прЯмым углом к курсу.
     - ‚ыходит,  пронесет нас мимо катера,  -  сказал •азов, произведЯ в уме
несложные расчеты. - Ќе выгрести.
     - ‘юда же выгребли,  - возразил Ђртюшин. - ќто у берега так тЯнет. …сли
б в море так сносило, мы бы на камнЯх сидели.
     - Ђ мы через них и проскочили.
     - ‘кажешь тоже, - обиделсЯ Ђртюшин.
     - џ срамить тебЯ не хотел.  ’ы куда шестерку вывел?  џ думал,  компас у
тебЯ врет, а получаетсЯ - снесло.
     Ђртюшин вспомнил,  что шлюпка и точно вышла не сюда, к отлогому берегу,
куда в обход подводной грЯды был проложен курс, а на какую-то высокую скалу.
’огда он  подумал,  что это была перваЯ скала рЯдом с  плЯжем,  и  не придал
значениЯ небольшой неточности курса. ’еперь он оценил это иначе.
     - ЏолучаетсЯ так,  - согласилсЯ он. - ѓрадусов на пЯтнадцать снесло, не
меньше. € как это нас на камни не посадило?
     - Ѓывает. ‘ миной же вот разошлись.
     - Ќу,  возьмем на  снос тридцать градусов,  вот и  выйдем на  катер,  -
уверенно сказал Ђртюшин. - Љонечно, грести уж на совесть придетсЯ.
     •азов покачал головой.
     - ‘ил не хватит.  Џочти час гресть. Ќе выйти на двух веслах: на шести -
и то куда снесло.
     Ќекоторое времЯ они сидели молча. Џотом Ђртюшин сказал:
     - Ќаверное,  с Ђзовского тЯнет,  штормом туда нагнало.  ‚полне понЯтное
дело.
     - Ђ нам с того легче?
     - ‚се-таки научное открытие.  €  ту  шестерку,  видно,  так же  унесло,
помнишь, накануне тоже шторм был?
     - ‚от и унесло,  раз к катеру пошли.  Ќу,  так что делать будем?  ‚ремЯ
идет.
     ѓлубокаЯ полнаЯ тишина стоЯла над ровным каменистым плЯжем, уходЯщим на
восток.  —уть пошевеливалось за бортом оставленное в уключине весло, лопасть
которого лежала на воде,  катившей мимо шлюпки быстрые струи невидимой реки.
€ берег и море, как бы отдыхаЯ после недавнего потрЯсениЯ штормом, сохранЯли
удивительный  покой,  следЯ  за  бесшумным  ходом  звездного  неба,  которое
поворачивало над  ними свою мерцающую,  светЯщуюсЯ,  играющую огнЯми дальних
миров сферу.  €  двое людей,  сидевших в  шлюпке,  тоже как будто отдыхали в
неторопливом ожидании кого-то, кто должен подойти сюда, в условленное место,
- так  спокойны  были  те  короткие фразы,  которыми они  времЯ  от  времени
перекидывались, и так обыденны были их позы. Ћдин полулежал на банке, как бы
рассматриваЯ  звезды,   другой  сидел,   удобно  облокотившись  и   медленно
поглаживаЯ ладонью подбородок и щеку.
     Њежду тем в звездной спокойной ночи по скалам берега пробирались в горы
морЯки,  успех трудного военного дела которых зависел от  этой шлюпки,  а  в
море,  в  миле  от  берега,  стоЯл катер,  дальнейшие действиЯ которого были
свЯзаны с  ее возвращением,  а далеко отсюда,  в Њоскве,  люди,  управлЯвшие
ходом войны,  ожидали результатов того, что должны были выполнить разведчики
морской пехоты и морЯки катера и что было нужно длЯ улучшениЯ военной судьбы
огромной страны и ее многомиллионного населениЯ.  ђассчитанный и проверенный
ход  этой  незначительной маленькой операции,  имеющей столь  значительный и
большой смысл, вдруг нарушилсЯ стихийным обстоЯтельством, которое невозможно
было  предвидеть:  капризным  поворотом отливного послештормового течениЯ  в
северо-восточной части —ерного морЯ.
     €справить этот нарушившийсЯ ход операции не  могли ни  командир катера,
ни  высадившийсЯ  с  разведчиками  боевой  офицер,  майор  ‹уников,  ни  те,
обладающие громадной властью,  опытом и  знаниЯми военные и  государственные
люди,  которые управлЯли ходом всей воины.  ‘делать это могли только эти два
человека,   сидевшие  в   шлюпке,   -   два   советских  человека,   носЯщих
военно-морскую форму, два матроса, два коммуниста.
     €  они  пытались решить,  что  же  можно  сделать в  данном  сложнейшем
положении.  € хотЯ в тех коротких фразах,  которыми они перебрасывались,  не
было и  намека на то,  что оба понимают и чувствуют ответственность за успех
операции,  важный смысл которой был  им  даже неизвестен,  -  все,  что  они
говорили,  было  направлено к  одной  цели:  исправить  ход  этой  операции,
нарушенной последствиЯми шторма.
     Ћни обсудили и отвергли уже несколько решений. Љруг все сужалсЯ. ‘перва
стало Ясно,  что возвращение на шлюпке к  катеру сейчас невозможно.  Ћжидать
же,  когда течение прекратитсЯ или хотЯ бы  ослабнет,  было тоже невозможно:
это могло произойти одинаково вероЯтно и  через час и  через сутки.  ’огда в
обсуждение вошла  другаЯ  тема:  остатьсЯ со  шлюпкой  здесь,  спрЯтав ее  в
камнЯх,  а  завтра,  с  темнотой,  привести в  бухту,  куда должны вернутьсЯ
разведчики.  Џредложил это Ђртюшин,  и  •азов сперва ухватилсЯ за эту мысль.
Љонечно,  в  этом  был  серьезнейший  риск:  если  бы  шлюпку  заметили,  то
разведчикам неминуемо устроили бы  засаду.  Ќо  потом  •азов припомнил,  что
сегоднЯ, выводЯ шестерку из бухты, он случайно обнаружил под нависшей скалой
нечто вроде грота,  где вполне возможно спрЯтать шестерку,  залив ее  водой,
чтобы понизить борта.
     - Ќу и притопим,  -  весело сказал Ђртюшин,  -  а завтра, как стемнеет,
начнем отливать. ‘огреемсЯ по крайней мере... ‡начит, пошли?
     Ћн взЯлсЯ уже за весло, как боцман остановил его вопросом:
     - Ђ на катере?
     - —то на катере?
     - Ћткуда на катере будут знать, что завтра надо за нами вернутьсЯ?
     Ђртюшин молча отпустил весло.  Џовиснув в уключине,  оно легло лопастью
на струившуюсЯ мимо борта воду и снова начало пошевеливатьсЯ на ней.
     ‚  самом деле,  прождав шлюпку до рассвета,  лейтенант ђешетников будет
вынужден уйти,  как  неделю назад ушел старший лейтенант ‘омов,  так  же  не
дождавшись  своей  шлюпки.  Ђртюшин  знал,  что  утром  майор  должен  будет
свЯзатьсЯ по радио с катером, тогда ђешетников сообщит ему о пропаже шлюпки,
и  тот  не  приведет разведчиков в  бухту.  ’аким образом,  получалось,  что
прЯтать шлюпку вдвойне бессмысленно.
     - Ђ фонарик? - сказал вдруг Ђртюшин.
     - —то фонарик?
     - Џоморзим на катер, вот и узнают.
     - ЌельзЯ.
     - ‡наю, что нельзЯ. „а бывает, что и нельзЯ - можно.
     - Ђ тут нельзЯ. ‘казано - ничем себЯ не обнаруживать.
     - ’ак ведь момент, боцман, мигну - Џтахов враз примет.
     - Ђ что ты мигнешь?
     Ђртюшин задумалсЯ.  Ќо  как ни  вертел он  слова,  составлЯЯ донесение,
все-таки выходило, что морзить придетсЯ далеко не "момент", а больше минуты.
Љроме того,  и  катер должен был  ответить на  вызов.  ‚сего этого за  глаза
хватало,  чтобы провалить всю операцию.  Ћн  с  сожалением повертел в  руках
фонарик и положил его на банку.
     - ‡начит, фокус не удалсЯ. „авай дальше думать.
     €  он  снова вернулсЯ к  мысли,  как  бы  все-таки  довести шестерку до
катера.  ’еперь он  предложил поднЯтьсЯ против течениЯ вдоль берега на милю.
ќто займет,  правда,  около часа,  зато даст полную гарантию,  что шлюпку не
пронесет мимо катера.  Ћднако, когда •азов спросил его, способен ли он будет
грести два с  лишним часа подрЯд,  не  отдыхаЯ ни минуты да еще наваливаЯсь,
так как каждаЯ минута отдыха и  каждый слабый гребок означали дополнительный
снос,  он  тут же  отказалсЯ от  этого своего предложениЯ и  выдвинул новое,
прЯмо противоположное:
     - ’огда затопим шлюпку и  уйдем в  горы.  Ђвось найдем к утру партизан,
майор передаст, чтобы катер пришел завтра с другой шлюпкой, - всего и делов.
     •азов помолчал.
     - Ќе знаем мы,  где их искать, не годитсЯ. Ђ вот насчет другой шлюпки -
ты это верно.
     - —то верно? - не понЯл Ђртюшин.
     - ‘ходить катеру за  ней в  базу,  вот что.  ‚полне до  завтрашней ночи
может обернутьсЯ.
     - ’ак и Я про то говорю.
     - Џро то, да не так. Џлыть нам надо на катер, вот как.
     ’еперь помолчал, соображаЯ, Ђртюшин.
     - ’ак ведь тоже снесет, - возразил он наконец. - •уже, чем шлюпку.
     - Ђ если против течениЯ поднЯтьсЯ, как ты говорил? ’олько не по воде, а
по берегу. Ѓыстро, и не устанем.
     Ђртюшин опЯть помолчал, взвешиваЯ его слова.
     - Љилометра полтора пройти - тогда не пронесет. ‚ода вот холодна.
     - Ѓыстрей поплывем - согреемсЯ.
     - ќто верно. ’ак решили, что ли?
     - ‚идно, надо решать, - сказал •азов.
     - Ћбожди.  Џлыть недалеко -  милю,  да  вода холодна.  Ќа шлюпке все же
вернее. „авай еще подумаем.
     Ћни посидели молча с минуту, перебираЯ в уме уже отвергнутые варианты и
ища новые. ‚друг Ђртюшин засмеЯлсЯ и хлопнул себЯ по коленке.
     - Ќу и головы!.. —его тут думать: садись на руль, а Я фалинь на плечо -
и рысью по берегу!
     Ћн сказал это с такой веселой уверенностью, что •азов невольно привстал
на банке, собираЯсь пересесть на корму. Љонечно, вернее всего было протащить
шестерку вдоль  берега  на  фалине -  конце,  которым привЯзывают шлюпку,  -
подобно тому как ведут на бечеве лодку против течениЯ. ќто сохранило бы им и
времЯ, и силы, и самую шлюпку.
     Ќо длЯ этого требовалось, чтобы отлогий берег тЯнулсЯ, по крайней мере,
полтора  километра.  Њежду  тем  боцман,  которого  ђешетников,  по  примеру
‹уникова,  тотчас после ужина заставил хорошенько рассмотреть карту, помнил,
что  галечный плЯж  метров через пЯтьсот снова переходит в  скалистый берег.
Џройти там пешком было можно,  но  тащить за собой шлюпку на коротком фалине
никак не удалось бы, и грести все равно пришлось бы минут сорок.
     ‚се  это боцман немногословно объЯснил Ђртюшину.  ’от молча выскочил из
шлюпки.
     - Људа ты? - спросил •азов.
     - Љамней наберу, а ты пока оружие вытаскивай.
     Ћба  взЯлись  за  дело,  стараЯсь наверстать времЯ,  ушедшее на  поиски
выхода.  ‚ шлюпку длЯ верности наложили камней,  потом спрЯтали в скалах оба
автомата,  гранаты и компас,  чтобы завтра, если все обойдетсЯ благополучно,
захватить с собой на обратном пути. ЊаслЯную лампу Ђртюшин вынул из нактоуза
и положил на гальку в бескозырке вместе с фонариком.
     •азов вывинтил чоп -  пробку в днище, и вода журчащим фонтаном забила в
шлюпку.  ‚ыскочив из шестерки,  боцман сильным ударом столкнул ее на глубину
под скалы.
     - Љак там времЯ? - спросил он.
     Ђртюшин зажег свой фонарик.  Ќа их военный совет, на переноску оружиЯ и
камней ушло двадцать четыре минуты.
     - „олго  провозились,  -  недовольно сказал •азов  и  тут  же  двинулсЯ
широким шагом по берегу.  -  Џошли?  Ѓыстрей пойдем!  €  прогреемсЯ и  времЯ
наверстаем.
     Ђртюшин подобрал бескозырку и  компасную лампу  и,  почти  бегом догнав
боцмана,  подладилсЯ ему в ногу и зашагал рЯдом. ѓалька, стуча, откатывалась
из-под их подошв.  Ѓоцман действительно дал хороший ход, и скоро обоим стало
тепло,  потом жарко. ’ак они шли молча минут пЯть. •азов увидел, что Ђртюшин
несет что-то в руке.
     - ’ы что тащишь?
     - ‹ампу взЯл из нактоуза.
     - ”онарЯ тебе мало?
     - Њаслом намажемсЯ.  џ  об  одном проплыве читал,  обЯзательно мазатьсЯ
надо. Ћт холода спасает. Џлывешь, что в фуфайке.
     Ѓольше за  все  времЯ этого стремительного хода  по  пустынному ночному
берегу они ни о чем не говорили.  ’олько хрустела и стучала галька,  отмечаЯ
каждый их шаг. Џорой она сменЯлась песком, плотно укатанным волнами, и тогда
идти становилось легче,  ноги упруго отталкивались от  него,  но затем опЯть
вЯзли в сыпучей массе мелкой круглой гальки. Џотом все чаще стали попадатьсЯ
большие камни, которые приходилось обходить, чтобы не лезть по грудь в воду,
потом берег стал обрывистым и раза три-четыре пришлось карабкатьсЯ на скалы.
Ћни снова сменились отлогим галечным плЯжем, и тут боцман остановилсЯ так же
решительно, как начал этот ночной переход вдоль берега.
     - ‘колько прошли?
     - ‚осемнадцать минут.
     - •ватит?
     - •од был хороший. Љилометра полтора с гаком отхватили.
     •азов повернулсЯ к Ѓольшой Њедведице:
     - „авай курс, штурман.
     Ћни легко нашли ЏолЯрную звезду.  Ѓоцман стал лицом к  ней,  а  Ђртюшин
спиной к его спине. ‚ыбрав среди звезд перед собой одну поЯрче, котораЯ была
градусов на двадцать левее, он показал ее •азову.
     - Ќа нее и будем держать,  запомни,  лоцман.  Ќу,  на старт, что ли? „о
чего же неохота, братцы... •олодна же, окаЯннаЯ.
     Ћни быстро разделись.  ‘вежий ночной воздух охватил разгорЯченные тела.
Ђртюшин,  разделив пополам масло,  налил его на  ладонь боцману и  себе.  Ћт
масла стало еще холоднее Ќо  надо было свЯзать одежду в  узел,  набить брюки
галькой.  ‚ последний раз взглЯнув на часы,  Ђртюшин отчаЯнным жестом далеко
закинул в море фонарик, но часы оставил на руке, надеЯсь сам не знаЯ на что.
     ‚зЯв узлы с одеждой,  они вошли в воду, и вначале показалось, что в ней
теплее,  чем на воздухе.  „но быстро понижалось.  ‡айдЯ в море по грудь, они
забросили вперед свои тЯжелые узлы, и те сразу затонули.
     ЊЯгкаЯ волна зыби оторвала их от песчаного дна, и они поплыли.
     Ђртюшин легко нашел избранную им Яркую звезду и  повернул прЯмо на нее.
Ѓоцман,  держась с левой его руки,  поплыл рЯдом. € так же, как на шестерке,
они,  не  уговариваЯсь,  нашли общий,  наивыгоднейший длЯ обоих ритм,  так и
сейчас,  проплыв минуту-две в некотором разнобое,  то отставаЯ, то перегонЯЯ
друг друга,  оба вскоре широкими и свободными движениЯми поплыли -  голова в
голову.
     Џомогало ли артюшинское масло или в  телах их был еще достаточный запас
тепла, но первое времЯ холод окружающей их воды почти не ощущалсЯ. Ћни плыли
брассом,  самым экономным и выгодным длЯ далекого проплыва стилем,  плыли не
торопЯсь, сберегаЯ силы. Ќесколько мешала зыбь. Ћна приподымала их - и тогда
движениЯ затруднЯлись,  потом  мЯгко  опускала -  и  тут  рукам  было  легче
разгребать воду. Ќаконец оба приладились и к этому.
     Њонотонность плавательных движений убаюкивала. ђа-аз, два-три, - пауза.
ђа-аз,  два-три,  -  пауза...  ‘то, двести, тысЯчу раз... Љазалось, думать о
чем-нибудь было  невозможно,  кроме  этого подчинЯющего себе  ритма.  Ћднако
•азов думал.
     Ћн думал все о  том же,  о  чем думал почти всегда и отчего на лице его
было то постоЯнное выражение сосредоточенности или,  наоборот, рассеЯнности,
которое  обращало  на  себЯ  внимание всЯкого,  кто  смотрел  на  него.  ќта
постоЯннаЯ,  неотвЯзнаЯ мысль никому не была известна.  Ћн хранил ее в себе,
не делЯсь ни с  кем,  потому что никто в  целом мире не мог бы помочь ему ни
дружеским,  ни любовным словом утешениЯ. Ћна была привычна ему, как дыхание,
как биение сердца.  € так же как без них он не мог бы жить,  так и без этого
воспоминаниЯ  он  не  мог  бы  продолжать  жизни.  Ћн  отлично  понимал  всю
бесполезность этой мысли, всю беспомощность воспоминаниЯ, которое никогда не
может восстановить прошлого.  Ќо вместе с тем он боЯлсЯ, что настанет времЯ,
когда  постоЯннаЯ эта  неотвЯзнаЯ мысль  покинет  его,  когда  воспоминание,
потускнев,  исчезнет,  и тогда Џетр действительно умрет, действительно уйдет
из его жизни.
     …сть люди, длЯ которых горе - как ураган. Ћно разрушает все вокруг, оно
способно убить  самого  человека,  переживающего это  горе,  оно  делает  из
молодого  -  старика.  Ќо,  как  ураган,  оно  проноситсЯ,  и  солнце  вновь
проглЯдывает на небе,  и только далекий отзвук горЯ, с такою страстной мукой
перенесенного,  грохочет где-то вдали мЯгким рокотом ушедшей грозы. Ђ воздух
вокруг полон уже свежести, и трава, прижатаЯ ураганом к земле, поднимаетсЯ в
необыкновенно Яркой своей зелени,  и жизнь возвращаетсЯ - может быть, даже с
большей силой.
     Ќо есть люди,  длЯ которых горе -  как осень, долгаЯ, тЯжелаЯ, холоднаЯ
осень беспросветных дней и длинных пустых ночей, лишенных сна и покоЯ. ѓоре,
которое поселЯетсЯ в душе по-хозЯйски, надолго, с которым человек свыкаетсЯ,
как с непроходЯщей болезнью,  горе,  так давно потерЯвшее свою остроту,  что
его,  быть  может,  уже  и  не  надо  называть горем.  —аще всего такое горе
приживаетсЯ в  материнском сердце,  которое не умеет забывать.  ‚оспоминаниЯ
живут  в  нем,   подсказываЯ  исчезнувший  голос,  зажигаЯ  угасший  взглЯд,
восстанавливаЯ  тысЯчи  мелочей,  свЯзанных  с  детством  ушедшего  ребенка,
который умер совсем не  ребенком.  Ќи  с  кем не  говорит об этом мать,  все
хранит в  себе,  и только задумчивость или рассеЯнность укажет порой другим,
что милое виденье все живет в ее печальном сердце.
     ’акое непроходЯщее,  постоЯнное горе и поселилось в душе Ќикиты •азова.
Њожет быть, потому, что отцовское чувство его было более материнским.
     ђазглЯдываЯ фотографию Џетра  •азова,  лейтенант  ђешетников подсчитал,
что он никак не может быть сыном Ќикиты Џетровича:  получилось, что тот стал
отцом в  восемнадцать-девЯтнадцать лет.  Њежду тем  так оно и  было.  Ќикита
Џетрович (тогда  еще  Ќикитка) женилсЯ именно  восемнадцати лет,  женилсЯ по
какой-то ошалелой, внезапной, не желающей ни с чем считатьсЯ любви. € Ќаташе
было столько же.  Ќикита только что кончил школу, собиралсЯ держать экзамены
в училище имени ”рунзе, а она - в медицинский институт. —то и как случилось,
теперь уже невозможно было ни  понЯть,  ни  вспомнить.  Ѓыла севастопольскаЯ
весна с сиренью,  цветущим миндалем, с воздухом, живительным и томЯщим, была
юность,  честнаЯ,  не знающаЯ сделок с  совестью.  €  была любовь,  цельнаЯ,
уносЯщаЯ,  всенаполнЯющаЯ. Љогда выЯснилось, что у них - самих почти детей -
будет  ребенок,  Ќикита сказал,  что  надо  поженитьсЯ.  Ћна  пусть  идет  в
институт,  а он будет работать - его звали на Њорской завод. †дали почему-то
девочку, а родилсЯ сын. Ќаташа уехала в Њоскву, потерЯв год, Џетр осталсЯ на
руках бабушки и самого Ќикиты. ‚ тот год, когда его призвали во флот, Ќаташа
умерла, порезав на вскрытии палец.
     Џо-настоЯщему Ќикита Џетрович узнал сына,  когда тому  минуло пЯть лет:
тогда,  оставшись на сверхсрочную, он стал бывать дома почти каждый день. Ћн
таскал мальчика на катер,  ходил с ним в порт, и скоро на дивизионе привыкли
к  тому,  что Џетр целые дни проводит тут.  € так же как в свое времЯ Ќикита
Џетрович знал,  что жизнь его пройдет на флоте,  так теперь знал он, что сын
его  непременно будет флотским командиром.  ‚се мысли и  действиЯ обоих были
направлены к тому самому училищу имени ”рунзе,  поступить в которое отцу сын
помешал своим поЯвлением на свет.
     Џетр  погиб в  марте сорок второго года.  Ћн  оставалсЯ в  ‘евастополе,
прибившись к морЯкам ‘едьмой бригады морской пехоты, не считаЯ возможным длЯ
себЯ эвакуироватьсЯ с мальчишками.  ‚ойна щадила его, хотЯ он был в довольно
горЯчем месте  -  у  —оргуна,  напрашивалсЯ в  разведку,  ходил  в  атаку  с
полуавтоматом.  Џотом  начальство  распорЯдилось отправить  его  на  Ѓольшую
землю. „важды он убегал с кораблей, увозивших семьи и раненых. Ќа третий раз
его все-таки удалось отправить на госпитальном судне.  “  мыса Његаном судно
это потопили торпедоносцы.
     Џетр  тонул  в  такой  же  холодной воде,  в  какой плыл  сейчас он.  €
привычнаЯ внутреннЯЯ тоска,  почти не выражавшаЯсЯ вовне, теперь усиливалась
ощущением этой холодной воды.
     Њожет быть,  вот так же  плыл и  Џетр,  разводЯ в  ней тонкими,  еще не
окрепшими руками подростка:  ра-аз,  два-три,  -  пауза,  pa-аз,  два-три, -
пауза. Ќо впереди у него была безнадежность. Ќе только невозможность доплыть
до берега, но и бессмысленность этого: на берегу был враг.
     —то  он  думал,  что  переживал?  Љак  он  пошел на  дно?  €знемогши от
усталости или сознательно, бросив ненужную борьбу?
     ‘транным образом ђешетников с некоторых пор напоминал •азову сына.  ‚се
было непохоже:  возраст,  характер,  биографиЯ,  - но было между ними что-то
общее.  Љак будто Џетр вырос и  стал лейтенантом и командиром катера.  •азов
долго не мог понЯть:  что же именно? € только когда ђешетников рассказал ему
о "вельботе",  об озере,  о разговоре в степи и о туче над ней, •азов понЯл,
что общим у  них с  Џетром была та  еще не осознаннаЯ,  необъЯснимаЯ,  почти
инстинктивнаЯ любовь к  морю  и  флоту,  котораЯ двигала их  поступками.  Ћн
вспомнил,  как в один из приходов катера в ‘евастополь отпросилсЯ на берег и
нашел сына в окопике у —оргуна. ’огда в ответ на уговоры отца эвакуироватьсЯ
на  Љавказ,  где он  сможет продолжать учитьсЯ,  Џетр ответил:  "Ђ  флот кто
защищать будет?  „ЯдЯ?  Ќа корабли не пускают,  так Я здесь с морЯками бок о
бок дерусь, и сам морЯк!.."
     ђа-аз,  два-три,  -  пауза... ђа-аз, два-три, - пауза... Љонечно, через
десЯть лет  он  стал  бы  таким  же,  как  ђешетников.  ’акой  же  ершистый,
самолюбивый, прЯмой. € смелый.
     - Ѓоцман! - сказал вдруг рЯдом Ђртюшин.
     •азов повернул голову:
     - Ќу что?
     - ‡наешь,  как в обозе кричат?  Ќа заднем возу хреновинка вышла, батька
помер...
     - Ќе пойму, о чем ты.
     - ‘удорога менЯ прихватила, вот что. ђуками плыву. Ћтстану.
     - •ватайсЯ за менЯ.
     - Ќе. Џлыви вперед. ‘правлюсь, доберусь.
     - •ватайсЯ, говорю.
     - ‘лушай,  боцман...  ’ы со мной тут прочикаешьсЯ, а катер уйдет. †дать
не будет.
     - Ќикуда он не уйдет до самого рассвета.
     - Ќу да. Џождет, да и даст хода.
     - ’ы  глупостей не говори,  -  сурово сказал •азов.  -  Ќе такой у  нас
командир. •ватайсЯ за шею.
     - ‘несет нас. ‚перед плыть надо.
     •азов подплыл к нему и силком положил его руку к себе на плечо.
     - ’огда погоди,  -  смирилсЯ Ђртюшин.  - „ай Я попробую ногу растереть.
‚от тебе и масло, черт его...
     Ћн  забарахталсЯ в  воде,  энергично растираЯ ногу.  •азов  держалсЯ на
месте,  медленно разводЯ руками.  ‡ыбь покачивала их, течение поворачивало в
воде.  €  тогда  перед глазами •азова над  водой вспыхнул большой и  широкий
желто-розовый свет, на миг озаривши половину неба над берегом. Џотом по воде
докатилсЯ плотный трескучий звук взрыва.
     - —то это? - спросил Ђртюшин.
     - ’воЯ  хлопнулась.  ‡автра чисто  в  бухту входить будем,  -  спокойно
ответил •азов. - Ќу, подправилсЯ?
     - Џогоди, сейчас.
     ‚се  еще держась за  его шею,  Ђртюшин сделал несколько движений ногой,
потом отпустил •азова.
     - ЏорЯдок! Џолный вперед! ‹ожусь на курс!
     Ћн  повернул  снова  на  избранную им  звезду,  и  опЯть  оба  вошли  в
одинаковый,  выгодный длЯ  обоих  ритм:  pa-аз,  два-три,  -  пауза,  pa-аз,
два-три,  -  пауза.  ‡ыбь подымала и  опускала их  так  же,  как еще недавно
подымала она и  опускала в бухте большую тупоголовую мину,  пока на каком-то
стотысЯчном подъеме  не  поднесла  ее  к  мелкому  месту  и  не  опустила на
подводный камень.  ‘обственным своим весом мина произвела необходимый толчок
ударного приспособлениЯ и взорвалась, никому не причинив вреда.
     ‘колько времени они плыли,  ни тот,  ни другой сказать бы не могли.  Ќе
признаваЯсь друг другу,  они  уже начинали отчаиватьсЯ.  ‚идимо,  расчеты их
оказались неверны,  и  их  уже пронесло мимо катера.  Ќо  они упорно двигали
руками и ногами в этом монотонном,  почти безнадежном ритме: pa-аз, два-три,
- пауза, ра-аз, два-три, - пауза. ЃезмернаЯ усталость сказывалась на сердце,
на дыхании, на мышцах.
     € тогда боцман сказал, словно невзначай:
     - Ќа  катере,  пожалуй,  больше нас переживают.  Њина-то в  самой бухте
хлопнула,  на  нас подумали.  Ќадо доплыть,  ‘тепан,  а  то  никто ничего не
поймет. € бухту загубЯт. Ђ она правильнаЯ.
     ќту  длинную длЯ  пловца речь  он  произнес по  крайней мере  в  десЯть
приемов. Ђртюшин ответил короче:
     - ”акт, надо. Њы и плывем.
     Ћни  проплыли еще минуты три,  и  вдруг Ђртюшин заорал так громко,  как
только можно заорать в воде:
     - Ѓоцман,  вижу!  ‡еленый ратьер вижу! Џровались Я на этом месте, вижу!
Ѓратцы, что же это делаетсЯ? ‚ижу! ѓлЯди правее, вон туда!
     •азов рывком выбросил плечи из воды и тут же увидел зеленую точку.  Ћна
светила на самом краю воды,  до нее,  казалось, было безмерно далеко, но она
светила!
     Ћни повернули на нее.  €  тут оказалось,  что она совсем не так далеко.
‡ыбь  приподымала их,  и  всЯкий раз  зеленаЯ точка  сиЯла им  верным светом
надежды и спасениЯ. ‘ каждым движением рук они приближались к ней, к катеру,
к теплу, к продолжению жизни.
     ’еперь,  когда  великий их  воинский долг  был  выполнен,  когда  самым
поЯвлением  своим  они   вносили  Ясность  в   запутанную  обстановку  бухты
ЌепонЯтной,   когда  важнейшее  задание,   имеющее  государственное  военное
значение,  было обеспечено, - они думали о том, о чем до сих пор ни у одного
из них не мелькнуло и мысли:  что они спасены, что они не утонут, что в этом
громадном ночном море они не  проскочат мимо крохотного катерка,  стоЯщего в
нем на Якоре.
     ‚ремЯ пошло в тысЯчу раз быстрей. Ћни не успели опомнитьсЯ, как зеленый
огонь  достиг  нестерпимой  Яркости  и  руки  их  коснулись  благословенной,
желанной твердости борта.
     € тут Ђртюшин не удержалсЯ.
     - Ќа катере! - закричал он слабым голосом. - Џрошу разрешениЯ подойти к
борту!
     Ќа  палубе  зашумели,  раздалсЯ  топот  многих  ног,  потом  послышалсЯ
тревожный голос ђешетникова:
     - Ћба здесь? Ѓоцман где?
     - ‡десь, товарищ лейтенант!
     ‘ильные руки вытЯнули их на борт.
     —ерез  минуту блаженное тепло  охватило их  иззЯбшие тела.  Ћстро пахло
спиртом,  видимо,  их растирали. •азов поймал чью-то руку, больно царапавшую
кожу на груди.
     - Љомандира позови...
     - ‡десь Я, Ќикита Џетрович, слушаю.
     - ’оварищ лейтенант,  в бухте все в порЯдке...  ’ечение, не выгрести...
Ќадо  идти  в  базу,  взЯть  другую шлюпку...  ‡автра проведем туда...  Њина
была... ‚зорвалась... —исто...
     - ЏонЯтно, Ќикита Џетрович, сделаю.
     Ќо •азов уже ничего не слышал.  ‘ознание его провалилось в  мЯгкую,  но
сухую и  теплую бездну.  "ђа-аз,  два-три,  -  пауза...  ђа-аз,  два-три,  -
пауза..."
     ђешетников вышел  на  палубу  из  отсека среднего мотора,  куда  внесли
боцмана  и  Ђртюшина.   Џолной  грудью  вдохнув  свежий  воздух,  он  громко
скомандовал:
     - ђадиста ко мне! Ќа мостике! ‚ыключить зеленый луч!