воей собственной Љильской бухте, а война едва началась, чего
же опасатьсЯ?..  € вдруг -  взрыв!  ЉренитсЯ "Њольтке"... Ќу ладно, пусть не
"Њольтке",  пусть  какой-нибудь крейсеришко вроде  "Ђугсбурга",  пусть  даже
паршивый номерной миноносец!..  Ќо  он  взрываетсЯ в  своих водах,  на своем
фарватере,  ведущем к верной,  легкой, по-немецки рассчитанной победе!.. …ще
взрыв... …ще... ђусские подлодки? Њины? Љогда успели?.. ќскадра поворачивает
в  Љиль,  тральщики заводЯт  тралы,  первый,  самый  страшный выход  в  море
сорван...
     Ћн с  обожанием смотрел на брата,  глаза его горели,  его почти трЯсло.
’акой удар в первые часы войны - и сделает его он, Ќиколай?..
     - Ќу, знаешь, Љольча, - вскрикнул он наконец, - это же... это же... ќто
же черт знает что.
     Ћн сорвалсЯ с места и возбужденно зашагал по столовой.
     - …сли удастсЯ -  ведь это сразу всю войну перевернет. Ћни там думают -
мы телЯта, стоим и ждем ножа, а тут... Ќет, до чего ж здорово. € как просто!
‘лушай,  -  вдруг кинулсЯ он к Ќиколаю, - возьми менЯ с собой... џ все равно
собиралсЯ на миноносец, но лучше уж сюда, с тобой... ‚озьми, ну, Љольча, ну,
Ќикольчик!  -  взмолилсЯ он  в  самозабвенном восторге.  -  ’ы поглЯди,  как
здорово выйдет:  ведь кто-нибудь,  кроме тебЯ,  должен на  лесовозе говорить
по-английски,  на случай досмотра?  Ђ Я худо-хорошо,  но болтаю,  длЯ немцев
вполне сойду...  „а и на баркасе если уходить - Я же под парусами управлЯюсь
неплохо,  приз есть... Ќу возьми, Љольчик, милый! - уж совсем по-мальчишески
запросилсЯ он.
     ‹ейтенант смотрел на  него  с  улыбкой и,  переждав этот взрыв,  сказал
поучительным тоном:
     - ‘колько тебе раз повторЯть:  хочешь кого-нибудь убедить -  никогда не
жестикулируй и  старайсЯ воздействовать логикой,  а  не  чувствами.  ‘Ядь  и
успокойсЯ.
     ћрий вспыхнул.
     - џ не понимаю, неужели надо ломать комедию и в такие минуты?
     ‹ейтенант потЯнулсЯ к пузатой бутылке.
     - Ђ в какие это минуты, позвольте вас спросить?
     - Ќу вот в такие... Љогда ты мне все рассказал...
     - Ђ что, собственно, все?
     - Љак - что!.. ‚едь это же подвиг! „ерзкий и великолепный!
     - ЋшибаешьсЯ,  ћрочка, - сказал Ќиколай, внимательно вытаскиваЯ пробку.
- Ќикакой это не  подвиг.  ќто фантастический рассказ из  "Њира приключений"
или роскошнаЯ драма в тысЯчу двести метров, всЯ в красках, - что хочешь.
     Ћн наконец справилсЯ с пробкой и закончил нарочито безразличным тоном:
     - Ќичего этого не будет.
     ћрий резко повернулсЯ к нему.
     - ’о есть как не будет?
     - Ђ так. ‘Ядь и возвращайсЯ к действительности. Џомечтали - и за щеку.
     Ћн налил рюмки и поднЯл свою.
     - ‚ыпьем,   ћрий  Џетрович,   за  упокой  души  еще  одного  прожектика
лейтенанта ‹ивитина... ‘кооль!
     €  он  медленно  стал  цедить  коньЯк,  после  каждого  глотка  подносЯ
маленькую рюмку к  глазам и любуЯсь золотистой влагой,  пронизанной солнцем.
ћрий,  не замечаЯ,  что уже сидит и  тоже держит рюмку в  руке,  ошеломленно
смотрел на него,  пытаЯсь осмыслить сказанное.  ‘покойствие ЌиколаЯ казалось
ему противоестественным и угрожающим:  он ждал, что вот-вот произойдет нечто
страшное.
     Ѓольше всего он боЯлсЯ, что Ќиколай зарыдает, - ему казалось, что тогда
его собственное сердце не выдержит, раздавленное бедствием, размеры которого
он отлично понимал.  ‘лезы ЌиколаЯ он видел лишь однажды и страшилсЯ увидеть
их вновь.  ќто было в майский, солнечный день в том старом сибирском городе,
где они жили с тех пор,  как отец вышел в отставку и вскоре после того умер.
ћрий с утра расставил на полу свои многотрубные корабли, точно, по чертежам,
склеенные из плотного ватмана Ќиколаем длЯ морских сражений, правила которых
- хода,  залпы,  курсы -  были  разработаны им  же.  ђешительный бой  эскадр
откладывалсЯ почти весь последний месЯц - у ЌиколаЯ шли экзамены. ‚ тот день
Ќиколай пришел из гимназии веселый,  счастливый,  сдав наконец последний,  и
уже  открывал коробку с  Японскими броненосцами (русским флотом  командовал,
конечно,  ћрий),  когда  через  открытое  окно  донессЯ  пронзительный голос
мальчишки-газетчика:  "’елеграммы  с  театра  военных  действий!  ќкстренный
выпуск! Ќебывалое сражение в –усимском проливе! ѓибель всей русской эскадры!
ќкстренный выпуск!" Ќиколай, побелев, уронил коробку и выбежал на улицу.
     Ћн долго не возвращалсЯ, и ћрий нашел его в садике с газетным листком в
руке.  Ћн  сидел  и  беззвучно  плакал.  Ћчень  крупные  слезы  катились  по
искаженному душевной мукой лицу, порой громадный, неслыханный - в три-четыре
приема - вздох бурной волной потрЯсал все его тело. ћрий взЯл листок, прочел
- и заплакал тоже, так же по-мужски беззвучно. ‚ернувшись, они молча собрали
бумажные кораблики,  которые потом пожелтели и  рассохлись в своих коробках,
откуда их больше не вынимали: в тот день длЯ ЌиколаЯ закончилась юность, длЯ
ћриЯ -  детство.  Ќикогда потом он не видел слез ЌиколаЯ - даже когда умерла
мать.
     Ќо  теперь  в  этом  слишком  уж  ироническом спокойствии ЌиколаЯ  было
что-то,  что  заставлЯло  догадыватьсЯ о  силе  тех  отчаЯнно-безнадежных  и
беспомощно-мрачных  чувств,  какие  он  хотел  скрыть  под  этой  маской,  и
опасатьсЯ,  что они могут вырватьсЯ наружу, подобно извержению вулкана, - уж
очень много накопилось там, в недрах души...
     Џауза  затЯгивалась.  Ќиколай налил  вторую рюмку  и  снова стал  молча
рассматривать ее  на  свет.  €  как  ни  был ћрий растерЯн и  ошеломлен,  он
внезапно понЯл смысл своего присутствиЯ здесь:  ведь  никому в  мире,  кроме
него, Ќиколай не мог бы доверитьсЯ после своего крушениЯ - разве лишь €рине.
Ќо €рины не было, был только он, ћрий, - и ему надо было немедленно оборвать
эту   паузу,   разбить  опасное  молчание.   Ќадо  было,   что   называетсЯ,
"разговорить" ЌиколаЯ, дать ему отвести душу - в иронии, в брани, в гневе, в
жалобе -  в чем он хочет,  только не оставлЯть в замкнутом самоотравительном
молчании...  ’огда,  в  садике,  ћрий мог выразить свою беспомощную любовь к
нему только тем,  что рыдал вместе с ним.  ’еперь, повзрослев, он обЯзан был
ему помочь.
     € ћрий сказал первое, что пришло в голову:
     - —то же,  выходит -  адмирал не  разобралсЯ в  том,  в  чем разобралсЯ
гардемарин по  первому году?  Ќе возьму в  толк,  как он мог отклонить такой
план?
     Ќиколай посмотрел на него серьезно, без тени напускного цинизма.
     - Ђдмирал-то разобралсЯ, насколько Я понЯл. Ќо и адмиралу воли нет. ‚от
в чем беда, ћрча...
     - ’о есть?
     - ‚идишь ли,  люди ходЯт под господом богом,  а  мы,  флотские,  -  под
ѓенмором...  „а выпей ты рюмку,  укрепи нервы, - перебил он себЯ. - €шь тебЯ
трЯсет!  Џохоже,  не  со мной жизнекрушение произошло,  а  с  тобой...  Ќу -
скооль!
     ћрий глотнул коньЯк и поморщилсЯ.
     - ‡начит,  опЯть ѓенмор?  -  спросил он,  торопливо наливаЯ в чашку уже
остывший кофе.
     - Ђ  как  же,  -  с  нервной веселостью подтвердил Ќиколай.  -  ‚се он,
благодетель!  Ќедреманное око, Язви его в душу и в пЯтки, без него флотам ни
ткнуть, ни дернуть...
     €  тут лейтенант произнес такой длинный и сложный акафист ѓенмору,  что
ћрий,   несмотрЯ   на   драматизм   положениЯ,   внутренне  усмехнулсЯ.   ‚о
взаимоотношениЯх между  собою  братьЯ избегали слишком сильных выражений,  и
сейчас ћрий впервые услышал от ЌиколаЯ флотские присловьЯ и вполне оценил их
силу.  ќто было покрепче и поостроумней заклинаний —уфтина, главного боцмана
"Ђвроры",   который  утреннюю  приборку,   где   участвовали  и   матросы  и
гардемарины,  начинал  хриплой флотской ектеньей,  неизменно добавлЯЯ по  ее
окончании: "ѓоспод гардемарин не касаетсЯ!" ‹ейтенантский акафист доказывал,
что  вулкан  нашел  кратер  длЯ  извержениЯ и  что  ћрий  добилсЯ некоторого
ослаблениЯ душевного напора, почему он поздравил себЯ с успехом.
     Ћблегчившись таким образом,  лейтенант тоже  налил себе кофе и,  сделав
глоток, сказал:
     - †аждешь узнать, как протекали событиЯ? €зволь. Њожет, это научит тебЯ
не подражать старшему брату.
     € уже спокойнее, без едких острот и щеголЯниЯ архаическими словечками и
оборотами,  а  так,  как  рассказывал когда-то  ћрию  о  плавании •ристофора
Љолумба или о ‘инопском бое -  просто и дружески,  -  он начал рассказывать,
что произошло утром.
     Ћказалось,  адмирал принЯл ЌиколаЯ сразу же, как тот прибыл на "ђюрик",
и сам заговорил об его проекте.  ‚ыЯснилось, что еще вчера утром он запросил
‹ибаву (она  ближе  к  Љилю,  чем  ѓельсингфорс или  Ђбо)  и  показал список
задержанных иностранных пароходов.  ’ут же  он предложил отказатьсЯ от мысли
разместить мины в  трюме и  посоветовал спрЯтать их на верхней палубе внутри
штабелей леса.  ’огда  не  нужно  будет  устраивать в  корме полупортики длЯ
сбрасываниЯ мин  -  рельсы можно  уложить прЯмо на  палубе,  замаскировав их
фальшивым настилом, что значительно сократит срок подготовки. €, наконец, он
сказал, что матросов на пароход надо набирать из латышей, эстонцев, финнов и
запретить им говорить по-русски, чтобы создать видимость иностранного судна.
Ќа  просьбу  ‹ивитина послать  его  "капитаном" лесовоза адмирал согласилсЯ.
‘ловом,  все шло так,  что Ќиколай чувствовал себЯ на  седьмом,  если не  на
десЯтом небе.
     Ќо тут в  дверЯх поЯвилсЯ Ѓошнаков с  изЯщным кожаным бюваром в руках и
доложил  о  телеграмме от  начальника ѓенерального морского  штаба.  Ђдмирал
нетерпеливо раскрыл бювар,  прочел короткую телеграмму,  побагровел,  встал,
походил по  каюте,  потом вернулсЯ к  столу,  еще раз перечитал телеграмму и
буркнул Ѓошнакову,  что он может идти. ’от заговорщицки подмигнул ‹ивитину -
выходит, мол, все-таки, что Я кое-что сделал? - и вышел из каюты.
     - Ђ  дальше  пошла  фантасмагориЯ,   -  продолжал  Ќиколай.  -  Ђдмирал
повернулсЯ ко мне и сообщил,  что не имеет времени со мной дальше беседовать
и что план мой неосуществим,  несвоевремен и еще что-то дважды "не" -  Я уже
не запомнил. џ ушам не поверил, а у него глаза от бешенства - пустые. ѓлЯдит
на  менЯ,   менЯ  не  видЯ,  и  хрипит:  "ќто  вздор,  сударь,  обыкновенный
фантастический вздор, и ничего более Я вам сказать не могу-с! ‘тупайте!" Ќу,
Я и ступаю -  прЯмо к дверЯм.  €ду и думаю: что же случилось? € вдруг окрик:
"‹ейтенант ‹ивитин!"  ЋбернулсЯ.  ‡овет к  столу.  Џодошел.  ‘тоит,  вращает
глазами.  Џотом:  "•отите ко мне в штаб?  Њне нужны люди,  кто может думать.
„умать - понимаете вы? Ђ вы можете думать. •отите? ‘ейчас дам приказ".
     - Ќу  и  что?  -  спросил ћрий  с  замиранием сердца.  ЃлестЯщаЯ судьба
ЌиколаЯ  открылась  перед  ним:   любимец  адмирала,  мозг  штаба,  флотский
талант...
     - Ђ что - что? - сказал Ќиколай, наливаЯ рюмку. - ’ы когда-нибудь штабы
видел? Ќет? Ќу и молчи. Ђ Я знаю, что это за конфета. ќто дело надо любить -
как Ѓошнаков: двадцать три карандашика в карманах, на лице "чего изволите?",
на корабли наплевать,  а  бумажка -  царь и  бог.  Љ чертЯм собачьим!  ‹учше
потопну на "ѓенералиссимусе".
     - —то же ты, так адмиралу и лЯпнул? - спросил ћрий, втайне радуЯсь, что
Ќиколай наконец "разговорилсЯ".  ‚  самом деле,  у  него  теперь было совсем
другое лицо.
     - Ќу что ты! џ сказал вежливо, дипломатично: мол, очень благодарен вам,
ваше высокопревосходительство,  но, будучи привержен к артиллерии, мечтал бы
положить свою жизнь в  артиллерийском бою...  —то же касаетсЯ штаба,  то тут
нужны особые наклонности, коих у менЯ нет...
     - Ђ он что?
     - ЋбозлилсЯ.  ЋпЯть завертел зрачками.  "џ  полагал,  вы  менЯ поймете.
‚ойна только начинаетсЯ,  мне  нужны люди.  Џлан ваш показал,  что вы  могли
бы...  ‚прочем,  не принуждаю-с.  Ћчень жаль.  †аль".  € вдруг мне его стало
жаль. …му-то трудней, чем мне. Њакаров не Њакаров - а никого, кроме него, на
адмиральском нашем горизонте Я не вижу... € знаешь, ћрча, не сиди во мне эта
лютаЯ ненависть к штабам,  Я бы пошел к нему,  ей-богу!..  Ќо...  -  ‹ивитин
поднЯл палец,  - мементо ѓенмори!* ѓенмор и старику кровь портит, чего ж мне
в петлю лезть?
     ______________
     * Ћт латинского "Њементо мори" - "Џомни о смерти".

     Ћн допил рюмку и снова стал вертеть ее в пальцах.
     - Ћдного бы хотелось мне в несчастной моей позиции:  узнать, что именно
было  в  телеграмме,   которую  Ѓошнаков  так  неудачно  притащил  к  нашему
разговору...  …сли б  ты  знал,  ћрик,  до  чего же  обидное это состоЯние -
чувствовать,  что  ты  гору  можешь своротить,  а  вместо того  приставлен к
серьезной работенке по переносу дерьма из угла в угол, притом не более фунта
за раз...  - Ќиколай помолчал и достал папиросу. - Ќаверное, Я что-то не так
делаю. € в службе и в жизни. Џотому и бьет менЯ стараЯ ведьма по морде и там
и здесь... Ћчень бы мне не хотелось, чтобы ты по моим стопам пошел. ‚прочем,
характерец у тебЯ, насколько Я понимаю, наш, ливитинский, и все мои поучениЯ
совершенно бесполезны.  Ќо  не забывай,  что,  хотЯ героический кордебалет в
Љильской бухте не состоЯлсЯ,  родные ревельские миноги все-таки поджидают на
дне ”инского залива личный состав "ѓенералиссимуса",  в  том числе и  твоего
старшего брата. Џосему рассматривай его слова как завещание.
     Ћн закурил наконец папиросу.
     - €так,  слушай.  ’ы  -  улучшенный экземплЯр ‹ивитиных,  так  сказать,
издание  последнее,  исправленное и  дополненное,  и  потому  тебе  не  след
повторЯть ошибки предыдущих.  Ћтец,  как тебе известно,  сунулсЯ с  проектом
закупки в Ђнглии кораблей длЯ создаваемой тихоокеанской эскадры, и кончилось
это тем,  что вместо тепленького местечка где-нибудь в  Ђдмиралтейств-совете
принужден был выйти в отставку,  не дослужившись до адмиральской пенсии... Ђ
почему?   Џотому,   что  выразил  мысли,  ћрочка.  Ђ  мысли,  в  особенности
преждевременные и морское ведомство беспокоЯщие,  вслух выражать не следует.
ќто Я тебе говорю,  сын своего отца,  имеющий немалый собственный опыт в сем
деле,   а   ты,   отрок,   учись  на   примере  двух  поколений  российского
императорского флота...  ‚  нашем флотском деле,  коему ты  сдуру,  на брата
глЯдючи,  служить вознамерилсЯ,  мысль -  она вроде вши:  зудит, беспокоит и
пользы  не  приносит,  наоборот,  один  вред.  •очешь  служить  до  заветных
адмиральских орлов -  служи по присЯге и по инструкциЯм,  как мой прелестный
мичман ѓудков служит... „а вот беда - ведь не сможешь!..
     - Љонечно, не смогу, - сердито сказал ћрий.
     - ’о-то оно и есть.  ‘ледовательно,  чтобы не унижать флотскую мысль до
сравнениЯ со вшой, надо все же, видимо, что-то предпринимать, чтобы она была
полезна  длЯ   величиЯ  отечества,   а   также  длЯ  его  могущества  против
супостатов...
     Ќиколай помолчал и потом неожиданно спросил:
     - ‘кажи,  пожалуйста,  тебе никогда не приходило в  голову,  что будет,
если немец нас расколотит?
     ‚опрос настолько поразил ћриЯ,  что он  с  изумлением вскинул на  брата
глаза, и тот, не дожидаЯсь ответа, рассмеЯлсЯ и махнул рукой.
     - ‚прочем,  что ж тебЯ спрашивать, - конечно, ты не допускаешь и самого
"если"...  ’ак сказать,  "гром победы,  раздавайсЯ, веселисЯ, храбрый росс".
Ћднако вспомни:  в  прошлую войну указанный гром не  очень-то раздавалсЯ,  и
росс не  только не веселилсЯ,  а  горькими слезьми обливалсЯ.  Ђ  что за эти
десЯть лет изменилось?  ‚ армии?  Ќа флоте?  ‚ министерствах?  ‚ преподобном
нашем ѓенморе? ђовно ничего. Ћдна разница: противник попалсЯ посильнее. ќрго
- и последствиЯ военных неудач будут тоже посильнее.
     - —то  ты  имеешь в  виду?  -  резко  спросил ћрий.  ђазговор свернул в
область,   которой  он  не  любил  касатьсЯ,  полагаЯ,  что  это  -  отрыжка
гимназических сибирских увлечений ЌиколаЯ.  ”лотским офицерам (к  которым он
заранее причислЯл и себЯ) эти темы обсуждать вообще не следовало.
     - €менно то,  что  ты  предполагаешь,  -  спокойно сказал лейтенант,  -
революцию.  ’олько не ту детскую,  котораЯ проистекла в девЯтьсот пЯтом году
после неудачной войны,  а похлеще и посерьезнее.  Ќу что тебЯ корчит?  ђазве
тебе не  известно по курсу логики,  что одинаковые причины влекут одинаковые
следствиЯ?
     ћрий действительно весь кипел.  Ћчевидно,  под впечатлением разговора с
адмиралом Ќиколай впал в  то Язвительное,  дурное настроение,  которого ћрий
терпеть не  мог:  сейчас начнет хамить все свЯтое направо и  налево,  сыпать
парадоксами, ошеломлЯть циническими выводами...
     - Ќо  почему мы обЯзательно должны проиграть кампанию?  -  не сдерживаЯ
себЯ,  спросил он с крайним раздражением.  - Ђналогии никакой: тогда мы были
одни, а теперь у нас союзники... ЂнглиЯ, ”ранциЯ!
     ‹ейтенант,   наливаЯ  рюмку  -   на  этот  раз  только  себе,  невесело
усмехнулсЯ.
     - Ќа  том  свете,  ћрочка,  менЯ несомненно спросЯт,  как Я  воспитывал
младшего брата,  и опЯть надают по мордам,  как и здесь.  ‘ огорчением вижу,
что юный брат находитсЯ в плену идиотских иллюзий политиканов,  вроде твоего
благополучно-пузатого адвоката -  как его?  - ‘ергеЯ Њарковича... ‘оюзнички,
ћрочка?   Entente   cordiale?*   ђодственные  узы   кузенов  -   императоров
‚еликобритании и ђоссии?  Ђх,  ћра, ћра!.. Њне бы твое счастливое неведение!
Џойми ты простую вещь:  конечно же,  союзнички ввалЯтсЯ в драку, раз ее сами
затеЯли.  Ќо их дело -  господское,  а  наше крепостное;  выручать их ржаным
расейским пузом.  ѓлавнаЯ война пойдет не у  них,  не на чистеньких равнинах
”ранции,  не на ухваченных Ђнглией морЯх.  Ќемцы не дураки туда лезть. “ нас
она пойдет,  ћрочка! ’ут будет и мЯсорубка пехоты, и кипЯщий бульон Ѓалтики.
‚се на нас лЯжет, помЯни мое слово!..
     ______________
     *  „ружественное согласие (фр.)  -  наименование франко-русского союза,
Ђнтанта.

     - Ќу что ж!  - запальчиво воскликнул ћрий. - ’ем более будет чести нам,
раз мы примем на себЯ всю тЯжесть войны!
     - Џравильно,  ћрочка.  Ќе  в  первый раз нам …вропу спасать.  Љто ее от
монгольского нашествиЯ загородил?  Њы,  русские.  Џочти триста лет сидели мы
под азиатским игом.  ‹ебеду жрали,  в  посконину одевались,  когда в  …вропе
швырЯлись  бекасами  и  венецианской парчой  женские  прелести  окутывали...
ѓрамоту,  едва родившуюсЯ, забыли, чтоб …вропа за нашими сермЯжными спинами,
рабским  потом  провонЯвшими,   создавала  живопись,  поэзию,  музыку  эпохи
‚озрождениЯ... ’ы только подумай, куда бы мы шагнули перед …вропами, не будь
этих двух с половиной веков рабства!  Ђ Ќаполеон?  Љто спас …вропу от самого
властного   абсолютизма,    кто   вернул   ее    государствам   свое   лицо,
самостоЯтельность?..   €   вот  теперь  в   третий  раз  мы  заслоним  собой
просвещенную …вропу  от  германского  чванливого  филистерства,  от  мертвой
прусской  системы  орднунга,  аккуратизма,  параграфа,  убивающей живой  дух
человека. € кто нас за это поблагодарит? Љто и как?
     Ќиколай говорил с такой страстностью,  что ћрий вдруг понЯл - эти мысли
не сейчас пришли ему в голову.  ‚идимо,  они сложились давно, и, по совести,
возражать ему было трудно.  Ќа  этот прЯмой вопрос он ответил неопределенным
жестом.
     - Ђ вот как,  - сам себе ответил ‹ивитин. - „адут нам чаевые - и дело с
концом:  чего-нибудь там получим - десЯтинки территорий и гроши контрибуции.
€ помни: если война закончитсЯ победой Ђнтанты и тебЯ, юного мичмана, станут
возить на эскадре с  почетными визитами в ѓавр и Џортсмут (читай,  в Џариж и
‹ондон),  ты  не обольщайсЯ.  Љак бы нас ни расхваливали,  пирог-то все-таки
будут делить они,  пресвЯтые союзнички,  а мы будем присутствовать у стола в
смиренном ожидании, какой кусок нам отвалЯт...
     ЌеобычайнаЯ интонациЯ гнева и  горечи,  прозвучавшаЯ в  голосе ЌиколаЯ,
поразила ћриЯ, лейтенант даже стукнул кулаком по столу.
     - €  вот за это мы самозабвенно собираемсЯ стать пищей длЯ миног здесь,
в  Ѓалтике,  и длЯ червей -  по всему необозримому пространству создающегосЯ
фронта...  ѓолова раскалываетсЯ при таких мыслЯх.  ’ы вот спросил,  почему Я
думаю, будто мы заработаем разгром. •очешь подтверждений? †аль, тебЯ не было
вчера за обедом,  когда их выложил такой жизнерадостный болванчик, как милый
наш ‚еточка. € уж если его сам иЯнов не остановил, то это обозначает, что и
впрЯмь дело плохо...  Ќехорошо мы  входим в  войну,  весьма нехорошо,  ћрий!
Ќеготово,  неладно... Ќе хватит времени излагать тебе доказательства, поверь
старшему  брату  на   слово...   Џлохо,   ћрчен!..   Џо   молодости  лет   и
верноподданности ты даже не соображаешь, как плохо...
     Ќиколай вдруг  охватил голову обеими руками,  беспощадно портЯ  пробор.
Џолминуты-минуту он просидел так,  потом опустил руки и жадно выпил остывший
кофе.  ћрий тотчас налил ему чашку: может быть, он, как говоритсЯ, перебрал.
Ќо Ќиколай заметил наивный жест брата.
     - Ќет,  ћрча,  кофе тут не  спасет.  Ќа  душе паршиво.  Љогда-нибудь ты
поймешь сегоднЯшний разговор.  Љак тебе кажетсЯ,  почему там,  на  мачте,  в
сиЯнии и звучании огнЯ,  вагнеровского огнЯ утверждениЯ подвига, Я схватилсЯ
за мысль накидать под Љилем мины?..  џ тебЯ так хорошо знаю, что не допускаю
мысли,  будто ты видишь в  этом желании ухватить славу,  отличитьсЯ.  Ђ ведь
кто-нибудь мог  бы  принЯть это  именно так:  потому что никакого не  только
оперативного,  но  даже тактического эффекта эта авантюра дать бы не смогла.
Ќо она могла сделать главное:  произвести впечатление. Ђ это немалый фактор,
в особенности в первые часы войны.  ’ы имей в виду:  всЯкий наглец -  прежде
всего обыкновенный вульгарный трус,  и  если ему дать вовремЯ по  морде,  он
убежит первый.  Ђ  если  стоЯть перед  ним  в  покорности,  зажмурив глаза и
ожидаЯ,  когда он врежет тебе в переносицу,  то лучше убегать самому загодЯ,
пока  ноги  носЯт...  Ќемецкие адмиралы чувствуют себЯ  хозЯевами Ѓалтики  и
потому наглы.
     ‹ейтенант оживилсЯ и отодвинул рюмку.
     - ’ы  сообрази:  если  бы  хоть  одна минка хлопнула в  Љильской бухте,
немецких адмиралов оторопь хватила бы.  €м ведь известно,  что у  нас минное
дело  после –усимы весьма усовершенствовалось и  что  мин  у  нас  до  черта
великого.  €  раз русские ухитрились в первые же часы войны нагадить в самой
Љильской бухте, то чего же можно ждать в Ѓалтике? ‚ ”инском заливе?.. ‚от на
что  был  расчет,  ћрочка.  Ќе  на  уничтожение одного-двух кораблей,  а  на
воздействие на  аккуратные мозги германского генерального штаба.  Ќа выигрыш
во времени,  что длЯ нас сейчас самое главное...  “дивительно, ты вот понЯл,
даже насчет телЯт сказал, а ѓенмор - нет!
     - Љонечно, понЯл, - ответил ћрий, снова с обожанием глЯдЯ на брата. ’от
нервно потушил папиросу и отодвинул тЯжелую, цельного стекла, пепельницу.
     - ‚прочем,  времЯ у  нас  безнадежно упущено.  ‚едь что  обидно,  ћрча:
стрелЯем-то мы лучше немцев,  лучше всех в мире,  в этом нам –усима помогла,
подучились.  Ђ  стрелЯть нам не из чего.  Ќовые дальнобойные орудиЯ лежат на
Ћбуховском заводе,  дожидаЯсь,  когда длЯ них построЯт дредноуты и  линейные
крейсера.  Ђ почему ждут? Џотому что корабли эти который год строЯт у нас на
не  очень  мощных  Ѓалтийском и  Ђдмиралтейском заводах,  вместо того  чтобы
заказать их  в  Ђнглии тому  же  ‚иккерсу...  ‚идал,  как  "ђюрика" сделали?
Љрасавец!  Ђ у нас не столько строЯт,  сколько воруют.  € не столько воруют,
сколько дерутсЯ за барыши.  Ђ мы,  пушкари,  сидим без пушек,  а пушки - без
кораблей...  Ђ,  да  что там говорить!  -  €  лейтенант все-таки выпил одним
глотком отставленную рюмку и  тут  же  налил снова.  -  Џрав  наш  неистовый
ђобеспьер,  Џетруччио  Њорозов,  мичман  российского императорского флота  и
действительный тайный революционер:  капитальный ремонт всему флоту нужен. €
не только флоту - всему цветущему нашему государству...
     - Ѓог  знает,  что  ты  несешь!  -  снова вскипел ћрий.  -  џ  понимаю,
настроение у тебЯ ниже нулЯ, но нельзЯ же так!..
     - Њожно,  ћрчен,  все можно.  ’акое на  нас надвигаетсЯ,  что тут не до
приличий. ‚се можно...
     ћрий едва удержалсЯ,  чтобы не встать из-за стола. ќто было уж слишком!
Љонечно,  состоЯние ЌиколаЯ понЯтно,  но неужели эта его неудача с Љилем так
на него подействовала, что он потерЯл чувство меры? ‚едь то, что он говорит,
под  стать ‚алентину €звекову,  вернее,  тому неведомому студенту-агитатору,
кого он собиралсЯ укрыть от охранки в квартире на ‹итейном... Ќо как всегда,
когда Язвительный монолог брата доходил до  крайностей,  ћрий не мог найти в
себе возражений,  какие могли бы прозвучать не наивно и не смешно.  € сейчас
он только пожал плечами.
     - Ѓолее того,  -  упрЯмо продолжал Ќиколай,  -  все  это предопределено
ходом событий Японской войны...  €сториЯ - она, брат, дама хитраЯ. € если мы
с  тобой хоть что-нибудь можем предугадать,  то  нам  надо соображать,  куда
прокладывать курс  жизни...  ‚опрос лишь  в  том,  куда  мне  себЯ в  данной
ситуации определить?  Ќе  только  себЯ,  но  и  своего  младшего братца,  за
которого Я отвечаю как старший в угасающем роде...
     Љак  ни  раздражал ћриЯ  этот  неожиданный поворот разговора и  как  ни
хотелось ему поскорее перейти к самому важному длЯ него -  к тому, как может
помочь Ќиколай устроитьсЯ на  миноносец,  он  с  любопытством,  выжидательно
поднЯл глаза.
     - Ѓеда, ћрик, в том, что революциЯ делаетсЯ и будет сделана не нами - Я
имею в виду нас обоих.  € в том еще, что нас в нее не примут. ‘лишком велика
ненависть к нам,  офицерам,  веками накопленнаЯ.  Љаких-либо Њорозовых,  без
году неделЯ на флоте существующих, примут за своих, а нас с тобой - никогда.
Ќа нас -  неоплаченные долги отцов. ѓруз линьков, шпицрутенов, вековаЯ рознь
кают-компании и палубы,  господ и матросни...  ’ы думаешь, Я не догадываюсь,
что в кубриках есть революционные организации?  Ќе поспел Я тебе рассказать:
вчера  один  мой  комендор влип,  ’юльманков.  Љормового орла  испохабил.  џ
полагал - обозлилсЯ на взыскание иЯнова. Ђ ’юльманков, когда его увозили на
берег,  звал  на  помощь какую-то  боевую организацию,  котораЯ на  корабле,
видимо,  существует и к которой мне,  по всей видимости, доступа не будет во
веки веков.  ’уда путь закрыт.  Њоста нет.  Љаков бы Я  ни был и что бы Я ни
думал,  туда мне,  как и тебе, не попасть... Ќо есть другой путь. ’ы помнишь
мои рассказы об августейшем друге?
     Љонечно,  ћрий помнил.  ‚о  времЯ учебного плаваниЯ ЌиколаЯ привезли на
госпитальную баржу  с  ободранным при  нырЯнии  коленом и  положили рЯдом  с
гардемарином старшей роты. Ћни разговорились, не знаЯ друг друга. „ело решил
‚агнер:  новый знакомый был  Ярым  вагнеристом.  ’ак  началась эта  страннаЯ
дружба,  поражающаЯ неравенством:  гардемарин оказалсЯ  кнЯзем  ђомановским,
герцогом ‹ейхтенбергским,  младшим  членом  императорской фамилии с  титулом
высочества,  пасынком великого кнЯзЯ  ЌиколаЯ Ќиколаевича.  ѓерцог вышел  из
корпуса на —ерноморский флот,  и  в  последние два-три года Ќиколай ничего о
нем не рассказывал.
     - Љонечно, помню, - сказал ћрий, - но не понимаю, при чем тут он?
     - ’сс...   -   Ќиколай  прижал  палец  к  губам.   -   џ  поведаю  тебе
государственную тайну.  Њолчи,  скрывайсЯ и таи,  как сказал поэт, а какой -
убей бог, не знаю!
     ћрий обозлилсЯ.
     - ‚от что,  Ќиколай,  если хочешь говорить о  серьезном,  то  и  говори
серьезно, без балагана!
     ‹ейтенант искренне расхохоталсЯ.
     - ‚се-таки ты бесподобно молод,  ћрча,  Я тебе просто завидую! - сказал
он, глЯдЯ на него добродушно и весело. - € очень хорошо, что ты приехал, Я с
тобой душу отвел,  а  то в  таких обстоЯтельствах Я  бы совсем зафатигел...*
Љогда-нибудь ты  поймешь и  то,  что о  серьезных вещах лучше всего говорить
несерьезным  тоном.   ’ак  вот,   тайна  такова:  петербургское  гвардейское
офицерство,  часть флотских офицеров, кое-кто из министров стоЯт на том, что
надо произвести дворцовый переворот и  объЯвить ЌиколаЯ Ќиколаевича регентом
наследника.  ‘читаетсЯ,  что в этом спасение ђоссии. Ђвгустейший друг весной
приглашал и  менЯ  к  содействию,  заманивал будущей карьерой.  џ  подумал и
уклонилсЯ,  чем, видимо, попортил с ним отношениЯ. Џолагаю, ты менЯ поймешь.
‘кажем,  ѓреве или твоему дураку Ѓобринскому в  такое дело прЯмаЯ дорога,  а
нам с тобой -  врЯд ли.  Ќас эти новые декабристы в свою компанию не примут.
Њы у них не свои... ‚от и выходит - болтаемсЯ мы вроде известного предмета в
проруби: ни к тому, ни к другому краю... € получаетсЯ невеселаЯ картина: кто
бы революцию ни начал -  сверху или снизу,  - мы с тобой ни к матросам, ни к
аристократам не прибьемсЯ...
     ______________
     * €змучилсЯ, сошел на нет (от фр. fatiguer - утомлЯтьсЯ).

     - џ вот чего не понимаю,  -  с усмешкой сказал ћрий.  - Џо-видимому, ты
готов и  сам делать революцию,  только не знаешь,  как и  с  кем взЯтьсЯ.  Ђ
весной ты говорил совсем другое -  помнишь?  -  о жерновах истории.  —то они
раздавЯт каждое зерно,  которое подыметсЯ дыбом,  и что важно найти длЯ себЯ
Ямку. ’ак когда ты шутил: сейчас или тогда?
     - џдовито,  -  улыбнулсЯ Ќиколай.  - Ђ впрочем, готов объЯснить. ‚идишь
ли,  у  менЯ  две  философии:  одна  -  сложившаЯсЯ в  опыте жизни,  котораЯ
заключаетсЯ в  желании найти Ямку между жерновами,  а  втораЯ -  желание все
переустроить,  переменить.  Ќедаром Я  в  гимназистах на  сходки бегал и  на
митингах шумел.  Џервой философией Я  себЯ успокаиваю,  уговариваю,  что мне
ужасно хочетсЯ спокойной жизни и  просвещенного цинизма.  Ђ втораЯ прет сама
по  себе изнутри,  особенно когда хлопнешьсЯ вот  так  мордой об  стол,  как
сегоднЯ... ЉакаЯ перетЯнет - покажет времЯ... Ђ сейчас, - лейтенант взглЯнул
на часы, - а сейчас времЯ текет, и мы с нею, как глубокомысленно говорит наш
отец ”еоктист.  ‡а  мной катер придет к  одиннадцати тридцати.  …динственный
профит из  моей  авантюры:  попросил Ѓошнакова просемафорить иЯнову,  чтобы
прислать катер не на "ђюрик",  а на пристань,  мол, поручение от адмирала на
берег,  потом что-нибудь совру... „умал словчить, как кадет, да и тут мордой
об стол... Џроводишь?
     - џ этим катером и собиралсЯ к тебе попасть, - сказал ћрий.
     - Ќу  и  хорошо,  что  так  вышло.  Ќа  корабле такой  аврал стоит -  и
поговорить не удалось бы.  -  Ќиколай вдруг рассмеЯлсЯ.  - Њасса важных дел:
‚еткин утром попросил старшего офицера вернуть вестового Ђкиночкина, который
два года назад был изгнан в кубрик за то, что ухитрилсЯ вывернуть артишок на
голову кронпринцу,  когда тот изволил у  нас завтракать.  иЯнов приказал не
только вернуть,  но и назначить старшим вестовым.  ’ак что,  видишь, и у нас
свой ‘усанин объЯвилсЯ...  € еще. Џомнишь, над роЯлем ‚ильгельм висел в усах
и  в  мундире капитана первого ранга  российского флота  в  памЯть  свиданиЯ
монархов в  Ѓиорке?  иЯнов приказал снЯть,  но встал вопрос -  куда девать?
Џредложили сжечь в  кочегарке,  но  ѓудков воспротивилсЯ:  хоть и  чужой,  а
император,  нельзЯ матросов вводить в соблазн... € знаешь, что иЯнов решил?
‡апаковать в  бумагу и  отправить в  подшхиперскую.  €  волки сыты,  и  овцы
целы... ’ак и живем, ћрочка. ‚идишь, какие у нас сложные заботы - война! ’ак
пошли, что ли?


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’ЌЂ„–Ђ’Ђџ

     Ћдержимо,  самозабвенно,  опасно,  рискуЯ поломкой машин, мчалсЯ на ост
небольшой миноносец, гонимый адмиральским приказом. “зкое и длинное его тело
содрогалось мелкой напрЯженной дрожью,  свидетельствующей, что котлы, машины
и  гребные винты дают много больше того,  что им  положено.  ‚ода уходила за
корму  взмыленной клокочущей струей,  бурлЯ и  вспениваЯсь,  надолго нарушаЯ
серебрЯно-голубоватый покой  заштилевшего залива.  ђожденный  бешеным  ходом
ветер распластывал флаг,  свистел в  ушах и расстилал над водой черно-желтый
хвост дыма,  валившего из  всех  четырех невысоких труб  плотными,  грузными
клубами.
     ‚цепившись в  поручни и отворачиваЯ лицо от этого ветра,  ћрий стоЯл на
кормовом мостике в  растерЯнном одиночестве.  ‚се вокруг него -  парусиновый
обвес,   сигнальные  фалы,   решетчатый  настил,   подвешенные  к   поручнЯм
спасательные буйки с трещащими на ветру флюгерками -  все дрожало, трЯслось,
хлопало,   отзываЯсь  на  вибрацию  корпуса.   Ќо  это  согласованное  между
различными корабельными частЯми трепетание,  которое всем,  кроме него, было
хорошо знакомо и в котором все,  кроме него,  легко отличали верный и нужный
звук  от  неверного  и   опасного,   эта  бурнаЯ  и   возбуждающаЯ  симфониЯ
форсированного хода кораблЯ,  ни  разу им  не  слышаннаЯ,  не занимала и  не
радовала  ћриЯ.  Ќикогда  еще  с  таким  тоскливым  отчаЯнием не  ощущал  он
ужасающей своей бесполезности,  неприткнутости,  никчемности. Њало того, что
тут,  на кормовом мостике миноносца, добивающегосЯ предельной скорости хода,
он стоит никому не нужным пассажиром,  лишним человеком, - но и миноносец-то
этот спешит не на вест,  где мерещилсЯ ћрию подвиг,  а на ост,  не навстречу
германскому флоту, а в Џетербург, в нудные будни...
     ‚от как рухнула его мечта. € помочь никто уже не мог, раз не помог даже
Ќиколай...
     Њиноносец "‘тройный" и  точно шел в Џетербург,  напрЯгаЯ все пЯть тысЯч
семьсот  своих  лошадиных  сил  длЯ  скорейшей  доставки  морскому  министру
небольшого голубоватого конверта,  посылаемого командующим Ѓалтийским флотом
с назначенным длЯ того офицером.  Џисьмо это,  несомненно,  содержало в себе
какие-то важнейшие сведениЯ или соображениЯ: было приказано выжать из машины
все,  чтобы доставить его  министру к  семи  часам вечера,  никак не  позже.
Џоэтому  в  котельном отделении "‘тройного" сильные  полуголые молодые люди,
стараЯсь не  мешать в  тесноте друг  другу  и  обливаЯсь потом,  беспрерывно
подбрасывали полные лопаты тЯжелого углЯ в  топки,  из жадных пастей которых
вырывалсЯ полыхающий свет,  обдаваЯ людей плотным пышущим жаром и  превращаЯ
капли  испарины  на  их  плечах  в  крупные  рубины.   ‚ентилЯторы,  готовые
развалитьсЯ,  неистово гудели,  нагнетаЯ в кочегарки воздух,  но весь он без
задержки уходил в  топки,  чтобы раздувать пламЯ и  гнать его  меж котельных
трубок,   в  которых  вскипала  переходЯщаЯ  в  пар  вода.  Џожилой  старший
унтер-офицер,   хозЯин  кочегарки,   тоже  полуголый,  опасливо  смотрел  на
манометры,  где стрелки дрожали у красной черты,  и все свое внимание уделЯл
питательным донкам,  качавшим в котлы воду.  ђЯдом -  за горЯчей, как плита,
переборкой - в машинном отделении с такой же тревогой посматривал на приборы
молодой   инженер-механик,   которому  впервые   приходилось  вопреки   всем
инструкциЯм держать такой режим работы машин.  ел только второй час похода,
и  напрЯгать механизмы надо было еще  добрых пЯть часов,  а  ему  уже теперь
казалось,  что они этого не  выдержат.  Ќо  в  переговорную трубу то и  дело
доносилсЯ нетерпеливый голос командира миноносца:  "Љак обороты?"  -  и надо
было,  несмотрЯ на инструкции и правила,  требовать от кочегаров предельного
давлениЯ пара,  мучить поршни и  цилиндры,  утомлЯть гребные валы,  чтобы не
позволить  стрелкам  тахометров хоть  чуточку  отклонитьсЯ влево.  ‘корость,
скорость,  ход во что бы то ни стало, приказ адмирала, подхлестывающий голос
с мостика,  начало войны...  Ѓывший ученик ‚ологодского реального училища, а
теперь властитель машин и котлов миноносца "‘тройный",  обливающийсЯ потом в
своем машинном аду  наравне с  матросами,  в  отчаЯнии дает знак машинисту у
клапанов:  "Џрибавь!",  и  тут же нажимает кнопку звонка в кочегарку.  ѓолые
люди ускорЯют темп подкидываниЯ углЯ, пожилой унтер-офицер ошалело глЯдит на
манометр,  донки,  захлебываЯсь, качают воду, котлы ревут, потрЯсаемые силой
рождающегосЯ в  них пара,  дым из  труб валит тЯжкими клубами не  поспевшего
сгореть углЯ,  -  но  тонкие стрелки тахометров,  отмечающие обороты гребных
валов,  сдвигаютсЯ еще вправо,  как хочет того командир. "‘тройный" мчитсЯ с
небывалой скоростью -  почти на  три узла скорее,  чем дал на испытаниЯх,  и
ветер  на  мостике  рвет  ленточки сигнальщиков,  и  штурман  удовлетворенно
докладывает командиру, что траверс ђодшера прошли на восемь минут раньше...
     Ќо если инженер-механик, второй сорт офицера российского императорского
флота,  мучилсЯ в машинном отделении,  то остальные офицеры "‘тройного",  не
исключаЯ командира,  пухлого и веселого лейтенанта,  засидевшегосЯ в чине не
по  годам,  откровенно радовались тому,  что  миноносец неожиданно послали в
Џетербург. Ќикто, конечно, не надеЯлсЯ "словчитьсЯ на бережишко", потому что
всем было Ясно,  что миноносец будет стоЯть там в немедленной готовности. Ќо
то,  что нынче не  придетсЯ торчать опЯть в  ночном дозоре у  маЯка ѓрохара,
охранЯЯ неизвестно от  кого  вход  на  рейд,  создавало на  мостике отличное
настроение,  никак не  отвечающее состоЯнию ћриЯ.  ‘разу же,  как снЯлись со
швартовов,  его  вежливо  пригласили  туда,  но,  постоЯв  четверть  часа  с
вымученной улыбкой,  он незаметно спустилсЯ на палубу и нашел, наконец, себе
место здесь,  на  пустынном кормовом мостике.  ‹учше всего было быть одному:
ему казалось,  что решительно все знают о  позорной его неудаче и что каждый
из офицеров "‘тройного" насмешливо поглЯдывает на неудавшегосЯ последователЯ
адмирала фон анца.
     Ќа  самом деле никто,  понЯтно,  не  знал ни о  задуманном им набеге на
славу, ни о том разговоре, какой произошел по пути к пристани.
     …два вышли из подъезда,  ћрий (по возможности небрежно, как бы говорЯ о
чем-то незначащем,  само собой разумеющемсЯ) рассказал Ќиколаю о своем плане
и  попросил дать письмо к  лейтенанту ђЯзанову или  к  другому знакомому ему
командиру миноносца,  все равно где -  в Ђбо или тут,  в ѓельсингфорсе.  Џри
этом,  считаЯсь с  повышенно ироническим настроением брата,  он  поостерегсЯ
упоминать о  долге,  о  невозможности отсиживатьсЯ на берегу,  когда на море
идет война. ‚место всего этого он попыталсЯ придать романтической своей идее
характер сугубо будничный,  практический и,  кривЯ  душой,  подчеркнул,  что
речь,  собственно,  идет лишь о  тех  пЯти-шести неделЯх до  начала занЯтий,
когда ему решительно негде будет провести отпуск,  раз приехать, как обычно,
на "ѓенералиссимус" будет теперь невозможно...
     Ћднако все его ухищрениЯ оказались ни к чему.
     - ‚ыходит,  тоже на подвиги потЯнуло,  ћрий Џетрович? - Ядовито спросил
Ќиколай. - Њогу предостеречь: несовременно и несвоевременно.
     ћрий покраснел.  Ќакрытие получилось с первого залпа. Ѓеспомощно, но он
все же забарахталсЯ.
     - ќто  совершенно  не  обЯзательно,  -  пробормотал он.  -  Џросто  мне
казалось, что приобрести кое-какой опыт до производства было бы полезно...
     - Ђ  какой  опыт?  -  Язвительно спросил Ќиколай.  -  ‚  качестве кого,
позвольте вас спросить?
     ћрий пожал плечами,  хотЯ внутри у него засосало: этот проклЯтый вопрос
был ему хорошо знаком.
     - Ќу, Я не знаю... ‘игнальщика, комендора...
     ‹ейтенант засмеЯлсЯ.
     - Ќе  обижайсЯ,  но на месте ђЯзанова или другого командира миноносца Я
бы тебЯ на версту к  орудию не подпустил.  Љомендор,  брат,  -  это художник
своего дела,  и  стрелЯть он  начинает на третьем году службы.  Ђ  до того -
только  пулЯет,   огорчаЯ  своего  артиллерийского  офицера.  „умаю,  что  и
сигнальщик,  кому можно доверЯть, вырабатываетсЯ не в две-три недели... џ бы
тебЯ на свой корабль и вестовым не взЯл - небось, ты ни сюртук вычистить, ни
тарелку согреть,  ни кофе приготовить не знаешь.  „а и  не твое это дело,  и
лезть тебе в чужой фарватер совсем ни к чему.  Њатрос ты никакой,  а офицера
из тебЯ,  худо-бедно,  четвертый год лепЯт. Џосему терпи, такаЯ тебе планида
обозначена,  твое  времЯ  еще  настанет...  Љроме того,  предположим,  Я  бы
растрогалсЯ  и   сочинил   просительное  письмецо.   „умаешь,   ђЯзанов  или
Џетров-ЏЯтый так бы и заахали: "Џожалуйте, ћрий Џетрович, желаете - к пушке,
хотите -  к  штурвалу?"  Ќи в  жисть.  Ќикому не лестно заработать фитиль за
совращение малолетних.  € ђЯзанов схлопотал бы порЯдком, и ты провел бы весь
отпуск в  карцере...  Ђ  что до  подвигов -  то если бы ты и  пристроилсЯ на
каком-нибудь миноносце,  то  заветного матросского крестика все равно бы  не
ухватил.  ќто  только тебе  по  юности кажетсЯ,  что  война -  цепь отважных
поступков. Љоли веришь старшему брату, прими сие за свЯтую правду...
     Ќо,  заметив, как помрачнел ћрий, лейтенант тут же ласково похлопал его
по плечу.
     - ќх, ћрчен, ћрчен!.. Џо совести говорЯ, Я тебЯ вполне понимаю, Я бы на
твоем месте тоже на флот рвалсЯ. Ќо вот что возьми во внимание: мы с тобой -
в  одинаковой позиции.  Љому -  Љиль,  кому -  Ђбо,  а  мордой-то нас судьба
стукнула об один стол,  и кровь текет из ноздрей в равной мере, что вполне в
порЯдке вещей... „авай-ка лучше подумаем, как тебе отсюда добиратьсЯ. Њожет,
попасешьсЯ на Њюндгатан до поезда?
     - Ќет,  - резко ответил ћрий, даже не дав себе времени обдумать вопрос:
так неприЯтна была ему возможнаЯ встреча с  €риной.  Ќо тут же он представил
себе ‘ашеньку и пожалел,  что так ответил,  -  кто знает, может быть, он сам
отказываетсЯ  от  удивительного  внезапного  счастьЯ?   "Ќу,   дайте  Я  вас
приласкаю..."  -  прозвучал снова в  его  ушах странный,  мЯгкий,  обещающий
голос,  и  ‘ашенька на  мгновение встала перед ним  завлекательным видением,
могущим дать успокоение в бедах сегоднЯшнего несчастного днЯ...
     - Љак хочешь. „еньги-то у тебЯ есть?
     - Џлэнти*,  -  сказал ћрий.  ѓоворить об  идиотской покупке чемоданчика
сейчас было просто стыдно.
     ______________
     * Planty - с избытком (англ.).

     - Ќу и  отлично,  а  то Я малость поиздержалсЯ.  €рина здесь уже вторую
н