вот  зачем,  Ћльга
‚асильевна. ‚севолод Ѓорисович вас, наверное, кассой  взаимопомощи  пугал,
долгом ‘ергеЯ Ђфанасьевича, а вы не пугайтесь - долг  будет  списан.  ќто,
можно сказать, уже решено. Џонимаете? € вы, пожалуйста, ни одной  папочки,
ни одного листочка не отдавайте. ’о, что Я вам сейчас звоню, это, конечно,
к моей невыгоде,  но  просто  Я  уж  очень  ‘ергеЯ  Ђфанасьевича  уважала.
€звините, милаЯ Ћльга ‚асильевна, что  побеспокоила  вас  на  ночь  глЯдЯ.
Ѓудьте!
   ќтот странный разговор, это "будьте!" озадачили Ћльгу ‚асильевну, но не
настолько, чтобы придать ее мыслЯм другое течение. Ќочью она могла  думать
только о прошлом, но не о будущем.


   „авно надо было взЯтьсЯ. Ќо не хватало духу. ‚се его  папки,  блокноты,
тетради толстые и тонкие,  вырезки  из  газет,  алЯповато  расклеенные  по
альбомам,  выдранные  из  журналов  страницы,  кипы   исписанной   бумаги,
рассованные по разным местам - часть находилась в Ящиках стола,  часть  на
нижних полках в шкафах, какие-то папки пылились на самом верху шкафов, под
потолком, куда месЯцами не достигала трЯпка, и Ћльга ‚асильевна  сердилась
и во времЯ каждой уборки требовала, чтобы он куда-нибудь  пристроил  "свой
хлам", лучше всего в мусорный бак, именно "хлам",  потому  что,  будь  это
ценное, он не держал бы на верхотуре, в пыли, а еще какие-то бумаги в  дни
ремонта попали на антресоли, - все это еще было его плотью, несло  в  себе
его запах, эманацию его существа, поэтому притрагиватьсЯ было страшно. Ћна
знала, что рано или поздно это пройдет, но пока она не могла. € так же  не
могла видеть и трогать его вещи  в  гардеробе.  ”аина  сказала,  что  надо
продать. ѓоворила, что так  делают  все  вдовы,  чтобы  не  травить  душу.
Ћбещала найти покупателЯ. †ена ”еди Џраскухина  ‹уиза,  овдовевшаЯ  восемь
лет назад, сказала, что продала ”едины вещи тотчас, единым духом, но Ћльга
‚асильевна никак не могла решитьсЯ.
   „а и времени не было на такие дела. ‹уиза не  работала  -  это  сейчас,
кажетсЯ, пошла работать страховым агентом, - а то сидела дома с детьми.  “
нее и нЯнька была и бабушка, ее мать. ‘идеть дома - с ума сойти.
   € еще непереносимое: фотографии. Ќа стене висела  одна  очень  хорошаЯ,
юных лет, он улыбалсЯ  мЯгко  и  задумчиво,  с  травинкой  во  рту,  Ћльга
‚асильевна любила эту фотографию, повесила ее давно, при ‘ережиной  жизни,
и привыкла к ней. Ќо  даже  на  нее  Ћльга  ‚асильевна,  когда  входила  в
комнату, старалась не смотреть или - как-то бегло,  секундно.  Џро  альбом
говорить нечего. ‘прЯтала его подальше. ‚сЯкое  прикосновение  -  боль.  Ђ
жизнь состоит из  прикосновений,  потому  что  -  тысЯчи  нитей  и  каждаЯ
выдираетсЯ из живого, из раны.  ‚начале  думала:  когда  все  нити,  самые
крохотные  и  тончайшие,  перервутсЯ,  тогда  наступит  покой.  Ќо  теперь
казалось, что этого никогда не будет, потому что нитей - бессчетно. Љаждый
предмет, каждый знакомый человек, каждаЯ мысль и даже каждое  слово,  все,
все, что есть в мире, нитью свЯзано  с  ним.  ђазве  хватит  жизни?  ‚чера
ездила по делам на Ќово-Ѓасманную, вышла из метро "‹ермонтовскаЯ", и сразу
- укол в сердце, вспомнила, как зимою, в сильный мороз, бежали  отсюда  по
‘адовой вниз, в гости к кому-то. ‘едьмой месЯц, но легче не делаетсЯ. ‹юди
говорЯт, что должно пройти пЯть лет, но ‹уиза  сказала:  что-то  непохоже,
она бы почувствовала, ведь у нее прошло уже больше.
   ‚идела ‹уизу недавно на улице, случайно. ’ак обрадовались  друг  другу,
так много хотелось сказать, спросить: ну как ты? что  ты  чувствуешь?  что
происходит с тобой? ‘тало ли... вот хоть на столько, хоть на крупицу?
   ‹уиза смотрела серыми, вымершими глазами:
   - џ не знаю, чем измерЯть. Ќет инструмента...
   Ћльга ‚асильевна еще хотела спросить: "…сть у тебЯ кто-нибудь?" - но не
осмелилась. ‚ этой битве все сражаютсЯ в одиночку. ‚ыглЯдела ‹уиза  хорошо
в своей старой дубленке, но уже чищенной, отчего коричневый цвет посветлел
и приобрел пошлый розоватый оттенок. Ћльга ‚асильевна спросила: как дети?
   - Ћчень хорошо, - ответила ‹уиза. Ќа все вопросы она  отвечала:  "Ћчень
хорошо".
   ‚осемь лет назад в сентЯбре ранним утром - €ринка еще не ушла в школу -
трезвонили в дверь. Ћльга ‚асильевна поразилась,  увидев  ѓену  Љлимука  -
тогда еще ѓену, старого приЯтелЯ, - который обЯзан был в этот  час  делать
утреннюю гимнастику на каменистом  коктебельском  плЯже  перед  завтраком.
‹ицо Љлимука было в багровых  пЯтнах.  Ќе  здороваЯсь,  он  спросил:  "ѓде
‘ергей?" - шагнул в прихожую и привалилсЯ плечом к стене. ‘ережа вышел  из
ванной, намыленный длЯ бритьЯ.
   - ‘ережа, ты должен ей все рассказать...  џ  не  могу...  “  менЯ  нет,
нет...  -  €  этот  гигантский  мальчик  со  старообразным  круглым  лицом
качнулсЯ, ноги его согнулись, и он легко сполз по  стене  на  пол.  Ћн  не
упал, а как-то вдруг оказалсЯ на корточках и сидел  так  секунды  две  или
три, тЯжело дыша.
   „ва днЯ назад Љлимук и ”едЯ поехали вдвоем на юг на неделю. ”едЯ только
что купил нового "Њосквича". Ћни  иногда  устраивали  холостЯцкие  побеги,
или,  как  Љлимук  любил  выражатьсЯ  в  старославЯнском  стиле,  "убеги",
заманивали и ‘ережу, но она  делала  все  возможное,  чтобы  его  от  этих
вылазок отклонЯть. Ќе то чтобы ревновала к мужской  дружбе,  не  то  чтобы
беспокоилась о его нравственности в  компании  старых  приЯтелей,  еще  не
утративших навыков студенческой вольницы, - когда собирались  втроем,  эти
навыки как бы гальванизировались, они начинали чудить, хорохоритьсЯ и  бог
знает о чем мечтать, - и не то чтобы заботилась о его здоровье: ведь  там,
где Љлимук, там выпивка. Ћна просто не любила, когда он исчезал из полЯ ее
зрениЯ. Ћн должен быть всегда  рЯдом,  поблизости,  лучше  всего  в  одной
комнате с нею. ќто было, наверно, большой неправильностью в ее  жизни,  но
переделать себЯ она не могла, да и не пыталась.
   ‚сегда противодействовала Љлимуку, ”еде и кому  бы  то  ни  было  в  их
кознЯх  отнЯть  у  нее  ‘ережу!  €ногда  ловко  находила  причины,  удачно
присочинЯла,  -  например,  ссылалась  на  недомогание,  требовавшее   его
неотлучного присутствиЯ, - а иногда грубо и  прЯмолинейно  взывала  к  его
совести, великодушию. ‘обственно говорЯ, тут сталкивались два эгоизма.  Ћн
любил эти "убеги", отрыв от ежедневной мороки, от дел, от  дома,  особенно
любил "убеги"  к  "музейному  другу"  ”едорову  или  куда-нибудь  с  ”едей
Џраскухиным на машине, даже просто в "‘еван", и  она  знала,  что  он  это
любит, что ему это, может быть, необходимо по многим причинам,  но  ничего
не могла поделать с собой: когда он исчезал, она становилась как  больнаЯ.
€ногда даже начиналась крапивница. Ќо он был непримирим в своей борьбе  за
независимость и уступал редко.  ќтот  редкий  случай  был  в  сентЯбре.  ‚
институте заканчивалсЯ ремонт, занЯтиЯ прекратились, все торчали по домам,
и ”едЯ с Љлимуком замыслили  проветритьсЯ  недельку  у  морЯ  и  подбивали
‘ережу. Ѓыла такаЯ неразбериха, что никто бы не хватилсЯ. Љому  хвататьсЯ?
”едЯ Џраскухин сам хозЯин, ученый секретарь.
   ‘ережа очень хотел поехать. Ђ ей чутье подсказывало: не  пускай  ни  за
что! Ђх, никакого чутьЯ, просто обидно  было,  что  покатит  на  юг  один,
станет там веселитьсЯ, хорохоритьсЯ и  пить,  конечно.  Ћна  ссылалась  на
отсутствие денег, на то, что у него ничего не двигаетсЯ - ни  диссертациЯ,
ни книга с тем жуликом €льей ‚ладимировичем,  -  и  что  хорошо  прожигать
жизнь ”еде Џраскухину и ѓене Љлимуку, у  них  прочное  положение,  а  куда
он-то, как рак с клешней?
   - ’ридцать рублей, которые Я тебе могу дать на дорогу, - говорила  она,
- сделают тебЯ прихлебателем. ’ебЯ это не пугает?
   Ћн сказал: не пугает. ‘казал, что у них здоровые мужские отношениЯ,  не
то что жалкаЯ дамскаЯ дружба, когда считаютсЯ друг с дружкой копейками. Ћн
даже позволил себе этак высокомерно:
   - ’ы этого не поймешь!
   Ѓедный, как он ошибалсЯ. Ћльга ‚асильевна сказала, что если он поедет с
ними, тогда - развод. Љто-то звонил, то ли ‹уиза, то ли эта  дурочка  Њара
Љлимук, но наущению мужиков, уговаривали ее смЯгчитьсЯ и разрешить. Ќо она
была непреклонна. …сли уедет - развод. Џожалуйста, уезжай, тебЯ не держат,
но когда вернешьсЯ, ее здесь не будет: она переедет на ‘ущевскую.  Ќеужели
было подсказано провидческим голосом из  тех  неземных  пространств,  куда
‘ережа углубилсЯ потом и где ждала  его  гибель?  ‘ережа  рассвирепел,  не
разговаривал с нею несколько дней, но поехать  все  же  не  осмелилсЯ.  Ќа
рассвете  на  ‘имферопольском  шоссе,  южнее  •арькова,  старик  переходил
дорогу, не слышал сигналов, а ”едЯ не мог погасить скорость и выскочил  на
левую сторону, где его ударил "ЊЂ‡". ”едЯ умер  в  сельской  больнице,  не
приходЯ в сознание, а Љлимук отделалсЯ ссадинами. Ћн как-то уперсЯ  руками
в стенки кабины  -  руки  у  него  сильные  -  и,  хотЯ  машина  два  раза
перевернулась, осталсЯ цел.
   ’еперь он едва шевелил белыми губами:
   - ’ело везут автобусом... џ дал сто двадцать рублей...
   Ћн умолЯл ‘ережу пойти к ‹уизе. ‘ережа  пошел.  Ћн  умел  быть  другом.
Џоэтому его _многие любили_, и кидались к нему, когда им  было  плохо,  и,
пожалуй, эксплуатировали это его уменье.
   Ќочью она не выдержала - этого ни в коем случае не следовало  говорить,
но ее распирало - и сказала ему тихо на ухо:
   - ‘ережа, ведь Я тебЯ спасла... ’ы видишь, какаЯ Я пророчица?
   Ћн, ни слова не говорЯ, отодвинул ее и повернулсЯ к стене.
   € она сразу почувствовала, что сказала нехорошее. Ќо уж очень сильно ее
распирало: и страх, и жалость к ”еде,  которого  она  любила,  и  какое-то
странное,  непобедимое  внутри  себЯ   чувство   тайного   самодовольства.
Ќаверное, думала она,  похожее  испытывали  люди  на  войне,  когда  рЯдом
убивали товарищей, а они почему-то оставались живы и  невредимы.  ѓоворить
не нужно было.  Љак  раз  та  минута,  когда  мысль  изреченнаЯ  неминуемо
оказывалась ложью.
   Ћн, помолчав, сказал:
   - џ все-таки надеЯлсЯ, что ты прикусишь Язык... Ќет, сказала...
   Љонечно, не следовало говорить. Ќо и ему не следовало быть с нею  таким
злым. ‚едь и в самом деле: спасла жизнь. Ћн говорил о  ”еде,  о  том,  что
другого такого товарища в его жизни не будет. ‚ерно,  они  были  приЯтели,
учились все трое на одном курсе - когда-то, страшно давно, - ‘ережа,  ”едЯ
и ѓена Љлимук. Ќу и что? …е удивлЯла эта наивнаЯ  привЯзанность  к  старым
друзьЯм, то ли школьным, то  ли  институтским.  ‘таралсЯ  не  замечать  их
недостатков, не видеть их смешного, неприЯтного. "Џарень из  нашей  школы"
или "парень с нашего курса" - длЯ него  это  звучало  высшей  аттестацией,
включало  в  себЯ  все  добродетели.  „ружба  не  по  выбору,  а  по  воле
обстоЯтельств: с кем оказалсЯ за партой, с тем и дружу.  ‚прочем,  у  всех
мужчин  эта  странность.  Ќе  могут  жить  без  старых  дружков.  Ђ  Ћльга
‚асильевна отлично обходилась  без  подруг  и,  когда  был  ‘ережа,  могла
месЯцами не видеть ни ”аинку, никого. …й  нужен  был  он  один.  Ќу,  и  с
‹уизой, с Њарой виделась по необходимости, потому что мужики очень  любили
"обща": "„авайте обща!", "—то-то мы давно не обща!"
   ’еперь их объединЯли одни интересы: институт и все, что там  творилось.
ѓена Љлимук шутил, подмигивал.
   - „авайте сколотим свою группку, свою кликочку, свою маленькую,  уютную
бандочку!
   Ђ ”едЯ не болтал, он делал. Ћн помогал по-настоЯщему: втащил  ‘ережу  в
институт,  всЯчески  продвигал,  добилсЯ  повышениЯ   оклада,   переубедил
пучеглазого €вана …вдокимовича „емченко, директора, насчет  перемены  темы
диссертации и умаслил ‘ережиного руководителЯ, профессора ‚Яткина, который
был вовсе не рад этой перемене. ‚се было нелегко. Ќо ”едЯ сделал. …сли  бы
”едЯ был жив и оставалсЯ ученым секретарем, он,  конечно,  никогда  бы  не
допустил всей этой пакости, что повалилась на ‘ережу  год  назад  по  вине
старого друга Љлимука и его "маленькой бандочки".
   ѓена  впрыгнул  в  кресло  ученого  секретарЯ  так  быстро  и  с  такой
готовностью, что можно было  подумать,  будто  он,  подобно  булгаковскому
‚оланду, подстроил катастрофу нарочно.
   ‘ его приходом на должность что-то неуловимо нарушилось. Ћна  долго  не
замечала. Љогда ѓена звонил, он был так же бодро-шутливо приветлив с  нею,
как раньше, иногда и Њара звонила, делилась с Ћльгой ‚асильевной новостЯми
по части трикотажа  и  косметики  -  она  работала  в  золотом  месте,  на
Џетровке, рЯдом с Џассажем, - но  прошло  несколько  месЯцев,  прежде  чем
Ћльга ‚асильевна сообразила, что она совсем не видит  ни  ѓену,  ни  Њару,
общение ограничивалось звонками.  „авно  не  раздавалсЯ  радостный  ѓенкин
клич: "Ѓудем обща!" ‘ообразивши, она отнесла этот  факт  на  счет  ”единой
смерти. ‚се-таки чаще собирались у ”еди. Љроме них троих  там  бывали  еще
”едины друзьЯ - физик ™упаков с женой-болгаркой по имени  Љрасина  и  чета
врачей  ‹ужских,  она  рентгенолог,  он  психиатр,  из-за  ‹ужских   Ћльга
‚асильевна, собственно, и ходила к ”еде и ‹уизе, потому что медицина очень
интересовала ее и она любила разговаривать с врачами.
   Ќо ‹уиза после смерти ”еди не собирала друзей, были у нее лишь  однажды
на поминках и потом еще раз в шестилетие ”единой  гибели.  ѓена  Љлимук  и
раньше-то  не  особенно  звал  к  себе,  вечно  он  что-то   перестраивал,
ремонтировал или же менЯл квартиры, неуклонно расширЯЯ площадь и переезжаЯ
во все более фешенебельные районы. ’еперь, кажетсЯ, обосновалсЯ  на  новом
Ђрбате, в небоскребе, где магазин "ЊелодиЯ".
   ‘ережа как-то сказал, посмеиваЯсь:
   - Ђ наш ѓена действительно стал важной птицей. „аже бросаетсЯ в  глаза.
Љогда ”едЯ был на этом месте, Я почему-то не замечал...
   Ћна спросила: что именно важное и  птичье  проЯвилось  в  ѓене?  ‘ережа
похмыкивал, отмалчивалсЯ. Ћна знала, что рано или  поздно  не  выдержит  и
расскажет. ’ак и вышло: через  несколько  дней  "раскололсЯ".  ‚  профкоме
возникли туристские путевки  во  ”ранцию,  одиннадцать  дней,  шесть  дней
Џариж,  пЯть  -  Њарсель,  Ќицца  и  прочее,  мечта  жизни  стоимостью   в
кругленькую сумму. ’ак как путевок было всего четыре, в профкоме решили не
рекламировать, а  распределить,  что  называетсЯ,  втихарЯ.  ‘ережа  узнал
случайно, и вовсе не от друга ѓены, а от  секретарши  €вана  …вдокимовича,
котораЯ к ‘ереже благоволила. †елающих поехать было много. ‘начала профком
нацелилсЯ кинуть жребий, но затем тот же Љлимук проЯвил  осмотрительность,
сказав, что  жребий  внесет  ажиотаж  и  опасную  бесконтрольность,  выдав
путевки тем, кому вовсе _не нужно_ ехать во ”ранцию, и  обойдЯ  тех,  кому
это настоЯтельно _нужно_. ‘обственно, тут была  разумнаЯ  логика,  как  во
всем, что отстаивал Љлимук. Ќо вот загвоздка: кто будет решать, кому нужно
и кому не нужно?  ‘ережа  как-то  прЯмо  сказал  Љлимуку,  что  Џариж  ему
необходим не длЯ прогулок  и  развлечений  -  тут  была  каплЯ  лицемериЯ,
конечно, - а длЯ того, чтобы порыскать там  за  материалами,  нужными  длЯ
работы. ‚сЯкий знает - и Љлимук знал  прекрасно,  -  что,  изучаЯ  русскую
охранку,  историк  непременно  сталкиваетсЯ  с  ”ранцией,  с   эмиграцией,
русскими агентами. Њожно было все это внЯтно объЯснить, потому что  ‘ережа
был прав, имел полнейшее законное основание претендовать  на  поездку,  но
Љлимук как-то крЯхтел, переспрашивал, уточнЯл - хотЯ чего  было  крЯхтеть,
когда дело абсолютно правое? - и  ‘ережа,  потерЯв  терпение,  сказал  ему
что-то грубое, по-свойски. —то-то вроде: "Ѓрось занудствовать!" или "Ѓрось
пыжитьсЯ, ѓенка!"
   Љлимук пожал плечами и холодновато ответил:
   - ’ы изложи свои доводы, треугольник будет решать. Џойми,  вопрос  этот
не такой простой, как кажетсЯ.
   ‘лово  "пойми"  было  единственным  прежним  и  человеческим  во   всем
разговоре.
   ‘ережа был подавлен, рассказываЯ про Љлимука.
   Ћна решила, что ‘ережа, может быть, преувеличил, уЯзвлен мелочами, и  в
особенности главной мелочью:  тем,  что  Љлимук  разговаривал  с  ним  как
начальство. Ђ что  делать?  ‘  этим  надо  смирЯтьсЯ.  Ћн  начальство,  ты
подчиненный. ‘ этим надо жить. ‚тайне от него, когда он  ушел  куда-то  из
дому, она позвонила Њаре просто как приЯтельница. Џочему не звоните,  куда
пропали, что у вас слышно и так далее. Ћна понЯла, что  надо  действовать.
‘ережа был удручен, хотЯ ничего еще не случилось, а что же будет, когда на
самом деле откажут? …й хотелось, чтоб он поехал. "“бег"  в  Џариж  мог  бы
дать ему силы и стать поворотом. Љогда на человека  обрушиваютсЯ  одна  за
другой неудачи, даже не обрушиваютсЯ, а просто мЯгко и привычно садЯтсЯ на
него, как птицы  садЯтсЯ  на  дерево,  человек  начинает  цепенеть  душой,
становитсЯ бесчувственным и сам постепенно  превращаетсЯ  в  дерево.  “йма
денег нужна, денег не было. ђешили так: половину он достанет сам,  продаст
знакомому книжнику  восьмитомник  ‘тефана  –вейга,  издательство  "‚ремЯ",
великолепный экземплЯр  в  любительских  переплетах  с  красной  кожей  на
корешке, когда-то заплатил за него полторы тысЯчи старых рублей, а  другую
половину достанет она, попросит у матери.
   € вот позвонила Њаре и фальшиво-веселым, приЯтельским тоном  болтала  с
нею, еще не знаЯ, что из этой  болтовни  выйдет.  •отелось  прощупать,  но
ничего не прощупывалось, Њара разговаривала  таким  же  манерным  и  Якобы
приветливым голосом, как обычно,  сообщала  глупости,  хохотала  некстати,
была, в сущности, невыносима, но все это было не ново, и Ћльга  ‚асильевна
слегка успокоилась и решила, что ничего не изменилось и он напрасно впал в
панику. Ћднако Њара была слишком тЯжеловесной и  не  тонкой  организацией,
чтобы  реагировать  чутко,  следовало  поговорить  с  Љлимуком,  и   Ћльга
‚асильевна вовсе неожиданно длЯ себЯ стала зазывать Њару и ѓену  в  гости.
Ќа дачу, в ‚асильково. Ѓыло лето в начале,  прекраснаЯ  пора,  покупатьсЯ,
позагорать, пошататьсЯ в лесу... Ђ? Џочему  бы  не  собратьсЯ  без  долгих
размышлений - хоть в субботу, хоть в пЯтницу, когда угодно. Њара  сказала,
что она лично согласна, но не знает, как ѓена. Ћн ужасно  много  работает,
они никуда не ходЯт, совсем одичали. ѓена был  в  другой  комнате,  просил
передать привет и сказать, что как-нибудь приедут непременно.
   ‘ережа ворчал:
   - ЏолучаетсЯ нелепо: Я вижу его чуть ли не каждый день и не зову, а  ты
не видишь никогда - и зовешь...
   Ќо, в общем, кажетсЯ, был доволен. Ќет  ничего  болезненней  треснувшей
дружбы. Љаждый вечер она спрашивала:
   - ’ы видел Љлимука? Ћни собираютсЯ к нам?
   - ‚идел, но не спросил... ЌавЯзыватьсЯ не хочу...
   ’о, что было раньше естественно и легко,  превратилось  в  проблему.  “
него Язык не поворачивалсЯ задать простой вопрос: "ѓена, когда  вы  к  нам
приедете?" Ќо однажды вернулсЯ из института возбужденный  и  сообщил,  что
Љлимук сам зашел к нему  в  комнату  и  сказал,  что  если  приглашение  в
‚асильково остаетсЯ в силе, то в субботу они заедут ненадолго.
   - Ќенадолго? - спросила Ћльга ‚асильевна.
   - Ќу, не знаю. Ћн так сказал.
   ‚ пЯтницу купили продуктов, две бутылки водки,  две  сухого,  несколько
бутылок пива и на такси поехали в ‚асильково. ‚сю неделю там жили €ринка и
свекровь одни, с тетей Џашей. Џриезжать  на  дачу  в  будни  было  тЯжело:
далеко от станции, рано вставать, электричкою почти час. € все  же,  когда
выбиралась порой после работы, выходила  на  платформу,  как  бы  ни  была
замучена долгим путем,  толкотнею  в  очередЯх,  по  магазинам,  какой  бы
лошадиный воз свертков, кульков, батонов, банок и книг, набитых в сетки  и
сумки, ни тащила, - сразу орошал ее прохладный лесной воздух, она вздыхала
глубоко-глубоко, как ни разу за целый день не могла вздохнуть в городе,  и
с наслаждением ощущала, как медленно выходит из нее  усталость  и  все  ее
существо полнитсЯ новой силой. Ѓыло так здорово! Ћткуда она  бралась,  эта
сила, после изнурительного днЯ, дробившего без  пощады,  без  роздыху?  Ћт
неба, леса? Ћттого, что он шел рЯдом и  мурлыкал  что-то  задумчиво,  таща
сумки, или рассказывал,  покуриваЯ,  о  деревенских  новостЯх?  ’етЯ  Џаша
принесла сметаны из сельпо, ђыжик опЯть гонЯл курей у соседей...
   “ него были присутственные дни в  институте,  остальные  дни  -  иногда
три-четыре крЯду - он мог  сидеть  на  даче.  ‚стречал  ее  на  платформе,
забирал сумки, и они шли сначала в толпе дачников по дороге, вдоль зеленой
ограды, потом сворачивали к дубовому леску, дачники рассеивались, и когда,
миновав лесок, выходили к полю, на васильковский большак, они  обыкновенно
оказывались одни. „ачники селились в домах вблизи станции, а те люди,  что
жили в ‚асилькове, не приезжали поздно из Њосквы.  Џоле  было  огромное  и
выпуклое.  „еревнЯ  лежала  внизу,  за  увалом,  казалась   провалившейсЯ,
закатившейсЯ как бы за край полЯ, кое-где торчали из провала крыши  изб  с
высоко вскинутыми телевизионными антеннами, туманными грудами  серебрились
ивы вдоль невидимой речки, мальчик в красной рубахе  ехал  тропою  поперек
полЯ на велосипеде, и где-то стрекотал в тишине трактор. Ќебо было светлое
и такое, что хотелось смотреть вверх.  Ђ  в  городе  неба  не  замечали  и
никогда не хотелось смотреть вверх.
   „о деревни  было  версты  три,  и  еще  в  городе  мечталось:  лишь  бы
доплестись, дотащить, поесть наскоро, напитьсЯ  чаю  -  и  на  боковую,  в
большую тети Џашину комнату с запахом свежего сена и чебреца,  растыканных
пучочками по  углам  длЯ  "духа",  потому  что  никаких  сил  не  было.  Ђ
получалось каждый раз так: после чаю  шли  с  €ринкою  в  рощу,  в  десЯть
укладывали ее и потом  еще  долго  гулЯли  вдвоем,  -  если  привЯзывалась
Ђлександра Џрокофьевна,  то  ходили  недалеко  и  возвращались  скоро,  но
свекровь осмеливалась на этакое не часто, все же соображала,  что  мужу  и
жене надо побыть вдвоем, - а то и купались  в  омуте,  сидели  на  берегу,
болтали с соседЯми, и все откуда-то брались силы и не хотелось спать.
   Ќо были, конечно, и дожди, холода, дорога  через  поле  превращалась  в
непролазную  топь,  и  наступала  великаЯ  деревенскаЯ  скука.  Ђлександра
Џрокофьевна писала кому-то бесконечные письма, €ринка ныла и жаловалась то
на ухо, то на животик, и ‘ережа бегал под дождем за медсестрой Ђгнией...
   Љлимук приехал на своей старой "Џобеде" и  привез  гостЯ,  замдиректора
института Љисловского. ќтого Љисловского никто не ждал.  Ћльга  ‚асильевна
заметила, как ‘ережа, увидев выходЯщего из машины Љисловского, съежилсЯ на
секунду и сделал губами хорошо ей знакомую гримасу,  означавшую:  "‚от  те
на!" ‘ Љлимуком была Њара в сногсшибательном темно-зеленом брючном костюме
- тогда они только входили в моду, привозили их из-за границы, -  в  белых
босоножках, с белой сумочкой, с белыми  клипсами,  ослепительнаЯ  модница,
превратившаЯсЯ с помощью хны в Ярко-рыжую. ‚се в Њаре с головы до ног было
ново и неузнаваемо и поразило Ћльгу  ‚асильевну.  ЏриЯтного  мало:  сидишь
дома в фартуке, в затрапезном - и  вдруг  ЯвлЯетсЯ  твоЯ,  скажем,  добраЯ
знакомаЯ в этаких перьЯх... Ќо дело было не в Њаре. Ќичто ее  не  спасало.
ѓлупость из нее так  и  сочилась.  …сли  бы  она,  беднаЯ,  сидела  молча,
задумчиво  улыбалась,  держа  в  тонких  пальцах  сигарету,  она  была  бы
неотразима, но ей хотелось непременно  высказыватьсЯ.  Ћна  даже  пыталась
спорить с Ћльгой ‚асильевной по проблемам биологии.  Ќет,  Њара  не  могла
испортить Ћльге ‚асильевне настроение.
   €спортила  другаЯ.  ’а,  что  приехала  с  Љисловским.  €мЯ  ее  теперь
забылось. ќта молодаЯ особа, какаЯ-то развинченнаЯ, цыганистаЯ  смуглЯнка,
худаЯ и ломанаЯ, сразу не понравилась Ћльге ‚асильевне.  Ћна  была  всЯ  в
бренчащем серебре, в браслетах, бусах, дорогих и красивых. Ќо нелепо  было
надевать эту сбрую длЯ поездки в деревню и  говорило,  конечно,  о  дурном
вкусе.
   Ћльга ‚асильевна сразу же, улучив минуту, спросила у Њары тихонько: чем
занимаетсЯ _жена_ Љисловского? Ќа  что  Њара,  как  и  предполагала  Ћльга
‚асильевна, сказала, что она такаЯ же его жена, как "Я твоЯ бабушка".
   ‘ловом, очереднаЯ климуковскаЯ наглость.  Ћднажды  он  привел  каких-то
сомнительного качества девиц будто бы с телевидениЯ,  причем  без  звонка,
без спроса, на городскую квартиру, и ‘ережа,  слегка  спЯтивший  на  долге
товарищества, уже готовилсЯ поить  их  остатками  французского  коньЯка  и
угощать печеньем, но  Ћльга  ‚асильевна,  вернувшись  с  работы  и  быстро
разобравшись в  ситуации,  твердой  рукою  все  это  пресекла  и  незваных
спровадила.  Љлимук  был  тогда  очень  зол.  Ќо  теперь  чувствовал  себЯ
хозЯином: ведь его так зазывали! € кроме того, теперь он ЯвилсЯ с Њарой.
   - Њы на одну минуту... Њы по дороге на водохранилище... Џросто  секунду
передохнем... - говорили они, как бы просЯ извинениЯ  за  свой  налет,  за
чужих  людей,  которых   привезли,   и   одновременно   выказываЯ   легкое
пренебрежение, ибо визит, стало быть, случаен,  мимоездом,  и  не  следует
принимать его всерьез.
   Ћльга  ‚асильевна  сбивалась  с  ног,  €ринка   помогала,   тетЯ   Џаша
содействовала, таскала из  погреба  то  капусту,  то  огурцы,  то  грибков
соленых, гонЯла сына Љольку в сельпо за хлебом - тот мчалсЯ на  мотоцикле,
радостно всполошенный от  предвкушениЯ  выпивки,  -  и  только  Ђлександра
Џрокофьевна не подходила к плите, не притрагивалась к посуде и  занималась
на терраске, разгороженной куском холстины надвое,  своей  писаниной.  Ћна
отвечала на письма читателей длЯ какой-то газеты, где вела в  общественном
порЯдке рубрику "Ќаша юрконсультациЯ". ‚едь  когда-то  работала  в  судах,
была адвокатом. Ћльге ‚асильевне не верилось, что она могла быть хорошим и
справедливым адвокатом. Ќет, не верилось нипочем, но с ‘ережей она об этом
не говорила.
   Ћбедали в садике за домом. „ень был жаркий, под  ЯблонЯми  душил  зной.
Ѓольше всего пили ледЯную колодезную воду, Љолька носил ведрами,  бегал  к
колодцу - а вода в ‚асилькове была в самом деле удивительнаЯ! Ќигде  слаще
и холодней Ћльга ‚асильевна не пивала... ‚ …реване хуже, там они хвалЯтсЯ,
что у них какаЯ-то особенно замечательнаЯ... Ђх,  что  вспоминать!  ’омило
что-то, раздражала та девица,  что  приехала  с  Љисловским,  задевали  ее
поглЯдываньЯ на ‘ергеЯ, и  кокетливые  переспросы,  и  то,  что  он  глупо
хмурилсЯ и отвечал неловко, и болтовнЯ  Њары,  и  беспокоило  то,  что  не
хватит еды, вина и ‘ережа не успеет поговорить с Љлимуком насчет  ”ранции,
и как себЯ вести с этим Љисловским, прилизанным,  каучуковым,  похожим  на
циркового артиста, - а все-таки  было  такое  истинное,  летнее,  молодое,
неповторимое - ну, ну, что же? - счастье, наверно... ’огда оно и было,  на
деревенском дворике, где пахло землей, навозцем,  сладким  духом  июньской
пылающей зелени, где за спиной что-то хрюкало, а впереди что-то ломилось с
мыком и топом узкой улочкой -  Њатильда,  умница,  сама,  треща  воротами,
заваливалась  в  свой  загон,  а  пьЯненькаЯ  тетЯ  Џаша  махала   задорно
коричневым кулачком: "Ђ ну ее к богу в рай, шалопутку!" -  потому  что  их
"секунда" давно отлетела, и день  отлетел,  и  настал  вечер,  а  они  все
сидели, пили, бубнили, болтали, давно уж опорожнились бутылки, и Љолька на
мотоцикле гонЯл к какой-то бабке Љренделихе  на  другой  край  деревни  за
самогоном.
   Ћльга ‚асильевна зашла в горницу и увидела,  как  Љисловский,  обхватив
свою спутницу  за  талию,  норовил  опрокинуть  ее  на  высокую  хозЯйскую
кровать. ‘путница, бренча серебром, сопротивлЯлась.
   Ћльга ‚асильевна  вернулась  во  двор  и,  подойдЯ  к  ‘ереже,  который
беседовал с Љлимуком о чем-то совершенно пустом и несущественном,  сказала
ему на ухо, что видела сейчас в горнице нечто маловысокохудожественное.
   - Ђ если это любовь? - спросил он, глЯдЯ осоловелым взором. Ћн  не  был
так пьЯн, как прикидывалсЯ. ‚ его взглЯде была покорность судьбе.
   - Ќу, длЯ такой любви есть определенные заведениЯ, - сказала она,  -  а
не изба тети Џаши.
   ’етЯ Џаша, не понЯв, о  чем  речь,  но  уловив  свое  имЯ,  воинственно
ерепенилась:
   - —его тетЯ Џаша? ’ы тетю Џашу не трог! ’етЯ Џаша - Я те  дам!  џ  вас,
ребЯты, всех тут раскурочу... - € трЯсла  пальцем.  -  ‚се  ваши  тайности
разберу... Љоль, ты там этого, скажи...
   Љолька был бригадмилом, чем немало чванилсЯ, всем об этом  сообщал  под
секретом. ‚ообще-то он работал плотником в совхозе. Ѓыл невысок,  худощав,
с чахловатой бледностью на мЯгком, девическом лице, волосы носил  длинные,
как семинаристы в ‡агорске, играл посредственно на  гитаре,  и,  помнитсЯ,
девушки его осаждали вечерами. ’етЯ Џаша огорчалась, что вот, черт  такой,
не женитсЯ и "только силу свою переводит". Ђ в армию Љольку  не  брали  по
здоровью, из-за слабого сердца, пить ему было запрещено - не больше стопки
в день, как он рассказывал со слов врача, сокрушаЯсь и в то  же  времЯ  не
без некоторой гордости, как о необычной особенности своего организма, - но
запрет, разумеетсЯ, нарушалсЯ, и чуть ли не ежедневно.
   Ђлександра Џрокофьевна очень следила за здоровьем  Љольки,  всегда  его
корила, когда видела пьЯным, и,  надо  сказать,  ее  одну  он  выслушивал.
‘транное свойство у старухи! Ѓлизкие люди ее в грош не ставЯт, - да  и  не
за что  ставить,  близким  людЯм  ее  качества  хорошо  ведомы,  -  а  вот
посторонние уважают и даже побаиваютсЯ. Џо-видимому, там  есть  неодолимаЯ
потребность властвовать, чему люди простые, невысокого  интеллекта,  сразу
подчинЯютсЯ, а люди мыслЯщие органически этому противЯтсЯ.
   € в тот вечер, когда после затЯнувшегосЯ обеда в сумерках пошли  гулЯть
в рощу - Љисловского едва выманили из горницы,  -  Ђлександра  Џрокофьевна
завела  придирчивый,  похожий  на  судебное  разбирательство  разговор   с
Љлимуком, с которым вообще была  крайне  непочтительна.  Ћна  его  помнила
совсем юным, по студенческим временам, когда он приходил, драный, тощий  и
голодный, из общежитиЯ ("‚сегда был голоден, когда бы ни пришел, и  всегда
мог съесть столько, сколько было, и еще сверх того,  пЯть  котлет,  восемь
котлет, двенадцать котлет, что-то фантастическое") и ‘ережа  оставлЯл  его
ночевать, они играли в шахматы  до  полуночи,  дымили  папиросами,  вместе
готовились к экзаменам,  ссорились,  мирились,  она  называла  его  ѓешей,
считала добрым малым, но  несколько  лопухом,  ‘ережа  натаскивал  его  по
диамату и Языку, и вот он так выдвинулсЯ, стал ‘ережиным начальником.  Ћна
замечала, как отношениЯ сына с ѓеннадием  переменились  незаметно  ни  длЯ
кого, и длЯ Ћльги ‚асильевны тоже, но  она-то  застала  все  это  вначале,
когда мальчики в ковбойках пили чай на  кухне,  намазываЯ  огромные  куски
хлеба Яблочным джемом, и был еще третий  мальчик  в  ковбойке,  говоривший
баском, раньше всех обзаведшийсЯ женой и сыном, несчастный ”едЯ,  которого
она любила. Ђ теперь, замечала она, сын держитсЯ с  этим  дубоватым  ѓешей
как-то скованно  и  даже  немного  стеснительно,  как  положено  держатьсЯ
подчиненному в присутствии начальника, и  это  было  несносно,  за  ‘ережу
обидно. …сли Љлимук важничает, превратилсЯ в надутого совбюрократа из тех,
над которыми смеЯлись еще в двадцатые годы, то ‘ереже  ни  в  коем  случае
нельзЯ поддерживать этот стиль, надо  сшибать  с  него  спесь,  учить  его
уму-разуму,  этакого  дурачка  долговЯзого!   €   Ђлександра   Џрокофьевна
подчеркнуто говорила Љлимуку "ты", называла  его  ѓешей,  как  в  старину,
всЯчески сшибала с него спесь.
   - —то-то Я позабыла, памЯть стала изменЯть, - говорила она.  -  Љстати,
странно, памЯтью Я всегда гордилась, с гимназических лет... ‚ каком  году,
ѓеша, приезжал твой брат из Љременчуга? Ћн  у  нас  жил,  Я  ему  адвоката
нашла... Љакое-то дело, свЯзанное с хищением...
   - Ђлександра Џрокофьевна, что за охота вспоминать допотопные истории? -
вступила Ћльга ‚асильевна, догадавшись, что Љлимук  надулсЯ  и  раздражен,
что, конечно, не поможет предстоЯщему разговору.
   - Ќет, Я хорошо помню,  что  звонила  …лизавете  Њарковне  в  городскую
коллегию, а если …лизавете Њарковне - это значит дело  хозЯйственное,  она
такие  дела  любит,  не  то  что  любит,  а  разбираетсЯ  в   них,   знает
бухгалтерию... ‚едь там что важно?  ‘умма  хищениЯ.  Ќадо  каждую  копейку
отбивать...
   ‘ила старухи была такова, что пьЯный  люд  как-то  притих  и  несколько
протрезвел,  прислушиваЯсь  к  рассказу,  который  она  завела  на  правах
старшинства. Ќапрасно жаловалась на памЯть, все  помнила  отлично.  Љлимук
мрачнел, напрЯгалсЯ, вдруг стал хохотать:
   - ‘лушайте, это же театр абсурда! Љакой-то гиньоль! Ѓог мой, зачем  все
это помнить - мне,  вам,  кому  бы  то  ни  было?..  …сть  такое  понЯтие:
историческаЯ целесообразность... ‚ы знаете, кто сейчас мой брат?
   •охоча и  хвастаЯсь,  рассказывал  что-то  о  своем  брате.  ‚се  стали
почему-то смеЯтьсЯ. € так, беспричинно смеЯсь, подошли  к  излучине  реки,
где был песчаный бережок, место купаньЯ.  „нем  тут  бултыхалась  детвора,
загорали дачники, деревенские  мальчишки  прыгали  солдатиком  с  железной
стойки, а теперь было пустынно, белели в сумерках газеты на  сером  песке.
‚ода была холоднаЯ и пахла тиной.  Њужчины  купались,  женщины  сидели  на
травЯном склоне и  разговаривали,  но  длЯ  Ђлександры  Џрокофьевны  такое
занЯтие - сидеть на траве  и  разговаривать  -  было  чересчур  женским  и
мещанистым, и она сообщила, что тоже будет купатьсЯ, в стороне от мужчин и
вдали от женщин, и просила за ольху  не  заходить.  Њинут  через  двадцать
из-за ольхи  раздалсЯ  зов  о  помощи:  Ђлександра  Џрокофьевна  не  могла
выбратьсЯ из воды на глинистый скат и просила, чтоб ‘ережа подал руку.
   Њара,  при  всей  ее  недалекости,  кое-что  понЯла  и  шепнула   Ћльге
‚асильевне:
   - џ тебе сочувствую!
   ’от вечер запомнилсЯ другим. ‘ережа прицепилсЯ  к  климуковским  словам
насчет исторической целесообразности. ’ут было что-то больное. ‘начала они
мирно перебранивались в воде, дурачились и  брызгали  друг  в  друга,  как
мальчишки, потом спор стал тЯжелеть, и на обратном пути в деревню  спорили
вовсю, хмель после холодной воды исчез, они начали  говорить  резкости,  в
спор впуталсЯ Љисловский. ќто было свЯзано с работой ‘ережи,  с  какими-то
другими работами, вообще со взглЯдом на историю.
   Њожет, с того пьЯного вечера в ‚асилькове, - на самом  деле,  наверное,
раньше, но в сознании Ћльги ‚асильевны тот  вечер  отпечаталсЯ  началом  -
затеЯлась долгаЯ  распрЯ  между  ‘ережей,  Љлимуком  и  всеми  остальными,
котораЯ так мучила его и кончилась печально. Љогда пришли  в  тети  Џашину
избу, сели на терраске пить чай, ‘ережа и Љлимук уже кричали друг на друга
в озлоблении. Ћна не думала, что Љлимук может быть таким злым.
   Џро ‘ережу-то знала: когда влезал в спор, его  охватывала  неистовость,
он забывал о правилах приличиЯ, о  великодушии.  …му  нужно  было  одно  -
доказать.
   - ‚от у тети Џаши в горнице старинные часы в деревЯнном футлЯре! Ћткуда
они у вас, тетЯ Џаша? - кричал Љлимук,  выбрасываЯ  правую  руку,  как  на
трибуне.
   - Ђ Я знай! Ћтец откель приволок, наменЯл, говорит, в голодные года...
   - ЌаменЯл, приволок - все едино. € все не важно, а важно лишь  то,  что
времЯ показывают верно  и  каждые  полчаса  играют  трауса.  Џравильно  Я
говорю, тетЯ Џаша?
   ’етЯ Џаша чопорно поджимала губы:
   - Њне ни к чему, милый человек, только Я вам не  дозволЯла  менЯ  тетей
Џашей звать...
   - Џравильно, руби менЯ сплеча! ‚се не важно и не имеет значениЯ,  кроме
исторической  целесообразности,  -  запомни  это,  тетЯ  Џаша,  и  плесни,
пожалуйста, еще чайку. ЊоЯ мать, кстати, такаЯ же тетЯ  Џаша,  вроде  вас,
только  зовут  ее  тетЯ  Џавлина  и  живет  она  в  Ѓелгородской  области,
ебекинском районе...
   - €сторическаЯ целесообразность,  о  которой  ты  толкуешь,  -  говорил
‘ережа, - это нечто расплывчатое и коварное, наподобие болота...
   - ќто единственно прочнаЯ нить, за которую стоит держатьсЯ!
   - €нтересно, кто будет определЯть, что целесообразно и что нет?  “ченый
совет большинством голосов?
   Ћн настолько  зарвалсЯ,  что  забыл  о  том,  что  Љисловский  как  раз
председатель ученого совета. Ћльга ‚асильевна надеЯлась, что люди,  пившие
целый день и моловшие ерунду, позабудут, кто, что и зачем говорил всерьез,
но, как оказалось, те запомнили ‘ережины выкрики хорошо. ‹юди обижаютсЯ не
на смысл, а на интонацию, потому что интонациЯ обнаруживает другой  смысл,
скрытый и главный.
   Љогда ‘ережа браво шутил: "“ченый совет, что ли, большинством голосов?"
- и презрительно усмехалсЯ, эта усмешка оскорблЯла сильней, чем  слова.  €
уж Љисловский врЯд ли ее забудет. ‘ережа был болтлив, неосторожен  и  сеЯл
себе врагов. ‘кольких он  наплодил  -  шуточками,  спорами,  ЯдовитостЯми,
неумением вовремЯ сдержатьсЯ и сообразить. —его стоит кличка,  которую  он
налепил Љлимуку в ту пору, когда они еще не стали окончательно врагами, но
к  этому  шло:  ѓеннадиЯ  ‚итальевича  прозвал  ѓенитальич.  ‚   институте
подхватили с восторгом. Ђ зачем это нужно - так  озлоблЯть?  Ѓыло  поздно.
Ћни все сидели  и  сидели.  Њужчины  спорили,  галдели,  дымили,  допивали
остатки - Љольку опЯть гонЯли  к  Љренделихе,  -  женщины  клевали  носом,
€ринку  давно  уложили  спать,  Ћльга  ‚асильевна  зевала  и  всем   видом
показывала, что смертельно устала, и в  открытые  окна  глЯдел  из  темной
синевы высокий месЯц.
   Ќет, не уезжали! ’оже зевали, потЯгивались и тоже всем  видом  выражали
смертельную усталость и желание где-нибудь прикорнуть до утра.  Џотом  был
разговор между ‘ережей и Љлимуком - мужчины ходили в домик на другой конец
двора и когда вернулись, гости сразу  стали  прощатьсЯ.  Ћльга  ‚асильевна
понЯла, что между мужчинами что-то произошло: после нового вечернего хмелЯ
оба  как-то  угрюмо  протрезвели.   Љисловского   втащили   в   машину   в
летаргическом состоЯнии. Њара села за руль, она  нарочно  не  пила,  чтобы
дать возможность гульнуть мужчинам. ‘транно:  глупенькаЯ  Њара  показалась
Ћльге ‚асильевне единственным нормальным человеком  среди  этой  четверки.
—мокнув Ћльгу ‚асильевну в щеку, она шептала, довольнаЯ:
   - Џравильно, что он их не оставил! Ќу их... Џодумаешь, персоны граты!
   Љолька свистел в бригадмильский  свисток  и,  размахиваЯ  руками  перед
фарами машины, орал:
   - ќт-та почему такое - выпимшие за рулем? Љто разрешил? Ђ ну,  вылазть,
машина не пойдет!
   ‘ережа рассказал, что Љлимук просил оставить  на  ночь  Љисловского  со
спутницей. ‘обственно, ради этого они и приехали. Ћн разозлилсЯ и отказал.
Љлимук уговаривал, убеждал всЯчески:
   - ’ы менЯ приглашал с ночевкой, Я имею  право  на  два  койко-места  на
твоей даче, ну, так Я уступаю эти места  своим  друзьЯм...  -  Џотом  стал
угрожать: - ‘тарик, ты поступаешь  опрометчиво.  ЏенЯй  на  себЯ...  -  €,
наконец, едва не со слезами в голосе умолЯл: -  ‘тарик,  сделай  это  ради
менЯ! џ твердо обещал! ‘ твоих слов! Љак Я  буду  выглЯдеть  после  такого
обмана?
   ‘ережа сказал, что почувствовал внезапное и непреодолимое отвращение.
   - џ вдруг догадалсЯ, что передо мною торгаш. Ќаша дачка была товаром  в
каких-то его операциЯх. …му он обещал это, а тот обещал ему что-то другое,
и вот всЯ сделка рушилась... Љакую он мне закатил истерику! Љак шипел, как
клокотал в Ярости! "’ы негодный товарищ, на  тебЯ  нельзЯ  положитьсЯ.  ’ы
ненавидишь людей". € этот неподдельный гнев не оттого, что он сочувствовал
приЯтелю,  а  оттого,  что  у  самого  что-то  отнимали.  џ  его  ограбил,
понимаешь?
   Ђ почему нельзЯ было  оставить  парочку  ночевать?  –ыганистаЯ  девушка
была, конечно, мерзка, но если Љисловский столь  важнаЯ  фигура  и  Љлимук
просил... “ложить их в комнате, самим на  терраске...  Ќо  у  ‘ережи  было
несуразное, _вкусовое_ отношение ко всему, даже  к  серьезным  делам  и  к
собственной судьбе. Ћн делал то, что ему нравилось, и не делал  того,  что
не нравилось. Љстати, тут крылись причины его вечных недоразумений.
   - ‚друг чувствую, что Я тоже  торгаш  и  принимаю  участие  в  какой-то
длинной и скучной сделке. ‘тало тошно, и Я отказал.  ‘ославшись  на  тебЯ.
„ескать, ты у менЯ строгих правил... „а ну его к бесу!
   Ѓоже мой, теперь очевидно, какаЯ  это  была  цепь  глупостей  и  жалких
изобретений! Ќе надо было зазывать их на  дачу.  Ќе  надо  было,  коль  уж
зазвали, фордыбачить и обижать. € не надо было так уж рватьсЯ в прекрасную
”ранцию...
   ђазумеетсЯ, в ‚асилькове ‘ережа не сказал ему  ни  слова,  и  правильно
поступил, но - зачем тогда это судорожное гостеприимство? Џрошло два  днЯ.
Ћн поехал в институт. ‚ернувшись вечером домой, на аболовку, в  радостном
возбуждении   рассказал:   ѓенка   был   очень   приветлив,    дружелюбен,
расспрашивал, как самочувствие Ћльги ‚асильевны,  свекрови,  €ринки,  тети
Џаши и бригадмила Љоли и не набедокурили ли гости в пьЯном  угаре.  ‘ережа
отвечал, что все было высокохудожественно, претензий у хозЯйки  нет.  €  в
том же полушутливом тоне:
   - Ђ ќдуард Ќиколаевич не говорил каких-нибудь слов? ‚ свЯзи с нехваткою
мест в гостинице?
   Ќет, никаких слов, потому что говорить было нечем: до самой Њосквы Язык
у ќдуарда Ќиколаевича не шевелилсЯ. Ђ лишь только  въехали  в  Њоскву,  он
произнес  хриплым  голосом  первое  слово.  ќто  был   почему-то   вопрос:
"Џринесли?" ’ак никто и не понЯл, что это значило.
   ЏостоЯли, похохотали в коридоре и разошлись. Ђ что насчет ”ранции? Џока
ничего. ЏолнаЯ неЯсность. ‚ообще-то  Љлимук  поговорит  с  кем  нужно,  он
обещал.
   - ‘таруха, не суетись! ѓенка сделает, это не проблема...
   ‚ ту минуту он, кажетсЯ, искренне в это верил.