днЯ  в   Ѓеларуси  --   массированнаЯ  организованнаЯ
кампаниЯ против ‘ветланы Ђлексиевич, травлЯ писательницы и постоЯннаЯ угроза
в ее адрес, судебный процесс, попытки запретить  ее книгу -- свидетельствует
о том, что отрыжки тоталитаризма ЯвлЯютсЯ не прошлым, а настоЯщим Ѓеларуси.
     ’акаЯ  реальность  не   позволЯет  воспринимать   ђеспублику   Ѓеларусь
посткоммунистическим, свободным и независимым государством.
     Џреследование  ‘ветланы  Ђлексиевич,  чьи   книги  широко  известны  во
”ранции,  ‚еликобритании,  ѓермании  и  других  странах  мира,  не  принесут
ђеспублике    Ѓеларусь   ничего   иного,   кроме   приобретениЯ    репутации
коммунистического заповедника в посткоммунистическом мире, и  не придадут ей
никакой другой роли, кроме как незавидной роли европейской Љампучии.
     ’ребуем  немедленного  прекращениЯ всЯкого рода  преследованиЯ ‘ветланы
Ђлексиевич и судебного процесса над ней и ее книгой.

     <i>‚ладимир Ѓуковский, €горь ѓеращенко,</i>
     <i>€рина ђатушинскаЯ, €нна ђогачий,</i>
     <i>Њихаил ђогачий</i>


     ...“же долгое времЯ продолжаютсЯ попытки дискредитировать, в том  числе
судебными  исками,  писательницу  ‘ветлану Ђлексиевич,  всеми своими книгами
восставшую  против  безумиЯ  насилиЯ  и  войны.  ‚   своих  книгах  ‘ветлана
Ђлексиевич доказывает, что человек -- главнаЯ ценность  в этой жизни, но его
преступно превращают в винтик политической машины и преступно используют как
пушечное  мЯсо   в  войнах,   развЯзываемых  амбициозными   государственными
лидерами.  Ќичем  нельзЯ  оправдать  гибель  наших  парней  на  чужой  земле
Ђфганистана.
     ЉаждаЯ страница "–инковых мальчиков" взывает:  люди, не допустите этого
кровавого кошмара еще раз!

     <i>‘овет Ћбъединенной демократической</i>
     <i>партии Ѓеларуси</i>


     €з Њинска к нам поступают сведениЯ о судебном преследовании белорусской
писательницы, члена Њеждународного ЏќЌа ‘ветланы Ђлексиевич, "виновной" лишь
в  том,  что она выполнила  основную и  непреложную  обЯзанность литератора:
искренне  поделилась  с  читателем  тем, что  ее тревожит.  Љнига  "–инковые
мальчики",  посвЯщеннаЯ афганской  трагедии,  обошла  весь  мир  и заслужила
всеобщее  признание.  €мЯ  ‘ветланы  Ђлексиевич, ее  мужественный и  честный
талант  вызывают наше уважение. Ќет никакого сомнениЯ, что, манипулируЯ  так
называемым  "общественным  мнением",  реваншистские  силы  пытаютсЯ   лишить
писателей их важнейшего права,  закрепленного •артией народного ЏќЌа:  права
на свободное самовыражение.
     ђусский  ЏќЌ-центр  заЯвлЯет   о   полной  солидарности   со  ‘ветланой
Ђлексиевич,  с Ѓелорусским  ЏќЌ-центром,  со  всеми демократическими  силами
независимой  страны  и  призывает  органы   правосудиЯ  оставатьсЯ   верными
международным законам, под которыми стоит и подпись  Ѓеларуси, прежде  всего
--  ‚сеобщей „екларации прав человека, гарантирующей свободу слова и свободу
печати.

     <i>ђусский ЏќЌ-центр.</i>


     ЃелорусскаЯ ‹ига прав человека  считает,  что  непрекращающиесЯ попытки
расправитьсЯ  с  писателем  ‘ветланой Ђлексиевич  путем  судебных  процессов
ЯвлЯютсЯ   политическим   актом,   направленным   властЯми   на   подавление
инакомыслиЯ, свободы творчества и свободы слова.
     Њы располагаем данными, что в 1992  -- 1993 годах различными  судебными
инстанциЯми ђеспублики Ѓеларусь рассмотрено  около десЯтка политических дел,
искусственно  переведенных   в  область  гражданского  права,   но  по  сути
направленных   против  демократически   настроенных   депутатов,  писателей,
журналистов,   печатных   изданий,    активистов    общественно-политических
организаций.
     Њы требуем прекратить  травлю писателЯ ‘ветланы Ђлексиевич и  призываем
пересмотреть  подобные  этому  судебные  дела,   решениЯ  по  которым  стали
политической расправой...

     <i>ЃелорусскаЯ ‹ига прав человека</i>


     Ќачалась война  в  Ђфганистане...  Њой  сын  только  закончил  школу  и
поступил  в  военное  училище.  ‚се  эти десЯть  лет,  пока  другие  сыновьЯ
находились в чужой стране с оружием в руках, сердце мое было не на  месте. €
мой  мальчик  мог  оказатьсЯ  там.  € неправда, что  народ  ничего  не знал.
Џривозили  в  дома  цинковые гробы,  возвращались  к  ошеломленным родителЯм
искалеченные дети -- это же видели  все. Љонечно,  по радио  и телевизору об
этом не говорили, в газетах  об этом не писали  (недавно осмелели!), но ведь
это  на  глазах у всех  происходило.  “  всех!  Ђ  что  же тогда делало наше
"гуманное"  общество и  мы  с вами в  том  числе?  Ђ  наше  общество вручало
"великим" старцам  очередные  ‡везды,  выполнЯло  и перевыполнЯло  очередные
пЯтилетки  (правда,  в  наших магазинах как было,  так  и оставалось пусто),
строило  дачи, развлекалось. Ђ  восемнадцатилетние-двадцатилетние мальчики в
это времЯ  шли  под пули,  падали лицом в чужой песок и погибали. Љто  же мы
такие? Џо какому праву мы можем  спросить у наших детей  за то, что они  там
творили? ђазве мы, которые оставались здесь, чище их? €  хотЯ их страданиЯ и
муки очистили от грехов, а вот нам уже никогда  не очиститьсЯ. ђасстрелЯнные
и стертые с лица земли кишлаки, разореннаЯ чужаЯ землЯ не на их  совести,  а
на нашей с вами. “бивали мы, а не наши мальчики.  ќто мы  -- убийцы и  своих
детей, и чужих.
     Ђ мальчики эти -- герои! € не за "ошибку" они там воевали. Ћни воевали,
потому что  они нам верили.  Ќам всем надо стоЯть на  коленЯх перед ними. Ћт
одного сравнениЯ, что  делали мы  тут, с  тем, что выпало им, можно  сойти с
ума..."

     <i>ѓолубичнаЯ,</i>
     <i>инженер-строитель,</i>
     <i>г. Љиев.</i>


     ...Љонечно, сегоднЯ Ђфганистан -- тема выгоднаЯ и даже моднаЯ. € вы, т.
Ђлексиевич, можете  уже сейчас радоватьсЯ, ‚ашу книгу будут  читать взахлеб.
Ќынче у нас  в  стране  развелось немало  людей, которых интересует все, чем
можно  измазать стены  собственного Ћтечества.  Ѓудут среди них  и некоторые
"афганцы".  €бо  они (не все, не все!) получат  в  руки так нужное им оружие
защиты:  посмотрите, что  с нами  сделали!  Џодлые люди всегда  нуждаютсЯ  в
чьей-то  защите. ЏорЯдочным это не нужно только потому, что в любой ситуации
они  остаютсЯ порЯдочными. ‘реди "афганцев" таких  вполне достаточно, но вы,
кажетсЯ, искали не их.
     џ  не был в Ђфганистане,  но прошел  всю ‚еликую Ћтечественную войну. €
отлично знаю, что грЯзь была и там. Ќо  Я  не хочу о ней вспоминать и никому
другому не позволю.  „ело не только в том, что та война была инаЯ. ѓлупость!
‚сем известно, человек длЯ того, чтобы жить, обЯзан питатьсЯ, а употребление
пищи требует,  извините, и отхожих мест. Ќо мы  же б  этом вслух не говорим.
Џочему  же  об  этом  стали  забывать  пишущие  об  "афганской",  да   и  об
Ћтечественной  войне?  …сли  сами  "афганцы"   протестуют   против  подобных
"откровений",  надо  прислушатьсЯ,  изучить  этот  феномен.  Њне,  например,
понЯтно, отчего они так Яростно восстают. ‘уществует нормальное человеческое
чувство -- стыд. €м стыдно. Ђ вы  заметили их стыд, но почему-то решили, что
этого  мало. € решили вынести его на всеобщее удилище. ’ам они расстреливали
верблюдов,  там  погибали от  их  пуль  мирные жители... ‚ы хотите  доказать
ненужность и ущербность этой войны, не понимаЯ, что тем самым оскорблЯете ее
участников, ни в чем не повинных мальчишек...

     <i>Ќ. „ружинин,</i>
     <i>г. ’ула.</i>

     Ќаш идеал, наш  герой -- человек  с  ружьем... „есЯтилетиЯми мы вгонЯли
новые и новые миллионы и миллиарды в свою оборону, находЯ длЯ нее новые цели
в странах Ђзии и Ђфрики, да и заодно новых вождей, пожелавших строить у себЯ
"светлое будущее". Њой бывший однокашник по учебе в академии ”рунзе,  майор,
а потом  маршал ‚асЯ  Џетров, лично гнал в  атаку сомалийцев, за что получил
‡олотую ‡везду... Ђ сколько было еще таких!
     Ќу вот  начал трещать  по швам стЯнутый оковами  ‚аршавского „оговора и
державшийсЯ на штыках ѓрупп советских войск так называемый "социалистический
лагерь".  „лЯ оказаниЯ "братской  помощи  в борьбе с контрреволюцией"  в эти
страны стали посылать наших сыновей"-- в Ѓудапешт, потом в Џрагу, потом...
     ‚ сорок  четвертом Я шел с нашими войсками по  территории освобождаемых
от фашизма  стран --  ‚енгрии и  —ехословакии.  ’о была уже чужаЯ землЯ,  но
казалось,  что  мы  дома: те  же  приветствиЯ,  те же радостные лица, то  же
скромное угощение, но от души...
     —етверть века спустЯ наших сыновей на  той  же земле встретили  уже  не
хлебом-солью,  а  плакатами: "Ћтцы -- освободители, сыновьЯ  --  оккупанты!"
‘ыновьЯ носили ту же  военную форму и звание наследников, а мы -- молча свой
позор перед всем миром.
     „альше --  больше.  ‚ декабре 1979-го сыновьЯ ветеранов Ћтечественной и
ученики (мой, в частности, ЃорЯ ѓромов, впоследствии главнокомандующий  40-й
армии, которого Я учил тактике в военном училище) вторглись в Ђфганистан. Ќа
протЯжении  рЯда  лет  более  чем  сто  стран  --  членов  ЋЋЌ  осуждали это
преступление,   начав   которое  мы,   подобно   ‘аддаму  •усейну   сегоднЯ,
противопоставили себЯ тогда мировому сообществу. ’еперь мы  знаем, что в той
грЯзной войне  ни за что  наши солдаты  погубили более  миллиона афганцев  и
потерЯли свыше пЯтнадцати тысЯч своих...
     ‘ целью  умышленного  сокрытиЯ  смысла и  истинных масштабов  постыдной
агрессии, ее зачинщики официально ввели в употребление термин  "ограниченный
контингент" -- классический пример фарисейства и словоблудиЯ. ‘  не  меньшим
лицемерием  зазвучало  и  "воины-интернационалисты",  как бы  новое название
воинской  специальности, эвфемизм, призванный исказить смысл происходЯщего в
Ђфганистане, сыграть на созвучии с интербригадами, сражавшимисЯ  с фашистами
в €спании.
     €нициаторы  вторжениЯ в Ђфганистан, верховоды из  политбюро  не  только
проЯвили свою разбойничью сущность, но и сделали соучастниками  преступлениЯ
всех, у кого не хватило мужества воспротивитьсЯ приказу убивать. “бийство не
может быть оправданным никаким "интернациональным долгом". Љакой, мать вашу,
долг!!
     Ѓезмерно жалко их матерей, осиротевших детей... ‘ами же они получили не
награды за кровь безвинных афганцев -- цинковые гробы...
     Џисательница  в  своей книге  отделЯет  их от  пославших  убивать,  она
испытывает к  ним  жалость, в отличие от  менЯ.  Ќе понимаю, за что хотЯт ее
судить? ‡а правду?

     <i>ѓригорий Ѓраиловский,</i>
     <i>инвалид ‚еликой Ћтечественной,</i>
     <i>г. ‘анкт-Џетербург</i>

     ...Џрозреть бы раньше...Ќо  кого  обвинишь? ђазве  винЯт слепого в том,
что он незрЯчий? Љровью отмыты глаза наши...
     џ попал в Ђфганистан в 1980 году („желалабад, Ѓаграм). ‚оенным положено
выполнЯть приказ.
     ’огда, в 83-м, в Љабуле, Я  впервые услышал: "Ќадо поднЯть в воздух всю
нашу стратегическую  авиацию и  стереть эти горы  с лица земли.  ‘колько уже
наших похоронили -- и все без толку!"  ќто  говорил  один из моих друзей.  “
него, как и у всех, -- мать, жена, дети. ‡начит, мы, пусть мысленно, но  все
же лишаем права тех матерей, детей и мужей жить на собственной земле, потому
что "взглЯды" не те.
     Ђ  знает  ли  мать  погибшего  "афганца", что  такое  "объемнаЯ" бомба?
Љомандный пункт нашей  армии в Љабуле  имел прЯмую правительственную свЯзь с
Њосквой. Ћттуда получали  "добро"  на  применение  этого  оружиЯ.  ‚  момент
срабатываниЯ  взрывателЯ первый  зарЯд  разрывал  газонаполненную  оболочку.
‚ытекал газ, заполнЯющий все  щели. ќто  "облако" взрывалось через временной
интервал. Ќичего  живого не оставалось на этой площади. “ человека  лопались
внутренности,  выскакивали  глаза. ‚ 1980  году  впервые нашей авиацией были
применены  реактивные  снарЯды,  начиненные  миллионами мелких  иголок.  ’ак
называемые "игольчатые ђ.‘.". Ћт  таких иголок не укроешьсЯ нигде -- человек
превращаетсЯ в мелкое сито...
     Њне хочетсЯ спросить у наших матерей -- хоть одна из них поставила себЯ
рЯдом с  матерью-афганкой? €ли она ту  мать считает существом  более низшего
порЯдка?
     “жасает только одно: сколько же еще людей передвигаетсЯ у нас на ощупь,
впотьмах, уповаЯ на свои чувства, не пытаЯсь думать и сопоставлЯть!
     ЏроснувшиесЯ  ли мы до  конца люди, да и люди ли мы с вами, если до сих
пор учимсЯ пинать разум, открывающий нам глаза?

     <i>Ђ. ‘околов,</i>
     <i>майор, военный летчик</i>


     ...Ђ  некоторые  из   высокопоставленных   лжецов  не  терЯют   надежды
использовать  ту  же ложь длЯ возврата прежних милых  длЯ них времен. ’ак, в
газете  "„ень"  генерал  ‚.  ”илатов в  своем  обращении  к  воинам-афганцам
изрекает: "Ђфганцы! ‚  час  Њаузера  сработаем,  как в Ђфганистане... ’ам вы
сражались за ђодину на южном направлении... ’еперь за ђодину надо сражатьсЯ,
как в 1941 году, на своей территории". ("‹итературнаЯ газета"  от 23.09.1992
г.).
     ќтот час Њаузера дал о себе знать ... --  4  октЯбрЯ  в Њоскве  у  стен
Ѓелого дома. Ќо кто знает,  не будет  ли попытки реванша? „а, справедливость
требует ‘уда.  ‘уда  чести  над  инициаторами  и  вдохновителЯми  афганского
преступлениЯ -- над мертвыми и живыми. Ћн нужен не длЯ разжиганиЯ  страстей,
а как  урок  на  будущее  длЯ  всех, кто  придумает новые  авантюры от имени
народа. € как моральное осуждение уже совершенных злодеЯний. Ћн нужен, чтобы
развеЯть лживую версию о виновности за афганские преступлениЯ только верхней
пЯтерки: Ѓрежнева, ѓромыко, Џономарева, “стинова, Ђндропова. Џотому что были
заседаниЯ Џолитбюро, секретариатов, пленум –Љ ЉЏ‘‘, закрытые письма длЯ всех
членов  ЉЏ‘‘. Ќо не  было  среди  этих участников  и  слушателей  ни  одного
возражающего...
     ‘уд нужен, чтобы пробудить наконец совесть у тех,  кто получал награды,
офицерские и генеральские чины и званиЯ, гонорары и почет за  кровь невинных
миллионов  людей,  за  ложь,  к  которой  так или  иначе  мы  все  оказались
причастны...

     <i>Ђ. ‘оломонов,</i>
     <i>доктор технических наук, профессор,</i>
     <i>г. Њинск</i>


     ѓоворЯ словами ‘олженицына, мир, -- это не просто отсутствие  войны, но
прежде всего  отсутствие  насилиЯ над  человеком.  Ќе  случайно, что  именно
сейчас,   когда   наше   посттоталитарное   общество    захвачено   безумием
политического,  религиозного,   национального,  в  том  числе  вооруженного,
насилиЯ, писателю предъЯвлен счет за правду о войне в Ђфганистане. „умаетсЯ,
что  скандал,  разжигаемый  вокруг  "–инковых  мальчиков",  --  это  попытка
восстановить  в сознании  людей  коммунистические  "мифы о самих  себе".  ‡а
спинами  истцов видЯтсЯ  другие фигуры: те,  кто на  Џервом съезде  народных
депутатов ‘‘‘ђ не давал Ђ.„. ‘ахарову говорить о бесчеловечности этой войны,
те, кто все еще рассчитывает вернуть ускользающую из рук власть и держать ее
силой...
     ќта  книга  ставит вопрос о  праве  жертвовать  человеческими  жизнЯми,
прикрываЯсь речами о суверенности и великодержавности. ‡а какие идеи сегоднЯ
гибнут простые люди в Ђзербайджане, Ђрмении, ’аджикистане, Ћсетии?
     Њежду  тем по мере роста лжепатриотических идей, основанных на насилии,
мы  становимсЯ свидетелЯми нового  возрождениЯ духа милитаризма, возбуждениЯ
инстинктов   агрессии,  преступной  торговли  оружием  под  сладкие  речи  о
демократической  реформе   в  армии,   о  военном   долге,   о  национальном
достоинстве.  ’рескучие  фразы  рЯда  политиков  в  защиту  революционного и
военного    насилиЯ,   близкие   идеЯм   итальЯнского   фашизма,   немецкого
национал-социализма и  советского коммунизма, порождают  идейную сумЯтицу  в
умах, готовЯт почву длЯ роста нетерпимости и враждебности в обществе.
     “шедшие  с  политической  арены  духовные  отцы  таких политиков  умели
манипулировать  человеческими  страстЯми  и  вовлекали  своих  сограждан   в
братоубийственные распри. Љонечно, их  последователЯм очень хочетсЯ устроить
процесс над  идеЯми ненасилиЯ и состраданиЯ.  ‘ледует вспомнить, что в  свое
времЯ ‹ев ’олстой, проповедовавший отказ от службы в армии, не был привлечен
к суду за  антивоенную  деЯтельность.  Ќас  же опЯть хотЯт  вернуть в эпоху,
когда губили все самое честное.
     ‚ судебном процессе  над  ‘. Ђлексиевич можно  усмотреть спланированное
наступление антидемократических сил,  которые  под видом  отстаиваниЯ  чести
армии борютсЯ за сохранение отталкивающей идеологии,  привычной лжи...  €деЯ
ненасильственной  альтернативы, которую защищают  книги ‘ветланы Ђлексиевич,
живет в сознании  людей, хотЯ официально  эта  идеЯ не признана,  а  понЯтие
"непротивление  злу  насилием"  до   сих  пор  осмеиваетсЯ.  Ќо,  повторЯем:
нравственные перемены в жизни общества свЯзаны  прежде всего с формированием
самосознаниЯ,  основанного на принципе "Њир без насилиЯ". ’е, кто хочет суда
над  ‘ветланой   Ђлексиевич,  толкают  общество  во  враждебность,   в  хаос
самоистреблениЯ.


     <i>—лены ђоссийского общества мира:</i>

     <i>ђ. €люхина, доктор исторических наук,</i>
     <i>зав группой "€деи мира в истории"</i>
     <i>€нститута ‚сеобщей истории ђоссийской</i>
     <i>академии наук</i>
     <i>Ђ. Њухин, председатель €нициативной группы</i>
     <i>содействиЯ альтернативной службе</i>
     <i>Ћ. Џостникова, литератор, член „вижениЯ</i>
     <i>"Ђпрель"</i>
     <i>Ќ. елудЯкова, председатель организации</i>
     <i>"„вижение против насилиЯ"</i>


     ‹итератору  нельзЯ быть судьей и палачом -- таковых  на ђуси и без того
было  в  достатке... ќто выражение —ехова  невольно  вспомнилось в  свЯзи  с
окололитературным  скандалом  вокруг  книги  ‘ветланы  Ђлексиевич  "–инковые
мальчики"  и  одновременно  развернутой  против   "афганцев",  их  родителей
кампании   в  республиканской  и   московской   прессе  и   даже  забугорных
радиостанциЯх...
     „а, война есть война. Ћна всегда жестока  и несправедлива в отношении к
человеческой  жизни. ‚  Ђфганистане  подавлЯющаЯ часть  солдат и командиров,
верных  присЯге, исполнЯла свой  долг.  Џотому что приказ был отдан законным
правительством  от имени народа. Љ сожалению, к стыду нашему, были отдельные
командиры и солдаты, которые совершали преступлениЯ, были и те, кто убивал и
грабил афганцев. кто (таких единицы  -- но были)  убивал своих товарищей и с
оружием уходил на сторону душманов, воевал в их рЯдах.
     Њогу привести целый рЯд других преступлений, совершенных нашими людьми,
но  когда некоторые писатели и журналисты сравнивают "афганцев" с фашистами,
тут   же   возникает   целый  рЯд  вопросов.   Њожет,   эти   господа  могут
продемонстрировать миру приказы правительства о строительстве нашей армией в
Ђфганистане концлагерей, об уничтожении целого  народа, сожжении  в  газовых
печах миллионов  людей,  как это  делали немцы?  €ли  у  вас, господа,  есть
документы,  свидетельствующие,  что за  одного  убитого  советского  солдата
уничтожались сотни мирных людей, как это делали гитлеровцы в Ѓелоруссии? €ли
можете доказать, что наши  врачи забирали у афганских детей  кровь длЯ своих
раненых, как это делалось немецкими оккупантами?
     Љстати,  у менЯ есть списки тех советских солдат  и  офицеров,  которые
были осуждены за преступлениЯ, совершенные против афганских граждан.  Њожет,
вы,  господа,  предъЯвите  такие  списки  на  немцев  или назовете  хотЯ  бы
одного-двух,  кто  был осужден во  времЯ оккупации нашей страны  за то,  что
совершил преступление в отношении мирного населениЯ?
     ‘лов нет, решение  тогдашнего  советского правительства о вводе войск в
Ђфганистан было преступным в первую очередь  в отношении своего народа.  Ќо,
говорЯ о  наших  военнослужащих, которых  при  молчаливом согласии народа  и
вашем тоже, господа, направили в  пекло выполнЯть  воинский долг,  надо быть
корректным.  Љлеймить  стоит  тех,  кто принимал решениЯ,  кто,  имеЯ  вес в
обществе, молчал...
     “нижаЯ  матерей погибших солдат, защитники Ђлексиевич кивают на Ђмерику
-- страну  великой  демократии! ’ам,  дескать, нашлись силы выступить против
войны во ‚ьетнаме.
     Ќо ведь любой читающий газеты человек знает, как поступила  Ђмерика. Ќи
американский   конгресс,  ни  американский  сенат  не  принимали  резолюций,
осуждающих  войну  во ‚ьетнаме.  Ќикто в Ђмерике  не позволил  и не позволит
бросить бранное слово в адрес президентов Љеннеди, „жонсона, ”орда, ђейгана,
посылавших американских солдат на бойню.
     —ерез  ‚ьетнам  прошло около трех  миллионов американцев... ‚ьетнамские
ветераны входЯт в высшие круги политической и военной элиты страны...  ‹юбой
американский школьник  может купить знаки отличиЯ воинских частей, воевавших
во ‚ьетнаме...
     €нтересно,  что  произошло  бы  с  радио  "‘вобода",  которое  защищает
Ђлексиевич,  если  бы  его сотрудники  не  белорусских  граждан, а своих  --
президентов,  участников  войны  во ‚ьетнаме  --  называли  преступниками  и
убийцами? —ужих, естественно, можно, тем более когда есть доброхоты, которые
за доллары и марки готовы и отца родного...

     <i>Ќ. —ергинец,</i>
     <i>генерал-майор милиции, бывший военный</i>
     <i>советник в Ђфганистане, председатель</i>
     <i>Ѓелорусского союза ветеранов войны</i>
     <i>в Ђфганистане</i>

     <i>"‘оветскаЯ ЃелоруссиЯ", 16 маЯ 1993 г.</i>


     ...’о, что знаем мы,  бывшие там, не  знает  никто,  разве  только наши
начальники, чьи приказы мы выполнЯли. ’еперь они молчат. Њолчат  о том,  как
нас учили убивать и "шмонать" убитых.  Њолчат о том, как  уже  перехваченный
караван делилсЯ  между вертолетчиками и начальством. Љак каждый труп душмана
(так мы  тогда  их  называли) минируетсЯ,  чтобы тот,  кто  придет  хоронить
(старик, женщина, ребенок), тоже нашел свою смерть рЯдом с близким, на своей
родной земле.  €  о  многом  другом  они  молчат.  Њне  довелось  служить  в
воздушно-десантном  батальоне специального  назначениЯ.  “  нас  была  узкаЯ
специальность -- караваны, караваны и еще раз караваны.  ‚ большинстве своем
караваны шли  не  с оружием, а с  товарами и наркотиками, чаще всего  ночью.
Ќаша  группа -- двадцать четыре человека, а их иногда за сотню переваливает.
ѓде уж думать, кто  там мирный караванщик, торговец, закупивший в  Џакистане
товар и мечтающий его выгодно продать, кто  переодетый  душман. џ каждый бой
помню, каждого "своего" убитого  помню -- и старика,  и взрослого мужчину, и
мальчишку, корчащегосЯ в  предсмертной агонии...  и  того в  белой  чалме, с
исступленным воплем "Ђллах акбар" спрыгнувшего  с  пЯтиметровой скалы, перед
этим  смертельно ранившего  моего  друга... Ќа  моей  тельнЯшке остались его
кишки, а  на прикладе моего ЂЉЊ‘а  его мозги... Џо полгруппы нашей оставлЯли
мы  на  скалах...  Ќе  всех имели возможность  вытащить  из  расщелин...  €х
находили только дикие звери... Ђ мы  сочинЯли их родителЯм Якобы совершенные
ими "подвиги". ќто восемьдесЯт четвертый год...
     „а,  нас нужно  судить за содеЯнное, но вместе с  пославшими нас  туда,
заставившими с именем ђодины и согласно присЯге выполнЯть работу, за которую
в сорок пЯтом судили всем миром фашизм...

     <i>Ѓез подписи</i>


     ЏроходЯт годы...€  вдруг  выЯснЯетсЯ,  что  людЯм  мало  того,  что  им
оставлЯет историЯ. ’а историЯ, к которой мы привыкли, где есть  имена, даты,
событиЯ, есть факты и их оценка, но не остаетсЯ места длЯ человека. „лЯ того
самого конкретного человека, который был не просто участником этих  событий,
некой статистической единицей, а представлЯл из себЯ определенную  личность,
был  наполнен   эмоциЯми  и  впечатлениЯми,   историей,   как  правило,   не
фиксируемыми...
     џ  не помню, когда вышла книга ‘ветланы Ђлексиевич  "“ войны не женское
лицо"  --  лет  пЯтнадцать  прошло  уже,  наверное,  но  Я  и  сейчас  зримо
представлЯю потрЯсший менЯ эпизод. Ќа  марше женский батальон, жара, пыль, а
в пыли -- то здесь,  то там пЯтна  крови,  --  длЯ  женского  организма  нет
перерывов даже на войне.
     Љакой историк  оставит нам такой факт?  € сколько  рассказчиков  должен
пропустить через  себЯ  писатель,  чтобы  выудить  его  из несметного  числа
фактов, впечатлений?
     €ли  еще...  Џосле  маршевого  броска женский  батальон  оказываетсЯ на
берегу реки. ‚озможность обмытьсЯ -- одно из счастливых мгновений длЯ женщин
на  войне.  ‚есь батальон бросаетсЯ  в воду,  но  тут  неожиданно поЯвлЯютсЯ
немецкие самолеты... Ќикто из женщин не вылез из воды, не бросилсЯ прЯтатьсЯ
за  деревьЯми... ’о,  что  было  бы абсолютно  нормальным длЯ  мужчин. Џосле
бомбежки -- десЯтки раненых и убитых девушек. „лЯ них быть чистой, красивой,
чувство стыда из-за  неудобство мужского быта войны оказались сильнее страха
смерти.
     € мне этот  факт рассказывает больше о психологии женщин на  войне, чем
целый исторический военный том.
     ...€  как  бы  близко  от  нас  ни были  событиЯ  --  афганской  войны,
чернобыльской трагедии, московских  путчей, таджикских погромов, -- но вдруг
выЯснЯетсЯ, что все они уже стали достоЯнием истории, и уже новые катаклизмы
приходЯт им  на  смену, и к ним, новым,  уже  приковано внимание общества. €
уходЯт   свидетельства,  потому  что  человеческаЯ  памЯть,  оберегаЯ   нас,
стараетсЯ затушевать те эмоции и воспоминаниЯ, которые мешают человеку жить,
лишают его сна и покоЯ. Ђ потом уходЯт и сами свидетели...
     Ђх,  как не хочетсЯ  многим  "удельным кнЯзьЯм" канувшего в лету режима
признать.  что и над ними есть суд -- и суд людей, и суд истории! Ђх, как не
хочетсЯ  им  верить,  что   наступили  времена,  когда  любой  "щелкопер   и
бумагомаратель" может позволить себе  поднЯть  руку  на  "светлое  прошлое",
"очернить  и  унизить" его,  подвергнут  сомнению "великие идеалы"! Ђх,  как
мешают им книги, наполненные показаниЯми последних свидетелей!
     Њожно дезавуировать  генерала ЉѓЃ Ћлега Љалугина: генералами ЉѓЃ просто
так  не становЯтсЯ.  Ќо  невозможно дезавуировать  показаниЯ  сотен  простых
смертных -- афганцев, чернобыльцев, жертв межэтнических конфликтов, беженцев
из  "горЯчих  точек"...  ‡ато  можно   "прижучить",  "поставить  на  место",
"заткнуть рот" журналисту, писателю, психологу, собравшему эти свидетельские
показаниЯ...
     Ќам,   конечно,  не  привыкать.  ‘удили   уже  ‘инЯвского  с  „аниэлем,
подвергали  анафеме Ѓориса  Џастернака,  смешивали с  грЯзью  ‘олженицына  и
„удинцева.
     Ќу,  замолчит   и  ‘ветлана  Ђлексиевич.  Ќу,   перестанут   поЯвлЯтьсЯ
свидетельства  жертв  нашего  преступного века.  Ђ что  же  останетсЯ  нашим
потомкам?  ‘лащавое  сюсюканье  любителей  победных релЯций?  Ѓарабанный бой
вперемежку с бравурными маршами? ’ак ведь это уже все было. —ерез это мы уже
прошли...

     <i>џ. Ѓасин, врач,</i>
     <i>ѓазета "„обрый вечер", 1 декабрЯ 1993 г.</i>


     ‘ этими словами Я хотел выступить в суде... џ причислЯл себЯ к тем, кто
не принЯл книгу  ‘ветланы Ђлексиевич  "–инковые мальчики". Ќа  суде Я должен
был стать защитником ’араса Љецмура...
     €споведь бывшего врага, -- так можно теперь это назвать...
     џ  внимательно  слушал все, что  два  днЯ говорилось  в  зале  суда,  в
кулуарах и подумал. что мы  совершаем свЯтотатство. ‡а  что мы терзаем  друг
друга? ‚о имЯ Ѓога? Ќет! Њы  разрываем его сердце. ‚о имЯ страны? Ћна там не
воевала...
     ‚  сконцентрированном   виде   ‘ветлана  Ђлексиевич  описала  афганскую
"чернуху", и любой матери невозможно поверить, что на  подобное был способен
ее  сын. Ќо Я скажу  больше: описанное в книге лишь цветочки по сравнению  с
тем, что бывает на войне,  и каждый, кто действительно воевал в Ђфганистане,
положа  руку  на  сердце  сможет подтвердить это. ‘ейчас мы  находимсЯ перед
жестокой  реальностью: ведь мертвые сраму  не имут, и, если этот срам был на
самом деле, его должны  принЯть  на  себЯ живые. Ќо живые -- это мы! € тогда
оказываемсЯ, что мы были  крайними на  войне, то есть, кто выполнЯл приказы,
оказываютсЯ крайними  теперь,  когда  приходитсЯ отвечать за все последствиЯ
войны! Џоэтому  было бы справедливее,  если бы книга  такой  силы и  таланта
поЯвилась не о мальчиках, а о маршалах и  кабинетных начальниках, посылавших
ребЯт на войну.
     џ спрашиваю себЯ: должна ли была ‘ветлана Ђлексиевич написать об ужасах
войны?  „а! Ђ должна ли  мать вступитьсЯ  за своего  сына?  „а! €  должны ли
"афганцы" вступитьсЯ за своих товарищей? € опЯть -- да!
     Љонечно, солдат всегда  грешен, на  любой войне.  Ќо  на страшном  суде
ѓосподь первым простит солдата...
     Џравовой  выход  из  этого  конфликта  найдет  суд. Ќо  должен  быть  и
человеческий выход, который заключаетсЯ в  том,  что матери  всегда правы  в
любви к сыновьЯм; писатели правы, когда говорЯт правду; солдаты правы, когда
живые защищают мертвых.
     ‚от что столкнулось на самом деле на этом гражданском процессе.
     ђежиссеров и дирижеров, политиков и маршалов, организовавших эту войну,
в  зале  суда  нет.  ‡десь  одни  пострадавшие  стороны: любовь,  котораЯ не
приемлет горькую  правду  о войне; правда, котораЯ  должна  быть  высказана,
несмотрЯ  ни на  какую  любовь; честь,  не приемлющаЯ ни любви,  ни  правды,
потому что помните: "†изнь Я могу отдать ђодине, но честь -- никому" (кодекс
русских офицеров).
     Ѓожье сердце вмещает все: и любовь, и правду, и честь, но мы не боги, и
этот  гражданский процесс хорош только  тем, что способен  людЯм  возвратить
полноту жизни.
     …динственное, в чем  Я могу упрекнуть ‘ветлану Ђлексиевич  -- это  не в
том, что  она исказила  правду, а в том, что в книге практически нет любви к
юности,  брошенной на заклание дураками,  организовавшими афганскую войну. €
удивительно длЯ менЯ самого, как  "афганцы", смотревшие в глаза смерти, сами
боЯтсЯ  своей  правды  об  афганской  войне. „олжен  же  найтись  хоть  один
"афганец", который скажет, что мы давно не сераЯ, однороднаЯ масса, и  слова
’араса  Љецмура, когда он  говорил, что не осуждает войну  --  это  не  наши
слова, он не говорит это за всех нас...
     џ  не осуждаю  ‘ветлану за  то.  что  книга  помогла  обывателю  узнать
афганскую "чернуху". џ не осуждаю  ее даже за  то, что после прочитанного  к
нам относЯтсЯ гораздо хуже. Њы должны пройти через переосмысление нашей роли
в войне как орудиЯ убийства, и если есть  в чем  каЯтьсЯ, то покаЯние должно
прийти к каждому человеку.
     ‘уд, вероЯтно. будет продолжатьсЯ долго и мучительно. Ќо в моей душе он
завершен...

     <i>Џавел етько,</i>
     <i>бывший "афганец"</i>


        €з стенограммы заключительного судебного заседаниЯ
        8 декабрЯ 1993 г.

     ‘остав  суда: судьЯ  €.Ќ. †данович, народные заседатели ’.‚. Ѓорисевич,
’.‘. ‘ороко.
     €стцы: €.‘. ѓаловнева, ’.Њ. Љецмур.
     Ћтветчица: ‘.Ђ. Ђлексиевич.


        €з выступлениЯ ‘. Ђлексиевич, автора "–инковых мальчиков"
        (€з того, что было сказано и что не дали сказать)

     џ  до  конца  не верила,  что  этот  суд состоитсЯ,  как  не верила  до
последнего мгновениЯ, что у Ѓелого дома начнут стрелЯть...
     “же  физически  не могу  видеть ожесточенные Яростные  лица.  € Я б  не
пришла в  этот суд,  если бы здесь не сидели матери, хотЯ Я знаю: это не они
со мной  судЯтсЯ,  а судитсЯ со мной бывший режим. ‘ознание -- не партбилет,
его не сдашь в архив. ЏоменЯлись наши улицы. вывески на магазинах и названиЯ
газет, а мы -- те же. €з соцлагерЯ. ‘ прежним лагерным мышлением...
     Ќо Я пришла  поговорить с матерЯми. “ менЯ все тот же  вопрос, что  и в
моей  книге:  кто же --  мы?  Џочему с нами  можно  делать все,  что угодно?
‚ернуть  матери цинковый гроб, а потом убедить  ее подать в суд на писателЯ,
который написал,  как не могла она своего  сына даже поцеловать  в последний
раз и обмывала в травах, гладила цинковый гроб... Љто же мы?
     Ќам внушили, с детства заложили в генах любовь к человеку с  ружьем. Њы
выросли словно бы на войне, даже те, кто родилсЯ через несколько десЯтилетий
после  нее.  €  наше  зрение  устроено  так,  что  до  сих пор,  даже  после
преступлений революционных чрезвычаек,  сталинских  заградотрЯдов и лагерей,
после недавнего ‚ильнюса, Ѓаку, ’билиси,  после Љабула и Љандагара, человека
с ружьем мы представлЯем солдатом 45-го, солдатом Џобеды. ’ак много написано
книг о войне, так много изготовлено человеческими  же руками и умом  оружиЯ,
что мысль об убийстве стала нормальной. ‹учшие  умы с детской  настойчивость
задумываютсЯ над тем, имеет ли право человек  убивать  животных,  а мы, мало
сомневаЯсь или наскоро соорудив политический идеал способны оправдать войну.
‚ключите вечером телевизор, и вы увидите, с каким тайным восторгом несем  мы
героев на  кладбище.  ‚ ѓрузии, Ђбхазии, в ’аджикистане... € снова ставим на
их могилах памЯтники, а не часовни...
     Ќевозможно у  мужчин безнаказанно забрать эту  самую  любимую...  самую
дорогую игрушку -- войну. ќтот миф... ќтот древний инстинкт...
     Ќо Я ненавижу войну и саму мысль о том, что один человек имеет право на
жизнь другого человека.
     Ќедавно мне  один свЯщенник рассказал, как бывший фронтовик, уже старый
человек,  принес в церковь  свои  награды. "„а,  --  сказал он,  -- Я убивал
фашистов. ‡ащищал ђодину. Ќо перед смертью Я все равно хочу покаЯтьсЯ за то.
что убивал". € оставил свои награды в церкви, а не в  музее. Њы же воспитаны
в военных музеЯх...
     ‚ойна -- тЯжелаЯ работа и  убийство, но  по прошествии лет вспоминаетсЯ
тЯжелаЯ работа, а мысль об убийстве отодвигаетсЯ. ђазве можно это придумать:
эти подробности, чувства. €х страшное разнообразие в моей книге.
     ‚се чаще думаю: после —ернобылЯ, Ђфгана, после событий у Ѓелого дома...
--  мы не равны тому,  что с нами происходит. Ќе прорабатываем свое прошлое,
всегда все--жертвы. Њожет быть, поэтому оно с нами и происходит?
     Љогда-то, несколько лет  назад, а точнее, четыре года назад,  мы думали
одинаково: Я,  многие матери,  присутствующие сейчас в  этом  зале, солдаты,
вернувшиесЯ  с  чужой  афганской  земли.  ‚ моей  книге "–инковые  мальчики"
материнские  рассказы-молитвы --  самые печальные страницы. Њатери молЯтсЯ о
своих погибших сыновьЯх...
     Џочему же сейчас мы сидим в суде друг против друга? —то же произошло за
это времЯ?
     ‡а это времЯ исчезла с карты мира,  из истории страна, коммунистическаЯ
империЯ, котораЯ их туда послала  убивать  и умирать. …е нет. ‚ойну  сначала
робко назвали  политической ошибкой, а затем преступлением. ‚се хотЯт забыть
Ђфганистан. ‡абыть этих матерей, забыть калек... ‡абвение -- это  тоже форма
лжи. Њатери остались один на один с могилами своих мальчиков. “ них даже нет
утешениЯ, что  смерть  их  детей не  бессмысленна.  Љакие  бы  оскорблениЯ и
ругательства Я  сегоднЯ ни слышала, Я  говорила и повторю,  что  преклонЯюсь
перед матерЯми. ЏреклонЯюсь и  за то, что,  когда ђодина бросила в бесчестье
имена их сыновей, они  стали их  защитниками. ‘егоднЯ только матери защищают
погибших мальчиков... „ругой вопрос -- от кого они их защищают?
     € их горе -- превысит любую  правду. ѓоворЯт, что  молитва матери и  со
дна морЯ достает.  ‚  моей книге она достает их из небытиЯ. Ћни -- жертвы на
алтаре  нашего тЯжелого прозрениЯ. Ћни -- не  герои,  они мученики. Ќикто не
смеет бросить в них  камень. Њы все повинны, мы все причастны к  той лжи, --
об  этом  моЯ  книга.  —ем  опасен   любой  тоталитаризм?   Ћн  всех  делает
соучастниками своих  преступлений. „обрых и  злых, наивных и прагматичных...
ЊолитьсЯ надо за этих мальчиков, а не за идею, жертвами которой они стали. џ
хочу матерЯм сказать: не мальчиков  своих вы здесь  защищаете.  ‚ы защищаете
страшную идею. €дею-убийцу.  ќто  Я хочу сказать и бывшим солдатам-афганцам,
которые пришли сегоднЯ в суд.
     ‡а  спинами матерей Я вижу генеральские погоны. ѓенералы возвращались с
войны со  ‡вездами ѓероев и с большими чемоданами, одна из матерей,  сидЯщаЯ
здесь  в зале, рассказывала  мне,  как ей вернули цинковый гроб  и маленький
черный саквоЯж, где лежала зубнаЯ щетка и плавки сына. ‚се, что ей осталось.
‚се, что он  привез с войны.  ’ак от кого  вы должны были  бы защищать своих
сыновей? Ћт правды? Џравда в том, как умирали ваши мальчики  от ран,  потому
что не было спирта и лекарств, их  продавали в дуканы, как кормили мальчишек
ржавыми консервами пЯтидесЯтых годов, как даже  хоронили их в старом, времен
Ћтечественной, обмундировании. „аже  на  этом экономили. џ не хотела  бы это
вам говорить у могил... Ќо приходитсЯ...
     ‚ы слышите: везде стрелЯют,  снова кровь. Љакое же  оправдание крови вы
ищете? €ли помогаете искать?
     ’огда,  пЯть лет назад,  когда  еще правила компартиЯ, ЉѓЃ, -- Я, чтобы
уберечь героев  своей  книги от  расправы,  иногда  менЯла имена, фамилии. џ
защищала  их от режима. Ђ сегоднЯ  должна  защищатьсЯ от  тех, кого  недавно
защищала.
     —то Я должна отстаивать?  ‘вое писательское право видеть мир таким, как
Я  его вижу.  € то, что  Я ненавижу войну. €ли Я должна доказывать, что есть
правда и  правдоподобие,  что  документ  в искусстве --  это  не  справка из
военкомата и не трамвайный билет.  ’е  книги, которые Я пишу,  -- это своего
рода проза. ќто --  документ и в  то же  времЯ мой образ  времени. џ собираю
подробности,  чувства не  только из отдельной человеческой  жизни,  но  и из
всего воздуха времени,  его  пространства,  его голосов. џ  не выдумываю, не
домысливаю, а организовываю материал  в самой действительности. „окумент  --
это и то,  что мне рассказывают, документ, часть его-- это и Я, как художник
со своим мировоззрением, ощущением.
     џ пищу, записываю современную,  текущую  историю.  †ивые голоса,  живые
судьбы. Џрежде чем  стать историей, они еще чьЯ-то боль, чей-то крик, чьЯ-то
жертва или преступление. Ѓессчетное количество раз Я задаю себе вопрос:  как
пройти  среди  зла, не увеличиваЯ в  мире зла, особенно  сейчас,  когда  зло
принимает  какие-то  космические  размеры?  Џеред  каждой  новой  книгой   Я
спрашиваю себЯ об этом. ќто уж -- моЯ ноша. € моЯ судьба.
     Џисательство -- судьба и профессиЯ, в нашей  несчастной стране это даже
больше судьба, чем профессиЯ.  Џочему  суд  два раза отклонЯет ходатайство о
литературной экспертизе? Џотому что сразу бы стало Ясно  -- тут нет предмета
суда. ‘удЯт книгу, судЯт литературу, предполагаЯ, что раз это документальнаЯ
литература, то  ее можно каждый раз переписать  заново,  ублажаЯ сиюминутные
потребности. Ќе  дай Ѓог, если бы документальные книги правили  пристрастные
современники.   Ќам  бы   остались  лишь  отзвуки  политических  борений   и
предрассудков  вместо живой  истории. ‚не  законов литературы,  вне  законов
жанра  творитсЯ   примитивнаЯ  политическаЯ  расправа,  низведеннаЯ  уже  на
бытовой, Я бы даже сказала, коммунальный уровень.  ‘лушаЯ этот  зал, Я часто
ловила себЯ на  мысли: кто  же решаетсЯ  нынче  звать толпу на улицу, толпу,
котораЯ не верит уже никому  -- ни свЯщенникам, ни писателЯм,  ни политикам?
Ћна хочет только расправы и  крови... € подвластна лишь человеку с ружьем...
—еловек  с  пером,  вернее,  с  авторучкой, а  не  автоматом Љалашникова  ее
раздражает.  ЊенЯ  учили  здесь,  как  надо  писать   книги.   ’олпа  у  нас
всесильна...
     ’е, кто позвал менЯ в суд, отказываютсЯ от того, что говорили несколько
лет назад: тех же слова, те же знаки,  но поменЯлсЯ  в  их сознании шифровой
ключ,  и  они уже читают прежний текст  иначе,  или  вообще его  не  узнают.
Џочему? „а  потому, что  им  не  нужна свобода... Ћни не знают,  что  с  ней
делать...
     џ  хорошо  помню,  какой  была  €нна  ‘ергеевна  ѓаловнева,  когда   мы
встретились,  Я полюбила ее. ‡а боль,  за  правду.  ‡а  измученное сердце. Ђ
сейчас  --  это уже политик,  официальное лицо,  председатель клуба  матерей
погибших  солдат. ќто  уже другой  человек, от  прежнего --  у  него  только
собственное имЯ и имЯ погибшего сына, которого  она  второй  раз принесла  в
жертву. ЋбрЯдовое жертвоприношение. Њы -- рабы, мы -- романтики рабства.
     “ нас свои представлениЯ о героЯх и мучениках. …сли бы здесь речь шла о
чести и  достоинстве,  то мы встали бы  и  молчали перед памЯтью почти  двух
миллионов погибших афганцев... Џогибших там, на своей земле...
     ‘колько можно задавать этот вечный наш вопрос: кто виноват? Њы виноваты
-- ты, Я, они. Џроблема в другом -- в выборе, который есть у каждого из нас:
стрелЯть или  не стрелЯть,  молчать  или  не  молчать,  идти  или  не  идти?
‘прашивать  надо у себЯ. Љаждый пусть спросит у себЯ... Ќо  нет  этого опыта
войти в себЯ,  вовнутрь себЯ...Ќайти  ответы самому...  Џривычнее  бежать на
улицу под знакомые красные знамена. Ќе умеем жить без ненависти и борьбы...
     џ хочу просить  прощениЯ у  матерей за то, что вольно или  невольно  мы
всегда  причинЯем  друг  другу  боль.  ‚се люди. ‘лишком несовершенен мир, в
котором мы живем.
     Ќо лучше  бы нам встретитьсЯ не в суде... Њы спросили бы себЯ: чем жить
сейчас  --  памЯтью  или  верой?  џ  бы задала себе  вопрос, который  сейчас
неотступен:  есть ли  пределы,  до которых можно идти в  правде?  Ќет ли там
где-то роковой черты...
     ’арас Љецмур, не тот, что сидит сейчас в зале, а тот, каким он вернулсЯ
с войны, так об этом сказал... ‘казал тогда... џ зачитаю вам из книги?
     "Љак будто Я сплю и вижу большое море людей... ‚се возле нашего дома...
џ  оглЯдываюсь, мне тесно, но почему-то не могу встать. ’ут до менЯ доходит,
что Я лежу в гробу, гроб  деревЯнный.  Џомню это  хорошо. Ќо Я живой, помню,
что Я живой, но Я лежу в гробу. ЋткрываютсЯ ворота, все выходЯт  на дорогу и
менЯ  выносЯт  на дорогу.  ’олпы народа, у всех  на лице горе и еще какой-то
восторг  тайный, мне  непонЯтный. —то  случилось?  Џочему  Я  в гробу? ‚