  в  каком-то  доме  нас  будто  ждали,  шла
гулЯнка, новобранец был пьЯн, требовал, чтоб мы выпили, сплЯсали, и ‹ашпек
плЯсал. Љак только вернулись в казарму, Я повалилсЯ спать. ‚ час ночи  нас
поднЯли по тревоге. Џожаров не было.


   Ќа другой день к вечеру, когда “сачев отпустил домой, Я приехал в  нашу
холодную квартиру, бабушка угощала менЯ треской и чаем, и Я у нее спросил:
почему Џлетневы не выдержали испытаниЯ? Ѓабушка сказала, что  в  двадцатом
году Ћльга и  ее  муж  Ќиколай  проЯвили  излишнюю  осторожность,  что  не
понравилось моему отцу, но их простили, однако потом, когда отца не стало,
они вновь проЯвили осторожность; правда, теперь  это  не  имело  значениЯ,
Ќиколай на фронте, Ћльга мучаетсЯ с …лизаветой ѓавриловной, и все  прежнее
стоит забыть. Љак всегда, Я относилсЯ к  словам  бабушки  с  сомнением.  €
нетерпеливо спросил:
   - ’ак что же, в конечном счете, выдержали испытание или нет?
   - Ћткуда Я  знаю,  что  будет  в  конечном  счете?  -  сказала  бабушка
раздраженно. - ‚се это неинтересно. Џомоги мне разбирать стол...
   ‘иний зимний сумрак стоЯл на улице. џ прибежал  на  Ѓольшую  Љалужскую.
Њне отворила карлица в очках, та, что вчера заглЯдывала в комнату.
   - Ђ они нынче утром сбегли.
   Љак так? ‚едь собирались через три днЯ! џ шагнул вперед, желаЯ войти  в
квартиру, навестить …лизавету ѓавриловну, но  карлица  положила  лапку  на
косЯк двери.
   - Ђ тебе чего тут не хватает?
   - •очу старушку проведать, …лизавету ѓавриловну.
   - „ак они и бабку забрали. Ќету бабки. € никого тут проведывать нету.
   - Љак же …лизавету ѓавриловну-то? - изумилсЯ Я. - Ћна не хотела.
   - Ђ пришли два мужика, взЯли  на  носилки  и  понесли  рабу  божию,  не
спросЯсь. •очу не хочу. …й, сказали, отдельнаЯ купе будет. Ћй, бабка у них
хорошаЯ! џ ее любила. - Љарлица всхлипнула и приложила платок к глазам. Ќо
ее праваЯ лапка по-прежнему упиралась в косЯк. Ћна еще раза два всхлипнула
то ли икнула, а затем сказала спокойно: - ’ак что  проведывать  тут  вовсе
никого нету.
   € Я ушел. “лица была мрачна, ни одной щелки не светилось  в  домах.  Ќе
улица, а подвал. Ќо зато в небе было светло - гулЯли  прожектора.  Џроехал
троллейбус, тоже без света, окна замаскированы бумагой, он ехал  медленно,
Я догнал его и прыгнул сзади на бампер, ухватившись за поручни, к  которым
привЯзывают веревки от штанг. ’еперь Я часто ездил на бампере. Њилиционеры
не останавливали менЯ. џ простоЯл на  бампере  всю  Ѓольшую  Љалужскую,  а
посреди площади троллейбус остановилсЯ - пропускал пешую  колонну,  шедшую
снизу, от парка. ‚переди колонны шагал человек с фонарем. ‚ потемках  было
трудно разглЯдеть людей в колонне, но по тому, как вразнобой они  шли,  по
сплошному топоту, по нестройному пению можно  было  догадатьсЯ,  что  идут
ополченцы. Ћни пели:

   Ќе выйдет фашистским бандитам
   ‚ московских дворцах пировать!
   ЏридетсЯ фашистским бандитам
   ‚ московских снегах помирать!

   џ спрыгнул на землю и подошел к колонне ближе. Ќекоторые из троллейбуса
тоже вышли и смотрели на ополченцев. Љолонна была бесконечнаЯ. Џрошла одна
часть, за нею поднималась от Љрымского моста  другаЯ,  опЯть  впереди  шел
человек с фонарем, опЯть донеслось: "Ќе выйдет фашистским бандитам..." ’ут
пели лучше, стройнее. ‚ темноте мелькали то очки, то борода. €ные не пели,
а разговаривали вполголоса, спорили, смеЯлись. ‚друг грЯнуло мощным хором:
"‚ московских снегах помира-ать!" Ћт этой  черной,  беспорЯдочно  топающей
толпы невоенных людей шла какаЯ-то ветроваЯ,  надземнаЯ  сила,  которой  Я
тогда не почувствовал. Ћна долетела до менЯ  теперь,  спустЯ  почти  сорок
лет. € в этом ветре унеслись многие, среди них  три  женщины,  кого  Я  не
успел проводить.


        Џ…ђ…“‹ЋЉ ‡Ђ Ѓ…‹Ћђ“‘‘Љ€Њ ‚ЋЉ‡Ђ‹ЋЊ

   Њы делали радиаторы длЯ самолетов.
   Њосква была еще глухой, безглазой, в  потемках  бродили  троллейбусы  и
трамваи, аэростаты лежали на площадЯх, только метро  осталось  таким,  как
прежде, в вагонах люди дремали или читали книги, магазины были тихи, рынки
бессмысленно оживлены, но громаднаЯ  тЯжесть  отпустила,  люди  вздохнули,
стали понемногу мечтать - война перемогалась и прожигающим землю  ледником
отползала  на  запад.  ѓод  назад,   когда   Я   работал   подсобником   в
заготовительном цехе, было все другое. Џо-другому грохотал  пневматический
молот, и другой запах был у машинного масла, у мазутных концов, у хлеба, у
махорки. €, когда Я выходил после смены и плелсЯ переулком к метро,  запах
снега и дыма был другой, чем  теперь.  ‹едник  отполз  далеко.  ѓод  назад
’ерентьичу не пришла бы в голову эта дурь насчет менЯ  и  Ќадежды.  Ќасчет
абразивной кладовки, где стоЯла железнаЯ  кровать,  на  которой  ’ерентьич
спал, когда оставалсЯ ночевать на заводе. Ћн считал, что у менЯ с Ќадеждой
роман. ‘тарик был туповат и  подозрителен,  а  подозрительность  туповатых
людей несносна. ‚сех вокруг он в чем-нибудь подозревал. Џро ‘ашку Ђнтипова
у него сложилась легенда, будто ‘ашка подослан начальством следить за ним,
’ерентьичем, хорошо ли он содержит инструмент и правильно ли распределЯет.
Џоэтому ’ерентьич то робел перед ‘ашкой, вел с ним патриотические  беседы,
объЯснЯл, какой у него идеальный порЯдок на стеллажах и каким способом  он
этих достижений добилсЯ, а то взрывалсЯ вдруг раздражением, злобно ворчал:
"Џрисылают тут всЯких... ђуки пообломать..." Џро нас с  Ќадеждой  он  тоже
временами, когда бывал  не  в  духе,  мучилсЯ  болЯми  в  животе,  говорил
Язвительно туманные мерзости, отчего Я ненатурально и вызывающе хохотал, а
ЌадЯ  расстраивалась  до  слез.  „ругую  раздатчицу,  пожилую   желтолицую
‹юдмилу-горбунью, старик подозревал в том, что она роману потворствует  и,
когда мы уединЯемсЯ в абразивной кладовке, стоит на страже нашего покоЯ  и
даже закрывает окошко, так что люди из цехов не могут получить инструмент.
ЌадЯ  была  старше  менЯ  лет  на  десЯть,  казалась  немолодой,   унылой,
неинтересной, правда, со следами былой красоты  -  ей  было  лет  двадцать
восемь, - всегда озабоченной мыслЯми о доме, о муже-инвалиде, о  болезнЯх,
о картошке, а следы былой красоты выражались в усталых  бледных  глазах  и
пышных, слегка  вьющихсЯ  Ярко-золотистых  волосах,  заплетенных  в  косу,
которые она красила, о чем Я  не  догадывалсЯ.  Ќадин  муж,  инвалид,  был
братом ‹юдмилы-горбуньи, они жили вместе. „о войны ЌадЯ работала гримершей
в театре,  а  теперь  раздатчицей  в  инструментальном  складе,  ходила  в
телогрейке, в платке, стучала сапогами, как солдат. Љакой мог быть  роман?
Ќо старик был идиот, он даже своего  начальника  ‹ьва  ”илипповича  ‡енина
подозревал черт-те в чем, никогда  не  пускал  его  на  склад  одного.  „о
смешного: придет ‡енин с гостЯми из наркомата или  с  начальниками  цехов,
бегает по складу, показывает свои богатства, а ’ерентьич за ним, как тень,
неотступно. ‚друг ‡енин вздумает  драгоценное  сверлышко  или  чудеснейший
надфилек, какого ни на одном складе в целой Њоскве  нет,  гостЯм  всучить?
Ѓез документа, без подписи? Ђ то и попросту стибрЯт, в карман  положат,  и
до свиданиЯ - народ теперь отчаЯнный, инструменту нигде никакого нет.
   Њы работали по двенадцать  часов,  от  восьми  до  восьми,  потому  что
считались не отделом, а цехом. „елали радиаторы длЯ самолетов. џ вставал в
шесть и приходил домой в десЯть, полтора часа в один конец на  дорогу.  Ќе
было времени почитать книгу. ‚ метро Я спал. Љакой же мог быть роман? „а у
менЯ вообще их никогда не было. џ знал про них  только  из  книг,  которых
давно не читал. Џредставление о романах было такое же,  как  о  радиаторах
длЯ самолетов. џ ни разу не видел готового радиатора. ‘начала Я  тЯнул  на
волочильном стане трубы, потом в кузнечном цехе отжигал концы труб,  потом
точил матрицы, потом ремонтировал штампы длЯ матриц, но длЯ чего  и  зачем
это нужно, понимал смутно или,  если  честно,  не  понимал  совсем.  €  не
торопилсЯ понЯть. Ѓыло не до того. џ думал: успею,  пойму  когда-нибудь  в
другой раз. ‚  выходной  Я  мчалсЯ  на  Џушкинскую  площадь  и  смотрел  в
кинотеатре "Ќовости днЯ" последние фильмы. ќто было важнее всего.  ѓораздо
важнее романов. „урь втемЯшилась ’ерентьичу однажды после ночной, когда он
пришел раньше срока и застал Ќадю спЯщей в абразивной кладовке.  џ  был  в
мастерской и не слышал, как он колотил  в  дверь.  ‘тарик  так  разозлилсЯ
из-за того, что заставили ждать, что  стал  поносить  Ќадю  отвратительной
бранью, она расплакалась - а она вообще слезилась легко,  -  и  Я  за  нее
вступилсЯ. Ћн вдруг замолк, поглЯдел на менЯ с изумлением  и  сказал:  "Ђх
ты, курЯчий сын!" Ѓольше  ничего  не  сказал,  но  с  тех  пор  намекал  и
подшучивал Ядовито. ‚се это был вздор, сначала Я хохотал, потом  сердилсЯ,
потом перестал обращать внимание, а потом  ноЯбрь  сорок  третьего,  канун
праздника, освобожден Љиев, по этому поводу в Њоскве салют. Њы побежали на
третий этаж, где разрешалось поднЯть светомаскировочную штору, и  смотрели
на розовые, голубые, белые вспышки  ракет,  хлопали  в  ладоши  и  кричали
"ура". ’огда салюты были в новинку. Џервый прогремел в Њоскве  три  месЯца
назад, в начале августа, по случаю взЯтиЯ Ћрла и Ѓелгорода. ‡енитки палили
с крыши нашего завода, как будто рвались бомбы, стекла дрожали, и  на  миг
белым, меловым светом озарЯлись  узкий  двор  между  корпусами,  громадные
темные окна и люди внизу, стоЯвшие в оцепенении, глЯдЯ в  небо.  Ќе  могли
оторватьсЯ от неба до последнего залпа.  џ  видел  белые,  поднЯтые  вверх
лица. Љ салютам еще не привыкли, они были каким-то  ошеломительным  знаком
новой жизни, бело-розово-голубой, и, может быть, счастьЯ,  которое  не  за
горами.
   ‹ев ”илиппович позвал на минуту всех к себе,  на  второй  этаж,  и  дал
каждому по глотку  спирта  и  по  кусочку  сахара.  •лебнули,  загомонили,
поздравлЯли друг друга со слезами на глазах, у раздатчицы Џолины сын погиб
под Љиевом в сорок втором, а ‹ев ”илиппович, сам киевлЯнин, всю родню  там
потерЯл. ‘ашка Ђнтипов бормотал мне в ухо:  "Њой  отец  тоже...  Џоехал  в
Љиев, и все..."  Ђ  ЌадЯ,  конечно,  разнюнилась  больше  всех,  бросилась
целовать сначала ‹юдмилу, потом менЯ. ѓорЯчими ладонЯми схватила мое лицо,
быстро прикоснулась губами к моей щеке, совсем близко к губам, так что был
настоЯщий молниеносный поцелуй, а других целовать не стала.  ‘лезы  у  нее
так и  лились,  и  она  улыбалась,  как  пьЯнаЯ.  ‹ев  ”илиппович  сказал:
"Ќадежда, не горЯчись. Џо  случаю  праздника,  товарищи,  можете  получить
талоны на обувь. ђаспишитесь". ЋпЯть мы кричали "ура", толклись  в  тесном
кабинетике ‹ьва ”илипповича и не хотели расходитьсЯ.  Ќо  больше  менЯ  не
целовали.
   ‚месте с ‘ашкой мы шли черным сырым переулком к  метро,  мимо  табачной
фабрики, за угол, мимо  часового  завода,  радостные  люди  обгонЯли  нас,
мальчишки бежали по мостовой. ‘ашка сказал угрюмо:
   - ќта женщина менЯ волнует.
   џ сразу понЯл, что он про Ќадю.
   - “ тебЯ были романы? - спросил Я.
   - ‘мотрЯ что называть романами. ‚ообще-то были. …ще в школе.
   - ЌастоЯщие? - спросил Я с сомнением.
   - ‘мотрЯ что называть настоЯщими. ‚ какой-то мере да.  Ќо  эта  женщина
волнует менЯ по-настоЯщему. •отЯ она годитсЯ мне в тетки  и  у  нее  такое
несчастное, измЯтое лицо.
   - Ќо со следами былой красоты, - заметил Я.
   - Џожалуй, - согласилсЯ он. - џ ж говорю, в ней что-то есть.
   - Ћна годитсЯ, - сказал Я, - не только в тетки.
   - ѓодитсЯ, годитсЯ, - сказал он.
   ’ак  мы  поговорили  степенно,  с  достоинством  и  остались   довольны
разговором. Ќо мне Ђнтипов не  нравилсЯ.  ‚  нем  было  что-то  вызывавшее
беспокойство. џ долго не мог понЯть, потом  догадалсЯ  -  он  был  слишком
похож на менЯ. „аже внешне: тоже в очках, молчаливый,  медлительный.  —ерт
возьми, мне хотелось одному быть молчаливым и медлительным.  Њы  оказались
почти полные ровесники, Я на полгода моложе. Ћба жили без родителей,  Я  с
бабушкой, а он со старшей сестрой и неродной теткой. € он так же,  как  Я,
занималсЯ бумагомаранием и мечтал после войны учитьсЯ в ‹итинституте. џ не
решалсЯ говорить вслух о своих мечтах, а длЯ него это было простым и давно
обдуманным делом, о котором он рассуждал беспечно, как  о  том,  например,
что в ближайший выходной надо ехать в Љунцево  за  картошкой.  "‚  будущем
году, когда Я поступлю на заочное..." - говорил он без тени сомнениЯ. €  Я
почему-то стал поддерживать этот тон. ‚друг Я уверенно  заЯвил  ему,  что,
длЯ того чтобы  стать  писателем,  необЯзательно  учитьсЯ  в  ‹итературном
институте. џ, например, делать этого не собираюсь. Ћн стал со мной спорить
и объЯснЯть что-то несколько свысока, как знаток. Ќо Я отвечал  еще  более
напористо и высокомерно. Њы долго спорили, в результате  чего  выЯснилось,
что перед войной оба посещали литкружок „ома пионеров в переулке  ‘топани.
Ќо  друг  друга  не  помнили.  ќто  новое  свидетельство  _похожести_   не
примирило,  а  еще  более  разожгло  соперничество,  о  котором  никто  не
догадывалсЯ, кроме нас. ‚прочем, оно происходило скрытно  и,  может  быть,
бессознательно. Ћн не нравилсЯ мне потому, что Я чуЯл в нем _свое плохое_.
€  ничего  не  мог  поделать  с  собой.  _Њое  плохое_   немедленно,   как
радиоприемник, настроенный на волну, откликалось на _его плохое_. џ слышал
в его голосе  похвальбу,  когда  он  говорил  о  ‹итинституте,  и  не  мог
удержатьсЯ, чтобы чем-то не похвалитьсЯ, хотЯ бы переулком ‘топани, на что
он отвечал еще большей похвальбой и осведомленностью,  а  Я  старалсЯ  его
осведомленность принизить. Ќаши судьбы были горько близки, и мы это знали,
но никогда не разговаривали о больном и горьком.  ‡ато  он  рассказывал  о
том, какаЯ у них была квартира, и какаЯ дача в ‘еребрЯном  бору,  и  какаЯ
моторнаЯ лодка, и какой черный английский  автомобиль  приезжал  за  отцом
каждое утро, и как он лечилсЯ в поликлинике на ‚оздвиженке и однажды лежал
с дифтеритом в отдельной палате, приносили меню, он выбирал себе  сладкое,
и это жалкое, запоздалое тщеславие почему-то так на  менЯ  влиЯло,  что  Я
тоже начинал бормотать постыдное. Ќапример, о том, что за  отцом  приезжал
не старый рыдван, а новенькаЯ, только что с завода "эмка". € что на  озере
мы катались не на моторной лодке, а на моторном катере. Њы хорохорились  и
похвалЯлись неведомо чем. Ђ то начинали соревноватьсЯ в силе - он поднимал
двадцатикилограммовую гирю одиннадцать раз, а Я девЯтнадцать. € Я побеждал
его в перегибании рук. ’олько длЯ того чтобы не отстать от него, Я заметил
небрежно:  "Ћна  годитсЯ..."  €  он,  как  знающий  человек,   подтвердил:
"ѓодитсЯ, годитсЯ".
   Њы делали радиаторы длЯ самолетов. Ќи менЯ, ни ‘ашку не брали на  фронт
из-за плохого зрениЯ, а когда после школы мы подали  заЯвление  в  военное
училище, нам был отказ. Џоэтому ничем,  кроме  радиаторов,  мы  помочь  не
могли. ‚  мастерской  при  инструментальном  складе  за  темным,  каменной
прочности верстаком - он стоЯл здесь  еще  в  те  времена,  когда  прежний
хозЯин, француз, клепал в этих корпусах велосипеды, - мы пилили квадратные
отверстиЯ  в  матрицах,  сквозь  которые  протЯгивались  стальные   трубы,
становившиесЯ потом  ребрами  радиаторов.  ’ерентьич  тоже  горбатилсЯ  за
верстаком, но успевал бросать на нас косые, подозрительные взглЯды. Њы ему
не нравились. Њы не так держали пилу, не так стоЯли у тисков и  не  так  с
ним разговаривали, как полагалось. џ  задевал  его  ненужными  шутками,  а
‘ашка пускалсЯ с ним в спор. Љогда ‘ашка поЯвилсЯ у  нас,  ‹ев  ”илиппович
сказал старику, чтобы  тот  давал  парню  работу  полегче,  не  перегружал
сверхурочными, потому что ‘ашка готовитсЯ в институт и  пишет  стихи.  „лЯ
’ерентьича все это было пустой звук. Ћн понЯл одно - начальство  хлопочет,
стало быть, парень непростой. Ќадо с ним быть настороже. Ђ ‹ев  ”илиппович
вовсе  не  хлопотал,  лишь  хотел  угодить  одному  человеку  из   главка,
могущественному в области фрезерного дела, который знал ‘ашкиного отца  по
гражданской войне, сохранил к нему тайное уважение и теперь  хотел  помочь
его сыну, помочь чуть-чуть, совсем немного и так, чтобы никто не знал, что
он помогает. ‹ев ”илиппович надеЯлсЯ через этого человека получить  нарЯды
на два  нужных  станка,  которые  другим  путем  достать  было  совершенно
немыслимо, и человек из главка пообещал, но обещаниЯ не выполнил.  ‚идимо,
он не смог. ‹ев ”илиппович затаил обиду,  ссоритьсЯ  с  тем  человеком  не
стал, но к ‘ашке Ђнтипову охладел  заметно.  €  настали  длЯ  ‘ашки  худые
времена: ‹ев ”илиппович делал его всЯкой  бочке  затычкой,  гонЯл  в  роли
носильщика в нудные поездки с  агентом  ‚иктором  €вановичем,  посылал  на
самую тЯжелую, грЯзную работу - то в  транспортный  отдел,  то  в  бригаду
такелажников. ’ут как раз прибыли из ‘ибири  станки  и  оборудование  двух
цехов,  эвакуированных  в  сорок  первом  году,  и  надо   было   таскать,
монтировать, людей не хватало, из каждого цеха выделЯли троих, четверых, а
из  нашего  инструментального  всегда  брали  двух  станочников  и   ‘ашку
Ђнтипова, иногда еще менЯ. Ќо ‘ашку непременно. Ћн ни от каких  трудов  не
отказывалсЯ. ‘мотришь, к концу днЯ идут по коридору двое:  впереди  ‚иктор
€ванович, сухолицый  румЯный  туберкулезник,  подтЯнутый,  щеголеватый,  с
портфелем и с папиросой "Љазбек" в золотых зубах (курить  ‚иктор  €ванович
давно бросил, но коробку "Љазбека" носил с собой  длЯ  угощеньЯ  и  всегда
жевал незажженную папиросу), а позади плететсЯ, согнувшись,  с  мешком  за
плечами, заморенный, взмокший, в запотевших очках ‘ашка Ђнтипов. € лицо  у
него такое серое, безропотное и все же горделивое. Ќикому не жаловалсЯ  на
то, что ‡енин угнетает, да, может, и не  замечал  этого.  Ђ  в  мешках  мы
таскали  инструмент.  ‹ев  ”илиппович  постоЯнно  что-то  где-то  добывал,
выпрашивал, выменивал, и два его агента без устали колесили по  московским
складам, конторам, заводам, базам, а то ездили и за  город,  в  ‹юберцы  и
’омилино.
   €  все  шло  чередом  до  истории  с  картошкой.  ’ут  ‹ев   ”илиппович
переборщил. Ќастала минута, когда выдержка его покинула - вообще-то он был
терпеливый и хитрый, отменного здоровьЯ, по этажам и коридорам не ходил, а
бегал, в столовой с мискою щей тоже всегда впобежку, разговаривал быстро и
не очень внЯтно, в черных маслЯнистых глазах что-то неистощимо сверкало, а
на заводе он проводил дни и  ночи,  часто  ночевал  в  отделе  на  кожаном
диванчике, - и вот выдержка ‹ьва ”илипповича  покинула,  и  он  спросил  у
‘ашки прЯмо: "‘кажи, намерен ли твой родственник  выполнить  обещание?"  -
"Љакой  родственник?"  -  "Љоторый  в  главке.  Љоторый   звонил   ‚асилию
Ђркадьевичу насчет тебЯ". ‘ашка не понимал, о чем речь. Ћн ничего не  знал
про главк. Ќикаких родственников, кроме сестры, у него в Њоскве  не  было.
’ут, видЯ ‘ашкино недоумение и не поверив ему,  ‹ев  ”илиппович  заорал  в
Ярости: "„а какого дьЯвола ты мне нужен? Њне нужны винторезные  станки,  а
не грузчик, который сочинЯет стишки! Љакой  от  тебЯ  прок  отделу?"  Љрик
происходил в мастерской, неподалеку были ‹юда и ЌадЯ,  и  мы  все  трое  -
’ерентьич  молчал  -  вступились  за  ‘ашку  и  сказали,  что   он   малый
трудолюбивый, исполнительный, работает хорошо и прок  от  него  есть.  ‹ев
”илиппович, рассердившись, убежал и  так  хлопнул  дверью,  что  задрожало
стекло, как во времЯ зенитной пальбы. ’ерентьич, втайне довольный  -  даже
улыбки скрыть не мог,  -  сказал,  что,  видно,  от  ‚асилиЯ  Ђркадьевича,
главного инженера, нашему ‹ьву проборка. "„а разве винторезные  достанешь?
Ћни нынче на вес золота. ’ут не психовать надо, а  головой  думать".  ‚есь
день ‹ев ”илиппович был в дурном настроении, на  своих  отдельских  рычал,
цеховых кладовщиков гонЯл  и  распекал  по-пустому,  и  ходить  к  нему  с
"требованиЯми" боЯлись. ‡а весь день подписал только два  "требованиЯ",  а
остальные  -  или  нету  в  наличии,  или  вам  это  без  надобности,  или
обойдетесь. Ќо вечером прибежал в –€‘ будто  бы  что-то  найти,  зашустрил
между стеллажами, ’ерентьич за ним - хоть  не  вплотную,  но  из  вида  не
упускал - и потом мимоходом ‘ашке: "’ы менЯ извини, Ђнтипов,  погорЯчилсЯ.
џ тебе глупость сказал, не обращай вниманиЯ, ерунда.  џ  к  тебе  отношусь
неплохо". € ‘ашка добродушно ответил: "„а  ладно,  ‹ев  ”илиппович,  Я  уж
позабыл".  Ћн,  конечно,  не  позабыл,  но  думал  с  досадой  не  о  ‹ьве
”илипповиче, а о сестре ‹юдмиле. „огадалсЯ - это она  устроила  пакость  с
Якобы родственником из главка. Џожали друг другу руки, и, уже  уходЯ,  ‹ев
”илиппович подмигнул ‘ашке и сказал вполголоса: "’ы все же насчет  станков
побеспокойсЯ. …сли Я эту винторезку не достану, они мне  голову  отвинтЯт.
€ли отрежут, как хочешь". ‘ашка тут прЯмо завопил в голос:  "„а  Я-то  при
чем, ‹ев ”илиппович? џ этого типа в глаза не видел!" ‹ев ”илиппович  качал
рукой    успокоительно,    улыбалсЯ.    "Ќичего,     ничего,     сделаешь,
познакомишьсЯ..."
   ‘ашка ушел домой убитый, поругалсЯ с сестрой,  не  разговаривал  с  ней
целую неделю. Ћна уж сама, чтобы примиритьсЯ с братом и как-то ему помочь,
пошла к тому типу домой, просила насчет станков, но  тот  отказал.  ‚се  у
‘ашки разладилось и становилось хуже.  €  чем  больше  на  него  сердилось
начальство - а ‹ев ”илиппович, хоть вроде бы  и  извинилсЯ,  продолжал  на
‘ашку дутьсЯ, копил раздражение, верил в то,  что  ‘ашка  силен  по  части
винторезных  станков,  но  не  хочет  действовать,   потому   что   ленив,
неблагодарен,  и  ’ерентьич,  заметив  перемену  начальства,   стал   тоже
придирчив и злобноват, - и чем более это становилось заметно,  тем  скорее
исчезала  моЯ  давешнЯЯ  неприЯзнь,  и  ‘ашка  начинал  мне  нравитьсЯ.  џ
удивлЯлсЯ тому, как спокойно и миролюбиво он все переносит. Ќет, Я  бы  не
смог! џ бы давно расплевалсЯ с  ‡ениным,  а  старика  за  его  придирки  и
нудность послал бы куда подальше. € менЯ бы ’ерентьич не заставил идти  за
табаком, тем более менЯть табак на капусту. „удки! “ них  с  ‘ашкой  вышел
спор. ’абачнаЯ фабрика была напротив, через переулок, и, когда грузовики с
тюками табачных листьев медленно подъезжали снизу и разворачивались, чтобы
въехать в ворота, мальчишки успевали крюками зацепить и сбросить на  землю
один или два тюка. Џотом торговали листьЯми на ’ишинском рынке или тут  же
у завода, менЯли на хлеб. € на капусту. Ќам давали иногда  сверх  карточек
кое-что -  например,  суфле  и  капусту.  ‚едь  мы  делали  радиаторы  длЯ
самолетов. ‘уфле было из сои, сладковатаЯ  кашица,  похожаЯ  на  раскисшее
мороженое довоенных времен. Ќо главное достоинство суфле, за что  все  его
любили, заключалось в том,  что  его  давали  в  подарок,  по  безлимитным
талонам. Ћно так и называлось "безлимитное суфле". …го можно  было  только
съесть, набить им живот, а капусту  еще  можно  было  поменЯть  на  что-то
хорошее. € вот ’ерентьич попросил ‘ашку - он, впрочем, никогда  ничего  не
просил, а ворчливым тоном полуприказа сообщал свой приказ в пространство -
взЯть, когда пойдет обедать, его, ’ерентьича, кочан и поменЯть  у  пацанов
на листьЯ. ‘ашке почему-то братьсЯ за это не  хотелось.  Ћн  сказал  -  не
пойду, потому что пацанов гонЯют, а тех, кто  покупает,  могут  забарабать
как скупщиков краденого. Ќо  на  самом  деле  не  хотел,  верно,  угождать
старику. ’ерентьич стал над ним тихо насмехатьсЯ: "„а ты, видать, храбрец!
‚он ты какой? ‡абарабают его... „а весь завод покупает... Ђ Я думал,  тебЯ
из-за плохого зрениЯ не берут!" ‘ашка молчал, терпел, потом вдруг крикнул:
"‹адно, заткнись!", схватил стариковский кочан и убежал. € было Ясно,  что
непременно с ним что-то случитсЯ.
   —ерез десЯть минут ‹ьву  ”илипповичу  звонок  из  проходной,  затем  из
комендатуры.  Ѓеда!  ‹ев  ”илиппович  пришел  к  нам  в  мрачной   Ярости,
набросилсЯ сразу на всех.  ‘ашку  назвал  кретином,  ’ерентьича  почему-то
старым кулацким валенком и с криком: "“ менЯ от дел голова пухнет,  а  тут
еще из-за дерьма неприЯтности!" - помчалсЯ в заводоуправление  на  правеж.
Ћн мог от ‘ашки отречьсЯ запросто. Ќа кой ему ‘ашка  нужен?  Ђ  блюстители
порЯдка  решили  завести  уголовное  дело,  чтоб  другим  было  неповадно,
дирекциЯ табачной фабрики требовала беспощадности.  ЋбъЯснЯли  так:  "Ќаша
продукциЯ тоже военнаЯ. ’абак идет на фронт. ђасхитители отнимают  радость
у бойцов и подрывают  дух  армии.  Ќадо  судить  их  по  законам  военного
времени". € вот ‘ашка попал в такой переплет. Џотом-то оказалось  все  еще
более  грозно!  Њы  перепугались,  ‘ашку  целый  день  не   выпускали   из
комендатуры,  и  мы  не  сразу  узнали,  что  произошло.  ‹ев   ”илиппович
рассказал, возмущаЯсь кретинизмом ‘ашки: ‘ашку окликнул охранник, дежурный
во дворе столовой, в ту минуту,  когда  малолетний  преступник  ссыпал  из
газеты в ‘ашкину шапку листьЯ. Ћкликнул лениво и беззлобно,  на  что  надо
было реагировать простым бегством или хотЯ бы уходом быстрым шагом в любую
сторону, лучше на улицу. Њальчишки это и сделали, но наш  обалдуй  осталсЯ
стоЯть, тупо глЯдЯ на охранника. ‘видетели говорЯт, что было  впечатление,
что человек в столбнЯке. Ќу, охраннику ничего не  оставалось  делать,  как
подойти и спросить: почему и на каком основании? € этот тип отвечал все по
правде. ’еперь его нельзЯ было отпустить, и  охранник  поволок  его  через
проходную в комендатуру. Ќаш комендант, как известно, далеко не светильник
разума. € вот сошлись: упрЯмый кретин и далеко не светильник  разума.  ‹ев
”илиппович вошел в комнату в ту  минуту,  когда  комендант,  бешено  стуча
кулаком, допытывалсЯ: чей кочан? Ђ ‘ашка, бледный, но спокойный,  твердил:
"ќтого, разумеетсЯ, Я вам сказать не могу". ‚се было вздором - и то,  чего
допытывалсЯ  комендант,  и  бессмысленное  запирательство  ‘ашки,  -   но,
странным образом, вздор разрасталсЯ,  тЯжелел,  наливалсЯ  силой,  и  хотЯ
‘ашку выпустили из комендатуры, была  вызвана  милициЯ,  и  у  него  взЯли
подписку о невыезде.  Ђ  на  другой  день,  лишь  только  ‘ашка  пришел  в
мастерскую, его потребовали в отдел к товарищу ‘мерину. €  он  провел  там
глухо весь день. Њы не знали о нем ничего.
   „ень был на редкость  тихий,  без  людей.  €з  цехов  не  приходили.  “
’ерентьича от переживаний открылась Язва, и он  лег  в  больницу.  ‘лесарь
‹обов, тощий  угрюмый  мужик,  страдавший  астмой,  пользуЯсь  отсутствием
’ерентьича, весь день точил наборные, из  плексигласа  мундштуки,  а  Я  к
вечеру зашел на склад: покурить и поговорить с женщинами. ЌадЯ менЯ чем-то
влекла. Њожет, тем, что глупый ’ерентьич продолжал нас подозревать и  даже
повесил замок на абразивной кладовке, а ЌадЯ от этого нервничала  и  стала
менЯ сторонитьсЯ. Ќо теперь, когда ’ерентьича не было, она изменилась: без
смущениЯ смотрела на менЯ, разговаривала просто и  терпеливо,  зато  менЯ,
как говоритсЯ, будто мытуха разбирала в ее присутствии.  ‚се  хотелось  ее
проверить насчет одной смутной догадки. ѓоворили мы про ‘ашку: как вначале
он всем не нравилсЯ и как теперь - хоть и с шутками, со смехом - мы его от
души жалели. Џросто не верилось, что из-за пустЯка -  да  все  подрЯд  эти
листьЯ у мальчишек рвут - может случитьсЯ плохое. Ќо времЯ  было  жесткое,
смертью насыщенное, и мы делали радиаторы  длЯ  самолетов.  Ђ  у  товарища
‘мерина лицо было как сургуч, брови черные и усы черным квадратиком.
   Ѓольше всех перепугалась горбатенькаЯ ‹юда.
   - Ћй, не верю, что ‹ев его выручит! Џропал парень...
   - „а ничего! - говорил ‚иктор €ванович беспечно, а на деле злорадствуЯ.
Ћн с ‘ашкой не любил ездить, потому что тот всегда заводилсЯ с ним спорить
по всЯкому поводу и вообще норовил показать, что он грамотней. - Џостирают
малость и повесЯт сушитьсЯ. Ћн ведь упрЯмый козел.
   - Ћй, что вы, ‚иктор €ванович! Ћн простой, ‘ашка...
   - Ѓалда он, а не простой. Љниг начиталсЯ, а ума не вынес. € водку  пить
не умеет. Њаленькими глоточками пьет, как чай.
   - Љто его научит? Ћн же сирота, горемыка, - не  унималась  сердобольнаЯ
‹юда. - Ќи матери, ни отца...
   Џрибежал ‹ев ”илиппович, схватил какой-то инструмент и мимоходом - или,
лучше сказать, мимобегом - сообщил, что ‘ашка все не признаетсЯ, чей кочан
и кто послал. Ћттого  держат.  •отЯт  добитьсЯ.  •отЯт  показательный  шум
устроить и  наказать  примерно.  Ђ  этот  тип  дурацким  поведением  своим
потворствует.
   - Ћни еще придумают, будто Я посылал на табак менЯть! Ђ  что?  ЌеплохаЯ
идеЯ! •отЯ всем известно, что Я не курю... - ‹ев ”илиппович  махнул  рукою
то ли в досаде, то ли в испуге и умчалсЯ.
   € было неЯсно, предпринимает  ли  что-либо,  чтобы  ‘ашку  спасти,  или
вправду рукой махнул? Џотом через секретарЯ  директора,  знакомую  ‚иктора
€вановича,  узнали:  предпринимает.  Ѓыл  у  директора.   ђазговаривал   с
парторгом завода. Ќу,  и  с  Ћлсуфьевым,  ‚асилием  Ђркадьевичем,  главным
инженером, имел, конечно, беседу,  потому  что  ‘ашка  возник  отсюда,  от
‚асилиЯ Ђркадьевича. Ќо минута была невезучаЯ - конец месЯца, никому ни до
чего. „иректор сказал: "‚ы чужую работу на менЯ не наклЯчивайте. џ в  дела
охраны не вмешиваюсь". ‘ашку вечером из комендатуры не выпустили,  осталсЯ
там на ночь, а утром пришел человек и пригласил менЯ в заводоуправление  к
товарищу ‘мерину. ‚ натопленной жарко комнатке сидел краснолицый, с черным
хохолком ‘мерин и, откинувшись назад,  рассматривал  менЯ  издали,  голову
слегка клонЯ набок, как художник, всматривающийсЯ в модель.
   - „огадываетесь, зачем вызвали?
   - Ќет, - сказал Я. - ’о есть, может быть, да...
   - Њожет быть? Ќичего себе - может быть...
   ‘мерин покачивал головой и хмыкал, как бы  пораженный  наглостью  моего
ответа. џ впервые был здесь и впервые  разговаривал  со  ‘мериным.  ‚  его
манере говорить отрывисто, с паузами была какаЯ-то многозначительность. Ћн
будто все времЯ предлагал собеседнику догадатьсЯ о чем-то  главном.  ‚друг
спросил:
   - ‚ы хороший физиономист?
   - Ќе знаю, - сказал Я.
   - Џосмотрите на карточку. ‚идите этого человека? Ќа кого он похож?
   ЏротЯнул мне карточку. Њужчина средних лет, черноволосый, в  пенсне,  в
светлом тесном костюме, в белой рубашке, в  галстуке,  держит  на  коленЯх
кудрЯвого пацана лет пЯти. џ сказал, что человек  незнакомый.  Ќикогда  не
видел.
   - ‚ы правы. …го не видели. Ђ этого  видите  каждый  день.  -  Ћн  ткнул
пальцем в пацана. - Џеред вами фотографиЯ Ђнтипова, отца того  техника  по
инструменту, который задержан  при  попытке  купить  табак,  похищенный  с
фабрики. Ѓудет показательный суд. ђуководство фабрики взмолилось: положите
конец грабежам среди бела днЯ! Њы обЯзаны действовать и  ударить  воров  и
спекулЯнтов по лапам...
   € затем вопрос: кто дал Ђнтипову приказание купить табак? џ сказал, что
не знаю. ‡наю лишь, что Ђнтипов не курит и табак ему не  нужен.  ќто  было
правдой, ‘ашка закурил через два года. ‘мерину мой ответ не понравилсЯ.
   - Џокрываете? - ‡ажмурил один глаз, а другой, черный, мохнатый, уставил
дулом в менЯ. - Ќеправильно делаете.  ‡рЯ,  зрЯ.  €мейте  в  виду,  теперь
всЯкий пустЯк, хотЯ бы такаЯ мелочь - ну, табачку  схватили  у  мальчишек,
какой грех! - имеет другую подкладку. ’ы согласен?
   - „а, - сказал Я. - •отЯ подкладку можно, конечно, подшить...
   - ќто как?
   - Ќу, как подшивают...
   ‘мерин ударил ладонью по столу.
   - ’ы шутки брось. Џодкладку не шьют, а  обнаруживают.  ЏонЯтно  вам?  Ђ
думаете,  случайно  у  вас  в  гнездышке  —ерепова  горбатаЯ,   курильщица
неистоваЯ, так ведь она монашкой была, пока монастырь не  закрыли  и  всем
дурам под зад... Ђ  старичок  завскладом?  ‚от  хитраЯ  лиса!  ‚се  чужими
руками. Ђ сам чуть что - Язва открылась, и в больницу нырнул. ‘таричок  из
раскулаченных, нам хорошо известно. Ћн в Њоскве с тридцать  второго  года.
…ще  Ќовикова  Ќадежда,  тоже  фрукт:  дома  муж-инвалид,  а  она...  чего
стеснЯтьсЯ? ‚ойна все спишет. Ќу, и вас два гаврика. € как это вас всех  в
одно место сунули? Ђ что делать, когда людей нехватка,  скажи?  ‚от  вы  и
пользуетесь,  господа  хорошие.  -  ѓлЯдел  сурово  и  черные  брови   над
переносьем сводил. - џ бы вас, конечно, сюда на работу не взЯл. „а за всем
не уследишь. ‚ойна, брат, великаЯ, и победа будет громадной ценой...
   џ сидел смирно,  слушал,  вникал,  старалсЯ  понЯть.  ‚друг  открылось:
главное неудовольствие не против  ‘ашки,  не  против  бывшей  монашки  или
раскулаченного ’ерентьича,  а  против  ‹ьва  ”илипповича  ‡енина.  €  надо
узнать: случайно или не случайно подобрались люди? ‡енин,  разумеетсЯ,  не
сам подбирал, а кто-то ему  подбрасывал.  Ђнтипова,  к  примеру,  кто?  Ќе
главный ли инженер ‚асилий Ђркадьевич Ћлсуфьев? Ѓыло бы важно уточнить.  €
насчет —ереповой: не ведет ли религиозных бесед, не приносит ли каких-либо
книг? џ отвечал то, что знал. Ђ не знал Я ничего.  Ћлсуфьева  в  глаза  не
видел.  ђелигиозных  бесед  не   слышал.   Њногозначительность   разговора
становилась все туманней. „ело запутывалось. ‚ его глазах Я  был  человек,
не пользующийсЯ доверием - он сказал прЯмо, - и, однако, он  откровенничал
и даже просил моей помощи. Ќо помочь Я не мог, ибо  ничего  не  знал.  Џро
Ћлсуфьева слышал, но про его заместителЯ Њайданникова впервые. Џро табак и
капусту, с чего все началось, мы оба забыли. Ќо когда он неожиданно  встал
и сказал: "‚ы свободны!" - Я спросил: а если обойтись  без  показательного
суда? Ћн ответил: "‚се  зависит  от  Ђнтипова.  €  от  тебЯ".  џ  не  стал
выЯснЯть, что он имеет в виду.
   Љогда вернулсЯ в мастерскую, ‘ашка был  там;  согнувшись  над  тисками,
пилил ожесточенно матрицу. “ него всегда, когда работал, поЯвлЯлось в лице
и во всей фигуре выражение судорожного и несколько суетливого  напрЯжениЯ.
’ерентьич учил его: "‹егше, легше! —его на тиски, как на бабу,  жмешь?"  џ
спросил у ‘ашки:
   - ‘пал ночью?
   - Џочти нет.
   - Џочему не отпускали?
   - Ћтпустили, да поздно. Њетро не работало. џ там осталсЯ, да не спалось
ни черта... - Ћн помолчал, вытер запЯстьем пот со щек. ‹ицо было  грЯзное.
- Ќе пойму, чего хотЯт.
   - Ђ все-таки?
   - Љто их знает. Ќаказать длЯ примера, что ли.
   - Ќу, а ты?
   - —то Я? Ќаказывайте. - ‘ашка пожал плечами. - џ не возражаю.
   ла война, были нужны самолеты, мы делали  длЯ  них  радиаторы,  а  все
остальное не имело значениЯ. Џодошла ‹юда и,  глЯдЯ  на  ‘ашу  радостно  -
глаза лучились, - шепнула:
   - ‘лава тебе господи... џ за тебЯ молилась...
   - Ќу! - сказал ‘ашка. - ќто здорово.
   Ћн ждал, что в  мастерскую  придет  ЌадЯ,  но  той  было  некогда.  Ћна
осталась в –€‘е главной, пока ’ерентьич  лечил  в  больнице  Язву,  сиречь
перепуг. —ерез три днЯ ’ерентьич ЯвилсЯ - исхудалый, тихий,  в  серебрЯной
бороде,  шаркал  по  цементному  полу,  как  истинный  старик,  ничем   не
интересовалсЯ, а на ‘ашку смотрел  робко  и  с  ожиданием.  Ќо  ‘ашка  ему
рассказывать не стал. ’ерентьич узнал от женщин.  Љак-то  утром  вынул  из
кармана и протЯнул ‘ашке свернутый кольцом старый,  трепаный,  из  толстой
кожи поЯс:
   - ‚озьми-ка... Ђ то, глЯжу, твой не  годитсЯ...  таны  потерЯешь...  -
ѓлЯдел хмуро, без улыбки. - Ћт сына осталсЯ.
   ‘ын ’ерентьича, сапер, погиб в сорок первом. ’ерентьич никогда о нем не
говорил, будто не  было  сына,  не  было  горЯ,  и  вообще  на  судьбу  не
жаловалсЯ. € поэтому теперь, когда заговорил да еще  подарил  сынов  поЯс,
все удивились. ЉакаЯ-то сила в душе ’ерентьича, делавшаЯ ее, душу, тугой и
жесткой, ослабла. € перепуг еще лихорадил старика, потому что  антиповское
дело не кончилось. ‘тарику бы посидеть в больнице  еще  деньков  пЯть,  но
страх за стеллажи - а вдруг  что  случитсЯ  с  замечательными  корундовыми
резцами и тончайшими, грифельного цвета надфилечками в вощеной  бумаге?  -
этот страх пересилил. ‹ев ”илиппович целую неделю  был  мрачен,  ходил  по
коридору, не поднимаЯ глаз, молчком, разговаривал отрывисто, и понЯть было
нельзЯ, на каком мы свете. ѓоворили, будто его тоже вызывал ‘мерин  и  ‹ев
”илиппович вернулсЯ от него серый от злости и  с  маху  зарезал  громадное
"требование"  пЯтого  цеха  -  сократил  вдвое.  ЏолучилсЯ  скандал,   ‹ев
”илиппович и начальник пЯтого орали друг на друга на  лестнице.  Ќачальник
пЯтого орал: "Џравильно говорЯт, разогнать вашу шарашку пора!"
   џ боЯлсЯ: разгон начнетсЯ скоро. Љ тому дело шло. ‚ечером  Я  забрел  в
–€‘, к раздатчицам,  и,  проходЯ  мимо  стеклЯнной  переборки  с  окошком,
услышал, как ЌадЯ вполголоса рассказывает: "џ  говорю,  напишите,  говорю,
наркому. Ќадо же, говорю, парнЯ спасать. Ђ он: что мне, больше всех  надо?
Ђ мою башку кто спасет? Ђх  ты,  говорю,  такой-сЯкой,  если,  говорю,  не
напишешь, не рассчитывай..." - тут она прыснула,  зашептала  неслышное.  €
горбуньЯ шептала, обе смеЯлись. џ остановилсЯ в дверЯх - заходить или нет?
епот и прыск женщин менЯ не  ободрили.  Ќо  ‹юда  увидела  через  стекло,
замахала длинной, как у обезьЯнки, быстрой рукой.
   - Џоди сюда! Џоди, поди, поди!
   џ зашел и сел на Ящик рЯдом со столиком.
   - Ќаш-то со ‘мериным поругалсЯ  -  страсть!  -  зашептала  ‹юда,  глаза
лучистые от волнениЯ враскос.
   - Ћткуда знаете?
   - ‘ам рассказал. Ћдному человеку. ‘нимайте, говорит, менЯ  с  работы  и
отправлЯйте на фронт, хоть в штрафбат. џ давно прошусь. “  менЯ,  говорит,
немцы всю семью побили, так что на фронте мне интересней. ђешайте.
   - Ђ ‘мерин?
   - Ќе беспокойтесь, сказал, без  вас  решим.  ‡асорили,  говорит,  отдел
чуждым элементом. Ђ наш ему... как же он сказал-то, ЌадЯ?
   - Ћн сказал: ваша забота - элементы, а моЯ - инструменты. Љак-то  вроде
этого, остроумно.
   †енщины смеЯлись, поглЯдываЯ на менЯ лукаво. џ  понЯл,  какому  _одному
человеку_  ‹ев  ”илиппович  рассказывал.  —то-то  подобное  Я  подозревал,
поэтому не особенно огорчилсЯ, когда подтвердилось. ЋгорчилсЯ, конечно, но
не смертельно. џ спросил: будет ли ‹ев ”илиппович выручать ‘ашку? …сть  ли
у него возможности? ЌадЯ сказала:
   - Ѓудет. - € добавила, помолчав; - ‚озможности небольшие есть. Ќикакого
суда он, конечно, не хочет и будет противитьсЯ всеми  силами.  Ќу,  а  что
получитсЯ...
   Ћна развела руками. џ поверил  всему,  что  она  сказала.  €  в  первую
очередь своей догадке. Ђ ‘ашка жил в странном спокойствии, не ведаЯ о том,
что бури вокруг него и  вокруг  всех  нас  не  стихают.  ‚  выходной  день
уговорились пойти в кино. ”евраль был на исходе, сырой, ледЯной,  скучный.
€ вот, возвращаЯсь после сеанса - смотрели "Ѓольшой вальс", нас обоих  это
сильно растрогало или, лучше сказать,  разобрало  -  и  спускаЯсь  быстрым
шагом по улице ѓорького к метро, торопЯсь домой до  начала  комендантского
часа, то есть до половины двенадцатого, мы неожиданно разоткровенничались.
џ рассказал про Ћлю, про то, как она приехала летом ко мне и провела вечер
и ночь с моим другом, как Я ее презирал, и жалел, и мучилсЯ, и  в  октЯбре
сорок первого с нею простилсЯ, она сейчас в эвакуации неизвестно где, но Я
не могу ее забыть. Љакие бы женщины ни попадались на моем пути, Я мысленно
возвращаюсь к Ћле. Њежду прочим, она  несколько  похожа  на  „ину  „урбин.
’акой же овал лица и такаЯ же улыбка. Ќет, Я не могу ее забыть,  хотЯ  она
менЯ предала. ‘ашка тоже рассказал историю, случившуюсЯ недавно. Ћн пришел
в –€‘, разговаривал с Ќадей и ‹юдой, ’ерентьич болталсЯ тут же поблизости,
у стеллажей, и вдруг погас свет. Ћтключили  ток  по  всему  заводу.  ‚низу
перестал бухать пневматический молот, наверху стало тихо, замолчали станки
инструментального, и стеклЯннаЯ переборка не звенит. ’ерентьич путаетсЯ  в
потемках, ворчит: "ѓде свеча? ‹юдмила, ищи свечу!" ‹юда ничего не  найдет,
тыркаетсЯ, спотыкаетсЯ, беднаЯ, а ‘ашка сидит на  стуле  молча.  ‘вечу  не
нашли, ’ерентьич,  ворча,  ушаркал  вдоль  переборки  к  выходу,  а  ‘ашка
оцепенел, потому что минута единственнаЯ: ЌадЯ вблизи,  и  тихо,  и  тьма.
‚друг голос Ќади: "‘аш, хочешь закурить?" ђука легкаЯ выпорхнула из  тьмы,
прикоснулась к плечу, к щеке, к губам,  сердце  стучало,  рука  с  легкими
пальцами - в них легкое дрожание - замерла на губах, остановилась  как  бы
впопыхах, как бы в забывчивости, ощупываЯ тьму, на  одну  лишь  секундочку
или на две, потому что во вторую секунду он губами ответил легким пальцам.
Ќе успел еще ничего сообразить,  где-то  чиркали  спичкой,  скрипел  стул,
вдруг загорелось. Ћн сидит за раздаточным столиком, с другого краЯ у  того
же столика ‹юда, а ЌадЯ далеко. Ќе  ее  рука.  Љакие  нежные,  бестелесные
пальцы у горбуньи! ЌадЯ курит спокойно, протЯгивает издали папиросу  ‘ашке
- да ведь он не курит, ЌадЯ все забывает, - а  горбуньЯ  закрыла  пальцами
лицо, склонила голову, черную, гладковолосую,  как  перьЯ  старой  большой
вороны, низко к столу и лепечет что-то беззвучно.
   - ‡наешь, был, конечно,  момент  ужаса...  Ќет,  вру...  Ќеправда...  -
бормотал   ‘ашка.   -   Њомент   какого-то   переворота...    ‚се    вдруг
переворотилось... Ќо дело в том, что ‹юда ведь хорошаЯ, она самаЯ хорошаЯ,
наверно, среди нас... “ нее пальцы добрые... Ћна менЯ пожалела...  Ќо  тот
миг, когда Я вдруг поверил, возликовал - до безумиЯ, понимаешь? - был  миг
такой силы... такого...
   Ќе  объЯснил  чего.  џ  понЯл  -  счастьЯ.  ќто  случилось  с   ним   в
инструментальном складе в феврале сорок четвертого, днем, во мраке,  когда
обрубили ток и когда шла война, пожиравшаЯ радиаторы длЯ самолетов. “ менЯ
сжалось сердце от сочувствиЯ к нему. ‘казать ему? Џредупредить? ’ак  и  не
решилсЯ.
   Ќаступил март. ‹ев ”илиппович прибежал однажды в мастерскую,  накинулсЯ
на ’ерентьича и на нас с гневом:
   - ѓде штампы Ђ-12? ‚се бросить, ре