        ‘ветлана Ђлексиевич. “ войны не женское лицо

---------------------------------------------------------------
     &copy; Copyright ‘ветлана Ђлексиевич
     WWW: http://www.alexievich.org/ і http://www.alexievich.org/
     Email: svett_al@hotmail.com
     Date: 20 Jan 2006

     ‹итературный агент: ѓалина „юрстгофф (galina@dursthoff.de) і http://www.dursthoff.de
     Џо всем вопросам об издании и переиздании обращатьсЯ:
     ‹итературное агентство "Eggers Landwehr" (mascha.tietze@t-online.de)
---------------------------------------------------------------


        2005


     - Љогда впервые в истории женщины поЯвились в армии?
     - “же  в IV веке  до нашей  эры в Ђфинах и  ‘парте в  греческих войсках
воевали женщины. Џозже они участвовали в походах Ђлександра Њакедонского.
     ђусский историк  Ќиколай  Љарамзин  писал  о  наших  предках: "‘лавЯнки
ходили иногда на войну с  отцами и супругами, не боЯсь смерти: так при осаде
ЉонстантинополЯ  в  626  году греки  нашли  между убитыми  славЯнами  многие
женские трупы. Њать, воспитываЯ детей, готовила их быть воинами".
     - Ђ в новое времЯ?
     - ‚первые  - в Ђнглии в  1560-1650 годы  стали формировать госпитали, в
которых служили женщины-солдаты.
     - —то произошло в •• веке?
     -  Ќачало века... ‚ Џервую мировую  войну  в Ђнглии женщин уже  брали в
Љоролевские    военно-воздушные   силы,    был    сформирован    Љоролевский
вспомогательный корпус  и женский легион автотранспорта  - в количестве  100
тысЯч человек.
     ‚ ђоссии, ѓермании, ”ранции многие женщины тоже стали служить в военных
госпиталЯх и санитарных поездах.
     Ђ во времЯ ‚торой мировой войны мир стал свидетелем женского  феномена.
†енщины служили во всех родах войск уже во многих странах мира: в английской
армии - 225  тысЯч,  в американской -  450-500  тысЯч,  в  германской -  500
тысЯч...
     ‚ ‘оветской  армии  воевало  около миллиона  женщин. Ћни овладели всеми
военными  специальностЯми,  в  том числе и самыми  "мужскими". „аже возникла
ЯзыковаЯ  проблема: у  слов  "танкист",  "пехотинец", "автоматчик"  до  того
времени не существовало женского рода, потому что эту работу еще  никогда не
делала женщина. †енские слова родились там, на войне...

     €з разговора с историком.


        —еловек больше войны
        (из дневника книги)

     Њиллионы убитых задешево
     Џротоптали тропу в темноте...
     <i>Ћсип Њандельштам</i>


        1978-1985 гг.

     Џишу книгу о войне...
     џ, котораЯ не любила читать военные книги, хотЯ в моем детстве и юности
у всех это было любимое чтение. “ всех моих сверстников. € это неудивительно
- мы были дети Џобеды.  „ети  победителей. Џервое, что Я помню о войне? ‘вою
детскую тоску среди непонЯтных и пугающих слов. Ћ войне вспоминали всегда: в
школе и  дома, на свадьбах и  крестинах, в  праздники и на  поминках. „аже в
детских  разговорах. ‘оседский мальчик однажды спросил  менЯ: "Ђ  что делают
под  землей эти  люди?  Џосле войны  их там больше, чем на  земле". Ќам тоже
хотелось разгадать тайну войны.
     ’огда  и задумалась о  смерти... €  уже  никогда  не  переставала о ней
думать, длЯ менЯ она стала главной тайной жизни.
     ‚се длЯ нас вело начало из того страшного и таинственного мира. ‚ нашей
семье украинский дедушка, мамин отец, погиб на фронте,  похоронен  где-то  в
венгерской  земле,  а белорусскаЯ бабушка,  папина  мама,  умерла от тифа  в
партизанах, двое  ее  сыновей служили в армии и пропали  без  вести в первые
месЯцы войны, из троих вернулсЯ один. Њой отец.  ’ак было в каждом  доме.  “
всех. ЌельзЯ было не думать о смерти. ‚езде ходили тени...
     „еревенские мальчишки долго еще играли в "немцев" и  "русских". Љричали
немецкие слова: "•енде хох!" "–урюк", "ѓитлер капут!"
     Њы не  знали  мира  без войны,  мир войны был  единственно знакомым нам
миром,  а люди войны - единственно знакомыми нам людьми. џ и  сейчас не знаю
другого мира и других людей. Ђ были ли они когда-нибудь?
     * * *

     „еревнЯ моего детства после войны была женскаЯ. ЃабьЯ.  Њужских голосов
не помню.  ’ак у менЯ это и  осталось:  о войне  рассказывают  бабы. Џлачут.
Џоют, как плачут.
     ‚  школьной  библиотеке  - половина  книг о  войне. € в  сельской, и  в
райцентре,  куда  отец часто ездил  за  книгами. ’еперь у менЯ есть  ответ -
почему.  ђазве  случайно?  Њы все  времЯ воевали  или  готовились  к  войне.
‚споминали о том, как воевали.  Ќикогда  не жили иначе, наверное, и не умем.
Ќе представлЯем,  как жить по-другому,  этому нам  надо  будет  когда-нибудь
долго учитьсЯ.
     ‚ школе нас  учили любить смерть. Њы писали сочинениЯ о том, как хотели
бы умереть во имЯ... Њечтали...
     Ђ голоса на улице кричали о другом, манили больше.
     џ  долго  была   книжным  человеком,   которого  реальность   пугала  и
притЯгивала. Ћт незнаниЯ жизни  поЯвилось  бесстрашие. ’еперь  думаю: будь Я
более  реальным  человеком, могла ли бы кинутьсЯ в такую бездну? Ћт чего все
это было - от незнаниЯ? €ли от чувства пути? ‚едь чувство пути есть...
     „олго искала... Љакими словами  можно  передать то, что Я слышу? €скала
жанр, который бы отвечал тому, как вижу мир, как устроен мой глаз, мое ухо.
     Ћднажды  попала в руки книга "џ - из огненной деревни" Ђ. Ђдамовича, џ.
ЃрылЯ,  ‚.  Љолесника.  ’акое   потрЯсение  испытала  лишь  однажды,   читаЯ
„остоевского. Ђ тут - необычнаЯ  форма: роман собран из голосов самой жизни.
из того, что Я слышала в детстве, из того, что сейчас звучит на улице, дома,
в  кафе,  в  троллейбусе.  ’ак! Љруг  замкнулсЯ.  џ  нашла  то, что  искала.
Џредчувствовала.
     Ђлесь Ђдамович стал моим учителем...

     * * *

     „ва года не столько встречалась и записывала, сколько думала. —итала. Ћ
чем будет моЯ книга?  Ќу,  еще одна книга о войне... ‡ачем? “же были  тысЯчи
войн - маленькие и  большие, известные  и неизвестные. Ђ написано о  них еще
больше. Ќо... Џисали мужчины и о  мужчинах -  это стало понЯтно  сразу. ‚се,
что  нам известно о войне,  известно  с  "мужского  голоса".  Њы все в плену
"мужских"  представлений  и  "мужских"  ощущений войны.  "Њужских"  слов.  Ђ
женщины молчат. Ќикто же, кроме менЯ, не расспрашивал мою бабушку. Њою маму.
Њолчат  даже  те,  кто  был на  фронте.  …сли  вдруг начинают  говорить,  то
рассказывают не  свою  войну, а чужую. „ругую.  ЏодстраиваютсЯ  под  мужской
канон.  € только дома  или  когда  всплакнут в кругу  фронтовых подруг,  они
вспоминают войну (в  своих  журналистских поездках не раз слышала),  котораЯ
мне  совершенно незнакома. Љак  и в  детстве,  Я потрЯсена.  ‚  их рассказах
проглЯдывает чудовищный оскал таинственного... Љогда женщины говорЯт, у  них
нет или почти нет того,  о чем мы привыкли читать  и  слышать: как одни люди
героически  убивали  других и победили.  €ли проиграли. ЉакаЯ была техника -
какие генералы.  †енские рассказы другие и о другом. “ "женской" войны  свои
краски, свои запахи, свое освещение и свое пространство чувств.  ‘вои слова.
’ам нет героев и невероЯтных  подвигов, там есть просто люди, которые занЯты
нечеловеческим человеческим делом. € страдают там не только они  (люди!), но
и землЯ, и птицы, и деревьЯ. ‚се, кто живут вместе с нами на земле. ‘традают
они без слов, что еще страшнее...
     Ќо - почему? - не  раз спрашивала Я  у  себЯ. - Џочему, отстоЯв и занЯв
свое  место  в когда-то  абсолютно  мужском  мире, женщины не  отстоЯли свою
историю? ‘вои слова  и свои  чувства? Ќе  поверили  сами себе. Ћт  нас скрыт
целый мир. €х война осталась неизвестной...
     •очу написать историю этой войны. †енскую историю.

     * * *

     ‘ первых записей...
     “дивление:  военные  профессии у этих женщин - санинструктор,  снайпер,
пулеметчица,  командир зенитного  орудиЯ, сапер,  а сейчас они - бухгалтеры,
лаборантки, экскурсоводы, учительницы... Ќесовпадение ролей  - там  и здесь.
ђассказывают,  как будто не о себе, а о  каких-то  других девчонках. ‘егоднЯ
сами себе удивлЯютсЯ. € на моих глазах "очеловечиваетсЯ" историЯ, становитсЯ
похожей на обычную жизнь. ЏоЯвлЯетсЯ другое освещение.
     ‚стречаютсЯ  потрЯсающие  рассказчицы,  у них  в  жизни  есть страницы,
которые могут  соперничать с лучшими  страницами классики. —тобы человек так
Ясно увидел  себЯ сверху - с неба, и  снизу -  с земли.  Џрошел путь вверх и
путь  вниз  -  от  ангела  к зверю. ‚оспоминаниЯ  -  это  не  страстный  или
бесстрастный  пересказ  исчезнувшей  реальности, а новое  рождение прошлого,
когда времЯ поворачивает вспЯть. Џрежде всего это - творчество. ђассказываЯ,
люди  творЯт,   "пишут"  свою   жизнь.   Ѓывает,   что   и   "дописывают"  и
"переписывают". ’ут надо быть начеку. Ќа страже. ‚ то же времЯ любаЯ  фальшь
постепенно  самоуничтожаетсЯ,  не  выдерживает  соседства  столь  обнаженной
истины. ‚ирус этот тут не живуч. ‘лишком высокаЯ температура! €скреннее, как
Я  уже успела  заметить,  ведут  себЯ  простые  люди  -  медсестры,  повара,
прачки... Ћни, как бы это точнее определить, из себЯ достают  слова, а не из
газет и прочитанных книг. €з чужого. Ђ только из своих собственных страданий
и переживаний. —увства  и Язык образованных людей, как это ни странно, часто
больше  подвержены обработке  временем. …го общей  шифровке. ‡аражены  чужим
знанием. Ћбщим духом. —асто  приходитсЯ долго  идти, разными  кругами, чтобы
услышать  рассказ о  "женской"  войне,  а не  о  "мужской":  как  отступали,
наступали, на каком участке фронта...  ’ребуетсЯ  не одна  встреча, а  много
сеансов. Љак настойчивому портретисту.
     „олго сижу в незнакомом доме или квартире, иногда целый день. Џьем чай,
примерЯем  недавно  купленные  кофточки,  обсуждаем  прически  и  кулинарные
рецепты.  ђассматриваем  вместе  фотографии  внуков. €  вот  тогда...  —ерез
какое-то времЯ,  никогда не  узнаешь, через  какое и почему, вдруг наступает
тот  долгожданный  момент, когда  человек отходит  от канона  - гипсового  и
железобетонного - как  наши  памЯтники, и  идет  к  себе.  ‚ себЯ.  Ќачинает
вспоминать  не  войну,  а свою молодость. Љусок своей жизни... Ќадо  поймать
этот  момент.  Ќе пропустить! Ќо  часто  после  длинного  днЯ,  заполненного
словами и фактами, остаетсЯ в памЯти только одна фраза (но какаЯ!): "џ такаЯ
маленькаЯ  пошла  на  фронт,  что  за войну даже  подросла". …е и оставлЯю в
записной книжке, хотЯ на  магнитофоне накручены десЯтки  метров. —етыре-пЯть
кассет...
     —то мне  помогает?  Џомогает  то, что мы привыкли жить  вместе. ‘ообща.
‘оборные люди. ‚се у  нас  на миру -  и  счастье,  и слезы. “меем страдать и
рассказывать  о страдании.  ‘традание оправдывает нашу  тЯжелую и нескладную
жизнь.  „лЯ нас  боль  -  это  искусство.  „олжна  признать,  женщины  смело
отправлЯютсЯ в этот путь...

     * * *

     Љак они встречают менЯ?
     ‡овут:  "девочка",  "доченька",  "деточка",  наверное,  будь  Я  из  их
поколениЯ,  они  держались бы  со мной  иначе. ‘покойно  и  равноправно. Ѓез
радости и  изумлениЯ, которые дарит встреча молодости и старости. ќто  очень
важный момент, что тогда они были молодые, а сейчас вспоминают старые. —ерез
жизнь вспоминают - через сорок лет. Ћсторожно открывают мне свой мир, щадЯт:
"Њне  жаль, что Я там была...  —то Я это видела... Џосле войны вышла  замуж.
‘прЯталась  за мужа.  ‘ама спрЯталась.  € мама просила: "Њолчи!  Њолчи!!  Ќе
признавайсЯ".  џ выполнила свой долг перед  ђодиной, но мне печально,  что Я
там была. —то Я это знаю... Ђ  ты - совсем девочка. ’ебЯ мне жалко..." —асто
вижу, как они сидЯт и прислушиваютсЯ к себе. Љ звуку своей души. ‘верЯют его
со словами. ‘ долгими годами человек понимает, что вот была жизнь,  а теперь
надо смиритьсЯ и приготовитьсЯ к уходу. Ќе хочетсЯ и обидно исчезнуть просто
так.  Ќебрежно. Ќа ходу. € когда он оглЯдываетсЯ назад,  в нем  присутствует
желание не только рассказать о своем, но и дойти до тайны жизни. ‘амому себе
ответить  на  вопрос:  зачем  это  с  ним  было? Ћн  смотрит на все  немного
прощальным  и печальным взглЯдом... Џочти оттуда... Ќезачем уже обманывать и
обманыватьсЯ.  …му  уже  понЯтно, что без  мысли о смерти  в человеке ничего
нельзЯ разглЯдеть. ’айна ее существует поверх всего.
     ‚ойна  слишком  интимное переживание.  €  такое же  бесконечное,  как и
человеческаЯ жизнь...
     Ћдин раз женщина (летчица) отказалась со мной встретитьсЯ. ЋбъЯснила по
телефону: "Ќе могу...  Ќе хочу вспоминать. џ была три года на войне... € три
года  Я не чувствовала себЯ женщиной. Њой организм  омертвел. Њенструации не
было, почти никаких женских желаний. Ђ Я была красиваЯ...  Љогда мой будущий
муж  сделал мне предложение... ќто уже в Ѓерлине, у рейхстага... Ћн  сказал:
"‚ойна кончилась.  Њы остались живы. Ќам повезло. ‚ыходи за  менЯ  замуж". џ
хотела заплакать. ‡акричать. “дарить его! Љак это замуж? ‘ейчас? ‘реди всего
этого - замуж? ‘реди черной сажи и черных кирпичей... ’ы посмотри на менЯ...
Џосмотри " какаЯ Я! ’ы сначала сделай из менЯ женщину: дари цветы, ухаживай,
говори красивые слова.  џ так этого хочу! ’ак жду! џ  чуть его не ударила...
•отела ударить... Ђ у него была обожженнаЯ, багроваЯ одна щека, и Я вижу: он
все понЯл,  у него  текут слезы по этой щеке. Џо еще свежим рубцам... € сама
не верю тому, что говорю: "„а, Я выйду за тебЯ замуж".
     Ќо  рассказывать  не  могу.  Ќет  сил...  ќто  надо  еще  раз  все  это
прожить..."
     џ ее  понЯла. Ќо это тоже  страничка  или полстранички книги, которую Я
пишу.
     ’ексты, тексты.  Џовсюду - тексты.  ‚ квартирах и деревенских домах, на
улице и  в поезде... џ слушаю... ‚се  больше превращаюсь в одно большое ухо,
все времЯ повернутое к другому человеку. џ "читаю" голос...

     * * *

     —еловек больше войны...
     ‡апоминаетсЯ именно то, где  он больше. €м  руководит там что-то такое,
что сильнее  истории.  Њне надо брать шире - писать правду о  жизни и смерти
вообще,  а не  только правду  о войне.  ‡адать вопрос „остоевского:  сколько
человека в человеке, и как этого человека в себе  защитить? Ќесомненно,  что
зло  соблазнительно.  Ћно  многообразнее добра.  ЏритЯгательнее.  ‚се глубже
погружаюсь  в бесконечный  мир войны, все остальное слегка потускнело, стало
обычнее,  чем обычно.  ѓрандиозный и хищный мир. Џонимаю  теперь одиночество
человека, вернувшегосЯ оттуда. Љак с иной  планеты или с того света.  “ него
есть знание,  которого у других нет,  и  добыть его можно только там, вблизи
смерти.  Љогда  он  пробует  что-то  передать   словами,  у  него   ощущение
катастрофы. —еловек немеет. Ћн хочет рассказать, остальные хотели бы понЯть,
но все бессильны.
     Ћни всегда в другом пространстве, чем Я, с кем они делЯтсЯ. €х окружает
невидимый мир. Џо  меньшей мере три человека участвуют в разговоре: тот, кто
рассказывает сейчас, и тот, кто был этим  человеком тогда, в момент событиЯ,
и Я. ЊоЯ  цель - прежде всего добыть правду  тех лет. ’ех  дней. Ѓез подлога
чувств.  Ќаверное, сразу после войны человек рассказал бы одну  войну, через
десЯтки лет другую, потому что он складывает  в  воспоминаниЯ  уже  всю свою
жизнь. ‚сего себЯ. ’о, как он жил эти годы, что читал, видел, кого встретил.
Ќаконец, счастлив он или несчастлив. ђазговариваем с ним  наедине, или рЯдом
еще кто-то есть. ‚ажно - кто? ‘емьЯ? „рузьЯ -  какие? ”ронтовые  - это одно,
все  остальные  -  другое.  „окументы  -  живые  существа,  они  менЯютсЯ  и
колеблютсЯ вместе с нами, из них без конца можно что-то доставать. Ѓез конца
новое и  необходимое именно сейчас. ‚ эту  минуту.  Њы  ищем в  книгах (чаще
всего) знакомое - маленькое и  человеческое, оно  на  самом деле  нам  самое
интересное и близкое. Ќу, что больше всего хотелось бы мне узнать, например,
из жизни „ревней ѓреции...  €стории ‘парты... џ хотела бы прочитать, как и о
чем  тогда  люди  разговаривали  дома.  Љак  уходили на войну.  Љакие  слова
говорили в  последний день  и  в  последнюю  ночь перед  расставанием  своим
любимым.  Љак  провожали  воинов.  Љак  ждали их  с  войны...  Ќе  героев  и
полководцев, а обычных юношей...
     €сториЯ -  через рассказ  ее  незамеченного свидетелЯ  и участника. „а,
менЯ это интересует, это  Я хотела бы сделать литературой. Ќо рассказчики  -
не только свидетели,  меньше всего свидетели, а актеры и  творцы. Ќевозможно
приблизитьсЯ к  реальности вплотную, лоб в лоб. Њежду  реальностью и  нами -
наши  чувства. Џонимаю, что имею дело  с версиЯми, у  каждого своЯ версиЯ, а
уже из них, из их количества и пересечений, рождаетсЯ образ времени и людей,
живущих в  нем.  Ќо Я  бы не хотела, чтобы о  моей книге  сказали: ее  герои
реальны, и не более того. ќто, мол, историЯ. ‚сего лишь историЯ.
     Џишу  не  о  войне, а  о человеке на войне.  Џишу не  историю  войны, а
историю  чувств.  џ -  историк души.  ‘  одной стороны, исследую конкретного
человека,  живущего  в  конкретное   времЯ  и  участвовавшего  в  конкретных
событиЯх,  а с другой стороны, мне надо  разглЯдеть в нем вечного  человека.
„рожание вечности. ’о, что есть в человеке всегда.
     Њне говорЯт: ну,  воспоминаниЯ - это и не историЯ, и не литература. ќто
просто жизнь, замусореннаЯ и  не  очищеннаЯ рукой  художника. ‘ырой материал
говорениЯ. ‚ каждом дне ее полно. ‚сюду валЯютсЯ эти кирпичи. Ќо кирпичи еще
не храм?! Ќо длЯ менЯ все иначе... €менно там, в теплом человеческом голосе,
в  живом  отражении   прошлого  скрыта  первозданнаЯ   радость,   и  обнажен
неустранимый  трагизм   жизни.   …е  хаос   и   страсть.  …динственность   и
непостижимость. ’ам они еще не подвергнуты никакой обработке. Џодлинники.
     џ строю храмы из наших  чувств... €з  наших желаний, разочарований.  €з
наших мечтаний.

     * * *

     …ще раз  о том же...  Њне интересно не само событие, а  событие чувств.
‘кажем так - душа событиЯ. „лЯ менЯ чувства - реальность.
     Ђ историЯ? Ћна  - на улице... ‚ толпе... џ верю, что в  каждом из нас -
кусочек истории.  “  одного  - полстранички, у другого - две-три. Њы  вместе
пишем книгу времени. Љаждый кричит свою правду. € надо все это расслышать, и
растворитьсЯ во всем этом, и стать этим всем. € в то же времЯ быть собой. Ќе
исчезнуть.

     * * *

     ‘ утра телефонный  звонок: "Њы  с вами не  знакомы... Ќо  Я приехала из
Љрыма, звоню  с  железнодорожного  вокзала.  „алеко  ли  это  от  вас?  •очу
рассказать вам свою войну..."
     ’ак?!
     Ђ мы собрались с моей девочкой поехать в  парк. ЏокататьсЯ на карусели.
Љак  объЯснить  шестилетнему человечку, чем Я  занимаюсь. Ћна недавно у менЯ
спросила:  "—то такое - война?" Љак ответить... џ  хочу отпустить ее в  этот
мир с ласковым сердцем и учу, что нельзЯ зрЯ  цветок сорвать, когда он  тебе
не нужен. †алко божью коровку раздавить, оторвать у стрекозы крылышко. Ђ как
объЯснить ребенку  войну? ЋбъЯснить смерть?  Ћтветить на вопрос:  почему там
убивают?  “били  одного моего дедушку? €  еще -  одиннадцать  человек  наших
дальних родственников, среди них  две маленькие девочки, не сохранились даже
их фотографии. ‚се сгорело - дома и люди. Ћстались только имена. Џосле войны
мне как-то родители это объЯснили, а Я своему ребенку уже не могу объЯснить.
Ќайти слова. Ќикак не хочет понЯть - куда делись эти люди, особенно удивлЯет
ее исчезновение двух маленьких девочек. ‚опрос: "Ђ они - почему? Ћни же были
маленькие? Ћни не стрелЯли..."
     Ќаписать бы такую книгу о войне, чтобы от войны тошнило, и сама мысль о
ней была бы противна. Ѓезумна. ‘амих генералов бы тошнило...
     Њои  друзьЯ-мужчины (в  отличие от  подруг) ошарашены  такой  "женской"
логикой. € Я опЯть слышу "мужской" аргумент: "’ы не была на войне". Ђ. может
быть,  это  и  хорошо: мне  неведома страсть  ненависти, у  менЯ  нормальное
зрение. "Ќевоенное" зрение...
     ‚ оптике есть  понЯтие  "светосила"  - способность объектива хуже-лучше
зафиксировать уловленное изображение. ’ак вот, женскаЯ  памЯть о войне самаЯ
"светосильнаЯ"  по  напрЯжению  чувств,  по  боли.  џ бы  даже  сказала, что
"женскаЯ"  война страшнее "мужской". Њужчины прЯчутсЯ  за историю, за факты,
война  их  захватывает,  как  действие   и  противостоЯние  идей,  различных
интересов, а  женщины встают из  чувства.  Ћни  способны увидеть длЯ  мужчин
закрытое.  ќто  другой  мир.  ‘   запахом,  с  цветом,  с  подробным   миром
сущестованиЯ:  "дали  нам  вещмешки,  мы пошили  из  них  себе  юбочки";  "в
военкомате  в  одну  дверь  зашла  в платье, а  в  другую вышла  в  брюках и
гимнастерке,  косу  отрезали,  на  голове осталсЯ  один  чубчик...";  "немцы
расстрелЯли  деревню и уехали...  Њы  пришли на то место: утоптанный  желтый
песок, а  поверху - один  детский ботиночек...".  Ќе  раз менЯ настораживали
(особенно  мужчины-писатели): "†енщины тебе напридумывают.  ЌасочинЯют".  Ќо
можно ли такое  придумать? “ кого-то  списать? …сли  это  можно списать,  то
только у жизни, у нее одной такаЯ фантазиЯ.
     Ћ чем бы женщины ни говорили, у них постоЯнно присутствует мысль: война
"это  прежде всего убийство, а потом -  тЯжелаЯ работа. Ђ потом  " и  просто
обычнаЯ жизнь: пели, влюблЯлись, накручивали бигуди...
     ‚  центре всегда  то,  как  невыносимо  и не  хочетсЯ  умирать.  Ђ  еще
невыносимее и более неохота убивать, потому что женщина  дает жизнь.  „арит.
„олго  носит  ее  в  себе,  вынЯнчивает.  џ  понЯла,  что  женщинам  труднее
убивать...

     * * *

     Њужчины...  Ћни   неохотно  впускают  женщин   в  свой  мир,  на   свою
территорию...
     Ќа  Њинском  тракторном  заводе  искала женщину, она служила снайпером.
Ѓыла знаменитым снайпером. Ћ ней писали не раз во фронтовых  газетах.  Ќомер
домашнего  телефона мне дали в Њоскве ее подруги,  но старый. ”амилиЯ тоже у
менЯ была  записана  девичьЯ.  џ  пошла на завод, где она  работала, в отдел
кадров,  и услышала от мужчин (директора завода и начальника отдела кадров):
"ђазве  мужчин  не хватает?  ‡ачем вам слушать  эти женские истории. †енские
фантазии..."
     Џришла в одну семью... ‚оевали муж и жена. ‚стретились на  фронте и там
же  поженились:  "‘вадьбу  свою отпраздновали в  окопе. Џеред боем. Ђ  белое
платье Я себе пошила из немецкого парашюта". Ћн " пулеметчик, она " свЯзнаЯ.
Њужчина сразу отправил женщину на кухню: "’ы нам что-нибудь  приготовь". “же
и чайник вскипел,  и бутерброды нарезаны, она присела  с нами рЯдом, муж тут
же  ее поднЯл:  "Ђ  где  клубника?  ѓде  наш  дачный  гостинец?"  Џосле моей
настойчивой просьбы неохотно уступил свое  место  со словами:  "ђассказывай,
как  Я  тебЯ  учил.  Ѓез слез  и  женских  мелочей:  хотелось быть красивой,
плакала, когда  косу отрезали". Џозже  она мне шепотом призналась: "‚сю ночь
со  мной штудировал  том  "€стории ‚еликой  Ћтечественной войны". ЃоЯлсЯ  за
менЯ. € сейчас переживает, что не то вспомню. Ќе так, как надо, расскажу".
     ’ак было не один раз, не в одном доме.
     „а, они  много  плачут.  Љричат. Џосле  моего  ухода глотают  сердечные
таблетки. ‚ызывают  "‘корую". Ќо все равно просЯт:  "’ы приходи. ЋбЯзательно
приходи. Њы так долго молчали. ‘орок лет молчали..."
     Џонимаю, что плач и крик  нельзЯ подвергать  обработке,  иначе  главным
будет  не  плач и не крик, а обработка. ‚место  жизни останетсЯ  литература.
’аков материал, температура  этого материала. ЏостоЯнно зашкаливает. —еловек
больше  всего виден и  открываетсЯ  на войне и еще,  может быть, в любви. „о
самых глубин,  до подкожных слоев.  Џеред лицом смерти все идеи бледнеют,  и
открываетсЯ непостижимаЯ  вечность,  к чему они сами  бывают не готовы. •отЯ
это было с ними,  они это  пережили. Ќесколько  раз Я получала отосланный на
читку текст  с  припиской:  "Ћ мелочах  не  надо...  Џиши  о  нашей  великой
Џобеде..." Ђ "мелочи"  - это  то, что  длЯ менЯ главное  - теплота и Ясность
жизни:  оставленный  чубчик вместо кос, горЯчие котлы  каши и  супа, которые
некому есть- из ста человек вернулось после боЯ семь;  или то,  как не могли
ходить после войны на  базар и  смотреть  на красные мЯсные рЯды... „аже  на
красный ситец... "Ђх, моЯ ты хорошаЯ, уже сорок лет прошло, а в моем доме ты
не найдешь ничего красного. џ ненавижу после войны красный цвет!"

     * * *

     ‚слушиваюсь  в боль... Ѓоль, как доказательство прошедшей жизни. „ругих
доказательств нет, другим доказательствам Я не доверЯю. ‘лова  не  один  раз
уводили нас от истины.
     „умаю о страдании как высшей  форме информации, имеющей прЯмую свЯзь  с
тайной.  ‘ таинством жизни. ‚сЯ русскаЯ литература об этом. Ћ страдании  она
писала больше, чем о любви.
     € мне об этом рассказывают больше...

     * * *

     Љто они - русские или советские? Ќет, они были советские - и русские, и
беларусы, и украинцы, и таджики...
     ‚се-таки  был он,  советский  человек.  ’аких  людей,  Я  думаю, больше
никогда не будет, они сами это уже понимают. „аже мы, их дети, другие. Ђ что
говорить о внуках...
     Ќо  Я люблю их.  ‚осхищаюсь ими.  “ них был ‘талин и ѓу‹Ђѓ,  но была  и
Џобеда. € они это знают.
     Џолучила недавно письмо:
     "ЊоЯ дочь менЯ очень любит,  Я длЯ нее - героинЯ, если она прочтет вашу
книгу,  у нее поЯвитсЯ сильное разочароваие. ѓрЯзь, вши, бесконечнаЯ кровь -
все это правда. џ не  отрицаю. Ќо разве воспоминаниЯ об этом способны родить
благородные чувства? Џодготовить к подвигу..."
     …ще раз убедилась, что наша  памЯть -  далеко не идеальный  инструмент.
Ћна не только произвольна и капризна, она еще на цепи у времени, как собака.
Ћни влюблены в  то, что с ними было, потому что это не только война, но и их
молодость тоже.

     * * *

     ‘лушаю, когда они говорЯт... ‘лушаю, когда они молчат...
     ‚се у них: и слова, и молчание - длЯ менЯ текст:
     - ќто - не длЯ  печати, длЯ тебЯ... ’е,  кто был старше... Ћни сидели в
поезде задумчивые... Џечальные. џ помню,  как  один майор заговорил  со мной
ночью, когда все спали, о ‘талине.  Ћн крепко выпил и осмелел, он призналсЯ,
что его отец уже десЯть лет в лагере, без права переписки. †ив он или нет  -
неизвестно. ќтот майор произнес страшные слова:  "џ хочу защищать ђодину, но
Я  не хочу  защищать  этого  предателЯ  революции - ‘талина".  џ никогда  не
слышала таких слов... џ испугалась... Љ счастью, он  утром исчез.  Ќаверное,
вышел...
     - ’ы  нигде  не  проговорись...  ‘кажу тебе  по секрету... џ дружила  с
Ћксаной, она была с  “краины. ‚первые от нее  услышала  о страшном голоде на
“краине. ѓолодоморе. ‚ их селе умерла половина людей.  “мерли все ее меньшие
братьЯ и папа с мамой, а она спаслась  тем,  что ночью воровала на колхозной
конюшне конский навоз и ела.  Ќикто  не мог  его есть, а она ела: "’еплый не
лезет  в  рот,  а  холодный  можно.  ‹учше  замерзший, он  сеном пахнет".  џ
говорила:  "Ћксана, товарищ ‘талин сражаетсЯ... Ћн уничтожает вредителей, но
их много".  -  "Ќет,  -  отвечала она,  -  ты  глупаЯ.  Њой папа был учитель
истории,  он  мне  говорил: "Љогда-нибудь  товарищ ‘талин  ответит  за  свои
преступлениЯ..."
     џ хотела пойти к комиссару... ‚се  рассказать... Ђ вдруг Ћксана - враг?
пионка? —ерез два днЯ  в  бою  она погибла... “ нее не  осталось никого  из
родных, некому было послать похоронку...
     ‡атрагивают эту тему осторожно и редко. ‚сегда с растерЯнностью. Ћни до
сих пор парализованы не только сталинским гипнозом  и страхом, но  и прежней
своей верой. Ќе погасшим до конца ее пламенем. …сли Я задаю вопросы впрЯмую,
отвечают мне: "Њожет, наши внуки узнают всю правду".
     Ђ когда  они сами  заговорЯт? —ерез лет десЯть-двадцать?! „лЯ этого  им
надо будет многое в своей жизни разлюбить...

     * * *

     ђукопись давно лежит на столе...
     “же два года Я получаю отказы из издательств. Њолчат журналы. ‚ отказах
приговор всегда одинаков - слишком страшнаЯ война. Њного ужаса. Ќатурализма.
Ќет ведущей и направлЯющей  роли коммунистической партии... Ћдним словом, не
та война... ЉакаЯ же она - та? ‘ генералами  и мудрым генералиссимусом?  Ѓез
крови  и вшей? ‘ героЯми и подвигами.  Ђ Я помню с детства: идем  с бабушкой
вдоль  большого  полЯ, она  рассказывает:  "Џосле войны на  этом поле  долго
ничего не родило. Ќемцы отступали... € был тут бой, два днЯ бились... “битые
лежали  один возле одного, как шпалы на путЯх. Ќемцы и  наши.  Џосле дождЯ у
них у всех были заплаканные лица. Њы их месЯц всей деревней хоронили..."
     Љак забыть мне про это поле?
     џ не просто записываю... џ  собираю, выслеживаю человеческий  дух  там,
где  страдание творит из маленького человека  большого человека. „лЯ менЯ он
не немой и бесследный пролетариат истории, а Я открыла его  душу. ‘лушаю его
Язык. …го  текст. ’ак  в чем же мой  конфликт с  властью? џ понЯла - большой
идее нужен  маленький  человек, ей не нужен он большой. „лЯ нее он  лишний и
неудобный. ’рудоемкий в обработке. Ђ  Я его ищу...  €щу маленького  большого
человека. “ниженный, растоптанный,  оскорбленный -  пройдЯ  через сталинские
лагерЯ и предательства, он все-таки победил. ‘овершил чудо.
     Ќикому не забрать у него эту Џобеду...


        —ерез семнадцать лет
     2002-2004 гг.
     —итаю свой старый дневник...
     Џытаюсь вспомнить  человека,  каким  Я  была, когда  писала книгу. ’ого
человека  уже  нет, и  даже нет страны, в которой мы тогда жили.  Ђ  это  ее
защищали и во имЯ ее умирали в сорок первом -  сорок пЯтом. ‡а окном уже все
другое:  новое  тысЯчелетие,  новые  войны,  новые  идеи,   новое  оружие  и
совершенно    неожиданным   образом   изменившийсЯ    русский    (точнее   -
русско-советский) человек.
     Ќачалась горбачевскаЯ перестройка...  Њою книгу сходу напечатали, у нее
был удивительный  тираж  -  два миллиона экземплЯров.  ’о было времЯ,  когда
происходило много потрЯсающих вещей, мы опЯть куда-то Яростно рванули. ЋпЯть
-  в  будущее. Њы еще не  знали (или  забыли), что революциЯ  -  это  всегда
иллюзиЯ, особенно  в  нашей  истории.  Ќо это будет потом, а  тогда Я  стала
получать  ежедневно  десЯтки  писем,  мои  папки  разбухали.  ‹юди  захотели
говорить...  „оговорить...  Ћн  стал  и свободнее и  откровеннее. “  менЯ не
оставалось  сомнений, что  Я обречена бесконечно дописывать  свои  книги. Ќе
переписывать,  а дописывать. Џоставишь точку, а  она  тут  же превращаетсЯ в
многоточие...

     * * *

     џ  думаю о  том, что, наверное,  сегоднЯ  задавала  бы другие вопросы и
услышала бы другие ответы. € написала бы другую книгу,  не совсем другую, но
все-таки другую. „окументы (с которыми Я имею дело) - живые свидетельства не
застывают, как охладевшаЯ  глина. Ќе немеют.  Ћни движутсЯ вместе  с нами. Ћ
чем бы Я больше расспрашивала  сейчас? —то хотела бы добавить? ЊенЯ бы очень
интересовал...  подыскиваю  слово...  биологический  человек,  а  не  только
человек времени и  идеи. џ  попыталась  бы заглЯнуть глубже  в  человеческую
природу, во тьму, в подсознание.
     џ  написала бы о том, как пришла к бывшей партизанке... ѓрузнаЯ, но еще
красиваЯ женщина - и она мне рассказывала, как их группа (она старшаЯ и двое
подростков) вышли в  разведку  и случайно захватили в плен  четверых немцев.
„олго с ними кружили  по  лесу. Ќо к вечеру третьего днЯ  их окружили. џсно,
что  с  пленными  они уже не  прорвутсЯ, не уйдут, и тут решение  -  их надо
убить. Џодростки убить не  смогут: уже три днЯ  они  ходЯт по лесу вместе, а
если три днЯ ты рЯдом  с человеком, даже чужим, все равно к нему привыкаешь,
он приближаетсЯ - уже знаешь, как он ест, как он спит,  какие у  него глаза,
руки. Ќет, подростки не смогут. ќто ей  понЯтно. ‡начит, убить должна она. €
вот она вспоминала, как  их убивала. Џришлось  обманывать и тех, и других. ‘
одним немцем пошла Якобы за водой и  выстрелила сзади. ‚ затылок. „ругого за
хворостом повела... ЊенЯ потрЯсло, как спокойно она об этом рассказывала.
     ’е,  кто был на войне, вспоминают, что гражданский человек превращаетсЯ
в военного за три днЯ.  Џочему достаточно всего трех дней? €ли это тоже миф?
‘корее всего. —еловек там - куда незнакомее и непонЯтнее.
     ‚о всех письмах Я  читала: "џ вам не  все  рассказала тогда, потому что
другое было времЯ. Њы привыкли о многом  молчать...";  "Ќе все вам доверила.
…ще недавно об этом стыдно было говорить...", "‡наю приговор врачей:  у менЯ
страшный диагноз... •очу рассказать всю правду..."
     Ђ недавно пришло  такое письмо: "Ќам,  старикам, трудно  жить...  Ќо не
из-за маленьких и унизительных  пенсий  мы страдаем.  Ѓольше всего ранит то,
что мы изгнаны из  большого прошлого  в невыносимо  маленькое настоЯщее. “же
никто нас не зовет выступать в школы, в музеи, уже мы не нужны. Ќас уже нет,
а мы еще живы. ‘трашно пережить свое времЯ..."
     џ по-прежнему их люблю. Ќе люблю их времЯ, а их люблю.

     * * *

     ‚се может стать литературой...
     Ѓольше  всего   менЯ  заинтересовал  в  моих  архивах  блокнот,  где  Я
записывала те эпизоды, которые вычеркнула цензура. Ђ также - мои разговоры с
цензором. ’ам же Я нашла страницы, которые выбросила  сама. ЊоЯ самоцензура,
мой собственный запрет. € мое объЯснение - почему Я это выбросила? Њногое из
того и другого уже восстановлено в книге, но эти несколько страниц хочу дать
отдельно - это уже тоже документ. Њой путь...

        €з того, что, что выбросила цензура

     "џ ночью сейчас проснусь...  Љак будто кто-то ну... плачет рЯдом... џ -
на войне...
     Њы отступаем... ‡а ‘моленском какаЯ-то женщина выносит мне свое платье,
Я успеваю переодетьсЯ. €ду  одна... Ћдна среди мужчин... ’о Я была в брюках,
а то  иду  в летнем платье. “  менЯ  вдруг начались  эти дела...  †енские...
ђаньше начались, наверное, от волнений. Ћт переживаний, от обиды. ѓде ты тут
что найдешь? Џод кустами, в канавах, в лесу на пнЯх спали. ‘только нас было,
что  места в лесу всем не хватало. ли мы растерЯнные, обманутые, никому уже
не  верЯщие...  ѓде наша авиациЯ, где наши  танки? ’о, что летает,  ползает,
гремит - все немецкое.
     ’акаЯ Я попала в плен... ‚ последний день перед пленом перебило еще обе
ноги... ‹ежала  и под себЯ мочилась... Ќе знаю, какими силами уползла ночью.
“ползла к партизанам...
     Њне жалко тех, кто эту книгу прочитает, и кто ее не прочитает..."

     "“ менЯ было ночное  дежурство... ‡ашла в палату  тЯжелораненых.  ‹ежит
капитан... ‚рачи предупредили менЯ перед дежурством, что  ночью он  умрет...
Ќе дотЯнет до утра... ‘прашиваю его: "Ќу,  как? —ем тебе помочь?" Ќикогда не
забуду... Ћн  вдруг улыбнулсЯ,  такаЯ  светлаЯ  улыбка  на измученном  лице:
"ђасстегни халат... Џокажи мне свою  грудь... џ давно не  видел жену..." Њне
стало стыдно, Я что-то там ему отвечала. “шла и вернулась через час.
     Ћн лежит мертвый. € та улыбка у него на лице..."

     "Џод Љерчью... Ќочью под обстрелом шли  мы на барже. ‡агорелась носоваЯ
часть... € от огнЯ...  Ћгонь  полез  по  палубе... ‚зорвались  боеприпасы...
Њощный взрыв! ‚зрыв такой силы, что баржа накренилась на правый бок и начала
тонуть. Ђ берег уже недалеко, мы понимаем, что берег где-то рЯдом, и солдаты
кинулись  в воду. ‘  берега застучали  минометы...  Љрики,  стоны,  мат... џ
хорошо плавала, Я хотела хотЯ бы одного спасти... •отЯ бы одного раненого...
ќто  же вода,  а  не землЯ - человек погибнет сразу. ‚ода...  ‘лышу - кто-то
рЯдом то  вынырнет наверх,  то  опЯть под воду  уйдет. Ќаверх  - под воду. џ
улучила момент, схватила  его... —то-то холодное, скользкое... џ решила, что
это раненый, а одежду с него сорвало взрывом. Џотому, что  Я сама голаЯ... ‚
белье осталась...  ’емнотища. ѓлаз выколи. ‚округ: "ќ-эх! Ђй-Я-Я!"  € мат...
„обралась  Я с ним как-то до берега... ‚  небе как раз в  этот миг вспыхнула
ракета, и  Я увидела, что  притЯнула  на себе  большую  раненую  рыбу.  ђыба
большаЯ, с  человеческий рост. Ѓелуга... Ћна умирает... џ упала возле  нее и
заломила такой  трехэтажный мат.  ‡аплакала  от обиды...  € от того, что все
страдают..."

     "‚ыходили из окружениЯ...  Људа ни кинемсЯ - везде немцы. ђешаем: утром
будем прорыватьсЯ с боем. ‚се равно погибнем, так лучше погибнем достойно. ‚
бою. “ нас было три девушки. Ћни приходили ночью  к каждому,  кто  мог... Ќе
все,  конечно, были способны.  Ќервы, сами  понимаете.  ’акое дело... Љаждый
готовилсЯ умереть...
     ‚ырвались утром  единицы... Њало... Ќу, человек семь, а было пЯтьдесЯт.
Џосекли  немцы  пулеметами... џ вспоминаю  тех девчонок с благодарностью. Ќи
одной утром не нашел среди живых... Ќикогда не встретил..."

     <i>€з разговора с цензором:</i>
     " Љто пойдет после таких  книг воевать? ‚ы унижаете женщину примитивным
натурализмом.  †енщину-героиню.  ђазвенчиваете.   „елаете   ее  обыкновенной
женщиной. ‘амкой. Ђ они у нас - свЯтые.
     " Ќаш героизм стерильный, он не хочет  считатьсЯ ни с физиологией, ни с
биологией.  …му  не  веришь.  Ђ  испытывалсЯ  не  только  дух,  но  и  тело.
ЊатериальнаЯ оболочка.
     "  Ћткуда у  вас эти мысли? —ужие мысли. Ќе советские. ‚ы  смеетесь над
теми,  кто в  братских  могилах. ђемарка начитались...  “ нас  ремаркизм  не
пройдет. ‘оветскаЯ женщина " не животное...

     * * *

     "Љто-то нас  выдал... Ќемцы  узнали, где  стоЯнка партизанского отрЯда.
Ћцепили лес и подходы к нему со всех сторон. ЏрЯтались мы в диких чащах, нас
спасали болота, куда каратели не заходили. ’рЯсина.  € технику,  и людей она
затЯгивала намертво.  Џо несколько дней, неделЯми мы стоЯли по горло в воде.
‘  нами была  радистка,  она  недавно  родила.  ђебенок  голодный...  Џросит
грудь...  Ќо  мама сама голоднаЯ,  молока  нет,  и ребенок  плачет. Љаратели
рЯдом... ‘ собаками... ‘обаки  услышат, все погибнем. ‚сЯ  группа -  человек
тридцать... ‚ам понЯтно?
     Џринимаем решение...
     Ќикто не решаетсЯ передать приказ командира, но мать сама догадываетсЯ.
Ћпускает сверток с ребенком в воду и  долго там держит... ђебенок больше  не
кричит... Ќи звука... Ђ мы не можем поднЯть  глаза. Ќи  на мать,  ни друг на
друга..."

     "Љогда  мы  брали  пленных, приводили  в отрЯд... €х  не расстреливали,
слишком  легкаЯ смерть  длЯ них, мы  закалывали их,  как  свиней, шомполами,
резали  по кусочкам. џ  ходила на  это смотреть... †дала!  „олго  ждала того
момента, когда от боли у них начнут лопатьсЯ глаза... ‡рачки...
     —то вы  об  этом знаете?! Ћни мою  маму с сестричками сожгли  на костре
посреди деревни..."

     "џ не  запомнила в войну ни  кошек, ни собак, помню крыс. Ѓольшие...  ‘
желто-синими  глазами... €х  было видимо-невидимо. Љогда Я поправилась после
ранениЯ,  из госпиталЯ  менЯ  направили  назад в  мою часть. —асть  стоЯла в
окопах  под  ‘талинградом.  Љомандир  приказал:  "Ћтведите  ее   в   девичью
землЯнку". џ  вошла в землЯнку и первым делом удивилась, что там нет никаких
вещей. Џустые  постели из  хвойных  веток, и все. ЊенЯ не предупредили...  џ
оставила  в  землЯнке  свой рюкзак  и вышла, когда  вернулась через полчаса,
рюкзак свой  не  нашла.  Ќикаких  следов  вещей, ни  расчески, ни карандаша.
Ћказалось, что все мигом сожрали крысы...
     Ђ утром мне показали обгрызенные руки у тЯжелораненых...
     Ќи в каком самом  страшном фильме Я не видела,  как крысы  уходЯт перед
артобстрелом  из  города.  ќто не в  ‘талинграде...  “же было под ‚Язьмой...
“тром  по  городу  шли  стада крыс, они уходили в полЯ. Ћни чуЯли смерть. €х
были  тысЯчи...  —ерные, серые...  ‹юди  в ужасе смотрели  на  это  зловещее
зрелище и жались к домам.  € ровно  в  то времЯ, когда они скрылись с  наших
глаз,  началсЯ обстрел. Ќалетели самолеты. ‚место домов и  подвалось осталсЯ
каменный песок..."

     "Џод ‘талинградом  было  столько  убитых, что лошади их уже не боЯлись.
Ћбычно боЯтсЯ. ‹ошадь никогда не наступит на мертвого человека. ‘воих убитых
мы  собрали, а  немцы валЯлись  всюду.  ‡амерзшие... ‹едЯные...  џ  " шофер,
возила  Ящики с артиллерийскими  снарЯдами,  Я  слышала,  как  под  колесами
трещали их черепа... Љости... € Я была счастлива..."

     <i>€з разговора с цензором:</i>
     "  „а,  нам  тЯжело  далась  Џобеда, но  вы должны  искать  героические
примеры.  €х сотни. Ђ вы  показываете грЯзь войны. Ќижнее  белье. “ вас наша
Џобеда страшнаЯ... —его вы добиваетесь?
     " Џравды.
     " Ђ вы думаете, что правда - это то, что в жизни. ’о, что на улице. Џод
ногами. „лЯ вас  она такаЯ  низкаЯ. ‡емнаЯ.  Ќет, правда -  это то, о чем мы
мечтаем. Љакими мы хотим быть!

     * * *

     "Ќаступаем... Џервые немецкие  поселки... Њы " молодые. ‘ильные. —етыре
года без женщин. ‚ погребах "  вино. ‡акуска. ‹овили  немецких  девушек и...
„есЯть человек  насиловали  одну...  †енщин не хватало, население  бежало от
‘оветской армии, брали  юных. „евочек...  „венадцать-тринадцать лет...  …сли
она  плакала, били, что-нибудь заталкивали в рот. …й больно, а нам смешно. џ
сейчас  не  понимаю, как  Я мог... Њальчик из интеллигентной семьи... Ќо это
был Я...
     …динственное, чего мы  боЯлись, чтобы наши  девушки об  этом не узнали.
Ќаши медсестры. Џеред ними было стыдно..."

     "Џопали в окружение... ‘китались по лесам, по болотам.  …ли листьЯ, ели
кору  деревьев.  Љакие-то  корни.  Ќас  было пЯтеро, один  совсем мальчишка,
только  призвали в  армию. Ќочью мне сосед шепчет: "Њальчишка полуживой, все
равно умрет. ’ы понимаешь..."  " "’ы о чем?" " "—еловеческое мЯсо съедобное.
Њне  один  зэк рассказывал...  Ћни из  лагерЯ бежали  через  сибирский  лес.
‘пециально взЯли с собой мальчишку... ’ак спаслись..."
     “дарить сил не хватило. Ќазавтра мы встретили партизан..."

     "Џартизаны  днем приехали на конЯх в деревню. ‚ывели из дома старосту и
его сына.  ‘екли их по голове  железными палками,  пока  они не  упали. € на
земле добивали. џ сидела  у окна... џ  все видела... ‘реди  партизан