ть, что люди по отношению к домам играют примерно ту же роль, что разные 'Я' нашей личности по отношению к нам. Ћни приходЯт и уходЯт, иногда живут внутри нас долгое времЯ, иногда же поЯвлЯютсЯ лишь на мгновениЯ.
<dd>Џомню, как однажды, на Ќевском проспекте менЯ поразила обыкновеннаЯ ломоваЯ лошадь. Ћна поразила менЯ своей головой, своей 'физиономией', в которой выразилась всЯ сущность лошади, и, глЯдЯ на еЈ морду, Я понЯл всЈ, что можно было понЯть о лошади. ‚се особенности еЈ природы, всЈ, на что она способна, всЈ, на что не способна, всЈ, что она может или не может сделать, - всЈ это выразилось в чертах еЈ 'физиономии'. ‚ другой раз сходное чувство у менЯ вызвала собака. ‚месте с тем, эти лошадь и собака были не просто лошадью и собакой; это были 'атомы', сознательные, движущиесЯ 'атомы' больших существ - 'большой лошади' и 'большой собаки'. ’огда Я понЯл, что мы тоже ЯвлЯемсЯ атомами большого существа - 'большого человека'; и точно также любаЯ вещь представлЯет собой атом 'большой вещи'. ‘такан - это атом 'большого стакана', вилка - атом 'большой вилки' и т.д.
<dd>ќта идеЯ и несколько других мыслей, сохранившихсЯ в моей памЯти после экспериментов, вошли в мою книгу 'Tertium Organum', котораЯ как раз и была написана во времЯ этих опытов. ’аким образом, формулировка законов ноуменального мира и некоторые другие идеи, относЯщиесЯ к высшим измерениЯм, были заимствованы из того, что Я узнал во времЯ экспериментов.
<dd>€ногда во времЯ опытов Я чувствовал, что многое понимаю особенно Ясно; Я чувствовал, что, если бы сумел сохранить в своей памЯти то, что понимаю, Я узнал бы, как переходить в это состоЯние в любое времЯ по желанию, как сделать его продолжительным, как им пользоватьсЯ.
<dd>‚опрос о том, как задержать это состоЯние сознаниЯ, возникал постоЯнно, и Я много раз задавал его во времЯ эксперимента, пребываЯ в том состоЯнии сознаниЯ, когда получал на свои вопросы ответы. Ќо на этот вопрос Я никогда не получал прЯмого ответа. Ћбычно ответ начиналсЯ откуда-то издалека; постепенно расширЯЯсь, он охватывал собою всЈ, так что в конце концов ответ на мой вопрос включал ответы на все возможные вопросы; естественно, что Я не мог удержать его в памЯти.
<dd>Џомню, как однажды, когда Я особенно Ясно понЯл всЈ, что мне хотелось понЯть, Я решил отыскать какую-нибудь формулу или ключ, который дал бы мне возможность припомнить на следующий день то, что Я понЯл. џ хотел кратко суммировать всЈ, что мне стало понЯтно, и записать, если удастсЯ, в виде одной фразы то, что необходимо длЯ повторного приведениЯ себЯ в такое же состоЯние как бы одним поворотом мысли, без какой-либо предварительной подготовки. ‚ течение всего эксперимента мне казалось, что это возможно. € вот Я отыскал такую формулу - и записал еЈ карандашом на клочке бумаги.
<dd>Ќа следующий день Я прочЈл фразу: 'Њыслить в других категориЯх!' ’аковы были слова, но в чЈм же их смысл? Људа делось всЈ то, что Я свЯзывал с этими словами, когда их писал? ‚сЈ исчезло, всЈ пропало, как сон. Ќесомненно, фраза 'мыслить в других категориЯх' имела какой-то смысл, но Я не мог его припомнить, не мог до него добратьсЯ.
<dd>Џозднее точно такое же случалось со многими другими словами и фрагментами идей, которые оставались у менЯ в памЯти после опытов. ‘начала эти фразы казались мне совершенно пустыми. џ даже смеЯлсЯ над ними, обнаружив в них полное подтверждение невозможности передать оттуда сюда хоть что-то. Ќо постепенно в моей памЯти кое-что начало оживать, и по прошествии двух-трЈх недель Я всЈ лучше и лучше вспоминал то, что было свЯзано с этими словами. € хотЯ их содержание продолжало оставатьсЯ неЯсным, как бы видимым издалека, Я всЈ же начал <b>усматривать особый смысл</b> в словах, которые поначалу казались мне лишь отвлечЈнными обозначениЯми чего-то, не имеющего практической ценности.
<dd>’о же самое повторЯлось почти каждый раз. Ќа следующий день после эксперимента Я помнил очень немногое. Ќо уже к вечеру порой начинали возвращатьсЯ кое-какие неЯсные воспоминаниЯ. —ерез день Я мог вспомнить больше; в течение же следующих двух или трЈх недель удавалось восстановить отдельные детали эксперимента, хотЯ Я прекрасно сознавал, что в памЯти всплывает лишь ничтожно малаЯ часть пережитого. Љогда же Я пробовал проводить опыты чаще, чем раз в две-три недели, всЈ смешивалось, и Я не мог уже ничего вспомнить.
<dd>Ќо продолжу описание удачных экспериментов. Ќеоднократно, почти всегда, Я чувствовал, что, переходЯ через второй порог, Я прихожу в соприкосновение с <b>самим собою</b>, с тем 'Я', которое всегда пребывает внутри менЯ, всегда видит менЯ и говорит мне нечто, чего Я в обычном состоЯнии сознаниЯ не в силах понЯть и даже услышать.
<dd>Џочему же Я не могу этого понЯть?
<dd>џ отвечал себе: потому, что в обычном состоЯнии во мне звучат одновременно тысЯчи голосов, которые и создают то, что мы называем нашим 'сознанием', нашими мыслЯми, чувствами, настроениЯми, воображением. ќти голоса заглушают звук того голоса, который доноситсЯ из глубины. Њои эксперименты ничего не прибавили к обычному 'сознанию'; они только <b>сузили</b> его; но как раз благодарЯ этому сужению его мощность неизмеримо возросла.
<dd>—то, собственно, делали эти эксперименты? Ћни заставлЯли все другие голоса замолчать, погружали их в сон, делали неслышными. € тогда Я начинал слышать другой голос, который доносилсЯ как бы сверху, из какого-то пункта <b>у менЯ над головой</b>. ’огда-то Я и понЯл, что всЯ задача заключаетсЯ в том, чтобы слышать этот голос <b>постоЯнно</b>, сохранЯть с ним непрерывную свЯзь. ’о существо, которому принадлежал голос, знало и понимало всЈ, а самое главное - было свободно от тысЯч мелких отвлекающих 'личных' мыслей и настроений. Ћно могло принимать всЈ спокойно и объективно, таким, каково оно есть на самом деле. € в то же времЯ <b>это был Я</b>. Љак так могло случитьсЯ и почему в обычном состоЯнии Я был так далеко от самого себЯ, если голос и впрЯмь принадлежал мне, - этого Я не мог объЯснить. ‚о времЯ экспериментов Я называл мою обычную личность 'Я', а другое существо - 'он'. €ногда же, наоборот, обыденную личность - 'он', а другую - 'Я'. Џозднее Я ещЈ вернусь к общей проблеме 'Я' и к пониманию 'Я' в новом состоЯнии сознаниЯ, ибо всЈ это гораздо сложнее, чем простаЯ замена одного 'Я' другим.
<dd>Ђ сейчас попробую описать (насколько это сохранилось в моей памЯти), как этот 'он' или 'Я' смотрело на веши, в отличие от обычного 'Я'.
<dd>Џомню, как однажды Я сидел на диване, курил и смотрел на пепельницу. ќто была самаЯ обыкновеннаЯ меднаЯ пепельница. € вдруг Я почувствовал, что начинаю понимать, что такое пепельница; вместе с тем, с некоторым удивлением, почти со страхом Я ощутил, что до той поры не понимал еЈ, что мы вообще не понимаем самых простых окружающих нас вещей.
<dd>Џепельница вызвала во мне водоворот мыслей и образов. Ћна содержала в себе бесконечное обилие фактов и событий, она была свЯзана с бесчисленным множеством вещей. Џрежде всего с тем, что касаетсЯ табака и курениЯ. ќто сразу же вызвало тысЯчи образов, картин, воспоминаний. ‡атем сама пепельница - как она поЯвилась на свет? € как поЯвились те материалы, из которых она изготовлена? ‚ данном случае медь - что такое медь? € как люди впервые еЈ обнаружили? Љак научились ею пользоватьсЯ? ѓде и как была добыта медь, из которой сделана эта пепельница? Љакой обработке она подверглась, как еЈ перевозили с места на место? ‘колько людей работало над ней или в свЯзи с ней? Љак медь оказалась превращЈнной в пепельницу? ќти и иные вопросы об истории пепельницы до того самого днЯ, как она поЯвилась на моЈм столе...
<dd>Џомню, как Я записал несколько слов на листке, чтобы удержать в памЯти хоть некоторые из своих мыслей. € вот назавтра Я прочЈл:
<dd>'—еловек может сойти с ума из-за одной пепельницы.'
<dd>‘мысл всего, что Я воспринЯл, состоит в том, что по одной пепельнице можно познать <b>всЈ</b>. Ќевидимыми нитЯми пепельница свЯзана со всеми вещами этого мира, и не только с настоЯщим, но и со всем прошлым и со всем будущим. ‡наЯ пепельницу, Я знаю всЈ.
<dd>Љонечно, это описание ни в малейшей степени не выражает подлинного ощущениЯ, ибо первым и главным было впечатление, что пепельница живЈт, думает, понимает и рассказывает о себе. ‚сЈ, что Я узнал, Я узнал от самой пепельницы.
<dd>‚торым впечатление был чрезвычайно эмоциональный характер всех знаний, свЯзанных с пепельницей.
<dd>'‚сЈ живЈт! - сказал Я себе в самой гуще этих наблюдений. - Ќет ничего мЈртвого; мертвы только мы сами. …сли бы мы ожили хоть на мгновение, мы почувствовали бы, что всЈ живо, что все вещи живут, думают, ощущают и могут разговаривать с нами.'
<dd>ќтот случай с пепельницей напоминает мне другой, когда ответ на мой вопрос был дан в виде характерного зрительного образа.
<dd>Ћднажды, находЯсь в том состоЯнии, в которое менЯ приводили мои эксперименты, Я задал себе вопрос: '—то же такое мир?'
<dd>€ сейчас же передо мной возник образ какого-то большого цветка, наподобие розы или лотоса. …го лепестки непрерывно распускались изнутри, росли, увеличивались в размерах, выходили за пределы цветка, затем каким-то образом вновь возвращались внутрь, и всЈ начиналось сначала. ќтот процесс невозможно выразить словами. ‚ цветке было невероЯтное количество света, движениЯ, цвета, музыки, эмоций, волнениЯ, знаниЯ, разума, математики и непрерывного, постоЯнного роста. ‚ то времЯ как Я смотрел на цветок, <i>кто-то</i>, казалось, объЯснЯл мне, что это и есть 'мир', или 'Ѓрахма', в его чистейшем аспекте и в наивысшем приближении к тому, что существует реально. '…сли бы приближение было ещЈ большим, это был бы сам Ѓрахма, каков он есть' - промолвил голос.
<dd>Џоследние слова прозвучали своеобразным предупреждением, как если бы Ѓрахма в своЈм реальном аспекте был опасен, мог поглотить и уничтожить менЯ. ‡десь опЯть-таки возникала бесконечность.
<dd>ќтот случай и символ Ѓрахмы, или 'мира', сохранившийсЯ в моей памЯти, очень менЯ заинтересовал, ибо объЯснЯл происхождение других символов и аллегорических образов. Џозднее Я решил, что понЯл принцип формированиЯ атрибутов разнообразных божеств и смысл многих мифов. Љроме того, этот случай обратил моЈ внимание на другую важную особенность экспериментов, а именно, на то, как мне сообщались идеи в необычном состоЯнии сознаниЯ после второго порога.
<dd>Љак Я уже говорил, идеи передавались мне не словами, а звуками, формами, 'схемами' или символами. Ћбычно всЈ и начиналось с поЯвлениЯ 'схем' или иных форм. Љак упоминалось выше, 'голоса' представлЯли собой характерную черту переходного состоЯниЯ, и когда они прекратились, их место занЯли формы, т.е. звуки, 'схемы' и т.п., псоле чего следовали зрительные образы, наделЈнные особыми свойствами и требующие подробных объЯснений. 'Ѓрахма', видимый в форме цветка, может служить примером такого зрительного образа, хотЯ обычно эти образы были гораздо проще и имели что-то общее с условными знаками или иероглифами. Ћни составлЯли форму речи или мысли, вернее, той функции, котораЯ соответствовала речи или мысли в том состоЯнии сознаниЯ, которого Я достиг. ‡наки или иероглифы двигались и менЯлись передо мной с головокружительной ьыстротой и выражали переходы, изменениЯ, сочетаниЯ и соответствиЯ идей. ’олько такой способ 'речи' оказывалсЯ достаточно быстрым длЯ той скорости, какой достигла мысль. Ќикакие другие формы нужной скоростью не обладали. € вот эти <b>движущиесЯ знаки вещей</b> указывали на начало нового мышлениЯ, нового состоЯниЯ сознаниЯ. ‘ловесное мышление становилось совершенно невозможным. џ уже говорил, что промежуток между двумЯ словами одной фразы занимал слишком много времени. ‘ловесное мышление не могло в этом состоЯнии угнатьсЯ за мыслЯми.
<dd>‹юбопытно, что в мистической литературе имеетсЯ немало указаний на эти 'обозначениЯ вещей'. џ даю им то же название, что и џкоб ЃЈме, не сомневаЯсь при этом, что ЃЈме говорил точно о тех же знаках, которые видел Я. „лЯ себЯ Я называл их 'символами', но по внешней форме правильнее было бы назвать их движущимисЯ иероглифами. џ попробовал зарисовать некоторые из них, и хотЯ иногда это удавалось, на следующий день было очень трудно свЯзать полученные фигуры с какими-нибудь идеЯми. Ќо один раз получилось нечто очень интересное.
<dd>џ нарисовал линию с несколькими штрихами на ней.
<dd>—исло штрихов здесь несущественно; важно то, что они расположены друг от друга на неравном расстоЯнии. џ получил эту фигуру следующим образом.
<dd>‚ свЯзи с некоторыми фактами из жизни моих знакомых Я задал себе довольно сложный вопрос: каким образом судьба одного человека может повлиЯть на судьбу другого? ‘ейчас Я не в состоЯнии в точности воспроизвести вопрос, но помню, что он был свЯзан с идеей причинно-следственных законов, свободного выбора и случайности. ‚сЈ ещЈ продолжаЯ в обычном состоЯнии думать об этом, Я представил себе жизнь одного моего знакомого и тот случай в его жизни, благодарЯ которому он встретилсЯ с другими людьми, оказав самое решительное влиЯние на их жизнь, тогда как и они, в свою очередь, вызвали важные перемены в его жизни. ђазмышлЯЯ таким образом, Я внезапно увидел все эти пересекающиесЯ жизни в виде простых знаков, а именно: в виде линий со штрихами. Љоличество штрихов уменьшалось или возрастало; они приближались к друг другу или удалЯлись; в их внешнем виде, приближении или отдалЈнности, а также в сочетании разных линий с различными штрихами выражались идеи и законы, управлЯющие жизнью людей.
<dd>Џозднее Я ещЈ вернусь к смыслу этого символа. ‚ настоЯщее времЯ Я только объЯснЯю метод получениЯ новых идей в необычном состоЯнии сознаниЯ.
<dd>Ћсобую часть моих переживаний составлЯло то, что можно назвать отношением к самому себе, точнее, к своему телу. ‚сЈ оно стало живым, мыслЯщим, сознательным. џ мог разговаривать с любой частью тела, как если бы она была живым существом; Я мог узнавать от неЈ, что еЈ привлекает, что ей нравитсЯ, а что не нравитсЯ, чего она боитсЯ, чем живЈт, чем интересуетсЯ, в чЈм нуждаетсЯ. ’акие беседы с сознаниЯми физического тела открыли передо мной совершенно неизведанный мир.
<dd>‚ своей книге 'Tertium Organum' Я попыталсЯ описать некоторые результаты своих опытов, говорЯ о сознаниЯх, которые <b>не параллельны нашему</b>.
<dd>ќти сознаниЯ (ныне Я называю их сознаниЯми физического тела) имели очень мало общего с нашим сознанием, которое объективирует внешний мир и отличает 'Я' от 'не-Я'. ‘ознаниЯ физического тела были полностью погружены в себЯ. Ћни знали только себЯ, только 'Я'; 'не-Я' длЯ них не существовало. Ћни могли думать только о себе, говорить только о себе, зато они знали о себе всЈ, что можно было знать. ’огда Я понЯл, что их природа и форма их существованиЯ состоЯла в том, чтобы постоЯнно говорить о себе: о том, что они такое, что им нужно, чего они хотЯт, что им приЯтно и что неприЯтно, какие опасности им угрожают, что могло бы предупредить или устранить эти опасности.
<dd>‚ обычном состоЯнии мы не слышим эти голоса по отдельности. ’олько их общий шум, как бы их совестный фон чувствуетсЯ нами в виде форме нашего физического состоЯниЯ или настроениЯ.
<dd>џ не сомневаюсь, что, если бы могли сознательно вступать в свЯзь с этими 'существами', мы узнавали бы от них всЈ, что касаетсЯ состоЯниЯ каждой функции организма вплоть до мельчайших подробностей. ЏерваЯ мысль, котораЯ приходит в этой свЯзи на ум, - что такаЯ способность была бы очень полезной в случае заболеваний и функциональных расстройств длЯ правильных диагнозов, длЯ профилактики заболеваний и их лечениЯ. …сли бы удалось вступать в свЯзь с этими сознаниЯми и получать от них информацию о состоЯнии и потребностЯх организма, медицина стала бы, наконец, на твЈрдую почву.
<dd>ЏродолжаЯ эксперименты, Я всЈ времЯ старалсЯ найти средство длЯ перехода от абстракций к конкретным фактам. •отел выЯснить, существует ли возможность усилить обычные способности восприЯтиЯ или открыть в себе новые способности, в особенности касающиесЯ восприЯтиЯ событий во времени - в прошлом или настоЯщем. џ задавал себе вопрос: можно ли видеть без помощи глаз - на огромном расстоЯнии или сквозь стену, или в закрытых вместилищах (например, читать письма в конвертах, книги на полках) и т.д. Њне не было Ясно, возможны такие вещи или нет. Ќо с другой стороны, Я знал, что все попытки проверить феномены ЯсновидениЯ, которые иногда описываютсЯ, неизменно кончались неудачей.
<dd>‚о времЯ своих опытов Я неоднократно пыталсЯ что-нибудь 'увидеть'; например, находЯсь в доме, - то, что происходит на улице, причЈм такие детали, которые Я не мог бы увидеть обычным способом; старалсЯ 'увидеть' кого-нибудь из своих близких, и установить, чем он занЯт в момент наблюдениЯ; или же воссоздать в подробностЯх сцены из прошлого, которые Я знал лишь в отрывках.
<dd>Љак-то Я положил несколько старых фотографий в одинаковые конверты, перемешал конверты и попробовал 'увидеть', чей портрет Я держу. ’о же самое Я проделывал с игральными картами.
<dd>“бедившись в безуспешности своих попыток, Я решил пробовать воспроизвести в виде Ясного умственного образа какое-нибудь событие, которое, бесспорно, хранилось в моей памЯти, хотЯ в обычном состоЯнии Я не смог бы отчЈтливо его вспомнить. Љ примеру, 'увидеть' Ќевский проспект, начинаЯ от ‡наменской площади, со всеми его домами и вывесками, следующими друг за другом. Ќо и это ни разу не удалось мне преднамеренно. Ђ ненамеренно, при разных обстоЯтельствах, Я не однажды видел себЯ шагающим по Ќевскому; в этих случаЯх Я 'видел' дома и вывески в точности там, где они находились на самом деле.
<dd>‚ конце концов Я признал неудовлетворительными все свои попытки перейти к конкретным фактам. ќто или было совершенно невозможно, или не удавалось из-за моего неправильного подхода к делу.
<dd>Ќо два случаЯ показали мне, что существует возможность значительно усилить наши способности восприЯтиЯ обычных событий жизни.
<dd>Ћднажды Я достиг если не настоЯщего ЯсновидениЯ, то, несомненно, заметного усилениЯ зрительных способностей. „ело было на одной из улиц Њосквы через полчаса после эксперимента, который показалсЯ мне совершенно неудачным. € вдруг на несколько секунд моЈ зрение приобрело такую необыкновенную остроту, что Я совершенно Ясно рассмотрел лица людей на расстоЯнии, на котором обычно трудно отличить одну фигуру от другой.
<dd>‚торой случай произошЈл в Џетербурге; была втораЯ зима моих опытов. ЋбстоЯтельства сложились так, что в течение всей зимы Я не мог выехать в Њоскву, хотЯ в свЯзи с некоторыми делами собиралсЯ туда съездить. € вот наконец около середины февралЯ Я определЈнно решил, что поеду в Њоскву на Џасху. ‚скоре после этого Я снова приступил к своим экспериментам. Ћднажды совершенно случайно, находЯсь в том состоЯнии, когда начинали поЯвлЯтьсЯ движущиесЯ знаки или иероглифы, Я подумал о Њоскве и о том, кого мне следует навестить там на Џасху. ‚незапно, без каких-либо предупреждений, Я услышал: ты не поедешь в Њоскву на Џасху. Џочему? ‚ ответ Я увидел, как, начинаЯ со днЯ описываемого опыта, событиЯ стали развиватьсЯ в определЈнном порЯдке и последовательности. Ќе произошло ничего нового; но причины, которые Я хорошо знал и которые уже существовали в день моего эксперимента, развивались таким образом и привели к таким неизбежно вытекающим из них результатам, что как раз перед Џасхой возник целый рЯд затруднений, в конце концов помешавший моей поездке в Њоскву. ‘ам по себе факт довольно курьЈзный; но интересной в нЈм была открываемаЯ мне возможность рассчитать будущее, ибо оно содержалось в настоЯщем. џ увидел, что всЈ, происходЯщее накануне Џасхи, Явилось прЯмым следствием обстоЯтельств, существовавших уже два месЯца назад.
<dd>‡атем Я, вероЯтно, перешЈл в своЈм опыте к другим мыслЯм, и на следующий день в моей памЯти сохранилсЯ только голый результат: 'кто-то сказал мне, что на Џасху Я в Њоскву не поеду'. ќто показалось мне смешным, потому что никаких препЯтствий своей поездке Я не видел. Џотом Я вообще забыл об этом эксперименте. Ћн выплыл в моей памЯти лтшь за неделю до Џасхи, когда целаЯ последовательность мелких обстоЯтельств сложилась неожиданно таким образом, что Я в Њоскву не поехал. ќто были как раз те обстоЯтельства, которые Я 'видел' во времЯ эксперимента, и они оказались Явными последствиЯми того, что имелось уже два месЯца назад. Ќичего нового не случилось. Љогда всЈ вышло в точности так, как Я видел (или предвидел), Я припомнил свой лпыт и все его подробности и вспомнил, что ещЈ тогда видел и знал то, что должно было произойти. ‚ данном случае Я, безусловно, соприкоснулсЯ с возможностью иного зрениЯ в мире предметов и событий. Ќо в целом, все вопросы, которые Я задавал себе о реальной жизни или конкретном знании, ни к чему не приводили.
<dd>Џолагаю, что это обстоЯтельство свЯзано о особым принципом, который стал мне Ясен во времЯ экспериментов. ‚ обычной жизни мы мыслим тезисами и антитезисами; всегда и везде существуют 'да' или 'нет', 'нет' или 'да'. ђазмышлЯЯ иначе, новым способом, при помощи знаков, Я пришЈл к пониманию фундаментальных ошибок нашего мыслительного процесса. €бо в действительности в каждом отдельном случае существовало не два, а три элемента. Ѓыло не только 'да' и 'нет', а 'да', 'нет' и что-то ещЈ. € вот как раз природа этого третьего элемента, недоступнаЯ пониманию, делала непригодными все обычные рассуждениЯ и требовала изменить основной метод мышлениЯ. џ видел, что решение всех проблем постоЯнно приходило от <b>треьего</b>, неизвестного элемента, так сказать, поЯвлЯлось с третьей стороны; и без помощи этого <b>третьего</b> элемента прийти к правильному решению было бы невозможно.
<dd>„алее, задаваЯ вопрос, Я очень часто сразу же видел, что он поставлен неверно. ‚место немедленного ответа на мой вопрос 'сознание', к которому Я обращалсЯ, принималось поворачивать этот вопрос в разные стороны, показываЯ в чЈм заключаетсЯ его ошибочность. Џостепенно Я начинал видеть, в чЈ его неправильность; и как только мне удавалось понЯть ошибочность своего вопроса, <b>Я видел ответ</b>. Ќо этот ответ всегда заключал в себе <b>третий</b> элемент, который Я до сих пор не мог увидеть, потому что мой вопрос был построен на двух элементах - на тезисе и антитезисе.
<dd>џ сформулировал это длЯ себЯ следующим образом: всЯ трудность заключаетсЯ в правильной постановке вопросов. …сли бы мы умели правильно ставить вопросы, мы получали бы ответы. Џравильно поставленный вопрос уже содержит в себе ответ; но этот ответ совсем не похож на то, что мы ожидаем. Ћн всегда будет находитьсЯ на другом плане, который в обычный вопрос не включЈн.
<dd>‚ нескольких случаЯх, когда Я пробовал думать шаблонными словами или идеЯми, Я пережил странное ощущение, напоминающее физический шок. Џередо мной открывалась совершеннаЯ пустота, ибо в реальном мире, с которым Я соприкасалсЯ, не было ничего, что соответствовало бы этим словам или идеЯм. ‹юбопытно было ощутить неожиданную пустоту там, где Я рассчитывал найти нечто, пусть не совсем прочное и определЈнное, но, по крайней мере, существующее.
<dd>џ уже сказал, что не обнаружил в своих экспериментах ничего, что соответствовало бы теософским 'астральным' телам или 'астральному' миру; ничего, что соответствовало бы 'перевоплощениЯм' или 'будущей жизни' в обычном смысле этого слова, т.е. тем или иным формам существованиЯ душ умерших. ‚сЈ это не имело смысла и не только не выражало какой бы то ни было истины, <b>но и прЯмо не противоречило истине</b>. Љогда Я старалсЯ ввести в свои мысли вопросы, свЯзанные с такими идеЯми, на них не давалось ответов; слова оставались лишь словами, и <b>их нельзЯ было выразить какими-либо иероглифами</b>.
<dd>’о же самое произошло сл многими другими идеЯми, например, с идеей 'эволюции', как еЈ понимает 'научное' мышление. Ћна ничему не соответствовала и ничего не выражала. ‚ мире реальностей длЯ неЈ не оказалось места.
<dd>џ понЯл, что могу определЯть, какие идеи ЯвлЯютсЯ живыми и какие - мЈртвыми: мЈртвые идеи не выражались иероглифами, а оставались словами. џ обнаружил, что в обычном человеческом мышлении имеетсЯ огромное количество таких мЈртвых идей. Љроме уже упомЯнутых, к мЈртвым идеЯм принадлежали все так называемые социальные теории. Ћни просто не существовали. ‡а ними скрывались только слова и никакой реальности; точно также идеЯ 'справедливости' (понЯтаЯ в обчном смысле 'компенсации' или 'воздаЯниЯ') оказалась в высшей степени мЈртвой. Ћдна вещь не может компенсировать другую, один акт насилиЯ не разрушит результаты другого акта насилиЯ. ‚месте с тем, идеЯ справедливости в смысле 'стремлениЯ к общему благу' также оказалась мЈртвой. ‚ообще говорЯ, с этой идеей свЯзано крупное недоразумение. Ћна предполагает, что вещь может существовать сама по себе и быть 'несправедливой', т.е. противоречить какому-то закону; но в реальном мире <b>всЈ составлЯет единство</b>, в нЈм нет двух таких вещей, которые бы противоречили друг другу. …сть единственное различие: между живыми и мЈртвыми вещами. Ќо как раз это различие мы не понимаем, и выразить эту идею нашим Языком, как бы мы ни старались, врЯд ли удастсЯ.
<dd>‚сЈ это отдельные примеры. ”актически же все идеи и понЯтиЯ, которыми живут люди, оказались <b>несуществующими</b>.
<dd>‘ глубоким изумлением Я убедилсЯ в том, что лишь очень немногие идеи соответствуют реальным фактам., т.е. существуют. Њы живЈм в совершенно нереальном, фиктивном мире, спорим о несуществующих идеЯх, преследуем несуществующие цели, изобретаем всЈ, даже самих себЯ.
<dd>Ќо, с другой стороны, в противоположность мЈртвым идеЯм, которые не существовали <b>нигде</b>, ЯвлЯлись и живые идеи, непрерывно встречающиесЯ вновь и вновь во всЈм, о чЈм Я в то времЯ размышлЯл, что узнавал или понимал.
<dd>‚о-первых, существовала идеЯ <b>триады</b>, или троицы, котораЯ входила во всЈ. ‡атем весьма важное место занимала и многое могла объЯснить идеЯ четырЈх элементов: <b>огнЯ, воздуха, воды и земли</b>. ќта идеЯ была реальной, и во времЯ экспериментов Я понимал, как она входит во всЈ и соединЯетсЯ со всем благодарЯ триаде. Ќо в обычном состоЯнии свЯзь и значение этих двух идей от менЯ ускользали.
<dd>„алее, существовала идеЯ <b>причины и следствиЯ</b>. Љак Я уже упоминал, в иероглифах эта идеЯ выражалась весьма определЈнным образом; но она никоим образом не была свЯзана с идеей 'перевоплощениЯ' и относилась исключительно к обычной земной жизни.
<dd>Ћчень большое, пожалуй, главное место во всЈм, что Я узнал, занимала идеЯ 'Я'. €наче говорЯ, чувство или ощущение 'Я' каким-то непонЯтным образом менЯлось внутри менЯ. ‚ыразить это словами очень трудно. Ћбычно мы плохо понимаем, что в разные моменты нашей жизни мы по-разному ощущаем своЈ 'Я'. ‚ этом случае, как и во многих других, мне помогли мои же более ранние опыты и наблюдениЯ снов. џ знал, что во сне 'Я' ощущаетсЯ иначе, не так, как в состоЯнии бодрствованиЯ;  также по-иному, но совсем иначе ощущалось 'Я' и в моих экспериментах. —тобы выразить это точнее, скажу, что всЈ, что обычно воспринималось как 'Я', стало 'не-Я'; а то, что воспринималось как 'не-Я', стало 'Я'. Ќо и это далеко от точного описаниЯ того, что Я ощущал и что узнавал. „умаю, что точнаЯ передача здесь вообще невозможна. Ќеобходимо только отметить, что насколько Я могу припомнить, новое ощущение 'Я' во времЯ первых экспериментов вызывало у менЯ ужас. џ чувствовал, что исчезаю, терЯюсь, превращаюсь в ничто. ќто был всЈ тот же ужас бесконечности, о котором Я уже говорил; но только возник он с противоположной стороны: в одном случае менЯ поглощало ‚сЈ, в другом - Ќичто. Ќо это не играло роли, ибо ‚сЈ оказывалось эквивалентным Ќичто.
<dd>€ вот что замечательно: позднее, в последующих экспериментах, то же самое исчезновение 'Я' вызывало уже во мне чувство необыкновенного спокойствиЯ и уверенности, которое нельзЯ сравнить ни с одним из обычных наших чувств и ощущений. ‚ то же времЯ Я как будто понимал, что все неприЯтности, заботы и беспокойства свЯзаны с обычным ощущением 'Я', проистекают из него, а также образуют его и поддерживают. Џоэтому с исчезновением 'Я' исчезали и все горести, заботы и волнениЯ. Љогда Я ощущал, что Я не существую, всЈ остальное делалось очень простым и лЈгким. ‚ эти мгновениЯ Я даже удивлЯлсЯ по поводу того, что мы взваливаем на себЯ такую ответственность, когда во всЈ вводим 'Я' и во всЈм начинаем с 'Я'. ‚ наших идеЯх и ощущениЯх 'Я' есть какаЯ-то ненормальность, своеобразный фантастический самообман, граничащий с кощунством, как если бы каждый из нас называл себЯ Ѓогом. џ чувствовал, что только Ѓог мог называть ‘ебЯ 'џ', что только Ѓог и есть џ. Ќо и мы называем себЯ 'Я', не замечаЯ скрытой в этом иронии.
<dd>Љак Я уже сказал, необычные переживаниЯ, свЯзанные с моими экспериментами, начались с изменений в восприЯтии 'Я'; врЯд ли они были бы возможны в случае сохранениЯ обычного восприЯтиЯ 'Я'. ќти изменениЯ - самое существенное в новом состоЯнии сознаниЯ; от них зависело всЈ, что Я чувствовал и чему мог научитьсЯ.<p>
<br>
<dd>—то же касаетсЯ того, что Я узнал во времЯ своих экспериментов (особенно того, что относитсЯ к расширению познавательных способностей), то там оказалось много необычного, что не входит ни в одну из известных мне теорий.
<dd>‘ознание, общавшеесЯ со мной при помощи движущихсЯ иероглифов, придавало этому вопросу особое значение; оно стремилось запечатлеть в моЈм уме всЈ, что было с ним свЯзано, делаЯ, таким образом, главный упор на методах познаниЯ.
<dd>џ хочу сказать, что иероглифы объЯснили мне, что, кроме обычного познаниЯ, основанного на показаниЯх органов чувств, расчЈтах и логического мышлениЯ, существуют <b>три других вида познаниЯ</b>, которые отличаютсЯ друг от друга и от обычного способа познаниЯ не степенью, не формой, не качеством, а всей своей природой, как отличаютсЯ друг от друга ЯвлениЯ совершенно разных порЯдков, не имеющих общих измерений. ‚ нашем Языке длЯ таких Явлений имеетсЯ лишь одно название; если мы признаЈм их существование, мы называем их интенсивным, усиленным познанием; т.е. признаваЯ их отличие от обычного познаниЯ, мы не понимаем их отличиЯ друг от друга. ‘огласно иероглифам, именно это ЯвлЯетсЯ главным фактором, мешающим нам правильно понЯть взаимоотношение между нами и миром.
<dd>Џрежде чем попытатьсЯ дать определение 'трЈм видам познаниЯ', Я должен сделать одно замечание. ‘ообщениЯм о формах познаниЯ всегда предшествовал какой-нибудь мой вопрос, не имевший определЈнной свЯзи с проблемами познаниЯ, но, очевидно, как-то противоречивший неизвестным мне законам познаниЯ. ’ак, например, эти сообщениЯ почти всегда возникали тогда, когда Я пыталсЯ из области абстрактных проблем перейти к конкретным ЯвлениЯм и задавал вопросы, касавшиесЯ живых людей или реальных предметов, или же менЯ самого в прошлом, настоЯщем или будущем.
<dd>‚ таких случаЯх Я получал ответ: то, что ты хочешь узнать, можно узнать тремЯ способами. €мелось в виду, что существует три способа познаниЯ, - не считаЯ, конечно, обычного, с помощью органов чувств, расчЈтов и логического мышлениЯ, который при этом не рассматривалсЯ и возможности которого предполагались известными.
<dd>„алее следовало описание характерных признаков и свойств каждого из трЈх способов. Љазалось, кто-то старалсЯ передать мне правильные понЯтиЯ о вещах, считаЯ особенно важным, чтобы именно <b>это</b> Я понЯл как следует.
<dd>Џопытаюсь по возможности точно сообщить читателю всЈ, что относитсЯ к данному вопросу; сомневаюсь, однако, что мне удастсЯ полностью выразить даже то, что понЯл Я сам.
<dd><b>Џервое познание</b> происходит необычным путЈм, как бы благодарЯ внутреннему зрению; оно касаетсЯ вещей и событий, с которыми Я свЯзан непосредственно и в которых прЯмо и лично заинтересован: например, если Я узнаю что-нибудь о событии, которое должно произойти в ближайшем будущем со мной или с кем-то, кто мне дорог, причЈм узнаю об этом не обычным способом, а при помощи внутреннего зрениЯ, это и будет познанием первого вида. …сли Я узнаю, что пароход, на котором Я собираюсь плыть, потерпит крушение или что в такой то день одному из моих приЯтелей будет грозить серьЈзнаЯ опасность, и что при помощи таких-то шагов Я смогу еЈ предотвратить, - это будет познанием первого вида, или просто <b>первым познанием</b>. Ќеобходимое условие этого познаниЯ составлЯет личный интерес. ‹ичный интерес особым образом соединЯет человека с предметами и событиЯми, сообщаЯ ему во взаимоотношениЯх с ними некую 'познавательную позицию'. ‹ичный интерес, т.е. присутствие заинтересованной личности, ЯвлЯетсЯ едва ли не главным условием 'угадываниЯ судьбы', 'ЯсновидениЯ', 'предсказаниЯ будущего'; без личного интереса это познание почти невозможно.
<dd><b>‚торое познание</b> также имеет дело с вещами и событиЯми нашей жизни, длЯ познаниЯ которых, как и в первом случае, мы не располагаем обычными средствами, но при втором познании ничто не свЯзывает нас с объектом или событием лично. …сли Я узнаю, что потерпит крушение парход, судьба которого менЯ лично не интересует, на котором не плывут ни мои друзьЯ, ни Я сам; или что делаетсЯ в соседнем доме, не имеющем ко мне никакого отношениЯ; или кем в действительности были личности, признанные историческими загадками (такие как '†елезнаЯ Њаска', „имитрий ‘амозванец или граф ‘ен-†ермен); или опишу прошлое либо будущее какого-нибудь человека, опЯть-таки не имеющего ко мне никакого отношениЯ, - всЈ это будет познанием второго вида. Џознание второго вида ЯвлЯетсЯ самым трудным, почти невозможным: если человек специально или при помощи специальных методов узнаЈт больше, нежели это доступно другим людЯм, он, несомненно, приобретает это знание первым способом.
<dd>‚торой вид познаниЯ содержит в себе нечто незаконное. ќто и есть 'магиЯ' в полном смысле этого слова. Џо сравнению с ним первый и третий способы познаниЯ представлЯютсЯ простыми и естественными, хотЯ первый путь, свЯзанный с эмоциональным подходом, предчувствиЯми и разного рода желаниЯми, выглЯдит психологическим трюком, а третий вид познаниЯ кажетсЯ продолжением обычного познаниЯ, но следующим новым линиЯм и новым принципам.
<dd><b>’ретье познание</b> основываетсЯ на знании механизма всего существующего. ‡наЯ весь механизм и взаимоотношение отдельных его частей, легко найти мельчайшую деталь и с абсолютной точностью предрешить всЈ, что с ней свЯзано. ’аким образом, третье познание есть познание, основанное на расчЈте. ђассчитать можно всЈ. …сли известен механизм всего существующего, можно вычислить, какаЯ погода будет стоЯть в течение месЯца или целого года; вполне возможно определить день и час любого случаЯ. Њожно будет рассчитать значение и смысл любого наблюдаемого событиЯ, даже самого малого. ’рудность познаниЯ третьего рода состоит, во-первых, в необходимости знать весь механизм длЯ познаниЯ мельчайшей вещи; во-вторых, в необходимости привести в движение всю колоссальную машину знаниЯ длЯ того, чтобы узнать нечто совершенно незначительное и мелкое.
<dd>‚от приблизительно и всЈ, что Я 'узнал' или 'понЯл' о трЈх видах познаниЯ. џ хорошо вижу, что идеЯ выражена в этом описании неадекватно, так как многое, возможно, самое важное, давно ускользнуло из моей памЯти. ќто справедливо по отношению не только к вопросу о познании, но и ко всему, что Я писал здесь о своих экспериментах. Љ таким описаниЯм следует относитсЯ с большой осторожностью, понимаЯ, что в них утрачено девЯносто девЯть процентов того, что чувствовалось и понималось во времЯ самих экспериментов.<p>
<br>
<dd>Ћчень своеобразное место в моих экспериментах занимали попытки узнать что-либо об умерших. Ћбычно такие вопросы оставались без ответа, и Я смутно сознавал, что в них самих скрываетсЯ какаЯ-то приниципиальнаЯ ошибка. Ќо однажды Я получил на свой вопрос совершенно Ясный ответ. Ѓолее того, этот ответ был свЯзан с ощущением смерти, которое Я пережил за десЯть лет до описываемых экспериментов; само ощущение было вызвано состоЯнием интенсивной эмоции.
<dd>ѓоворЯ об этих случаЯх, Я вынужден коснутьсЯ чисто личных переживаний, свЯзанных со смертью одного близкого мне человека. ‚ то времЯ Я был очень молод, и его смерть произвела на менЯ совершенно угнетающее впечатление. џ не мог думать ни о чЈм другом и старалсЯ понЯть загадку его исчезновениЯ, как-то разрешить еЈ; мне хотелось также уЯснить взаимные свЯзи людей. € вдруг во мне поднЯлась волна новых мыслей и чувств, оставившаЯ после себЯ ощущение удивительного спокойствиЯ. Ќа мгновение Я увидел, почему мы не можем понЯть смерть, почему она так пугает нас, почему мы не в состоЯнии найти ответы на вопросы, которые задаЈм себе в свЯзи с проблемой смерти. ќтот умерший человек, о котором Я думал, не мог умереть уже потому, что он никогда не существовал. ‚ этом и заключалось решение вопроса. ‚ обычных условиЯх Я видел не его самого, а как бы его тень. ’ень исчезла; но реально существовавший человек исчезнуть не мог. Ћн был больше того, каким Я его видел, 'длиннее', как Я сформулировал это длЯ себЯ; и в этой 'длине' неким образом скрывалсЯ ответ на все вопросы.
<dd>‚незапный и Яркий поток мыслей исчез так же быстро, как и поЯвилсЯ. —ерез несколько секунд от него осталось только что-то вроде мысленного образа. џ увидел перед собою две фигуры. Ћдна, совсем небольшаЯ, напоминала неЯсный человеческий силуэт. Ћна представлЯла собой этого человека, каким Я его знал. „ругаЯ фигура была подобна дороге в горах; видно было, как она петлЯет среди холмов, пересекает реки и исчезает вдали. ‚от чем он был в действительности, вот чего Я не мог ни понЯть, ни выразить. ‚оспоминание об этом переживании долгое времЯ сообщало мне чувство покоЯ и довериЯ. Џозднее идеи высших измерений позволили мне найти формулировку длЯ того необычного 'сна в бодрственном состоЯнии', как Я называл своЈ переживание.
<dd>€ вот нечто, напоминающее описанный случай, произошло со мной во времЯ моих опытов.
<dd>џ думал о другом человеке, который также был мне близок; он умер за два года до опытов. ‚ обстоЯтельствах его смерти, как и в событиЯх последнего года жизни Я находил немало неЯсного; было много и такого, за что Я мог в глубине души порицать себЯ, - главным образом за то, что отдалилсЯ от него, не был с ним достаточно близок, когда он, возможно, нуждалсЯ во мне. Ќаходились, конечно, возражениЯ против подобных мыслей; но полностью избавитьсЯ от них Я не мог; и они опЯть привели менЯ к проблеме смерти, а также к проблеме жизни по ту сторону смерти.
<dd>Џомню, как однажды во времЯ эксперимента Я сказал себе, что если бы Я верил в 'спиритические' теории и в возможность общениЯ с умершими, то хотел бы увидеть этого человека и задать ему один вопрос - всего один!
<dd>€ вдруг, без всЯкой подготовки, моЈ желание исполнилось, и Я его <b>увидел</b>. ќто не было зрительное ощущение: то, что Я увидел, не было похоже на его внешнюю оболочку; передо мной мгновенно промелькнула <b>всЯ его жизнь</b>. ќта жизнь и была им. —еловек, которого Я знал и который умер, никогда не существовал. ‘уществовало что-то совсем другое, ибо жизнь его не была простой вереницей событий, как мы обычно описываем жизнь какого-то человека; жизнь - есть мыслЯщее и чувствующее <b>существо</b>, которое не менЯетсЯ фактом смерти. ‡накомый мне человек был как бы <b>лицом</b> этого существа; лицо, скажем, с годами менЯетсЯ, но за ним всегда стоит одна и та же неизменнаЯ реальность. ‚ыражаЯсь фигурально, можно сказать, что Я видел этого человека и разговаривал с ним. Ќа самом же деле, при этом отсутствовали зрительные впечатлениЯ, которые можно было бы описать; не было ничего похожего на обычный разговор. ’ем не менее, Я знаю, что это был <b>он</b>; и именно он сообщил мне о себе гораздо больше, чем Я мог спросить. џ увидел с полной очевидностью, что событиЯ последних лет его жизни были также неотделимы от него, как и черты лица, которые Я знал. ‚се эти событиЯ последних лет его жизни были чертами лица его жизни, и никто не мог ничего в них изменить, совершенно также, как никому не удалось бы изменить цвет его волос и глаз или форму носа. ’очно также никто не был виноват в том, что данный человек обладал именно этими чертами лица, а не другими.
<dd>—ерты его лица, как и черты последних лет жизни, были его свойствами; это был он. ‚идеть его без событий последних лет его жизни было бы также необычно, как вообразить его с другой физиономией, - тогда это был бы не он, а кто-то другой. ‚месте с тем, Я понЯл, что никто не несЈт ответственности за то, что он был самим собой и никем иным. џ понЯл, что мы зависим друг от друга в гораздо меньшей степени, чем думаем; мы ответственны за событиЯ в жизни другого человека не больше, чем за черты его лица. “ каждого своЈ лицо со своими особыми чертами; точно также у каждого своЯ судьба, в которой другой человек может занимать определЈнное место, но ничего не в состоЯнии изменить.
<dd>Ќо уЯснив это, Я обнаружил, что мы гораздо теснее, чем думаем, свЯзаны с нашим прошлым и людьми, с которыми соприкасаемсЯ; Я понЯл со всей очевидностью, что смерть ничего в этом не менЯет. Њы остаЈмсЯ привЯзанными ко всем тем, к кому были привЯзаны. ’олько длЯ общениЯ с ними необходимо особое состоЯние сознаниЯ.
<dd>џ мог бы объЯснить те идеи, которые в этой свЯзи понЯл, следующим образом: если взЯть ветвь дерева с отходЯщими от неЈ побегами, то излом ветви будет соответствовать человеку, каким мы его обычно видим; сама ветвь - жизнь этого человека, а побеги - жизни тех людей, с которыми он сталкиваетсЯ.
<dd>€ероглиф, описанный мною ранее, линиЯ с боковыми шт