рыми гонЯлись на велосипедах по всем переулкам. Љогда подошло
времЯ ужина, мы, лениво  нажимаЯ на  педали,  направлЯлись домой по переулку
позади  ђивер-ђоуд,  как  вдруг  один  из  моих  товарищей,  ехавший немного
впереди,  испуганно вскрикнул, повернул свою машину так,  что  Я врезалсЯ  в
нее, и мы оба шлепнулись в раскаленную солнцем пыль. џ вскочил и увидел, что
мой друг тычет пальцем на забор  перед нами и глаза его стали квадратными от
изумлениЯ.
     €сточник нашего столкновениЯ  небрежно двигалсЯ по верху забора Ярдах в
пЯтидесЯти от нас. ‡а  этим забором  жили эскимосские  лайки,  и хотЯ мы  не
могли  их   видеть,  но  мы  и  большаЯ  часть  ‘аскатуна  слышали,  как  их
захлебывающийсЯ от бешенства лай прерывалсЯ звуками глухих ударов при каждой
попытке добратьсЯ до искусителЯ и беспомощном падении на землю.
     Њатт никогда не спешил. € сейчас он семенил по своей воздушной трассе с
неторопливым  безразличием пожилого  джентльмена, прогуливающегосЯ во  времЯ
вечернего моциона. ‹айки были вне  себЯ от бессилиЯ, и Я радовалсЯ тому, что
между нами -- забор.
     Њы, мальчишки, еще не оправились  от первого изумлениЯ,  когда на сцене
поЯвилась новаЯ группа собак. ѓруппа  эта состоЯла из шести или семи местных
псов во главе с бультерьером: их  привлекли вопли лаек. Џсы увидели Њатта, и
терьер  с ходу повел их в атаку. Ћн сам бросилсЯ на забор с  такой отчаЯнной
силой, что после  этого столкновениЯ  осталсЯ в живых только потому, что был
бультерьером.
     Ќас  испугало  близкое  к  безумию состоЯние  собак,  и  мы взЯли  пики
наизготовку, не  знаЯ,  пытатьсЯ спасти  Њатта  или нет.  Ќашей  помощи, как
оказалось, в данном случае не требовалось.
     Њатт оставалсЯ невозмутимым  или создавал  иллюзию невозмутимости,  так
как, сосредоточив все свое  внимание на сохранении  равновесиЯ,  уже  не мог
уделить  никакого  вниманиЯ нападавшим.  Ћн шел  медленно,  но  уверенно  и,
благополучно пройдЯ  по забору, за  которым  жили лайки, вспрыгнул на  более
высокий соседний забор и шагал  по нему, пока не добралсЯ до гаража. €зЯщным
прыжком  он оказалсЯ на  его крыше, где  и растЯнулсЯ на  несколько  секунд,
Якобы  длЯ того, чтобы передохнуть, но на самом деле --  Я в  этом уверен --
чтобы насладитьсЯ своим торжеством.
     ‚низу  иод   ним  бурлила  Ярость.  Џотом  Я  никогда  не  видел  такой
рассвирепевшей собаки, как тот бультерьер. •отЯ  стена гаража, выходившаЯ на
переулок,  была  высотой  в  добрых   восемь  футов,   бультерьер  продолжал
бессмысленно кидатьсЯ на нее, пока не превратилсЯ -- Я тоже в этом уверен --
в одну большую дрожащую ссадину. Њатт наблюдал  весь этот  спектакль две-три
минуты,  потом встал, бросил презрительный взглЯд  через плечо, спрыгнул  на
забор между двумЯ домами и неторопливо направилсЯ по нему на другую улицу.
     ‘уматоха в переулке приутихла,  и свора стала таЯть. Ѓольшинство собак,
должно быть, понЯло,  что им  пришлось бы обогнуть полквартала, если  б  они
снова захотели напасть на след Њатта, но к тому времени он, по-видимому, был
бы уже далеко. Ћни  начали уныло  расходитьсЯ, пока наконец  не осталсЯ лишь
один бультерьер. ‚ припадке бешенства  он все  еще бросалсЯ на стену гаража,
когда Я направилсЯ домой, чтобы рассказать об увиденных мною чудесах.
     ‘  того  днЯ собаки, жившие  по соседству, отказались  от  нападений на
Њатта  и молчаливо признали его превосходство,  --  разумеетсЯ,  все,  кроме
бультерьера. ‚озможно, что, бросаЯсь, подобно мЯчу, на стенку,  он  повредил
свой  ум, а может быть, был просто слишком упрЯм, чтобы сдатьсЯ.  —то там ни
говори, но он продолжал устраивать засады  на Њатта, а Њатт достаточно легко
их избегал до  того днЯ в начале  зимы, когда бультерьер, к тому времени уже
совершенно  потерЯвший разум,  пыталсЯ перебежать улицу  в  погоне  за своим
врагом,  не обращаЯ вниманиЯ  на транспорт,  и его, беднЯгу, переехал старый
автомобиль модели "’".
     “дивительнаЯ способность  Њатта  гулЯть по заборам могла бы  сделать из
него вожака соседских собак, пожелай он этого, так как его уникальный талант
давал  ему значительное преимущество в популЯрной у них игре "Џоймай кошку",
но Њатт оставалсЯ любителем прогулок в одиночку, довольствуЯсь тем, что  ему
не мешают делать то, что ему хочетсЯ.
     Ћн не бросил  прогулки по заборам  и тогда,  когда необходимость  в них
отпала. Ћн очень  гордилсЯ своим достижением и поддерживал себЯ в спортивной
форме. џ много  раз показывал  его  своим  друзьЯм  и не  мог  удержатьсЯ от
заключениЯ  мелких  пари с незнакомыми мальчишками относительно способностей
моего  лохматого акробата. Љогда Я выигрывал -- а это случалось  каждый раз,
-- то награждал  Њатта  жевательной резинкой  в  сладкой оболочке. ќто  было
одним из его любимых лакомств, и он жевал  тЯгучий комок до тех  пор, пока в
жвачке совсем  не  исчезал  запах  мЯты,  после  чего  он  глотал безвкусный
остаток. Њама считала,  что  это повредит собаке, но, насколько Я знаю,  это
никогда   не  оказывало  вредного  действиЯ  на   его   органы  пищеварениЯ,
безнаказанно поглощавшие массу неудобоваримых предметов.

        Љошки и лестницы

     Њатт  всегда  не  любил  кошек,  но  до  тех   пор,  пока  он  не  стал
замечательным  надзаборным  акробатом,  он  не  мог продемонстрировать  свое
отношение  к  ним  достаточно  наглЯдно.  Ћбнесенные  заборами  задние дворы
‘аскатуна, казалось, были построены специально длЯ кошек и специально  чтобы
препЯтствовать исполнению  желаний саскатунских  собак. ‚озможно,  именно  в
результате этой  благоприЯтной обстановки кошачье  население  в нашем городе
было огромным, а сами кошки стали беспечными и самонадеЯнными.
     ЏонЯтно, что после многих лет безопасного существованиЯ они должны были
чувствовать  себЯ  недосЯгаемыми,   но   их  беспечность  была  недостаточно
обоснованна,-- Њатт вскоре доказал это.
     Љогда  он достиг  совершенства в  искусстве ходьбы  по заборам, то стал
бичом и рукой карающей длЯ кошек нашего квартала. Џришло времЯ, по соседству
кошек осталось мало и они  стали осторожными.  Њатт  начал  совершать  более
дальние вылазки, прочесываЯ переулки всего ‘аскатуна в поисках кошек, еще не
подозревающих  о  его уникальных способностЯх.  Њенее чем за год  он  привил
кошкам нашего  города такое чувство неуверенности в своей безопасности,  что
они почти полностью переселились на деревьЯ.
     ‹ишь только Њатт замечал кошку, он, как  это  свойственно  любой другой
собаке,  мчалсЯ  к ней, но, увы, безрезультатно.  Љошка вовремЯ  взлетала на
ближайший забор и сидела там, чувствуЯ себЯ непринужденно  и в безопасности.
‘ удрученным видом Њатт удалЯлсЯ, Явно признав  поражение, а кошка  посылала
ему  вслед  оскорбительные  звуки.  „ойдЯ  до  угла  забора,  Њатт  внезапно
поворачивалсЯ  и  большим  прыжком  оказывалсЯ на  верхней  перекладине.  Ќе
успевала кошка поднЯть шерсть  дыбом, как Њатт  уже мчалсЯ к ней -- по ею же
выбранной стезе.
     Љошка  испытывала  двойное  неудобство.  Ћна  не   могла   одновременно
удерживать равновесие на заборе и пытатьсЯ выцарапать  глаза нападающему. Ќе
могла она и резко  развернутьсЯ,  чтобы убежать. …сли  бы  она  спрыгнула на
землю,  то сразу  же  оказалась бы в родной длЯ Њатта стихии. ЏопытайсЯ  она
отступать по забору --  длинные ноги Њатта  тотчас  же нагнали бы ее. ’олько
если  совсем рЯдом оказывалось дерево, у  кошки поЯвлЯлсЯ шанс уйти  целой и
невредимой.
     „лЯ такого экземплЯра, как Њатт, было неизбежным, что в один прекрасный
день он  решит  последовать  за намеченной жертвой и на высокое дерево.  € в
этом  его устремлении не было ничего невероЯтного, как могло бы показатьсЯ в
первый  момент.  ‚едь,  между  прочим,  существует  много   других  наземных
животных,  которые  иногда  влезают на деревьЯ, причем достаточно искусно. ‚
странах  ‘редиземноморьЯ часто  можно  видеть коз, ощипывающих верхние ветки
оливковых деревьев.  Ђмериканские лесные сурки также лазают по  деревьЯм,  и
есть много сообщений о том, как собаки загонЯют койотов на деревьЯ.
     ’ем  не  менее  однажды   утром   моЯ  семьЯ  и  Я  не  могли  остатьсЯ
равнодушными, когда впервые  обнаружили Њатта забравшимсЯ до половины высоты
дерева  на нашем заднем  дворе. Ћн карабкалсЯ  неуклюже, но решительно и уже
поднЯлсЯ на высоту пЯтнадцати футов от  земли, когда под его весом обломилсЯ
сухой сук  и  Њатт  в нелепой  позе рухнул  вниз. Ћн слегка поцарапалсЯ и от
падениЯ  у  него перехватило дыхание,  но он  все  же доказал,  что  лазанье
доступно и собакам. ‘ этого момента Њатт уже никогда не боЯлсЯ высоты.
     Ќикто из нас не  представлЯл себе, как далеко  он  зайдет в своем новом
увлечении, вплоть до одного  весеннего днЯ следующего  года,  когда, завываЯ
сиреной, мимо нашего дома промчалась пожарнаЯ машина. џ вскочил на велосипед
и поспешил  следом. —ерез полквартала от  дома  Я  обогнал своего  товарища,
ЂбелЯ Љаллимора, также ехавшего на велосипеде, и остановил его, чтобы узнать
о причине переполоха.
     Ђбель был толстЯк, он задыхалсЯ.
     -- Ќе знаю...  точно, -- пропыхтел он. -- џ слышал... дикий зверь... на
дереве.
     Љ этому времени мы уже свернули на ‘едьмую авеню и увидели кучку людей,
столпившихсЯ вокруг  пожарной машины, котораЯ остановилась у  длинного  рЯда
пирамидальных тополей в квартале от нас. Ћт пожарной машины шла лестница, ее
свободный  конец  скрывала  Ярко-зеленаЯ  листва.  Љогда мы подъехали ближе,
газетный корреспондент с фотокамерой как раз вылез из своего автомобилЯ. „ва
домовладельца сурового  вида стоЯли на тротуаре под тополЯми с дробовиками в
руках. џ подошел  к ним и, взглЯнув вверх, мельком увидел знакомую черную  с
белым шкурку.
     ‚стревоженный  позой  двух  стрелков,  Я  поспешил  объЯснить  им,  что
существо, которое сидит на дереве, всего лишь собака -- моЯ собака.
     ќто сообщение было встречено враждебно-подозрительно.
     -- €шь, хитрец паренек, -- заметил один из мужчин.
     „ругой дал мне знак удалитьсЯ, прибавив строго:
     -- Ѓеги, мальчик. …сли бы ты  не был таким  маленьким, Я бы сказал, что
ты не в себе.
     Џервый грубо  захохотал.  џ  отошел  в сторонку.  џ понимал этих людей.
Ћчень густаЯ листва мешала  посторонним опознать зверЯ, сидевшего па дереве,
зверЯ, который к тому же производил странный шум, никак не похожий  на возню
собаки. ’олько Ђбель и Я признали в этих звуках грустное тихое повизгиванье,
которое Њатт издает, когда бывает в затруднении.
     џ  размышлЯл,  стоит  ли  заговорить  с  человеком,  который  командует
пожарной машиной, когда из гущи ветвей, в которой только что исчез пожарник,
вооруженный крепким мешком и револьвером, донессЯ крик изумлениЯ.
     -- ‹опни мои глаза! -- орал он, и голос  его был полон сомнениЯ. -- ќто
же псина проклЯтаЯ.
     Њатт  и  Я почувствовали огромное  облегчение,  когда  пожарник наконец
достиг  земли  с  псиной,  перекинутой  через  плечо.  ‘обака  нисколько  не
пострадала, если не считать  ее  самолюбиЯ, которое  было  уЯзвлено, и,  как
только пожарник выпустил пса, тот мгновенно улизнул домой.
     ‘лезать  с деревьев  всегда было длЯ Њатта  трудным  делом,  а когда он
начал  лазать по приставным лестницам, опЯть столкнулсЯ с той же проблемой и
несколько раз попадал в рискованное положение.
     €нтерес   к   приставным   лестницам   был   естественным  продолжением
экспериментов с залезанием на деревьЯ. џ же поощрЯл его страсть, так как мне
очень  хотелось, чтобы  все  кругом знали  менЯ  как  хозЯина  замечательной
собаки-акробата. Њы начали со стремЯнок, это было легко. Џотом настал  черед
приставных  лестниц. Ќе прошло  и  недели, как пес научилсЯ  легко и  быстро
влезать на крышу  нашего  дома.  Ќо  если угол  наклона лестницы  оказывалсЯ
слишком  крутым,  его  попытки  спуститьсЯ  головой  вперед  превращались  в
свободное  скольжение, которое заканчивалось глухим ударом о  землю. ‚ конце
концов  он научилсЯ и спускатьсЯ по лестнице, цеплЯЯсь задними лапами сперва
за  перекладину  повыше,  лотом  за  перекладину  пониже.  Џередними  же  он
переступал с перекладины на перекладину. Ќо на  ранней стадии своего лазаньЯ
по лестницам он мог карабкатьсЯ без ущерба длЯ себЯ только вверх.
     Ќе довольствуЯсь экспериментами с лестницами нашего дома, Њатт трудилсЯ
над любой лестницей, котораЯ попадалась ему на пути.
     Ќа нашей улице жил человек по фамилии Љузинский -- по профессии пекарь,
работавший  в пекарне в ночную  смену. ‘ветлое  времЯ  днЯ Љузинский отдавал
своему хобби --  работал над украшением своего двухэтажного каркасного дома.
Ћбычно он перекрашивал весь дом не реже чем раз в год, и каждый год в другой
цвет. “  менЯ было  подозрение,  что  ему  нравилось работать  на приставной
лестнице почти так же, как Њатту лазить по ней. —астенько можно было видеть,
как  Љузинский где-нибудь высоко,  под самой  крышей, водит своей  кистью по
стене дома. Љак-то раз он объЯснил нам свое пристрастие к этому делу:
     -- Џочему Я крашу? Џочему, спрашиваете вы?  Ќаша улица красиваЯ. €  мой
дом тоже должен выглЯдеть красиво! ‚от Я и крашу!
     € он красил.
     Њне не всегда удавалось наблюдать неудачи Њатта, но однажды Я  наблюдал
такое, что невозможно забыть. Џосле полуднЯ, в  субботу, Њатт и  Я гулЯли по
берегу реки в поисках костей динозавров. Ќа  пути к дому мы шли мимо пекарни
Љузинского, и Я  с одобрением отметил,  что дом снова изменил колер, на этот
раз с зеленого на  красновато-коричневый. Љогда  Я  двинулсЯ  дальше, то  не
обратил вниманиЯ на  то, что Њатт уже не идет за  мной, так как Я размышлЯл,
можно ли  найти кости  динозавра на кладбище  при англиканской церкви. ‘пешу
поЯснить, что мне пришла в голову  мысль: может быть,  могильщики натыкаютсЯ
на такие останки при работе.  ‘ одним из могильщиков Я был немного знаком, и
как раз  когда Я  представил себе, как вовлеку его  в свои поиски, откуда-то
позади менЯ прозвучал ужасный крик.
     џ мгновенно повернулсЯ  и там, высоко на южной стене многоцветного дома
Љузинского, увидел странное зрелище.
     Љузинский  находилсЯ  на самом верху  лестницы. Ћн цеплЯлсЯ  руками  за
водосточный  желоб.  Љ  его  правой ноге  было нелепо  подвешено  ведерко  с
краской. Ќепосредственно под Љузинским находилсЯ Њатт. Џоложение собаки было
крайне  невыгодным.  Њатт,  вероЯтно,  попыталсЯ  развернутьсЯ   на  верхних
ступеньках  лестницы, но ему  удалось  просунуть между перекладинами  только
голову  и переднюю  половину  туловища, теперь он  беспомощно  и  безнадежно
балансировал  в воздухе,  не  в  состоЯнии двинутьсЯ  ни  взад,  ни  вперед.
Љузинский вопил от страха, а Њатт старалсЯ не дышать.
     џ  поспешил  им  на  помощь,  взобралсЯ  на  лестницу,  и  мне  удалось
развернуть Њатта. Љузинский опустил ногу на верхнюю перекладину, и мы втроем
спустились вниз.
     Љак юный  хозЯин собаки, Я ожидал  жестокой  головомойки,  но Љузинский
удивил  менЯ.  Џо-видимому, его  восхищение тем,  что  Њатт умеет лазать  по
лестнице, отодвинуло испуг на второй план. Ђ было видно, он сильно струсил.
     -- ‘тою, крашу, -- объЯснЯл мне Љузинский,  --  по сторонам  не смотрю.
‚друг  это чудище  просовываетсЯ между моих  ног. ‘обака! Ћ  боже! Ќа  такой
высоте! ‘обака! џ заорал, а что мне оставалось делать?
     „ействительно, что  поделаешь. ЊенЯ только удивлЯет, как  Љузинский  не
взвилсЯ сразу на крышу.
     Њы ушли только после того, как Я извинилсЯ за нас обоих, а в результате
этого  происшествиЯ  Љузинский стал нашим самым близким другом и никогда  не
уставал рассказывать историю о чудо-собаке.
     ‚ другой раз  Њатт обнаружил соблазнительную  приставную лестницу, влез
на нее и,  не сумев развернутьсЯ, просто прыгнул в открытое окно  спальни на
втором этаже, а  потом царапалсЯ  в закрытую дверь до тех  пор, пока  хозЯин
дома  не поднЯлсЯ  и  не  выпустил его. •озЯин этого дома был примечательной
личностью.   Ѓез   малого   тридцать  лет   он   проработал   на   Љанадской
государственной железной  дороге, а  теперь был самым флегматичным человеком
из всех,  которых  Я когда-либо  встречал.  Ќичто не  могло вывести  его  из
равновесиЯ.
     Љогда  он вернулсЯ  в гостиную  после  того, как  выпустил Њатта  через
заднюю дверь,  и его жена поинтересовалась, что за  шум был там  наверху, он
ответил:
     -- Ќичего особенного, дорогаЯ. Џросто в спальне заблудилась собака.
     џ знаю, что это  действительно случилось, так как жена железнодорожника
рассказала  маме об этом за чашкой чаЯ, а мама,  догадавшись, что виновником
происшествиЯ был не кто иной, как Њатт, передала услышанное мне.
     ‘лучай  с  ‹еди-Љошатницей  произошел  уже   после  того,  как  Њатт  в
совершенстве  освоил  искусство  перемещатьсЯ  по  приставным лестницам  как
вверх, так и вниз.
     џ никогда  не слышал ее  другого имени, если у нее  действительно  было
таковое. „лЯ всех нас на ђивер-ђоуд -- и взрослых и детей -- она была только
‹еди-Љошатница. Ћна жила в ветхом каркасном доме на углу нашего  квартала  и
держала кошек.  ‚ мире существует, наверное, немало таких женщин,  как  она.
ќто в основном разочаровавшиесЯ в жизни старые девы, которые в утешение души
посвЯщают себЯ кошкам. ‚ своей озлобленности  женщины подобного сорта просто
страшны.  €менно  такой  была  наша  ‹еди. Ћна не  знала иной  любви,  иного
интереса,  кроме  обожаниЯ кошек, а  когда начинала ссоритьсЯ  из-за них  со
своими  соседЯми и с представителЯми органов здравоохранениЯ,  то в припадке
Ярости решительно  отворачивалась  от  всего мира.  Ќи  одному человеческому
существу не  разрешалось  входить  в  ее  дом,  и  за  десЯток лет до нашего
переезда на ђивер-ђоуд  даже молочник,  человек  привилегированный, которого
она вынуждена была терпеть, не  переступил порога ее дома.  Ћна отказывалась
впускать  и чиновника,  снимающего  показаниЯ счетчиков,  и в  конце  концов
компаниЯ коммунальных услуг была вынуждена отключить в ее доме свет и воду.
     Ќикто не  имел  мало-мальски точного представлениЯ  о  том,  сколько же
кошек  она приютила. Њои  товарищи  и Я любили подглЯдывать  за этим домом и
считать  кошек,  которых  удавалось   увидеть  на  подоконниках,  с   массой
предосторожностей, так как ‹еди-Љошатница  чертовски ловко владела громадной
метлой и была остра на  Язык. ‚ одну субботу  Я насчитал сорок восемь кошек,
но мой приЯтель клЯлсЯ, что как-то их было шестьдесЯт пЯть.
     ЃоЯсь собак  и соседей, хозЯйка не выпускала  кошек на  двор, а  нижние
окна жилища никогда не открывались, ни летом, ни  зимой. Џопавший  в комнаты
этого дома чувствовал себЯ,  вероЯтно, как в  провинциальном  зоопарке возле
клетки со  львом, ибо когда ветер дул со стороны дома  ‹еди-Љошатницы и окна
верхнего этажа были  открыты, ни с  чем не  сравнимый  густой  кошачий запах
преследовал менЯ целый квартал до самого нашего жилища.
     †елаЯ   дать   кошечкам    возможность   порезвитьсЯ,    ‹еди-Љошатница
использовала одну особенность архитектуры своего  дома. ‡дание имело в плане
форму буквы "’": флигель с островерхой кровлей и фасадом на ђивер-ђоуд играл
роль   горизонтальной  черты  буквы  "’",  вертикальной  же  чертой  служило
двухэтажное  строение с  почти  плоской крышей,  имевшей  легкое понижение в
сторону пЯтнадцатифутовой глухой задней стены дома,  выходившей в садик. „ва
слуховых окна главного  флигелЯ открывались  на крыло  с  плоской крышей.  ‚
хорошую  погоду  окна эти бывали открыты, и, гулЯЯ  по крыше, кошки получали
возможность  наслаждатьсЯ  чистым воздухом и лунным  светом. ‘олнца  они  не
знали, так как  ‹еди-Љошатница не выпускала их днем, опасаЯсь, вероЯтно, что
соседи  получили  бы  тогда возможность  с достаточной  точностью подсчитать
количество особей и вынудили бы представителей здравоохранениЯ принЯть меры.
     Ќе помню, кто из мальчишек предложил эту авантюру. ‘начала Я был против
и  согласилсЯ  только   после  долгого  подтруниваниЯ  и  Ядовитых  насмешек
относительно моей храбрости и искусства Њатта.
     Ќас было  пЯтеро. Њы выбрали  достаточно  темную  ночь  в конце  летних
каникул.  Ќам не составило  труда  пронести  приставную лестницу  по глухому
переулку,  перетащить  ее  через  рухнувший забор  в  садик ‹еди-Љошатницы и
прислонить к задней стене дома.
     Њатт тоже  был не  против. Љошачий запах просто шибал ему в нос,  а он,
как каждаЯ уважающаЯ себЯ собака,  должно быть, провел немало времени, ломаЯ
себе голову над тем, как бы добратьсЯ до этой кошачьей оравы.
     Њатт взбежал по  лестнице  с бесшумной  легкостью белки, но,  когда  он
достиг крыши, когти  его рассыпали  по  железу  тревожную  дробь. Ќе  ожидаЯ
дальнейших событий, мы благоразумно исчезли в переулке.
     Њатт столкнулсЯ с кошками почти  мгновенно. Џослышалась вознЯ, раздалсЯ
отчаЯнный  визг  и глухой  стук,  когда что-то  шмЯкнулось на землю.  Ќочную
тишину огласил страшный шум. Џо крыше, должно  быть,  прогуливалось  десЯтка
два кошек, и в темноте началась жуткаЯ паника.
     ‹еди-Љошатница  жила в постоЯнном страхе  как  перед грабителЯми, так и
просто перед вторжением  в дом мужчин. Ћчевидно ей сразу же почудилось самое
страшное.
     Ћна  орала  так   громко,  что  всЯ   толпа  похищаемых  сабинЯнок   <a
href="#note20"><sup>20</sup></a> врЯд  ли  смогла  бы  перекричать  ее.  Њне
кажетсЯ,  что  в этих  воплЯх  звучало  еще  что-то трудноуловимое,  как мне
представлЯетсЯ теперь, проникнутое тоской.
     Њы  не  ожидали  такой  могучей реакции  и,  потрЯсенные, помчались под
защиту наших жилищ, бросив  на произвол судьбы и  Њатта  и лестницу.  Ќо  на
полпути к  дому менЯ начала мучать совесть. џ остановилсЯ и  начал  убеждать
себЯ вернутьсЯ к месту  происшествиЯ, но тут Њатт радостно  присоединилсЯ ко
мне. ‚ нем не  чувствовалось и намека на  поражение: он выглЯдел чрезвычайно
довольным собой, несмотрЯ на четыре глубокие  рваные  царапины  во всю длину
носа-картошки. ‚ тот вечер на его долю выпал большой успех.
     „а, это был  фурор, с точки зрениЯ любого нормального человека,  кроме,
разве что, бедной  ‹еди-Љошатницы  и, возможно, тех двух полисменов, которые
вскоре прибыли на место происшествиЯ.
     Ћдин из полисменов начал стучать в парадную  дверь дома, в то времЯ как
другой поспешил обогнуть здание, в надежде перехватить убегающего грабителЯ.
Ћн обнаружил лестницу, но ему пришлось пробиватьсЯ  наверх  сквозь настоЯщую
лавину кошачьих тел, спешивших покинуть ненадежный корабль.
     Ќа   следующий  день  в  газете  поЯвилась   краткаЯ  заметка  об  этом
происшествии, но Њатт не получил слов признательности от граждан  за ту роль
избавителЯ,   котораЯ  ему  досталась.  „а  если  бы  он  и  узнал  об  этом
пренебрежении  к своему имени, то это его врЯд ли тронуло бы. ‚сю  следующую
неделю он и другие местные собаки чудесно проводили времЯ, охотЯсь на кошек,
которые  сбежали  с  крыши, а  может быть, и  на тех,  которые удрали, когда
полициЯ в конце концов взломала парадную дверь дома ‹еди-Љошатницы.
     Ќас, инициаторов всего этого переполоха, рука правосудиЯ не  коснулась.
ЏолициЯ пришла  к заключению, что  "неизвестное  лицо или  неизвестные лица"
попытались вломитьсЯ в дом, но им помешали быстрые действиЯ должностных лиц.
‘ледствие скоро прекратили из-за  отсутствиЯ полезных свидетелей: все соседи
‹еди-Љошатницы  клЯтвенно заверили полицейских, что  они  не  видели  ничего
такого, что могло бы помочь полиции.
     Љак ни странно, но спустЯ всего  неделю после знаменательного случаЯ  Я
получил  в подарок  новенькое  дорогое  ружье  двадцать  второго калибра  от
человека, жившего рЯдом с ‹еди-Љошатницей, которого Я знал только в лицо.

        "ЉонцепциЯ" и ложнаЯ концепциЯ

     •отЯ наше недолгое пребывание  на равнинах ‘аскачевана устраивало моего
папу во многих отношениЯх, он тем не менее ощущал некий голод, который ‡апад
не в силах был утолить.
     „о приезда  в  ‘аскатун папа всегда жил вблизи  безбрежных  вод ‚еликих
озер и плавал по ним с раннего детства. Ќе поймите это  в переносном смысле,
потому что,  по его  словам, он поЯвилсЯ на  свет на спокойной  глади залива
Љуинт -- в зеленом каноэ и навсегда осталсЯ верен своей страсти к воде.
     ‚ течение первого года жизни в ‘аскатуне ему удавалось подавлЯть массой
новых впечатлений свое страстное желание поплавать, но в долгую зиму жизни в
прериЯх следующего года  он начал мечтать о воде. Љогда вечером мы  садились
обедать, то с мамой и со мной находилось только его бренное тело, так  как в
мыслЯх он жевал солонину и  галеты  на  одном из кораблей Ќельсона. Ћн  стал
носить  в  кармане  кусок каната,  и посетители  его кабинета  в библиотеке,
бывало,  с любопытством  наблюдали, как папа  завЯзывал и развЯзывал  разные
морские узлы, рассуждаЯ  нудным  голосом о проблемах распространениЯ  книг в
городках прерий.
     ‡наЯ моего  папу  и знаЯ так  же, что он  не  из  тех,  кто долго может
довольствоватьсЯ  воздушными замками, мы с мамой  ни капельки  не удивились,
когда он объЯвил, что  собираетсЯ купить судно и доказать таким образом, что
истинный морЯк  способен  добитьсЯ  исполнениЯ  желаний даже  на  пораженных
засухой западных равнинах.
     џ был настроен скептически. Љак раз  прошлым летом мы совершили поездку
в ђеджайну, главный город провинции ‘аскачеван, где Я провел несколько часов
на берегах  озера  ‚аскана. ‚аскана было  сотворено  людьми,  а не  богом, и
именно такими людьми,  как мой отец. Ћзеро, кичившеесЯ  двумЯ  Яхт-клубами и
флотилией из дюжины парусников, никак не могло похвастатьсЯ обилием  воды. џ
никогда  не видел ничего более жалкого, чем зрелище тех маленьких посудинок,
уныло сидЯщих  в  растрескавшемсЯ  от  палЯщего  солнца иле на  дне озера  и
разинувших   навстречу  летней  жаре   рассохшиесЯ  швы  своих  бортов.  Њне
припомнилось  озеро ‚аскана, когда папа сообщил нам  свои планы, и, полагаЯ,
что он тоже должен помнить это озеро-призрак, Я спросил его: не имеет ли  он
в виду плавание под парусом на суше -- скажем, на колесах?
     ‡а  это  менЯ  послали  спать рано  и без  ужина, чем Я  был  несколько
уЯзвлен, так как просто без всЯкого умысла пыталсЯ помочь папе.
     Ћн   купил    свое   судно   несколько    недель   спустЯ.   ќто   было
шестнадцатифутовое  каноэ  с  парусом,  которое  по  несчастной  случайности
занесло  в безводное сердце ‘аскачевана. Џоставленное на временную стоЯнку в
нашем  подвале, оно  выглЯдело тогда маленьким  и хрупким, но ему предстоЯло
показать  себЯ крепким  малым,  и даже сегоднЯ, в  1957 году, оно еще  полно
жизни, бодрости и энергии и мы в нем каждое лето ходим под парусом.
     ‚сю вторую половину зимы  папа трудилсЯ  над каноэ.  ‘ педантичностью и
любовью  он изготовил  шверцы <a  href="#note21"><sup>21</sup></a>,  съемный
фальшборт <a  href="#note22"><sup>22</sup></a>, мачту, рулевое весло и  пару
байдарочных  весел,  потом  одолжил у  мамы швейную  машинку и сшил парус из
лучшей египетской хлопчатобумажной ткани, присланной ему из ЊонреалЯ.
     —то  же касаетсЯ самого  каноэ, то он драил  его борта  стальной ватой,
скреб  их  стеклом,  красил  и  перекрашивал до  тех пор, пока они не  стали
зеркально-гладкими.
     ‡атем   он  нанес  завершающий  слой  краски,  Ярко-зеленый,   и  после
соответствующей  церемонии  дал судну  название: "ЉонцепциЯ". Ћн сказал, что
называет  судно  так   по  одному  острову  в  ”илиппинском   архипелаге  <a
href="#note23"><sup>23</sup></a>.
     ‘пуск  на воду  состоЯлсЯ в  начале маЯ. џ помог папе  снести  каноэ на
берег реки у моста с „вадцать пЯтой стрит, а по пути вокруг нас образовалась
толпа зевак.  ‘аскатун никогда не  видел  лодок, а "ЉонцепциЯ" действительно
выглЯдела невестой, от которой нельзЯ было оторвать глаз.
     Џока папа устанавливал мачту и готовил каноэ к первому плаванию,  толпа
непрерывно увеличивалась.  ‚ысоко  над  нашими  головами фермы моста чернели
бордюром  из зрителей.  Ќадо было видеть застывшие  и  очень  серьезные лица
зрителей, когда папа кивком головы  дал знать,  что он  готов,  и Я столкнул
"Љонцепцию" в ее родную стихию.
     ‚ ту раннюю весну река  ‘аскачеван была еще полноводной.  Њой папа знал
все, что следовало  знать о воде  (так он  полагал), и  ему  не приходило  в
голову,  что  могла  быть  кое-какаЯ  разница между  заливом  Љуинт и  рекой
‘аут-‘аскачеван.  „ул  свежий  бриз  и покрывал  рЯбью  волны на  коричневой
поверхности  воды,  успешно  скрываЯ  предательские  воронки  и  водовороты.
Ќаблюдатели  же на мосту знали предостаточно о нравах равнинных рек весной и
в  глубоком  молчании  наблюдали,  как   папа  и  "ЉонцепциЯ"  выплывают  на
стремнину. Ѓыло в этом молчании что-то зловещее.
     ‘пуск на воду  происходил в нескольких  сотнЯх футов  от  моста выше по
течению, но к тому времени,  когда  у папы все оказалось как  следует  и  он
получил возможность  поднЯть  голову, чтобы  осмотретьсЯ, мост  необъЯснимым
образом  изменил  свое  положение  относительно   судна.  Ћн  был  теперь  в
нескольких сотнЯх Ярдов позади и  удалЯлсЯ просто с поразительной скоростью.
Џапа  развил  бурную  деЯтельность. Ћн  метнулсЯ  к парусу и  стал  выбирать
полотнище, стремЯсь выполнить поворот.
     “ парапета, откуда Я глазел вместе с другими, раздалсЯ вздох, в котором
слышались  трепет  и восхищение.  Ѓольшинство  наблюдателей  еще  никогда не
видели парусного судна и  всегда считали, что парус  -- старомодное и ужасно
медленное средство передвижениЯ. ’ут глаза их раскрылись.
     "ЉонцепциЯ" вела себЯ странно. Ћна не могла повернуть, так как  течение
было  сильнее,  чем бриз.  0на решительно  и легко неслась вниз  по течению,
делаЯ  около двенадцати узлов.  Џри таком слабом ветре она не сделала бы под
парусом и пЯти  узлов, мой  папа знал это. Ћн начал уважать течение, вытащил
весло  и почти  с  дьЯвольским бешенством  старалсЯ развернуть  лодку  носом
против течениЯ. Ќо  к  тому  времени, как это ему удалось, он и  "ЉонцепциЯ"
были просто быстро уменьшающейсЯ точкой далеко па поверхности реки.
     Ќекоторые  из мужчин, стоЯвшие на мосту  рЯдом со  мной,  тут же начали
заключать пари относительно того, когда папа достигнет города Џринс-Ђльберт,
находЯщегосЯ в нескольких сотнЯх  миль ниже  по течению, хотЯ было Ясно, что
вообще-то мой  отец не хочет  попасть  в Џринс-Ђльберт. ’еперь  он  управлЯл
каноэ с такой суровой  решимостью и с таким  мастерством, которые до сих нор
ему,  вероЯтно,  никогда  не  приходилось  проЯвлЯть.  Џапе  очень  хотелось
вернутьсЯ в ‘аскатун.
     "Љонцепцию"  беспорЯдочно  швырЯло по реке, как щепку в пенистом желобе
водЯной мельницы.  Ћна лавировала и  дрожала, и, несмотрЯ на то,  что упорно
держалась  носом против течениЯ и  двигалась подобно птице-буревестнику, тем
не менее у нас па глазах она становилась все меньше и меньше...
     Џока в конце концов не растворилась в сиЯющей дали.
     Ћдин  из  мужчин возле  менЯ взглЯнул  на ручные  часы и сказал  своему
товарищу:
     --  Ћдиннадцать  часов. Љонечно,  теперь  он  будет  двигатьсЯ  немного
медленнее -- задом наперед, -- но думаю, что лодка ударитсЯ  о мост в городе
Џринс-Ђльберт к ужину. ‘тавлю пЯтьдесЯт центов, что все так и будет.
     Ћднако пари было бы проиграно,  так  как папа и "ЉонцепциЯ" не дошли до
Џринс-Ђльберта: им посчастливилось  сесть на мель примерно в десЯти милЯх от
‘аскатуна ниже  по  течению. ‚скоре после полуночи они  оба прибыли домой на
телеге, которую тащили две флегматичные клЯчи.
     Ћднако   задержка  в  осуществлении  планов  моего  папы  была   только
временной.
     --  Ќе беда,  -- бодро  сказал он  на следующий  день за завтраком.  --
Џодождите, вот пройдет весенний паводок, и тогда мы посмотрим.
     Ќо то,  что мы  увидели, когда паводок  закончилсЯ, не вселЯло радужных
надежд.   ‚одный   бассейн   ‘аут-‘аскачевана  вернулсЯ  к  норме,  а  норма
представлЯла собой унылую цепочку  илистых отмелей с разбросанными там и сЯм
лужами коричневой жижи,  близкими  к высыханию. ‹ишь  в  нескольких особенно
многоводных местах лениво струилось что-то вроде ручейков.
     ‡релище  это  обескуражило  бы  любого человека, кроме моего  папы.  Ћн
отказывалсЯ  признать себЯ  побежденным  и  разработал планы,  которым  река
просто должна была подчинитьсЯ. ’аким уж он был человеком, мой папа.
     Њне его  планы пришлись по сердцу как нельзЯ  больше.  Њы заперли дом и
переместили  наш старый жилой автоприцеп на десЯток  миль  южнее города -- к
резиденции  городского  клуба  "‘аскатун ѓолф  энд  Љантри  Љлаб".  ’ут,  на
лесистых берегах реки ‘аскачеван, мы расположились на летний отдых.
     ќто было место, где всЯкий мальчишка мог чудесно провести лето. ‚ русле
реки стоЯло предостаточно луж; в них можно было даже поплавать.
     ’ам  нашелсЯ  участок нетронутой прерии,  где жили  койоты  и  солидные
джентльмены  загонЯли  шары длЯ  гольфа  в  норы  гоферов.  Ђ  всего  лишь в
нескольких милЯх находилась индейскаЯ резервациЯ.
     Ќаконец  Я  стал  хозЯином  своего  времени, так  как  начались  летние
каникулы, но папе приходилось ежедневно  ездить  на работу в город. Ћн легко
мог бы добиратьсЯ туда на своем  автомобиле, но он запланировал  проделывать
этот  путь  по воде  и  не  желал  отказыватьсЯ  от  своих  намерений  из-за
несговорчивости природы.
     ‚ семь  часов утра  первого  понедельника  он  и  "ЉонцепциЯ" бодро и с
полным  доверием друг к  другу направились  в город. Ќо  поздно вечером  они
возвратились всего лишь в роли пассажиров -- один в  кабине, другаЯ на крыше
автомобилЯ  нашего  друга.   Џапа  был  очень  усталым  и  упорно  молчал  о
приключениЯх того днЯ. ‹ишь много лет спустЯ он призналсЯ мне,  что на самом
деле проделал восемь из десЯти миль до ‘аскатуна пешком, а "Љонцепцию" тЯнул
по мелководью на  буксире или  переносил через песчаные банки на  плече. …ще
один    каверзный     эпизод     ему     уготовил     песчаный    бар     <a
href="#note24"><sup>24</sup></a>,  который, на беду,  оказалсЯ  из  зыбучего
песка. Ќо на этом моменте обычно он подробно не останавливалсЯ.
     ‚ течение нескольких последующих дней он разумно, хотЯ и неохотно ездил
в  библиотеку на ќрдли,  но затем где-то южнее прошел дождь и уровень воды в
реке  поднЯлсЯ  на  несколько  дюймов.  ќрдли  снова  попал  в немилость,  а
"ЉонцепциЯ"  оказалась в почете. ‚ последовавшие  недели она  и папа  близко
познакомились с  множеством  песчаных  баров,  зыбучих  песков и  с  другими
тайнами пересохших проток. Љ изумлению всех наблюдателей,  папа начал делать
успехи и добиралсЯ до своего места службы по воде. Ќо, по  правде говорЯ, он
по-прежнему долго шагал до места, где уже можно было бы грести. ’еперь он по
крайней мере был избавлен от позорной необходимости тащить каноэ на  себе на
глазах  у толпы, так как довольно глубокаЯ протока в черте города  позволила
ему  с  достоинством  ѓайаваты  <a  href="#note25"><sup>25</sup></a>  грести
последнюю милю пути до причала у гостиницы Ѓессборо-отель.
     Ћбычно он  не  оставлЯл "Љонцепцию" до своего возвращениЯ  на берегу, а
тащил ее  с собой до  зданиЯ библиотеки. Џервые  дни,  когда среди утреннего
транспортного потока в  центре города поЯвлЯлась  быстро  шагающаЯ  фигура с
грациозно покачивающимсЯ зеленым  каноэ на  плечах,  это вызывало у прохожих
различные замечаниЯ.  Ќо  через  пару  недель  люди перестали пЯлить на него
глаза,  и  никто,  за  исключением нескольких  сверхконсервативных  лошадей,
запрЯженных в фургоны с мороженым, не удостаивал его  косым  взглЯдом. Ћн  и
"ЉонцепциЯ" вписались в привычный пейзаж города.
     Њатт часто сопровождал  папу и  "Љонцепцию"  вниз по течению. Ћн быстро
научилсЯ  удерживать равновесие и обычно стоЯл на носу, передними  лапами на
узком фордеке, застыв  эдаким зевом водосточной трубы в  виде химеры.  ‘ его
стороны это было не пустое  позирование, так как,  очевидно, он взЯл на себЯ
обЯзанность предупреждать  папу  о приближении  каноэ к  мелководью или к не
видимому невооруженным  глазом  бару. Џользы от такого лоцмана было немного,
несмотрЯ  на его самые лучшие намерениЯ, ибо пес  был сильно близорук. Ћн не
мог  также, как это говоритсЯ  у речников, "читать воду". Џосле  истеричного
лаЯ,  вызванного  завихрением  потока,  которое  Њатт по  ошибке  принЯл  за
затонувшее  бревно,  он,  бывало,  спокойно  пЯлилсЯ в  пространство,  когда
"ЉонцепциЯ" вдруг садилась  на мель. Ћбычно  от внезапного толчка Њатта, как
из катапульты, выбрасывало за борт и он врезалсЯ мордой в мутную воду. Ћн не
обижалсЯ  на  подобные  пакости  со  стороны  реки  и  возвращалсЯ  к  своим
лоцманским обЯзанностЯм с еще большим рвением.
     Џо  такой  реке  папе  еще более или  менее удавалось  медленно двигать
"Љонцепцию"  веслом, но всЯкаЯ возможность ходить под парусом исключалась. Ђ
поскольку папа жаждал именно  хождениЯ под парусом, ему пришлось искать иные
воды,  и  как-то  в конце недели он объЯвил, что мы посетим озеро Њаниту  --
крупное соленое озеро, которое лежит в сотне миль от ‘аскатуна.
     Њаниту -- один из самых соленых водных  бассейнов в мире, а "ЉонцепциЯ"
не была сконструирована  длЯ того,  чтобы плавать в  водной среде, ненамного
более  жидкой,  чем чернаЯ  патока.  Њаниту было длЯ судна  противопоказано.
Љогда мы спустили "Љонцепцию" на воду, она только чуть-чуть обмакнула киль и
сидела на поверхности озера, как утка на льдине.
     Џоведение "Љонцепции" раздосадовало папу, и он принЯлсЯ  навЯзывать  ей
свою   волю  посредством  балласта  из   камней.  Џотребовалось  невероЯтное
количество булыжников, чтобы достичь нормального  погружениЯ, а когда папа и
Я  в  конце концов  сели в каноэ,  то обнаружили,  что "ЉонцепциЯ" столь  же
маневренна,  как  бетонный  гроб в желатине. ‚ода,  в которой судно завЯзло,
была настолько  густой, что Я просто слышал, как  кристаллики  соли трутсЯ о
его гладкие борта. Ђ когда мы поднЯли  парус, ветер оказал на каноэ такое же
слабое воздействие, как если бы на его месте были возведенные фондом Љарнеги
<a href="#note26"><sup>26</sup></a> стены публичной библиотеки ‘аскатуна.
     Џапа  пришел  в бешенство от  неповоротливости "Љонцепции" и  неразумно
начал  выбрасывать за борт балласт.  Ћн перевалил  через  борт  с  полдюжины
крупных булыжников,  когда каноэ решило, что с него хватит. Ћдин конец лодки
весело выпрыгнул из воды, в то времЯ как другой в нее погрузилсЯ; через долю
секунды мы ужо плавали на поверхности неподвижного озера, а иод нами корпус,
полный камней, медленно тЯнул нашу "Љонцепцию" на дно.
     Ќам не грозила никакаЯ  опасность. Ѓез  добавочного груза  человеческое
тело  физически  не могло утонуть  в  озере  Њаниту. Ќаоборот, мы  настолько
выступали из воды, что нам стоило большого труда доплыть до близкого берега.
Ђ когда мы приступили к подъему "Љонцепции" --  она лежала на  глубине около
десЯти футов, -- то необычные свойства Њаниту оказались серьезной проблемой.
Њы  обнаружили,  что нырнуть в  него  невозможно.  ќто  было  весьма  жуткое
испытание: мы не могли заставить себЯ погрузитьсЯ глубже, чем на один фут. ‚
конце  концов папе  пришлось  увеличить  свой  вес--  подобно нырЯльщику  за
жемчугом в южных морЯх -- корзиной,  полной камней. „ержась за корзину одной
рукой, он  смог достичь затонувшего  судна и закрепить трос за банку. ‡атем,
на  мой  взглЯд,  довольно   легкомысленно,  папа  отпустил  корзинку  --  и
моментально взвилсЯ из  глубины, как играющий лосось, на полкорпуса выскочив
из  воды, и шмЯкнулсЯ  па спину  со звучным шлепком, который,  должно  быть,
причинил  ему  почти  такую  же  острую  физическую   боль,   как  поведение
"Љонцепции" -- моральную.
     Ќо, в  конечном счете, разочарованиЯ, преследовавшие все  попытки моего
папы походить под парусом, не шли ни в какое сравнение с мерой его упорства.
‚ августе того памЯтного года мы прицепили наш дом-фургон к ќрдли, поместили
"Љонцепцию" на его крышу  и отправились  в  настойчивые поиски  водоемов длЯ
парусного спорта. € мы их отыскали.
     Ќемного  севернее, в краю сосен, за  Џринс-Ђльбертом,  мы наткнулись на
райский  уголок  под названием  ќмма-‹ейк. ќто было настоЯщее  озеро, полное
настоЯщей воды, овеваемое дружелюбными ветрами.
     Њы спускали "Љонцепцию" на воду с трепетом --  ведь  в прошлом было так
много неудач. ‡атем мы сели в нее и поднЯли парус.
     ‘тоЯл  один  из тех чудесных  дней, которые бывают  только  па равнинах
‡апада --  и больше  нигде. Ќебо было  кристально  чисто и  беспредельно,  а
жаркое  солнце рождало на глади  озера мириады ослепительных бликов.  ‘тайки
черных  крачек  рассекали  крыльЯми  западный  бриз, прилетавший  к  нам  из
сосновых лесов. Ћн нежно надувал парус "Љонцепции", придаваЯ ему  прекрасную
форму крыла. Љаноэ ожило.
     Њы плавали под парусом  весь  день, пока солнце нехотЯ не опустилось за
синюю дымку  от далеких лесных пожаров и не скрылось наконец совсем, унесЯ с
собой бриз. Ђ мы еще продолжали плыть в нашем маленьком суденышке, быстрое и
легкое скольжение которого было более чем достойной наградой за те невзгоды,
которые нам пришлось перенести.

        Џлавание "‹ысухи"

     Њой папа был не единственным в ‘аскатуне, кому были знакомы несбывшиесЯ
надежды и тоска  морской души,  прикованной  к суше. ‚  городе насчитывалось
достаточно много людей, разлученных с водной стихией. Џапа  перезнакомилсЯ с
большинством из них благодарЯ своей  работе и особенно потому, что на полках
его  библиотеки находилось одно из самых лучших  собраний  книг по лодочному
спорту.  Ќекоторые из тех  папиных сотрудников, которые могли спутать  слово
"борт"