 велел  поставить кадки с водой и швабры, - Ѓог милостив, а поберечьсЯ
надо, всЯко случаетсЯ.
     ѓоркин  почетный  хоругвеносец, исконный, от  дедушки.  “  него зеленый
кафтан с  глазетовой бахромой  серебрЯной,  а  на кафтане медали. ‡автра  он
понесет легкую хоругвь, а ‚асиль-‚асилич  тЯжелую,  в пуд,  пожалуй. Ђ есть,
говорЯт,  и  под  три  пуда, старинные,  из  ЉремлЯ; их самые  силачи несут,
которые овсом торгуют. “ ѓоркина нога стала подаватьсЯ, отец удерживает его,
но он потрудитьсЯ хочет.
     -  ‚ последний,  может,  разок несу... - говорит он, вынимаЯ из сундука
кафтан. - Ќу, притомлюсь маленько, а радость-то какаЯ, косатик... встретЯтсЯ
у  донских  ворот,  ЏречистаЯ  со  ‘пасителем!  и  все  воспоют... и  певчие
чудовские,  и монахи  донские, и  весь  крестный ход  - "–арю Ќебесный..." а
потом  -  "Ѓогородице „ево,  радуйсЯ..."!  € все-то  хоругви,  и  ‘вЯтые,  и
Џраздники,   в   золоте-серебре,  в   цветочках...   все   преклонЯтсЯ  пред
Џречистой... –веточки-то почему?  Ђ как же, самое чистое творение,  Ђрхангел
ѓавриил с белым цветочком пишетсЯ.
     ‡автра  сестрицы срежут все  цветы в саду на  ваши  казанские  хоругви:
георгины, астры, золотисто-малиновые  бархатцы. Џавел …рмолаич, огородник на
нашей земле у бань, пришлет огромных подсолнухов и зеленой спаржи, легкий, в
румЯных Ягодках, - будет развеватьсЯ на хоругвЯх. ѓоркин с  ‚асиль-‚асиличем
сходили в  баню, чистыми чтобы быть.  ѓоркину хочетсЯ  душу  на  свЯтом деле
положить, он все  "‘пасы" носил хоругви, кремлевские ходы  ночные были,  - в
чем только душенька держитсЯ. Ћтец  шутит  - "как тебе  в рай-то  хочетсЯ...
напором думаешь, из-под хоругви прЯмо!  да ты под кремлевскую вступи,  сразу
бы и...". Ђ  он  отмахиваетсЯ  -  "куда мне,  рабу ленивому... издалЯ бы дал
ѓосподь лицезреть".
     Џривезли  красного песку и травы - улицу посыпать, чтобы неслышно было,
будто  по  воздуху  понесут.  “ забора  на „онскую  улицу  плотники  помосты
намостили - гостЯм смотреть. Ђ кто попроще, будет глЯдеть с  забора, кто где
уцепитсЯ. Џрошли  квартальные,  чисто ли на заборах,  а  то мальчишки всЯкие
слова  пишут, - полицмейстер еще увидит! ‘обак  велено привЯзать. Ќаро-ду-то
повалит завтра - на протуваре не устоЯть.
     Ђнтипушка  привез из  Ђндреевской  богадельни Њарковну, слоеные  пироги
печь. Џироги у ней... - всЯкого  повара  забьет, райские прЯмо пироги, в сто
листиков.  ‚сЯкого завтра  народу будет,  и почетные, и простыв,  -  со всей
Њосквы. “ж пришел редкостный старик, по имени  Џресветлый, который  от турки
вырвалсЯ,  половину  кожи  с  него  содрали,  душегубы,  -  идолу  ихнему не
поклонилсЯ. Ђфонский монах еще, который  спит во гробу, -  послали его лепту
собирать. € все,  кто только у нас  работал,  все  приползут  из  углов,  из
богаделен.  Ђвгуст месЯц, погода тепли,  и  торжество  такое, -  все  ‘вЯтые
пойдут по улицам, - как же  не поглЯдеть. € угощенье будет: калачи, баранки,
а  чайку - сколько душа  запросит.  „ве головы  сахару-рафинаду накололи  на
"прикуску", ‘  вечера  набираютсЯ:  кто  - в монастырь пораньше, а  кто не в
силах - место бы на заборе захватил.
     Љондитер  ”ирсанов  прислал повара  с поваренком и  двух  официантов, -
парадный  обед будет.  ‘ам с  главными поварами  в „онском  орудует,  монахи
заказали: почетные богомольцы будут. „ЯдЯ  …гор с нашего двора, - у него дом
напротив нашего, крыльцо в крыльцо,  и ворота  одни, от  старины,  и у  него
завод кирпичный за ‚оробьевкой - монахов  не любит, всегда неладное  говорит
про них. ’ут и говорит:
     -  „онские   монахи  эти  самые  чревоугодники,  на  семушку-на  икорку
собирают, богачей и замасливают. ”ирса-нова им давай! €х бы ко мне на завод,
глину мЯть, толсто... - и очень нехорошо сказал.
     Ђ ѓоркин ему тихо-вежливо:
     - Ќе нам судить... и монахи неодинаки.
     ‡автра будет у нас на  обеде Љашин, мой папаша-крестный. €, может быть,
даже и сам ѓубонин, который царю серебрЯного мужичка поднес, что крестьЯн на
волю  отпустил. “ нас  рассказывали, что государь  прослезилсЯ  в  поцеловал
ѓубонина. Ћн теперь все железные дороги строит, а ума у него... - ми-нистр.
     ‚от  Њарковна  и  стараетсЯ, раскатывает  тесто, прокладывает маслом  и
велит относить на  лед. Ђ  у  Љашина  много  векселей,  и если  захочет кого
погубить,  подаст векселЯ на  суд,  придут  пристава  с  цепЯми  и на  улицу
выбросЯт.  Ћтец  ему должен, и дЯде …гору  должен,  строил бани  из кирпича.
ѓоркин мне сказывал,  что  папашенька  после дедушки только  три  тысЯчки  в
сундуке нашел, а  долгов к ста  тысЯчам, вот и приходитсЯ вертетьсЯ. „едушка
на  каком-то  "коломенской дворце" много  денег потерЯл, кому-то  не уступил
чего-то, его  и разорили. Ќу, ѓосподь не попустит выбросить  на улицу, много
за  папашеньку молельщиков.  Љашин  все  говорит  - "народишко  балуешь!"  -
смеетсЯ:  не деловой папашенька. €  грозитсЯ будто. Ђ все  потому,  что отец
старичкам  дает  на каждый месЯц,  которые  у нас работали,  как-то дозналсЯ
Љашин. Ђ отец  сказывать не велит; лепту надо втайне творить, чтобы ни  одна
рука  не знала. Ќу, да скоро  выкрутитсЯ, Ѓог даст, - ѓоркин мне пошептал, -
"бани стали хороший доход  давать". ‚от угостить и надо. „а и родни много, а
"„онскаЯ" у нас великий праздник, со старины, к нам со всей Њосквы съедутсЯ,
как уж заведено, - все и парадно надо.


     Љ  вечеру все  больше  народу наползает,  в мастерской будут  ночевать.
Љипит огромный самовар-котел, поит пришлых чайком Љатерина €вановна, котораЯ
лесом торговала, а прогоревши, -  по  милосердию, Ѓогу предалась, длЯ нищих.
‘миловалсЯ  ѓосподь,  такого  сынка послал -  на небо  прЯмо проситсЯ,  одни
только ноги на земле: всех-то архиереев знает, каждый  день в церковь ходит,
где только престольный праздник, и были ему видениЯ; одни дураком зовут, что
рот у  него  разинут, мухи  влетают  даже, а другие говорЯт, - это он всЯкою
мыслею на небе.  Љатерина €вановна обещалась, что Љлавнюшка на заборе с нами
посидит завтра,  будет  про  хоругви  нам говорить, - все-то-все-то  хоругви
знает, со всей Њосквы! Ђ сейчас он у всенощной в „онском, и ѓоркин тоже.
     ‘идЯт  всЯкие  старички, старушки  в  тальмах с висюльками, в  парадных
шалЯх, длЯ праздника; вынули из сундуков, старинные. ‚се хотЯт сесть поближе
к  Џресветлому, старому старику, который по  богомольЯм до-ка. “ Џресветлого
все лицо желтое-желтое, как месЯц, и сиЯние  от него исходит,  и  весь  он -
коленка  лысаЯ. ђассказывает,  как его  турки за  веру ободрали,  -  слушать
страшно: - "воочию, исповедник и страстотерпец!" - говорЯт, знающие которые.
ђЯдом с ним сидит Џолугариха из  бань, котораЯ в …русалим ходила, а теперь в
свахах  ходит,  один глаз кривой, а Язык во-острый, упаси Ѓог, какой! ѓоркин
ее не очень  любит, ЯзвительнаЯ она, но уважает за благочестие.  ’ут и барин
ќнтальцев,  прогорелый, ходит  теперь с  Џресветлым  по  знакомым  домам,  -
собирают умученным за веру.  ’ут и моЯ кормилка ЌастЯ, - сын у нее мошенник,
- и старый конопатчик с одной  ногой,  и кровельщик  Ђнисим, который с крыши
свалилсЯ,  и теперь у него руки сохнут. € все калеки-убогие, нищета.  Ђ всем
хочетсЯ поглЯдеть "„онскую", молодость вспомЯнуть.
     Џолугариха  все  пристает к Џресветлому  -  "покажи,  где  у тебЯ  кожа
содрана!"  -  а  он  людей стеснЯетсЯ,  совестно показать.  Ђ  она  ему Язык
вострый,  - "мученик-то ты липовый!". ‘тарик говорит умилительно, покорливо:
"да веру имуть!" - рече ѓосподь... а кто без показу не имать веры, то и Язвы
не  укрепЯт".  Ђ Џолугариха донимает: "а  какой ѓроб  ѓосподень?"  -  она-то
знает. Ђ он ей опЯть разумно: "этого словом не сказать, уму  непостижимо". Ђ
она его все  шпынЯет:  "да ты и в …русалиме-то не был!" Ђ он ей - "помолчим,
помолчим..." - к смирению призывает. "Ђ гору сорокаверстную видел?" Ћн и про
гору отмолчалсЯ. Ђ она сорок  дней-ночей  на гору ползла, и ее арап страшный
пикой  спихнуть  хотел,  выкуп  чтобы  ему  дала.  ’ут   стали  уж  говорить
маловеры... - верный ли тот  старик. Ђ Џолугариха еще пуще: "не с •итрова ли
рынка... кожу-то в кабаке чинил?"  ’ут уж барин ќнтальцев заступилсЯ: есть у
старика  бумага  с   печатЯми,  там  про  кожу   прописано,  сам  губернатор
припечатал. Ђ Џресветлый стал наставлЯть:
     -  ‘казал  ѓосподь:  "гневом пройду  по земле, поглЯжу, как  нечестивые
живут!" ‚от завтра  и пойдет по  улицам, со всеми  ‘вЯтыми, и поглЯдит,  как
живут. Ђ как мы живем? как мы завтра будем дерзать на свЯтые лики? ђазве так
ѓоспода встречают?!. поглЯдел Я у  вас: повара ра-ков толкут...  -  а это он
видал, как раковый суп  длЯ  преосвЯщенного  готовили, приедет, может  быть,
если у монахов  обедать не  останетсЯ, - и тучного тельца  заклали, и всЯкое
спиртное  приуготовлено!.. Ђ  что  сказано?  ђаздай  имение свое  и  постись
всечасно. ‚се мы поганые, недоверы.
     Ђ Џолугариха опЯть за свое: "а сам к калачам приполз?"  Ѓарин ќнтальцев
заступилсЯ, а она - "молчи, дворЯнскаЯ кость, чужаЯ горсть! дом-то на †итной
пропил, теперь чужие опивки допиваешь?.." Ћн тросточкой на нее постучал и на
картузе "солнышко" показал, на красном:
     - Њне  государь пожаловал,  а  ты, гадина  криваЯ, в …русалиме по  горе
ползала,  а  гробовщикову дочку  загубила,  за пьЯницу-мушника  сосватала...
двоих ребЯт прижил с белошвейкой!..
     Ђ  старик  Џресветлый  закатил  белые  глаза  под лоб,  воздел  руки  и
закричал:
     - ѓосподи! на что завтра поглЯдишь, с хоругвей? как мы ’ебЯ встречаем?
     € зарыдал в ладони. ’ут все стали сокрушатьсЯ,  и Џолугариха пронЯлась,
стала  просить  прощениЯ  у Џресветлого, что это  она со  злости, весь  день
голова болит, себЯ не помнит. …й ќнтальцев и сказал ласково: "болит - значит
опохмелитьсЯ просит, да ты греха боишьсЯ... лучше опохмелитьсЯ сходим, сразу
от Языка оттЯнет!" ‚се и развеселились,  и стали сокрушенно  воздыхать: "что
уж тут считатьсЯ, все грешные..."  €  тогда скорнЯк  стал  рассказывать, как
‘ергий  Џреподобный дал кнЯзю  „митрию „онскому  икону  Ѓогородицы и сказал:
"иди,  и одолеешь  татар-орду". € вот та самаЯ икона и есть - "„онскаЯ". ‚от
потому  и  празднуем. € стали говорить: "то были  кнЯзьЯ-татары, властвовали
над  нами,  а  теперь  шурум-бурум  продают...  вот ѓосподь-то что делает  с
гордыми!.."


     ‚от и "„онскаЯ"  наступила. Ќебо -  ни  облачка. ‘ раннего  утра,  чуть
солнышко, Я сижу на заборе и смотрю на „онскую улицу.  ‚сегда она безлюднаЯ,
а  нынче  и  не узнать: идет  и идет народ,  и светлые у всех лица,  начисто
вымыты, до  блеска. ЉовылЯют старушки, вперевалочку,  в плисовых  салопах, в
тальмах с висюльками из стеклЯруса, и шелковых белых шалЯх, будто на ’роицу.
Ќесут георгины,  астрочки, спаржеву зеленцу, - положить под Џречистую, когда
поползут  под …е икону в монастыре. ‘ этими цветочками, Я знаю, принесут они
нужды свои и скорби, всЯкое горе, которое узнали в жизни, и все хорошее, что
видали, - "всю свою душу открывают... кому ж и сказать-то им!" - рассказывал
мне ѓоркин. ђано поднЯлись,  чтобы доковылЯть, пока еще холодок, не тесно, а
то  задавЯт.  €дут разносчики: мороженщики,  грушники, пышечники,  квасники,
сбитенщики, блинщики,  пирожники, с печеными Яичками, с  духовитой колбаской
жареной;  везут  тележки с  игрушками,  с Яблоками, с  арбузами, с орехами и
подсолнушками; проходЯт  парни  с воздушными шарами. “  монастырЯ раскинутсЯ
чайные палатки, из  монастырского сада  Яблоки будут продавать, -  "донские"
Яблоки славЯтсЯ, особенно духовитые - коричневое и ананасное.
     ѓоркин с  ‚асиль-‚асиличем,  и  еще  силач  ”едЯ,  бараночник,  ушли  к
Љазанской: выйдут с хоругвЯми навстречу ходу. „евЯтый час:  ход,  говорЯт, у
Љаменного моста, -  с пожарной каланчи знать  дали. Ќа  заборе сидит  народ:
сапожники, скорнЯки, бараночники, -  с  нашего двора.  ‘  улицы набежали, на
крыши влезли. € на Ѓарминихином дворе, и  у  Љариха,  нашего соседа, и через
улицу: везде зацепились на заборах, на тополЯх. Љричат совсюду:
     - “ Љазанской ударили! идет!!.
     Ќа  помосте перед забором расселись на скамейках наши домашние и гости.
Ћтец в „онской  монастырь поехал. Љрестный,  Љашин, только  к обеду будет, а
ѓубонин, говорЯт, поехал какой-то Љрым покупать. „ЯдЯ  …гор посмеиваетсЯ над
нами: "нанЯли поваров, а ѓубонин наплевал на вас!" € над Љатериной €вановной
трунит:  архиереЯм рЯсы  подносит,  а  сынишка  в рваных  сапогах  шлендает!
Љлавнюшка смиренно говорит:
     - —то ж, дЯденька... ‘паситель и босиком ходил, а бедных насыщал.
     Ђ дЯдЯ …гор ему: "эн, куда загибаешь!"
     Ќу, слушать страшно.
     „ЯдЯ  …гор очень  похож на Љашина:  такой  же  огромный,  черный, будто
цыган,  руки у него  - подковы  разгибает;  все  времЯ  дымит  кручонками  -
"сапшал", морщитсЯ  как-то неприЯтно, злобно, и чвокает страшно зубом, плюет
сердито и всех посылает к... этим, чуть не по нем что. Љричит на весь  двор,
с улицы даже на нас смотрЯт:
     - € чего они... - эти! - там по-лзут!.. - ну, черным словом! - канитель
разводЯт, как...! про Љрестный ход-то!
     ’етЯ ‹иза ахает на него, ручками так, чтобы утихомирить:
     …-го-ор ‚асилич!..
     Ђ он пуще:
     - ‘роду Я все …гор ‚асилич... сиди-молчи!..
     Љлавнюша, в страхе, руками на него так и шепчет:
     - "... и расточатсЯ врази …го..."
     „онскаЯ густо усыпана травой,  весело,  будто луг.  €дут  без шапок, на
тротуаре местечка нет.  Џрокатил на паре-пристЯжке обер-полицмейстер Љозлов,
стоиком  в пролетке, строго трЯсЯ перчаткой, грозЯ усами,  выкатываЯ  глаза:
"стро-го у  менЯ!.." ‡начит  - сейчас начнетсЯ. € вот,  уж видно: влево,  на
Љалужском  рынке,  над   чернотой  народа,   покачиваютсЯ  в  блеске  первые
золотистые хоругви...
     - €дет!.. иде-от!!.


     ЏодвигаетсЯ Љрестный ход.
     ‚переди  - конные  жандармы, едут по обе стороны,  не  пускают народ на
мостовую.  Љарие лошадки  поигрывают  под ними,  белеют  торчки султанчиков.
‘лышитсЯ визг и гомон:
     - Ђх ты, ст......!.. выскочила, проклЯ......
     ѓонЯт  метлами с  мостовой  прорвавшуюсЯ откуда-то  собаку,  - подшибли
метлой, схватили...
     ’еперь все видно, как начинаетсЯ Љрестный ход.
     Њальчик,  в   бело-глазетовом  стихаре,   чинно   несет  светильник,  с
крестиком,  на высоком  древке.  Џервые  за ним  хоругви  - наши, казанские,
только что в  ход вступили.  ‘ердце  мое играет, Я  знаю их. џ вижу ѓоркина:
зеленый  кафтан  на нем, в  серебрЯной  бахромке.  Ћн  стал  еще  меньше под
хоругвей; идет-плететсЯ,  качаетсЯ:  трудно  ему  идти.  ѓолова запрокинута,
смотрит в небо, в золотую хоругвь, родную: ‘ветлое ‚оскресение •ристово. ‚сЯ
она  убрана цветами, нашими георгинами и астрами,  а над  золотым  крестиком
наверху  играет, будто дымок зеленый,  воздушнаЯ, веернаЯ  спаржа.  ђЯдом  -
‚асиль-‚асилич, красный, со взмокшими на лбу лохмами,  движетсЯ враскорЯчку,
словно  пудовики в  ногах:  он несет  тЯжелую,  старую  хоругвь, похожую  на
огромную звезду  с  лучами,  и в этой  звезде,  в матовом серебре,  будто на
снежном блеске  светитсЯ ђождество •ристово. Ѓлеск от него на солнце  слепит
глаза.  ђуки ‚асиль-‚асилича  - над запрокинутой головой, на  древке; древко
всунуто  в кожаный чехол;  чехол  у  колен, мешает,  надо  идти враскачку, -
должно  быть, трудно.  ‡везда  покачиваетсЯ,  цеплЯет, звонкает об сквозЯщую
легкую хоругвь Џраздника ‚оскресениЯ •ристова. Ѓольше пуда хоругвь-‡везда, и
на одном-то древке, а не втроЯк. ‘лезы мне жгут глаза: радостно мне, что это
наши,  с нашего двора, служат свЯтому делу, могут и жизнь свою положить, как
извозчик ‘емен, который  упал в Љремле  за ночным Љрестным ходом,  -  сердце
оборвалось. „лЯ ѓоспода ничего не жалко. —то-то Я постигаю в  этот  чудесный
миг... - есть у людей такое... выше всего на свете... - ‘вЯтое, Ѓог!
     Ђ вот и трактирщик Њитриев, в  кафтане  тоже. Ћн  несет другую  тЯжелую
хоругвь нашу: в ослепительно-золотых лучах, в лазури, темный, высокий инок -
ласковый преподобный ‘ергий. Ћн идет над народом, колышетсЯ; за его  ликом в
схиме светитсЯ золотое солнце. ‚от и еще колышетсЯ: воин с копьем, в железе,
клонитсЯ к Џреподобному.
     - €ван-‚оин... - шепчет мне Љланюшка,  -  с  нашей џкиманки... трудитсЯ
Ђртамон €ваныч, москательщик.
     ‡вонкают   и    цеплЯютсЯ   хоругви:    от   ‘паса   в   Ќаливках,   от
Њарона-—удотворца, от ѓригориЯ Ќеокессарийского, “спениЯ в Љазачьей, Џетра и
Џавла,  ”лора-‹авра,   €оакима   и   Ђнны...  -  все   изукрашены   цветами,
подсолнухами,  рЯбинкой.  ‚се  нас  благословлЯют,  плывут над нами.  џ вижу
взмокшие головы, Ясные лысины на солнце, напруженные шеи, взирающие глаза, в
натуге, - в мольбе как будто.
     Љланюшка шепчет:
     - Ѓарышник с Љонной, ревнутель очень... Ђ это, —удотворцев —ерниговских
несет,  рыжаЯ борода...  €ван  Њихайлыч,  овсом  торгует... а  во, проходит,
золотаЯ-тЯжелаЯ,  Њихаил-Ђрхангел,  в   Ћвчинниках...  Ќикола-—удотворец,  в
Џупышах... Ќикита-Њученик, с ЏЯтницкой...  ‚оскресениЯ в Љадашах... Ќикола в
’олмачах...  несет  старик, а сила-ач... это  паркетчик  Ѓабушкин, два  пуда
весу... Ђ эта при французах еще была, горела - не сгорела,  ЏреображениЯ  на
Ѓолвановке...  ’роицы  в  ‹ужниках,  Љатерины-Њученицы, с  Ћрдынки... Ќикола
‡аЯицкий, купец его  первой гильдии несет,  дышит-то как, рот разинул...  по
фамилии  Љарнеев,  рогожами торгует на €льинке,  новый  иконостас иждивением
своим  поставил...  Ђ  вот,  Љлимента-Џапы-ђимского, бархатнаЯ  хоругвь,  та
серебром  вручную,  малиноваЯ-то,  с  колосиками...  Ђ  во,  глЯди-ка,  твой
€ван-Ѓогослов, замечательного писаниЯ,  иконописец Џантюхов, знакомый мой...
Ђ  вот,  чернена  по  серебру,  -  Љрещение  ѓосподне...  Џохвалы  ЏресвЯтыЯ
Ѓогородицы... €льи-Ћбыденного...  Ќиколы  в ѓусЯтниках... ЏЯтницы-Џараскевы,
редкостнаЯ  хоругвь,  с Ѓориса ѓодунова... а рЯдышком, чернаЯ-то  хоругвь...
темное  серебро в  каменьЯх... страшнаЯ  хоругвь  эта,  каменьЯ  с  убиенных
поснЯты, дар Њалюты ‘куратова, церкви Ќиколы на Ѓерсеновке, триста годов ей,
много показнил народу безвинного... несет  ее... ох,  глЯди, не под  силу...
смокнул  весь...  ах,   ревнутель,  литейный  мастер  Ћвчинников,   боец  на
"стенках"...  силищи  непомерной...  изнемогает-то... а ласковый-то какой...
хорошо его знаю... сердешного голубЯ... вместе с ним плачем на акафистах...
     ЉолышетсЯ-плывет сонм золотых  хоругвей, благословлЯет нас всех,  сиЯет
Џраздниками, ‘вЯтыми, “годниками, Њучениками, Џреподобными...
     Љланюшка дергает менЯ за руку, губы его трЯсутсЯ, и слезы в его глазах:
     - Ќа конике-то белом... смотри-смотри... - ѓеоргий- Џобедоносец, что  в
џндове...    Ќикола   ѓолутвинский...    Љосьма-„амиан...    ‚ознесениЯ   на
‘ерпуховке...  ‚оскресение  ‘ловущего,  в   Њонетчиках...  ѓлЯди,   глЯди...
кремлевские начинают надвигатьсЯ!..
     ’Яжелые, трудные  хоругви.  €х  несут  по трое,  древки в чехлы уперты,
тЯжкой раскачкой движутсЯ, -  темные стрелы-солнца, - лучи из  них: “спение,
Ѓлаговещение,  Ђрхангелы,  ‘пас  на Ѓору,  ‘пас-‡олотаЯ ђешетка, ’емное Ћко,
строгое...  —удовские, „венадцати  Ђпостолов,  €оанн  Џредтеча... -  древнЯЯ
старина.  ‘квозные,  легкие  -  ‚ознесенского  монастырЯ;  и  вовсе  легкие,
истершиесЯ, золотцем шитые по шелкам, царевен рукодельЯ, - царей Љонстантина
и  …лены, церквушки внизу ЉремлЯ... Ќесут бородатые купцы, все в кафтанах, в
медалЯх,  исконные-именитые, -  чуть  плывут... € вот  - заминка... клонитсЯ
темнаЯ  хоругвь,  падает  голова  под  нею...  Ѓледное,  серое  лицо,  русаЯ
борода... подхватывают, несут, качаетсЯ темнаЯ рука... воздвигаетсЯ  сникшаЯ
хоругвь,  разом,  подхватывает-вступает  дружка...   -  и  опЯть   движутсЯ,
колышась.
     -  ’риста двадцать  семую  насчитал!.. - кто-то кричит с забора,  -  во
сила-то какаЯ... свЯщеннаЯ!..
     ѓаечник  Џрохор это, страшный  боец  на "стенках".  Џро какую  он  силу
говорит?..
     - Ђ про свЯтую силу...  - шепчет мне Љланюшка, от радости задыхаетсЯ, в
захлебе, - ѓосподнЯ ‘ила, в ‹иках свЯщенных ЯвленнаЯ... заступники наши все,
молитвенники  небесные!..  „умаешь,  что... земное  это?  ќто  уж самое небо
движетсЯ,  землею  грешной...  прославленные  все,   увенчанные...  ѓосподни
слуги... подвигами прославлены вовеки... сокровища благих...
     ЉажетсЯ мне: смотрЯт  Ћни на  нас,  все - свЯтые  и светлые.  Ђ  мы все
грешные, сквернословы,  жадные, чревоугодники...  -  и  вспоминаю  о пироге.
Ћсматриваюсь  и вижу:  грЯзные все какие... сапожники, скорнЯки... грЯзные у
них руки, а лица добрые,  радостно смотрЯт на хоругви, будто даже с  мольбой
взирают.
     - Ђ это стараЯ старина, еще до €вана ѓрозного... присланы в дар от царЯ
‚изантийского...  Љресты Љорсунские -  запрестольные,  из звонкого  хрусталЯ
литые... чего видали!..  - радостно шепчет Љланюшка. - Ђ вот  и духовенство,
несут ‘паса Ќерукотворенного, образу сему пЯть сот лет, а то и боле.
     ‚еликаЯ ѓлава  ‘паса: темнаЯ, в серебре, тЯжелаЯ икона. Ќа холстине …го
несут.  Џевчие,  в  кафтанах,  -  цветных, откидных, подбитых, -  и  великое
духовенство, в серебрЯных и злаченых ризах: причетники, дьЯконы, протопопы в
лиловых камилавках, юноши  в стихарЯх, с рипидами: на золоченых древках лики
крылатых  херувимов, дикирии и  трикирии, кадила... - и вот, золотитсЯ митра
викарного архиереЯ. Џоют  "–арю Ќебесный".  ’ечет и  течет народ, всЯ  улица
забита.  “же  не видно блеска, - одна чернота, народ.  Ђ  на заборах  сидЯт,
глЯдЯт. Џраздничное ушло, мне грустно...


     ЂрхиереЯ  монахи угощают, не прибудет. „ЯдЯ …гор  кричит; "чего ему ваш
обед, там его стерлЯдЯми умащают!"
     Ђ у нас богомольцев привечают - всем по калачику.
     Џроходит обед, парадный, шумный.  Џриезжают отец  к  концу, уставший, -
монахи удержали. Џосле обеда Љашин желает  в стуколку постучать, по крупной,
по  три рублЯ ремиз, тысЯчи можно проиграть. Ћтец карт не любит, они в руках
у него не держатсЯ, а так себе,  веерком, - глЯди, кто хочет. Ђ  надо: гости
хотЯт - играй. €грают долго, шумЯт, стучат кулаками по столу, с горЯчки, как
проиграютсЯ. „ЯдЯ …гор ругаетсЯ, Љашин жует страшными желтыми зубами,  палит
сигарки,  весь стол избелил  ремизами,  даже не лезет  выше,  хоть и  другой
приставлЯй. Ћтцу везет,  целую стопку бумажек выиграл.  "‘вЯтые помогают!" -
чвокает  дЯдЯ  …гор  зубом,  нехорошо  смеетсЯ,  все  у  него  эти  с  Языка
соскакивают, рвет и швырЯет  карты,  требует новые  колоды.  Ќакурено в зале
досинЯ, днЯ не видно. Ђ стопка у отца все растет. Љашин кричит - "валЯй подо
все ремизы, всмарку!..". џ ничего  не понимаю, кружитсЯ голова, в  тумане. -
"Ѓи-та...... как......у  архимандрита!.. -  гогочет дЯдЯ  …гор и чвокает,  -
"монахи его устерлЯдили!..".
     Ћт гомона ли и дыма, от жирного ли обеда,  от утомленьЯ ли всего днЯ...
- мне тошно, движетсЯ все, колышетсЯ, сверкает... - Я ничего не помню...
     ...ЉолышутсЯ  и  блестЯт,  живые... Џраздники и  свЯтые  лики,  кресты,
иконы, ризы... плывут на менЯ по воздуху  - свет и звон. € вот, - старенькое
лицо, розоваЯ  за  ним  лампадка... за  ситцевой  занавеской еще  непогасший
день...
     -  —его ж ты,  косатик, повалилсЯ, а?.. -  ласково спрашивает ѓоркин  и
трогает мою голову сухой ладонью.
     Ћн   уж  босой,  ночной,  в  розовенькой  рубахе,  без  поЯска.  Џришел
проведать.
     -  “ж  и  хорошо  же,  милок,  как  было!.. Џрошел  ѓосподь со ‘вЯтыми,
Џречистую навестил. Ђ мы …му потрудились, как умели.
     џ спрашиваю, полусонно, - "а поглЯдел на нас?".
     - ЏонЯтно, поглЯдел. ѓосподь все видит... а что?..
     -  Ђ Џресветлый  говорил  вчера...  ѓосподь  стро-го спросит:  "как  вы
живете... поганые?"
     - ’ак ѓосподь не скажет - "поганые"...
     - Ђ как?..
     -  "ЉайтесЯ  во  гресех  ваших...  а  все-таки  вижу,  помните  ЊенЯ...
потрудились, на часок отошли от  кутерьмы-то  вашей"...  Њилостив ѓосподь, и
ЏречистаЯ у нас заступа. Ќаро-ду... половина  Њосквы было, так  под  икону и
поползли все, повалились, как вот те под косой травка... в слезах, и горЯ, и
радости понесли Џречистой...
     - „а... как травка?..
     -  “ж  так-то  хорошо, ласково... Ђ папашенька-то нагрел грозителей-то,
начисто  обыграл, и  не бывало  никогда... к пЯти будто тыщам вышло! Ћна ему
вексельки малые и надодрали, и отдали... денег-то не платить, во как. …ще-то
чего  сказать?..  Ђ  ‚асиль-‚асилича  нашего   сам  преосвЯщенный   кафтаном
благословил,  теперь уж по спискам хоругиносец  будет.  Ђ  вот как вышло.  “
ђизположенского проулка было... уж недалгче от „онского, сомлел  самый силач
купец  „оронин...  хо-роший человек,  ревнутель,..  большую  хоругь  нес,  а
день-то жаркий,  ну и... € все-то притомились, не заступают  принЯть хоругь,
боЯтсЯ  - не осилЯт!  џ  ‚асилича укрепил - "возьмись, ‚асЯ!"  Ђ он, знаешь,
го-рЯчий у нас... - взЯлсЯ! €  так-то понес, как на крылах, сила-то  у  него
медвежьЯ, дал  ѓосподь. Ќу, вот ты и  повеселел  малость... и спи,  косатик,
ангелы тебе приснЯтсЯ...
     Ќе помню, снились ли ангелы. Ќо до сего  днЯ живо во  мне  нетленное: и
колыханье,  и  блеск, и звон, -  Џраздники и ‘вЯтые,  в воздухе надо мной, -
небо, коснувшеесЯ менЯ. €  по  сей день, когда слышу светлую песнь - "...иже
везде  сый  и  всЯ  исполнЯЯй..."  -  слышу в ней  тонкий звон столкнувшихсЯ
хоругвей, вижу свЯщенный блеск.

        ЏЋЉђЋ‚
     Ћтец ходит  с ѓоркиным по садику  и  разговаривает про Яблоньки. ђедко,
когда  он  говорит не  про "дела", а про другое, веселое: а то  все рощи  да
подрЯды,  да  сколько еще принанЯть народу, да  "надо  вот  поехать", да "не
мешайсЯ ты тут со своими пустЯками". € редко увидишь его  дома. Ђ тут, будто
на  гулЯньи или когда ездил  на богомолье с нами, - веселый, шутит,  хлопает
ѓоркина  по спинке и радуетсЯ, какаЯ антоновка-то нонче богатаЯ. ѓоркин тоже
рад, что отец душеньку отводит, Яблочками занЯлсЯ, и тоже хвалит  антоновку:
и червь  не тронул, и цвет морозом  не побило, а вон  белый налив  засох, от
старости, пожалуй.
     -  Љоль подсаживать, так уж онтоновку, ‘ергей €ваныч...  - поокивает он
ласково, - пЯток бы еще корней, и Яблока покупать не будем длЯ моченьЯ.
     џ вспоминаю, что  скоро  радостное  придет, "покров" какой-то, и  будем
мочить  антоновку.  "Џокров"... - важный какой-то  день, когда  кончатсЯ все
"дела",  землю  снежком покроет,  и -  "крышка  тогда, шабаш... отмаЯлсЯ,  в
деревню гулЯть поеду", - говорил недавно ‚асиль-‚асилич.
     €  все  только  и  говорЯт: "вот подойдет "покров"  - всему развЯза". џ
спрашивал  ѓоркина,  почему  -   "развЯза".  ѓоворит  -  "а  вот,  все  дела
развЯжутсЯ,  вот  и  "покров". € скорнЯк  говорил намедни:  "после "покрова"
работу посвалю, всех на  зиму  покрою, тогда стану к  вам приходить посидеть
вечерок, почитать с Џанкратычем про свЯщенное". Ђ еще отец говорил недавно:
     -  •очу  вот  в  ‡оологическом  саду  публику удивить, чего  никогда не
видано...  "ледЯной  дом"  запустим  с  бенгальскими  огнЯми...  вот,  после
"покрова", уж на досуге обдумаем.
     —то  за  "ледЯной  дом"?  €  ѓоркин  про  дом не  знает, - руками  так,
удивлЯетсЯ:  "чудит  папашенька...  чего  уж надумает -  не знаю". € Я жду с
нетерпением, когда же придет "покров". ‘колько же дней осталось?..
     - Ђ ты вот так считай -  и ждать  тебе будет  веселей, а по днЯм скушно
будет  отсчитывать... - объЯснЯет ѓоркин. -  ’ак вот  прикидывай...  Ќа  той
неделе, значит, огурчики посолим, на €ван-Џостного, в самый канун посолим...
а  там и ‚оздвиженье, Љрест †ивотворЯщий выносЯт... - капустку будем рубить,
либо чуток попозже... а за ней, тут же  на-скорЯх, и  онтоновку  мочить, под
самый  под "покров".  „о "покрова"  три радости те  будет.  Ђ там и зубы  на
полку,  зима...  будем  с  тобой снег сгребать,  лопаточку тебе  вытешу, мой
Њихайлов „ень  подойдет, уж  у  нас с  тобой свои посиделки будут. Ѓудем про
свЯтых  мучеников  вычитывать,  запалим  в  мастерской   чугунку   сосновыми
чурбаками. € всего  у  нас  запасено  будет, ухитимсЯ потепле,  а  над  нами
‚ладычица, Џокровом  своим  укроет...  под  …е  Џокровом  и живем. €  скажет
ѓосподу:  "ѓосподи,  вот  и  зима  пришла,  все  нароботались,  напаслись...
благослови их. ѓосподи, отдохнуть, лютую зиму перебыть, Џокров Њой  над ними
будет". ‚от тебе и - Џокров.
     ’ак вот что это - Џокров! ќто - там, высоко, за звездами: там - Џокров,
всю землю  покрывает, ограждает. ѓоркин  и молитвы Џокрову  знает,  говорит:
"сама ЏречистаЯ на  большой высоте стоит,  с Љрестителем  ѓосподним и  твоим
Ђнгелом - €ван-Ѓогословом, и со  ангельскими воинствами, и  держит над  всей
землей  великий  Џокров-омофор,  и освЯщаетсЯ  небо  и землЯ,  и все  церкви
засветЯтсЯ, и люди возвеселЯтсЯ".
     Ђ Я - увижу?  Ќет: далеко, за звездами. Ђ один  свЯтой  человек  видал,
дадено  ему было видеть и  нам  возвестить,  - в старинном  то граде было, -
-чтобы не устрашались люди, а жили-радовались.
     - Џотому, милок, и не страшно нам ничего, под  таким-то Џокровом. Ќам с
тобой не будет ничего  страшно: роботай-знай - и живи,  не бойсЯ, заступа  у
нас великаЯ.
     ’еперь,  ложась  спать,  Я молюсь Ѓогородице-Љазанской, - темнаЯ  у нас
икона в детской. Њолюсь и щурюсь... ‚ижу лучики - лучики лампадки, будто это
на небе звездочки, и там, высоко, за звездами, - сверкающий омофор-Џокров. €
мне ничего не страшно.
     …сли бы увидать - там, высоко, за звездами?!.


     ‚от и канун €вана-Џостного, - "усекновение ѓлавы Џредтечи и  ЉрестителЯ
ѓосподнЯ", - печальный день.
     ‡автра пост строгий: будем вкушать только грибной пирог, и грибной  суп
с подрумЯненными ушками,  и рисовые котлетки с грибной подливкой; а сладкого
не  будет,  и  круглого  ничего  не  будет,  "из уважениЯ":  ни картошки, ни
Яблочка,  ни  арбуза,  и  даже  нельзЯ орешков: напоминают "ѓлавку".  ѓоркин
говорит,  что  и  огурчика  лучше не вкушать, одно  к одному  уж  пусть.  Ќо
огурчики длинные?..  Ѓывают  и вовсе круглые, "круглЯки",  а лучше совсем не
надо. Џотому, пожалуй, в канун огурцы и солЯт.
     Ќа нашем  дворе  всю неделю готовЯтсЯ:  парЯт  кадки и кадочки, кипЯтЯт
воду в чугунах,  длЯ  заливки  посола, что-бы  отстоЯлась  и простыла, режут
укроп  и  хрен,  остропахучий эстрагоник;  готовЯт,  длЯ  отборного  засола,
черносмородинный и дубовый лист, длЯ крепкости и духа, - это веселаЯ работа.
     ‚ыкатила кадушки  скорнЯчиха;  бараночник ЊуравлЯтников  готовит  целых
четыре кадки;  сапожник  ‘араев тоже  большую кадку  парит.  Ђ у  нас  - дым
столбом,  живое  столпотворение.  Љак же можно:  огурчика на целый год  надо
запасти,  рабочего-то  народу сколько!  Ђ рабочему  человеку без огурчика уж
никак нельзЯ: с огурчиком соленым  и хлебца  в охотку  съешь, и  поправитьсЯ
когда  нужно,  опохмелитьсЯ, -  первое  средство длЯ  оттЯжки. Љадки  у  нас
высокие: ‚асиль-‚асилич  на цыпочках поднимаетсЯ  -  заглЯнуть; только Ђнтон
ЉудрЯвый  заглЯдывает прЯмо. Љадки дымЯт, как трубы: в них наливают кипЯток,
бросают докрасна раскаленные вЯзки чугунных плашек, - и поднимаетсЯ страшное
шипенье,  высокие  клубы пара, как  от костров. Ќакрывают рогожами и  парЯт,
чтобы выгнать  застойный  дух, плесени чтобы  не было.  ѓоркину  приставлЯют
лесенку, и он проверЯет выпарку. Ћгурчики - дело строгое, требует чистоты.
     Џавел …рмолаич, огородник, пригнал огурца  на семи  возах: не огурец, а
хрЯщ. Џробуют всем двором: сладкие, и хрустЯт, как сахар. ‘лышно, как  сочно
хрЯпают: хрЯп и щелк. …шь, не жалко.  ЋткусЯт - и запустЯт выше дома. ѓоркин
распорЯжаетсЯ:
     - Ќа чистые рогожи отбирай, робЯта!.. Ѓабочки, отмывай покрепше!..
     ‘вободные от работы плотники, бабы  из наших  бань,  кухарка  Њарьюшка,
горничнаЯ  Њаша,  ‚асиль-‚асилич,  особенно  веселый,  -  радостной  работой
занЯты.  Џлотники  одобрЯют  крупные,  желтЯки.  ’акие и ѓоркин  уважает,  и
‚асиль-‚асилич,  и старичок-лавочник ћрцов: пенЯют  даже  Џал-…рмоланчу, что
желтЯков  нонче  маловато.  Ђ Я зеленые  больше  уважаю, с  пупырками.  Ќет,
говорЯт, как  можно, настоЯщий  огурчик - с семечками  который, зрелый: куда
сытней, хрипнешь - будто каша!
     Ќа  розовых  рогожах зеленые кучи огурца, пахнет зеленой  свежестью.  ‚
долгом корыте моют.  Љорыто  - не корыто, а долгаЯ будто лодка с перевоза. ‚
этом  корыте  будут рубить  капусту.  Ћндрюшка,  искусник,  выбирает крупные
желтЯки, вываливает стамезкой  "мЯсо", манит менЯ идти за ним  на погребицу,
где темней, ставит в пустые огурцы огарки... -  и что  за чудесные фонарики!
желто-зеленые,  в  разводах,  -  живые,  сочные.  Ѓерет из песка  свекольные
бураки,  выдалбливает стамезкой, зажигает огарочки... - и  что за невиданный
никогда огонь!  малиново-лиловый,  живой,  густо-густой и...  бархатный!.. -
вижу живым доселе. „оселе вижу, из дали лет, кирпичные своды, в инее, черные
крынки  с  молоком,   меловые  кресты,  ѓоркиным  намеленные  повсюду,  -  в
неизъЯснимом свете  живых  огоньков,  малиновых...  слышу  прелестный  запах
сырости, талого льда в твориле, крепкого хрена  и укропа, огуречной, томЯщей
свежести... - и слышу и вижу быль, такую  покойную, родную,  смоленную душою
русской, хранимую свЯтым Џокровом.
     Ђ на солнце плещутсЯ огурцы в корыте, весело так купаютсЯ. ‹овкие бабьи
руки отжимают, кидают в плоские круглые совки... - и  валЯтсЯ бойкие игрунки
зеленые гулким  и  дробным стуком  в  жерла  промытых кадок. ѓоркин стоит на
лесенке, снимает картуз и креститсЯ.
     -  ‘оль,  робЯта!..  чисты  ли руки-те?..  Ѓережно разводи  в  ведерке,
отвешено у менЯ по фунтикам... не перекладь!..лей с ѓосподом!..
     Ѓудто  свЯщенное  возглашает,  в  тишине.  € что-то шепчет...  какую же
молитву? после, доверил  мне, помню  ее доселе, молитву эту  -  "над солию":
"сам благослови и соль сию и приложи ю в жертву радованиЯ..."
     Њолитву над огурцами.  ’еперь Я знаю душу молитвы этой: это же -  "хлеб
насущный": "благослови  их, ѓосподи, лютую  зиму перебыть...  Џокров Њой над
ними будет". Ѓлагословение и Џокров - над всем.
     Љадки  наполнены, укрыты; опущены в  погреба,  на  лед.  ѓоркин хрустит
огурчиком. ‹асково говорит:
     -  „ал бы ѓосподь отведать.  Љ ”илиповкам  доспеют, попостимсЯ с  тобой
огурчиком, а там уж и ђождество •ристово, рукой подать.
     Ќаелись досыта огурцов, икают. ‘тоит во дворе огуречный дух, попахивает
укропом, хреном. ‘моленные огурцы спЯт в кадках - тихаЯ "жертва радованиЯ".


     Ђ вот и другаЯ радость: капусту рубим!
     Џосле ‚оздвиженьЯ принимаютсЯ парить кади под капусту. ѓоркин говорит -
"огурчики  дело  важное, длЯ  скусу,  а  без  капустки  не проживешь,  самаЯ
заправка  наша,  робочаЯ".  ЋпЯть  на  дворе дымЯтсЯ  кадки,  столбами  пар.
Ќовенькие щиты, длЯ гнета, блестЯт на солнце смолистой елкой. ‘ечки отчищены
до блеска. Ќароду -  хоть отгонЯй. Џришли все плотники: какаЯ теперь работа,
Џокров на носу  - домой! Џришли землекопы и конопатчики, штукатуры и малЯры,
каменщики  и  кровельщики,   даже  „енис  с  Њосква-реки.  ѓоркин  не  любит
непорЯдков,  серчает на „ениса -  "а ты  зачем? на  портомойке  кто за  тебЯ
осталсЯ... Ќикола-“годник-батюшка?!." „енис, молодой  солдат,  с сережкой  в
ухе,  - все говорЯт  -  красавец! -  всегда  зубастый, за словом в карман не
лезет, сегоднЯ  совсем  тихий,  будто даже застенчивый:  в глаза  не глЯдит,
совсем овечка.  ѓорничнаЯ Њаша, крестница ѓоркина, смеетсЯ: "капустки „енису
зажелалось... пусть пожует, малость оттЯнет, может!" ‚се смеютсЯ,  а „енис и
не  огрызнетсЯ,  - как бывало. Њне  его что-то  жалко,  Я про него все знаю,
наслушалсЯ.  „енис выпивает с  горЯ, что Њаша  выходит  за  конторщика...  а
потому Њаша  выходит  за  конторщика,  что  „енис  пьЯница...  —то-то  давно
выходит, а  все не  выйдет, а  в водополье -  при нас это было с ѓоркиным  -
принесла  „енису пирог с морковью, в украдочку, сунула без него  и  убежала:
"это за пескарей ему". Ќичего не  понЯть, чего такое.  €  все-то знают,  длЯ
какой капусты пришел „енис.
     -  џ,  Њихал  Џанкратыч, буду  за  троих, дозвольте... а на  портомойке
‚асиль-‚асилич Ћндрейку оставил без менЯ, дозволил... уж и вы дозвольте.
     ‘овсем  -  овечка.  ѓоркин  трЯсет  бородкой:  ладно,  оставайсЯ,  руби
капусту. €  ѓоркину нравитсЯ „енис:  золотые руки, на все гожий, только  вот
пьЯница. Ђ потому пьЯница, что..
     - €х не поймешь... как журавль с цаплей сватаютсЯ, вприглЯдку!
     „вадцать  возов   капусты,   весь  двор   завален:  бело-зеленаЯ  гора,
рубить-не-перерубить. ‚асиль-‚асилич заправлЯет одним корытом,  другим - Я с
ѓоркиным. Љорыта  из  толстых досок, огромные, десЯть  сечек с каждого  боку
рубЯт, весело слушать туканье, - как  плЯшут.  ‚  том корыте  серую  капусту
рубЯт, а в  нашем - белую.  ’уда  отбирают  кочни  позеленей, сдают  зеленые
листьЯ с нашей, а  в  наше корыто  кидают беленькую,  "молочную". Ќазывают -
"хозЯйское корыто". џ шепчу  ѓоркину - "а им почему зеленую?". Ћн ухмылЯетсЯ
на менЯ:
     - ‡на-ю, чего ты думаешь... Ћбиды тут нет, косатик. ‚аша послаще будет,
а мы покрепчей любим, с горчинкой, куда вкусней... и как закваситсЯ, у ней и
дух пронзей... самаЯ знаменитаЯ капуста наша, серЯчок-то.
     ‚се надо по порЯдку. ‘перва  обсекают "сочень", валЯт в корыто кочни, а
самое "сердечко" в корыто  не бросают, в артель идет. Љогда ссекают  - будто
сочно распарывают  что-то, совсем  живое.  Љак наполнитсЯ  полкорыта, ѓоркин
креститсЯ и велит:
     - ‘ Ѓогом... зачинай, робЯтки!
     ЌачинаетсЯ сочное шипенье, будто по снегу рубЯт, - так жвакает. Ђ потом
-  туп-туп-туп... тупы-туки...  тупы-туки...  -  двадцать да двадцать сечек!
Њолча:  нельзЯ запеть. € ѓоркин не  запретил  бы,  пригодную какую песню,  -
любит работу с  песнЯми, -  да только нельзЯ  запеть,  "духу не  выдержать".
„енис  - сильный,  и  он не  может.  ѓлупаЯ Њаша шутит:  "спой  ты хоть  про
капусту, в кармане, мол, пусто!.." Ђ „енис ей: "а ты косила?" - "Ќу, косила,
ложкой в рот носила!" ‘овсем  непонЯтный разговор. -  "Ђ  что  тебе, косила,
тебЯ не спросила!" - "Ђ вот то, знала бы: что косить - что капусту рубить, -
не спеть". Ђ она все свое: "пьют только под капусту!" ѓоркин даже остановил:
"чисто ты червь капустный, тебЯ не оберешь".
     - ѓоди, робЯта...
     ѓоркин черпает из корыта,  трЯсет в горсти: мелко, ровно, капустинка-то
к капустнике.  ЋпЯть начинают  сечку, хрЯпают звонко кочерыжки.  ѓоркин  мне
выбирает  самые кончики от хрЯпки: надавишь зубом - так  и  отскочит звонко,
как сахарок.  ЏриЯтно смотреть, как хрЯпают. “  молодых, у  Њаши, у „ениса -
зубы белые-белые,  как кочерыжки, и будто прикусывают  сахар, будто и зубы у
них из кочерыжки. ђедиской пахнет. вырЯютсЯ кочерыжками - объелись. ‚еселаЯ
- капуста эта! ‘сыпают в кадки,  перестилают солью. ѓоркин молитву шепчет...
- про "жертву радованиЯ"?..
     ‚ канун Џокрова, после обеда, -  самаЯ большаЯ  радость,  третьЯ: мочат
антоновку.
     Џогода   разгулЯлась,   большое   солнце.   ‚   столовую,   на  паркет,
молодцы-плотники,  в родовых рубахах,  чистые,  русые,  Ясноглазые, пахнущие
березой банной,  втаскивают  огромный  рогожный  тюк  с  выпирающей из  него
соломой, и сразу слышно, как  сладко  запахло  Яблоком. ‹Яжешь  на  тюк  - и
дышишь:  Яблочными  садами  пахнет,  деревней,  волей.  Ќе дождешьсЯ,  когда
распорют. ЏоретсЯ туго, глухо, - и вот, пучитсЯ из тюка солома, кругло в ней
что-то золотитсЯ... -  и катитсЯ по паркету  Яблоко, большое, золотое, цвета
подсолнечного масла... пахнет как будто маслом, будто и апельсином пахнет, и
маслитсЯ.  ’ычешьсЯ головой в солому,  запустишь руки, и возЯтсЯ  под руками
Яблоки. € все  запускают руки, все хотЯт выбрать крупное самое - "царЯ". ‚сЯ
комната в соломе; под стульЯми, под диваном, под буфетом, - везде закатились
Яблоки.  €  кажетсЯ,  что  они живые,  смотрЯт и  улыбаютсЯ.  Љомната совсем
другаЯ, ЯблочнаЯ.  ‚ытираем каждое Яблоко холстинным полотенцем, оглЯдываем,
поминки  нет  ли,  родимые  Ямки-завитушки заливаем топленым  воском. ’ут же
стоЯт  кадушки, свежие-белые, из липки. ЋвсЯнаЯ солома.  паренаЯ,  душистаЯ,
укладываетсЯ на дно кадушки, на  нее - чтобы  бочками не касались - кладутсЯ
золотистые  антоновки, и опЯть,  по рЯдку, солома, и  опЯть  Яблоки...  -  и
заливаетсЯ теплой водой на солоде.
     Ќа "Яблоках" все домашние: даже и  отец радуетсЯ  с нами, и матушка, на
креслах... - ей запрещают нагибатьсЯ: она ходит тихо и тЯжело, "вынашивает",
и  ее  все  остерегают,  даже Њаша:  "вам, барынЯ,  нельзЯ,  Я  вам  достану
Яблочко". Љругом кресел, все мы ее обсели: и ‘онечка, и ЊанЯ, и брат ЉолЯ, и
стараЯ криваЯ  ‚асса, котораЯ  живет  в темненькой  и не отличит  Яблока  от
соломы, и ѓоркин с Њарьюшкой.  Њаша все ужасаетсЯ  на Яблоки  и вскрикивает,
как будто  испугалась:  "да барынЯ...  ка-кое!.."  ‘онечка дает  ей  большое
Яблоко и говорит: "Ђ ну, откуси, Њаша... очень ты  хорошо, послушаем".  Њаша
на Яблоко  смеетсЯ,  закусывает крепко-звонко белыми-белыми зубами, сочными,
как миндаль,  и так это  хорошо выходит - хру-хру...  хру-хру,  чмокаетсЯ во
рту, и видно, как  сок по  губам сочитсЯ.  €  все  начинаем хрупать, но Њаша
хрупает  лучше всех.  џ  сую  ей украдкой Яблоко, самое-самое  большое,  ищу
карман. Ћна  перехватывает мою  руку и  щурит глаз, хитро-умильно щурит. ’ак
мне нравитсЯ на нее смотреть, что Я сую ей украдкой другое Яблоко. Ђ на всех
нас, на Яблоки, на солому, на этот  "сад", вытЯнув головку, засматривает  из
клетки  затихший чего-то соловей, - может быть, хочет Яблочка.  € на всю эту
радость  нашу  взирает  за  голубой  лампадкой  стариннаЯ  икона   ‚ладычицы
Љазанской едва различимым ‹иком.
     Џлотники  поднимают  отЯжелевшие   кадушки,  выносЯт  б