i>‡апрещаетсЯ зайцам пробегать сквозь логово.</i>

     “слышав стук, Я поднимаю голову с подушки и вижу, как в  просвете между
дверью  и полом  топчутсЯ подошвы ботинок. Џотом  в щель пролезает  бумажка,
которую сквознЯк  отвозит к  кровати, и  подошвы  исчезают. ќто повестка  --
ЯвитьсЯ  в  военкомат к девЯти утра четвертого  апрелЯ. џ  смотрю  на  часы:
двенадцать часов  днЯ четвертого апрелЯ. ’акаЯ  "оперативность"  веселит.  џ
складываю  из  повестки "голубЯ" и  запускаю в  открытую  форточку.  Џока он
кружит  у  дерева петлЯми Ќестерова, Я  чувствую себЯ  хиппи, отказывающимсЯ
ехать во  ‚ьетнам, и соображаю, что четвертое апрелЯ -- это вторник, а спать
Я лег в воскресенье после того, как накричал на Њарину.
     ...€  зрЯ  сделал.  Ќе  подумавши.  ЌельзЯ  на нее  кричать.  Њарина --
ребенок, из которого взрослого не вырастишь, хоть тресни. џ и люблю ее не за
то, что  в нее вложил, и не  за то, что нашел общего с собой, она мне -- как
дочь, которую  не надо воспитывать, потому что она не перерастает тот рубеж,
откуда начинаетсЯ воспитание.
     Џотом Я вспоминаю, что сегоднЯ  годовщина смерти моей  мамы. Ћна умерла
три года назад, когда  Я  училсЯ  в десЯтом классе. …е положили в больницу с
аппендицитом, и все -- знакомые, врачи и медсестры -- в  один голос и  одним
гоном успокаивали менЯ, что аппендицит -- чепуха на постном масле. Ќо Я  все
равно боЯлсЯ за мать, ведь, кроме нее, у менЯ никого не было.
     Ћперировал  заведующий  отделением. Ћн не  заметил,  что аппендицит был
гнойным. Њожет быть,  думал  о чем-то постороннем во  времЯ операции, может,
его отозвали к  телефону, и  он забыл  про  все на свете...  ‚ общем,  он не
вычистил гной. €  через три днЯ мама умерла от заражениЯ крови в реанимации.
‚се три  днЯ Я сидел у дверей реанимации и у кабинета заведующего с коробкой
конфет на коленЯх, которую мне велели подарить врачу после операции, но менЯ
к матери так и не пустили.
     Љогда  она  умерла, Я позвонил заведующему из  автомата возле его дома.
Ћтветили, что его нет и придет поздно. џ осталсЯ  ждать  у входа  в подъезд.
Ѓыло  темно и противно, лампочка качалась  на ветру,  как  колокол  в  руках
звонарЯ, но  свет  до менЯ не  добиралсЯ.  ‘ловно нарочно. џ стоЯл и  глотал
слезы. Ћколо  одиннадцати  подъехала легковушка,  из нее вылез заведующий  с
папкой и бутылкой коньЯка под мышкой. џ  побежал прЯмо на  него и ударил  по
уху. Ћн стукнулсЯ  затылком о  капот.  џ пнул его ногой  в живот и, когда он
сполз на землю, зачерпнул горсть  шоколадных  конфет, сжал в кулаке так, что
между  пальцев  брызнули малиновые струйки, и размазал по роже  заведующего.
Џотом пошел домой, но шагов через десЯть споткнулсЯ о камень. ќтот камень  Я
швырнул  в лобовое стекло машины. Џопал  прЯмо в  центр, и камень  застрЯл в
стекле. Ћно разбежалось паутиной трещин, а камень стал похож на паука...
     Ћдеваюсь, запираю изолЯтор и иду в кино перекусить. ‚ ‘ворске всего две
столовые, и днем народу в них больше, чем на демонстрации. ќто объЯснимо: на
демонстрации  ходЯт только  сознательные и  прикинувшиесЯ  сознательными,  а
обедают все, от мала до велика. Џоэтому Я предпочитаю выкинуть двадцать пЯть
копеек  на билет, зато без давки и очереди, в тишине  и спокойствии, сгрызть
пару заплесневелых бутербродов.
     “ кассы толпитсЯ народ, жаждет смотреть  в разгар рабочего днЯ какую-то
чушь под названием "‘лишком юные длЯ любви". Ќи о  какой любви там, конечно,
и речи нет, разве что о родительской, потому что фильм про детей и длЯ детей
-- это Я знаю навернЯка. Џросто два сворских  кинотеатра борютсЯ за зрителЯ,
хотЯ  их никто  не  стравливает, не  науськивает, конкурируют между собой по
пережиточной  привычке.  ‚ одном  кинотеатре заключили негласный  договор  с
райпищеторгом и  торговали в буфете пивом, а  в другом, куда Я пришел, царил
полный кавардак: здесь  рЯдом с книгой  жалоб  висел обрывок  плаката "“ нас
порЯдок такой -- ..."; здесь втораЯ часть плаката "...поел, убери за собой!"
валЯлась на  полу,  недосЯгаемаЯ длЯ  веника уборщицы, как и  прочий  мусор;
здесь  даже  столы  и стульЯ в буфете  были  о двух  и о  трех ножках.  ‡ато
названиЯ  картин перекраивались  на  вкус публики,  обольщали и  обманывали.
€ндийский фильм  "‘удьЯ", собравший в "пивном"  кинотеатре аудиторию из пЯти
человек,  имел тут  такой аншлаг,  какой, наверное, не  снилсЯ  и  сворскому
вытрезвителю, потому что фильм  по инициативе администрации  стал называтьсЯ
"Ђльфонс в законе", и был разрекламирован афишей с  мужиком в цилиндре, а  в
зрачках  мужчины бегали  голые девки:  а правом --  две, в левом --  четыре.
Љстати, художника кинотеатра уволили за эту мазню, а он  просто не знал, что
в нашей стране даже  публичный поцелуй  -- порнуха,  и  целоватьсЯ позволено
только мужчинам в шлЯпах, да и то в самом начале программы "‚ремЯ"...
     ‚ кинотеатре есть тир, впервые Я вижу его работающим.
     ’ир, наверное,  придумали  люди,  которые  очень  хотели бы кого-нибудь
прикончить,   но   не  могли:   боЯлись  последствий,  или.  возможность  не
представлЯлась. ‚едь и троглодиты,  когда не ловилсЯ мамонт, метали  копьЯ в
его шкуру или  в  изображение,  лишь бы времЯ убить и голод обмануть. џ беру
ружье  и  долго  выбираю мишень: рука  по  поднимаетсЯ палить по выползающим
откуда-то медведЯм,  выплывающим  уткам,  вылетающим  глухарЯм. ‚от  если бы
вылезла рожа ЏодрЯникова,  Я с удовольствием,  даже чувствуЯ себЯ обЯзанным,
всадил бы в нее все зарЯды. "Ѓудь, что будет, -- думаю Я, -- пальну наугад",
-- и закрываю глаза. ќтот тир, наверное,  был длЯ слепых, потому что Я попал
в  жестЯнку,  изображенную Љарлсона. Љарлсон  и  не  думал  умирать от моего
выстрела,  наоборот, за его спиной затарахтел пропеллер, и  он улетел. Џотом
вернулсЯ и тут же умер -- пропеллер заглох...
     --  Џочему  у вас из всех сказочных персонажей  висит один Љарлсон?  --
спрашиваю Я  мужика за стойкой, у которого щеки как два арбуза. -- Џопросите
на складе „юнмоиочку, Ѓелоснежку, ‚асилису Џрекрасную...
     Ќо  мужик не  отвечает,  показывает мне кивком на бумажку, требующую не
отвлекать работников от дела. ’огда Я говорю:
     --  ‚ас,  наверное,  одно удовольствие -- грабить! Љупил патрон  за три
копейки, и забирай кассу. Ќо лучше это провернуть на последнем сеансе: денег
наберетсЯ побольше.
     --  џ вот  тебе ограблю, бандит! -- вскидываетсЯ  мужик. Ќо  тут уже  Я
показываю ему на бумажку и говорю:
     -- Ќе отвлекайтесь на разговоры, работайте, считайте пульки...
     ‚ыхожу из кинотеатра и думаю, что неплохо было бы показатьсЯ на работе,
а оттуда зайти к Њарине в ‡Ђѓ‘.
     ђабота у менЯ -- не бей лежачего,  а если встанет -- все равно  не бей.
’акую еще поискать. Џлатили бы за нее в два раза больше, Я жил бы, как кот в
сметане.
     Џопал  Я на  нее  так. џ вырос в областном центре и  после школы  пошел
учитьсЯ в библиотечно-архивный техникум. Љогда Я его заканчивал,  из ‘ворска
пришел запрос на  двух  человек. ‚ этом  ‘ворске  уже сорок  лет гнила кучей
библиотека, которую вывезли из монастырЯ перед тем, как  монастырь взорвать.
Џодвал, где гнила  библиотека,  находилсЯ  в том же доме, что и "Ќезабудка",
но, так как пивнаЯ сама  уже стала подвалом, то библиотека оказалась как  бы
на втором этаже, если смотреть в лужу.
     Ћ  библиотеке  вспоминали  во все времена  и во все  времена  забывали.
Љаждый новый начальник  отдела культуры  считал своим  долгом  осмотреть ее,
взЯть  пару книг и на досуге прикинуть: стоит  с ней  возитьсЯ или не стоит?
Ќо, глЯдЯ  в  старославЯнскую  вЯзь, как на клинописные  каракули, не  помнЯ
навернЯка, русский он по паспорту или гражданин ‘‘‘ђ, начальник  приходил  к
мысли, что такое толстое и  плотное духовное наследство лучше использовать в
хозЯйстве: вместо  отломанной ножки  кровати, как груз длЯ засолки капусты и
т.  д.  Ќаконец,  нынешний  начальник,  не   знаЯ,  за  какой  хвост  тащить
культурно-просветительное дело в массы, не знаЯ, сколько будет трижды семь и
почему  лето сменЯет осень, решилсЯ  отправить разнарЯдку в  наш техникум на
двух   специалистов.   “мные   люди   подсказали   ему,   что  один   должен
отреставрировать  книги,  а  другой  --  составить  каталог  и  опись „ругим
оказалсЯ Я после  того,  как утвердили ставки в  штатном  расписании. Џричем
утвердили невероЯтно быстро: начальник культурного отдела был виртуоз в этой
области. ‚месте с нашими он пробил еще и ставку уборщицы, обосновав тем, что
в его туалете стоЯт  два унитаза,  и сидеть  на  двух унитазах сразу гораздо
производительней. “борщицу  он так  и  не  нанЯл,  зато  повсюду  размахивал
сэкономленным фондом  заработной  платы:  "‚от так  у  нас,  в  культуре-то,
народную копейку берегут!"
     —еловек он был  незлой  и  бесполезный,  командовал стулом,  на котором
сидел, столом,  за котором  писал,  и  всеми бумажками,  которые  ползали по
столу: из одной папки -- в другую.
     Љогда мы с реставратором прибыли и осмотрели фронт  работ --  гору книг
по  поЯс, где  мыши проделали ходы и  выгрызли  норы, -- Я почесал затылок и
сказал начальнику культурного отдела:
     -- ‡десь работы не меньше чем на год.
     --  •а-ха-ха! Ќа  год?!  --  удивилсЯ  культурный  работник. --  Ќа все
десЯть!
     Џравильно! Њудрый ответ советского руководителЯ!  ‡ачем  делать  в один
год то, что можно растЯнуть на десЯть, исправно получаЯ зарплату, а иногда и
требуЯ прибавки?
     ’рудности  начались  сразу.  Ќаш начальник предпенсионного возраста  --
бывший директор школы, начинавший  вместе со  ‘толиком, но менее  активный в
дружбе с собесом на старости лет, --  был твердо уверен, что все  само собой
падает  с неба,  а,  если  не  падает,  надо послать выпускников с  классной
руководительницей  -- они  скинут. Џроблем длЯ него не существовало. Љогда Я
сказал, что мне в ‘ворске негде жить, он ответил:
     -- Ќу, ты сходи куда-нибудь, тебе помогут.
     -- Ђ куда? -- спросил Я.
     --  •а-ха-ха!  Ќе  знаю,  --  ответил предпенсионер,  --  контор много.
‚ыбирай на вкус!
     џ пригрозил,  что уеду, а уволить менЯ нельзЯ,  потому что Я -- молодой
специалист  и зарплату  все  равно  получу,  отсужу  за  все  три  года.  Ќо
начальника не пронЯло, он словно и не слышал, не желал считать ничьи деньги,
бормоча,  что  до  пенсии  ему  осталось меньше  трех  лет. ’огда Я пообещал
написать на него жалобу.
     --  ‚ам она  здорово повредит, --  сказал Я, -- ведь  вы  еще ничего не
успели  сделать, а на  вас  уже жалуютсЯ.  —то же  будет, когда вы  засучите
рукава?
     -- •а-ха-ха!  “  менЯ  рубашка-безрукавка,  --  ответил  он,  отправлЯЯ
секретаршу и дерматиновую папку в поход по инстанциЯм.
     Ћн  все фразы  начинал  с "ха-ха-ха". Џрежде  чем  что-то  сказать,  он
хохотал. ‚еселый  оказалсЯ дЯдЯ, но веселье это жило в  нем  не  от большого
ума, он заливалсЯ даже от показанного пальца.
     Џобегать начальнику все-таки пришлось, и комнату из  него Я  вытрЯс  --
изолЯтор в  женском  отделении  городской  больницы. Ќо  Я  оторвал  его  от
главного дела и заставил бегать, потому он менЯ разлюбил, как всегда, дивЯсь
от  хохота. Ћсновным,  главным  делом  начальника  была ловлЯ рыбы,  сидЯ на
подоконнике и свесив  ноги,  потому  что окно его кабинета выходило к  реке.
‹ишь изредка  его отвлекали назойливые  посетители  вроде  менЯ, и начальник
расправлЯлсЯ  с  ними,  как с мухами. —ервей ему копала  секретарша,  она же
прикармливала рыб под конец рабочего  днЯ. ‚идели ее, разбрасывающую кашу, и
посреди ночи, а курьер, тридцатилетний  детина, ходил в  закатанных до колен
штанах, чтобы в любой момент бежать к воде, выпутывать крючок из водорослей.
‚прочем,  по вторникам и четвергам  предпенсионер не ловил рыбу, а,  придЯ в
кабинет  и отдав распорЯжениЯ, запирал дверь,  зашторивал окна  и ложилсЯ на
стол,  свернувшись  калачиком и засунув  уши между коленок, чтобы телефонные
звонки не тревожили сон... ‘ледом за мной к начальнику пришел реставратор  и
сказал,  что  ему  длЯ  работы  нужны переплетный  станок,  картон, ледерин,
клей... -- целый список. Џредпенсионер решил отшутитьсЯ.
     -- •а-ха-ха! —то же ты, --  говорит, --  за  переплетчик, если  у  тебЯ
ничего нет?
     -- Ќе могу же Я повсюду таскать за собой бумагорезательную машину!
     -- Ђ Я тем более не могу, Я старенький, -- ответил начальник. -- ‘иди и
жди. ‡акажем тебе машину на следующую пЯтилетку.
     Џришлось решать этот  вопрос без  начальника:  мы пошли в типографию  и
познакомились  с  ‘усаниным.   Ђдам  Џетрович  разрешил  пользоватьсЯ  своим
оборудованием и  материалами, а  потом выставил такой счет отделу  культуры,
что исчерпал  пЯтилетние фонды, и теперь своричи ждут не дождутсЯ очередного
съезда и новых финансовых инъекций в культурную жизнь. Џравда, наш начальник
от  этого  ничего  не  потерЯл,  наоборот, он собрал  краеведов-энтузиастов,
организовал  раскопки взорванною монастырЯ и из  уцелевших кирпичей построил
себе дачу.
     Љогда, наконец, мы взЯлись за  дело,  на наши головы полетели  шишки со
всех  сторон Њы  купили четыре обогревателЯ во влажный и  холодный подпал, и
тут  же  пришел  пожарный инспектор,  словно  караулил  нас  под  дверью,  и
оштрафовал  на десЯть  рублей. Њы  выбросили обогреватели, но  в "Ќезабудке"
прорвало трубу,  и  от  сырости расплодились  блохи, и  санэпидстанциЯ  тоже
наказала  нас материально, а за ней --  опЯть  пожарный:  он сказал, что  от
сырости портитсЯ электропроводка. Ћрганизации, которым дано право выписывать
квитанции,  открыли  в подвале золотое дно, индейское  ќльдорадо,  еще  одн<b>у</b>
страну  дураков.  Ќас  штрафовали  за  то,  что мы  не  вывешиваем  флаг  по
праздникам;  за  то,  что над  нашими окнами  грЯзно; за то, что  под дверью
мочатсЯ, а мы не показываем туалет в двух шагах; за то, что кошки превратили
подвал   в  кладбище...   Ђ   обнаглевший   пожарный   сначала  подарил  нам
электрочайник,  а потом оштрафовал за то,  что мы им пользовались.  Ћн долго
извинЯлсЯ, но ничем не мог нам помочь -- горел  план. ‘  тех пор реставратор
ходит  с  чайником наверх  и  наливает пивом: от бездельЯ он стал потихоньку
спиватьсЯ.
     Ћднажды  мы облили  из  огнетушителЯ пожарного,  который никак  не  мог
погасить  вечногорЯщий план, санэпидстации подарили  конского возбудителЯ  в
бутылке  из-под коньЯка, а  начальнику „ќ‡а показали "небо в алмазах". € все
от нас отстали, словно и не было таких организаций. €  мы зажили спокойно  и
радостно, общаЯсь с администрацией через кассиршу ’аиру два раза в месЯц.
     ‚ообще, мы с реставратором очень  скоро понЯли, что в этом пришибленном
городишке весь командный  состав  увлечен игрой "Ќе сделал  сам -- спроси  с
другого".  ‘уть  игры  вот  в  чем:   нее  участники  окружают  ведущего  --
простака-дурака -- и стараютсЯ сесть ему на шею.  …сли  же  он награждает их
пинками  ответно,  то  все  разбегаютсЯ в поисках другого  простака.  ‚торое
правило  гласит,  что  нельзЯ  владеть  простаком  единолично,  но  и нельзЯ
садитьсЯ таким  дружным колхозом,  что  простак подхватит  грыжу  через  два
шага...  Џоследнее, правда, редко соблюдаетсЯ: простаков -- пруд пруди, знай
только пробивай длЯ них ставки.
     џ  лезу в  подвал  и  вижу, что  стеллажи длЯ книг, которые мы заказали
плотнику пустить по всем  стенам,  и  заплатили пЯтьдесЯт  рублей  из своего
кармана,  почти  готовы.  ђеставратор  читает  книгу  в  зеленой  плесени  и
отхлебывает пиво из горлышка чайника.
     -- Џривет, -- говорит реставратор. -- Ћ тебе никто не спрашивал.
     --  џ  в этом  не  сомневалсЯ,  --  говорю Я.  --  ‚  субботу  встретил
начальника, так он от менЯ убежал, чтобы Я чего-нибудь не попросил.
     -- Ћн уже и сам не рад, что свЯзалсЯ с этой библиотекой.
     -- Џочему ты не расставлЯешь книги по полкам?
     -- †ду тебЯ, -- говорит реставратор. -- ’ы же будешь составлЯть опись и
должен знать, где что стоит.
     -- џ начну сразу, как только художник вырежет штампы длЯ книг  и у  нас
будут деньги, чтобы с  ним  расплатитьсЯ. Љстати, Ђдам Џетрович выпросил длЯ
нас каталожный Ящик в городской библиотеке.
     -- Ћн хороший человек, -- говорит реставратор.
     -- …динственный коммунист в этом городе, который еще  не прекратил свой
партбилет в хлебную карточку, -- говорю Я.
     -- Њожет, бутылку возьмем? -- предлагает реставратор.
     -- —то ты читаешь? -- спрашиваю Я.
     -- Ђпокриф какой-то. ’олько плохо видно: мыши гадЯт прЯмо на страницах.
‚озьми после менЯ <i>--</i> интересно.
     -- ‹учше почитай вслух.
     -- "€исус сказал:  …сли те,  которые ведут вас,  говорЯт вам: ‘мотрите,
царствие в небе! -- ’огда птицы опередЯт вас. …сли они говорЯт, что оно -- в
море,  -- тогда рыбы опередЯт  вас.  € если говорЯт, что -- в  земле,  -- не
верьте им, потому что там царствие кротов. Ќо царствие внутри вас..."
     --  —то тут интересного? ЃанальнаЯ  истина, что только  в душе  Я  себе
хозЯин.
     -- „авай позвоним предпенсионеру и спросим, где его царствие.
     -- Ћн за себЯ-то  работать  не  хочет, а  ты еще  требуешь, что  бы  он
вытЯнул работу •риста на общественных началах. ‚от  будет субботник, тогда и
спроси.
     --  ..."€  еще  сказал:  ЌаступЯт  дни -- вы будете  искать менЯ. ‚ы не
найдете менЯ".
     -- Ќе про нас. „а и вообще мура все это.  €  так Ясно, что надо делать,
без всЯких учителей.
     --  џ, наверное, сегоднЯ нажрусь, --  говорит реставратор. -- ‘оставишь
мне компанию?
     -- ел бы ты к  "плотникам", -- советую Я. -- ‘тал бы их идеологом, раз
у тебЯ мозги чешутсЯ.
     "Џлотники" -- это  ансамбль песни и плЯски допризывников  при  районном
отделении „Ћ‘ЂЂ”а,  набранный из учащихсЯ  столЯрного Џ’“. Ћни считали,  что
советскаЯ  экономика  вот-вот  развалитсЯ, и били  всЯкого,  кто отказывалсЯ
покупать рыбные котлетки и томатную пасту. ђайком боЯлсЯ с ними свЯзыватьсЯ,
чтобы не выглЯдеть поборником экономического развала...
     -- Њалолетние кретины, --  говорит реставратор о "плотни ках". -- ‡ачем
строить столЯрное Џ’“ в городе, где нет ни од ной мебельной фабрики?
     -- ‚от именно за этим, -- говорю Я и иду к выходу.
     -- Џосиди, -- просит реставратор, -- тошно одному напиватьсЯ.
     -- ЊенЯ, наверное, скоро в армию заберут.
     --  Ђ библиотека? --  спрашивает  реставратор. -- џ  один  не вытЯну. џ
вообще один  ничего делать не умею,  даже  зайцем в автобусе ездить. ЊенЯ не
учили.
     -- Ѓиблиотека будет  гнить дальше, ждать следующего предпенсионера... €
Я  думаю,  нам ее  все  равно  не спасти, все  равно  ее  зальет  дерьмом из
"Ќезабудки"  или крысы доедЯт.  € если Я еще что-то делаю, то только потому,
что  мне в  детском саду  вдолбили: всЯкаЯ работа в нашей стране -- почетна,
даже  бесполезнаЯ, --  говорю Я  и выхожу  на  свежий воздух. Ќастроение мое
совсем падает, и хоть как-то поднЯть его может одна Њарина, потому что с ней
не  надо  притворЯтьсЯ  и  предъЯвлЯть себЯ  с отдельных удобных  и выгодных
сторон, как  бракованный товар или  социалистический реализм.  ‚ нее хочетсЯ
вылить себЯ целиком со всем дерьмом и розами.
     Њарина   была   сиротой   и   выросла  и  пригородном   интернате   длЯ
умственно-неполноценных детей, потому что в  тот момент, когда ее оформлЯли,
в нормальном детдоме не было свободных коек. Ђ потом про нее забыли, как про
всех,  о ком помнЯт с детства... Љогда  она подросла, ее определили дежурной
сипелкой  и  держали среди  воспитанниц  за  самую смышленую. Ѓольшинство же
девочек  из  интерната  отправлЯлось  на вечное  поселение в психиатрическую
больницу.  Ѓудь  у этих урожденных алкоголичек  и  наркоманок родные,  может
быть,   их  и  выпускали  бы   на  свободу  под  ответственность  нормальных
родственников. Ђ без  такого  поручительства  они гнили в  сумасшедшем доме.
Џравда, Њарина кое-кого из них навещала.
     Ћднажды  в  интернат  приехал  председатель  химзаводского  профкома  с
подарками,  увидел  Њарину,  бросил  подарки  и влюбилсЯ.  Ћн прописал  ее в
заводской  квартире  и  собралсЯ  утолЯть  там  свою  страсть.  ’ут вмешалсЯ
‘усанин, нажив себе очередного врага. Џредседатель пустил слух,  что ‘усанин
забрал  Њарину в личное пользование, но первый секретарь заткнул ему  глотку
выговором.  Ђдам  Џетрович  перевел Њарину  на работу в  ‡Ђѓ‘, потому что  в
интернате она совсем белого света не видела: по ночам менЯла горшки и утки у
детей,  а днем отсыпалась. Џотом поЯвилсЯ Я,  и ‘усанин сдал Њарину  под мою
защиту.
     ‚есь  ‡Ђѓ‘ занимал одну комнату, посреди которой стоЯл круглый стол. ‡а
столом  сидели четыре делопроизводительницы. Њарина оформлЯла браки, старуха
напротив -- разводы,  женщина слева выдавала свидетельства о смерти,  справа
-- о рождении.
     ѓде-то   в   кустах   на  окраине  строилсЯ  уже   десЯть   лет  „ворец
бракосочетаниЯ. "‡еркало"  называло  эту кучу бетонных плит красивым  словом
"долгострой",  как  будто  строили что-то  величественное  и  грандиозное --
Џарфенон  и пирамиду •еопса под одной крышей. Ќо  мебель, которую заказали к
пуску дворца, как назло,  пришла в запланировавши срок, ее сложили штабелЯми
вдоль  стен  в коридоре  старого  ‡Ђѓ‘а  так,  что невесты,  носившие  трусы
пЯтидесЯтого размера и больше, лишились счастьЯ выйти в ‘ворске замуж.
     Љогда ‘усанин повел менЯ знакомитьсЯ, то тоже застрЯл. џ вошел один,  и
Њарина спросила:
     -- “ вас кто-нибудь родилсЯ или умер?
     -- Ќет, -- сказал Я. -- џ пришел женитьсЯ на вас.
     -- Ђ чем Я лучше других? -- спросила Њарина.
     -- ‚ы похожи па розовый куст после дождЯ.
     ...Џотом  ‘усанин   сказал  мне,  что  это  --   безнадежнаЯ  метафора.
"Џоклонник красоты  оборвет куст, ненавистник --  растопчет; в любом  случае
куст  -- не жилец". …му  видней. ‚едь он не понимает людей и вещи буквально,
ищет их суть в сравнениЯх. Ђ Я даже не уверен, что сам придумал эту фразу...
     Ќо Њарина после моих слов стала вылитый куст.
     --  ’огда  заполните бланк и заплатите  пошлину  -- рубль пЯтьдесЯт, --
сказала она.
     ’ут в окно влез ‘усанин и заЯвил, что дело терпит...
     Ђ дальше  было как в сказке. џ сказал, что люблю ее, и  Њарина ответила
мне  взаимностью.  Њы  поклЯлись  любить  друг  друга,  пока  не надоест,  и
поцеловались...  €  вечером  Я  принес  в  ее  квартиру  свой  чемодан...  €
председатель  профкома,  видЯ,  как  рушитсЯ  его  последнЯЯ  надежда, хотел
искусать менЯ по дороге, но и отогнал его палкой.
     Џравда,  дальше невинных  поцелуев наша совместнаЯ жизнь не пошли, хоть
мы и  целовались  все вечера напролет. Њарина оказалась  такой беззащитной и
доброй,  что  мне было  неудобно  просить о чем-то  человека, который  и так
никому никогда  ни в чем не отказывает. џ думал, она сама как-то попытаетсЯ.
‚едь  чувствовала она,  что Я  не  импотент,  но  ей, вероЯтно, и  в  голову
подобное  не  приходило. ’олько  однажды  она прижималась ко  мне  искренне,
обнимала в постели,  но любовью здесь  не пахло.  Џросто  у нее  разболелись
почки,  а  у  менЯ  в  это  времЯ  был  грипп,  температура  39°,  и  Њарина
использовала менЯ вместо грелки...
     џ захожу в ‡Ђѓ‘ с кактусом в горшке, который украл в кинотеатре. Њарина
обожает  флору. ‚  аптеке, поликлинике,  химчистке -- везде  она отрывает по
отростку или кустику и потом  сажает дома. Џоэтому карманы ее и  сумка вечно
набиты  листьЯми  сансевьеры, герани, лимона, побегами  аспарагуса,  вьюнка,
азалии...
     …ще Я купил цыпленка в зоомагазине. ‚се покупали, и Я  купил. ‚се брали
по  десЯть штук,  чтобы  вырастить на балконе  за лето и  осенью  иметь свою
птицу, а Я взЯл по дурости. –ыпленок был легкий, как комок свалЯвшейсЯ пыли,
и еле слышно тикал будильником...
     Њарины в конторе нет: старухи говорЯт, что она заболела. џ бегу к  ней,
и у  дома менЯ хватает  за рукав ‘толик,  протЯгиваЯ  одну ладонь,  а другой
зачем-то  постукиваЯ  себЯ в  грудь.  џ  не знаю --  зачем?  ‚ообще,  в  его
движениЯх много необъЯснимого.
     -- €звините, -- говорю, -- но Я вам руки не подам.
     --  ‡рЯ, молодой  человек, мои руки чисты... ‚от что,  незачем нам жить
как кошка с собакой. Њы теперь в одной упрЯжке руководЯщего совета...
     -- „омсовет не сегоднЯ-завтра концы отдаст. „лЯ этого ‘усанин и включил
себЯ,  менЯ  и вас -- лебедЯ,  рака  и щуку. ћродивых заменил убогими, а вас
оставил  как  реликт, или  пожалел, или  --  из собственных  соображений. Ћн
сцепилсЯ со ‘плю и с вами только потому, что  вы придумали один  способ, как
убивать времЯ, а он -- другой. ‚от ‘усанин  и хочет доказать, что его способ
веселее.  „лЯ  этого  надо уничтожить  „омсовет.  €  он  его уничтожит,  вот
посмотрите. Ђ Я не хочу придумывать никаких способов, Я хочу трудитьсЯ, а не
слонЯтьсЯ по улицам. Ќо вероЯтно, работать  мне не дадут. „а точно не дадут!
Џо рукам ведь бьют, если хочешь взЯть с земли орудие труда...
     -- Ќет, вы менЯ не убедили. ЌоваЯ, помолодевшаЯ гвардиЯ „омсовета будет
работать на износ. ’ак всем и расскажу...
     -- „а что тут  нового? ”амилии на  доске  объЯвлений?... —тобы  создать
что-то новое,  нужно силу прикладывать. Ђ она есть только у энтузиастов. Љто
тут энтузиаст? џ? €ли ‘усанин?  Њы  без всЯкого напрЯжениЯ зарплату получаем
по календарю. Ђ у вас пенсиЯ больше, чем моЯ зарплата...
     -- ‚ы пенсией не попрекайте. џ ее заслужил...
     -- ‚от именно, слуга всех господ...
     -- Љто вам разрешил обзывать менЯ?..
     -- Џисьменный приказ еще не готов, -- говорю Я.
     -- Џочему вы не уважаете?..
     -- Ђ почему Я должен уважать?
     -- •отЯ бы потому,  что  Я старше!  •отЯ  бы из простой вежливости!  €з
приличиЯ, наконец!
     --  Ђ  менЯ  доконали  приличиЯ! € вежливости такой  Я  не понимаю.  Ќе
понимаю, почему Я должен протЯгивать вам руну, если у менЯ чешетсЯ нога дать
вам подсад, раз вы встали поперек дороги.
     -- ‚ы, молодой человек, просто дрЯнь<i>,</i> невоспитаннаЯ дрЯнь! <i>I</i>
     --  Џросто  Я сказал, что  думал.  „аже еще не  сказал,  сейчас  скажу,
слушайте: вы, ‘толик, бесполезный человек, вы всю жизнь не делали ничего, от
вас и  не  останетсЯ  ничего,  кроме  гумуса  на  совхозных  полЯх. ‚ис даже
коллеги-дармоеды не  уважают. ‚аше счастье, что  вы родились в  стране,  где
пЯть работЯг  могут  прокормить десЯть бездельников и при  этом  терпеть  их
рЯдом с  собой,  даже терпеть, чтобы пустозвоны жили лучше них  и руководили
ими. Ќо  лично Я вас терпеть не  намерен: вы мне противны до блевотины. ‘плю
-- его хоть природа бездельником создала, вы -- сознательный бездельник!
     -- Ђ работЯга ты, что ли, хорек вонючий? ’ы менЯ кормишь?
     ‘толик-таки  напросилсЯ,  Я дою  ему  пинка,  и  он летит на газон.  Ќо
ненароком и давлю  цыпленка в  кармане. ‚ыкидываю трупик в урну. „умаю, если
покажу, мы его три днЯ хоронить и рыдать будем.
     ...—то Я за человек?  Џочему всю жизнь кого-нибудь душу, бью? ‘ тех пор
как научилсЯ сжимать ладошку в  кулак. џ даже бил своего учителЯ  -- тренера
по боксу.  ЌевероЯтнаЯ скотина --  он курил  в спортзале, где  и так  дышать
нечем, но это еще можно бы перетерпеть. •уже было, что он постоЯнно  ругалсЯ
матом, словно других слов и не  знал: только мат плюс боксерские термины.  џ
мирилсЯ   три  года,  но  однажды,  когда  он  готовил  менЯ  персонально  к
соревнованиЯм и орал, потому что у менЯ никак не получалсЯ  боковой удар,  Я
все-таки съездил ему по уху -- так он менЯ достал. Ђ этот сорокалетний бугай
рассвирепел и ответил  мне -- тринадцатилетнему  мальчишке -- голым кулаком,
без перчатки. Ќос мой, конечно, захрустел и прилип к щеке, а кровь приклеила
его...
     Џока  ‘толик  барахтаетсЯ в  кустах,  Я думаю:  "Ђ правда,  из  какой Я
категории  бездельников?  Ќаверное,   из  категории  вынужденных,  из  самой
массовой...   Ќадо   бы  предложить  ‘усанину  организовать  ‘оюз   временно
нетрудоспособных..."
     ‚ квартире Њарины  Я застаю такую картину: посреди кровати, поджав ноги
и  укрыв их  пледом,  устроилась хозЯйка; с обеих  сторон от нее чинно сидЯт
Џутаник и Љавелька, зажав ладони между ног.
     Њарина визжит от радости:
     -- Ђ Я решила, что ты уехал навсегда! ‚чера  Ђдам ходил в изолЯтор,  но
ему никто не открыл.
     -- —ем ты больна?
     -- ђасстройством, -- говорит Њарина. -- џ  расстроилась, когда  решила,
что ты уехал, и мне стало плохо, холодно, гадко. ЊенЯ тошнило без тебЯ.
     џ тоже сажусь на кровать, и Њарина забираетсЯ на мои колени. Ћна кладет
голову мне на грудь и просит:
     -- Ќе уходи больше, ладно?
     -- ‹адно, -- обещаю Я.
     ’ак  мы  сидим и молчим, потому  что Њарина уже  спит.  Љогда на  дворе
становитсЯ томно, она открывает глаза, прыгает на пол и улыбаетсЯ:
     -- ‚от Я и выздоровела!
     Џутаник и Љавелька тоже чуть не прыгают от радости. Ћни берутсЯ за руки
и начинают водить вокруг Њарины хоровод.
     -- Ќа-ко-нец-то! Ќа-ко-нец-то! -- поют они с интонациЯми ‘плю.
     -- —то "наконец-то"? -- спрашиваю Я.
     -- Њарина поправилась, --  говорит Љавелька,  прекращаЯ народный танец.
--  ’еперь мы пойдем в ‡Ђѓ‘, и Њиша станет моим мужем, а Я,  если соглашусь,
его женой.
     --  Њы  с воскресеньЯ  сидим тут и ждем, когда  Њарина выздоровеет,  --
говорит Џутаник.
     "ѓосподи! -- думаю Я. -- Љто же в этой стране работает?"
     -- Џочему вы не могли ждать на работе? -- спрашиваю Я наивно.
     --  Њы  боимсЯ  расставатьсЯ.  “  Љавельки  предчувствие, что  если  мы
расстанемсЯ, то судьба уже не  сведет нас. Ђ это -- несчастье длЯ нас обоих.
’ак мы решили.
     Ќу,  что Љавелька --  набитаЯ дура,  Я знаю. Ћднажды  в  аптеке на моих
глазах  она  купила  противозапорные свечи и  спросила провизора,  нужно эти
свечи,  вставив в одно место, поджигать или они сами  сгорЯт? Ќо Џутаник! Ћт
него Я не ожидал такого расслаблениЯ мозгов.
     -- ‡начит, вы высиживаете здесь свое счастье? -- спрашиваю.
     --  Ѓежим  скорее в  ‡Ђѓ‘,  Њарина,  -- одновременно  со  мной  требует
Љавелька.
     -- Ќо Я тоже боюсь расставатьсЯ с €ваном, -- улыбаетсЯ Њарина.
     -- Њилый ‚анЯ, -- умолЯет Љавелька, -- бежим, пожалуйста, с нами.
     -- „авайте хоть поужинаем сначала, -- предлагаю Я.
     -- Ќо в доме нет ни крошки, -- улыбаетсЯ Њарина.
     -- Ђдам вчера доел последнюю рыбную консерву, -- подтверждает Џутаник.
     --  ‡Ђѓ‘ уже закрыли, --  говорю Я. -- “ Њарины есть  ключ от двери, --
объЯснЯет Љавелька.
     -- € ключ от сейфа, где лежит печать, -- объЯснЯет Џутаник.
     „еватьсЯ некуда -- Я соглашаюсь
     Њарина снимает халат, и Я говорю, напустив в голос строгость:
     -- Њарина, в комнате мужчины. ђазве ты не стеснЯешьсЯ их?
     -- Ќет, -- улыбаетсЯ Њарина. -- Њы с девочками, когда переодевались, ни
от кого не прЯтались.
     -- ’еперь  тебе придетсЯ  прЯтатьсЯ:  ты не в  детдоме, и  уже взрослаЯ
девушка. ‘обирай свои трЯпки и дуй в ванную.
     -- •орошо, Я буду стеснЯтьсЯ, -- улыбаетсЯ Њарина.  --  •очешь,  Я буду
спать в одежде?.. “ нас была такаЯ девочка -- ее никто не мог раздеть...
     Њы приходим  в ‡Ђѓ‘, зажигаем свет  и садимсЯ за  круглый стол, положив
руки на зеленое в клЯксах сукно, как будто ночь напролет собираемсЯ играть в
карты. Њне достаетсЯ грустное место регистраторши смерти.
     Њарина вынимает из стола бумаги и через одну сдает их жениху и невесте
     -- ‡аполните ли бланки, -- улыбаетсЯ  она. -- Џредупреждаю, что неверно
указанные сведениЯ могут повлечь за собой расторжение брака.
     Љавелька и Џутаник  смотрЯт друг на друга  с  подозрением, потом дружно
сопЯт и хватают ручки. Љавелька черкает скорописью, словно боитсЯ  забыть  о
себе  что-то,  Џутаник  выводит  крендельки  и  завитушечки, словно пытаетсЯ
что-то вспомнить. Џока они пишут,  Њарина  забираетсЯ мне  на колени,  и  мы
резвимсЯ, как  две  собачки.  Џотом Я  плачу  пошлину, потому  что  жених  с
невестой  выше денег, а Њарина выписывает  "‘видетельство о браке". Љавелька
расписываетсЯ  за  себЯ и за свидетелЯ жениха,  а  Џутаник  -- за  себЯ и за
свидетельницу  невесты.  џ включаю электроколымагу, из  которой тотчас ревет
марш  Њендельсона,  отштамповываю  паспорта и вручаю  молодоженам.  Љавелька
ревет в голос и трЯсет  головой, а Џутаник  так смущен,  что закрывает  лицо
развернутым паспортом, и на лбу Њиши отпечатываетсЯ непросохший штамп. ‚друг
менЯ осенЯет, Я даже подпрыгиваю:
     -- Њарина, давай тоже станем мужем и женой!
     -- Ћй, как здорово! -- радуетсЯ Њарина и хлопает в ладоши.
     Љавелька  тоже  радуетсЯ и тоже хлопает.  € даже Џутаник бьет  ладонь о
ладонь.
     Њы  тотчас строчим  анкеты  и еще  одно "‘видетельство о  браке". Џотом
Њарина встает на одном краю стола, а Я -- на противоположном.
     -- €ван, -- улыбаетсЯ Њарина, -- ты ведь согласен взЯть менЯ в жены?
     -- „а, -- говорю Я.
     -- Ђ Я? -- улыбаетсЯ  Њарина. -- џ согласна  стать  твоей женой? -- Ћна
обегает  полукруг  стола,  берет менЯ  за  руку  и говорит: --  џ и  подавно
согласна.
     € возвращаетсЯ на свое место:
     -- ЋбъЯвлЯют нас  мужем и женой! ‚от так-то! Џутаник заводит шарманку с
Њендельсоном, а Я беру Њарину на руки и обношу вокруг стола, как приз.
     ’ут даже мне становитсЯ весело.
     -- Џойдемте в ресторан! -- предлагаю Я. -- Ќе каждый же день женишьсЯ!
     Џутаник смотрит на часы и издыхает с облегчением:
     -- ђесторан закрыт.
     --  ’огда пойдемте к моей жене и будем пить фирменный  напиток ‘ворска:
уж бутылка гидролизного у любого таксиста есть!
     -- ‡ачем покупать? --  спрашивает Џутаник.  -- “ менЯ в портфеле всегда
лежит такаЯ бутылка.
     --  Ђ еду можно попросить у ”рикаделины, -- улыбаетсЯ  Њарина, -- или у
‹юбки.
     -- Њы с Њишей поспешим ко мне, --  говорит Љавелька,  --  Я всЯ горю. џ
так долго ждала, что у менЯ не осталось сил на праздник.
     -- —то ты ждала? -- улыбаетсЯ Њарина.
     --  Љогда, наконец,  Њиша  станет  моим мужем по-настоЯщему,  когда два
наших тела  и  две  души  сольютсЯ  в  одно  и в  одну  на узенькой девичьей
кроватке, и только сноп лунного света  встанет  вуайером над таинством любви
да ветви за окном, шелестЯ и напеваЯ...
     -- Ќо Њиша уже стал твоим мужем по-настоЯщему, -- перебивает Њарина.
     -- Ќет, еще не стал. џ лучше знаю, Я чиста, как весталка, -- утверждает
Љавелька. -- Ћн, правда, порывалсЯ, негодник, но Я не позволила.
     Џутаник сопит в оправдание.
     --  Ђ  как  же  становЯтсЯ  "по настоЯщему"?  -- улыбаетсЯ Њерина. -- ‘
помощью снопа и ветвей?
     -- ђазве ты не знаешь? -- спрашивает Љавелька.
     -- Ќет, -- улыбаетсЯ Њарина.
     -- €ди сюда. -- € Љавелька шепчет моей жене на ухо таинства любви.
     --  Љак  интересно!..  --  говорит  Њарина, прЯмо-таки засовываЯ  ухо в
Љавелькин рот;  но  Я  ждал,  что  она  сильнее  удивитсЯ.  --  џ  тоже хочу
попробовать.  ’о-то  Я думала...  Ђ это  можно делать с любым  мужчиной  или
только с Џутаником?
     -- ‘ любым, кроме Џутаника, -- говорит Љавелька.
     -- ’огда расскажи об этом же €вану.
     -- џ все знаю, -- говорю Я.
     -- ‡наешь? -- удивлЯетсЯ Њарина. -- ’ебе Џутаник рассказал?...
     Њы гасим свет, запираем двери и расходимсЯ в разные стороны.
     ‚озле дома Я говорю Њарине:
     -- „авай заглЯнем к Ђдаму Џетровичу! ‚от он за нас порадуетсЯ.
     -- Љонечно,  заглЯнем, --  соглашаетсЯ Њарина, --  хоть  мне  и хочетсЯ
поскорее попробовать.
     Ќам открывает ”рикаделина, в глазах -- слезы.
     -- —то  случилось? -- пугаюсь Я, потому что первый раз вижу ”рикаделину
плачущей.
     -- Ќашего секретарЯ снЯли с  работы, -- всхлипывает ”рикаделина,  --  а
мой дурак заЯвление написал. Ќе буду, говорит, ждать, когда выгонЯт.
     -- „авно это случилось? -- спрашиваю Я.
     -- „нем, -- отвечает ”рикаделина.
     -- Ђ где Ђдам Џетрович? -- спрашиваю Я.
     -- ‚ типографии.
     Њы  бежим туда, и еще от дома Я замечаю, что на крыше типографии стоит,
как печнаЯ труба,  столб света, а из столба валит дым, словно исток Њлечного
Џути. Њы  припускаем еще  быстрее. Љакие-то полуночные зеваки думают  вслух,
вызывать   --  не  вызывать  пожарную   команду.  Ќа  проходной  --  никого.
ЏерепрыгиваЯ  через три ступеньки,  Я влетаю на чердак, ногой пинаю  дверь с
этикеткой "„иректор"  и первое, что вижу,  --  черный металлический Ящик  на
длинных  ножках,  в  котором  уличные продавцы  готовЯт шашлык. €з мангала и
валит дым в  открытое на крыше окно, а ‘еменов  мешает  в  мангале кочергой,
кашеварит. ‘усанин сидит за столом в клубах дыма, и вокруг его головы летают
траурные бабочки --  клочьЯ горелой бумаги. ‹ицо ‘усанина страшного цвета. ‚
такой цвет выкрашены стены сортира на ‘ворском вокзале. Ђдам Џетрович кидает
в огонь целые охапки  бумаг и даже папки, а ‘еменов старательно  их ворошит,
чтобы горело быстро и без остатка.
     “ менЯ отлегает от сердца. џ плюхаюсь на стул возле двери и говорю:
     -- Ќу и напугали вы  менЯ, Ђдам Џетрович! џ уж решил, что вы типографию
с горЯ подпалили.
     -- ‘ какого горЯ? -- спрашивает ‘усанин, раздираЯ стопу приказов.
     -- ђазве ничего не случилось? ‘екретарЯ не снЯли?
     -- ђовным счетом ничего не случилось,  -- говорит ‘усанин.  -- џ сжигаю
свой архив. ‡ачем он преемнику?
     --  Њожет, еще  успеете дело поправить? Њожет  быть, что-то  само собой
изменитсЯ?
     -- Џоправить? -- переспрашивает ‘усанин. -- Ќе стоит ничего поправлЯть.
     --  €демте  спать, Ђдам  Џетрович.  ‹Яжем,  как в  сказке: утро  вечера
мудренее.  ‡а  ночь  обмозгуете  ситуацию,  глЯдишь, придумаете какой-нибудь
неожиданный ход и выпутаетесь.
     -- ‚от  Я  как раз и  выпутываюсь! --  кричит ‘усанин,  бросаЯ в  огонь
гроссбухи.
     -- Ћни не сгорЯт, -- говорит ‘еменов, -- надо было порвать в клочьЯ.
     -- ‡най помешивай! -- командует ‘усанин.
     --  ‡рЯ  вы так быстро руки кверху поднЯли. ‹учше места, чем у  вас, во
всем ‘ворске не сыщешь.
     --  џ  не  сдаюсь  и  не собираюсь ничего  искать. €  потом  --  мирное
население в плен не берут.
     -- ‚ мирное времЯ, -- добавлЯет ‘еменов.
     --  „а замолчишь  ты, наконец! -- кричит ‘усанин.  --  •оть раз  можешь
обойтись без сентенций?!
     -- џ вот тебе поору на менЯ, -- грозит ‘еменов кочергой.
     -- ‡ачем же вы подали заЯвление, -- спрашиваю Я, -- если не сдаетесь?
     --  ‡ачем?  „а  не  понравилось  мне,  что  моЯ  тринадцатилетнЯЯ  дочь
заговорила обо мне в перфекте.  Ќашла в семье покойничка!.. Њне стыдно перед
своим ребенком! Ќикому не стыдно -- а мне стыдно!
     -- —то же она такого ужасного сказала?
     --  „а говорит: "Њой  отец жил,  потому что его родили.  Ћн умел только
пить-есть, гадить  и  смотреть  в  окно  по вечерам,  строЯ  при  этом такую
грустную физиономию,  словно  на улице  осталась  всЯ его жизнь. Љаждый день
этот трус  ходил на работу, которую ненавидел, и боЯлсЯ  уволитьсЯ, чтобы не
потерЯть  то,  что  у  него  было:  вытертый   палас,  замусоленное  кресло,
магнитофон  с  отжившими  песнЯми  и хрустальную  пепельницу  на  журнальном
столике.  Ћн  продал вечное, чтобы за  зарплату существовать в преходЯщем  и
владеть своей  рухлЯдью на  правах личной  собственности.  Ћн  превратилсЯ в
марионетку, которую дергали вещи, вернее,  барахло. Ђ ведь в детстве подавал
надежды вырасти порЯдочным человеком".
     --  Ђнтонина  уже  задумываетсЯ о  вечном и преходЯщем?  --  спрашивает
‘еменов.
     -- Ќет, вечное Я от себЯ вставил.
     -- Ђ пепельницу?
     -- Џепельница -- тоже отсебЯтина.
     -- —то же сказала твоЯ дочь?
     -- Ќеважно.
     -- Ќичего она и не говорила, -- решает ‘еменов.
     -- ’ак скажет, если Я не уволюсь.
     -- Ќо как вы собираетесь жить без работы? -- спрашиваю Я.
     ‘усанин машет рукой:
     -- ‚се равно на  этой работе Я чувствую себЯ безработным. ‘емь лет сижу
на чемоданах и все не  решусь  подхватить  их  и убежать сломЯ голову.  ЏаЯц
гороховый, который  сам себЯ развлекает, пытаЯсь скоротать времЯ  до пенсии,
спастись от обвинениЯ в тунеЯдстве  и встать в рЯды ‘толика и ‘плю. ‚долбили
в  школе,  что  у  нас  каждаЯ  личность  развиваетсЯ  в  полной  гармонии с
обществом,  и  Я  сидел,  ждал  до  седины  в  висках,  когда  начнетсЯ  мое
гармоничное развитие. ѓосподи, сколько идей  погибло во мне! ‡а  что  у менЯ
отнЯли  менЯ?! ‡а что превратили в живую разнарЯдку?! ‚ чем Я провинилсЯ?! ‚
чем моЯ вина?! •ватит! ‘егоднЯ Я стал жмотом. Ѓольше не отдам даже днЯ своей
жизни.  Џусть  не просЯт.  €  наконец-то  перестану чувствовать себЯ увЯдшей
проституткой.
     -- ‚се равно мне непонЯтно,  чем вам вдруг не угодило кресло директора,
-- говорю Я. -- ‚се мы -- разнарЯдки. € в любом другом месте вас ждет то  же
самое.
     ‘усанин кладет ноги на стол, как Янки:
     -- Џонимаешь, €ван,  Я  --  одержимый.  Љогда Я был чуть моложе тебЯ, Я
открыл себе мир античных  лириков  и влюбилсЯ  в одного из них.  ‘ тех пор Я
хочу  целыми  днЯми читать  его,  думать  о нем и писать,  чтобы другие тоже
узнали, какой великий и  сладкоголосый поэт  был Џиндар, и почему даже пчелы
строили соты на его губах. Љогда менЯ сослали в ‘ворск, Я сказал себе: плюнь
на   эту  принудительную   полутюремную  работу,   делай  кое-как,  лишь  бы
отвЯзались,  но  трудись  по выходным,  пиши  свою книгу.  "Љнигу восхищениЯ
Џиндаром"!  Љогда  никто  не   скажет  тебе,   что  ты  лодырь  и  объедаешь
государство, когда  другие пьют  пиво или  снЯт  перед  телевизором -- делай
дело. „елай хоть длЯ  себЯ, если  никому  это не нужно.  ‚едь такую работу и
работой  не назовешь,  --  это  удовольствие!..  ’ак говорил, говорил Я,  по
ничего  у менЯ  не  получалось.  ‚се  выходило  кое-как: и  принудиловка,  и
удовольствие.  —тобы  заниматьсЯ филологией всерьез,  надо  име