подумает ни о чем хорошем, разве вовсе затюканный или совсем зануда.
     €  начинаетсЯ  праздник   ’амары  €вановны.   ‚алентин,  элегантный  до
умопомрачениЯ, усажен по правую  руку от  именинницы рЯдом  с ‡иной.  ’амара
€вановна значительно поглЯдывает  на парочку, а выгладивший мешковатые брюки
Љрель, наблюдаЯ эти  ужимки и  прыжки, кривитсЯ обычной неприЯтной усмешкой,
вспоминает, как на свадьбе друзей также началось и его знакомство с женою, и
как потом они  с ‹ешкой несли ей на  вокзал  чемоданы. †ена ЉрелЯ,  поставив
точку в разработке своей  узкой тематики и  отдышавшись,  внезапно  заметила
рЯдом с собой прыщавого дурашливого подростка и неухоженного толстого мужика
и почувствовала  себЯ бесприютно и  одиноко  в доме,  где  в выходные с утра
отправлЯютсЯ с авоськами  в магазины и радуютсЯ,  достав колбасы. Ќа счастье
ее тематикой заинтересовалсЯ один не старый московский профессор; жена ЉрелЯ
поехала  делитьсЯ опытом,  а, вернувшись,  объЯвила,  что  уезжает  в Њоскву
насовсем, поскольку они с профессором  решили,  что в тематику  все же можно
еще слегка  углубитьсЯ, и лучше будет это сделать напару. ‚споминаЯ, как они
с  ‹ешкой  тихо  смотрели  вслед уходЯщему  поезду,  Љрель, опрокинув рюмку,
встает  и приглашает ‡ину танцевать. € презрительно щурЯтсЯ прекрасные глаза
‚алентина, когда  он  смотрит на  толстого лодырЯ, которому,  действительно,
самое место в  патентной  группе,  потому  что настоЯщей работе он предпочел
перебирание  бумажек  и  урывание  с  бабами в магазин  за  творогом.  Џосле
праздников  ‚алентину предстоит  выбрать из  сектора двоих  длЯ  намеченного
сокращениЯ, выбрать,  конечно,  из тех, чье  отсутствие не вызовет в рабочем
процессе катастрофы.  ‚алентин  смотрит на счастливо хохочущую  с бокалом  в
руке  ’амару  €вановну,  на  элегантную  ‡ину,  молча  внимающую  Љрелевским
нашептываниЯм,  на самого  ЉрелЯ, решившего, видно,  приударить за  ‡иной  и
усердно склонЯющегосЯ к  ней в танце. ‚алентин  равнодушно взирает на них на
всех, и его ожесточившеесЯ сердце нисколько не  екает  - он не хочет  знать,
как  воспримет  сокращение  только  что пригласившаЯ всех  на  юбилей ’амара
€вановна, или упорно и беззаветно  влюбленнаЯ в него ‡ина,  или  до  сих пор
отмеченный длЯ сына ‹ешки нездешним  знаком  лауреатства Љрель. ‚алентин  же
думает, что в патентной группе  вполне хватит одного человека, и что оставит
он в ней, конечно, кого-то из женщин.
     €  тут  ’амара €вановна  от избытка  чувств исполнЯет,  наконец,  давно
замысленный  тайный план. ЋбъЯвив белый  танец,  она приглашает ‚алентина  и
заводит  с ним доверительный разговор о многочисленных  достоинствах ‡ины, и
как  некоторые  не  видЯт  своего  счастьЯ.  ‡ина,  с   ужасом  наблюдаЯ  за
воодушевленной  ’амарой  €вановной, по ее  направленным на себЯ  искрометным
взглЯдам понимает, о  ком  и  о чем идет  речь, мрачно закуривает  и нарочно
позволЯет  Љрелю  обнЯть себЯ за талию, ‚алентин же, не  дрогнув  ни  единым
мускулом, выслушивает  ’амару €вановну  до  конца,  дотанцевав,  благодарит,
прощаетсЯ и уходит. ‡ина тоже  сразу  собираетсЯ,  пытаЯсь все  же держатьсЯ
подальше  от  увЯзавшегосЯ  ее провожать  и совсем  уже  распустившего  руки
пьЯного  ЉрелЯ. ’амара  €вановна, ахнув, решает, что  сказала не совсем то и
хватаетсЯ за успокоительную таблетку.
     €  скоро  все возвращаетсЯ  к  исходной точке.  Љрель  на  своей кухне,
крЯхтЯ,  скоблит  невымытую спЯщим уже ‹ешкой  сковородку и  размышлЯет, что
живи ‡ина одна, можно было б остаток вечера  неплохо провести у  нее.  ‡ина,
лежа в  проходной  комнате  на  диване,  смотрит в  одиночестве  телевизор и
изредка всхлипывает. ‚алентин,  открыв холодильник,  в  котором покоЯтсЯ два
Яйца  и   бутылка  кефира,   сосредоточенно   выпиваЯ   кефир,  решает,  что
бестактность и заполошность определенно мешают ’амаре €вановне и в работе, и
что сократить надо ЉрелЯ и ее. ’амара €вановна же, не снЯв выходного платьЯ,
взволнованно ходит по  комнате перед объевшимсЯ и кемарЯщим на  диване мужем
и,  начав  компенсировать  эмоциональное голодание,  рвет на  себе  волосы и
заламывает   руки  пока  еще  только  из-за  нескольких  сказанных  невпопад
‚алентину фраз.
     €  скоро уже все стихает, за  окнами  замирает  жизнь; в тусклом  свете
фонарей, убаюканный мЯгко падающими в узкие  серые улицы снежинками, дремлет
город,  ждет во сне  только  Ќового года. ‘пЯт  в  своих комнатах  ‚алентин,
Љрель,  ’амара €вановна, ‡ина, другие, населЯющие город люди, смотрЯт  сны в
спокойной  уверенности, что если будущее  их и не  совсем Ясно  очерчено, то
осталось  разрешить лишь сугубо личные проблемы, что каждый - кузнец  своего
счастьЯ и, соответственно, длЯ него рожден, а все остальное, конечно,  будет
идти раз и навсегда установленным и, без сомненьЯ, неизменным порЯдком.

     ђасставаниЯ

     ‚  пЯтом  классе она перешла  в испанскую  школу, бросив класс, который
любила,  в котором учились дворовые девочки и самаЯ  близкаЯ подруга. “знав,
что  в  испанской  школе  идет  набор, она  загорелась выучить  испанский  и
перешла, уговорив маму отнести документы. ‘остоЯние  ее при  первом походе в
новую  школу было  кошмарным  - тоскливое предчувствие чуждого, недоумение -
зачем,  ужас, что  ничего  уже  не  изменишь.  ‚ойдЯ  в новый класс,  она  с
независимым  видом  спросила,  где  можно  сесть,   потом   несколько  ночей
проплакала, потом привыкла,  и  это был первый опыт, первое  представление о
себе.
     “же  в  этот  первый раз она вышла  перед  первым  сентЯбрЯ во  двор  и
попрощалась со всеми,  а на  недоуменные  вопросы:  "Ќо  ты же не  уезжаешь?
будешь  ведь  гулЯть?"--  пожав   плечами,   грустно  ответила:  "‚ообще-то,
конечно". . . сама, однако, чувствуЯ, что окружающие  ее  тогда девочки  уже
уносЯтсЯ вдаль, как  провожающие на платформе.  ѓулЯла она зимой мало, учить
испанский  было нелегко,  а весной ей  уже  неловко было подойти  к  прежним
приЯтельницам, и даже  с  близкой подругой едва находилось, о чем поговорить
при встрече.
     ‚торой раз  такое случилось  у нее с мальчиком,  которого  она  в новой
школе взЯла на поруки. Њальчик написал в дневнике: "ЊенЯ выбрали звеньевым -
это  перваЯ  веха на  пути  к  президенту".  „невник  прочитала учительница,
мальчика грозились исключить из пионеров, он  был  худенький, маленький, она
поручилась  за него,  и его не исключили. Џосле этого они долго  не смотрели
друг на друга, а потом он  пригласил ее  в кино.  ‘ этим  мальчиком она была
неразлучна  три года  и  могла  рассказать  ему  такое,  что никогда  бы  не
рассказала маме. Ќо  в девЯтом классе их посетили кубинские школьники, и она
так понравилась одному из кубинцев, что тот  не  отходил  от  нее на вечере,
держал  за руку на аэродроме и поцеловал перед тем, как навсегда исчезнуть в
самолете.  Ћна  была  изумлена  в первую  очередь летаргией, в  которую  так
податливо  впала  перед  нахлынувшими   темпераментом  и  экзотикой,   сразу
объЯснилась  со  своим  мальчиком и безнадежно  качала  головой,  когда он с
несчастным видом ждал ее у парадной. ‚се с ним длЯ нее было уже в прошлом и,
обдумываЯ, почему так, она до конца школы оставалась одна.
     Ћна  никогда  не  умела  совмещать:  она отлично выучила испанский,  ей
прочили  филологическое будущее, но однажды  в трамвае она услышала разговор
двух студентов-физиков, едущих из университета. …й так понравилось, как один
из молодых  людей,  чуть картавЯ, выговариваЯ слово  "квазар", что ее  вдруг
обожгла  мысль,  что  и она  когда-то смогла бы  понимать  эти чудные птичьи
слова,  и испанский сразу  показалсЯ однообразным и пресным,  как завЯзший в
зубах скучный родственник. Џосле десЯтого класса она ко всеобщему удивлению,
оставив испанский, подала документы на физфак.
     Ћна  поступила,   выучилась,   распределившись  в   Ќ€€,   работала  на
компьютере, и начальство не  могло нарадоватьсЯ сообразительной  и серьезной
молодой специалистке. Ќо  через какое-то времЯ  она вдруг заметила,  что  за
десЯть  минут  до  звонка,  когда сотрудники начинают  собиратьсЯ  на выход,
кто-нибудь обЯзательно ронЯет вешалку со  сломанного крючка. € эта регулЯрно
падающаЯ в урочное времЯ вешалка делала день похожим на  день, а год на год,
и, наверное, подготовила приход в ее  жизнь  молодого  рыжего  математика из
соседней   лаборатории.  Ћн  носил  клетчатую  рубаху  навыпуск,  ходил   по
лаборатории в одних драных носках, был бывшим вундеркиндом и к двадцати пЯти
просчитал и сложил в стол интересующие его прикладные задачи. Џосле этого он
запил,  увлексЯ  ‘артром  и,  слушаЯ  в курилке  его  вызывающие  речи,  она
сознавала,  как  многообразна  жизнь,   бушующаЯ  где-то  вне  ее  нехитрого
жизненного  пути.  Љогда  же,  осуществлЯЯ  экзистенциалистские принципы  на
практике, математик, простЯсь с  прежней  жизнью,  решил  ехать  лесником на
„альний ‚осток  и  позвал  ее с  собою,  она  была  готова.  ‘  горЯщими  от
нетерпеньЯ щеками, собираЯ барахло, она бросала нужное в чемодан, скользЯ по
ненужному,  как и по горестно съежившимсЯ в углу дивана родителЯм, то полным
ужаса и раскаЯньЯ, то уже вовсе отсутствующим взглЯдом.
     Ћна вернулась из  леса  года через  два  с  маленьким  сыном.  ђодители
выпытали, что  математик  спилсЯ  и замерз ночью  на  пороге  дома.  Ћна  не
вспоминала о  прошлом,  расставаЯсь  с ним  раз и  навсегда. ‹иниЯ ее жизни,
представленнаЯ  графически,  напоминала  ужа  из  компьютерной  игры  "уж  и
кролики". “ж состоЯл из трех черточек и двигалсЯ потому, что заднЯЯ черточка
все времЯ пропадала с  экрана, а спереди тут же возникала другаЯ. ’еперь она
была поглощена воспитаньем сына: в задумчивом  взглЯде  ребенка  ей виделось
пониманье  неведомых  ей, необыкновенных  задач  и предвкушенье удивительных
событий. Ћна устроилась  работать сначала в  садик,  потом  - в школу, чтобы
быть к сыну поближе. Њальчик рос угрюмо-скрытным,  не любил, к ее огорчению,
читать, но  она,  преодолеваЯ  безденежье,  носилась  с ним по  бассейнам  и
музеЯм. ‚ восемнадцать лет сын женилсЯ на некрасивой размалеванной девушке и
ушел жить в  чужую  семью. Ћна ходила в  гости к скучным  людЯм, озабоченным
обзаведеньем  молодых,  и  с печалью  наблюдала,  что на  лбу у  ее мальчика
прорезываетсЯ морщинка той же озабоченности.
     ‘ын пошел в армию, она работала, откладываЯ деньги  к  его возвращению.
…е родители умерли, она бывала на  кладбище и, зайдЯ однажды поставить свечи
в  кладбищенскую  церковь, заслушалась  пением.  ‘квозь  дрожание свечей она
смотрела на обращенные непонЯтно к кому иконные лики, и ей казалось, что хор
поет  обо  всех  неизбежных   расставаниЯх  и  бесполезности  за  что-нибудь
цеплЯтьсЯ,  но  грусть, с  которой пели, не была  безнадежна.  Ћна  вышла на
улицу,  прЯча  в душе  осколок  неЯсной  радости,  и с  тех  пор зачастила в
церковь, и вскоре вошла в новый мир, покрыв голову  платком  и устроившись в
кладбищенскую церковь ночной уборщицей.
     Ћна выбрала  именно эту,  ночную  и  тЯжелую работу,  потому что ей  не
нравилось  выражение,  с которым отец-настоЯтель протЯгивал  прихожанам руку
длЯ  целованиЯ, и  то,  что очень  уж лихо  исчезали  в его  рЯсе при разных
сложных  обстоЯтельствах крупные  купюры. Ћна хотела бывать  в церкви  одна,
смотреть  на  иконы,  молЯсь, учитьсЯ терпению. Ћна  теперь читала церковные
книги,   писала   сыну   короткие   спокойные   письма,  помогала   одинокой
старухе-соседке, а ночами, окончив уборку, стоЯла у икон и шептала заученные
молитвы.
     Ќо это все прошло, когда она заболела, когда тЯжело стало таскать ведра
с водой  и  орудовать шваброй. Џосле уборки ей хотелось прилечь и заснуть, а
молитвы на ум не шли. Ћна поругалась  с  подопечной старухой из-за купленной
Якобы  не такой  булки,  потому  что  сама  еле дотаскивалась  с  сумкой  из
магазина, и терпеть старухины капризы стало невмоготу.
     Ћна пошла к врачу, ее положили в больницу. €, понЯв однажды, что значит
ее диагноз, она  не  смогла ночью  уснуть и, накинув халат, пошла посидеть в
больничном холле. ‚ыходЯ из палаты, она зацепилась  карманом за ручку двери,
рванулась от неожиданности и, порвав карман, освободилась. …е бросило  в жар
от мысли, что также держит, но  не отпустит ее болезнь, и  расстатьсЯ им уже
не удастсЯ.
     Ќо если  у  кого  другого  жизнь  можно  сравнить с обозом,  в  телегах
которого навалено  всевозможного  нужного  и  ненужного  из  всех  времен  и
пространств, ее жизнь всегда была лишь черточкой, летЯщей в будущее.
     —ерез день  в глазах ее  уже  не  было  тоски,  а лишь одна мысль - как
раздобыть  двадцать  редких успокоительных  таблеток, о  действии которых ей
сказали    больные.   €   потихоньку,   с   предосторожностЯми,   играЯ    в
коммуникабельность и обаЯние, она  принЯлась  за  дело.  Љаждый  раз,  чтобы
выманить  таблетку  у  нового  врача  или  сестры,  она  хорошо  продумывала
операцию, а, успешно завершив, радуЯсь, прЯтала таблетку в конверт.
     € обыденным  было последнее расставание.  Ћна  стоЯла  у окна,  ожидаЯ,
чтобы все  уснули,  а  потом пробралась в палату, быстро вытрЯсла таблетки в
ладонь и, запив приготовленной водой, улеглась в койку.
     Ћна  лежала и думала, что  это просто снова  уходит  старое - палата  и
паукообразнаЯ ее болезнь, и то, что она лежит тут одна, укрытаЯ одеЯлом.
     €, зажмурившись, она приготовилась еще один раз встречать новое.
     ‘одержание