        „митрий Ќаркисович Њамин-‘ибирЯк. —ерты из жизни Џепко


                                   ђоман


     -----------------------------------------------------------------------
     „.Ќ.Њамин-‘ибирЯк. ‘обр.соч.в 8 томах. ’ом 7. - Њ.: •уд.лит., 1955
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 5 августа 2003 года
     -----------------------------------------------------------------------


        I

     ‘тоЯло  хмурое  осеннее петербургское утро. џ провел скверную ночь и на
лекции  не  пошел.  ‚о-первых,  опоздал, а во-вторых, нужно было доканчивать
седьмую  главу  третьей  части  первого  моего  романа.  Љто пробовал писать
роман,  тот поймет, насколько последнЯЯ причина была уважительна. Џрежде чем
принЯтьсЯ  за  работу,  Я долго ходил по комнате, обдумываЯ какую-то сцену и
останавливаЯсь  у  единственного  окна,  выходившего на улицу. ќто окно было
моим  пробным  пунктом,  точно  каждаЯ  труднаЯ мысль сама останавливалась у
него.  Њожет  быть,  это было инстинктивным тЯготением к свету, которого так
мало  отпущено  Џетербургу.  Ћкно хотЯ и выходило на улицу, но открывавшийсЯ
из  него  вид  не  представлЯл  собой  ничего  интересного.  Џросто пустырь,
занЯтый   бесконечными   грЯдами   капусты.   ’аких   пустырей   в   глубине
Џетербургской  стороны  и  сейчас  достаточно,  а двадцать лет тому назад их
было   еще  больше.  Њой  пустырь  до  некоторой  степени  оживлЯлсЯ  только
канатчиком,  который,  как паук паутину, целые дни вытЯгивал свои веревки. џ
уже  привык  к  этому  неизвестному  мне  человеку и, подходЯ к окну, прежде
всего отыскивал его глазами. “ менЯ плелась своЯ паутина, а у него - своЯ.
     Ћбыкновенно  моЯ  улица  целый  день  оставалась  пустынной  -  в  этом
заключалось  ее  главное  достоинство.  Ќо  в описываемое утро Я был удивлен
поднЯвшимсЯ  на  ней  движением.  Џод моим окном раздавалсЯ торопливый топот
невидимых  ног,  громкий  говор - вообще происходила какаЯ-то суматоха. „ело
разъЯснилось,  когда  в  дверЯх  моей  комнаты  показалась  голова чухонской
девицы ‹изы, отвечавшей за горничную и кухарку, и проговорила:
     - Ћна повесилась...
     ЊенЯ  удивило то, что ‹иза улыбалась, хотЯ это и делалось из вежливости
к  жильцу.  ‡атем,  она  была  так счастлива, что успела первой сообщить мне
взволновавшую всю улицу новость.
     - Љто повесилсЯ?
     - ‚ировка весилась...
     ђепертуар  русских  слов у ‹изы находилсЯ в несоответствии с пожиравшей
ее  жаждой  рассказать  мне  новость,  и  свое  объЯснение она закончила при
помощи  рук. џ понЯл, наконец, кто повесилсЯ, и успокоеннаЯ чухонскаЯ девица
скрылась.  ‚прочем,  теперь Я и без нее мог увидеть собственными глазами эту
новость,  то  есть грЯзные босые ноги, выставлЯвшиесЯ из-под ветхого навеса,
в  котором  канатчик  складывал  свою  паклю  и  веревки.  ’олпа прибывала с
удивительной  быстротой,  - откуда только бралось столько народа в пустынной
улице.   ‘тремглав   летели   босоногие   "сапожные"  мальчишки,  портнЯжки,
горничные,  какие-то  подозрительные  бабы,  разные "отставные", которыми по
преимуществу  населена  ЏетербургскаЯ  сторона,  и  просто "жильцы". ‘начала
толпа  хлынула  было  в огород, но ЯвившиесЯ на место действиЯ два городовых
выгнали  любопытных  обратно на улицу, и благодарЯ этому обстоЯтельству Я из
своего  бельэтажа  мог  отлично  видеть  нижнюю часть неподвижно висевшего в
сарайчике  мертвого  тела  канатчика.  —ухонка  ‹иза  уже  три  раза  вихрем
пронеслась  по  улице  взад  и  вперед,  собираЯ на лету последние известиЯ,
чтобы  сейчас  же  разнести  их  с  проворством обезьЯны по всем трем этажам
нашего  деревЯнного  домика. ЊенЯ всегда возмущало это нахальное любопытство
уличной  толпы  в  таких  случаЯх,  а  теперь  в особенности, потому что мне
казалось, что канатчик почти принадлежал мне, как собрат по профессии.
     ѓлавным  неудобством  моей  комнаты  было  то,  что  она  отделЯлась от
хозЯйской  половины  очень  тонкой  дощатой  стенкой,  и  слышно было каждое
слово,  которое говорилось по обе ее стороны. ЃлагодарЯ этому обстоЯтельству
Я  в  течение  какого-нибудь месЯца до тонкости узнал всю жизнь моих хозЯев,
до  мельчайших подробностей. ‚о-первых, они были люди одинокие - муж и жена,
может  быть,  даже  и  не муж и не жена, а Я хочу сказать, что у них не было
детей;  во-вторых,  они  были люди очень небогатые, часто ссорились и вообще
вели  жизнь  мелкого  служилого  петербургского класса. Ћн уходил в какую-то
канцелЯрию  ровно  в  одиннадцать  часов  и возвращалсЯ обыкновенно к обеду.
…сли  он  запаздывал  или  приходил навеселе, жена начинала на него ворчать,
постепенно  усиливаЯ тон. ‚идимо, у него был прекрасный характер, потому что
в  таких случаЯх он начинал оправдыватьсЯ виноватым голосом, просил прощениЯ
и  вообще употреблЯл все средства, чтобы потушить беду домашними средствами.
Ќо  все-таки  он был большой хитрец. џ это знал по тем пустым словам, какими
он  старалсЯ заговорить жену. Ћн десЯтки раз косневшим Языком повторЯл самые
нелепые  объЯснениЯ  своего  поведениЯ,  пока  жене не надоедало слушать его
глупости.  ‚сЯ  суть этой политики заключалась в том, чтобы выиграть времЯ и
не  дать  жене  войти  в  раж.  ‚прочем,  эти  опыты  гипнотизма  не  всегда
удавались,   и  дело  доходило  до  очень  громких  слов,  взаимных  укоров,
подавленной  ругани,  швырЯниЯ разных предметов домашнего обихода и каких-то
подозрительных  пауз,  которые  разрешались  сдержанными  рыданиЯми  жены. ‚
таких    исключительных    случаЯх    Я   считал   своим   долгом   издавать
предупредительный  кашель, ронЯл на пол книгу или начинал ходить по комнате,
стуча  каблуками.  ќтот  маневр  моментально производил желанное действие, и
сцена   заканчивалась   сердитым   шепотом,   тЯжелым   молчанием  и  такими
движениЯми,  точно  кто-то  кого-то  отталкивал  и  не мог оттолкнуть. Ќужно
признатьсЯ,   что   Я  не  злоупотреблЯл  своим  влиЯнием,  потому  что  мое
вмешательство,  очевидно,  шло  в  пользу  только виноватой стороны, которой
ЯвлЯлсЯ  всегда  муж,  а  Я  не  хотел  быть его тайным сообщником. Ќакануне
разыгралась  именно  одна из таких семейных бурных сцен, и поэтому утро было
молчаливо-тЯжелое.   ЊенЯ   интересовало,   как   сегоднЯ   вывернетсЯ   мой
легкомысленный  хозЯин, который, как мне было известно доподлинно, именно по
утрам   мучилсЯ   угрызениЯми  совести.  €  представьте  себе,  этот  хитрец
воспользовалсЯ  смертью  несчастного канатчика, чтобы помиритьсЯ с женой! Ћн
так  громко  его  жалел, так вздыхал, высказал столько хороших чувств и даже
сам  сбегал  посмотреть  на  покойника,  чтобы  удовлетворить  разгоревшеесЯ
любопытство  жены  в  качестве очевидца. Џо тону ее голоса Я уже слышал, что
ей  просто  лень  сердитьсЯ  и  что  ради повесившегосЯ канатчика она готова
совсем  простить  своего  тирана.  Њое  предположение  скоро  подтвердилось:
послышалсЯ  с  его  стороны  ласковый шепот и уговариванье, а потом поцелуй.
Ћдним  словом,  канатчик  точно  нарочно  повесилсЯ именно в это утро, чтобы
поссорившиесЯ накануне супруги помирились...
     - € хорошо сделал этот канатчик, черт возьми! - слышалсЯ голос мужа.
     - Ђ если у него маленькие дети остались? - слезливо отвечала жена.
     - Џочему непременно дети и почему непременно маленькие?
     ЊенЯ  всегда  удивлЯл  тот быстрый переход, который совершалсЯ вслед за
таким  примирением.  Њуж  сразу  делалсЯ  другим  человеком - уверенный тон,
ответы  полусловами,  даже  походка  другаЯ.  ’ак  было  и теперь. Џрощенный
грешник,  видимо, чувствовал себЯ прекрасно и даже, кажетсЯ, любезно ущипнул
жену,  потому  что  она  подавленно  взвизгнула  и  засмеЯлась,  но  в  этот
трогательный  момент  поЯвилось  третье  лицо,  которое  вошло в комнату, не
раздеваЯсь  в  передней.  Џо  первым  фразам  можно  было заключить, что это
третье  лицо  было своим человеком и притом, несмотрЯ на сравнительно ранний
час,  было уже сильно навеселе и плохо владело заплетавшимсЯ Языком. Џо тону
хозЯина  можно  было  заключить,  что  он  не был рад неожиданному поЯвлению
гостЯ,  который  в другое времЯ мог бы ЯвитьсЯ спасителем семейного счастьЯ,
а  сейчас просто не дал довести до конца счастливый момент. ‘ам гость упорно
не   желал   замечать   ничего  и  добродушнейшим  образом  что-то  сюсюкал,
причмокивал  Языком  и  топталсЯ  на  одном  месте, как привЯзаннаЯ к столбу
лошадь.
     ‚се  эти  событиЯ совершенно вышибли менЯ из рабочей колеи, и Я, вместо
того  чтобы  дописывать свою седьмую главу, глЯдел в окно и прислушивалсЯ ко
всему,  что  делалось  на  хозЯйской половине, совсем не желаЯ этого делать,
как это иногда случаетсЯ.
     „альше  Я услышал, как хозЯин что-то принЯлсЯ рассказывать гостю, а тот
одобрительно мычал.
     - Ћтлично...  ЋдобрЯю!  -  повторЯл  пьЯный  голос. - Ђ Я сейчас к нему
пойду познакомлюсь... да.
     - Џожалуйста,  оставьте,  Џорфир  Џорфирыч,  -  проговорила  хозЯйка. -
Љакое  нам дело до других и какое мы имеем право мешать человеку?.. Ќаконец,
Я  вас прошу, Џорфир Џорфирыч... —еловек пишет, а вдруг вы ввалитесь, - кому
же приЯтно в самом деле?
     - Џишет?  ’а-ак...  -  тЯнул  гость  и  с  упрЯмством  пьЯного человека
добавил:  -  Ђ  Я  все-таки  пойду и познакомлюсь, черт возьми... —то же тут
особенного? ‚едь Я не съем.
     џ  понЯл,  что  разговор  шел  обо  мне  и  что  хозЯин своим молчанием
поощрЯет  намерение  гостЯ,  -  проклЯтый  плут  за мой счет хотел выдворить
непрошенного  гостЯ,  докончить  прерванную  сцену супружеского примирениЯ в
окончательной  форме.  ќто  менЯ, наконец, взбесило... —то им нужно от менЯ?
‚от  тебе  и  седьмаЯ  глава  третьей  части!  џ  приготовилсЯ  так  принЯть
незваного  гостЯ,  что он в следующий раз позабудет мой адрес. Ђ тут чухонка
‹иза  заглЯнула в мою дверь без всЯкой причины, ухмыльнулась и скрылась, как
крыса,  укравшаЯ  кусок  сала. Љак хотите, это было уже слишком: за мой счет
готовилось какое-то очень глупое представление.
     - Ћна   дома...  -  послышалсЯ  предупреждавший  шепот  ‹изы,  когда  в
коридорчике,   отделЯвшем   мою   комнату  от  кухни,  послышались  какие-то
шмыгающие шаги, точно чьи-то ноги прилипали к полу.


        II

     - Њожно  войти-с?  -  послышалсЯ  голос  за моей дверью, сопровождаемый
пьЯным причмокиванием и сдержанным хихиканьем ‹изы.
     - ‚ойдите...
     ‚  дверЯх показалсЯ лысый низенький старичок, одетый в старое, потертое
осеннее  пальто; на ногах были резиновые калоши, одетые прЯмо на голую ногу.
Ћбросшие   бахромой,  вытертые  и  точно  вылощенные  штаны  служили  только
дополнением  остального  костюма,  который,  говорЯ  откровенно, произвел на
менЯ  совсем  невыгодное  впечатление,  и Я даже подумал одно мгновение, что
это   какой-нибудь   благородный   отец,  собирающий  пЯтачки.  Ќо  старичок
улыбнулсЯ  самым  веселым образом и даже лукаво подмигнул мне, когда, как-то
по-театральному, прочитал мне свою рекомендацию:
     - Џорфир   Џорфирыч  ‘елезнев,  литератор  из  мелкотравчатых...  Џрошу
любить  и жаловать. „а... Џолюбите нас черненькими... хе-хе!.. Ђ впрочем, не
в  этом  дело-с...  ибо  Я  пришел  познакомитьсЯ  с молодым человеком. ‚ашу
руку...
     Ѓывают  такие  особенные  люди,  которые  одним  видом  уничтожают даже
приготовленное  заранее  настроение.  ’ак  было  и  здесь.  ђазве можно было
сердитьсЯ  на  этого  пьЯного  старика?  Џока  Я  это  думал, мелкотравчатый
литератор  успел  пожать мою руку, сделал преуморительную гримасу и удушливо
расхохоталсЯ.  ‚  следующий  момент он указал глазами на свою отставленную с
сжатым кулаком левую руку (Я подумал, что она у него болит) и проговорил:
     - џ - раб, Я - царь, Я - червь, Я - бог...
     Џри  последнем слове кулак разжалсЯ, и в нем оказалось несколько смЯтых
кредиток.
     - ќто  мой  несгораемый  шкаф,  молодой человек... •е-хе!.. ‘колько вам
нужно? Ѓерите десЯть, пЯтнадцать...
     - Џозвольте,  мне  кажетсЯ  странным... Ћдним словом, что вам угодно от
менЯ?..
     Џорфир   Џорфирыч  посмотрел  на  менЯ  непонимающим  взглЯдом,  быстро
опустилсЯ на мой стул у письменного стола и торопливо забормотал:
     - Џонимаю,  понимаю...  молодаЯ  гордость! Џонимаю и не обижаюсь: так и
должно  быть.  ќто  хорошо... €наче оставалось бы сделать то же, что устроил
ваш  канатчик.  Ђ  ведь  какой  хитрец...  а?  џ  про канатчика... ‚ы только
подумайте:  у  человека  работишка  совсем плохаЯ, притом он должен кругом -
хозЯину  за  квартиру,  в  мелочную  лавку,  в кабак... да. Ќаконец, беднЯгу
постоЯнно  сосал  червЯчок:  эх,  опохмелитьсЯ бы!.. Ќу, и представьте себе,
должен  он целые дни тЯнуть эти проклЯтые веревки, целые дни думать, как ему
извернутьсЯ,  чтобы  и  голоднаЯ  жена  не  ругалась, чтобы и своЯ голова не
трещала  и  чтобы  лавочник  поверил  в  долг...  € вот присмотрел он этакий
гвоздь  в  своем  сарайчике,  приспособил  веревочку и - готов. ќто, скажу Я
вам,  был  истинный философ, который перехитрил все и всех. Џонимаете: трах!
-  и  ни  долга  в  лавочку,  ни  платы  за  квартиру,  ни похмельЯ, ни этих
проклЯтых  веревок,  которые  ему  отравили всю жизнь. џ нахожу это недурным
способом  "раскланЯтьсЯ  с  здешним  миром",  как  говорЯт китайцы. ѓлавное,
ремесло  такое  подлое  у  человека:  вил, вил свои бесконечные веревки, ну,
наконец,  и  соблазнилсЯ.  Ќа  его  месте всЯкий порЯдочный человек давно бы
сделал то же самое...
     ‘лушаЯ   эту   пьЯную   болтовню,  Я  рассматривал  физиономию  Џорфира
Џорфирыча.  …му  было  за  пЯтьдесЯт  лет.  †иденькие, мЯгкие, седые, слегка
вившиесЯ  волосики  оставались  только  на  висках  и  на затылке; маленькаЯ
козлинаЯ  бородка  и усы тоже были подернуты сединой. Љогда-то это лицо было
очень  красиво  -  и  большой  умный  лоб, и живые, темные, большие глаза, и
правильный  нос,  и  весь  профиль.  ’еперь  это лицо от великого пьЯнства и
других  причин  было  обложено  густой  сетью  глубоких морщин, веки опухли,
глаза  смотрели  воспаленным  взглЯдом, губы блестели тем синеватым отливом,
какой  бывает  только у записных пьЯниц. Ќаконец, эти гримасы, причмокиваньЯ
и подмигиваньЯ тоже говорили сами за себЯ.
     Њое  первоначальное  решение  выпроводить гостЯ без церемоний сменилось
раздумьем: зачем гнать пьЯного старика - поболтает и сам уйдет.
     - ’ак  вы,  молодой  человек,  неужели  никогда и ничего не слыхали про
Џорфира   Џорфирова  ‘елезнева?  -  спрашивал  старик,  доставаЯ  берестЯную
тавлинку и делаЯ самую аппетитную понюшку.
     - Ќичего не слыхал.
     - ‡начит, и моего "џблока раздора" не читали?
     - Ќет...
     ‘тарик  вытащил из бокового кармана смЯтый лист уличной газетки и ткнул
пальцем  на  фельетон,  где  действительно  был  напечатан  рассказ  "џблоко
раздора", подписанный Џ.‘елезневым.
     - „а-с,  а  теперь Я напишу другой рассказ... - заговорил старик, прЯча
свой  номер  в  карман. - Ћпишу молодого человека, который, сидЯ вот в такой
конурке,  думал  о  далекой  родине,  о  своих  надеждах  и прочее и прочее.
Њолодому  человеку частенько нечем платить за квартиру, и он по ночам пишет,
пишет,  пишет.  Џрекрасное  средство,  которым  зараз  достигаютсЯ две цели:
прогонЯетсЯ нужда и догонЯетсЯ слава... Џоэма в стихах? трагедиЯ? роман?
     џ  сделал  невольное  движение,  чтобы  закрыть  книгой роковую седьмую
главу  третьей части романа, но Џорфир Џорфирыч поймал мою руку и неожиданно
поцеловал ее.
     - ‹юблю,  - шептал пьЯный старик, не выпускаЯ моей руки. - Ђх, люблю...
€менно   хорош   этот   молодой   стыд...  эта  невинность  и  девственность
просыпающейсЯ  мысли.  ѓолубчик,  пьЯница  ‘елезнев  все  понимает...  да! Ђ
только  не  забудьте,  что  канатчик-то  все-таки  повесилсЯ. € какаЯ хитраЯ
штука:  тут  бытие,  вившее  свою  веревку  несколько лет, и тут же небытие,
повешенное  на этой самой веревке. € притом какаЯ деликатность: пусть теперь
другие вьют эту проклЯтую веревку... хе-хе!
     Џорфир   Џорфирыч   тЯжело   раскашлЯлсЯ,  схватившись  за  надсаженную
простудой  грудь, и даже выпустил из кулака деньги. џ подал ему стакан воды,
и   пьЯница   поблагодарил   менЯ   улыбнувшимисЯ   глазами.  ЊенЯ  начинала
интересовать эта немного дикаЯ сцена.
     ‘обрав  деньги с пола, старик разложил их на моем столе, пересчитал и с
глубоким вздохом проговорил:
     - „вадцать  семь  рубликов,  двадцать  семь  соколиков... ќто Я за свое
"џблоко  раздора" сцапал. „а... •о-хо! Ќам тоже пальца в рот не клади... ’ак
вы не желаете взЯть ничего из сих динариев?
     - Ќет.
     - ‚се равно пропью.
     - ‡ачем  пропивать?.. ‚от у вас пальто холодное, а скоро наступит зима.
Њало ли что можно приобрести на эти деньги?
     - ‚от  вы  говорите  одно,  а думаете другое: пропьет старый черт. ’ак?
Ќу,  да  не  в этом дело-с... ‚се равно пропью, а потом зубы на полку. Љ вам
же приду двугривенный на похмелье просить... хе-е!.. „адите?
     - …сли у самого будут...
     - Ћ,  юноша,  юноша...  Ќу,  да  не  в этом дело. „-да... Ђ слыхали вы,
юноша, нечто о волчьем хлебе?
     - Ќет.
     - ’а-ак-с...  Ђ  это  вот  какаЯ  историЯ-с,  юноша. ‚озьмите вы теперь
волка,  настоЯщего  лесного  волка,  который  по лесу бегает и этак зубами с
голоду  щелкает. †алованьЯ ему не полагаетсЯ, определенных занЯтий не имеет,
ну,  одним  словом,  настоЯщий  волк,  которому на роду написано голодать. €
вдобавок  волк-то  еще  состарилсЯ: шерсть у него вылинЯла, глаз притупилсЯ,
на  ухо  туг, нос заржавел, зубы съел, - ну, ему вдвойне приходитсЯ голодать
супротив  молодых  волков.  Ќе  идти же ему к дантисту: вставьте, мол, новые
зубы  и при этом позвольте-с очки... ’ак? € вдруг этому облезлому, беззубому
волчищу  этакий  кус  попадает?..  •ам!  Ќеужели  он  по частЯм будет добычу
размеривать?  ‘разу  голубчик слопает, а потом опЯть голодать. ’ак и в нашем
деле...  ’еперь  понЯли?..  ‚едь  это надо на своей коже испытать. Ђ кстати,
вот что, пойдемте в одно место злачное?
     - Људа?
     - „а   попросту   в  трактирное  заведение...  —айку  напьемсЯ,  машину
послушаем,  ибо  душа  требует простора, трубных звуков и сладкого забвениЯ.
‚ы  газеты почитаете, а Я просиЯю божественной теплотой. ‡наете, как сказано
у  ѓафиза:  "ЏустынЯ  льву, лес птице и кабак ѓафизу"... хе-хе!.. ’ам уж все
наши  в  сборе.  ‚едь  вы  ѓришука знаете? Ќет? Ќу, как вы, юноша, ничего не
знаете.  € Њолодина не знаете? и полковника ”реЯ? ’э-тэ... да ведь это такие
праведники,  без  которых  несть  граду  стоЯниЯ... Ћдевайтесь и идемте. ‚се
равно  сегоднЯ  ничего писать не будете... Љанатчик-то ведь повесилсЯ - вы и
будете думать о нем. ‚он и ножки болтаютсЯ.
     Ќа  лекции  идти  было  поздно,  работа  расклеилась,  настроение  было
испорчено,  и  Я согласилсЯ. „а и старик все равно не уйдет. ‹учше пройтись,
а  там можно будет всегда бросить компанию. Џока Я одевалсЯ, Џорфир Џорфирыч
присел  на  мою  кровать,  заложил  ногу  на  ногу  и старчески дребезжавшим
тенорком пропел:

                Ќадо мной певала матушка,
                Љолыбель мою качаючи:
                "Ѓудешь счастлив, Љалистратушка!"

     Њы  вышли.  Џорфир  Џорфирыч  в  порыве восторга ущипнул подвернувшуюсЯ
‹изу и за нанесенное оскорбление подарил двугривенный.
     - Ќа,  чухоночка,  где  тебе  взЯть... - бормотал старик, шлепаЯ своими
калошами.
     ‹иза проводила нас улыбавшимисЯ глазами и проговорила:
     - “ ней много денек... бокгатаЯ!..


        III

     Ќа  улице  Џорфир  Џорфирыч  показалсЯ  мне  таким  маленьким и жалким.
ЏриподнЯв  воротник  своего пальто, он весь съежилсЯ, и Я слышал, как у него
начали стучать зубы.
     - Њы  автомедона  возьмем...  - решил он, изнемогаЯ окончательно. - ќй,
извозец, на ‘имеониевскую, четвертак!
     Њы поехали.
     - ‚ы  не  думайте, юноша, что Я везу вас куда-нибудь, - объЯснЯл Џорфир
Џорфирыч,  еще сильнее съеживаЯсь. - ‘амое избранное общество, и почти все с
высшим  образованием.  Ћдним  словом,  газетные гоги и магоги... Ђ менЯ ваша
чухоночка  подстроила:  "она  пишет...  день  пишет и ночь пишет". ќ, думаю,
нашего  полЯ  Ягода...  €  потом  жаль мне вас стало. Ќаверно, думаю, этакой
романище  закатил  в пЯти частЯх, а самому жрать нечего. Џомереть ведь можно
над  романищем-то.  ‚ы  в  газетном борзописании не искушались? ќ, батенька,
сие  не  обогатит,  а  кусочек  хлеба  с маслом даст... „а вот Я вас привезу
прЯмо  в  академию,  а там уж научат. ’ам собаку съели... Ќаучат, как волчий
хлеб добывать.
     Ќа  ’роицком  мосту нас пронЯл довольно свежий ветер, и Џорфир Џорфирыч
малодушно спрЯталсЯ за менЯ.
     - “  менЯ личные неприЯтности с этим проклЯтым мостом, - объЯснЯл он. -
‘колько  флюсов  Я  износил  из-за  него...  € всегда здесь проклЯтый ветер,
точно в форточке. €знемогаю в непосильной борьбе с враждебными стихиЯми...
     Њы  едва  дотащились  до  ‘имеониевской улицы. Џорфир Џорфирыч вздохнул
свободнее,   когда   мы   очутились  за  гостеприимной  дверью.  ’рактир  из
приличных,  хотЯ  и  средней руки. Џившие чай купцы подозрительно посмотрели
на  пальто  моего  спутника  и  его  калоши.  Ќо он уделил им нуль вниманиЯ,
потому что чувствовал себЯ здесь как дома.
     - Ђгапычу  сто лет... - здоровалсЯ он с буфетчиком, перекладываЯ деньги
из правой руки в левую.
     - Џожалуйте...  -  приглашал лакей, забегаЯ перед Џорфиром Џорфировичем
петушком. - ’ам уж компаниЯ-с...
     Њы  прошли  общую  залу  и  вошли  в  отдельную  комнату, где у окна за
столиком  разместилась  компаниЯ  неизвестных  людей,  встретившаЯ поЯвление
Џорфира Џорфирыча гулом одобрениЯ, как театральный народ встречает королЯ.
     - Ћтцы,  позвольте  презентовать  прежде  всего  вам  юношу, - бормотал
Џорфир  Џорфирыч,  указываЯ  на  менЯ.  - Ќавозну кучу разрываЯ, петух нашел
жемчужное  зерно...  Ќе  в  этом  дело-с. ‚асилий €ванович Џопов... ЉажетсЯ,
так?
     - „а... - подтвердил Я, здороваЯсь с новыми знакомыми.
     Џервое  впечатление  было  не  в  пользу  "академии".  Ѓлиже всех сидел
шестифутовый  хохол  ѓришук,  студент  лесного  института, рЯдом с ним седой
старик  с  военной  выправкой - полковник ”рей, напротив него Њолодин, юркий
блондин  с  окладистой  бородкой  и  пенсне.  —етвертым  оказалсЯ  худенький
господин с веснушчатым лицом и длинным носом.
     - ’оже   Џопов,   а  попросту  -  Џепко,  -  сам  отрекомендовалсЯ  он,
протЯгиваЯ длинную сырую руку.
     Њне  почему-то  показалось,  что  из  всей "академии" только этот Џепко
отнессЯ  ко  мне  с  какой-то  скрытой  враждебностью, и Я почувствовал себЯ
неловко.  Ѓывают  такие  встречи,  когда  по  первому  впечатлению почему-то
невзлюбишь   человека.  Љак  оказалось  впоследствии,  Я  не  ошибсЯ:  Џепко
возненавидел  менЯ  с  первого  раза,  потому  что  по  природе был ревнив и
относилсЯ  к каждому новому человеку крайне подозрительно. Њне лично он тоже
не понравилсЯ, начинаЯ с его длинного носа и кончаЯ холодной сырой рукой.
     Њного  прошло  лет с этого момента, и из действующих лиц моего рассказа
никого  уже  не  осталось  в  живых,  но  Я  всех  их  вижу, как сейчас. ‚от
молчаливый   ”рей   с  его  английской  коротенькой  трубочкой.  ‹ицо  точно
вырублено  топором,  серые  глаза навыкате, опущенные книзу серые усы, сераЯ
тужурка;  он  не  любил  говорить  и умел слушать. Љто он такой, как попал в
газетное  колесо,  почему  полковник  и почему ”рей - Я так и не узнал, хотЯ
имел  впоследствии  с ним постоЯнно дело. •охол ѓришук был настоЯщий хохол -
добродушный,  ленивый,  лукавый  по-хохлацки  и  очень  слабый  до  горилки.
Њолодин  скоро  выбыл  из  компании,  пристроившись  секретарем  к какому-то
дамскому  благотворительному  комитету,  собиравшему  трЯпки, старые коробки
из-под  сардин  и  всЯкую  непутную  дрЯнь.  …го видали потом уже в шинели с
настоЯщими  бобрами, но он отвертывалсЯ, не узнаваЯ членов "академии". „а, Я
смотрю  через  призму  двадцати  лет на сидевшую за столиком компанию и могу
только    удивлЯтьсЯ   человеческой   непроницательности.   ‚   трактир   на
‘имеониевской  менЯ  привело  простое  любопытство, и Я не подозревал, что в
моей  жизни  это  был самый решительный шаг. Ѓывают такие роковые дни, когда
жизнь  поворачивает  в новое русло, а человек этого не чувствует, поддаваЯсь
течению.  ’ак  было  и  тут.  Џредо мной открывалась совершенно новаЯ жизнь,
новые  люди,  новые  интересы, и Я присел к общему столику с скромною мыслью
посидеть немного и уйти.
     ’о  же  самое  могу  сказать  о  людЯх.  …сли  бы человек мог провидеть
будущее  хоть  немного... џ сейчас смотрю на Џепку и вижу его совсем другим,
чем  он  мне показалсЯ с первого раза. Њог ли Я себе представить, что именно
с  этим  человеком  будет  свЯзана  целаЯ  полоса моей жизни, больше - самое
горЯчее,  дорогое времЯ, которое называетсЯ молодостью. ‚споминаЯ прошлое, Я
обобщаю  свою  молодость именно с Џепкой и иначе не могу думать. ќто был мой
двойник,  мое  alter  ego.  Њилый  Џепко, молодость, где вы? “ менЯ невольно
сжимаетсЯ  сердце,  и  мысленно  Я  опЯть  проделываю тот тернистый путь, по
которому  мы шли рука об руку, переживаю те же молодые надежды, испытываю те
же  муки  молодой совести, неудачи и злоключениЯ... € мне хочетсЯ пожать эту
холодную  сырую  руку,  хочетсЯ  слышать  неровный  крикливый  голос  Џепки,
странный  смех  - он смеЯлсЯ только нижней частью лица, а верхнЯЯ оставалась
серьезной;  хочетсЯ,  наконец,  видеть  себЯ  опЯть  молодым, с единственным
капиталом  своих двадцати лет. Џозвольте, это, кажетсЯ, получаетсЯ маленькое
отступление,  а Џепко ненавидел лиризм, и Я не буду оскорблЯть его памЯти. ‚
обиходе  нашей  жизни  сентиментальности  вообще не полагалось, хотЯ, говорЯ
между  нами,  Џепко  был  самым  сентиментальным  человеком, какого Я только
встречал. Ќо Я забегаю вперед.
     Џорфир   Џорфирыч   торжественно   подошел   к  столу  и  раскрыл  свой
несгораемый   шкаф.   Џрисутствующие   отнеслись  к  скомканным  ассигнациЯм
довольно  равнодушно,  как  люди,  привыкшие  обращатьсЯ с денежными знаками
довольно фамильЯрно.
     - ќто твое "џблоко раздора", Џорфирыч? - сделал догадку один ѓришук.
     - Ќе  в этом дело-с, - бормотал ‘елезнев, продолжаЯ топтатьсЯ на месте.
-  ѓоспода,  разгладим  чело  и  предадимсЯ  веселию.  Ђх,  да, какой случай
сегоднЯ...
     Џока  "человек"  "соображал"  водку  и  закуску,  ‘елезнев  рассказал о
повесившемсЯ  канатчике  приблизительно  в  тех же выражениЯх, как говорил у
менЯ в комнате.
     - Ќу,  что же из этого? - сурово спросил ”рей, посасываЯ свою трубочку.
- “ каждого есть своЯ веревочка, а все дело только в хронологии...
     ‚сех  внимательнее  отнессЯ  к  судьбе  канатчика Џепко. Љогда ‘елезнев
кончил, он заметил:
     - —то   же,   рассказец  этот  рублевиков  на  двенадцать  можно  будет
вылепить... ѓлавное, название хорошее: "ЏетлЯ".
     - Ќет,  брат,  шалишь!  -  вступилсЯ ‘елезнев. - ќто моЯ тема... “ менЯ
уже  все  обдумано и название другое: "‚еревочка". “ тебЯ сквернаЯ привычка,
Џепко, воровать чужие темы... ќто уже не в первый раз.
     - Ђ  не  болтай...  -  сказал Џепко. - Ќикто за Язык не тЯнет. Ќаконец,
можно и на одну тему писать. ‚се дело в обработке сюжета, в деталЯх.
     Љогда была подана водка и закуска, ‘елезнев обратилсЯ ко мне:
     - Ќу, вот мы и дома... ‚ыпьем, юноша.
     - џ не пью.
     Њой  ответ,  видимо,  произвел  неблагоприЯтное  впечатление,  а  Џепко
сделал  какую-то  гримасу,  отвернулсЯ  и фыркнул. џ чувствовал, что начинаю
краснеть.  ‡ачем же тогда было идти в трактир, если не пить? Љонечно, глупо.
—тобы  поправитьсЯ,  Я  взЯл рюмку и выпил, причем поперхнулсЯ и закашлЯлсЯ.
ќто  уже  вышло окончательно глупо, и Џепко имел право расхохотатьсЯ, что он
и  сделал.  Њне  даже показалось, что он обругал менЯ телЯтиной или чем-то в
этом  роде. џ почувствовал себЯ среди этих академиков мальчишкой и готов был
выпить керосин из лампы, чтобы показатьсЯ большим.
     - Ќичего,  ничего,  юноша...  -  успокаивал менЯ ‘елезнев. - ‚сему свое
времЯ... Ђ впрочем, не в этом дело-с!..
     ЏоданнаЯ  водка  быстро  оживила  всю  компанию,  а  ‘елезнев  захмелел
быстрее  всех.  ‚ общей зале давно уже была "поставлена машина", и под звуки
этой  трактирной  музыки  старик  блаженно  улыбалсЯ,  причмокивал,  в  такт
раскачивал ногой и повторЯл:
     - „а-с,  у  каждого  есть  своЯ  веревочка...  ‚ерно-с!.. Ђ канатчик-то
все-таки  повесилсЯ...  Љончено...  finita  la commedia...* Xe-xe!.. ’еперь,
брат,  шабаш...  Ќе  с  кого взЯть. € жена, котораЯ пилила беднЯгу с утра до
ночи,  и  хозЯин  из мелочной лавочки, и хозЯин дома - все с носом остались.
Ѓыл   канатчик,   и   нет  канатчика,  а  Џорфир  Џорфирыч  напишет  рассказ
"‚еревочка" и получит за оный мзду...
     ______________
     * комедиЯ окончена... (итал.)

     —тобы  поправить свою неловкость с первой рюмкой, Я выпил залпом вторую
и  сразу  почувствовал  себЯ  как-то необыкновенно легко и почувствовал, что
люблю  всю  "академию" и что менЯ все любЯт. ѓлавное, все такие хорошие... Ђ
машина  продолжала  играть,  у  менЯ  начинала  сладко кружитьсЯ голова, и Я
помню  только  полковника  ”реЯ,  который  сидел  с своей трубочкой на одном
месте, точно бронзовый памЯтник.
     - Ћн  пишет  роман...  - рекомендовал менЯ ‘елезнев. - „а, черт возьми!
ќтакой свЯщенный огонь в некотором роде... •е-хе!..


        IV

     „альнейшие  событиЯ  следовали  в  таком  порЯдке,  вернее  сказать - в
беспорЯдке.  Ќа  другой день Я проснулсЯ в совершенно незнакомой мне комнате
и  долго  не  мог  сообразить,  где  Я  и  как  Я  мог попасть сюда. Ћтветом
послужила  только  нестерпимаЯ  головнаЯ  боль...  Ќо  и  эта  боль ничто по
сравнению  с  тем  стыдом,  который менЯ охватил. Ѓоже мой, где Я вчера был?
как  провел  вечер?  что  делал,  что  говорил? ‚ голове проносились обрывки
чего-то  ужасного, безобразного, нелепого... Њне начинало казатьсЯ, что весь
вчерашний  день  ЯвлЯлсЯ  одним  сплошным безобразием. Ќечего сказать, хорош
будущий романист... „лЯ начала даже совсем недурно.
     Ќемало  менЯ  смущало  и то обстоЯтельство, что в комнате Я был один. џ
лежал  на  какой-то твердой, как камень, клеенчатой кушетке, а рЯдом у стены
стоЯла   кровать.   Џо  смЯтой  подушке  и  обитому  одеЯлу  Я  мог  сделать
предположение,  что  на  ней  кто-то  спал  и вышел, а следовательно, должен
вернутьсЯ.  Љстати  у менЯ мелькнул обрывок вчерашних воспоминаний. Њы вышли
из  трактира  вместе  с Џепкой, вышли под руку, как и следует друзьЯм. Џотом
Џепко  остановилсЯ  на  углу  улицы,  взЯл  менЯ  за  пуговицу и сообщил мне
трагическим шепотом:
     - ‡наете, Џопов, Я - великаЯ свиньЯ...
     Ћн,  очевидно, рассчитывал на эффект этого открытиЯ, а так как такового
не получилось, то неожиданно прибавил:
     - € все подлецы...
     ЏоследнЯЯ  гипотеза  была очень невыгодна длЯ менЯ, но Я почему-то счел
неудобным  оспаривать  ее,  кажетсЯ,  даже  подтвердил  ее, мысленно выделив
только  самого  себЯ.  „а,  да, именно так все было, и Я отлично помнил, как
Џепко держал менЯ за пуговицу.
     Ќа   основании   этого   маленького  эпизода  Я  имел  некоторое  право
догадыватьсЯ,  что  нахожусь  в  квартире  Џепки.  Љомната  была большаЯ, но
какого-то   необыкновенно   унылого   вида,  вероЯтно  благодарЯ  абсолютной
пустоте,  за  исключением  моей  кушетки,  кровати, ломберного стола, одного
стула  и этажерки с книгами. …динственное окно упиралось куда-то в стену. Џо
разложенным  на столе литографированным запискам Я имел основание заключить,
что  хозЯин  -  студент,  и  это  значительно менЯ успокоило. ‚прочем, скоро
послышалсЯ  довольно  крупный  разговор,  который окончательно вернул менЯ к
действительности.
     - Љогда  же  вы  мне  деньги-то за квартиру отдадите, Џопов? - слышалсЯ
сердитый женский голос.
     - ‹юбезнейшаЯ  ”едосьЯ  Ќиловна,  как  только  получу,  так  и отдам, -
уверЯл мужской голос, старавшийсЯ быть любезным. - Љак только получу...
     - џ  уж  это  давно  слышу. ЏьЯнствовать вы можете, а денег за квартиру
нет.  ‚чера  вы  в  каком  виде  пришли,  да  еще  какого-то пьЯницу с собой
привели...
     ќто,  очевидно, относилось по моему адресу. ‘квернаЯ баба, очевидно, не
имела привычки церемонитьсЯ с своими жильцами.
     - ‹юбезнейшаЯ   ”едосьЯ   Ќиловна,  вы  говорите  совершенно  напрасные
женские  слова,  потому  что  находитесь не в курсе дела. „а, мы выпили, это
верно, но это еще не значит, что у нас были свои деньги...
     - —то же, вас даром поили?..
     - Ќе  даром,  но  предположите,  что деньги могли быть у третьего лица,
совершенно  непричастного  к настоЯщему вопросу о квартирной плате. Љонечно,
нравственнаЯ  сторона  всего  дела  этим  не  устранЯетсЯ: мы были несколько
навеселе,  это  верно.  Ќо мир так прекрасен, ”едосьЯ Ќиловна, а человек так
слаб...
     - Џожалуйста, не заговаривайте зубов... Ћ, Я вас отлично знаю!..
     ѓде-то  послышалсЯ  сдержанный смех, затем дверь отворилась, и Я увидел
длинный  коридор,  в  дальнем  конце  которого стоЯла средних лет некрасиваЯ
женщина,  а  в ближнем от менЯ Џепко. ‚ коридор выходило несколько дверей из
других  комнат,  и  в каждой торчало по любопытной голове - очевидно, глупый
смех  принадлежал  именно  этим головам. Њне лично не понравилась эта сцена,
как  и  все  поведение  Џепки,  разыгрывавшего  шута.  Џоследнее сказывалось
главным образом в тоне его голоса.
     Ћн  вошел  в комнату с сердитым лицом, припер за собой дверь, оглЯделсЯ
и  поставил  на  стол полбутылки водки, две бутылки пива и достал из кармана
что-то очень подозрительное, завернутое в довольно грЯзную бумажку.
     - Ђ  на закуску-то и не хватило... - резюмировал Џепко тайный ход своих
мыслей.
     Ћн  еще  раз  оглЯдел  всю  комнату,  сердито  сплюнул  и  швырнул свою
длиннополую  шлЯпу  куда-то  на  этажерку.  Њне  показалось, что сегоднЯшний
Џепко был совсем другим человеком, не походившим на вчерашнего.
     - ѓлавизна  зело трещит? - обратилсЯ он ко мне, глЯдЯ куда-то в угол. -
Ќечего  сказать,  хороши  мы  были  вчера... Ћдним словом, свинство!.. Ќужно
корректировать подлую природу...
     Ћн  еще  раз  оглЯдел всю комнату, еще раз посмотрел на дверь и еще раз
плюнул.
     - ЏроклЯтаЯ  баба...  -  ворчал  Џепко,  подходЯ  к письменному столу и
вынимаЯ  из  письменного  прибора  вторую, чистую чернильницу. - ‚от из чего
придетсЯ пить водку. „а... Ђ что касаетсЯ пива... Џозвольте...
     Џепко  с  решительным видом отправилсЯ в коридор, и Я имел удовольствие
слышать,  как  он  потребовал  стакан  отварной  воды  длЯ полосканиЯ горла.
Ћчевидно,  все  дело  было  в  том,  чтобы  добыть этот стакан, не возбуждаЯ
подозрений.
     Љогда   Я  наотрез  отказалсЯ  опохмелитьсЯ,  Џепко  несколько  времени
смотрел на менЯ с недоверчивым изумлением.
     - ‚ообще  ничего  не  пью...  -  виновато  оправдывалсЯ  Я. - ‚черашний
случай   вышел  как-то  сам  собой,  и  Я  даже  хорошенько  не  помню  всех
обстоЯтельств.
     - € отлично! - согласилсЯ Џепко. - Љстати, вы, кажетсЯ, и не курите?
     - Ќет, не курю...
     Џепко  быстро  окинул  менЯ  испытующим взором, а потом подошел и молча
пожал руку.
     - џ   могу   только  позавидовать,  -  бормотал  он,  наливаЯ  водку  в
чернильницу.  -  „а,  Я глубоко испорченный человек... ‡а ваше здоровье и за
наше случайное знакомство. ‚иноват старый черт Џорфирыч...
     „ве  выпитых  чернильницы  сразу  изменили  настроение  духа  Џепки. Ћн
как-то   размЯк   и  осовел.  џвилась  неудачнаЯ  попытка  спеть  куплет  из
"Џрекрасной …лены":

                ...Ќо ведь бывают столкновеньЯ,
                Љогда мы нехотЯ грешим.

     Њне  нравилась  в  Џепке  та решительность, которой недоставало мне. Ћн
умел  делать  с решительным видом самые обыкновенные вещи. € как-то особенно
вкусно   делал...  Ќапример,  как  он  развернул  бумажку  с  подозрительным
содержимым, которое оказалось обыкновенным рубцом.
     - Ђ  знаете,  ”едосьЯ прекраснаЯ женщина, - говорил он, прожевываЯ свою
жесткую  закуску.  - џ ее очень люблю... ќх, кабы горчицы, немножко горчицы!
Џолцарства  за  горчицу... ’ридцать пЯть с половиной самых лучших египетских
фараонов  за  одну  баночку  горчицы!  ‚ы  знаете, что комнаты, в которых мы
сейчас  имеем честь разговаривать, называютсЯ "”едосьиными покровами". ‡десь
прошел  целый рЯд поколений, вернее сказать - здесь голодали поколениЯ... Ќо
это вздор, потому что и голод понЯтие относительное. ‚ы не хотите рубца?..
     џ  великодушно отказалсЯ. Џо лицу Џепки Я заметил, что он заподозрил во
мне  барина  и  сбавил  мне  цену.  ђазмЯгченный водкой, он подсел ко мне на
кушетку  и  заговорил  о  литературе.  ќто  был  опЯть новый человек. Џепко,
видимо,  упорно  следил  за  литературой  и  говорил тоном знатока. €злишнЯЯ
самоуверенность   скрашивалась   здесь   его   молодостью.   Њы   неожиданно
разговорились,  как  умеют  говорить  в  двадцать  лет.  џ, несмотрЯ на свой
сдержанный  характер,  как-то  невзначай  разговорилсЯ  и поверил Џепке свои
самые  задушевные  планы.  „ело  в  том,  что мной была задумана целаЯ сериЯ
романов,  на манер "ђугонов" ‡олЯ. Џепко выслушал внимательно и отрицательно
покачал головой.
     - ‚здор!  -  убежденно проговорил он, встрЯхиваЯ головой. - ЏредприЯтие
почтенное  по замыслу, но, как простое подражание, оно не имеет смысла. ‚едь
ђоссиЯ,  голубчик,  не ”ранциЯ... ’ам в самом воздухе висит культура. Ђ нам,
то   есть  каждому  начинающему  автору,  приходитсЯ  проходить  всю  теорию
словесности  собственным  горбом,  начинаЯ  с  поучениЯ  какого-нибудь  ‹уки
†идЯты.  „а... „о сих пор мы, русские, изобретаем еще часы, швейные машины и
прочее,  что  давно  известно. ’о же самое и в литературе. Џрибавьте к этому
наше  полное  незнание жизни и, главное, отсутствие этой жизни. Ќу, где она?
‚сю  жизнь  мы  просиживаем  по своим норам и по норам помираем. ѓде-то там,
далеко,  люди  живут,  а  мы  только  облизываемсЯ или носим платье с чужого
плеча.  ЌеприЯтно,  а  правда... …сли вы хотите узнать несколько жизнь, есть
прекрасный случай. ‚чера даже был разговор об этом.
     - Џрипоминаю... Ѓыть репортером?
     - „а...  „осыта  эта профессиЯ не накормит, ну, и с голоду окончательно
не  подохнете.  “жо  Я  переговорю  с  ”реем, и он вас устроит. ќто "великий
ловец  перед господом"... Ђ кстати, переезжайте ко мне в комнату. Ћтлично бы
устроились...  „ело  в  том,  что  единолично  плачу  за свою персону восемь
рублей,  а вдвоем мы могли бы платить, ну, десЯть рублей, значит, на каждого
пришлось  бы по пЯти. Џодумайте... џ серьезно говорю. џ ведь тоже болтаюсь с
газетчиками, хотЯ и живу не этим... ’ак, между прочим...
     ќто  предложение застало менЯ совершенно врасплох, так что Я решительно
не  мог  ответить  ни  да,  ни  нет. Џепко, видимо, огорчилсЯ и точно в свое
оправдание прибавил:
     - Ђ  какие  у  менЯ  соседи:  рЯдом  черкес, потом студент-медик, потом
горнЯк... ‚се отличные ребЯта.
     ‚  этом  предложении Џепки длЯ менЯ заключалось начало моей собственной
литературной веревочки.


        V

     Џредложение  Џепки  переехать  к нему в комнату вызвало во мне какое-то
смутное  чувство нерешимости. ‘ одной стороны, моЯ комната "очертела" мне до
невозможности,  как  пункт какого-то предварительного заключениЯ, и поэтому,
естественно,  менЯ  тЯнуло разделить свое одиночество с другим, подобным мне
существом,  -  это  инстинктивное  тЯготение  к  дружбе  и  общению - лучшаЯ
характеристика  юности;  а с другой, - Я так же инстинктивно боЯлсЯ потерЯть
пока  свое  единственное  право  -  сидеть  одному  в  четырех стенах. џ уже
сказал,  что  мой характер отличалсЯ некоторою скрытностью и Я почти не имел
друзей,  а  затем  у  менЯ  была какаЯ-то непонЯтнаЯ костность, почти боЯзнь
переменить  место.  џвлЯлсЯ  почти мистический страх: а если там будет хуже?
ќта  черта  осталась  на  всю  жизнь  и  принесла мне немало вреда. ‚ данном
случае  решающим  обстоЯтельством  ЯвлЯлсЯ все тот же повесившийсЯ канатчик.
‘тоило  мне  подойти  к окну и взглЯнуть на огород с капустой, как сейчас же
ЯвлЯлась  мысль  о  канатчике,  и  Я  не мог от нее отвЯзатьсЯ. Њне начинало
казатьсЯ,  что  тень несчастного канатчика бродит по огороду и все-таки вьет
свои  веревки,  хотЯ  это  и  происходило  главным  образом в сумерки. Ћдним
словом,   что-то  было  нарушено  в  общем  настроении,  и  менЯ  неотступно
преследовала  эта  совершенно  вздорнаЯ  мысль,  относительно  которой  Я не
решилсЯ бы признатьсЯ самому близкому человеку.
     Ђ  там, у Џепки, менЯ ждало общество и, главное, новые интересы. “ менЯ
не    выходило   из   головы   высказанное   Џепкой   предложение   занЯтьсЯ
репортерством,  хотЯ  Я  относительно  этой специальности имел самые смутные
представлениЯ.  ‚звешиваЯ  за  и  против все эти обстоЯтельства, Я, наконец,
решилсЯ  оставить  свою  одинокую комнату. •озЯева отнеслись к моему решению
совершенно  индиферентно,  как  настоЯщие петербургские хозЯева, которым все
равно,  кому  бы  ни сдавать лишнюю комнату. ЉажетсЯ, искренне пожалела менЯ
одна  чухонка  ‹иза,  котораЯ  крала  мой  сахар  и чай самым добросовестным
образом.
     - Џорфир  Џорфирыч  екал?  - догадывалась она, помогаЯ мне вытащить мой
тощий чемодан.
     - Ќет, к товарищу...
     - ЏьЯница? - еще раз сделала она попытку угадать.
     - ‚ы говорите глупости, ‹иза...
     џ   чувствовал,  что  начинаю  краснеть,  и  еще  больше  обозлилсЯ  на
проницательную чухонскую девицу. Ќечего сказать, недурное напутствие...
     „