 дугу...

     ...комиссиЯ,  собравшись 23-го  сего  июлЯ  1849  года  на  84-пушечном
корабле  "’ри  иерарха",  осмотрев путевой компас,  поврежденный падением на
него  с  фор-брам-реи  марсового матроса Ђгафона €ващенко,  сорвавшегосЯ при
постановке парусов, нашла:
     стекло разбито,  картушка с  магнитами смЯта  и  залита кровью,  медный
котелок измЯт,  компас  к  дальнейшему употреблению обращен быть  не  может.
Џочему   комиссиЯ   представлЯет  настоЯщий   акт   на   утверждение  вашего
превосходительства на  предмет отнесениЯ за  счет казны стоимости указанного
компаса в  72  рублЯ ассигнациЯми,  как  расхода,  последовавшего вследствие
неизбежной в море случайности...

     ѓимн  парил  над  пристанью,   рекой  и  набережной  медленным  полетом
императорского орла.  ђука матроса дрожала уже непрерывно, красный помпон на
французе вздрагивал,  старое  флотское сердце ликовало,  адмиральский взглЯд
умолЯл и угрожал.
     Ќеизвестно,  кто первый пустил эту Ядовитую остроту,  - потом в салонах
ее  приписывали злому  Язычку  баронессы Ћстен-‘акен,  сторонницы германской
ориентации.  Ќо  аплодисменты опадали,  головы отворачивались от  гвардейца,
французы  сухой  официальностью погасили  восторженное выражение  лиц.  ‘мех
заменЯлсЯ пересмеиванием,  улыбки  -  ироническим покусыванием губ  по  мере
того,  как острота Ядовитой змеей переползала по пристани, наклонЯЯ головы к
шепчущим губам:
     - ‘траннаЯ,  однако ж, аллегориЯ... Џо мне - это не entente cordiale, а
скорее  апофеоз  1812  года:   посмотрите,  он  вытрЯс  всю  душу  из  этого
несчастного французика... —то это - намек?..
     „ействительно,  француз,  висЯщий на руке русского богатырЯ, отдаленно,
но весьма порочно напоминал патриотический лубок времен Ћтечественной войны.
ќто понЯли все,  кроме адмирала.  Ћстрота наконец докатилась и до него, и он
запоздало выпил весь ее тонкий Яд.  ™ека его дернулась,  и  роскошнаЯ борода
рывком подозвала к себе флаг-офицера.
     - Џрекратите это безобразие,  перестаралсЯ,  болван!  -  сказал адмирал
сквозь зубы, не отнимаЯ руки от козырька: гимн плыл над пристанью.
     ”лаг-офицер  воткнул в  матроса взглЯд,  как  сверло;  он  вертел им  в
шатающейсЯ  фигуре,  но  матрос  утратил  в  своем  страшном  усилии  шестое
матросское чувство:  ощущать на  себе  взор  начальства.  ’огда  флаг-офицер
качнул слегка левым кулаком и  произнес нечто свистЯщее сжатыми губами.  ќто
заклинание привлекло к нему качающийсЯ взглЯд матроса.  ѓубы,  глаза и брови
флаг-офицера  метнули  судорожную  молнию  гнева,   и  матрос  сквозь  туман
последнего напрЯжениЯ сил  все  же  понЯл,  что  он  делает  что-то  не  то.
”лаг-офицер подогнал его новым неслышным движением губ (в котором,  впрочем,
Явственно  обозначилась позорнаЯ  родословнаЯ матроса),  продолжаЯ стоЯть  с
приложенной к  козырьку рукой.  ѓимн  парил  над  городом  величавым полетом
царского орла,  гардемарины,  казаки и  онежские близнецы держали на караул,
штатские стоЯли с обнаженными головами,  мост подпевал величественные слова,
флаг-офицер беззвучно материлсЯ. ”едор ѓромак, крестьЯнин ’ульской губернии,
25 лет,  малограмотный,  под судом и следствием не бывший,  медленно опустил
француза на  палубу.  Џристань плыла перед его  глазами затылками и  спинами
общества,  внезапно  отвернувшегосЯ,  как  только  двусмысленность аллегории
стала всем Ясна.
     ѓимн кончилсЯ.  ”ранцузский матрос, возбужденный мыслью, что фотографиЯ
его поЯвитсЯ завтра во всех газетах,  и  восхищенный силой русского собрата,
протЯнул ѓромаку руку,  оживленно лопоча патриотические слова. Ќо тотчас два
офицера  -  черно-золотой  усатый  француз  и  бело-золотой высокий русский,
одновременно обернувшись,  поспешно  и  негромко выразили на  разных  Языках
одинаковую мысль:
     - Finissez. Fichtre, espece d'idiot!*
     ______________
     * „овольно. “бирайтесь вон, идиот! (фр.).

     - Џошел вон, болван, в катер!
     ”ранцузский  матрос   мгновенно  спрыгнул  в   свой   катер;   русский,
пошатываЯсь, прошел вдоль краЯ пристани в свой.
     ’ам его встретили зависть и насмешка.
     - ‚ыслужилсЯ? - коротко спросил крючковой. - ђупь или чарку?
     - ‚оды дай,  -  ответил ѓромак не по существу, и пока он пил жадно, как
лошадь,  напрасно проскакавшаЯ мимо  нарЯдных трибун  за  призом,  крючковой
продолжал:
     - ѓерой с дырой!.. Ќе бралсЯ бы, коли додержать не мог. ’олько матросов
перед французами срамишь...
     ѓромак выругалсЯ вЯло и неостроумно.
     - Џриказали бросить,  -  сказал он потом и  махнул рукой.  -  Ђ ну их к
матери,  не поймешь, чего им надо! Џусти, в кубрик пройду, заморилсЯ. ‘ердце
у менЯ болит, тварь, стронул его, что ли...
     Ћн  пошел в  нос,  но  из  кочегарки вылезла другаЯ голова,  курносаЯ и
смеющаЯсЯ.
     - Ћрел и есть,  -  сказала она вполголоса.  -  ‚ерно говорЯт:  "ђусский
матрос везде орлом: в бою орлом, в строю орлом, на стульчаке - тоже орлом, а
под адмиральским орлом - сам мокраЯ курица..."
     - Ќу, чего надо? Џристали! - огрызнулсЯ ѓромак зло.
     - Ђ Я ничего, - сказал кочегар, усмехаЯсь. - ‘мотрел на тебЯ и смеЯлсЯ:
чисто ученый пес, ей-богу! Џозабавил господ, а потом тебЯ сапогом под хвост,
- пошел,  мол,  боле не требоваетсЯ... …ще под винтовкой настоишьсЯ!.. Џоди,
поди, отлежись, авось мозги на место встанут!
     ѓромак  лег  в  кубрике  навзничь  на  рундук,  смотрЯ  вверх  внезапно
уставшими глазами и удерживаЯ стук перетруженного огромного сердца.  ЏростаЯ
человеческаЯ обида бродила в нем, приобретаЯ от слов кочегара необыкновенный
оттенок.
     - Ѓаре, мать их за ногу! - сказал он вдруг вслух.
     ‚  кубрик долетел взрыв  оркестра,  но  он  не  пошевелилсЯ.  ’оржество
продолжалось без него.
     Џодъехало ландо в четверке белых лошадей, и пожилой француз в мундире и
шлЯпе с  плюмажем пронес на  пристань свои  короткие седые усы,  желтую кожу
сухого лица и звание посла ”ранцузской республики. Њорис Џалеолог прибыл длЯ
встречи президента.  ќто  обозначало скорое  прибытие Яхты,  предоставленной
царем длЯ дорогого гостЯ.
     Ћна показалась на повороте Ќевы в двенадцать минут второго.  —ернаЯ,  с
золотым  украшением на  носу,  с  золотой резьбой по  борту,  Яхта  бесшумно
скользила по реке -  единственно молчащаЯ среди грохота салютов, единственно
нагаЯ  среди  пышных  трехцветных драпировок,  единственно движущаЯсЯ  среди
общей  неподвижности.  Ќа  невысокой  ее  мачте  (единственно  прЯмой  среди
согнутых в  поклонах спин) развевалсЯ только один  флаг  -  флаг ”ранцузской
республики,  флаг  верной  союзницы ђоссии.  ђусские пушки  стрелЯли в  него
сейчас холостыми залпами так же  дымно и  громко,  как все прошлое столетие,
под Ѓородино,  под ‹ейпцигом,  под ‘евастополем они стрелЯли в  этот же флаг
чугунными Ядрами.
     ’ак -  в дыме залпов,  в грохоте орудий, в сверкании штыков и сабель, в
подобострастном окружении эполет,  киверов,  военных мундиров,  во всем этом
зловещем блеске и  шуме консервированной войны -  так поЯвилсЯ в  российской
столице он -

     великий  государственный  муж,   страж  европейского  мира,  год  назад
бескровно обуздавший безумные аппетиты ѓермании, покусившейсЯ на ”ранцузское
Њарокко...
                                                                      "ђечь"

     ...патриот,  восстановитель пошатнувшейсЯ военной мощи как во  ”ранции,
где ее  подорвала внутреннЯЯ радикально-социалистическаЯ политика,  так и  в
ђоссии,  забывшей одно  времЯ,  что  театром  действиЯ франко-русского союза
ЯвлЯетсЯ не ‚осток, а …вропа...
                                                                     "Temps"

     ...с избранием которого в депутаты свЯзан любопытный анекдот о том, что
отец  его,  простой  фермер,  уговорил политического противника своего  сына
снЯть  свою  кандидатуру в  палату,  за  что  старик целый  день  косил поле
соперника...
                                                      "ЏетербургскаЯ газета"

     ...борец за народную трезвость,  кою он,  в бытность свою еще министром
народного просвещениЯ,  насаждал во  ”ранции путей внедрениЯ лекции о  вреде
питий...
                                                "‘Џб …пархиальные ведомости"

     ...блестЯщий адвокат,  видный  экономист,  тонкий собеседник,  владелец
уютного замка на  юге  Ѓретани,  где его очаровательной женой собрана редкаЯ
коллекциЯ фарфора...
                                                         "‘толица и усадьба"

     ...приезд  которого знаменует новый  фазис  альЯнса между  двумЯ  столь
различными  по   духу   и   по   режиму,   но   столь   близкими  по   своим
общегосударственным интересам странами...
                                                                   "Eclaire"

     ...истинно-демократический   президент,   послушный   выразитель   воли
свободного французского народа...
                                                                      "„ень"

     ...в   устах   которого  слова  приобретают  такую  силу,   значение  и
властность,  что все вскоре замечают, как император слушает его с покорным и
серьезным вниманием,  а  Я  убеждаюсь,  что многие из  этих обшитых галунами
сановников думают  про  себЯ:  "‚от  как  должен был  бы  говорить настоЯщий
самодержец..."
                                                              Њорис Џалеолог

     ...чьЯ карьера -  "типичнаЯ карьера буржуазного дельца, продающего себЯ
по очереди всем партиЯм в политике - всем богачам "вне" политики..."
                                                                       ‹енин

     полный  человек с  лицом  мелкого лавочника,  во  фраке  с  андреевской
лентой,   владелец  акций   военных  и   металлических  заводов,   президент
”ранцузской республики - ђаймон Џуанкаре.
     Ќе   бархатный  ковер  лег   под   его  ноги  на   пристани  в   городе
‘анкт-Џетербурге.  ќто легла императорскаЯ ђоссиЯ.  ЂрмиЯ ее  склонила перед
ним  знамена  почетного  караула.  Џравославие  осенило  чудотворной иконой.
Ѓанкиры согнулись в дугу. ’орговлЯ и промышленность руками городского головы
поднесли ему хлеб, лен и леса ђоссии в стройном символе караваЯ, лежащего на
шитом  полотенце на  резном деревЯнном блюде.  ‘амодержавный двуглавый орел,
вцепившись в орден ЂндреЯ Џервозванного (пожалованный вчера царем),  забилсЯ
под отворот его фрака в недвусмысленной близости к подбитому шелком карману.
Џристань  качнулась:   ђаймон  Џуанкаре  вступил  на   нее   всей   тЯжестью
многомиллиардных  займов,   одолженных   французскими  банками   российскому
самодержавию и  российскому  капитализму.  •озЯин  приехал  в  свою  большую
нескладную  деревню  требовать  отчета  от   полупьЯного  старосты  ђоманова
ЌиколаЯ.
     "Њарсельеза" гремела над всей столицей.  Ќа пристани, на набережных, на
мостах,  на рабочих окраинах -  везде плескались в солнечных лучах ее бодрые
звуки,  реЯ над цилиндрами, шлЯпками, знаменами, над войсками, над полицией,
над огромными толпами рабочих на  ‚ыборгской стороне,  на Џутиловском шоссе,
за Њосковской, за Ќевской, за Ќарвской заставами.
     ѓород ликовал в этот прекрасный день. ‚се высыпали на улицу. ’рамваи не
ходили.  Њагазины не торговали.  Џекари не пекли булок.  ‡аводы не работали.
”абрики стоЯли.  Ћколо  двухсот тысЯч  рабочих было  на  улицах,  не  считаЯ
нарЯдных толп на набережной. ‹икование было всеобщим. Џодкидываемые в воздух
восторженным населением,  мелькали  на  солнце  цилиндры,  зонтики,  флажки,
цветы,  камни,  булыжники,  нагайки, городовые, стекла витрин, вывески... Ќе
было  возможности  пробратьсЯ  по  улицам:  они  были  запружены  сюртуками,
дамскими платьЯми,  вицмундирами, экипажами, оркестрами, казаками, рабочими,
жандармами,   сваленными   столбами,   избитыми   приставами,   опрокинутыми
трамваЯми, баррикадами, ранеными, убитыми.
     ‘алют был оглушительным. ‘трелЯла всЯ столица из краЯ в край. Љорабли в
Ќеве  -  стрелЯли.  Љрепость  у  ’роицкого моста  -  стрелЯла.  ѓородовые на
‹иговской улице  -  стрелЯли.  Љазаки  на  Ќейшлотском переулке -  стрелЯли.
†андармы на  Џутиловском шоссе  -  стрелЯли.  „евЯть рабочих завода "Ђйваз",
загнанные полицией на  чердак дома No  12 по ’обольской улице,  -  стрелЯли.
Ћколоточный и два городовых,  сбрасываемые в воду с ‘ампсониевского моста, -
стрелЯли...
     ђаймон Џуанкаре,  окутанный пороховым дымом,  прижимал руку  к  сердцу.
‘толица  улыбалась  в  ответ  мраморным  рЯдом  своих  дворцов,  поблескиваЯ
золотыми коронками соборов,  улыбалась,  пытаЯсь  сохранить хорошее  лицо  в
плохой игре.  ‘крытые от гостей плотной стеной жандармов,  заставы били ей в
спину зловещими пестрыми волнами бросивших работу людей.  Ћкраины сжимали ей
горло страшным охлаждающимсЯ кольцом остановившихсЯ заводов; их черные трубы
обступили столицу со всех сторон,  угрожающе поднЯтые в небо, как занесенные
длЯ  удара  дрекольЯ  и  палки  разъЯренной толпы,  напирающей  на  усадьбу.
Џроспекты передергивались быстрыми судорогами конных  отрЯдов,  мечущихсЯ от
завода к  заводу,  от  заставы к  заставе.  ’елефоны в  градоначальстве били
непрерывный набат. —етвертый день в городе пахло революцией.
     ђоссиЯ  ходила беременнаЯ революцией,  ходила почти  на  сносЯх,  злаЯ,
истеричнаЯ, беспричинно жестокаЯ, как женщина, не желающаЯ рожать. ђеволюциЯ
надвигалась из мглы веков,  зачатаЯ историей,  неотвратимаЯ и  естественнаЯ,
как  неотвратимо рождение ребенка,  пусть ненавидимого с  самого момента его
зачатиЯ,  пусть проклинаемого при каждом своем шевелении. Џоследнее времЯ, с
‹енского расстрела, эти толчки стали особо нестерпимыми: стачки и забастовки
потрЯсали пышное зрелое тело империи непрерывной цепью схваток,  указывающих
на  приближение  неотвратимых сроков.  „омашние  средства  не  помогали:  ни
припарки  ѓосударственной  думы;  ни  патентованные  конституционные  капли,
разведенные в  аптеке у  Џолицейского моста;  ни  горЯчие ванны  карательных
отрЯдов;  ни  плотный бандаж охранки;  ни облегчающие погромные пиЯвки ‘оюза
русского народа;  ни  даже  ржаваЯ русско-ЯпонскаЯ игла,  котораЯ,  неудачно
переломившись в  двух местах -  на  Њукдене и  на –усиме,  так и  не вызвала
желанного  выкидыша,   -  ничто  не  могло  остановить  естественного  роста
ненавистного плода.  Ћн  рос  в  утробе  царской  ђоссии,  неразрывно с  ней
свЯзанный законами исторического развитиЯ, питаЯсь вместе с ней ее же пищей,
живое   внутри  живого,   новаЯ  жизнь,   обрекающаЯ  старую  на   смерть...
ђодственники  хватались  за  голову,   посматриваЯ  на  империю,  беременную
революцией.  ‘кандал грозил не только позором,  но и потерей наследственного
имущества:  в  ђоссии все не  как у  людей,  дитЯ родитсЯ навернЯка ужасным,
диким,  не поддающимсЯ никакому воспитанию!..  ‚едь вот же в приличных домах
бывали скандалы, но как-то обходилось: ”ранциЯ, перемучившись в родах и смЯв
королевские  лилии,  разрешилась,  однако,  вполне  благовоспитанной ’ретьей
республикой; королевскаЯ ЂнглиЯ родила преучтивое парламентское дитЯ. Ђ этот
чудовищный ребенок,  не  успев еще родитьсЯ,  собираетсЯ вцепитьсЯ в  локоны
милой французской девушке,  бранит английского мальчика и кричит совершенную
непристойность о социальной революции и о пролетариЯх всех стран!..
     …динственным выходом была хирургическаЯ операциЯ.  ’олько широким ножом
войны  можно  было  искромсать еще  в  утробе ненавистный плод,  извлечь его
мертвые клочьЯ в  потоках крови.  Ќо,  уже  раз  обманувшись в  этом крайнем
средстве,  царскаЯ ђоссиЯ не хотела рисковать. ќта операциЯ должна была быть
поставлена на  европейскую ногу:  под  глубоким  наркозом  идеи  объединениЯ
славЯнства,  с  усиленным  питанием  всего  организма золотым  франком,  под
внимательным присмотром лучших парижских гинекологов,  неплохо набивших руку
еще на Џарижской коммуне. ’акаЯ операциЯ могла иметь все шансы на успех...
     - ‚от   зачем  приехал  сюда  господин  Џуанкаре,   наймит  французских
банкиров!  ‚от  почему  так  раболепно приветствуют его  сейчас на  пристани
царскаЯ знать,  фабриканты и помещики -  всЯ эта свора,  за огромные золотые
займы нанЯтаЯ французским капиталом на побегушки! €х интересы встретились...
     ЏЯтьсот с  лишком рабочих завода ‹есснера слушали молча и  хмуро.  …гор
’ишенинов  стоЯл  над  ними,  забравшись на  бочку  у  самых  ворот,  рыжий,
худощавый,  усталый.  ‡алатаннаЯ выцветшаЯ тужурка  висела  на  нем  мешком,
зеленые  брюки   пузырились  на   коленЯх,   раздутые  жестоким  ревматизмом
студенческой нищеты.  Џосле каждой фразы он  смыкал губы,  и  желваки на его
скулах вздувались,  как  будто он  стискивал слова во  рту в  тугую звенЯщую
пружину,  и,  когда он опЯть раскрывал рот,  они вылетали в  воздух упруго и
далеко.  џсный,  Яростный, целеустремленный - он говорил уже пЯтую минуту, и
его слушали,  не перебиваЯ. Њальчишка на воротах, изогнувшись, смотрел вдоль
набережной, подстерегаЯ поЯвление казаков; но казаки не поЯвлЯлись - снимать
охрану  центра  города  длЯ   разгона  одного  из   десЯтков  митингов  было
невозможно.
     - ‚ойна -  вот что привез он  с  собой на броненосце!  ‚ойна,  выгоднаЯ
французским промышленникам,  -  они  ведь вложили огромные деньги в  военные
заводы ‚ойна,  выгоднаЯ и нашим ’ит ’итычам,  - эти только и мечтают, как бы
избавитьсЯ от германского ввоза товаров в ђоссию. ‚ойна, выгоднаЯ и царскому
самодержавию,  -  оно  всю свою армию отдать готово за  то,  чтобы разорвать
петлю,  которую мы  стЯгиваем на его шее.  ‚ойна вырвет и  из ђоссии,  и  из
”ранции,  и из той же ѓермании передовых рабочих -  тех, кто организовалсЯ в
партии и союзы, - и пошлет их на фронт...
     - Ќу, всех не заберут, на заводе тоже люди останутсЯ, - сказал стоЯвший
у ворот пожилой рабочий и обернулсЯ, ища сочувствиЯ.
     ‘осед покосилсЯ на него и ответил нехотЯ:
     - “ кого лишнЯЯ сотнЯжка есть, спору нет, безусловно останетсЯ.
     - ’ы это про что?
     - Ђ так...
     - Ђ  ты  мои  сотнЯжки считал?  -  с  напором  спросил первый,  но  тот
отвернулсЯ усмехаЯсь.
     ’огда  из  того  угла,  где  стоЯла  молодаЯ  женщина в  синем  платье,
поминутно поправлЯвшаЯ на  голове платок и  слушавшаЯ не столько ’ишенинова,
сколько говорки кругом, в разговор вступил еще один.
     - ‘честь нетрудно,  коли огородик есть да коровка к нему прикуплена,  -
сказал он в пространство, посасываЯ западающие в рот сивые усы.
     Џервый, тоже смотрЯ перед собой, огрызнулсЯ:
     - ‘вой заведи, тогда и считай!
     - ‡авел бы, да заводилок нет. ‚се в штрафы ушли.
     - Ђ ты бы с мастером чаи распивал,  как он, глЯдишь, живо накопишь, - с
задором  подхватила женщина и  сразу  повернулась всем  лицом  к  пожилому в
полной готовности вступить с ним в едкий и оживленный спор.  Ќо тот замолк и
длинно  сплюнул в  сторону.  ’огда  женщина вдруг  спохватилась и  испуганно
обернулась:
     - …ленка-то, господи, куда подевалась?
     …ленка - беловолосый шарик в Ярко-красном платьице - была далеко. Њежду
рЯдами высоких сапог,  растущих из  земли,  как  голые стволы деревьев,  она
пробиралась в  поисках подобного себе существа,  так же  блуждающего в  этом
дремучем лесу.  ‘апоги приЯтно пахли дегтем.  “ж заредели их мощные стволы и
Яркий  простор двора замелькал через опушку леса,  как  чьи-то  большие руки
подхватили ее кверху, и она начала обратное путешествие - уже по воздуху.
     Ћчутившись  на  руках  матери,   она  быстро  разобралась  в  событиЯх,
происходивших над  вершинами леса;  здесь  они  были  много интереснее,  чем
внизу.  „вор оказалсЯ сплошь занЯтым головами,  как в  церкви.  ‚  окошке во
втором этаже то  и  дело  показывалсЯ лысый человек в  сбившемсЯ на  сторону
галстуке -  тот самый,  который по субботам выдавал матери деньги. ѓде-то за
ним все времЯ звонил тоненький веселый звонок,  и человек тогда оглЯдывалсЯ,
взмахивал руками  и  исчезал,  как  петрушка,  которого  показывали бродЯчие
актеры. Љроме того, во дворе оказалсЯ тощий человек с превосходными золотыми
пуговицами на зеленом пиджаке и  в зеленых же штанах,  забравшийсЯ на бочку.
Ћн негромко рассказывал что-то неинтересное,  и все его слушали.  Ќа воротах
же сидел мальчишка,  которому, наверное, было еще лучше видно происходившее,
и остраЯ зависть к нему заслонила на времЯ все остальные переживаниЯ.
     ‡еленый же человек продолжал кричать в голос, все времЯ взмахиваЯ перед
собой рукой:
     - ‚ам  затуманЯт мозги словом "отечество"!  ‚ас  заставЯт убивать таких
же,  как  вы,  рабочих ѓермании и  Ђвстрии!  ‚ашими же  руками будут  душить
революцию! Џотому что, убиваЯ на фронте рабочих и крестьЯн другой страны, вы
будете помогать правительству этой страны давить революцию, как, убиваЯ вас,
рабочие   ѓермании  будут   помогать  царизму  расправитьсЯ  с   назревающей
революцией.  ‚от  в  чем  выгода войны длЯ  всех без исключениЯ правительств
богачей и  помещиков!  ‚от  о  чем сговариваютсЯ нынче русский самодержавный
царь и ставленник французских банкиров - республиканский президент!..
     ѓлухой пушечный залп,  донесшийсЯ до  завода по  величавой глади  Ќевы,
поставил за этой фразой убедительную тЯжелую точку. ’ишенинов поднЯл руку.
     - ‘лышите, товарищи? - крикнул он. - ‚от первые залпы по революции! Ћни
страшнее  выстрелов  на  ‹ене,  страшнее  ружейной  трескотни  на  „ворцовой
площади...  Ћни бьют по рабочему классу всей …вропы,  а может быть,  и всего
мира,  они уничтожают нас не десЯтками,  а миллионами!  „олой тайные сговоры
царЯ  с  республикой  капиталистов!  „олой  войну,  да  здравствует  рабочаЯ
революциЯ!..  Ћна растет,  она идет по всей ђоссии. •арьков, Њосква, ’ифлис,
Ѓаку,  ‹одзь,  €ваново-‚ознесенск...  …ще  четыре  днЯ  тому  назад  царские
пристава  расстреливали путиловских  рабочих,  примкнувших к  бакинцам...  Ђ
сегоднЯ в одном Џетербурге бастует больше двухсот тысЯч, а жандармы не могут
заставить  их  работать.   ‘нимайте  рабочих,  усиливайте  армию  революции,
останавливайте заводы,  закрывайте  магазины!  ‡адушим  царскую  власть  без
хлеба,  без света,  без поездов,  без телеграфа!..  Њеньшевики кричат вам об
экономических  требованиЯх,  -  мы  говорим  вам  о  политических.  ‹озунгом
всероссийской забастовки  должно  быть:  контроль  над  фабрикантами,  землю
крестьЯнам,  долой самодержавие, да здравствует республика! Ќо не республика
господина   Џуанкаре,    работающего   заодно   с   царем,    а   республика
демократическаЯ, с правительством из самих рабочих и крестьЯн!..
     Љогда по непонЯтной длЯ …ленки причине все разом зашумели и двинулись к
воротам,  она понЯла, что сейчас-то и начинаетсЯ самое интересное. Њальчишка
сполз по  столбу ворот так стремительно,  что она только ахнула,  и  побежал
вперед,  мелькаЯ голыми пЯтками. ‡еленый человек, соскочив с бочки, улыбалсЯ
и сразу со всеми говорил,  пробираЯсь в передние рЯды. Љто-то поднЯл там над
головами палку, и на ней весело заиграл флаг того же цвета, что и ее платье.
     …ленка,  полураскрыв рот,  смотрела на  это  кипенье людей,  и  так,  с
полуоткрытым ртом и блестЯщими от удовольствиЯ глазами, она выплыла на руках
матери на улицу вместе с толпой,  сожалеюще оглЯдываЯсь на тех,  кто осталсЯ
во дворе, не принимаЯ участиЯ в этой общей игре.
     ЋставшиесЯ смотрели вслед уходЯщим без улыбок.  Ључки их  были мрачны и
неразговорчивы. Џотом, уже из самых ворот, …ленка увидела, как к ним подошел
лысый петрушка,  тот,  что выглЯдывал из  окна,  и  они что-то говорили ему,
разводЯ руками и покачиваЯ головой.
     “ ‹итейного моста лесснеровцы наткнулись на препЯтствие.  ‘ильный отрЯд
конной полиции и казаков высилсЯ на горбе моста водоразделом между центром и
окраиной.  Љазачий есаул,  скучающе повернувшись в седле,  смотрел назад, на
французское посольство;  набережнаЯ там  казалась  цветником:  алые  мундиры
лейб-казаков опоЯсывали пеструю клумбу толпы; медные трубы оркестра сверкали
на  солнце  золотыми точками,  ожидаЯ  приезда  президента.  …саул  смотрел,
чертыхаЯсь:  какие бы празднества ни случались, всегда попадешь в нарЯд "длЯ
содействиЯ чинам полиции"... ‚езет атаманцам!..
     Џолицмейстер,  грузный и пожилой полковник,  величественный и огромный,
как памЯтник Ђлександру III,  застыл рЯдом на  тЯжелом вороном коне,  смотрЯ
вниз под уклон моста. –епь городовых преграждала Ќижегородскую, останавливаЯ
даже одиночек и пропускаЯ на мост только хорошо одетых господ,  извозчиков с
седоками и  горничных,  бежавших за  булками в  город (все  лавки ‚ыборгской
стороны с  утра  не  открывались,  опасаЯсь камнЯ в  стекло).  ‡абастовавшие
рабочие кучками стоЯли на улице,  бездействуЯ,  пересмеиваЯсь,  поглЯдываЯ в
сторону моста.  „ойдЯ до  них,  лесснеровцы тоже  рассыпались по  кучкам,  и
полицмейстер  усмехнулсЯ:   этот   распад   толпы   на   кучки   выдавал  ее
нерешительность и  отсутствие вожаков.  ђазгонЯть же эти кучки было занЯтием
пустым и бессмысленным, вроде попыток поймать мух в горсть: сгонишь с одного
места -  они  сЯдут на  другое.  Џолковник ”илонов признавал действиЯ только
навернЯка.
     “  посольства раздалсЯ взрыв криков,  и  по воде Ясно долетели до места
первые такты "Њарсельезы".  Ћна  играла в  трубах оркестра,  как шампанское,
искрЯсь  фанфарами  и  потрескиваЯ  барабанной  дробью,  как  электрическими
разрЯдами.  € полковник и казачий есаул невольно расправили плечи, слушаЯ ее
победный рефрен,  воинственный и  блестЯщий,  как  атака  гусаров.  ќто  был
замечательный гимн,  лучший  национальный  гимн  во  всем  мире,  подымающий
сердца, горЯчащий умы, зовущий к победе.
     ќтот замечательный гимн прошел за  столетие престранный путь.  Љогда-то
горЯчаЯ,  как кровь баррикад,  и сверкающаЯ, как нож гильотины, "Њарсельеза"
вела  революционные войска против аристократической коалиции.  Ћна  взрывала
замки  феодалов и  швырЯла их  в  ворох  королевских лилий вместе с  головой
‹юдовика  XVI.   Љонвент  накинул  на   ее   мЯтежные  крыльЯ  плотный  шелк
трехцветного знамени,  и  "Њарсельеза" из  гимна  революции сделалась гимном
нации,  подобно тому,  как  родившее ее  третье  сословие из  революционного
народа стало реакционным правительством.  ‚от  она ведет армию "патриотов" к
‘едану  в  тщетной  попытке  укрепить  трон  ‚торой  империи.  ‚от  уже  под
героические ее звуки версальцы вступают в горЯщие улицы Џарижа,  приканчиваЯ
коммунаров. ‚от бравурные ее фанфары вместе с саблЯми экспедиционных армий и
крестами миссионеров врезаютсЯ в колонии, прокладываЯ дорогу ростовщическому
капиталу ’ретьей республики.  € вот -  в ’унисе,  в Ђлжире,  в €ндокитае,  в
Њарокко,  в ѓвиане,  на Њадагаскаре, на ’аити - везде через серебрЯные трубы
военных оркестров она лжет на  весь мир о  свободе,  равенстве и  братстве в
республике  концессионеров и  рантье,  лжет  так,  как  могут  лгать  только
французские адвокаты с депутатской трибуны:  звонко,  красиво,  с гасконской
героикой, с патриотическим пафосом.
     Ђ  здесь,  под  хмурой сенью российской короны,  тебЯ поет еще  русскаЯ
революциЯ под залпами карательных отрЯдов,  поет,  готовЯсь к  первому этапу
борьбы,  к разрушению абсолютизма, поет на баррикадах Џресни, на Џутиловском
шоссе,  -  поет, уже прислушиваЯсь к иному гимну, еще малоизвестному, еще не
заменившему  ритма   твоих   восьмушек  неуклонной  поступью  широких  своих
четвертей,  как  не  заменил еще ”евралЯ -  ЋктЯбрь...  Ѓудет времЯ -  и  ты
сшибешьсЯ с этим новым гимном в решительной схватке, как два жестоких врага,
- ты,   увЯдшаЯ,  изменившаЯ  смысл,  отставшаЯ  в  беге  историй  и  потому
обреченнаЯ на гибель революционнаЯ когда-то песнЯ!..
     Ќо  знойный июль тысЯча девЯтьсот четырнадцатого года еще  обволакивает
столицу дымом  своих  лесных пожаров,  дымом  салютов на  Ќеве  и  залпов на
окраинах, и столица зоветсЯ еще ‘анкт-Џетербургом, а огромнаЯ нищаЯ страна -
ђоссийской империей, и армиЯ стоит еще против народа.
     "Њарсельеза" вспыхнула на углу ”инского переулка Ярко и неожиданно, как
Язык пламени из притушенного костра,  колыхнулась,  качнулась,  охватила всю
Ќижегородскую улицу,  сливаЯ кучки в плотную толпу, и, опережаЯ ее медленное
движение,  врезалась в полицмейстерский мозг сквозь седую старческую поросль
больших и  вЯлых  ушей.  Џолковник ”илонов шевельнулсЯ в  седле и  изумленно
поднЯл брови:  цепь городовых распалась,  беспрепЯтственно пропускаЯ к мосту
толпу. —то они - с ума сошли?..


        ѓ‹Ђ‚Ђ ‚Ћ‘њЊЂџ

     ‡апоздало,  но  аппетитно  позавтракав в  непривычно пустынном просторе
столового зала,  ћрий ‹ивитин вышел из корпуса в  отличном настроении.  „ень
расстилалсЯ перед ним ровными торцами праздничного города.  Ћн  пошел было к
трамвайной остановке,  но,  с досадой вспомнив,  что трамваи так и не ходЯт,
остановилсЯ в раздумье.  ‡евавший в стороне извозчик тотчас подобрал вожжи и
подкатил к нему, наклонЯЯсь с козел:
     - Џрикажите, вашсиЯсь, прокачу?!
     ‹ивитин посмотрел на дутые шины с опаской: лихач был из тех, что обычно
стоЯт на Ќевском,  и сюда,  на ‚асильевский остров,  его занесла,  очевидно,
волна сегоднЯшних торжеств. ’акие брали втридорога.
     - ‹итейный, возле Ѓассейной, - сказал он нерешительно.
     - ‡елененькую извольте, вашсиЯтельство!
     - Ћбалдел, дурак, - сказал ‹ивитин с сердцем и пошел вперед.
     - „ва с полтиной, ради союзничков, вашскородь!
     - ‚осемь гривен...  -  начал было ћрий,  оборачиваЯсь к нему,  но вдруг
замолк: шагаЯ журавлем, помахиваЯ ему рукой, сзади поспешно нагонЯл его граф
Ѓобринский.  Џалаш его,  длинный,  как  он  сам,  стучал по  панели,  брЯкаЯ
спущенным в  ножны длЯ  звона гривенником.  Ќеужели он  слышал эту мещанскую
торговлю с извозчиком?.. ћрий смутилсЯ.
     - ‹ивитин,  вам  в  какую сторону?  Џрихватите менЯ,  -  попросил граф,
подходЯ.  -  Ќа ‹итейный?  Ћтлично... Ќу, ты, борода, давай!.. Џозвольте мне
справа?
     - ђади бога, - ответил ћрий тоном хозЯина.
     Ћни сели, уперев палаши в скамеечку длЯ ног.
     - ‚от удачно,  а то представьте положение:  дома не знают, что милостью
начальства Я в Џетербурге, да и звонить бесполезно, отец, наверно, с утра из
автомобилЯ не выходит, а мамахен, вероЯтно, и лошадей забрала, а тут вдруг -
ни одного извозца!.. ‘мотрю, а вы около этого размышлЯете...
     - ЊенЯ это украшение уж очень смутило,  -  соврал ћрий,  киваЯ на дугу:
два  трехцветных  флажка  были  привЯзаны  к   ней,   развеваЯсь  при  езде.
Ѓобринский, выглЯнув на них из-за спины извозчика, рассмеЯлсЯ:
     - € тут альЯнс,  подохнуть негде! —ерт с ними, с флагами, поедем, как в
деревне на свадьбу!
     ‹ихач с  места взЯл крупную рысь,  покрикиваЯ на  публику,  запрудившую
мостовую.   „амы  отшатывались,   подбираЯ  длинные  платьЯ;   офицеры,   их
сопровождавшие,  недовольно отвечали на небрежное козырЯние гардемаринов. Ќа
мосту  по-прежнему стоЯла густаЯ толпа,  наблюдаЯ снующие между  пристанью и
французскими миноносцами катера. ѓостей свозили на парадный обед: офицеров -
в „уму, матросов - в Ќародный дом.
     - ‚от так ведь и будут зевать до ночи, - сказал Ѓобринский, откидываЯсь
на  пружинных подушках сиденьЯ.  -  “дивительно падкий  до  зрелищ народ!  €
отчего это петербуржцы по  всЯкому поводу устраивают толпу,  вы  не  знаете?
‹ошадь упала -  толпа,  малЯр дом красит -  толпа,  студент с красным флагом
прошел  -  толпа...  Џо-моему,  оттого,  что  у  нас  очень  мало  публичных
развлечений,  а потому всЯкий пустЯк превращаетсЯ в событие.  Ћтец правильно
говорит:  толпе нужно немного -  хлеба и зрелищ,  а потому, мол, надо почаще
устраивать крестные ходы и парады...
     - Ђ  хлеб?  -  спросил ћрий,  тонко улыбнувшись.  Ћтец  Ѓобринского был
черносотенным думским депутатом,  и  ћрий  хотел  своим Язвительным вопросом
показать, что он сам тоже не лыком шит.
     - Ђ хлеба, дорогой мой, в ђоссии на всех не хватает, это ни длЯ кого не
секрет,  -  засмеЯлсЯ Ѓобринский.  -  ‚прочем,  сегоднЯ зеваки кстати: пусть
французы принимают их за народное ликование...  ќй,  дЯдЯ,  лево на борт, по
набережной повезешь! ЏрокатимсЯ, посмотрим, что у посольства, правда?
     ћрий не успел еще согласитьсЯ, как извозчик обернулсЯ:
     - ЌельзЯ по набережной, вашсиЯсь, не пущают...
     - Љак не пускают, что за вздор?
     - ЏолициЯ не пущает. Ћколоточный вчерась объЯвлЯл на дворе, собственным
выездом только можно,  а  кто  ежели  с  жестЯнкой -  так  потом красненькую
штрафу.
     - Ќу, черт с тобой! Ђ по Ќевскому можно?
     - Џо Ќевскому можно, отчего нельзЯ? ѓде ж тогда ехать, коль по Ќевскому
нельзЯ?.. ЌельзЯ, где резидента возЯт. ЋбъЯвлЯли, что бомбы опасаютсЯ.
     - ‚от дуб!  -  искренне восхитилсЯ Ѓобринский.  - Ђ кому ж в него бомбы
кидать? —то он кому сделал?
     - —то сделал,  кто его знает,  а только опасаютсЯ, - сказал извозчик, с
удовольствием поддерживаЯ разговор.  -  ‚ремЯ-то вон какое:  бастуют кругом,
трамвай -  и тот стал, тут только поглЯдывай... ЌайдетсЯ кому бомбу бросить!
Ћколоточный сказывал - немецкие шпиены.
     - Il  a  raison,  cet homme*,  -  сказал Ѓобринский и  продолжал дальше
по-французски.
     ______________
     * Ћн прав (фр.).

     ћриЯ мгновенно кинуло в пот; французские его познаниЯ были не слишком -
ровно в меру,  чтоб читать без словарЯ пикантные романы.  Ћднако,  прикрываЯ
напрЯженное внимание рассеЯнной улыбкой,  он  все же сумел понЯть почти все,
что сказал граф Ѓобринский.  ’от передал установившеесЯ в свете мнение,  что
все эти длительные забастовки были организованы ѓерманией.
     - ‚ы  понимаете,   она  озабочена  нашей  позицией  в  этом  сараевском
скандале...  ‚ойна на носу,  дорогой мой,  более,  чем когда-либо.  €м важно
теперь подорвать наше внутреннее спокойствие.  Ћтец говорит,  что мы танцуем
сейчас на острие меча:  слева -  революциЯ,  справа -  война. Ќо благодарите
бога за приезд Џуанкаре,  между нами говорЯ,  государь до его приезда сильно
колебалсЯ в вопросе войны. ’вердаЯ помощь ”ранции как нельзЯ более кстати...
Ђ  на  Џуанкаре безусловно охотЯтсЯ.  ‡наете,  ведь  раут в  …лагином дворце
отменен.
     - Ќеужели?  -  удивилсЯ ћрий,  хотЯ он ниоткуда не мог знать, что такой
вечер вообще предполагалсЯ.
     - Љак же, отменен! ‚ендорф упросил. Ћн сказал, что до посольства у него
городовых  хватит,   а   строить  из   них   забор   на   шесть   верст   по
Љаменноостровскому -  выше его  сил  и  возможностей...  Љонечно,  он  прав:
ѓерманиЯ не пожалела бы денег за удачный выстрел, чтобы развалить эти флажки
(Ѓобринский кивнул на дугу) в разные стороны...
     - Ќаши страны свЯзаны не чувствами,  а золотом, и потому ничто не может
нас поссорить,  ибо золото прочнее чувств,  -  медленно сказал ћрий,  слегка
волнуЯсь, что произносит по-французски такую длинную и изЯщную фразу.
     Ѓобринский взглЯнул на него с одобрительным удивлением.
     - Ђ!  -  сказал он глубокомысленно. - ќто очень глубоко... ‚ы намекаете
на займы?
     ћрий  решительно ни  на  что  не  намекал.  ”раза эта  была вычитана им
недавно в скабрезном французском романе,  и там ее говорила циничнаЯ кокотка
своему ревнивому любовнику-вору.  Ќо  ћрий  никак  не  мог  придумать ответа
по-французски  и  воспользовалсЯ  фразой,  заменив  в  ней  словом  "страны"
неподходЯщее к случаю "сердца".  Ћн не совсем понЯл, что собственно поразило
Ѓобринского, и многозначительно улыбнулсЯ в ответ, поспешив, однако, перейти
на русскую речь.
     - џ  не  думаю,  чтобы  несчастье  с  ним  могло  отозватьсЯ  на  наших
отношениЯх,  -  сказал он, жалеЯ, что впуталсЯ в такую высокую материю. - Ћн
не монарх...  Ќу,  выберут другого адвоката,  вот и  все!  ‘лучай в  ‘араеве
несравненно  серьезнее.   ќто   действительно  повод  длЯ  войны:   убийство
престолонаследника!..
     Ќо Ѓобринский не слушал.
     - "€бо золото прочнее чувств",  -  повторил он,  смакуЯ.  -  џдовито...
ЏоздравлЯю,  ‹ивитин, - вы владеете искусством светской остроты! ќто зверски
тонко!  џ  сегоднЯ же пущу это по гостиным...  Џослушайте,  а что вы делаете
завтра?  -  спросил он вдруг,  оглЯдываЯ ‹ивитина сбоку,  точно увидел его в
первый раз.
     - ’о же, что и вы: возвращаюсь на корабль, - улыбнулсЯ ћрий.
     - Ђх,  чертова служба!  Џравда...  Ќу, а сегоднЯ Я вас не зову, сегоднЯ
аврал,  все взбесились,  отец на обеде в „уме,  а сестер,  конечно,  звали в
посольство...  †аль...  ‚о  всЯком случае,  как только кончитсЯ это дурацкое
плаванье, милости просим обедать. “ нас бывают интересные люди.
     ћрий вспыхнул от удовольствиЯ, но не показал виду.
     - Ѓлагодарю,  мне  будет очень приЯтно,  -  поклонилсЯ он  спокойно,  с
нарочитой   рассеЯнностью,    оглЯдываЯ   нарЯдную   толпу,   глазеющую   на
разукрашенное  здание  „умы.  ЋбыкновеннаЯ  петербургскаЯ толпа!  Џошловатые
молодые люди в цветных галстуках, ахающие худосочные девицы в белых шлЯпках;
вероЯтно, и все €звековы стоЯт тут же, рассматриваЯ подъезжающих французских
офицеров и поджидаЯ Џуанкаре,  который вообще не предполагал быть здесь (как
ћрий только что узнал сам от Ѓобринского).
     - Ђ все-таки война эта рановато начинаетсЯ, - вздохнул вдруг Ѓобринский
огорченно.
     ћрий хотел было согласитьсЯ и  подтвердить это  тем,  что новые линкоры
еще  не  были достроены и  что  подводные лодки были заложены в  ђевеле едва
месЯц назад, - но графскаЯ мысль текла по извилистым путЯм:
     - Џодумайте,  нам еще три года до производства...  Њы не попадем на нее
даже  к  шапочному разбору!  ‘азонов говорит,  что  нужно  не  больше восьми
месЯцев,  чтобы разделить ѓерманию между нами  и  ”ранцией...  ‚прочем...  -
‡десь  Ѓобринский предупреждающе улыбнулсЯ,  -  впрочем,  Я  везде  и  всюду
говорю, что мы ничего не имеем против германского и австрийского орлов и что
после войны мы великодушно вернем имперьи обоим...
     - Љак? - не понЯл ћрий.
     Ѓобринский в восторге откинулсЯ на сиденье.
     - €м перьЯ!  - поЯснил он, захлебываЯсь от удовольствиЯ. - Њы вернем им
перьЯ, а себе возьмем все остальное... Џравда, неплохо?
     ’рудолюбиво сколоченный топором каламбур,  очевидно, принадлежал самому
графу.  ‹ивитин из вежливости улыбнулсЯ. Ѓобринский и в корпусе не отличалсЯ
особо живым умом,  и эта острота еще раз убедила ћриЯ,  что сам он мог бы не
хуже Ѓобринского владеть вниманием общества.  Ћднако все  же  болтовнЯ графа
теперь,   после  приглашениЯ  им  на  обед,  не  казалась  только  пустой  и
хвастливой.   ‡начительное  содержание  насыщало  ее.  ‹егкий  мир  большого
петербургского света,  блестЯщий отсвет салонов, где министр иностранных дел
высчитывает сроки войны и  мира,  весь этот неведомый мир  близких к  власти
людей, больших и независимых денег впервые ощутилсЯ ћрием как нечто реальное
и  доступное.  ’аинственнаЯ жизнь особнЯков открывала перед ним высокие свои
двери,  манЯ  и  пугаЯ.  ћрию мучительно захотелось,  чтоб плаванье поскорей
кончилось и чтоб Ѓобринский не забыл своего приглашениЯ.
     ћрий  уже  видел себЯ  входЯщим по  мраморной лестнице,  видел себЯ  за
обеденным столом -  сдержанного,  спокойного, смело играющего словами, видел
себЯ  в  богатой гостиной среди  людей,  от  одного  взглЯда которых зависит
многое.  Ћн  поражает всех беспощадностью своих острот,  меткостью суждений,
свежестью мыслей (уж  что-что,  а  в  острословии ћрий даст сто очков вперед
титулованной каланче!).  "Љто этот остроумный гардемарин? - шепчут кругом. -
“  этого  мальчика  впереди  блестЯщаЯ карьера..."  ‘  ним  знакомЯтсЯ,  его
наперерыв приглашают к себе,  звезда светского успеха лучезарно восходит над
ним...  “же  неизвестнаЯ девушка с  бледным тонким  лицом  встала перед  его
глазами, отдаваЯ титул и именьЯ его Язвительному уму; уже чьЯ-то влиЯтельнаЯ
супруга смотрела на него через стол блестЯщими глазами;  уже морской министр
наклонилсЯ к  хозЯину,  не  сводЯ с  ћриЯ  пытливого старческого взора;  уже
распахнулась  перед  ним  та  широкаЯ  дорога  выгодных  свЯзей  и   высоких
знакомств,   котораЯ  не  одного  мичманка  довела  до  флигель-адъютантских
вензелей и собственной кареты, - как извозчик неожиданно обернулсЯ:
     - Људа прикажете, вашсиЯсь?
     ћрий вернулсЯ к  действительности и  нашел себЯ на  ‹итейном проспекте.
Ѓобринский рЯдом  болтал без  умолку.  ћрий  вздохнул и  полез  в  карман за
портмоне.
     - „альше,   красный  дом,   налево  к  подъезду!..   Ќу,  до  свиданьЯ,
Ѓобринский,  рад  был  иметь  приЯтного  спутника...  ‚ы  завтра  пароходом?
Џоедемте вместе?
     - Ћтлично,  - ответил тот, протЯгиваЯ руку. - ’ак не забудьте, ‹ивитин,
в первый же отпуск вы обедаете у нас!
     ‹ихач остановилсЯ у солидного подъезда; за зеркальными стеклами швейцар
в ливрее гладил бороду,  пышную, как у протоиереЯ. Ѓобринский мельком окинул
взглЯдом подъезд.
     - ‘пасибо,  сговоримсЯ еще,  -  сказал ‹ивитин спрыгиваЯ на  панель,  и
протЯнул извозчику пЯтирублевку.  -  „ержи за весь конец...  довезешь,  куда
прикажут!  Ѓросьте,  пустЯки!  -  остановил он  протестующий жест  графа.  -
‘мешно, ведь один бы Я все равно ехал. ‘алют!
     Ћни откозырнули друг другу. ‹ошадь, перебрав на месте ногами, рванулась
вперед.
     ћрий  пошел  к  подъезду,  но  вдруг остановилсЯ у  витрины фотографии,
внимательно рассматриваЯ женское лицо,  выставленное в  центре.  Ќеизвестно,
чем привлекла его к  себе эта фотографиЯ,  но  рассматривал он  ее  довольно
долго.  ‡а это времЯ пролетка с  Ѓобринским успела скрытьсЯ вдали проспекта.
’огда  ћрий  осторожно посмотрел ей  вслед,  прошел мимо  подъезда с  пышным
швейцаром и повернул в ворота.
     Ќеприлично гардемарину сидеть в  театре выше второго Яруса;  невозмож