ћрий ’рифонов. Ћбмен

Ћцените этот текст:
ћрий ’рифонов. Ћбмен

-----------------------------------------------------------------------
‚ кн.: "‘обрание сочинений в 4-х томах. ’ом второй".
Њ., "•удожественнаЯ литература", 1986.
OCR & spellcheck by HarryFan, 12 June 2002
-----------------------------------------------------------------------

‚ июле мать „митриева ЉсениЯ ”едоровна тЯжело заболела, и ее отвезли в
Ѓоткинскую, где она пролежала двенадцать дней с подозрением на самое
худшее. ‚ сентЯбре сделали операцию, худшее подтвердилось, но ЉсениЯ
”едоровна, считавшаЯ, что у нее ЯзвеннаЯ болезнь, почувствовала улучшение,
стала вскоре ходить, и в октЯбре ее отправили домой, пополневшую и твердо
уверенную в том, что дело идет на поправку. ‚от именно тогда, когда ЉсениЯ
”едоровна вернулась из больницы, жена „митриева затеЯла обмен: решила
срочно съезжатьсЯ со свекровью, жившей одиноко в хорошей, двадцатиметровой
комнате на Џрофсоюзной улице.
ђазговоры о том, чтобы соединитьсЯ с матерью, „митриев начинал и сам,
делал это не раз. Ќо то было давно, во времена, когда отношениЯ ‹ены с
Љсенией ”едоровной еще не отчеканились в формы такой окостеневшей и
прочной вражды, что произошло теперь, после четырнадцати лет супружеской
жизни „митриева. ‚сегда он наталкивалсЯ на твердое сопротивление ‹ены, и с
годами идеЯ стала ЯвлЯтьсЯ все реже. € то лишь в минуты раздражениЯ. Ћна
превратилась в портативное и удобное, _всегда при себе_, оружие длЯ мелких
семейных стычек. Љогда „митриеву хотелось за что-то уколоть ‹ену, обвинить
ее в эгоизме или в черствости, он говорил: "‚от поэтому ты и с матерью
моей не хочешь жить". Љогда же потребность съЯзвить или надавить на
больное возникала у ‹ены, она говорила: "‚от поэтому Я и с матерью твоей
жить не могу и никогда не стану, потому что ты - вылитаЯ она, а с менЯ
хватит одного тебЯ".
Љогда-то все это дергало, мучило „митриева. €з-за матери у него бывали
жестокие перепалки с женой, он доходил до дикого озлоблениЯ из-за
какого-нибудь ехидного словца, сказанного ‹еной; из-за жены пускалсЯ в
тЯгостные "выЯснениЯ отношений" с матерью, после чего мать не
разговаривала с ним по нескольку дней. Ћн упрЯмо пыталсЯ сводить, мирить,
селил вместе на даче, однажды купил обеим путевки на ђижское взморье, но
ничего путного из всего этого не выходило. ЉакаЯ-то преграда стоЯла между
двумЯ женщинами, и преодолеть ее они не могли. Џочему так было, он не
понимал, хотЯ раньше задумывалсЯ часто. Џочему две интеллигентные, всеми
уважаемые женщины - ЉсениЯ ”едоровна работала старшим библиографом одной
крупной академической библиотеки, а ‹ена занималась переводами английских
технических текстов и, как говорили, была отличной переводчицей, даже
участвовала в составлении какого-то специального учебника по переводу, -
почему две хорошие женщины, горЯчо любившие „митриева, тоже хорошего
человека, и его дочь Ќаташку, упорно лелеЯли в себе твердевшую с годами
взаимную неприЯзнь?
ЊучилсЯ, изумлЯлсЯ, ломал себе голову, но потом привык. Џривык оттого,
что увидел, что то же - у всех, и все - привыкли. € успокоилсЯ на той
истине, что нет в жизни ничего более мудрого и ценного, чем покой, и
его-то нужно беречь изо всех сил. Џоэтому, когда ‹ена вдруг заговорила об
обмене с Њаркушевичами - поздним вечером, давно отужинали, Ќаташка спала,
- „митриев испугалсЯ. Љто такие Њаркушевичи? Ћткуда она их взЯла?
„вухкомнатнаЯ квартира на Њалой ѓрузинской. Ћн понЯл тайную и простую
мысль ‹ены, от этого пониманиЯ испуг проник в его сердце, и он побледнел,
сник, не мог поднЯть глаз на ‹ену.
’ак как он молчал, ‹ена продолжала: материнскаЯ комната на Џрофсоюзной
им понравитсЯ навернЯка, она их устроит географически, потому что жена
Њаркушевича работает где-то возле Љалужской заставы, а вот к их
собственной комнате потребуетсЯ, наверно, доплата. €наче не заинтересуешь.
Њожно, конечно, попробовать обменЯть их комнату на что-то более стоЯщее,
будет тройной обмен, это не страшно. Ќадо действовать энергично. Љаждый
день что-то делать. ‹учше всего найти маклера. “ ‹юси есть знакомый
маклер, старичок, очень милый. Ћн, правда, никому не дает своего адреса и
телефона, а поЯвлЯетсЯ сам как снег на голову, такой конспиратор, но у
‹юси он должен скоро поЯвитьсЯ: она ему задолжала. ќто закон: никогда
нельзЯ давать им деньги вперед...
ђазговариваЯ, ‹ена стелила постель. Ћн никак не мог посмотреть ей в
глаза, теперь он хотел этого, но ‹ена стоЯла к нему то боком, то спиной,
когда же она повернулась и он взглЯнул ей прЯмо в глаза, близорукие, с
расширенными от вечернего чтениЯ зрачками, увидел - решимость. Ќаверно,
готовилась к разговору давно, может, с первого днЯ, как узнала о болезни
матери. ’огда же ее и осенило. € пока он, подавленный ужасом, носилсЯ по
врачам, звонил в больницы, устраивал, терзалсЯ, - она обдумывала,
соображала. € вот нашла каких-то Њаркушевичей. ‘транно, он не испытывал
сейчас ни гнева, ни боли. Њелькнуло только - о беспощадности жизни. ‹ена
тут ни при чем, она была частью этой жизни, частью беспощадности. Љроме
того, можно ли сердитьсЯ на человека, лишенного, к примеру, музыкального
слуха? ‹ену всегда отличала некотораЯ душевнаЯ - нет, не глухота, чересчур
сильно, - некотораЯ душевнаЯ неточность, и это свойство еще обострЯлось,
когда вступало в действие другое, сильнейшее качество ‹ены: умение
добиватьсЯ своего.
Ћн зацепилсЯ за то, что было вблизи: зачем нужен маклер, если квартира
на Њалой ѓрузинской уже найдена? Њаклер нужен, если придетсЯ менЯть их
комнату. € вообще чтоб ускорить весь процесс. Ћна не заплатит ему ни
копейки до тех пор, пока не получит ордер на руки. ‘тоит это не так уж
дорого, рублей сто, максимум полтораста. ’ак и есть! …го мрачность она
расценила по-своему. ЉакаЯ тонкаЯ душа, какой психолог. Ћн сказал, что
лучше бы она подождала, пока он начнет этот разговор сам, а не начнет,
значит, не нужно, нельзЯ, не об этом сейчас надо думать.
- ‚итЯ, Я понимаю. Џрости менЯ, - сказала ‹ена с усилием. - Ќо... (Ћн
видел, что ей очень трудно, и все-таки она договорит до конца.) ‚о-первых,
ты уже начинал этот разговор, правда же? Њного раз начинал. Ђ во-вторых,
это нужно всем нам, и в первую очередь твоей маме. ‚итька, родной мой, Я
же тебЯ понимаю и жалею как никто, и Я говорю: это нужно! Џоверь...
Ћна обнЯла его. …е руки стискивали его все сильнее. Ћн знал: эта
внезапнаЯ любовь неподдельна. Ќо почувствовал раздражение и отодвинул ‹ену
локтем.
- ’ы не должна была сейчас начинать! - повторил он угрюмо.
- Ќу, хорошо, ну, извини менЯ. Ќо Я же забочусь не о себе, правда же...
- ‡амолчи! - почти крикнул он шепотом.
‹ена отошла к тахте и продолжала раскладывать постель молча. Ћна вынула
из Ящика, стоЯвшего в головах тахты, толстую клетчатую скатерть, служившую
обыкновенно подкладкой под простыню, но иногда применЯвшуюсЯ и по своему
прЯмому назначению длЯ обеденного стола, на скатерть положила простыню,
котораЯ вздулась и легла не очень ровно, и ‹ена нагнулась, вытЯгиваЯ
вперед руки, чтобы достать до дальнего краЯ тахты - лицо ее при этом
мгновенно налилось краской, а живот низко провис и показалсЯ „митриеву
очень большим, - и расправила завернувшиесЯ углы (когда стелил „митриев,
он никогда не расправлЯл углов), потом бросила на простыню, к Ящику, две
подушки, одна из которых была с менее свежей наволочкой, эта подушка
принадлежала „митриеву. ‚ытЯнув из Ящика и кладЯ на тахту два ватных
одеЯла, ‹ена сказала дрожащим голосом:
- ’ы менЯ как будто обвинЯешь в бестактности, но, честное слово, ‚итЯ,
Я действительно думала обо всех нас... Ћ будущем Ќаташки...
- „а как ты можешь!
- —то?
- Љак ты можешь вообще говорить об этом сейчас? Љак у тебЯ Язык
поворачиваетсЯ? ‚от что менЯ изумлЯет. - Ћн чувствовал, что раздражение
растет и рветсЯ на волю. - …й-богу, в тебе есть какой-то душевный дефект.
ЉакаЯ-то недоразвитость чувств. —то-то, прости менЯ, _недочеловеческое_.
Љак же можно? „ело-то в том, что больна _моЯ мать_, а не твоЯ, правда
ведь? € на твоем бы месте...
- ѓовори тише.
- Ќа твоем бы месте Я никогда первый...
- ’ихо! - Ћна махнула рукой.
Ћба прислушались. Ќет, все было тихо. „очка спала за ширмой в углу. ’ам
же за ширмой стоЯл ее письменный столик, за которым вечерами она готовила
уроки. „митриев смастерил и повесил над столиком полку длЯ книг, провел
туда электричество длЯ настольной лампы - сделал за ширмой особую
комнатку, "одиночку", как называли ее в семье. „митриев и ‹ена спали на
широкой тахте чехословацкого производства, удачно купленной три года назад
и ЯвлЯвшейсЯ предметом зависти знакомых. ’ахта стоЯла у окна, ее отделЯл
от "одиночки" дубовый, с резными украшениЯми буфет, доставшийсЯ ‹ене в
наследство от бабушки, - вещь нелепаЯ, которую „митриев много раз
предлагал продать, ‹ена тоже была не против, но возражала теща. ‚ера
‹азаревна жила недалеко, через два дома, и приходила к ‹ене почти
ежедневно под предлогом "помочь Ќаташеньке" и "облегчить ‹енусе", а на
самом деле с единственной целью - беспардонно вмешиватьсЯ в чужую жизнь.
‚ечерами, ложась на свое чешское ложе - оказавшеесЯ не очень-то
прочным, вскоре оно расшаталось и скрипело при каждом движении, - „митриев
и ‹ена всегда долго прислушивались к звукам, доносившимсЯ из "одиночки",
стараЯсь понЯть, заснула дочка или нет. „митриев звал, проверЯЯ,
вполголоса: "Ќаташ! Ђ Ќаташ!" ‹ена подходила на цыпочках и смотрела сквозь
щелку в ширме. ‹ет шесть назад взЯли нЯньку, она спала на раскладушке
здесь же в комнате. ”андеевы, соседи, возражали против того, чтоб в
коридоре. ‘таруха страдала бессонницей и обладала острейшим слухом, ночами
напролет она что-то бормотала, крЯхтела и прислушивалась: то мышь
скребетсЯ, то бежит таракан, то кран на кухне забыли закрутить. Љогда
старуха ушла, у „митриевых началось что-то вроде медового месЯца.
- ЋпЯть сидела с физикой до одиннадцати часов, - сказала ‹ена шепотом.
- Ќадо брать кого-то... “ Ђнтонины Ђлексеевны есть хороший репетитор.
’о, что ‹ена перевела разговор на Ќаташкины невзгоды и смирилась со
всеми „митриевскими оскорблениЯми, пропустила их мимо ушей - что было на
нее непохоже, - означало, что она твердо хочет примиритьсЯ и довести дело
до конца. Ќо „митриеву еще не хотелось миритьсЯ. Ќаоборот, его
раздраженность усиливалась оттого, что он вдруг осознал главную
бестактность ‹ены: она заговорила так, будто все предрешено и будто ему,
„митриеву, тоже Ясно, что все предрешено, и они понимают друг друга без
слов. ‡аговорила так, будто нет никакой надежды. Ћна не смела так
говорить!
ЋбъЯснЯть все это было невозможно. „митриев рывком вскочил со стула,
схватил пижаму и полотенце и, ни слова не говорЯ, почти выбежал из
комнаты.
Љогда через несколько минут он вернулсЯ, постель была готова. ‚ комнате
стоЯл запах духов. ‹ена в незастегнутом халате расчесывала волосы, стоЯ
перед зеркалом, и ее лицо выражало безучастность и даже, пожалуй, хорошо
скрытую обиду. Ќо запах духов выдавал ее. ќто был зов, приглашение к
примирению. ЏридерживаЯ полы халата одной рукой у подбородка, а другой -
на животе, ‹ена быстрым и деловым шагом, не посмотрев на „митриева, прошла
мимо него в коридор. …му снова вспомнились стихи, которые он бормотал все
последние дни: "Ћ, господи, как совершенны дела твои..." ‡акрыв глаза, он
сел на край тахты. "„умал, больной..." Џросидел так несколько секунд. Ћн
знал, что в глубине души ‹ена довольна, самое трудное сделано: она
сказала. ’еперь надо зализать ранку, впрочем, и не ранку, а небольшую
царапинку, сделать которую было совершенно необходимо. ‚роде внутривенного
укола. Џодержите ватку. Ќемножко больно, зато потом будет хорошо. ‚ажно
ведь, чтоб _потом было хорошо_. Ђ он не закричал, не затопал ногами,
просто выпалил несколько раздраженных фраз, потом ушел в ванную, помылсЯ,
почистил зубы и сейчас будет спать. Ћн лег на свое место к стене и
повернулсЯ лицом к обоЯм.
‘коро пришла ‹ена, щелкнула дверным замком, зашуршала халатом,
зашелестела свежей ночной рубашкой, выключила свет. Љак ни старалась она
двигатьсЯ легко и быть как можно более невесомой, тахта под ее тЯжестью
затрещала, и ‹ена от этого треска зашептала с некоторой даже шутливостью:
- Ћй, боже мой, какой кошмар...
„митриев молчал, не двигалсЯ. Џрошло немного времени, и ‹ена положила
руку на его плечо. ќто была не ласка, а дружеский жест, может быть, даже
честное признание своей вины и просьба повернутьсЯ лицом. Ќо „митриев не
шелохнулсЯ. …му хотелось сейчас же заснуть. ‘ мстительным чувством он
наслаждалсЯ тем, что погружаетсЯ в неподвижность, в сон, что ему уже
некогда прощать, объЯснЯтьсЯ шепотом, поворачиватьсЯ лицом, проЯвлЯть
великодушие, он может лишь наказывать за бесчувственность. ђука ‹ены стала
слегка поглаживать его плечо. ЋкончательнаЯ сдача! ђобкими прикосновениЯми
она жалела его, вымаливала прощение, извинЯлась за черствость души,
которой, впрочем, можно найти оправдание, и призывала его к мудрости, к
доброте, к тому, чтобы и он нашел в себе силы и пожалел ее. Ќо он не
уступал. —то-то неостывшее в нем мешало повернутьсЯ, обнЯть ее правой
рукой. ‘квозь надвигавшуюсЯ дремоту он видел крыльцо деревЯнного дома,
Љсению ”едоровну, стоЯвшую на самой верхней ступеньке крыльца и вытиравшую
руки мЯтым вафельным полотенцем, и ее медленный взглЯд прЯмо в глаза
„митриеву, мимо русой головы, мимо Ярко-голубого шелкового платьЯ, и
услышал глухой голос: "‘ынок, ты хорошо подумал?" ѓлухой потому, что
издалека, из того ледЯного майского днЯ, когда все были очень молодые,
‚алька полез купатьсЯ, „митриев поднимал двухпудовую гирю, ’олик мчалсЯ
куда-то на своем "вандерере" за вином, по дороге сломал забор, вызывали
милицию, а потом на холодной верандочке, по стеклам которой шаталсЯ свет
фонарЯ, ‹ена плакала, мучилась, обнимала его, шепча, что никогда, никого,
на всю жизнь, это не имеет значениЯ. Њама села утром на мотопед, повесила
на руль бидончик и поехала на станцию за молоком и хлебом. …е несчастье -
говорить сразу то, что приходит в голову. "‘ынок, ты хорошо подумал?" —то
могло быть бессильнее этой нелепой и жалкой фразы? Ћн ни о чем не мог
думать. Њай с ледЯными ветрами, обрывавшими нежную, едва родившуюсЯ
листву, вот что было тогда, чем они дышали. Њама учила английский просто
так, длЯ себЯ, чтоб читать романы, а „митриев собиралсЯ в аспирантуру, они
вместе занимались с €риной …вгеньевной и вместе вдруг прекратили, когда
поЯвилась ‹ена. Љонцом зонтика мама стучала в стекло верандочки - было не
поздно, часов семь вечера: "‚ставай, €рина …вгеньевна ждет!" „митриев и
‹ена, притаЯсь под просторным ватным одеЯлом, делали вид, что спЯт. ђаза
два еще нерешительно стучал зонтик в окно, потом хрустели шишки под
туфлЯми - мама уходила в молчании. Ћна сама не желала больше заниматьсЯ
английским и утратила интерес к детективным романам. Ћднажды она услышала,
как ‹ена, смеЯсь, передразнивает ее произношение. ‚от оттуда, с той
деревенской верандочки в мелком оконном переплете, началось то, что теперь
поправить нельзЯ.
ђука ‹ена проЯвлЯла настойчивость. ‡а четырнадцать лет эта рука тоже
изменилась - она была раньше такой легкой, прохладной. ’еперь же, когда
рука лежала на плече „митриева, она давила немалой тЯжестью. „митриев, ни
слова не говорЯ, повернулсЯ на левый бок, обнЯл ‹ену правой рукой, сдвинул
ее ближе, сонно внушаЯ себе, что имеет право, потому что уже спал, видел
сны и, может быть даже, все еще спит. ‚о всЯком случае, он ничего не
говорил, глаза его были закрыты, как у человека действительно спЯщего, и в
те секунды, когда ‹ене очень хотелось, чтобы он ей что-нибудь сказал, он
продолжал молчать. ’олько потом, когда он глубоко и по-настоЯщему заснул,
часа в два ночи, он бормотал со сна какую-то невнЯтицу.
„митриеву в августе исполнилось тридцать семь. €ногда ему казалось, что
еще все впереди.
’акие приступы оптимизма бывали по утрам, когда он просыпалсЯ вдруг
свежим, с нечаЯнной бодростью - много содействовала тому погода - и,
открыв форточку, начинал в ритме размахивать руками и сгибатьсЯ и
разгибатьсЯ в поЯсе. ‹ена и Ќаташка вставали на четверть часа раньше.
€ногда с раннего утра, чтобы проводить Ќаташку в школу, ЯвлЯлась ‚ера
‹азаревна. ‹ежа с закрытыми глазами, „митриев слышал, как женщины шаркали,
двигались, переговаривались громким шепотом, гремели посудой, Ќаташка
ворчала: "ЋпЯть каша! Ќеужели у вас фантазии нет?" ‹ена реагировала с
привычным утренним гневом: "џ тебе покажу фантазию! ‘Ядь как следует!" - а
теща бубнила: "…сли б другие дети имели то, что имеешь ты..." ќто была
заведомаЯ ложь. „ругие дети имели все то же самое и даже гораздо больше.
Ќо в те утра, когда „митриев просыпалсЯ, охваченный невразумительным
оптимизмом, его ничто не раздражало. Ћн смотрел с высоты пЯтого этажа на
сквер с фонтаном, улицу, столб с таблицей троллейбусной остановки, возле
которого сгущалась толпа, и дальше он видел парк, многоэтажные дома на
горизонте и небо. Ќа балконе соседнего дома, очень близко, в двадцати
метрах напротив, поЯвлЯлась молодаЯ некрасиваЯ женщина в очках, в
коротком, нерЯшливо подпоЯсанном домашнем халате. Ћна присаживалась на
корточки и что-то делала с цветами, стоЯвшими на балконе в горшках. Ћна их
трогала, поглаживала, заглЯдывала под листочки, а некоторые листочки
поднимала и нюхала. Ћттого, что она садилась на корточки, халат
раскрывалсЯ, и становились видны ее крупные синевато-белые колени. ‹ицо
женщины было такого же тона, как колени, синевато-белое. „митриев наблюдал
за женщиной, сгибаЯсь и разгибаЯсь в поЯсе. Ћн смотрел на нее из-за
занавески. ЌепонЯтно почему - женщина ему совсем не нравилась, - но тайное
наблюдение за ней вдохновлЯло его. Ћн думал о том, что еще не все
потерЯно, что тридцать семь - это не сорок семь и не пЯтьдесЯт семь и он
еще может кое-чего добитьсЯ.
’опоча по коридору, в суматохе, сопровождаемые криками ‹ены: "Ђ мешки
взЯли? Ќе бегите через дорогу! Attention, дети, attention", - Ќаташка и
фандеевскаЯ ‚алЯ, шестиклассница, покидали дом в тридцать минут девЯтого.
Џод их прыжками содрогалась лестница. „митриев проскальзывал в ванную,
запиралсЯ, через три минуты легкий стук прерывал его размышлениЯ: "‚иктор
ѓеоргиевич, сегоднЯ пЯтница, у менЯ стирка, Я вас умолЯю - побыстрее!" ќто
был голос соседки €раиды ‚асильевны, с которой теща „митриева не
разговаривала, ‹ена была в холодных отношениЯх, но „митриев старалсЯ быть
корректен, оберегаЯ свою объективность и независимость. "•орошо! - отвечал
он сквозь шум воды. - Ѓудет сделано!" Ћн быстро брилсЯ, включив газовую
колонку и полоскал кисточку под горЯчей струей, потом мыл лицо над старым,
пожелтевшим, с обитым краем умывальником - его давно полагалось сменить,
но ”андеевым один черт, над каким умывальником мытьсЯ, а €раида ‚асильевна
жалела деньги - и вскоре, слегка насвистываЯ, с газетами в руке, которые
он успевал на пути из ванной по коридору достать из Ящика, возвращалсЯ в
комнату. ‘тол еще был загроможден посудой после недавней еды Ќаташки и
‹ены. ’еперь торопилась ‹ена, она уходила на десЯть минут позже Ќаташки, и
утреннее обслуживание „митриева принимала на себЯ теща. „митриеву это не
особенно нравилось, теща тоже ухаживала за зЯтем без энтузиазма - это была
ее маленькаЯ утреннЯЯ жертва, один из тех незаметных подвигов, из которых
и состоит всЯ жизнь таких тружениц, таких самозабвенных натур, как ‚ера
‹азаревна.
€ногда „митриев замечал, что ‹ена лишь стараетсЯ показать, что ей
некогда, а на самом деле у нее вполне хватило бы времени приготовить ему
завтрак, но она нарочно уступала эту миссию матери: как бы затем, чтобы
„митриев был чем-то, пускай незначительным, пускай на минуту, теще обЯзан.
Ћна даже могла шепнуть ему на ухо: "Ќе забудь поблагодарить маму!" Ћн
благодарил. Ћн видел все эти уловки по регулированию семейных свЯзей и в
зависимости от настроениЯ то не обращал на них вниманиЯ, то тихо
раздражалсЯ. Ќа тихое раздражение ‚ера ‹азаревна всегда ответствовала
по-своему - нежнейшим ехидством. "Љак быстро-то ‚иктор ѓеоргиевич
освободил ванную! ‚от молодец! - улыбаЯсь, говорила она и влажным кухонным
полотенцем вытирала на клеенке местечко длЯ „митриева. - —то значит -
соседка попросила..." ‹ена решительно пресекала: "Џри чем тут соседка?
‚итЯ всегда моетсЯ быстро". - "џ и говорю, молодец, молодец,
по-военному..."
‚ то утро начального октЯбрЯ за окном была синь, комната полнилась
светом, отраженным от залитого солнцем бело-кирпичного торца
противоположного дома, и голоса ‚еры ‹азаревны не было слышно. ‚ первый
миг, едва разлепив глаза, „митриев бессознательно - из-за солнца и света -
ощутил радость, но уже в следующую секунду все вспомнилось, синева
смеркла, за окном установилсЯ безнадежно Ясный и холодный осенний день. „о
завтрака ни он, ни ‹ена не сказали друг другу ни слова. Ќо после того, как
„митриев позвонил Љсении ”едоровне - он звонил сестре ‹оре в Џавлиново,
где сейчас мать жила, и ЉсениЯ ”едоровна бодрым голосом рассказала, что
вчера поздно заезжал €сидор Њаркович, нашел состоЯние хорошим, давление в
норме, советовал с первым снегом поехать в какой-нибудь подмосковный
санаторий, затем следовали вопросы насчет Ќаташкиных дел, как ее глаза,
исправила ли тройку по физике, дают ли ей морковку сырую тертую - самое
полезное питание длЯ глаз, и что слышно с командировкой „митриева, - он
испытал внезапное облегчение, точно отлив боли от головы. ‚друг
показалось, что все, может, и обойдетсЯ. Ѓывают же ошибки, самые
невероЯтные ошибки. € с этой ничтожной радостью и минутной надеждой он
пришел после телефонного разговора в комнату - Ќаташка уже убежала, а ‹ена
поспешно что-то шила, наполовину одетаЯ, в юбке и в черной нижней рубашке,
с голыми плечами - и, проходЯ мимо ‹ены, он легонько шлепнул ее пониже
спины и спросил дружелюбно:
- Ќу-с, как настроение?
‚друг сухо ‹ена ответила, что настроение у нее плохое.
- „а что ты? - сказал „митриев, задетый тем, что так сухо отвечают на
его дружелюбие. - ќто отчего же?
- Џричин, по-моему, больше чем достаточно. Њама заболела.
- ’воЯ мама?
- ’ы думаешь, только твоЯ может болеть?
- Ђ что с ‚ерой ‹азаревной?
- —то-то очень серьезное с головой. ‚торой день лежит, Я уж тебе не
говорила вчера, но сегоднЯ утром позвонила... Љакие-то мозговые спазмы.
‹ена закончила шитье, надела кофточку и подошла к зеркалу, глЯдЯ на
себЯ высокомерно. Љофточка была с короткими рукавами, что было некрасиво -
руки у ‹ены вверху толсты, летний загар сошел, белеет кожа в мелких
пупырышках. …й надо носить только длинные рукава, но сказать ей об этом
было бы неосмотрительно. ЉакаЯ выдержка - ни звука о своем вчерашнем
предложении! Њожет, ей стало стыдно, но скорее тут была некотораЯ амбициЯ:
ее обвинили в бестактности, в отсутствии чуткости, как раз в тех
качествах, которые ей самой особенно неприЯтны в людЯх, и она проглотила
эту несправедливость и даже просила прощениЯ и как-то унижалась. Ќо теперь
она будет молчать. ‡ачем всегда ходить в плохих? Ќет уж, теперь станете
просить - не допроситесь. Љ тому же ей не до того, она озабочена болезнью
матери („митриев готов был отвечать ста рублЯми против рублЯ за то, что у
тещи ее обычнаЯ мигрень). ѓосподи, как он научилсЯ читать вслепую в этой
книге! Ќе успел „митриев насладитьсЯ последней мыслью, полной
самодовольства, как ‹ена ошеломила его. ‘овершенно буднично и мирно она
сказала:
- ‚итька, Я тебЯ прошу - поговори сегоднЯ же с Љсенией ”едоровной.
Џросто предупреди, что Њаркушевичи могут смотреть ее комнату, и надо взЯть
ключ.
Џомолчав, он спросил:
- Љогда они хотЯт смотреть?
- ‡автра, послезавтра, не знаю точно. Ћни позвонЯт. Ђ ты, если поедешь
сегоднЯ в Џавлиново, не забудь, возьми ключ у Љсении ”едоровны. Љефир,
пожалуйста, поставь в холодильник, а хлеб - в мешочек. Ђ то всегда
оставлЯешь, и он сохнет. Џока!
Њахнув приветственно, она вышла в коридор. •лопнула входнаЯ дверь.
‡агудел лифт. „митриеву что-то хотелось сказать, какаЯ-то мысль,
неЯсно-тревожнаЯ, возникала на пороге сознаниЯ, но так и не возникла, и
он, сделав два шага вслед за ‹еной, постоЯл в коридоре и вернулсЯ в
комнату.
Ћт ранней синевы не осталось и помину. Љогда „митриев вышел к
троллейбусной остановке, сеЯлсЯ мелкий дождь и было холодно. ‚се последние
дни дождило. Љонечно, €сидор Њаркович прав - он опытнейший врач, старый
воробей, его приглашают на консультации в другие города - надо вывозить
мать за город, но не в такую же гриппозную сырость. Ќо если он советует
подмосковный санаторий, значит, не видит близких угроз - вот же что! €
„митриев второй раз за сегоднЯшнее утро с робостью подумал о том, что,
может быть, все и обойдетсЯ. Ћни обменЯютсЯ, получат хорошую отдельную
квартиру, будут жить вместе. € чем скорее обменЯютсЯ, тем лучше. „лЯ
самочувствиЯ матери. ‘вершитсЯ ее мечта. ќто и есть психотерапиЯ, лечение
души! Ќет, ‹ена бывает иногда очень мудра, интуитивно, по-женски - ее
вдруг осенЯет. ‚едь тут, возможно, единственное и гениальное средство,
которое спасет жизнь. Љогда хирурги бессильны, вступают в действие иные
силы... € это то, чего не может добыть ни один профессор, никто, никто,
никто!
“же ни о чем другом не мог думать „митриев, стоЯ на троллейбусной
остановке под моросЯщим дождем и потом, пробираЯсь внутрь вагона среди
мокрых плащей, толкающих по колену портфелей, пальто, пахнущих сырым
сукном, и об этом же он думал, сбегаЯ по грЯзным, скользким от нанесенной
тысЯчами ног дождевой мокрЯди, ступенЯм метро, и стоЯ в короткой очереди в
кассу, чтобы разменЯть пЯтиалтынный на пЯтаки, и снова сбегаЯ по ступенЯм
еще ниже, и бросаЯ пЯтак в щель автомата, и быстрыми шагами идЯ по перрону
вперед, чтобы сесть в четвертый вагон, который остановитсЯ как раз
напротив арки, ведущей к лестнице на переход. € все о том же - когда
шаркающаЯ толпа несла его по длинному коридору, где был спертый воздух и
всегда пахло сырым алебастром, и когда он стоЯл на эскалаторе, втискивалсЯ
в вагон, рассматривал пассажиров, шлЯпы, портфели, куски газет, папки из
хлорвинила, обмЯкшие утренние лица, старух с хозЯйственными сумками на
коленЯх, едущих за покупками в центр, - у любого из этих людей мог быть
спасительный вариант. „митриев готов был крикнуть на весь вагон: "Ђ кому
нужна хорошаЯ двадцатиметроваЯ?.."
Ѓез четверти девЯть он выбралсЯ из подземельЯ на площадь, без пЯти
пересек переулок и, обогнув стоЯвшие возле подъезда автомобили, вошел в
дверь, рЯдом с которой висела под стеклом чернаЯ таблица "ѓ€Ќ…ѓЂ".

‚ этот день решалсЯ вопрос о командировке в ѓолышманово, в ’юменскую
область. Љомандировку утвердили еще в июле, и ехать обЯзан был не кто
иной, как „митриев. Ќасосы - его вотчина. Ћн один отвечал за это дело и
один в нем по-настоЯщему разбиралсЯ, если не считать ‘ниткина. Ќеделю
назад „митриев затеЯл с ним разговор, но Џаша ‘ниткин, хитромудрый деЯтель
(в отделе его называли "Џаша ‘ниткин ‘-миру-по-ниткин" за то, что ни одной
работы он не сделал самостоЯтельно, всегда умел устроить так, что все ему
помогали), сказал, что поехать, к сожалению, никак не может - тоже по
семейным обстоЯтельствам. Ќаверное, врал. Ќо тут было его право. Љому
охота ехать в ненастье, в холода в ‘ибирь? ‘ниткину было неловко
отказывать, и у него вырвалось с досадой: "’ы же говорил, что твоей
матушке стало лучше?"
„митриев не стал объЯснЯть, только махнул рукой: "ѓде лучше..." Ђ ведь
Џаша всегда так внимательно расспрашивал о здоровье Љсении ”едоровны,
давал телефоны врачей, вообще проЯвлЯл сочувствие, и в его согласии
„митриев был почему-то совершенно уверен. Ќо почему? ‘ какой стати? ’еперь
стало Ясно, что эта уверенность была глупостью. Ќет, они не фальшивЯт,
когда проЯвлЯют сочувствие и спрашивают с проникновенной осторожностью:
"Ќу, как у вас дома дела?" - но просто это сочувствие и эта
проникновенность имеют размеры, как ботинки или шлЯпы. €х нельзЯ чересчур
растЯгивать. Џаша ‘ниткин переводил дочку в музыкальную школу, этим
хлопотливым делом мог заниматьсЯ один он - ни мать, ни бабушка. € если б
он уехал в октЯбре в командировку, музыкальнаЯ школа в этом году
безусловно пропала бы, что причинило бы тЯжелую травму девочке и моральный
урон всей семье ‘ниткиных. Ќо, боже мой, разве можно сравнивать - умирает
человек и девочка поступает в музыкальную школу? „а, да. Њожно. ќто шлЯпы
примерно одинакового размера - если умирает _чужой_ человек, а в
музыкальную школу поступает своЯ _собственнаЯ_, роднаЯ дочка.
„иректор ждал „митриева в половине одиннадцатого. ‘клонив голову набок
и глЯдЯ с каким-то робким удивлением „митриеву в глаза, директор сказал:
- ’ак что же будем делать?
„митриев ответил:
- Ќе знаю. …хать Я не могу.
„иректор молчал, трогаЯ белыми широкими пальцами кожу на щеках, на
подбородке, словно проверЯЯ, хорошо ли побрилсЯ. ‚зглЯд его становилсЯ
задумчивым. Ћн действительно о чем-то крепко задумалсЯ и даже
бессознательно замурлыкал какую-то мелодию.
- Ќ-да... ’ак как же быть, ‚иктор ѓеоргиевич? Ђ? Ђ если дней на десЯть?
- Ќет! - отрывисто сказал „митриев.
Ћн понЯл, что может стоЯть, как скала, и его не сдвинут. ’олько не надо
ничего объЯснЯть. € директор, подумав, назвал фамилию ’Ягусова, молодого
парнЯ, год назад окончившего институт и, как казалось „митриеву,
порЯдочного балбеса.
…ще недавно „митриев стал бы протестовать, но теперь вдруг
почувствовал, что все это не имеет значениЯ. Ђ почему не ’Ягусова?
- Љонечно, - сказал он. - џ посижу с ним днЯ два, все ему объЯсню. Ћн
справитсЯ. Џарень толковый.
ЏридЯ в свою комнату на первом этаже, „митриев полтора часа работал не
разгибаЯсь: готовил документацию длЯ ѓолышманова. •отЯ он и раньше не
верил в то, что его заставЯт поехать, все же мысль о командировке давила,
была ко всем его тЯгостЯм еще одной гирькой, и теперь, когда гирьку снЯли,
он испытал облегчение. € подумал с надеждой, что сегоднЯ, может быть,
будет удачный день. Љак у всех людей, которых гнетет судьба, у „митриева
выработалось суеверие: он замечал, что бывают дни везениЯ, когда одна
удача цеплЯетсЯ за другую, и в такие дни надо старатьсЯ проворачивать как
можно больше дел, и бывают дни невезениЯ, когда ни черта не клеитсЯ, хоть
лопни. Џохоже на то, что начинаетсЯ день удач. ’еперь надо занЯть деньги.
‹ора просила привезти хотЯ бы рублей пЯтьдесЯт. Ќа одного €сидора
Њарковича ушло за месЯц - четырежды пЯтнадцать - шестьдесЯт рублей. Ђ где
взЯть? ’акаЯ гадость: занимать деньги. Ќо делать надо сегоднЯ, раз уже
сегоднЯ _день удач_.
„митриев стал думать, к кому бы ткнутьсЯ. Џочти все - он вспомнил -
жаловались недавно, что денег нет, прожились за лето. ‘ашка Џрутьев строил
кооперативную квартиру, сам был весь в долгах. ‚асилий ѓерасимович,
полковник, партнер по преферансу и по поездкам на рыбалку, всегда
выручавший „митриева, переживал трагедию - ушел от жены, просить его было
неловко. ЏриЯтели „митриева по ЉЏ† (клуб полуженатиков), к которым
„митриев кидалсЯ в минуты отчаЯньЯ, когда ссорилсЯ с ‹еной, были люди
малоимущие - их состоЯниЯ заключались у кого в автомобиле, у кого в
моторной лодке, в туристской палатке, в бутылках французского коньЯка или
виски "ЃелаЯ лошадь", купленных случайно в ‘толешниковом и хранЯщихсЯ на
всЯкий пожарный дома в книжном шкафу, - и могли одолжить не больше
четвертака, сороковки от силы, а достать необходимо было не меньше
полутора сот. Ѓыла, конечно, последнЯЯ возможность, предел мучительства:
попросить у тещи. Ќо это уж значило - докатитьсЯ. „митриев еще мог бы
сделать над собой усилие, перемучитьсЯ, но ‹ена переживала такие вещи
чересчур болезненно. Ћна-то знала свою мать лучше. ‚незапно „митриеву
пришло в голову - это была та самаЯ мысль, что неЯсно тревожила, а теперь
вдруг прорезалась, - как же сказать матери насчет обмена? Ћна прекрасно
ведь знает, как ‹ена относилась к этой идее, а теперь почему-то предложила
съезжатьсЯ. Џочему?
„митриева даже бросило в пот, когда он все это вдруг сообразил. Ћн
вышел в коридор, где на тумбочке стоЯл телефон, и позвонил ‹ене на работу.
Ћбычно дозватьсЯ ее было нелегко. Ќо тут повезло (день удач!): ‹ена
оказалась в канцелЯрии и сама снЯла трубку. „митриев, торопЯсь, одной
длинной сумбурной фразой высказал свои сомнениЯ. ‹ена молчала, потом
спросила:
- ‡начит, что же, ты не хочешь говорить?
- џ не знаю как. Ќе могу же Я внушить ей мысль - ты понимаешь?
‹ена, снова помолчав, сказала, чтобы он позвонил через пЯть минут по
другому телефону, откуда ей удобней говорить. Ћн позвонил. ‹ена говорила
теперь громко и энергично:
- ‘кажи так: скажи, что ты очень хочешь, а Я против. Ќо ты настоЯл. ’о
есть вопреки мне, Ясно? ’огда это будет естественно, и твоЯ мама ничего не
подумает. ‚али все на менЯ. ’олько не перебарщивай, а так - намеками... -
Ќеожиданно она заговорила изменившимсЯ, льстивым голосом: - €звините,
пожалуйста, одну минуточку, Я сейчас ухожу! ‡начит, все Ясно? Ќу, пока.
„а, ‚итЯ, ‚итЯ! Џоговори там с кем-то у вас на работе, кто удачно менЯлсЯ,
слышишь? Џока!
’о, что ‹ена говорила, было, конечно, правильно и хитро, но тоска
стиснула сердце „митриеву. Ћн не мог сразу вернутьсЯ в комнату и несколько
минут бродил по пустому коридору.
„о обеда он ни к кому не пошел и не стал ничего узнавать, а после обеда
поднЯлсЯ на третий этаж к экономистам. ‹ишь только он отворил дверь, ’анЯ
сразу же увидела его и вышла. Ќичего не спрашиваЯ, она испуганно смотрела
на него.
- „а нет, ничего плохого, - сказал он. - „аже, может немного лучше.
’ань, ты не знаешь: у вас кто-нибудь менЯлсЯ? Љвартиры менЯл?
- Ќе знаю. ЉажетсЯ, †ерехов. Ђ что?
- Њне надо посоветоватьсЯ. Њы должны срочно менЯтьсЯ, понимаешь?
- ‚ы?
- „а.
- ‚ы хотите... - лицо ’ани покраснело, - съезжатьсЯ с Љсенией
”едоровной?
- „а, да! ќто очень важно. ‚ общем, долго объЯснЯть, но это просто
необходимо сейчас.
’анЯ молчала, опустив голову. ‚ ее волосах, упавших на лицо, было много
седых. …й тридцать четыре, еще молодаЯ женщина, но за последний год она
здорово сдала. Њожет, больна? “ж очень она похудела, тонкаЯ шеЯ торчит из
воротника, на худом лице из просЯной, веснушчатой бледности одни глаза -
добрые - сиЯют во всегдашнем испуге. ќтот испуг - за него, длЯ него. ’анЯ
была бы, наверное, ему лучшей женой. ’ри года назад это началось, длилось
одно лето и кончилось само собой: когда ‹ена с Ќаташкой вернулись из
Ћдессы. Ќет, не кончилось, тЯнулось слабой ниткой, рвалось на месЯцы, на
полгода. ‡нал, что, если рассуждать разумно, она была бы ему лучшей женой.
Ќо ведь - разумно, разумно... “ ’ани был сын Ђлик и муж, носивший странную
фамилию ’овт. „митриев никогда его не видел. ‡нал, что муж сильно любил
’аню, простил ей все, но после того лета, три года назад, она больше не
могла с ним жить, и они расстались. „митриев очень жалел, что так
получилось, что муж сделалсЯ несчастным человеком, бросил работу, уехал из
Њосквы, и ’анЯ тоже стала несчастным человеком, но ничего поделать было
нельзЯ. ’анЯ хотела уйти из ѓ€Ќ…ѓЂ, чтобы не видеть каждый день „митриева,
но уйти оказалось трудно. Џотом она постепенно смирилась со всем этим и
научилась спокойно встречатьсЯ с „митриевым и разговаривать с ним, как со
старым товарищем.
„митриев вдруг понЯл, о чем она сейчас думает: значит - все, никогда.
- Ќу, что можно сделать? - сказал он. - Џонимаешь, это какой-то шанс,
какаЯ-то надежда. Њать же мечтала со мной жить.
- Ћ чем ты говоришь? Ћна мечтала, наверное, не об этом.
- џ знаю.
- Ћй, ‚итЯ... Ќу, поговори с нашим †ереховым. џ его сейчас вызову.
’олько он большой болтун и враль, имей в виду. - ‚друг она спросила: -
’ебе деньги нужны?
- „еньги? Ќет.
- ‚итЯ, возьми. џ знаю, что значит болеть. ЊоЯ тетка болела восемь
месЯцев. Ћтложены двести рублей на летнее пальто, но лето, как видишь,
кончилось, а Я ничего не купила. ’ак что совершенно спокойно могу дать до
весны.
- Ќет, деньги мне не нужны. “ менЯ есть. - Ћн поморщилсЯ. …ще чего:
занимать у ’ани! ‚друг усмехнулсЯ. - „ействительно, какой-то странный
день! Ћдно за одним...
- ‡айдем ко мне после работы, и Я тебе дам, хорошо?
Џомолчав, он сказал:
- џ вру, денег у менЯ нет. Ќо не хочу брать у тебЯ.
- „урак! - Ћна шлепнула его по щеке.
„митриев видел, что она обрадовалась. Ћна даже взЯла его за руку, когда
они вместе подошли к дверЯм комнаты, в которой сидел †ерехов.
- ‹еонид ѓригорьевич! - крикнула ’анЯ. - Њожно вас на минутку?
†ерехов, маленького роста, приветливый старичок, совершенно лысый, с
ровными и белыми вставными зубами, очень любезно и с охотой стал
рассказывать, как он менЯлсЯ. „митриев знал †ерехова немного, но заметил,
что тот любезен и приветлив со всеми - наверное, потому, что, находЯсь в
жалком пенсионном возрасте, старичок боролсЯ за место и желал со всеми
подрЯд находитьсЯ в наилучших отношениЯх. Ћттого он рассказывал невыносимо
подробно и длинно. Љто-то уехал за границу. Љто-то оказалсЯ в безвыходном
положении. Љому-то пришлось заплатить. ‚се это было не то. Ќо затем
†ерехов вдруг воскликнул, и его голубые старческие глаза от прилива
любезности расширились:
- „а! ‚от с кем вам надо - с ЌевЯдомским! ‚ы ЌевЯдомского знаете,
ЂлексеЯ Љирилловича? €з ЉЃ-3? “ него такаЯ же историЯ, он тоже менЯлсЯ,
оттого... - †ерехов понизил голос, - что теща безнадежно хворала. “ нее
была отличнаЯ комната, чуть ли не двадцать пЯть метров, где-то в центре. Ђ
Ђлексей Љириллович жил на “сачевке. ‚се надо было делать очень срочно. €
удалось, вы знаете, замечательно удалось! ‚от он вам расскажет. Џравда, у
него были зацепки в райжилотделе. ‘ловом, так: он успел оформить обмен,
сделал ремонт в той квартире - это его обЯзали через †ќЉ, - перевез тещу,
получил лицевой счет, и через три днЯ старушка померла. ЏредставлЯете? Ћн,
беднЯга, в ту зиму натерпелсЯ, Я помню. —уть не слег. Ќо сейчас у него
квартира исключительнаЯ, просто генеральскаЯ, люкс. ‹оджии, два балкона,
масса всЯкой подсобной кубатуры. Ћн на одном балконе даже помидоры
выращивает. ‚ы зайдите, зайдите, он расскажет! †елаю успеха!
†ерехов благожелательно кивал и, пЯтЯсь, вперсЯ назад в свою комнату.
Џока он говорил, ’анЯ стоЯла рЯдом с „митриевым и незаметно держала его за
кончик мизинца.
- ‚ шесть спускайсЯ вниз и сразу поедем, - сказала шепотом.
- ’ы понимаешь, Я должен сегоднЯ к ‹оре в Џавлиново. ЊенЯ ждет мать.
Ћна сейчас у ‹оры.
Ћн знал, что наносит удар некоторым надеждам ’ани, но лучше уж было
сказать сразу.
- Ќу, хорошо. „елай, как тебе нужно. - Ќа ее лице все отпечатывалось
мгновенно: оно смеркло.
- Ќет, Я к тому, что...
- џ понимаю! Ќеужели думаешь, что Я не понимаю? Ќи на секунду тебЯ не
задержу. ‚озьмешь деньги и тут же - катись.
Љивнув, она быстро пошла от него по коридору. …ще недавно, год назад, в
ее высокой фигуре было что-то, волновавшее „митриева. Ћсобенно в те
минуты, когда она уходила от него и он смотрел ей вслед. Ќо теперь ничего
не осталось. ‚се куда-то исчезло. ’еперь это была просто высокаЯ, худаЯ,
очень длинноногаЯ женщина с пучком крашенных хною волос на тонкой шейке. €
все-таки каждый раз, глЯдЯ на нее, он думал о том, что она была бы длЯ
него лучшей женой.
„митриев вернулсЯ в отдел, посидел полчаса над документацией - мысли
его вертелись вокруг того же: мать, ‹ора, ’анЯ, ‹ена, деньги, обмен - и
понЯл, что надо уйти с работы раньше, иначе попадет в Џавлиново чересчур
поздно. ’анЯ жила в неудобнейшем месте, хуже не придумаешь - в Ќагатине.
„митриев пошел в кабинетик ‘отниковой ‚арвары Ђлексеевны, своей
начальницы, и сказал, что хотел бы, если можно, уйти сегоднЯ в пЯть.
‚арвара Ђлексеевна согласилась. ‚се в отделе знали, что происходит в жизни
„митриева, и относились с пониманием: каждую неделю разок-другой он мог
уйти с работы раньше срока. Ћднажды даже, был такой грех, он бегал под
этой маркой в универмаг "Њосква", покупал форму длЯ Ќаташки. ‚новь
„митриев поднЯлсЯ на третий этаж и сказал ’ане, чтоб она тоже отпросилась
уйти в пЯть. Џотом пошел в ЉЃ-3 к ЌевЯдомскому - тут же, на третьем этаже.
€дти к ЌевЯдомскому „митриев решилсЯ после некоторых колебаний.
ЋтношениЯ между ними были прохладные - по вине одного „митриевского
приЯтелЯ, который уже полгода, правда, не работал в ѓ€Ќ…ѓЂ. “ ЌевЯдомского
с этим приЯтелем были какие-то скандалы в профкоме. € они не здоровались.
Ђ когда ЌевЯдомский встречал „митриева в компании этого приЯтелЯ, он -
заодно уж - не здоровалсЯ и с „митриевым, и точно так же из солидарности с
приЯтелем поступал „митриев. Ћднако когда ЌевЯдомский и „митриев
встречались по отдельности, они вполне корректно, хотЯ и несколько
прохладно здоровались и даже обменивались двумЯ-тремЯ фразами. ‚се это
была чепуха собачьЯ, и „митриев решил наплевать и пойти. Ђ вдруг у
ЌевЯдомского действительно есть _зацепки_, и он ими поделитсЯ?
ЌевЯдомский, худощавый брюнет с черновато-рыжей курчавой бородкой,
удивленно вскинул брови, когда „митриев, зайдЯ в комнату, попросил у него
"краткой аудиенции". ‡а столиком в углу двое рубились в шахматы, очень
быстро переставлЯЯ фигуры. ЌевЯдомский стоЯл рЯдом и смотрел. “
"кабетришников" любимым занЯтием были шахматы, они играли блицы,
пЯтиминутки, а у "кабедвашников" процветал пинг-понг. ‘ражениЯ происходили
в обеденный перерыв, но иногда прихватывали и от рабочего времени,
особенно к концу днЯ. ЌевЯдомский, сказав: "Ћдну минуту! ‘ейчас, сейчас!"
- продолжал наблюдать за игроками. ’е хлопали фигурами по доске со
скоростью автоматов, пока один не вскрикнул: "Ђх, черт!" - и ударом пальца
не опрокинул своего королЯ. ЌевЯдомский рассмеЯлсЯ злорадно и произнес:
- € сказал тут балда с укоризною: не гонЯлсЯ бы ты, поп, за дешевизною!
Џосле этого с выражением злорадной улыбки на лице он двинулсЯ к дверЯм,
но, наткнувшись взглЯдом на „митриева, согнал улыбку, и его брови опЯть с
удивлением поднЯлись. „митриев стал нескладно излагать свою просьбу,
вернее, намек на просьбу, окутанный торопливым и малосодержательным
бормотанием. ЌевЯдомскому следовало догадатьсЯ: его просили поделитьсЯ
советом о том, как поступать в известных ему обстоЯтельствах. Ќо
ЌевЯдомский не догадывалсЯ. …го черновато-рыжаЯ курчаваЯ бородка
поднималась выше, глаза смотрели все более холодно и, как показалось
„митриеву, высокомерно.
- Џростите, Я не пойму, собственно...
- ‘ейчас Я объЯсню. „ело в том, что причины, побудившие вас и менЯ...
‘ловом, у нас одинаковаЯ ситуациЯ...
- —то вы имеете в виду?
- —то Я имею в виду? - „митриев почувствовал, как его шеЯ и щеки
наливаютсЯ краской. - џ имею в виду вот что: мне тоже надо менЯтьсЯ как
можно скорей. џ и хотел с вами посоветоватьсЯ, как это делаетсЯ вообще? ‘
чего начинать?
- ‘ чего начинать? Љак - с чего начинать? ‘ бюро обмена, разумеетсЯ.
‡аплатить три рублЯ и дать объЯвление в бюллетене.
- Ќо вы же понимаете, что, если человек серьезно болен, очень серьезно
и дорог каждый час...
- Ђ никак иначе вы начать не можете. ‘ бюро обмена. „ругих путей Я не
знаю. - ЌевЯдомский засунул большой палец в ноздрю, указательным прижал ее
сверху и стал сосредоточенно что-то оттуда выкручивать. Џо-видимому,
напрЯженно соображал, стоит или не стоит посвЯщать „митриева в свои
_зацепки_. ђешил: не стоит. - “ менЯ не было никаких иных путей. - ‚друг
ЌевЯдомский фыркнул: - ‡наете, вы напомнили мне глупейшую историю! Љогда Я
был студентом, у менЯ умер отец. Џрошло месЯца два или три... -
ђассказываЯ, он продолжал большим пальцем выкручивать что-то из носа. - €
неожиданно ко мне заходит сосед, незнакомый человек из другого подъезда, и
говорит: "“ менЯ умер отец, а Я слышал, что у вас тоже недавно умер отец.
‚от Я пришел к вам познакомитьсЯ и попросить вас поделитьсЯ опытом". Љаким
опытом? —то? Љак? џ его, разумеетсЯ, вежливо выставил.
"€ это вынести тоже, - думал „митриев, ощущаЯ оцепенение. ЏовернутьсЯ и
уйти, но он продолжал стоЯть, глЯдЯ в черновато-рыжую бороду. - Ќа тещиной
могиле помидоры. Ќу, все равно. € это тоже. € будет еще другое".
- …сли хотите, у менЯ где-то есть телефон некоего Ђдама ‚икентьевича,
маклера. Њогу поискать...
ЏреодолеваЯ оцепенение, „митриев повернулсЯ и пошел по коридору прочь.
‚ пЯть вышли с ’аней на площадь, и тут же - редкий случай! - подвернулось
пустое такси. „митриев свистнул, они вскочили, поехали. Џереулок был
заполнен толпой, двигавшейсЯ в одном направлении, к метро. Љончила
заводскаЯ смена. ’акси ехало медленно. ‹юди заглЯдывали в кабину, кто-то
постучал ладонью по крыше. Љогда проехали метро и вырвались на проспект,
„митриев заговорил - о ЌевЯдомском, со злобой.
’анЯ взЯла его за руку.
- Ќу, зачем злишьсЯ? Ќе надо. Џерестань...
Ћн чувствовал, как ее спокойствие и радость переливаютсЯ в него. ’анЯ,
улыбаЯсь, сказала:
- ‚се мы очень же разные. Њы - люди... “ моей двоюродной сестры умер
маленький сынок. Љонечно, безумное горе, переживаниЯ и при этом какаЯ-то
новаЯ, страстнаЯ любовь к детЯм, особенно больным. Ћна всех жалела,
старалась, чем могла, помочь. € есть у менЯ знакомаЯ, у которой тоже умер
мальчик, от белокровиЯ. ’ак эта женщина всех возненавидела, она всем
желает смерти. ђадуетсЯ, когда читает в газете, что кто-то умер...
’анЯ придвинулась. Џоложила голову ему на плечо, спросила:
- Њожно? ’ебе не мешает?
- Њожно, - сказал он.
…хали окраинами, через новые районы. „митриев рассказывал о Љсении
”едоровне. ’анЯ спрашивала с сочувствием - это было истинное, „митриев
знал, к его матери она испытывала симпатию. Ђ Љсении ”едоровне нравилась
’анЯ, они виделись раза два летом, в Џавлинове. ’анЯ держала его руку в
своей, иногда начинала тихо щекотать его ладонь пальцем. ‹аски ’ани всегда
были какие-то школьные.
Ќе отнимаЯ руки, он подробно рассказывал о матери: что говорил
профессор ‡урин, что сказал €сидор Њаркович. ’анЯ засмеЯлась:
- Ђх, гнуснаЯ баба! Ћдалживает деньги и пристает с нежностЯми, правда?
- Ћна вдруг ткнулась носом к его щеке, прижалась. - Џрости менЯ, ‚итЯ... џ
не могу...
Ћн гладил ее голову. „олго ехали молча. Џроехали ‚аршавку.
- Ќу, что ты? - спросил он.
- Ќичего. Ќе могу...
- —то?
- †алко - тебЯ, твою маму... € себЯ заодно.
„митриев не знал, что сказать. Џросто гладил ее голову и все. Ћна стала
хлюпать носом, он почувствовал на щеке мокрое. ’огда она отодвинулась от
него и, отвернувшись, стала смотреть в окно. Ќаконец миновали набережную,
поехали по трамвайным путЯм, мимо какой-то фабрики, вдоль глухого длинного
каменного забора. ‚озле пивного ларька густела чернаЯ толпа мужчин.
Ќекоторые в одиночку и парочками с кружками в руках стоЯли поодаль.
„митриев почувствовал, что сушит горло - захотелось хлебнуть чего-то,
взбодритьсЯ. "Ќадо спросить, - подумал он. - “ ’анюшки бывало. •оть
что-нибудь".
Ќовый шестнадцатиэтажный дом стоЯл на краю полЯ. „орога шла в объезд,
вокруг полЯ.
- ‚от здесь, - сказала ’анЯ.
„митриев отлично помнил, что здесь. Џоследний раз он был тут около года
назад.
- ’ы машину оставишь? - спросила ’анЯ.
Љонечно, надо было оставить. Ќо его всегдашнее слабодушие - он видел,
что ’ане страстно этого не хотелось, - заставило ответить:
- „а ладно, пусть едет. џ тут найду.
- Љонечно, найдешь! - сказала ’анЯ.
ЏоднЯлись на одиннадцатый этаж. ’анЯ вдвоем с сыном жила в большой
трехкомнатной квартире. ЃеднЯга ’овт выстроил этот корабль в кооперативном
доме, только успели въехать, и тут все случилось. Ђлик был тогда в лагере,
’овт трудилсЯ где-то в „агестане - он был горный инженер, - и ’анЯ жила
одна в пустых, без мебели, комнатах, пахнущих краской. Ќа полах лежали
газеты. ‚ одной комнате стоЯл громадный диван, больше ничего. € любовь
„митриева была неотделима от запаха краски и свежих дубовых полов, еще ни
разу не натертых. Ѓосой, он шлепал по газетам на кухню, пил воду из крана.
’анЯ знала множество стихов и любила читать их тихим голосом, почти
шептать. Ћн поражалсЯ ее памЯти. ‘ам он не помнил, пожалуй, ни одного
стихотворениЯ наизусть - так, отдельные четверостишиЯ. "’ы жива еще, моЯ
старушка, жив и Я, привет тебе, привет", Ђ ’анЯ могла шептать часами. “
нее было штук двадцать тетрадей, еще со студенческих времен, где крупным и
Ясным почерком отличницы были переписаны стихи Њарины –ветаевой,
Џастернака, Њандельштама, Ѓлока. € вот в минуты отдыха или когда не о чем
было говорить и становилось грустно, она начинала шептать: "Ћ господи, как
совершенны дела твои, думал больной..." €ли еще: "‘ними ладонь с моей
груди, мы провода под током".
€ногда, устав от однообразного шелестениЯ губ, он говорил: "Ќу, хорошо,
моЯ радость, передохни. Ђ почему этот ваш •ижнЯк с ‚арварой Ђлексеевной не
здороваетсЯ?" Џосле паузы она отвечала печально: "Ќе знаю". ‚се ее обиды
были мгновенны. „аже тогда, когда она могла бы обидетьсЯ по-серьезному.
Џочему-то он был уверен в том, что она _не разлюбит его никогда_. ‚ то
лето он жил в этом состоЯнии, не испытанном прежде: любви к себе.
“дивительное состоЯние! …го можно было определить как состоЯние привычного
блаженства, ибо его сила заключалась в постоЯнстве, в том, что оно длилось
недели, месЯцы и продолжало существовать даже тогда, когда все уже
кончилось.
Ќо „митриев не задумывалсЯ: за что ему это блаженство? —ем он заслужил
его? Џочему именно он - не очень уже молодой, полноватый, с нездоровым
цветом лица, с вечным запахом табака во рту? …му казалось, что тут нет
ничего загадочного. ’ак и должно быть. € вообще, казалось ему, он лишь
приобщилсЯ к тому нормальному, истинно человеческому состоЯнию, в котором
должны - и будут со временем - всегда находитьсЯ люди. ’анЯ же, наоборот,
жила в неизбывном страхе и в каком-то страстном недоумении. ЋбнимаЯ его,
шептала, как стихи: "ѓосподи, за что? ‡а что?"
Ћна ни о чем не просила и ни о чем не спрашивала, и он ничего не
обещал. Ќет, ни разу ничего не обещал. ‡ачем было обещать, если он твердо
знал, что все равно она _не разлюбит его никогда_. Џросто ему приходило в
голову, что она была бы длЯ него лучшей женой.
‚ комнатах поЯвилась новаЯ мебель - в одной комнате сервант и круглый
полированный стол, в другой - полупустой книжный шкаф. Ќо паркет
по-прежнему был не натерт и выглЯдел грЯзновато. €з комнаты вышел Ђлик,
заметно подросший, бледное веснушчатое создание лет одиннадцати в очках на
тонком носике. ѓолову он держал слегка откинув назад и набок, может быть,
оттого, что был нездоров, а может быть, так лучше видел через очки. ќта
посадка головы и маленький сжатый рот придавали мальчику выражение
надменности.
- Њам, Я пойду к Ђндрюше. Њы будем марками менЯтьсЯ, - проговорил он
скрипучим голосом и метнулсЯ через коридор к двери.
- Џостой! Џочему ты не поздоровалсЯ с ‚иктором ѓеоргиевичем?
- ‡драсте, - не глЯдЯ, бросил через плечо Ђлик.
’оропЯсь, отомкнул замок и выскочил, хлопнув дверью.
- Џриходи не позже восьми! - крикнула в закрытую дверь ’анЯ. -
‚оспитанием юноша не блещет.
- Ћн, наверно, забыл менЯ. џ давно все-таки не был.
- Ђ даже если пришел незнакомый человек? ‡дороватьсЯ не нужно? - ’анЯ
прошла в большую комнату, открыла боковую дверцу серванта и сказала: - Ћн
тебЯ не забыл.
€з-под кипы чистого бельЯ она достала газетный сверток, развернула и
дала „митриеву пачку денег. Ћн спрЯтал деньги в карман.
- Ќу, иди, - сказала ’анЯ. - “ тебЯ же времени нет.
Ћн вдруг выдвинул стул и сел к полированному столу.
- Џосижу малость. —то-то Я устал. - Ћн снЯл шлЯпу, ладонью потрогал
лоб. - ѓолова болит.
- •очешь покушать? „ать что-нибудь?
- Ђ выпить ничего нет?
- Ќет... Џостой! - ѓлаза ее обрадованно засиЯли. - ЉажетсЯ, где-то
осталась бутылка коньЯку, которую мы с тобой не допили. Џомнишь, когда ты
был последний раз? ‘ейчас посмотрю!
Ћна побежала на кухню, через минуту принесла бутылку. Ќа дне было
граммов сто коньЯку.
- ‘ейчас будет закуска. Ћдну минуту!
- „а зачем тут закуска?
- ‘ейчас, сейчас! - Ћна снова опрометью кинулась на кухню.
„митриев встал, подошел к балконной двери. ‘ одиннадцатого этажа был
замечательный вид на полевой простор, реку и темневшее главами собора село
Љоломенское. „митриев подумал, что мог бы завтра переселитьсЯ в эту
трехкомнатную квартиру, видеть по утрам и по вечерам реку, село, дышать
полем, ездить на работу автобусом до ‘ерпуховки, оттуда на метро, не так
уж долго. ’анЯ принесла в стеклЯнной посуде шпроты, два помидора, масло,
хлеб и рюмки. Ћн налил себе полную рюмку, а ’ане - что осталось. Ћна
всегда пила мало, сразу пьЯнела.
- ‡а что мы пьем? - спросила ’анЯ.
- ‡а то, чтоб тебе было хорошо.
- Ќу, давай! Ќет. ‡а это не надо. Њне и так будет хорошо. Ђ вот давай
за то, чтоб тебе было хорошо. „авай?
- ‹адно. - …му было все равно. Ћн уже выпил и жевал помидор. •мыкнул: -
ќти помидоры не с могилы тещи ЌевЯдомского?
- Џотому что тебе, ‚итЯ, - сказала она, - врЯд ли когда-нибудь будет
хорошо. Ќу, а вдруг, а все-таки? ‚от за это.
Ћн не стал спрашивать, что она имела в виду. ‹ишние разговоры. Џосле
коньЯка стало тепло, он с удовольствием жевал помидор и смотрел на ’аню,
котораЯ сгорбилась в задумчивости, опершись локтЯми о стол и глЯдЯ в угол
комнаты.
- Ќе сутульсЯ! - Ћн по-отечески слегка шлепнул ее по лопаткам.
’анЯ выпрЯмилась, продолжаЯ глЯдеть в угол комнаты. Ќа ее застывшем
лице с зарозовевшими от капли коньЯку пЯтнами на скулах было отчетливо
видно страдание. Ќа одно мгновение он очень остро пожалел ее, но тут же
вспомнил, что где-то далеко и близко, через всю Њоскву, на берегу этой же
реки, его ждет мать, котораЯ испытывает страданиЯ смерти, а ’анины
страданиЯ принадлежат жизни, поэтому - чего ж ее жалеть? ‚ мире нет
ничего, кроме жизни и смерти. € все, что подвластно первой, - счастье, а
все, что принадлежит второй... Ђ все, что принадлежит второй, -
уничтожение счастьЯ. € ничего больше нет в этом мире. „митриев поднЯлсЯ
рывком, с внезапной поспешностью, точно кто-то сильный схватил и дернул
его за руки, и, сказав: "Џока! џ бегу!" - понессЯ быстрыми шагами по
коридору к двери. ’анЯ ничего не успела ему сказать. Њожет быть, она
ничего и не хотела ему говорить.
„митриев доехал автобусом до метро - никакого такси, конечно, не было,
- сделал две пересадки и вышел на последней станции нового радиуса.
Ќакрапывал мелкий дождь. Њосква была далеко, белела громадными домами на
горизонте, а тут было поле, изрытое котлованами, на мокрой глине лежали
трубы и возле столба на шоссе стоЯла очередь, ждавшаЯ троллейбус. Ќебо
было в тучах, располагавшихсЯ слоЯми - наверху густело что-то неподвижное,
темно-фиолетовое, ниже двигались светлые, рыхлые тучи, а еще ниже летела
по ветру какаЯ-то белаЯ облачнаЯ рвань вроде клочьев пара.

‹ет сорок назад, когда отец „митриева ѓеоргий Ђлексеевич строил дом в
поселке Љрасных партизан, это место, Џавлиново, считалось дачным. Ћно было
дачным и до революции, ездили сюда конкой от заставы. ‚ тридцатые годы
мальчик ‚итЯ, посредственный ученик, но прилежный велосипедист, рыболов,
игрок в "пЯтьсот одно", глотатель ‘енкевича и ѓустава ќмара, приезжал сюда
летними днЯми на скрипучем старом автобусе, отходившем с часовыми
промежутками от булыжной ‡венигородской площади. ‚ автобусе всегда было
душно, окна не открывались, пахло дерюгами. Њимо волоклись пустыри,
огороды, одна деревенька, другаЯ, холодильник, радиополе, школа за
каменным, из белого кирпича, забором, снова поле, огороды, церковь на
бугре, и вдруг открывалась дуга запруды, где чернели неподвижные лодки
рыболовов, и у мальчика ‚ити сжималось сердце. „орога от автобусной
станции шла среди сосен, мимо почерневших от дождей, годами не крашенных
заборов, мимо дач, скрытых за кустами сирени, шиповника, бузины,
поблескивающих сквозь зелень мелкозастекленными верандочками. Ќадо было
идти по этой дороге долго, гудрон кончалсЯ, дальше шел пыльный большак,
справа на взгорке была сосноваЯ роща с просторной проплешиной - в
двадцатых годах упал самолет, и роща горела, - а слева продолжали тЯнуть
заборы. ‡а одним из заборов, никак не замаскированный молодыми березками,
торчал бревенчатый дом в два этажа с подвалом, вовсе не похожий на дачный,
скорее на _дом фактории_ где-нибудь в лесах Љанады или на _гасиенду_ в
аргентинской саванне.
„ом был построен кооперативом, звучно называвшимсЯ "Љрасный партизан".
ѓеоргий Ђлексеевич не был красным партизаном, его пригласил в кооператив
брат ‚асилий Ђлексеевич, красный партизан и работник ЋѓЏ“, владелец
двухместного спортивного "опелЯ". Ќеподалеку на том же участке жил в
маленькой дачке третий брат, Ќиколай Ђлексеевич, тоже красный партизан,
служивший во ‚нешторге, месЯцами живший то в џпонии, то в Љитае. Ќиколай
Ђлексеевич привез из ЉитаЯ игру ма-чжонг - в шкатулке красного дерева на
четырех выдвижных полочках помещались сто сорок четыре камнЯ, с одной
стороны бамбук, с другой - слоноваЯ кость. ‚ ма-чжонг сначала резались
взрослые на деньги, потом, когда взрослым надоело или стало не до того,
игра перешла во владение детей ЌиколаЯ Ђлексеевича и всей оравы
павлиновской детской коммуны. Ќичего не осталось от тех вечеров с
патефонной музыкой "“томленное солнце нежно с морем прощалось", с громким
разговором двух глухих красных партизан, всегда споривших о чем-то на
втором этаже, со стуком китайских костЯшек на верандочке ЌиколаЯ
Ђлексеевича. ‚ этом мире, оказываетсЯ, исчезают не люди, а целые
гнездовьЯ, племена со своим бытом, разговором, играми, музыкой. €счезают
дочиста, так, что нельзЯ найти следов. •отЯ там, в Џавлинове, осталась
‹ора. Ќо кроме ‹оры - никого, ни единого человека. €з братьев раньше всех
умер старший, ѓеоргий Ђлексеевич. ЊгновеннаЯ смерть от инсульта - тогда
это называлось апоплексическим ударом - случилась душным днем прЯмо на
улице.
„митриев помнил отца плохо, отрывочно. Џомнил - темные усы и бородка,
очки в золотых ободках, очень тонкаЯ и мЯгкаЯ на ощупь желтоватенькаЯ
чесучоваЯ рубашка в табачных крошках, толстый живот под ней и всегдашний,
надо всем, всеми, смешок. ѓеоргий Ђлексеевич был инженером-путейцем, но
всю жизнь мечтал оставить эту работу и занЯтьсЯ сочинением юмористических
рассказиков. …му казалось, что в этом его призвание. ‚сегда он ходил с
записной книжечкой в кармане. „митриеву запомнилось, как быстро и легко
сочинЯл отец смешные истории - шли вечером на огород поливать огурцы и
увидели, как ЊарьЯ Џетровна, тетка одного красного партизана, пытаетсЯ
сбить с сосны мЯчик своего внука Џетьки. ‘начала бросила палку, палка
застрЯла на сосне, тогда стала кидать туфлю, туфлЯ тоже застрЯла. Џока
дошли до огорода, отец рассказал „митриеву уморительную сказку о том, как
ЊарьЯ Џетровна забросила на сосну вторую туфлю, потом кофту, поЯс, юбку,
все это висело на сосне, а ЊарьЯ Џетровна голаЯ сидела внизу, потом
прибежал дЯдЯ Њатвей, тоже стал кидать ботинки, штаны. Ђ через несколько
дней отец приехал из города и привез журнал, где был напечатан рассказ
"ЊЯчик". Ќад братьЯми ѓеоргий Ђлексеевич подсмеивалсЯ, считал их
недалекими, звал в шутку "колунами". ‘ам он окончил университет, а братьЯ
даже в гимназии не успели доучитьсЯ: завертела гражданскаЯ война, кинула
одного на Љавказ, другого - на „альний ‚осток. €ногда удивлЯлсЯ,
разговариваЯ с матерью: "€ как это таких людей за границу посылают, когда
они ни бе ни ме ни по-каковски?" …ще корил братьев за жадность, за сытую
жизнь, издевалсЯ над китайскими костЯшками, над вечной по выходным днЯм
автомобильной возней - братнин "опель" называл не иначе как с буквы "ж". Ђ
в Љозлове родные тетки голодали, мерли одна за другой, племЯнникам не на
что было приехать в Њоскву. Ћдин ѓеоргий Ђлексеевич помогал как мог.
‘соры между братьЯми бывали большие - месЯцами ни он к ним, ни они к
нему. Њать считала, что в ссорах и во всех последующих несчастьЯх братьев
виноваты были жены, ЊарьЯнка и ђайка, зараженные мелкобуржуазным
мещанством, но потом им, беднЯгам, тоже пришлось несладко.
‚ообще отец был лучше, умнее братьев, человек неплохой. ’олько
неудачливый. ђано умер, ничего не успел. —то сохранилось от его записных
книжек, в которых было столько смешного, прекрасного? Љнижечки исчезли,
как и все остальное. Љак исчезла ђайка, жена ЌиколаЯ Ђлексеевича, бывшаЯ
когда-то красавицей и самой большой модницей поселка Љрасных партизан. Љак
исчез песчаный откос на берегу реки, где по утрам, очень рано, бывал
отличный клев. Џосле восьми рыба уходила отсюда - между причалом и
деревней начинал тарахтеть речной трамвайчик, поЯвлЯлись моторные лодки.
Ќадо было переезжать на другой берег; там были тихие бухточки, где
прЯталась рыба, но в солнцепек сидеть было невыносимо - ни дерева, ни
куста, голый луг в жесткой траве.
„митриев неожиданно выскочил из троллейбуса на одну остановку раньше,
чем нужно. ‡ахотелось подойти к тому месту, где был когда-то его любимый
откос. Ћн знал, что там сейчас бетонированнаЯ набережнаЯ, но рыбаки
приходЯт все равно. Ќовые рыбаки из пЯтиэтажных домов, что за мостом. €м
очень удобно - подъезжают на троллейбусе.
Ћн спустилсЯ по каменным ступенЯм - все было сделано фундаментально,
как в парке культуры, - и прошел низом по бетонным плитам, возвышавшимсЯ
метра на два над уровнем воды. ’ак, вдоль реки, можно было дойти почти до
самого дома. ’еперь уже берег не поползет. Љаждую весну здесь рушились
ломти берега, иногда прЯмо со скамейками, с соснами.
Ќа мокрых плитах блестело небо и не видно было ни одного дурака. •отЯ
нет, вдалеке сидел кто-то скрюченный, и „митриев медленно пошел к нему.
‚ода казалась очень чистой, незамусоренной, но темной - осеннЯЯ вода.
„митриев остановилсЯ за спиной рыболова и стал глЯдеть на поплавок. Ћн
глЯдел минут пЯть, со все большей тревогой и каким-то внезапным
ослаблением духа, думаЯ о том, как тЯжело будет говорить. Ќевозможно
тЯжело. € с ‹орой тоже. Њожет быть, с ‹орой даже тЯжелей, чем с матерью.
—то же делать? Ћни все, конечно, поймут. ‚прочем, мать может и не понЯть -
если представить дело именно так, как предлагает ‹ена, мать же очень
простодушна, - но ‹ора-то поймет сразу, ‹ора хитра, прозорлива и очень не
любит ‹ену. …сли мать при всем неприЯтии ‹ены все же с нею смирилась,
научилась чего-то не замечать, что-то прощать, то ‹ора с годами твердеет в
неприЯзни - из-за матери. Ћна сказала однажды: "Ќе знаю, каким надо быть
человеком, чтобы относитьсЯ к нашей матери без уважениЯ". ‚ерно, Љсению
”едоровну любЯт друзьЯ, уважают сослуживцы, ценЯт соседи по квартире и по
павлиновской даче, потому что она доброжелательна, уступчива, готова
прийти на помощь и _принЯть участие_. Ќо ‹ора не понимает... Ђх, она не
понимает, не понимает! ‹ора так и не научилась заглЯдывать немного глубже
того, что находитсЯ на поверхности. …е мысли никогда не гнутсЯ. ‚сегда
торчат и колютсЯ, как конский волос из плохо сшитого пиджака. Љак же не
понимать, что людей не любЯт не за их пороки, а любЯт не за их
добродетели!
‚се правда, истиннаЯ правда: мать постоЯнно окружают люди, в судьбе
которых она _принимает участие_. ‚ ее комнате подолгу живут какие-то
пожилые полузнакомые люди, друзьЯ ѓеоргиЯ Ђлексеевича, и еще более ветхие
старухи, друзьЯ деда, а то и случайные приЯтельницы по домам отдыха,
желающие попасть к московским врачам, или провинциальные девочки и
мальчики, дети отдаленных родственников, приехавшие поступать в институты.
‚сем мать стараетсЯ помогать совершенно бескорыстно. •отЯ где там -
помогать! ‘вЯзи давно порастерЯны, и сил нет. Ќо все-таки - кровом,
советом, сочувствием. Ћчень любит помогать бескорыстно. Џожалуй, точнее
так: любит помогать таким образом, чтобы, не дай бог, не вышло никакой
корысти. Ќо в этом-то и была корысть: делаЯ добрые дела, все времЯ
сознавать себЯ хорошим человеком. € ‹ена, учуЯв маленькую слабость матери,
в минуты раздражениЯ говорила про нее „митриеву: ханжа. Ђ он приходил в
Ярость. Ћрал: "Љто ханжа? ЊоЯ мать ханжа? € ты посмела сказать..." € -
начиналось, катилось... Ќи мать, ни ‹ора не знали, как он буйствует из-за
них. Љое о чем они, конечно, догадывались и кое-чему бывали свидетелЯми,
но в полной мере - со всем набором оскорблений, с плачем Ќаташки,
_неразговором_ в течение нескольких дней, а порой даже легким
рукоприкладством - это было им неизвестно. Ћни считали, особенно твердо
считала ‹ора, что он их тихонько предал. ‘естра сказала как-то: "‚итька,
как же ты олукьЯнилсЯ!" ‹укьЯновы - фамилиЯ родителей ‹ены.
„митриев вдруг решил, что надо продумать что-то важное, последнее. Ќе
было сил идти в дом, и он оттЯгивал минуту.
Ћн сел неподалеку от рыбака на деревЯнный Ящик - тоже рыбацкаЯ чьЯ-то
принадлежность, - лежавший тут давно, побуревший и насквозь сырой. Љак
только „митриев сел, Ящик стал мЯгко кренитьсЯ, и пришлось очень крепко
уперетьсЯ ногами, чтоб удержать равновесие. Ќа противоположном берегу, где
когда-то был луг, теперь устроили громадный плЯж с балаганами, ларьками.
‹ежаки были сложены штабелЯми, но два лежака до сих пор почему-то стоЯли у
самой воды, смутно голубеЯ на темно-сером песке. ‚се на том берегу было
темно-серого, цементного цвета. ‡а плЯжем курчавилась молодаЯ роща берез,
насаженнаЯ лет десЯть назад, а за рощей туманно-белыми глыбами высились
горы жильЯ, среди которых стоЯли две особенно высокие башни. ‚се
изменилось на том берегу. ‚се "олукьЯнилось". Љаждый год менЯлось что-то в
подробностЯх, но, когда прошло четырнадцать лет, оказалось, что все
олукьЯнилось - окончательно и безнадежно. Ќо, может быть, это не так уж
плохо? € если это происходит со всем - даже с берегом, с рекой и с травой,
- значит, может быть, это естественно и так и должно быть?
Џервый год „митриеву и ‹ене пришлось жить в Џавлинове. ‹ора, тогда еще
без ”еликса, жила в Њоскве с Љсенией ”едоровной, дача пустовала, а
„митриеву и ‹ене хотелось побыть одним. Ќо это все равно не удалось.
„ачнаЯ квартира в Џавлинове давно пришла в запустение. Џротекала крыша,
прогнило крыльцо. Ѓольше всего забот доставлЯла канализационнаЯ Яма - то и
дело переполнЯлась, особенно с дождЯми, и невыносимаЯ вонь
распространЯлась по участку, мешаЯсь с запахом сирени, лип и флоксов.
†ители давно смирились с этим переплетением запахов, который сделалсЯ длЯ
них неизбежной принадлежностью дачной жизни, и с мыслью о том, что ремонт
Ямы безнадежен, стоит баснословные деньги, каких ни у кого нет. Џоселок-то
обеднЯл, жители стали не те, что прежде, - бывшие владельцы перемерли,
сгинули кто куда, а их наследники, вдовы и дети, жили довольно трудной и
вовсе не дачной жизнью. Џетька, например, внук Њарьи Џетровны и сын
красного профессора, работал простым грузчиком на лесоторговой базе. Ђ
‚алерка, сын ‚асилиЯ Ђлексеевича, двоюродный брат „митриева, сошелсЯ со
шпаной, стал вором и пропал где-то в лагерЯх. €ные из наследников,
утомившись дачными поборами и заглЯдываЯ вперед - город-то надвигалсЯ, -
продали свои паи, и в поселке поЯвились вовсе чужие люди, не имевшие к
красным партизанам никакого отношениЯ. € только березы и липы, посаженные
сорок лет назад отцом „митриева, страстным садоводом, выросли мощным
лесом, сомкнулись листвой и горделиво оповещали прохожих, заглЯдывавших
через забор, о том, что все в поселке кипит, цветет и произрастает, как
должно.
€ вдруг €ван ‚асильевич ‹укьЯнов, отец ‹ены, который заехал проведать
молодых и погостить денек, сказал, что Љалугин, водопроводный мастер,
чинивший трубы в поселке в течение тридцати лет, жулик и негодЯй и что он
вкупе с ассенизаторами, приглашаемыми регулЯрно длЯ откачки Ямы, грабит
красных партизан и что ремонт Ямы можно произвести быстро и недорого. ‚се
были ошеломлены. ‘обрали деньги. €ван ‚асильевич привез рабочих, и через
неделю ремонт был закончен. Ќаследники красных партизан очень боЯлись, что
Љалугин, разобидевшись, покинет их поселок, бросит на произвол судьбы, но
€ван ‚асильевич сделал как-то так, что старый пьЯнчужка ни на кого не
обиделсЯ, а к €вану ‚асильевичу даже прониксЯ почтением - стал называть
его "‚асилич".
‹ора с ее манерой высказыватьсЯ прЯмолинейно заметила тогда, что это,
наверно, потому, что Љалугин почуЯл в €ване ‚асильевиче родного человека.
ѓде он нанЯл рабочих? Ћткуда достал кирпич? –емент? џсно, что слева.
ЏутЯми не очень благородными. Њать была возмущена. "Ћткуда ты знаешь?
Љакое у тебЯ право так грубо, бездоказательно наговаривать на людей?" -
"Ќу, не знаю, не знаю, мама. Њожет быть, Я ошибаюсь. - ‹ора таинственно
улыбалась. - ќто просто предположение. ЏоглЯдим..."
Ђ €ван ‚асильевич был действительно человек могучий. ѓлавной его силой
были свЯзи, многолетние знакомства. —ерез полгода он поставил телефон на
павлиновской даче. Џо профессии €ван ‚асильевич был кожевенником, начинал
когда-то у хозЯина в городе Љирсанове, но уже с 1926 года, когда его
выдвинули на директора фабрики - маленькой, реквизированной у нэпмана
фабричонки на Њарьиной роще, - он двинулсЯ по линии административной.
Љогда „митриев познакомилсЯ с ним, €ван ‚асильевич был уже сильно стар,
грузен, страдал одышкой, пережил инфаркт, всЯческие невзгоды и бури вроде
снЯтиЯ с работы, партийных взысканий, восстановлений, назначений с
повышением, клевет и наветов разных мерзавцев, норовивших его погубить,
но, как признавалсЯ сам, "в отношении этих моментов спасалсЯ только одним:
был начеку".
Џривычка к постоЯнному недоверию и неусыпному бдению втерлась в его
натуру настолько, что €ван ‚асильевич проЯвлЯл ее повсюду, по малейшим
пустЯкам. ‘просит, например, „митриева вечером перед сном: "‚иктор, вы
крючок на дверь накинули?" - "„а", - ответит „митриев и слышит, как тесть
шлепает по коридору к двери проверЯть. (ќто было уже после, когда жили на
лукьЯновской квартире в городе.) €ногда „митриева так разопрет, что он
крикнет: "€ван ‚асильевич, да зачем же вы спрашиваете, ей-богу?" - "Ђ вы
не обижайтесь, золотой человек, это Я автоматически, без злого умысла".
‡абавно было, что таким же недоверием ко всем и каждому - и в первую
очередь к людЯм, живущим бок о бок, - была заражена и ‚ера ‹азаревна.
€ногда позвонит откуда-нибудь по телефону, спросит ‹ену. „митриев ответит,
что ‹ены нет. —ерез некоторое времЯ снова звонок, и ‚ера ‹азаревна,
изменив голос, опЯть зовет ‹ену. Ђ какие комические сиены разыгрывались
иногда вечерами, когда тесть и теща поили друг друга лекарствами! "—то ты
мне дал, €ван?" - "џ тебе дал то, что ты просила". - "Ќу, что, что именно?
Џроизнеси!" - "’ы просила, по-моему, дибазол". - "’ы мне дал дибазол?" -
"„а". - "ќто точно?". - "Ђ почему ты поднЯла этот вопрос?" - "‚от что:
принеси, пожалуйста, обертку, из которой ты взЯл, - мне почему-то кажетсЯ,
что это не дибазол..."
„митриева такие разговоры, слышанные мимоходом, когда-то потешали, так
же, как манера тестЯ выражатьсЯ: "‚ этом отношении, ЉсениЯ ”едоровна, Я
вам скажу от себЯ следующую аксиому". €ли вот эдакое: "џ никогда не был
техническим исполнителем отца и от …лены требовал аналогичного".
Џосмеивались потихоньку. Њать называла нового родственника "ученый сосед"
- за глаза, разумеетсЯ, - и считала его человеком недурным, в чем-то даже
симпатичным, хотЯ, конечно, вовсе, к сожалению, не интеллигентным. € он и
‚ера ‹азаревна были другой породы - из "умеющих жить". Ќу что ж, не так
плохо породнитьсЯ с людьми другой породы. ‚прыснуть свежую кровь.
ЏопользоватьсЯ чужим умением. Ќе умеющие жить при долгом совместном
житье-бытье начинают немного тЯготить друг друга - как раз этим своим
благородным неумением, которым втайне гордЯтсЯ.
ђазве могли бы „митриев, или ЉсениЯ ”едоровна, или кто-нибудь другой из
дмитриевской родни организовать и провернуть так лихо ремонт дачи, как это
сделал €ван ‚асильевич? Ћн и денег одолжил подо всю эту музыку. „митриев и
‹ена уехали в первое свое лето на юг. Љогда вернулись в августе, старые
комнатки было не узнать - полы блестели, рамы и двери сверкали белизной,
обои во всех комнатах были дорогие, с давленым рисунком, в одной комнате
зеленые, в другой синие, в третьей красновато-коричневые. Џравда, мебель
среди этого блеска стоЯла прежнЯЯ, убогаЯ, купленнаЯ еще ѓеоргием
Ђлексеевичем. ђаньше было незаметно, а сейчас бросалось в глаза: до чего ж
бедность! Љакие-то железные сетки на козлах вместо кроватей, столы и шкафы
из крашеной фанеры, плетеный топчан, еще что-то плетеное, ветхое до
невозможности. €з большой комнаты с зелеными обоЯми, где расположились
молодые, ‹ена всю рухлЯдь, конечно, вынесла и купила несколько вещей самых
простых, но новых: матрац на ножках, ученический письменный столик, два
стула, лампу, занавеску, а из других комнат принесла два ковра, старых, но
очень хороших, бухарских, один на стену, другой на пол. „митриев
удивлЯлсЯ: как все чудесным образом изменилось! „аже матери говорил:
"‘мотри, какой у ‹ены вкус! Њы столько лет жили и ни разу не догадались
повесить этот ковер на стену. Ќет, у нее очень тонкий вкус!"
‚ средней комнате, синей, поселились временно, на август и сентЯбрь,
чтоб помочь ‹еночке, уже ждавшей ребенка, ‚ера ‹азаревна и €ван
‚асильевич, а в маленькой, красновато-коричневой, жила ЉсениЯ ”едоровна и
изредка останавливалась ‹ора. “ ‹оры началсЯ тогда ее нудный роман с
”еликсом, ей было не до дачи. Ѓыл еще жив дед, отец Љсении ”едоровны, тоже
приезжал иногда погостить - спал в проходной комнате на топчане. —удно
вспоминать. Ќеужто было так: сидели все вместе на веранде за большим
столом, пили чай, ЉсениЯ ”едоровна разливала, ‚ера ‹азаревна нарезала
пирог? € ‹ору когда-то называла ‹орочкой и устраивала ей своих лучших
портних? Ѓыло, наверно. Ѓыло, было. ’олько не осталось в памЯти,
пронеслось мимо, провалилось, потому что ничем не мог жить, никого не
видел, кроме ‹ены. Ѓыл юг, духота, жаркий Ѓатум, старуха ‚ластопуло, у
которой снимали комнату рЯдом с базаром, какой-то абхазец, с кем он дралсЯ
из-за ‹ены на ночной набережной, абхазец пыталсЯ всучить ‹ене записку в
ресторане; сидели без денег на одних огурцах, телеграфировали в Њоскву,
‹ена лежала без сил голаЯ и чернаЯ на простыне, а он бегал продавать
фотоаппарат. € потом все это продолжалось, хотЯ было другое, Њосква, он
уже работал - летело с разгона одно дикое лето, - опЯть ‹ена лежала
мулаткой на простыне, опЯть были купаниЯ почти ночью, заплывы на тот
берег, остывающий луг, разговоры, открытиЯ, неутомимость, гибкость, ничего
не стыдЯщиесЯ пальцы, губы, всегда готовые к любви. € между прочим:
чертовскаЯ наблюдательность! Ћго, она так умела подметить слабое или
смешное! € ему все нравилось, он всему поражалсЯ, удивлЯлсЯ про себЯ,
отмечал.
…му нравилась легкость, с которой она заводила знакомства и сходилась с
людьми. ќто было как раз то, чего не хватало ему. Ћсобенно замечательно ей
удавались _нужные_ знакомства. …два поселившись в Џавлинове, она уже знала
всех соседей, начальника милиции, сторожей на лодочной станции, была на
"ты" с молодой директоршей санаториЯ, и та разрешала ‹ене брать обеды в
санаторской столовой, что считалось в Џавлинове верхом комфорта и удачей,
почти недостижимой длЯ простых смертных. Ђ как она отчесала Ќижнюю „усю,
жившую в полуподвале, когда та с обычной наглостью Явилась требовать,
чтобы очистили их собственный, дмитриевский, сарай, которым, правда,
ЌижнЯЯ „усЯ пользовалась самостоЯтельно последние десЯть лет! ЌижнЯЯ „усЯ
так и слетела с крыльца, как будто ее ветром сшибло. „митриев восхищалсЯ,
шептал матери: "Ќу, как? ќто не то что мы с тобой, мЯмли?" Ќо все его
тайные восторги скоро сами собой отпали, потому что он уже знал, что нет и
не может быть женщины красивее, умнее и энергичнее ‹ены. Џоэтому - чего же
восхищатьсЯ? ‚се было естественно, в порЯдке вещей. Ќи у кого не было
такой мЯгкой кожи, как у ‹ены. Ќикто не умел так увлекательно читать
романы Ђгаты Љристи, тут же переводЯ с английского на русский. Ќикто не
умел любить его так, как ‹ена. Ђ сам „митриев - тот далекий, худой, с
нелепым кудрЯвым чубом - жил оглушенный и одурманенный, как бывает в жару,
когда человек плохо соображает, не хочет ни есть, ни пить и только
дремлет, валЯетсЯ в полусне на кровати в комнате с занавешенными окнами.
Ќо однажды вечером, в конце лета, ‹ора сказала: "‚итька, на два
слова..." Ћни спустились с крыльца на дорожку и, пока были в квадрате
света, падавшего с веранды, шли молча, а как только вошли в тень, под
липы, ‹ора, неуверенно засмеЯвшись, сказала: "‚ить, Я хочу поговорить о
‹ене, можно? Ќичего особенного, не пугайсЯ, это пустЯки. ’ы знаешь, Я
отношусь к ней очень хорошо, она мне нравитсЯ, но главное длЯ менЯ то, что
ты ее любишь". ќто вступление его сразу задело, потому что _главное_ было
вовсе не то, что он ее любил. Ћна была прекрасна безотносительно к нему.
€, уже настороженный, стал слушать дальше.
"ЊенЯ просто удивлЯют некоторые вещи. Ќаша мать никогда сама не скажет,
но Я вижу... ‚итька, ты не обидишьсЯ?" - "Ќет, нет, что ты! ѓовори". -
"Ќу, это действительно вздор, чепуха - то, что ‹ена, например, забрала все
наши лучшие чашки, и то, что она ставит ведро возле двери в мамину
комнату..." ("ѓосподи! - подумал он. - € это говорит ‹орка!") "џ не
замечал, - сказал он вслух. - Ќо Я скажу ей". - "Ќе надо, не надо! € не
надо было тебе замечать. - ‹ора опЯть как-то сконфуженно засмеЯлась. - …ще
не хватало замечать тебе всЯкий вздор! Ќо Я ругала маму. Џочему просто не
сказать: "‹еночка, нам нужны чашки, и не ставьте, пожалуйста, ведро здесь,
а ставьте там". џ сегоднЯ так сказала, и она, по-моему, на менЯ вовсе не
обиделась. •отЯ говорить о таких мелочах, поверь, очень неприЯтно. Ќо менЯ
покоробило другое - она зачем-то снЯла портрет папы из средней комнаты и
повесила его в проходную. Њама очень удивилась. ‚от об этом должен знать
ты, потому что это не бытоваЯ какаЯ-то мелочь, а другое. Џо-моему, просто
бестактность". ‹ора замолчала, и некоторое времЯ они шли, не говорЯ ни
слова. „митриев проводил раскрытой ладонью по кустам спиреи, чувствуЯ, как
колютсЯ мелкие острые веточки. "Ќу, пожалуйста! - сказал он наконец. -
Ќасчет портрета Я скажу. ’олько вот что: а если б ты, ‹орхен, попала в
чужой дом? Ќе делала ли бы ты каких-нибудь невольных бестактностей,
промахов?" - "‚озможно. Ќо не в таком роде. ‚ общем, надо не молчать, а
говорить - Я думаю, что правильно - и тогда все образуетсЯ".
Ћн сказал ‹ене насчет портрета не в этот вечер, а наутро. ‹ена была
удивлена. Ћна снЯла портрет только потому, что нужен был гвоздь длЯ
настенных часов, и никакого иного смысла в этом поступке не было. …й
кажетсЯ странным, что о такой совершеннейшей ерунде ЉсениЯ ”едоровна не
сказала ей сама, а посылает послом ‚иктора, чем придает ерунде
преувеличенное значение. Ћн заметил, что ЉсениЯ ”едоровна с ним вовсе об
этом не говорила. Ђ кто же говорил? ’ут он брЯкнул по глупости - сколько
по глупости будет "брЯкнуто" потом! - что говорила ‹ора. ‹ена, покраснев,
сказала, что его сестра взЯла, по-видимому, на себЯ роль делать ей
замечаниЯ: то самостоЯтельно, то через третьих лиц.
Љогда „митриев вернулсЯ в этот день из города, в квартире было необычно
тихо. ‹ена не вышла его встречать сразу, а поЯвилась через минуты две и
задала ненужный вопрос: "’ебе разогревать обед?" ‹ора уехала в Њоскву.
Њать не выходила из своей комнаты. ‡атем поЯвилась ‚ера ‹азаревна, одетаЯ
по-городскому, напудреннаЯ, с бусами на мощно выдававшемсЯ вперед бюсте, и
сказала, улыбаЯсь, что они с €ваном ‚асильевичем благодарЯт за
гостеприимство и ждали его, чтоб попрощатьсЯ. €ван ‚асильевич сейчас
приедет с машиной. ‚ открывшуюсЯ на миг дверь „митриев увидел, что портрет
отца висит на прежнем месте. Ћн поинтересовалсЯ: почему же так вдруг?
•отели жить весь сентЯбрь. „а, но возникли дела - у €вана ‚асильевича на
работе, а у нее - домашние, надо варить варенье, и вообще - дорогие гости,
не надоели ли вам... ЉсениЯ ”едоровна вышла попрощатьсЯ с родственниками -
вид у нее был обескураженный, - приглашала приезжать еще. ‚ера ‹азаревна
не обещала. "Ѓоюсь, что не удастсЯ, милаЯ ЉсениЯ ”едоровна. “ж очень много
всевозможных забот. Ќас столько друзей хотЯт видеть, зовут, тоже на
дачу..."
Ћни уехали, а „митриев с ‹еной пошли на соседнюю дачу играть в покер.
Џоздно ночью, когда „митриев вернулсЯ, ЉсениЯ ”едоровна зазвала его в свою
комнату в красновато-кирпичных обоЯх и сказала, что у нее скверное
настроение и она не может заснуть из-за этой истории. Ћн не понЯл: "Љакой
истории?" - "Ќу вот из-за того, что они уехали".
„митриев выпил у соседей две рюмки коньЯку, был слегка взвинчен, неЯсно
соображал и, махнув рукой, сказал с досадой: "Ђх, чепуха, мать! ‘тоит ли
говорить?" - "Ќет, все же ‹ора невыдержаннаЯ. ‡ачем она все это затеЯла? €
ты зачем-то передал ‹ене, та - своей матери, тут был глупейший разговор...
ЏолнаЯ нелепость!" - "Ђ потому, что не перевешивайте портретов! - сказал
„митриев, твердеЯ голосом и со строгостью покачиваЯ пальцем. ‚друг он
ощутил себЯ в роли семейного арбитра, что было даже приЯтно. - Ќу и
уехали, ну и на здоровье. ‹енка не сказала мне _абсолютно_ ничего, ни
единого слова. Ћна же умнаЯ баба. ’ак что не волнуйсЯ и спи спокойно". Ћн
чмокнул мать в щеку и ушел.
Ќо когда пришел к ‹ене и лег рЯдом с ней, она отодвинулась к стене и
спросила, зачем он заходил в комнату к Љсении ”едоровне. ЏочуЯв какую-то
опасность, он начал темнить, отнекиватьсЯ, говорил, что устал и хочет
совсем другого, но ‹ена, действуЯ то строгостью, то лаской, все же выудила
из него то, что ей нужно было узнать. Ћна сказала затем, что ее родители
очень гордые люди. Ћсобенно горда и самолюбива ‚ера ‹азаревна. „ело в том,
что она всю жизнь ни от кого не зависела, поэтому малейший намек на
зависимость воспринимает болезненно. „митриев подумал: "Љак же не
зависела, когда она никогда не работала и жила на иждивении €вана
‚асильевича?" - но вслух не сказал, а спросил, чем ущемили независимость
‚еры ‹азаревны. ЋказываетсЯ, когда ‹ена передала ‚ере ‹азаревне разговор
насчет портрета, та просто ахнула: боже, говорит, неужели они подумали,
что мы можем претендовать на эту комнату? „митриев что-то ничего уж не
понимал: "Љак претендовать? Џочему претендовать?" Љроме того, ему хотелось
другого. Љончилось тем, что ‹ена заставила его пообещать, что он завтра же
с работы позвонит ‚ере ‹азаревне и мЯгко, деликатно, не упоминаЯ ни о
портрете, ни об обидах, пригласит в Џавлиново. Ћни, конечно, не приедут,
потому что люди очень гордые. Ќо позвонить нужно. „лЯ очистки совести.
Ћн позвонил. Ћни приехали на другой день. Џочему вспомнилась эта
древнЯЯ историЯ? Џотом было много похуже и почерней. Ќо, наверное, потому,
что перваЯ, она отпечаталась навеки. Ћн помнил даже, в каком пальто была
‚ера ‹азаревна, когда приехала на другой день и с видом непоколебленного
достоинства - гордо и самолюбиво глЯдЯ перед собой - подымалась по
крыльцу, несЯ в правой руке коробку с тортом.
Џотом были истории с дедом. ’ой же осенью, когда ‹ена ждала Ќаташку.
Ђх, дед! „митриев не видел деда много лет, но с каких-то давних,
безотчетных времен тлела в сердце эта заноза - детскаЯ преданность. ‘тарик
был настолько чужд всЯкого _лукьЯноподобиЯ_ - просто не понимал многих
вещей, - что было, конечно, безумием приглашать его на дачу, когда там
жили эти люди. Ќо никто тогда еще ничего не понимал и не мог предвидеть.
„еда пригласить было необходимо, он недавно вернулсЯ в Њоскву, был очень
болен и нуждалсЯ в отдыхе. —ерез год он получил комнату на ћго-‡ападе.
„ед говорил, изумлЯЯсь, „митриеву: "‘егоднЯ приходил какой-то рабочий
перетЯгивать кушетку, и твоЯ прекраснаЯ …лена и не менее прекраснаЯ теща
дружно говорили ему "ты". —то это значит? ќто так теперь принЯто? Ћтцу
семейства, человеку сорока лет?" ‚ другой раз он затеЯл смешной и
невыносимый по нудности разговор с „митриевым и ‹еной из-за того, что они
дали продавцу в радиомагазине - и, веселЯсь, рассказывали об этом -
пЯтьдесЯт рублей, чтобы тот отложил радиоприемник. € „митриев ничего не
мог деду объЯснЯть. ‹ена, смеЯсь, говорила: "”едор Ќиколаевич, вы монстр!
‚ам никто не говорил? ‚ы хорошо сохранившийсЯ монстр!" „ед был не монстр,
просто был очень стар - семьдесЯт девЯть, - таких стариков осталось в
ђоссии немного, а юристов, окончивших Џетербургский университет, еще
меньше, а тех из них, кто занималсЯ в молодости революционными делами,
сидел в крепости, ссылалсЯ, бежал за границу, работал в вейцарии, в
Ѓельгии, был знаком с ‚ерой ‡асулич, - и вовсе раз-два - и обчелсЯ. Њожет
быть, в каком-то смысле дед и был монстр.
€ какие у него могли находитьсЯ разговоры с €ваном ‚асильевичем и ‚ерой
‹азаревной? Љак ни тужились обе стороны, ничего общего не подыскивалось.
€вана ‚асильевича и ‚еру ‹азаревну прошлое деда не интересовало начисто, а
в современной жизни дед смыслил настолько мало, что тоже не мог сообщить
ничего полезного, поэтому они относились к нему безучастно: старичок
старичком. аркает по веранде, чадит дешевыми вонючими папиросками. ‚ера
‹азаревна обыкновенно разговаривала с дедом насчет курениЯ.
„ед был маленького роста, усохший, с сизовато-медной дубленой кожей на
лице, с корЯвыми, изуродованными тЯжелой работой, негнущимисЯ руками.
‚сегда аккуратно одевалсЯ, носил рубашки с галстуком. Ѓотиночки свои
мальчиковые, сорокового размера, начищал до блеска и любил гулЯть по
берегу. Ѓыло какое-то воскресенье, последнее теплое в сентЯбре, когда
собрались все на прогулку, - давно уже возникла натуга в разговорах -
никому эта вылазка была не нужна, но как-то так сошлось: собрались
одновременно и побрели вместе.
Ќароду в тот день было полным-полно. ’олклись в лесочке, по берегу,
обсели все скамейки: кто в спортивных костюмах, кто в пижамах, с детьми,
собачками, гитарами, поллитрами на газетке. € „митриев стал иронизировать
над нынешними дачниками: шут, мол, знает, что за публика. Ђ до войны,
помнитсЯ, гулЯли тут эдакие с бородками, в пенсне... ‚ера ‹азаревна
неожиданно его поддержала, сказав, что Џавлиново и до революции было
чудесное дачное местечко, она девочкой бывала здесь у своего дЯди.
ђесторан был с цыганами, называлсЯ "Џоречье", его сожгли. ‚ообще живали
солидные люди: биржевые игроки, коммерсанты, адвокаты, артисты. ‚он там на
просеке шалЯпинскаЯ дача стоЯла.
ЉсениЯ ”едоровна поинтересовалась: кто был дЯдЯ? Ќа что ‚ера ‹азаревна
ответила: "Њой папа был простой рабочий-скорнЯк, но очень хороший,
квалифицированный скорнЯк, ему заказывали дорогие работы..." - "Њамочка! -
засмеЯлась ‹ена. - ’ебЯ о дЯде спрашивают, а ты рассказываешь про отца".
„ЯдЯ, как выЯснилось, имел магазин кожаных изделий: сумки, чемоданы,
портфели. Ќа Љузнецком, на втором этаже, где сейчас магазин женской
одежды. ’ам и во времЯ нэпа был магазин кожаных изделий, но уже не дЯдин,
потому что дЯдЯ в девЯтнадцатом году, в голодное времЯ, куда-то пропал.
Ќет, не сбежал, не умер, а просто куда-то пропал. €ван ‚асильевич прервал
супругу, заметив, что эти данные автобиографии мало кому интересны.
€ тут дед, до того молчавший, вдруг заговорил, обращаЯсь к „митриеву:
"’ак, милый ‚итЯ, представь себе, если б дЯдЯ твоей тещи дожил до тех
времен, когда тут гулЯли бородки и пенсне, что бы он сказал? Ќаверно бы:
ну и публика, мол, теперь в Џавлинове! ЉакаЯ-то шпана в толстовках, в
пенсне... Ђ? ’ак ли? Ђ еще раньше тут именье было, помещик разорилсЯ, дом
продал, землю продал, и лет полета тому какой-то наследник заскочил бы
сюда мимоездом, длЯ печального интереса, глЯдел на купчих, на чиновниц, на
господ в котелках, на дЯдюшку вашего, - дед поклонилсЯ ‚ере ‹азаревне, -
который прикатил на извозчике, и думал: "”у, гадость! Ќу и дрЯнь
народишка!" Ђ? - засмеЯлсЯ. - ’ак ли?"
‚ера ‹азаревна заметила с некоторым удивлением: "Ќе понимаю, почему -
дрЯнь? ‡ачем же так говорить?" ’огда дед объЯснил: презрение - это
глупость. Ќе нужно никого презирать. Ћн сказал это длЯ „митриева, и тот
вдруг подумал, что дед в чем-то прав. ‚ чем-то, близко касающемсЯ его,
„митриева. ‚се немного задумались, затем ЉсениЯ ”едоровна сказала, что
нет, она не может согласитьсЯ с отцом. …сли мы откажемсЯ от презрениЯ, мы
лишим себЯ последнего оружиЯ. Џусть это чувство будет внутри нас и
абсолютно невидимо со стороны, но оно должно быть. ’огда ‹ена, усмехаЯсь,
сказала: "Ђ Я совершенно согласна с ”едором Ќиколаевичем. ‘колько людей
кичатсЯ непонЯтно чем, какими-то мифами, химерами. ќто так смешно!" - "Љто
именно и чем кичитсЯ?" - спросил „митриев в полушутливом тоне, хотЯ
направление разговора стало его слегка тревожить. "Њало ли! - сказала
‹ена. - ‚се тебе знать..." - "Љичливость, ‹еночка, и спокойное презрение -
вещи разные", - произнесла ЉсениЯ ”едоровна, улыбаЯсь. "Ќу, это смотрЯ
откуда глЯдеть, - ответила ‹ена. - ‚ообще Я ненавижу гонор. Џо-моему, нет
ничего отвратительнее". - "‚ы говорите таким тоном, будто Я доказываю, что
гонор - это нечто прекрасное. џ тоже не люблю гонор". - "Ћсобенно, когда
длЯ него нет оснований. Ђ так, на пустом месте..."
€ вот отсюда, с невинного препирательства, возрос тот разговор, который
завершилсЯ ночным сердечным припадком у ‹ены, вызовом неотложки, криками
‚еры ‹азаревны об эгоизме и жестокосердии, их поспешным отъездом на такси
утром, а затем отъездом Љсении ”едоровны и тишиной, наступившей на даче,
когда остались двое: „митриев и старик. Ћни гулЯли у озера, подолгу
говорили. „митриеву хотелось разговаривать с дедом о ‹ене - ее отъезд
мучил его, - ругать ее за вздорность, родителей за идиотизм, а может быть,
проклинать себЯ, как-то терзать эту рану, но дед не произнес ни о ‹ене, ни
об ее родителЯх ни слова. Ћн говорил о смерти и о том, что не боитсЯ ее.
Ћн выполнил то, что ему было назначено в этой жизни, вот и все. "Ѓоже мой,
- думал „митриев, - как же она там? Ђ вдруг это серьезно, с сердцем?"
„ед говорил о том, что все, что позади, всЯ его бесконечно длиннаЯ
жизнь, его не занимает. Ќет глупее, как искать идеалы в прошлом. ‘
интересом он смотрит только вперед, но, к сожалению, он увидит немногое.
"‡вонить или нет? - думал „митриев. - ‚се же, какое бы ни было
состоЯние, это не дает права..."
Ћн позвонил вечером. „ед умер через четыре года.
„митриев приехал в крематорий прЯмо с работы и выглЯдел глупо со своим
толстым желтым портфелем, в котором лежало несколько банок сайры,
купленных случайно на улице. ‹ена очень любила сайру. Љогда вошли со двора
в помещение крематориЯ, „митриев быстро прошел направо и поставил портфель
на пол в углу, за колонной, так, чтоб его никто не видел. € мысленно
твердил: "Ќе забыть портфель, не забыть портфель". ‚о времЯ траурной
церемонии он несколько раз вспоминал о портфеле, поглЯдывал на колонну и в
то же времЯ думал о том, что смерть деда оказалась не таким уж ужасным
испытанием, как он предполагал. Ѓыло очень жалко мать. …е поддерживали под
руку с одной стороны тетЯ †енЯ, с другой - ‹ора, и лицо матери, белое от
слез, было какое-то новое: очень старое и детское одновременно.
‹ена тоже пришла, сморкалась, терла глаза платком, а когда наступил миг
прощаниЯ, вдруг громким низким голосом зарыдала и, вцепившись в руку
„митриева, стала шептать о том, какой дед был хороший человек, самый
лучший из всей дмитриевской родни, и как она его любила. ќто была новость.
Ќо ‹ена рыдала так искренне, на глазах ее были настоЯщие слезы, и „митриев
поверил. …е родители тоже поЯвились в последнюю минуту, в черных пальто, с
черными зонтами, у ‚еры ‹азаревны была даже чернаЯ вуалька на шлЯпке, и
они успели бросить в отплывавший в подземелье гроб букетик цветов. Џотом
‚ера ‹азаревна говорила с удивлением: "Љак много людей-то было!" ‘ этим и
пришли, стариковским любопытством: поглЯдеть, много ли придет провожать.
Џришло, к удивлению „митриева, много. €, главное, приползли откуда-то в
немалом числе те, будто бы исчезнувшие, ан нет, еще живые странные
старики, старухи курильщицы с сердитыми сухими глазами, друзьЯ деда,
некоторых из них „митриев помнил с детства. Џришла одна горбатенькаЯ
старушка с совсем подслеповатым древним личиком, про которую мать когда-то
говорила, что она отчаЯннаЯ революционерка, террористка, бросала в кого-то
бомбу. ќта горбатенькаЯ и говорила речь над гробом. ‚о дворе, когда все
вышли и стоЯли кучками, не расходЯсь, к „митриеву подошла ‹ора и спросила,
поедут ли они с ‹еной к тете †ене, где соберутсЯ близкие и друзьЯ. „о той
минуты „митриев считал, что поедет к тете †ене непременно, но теперь
заколебалсЯ: в самом вопросе ‹оры заключалась возможность выбора. ‡начит,
и ‹ора, и мать полагали, что он, если захочет, может не ехать, то есть что
ему ехать не обЯзательно, ибо - он вдруг это понЯл - в их глазах он уже не
существовал как частица семьи „митриевых, а существовал как нечто другое,
объединенное с ‹еной и, может быть, даже с теми в черных пальто, с черными
зонтами, и его надо было спрашивать, как постороннего.
"‚ы поедете к тете †ене?" ‚опрос был задан бегло, но как много он
означал! € среди прочего: "…сли бы ты был один, мы не стали бы спрашивать.
Њы всегда хотим тебЯ видеть, ты знаешь. Ќо когда у нас горе, зачем нам
чужие люди? …сли можно, лучше обойтись без них. …сли можно, но - как ты
хочешь..." „митриев сказал, что они, пожалуй, не поедут к тете †ене.
"Џочему? ’ы поезжай! - сказала ‹ена. - џ себЯ неважно чувствую, а ты
поезжай. Љонечно, поезжай!" Ќет, он не поедет, у ‹ены сильно болит голова.
‹ора понимающе кивнула, даже улыбнулась ‹ене с сочувствием и спросила, не
дать ли ей таблетку. "„а! - сказал „митриев. - џ же забыл портфель!" Ћн
вернулсЯ в помещение крематориЯ, где на постаменте лежал в гробу уже новый
покойник, вокруг которого ютилась жидкаЯ кучка людей, и на цыпочках прошел
за колонну. ‚зЯв портфель, остановилсЯ, чтоб побыть минуту в одиночестве.
—увство непоправимости, _отрезанности_, которое бывает на похоронах - одно
безвозвратно ушло, отрезалось навсегда, а продолжаетсЯ то, да не то,
что-то уже новое, в других комбинациЯх, - было самой томЯщей болью, даже
сильнее, чем печаль о деде. „ед был ведь стар, должен был угаснуть, но
вместе с ним исчезало что-то, прЯмо с ним не свЯзанное, существовавшее
отдельно: какие-то нити между „митриевым, и матерью, и сестрой. € это
исчезновение обнаружилось так неумолимо и сразу, спустЯ несколько минут
после того, как вышли из тЯжелого цветочного запаха на воздух. ‹ора
спокойно согласилась с тем, что он не поедет к тете †ене, а он легко
примирилсЯ с ее спокойствием. € только мать, полуобернувшись, сделала
слабое, прощальное движение кистью, и он вдруг почувствовал, что добавил
ей боли, рванулсЯ догнать - рванулось внутри, секундно, - но было уже
поздно, непоправимо, отрезалось. ‹ена тЯнула его к такси, чтобы ехать
домой.
‚месте с матерью, ‹орой, ”еликсом, тетей †еней и другими родственниками
шел в удалЯвшейсЯ толпе ‹евка Ѓубрик. Њожет быть, он приехал раньше, но
„митриев заметил его, только когда вышли на двор. ‹евка был без шапки,
черный, всклокоченный, слепо блестел очками. Љ „митриеву он не подошел,
кивнул издали. ‹ена спросила шепотом: "Ћткуда здесь Ѓубрик?" „митриев,
подавив в себе чувство неприЯтного удивлениЯ, сказал: "Ќу как же? Ћн
какой-то наш родственник, седьмаЯ вода на киселе".
‚первые за несколько месЯцев после той тЯгомотной истории с институтом
„митриев увидел ‹евку Ѓубрика. € сразу вспомнил, что покойный дед осуждал
его за ‹евку. Ѓыл даже какой-то разговор, когда дед сказал: "Њы с Љсеней
ожидали, что из тебЯ получитсЯ что-то другое. Ќичего страшного,
разумеетсЯ, не произошло. ’ы человек не скверный. Ќо и не удивительный".
Ђ с ‹евкой были знакомы с детства, учились в одном институте. Ќе то что
друзьЯ "водой не разольешь", но свЯзанные крепью домов и семей товарищи.
Ћтец ‹евки, доктор Ѓубрик, лечивший „митриева еще в малолетстве был братом
мужа тети †ени, погибшего на войне. ’о есть ‹евка был неродным племЯнником
тети †ени. ‘разу после института ‹евка поехал в Ѓашкирию и проработал там
три года на промыслах, в то времЯ как „митриев, который был постарше и на
год раньше получил диплом, осталсЯ работать в Њоскве на газовом заводе, в
лаборатории. …му тоже предлагали разные заманчивые одиссеи, но согласитьсЯ
было трудно. Њать очень хотела, чтоб он поехал в ’уркмению, в „арган-’епе,
потому что недалеко от родного ‹ориного ЉунЯ-“ргенча - каких-нибудь
шестьсот километров, пустЯки! - брат с сестрой могли бы встречатьсЯ за
пиалой кок-чаЯ и скучать вместе по дому. Ќаташка родилась слабенькой,
болела, ‹ена тоже болела, не было молока, нашли кормилицу ”росю, школьную
уборщицу, жившую в бараке на ’аракановке, „митриев ездил к ней вечерами за
бутылочками. Љакой там „арган-’епе! „а и не было никакого „арган-’епе.
Ѓыли грезы по утрам, в тишине, когда он просыпалсЯ с нечаЯнной бодростью и
думал: "Ђ хорошо бы..." € все представлЯлось так прозрачно, четко, как
будто он поднималсЯ Ясным днем на гору и смотрел оттуда далеко вниз.
"‚итЯ, - говорила ‹ена (или ‚итенька, если был период безмЯтежности и
любви), - зачем ты себЯ обманываешь? ’ы же не можешь никуда от нас. џ не
знаю, любишь ли ты нас, но ты не можешь, не можешь! ‚се кончено! ’ы
опоздал. Ќадо было раньше..." €, обнЯв, смотрела ему в глаза синими
ласковыми глазами ведьмы. Ћн молчал, потому что это были его собственные
мысли, которых он боЯлсЯ. „а, да, он опоздал. Џоезд ушел. Џрошло уже
четыре года с тех пор, как он окончил институт, потом прошло пЯть, семь,
девЯть. Ќаташка стала школьницей. ЂнглийскаЯ спецшкола в “тином переулке,
предмет вожделениЯ, зависти, мерило родительской любви и _расшибаемости в
лепешку_. „ругой микрорайон, почти немыслимо. € никому, кроме ‹ены, было
бы не под силу. €бо она вгрызалась в свои желаниЯ, как бульдог. ’акаЯ
миловиднаЯ женщина-бульдог с короткой стрижкой соломенного цвета и всегда
приЯтно загорелым, слегка смуглым лицом. Ћна не отпускала до тех пор, пока
желаниЯ - прЯмо у нее в зубах - не превращались в плоть. ‚еликое свойство!
Џрекрасное, изумительное, решающее длЯ жизни. ‘войство настоЯщих мужчин.
"Ќи в какие экспедиции. Ќе дольше, чем на неделю" - это было ее
желание. Ѓедное простодушное желание со вмЯтинами от железных зубов.
„ругим желанием ‹ены, которое ее занимало в течение нескольких лет,
было - устроитьсЯ в €ЊЉЋ€Ќ. Ћ, €ЊЉЋ€Ќ, €ЊЉЋ€Ќ, недостижимый, заоблачный,
как „жомолунгма! ђазговоры об €ЊЉЋ€Ќ…, телефонные звонки насчет €ЊЉЋ€ЌЂ,
слезливое отчаЯнье, вспышки надежды.
"Џапа, ты разговаривал с ѓригорием ѓригорьевичем по поводу €ЊЉЋ€ЌЂ?" -
"‹еночка, тебе звонили из €ЊЉЋ€ЌЂ!" - "Ћткуда?" - "€з €ЊЉЋ€ЌЂ!" - "Ћ боже
мой, из отдела кадров или просто ‡ойка?" „ве идеально устроенные в этой
жизни приЯтельницы работали в €ЊЉЋ€Ќ… - €нституте международной
координированной информации. Ќаконец удалось. €ЊЉЋ€Ќ стал плотью и хрустел
на зубах как хорошо прожаренное куриное крылышко. “добно, сдельно,
прекрасно расположено - в минуте ходьбы от ѓ“Ња, - а прЯмой начальницей
была одна из приЯтельниц, с которой вместе учились в институте.
ЏриЯтельница давала переводить столько, сколько ‹ена просила. Џотом-то они
поссорились, но года три все было "о'кей". ‚ обеденный перерыв бегали в
ѓ“Њ смотреть, не выбросили ли каких кофточек. Џо четвергам показывали
иностранные фильмы на Языках. Ќо подготовить диссертацию вместо „митриева
‹ена, к сожалению, не могла. „митриев получал тогда, в лаборатории, сто
тридцать, а его институтский знакомец, однокурсник - серый малый, но
большой трудЯга, хитрый Њитрий, который во всем себе отказывал и даже не
женилсЯ до поры, - получал вдвое больше потому, что высидел свинцовым
задом диссертацию. ‹ене страшно хотелось, чтобы „митриев стал кандидатом.
‚сем хотелось того же. ‹ена помогала в английском, мать одобрЯла, Ќаташка
по вечерам разговаривала шепотом, а теща присмирела, но через полгода он
сдалсЯ. Ќаверное, потому же: поезд ушел. Ќе хватало сил, каждый вечер он
приходил с головной болью, с единственным желанием - поскорей завалитьсЯ
спать. Ћн и заваливалсЯ, если по телевизору не было чего-нибудь стоЯщего -
футбола или старой комедии. €, сдавшись, возненавидел всю эту муть с
диссертацией, говорил, что лучше честно получать сто тридцать целковых,
чем мучитьсЯ, надрывать здоровье и унижатьсЯ перед нужными людьми. € ‹ена
теперь тоже так считала и презрительно называла знакомых кандидатов
дельцами, пройдохами. ‚ это времЯ, как нельзЯ более кстати - а может,
некстати, - подкатилсЯ ‹евка Ѓубрик со своей просьбой насчет €нститута
нефтЯной и газовой аппаратуры, сокращенно ѓ€Ќ…ѓЂ.
‹евка, возвратившись из Ѓашкирии, долго не мог найти подходЯщей работы.
€ вот нашел ѓ€Ќ…ѓЂ. Ќо туда еще надо было попасть. Ќикогда бы ни ‹евка,
никто другой не попал бы в ѓ€Ќ…ѓЂ, если бы €ван ‚асильевич не позвонил
Џрусакову. Ђ потом даже поехал к Џрусакову сам на казенной машине.
Џрусаков держал это место длЯ кого-то другого, но €ван ‚асильевич нажал, и
Џрусаков согласилсЯ. ‚ конце концов не ‹евкин же тесть ездил к Џрусакову,
а дмитриевский! Џравда, ради ‹евки. ќто верно. Џотому что ‹ена попросила
отца, она жалела ‹евку и его жену, эту толстую клушу €нночку. Џотом
€нночка устроила хороший бенц в гостЯх общих друзей, кричала: "’ы жуткий
человек!" Ќо ‹ена на все это пошла сознательно и держалась очень стойко и
хладнокровно. „рузьЯ говорили, что ‹ена держалась великолепно. Ћна все
взЯла на себЯ и говорила, что „митриев не хотел, но она настоЯла.
"‚иновата Я, одна Я, ‚итьку не вините! Ђ вы бы хотели, чтоб мы жили на сто
тридцать и ‚итька убивал три часа на дорогу?"
Љонечно, так и было. Њысль пришла ей первой, когда €ван ‚асильевич
приехал и рассказал, что за место. € „митриев действительно не хотел. ’ри
ночи не спал, колебалсЯ и мучилсЯ, но постепенно то, о чем нельзЯ было и
подумать, не то что сделать, превратилось в нечто незначительное,
миниатюрное, хорошо упакованное, вроде облатки, которую следовало - даже
необходимо длЯ здоровьЯ - проглотить, несмотрЯ на гадость, содержащуюсЯ
внутри. ќтой гадости никто ведь не замечает. Ќо все глотают облатки. "џ
‹еву уважаю, - говорила ‹ена, - и даже люблю, но почему-то моего мужа Я
люблю больше. € если уж папа, старый человек, который терпеть не может
одолжатьсЯ, собралсЯ и поехал..."
Ќадо было сказать им сразу, но не хватило духу - тЯнули, отмалчивались.
Ћни узнали стороной. € как отрезало: не приходили, не звонили. —ерт их
знает, может, они были и правы, но так тоже не делаетсЯ: придите,
поговорите по-хорошему, узнайте, как и почему. Ђ когда встретились у
друзей, Ѓубрик отвернул нос, а €нночка орала, как торговка на рынке. Ќу
что ж, наплевать и забыть. € только года через четыре или пЯть - был день
рождениЯ Љсении ”едоровны, зима, конец февралЯ - всЯ эта историЯ опЯть
всколыхнулась. Њать с дедом и раньше пилили „митриева, но не очень злобно,
потому что и вправду считали, что все завела ‹ена. Ђ с ‹ены какой же
спрос? ‘ ‹еной приходилось миритьсЯ, как с дурной погодой. Ќо вот тогда, в
день рождениЯ матери...
Ћтчетливо, как сейчас: поднимаютсЯ по лестнице, остановились у двери.
Ќаташка держит подарки, коробку конфет и книгу на английском Языке
’еккереЯ "џрмарка тщеславиЯ", а ‹ена прислонилась плечом к двери и, закрыв
глаза, шепчет как бы про себЯ, но, конечно, длЯ „митриева: "Ћй, боже мой,
боже мой, боже мой..." ‚от, мол, на какие испытаниЯ иду ради тебЯ. € он
начинает привычно закипать. ‹ена не любит ходить к свекрови. ‘ каждым
годом - все больше через силу. —то поделаешь? Ќу, не любит, не может, не
выносит. ‚се ее раздражает. Љак бы сладко ни кормили, как бы любезно ни
разговаривали, бесполезно: все равно что отапливать улицу. Ќарочно ласково
„митриев говорит с дочкой, обнЯв ее: "Љак, мартышка, довольна, что пришла
к бабушке?" - "Ђга". - "‹юбишь сюда ходить?" - "‹юблю!" Ђ ‹ена, улыбаЯсь,
добавлЯет: "‹юблю, скажи, но Я должна рано ложитьсЯ спать. € пусть
папочка, скажи, не засиживаетсЯ, чтоб не тащить его из-за стола силой. ‚
половине, скажи, десЯтого встаем и едем".
‚се бы обошлось тогда, если б не эта дура Њарина, двоюроднаЯ сестра.
Љак увидел ее красную физиономию за столом над пирогами и вафлЯми, сразу
понЯл: несдобровать. ‹ена гораздо умнее ее, но чем-то они схожи. € всегда,
как встречаютсЯ на семейных сборах, затеваетсЯ между ними какаЯ-то
петуховина. ’о спорЯт в открытую, а то пикируютсЯ хитро, так что со
стороны и не заметишь. ‚роде ватерполистов, которые бьют друг друга ногами
под водой, чего зрители не видЯт. Ќочью „митриева вдруг ошеломлЯли:
"Џочему твоЯ кузина весь вечер менЯ Язвила?" - "Љак Язвила?" - "Ђ ты не
слышал?" - "—то именно?" - "Ќу, хотЯ бы то, что она говорила насчет женщин
‚остока? Ќасчет их задов и ног?" - "Џозволь, но ты ведь, кажетсЯ, не
женщина ‚остока?" - "Ђх, что с тобой говорить..."
€ тогда, в феврале - почему-то запомнилось до последнего слова, -
началось с невиннейшего, с подводных толчков. Ђ запомнилось потому, что -
последний раз ‹ена в гостЯх у матери. ‘ тех пор никогда. “же лет пЯть ни
разу. ЉсениЯ ”едоровна заходит, навещает внучку, а ‹ена к ней - нет. "Љак
поживаешь, Њарина? “ тебЯ все по-прежнему?" - "Љонечно! Ђ как у тебЯ?
‘лужишь все там же?" ќти фразы, сказанные с улыбкой и в рамках правил,
означали на самом деле: "Ќу, как, Њарина, никто на тебЯ по-прежнему не
клюнул? џ-то уверена, что никто не клюнул и никогда не клюнет, моЯ дорогаЯ
стараЯ дева". - "Ђ менЯ это не волнует, потому что Я живу творческой
жизнью. Ќе то что ты. ‚едь ты служишь, а Я творю, живу творчеством".
Њарина работала тогда редактором в издательстве. ‘ейчас где-то на
телевидении. "Ђ что-нибудь хорошее вы издали за последнее времЯ?" -
"Љое-что издали. ќто у тебЯ что за материал? Ѓрала в ѓ“Ње?" € тут были
упругие удары под водой: "Ћ каком творчестве ты там лепечешь? •оть одну
хорошую книгу ты лично отредактировала, выпустила?" - "„а, конечно. Ќо
говорить с тобой об этом нет смысла потому, что тебЯ это не может
интересовать. ’ебЯ же интересует ширпотреб". Ѓыли какие-то споры о стихах,
о всемирном мещанстве. ќту тему Њарина очень любила, не упускала случаЯ
потоптать мещанство. “, мещане! Љогда она клокотала по поводу тех, кто не
признает Џикассо или скульптора ќрьзю, во рту ее что-то клубилось и даже
как будто сверкало.
‚се ненавистное, что длЯ Њарины соединЯлось в слове "мещанство", длЯ
‹ены было заключено в слове "ханжество". € она объЯвила, что "все это
ханжество". "•анжество?" - "„а, да, ханжество". - "‹юбить Џикассо
ханжество?" - "ђазумеетсЯ, потому что те, кто говорЯт, что любЯт Џикассо,
обычно его не понимают, а это и есть ханжество". - "Ѓог мой! „ержите менЯ!
- хохотала Њарина. - ‹юбить Џикассо ханжество! Ћй-ой-ой!" ‹ица обеих
горели, глаза пылали нешуточным блеском. Џикассо! ‚ан-ѓог! ‘ублимациЯ!
ЂкселерациЯ! Џоль „жексон! Љакой Џоль „жексон? Ќе важно, потому что
ханжество! •анжество? •анжество, ханжество. Ќет, ты объЯсни тогда: что ты
называешь ханжеством? Ќу, все то, что делаетсЯ не от сердца, а с задней
мыслью, с желанием выставить себЯ в лучшем виде. "Ђ-а! ‡начит, ты
занимаешьсЯ ханжеством, когда приходишь к тете Љсене на день рождениЯ и
приносишь ей конфеты?"
‹ена, поглЯдев на „митриева с улыбкой, в которой было почти торжество
(Я предсказывала, но ты настоЯл, так что получай, кушай!), сказала, что у
нее с Љсенией ”едоровной отношениЯ действительно не самые лучшие, но она
пришла ее поздравить не из ханжества, а потому, что просил ‚итЯ. —то-то
вроде того. „альше провал. ѓости прощались. Њать спотыкалась. ’етЯ †енЯ
заговорила о ‹евке Ѓубрике, зачем - неизвестно. Ћна всегда хочет сделать
как лучше, а получаетсЯ наоборот. Њать сказала: возмутительнаЯ историЯ, и
она долго не верила, что ‚итЯ мог так поступить. "Ђх, вы считаете, что во
всем виновата Я? Ђ ваш ‚иктор был ни при чем?" - "‚иктора Я не
оправдываю". - "Ќо все-таки - Я?!" - ™еки ‹ены покрывались бурным
румЯнцем, а в лице Љсении ”едоровны проступали гранитные черты.
"„а, конечно, Я способна на все. ‚аш ‚иктор хороший мальчик, Я его
совратила". ’етЯ †енЯ сказала, трЯсЯ благожелательной сивой головкой:
"ЊилаЯ ‹ена, вы же сами так объЯснЯли ‹евочке, Я очень хорошо помню". -
"Њало ли что Я объЯснЯла! џ заботилась о своем муже. € вы не имеете, не
имеете..." - "Џерестань кричать!" - "Ђ ты предатель! Ќе хочу с тобой
разговаривать". ‘хватив Ќаташку, рванулась из-за стола. "Џочему ты всегда
молчишь, когда менЯ оскорблЯют?" € - на лестницу, на мороз, навсегда.
Ћн бежал вниз, поскальзывалсЯ на обледенелых лужах. ‹ена и Ќаташка
глупо прыгали от него в троллейбус, дверь замыкалась, и он не знал, куда
дальше, что же будет. Ќе мог никуда. Љогда дом разрушалсЯ, он не мог
никуда, ни к кому. Ќет, еще однажды после того февралЯ она пришла к матери
- не было выхода, €ван ‚асильевич лежал с инсультом, теща дни и ночи
проводила с ним, а у „митриева и ‹ены горели путевки на ‡олотые пески - не
с кем было оставить Ќаташку. ‚ Ѓолгарии вечерами гулЯли в свитерах и очень
сильно любили друг друга. „нем номер накалЯлсЯ, хотЯ опускали штору, вода
в душе была теплаЯ. € никогда так сильно не любили друг друга.

„митриев стоЯл перед домом и смотрел на единственное освещенное окно -
кухни. ‚торой этаж и леваЯ сторона дома были темны. ‚ это времЯ года здесь
никто не жил. ‚ кухне что-то делала ‹ора. „митриев видел ее опущенную к
столу голову, черные с сединой волосы, блестевшие под электрической
лампочкой, загорелый лоб - ежегодные пЯть месЯцев в ‘редней Ђзии сделали
ее почти узбечкой. €з темноты сада он рассматривал ‹ору точно на
светЯщемсЯ экране, как чужую женщину - видел ее немолодость, болезни,
заработанные годами жизни в палатках, видел грубую тоску ее сердца,
охваченного сейчас одной заботой.
—то она там делает? ѓладит, что ли? Ћн почувствовал, что ничего не
сможет ей сказать. ‚о всЯком случае сегоднЯ, сейчас. Љ черту все это!
Ќикому это не нужно, никого не спасет, только принесет страданиЯ и новую
боль.
Џотому что нет дороже родной души.
Љогда он поднималсЯ по ступенькам крыльца, сердце его колотилось. ‹ора
резала ножницами на кухонном столе газету на длинные полосы. ‚ошел ”еликс
с миской, где был разведенный клейстер. „митриев стал им помогать. ‘начала
заклеили окно на кухне, потом перешли в среднюю комнату. Њать с шести
часов заснула, но скоро, наверное, проснетсЯ. Џримерно около половины
пЯтого ей сделалось плохо, начались боли. ‹ора очень перепугалась и хотела
вызывать неотложку, но мать сказала, что бесполезно, надо звать €сидора
Њарковича или врача из больницы. ЏринЯла папаверин, боли прошли. ‚ чем
дело? Њать очень подавлена. ’акое внезапное ухудшение. Џосле больницы это
впервые. Ћна говорит, что все совершенно как в мае: боли такой же силы и в
том же месте.
ђазговаривали вполголоса.
- џ тебе звонил в четвертом часу!
- „а, и все было хорошо. Ђ через час...
”еликс, мурлыча что-то, запихивал кухонным ножом старый нейлоновый
чулок в щель между створками рам, ‹ора намазывала газетные полосы
клейстером, а „митриев клеил. Џотом сели пить чай. ‚се времЯ
прислушивались к комнате матери. ѓлаза у ‹оры были жалкие, она отвечала
невпопад, а когда ”еликс зачем-то вышел из комнаты, быстро прошептала:
- џ тебЯ прошу: сейчас он начнет о ЉунЯ-“ргенче, скажи, что ты
решительно против... —то не можешь...
”еликс вернулсЯ с черным пакетом, в котором были фотографии. ‚се еще
мурлыча, стал показывать. ќто были цветные фотографии кунЯ-ургенчских
раскопок: черепки, верблюды, бородатые люди. ‹ора в брюках, в ватнике,
”еликс на корточках с какими-то стариками, тоже на корточках. ”еликс
сказал, что в конце ноЯбрЯ нужно ехать. ‘амое позднее - начало декабрЯ. Љ
пЯтнадцатому быть там как штык. ‹ора сказала, что он будет, будет, пусть
не волнуетсЯ. Ћна его отпустит. Љонечно, ехать необходимо, восемнадцать
человек ждут. ‘обираЯ фотографии и засовываЯ их в черный пакет - пальцы
слегка дрожали, - ”еликс сказал, что ‹ора, к сожалению, тоже должна ехать.
Џотому что восемнадцать человек ждут и ее.
- Њы же договорились: сначала едешь ты...
- Љак ты себе это представлЯешь?
Ћчки подпрыгивали на крупном носу ”еликса, он приподнимал их каким-то
особым движением щек и бровей.
- Ђ как ты себе все представлЯешь?
- Ќо есть ‚итЯ, по-моему, родной сын...
- Ќу, хватит! ‚итЯ, ‚итЯ. Њало ли что ‚итЯ... Ќе сегоднЯ это обсуждать.
”еликс спрЯтал пакет в карман байковой курточки, направилсЯ к двери в
другую комнату, но остановилсЯ в дверЯх.
- Ђ когда прикажешь обсуждать? Ќадо давать телеграмму Њамедову.
‹ора еще раз махнула рукой, более энергично, и ”еликс исчез, тихо
затворив дверь. ‹ора сказала, что ”еликс очень хороший, любит маму, мама
любит его, но он бывает туп. ђедкостно туп. ‹оре даже кажетсЯ иногда, что
тут некотораЯ патологиЯ. …сть вещи, которые ему невозможно объЯснить,
тогда надо просто категорически сказать: так и так, и никаких! € он
смирЯетсЯ. ‘порить он не умеет. Ќадо, чтобы „митриев твердо сказал, что
_не может_ остатьсЯ с мамой, и тогда он перестанет нудить. Ђ как
действительно „митриев может остатьсЯ? ‚зЯть маму к себе? Џереехать на
Џрофсоюзную? ‹ена не согласитсЯ ни на то, ни на другое. ”еликсу, конечно,
важно поехать в ЉунЯ, ей тоже важно, все верно, но что поделаешь?
‚ комнате Љсении ”едоровны по-прежнему было тихо. ”еликс взЯл угольное
ведро и протопал через веранду вниз по лестнице, в сарай. ѓремел там
лопатой, набираЯ уголь. „митриев сказал, что можно, конечно, попробовать
обменЯть две комнаты на двухкомнатную квартиру - то, что он пыталсЯ
сделать когда-то, - чтоб жить вместе с мамой, но это целаЯ историЯ. Ќе
так-то просто. •отЯ сейчас такаЯ возможность есть.
Ќе хотелось это говорить, но как-то удобно и кстати сказалось само.
‹ора поглЯдела на „митриева слегка удивленно. Џотом спросила:
- ќто идеЯ ‹ены, что ли?
- Ќет, моЯ. ‘тараЯ моЯ идеЯ.
- ’олько не сообщай эту _свою идею_ ”еликсу, хорошо? - сказала ‹ора. -
Џотому что он ухватитсЯ. Ђ маме это совершенно не нужно. Љогда она в таком
состоЯнии, еще испытывать что-то... џ же знаю: сначала все будет мило,
благородно, а потом начнетсЯ раздражение. Ќет, это ужаснаЯ идеЯ. Љакой-то
кошмар. Ѓр-р, Я себе представила! - € ‹ора передернула плечами с
выражением мгновенного страха и отвращениЯ. - Ќет уж, Я буду с мамой,
никуда не поеду, а ”еликс как-нибудь обойдетсЯ.
‚ернулсЯ ”еликс с ведром углЯ. Ѓыло слышно, как он тихо, чтоб не будить
Љсению ”едоровну, шебаршит руками в ведре, вынимаЯ уголь по кускам, и с
осторожностью кладет куски на железный лист перед печкой. ђаздалсЯ легкий,
со звоном, скрежет чугунной заслонки. ‹ора ухмыльнулась, желаЯ что-то
сказать, но промолчала.
- —то? - спросил „митриев.
- Ќет, ничего. џ, между прочим, часто удивлЯлась: почему вы не
построите себе кооперативную квартиру? Ќе так уж дорого. ђодственники
помогут. Ћни же так любЯт внучку... - …е лицо улыбалось, но в глазах была
злоба. ќто было старое, знакомое по давним годам лицо ‹оры. ‚ детстве они
часто дрались, и ‹ора, рассвирепев, могла ударить чем угодно, что
подворачивалось: вилкой, чайником.
- Ћ чем вы там? - спросил ”еликс из кухни. Ћн почуЯл что-то в голосе
‹оры.
- џ говорю: почему бы ‚иктору и ‹ене не построить кооперативную
квартиру? Њаленькую, в две комнаты. ‚ерно?
- Ќе нужно нам никакой квартиры, - сказал „митриев задыхающимсЯ
голосом. - Ќе нужно, понЯтно тебе? ‚о всЯком случае _мне_ не нужно. Њне,
мне! Ќи черта мне не нужно, абсолютно ни черта. Љроме того, чтобы нашей
матери было хорошо. Ћна же хотела жить со мной всегда, ты это знаешь, и
если сейчас это может ей помочь...
‹ора закрыла ладонЯми лицо. ’олько губы остались видны: они мучились,
сжимались. „митриев думал с отчаЯньем: "€диот! ‡ачем Я это говорю? Њне же
действительно ничего не нужно..." …му хотелось броситьсЯ к сестре, обнЯть
ее. Ќо он продолжал сидеть, прикованный к стулу. ”еликс, стоЯ в дверЯх, с
рассеЯнным видом смотрел то на жену, то на брата жены. Ћн ходил как хозЯин
по этим комнатам - незнакомый коротышка в байковой курточке с накладными
карманами, что-то галочье, круглое, чужое, в скрипучих домашних туфлЯх со
стельками, - по комнатам, где прошло детство „митриева. ‘мотрел на
плачущую сестру с недоумением, как на непорЯдок в доме. Љак на зачем-то
открывшуюсЯ дверцу буфета. „митриев пробормотал:
- ”еликс, сгинь на минуту!
—еловек в байковой курточке сгинул. „митриев подошел к ‹оре, с
неловкостью пошлепал ее по плечу:
- Ќу, перестань...
Ћна мотала головой, не в силах ее поднЯть.
- Љак хотите, как хотите... …сли хочет - пускай...
ђовно через минуту за дверью был голос ”еликса: "Њожно, друзьЯ?"
Ћн вошел с каким-то конвертом.
- ‘егоднЯ, смотри вот, пришло послание от Ђширки Њамедова. ЃеднЯга
спрашивает, покупать ли на нашу долю спальные мешки. ќто в —арджоу, на
базе у ѓубера. „еньги у него есть, но надо ответить немедленно: брать или
нет. „аже телеграфом.
Ћн мурлыкал и скрипел стелькой, стоЯ возле стула ‹оры с конвертом в
руке. ‚ комнате Љсении ”едоровны послышалсЯ шум. „митриев на цыпочках
рванулсЯ к двери. ‘разу увидел, что у матери другое лицо.
- Ќу, ты видишь это безобразие? - сказала ЉсениЯ ”едоровна слабым
голосом и попыталась привстать.
‹ежавшаЯ на одеЯле книга скользнула на пол. „митриев нагнулсЯ: все тот
же "„октор ”аустус" с закладкой на первой сотне страниц.
- џ же разговаривал с тобой сегоднЯ утром! - сказал „митриев с каким-то
страстным упреком, точно этот факт был крайне важен длЯ состоЯниЯ матери и
всего хода болезни.
- Ђ как сейчас, мама? - спросила ‹ора. - ‚от лекарство. € поставь
градусник.
ЉсениЯ ”едоровна мгновение сидела на кровати не двигаЯсь, с выражением
отрешенно-сосредоточенным - всеми чувствами впивалась в себЯ. Џотом
сказала:
- Ђ сейчас как будто бы... - Ћсторожно протЯнула руку и взЯла у ‹оры
чашку с водой. Ќемного наклонилась вперед. - Љак будто ничего. ‚роде нет.
”у-ты, какаЯ чепуха! - Ћна улыбнулась и сделала „митриеву знак, чтобы он
сел на стул рЯдом с кроватью. - ‚се-таки ужаснаЯ гадость эта ЯзвеннаЯ
болезнь. џ возмущена, мне хочетсЯ писать протест. ’ребовать жалобную
книгу. ’олько вот у кого? “ господа бога, что ли?
- ’ебе удобно так лежать? - спросила ‹ора. - ЏридвиньсЯ сюда поближе.
‘ейчас подержи градусник, а потом Я принесу чай. „ай мне грелку.
‹ора вышла. „митриев сел на стул.
- „а, ‚итЯ! •орошо, что ты приехал, - сказала ЉсениЯ ”едоровна. - Њы с
‹орой сегоднЯ поспорили. Ќа плитку шоколада. ’ы видишь свой детский
рисунок? ‚он там, на подоконнике. ‹орочка нашла его в зеленом шкафу.
Џо-моему, ты рисовал это летом тридцать девЯтого года или в сороковом, а
‹орочка говорит, что после войны. Љогда тут жил, помнишь, этот, как его...
ну? ЌеприЯтный такой, с восточной фамилией. џ забыла, скажи сам.
„митриев не помнил. ђисунка тоже не помнил. ‚се, что касалось его
художества, было вычеркнуто навсегда. Ќо мать лелеЯла эти воспоминаниЯ,
поэтому он сказал: да, тридцать девЯтый или сороковой. Џосле войны
фигурного забора уже не было, его сожгли. ЉсениЯ ”едоровна спросила про
командировку „митриева, и он сказал, что как раз сегоднЯ решилось, что он
не едет.
ЉсениЯ ”едоровна перестала улыбатьсЯ.
- Ќадеюсь, не из-за моей болезни?
- Ќет, просто отложили. Џри чем тут твоЯ болезнь?
- џ не хочу, ‚итЯ, чтобы нарушались малейшие ваши дела. Џотому что дело
прежде всего. Ђ как же? ‚се старухи болеют, такова профессиЯ. Џолежим,
покрЯхтим, встанем на ноги, а вы терЯете драгоценное времЯ и ломаете свою
работу. Ќет, так не годитсЯ. Ќапример, сейчас менЯ мучает... - она
понизила голос, - ‹орочка. Ћна же мне бессовестно врет, говорит, что в
этом году ехать не обЯзательно, ”еликс тоже мЯмлит, отвечает уклончиво. Ќо
Я-то знаю, что у них происходит! ‡ачем же они так делают. ђазве Я
беспомощнаЯ старуха, которую нельзЯ оставить одну? „а ничего подобного!
Љонечно, могут быть ухудшениЯ, как сегоднЯ, даже сильные боли, Я допускаю,
потому что процесс идет медленно, но в принципе Я же иду на поправку. €
прекрасно справлюсь одна. ’етЯ Џаша будет приходить. ’ы рЯдом, есть
телефон - господи, какие проблемы? …сть, наконец, Њаринка, есть ‚алериЯ
Љузьминична, котораЯ с удовольствием... - Ћна умолкла, потому что в
комнату вошла ‹ора с чаем.
- Њама, не возбуждайсЯ, - сказала ‹ора. - Џусть ‚итька разговаривает, а
ты слушай. —то это ты так возбудилась?
- Ќекоторые люди менЯ возмущают, которые говорЯт неправду.
- Ђ! Ќу-ну. „ай-ка сюда градусник... - ‹ора взЯла градусник. -
ЌормальнаЯ. ‚итька, не давай матери возбуждатьсЯ, слышишь. Ђ то Я тебЯ
прогоню. € через десЯть минут приходи ужинать.
Љогда ‹ора вышла, ЉсениЯ ”едоровна опЯть зашептала о том же: как
устроить так, чтобы старые люди могли спокойно болеть и у детей ничего бы
не нарушалось. Љак всегда, мать говорила полушутЯ, полувсерьез. „митриев
стал потихоньку раздражатьсЯ. ‡ачем говорить об этом так много? ‚едь
пустые разговоры. ‚се равно ничего нельзЯ изменить. Џотом „митриева
позвали к телефону. ‹ена спрашивала, приедет ли он домой или останетсЯ
ночевать в Џавлинове. Ѓыл уже одиннадцатый час. „митриев сказал, что
останетсЯ здесь. ‹ена велела передать Љсении ”едоровне большой привет и
спросила, взЯл ли он ключ. Ћн ответил: "‘покойной ночи" - и повесил
трубку.
ќто касалось его одного. Ћн один мог решить: спрашивать ключ или нет.
—аса через полтора, перед тем как ложитьсЯ спать, он улучил минуту, когда
ЉсениЯ ”едоровна была одна, и сказал:
- …сть еще такой вариант: можно обменЯтьсЯ, поселитьсЯ с тобой в одной
квартире - тогда ‹ора будет независима...
- ЋбменЯтьсЯ с тобой?
- Ќет, не со мной, а с кем-то, чтобы жить со мной.
- Ђх, так? Ќу, конечно, понимаю. џ очень хотела жить с тобой и с
Ќаташенькой... - ЉсениЯ ”едоровна помолчала. - Ђ сейчас - нет.
- Џочему?
- Ќе знаю. „авно уже нет такого желаниЯ.
Ћн молчал, ошеломленный.
ЉсениЯ ”едоровна смотрела на него спокойно, закрыла глаза. Ѓыло похоже,
что она засыпает. Џотом сказала:
- ’ы уже обменЯлсЯ, ‚итЯ. Ћбмен произошел... - ‚новь наступило
молчание. ‘ закрытыми глазами она шептала невнЯтицу: - ќто было очень
давно. € бывает всегда, каждый день, так что ты не удивлЯйсЯ, ‚итЯ. € не
сердись. Џросто так незаметно...
Џосидев немного, он встал и вышел на цыпочках.
„митриев лег спать в комнате, где когда-то жил с ‹еной, в первое лето.
’ам по-прежнему висел на стене ковер, прибитый ‹еной. Ќо красивые,
зеленого цвета обои с давленым рисунком заметно выцвели и полысели.
‡асыпаЯ, „митриев думал о старом акварельном рисунке: кусок сада, забор,
крыльцо дачи и собака Ќельда на крыльце. Ѓыла такаЯ похожаЯ на овцу
собачонка. Љак же ‹ора могла забыть, что после войны Ќельды уже не было?
Џосле войны он рисовал как помешанный. Ќе расставалсЯ с альбомом. Ћсобенно
здорово получалось пером, тушью. …сли б не провалилсЯ на экзамене и не
бросилсЯ с горЯ в первый попавшийсЯ, все равно какой - химический,
нефтЯной, пищевой... Џотом стал думать о ѓолышманове. “видел комнату в
бараке, где прожил в прошлом году полтора месЯца. € подумал о том, что
’анЯ была бы длЯ него лучшей женой. Ћдин раз он проснулсЯ среди ночи и
слышал, как в комнате за стеной ”еликс и ‹ора разговаривают вполголоса.
“тром „митриев уехал рано, когда ЉсениЯ ”едоровна еще спала. Ћн дал
‹оре сто рублей. ‹ора сказала, что очень кстати. Џозавтракали наспех, и он
побежал к троллейбусу. Ѓыл темный рассвет. ‘ деревьев в саду сбегал ночной
дождь. Ќа остановке стоЯли два человека, и чуть поодаль сидела на земле
большаЯ немецкаЯ овчарка. ЌепонЯтно было, кому она принадлежит. Џодошел
пустой троллейбус, все влезли, после всех неожиданно впрыгнула в
троллейбус овчарка. ‘обака была брюхата, впрыгнула тЯжело и села на пол
возле кассы. „вое испуганно прошли вперед, а „митриев остановилсЯ в
нерешительности. Ћвчарка смотрела в окно. …й что-то было нужно в
троллейбусе. „митриев подумал, что водитель может завезти ее далеко и она
погибнет. ‚едь никому не понЯть, что с ней происходит и почему она в
троллейбусе. Ќа ближайшей остановке, где люди шарахнулись от двери,
„митриев сошел, позвал: "‚ыходи, выходи!" - и собака спрыгнула послушно и
села на землю. Ђ „митриев успел вскочить обратно. —ерез стекло
отъезжающего троллейбуса он видел собаку, котораЯ смотрела на него.

ЉсениЯ ”едоровна позвонила через два днЯ „митриеву на работу и сказала,
что согласна съезжатьсЯ, только просила, чтоб побыстрей. Ќачалась эта
волынка. Њаркушевичи, конечно, отпали, потом отпало много других, потом
поЯвилсЯ мастер спорта по велосипеду, и с ним-то все совершилось в
середине апрелЯ. ЉсениЯ ”едоровна была не так уж плоха. “строили даже
новоселье, пришли родственники, не было только ‹оры и ”еликса, которые не
вернулись еще из своего ЉунЯ, где торчали, как обычно, до большой жары. Ќо
хлопоты на этом не кончились: нужно было перевести оба лицевых счета на
имЯ „митриева, что оказалось делом не менее тЯжким, чем обмен. Џоначалу
исполком отказал потому, что заЯвление было составлено неудачно и не
хватало каких-то бумаг. ‘таричок ‘пиридон ‘амойлович, маклер, который все
хвасталсЯ, что юрист райжилотдела его добрый знакомый, оказалсЯ просто
лгуном. ћрист с ним даже не поздоровалсЯ, когда они столкнулись лицом к
лицу. Ђ этот юрист был главным винтом дела, потому что заЯвителей на
заседание не вызывают и решение выноситсЯ лишь на основе заключениЯ юриста
и представленных документов. ‚ конце июлЯ Љсении ”едоровне сделалось резко
хуже и ее отвезли в ту же больницу, где она была почти год назад. ‹ена
добилась вторичного разбора заЯвлениЯ. Ќа этот раз юрист был настроен как
нужно, и все документы были в порЯдке: а) документ, подтверждающий
родственные отношениЯ, то есть свидетельство о рождении „митриева; б)
копиЯ ордеров, выданных в свое времЯ на право занЯтиЯ жилых площадей; в)
выписки из домовых книг; г) копии финансовых лицевых счетов, выданных
бухгалтерией †ќЉа; д) выписка из протокола общественно-жилищной комиссии
при †ќЉе, в которой Ћ†Љ просила исполком удовлетворить просьбу об
объединении лицевых счетов. Ќу, и на этот раз решение было благоприЯтное.
Џосле смерти Љсении ”едоровны у „митриева сделалсЯ гипертонический криз, и
он пролежал три недели дома в строгом постельном режиме.
—то Я мог сказать „митриеву, когда мы встретились с ним однажды у общих
знакомых, и он мне все это рассказал? ‚ыглЯдел он неважно. Ћн как-то сразу
сдал, посерел. …ще не старик, но уже пожилой, с обмЯкшими щечками
дЯденька. џ ведь помню его мальчишкой по павлиновским дачам. ’огда он был
толстЯком. Њы звали его "‚итучный". Ћн младше менЯ года на три, и в те
времена Я больше дружил с ‹орой, чем с ним. „митриевскую дачу в Џавлинове,
так же, как все окружающие дачи, недавно снесли и построили там стадион
"Ѓуревестник" и гостиницу длЯ спортсменов, а ‹ора со своим ”еликсом
переехала в ‡юзино, в девЯтиэтажный дом.

1969
Last-modified: Wed, 19 Jun 2002 08:36:35 GMT
Ћцените этот текст: