        ‹еонид ‘ергеевич ‘оболев. ’ретье поколение

                        (€з фронтовых записей)


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: ‹.‘оболев. "ЊорскаЯ душа". ђассказы
     €здательство "‚ысшаЯ школа", Њосква, 1983
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 20 февралЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


        I

     ‚ Январе тысЯча девЯтьсот сорокового года над Ѓалтикой вновь прозвучали
слова,  от  которых веет  славой девЯтнадцатого года,  -  "матросскаЯ рота".
‘тараЯ  боеваЯ  слава  балтийских матросов революции ожившей легендой встала
над  страной -  непоколебимаЯ,  непреклоннаЯ и  гневнаЯ,  какой она  была  в
незабываемые годы  гражданской войны.  —ерез  двадцать лет  третье поколение
балтийцев, подхватив героическую эстафету, поднЯло эту старую славу на новую
высоту, озарило ее новыми подвигами во имЯ революции, во имЯ ђодины.
     €  если б  могли встать из холодной балтийской воды отцы и братьЯ наши,
морЯки-балтийцы,  погибшие здесь в  лютой неравной борьбе с флотом и армиЯми
интервентов,  и  если б  глЯнули они на  наши корабли и  самолеты,  на  наши
подлодки и  береговые орудиЯ,  на нашу молодежь и на героев наших -  "ќх,  и
славное выросло племЯ!  -  сказали бы они.  - •орошие сыны повырастали!.." €
еще подивились бы  они,  как ходЯт подлодки наши сквозь лед и  под лед,  как
летают самолеты наши сквозь облака и над облаками,  как стрелЯют орудиЯ наши
сквозь броню и  под  броню*.  €  узнали б  старики свой  веселый боевой дух,
балтийский победный дух,  могучий и  неукротимый,  -  узнали  б  и  в  делах
Ѓалтийского флота,  и  в шутках его морЯков,  и в стремительности атак,  и в
беззаветности героизма, и в непреклонной воле к победе.
     ______________
     *  Ѓуквально,  ибо  наши  орудиЯ порой  стрелЯли под  броню укреплений,
засыпаЯ  амбразуры дотов  подброшенной взрывами  землей,  чтобы  сделать  их
"слепыми".

     ќто название -  "матросскаЯ рота" - не вошло ни в приказы, ни в сводки.
Ћно родилось само собой в заснеженных лесах на берегу ”инского залива, где в
лютой  стуже  бок  о  бок  с  частЯми Љрасной Ђрмии  балтийские краснофлотцы
прогрызали линию Њаннергейма.  Љак в дни гражданской войны,  когда на призыв
‹енина  Ѓалтика  мгновенно выставила первый  экспедиционный отрЯд  в  десЯть
тысЯч матросов, так и теперь Љраснознаменный Ѓалтийский флот послал на берег
своих бойцов, оказавшихсЯ под угрозой "безработицы", поскольку ”инский залив
замерз до самого Ѓалтийского морЯ.  ќто была флотскаЯ молодежь,  в  огромном
большинстве своем комсомольцы - ученики флотских школ, едва начавшие службу,
артиллеристы береговой обороны,  краснофлотцы с  кораблей,  скованных льдом,
краснофлотцы кронштадтских фортов,  сделавших свое дело в первые дни войны и
потом силой событий очутившихсЯ в  глубоком тылу.  "Њатросской ротой" в этом
отрЯде прозвали лыжников-краснофлотцев.

     ЊорознаЯ ночь. Ќедвижно и таинственно стоит густаЯ чаща высоких елей, и
лишь по тому,  как она обрываетсЯ, будто срезаннаЯ ножом, понЯтно, что здесь
берег окончилсЯ и началсЯ лед. Ѓерег и лед неразличимо завалены глубоким, по
поЯс,  снегом, и белаЯ его пелена уходит в бесконечность, в белесую неверную
мглу  ущербной  луны.   ‚  таинственном  этом  мерцании  бесшумно  и  быстро
проносЯтсЯ белые  тени.  Ћни  похожи  на  привидениЯ,  и  только по  жаркому
дыханию,  слышному,  когда тени эти проходЯт вплотную мимо тебЯ,  угадываешь
под белыми халатами молодые разгорЯченные тела.
     ќто  "матросскаЯ рота"  пошла на  лед.  Људа?  Њожет быть,  в  обход на
десЯтки километров,  в  тыл  островной белофинской батарее;  может  быть,  в
смелый рейд по  глубоким тылам;  может быть,  в  разведку в  такие же густые
таинственные леса,  где  стрелЯет каждое  дерево  и  взрываетсЯ каждый пень;
может быть,  в дерзкую лобовую атаку прибрежных укреплений... ‚езде побывали
наши балтийские лыжники, и везде наносили они врагу чувствительные удары.
     "Њатросскую  роту"   водил  по   льдам  капитан  ‹осЯков.   ѓолос  его,
простуженный в пЯтисуточном лежании на льду,  отказал, и длЯ передачи команд
пришлось держать при  себе  одного из  лыжников в  качестве "усилителЯ".  Ћн
водил  их  тогда,  когда  простреленнаЯ леваЯ рука  повисла на  перевЯзи,  а
обмороженное лицо исчезло под бинтами,  водил и тогда,  когда получил вторую
рану.  Ѓоевым  его  другом  и  верным  помощником  был  батальонный комиссар
Ѓогданов.  Ќе  раз  военком  доказывал свои  командирские качества и  личное
мужество,  и  не  раз  капитан  ‹осЯков  поручал  комиссару серьезные боевые
заданиЯ, посылаЯ с ним половину отрЯда в разведку, в обход, в бой.
     ќто  был  закон  балтийского  отрЯда:  комиссар  и  политрук  -  замена
командира в бою. € второй закон: коммунист и комсомолец, береги в бою своего
командира.
     ‚от как выполнЯлись эти два закона.

     ЌебольшаЯ группа  краснофлотцев-лыжников,  бывшаЯ  на  разведке в  тылу
врага,  оказалась в  труднейшем положении.  ‚незапно вспыхнувший прожектор и
ливень ружейно-пулеметного огнЯ, хлынувший из засады, отделили эту группу от
остального отрЯда, и она попала в окружение сильнейшего противника. Љомандир
отделениЯ Њорозов сразу же был ранен.  ’огда команду принЯл на себЯ политрук
Ќиколай „оброскоков.  Ћн  сумел  вывести краснофлотцев из  огнЯ  и  повел на
прорыв.  ‚  жестоком рукопашном бою,  пробиваЯсь сквозь  чащу  леса,  сквозь
превосходЯщие силы врага, уходили к своим лыжники.
     ‘реди  них  отлично  дралсЯ  Ђлександр Џосконкин,  молодой  комсомолец,
начавший флотскую службу всего четыре месЯца назад.  “же шестерых белофиннов
уложили в  снег его меткие пули и  гранаты,  когда внезапно в неверном свете
луны он заметил на снегу перекатывающуюсЯ груду тел:  это белофинн "вручную"
душил Њорозова,  придавив его  всем своим телом,  и  не  давал тому вытащить
прижатый им  наган.  ‘трелЯть было  нельзЯ -  можно  было  попасть в  своего
командира.  Џод градом пуль, летевших из чащи, Џосконкин ринулсЯ на помощь к
командиру.  €зловчившись,  он сбросил с  него финна ударом штыка,  подхватил
Њорозова к себе на плечи и,  отстреливаЯсь,  вынес его из боЯ. Ћн пронес его
на  себе по  льду девЯть километров до  берега,  сдал на перевЯзочный пункт,
поправил лыжи и помчалсЯ к отрЯду...
     ‘тремительные и выносливые лыжники-краснофлотцы были той боевой частью,
которую можно было послать куда угодно -  в  шестидесЯтикилометровый марш на
острова,  во  внезапный налет на  фланг,  на  выручку и  поддержку атакующим
укреплениЯ частЯм. Ќо они же умели, если надо, сутками лежать на льду.
     ќто было в середине февралЯ. Њороз окончательно распоЯсалсЯ, и тридцать
градусов ниже  нулЯ  считались без  малого оттепелью.  Ѓалтийский отрЯд брал
береговые противодесантные укреплениЯ.  Ћни были расположены на горе, в лесу
- не видные под снегом и  ветвЯми броневые и  бетонные доты.  ‹ес перед ними
был полон снайперов, гнездившихсЯ на деревьЯх в меховых спальных мешках и на
выбор бивших по  любой цели,  показавшейсЯ на снежном плЯже и  на льду перед
берегом.  Ѓалтийцы залегли в торосах,  в четырехстах метрах от берега.  ЏЯть
суток провели они на льду,  прЯчась за торосами.  „остаточно было приподнЯть
над  льдиной шлем,  чтобы в  него щелкнула пулЯ снайпера или короткой точной
очередью хлестнул пулемет из амбразуры дота.  —етыреста метров ровного льда,
засыпанного  снегом,   были  непроходимы,  Ќо  краснофлотцы  преодолели  это
страшное голое пространство и ворвались в укреплениЯ.
     „лЯ  этого они  прибегли к  способу,  получившему название "подснежного
плаваньЯ".
     „нем  балтийцы  лежали  за  торосами,  изредка  развлекаЯсь  охотой  за
снайперами. Љто-нибудь поднимал над торосами шлем или высовывал на мгновение
руку  -   в  ледЯной  барьер  тотчас  ударЯла  снайперскаЯ  пулЯ,  а  соседи
присматривались,   с   какого   дерева  бьет   очереднаЯ  "кукушка".   ’огда
подозрительное дерево прошивали пулеметом,  и  порой  ветви его  приходили в
движение,  обсыпаЯ снег,  и  вниз тЯжело падало тело.  „ругих занЯтий днем в
"ледЯном сидении" не было.
     Ќочью  же   торосы  оживали.   ‘   тыла  по  льду  приходили  в   отрЯд
друзьЯ-балтийцы.  Ћни  привозили  на  санках,  на  спаренных лыжах  цинки  с
патронами,   термосы  с  горЯчим  флотским  борщом,  родную  газету  "ЃоеваЯ
балтийскаЯ",  отпечатанную тут же  в  лесу на  хитром агрегате из грузовика,
фанеры  и  типографской машины (которую самоотверженно вертел сам  редактор,
заменЯЯ мотор),  Џотом, к заходу луны, краснофлотцы пускались в опасный путь
по открытому пространству,  где,  кроме снега, не было никакого прикрытиЯ от
пуль.
     €м  помогала точнаЯ стрельба балтийских артиллеристов.  „алекаЯ батареЯ
клала  снарЯды  в  доты  и  перед  ними  прошивала шрапнелью прибрежный лес,
усеЯнный снайперами.  Ќо  ни один снарЯд не падал в  заветное пространство в
четыреста метров между торосами и берегом,  оставлЯЯ дорогу длЯ наступлениЯ.
‡а  этим следил молодой лейтенант,  "полпред" артиллерии на  льду:  за много
километров от  своей батареи он  корректировал ее огонь,  пользуЯсь услугами
радиста  Ђндреева,   притащившего  в  торосы  трофейную  финскую  переносную
станцию.
     ‚ерЯ  в   точность  балтийской  артиллерии,   краснофлотцы  по   одному
отправлЯлись в  "подснежное плаванье",  вплотную к  разрывам наших снарЯдов.
Ћни  оставлЯли ненужные им  теперь лыжи,  вырывали в  снегу  перед  торосами
подобие снежной ванны,  ложились в  нее и,  прижавшись подбородком к  груди,
опустив  голову,  начинали сверлить надетым на  нее  стальным шлемом  ход  в
снежной стене.  Њедленно,  метр за метром,  они ползли в  снегу,  как кроты,
скрываЯсь от  тех  белофинских стрелков,  которых  не  отогнала от  амбразур
артиллериЯ. ’ак они проползали открытое пространство, добирались до берега и
там окапывались, зарываЯсь в снег и в землю.
     Ќа четвертые сутки белофинны,  очевидно, понЯли этот маневр. Ћни решили
рассчитатьсЯ с  балтийским отрЯдом.  Ќа помощь осажденным укреплениЯм пришла
тЯжелаЯ артиллериЯ острова Ѓиорке. Ћна открыла огонь.
     Џервый десЯтидюймовый снарЯд разорвалсЯ метрах в  двухстах от  торосов,
где засели балтийцы. —ернаЯ вода преступила в образовавшемсЯ озерке...
     Ћдно дело -  быть под  обстрелом тЯжелыми снарЯдами на  земле и  совсем
другое - на льду. —ерное озерко убедительно доказывало эту разницу. € радист
Ђндреев,  молодой краснофлотец,  до сих пор считавшийсЯ отважным и спокойным
бойцом,  внезапно сдал,  потерЯв "политико-моральное состоЯние". Ћн, видимо,
забыл про свои коды и шифры и закричал тонким,  пронзительным,  полным ужаса
голосом прЯмо в микрофон:
     - ’оварищ лейтенант!  Ќас нащупало Ѓиорке...  Ќакрытие... бьют прЯмо по
отрЯду!..  Џередайте на Љрасную ѓорку,  пусть стрелЯет по Ѓиорке,  а  то нам
капут!..
     Ќовый взрыв заглушил его слова.  ‚торой снарЯд упал там же, в отдалении
от  балтийцев,  и  даже ни  одного осколка не  просвистело над торосами,  но
Ђндреев  продолжал  панически  требовать  в  микрофон,  чтобы  огонь  Ѓиорке
подавили, ибо "второй снарЯд разорвалсЯ в самой середине отрЯда..."
     Љ  Ђндрееву подползли комсомольцы,  возмущенные и Яростные.  Ћни готовы
были вырвать у него из рук микрофиш,  но Ђндреев,  прикрыв микрофон ладонью,
сказал неожиданно спокойным, нормальным голосом:
     - Ќе хватай, дура! Ћни же менЯ слушают...
     € снова он продолжал разводить панику в эфире,  зорко следЯ за падением
белофинских тЯжелых снарЯдов вдали от торосов.
     ‘танциЯ была, как сказано, трофейнаЯ, с определенной длиной волны, и не
раз Ђндрееву приходилось перебраниватьсЯ на этой волне с белофиннами. ђасчет
его оказалсЯ верным:  белофинны на Ѓиорке,  подслушав "ценную информацию" со
льда,  усилили  огонь.  „есЯтки  огромных  снарЯдов с  упорством,  достойным
лучшего применениЯ,  долбили лед  вдали от  отрЯда.  ‘коро там  образовалось
целое озеро...
     Џроморочив так врага порЯдочное времЯ и  заставив его потратить впустую
достаточное количество снарЯдов,  Ђндреев  прекратил  свою  "корректировку".
ЏрекратилсЯ и обстрел ни в чем не повинного льда. ‚идимо, на батарее решили,
что отрЯд в торосах уничтожен полностью.
     Ђ  ночью  лыжники своим "подснежным плаваньем" окончательно перебрались
на берег и ринулись в решительную атаку.

     Ќа  другом,  далеком  участке  фронта  действовал еще  один  балтийский
береговой  отрЯд.   ‡адача  была  неотложнаЯ:  переменить  позицию  батареи,
форсировав реку. ЃыстраЯ финскаЯ река не дала льду окрепнуть - он выдерживал
людей,  но  не  мог бы выдержать орудий.  Љроме того,  даже лютый мороз,  не
дававший людЯм вздохнуть полной грудью,  не смог сковать быстрину реки на ее
середине -  и там бежала темнаЯ,  стылаЯ и стремительнаЯ вода.  Ѓлижайший же
мост, в тридцати километрах отсюда, был взорван.
     Ќа лед вышли краснофлотцы.  Ќочью,  в мороз, на пронизывающем ветру они
ломами,  топорами  и  пешнЯми  начали  рубить  лед  и  поднимать его  глыбы,
обжигающие руки. ’рое провалились под лед. €х вытащили, обогрели и зачислили
в  больные.  Ќо скоро "больные" опЯть поЯвились на льду,  вгрызаЯсь в него с
удесЯтеренной  энергией.  Љ  середине  ночи  придумали  рационализацию:  лед
разметили на  участки и,  вместо  того  чтобы  дробить его  в  куски,  стали
вырубать большие квадраты, которые подпихивали под кромку льда, предоставлЯЯ
быстрому течению  реки  доканчивать работу.  Ќо  ледЯнаЯ  вода  и  при  этом
способе,  сильно ускорившем дело,  все же продолжала обливать и ноги и руки.
‹юди коченели на ветру, шинели их смерзались в негнущуюсЯ жесть, но никто не
оставлЯл работы до  самого рассвета.  „ве ночи подрЯд провели краснофлотцы в
ледЯной воде, пока не вырубили широкого канала, длиной больше полукилометра.
’огда орудиЯ и тракторы погрузили на баржу и, облепив с обеих сторон, повели
ее "вручную" в это небывалое плавание.
     Њорские орудиЯ вспомнили кое-что из опыта гражданской войны. ѓде надо -
их  устанавливали на  немыслимые "плавучие средства",  добиваЯсь возможности
подойти с ними по малым глубинам к самому берегу, во фланг белофиннам, чтобы
точной морской стрельбой выгнать врага из прибрежных укреплений.  ѓде надо -
орудиЯ поЯвлЯлись на железнодорожных платформах, и из окна паровозной будки,
всматриваЯсь в путь, выглЯдывал краснофлотец, и ветер трепал его ленточки не
хуже,  чем  на  мостике.  ѓде надо -  их  перевозили на  резиновых понтонах,
надутых  мощным  дыханием краснофлотских легких,  перевозили в  шторм  через
проливы  между   островами,   удивлЯЯсь  сами   своей   балтийской  выдумке,
перехитрившей пролив, слишком мелкий длЯ любого кораблЯ или баржи.
     ‚  одной из таких перевозок тЯжелых орудий на понтонах у  самого берега
произошла  незадача:   понтон,   нагруженный  броневыми  плитами   орудийных
оснований,  выпустил воздух, ударившись на волне об острый камень, и тЯжелые
плиты  скользнули в  холодную  декабрьскую воду.  ’отчас  за  ними  прыгнули
"охотники".  „ве плиты были сразу обнаружены и вытащены на остров. ’ретьЯ же
пропала...  Ђ  остров  ждал  морских  батарей,  а  корабли  требовали скорее
обеспечить им  новую базу,  защитить ее  огнем орудий,  а  водолазов в  этом
пустынном отдаленном пункте не было, а доставлЯть сюда новую плиту - значило
терЯть несколько драгоценных суток...
     €  поэтому поочередно бродили краснофлотцы у  берега по горло в ледЯной
воде,  пытаЯсь отыскать плиту на  стук.  Ћни  брали с  собой длинную палку и
простукивали ею  дно,  нащупываЯ  гладкую  поверхность  плиты.  —асто  такой
поверхностью оказывалсЯ плоский камень -  и все начиналось сначала.  Ќаконец
опЯть спасла балтийскаЯ выдумка.  Џомощник командира батареи приспособил длЯ
поисков сильный магнит из  некоего прибора,  бывшего под рукой.  Ћн подвесил
его на веревочку,  крЯкнул и  полез в  воду.  Ќесколько раз он лазал в воду,
проходЯ  заранее  рассчитанными курсами и  пробуЯ  опускать магнит  на  дно:
прилипнет или нет?  Њагнит в конце концов прилип, и за плитой ринулсЯ в воду
весь  состав  батареи.  —ерез  несколько часов  упрЯмое орудие  дало  первый
выстрел.
     …сли прибавить к этому,  что на острове не было еще никакого жильЯ, что
краснофлотцы и  командиры новой береговой батареи жили пока что в  палатках,
полы  которых невозможно было  закрепить на  голой скале,  и  ветер продувал
палатки  как  хотел,  -  поразишьсЯ  героической  настойчивости  и  выдержке
балтийцев  и  поймешь,  с  каким  восторгом  справлЯли  артиллеристы  боевое
крещение этого орудиЯ...
     ’олстаЯ броневаЯ плита передней стенки дота  всЯ  в  глубоких трещинах,
Ямках,   бороздах.  €з  развороченного  бетона,  окружающего  плиту,  торчат
массивные прутьЯ арматуры,  перепутанные,  как кишки. “гол амбразуры отколот
снарЯдом.  ‘вежим металлическим блеском отсвечивает деформированнаЯ сталь, и
от угла амбразуры до краЯ плиты ползет трещина: бронЯ не выдержала и лопнула
под точным огнем балтийских морЯков.
     ќто  чудовищное сооружение из  полутораметрового бетона и  полуметровой
брони,  эту броневую башню,  как бы  снЯтую с  линейного кораблЯ и  врытую в
землю, белофинны считали неуЯзвимой.
     Ќесколько  лет  строилась эта  мощнаЯ  оборонительнаЯ позициЯ  из  двух
бронированных дотов, которые правильнее было бы назвать фортами. €скусство и
опыт лучших европейских инженеров были вложены в создание этого продуманного
ансамблЯ укреплений,  которому могут  позавидовать первоклассные укрепленные
районы,  в  постройку  этой  крепости,  защищенной  взаимодействием соседних
фортов,  траншей,  снайперских точек. Џотом сюда привели отборных, обученных
шюцкоровцев,  показали им  эту  броню  и  бетон,  семиметровые рвы  и  мины,
гранитные противотанковые надолбы, подземные ходы и траншеи, замаскированные
места  противотанковых орудий,  снайперские точки  на  соснах,  десЯть рЯдов
проволоки,  погреба,  доверху набитые боеприпасами.  "‚от,  -  сказали им, -
крепость,  котораЯ измотает любую живую силу,  отразит любую атаку, выдержит
любой снарЯд. Ћна неприступна. ‚ы защищены здесь от бомб и снарЯдов, от пуль
и гранат.  ‚аше дело - удобно и спокойно, на выбор, как в тире, бить из этих
амбразур по атакующим..."
     ‡десь действительно можно было продержатьсЯ любое времЯ.  Ћсколки самых
крупных снарЯдов,  разрывавшихсЯ у самой стенки дота, скользили по броне, не
причинЯЯ вреда.  „аже  прЯмое попадание тЯжелого снарЯда могло лишь потрЯсти
эту  чудовищную  скорлупу,  отколоть  кусок  бетона,  не  более.  Ќо  прЯмое
попадание артиллерии,  стрелЯющей издалека,  -  случайность,  один  шанс  из
тысЯчи.
     “видев   своими   глазами  эту   мощную  позицию,   капитан  балтийских
артиллеристов уру-Ѓура все это отлично понЯл.  …го подразделение только что
прибыло  сюда,  капитан сразу  же  пошел  сам  в  разведку -  поколдовать на
местности,   как   бы   почувствительнее  укусить   этот   невиданный   дот,
задерживавший наступление балтийцев.  ‚  лесу было тихо,  но стоило капитану
подползти к  опушке,  как  тотчас  начинали свистать пули,  отмечаЯ рЯдом  с
головой  легким  снежным  дымком  свое  стремительное  поЯвление.  ‚се  было
пристрелЯно -  каждаЯ  прогалинка,  каждый проход между  толстыми соснами...
Љапитан пополз дальше.  Ћн искал подходЯщее место, где бы поближе установить
наблюдательный пункт,  но тут, под пулЯми, ему пришла в голову совсем другаЯ
мысль. Ћн внимательно осмотрел лес... € смелый план родилсЯ.
     Љогда стемнело, подразделение открыло огонь по вражеским дотам. ‚ лесу,
по  узенькой тропе,  трактор под  этот грохот тащил к  намеченному капитаном
месту тЯжелое орудие.  Ћно застревало в  снегу,  оно сползало в  сугробы,  и
краснофлотцы подтаскивали его на руках.  ‚  то же времЯ другие валили в лесу
деревьЯ, вырубаЯ к опушке узкую просеку длиной в сто метров, рыли на будущей
позиции ровик длЯ укрытиЯ расчета,  подпиливали стоЯщие на  опушке сосны.  Љ
рассвету все было готово,  включительно до окопика на переднем краю леса длЯ
наблюдателЯ. €м был сам капитан.
     Ќаступил рассвет.  ‚  невнЯтной его  мгле  белофинны сквозь  глубокие и
узкие щели в  полуметровой броне увидели привычную и  изученную кромку леса,
снежную полЯну перед  ним,  на  которой можно заметить малейшее шевеление на
снегу и  прекратить его короткой и  точной очередью пулемета.  ‘коро началсЯ
артиллерийский обстрел -  предвестник атаки. ‘нарЯды падали у брони, засыпаЯ
ее  снегом  и  землей.  ‘ейчас  из  леса  поползут  беззащитные человеческие
фигурки,  которые так  удобно брать на  прицел сквозь надежную броню...  ’ем
удобнее,  что  советский артогонь,  мешающий этому,  должен  прекратитьсЯ из
опасениЯ поразить своих же бойцов...
     Ќо в лесу внезапно,  как театральный занавес, упали передние сосны, и в
распахнувшейсЯ просеке неожиданно и невероЯтно близко,  в четырехстах метрах
(длЯ артиллерии - вплотную!), показалось тЯжелое орудие, уставив на дот свое
широкое и  страшное жерло...  €  всЯ Ярость пулеметного и  ружейного огнЯ из
всех амбразур дота направилась на  просеку,  на людей у  орудиЯ,  видных без
биноклЯ, простым глазом.
     Љапитан уру-Ѓура нетерпеливо оглЯнулсЯ из  своего окопика на орудие...
Ћгонь! Џочему нет огнЯ? Џервый, самый важный момент был упущен, орудие уже в
пулеметном ливне, и стрелЯть будет трудно.
     € тут он увидел,  что наводчик ѓармоза, оставив орудие, быстро ползет к
опушке под градом пуль,  свистЯщих вдоль просеки. „обрых пЯтьдесЯт метров он
прополз  навстречу  смерти,   добираЯсь  до  кустика,   прикрытого  пушистым
снегом... ‡ачем?..
     Љогда деревьЯ упали и  ѓармоза прильнул глазом к прицелу,  чтобы прЯмой
наводкой навести орудие  точно  на  переднюю стенку  открывшегосЯ в  просеке
дота,  он  увидел в  поле  прицела этот  маленький кустик.  Љустик маЯчил на
скрещении нитей, закрываЯ собой цель.
     ЏереставлЯть тЯжелое орудие под  Яростным пулеметным огнем  врага  было
невозможно.  ‘трелЯть без  точной  наводки  -  значило свести  на  нет  весь
тщательно  подготовленный обстрел.  €  молодой  балтиец,  комсомолец  Њихаил
ѓармоза  схватил  топорик и  кинулсЯ к  кустику,  навстречу ливню  пуль.  Ћн
добралсЯ до кустика,  срубил его,  быстро прополз обратно и,  разгорЯченный,
задыхающийсЯ, прильнул к прицелу...
     Џервый же снарЯд ѓармозы ударил прЯмо в амбразуру. Ћгонь и горЯчие газы
метнулись  в  дот.  Ѓелофинны отскочили от  амбразур,  ринулись  во  второй,
подземный этаж, где они привыкли отсиживатьсЯ от артиллерийского обстрела.
     Ќо это не был обычный обстрел.  “дар за ударом потрЯсал все сооружение.
‘нарЯды били  в  броню один за  другим с  поражающей,  страшной,  неумолимой
настойчивостью.  €  хотЯ  они  оставлЯли  в  этой  непроницаемой броне  лишь
царапины и вмЯтины,  человеческий организм,  спрЯтанный за массивами стали и
бетона,  не смог сопротивлЯтьсЯ этому потрЯсающему методическому напору. ‚се
наполнилось горЯчим дымом...  € белофинны не выдержали. Ћни забыли о длинном
подземном ходе,  предусмотрительно сделанном строителЯми и выводившем в лес,
они открыли задние двери крепости и выскочили наружу - в разрывы снарЯдов, в
пулеметный огонь...
     ‘ила  балтийской  прЯмой  наводки  преодолела силу  броневой  крепости.
Њощный  бронированный дот,  сооружение  чудовищное  и  неуЯзвимое,  замолчал
навсегда, открываЯ дорогу рванувшимсЯ в атаку балтийцам.
     ‘лава  о  балтийских отрЯдах,  действовавших со  льда  против береговых
укреплений,  о  способности поЯвлЯтьсЯ там,  где их  никак не  ждали,  об их
настойчивых и дерзких атаках перелетела и через линию фронта.
     Љогда  в  марте  отрЯды краснофлотцев-лыжников,  совершив стремительный
бросок  в  шхеры  через  десЯтки  километров льда,  ударили  много  западнее
‚ыборга,  белофинскаЯ и  заграничнаЯ пресса поднЯла крик.  Џисали о  дерзком
глубоком  ударе  в   тыл,   о   прЯмой  угрозе  ѓельсингфорсу.   Ѓелофинское
командование,  очевидно,  встревожилось не на шутку: оно снЯло с выборгского
фронта две дивизии и бросило их против балтийцев.  —етверо суток белофинские
войска  атаковали свои  же  собственные укреплениЯ,  где  засели  балтийские
краснофлотцы,  атаковали днем и ночью, беспрерывно - до самого исторического
полднЯ 13  марта,  когда  горнисты возвестили по  всему фронту отбой военных
действий и  победу  Љрасной Ђрмии  и  ‚оенно-Њорского ”лота.  €  лишь  тогда
выЯснилось,   что   в   одном  из   дотов  сдерживали  натиск  целого  полка
всего-навсего одиннадцать балтийских морЯков...
     ’ак  дралось на  земле  и  на  льду  третье  поколение Љраснознаменного
Ѓалтийского флота,  возрождаЯ  боевую  славу  балтийских  матросских отрЯдов
гражданской войны.


        II

     Ќад  ровным полем  аэродрома свистит ветер.  Ћн  взметает сухую  пелену
снега,  швырЯет в лицо колючую его пыль, обжигает глаза нестерпимым морозом,
не  дает  вздохнуть.  Њеталл,  если коснутьсЯ его  без  перчаток,  мгновенно
прилипает к рукам.  Ќо у самолетов в темноте копошатсЯ люди. ќто авиатехники
готовЯт машины в полет.
     Ћ работе техников часто забывают писать, - люди они земные, нелетающие,
и,  кажетсЯ, негде им проЯвить геройство и мужество. Ђ между тем сколько раз
в бою и на высоте поминали их добрым словом летчики, когда капризнаЯ, хитраЯ
и  нежнаЯ  летающаЯ машина безотказно работает в  воздухе в  любых  условиЯх
температуры, летного режима и высоты, когда простреленный в девЯноста местах
самолет  к  утру  оказываетсЯ вновь  способен к  вылету!  €  каким  уменьем,
знанием, терпением и выносливостью обладали балтийские авиатехники, чтобы на
земле  предусмотреть то,  что  в  воздухе  может  обернутьсЯ катастрофой или
поражением!
     €  вот  они  копаютсЯ  у  машин  ночь  напролет,  сбрасывают на  морозе
полушубки,  чтобы в  одном комбинезоне залезть на полтора часа в хвост,  где
что-то не заладилось и где надо приложить умелую руку. ‚етер, пошевеливаЯ на
земле  самолеты,   насквозь  пронизывает  тело,   кожа  слезает  с  пальцев,
обожженнаЯ стылым металлом,  небо  уже  бледнеет вЯлым  зимним рассветом,  а
техники упрЯмо и упорно продолжают готовить машины: ветер разгонит облака, и
погода, несомненно, станет летной.
     ЏонЯтие  "летнаЯ погода" приобрело в  эту  зиму  на  Ѓалтике совершенно
особый смысл.  Њороз,  на высоте доходЯщий до пЯтидесЯти градусов ниже нулЯ,
когда сам  металлический организм самолета оказывалсЯ менее выносливым,  чем
человеческий,  считалсЯ "летной погодой".  ѓустаЯ облачность, сопровождавшаЯ
самолеты долгие часы  пути к  объекту атаки и  прижимавшаЯ их  над  целью на
сто-двести метров,  тоже считалась "летной погодой",  и даже удачной:  можно
было поЯвитьсЯ над целью внезапно из облаков,  избегнув неминуемого обстрела
зенитками.  ‚етер, швырЯющий самолет в жестокой болтанке, угрожающий ударить
его о землю при посадке или при налете,  тоже носил название "летной погоды"
и  расценивалсЯ как некоторое удобство,  гарантирующее отсутствие в  воздухе
вражеских истребителей.  Ѓалтика не баловала летчиков погодой:  они летали в
любой  мороз,  ветер  и  облачность,  летали слепым полетом до  самого места
атаки,  летали ниже деревьев, летали на огромной высоте, обмораживаЯ себе не
только руки,  но брови и веки,  обдуваемые сквозь щели очков диким встречным
ветром  холодной  высоты.  ‘оздалась  новаЯ  формула,  определЯющаЯ  "летную
погоду": "Љогда летают лишь черти да советские летчики!.."
     ќта  формула принадлежит ѓерою ‘оветского ‘оюза майору ѓубанову.  €  он
оправдывал ее  в  течение всех ста пЯти дней боевых действий.  Ќе  было днЯ,
когда бы он не поднЯл в  воздух свое соединение,  вылетаЯ иногда по два,  по
три раза.  Ћн летал и в снежную бурю,  и в мороз,  летал в облаках, снижалсЯ
над зенитными батареЯми до пЯти-десЯти метров, расстреливаЯ прислугу в упор,
пролетал в лесу над железнодорожной колеей, громЯ эшелоны поездов.
     €  однажды в  плотном морозном тумане,  лежавшем над  всем заливом,  он
сумел найти и утопить вражеский ледокол, выбравший эту Явно нелетную погоду,
чтобы подвезти боеприпасы батарее...

     €зменчива и коварна погода над студеными водами зимней Ѓалтики.  € даже
в  те  редкие дни,  когда облака поднимались над аэродромом,  возвращаЯ небу
голубизну и Ясную прозрачность, даже и тогда где-нибудь над морем прозрачный
воздух мог уплотнитьсЯ в густые облака.
     Ќа боевом маршруте, вдали от базы, самолеты эскадрильи ѓероЯ ‘оветского
‘оюза майора Љрохалева попали в низкую облачность.  Ќад самой водой, не выше
семиэтажного дома,  нависла сераЯ,  мутнаЯ стена.  Ћна не остановила боевого
полета крохалевцев, - эскадрильЯ врезалась в нее, не менЯЯ скорости и строЯ.
‘оседнее звено то и дело исчезало из глаз,  сераЯ плотнаЯ мгла скрыла и воду
и  небо.  “видеть теперь что-либо  впереди можно  было  лишь  на  расстоЯнии
десЯти-двенадцати секунд полета.
     Ћднако и  этих  немногих секунд оказалось достаточно,  чтобы балтийские
летчики сумели провести неожиданный маневр и внезапный бой.
     ‚низу, на серой воде, вдруг мелькнул корабль. ‡вено старшего лейтенанта
ѓуреева мгновенным броском перешло в атаку.  Ќабрать высоту, необходимую длЯ
сбрасываниЯ бомб,  было некогда:  транспорт вновь исчез бы  под спасительным
покровом облаков,  прикрываЯсь которым он и рассчитывал доставить белофиннам
боеприпасы.  ђешать нужно было  немедленно.  €  решение не  опоздало:  звено
сбросило бомбы, что называетсЯ, "себе под хвост"...
     ѓрохочущий гул,  столбы воды и обломков... ‘ильный удар взрывной волны,
усиленной,  очевидно, особыми свойствами груза самого транспорта... ‘амолеты
подбросило,  накренило,  швырнуло вниз,  к  воде.  Љак  верткие и  послушные
истребители,  выровнЯлись у самой воды огромные скоростные бомбардировщики и
опЯть  вошли  в  мутно-серую  мглу  облачности,   сверхъестественным  чутьем
балтийских летчиков угадав свое место в строю эскадрильи.

     …сть  такой  летный  термин:  боевой курс.  ‚от  что  означают эти  два
коротких слова.
     Џозади -  несколько часов напрЯженного вниманиЯ,  постоЯнной готовности
отразить атаку  истребителей,  поиска  ориентиров,  мгновенно поЯвлЯющихсЯ и
исчезающих в окнах облаков,  тревожного подсчета бензина (летали так далеко,
что иногда возвращались на базу с  сухим баком)...  ’рудный,  долгий полет к
месту атаки подходит к концу.  “стал весь экипаж -  и летчик,  и штурман,  и
стрелок-радист.  ‡астыло тело, несмотрЯ на греющую электроткань комбинезона,
устали глаза,  плохо слушаютсЯ закоченевшие руки. Ќо вдали поЯвлЯетсЯ объект
атаки -  и  сразу все забыто!  ЋбострЯютсЯ все ощущениЯ,  напрЯгаютсЯ нервы.
‘ейчас - боевой курс!..
     Ќебо  перед  эскадрильей прорастает  разноцветными букетами.  Ѓагровые,
черные,  желтые,  белые, темно-зеленые, они беззвучно распускают в небе свои
фантастические цветы  круглыми  пушистыми  шапками,  располагаЯсь  друг  над
другом в  три,  четыре,  а  порой и  в шесть слоев.  ќто -  разрывы зенитной
артиллерии,  ураган  осколков  и  крупных  шрапнельных пуль,  ливень  кусков
металла,  каждый из которых несет смерть человеку, пожар - самолету, поломку
- рулЯм.  ќта  плотнаЯ завеса огнЯ встает перед эскадрильей -  и  эскадрильЯ
врезаетсЯ в нее.
     Љ   разноцветным   букетам   шрапнели   добавлЯетсЯ   зеленое   кружево
трассирующих пуль.  ‹овЯ  самолеты,  светЯщиесЯ  их  струи  пересекают  небо
длинными лентами,  запутанными и  переплетенными,  как  ленты серпантина.  ‚
каждой такой струе - непрерывный поток крупнокалиберных пуль: зажигательнаЯ,
бронебойнаЯ,  простаЯ и  разрывнаЯ мчатсЯ друг  за  другом вслед светЯщейсЯ,
котораЯ и отмечает в небе направление всей этой смертоносной струи.
     Ќекоторое  времЯ  самолеты  могут  еще  маневрировать,  сбиваЯ  расчеты
батарей и  пулеметчиков.  Ћни внезапно "пухнут" в небо или снижаютсЯ к самой
земле.  Ћни  менЯют скорости в  невероЯтных диапазонах.  Ћни  стремительно и
круто разворачиваютсЯ. ‹етчики показывают чудеса управлениЯ, лавируЯ по всем
трем измерениЯм.
     Ќо  подходит  критический  момент,   когда  самолет  должен  прекратить
маневрирование и  прЯмо,  как по ниточке,  идти на цель.  ќто и  есть боевой
курс.
     Џеред летчиком вдруг начинают вспыхивать лампочки -  краснаЯ,  зеленаЯ,
белаЯ. ќто штурман увидел цель и наводит на нее самолет.
     ‘ам штурман висит впереди летчика в своей прозрачной кабине, вынесенной
между моторами.  ‡а тонкими ее бортами,  как в уютной комнате, он производит
сложнейшие  математические  расчеты,   длЯ   чего,   как   известно,   нужна
элементарнаЯ тишина,  а  не эта беспокойнаЯ обстановка.  Џотом,  в базе,  он
вынет из алюминиевой стойки, в трех сантиметрах над головой, сплющенную пулю
или посчитает, сколько дырок оказалось в целлулоиде. ‘ейчас ему не до этого.
     Ћн  ищет  между цветными букетами и  лентами чуть заметную точку цели и
устанавливает самолет на боевом курсе,  нажимаЯ кнопки ламп:  краснаЯ - чуть
влево,  зеленаЯ - вправо, белаЯ - так держать. €граЯ на кнопках одной рукой,
сжимаЯ  другой  ручку  бомбосбрасывателЯ,  штурман под  пулЯми  и  осколками
складывает  в  голове  ветер,   скорость,  высоту  и  десЯтки  других  цифр,
рассчитывает доли секунды,  чтобы с  предельной точностью обрушить на  врага
разнообразные свистЯщие бомбы.  Ђ иногда он,  астроном и математик, вынужден
мгновенно  переменить  специальность  и   вместо   точных  аэронавигационных
приборов  взЯть  в  руки  рычаги  пулемета и  поливать свинцом  истребитель,
подвернувшийсЯ по  носу.  …го  спокойствие и  уменье определЯет собой  успех
атаки и времЯ пребываниЯ на боевом курсе.
     Ђ времЯ это - из тех, где секунда тЯнетсЯ год.
     ‹етчик  прекратил  уже  спасительное  маневрирование и  послушно  ведет
самолет,  поглЯдываЯ на вспыхивающие лампочки штурмана.  ‘амолет идет теперь
точно  по  прЯмой.  Њинуту-полторы он  представлЯет собой отличную цель  длЯ
зенитных орудий и пулеметов, и разрывы вспыхивают теперь совсем рЯдом с ним.
Ќо  он  пойдет  так,  в  этом  кипенье металла,  непреклонный,  упрЯмый,  не
отклонЯющийсЯ от боевого курса,  пока не сбросит бомбы точно в цель или пока
его самого не собьет снарЯд, лопнувший у крыла... Џули, светЯсь, пронизывают
корпус  и  плоскости  самолета,  прозрачную  кабинку  штурмана,  но  самолет
выдерживает боевой курс...
     Ѓомбы сброшены. Љазалось бы, можно крутым виражом или пикированием уйти
из  металлического облака,  в  котором шел  на  боевом курсе самолет.  Ќо  у
балтийских  летчиков  находились  еще  какие-то   запасы  сверх-человеческой
выдержки:  они  продолжали идти  боевым курсом еще  полминуты-минуту,  чтобы
удостоверить  фотоснимком  точность   падениЯ   своих   бомб   -   "привезти
квитанцию"...
     Ћднажды на  таком боевом курсе,  вдали от базы,  ѓерой ‘оветского ‘оюза
майор Љрохалев почувствовал,  что ему обожгло плечо.  ‘перва он подумал, что
ранен.  Ќо нестерпимый жар продолжал жечь спину.  ’огда он понЯл, что на нем
горит меховой комбинезон,  запылавший от зажигательной пули или, может быть,
от  короткого замыканиЯ перебитых проводов  термоткани.  ЏродолжаЯ неуклонно
вести самолет боевым курсом по сигналам штурмана,  Љрохалев с силой прижалсЯ
плечом к  спинке сиденьЯ,  пытаЯсь плечом притушить огонь.  Ќо мех горел,  и
жгучаЯ боль не ослабевала.
     Њайор Љрохалев не сошел с боевого курса.  Ћн вывел самолет на цель,  он
выдержал  с  горЯщим  плечом  и  времЯ  фотосъемки и  только  тогда  заложил
немыслимый вираж,  уходЯ от снарЯдов и пуль,  от страшной боли, грызущей ему
спину.  ’огда ветер,  ворвавшийсЯ на повороте, раздул тлеющий на плече мех в
пламЯ, и Љрохалев вспыхнул весь.
     ‘трашен  пожар  на  самолете,  но  можно  ли  вообразить себе  горЯщего
летчика?  ЋстатьсЯ в кабине -  значило поджечь собою весь самолет;  прыгнуть
вниз - значило превратитьсЯ в живой факел, подвешенный к парашюту...
     Љрохалев нашел выход.  Ќе  оставлЯЯ управлениЯ самолетом,  он по частЯм
сорвал с себЯ горЯщий комбинезон, выбросил его куски за борт и повел самолет
в одном белье.  ‡десь,  на высоте, было около пЯтидесЯти градусов ниже нулЯ.
Џочти голый,  с  черным обугленным плечом,  прогоревшим до  лопатки,  он вел
самолет два с лишним часа, довел и посадил его на родном аэродроме.
     Ќа  боевом курсе  был  подстрелен самолет ѓероЯ ‘оветского ‘оюза майора
ђакова -  того  самого ђакова,  о  котором ходили легенды.  Ћн  бомбил самые
отдаленные объекты,  он  любил поЯвлЯтьсЯ над ними из-за  леса,  со  стороны
глубокого тыла,  и самое имЯ его вошло в лозунг балтийских летчиков:  "Ѓудем
гада всЯкого бомбить не хуже ђакова".
     Ќа  одном  правом моторе ђакову не  удалось на  этот  раз  вывести свой
самолет на цель с  той точностью,  к  которой он привык.  Ћстальные самолеты
сбросили на  объект свои  бомбы  и  тогда увидели,  что  командир эскадрильи
делает медленный левый разворот обратно к цели.  ‘ одним мотором,  на высоте
трехсот метров,  настойчивый и  аккуратный летчик все  же  выполнил задание:
сбросил бомбы  и  только тогда  повернул к  базе.  ќскадрильЯ пристроилась к
своему командиру.
     ‚ этом полете проЯвилось еще одно качество балтийских летчиков - забота
о друге.
     Џо  пониженной скорости и  по  тому,  как  он  упорно  набирает высоту,
летчики догадались,  что с командирским самолетом что-то неладно. ќскадрильЯ
тоже сбавила скорость, и самолеты пошли вплотную, рЯдом с командиром, как бы
поддерживаЯ  раненого  сокола  своими  крыльЯми.  ђаков  приказал  по  радио
возвращатьсЯ на базу без него.  ‘ видимой неохотой эскадрильЯ прибавила ход,
но два самолета первого -  командирского -  звена остались.  Ћни по-прежнему
шли на малой скорости,  следЯ за командирским самолетом,  готовые помочь ему
отбиватьсЯ от  истребителей или,  в  случае  чего,  сесть  вместе с  ним  на
вражескую территорию, чтобы спасти экипаж. ‹етчики думали о своем командире,
а  командир думал о них:  если они потЯнутсЯ с ним на этой скорости,  то все
неприЯтности посадки на  базе  в  темноте будут грозить не  одному,  а  трем
самолетам. € ђаков вновь приказал идти вперед.
     Ќо самолеты шли рЯдом,  как пришитые.  ’огда, первый раз в жизни, майор
ђаков обратилсЯ в  бегство:  он  выбрал подходЯщее облако и  нырнул в  него,
чтобы этим  заставить друзей потерЯть его  и  волей-неволей прибавить ход  и
возвращатьсЯ на базу.
     Ћднако расчеты его не  оправдались.  Љогда уже в  сумерках,  планируЯ к
базе  с  четырех тысЯч метров (где самолет обледенел,  но  зато набрал запас
высоты,  чтобы дотЯнуть до базы),  ђаков выскочил из облаков,  он увидел под
собой те же два упрЯмых самолета.  ђассчитав его курс и ход,  они продолжали
ползти на  малой скорости,  посматриваЯ на  облака,  не  покажетсЯ ли из них
командирский самолет,  идущий на  вынужденную посадку в  море,  на лед или в
руки врага...
     ‚ысокое  и  благородное чувство  боевой  дружбы,  готовность балтийских
летчиков к самопожертвованию во имЯ спасениЯ товарища Ярче всего сказались в
прекрасном поступке ѓероЯ ‘оветского ‘оюза старшего лейтенанта ђадуса.
     „равшийсЯ рЯдом с  ним  истребитель был сбит,  но  летчик все же  сумел
благополучно посадить раненую машину на небольшой площадке в торосах,  рЯдом
с  расположением  белофинских  войск.  ђадус  ринулсЯ  за  ним.  Ћн  отогнал
пулеметным огнем белофиннов, спешивших к торосам, он ухитрилсЯ посадить свой
самолет на этом тесном пространстве,  поджег подбитый истребитель,  поднЯл в
воздух раненого летчика и долетел с ним до базы...

     ‚  Яростном неравном бою со  стаей истребителей над укрепленным районом
противника бомбардировщик получил тЯжелые повреждениЯ.  ‚незапно атакованный
превосходЯщими силами, он сумел уйти от первой атаки труднейшим длЯ тЯжелого
самолета маневром - переворотом. Ћн сумел уничтожить одного из врагов, сумел
сбить пламЯ загоревшейсЯ плоскости скольжением на крыло,  сумел вырватьсЯ из
кольца атакующих даже  тогда,  когда  отказал простреленный левый мотор.  Ќо
когда на  него навалились со всех сторон подоспевшие истребители и  когда на
третьей  атаке  на  нем  вспыхнули бензиновые баки  -  самолет превратилсЯ в
костер.  Ќо  все-таки пули продолжали лететь из этого клуба дыма и  пламени,
недавно называвшегосЯ самолетом.  ќто  беспрерывно и  метко  бил  по  врагам
раненый стрелок-радист Ѓелогуров.
     турман,  старший лейтенант •арламов,  горел  в  своей передней кабине:
вражескаЯ пулЯ,  попав  в  револьвер,  спасший  ему  жизнь,  зажгла  на  нем
комбинезон.
     ‹етчик  лейтенант  Џинчук  продолжал  вести  горЯщий  самолет  к  своим
берегам.  Ћн вел,  ничего не видЯ, чутьем, ибо дым и огонь заполнили всю его
кабину.
     ‚ышел из  строЯ и  второй мотор.  Ѓомбардировщик пошел на снижение,  на
территорию врага.  Ѓелофинские истребители отстали: участь горЯщего самолета
казалась им решенной.
     Ќо самолет,  пылающий,  лишенный моторов, все же тЯнул к своим берегам:
еще живы были в  нем балтийские летчики и еще сохранилсЯ между ними телефон.
‹етчик  Џинчук  заменил  свои  обожженные глаза  здоровыми глазами  штурмана
•арламова.  Џолуослепший,  задыхающийсЯ в дыму,  он слушал в телефон команды
горЯщего в  своей кабине штурмана,  брал на себЯ или опускал ручку,  нажимал
педали, пока пылающий самолет был еще способен скользить по воздуху...
     ’ак два человека слились в одного -  и вместе они осторожно и аккуратно
посадили летЯщий костер на лед ”инского залива.
     ЏламЯ,   сбиваемое  в  полете  ветром,  тотчас  забушевало  вовсю.  Ћни
выскочили на лед все трое - раненый Ѓелогуров, полуслепой Џинчук и уцелевший
больше других •арламов