дента относилась
философски.  „аже естественное длЯ юной привлекательной девушки  внимание  к
своей внешности и  производимому  на окружающих впечатлению было просто не в
ее характере. Љрасить губы, по словам супруга, она впервые начала в 30 лет.
     —то свело и  так прочно соединило на всю  жизнь ђаису  и Њихаила?  ‚едь
все, кто  наблюдал  их,  могли убедитьсЯ, что это  был действительно редкий,
гармоничный  союз, брак  из разрЯда  тех, что "заключаютсЯ на небесах". ћрий
‹изунов,  фотограф из ’Ђ‘‘а,  часто сопровождавший  ѓорбачевых  в  поездках,
опытный физиономист,  как все люди его  профессии, говорил,  что, когда  они
вместе, "у  них  совсем по-другому светились  глаза". —ем  они оказались так
близки друг другу? …сли отвлечьсЯ от того, что составлЯет таинство любовного
союза, у них обнаруживаетсЯ удивительно много общего. "Ћни ведь даже  похожи
были", - считает их дочка.
     Ќачать с того,  что оба - полурусские,  полуукраинцы, только  у Њихаила
украинкой  была мать,  у  ђаисы - отец,  Њаксим  ’итаренко. Ћба  из простых,
трудовых  семей, не  балованные  ни  достатком,  ни  исключительной  заботой
родителей.  Ћба  обученные  труду  с  детства  и  воспринимавшие  учебу  как
единственное  продолжение  этого труда. €спользуЯ современную  терминологию,
€рина называет их обоих  "самообучающимисЯ системами". Ќаконец, оба - чужаки
в  Њоскве,  провинциалы,  с  жадностью  впитывавшие   все,   что  могла   им
предоставить  столица, но  при этом так и  не  ставшие столичными  жителЯми,
своими в  этом,  принадлежащем  сразу всем, но только  длЯ  немногих родном,
городе.
     ЌайдЯ друг  друга  в шумной  суете московской жизни, они,  по-видимому,
почувствовали себЯ на  отдельном, только  им принадлежащем  островке посреди
бушующего  и  чужого  им   морЯ.  ‚о  всЯком  случае,  с  тех  пор  как  они
познакомились  в  1951 году, сразу  сузилсЯ  круг их внешнего общениЯ.  "Ћни
никого не оттолкнули, ни с кем не порвали,  наоборот, будучи оба отзывчивыми
и  открытыми людьми, сохранили все дружеские свЯзи, просто было видно, что у
них образовалсЯ свой  собственный внутренний  мир,  в который они  никого не
пускали", - рассказывает ђ.Љолчанов.
     Џривычки, отношение  к  жизни, к  учебе  у них  и  раньше были схожими,
теперь же, даже не замечаЯ этого, они  начали подстраиватьсЯ друг  к  другу.
‚ыЯснилось, что  оба обожают пешие прогулки, и эта  привычка стала свЯщенным
ритуалом,  соблюдавшимсЯ   независимо  от  того,  когда   Њихаил  ‘ергеевич,
ставропольский секретарь, а потом общесоюзный генсек и президент возвращалсЯ
домой с работы. (Џосле  смерти матери традицию ежевечерних прогулок с  отцом
продолжила дочь €рина.)  Ћба были, как считает ѓорбачев, "максималистами", и
уточнЯет: "ђаиса Њаксимовна такой и осталась, а вот мне из-за специфики моих
занЯтий  и   многообразных  проблем   пришлось   превратитьсЯ  в   "человека
компромиссов".
     Џо твердости  характера, методичности, организованности,  граничившей с
педантичностью, ђаиса во многом превосходила мужа. ‚озможно, эти черты у нее
развились или даже  гипертрофировались за годы ее  социологических  занЯтий,
систематизации многочисленных  опросов  и преподавательской  работы. Љниги в
домашней  библиотеке расставлены ее рукой строго по алфавиту. ‚ студенческие
годы она могла посредине концерта  или спектаклЯ встать и уйти,  если  у нее
была  недочитана к зачету какаЯ-то книга или не закончен конспект. ’очно так
же в ‘таврополе, принимаЯ гостЯ из Њосквы, она  извинЯлась и отправлЯлась на
кухню готовитьсЯ к завтрашней лекции.
     Љ  первым  зарубежным   поездкам  она  готовилась,  как   к  семинарам,
"начитываЯ"  литературу,  в музеи  приходила с  путеводителем и  покидала  с
исписанным  блокнотиком. Љогда выезды за рубеж ѓорбачевых стали регулЯрными,
она отмечала на карте  мира страны и города, в  которых побывала. ‚ернувшись
же в столицу в 1978 году, ѓорбачевы более основательно знакомились с Њосквой
по  плану,  разработанному   ђаисой:  по  воскресеньЯм  обходили  московские
памЯтники по эпохам,  начинаЯ с  основаниЯ города.  Њожно усмотреть во  всем
этом проЯвление так и  не  выветрившихсЯ  комплексов  девушки из  провинции,
котораЯ  самоотверженным трудом,  предельной организованностью  и внутренней
дисциплиной  заставлЯла  себЯ  наверстывать нехватку знаний и "универсальной
культуры", которую ей  не смогли своевременно дать  семьЯ и среда. Ќо в этом
же проЯвлЯлась  и  безусловнаЯ сила  ее характера, целеустремленность  и тот
самый, уже упоминавшийсЯ максимализм,  нежелание удовлетворЯтьсЯ полумерами,
суррогатами,  "приблизительными  знаниЯми",   округлыми  общими   фразами  и
словами.  Ќедаром Њихаил  ‘ергеевич  в шутку  называл свою ђаису  секретарем
семейной партийной Ячейки.
     …ще  в университете она  считала  недопустимым  длЯ себЯ  готовитьсЯ  к
экзаменам только по учебным пособиЯм или конспектам, а не по первоисточникам
- по  работам  ѓегелЯ,  Љанта,  ”ихте и  других. —иновник британского  Њ€„а,
сопровождавший чету ѓорбачевых во времЯ их первого визита в ‚еликобританию в
декабре    1984    года,   буквально   опешил,    когда   ђаиса   Њаксимовна
высокопрофессионально оценила  философские работы ѓоббса - ему  трудно  было
поверить, что ее ремарка не была заранее специально  припасена  длЯ поездки.
Ќо  точно так же в ‘таврополе, куда был направлен на работу после Њѓ“ Њихаил
‘ергеевич,   вовсе  не  предполагаЯ,  что  станет  "первой  леди"  советской
супердержавы, она готовилась  к лекциЯм  в  сельскохозЯйственном  институте,
вчитывалась  в переводы "закрытых"  философских книг,  издававшихсЯ "штучным
тиражом" длЯ  рассылки  высшей партийной  номенклатуре. ‚ыросшаЯ в окружении
этих книг, в атмосфере постоЯнных семейных политических споров и философских
диспутов,  €рина  подтверждает, что  имена  ‘артра,  •айдеггера и Њаркузе  с
детских лет были у нее на слуху.
     Џри этом, даже став преподавателем и доцентом вуза - одно времЯ ей даже
предлагали пост заведующего кафедрой, -  ђаиса  Њаксимовна не превратилась в
"синий чулок". “влеченность "тЯжеловесными" и даже схоластическими талмудами
старых и новых философов не мешала ей  держать не только интеллектуальную  и
профессиональную  форму,  но   и   оставатьсЯ  привлекательной   современной
женщиной.  ‘  одинаковой  заинтересованностью  она  следила  за  тенденциЯми
зарубежной  политической  мысли и за веЯниЯми  моды: была в курсе  моделей и
фасонов сезона, модных цветов и длины юбок.
     ќтим, надо думать,  объЯснЯетсЯ то, что западнаЯ  пресса, открывшаЯ длЯ
себЯ  жену  ѓорбачева  вместе  с  перестройкой,  назвала  все  эти  перемены
"феноменом  ђаисы". Џрожив 23 года  в  провинциальном  ‘таврополе,  лишь  от
случаЯ к случаю  наведываЯсь в Њоскву и редко  бываЯ за границей,  она Яркой
бабочкой  выпорхнула   из  кокона  безликой   и  обезличивающей  системы   -
элегантной, независимой и  уверенной в  себе современной  женщиной,  котораЯ
стала  советской  "первой  леди" едва  ли не раньше, чем ее  муж  бесспорным
национальным лидером.
     Ќо в начале 50-х Њихаил, разумеетсЯ, не знал обо всех этих неординарных
качествах  своей будущей жены. …му,  как, впрочем, и ей самой, их предстоЯло
еще открыть и развить. Ћднако рЯдом с  этой достаточно необычной девушкой он
вовсе   не   был   "ведомым".   •отЯ   ђаиса   была   на  курс  старше,  он,
студент-юрфаковец,  со своим богатым трудовым и жизненным  опытом, партийным
стажем    и   начинавшейсЯ    комсомольской    карьерой,   выглЯдел   вполне
самостоЯтельным   и  взрослым  мужчиной.  ‘делав  Њихаила  после   некоторых
колебаний своим избранником (ѓорбачев в мемуарах и в устных рассказах не без
удовольствиЯ  припоминал  поклонников,  которые   роем  вились  вокруг  нее:
"физика", аспиранта из  ‹итвы  и еще одного "югослава,  то  ли серба,  то ли
хорвата",  которым  она в конце концов  предпочла его), ђаиса,  как это было
принЯто  в тех  семьЯх  и  той  среде,  откуда  оба  вышли,  подчинила  свою
дальнейшую жизнь планам мужа.
     Џосле  двухгодичной  "дружбы"  они  наконец  поженились  в  1953  году,
отпраздновав в общежитии студенческую свадьбу, -  деньги на свадебные нарЯды
он заработал  на летних  каникулах в  своей родной Њ’‘. Џервую брачную  ночь
провели в комнате, которую им галантно уступили друзьЯ Њихаила, разбредшиесЯ
кто куда. Ќо уже  со следующего днЯ молодоженам пришлось  вновь разойтись по
мужской  и  женской  "половинам"  стромынских  казарм,  и  даже  официальное
свидетельство о браке, служившее Њихаилу  пропуском  в комнату ђаисы, где ее
соседкой была будущаЯ жена ‡денека Њлынаржа,  не позволЯло ему задерживатьсЯ
у жены позднее 23 часов.
     Џодлинный  медовый   месЯц  наступил  много  позже,  когда  они  смогли
перебратьсЯ  в  аспирантское  общежитие  Њѓ“  на  ‹енинских  горах, где были
"семейные" комнаты с невиданным по тем временам комфортом - душем и туалетом
на каждые две семьи. ђаиса, окончившаЯ к этому времени университет, получила
предложение остатьсЯ в аспирантуре,  что лишний раз подтверждает серьезность
ее отношениЯ к избранной стезе, и поджидала завершениЯ учебы и распределениЯ
мужа. Ќи о какой необычной карьере, ни тем более о  политике молодые супруги
в то времЯ не помышлЯли.
     Љак миллионы советских людей, они, конечно  же,  были потрЯсены смертью
‘талина  и,  как  их чешский  друг  Њлынарж,  задавали себе в  растерЯнности
вопрос: "—то  же теперь с нами будет?" Ќо Њихаил, по свидетельству друзей, в
те годы не был замечен ни в экзальтированном поклонении вождю, ни в хотЯ  бы
робком антисталинизме. Џопереживал вместе со всеми и переключилсЯ на другие,
более актуальные сюжеты в начинавшейсЯ самостоЯтельной жизни.  …го стихийный
антисталинизм,  который  оказалсЯ  основательнее,  чем  официальнаЯ  анафема
культу  личности, прозвучавшаЯ  три  года  спустЯ,  начал  проЯвлЯтьсЯ много
позднее в нетерпимой реакции на происходившие вокруг  него  событиЯ. Ќо  уже
летом  53-го в  письмах  ђаисе  стажер  ставропольской прокуратуры,  будущий
генсек  пишет,  как  сильно  он  чувствует  "отвратительность окружающего...
Ћсобенно быта районной верхушки". Ќо на более высокий уровень, тем более  на
оценку   режима   или  поведениЯ   умершего  вождЯ,  его  критика  тогда  не
распространЯлась.
     "Њы  были  не  диссидентами,  а ревизионистами",  -  написал он в книге
диалогов с Японским политическим и религиозным деЯтелем „.€кэдой. „аже общаЯ
длЯ их троих (вместе с ђаисиным) дедов несчастнаЯ долЯ жертв репрессий 37-го
не  сказалась тогда на  почитании  им вождЯ. "‚первые в прЯмую свЯзь историю
своей семьи с последствиЯми сталинизма Я поставил, находЯсь уже в ‘таврополе
и  узнав  о  докладе  •рущева". ’олько  с  этой  поры,  а  не  с  московских
университет-ских лет,  можно, наверное,  зачислЯть  ѓорбачева,  как  это  он
делает сам, в поколение "шестидесЯтников" - "детей войны и •• съезда"...
     ‘ распределением Њихаила, несмотрЯ  на  защищенный на "отлично" диплом,
вышла заминка. ЋстатьсЯ,  как и ђаиса, в аспирантуре у него  не  получилось:
хотел  пойти на "серьезную" кафедру  - теории государства и права, а ему как
бывшему селЯнину предлагали колхозное право. Џоначалу "забрезживший" вариант
распределениЯ   в   центральный   аппарат   союзной   прокуратуры  сорвалсЯ.
Ќовоиспеченный юрист  стал своеобразной жертвой  процесса  десталинизации: в
стране  началось  восстановление  "социалистической  законности"  и закрытое
постановление правительства запрещало брать  на  работу в центральные органы
правосудиЯ "незрелую" молодежь из юридических вузов, представители которой в
прежние годы так ретиво обслуживали сталинские репрессии.
     ѓорбачеву предложили  на выбор работу  в  прокурорских  органах ’омска,
Ѓлаговещенска,  в  ’аджикистане  или в  подмосковном ‘тупино, что давало  бы
возможность  "зацепитьсЯ" в столице, а ђаисе продолжать учебу в аспирантуре.
Ќо, видимо, и здесь  сыграли свою роль его тогдашний максимализм и нежелание
жертвовать  специальностью  ради  Њосквы.  Ќелепо подозревать его  и  ђаису,
бросившую аспирантуру и последовавшую за мужем в провинциальный  ‘таврополь,
в  том,  что  могли  просчитать на  двадцать  лет вперед  шансы  сделать там
головокружительную партийную карьеру. €х не ждали ни гарантированнаЯ работа,
ни  жилье,  ни  какие-то  местные  покровители, которые  обещали  бы Њихаилу
быстрое  служебное  продвижение. ђассуждать  так задним  числом, как  делают
некоторые  российские  или  зарубежные  комментаторы биографии  ѓорбачева, -
значит  упускать  из виду,  что  оба  они не  так  уж  держались  за Њоскву,
продолжаЯ  чувствовать себЯ  в ней чужими,  забывать о том времени  и  о том
поколении, полном надежд  и желаниЯ самоутвердитьсЯ, в конце концов,  о том,
что они были молоды, уверены в  себе  и друг в друге и потому счастливы. ‚се
остальное казалось и, видимо на самом деле, было вторичным.
     Ћтправив багажом главные накопленные в Њоскве  ценности - книги, Њихаил
и ђаиса, обогащенные  столичными впечатлениЯми,  обремененные знаниЯми, он -
римского права  и начатков  латыни,  она - мировой  философии  - в 1955 году
отправились  в ‘таврополь, почти как "разночинцы"  или "народники"  прошлого
века. Ћни и в  самом деле были "советскими разночинцами"  -  представителЯми
нового   сословиЯ,  вышедшего  из  народной  среды,   получившего  добротное
образование и мечтавшего  применить его длЯ  улучшениЯ участи своего народа.
ѓлавным длЯ обоих была возможность начать вдвоем  самостоЯтельную жизнь,  их
вовсе не смущало, что начинать ее приходилось с чистого листа.

        "ЏЋ‘’ЋџЌЌЋ Ќ…“ѓЋЊЋЌЌ›‰"

     "•ождение  в народ",  по правилам советской  эпохи, начиналось с обхода
кабинетов  кадровиков.  Џрибывший  из  Њосквы   молодой  специалист   быстро
убедилсЯ, что  в ставропольской  прокуратуре его  не ждали с  распростертыми
объЯтиЯми.  „иплом  и  значок  выпускника  Њѓ“ не произвели  впечатлениЯ  на
местное юридическое сословие, скорее  наоборот: чужак, даже будучи землЯком,
раздражал,  грозил  нарушить  размеренный, привычный  уклад  местной  жизни.
"‹ишнее" образование здесь только мешало.
     ‘таврополь,  в переводе  с греческого "город  креста",  построенный при
…катерине длЯ обороны от турецких нашествий, в середине  50-х годов выглЯдел
"даже чересчур провинциальным", как дипломатично охарактеризовала его ђаиса.
‚ нем, правда,  имелись  свой проспект Љарла Њаркса  и  неизбежный кинотеатр
"ѓигант",  но  отсутствовали   центральный   водопровод  и  канализациЯ.  Џо
свидетельству ‚ладимира Њаксимова  -  будущего диссидента,  издателЯ журнала
"Љонтинент", работавшего в  те годы  журналистом в ставропольской молодежной
газете, это был  типичный провинциальный  городок, растЯнувшийсЯ вдоль одной
главной улицы. ‡десь практически не было общественного, а  тем более личного
транспорта  -  в  официальные  учреждениЯ,  в  магазины и  в гости жители  в
основном  ходили  пешком.  €  если  после  родного села  ‘таврополь  казалсЯ
ѓорбачеву символом городской  современной жизни, то после Њосквы он выглЯдел
совсем иначе.
     •олодный  душ, каким его  окатили в местной прокуратуре, где он  не так
давно проходил практику и  откуда  слал ђаисе письма, обличавшие "чиновничью
наглость,  косность и консерватизм", побудил темпераментного Њихаила  самому
взЯтьсЯ за устройство своего будущего, тем более что "сманил" сюда из Њосквы
свою "ђайчонку". Ћн специально загодЯ выехал в ‘таврополь, чтобы приготовить
все необходимое  к  ее приезду. Њихаил помнил, как хмуро  встретили родители
ђаисы, которых они навестили после окончаниЯ учебы, сообщение о том, что муж
срывает ее с аспирантуры и тащит за собой в глухую провинцию.
     Ќадо было  немедленно трудоустроитьсЯ, и ѓорбачев, обсудив  ситуацию  с
приЯтелЯми, отправилсЯ в  крайком комсомола.  ’ам  он  выложил  свои козыри:
партийность,   работа   в  селе   комбайнером,  полученный  за  это   орден,
университетский  диплом,  комсомольскаЯ  работа  на  курсе   и   факультете.
Ќапористый парень произвел хорошее впечатление на первого секретарЯ крайкома
комсомола ‚.Њироненко и по уговору с прокурором краЯ, решившим  не держатьсЯ
за спущенного ему по разнарЯдке нового сотрудника, ѓорбачева откомандировали
к нему. ’ак, не успев  потрудитьсЯ по своей специальности,  которой посвЯтил
пЯть  университетских  лет,  Њихаил  приступил  к работе, где требовались не
столько   специальные   знаниЯ,   сколько    особые    качества:    энергиЯ,
исполнительность, "моторность",  умение находить  подход к  людЯм. Њироненко
так   аргументировал  назначение   его   заместителем  заведующего   отделом
пропаганды  крайкома комсомола: "‘оображает, знает деревню,  Язык  подвешен.
—то еще надо?"
     "ЏостоЯннаЯ  неугомонность"   помогла   Њихаилу   быстро  включитьсЯ  в
круговерть,  которую   представлЯла   собой   жизнь  партийно-комсомольского
аппарата во все советские времена,  и особенно в хрущевскую эпоху. Љампании,
почины, местные  инициативы  и директивные указаниЯ  –ентра заставлЯли спицы
аппаратного колеса вертетьсЯ круглосуточно. ѓотовым надо было быть ежедневно
ко всему: от разъЯснений пагубных последствий культа личности до направлениЯ
молодежи на стройки  "большой химии" и пропаганды  кукурузы.  Џосле того как
Ќикита ‘ергеевич  открыл  длЯ себЯ несравненные питательные качества утиного
мЯса, крайком комсомола по примеру  старших товарищей переквалифицировалсЯ в
"утководов". ЉраеваЯ молодежнаЯ газета на первых страницах грозно вопрошала:
"Љомсомолец,  что  за  сутки  сделал  ты  длЯ  утки?"  ђасплодившиесЯ  птицы
заполонили  все  водоемы,  создаваЯ  очередную  экологическую  проблему,  и,
поскольку длЯ их переработки не хватало мощностей, утки в конце концов  были
под шумок изведены - благо из столицы подоспела какаЯ-то новаЯ инициатива.
     ЉипучаЯ деЯтельность ѓорбачева создавала у всех вовлеченных в ее орбиту
ощущение того,  что каждодневно  вершатсЯ  какие-то  большие государственные
дела, а главное, все времЯ что-то происходит. Ћн на свой  лад откликнулсЯ на
дуновение хрущевской "оттепели", повеЯвшей из Њосквы, попробовав в 1956 году
организовать  в  ‘таврополе  первые  комсомольские  дискуссионные клубы  под
крамольным  девизом "Ћ вкусах спорЯт". Џосле  того  как дебаты с  вопросов о
моде перекинулись на политику, клубы, как и утиный почин, пришлось прикрыть.
     Ќе только  усердие,  но  Явные  организаторские  и ораторские  таланты,
способность складно  и без  шпаргалки  выступать почти  на  любую актуальную
тему,  выделЯвшие Њихаила  среди ставропольских  комсомольских функционеров,
привлекли  к  нему  внимание  партийного начальства:  он резво  двинулсЯ  по
ступенЯм аппаратной лестницы, нередко перешагиваЯ по две сразу. “же в апреле
58-го становитсЯ вторым секретарем крайкома комсомола, а в марте (счастливый
месЯц  длЯ  ѓорбачева) 61-го  избираетсЯ первым  секретарем и  автоматически
входит в "верхушку" краевой номенклатуры.
     Њежду тем у ђаисы дела поначалу складывались далеко не так  успешно. …й
больше,  чем  ему,  пришлось пострадать  от  слишком  высокой  квалификации:
"красный  диплом"  выпускницы   философского   факультета   Њѓ“  на   многих
действовал, как краснаЯ трЯпка на быка. –елых четыре года она практически не
имела постоЯнной  работы, перебиваЯсь  эпизодической  подработкой. Ќесколько
раз  ее, не  успев  зачислить, увольнЯли при сокращении штатов.  Ќаконец она
начала    работать   преподавателем   сначала   в   медицинском,   затем   в
сельскохозЯйственном   институте,   на   экономический   факультет  которого
заочником поступил и ее муж.
     “словиЯ их жизни  неспешно  менЯлись к  лучшему  - по  мере  служебного
продвижениЯ ѓорбачева.  Ќачинали с 11-метровой комнаты  с  дровЯной печкой и
удобствами во дворе, которую  снимали  у пенсионеров.  ‚скоре  стало  в  ней
тесно: в Январе 57-го родилась дочь €рина.  —ерез пару лет семьЯ перебралась
в коммуналку, где они  занимали уже  две комнаты.  Џервую отдельную квартиру
получили  уже  после  того,  как  Њихаил  стал  первым  секретарем  крайкома
комсомола.
     ќтот  статус  открывал  перед  ним  совсем  другие  горизонты. ‚  новом
качестве он становилсЯ не только непременным участником регулЯрных заседаний
и  неформальных  встреч краевой  "элиты",  но  и  многочисленных общесоюзных
совещаний, слетов, пленумов –Љ комсомола. —аще бывал в Њоскве, где общалсЯ с
коллегами  из  других областей  и  республик.  Ќа  одном  совещании  впервые
встретилсЯ со своим грузинским "соседом" - комсомольским  вожаком республики
ќдуардом еварднадзе.
     Џодающую   надежды   молодежь  регулЯрно   приглашали   на   "взрослые"
мероприЯтиЯ. ‚ составе ставропольской делегации на ••II съезде ЉЏ‘‘ ѓорбачев
оказалсЯ  среди  тех, кто  в  октЯбре  1961 года  проголосовал  за вынос  из
ЊавзолеЯ  тела ‘талина.  "Ђ как же, и Я поднимал руку",  - вспоминал  Њихаил
‘ергеевич, рассказываЯ такой эпизод. Џосле окончаниЯ затЯнувшегосЯ заседаниЯ
он  торопилсЯ выйти  из  ‘пасских ворот,  чтобы выполнить  какое-то  срочное
поручение своего тогдашнего партийного шефа ”.„.Љулакова. ‚ проходной группу
делегатов  попросили  задержатьсЯ.  Ћжидание затЯнулось.  Љогда  как  обычно
нетерпеливый  ѓорбачев попробовал выЯснить,  в  чем  дело,  один из часовых,
преграждавших  им  путь,  сказал:  "Ђ  вот,  выполнЯем  ваше  решение насчет
‘талина". € действительно, вокруг оцепленного ЊавзолеЯ  суетились  военные и
рабочие, занЯтые захоронением мумии вождЯ.
     ‡аметно  выделЯвшийсЯ на общем провинциальном фоне, Њихаил быстро попал
в  поле  зрениЯ   нового  краевого   партийного  руководителЯ  ”.„.Љулакова,
назначенного  в ‘таврополье в 1960 году. €менно он, содействовавший избранию
ѓорбачева первым секретарем крайкома комсомола, уже через год перевел его на
работу парторгом крайкома партии, а еще год спустЯ, в Январе 63-го, поставил
во  главе  ключевого  орготдела.   "Љулаков  был   мужик   резкий,   крутой,
требовательный, типичный представитель "нажимной" административной школы,  -
вспоминает  Њихаил  ‘ергеевич.  -  Ћн,  конечно,  мог и  разнос устроить,  и
выматерить, как  водитсЯ в  ђоссии.  Ќо работал с душой, за дело болел и при
этом никогда не поручал мне что-то сомнительное, хотЯ Я знаю, что от  других
мог потребовать, что в голову придет и чего душа пожелает".
     ‚идимо, смолоду были заметны в  этом ретивом  комсомольском активисте и
энергичном партийном секретаре такие неординарные в этой среде качества, как
искреннЯЯ  убежденность, личное  достоинство и внутреннЯЯ цельность, которые
оберегали   его  от  сомнительных  поручений   начальников  и  распущенности
аппаратной "кухни". Џо той же  причине,  по которой его коллеги по партийным
застольЯм научились уважать  его привычки  и не  приставали  с  требованиЯми
выпить  до дна  лишний  стакан,  начальство не  решалось  вести  себЯ с  ним
развЯзно,  "по-свойски",  как  с  остальными  порученцами.   Љазалось,   они
оберегали его, как заботливо пестуемого отпрыска, от зрелища изнанки жизни.
     Џочему  столь непохожие  люди,  как  Љулаков и  Ђндропов,  да  и другие
достаточно типичные советские руководители  на  разных  этапах  его  карьеры
благоволили к нему, поддерживали  и, чуть ли  не передаваЯ с  рук  на  руки,
продвигали   все   выше?  ‚  этом  списке  покровителей,  точнее  заботливых
"поводырей" будущего разрушителЯ устоев  того  порЯдка,  сохранению которого
они  посвЯтили  свою  жизнь,  окажутсЯ  и  Њ.Ђ.‘услов,   и   Ђ.Ќ.Љосыгин,  и
„.”.“стинов, и  Ђ.Ђ.ѓромыко, и  сам ‹.€.Ѓрежнев. Ћдно из расхожих объЯснений
сводитсЯ   к   ѓорбачева  карьерному   таланту,  умению  подыграть,  вовремЯ
поддакнуть  и понравитьсЯ  любому начальнику. ‚ общем, к тому,  что он "всех
обвел вокруг пальца".  Ћднако такаЯ версиЯ слишком проста  длЯ  всех этих, в
общем-то,  весьма  искушенных  и  отнюдь  не  наивных  политиков,  прошедших
уникальную сталинскую школу.
     Ќамного вероЯтнее другое: не приспособленчество ѓорбачева  - в этом как
раз  он  мог  походить  на  тысЯчи  других партфункционеров,  на  знаменитые
сталинские  "винтики"  системы, а  то,  что выделЯло  его  из  общей  массы,
заставлЯло  обратить  внимание.  Ћдних  - "стариков"  -  при  виде молодого,
горЯчего, напоминавшего им самих  себЯ  в  молодые  годы,  но  только  более
образованного, чем они, ставропольского  "самородка",  могла прошибить слеза
умилениЯ.  ЋбщаЯсь  с  ним,  они  вполне  могли  считать,  что  перед   ними
подрастающаЯ надежнаЯ смена, "подлесок",  как выражалсЯ  Ђндропов  - молодаЯ
поросль энергичных и компетентных руководЯщих кадров, о которой они не могли
не мечтать. „ругие  - к ним скорее  всего относилсЯ и Љулаков - видели в нем
возможную  опору  уже  на  ближайшую  перспективу,  когда  должна  произойти
неизбежнаЯ смена поколений в руководстве партии. ‚от почему даже после того,
как  в  награду за проЯвленную лоЯльность при  смещении •рущева Љулаков  был
переведен Ѓрежневым в Њоскву, он продолжал опекать своего питомца. € добилсЯ
сначала его избраниЯ первым секретарем горкома партии, а  два  года спустЯ -
вторым  секретарем   ‘тавропольского   крайкома,  что  выводило   37-летнего
ѓорбачева на финишную прЯмую - дорогу к креслу полновластного "хозЯина краЯ"
- первого секретарЯ крайкома.
     ЌельзЯ  сказать, что на  этом стремительно пройденном  этапе  партийной
карьеры  у  него  не  было  сбоев  или  что  своим  восхождением  он  обЯзан
исключительно  личному  высокому  покровительству. ѓорбачев,  не жалеЯ  сил,
исправно  "пахал"  на  разных  участках, куда  направлЯл его крайком.  Њесил
сапогами грЯзь  в районах, объЯвлЯл ударные фронты, обеспечивал  шефство  то
над  овцеводством,  то  над "царицей полей"  кукурузой,  боролсЯ  за чистоту
партийных рЯдов, "снимаЯ стружку" с проштрафившихсЯ. ‘ловом, добросовестно и
лоЯльно  нес аппаратную службу и, как уверЯет,  не  строил в тот момент  длЯ
себЯ излишне амбициозных планов.
     ‘таврополь   в  бытность  его   секретарем   горкома   партии   заметно
преобразилсЯ: поЯвились централизованные сети  водоснабжениЯ и  канализации,
оживилось  жилищное строительство,  открылось несколько вузов и  техникумов.
Ѓыл пущен троллейбус, построены  плавательный бассейн и „ом  книги.  ‚опреки
действовавшим тогда  нормам, расставлЯвшим города по определенному ранжиру в
зависимости   от   числа   жителей  и   общесоюзной  значимости,  он  пробил
строительство цирка на проспекте Љарла Њаркса, хотЯ  ‘таврополю его иметь не
полагалось.
     ‘ледует заметить,  что  несколько раз  из-за  размолвок с  начальством,
особенно после отъезда ”.Љулакова, прЯмаЯ линиЯ  его партийной карьеры могла
вильнуть в сторону.
     Ѓыла пора, когда он "заскучал" в трЯсине аппаратной текучки и, вспомнив
об  университетских  годах  и нереализованных  мечтах,  решил было  оставить
партийную  карьеру  и  перейти  на  научную работу. ‡асел  за  книжки,  сдал
кандидатский минимум,  собралсЯ писать  диссертацию.  “влекла, видимо,  мужа
своим примером  ђаиса. Љ этому времени, проехав и пройдЯ пешком по  сельским
дорогам не одну сотню километров и обработав более 3 тысЯч опросных листов и
социологических  анкет, она защитила кандидатскую, посвЯщенную  особенностЯм
быта  крестьЯнской  семьи.  ‘истематизировать собранный материал ей помогала
всЯ семьЯ, котораЯ, по воспоминаниЯм €рины, в плане труда "всегда была очень
организованна". Ћпросные листы, бумажные "простыни" и таблицы были разложены
на полу по всей квартире, и не только отец, но и она, восьмилетнЯЯ девчонка,
ползала по полу, сортируЯ ответы по графам соответствующих таблиц.
     Ќаучным мечтаниЯм ѓорбачева сбытьсЯ не довелось. ‘тав вторым секретарем
крайкома,  он вплотную приблизилсЯ к  тому,  что  вполне  можно  назвать уже
политической должностью.  ‚переди открывались  горизонты членства  в  –Љ,  а
крепкаЯ рука ”едора „авыдовича Љулакова, к тому времени уже члена Џолитбюро,
нарЯду с Явным благоволением  таких  могущественных  землЯков, как ‘услов  и
Ђндропов  (с ћрием ‚ладимировичем  он познакомилсЯ  во времЯ его  приезда  в
Њинводы в 1969 году), прибавлЯли ему уверенности. —ерез год в Њоскве, не без
нажима все  того же  Љулакова,  решили,  что перспективный второй  секретарь
созрел длЯ самостоЯтельной работы. Џреемник Љулакова ‹.…фремов был отозван в
Њоскву, и Њихаил ‘ергеевич, пройдЯ через смотрины в нескольких кабинетах –Љ,
в  апреле  1970  года  перед  окончательным  утверждением  переступил  порог
кабинета  ѓенерального  секретарЯ,  еще  не  подозреваЯ, что пЯтнадцать  лет
спустЯ станет его хозЯином.

        ‚ ѓ‚Ђђ„€€ Ѓђ…†Ќ…‚Ђ

     ‘тав  в  39  лет  одним  из  самых  молодых  руководителей крупнейшего,
стратегического с  точки  зрениЯ  вклада  в  экономику  страны региона  - по
площади   ‘тавропольский   край   равнЯетсЯ  Ѓельгии,   вейцарии   и   трем
‹юксембургам, вместе взЯтым, - ѓорбачев оказалсЯ в совершенно новой длЯ себЯ
ситуации. ‘тепень самостоЯтельности, суверенности таких, как  он,  партийных
"баронов", несмотрЯ на теоретически сохранЯвшийсЯ "присмотр" из Њосквы, была
весьма велика. Љонечно, за первыми секретарЯми обкомов и крайкомов в большей
степени,  чем  за  руководителЯми  союзных республик,  правивших просто, как
удельные   кнЯзьЯ,  приглЯдывало  недреманное  око  Ћтдела  оргпартработы  и
"карающий меч" –Љ  - Љомитет партийного контролЯ. ’ем  не менее функционеры,
достигшие уровнЯ первого секретарЯ в регионе, знали, что отныне они  в касте
"неприкасаемых" и  что  тронуть их пальцем не позволено  ни  прокуратуре, ни
даже  ЉѓЃ,  а кропотливо  накапливаемый  на  каждого  из них  в  недрах  ЉЏЉ
компромат может быть  пущен в  ход  только по личному распорЯжению  генсека.
Ћтсюда следовал логичный вывод: демонстрируй беззаветную личную  преданность
высшему начальнику и будешь иметь  полную  свободу  рук на отданной  тебе  в
управление территории.
     ‚ то времЯ,  когда в эту  касту партийных  наместников  попал ѓорбачев,
отношениЯ  Ѓрежнева с  первыми секретарЯми еще не были  сведены к одним лишь
демонстративным проЯвлениЯм раболепиЯ с их стороны  -  до хора славословий в
адрес  автора  "Њалой  земли",  "‚озрождениЯ"  и  выдающегосЯ  военачальника
оставалсЯ  десЯток лет,  и отношениЯ строились на  принципах  почти взаимной
выгоды. ЏонЯтно, что расположение генсека было жизненно необходимо не просто
длЯ благополучиЯ каждого секретарЯ, но  и  длЯ  его  области.  Ћднако  и сам
‹еонид €льич, который в начале  70-х годов, как напоминает ѓорбачев, еще "не
был похож на карикатуру", нуждалсЯ в поддержке преданных ему лично членов –Љ
в маневренной борьбе  по оттеснению  на второй  план  премьера  Ђ.Љосыгина -
после  отстранениЯ  ‚.Џодгорного  тот оставалсЯ  неуместным  напоминанием  о
"тройке", сместившей Ќ.•рущева под девизом "коллективного руководства".
     ѓорбачева  ему   Явно  рекомендовал   Љулаков  -  и   не   только   как
перспективного  руководителЯ  краЯ, но  и, безусловно,  как  гарантированное
ценное  пополнение отрЯда "брежневцев" в  –Љ, на  кого  генсек  мог спокойно
положитьсЯ.  ќтим в  значительной  степени  объЯснЯетсЯ внимание  Ѓрежнева к
молодому выдвиженцу, которому он уделил несколько часов неспешного разговора
в  кабинете  на  ‘тарой  площади,  и доверительный  тон, и Явное  стремление
завоевать расположение собеседника,  с  которым  он  готов был,  почти как с
равным,  обсудить все - проблемы  экономики, кадровые вопросы и даже внешнюю
политику.  Џосле деликатной обкатки у генсека операцию "вербовки"  новичка в
личную  гвардию Ѓрежнева завершил  ритуал его введениЯ  в  привилегированный
круг первых  секретарей,  членов  –Љ, составлЯвших замыкавшуюсЯ на  Љулакове
"группу быстрого реагированиЯ", которые по его сигналу  должны были в случае
необходимости  своими выступлениЯми  на  Џленуме  и  критикой  правительства
Љосыгина подкрепить позиции Ѓрежнева. (Џозднее  ѓорбачев уже в содружестве с
‹игачевым воссоздаст  эту проверенную  в  деле формулу, когда  вопрос о  его
собственном избрании на пост генсека будет во  многом  зависеть от поддержки
большинства членов –Љ.) € хотЯ церемонию посвЯщениЯ в члены этой ни длЯ кого
не  секретной "группы  поддержки" Њихаил скомкал, отказавшись  выпить залпом
полный фужер  водки,  чем  вызвал общую настороженность, он  снЯл  возникшие
политические подозрениЯ на свой счет, рассказав  о доверительном разговоре с
генсеком.
     € все же, оказавшись на вершине  карьеры,  немыслимой по крайней мере в
те годы длЯ партийного функционера  его возраста, ѓорбачев  чувствовал  себЯ
неуютно.  ‚  отличие  от  принЯвших  его  в  свой клан коллег-секретарей, он
оставалсЯ человеком  им  в значительной  степени  посторонним. €  не  только
потому,  что  принадлежал  к  другому  поколению,  будучи  самым  молодым  и
недостаточно солидным,  хотЯ уже начал  потихоньку  лысеть и округлЯтьсЯ,  а
потому,  что  был  заражен,  "отравлен"  университетом   и  его  атмосферой,
затронувшей его московской  "оттепелью", - всем, что потом стало  называтьсЯ
"шестидесЯтничеством".  Ќе только воспоминаниЯ о  студенческой  вольнице  на
‘тромынке, о факультетском братстве и полузабытом римском праве тЯнули его в
сторону от суеты партийной работы  к книгам и мечтам о диссертации, но и все
прочитанное,  ночные  споры  об  истинном социализме, беседы  с  сокровенным
дружком ‡.Њлынаржем, домашние диспуты с ђаисой о Џлеханове и Љанте.
     …ще до  того,  как  стал первым  человеком  в крае,  он,  разъезжаЯ  по
районам,  видел,  насколько  примитивны  условиЯ жизни занЯтых изнурительным
трудом людей. ‚ его  голове рождались "бунтарские мысли". Ќо, как признаетсЯ
сам Њихаил  ‘ергеевич, "серьезно  размышлЯть над  всем этим  было недосуг  -
заедала  текучка". Љроме того,  пока  он  добросовестно  и,  надо  полагать,
увлеченно трудилсЯ  на различных участках, всЯкий  раз сталкиваЯсь с чем-то,
что вызывало непонимание или протест, он делилсЯ своими чувствами в  письмах
ђаисе (а писал он  ей их  регулЯрно, в том числе и из  поездок по  краю),  с
молодым  пылом обличал  "чванливость и косность безграмотной бюрократии". Ќо
чем выше поднималсЯ  по служебным ступенЯм, тем больше ощущал себЯ  одним из
представителей  этого  "ордена начальников", и,  стало быть,  нерастраченное
негодование следовало обращать прежде всего на себЯ.
     —то  же  мог  он сделать,  как  вести себЯ,  не  изменЯЯ  студенческому
прошлому,  общим с  ђаисой взглЯдам, позициЯм  и надеждам, как  не поддатьсЯ
всей этой рутине,  не  распуститьсЯ,  подобно  провинциальным "вождЯм", и не
ассимилироватьсЯ,   при   этом  никому  себЯ   не  противопоставлЯЯ   и   не
самоизолируЯсь? „а и можно ли было остатьсЯ "шестидесЯтником" не в Њоскве, а
в  провинции, да еще если служишь власти, ЯвлЯешьсЯ в глазах людей ее частью
и, стало быть, разделЯешь с ней ответственность за то, что творитсЯ вокруг?
     Ќеизвестно, обсуждали ли это между собой Њихаил и ђаиса. €звестно лишь,
как отзывалсЯ Њихаил  ‘ергеевич о "шестидесЯтниках": "эти люди были нацелены
на перемены,  на  реформы,  но долго не имели  возможности проЯвить  себЯ  в
деле". ‚ свою очередь, о феномене ѓорбачева и его поколении Ђндрей ‘инЯвский
в интервью  французской газете "‹иберасьон" заметил следующее: "Ћн отличалсЯ
от  других  тем,  что попыталсЯ осуществить то, о чем они  говорили и  о чем
мечтали". Ќе в  этой  ли его попытке воплотить в жизнь мечтаниЯ политических
романтиков 60-х годов, оказавшиесЯ в значительной степени мифами, объЯснение
ревности  и  недовериЯ, которые демонстрировали по отношению  к  перестройке
некоторые диссиденты?
     ѓорбачев не был  обречен, как московские  интеллектуалы 60-70-х  годов,
среди  которых были  и  его  однокурсники, давать выход  эмоциЯм  на кухнЯх,
накрывать  телефон  подушкой,  бессильно  проклинать  ЉѓЃ  и  жаловатьсЯ  на
цензуру. ‚ ранге первого лица в крае  он уже мог  многое  сделать. ‚ыше него
были только генсек и  ѓосподь Ѓог, да еще, пожалуй, ‘истема,  в те годы  еще
более неприкосновеннаЯ, чем сам ѓосподь. Њог ли  что-то реально предпринЯть,
не касаЯсь ‘истемы, даже самый  первый секретарь? Ћказалось, мог,  и немало.
„лЯ начала постаратьсЯ не менЯть уже  давно  сложившийсЯ  уклад жизни, вести
себЯ вне зависимости от занимаемой должности. „лЯ семьи  ѓорбачевых это было
несложно. ‡а  годы  совместной  жизни  выработались  привычки,  которыми они
дорожили и которыми не стали бы жертвовать ни при каких служебных переменах,
в том числе традиционный разбор событий днЯ и обсуждение прочитанного.
     €меЯ служебную машину, он продолжал ходить на работу  пешком.  € жители
города привычно подкарауливали  его по  дороге, чтобы обратитьсЯ напрЯмую  с
той или иной просьбой, - это была его уличнаЯ  приемнаЯ. ђаиса большую часть
из  23  лет, прожитых в  ‘таврополе,  избегала обкомовский "распределитель",
предпочитаЯ ходить  в  обычные  магазины. „очку  €рину по  решению семейного
совета  принципиально  определили  не  в  единственную  в городе  английскую
спецшколу, где  учились все дети начальства,  а  в самую  рЯдовую. ‚опрос  -
подвозить  ее в школу или нет на  служебном автомобиле - даже не обсуждалсЯ:
это считалось неприличным.
     Љонечно,  на  фоне  утвердившихсЯ  привычек  партийной  знати  в  эпоху
позднего  брежневизма,  это,  в  общем-то,  естественное,  по  меркам  семьи
ѓорбачева,  поведение   многими   воспринималось   как   вызов,   проЯвление
демонстративной  гордыни, а может,  и  на самом деле  было  вызовом.  ”ормой
сопротивлениЯ  узаконенному  партийному  барству,  способом   выделитьсЯ  из
остальной номенклатуры,  сохранить свое собственное  лицо.  Џо словам €рины,
мама и в  ‘таврополе, и в Њоскве принципиально не посещала ни  спецмагазины,
ни  ателье,  в  свЯзи  с  чем  ответственность  за обновление  ее  гардероба
приходилось разделЯть с ней  много разъезжавшему отцу, вкусу которого  ђаиса
доверЯла.
     ™епетильность ђаисы в материальных вопросах,  помноженнаЯ на педантизм,
не позволЯла  ей  с молодых лет иметь  даже самый незначительный долг, и она
хранила в личном архиве квитанции за оплату всех продовольственных "заказов"
из  обкомовской столовой.  ‚  Њоскве супруга  генсека-президента с  такой же
тщательностью следила за сдачей в ѓохран подарков, вручавшихсЯ ѓорбачевым во
времЯ официальных  визитов  за  границу,  а после  отставки мужа добивалась,
чтобы  ей  отдали  на  руки  расписки  за них.  Љ  этому  ее,  надо  думать,
подтолкнули  намеки  …льцина после путча на то, что  ѓорбачеву следовало  бы
самому  покаЯтьсЯ  в  прегрешениЯх,  и  ее  опасениЯ,  что  их  обоих  могут
заподозрить в присвоении какого-то государственного имущества.
     Ќо если за стилем и образом поведениЯ семьи, как, впрочем, и за обликом
мужа, который был обЯзан,  по ее  убеждению,  выглЯдеть  всегда подтЯнутым и
модно одетым, следила ђаиса, то другую, главную часть их общих представлений
о  том,  как  хоть  в  чем-то изменить  окружавший  их  провинциальный  мир,
приходилось, естественно, реализовать ѓорбачеву. ’рудно предположить,  что в
течение 15  лет  секретарствованиЯ  в  ‘таврополе  его главным побудительным
мотивом было лишь стремление показать себЯ в общесоюзном  масштабе, привлечь
к себе внимание и поднЯтьсЯ на более высокую карьерную орбиту.
     Њосква  была за  горами,  Ѓрежнев и его окружение еще  не  одрЯхлели  и
казались  вечными,  а  неуемнаЯ  энергиЯ  ѓорбачева  требовала  немедленного
выхода.  ‘тратегиЯ стайера,  рассчитывающего  свои  силы  и  график бега  на
длинную дистанцию, тогда еще ему была чуждой. "Ѓудет день, будет и пища" длЯ
размышлений и  повод длЯ  принЯтиЯ решений, - таким, по  крайней мере, в  те
годы  было  его  жизненное  кредо. Ћсобенность  его  официального  положениЯ
добавлЯла к ней только одно - в статусе комсомольского вожака  и функционера
среднего  партийного  звена   он  почти  ежедневно  получал  от  руководства
"утреннее задание", а теперь должен  был придумывать  и  раздавать  их  сам.
Ѓлаго  поставленнаЯ  перед  ним   задача  определЯлась  аграрной  спецификой
‘таврополЯ и  его  неустойчивыми климатическими условиЯми.  Љ  этому времени
практика спускаемых  из  –ентра директив  миновала, и  ѓорбачеву  предстоЯло
"выводить край в передовые", опираЯсь на собственные силы и фантазию.
     ‡а  дело  он  взЯлсЯ  энергично,  ведь  еще  ”.Љулаков  отмечал  в  нем
"способность проламыватьсЯ через стену". ‡анЯлсЯ мелиорацией земель, добилсЯ
строительства  Ѓольшого  ставропольского  канала, зачисленного  в том  числе
благодарЯ напору секретарЯ в  разрЯд ударных комсомольских строек. ђазвернул
газификацию, объЯвил  свою первую  "большую перестройку"  -  так патетически
называлась  программа  интенсивного  развитиЯ  овцеводства  на  ‘таврополье.
“влексЯ  сам и  увлек других "ипатовским  методом" подрЯдной  уборки урожаЯ,
основанным на прЯмой материальной заинтересованности колхозников  в конечном
результате труда.
     Џопала в поле зрениЯ ѓорбачева и такаЯ прибыльнаЯ длЯ краЯ отрасль, как
виноделие, - по решению крайкома началось расширение посадок виноградников и
увеличение  производства не только столового  винограда, но  и марочных вин.
Њог ли он предполагать, что через десЯток лет,  согласно  другому партийному
решению  и тоже по  его  инициативе, эти виноградники  будут  вырубатьсЯ,  а
ставропольское   виноделие  угодит   под  каток   антиалкогольной  кампании?
ЋставайсЯ  он к  тому  моменту  на посту  секретарЯ крайкома  и  ослушайсЯ -
выговор, а то  и освобождение от работы за  отклонение  от генеральной линии
партии были бы обеспечены.
     "