ше личное дело,
господа, а на других незачем туман напускать...
     - Ћднако, вы уже переходите границы... ‚ерхушина старик задел за живое.
     -  ѓраницы  чего?  ‚  таких  вопросах   какие  границы  могут  быть?  -
позвольте-ка  вас  спросить.  -  Ђ  если  есть,  так,  напротив,  их  нужно,
необходимо их  перейти! ‚от  вы,  имеющий  твердую веру, перейдите-ка  вы за
границы  нашей немощи,  раздвиньте их нам, покажите, что там  за ними...  Њы
ждем! ‚ы думаете, мы  меньше верить хотим? Ђ может быть, вы и  ошибаетесь  в
этом, господин ‚ерхушин! Њожет быть, также и мы тоскуем по вере, по Ѓогу, по
несказанно прекрасному лику •ристову...
     ‘тарик вдруг закашлЯлсЯ и, обращаЯсь к Џалицыну, сквозь  кашель спросил
вина.
     - …сли можно, Я попрошу немного вина. Ќехорошо мне сегоднЯ. ‚ы извините
менЯ, господа, что Я приЯтную беседу вашу как бы в кабак превращаю... џ не с
тем  шел сегоднЯ,  думал еще помолчать,  да вот  ”едЯ, ”едечка ваш,  дух мой
поднЯл до беспокойных вершин.
     - Ќичего... Ќичего...
     ‚ маленький перерыв  импровизированного  диспута  заговорили  с  разных
концов.
     - Ђ вы что молчите? - спросила Ќадежда ‘ергеевна ѓлеба.
     - џ не люблю говорить. Ћсобенно так, при других.
     - Ђ наедине?
     - Љак с кем, - ответил ѓлеб. - ќтот старик очень интересует менЯ. ‘ ним
говорил бы охотно.
     - Ђ со мной? - улыбнулась она.
     - ‘ вами? Ќе знаю. џ вас не знаю еще.
     - ‚от как! ‚ы откровенны.  џ тоже не люблю вступать в общий  крут, хотЯ
слушать  люблю. ‚ерхушин говорит очень  красиво. Ќо сегоднЯ он не  в  ударе.
‘егоднЯ наш старичок - герой вечера.
     - Љто он такой?
     -  ’ак,  старичок.  ЉажетсЯ,  скрЯга  порЯдочный,  выпить   любит.   Ќо
любопытный. Ќе знаю, откуда Ќиколай его выкопал.
     - Ћн мне нравитсЯ, - повторил ѓлеб еще раз.
     - Ђ муж мой вам нравитсЯ?
     - „а, - раздумчиво ответил он, - и да, и нет. - Ђ ‚ерхушин?
     - Ќет.
     - Ђ ведь он той же веры, что вы. “  нас, как у сектантов совсем, споры,
волнениЯ, тексты. ќто сегоднЯ что-то без текстов, а то, уверЯю вас, бывает и
это. ’очно в школе на экзамене по закону Ѓожию...
     Ћна  смеЯлась,  наклонЯсь к ѓлебу и понижаЯ голос, как школьница. ‘ерые
глаза улыбались и были холодно прекрасны. ђот горел алый и Яркий.
     - ‡абавно?
     - Ќет, не забавно. ‚се это очень мне близко и больно.
     - Ђ мне очень забавно.
     - Џочему?
     - Џриходите когда-нибудь прЯмо ко мне.  Ќе к мужу, - подчеркнула она. -
џ вам расскажу, почему Я так думаю.
     -  Ђ  наш  скопидом  сегоднЯ  что-то  нервничает,  <i>-</i>  сказал,  подходЯ,
‚ерхушин.
     -  „а,  и вам не устоЯть против  него, - сдержанно  промолвила  Ќадежда
‘ергеевна.
     ‚ерхушин с удивлением посмотрел на нее, а ѓлеб не удержалсЯ, заметил:
     - ‚ы говорите точно о спорте.
     - Ђ разве это в самом деле не  спорт? - она сжала руки. - Ђх,  господа,
всЯ жизнь похожа на спорт! …сли бы только не был так часто он скучен...
     Џодошел Џалицын и отозвал ѓлеба в сторону.

     XXIII

     - ‡наете, такой нервный мальчик  наш ”едЯ... - сказал он, теребЯ  ѓлеба
за  руку. - ‚ы говорили что-нибудь с ним? Ќиколай  Џлатонович, видимо, очень
смущалсЯ.
     - Ќет, он уснул, а Я сидел возле.
     - …го мучат разные вещи... Ќапример,  мое  отношение к террору, не могу
же разделЯть этих взглЯдов, по которым можно брать на себЯ роль судьи в деле
жизни и смерти.
     - Ђ он их решил длЯ себЯ?
     - Ќе знаю... Ќе думаю, чтобы окончательно. „лЯ него это, кажетсЯ, самый
больной  вопрос...  Ќо  все  же душой  своей  он  туда тЯготеет.  -  Ќиколай
Џлатонович замЯлсЯ. - Ђ еще... это о нашей "недвижимости"... - улыбка  вышла
довольно больнаЯ.
     ѓлеб смотрел вопросительно.
     Џалицын заморгал глазами и нагнулсЯ совсем близко к лицу ѓлеба.
     - Ќо тут, знаете, тут не Я один...
     …му  было  очень неловко.  ѓлеб  молчал. Ђ Џалицын, вдруг поднЯв глаза,
совсем по-детски опЯть, как в своем кабинете, взглЯнул на него.
     - €, конечно, Я думаю - тут он прав безусловно... Ќо Я не один. Ћ детЯх
надо подумать... ‚ы знаете - у нас двое маленьких деток... •отите взглЯнуть?
     Џочему предложил посмотреть на детей, и сам не знал Ќиколай Џлатонович.
Њожет быть,  просто  захотелось уйти из этой общей комнаты, может быть, дети
были  только  предлог,  -  ”едю хотелось увидеть  ему; вместе  с  ѓлебом  не
страшно.
     € ѓлеб согласилсЯ:
     - Џойдемте.
     Џовернувшись к дверЯм, встретил он взглЯд Ќадежды ‘ергеевны. ‚озле нее,
совсем   близко,   сидел  ‚ерхушин.  Ћн  широко  расставил  колени  и,  весь
наклонившись,  говорил что-то  быстро  и  оживленно  своей собеседнице.  Ћна
слушала полувнимательно, думаЯ, видимо, о другом.
     - ‚от сюда, - сказал Џалицын.
     € едва  они остались одни, он схватил  руку  ѓлеба  и, сжав  ее крепко,
волнуЯсь, сказал:
     - Ђх, не  судите нас по всему  тому,  что  здесь  видите!  ‚ы знаете, Я
иногда  так живо чувствую гадость  и фальшь моей жизни. € внутренне - верьте
мне! - Я так страдаю от этого. Ќаедине, когда Я молюсь...
     Џалицын не кончил фразы. ‚нутреннее  волнение  поднЯлось высоко и сжало
горло кольцом. Ћн немного дрожал.
     ѓлеб взЯл его руку и сказал мЯгко:
     - Џойдемте, посмотрим детей. Џолноте.
     € Ќиколай  Џлатонович послушно,  как ребенок, ускорил шаг.  Џрошли мимо
”еди. Ћн еще спал.  Ћдна  рука упала с подушки, точно он только что  выронил
ѓлебову руку.
     "Ќевинно убиенный", - опЯть подумал ѓлеб.
     - Ѓедный мой мальчик, Я виноват  перед тобой, - прошептал очень тихо  и
грустно  Џалицын,  легко ступаЯ,  чтобы не потревожить  спЯщего.  - Ћн  ведь
только немного старше детей.
     - ‚аших детей? - удивилсЯ ѓлеб.
     ‚   полупотемках   точно   взглЯнули   на   него,    улыбаЯсь,   серые,
загадочно-красивые глаза Ќадежды ‘ергеевны. ’рудно  сказать, сколько ей лет.
Ћчень немного.
     - „а, вы удивлЯетесь? ‹изе ровно пЯтнадцать, только  что минуло, ‘ереже
четырнадцать.
     - Љак же так? - недоумевающе снова спросил его ѓлеб.
     -  ќто,  видите,  дети  не  наши...  “  Ќадежды   ‘ергеевны...  у  нас,
собственно, нет детей... Ќо этих мы взЯли, вместо детей.
     —то-то  недоговоренное   послышалось  в  тоне,   и  тотчас  был   порыв
недоговоренное  это сказать,  но сдержалсЯ, - зачем говорить? - взЯл  себЯ в
руки. Ћстановились, не доходЯ до запертых дверей.
     - ѓлупо это, собственно... Ќе знаю сам, зачем вас повел сюда. Џросто не
хотелось  на  людЯх...  этого... знаете...  Ћчень  Я заволновалсЯ ”едечкиной
искренней речью.
     ѓлебу  было жаль ЌиколаЯ Џлатоновича,  и было грустно  от  такой  своей
жалости.  "ѓде же  •ристос ваш?"  - вспомнилсЯ  опЯть вопрос старика. ѓде же
•ристос; просветлЯющий, преображающий дух?
     - Џусть себе крепко спЯт, милые детки! Џридете к  нам днем, увидите их.
„евочка  - она чудесное, особенное дитЯ. ‚от, может быть, им - не нам, таким
слабым, - готовитсЯ новаЯ жизнь.
     - Ђ где же отец и мать ее? Ќиколай Џлатонович вспыхнул:
     - Њать? Њать умерла...
     - Ђ отец?
     ‚спомнил ѓлеб о другой покинутой девочке, которую ищет отец.
     - Ћтец?.. - “силием воли Џалицын заставил сказать себЯ: - Ћтец - это Я.
…ще до Ќадежды ‘ергеевны у менЯ были дети. џ плохо провел свою молодость.
     Ћн опустилсЯ на кресло.
     - џ недавно только их взЯл. ’Яжелое детство было у них, но, может быть,
оттого  и  растут  такими  необыкновенными.   †ивут  они  здесь,   но  душой
по-прежнему там - с несчастны, много друзей и осталось, и новых нашлось - на
улице. Ќе  знаю, как быть, - и боюсь, и радуюсь вместе. џ не стеснЯю  их.  €
эта-то радость - одна в  моей жизни.  „ругих нет у  менЯ.  †ена...  -  Ќо не
продолжал о жене.
     ѓлеб молчал. ’ам, за дверЯми, спЯт дети, и  где-то во тьме  этой ночи -
где? - совсем одинокаЯ, беднаЯ девочка... Ћткуда у ЂндреЯ такие надежды? Ђх,
если  бы  отыскал  он ее! –елое детское  царство. ђастет поколение с детства
познавших  ѓолгофу.  Ќе  им ли  суждено принести с  собой  новое  в  мир, на
какую-то тайну ближе взглЯнуть изощренными <i>с</i> детства глазами?
     - ‚от дома, - думает дальше ѓлеб, - веками сложившиесЯ отношениЯ людей,
профессии,  книги, воспитание, -  весь  тЯжелый, непоколебимый уклад, а  под
ним,  где-то в низинах, бежит своЯ жизнь,  быть может,  одна лишь  реальнаЯ,
хоть  и  похожа на  сказку,  где  событиЯ следуют  одно  за  другим  в самых
прихотливых сочетаниЯх,  а странные  сплетениЯ  лиц,  слов  и  еще  каких-то
неуловимых черточек, мелькающих между словами и лица-
     ми,  водЯт  неЯсную,  но  ощутимую игру  над  готовыми  совершитьсЯ,  в
первоосновах   всего  бытиЯ,  может  быть,  уже   совершающимисЯ  событиЯми.
ЏричудливаЯ легкаЯ рЯбь над поверхностью  вод  -  будто бы дремлющих,  будто
бесстрастных.
     Џосле  нескольких  лет  уединенной  жизни,  почти полного  одиночества,
случай вызвал ѓлеба сюда, в большой город и ставит  его в  центре  какого-то
сложного и запутанного узла человеческих душ и событий, узла с назревающей в
изгибах его неизбежностью. ‡ачем это нужно? Љакой  таинственный смысл  скрыт
за пестротой содержаниЯ этой сказки?
     ‚друг Џалицын поднЯлсЯ.
     - ‚ы менЯ простите  и  поймите, - сказал он. - џ зайду перекрестить их,
самому приобщитьсЯ светлой детской душе. ‘лишком Я встревожен сегоднЯ.
     Ћн осторожно отворил половину дверей и вошел.
     ѓлебу открылась  большаЯ просторнаЯ комната. Њирно и  призрачно светила
лампадка. Џо обе стороны комнаты стоЯли кровати; две.
     ѓлеб не видал еще ни одной детской после давнишней - своей. ’очно много
- не лет, а веков, отделЯют те далекие дни.
     Ђх, это очарование простоты, наивнаЯ прелесть -  дальнее детство!.. Љак
подернуто все матовой,  благостной  дымкой!  Љак неизъЯснимо прекрасен  мир,
какой  молодой  аромат  струитсЯ  от  всЯкой самой обыденной вещи!  ‚осходЯт
звезды - Ѓожьи глаза  - глЯдЯт,  мигаЯ, на землю и радуютсЯ  чистым  детским
радостЯм, печалЯтсЯ мимолетным детским печалЯм.
     € вправду - зачем эта взрослаЯ жизнь?..
     ЏламЯ лампадки  вспыхнуло Ярче и осветило, вырвав  из тьмы, лицо спЯщей
девочки ‹изы, и показалось ѓлебу в тот миг, что сама прекраснаЯ душа ее была
чудесным  образом  преломлена в  простых  и  невинных  чертах.  …сли б живой
человек  вознесен  был  на  небо,  то там, просветленный, преобразилсЯ  бы в
образе,  близком  к  облику девочки. Ќе в  небесах ли - на родине светлой  -
летает душа ее в этот миг?
     Ѓыло   ли   то  очарование   нахлынувших   детских   воспоминаний   или
действительно  так  прекрасна была  уснувшаЯ,  но тихий  восторг обнЯл  душу
ѓлеба,  захотелось ему опуститьсЯ  здесь  же на  колени -  тотчас перед этой
полуоткрытой дверью, осиЯнной тихой лампадой.
     ѓлеб так и  сделал  и, не  поднимаЯсь, стоЯл,  пока  не  вышел  Ќиколай
Џлатонович. Ѓезмолвной молитвой молилась душа.
     „ети мирно дремали. Њальчик спал,  повернувшись к стене,  лица  его  не
было  видно.  •ранил  их  кто-то  незримый  действительно точно  длЯ  новой,
особенной жизни.

     XXIV

     - ЋпЯть вы с мужем пропали? ‘адитесь и слушайте.
     ѓлеб сел и слушал.
     …му стоило некоторых усилий снова войти  в атмосферу диспута. „ень  был
полон таких  повышенных и таких в существе своем разных переживаний, что его
физические силы подходили к концу. Ќо вот продолжаетсЯ все  этот день, и кто
возьметсЯ предсказать,  что еще  может случитьсЯ,  пока минет  он,  наконец,
уступив свое место новому, молодому дню, что придет ранним утром в очередную
смену одной, бесконечной, зачем-то длЯщейсЯ цепи?..
     ‘тарик выпил  вина, и  оно,  видимо, на него уже действовало. ѓолос его
долетал теперь как-то еще  более  издалека,  и раздражение, вместе с горькой
затаенной обидой, все сильнее звучало в нем.
     Ћба,  старик  и  ‚ерхушин,  были  возбуждены. ѓлеб  застал  конец  речи
‚ерхушина.  Ћн говорил  очень громко, вставши  со  стула и  размахиваЯ рукою
перед собой - взад и вперед, точно ткал основу какой-то невидимой ткани.
     -  € никто,  никто не имеет права заподазривать по  собственной,  может
быть, слепоте,  по одной исключительно  этой  причине, чужую искренность. ‚ы
говорите, что раньше Я вов-
     се не верил, а теперь вот верю, и что неизвестно, буду ли завтра верить
опЯть...
     - „а  если  и будете  верить по самый день безболезненной - впрочем, не
знаю, такой ли - вашей кончины, это ничего не менЯет.., ђешительно ничего.
     - ’о есть как?
     - ‚се равно было времЯ, когда вы не верили, и неизвестно, когда вы были
более правы и когда заблуждались - тогда или теперь.  ‚едь,  небось, и тогда
ваша уверенность в вашем неверии была непоколебима? ‚ы ведь человек, если не
ошибаюсь, довольно решительный, экспансивный, - верить так верить, не верить
так нет!
     <i>-</i> ќкспансивен Я или нет, - почему-то обидевшись, точно расслышав в этом
невинном замечании какое-то еще другое, колющее значение, возразил ‚ерхушин,
- это к делу совсем не относитсЯ. €, если хотите знать, Я верил всегда.
     - ‚от как!
     - „а, да, всегда. ’олько тогда было слишком много сомнений, мучений...
     - Њучений... - недоверчиво буркнул опЯть старик.
     <i>-</i> ‘ вами невозможно говорить! <i>-</i> вскипел, краснеЯ,  ‚ерхушин.  - ‘лишком
много мучений. €менно так. џ повторЯю это.  € если Я  отрицал тогда Ѓога, то
жажда веры была всегда. Ћдно то, что Я верил, со всею наивностью, в какой-то
сокрытый  смысл Якобы непреложных законов истории,  разве  это не говорит  о
бесконечной потребности веры?
     "„а, в этом он прав,  - подумал ѓлеб,  несмотрЯ на всю свою неприЯзнь к
‚ерхушину. - Ћб этом он говорит почти моими словами".
     ‚ерхушин был тоже из бывших марксистов.
     - „а, и  Я говорю  то же самое, -  вы  склонны хоть во  что-нибудь,  да
непременно уж верить, в Ѓога ли, в дьЯвола, в какую-нибудь  слепую там силу,
-  разве  так это, в сущности, важно?  Ќе так ли? Ђ мне  вот именно важно, в
кого. џ,  может  быть, сам,  черт вас возьми, верю в дьЯвола  <i>-</i> и имею на то
основаниЯ!
     ‚ерхушин не удержалсЯ от улыбки и что-то хотел возразить.
     -  Ќет  уж,  позвольте! -  встал  и  старик.  -  Џозвольте!  €мею на то
основаниЯ€ вот мне-то не все равно - был ли •ристос? ‚оскрес ли •ристос? Ѓог
ли •ристос? ќто не шутки ведь! ’ут не  улыбки! …сли  был, если воскрес, если
Ћн - Ѓог, то ведь как же  так... - старик даже скрипнул зубами, даже стукнул
в стол кулаком и нервно спину расправил. - Љак же тогда, говорю Я...
     -  „а,  Ћн воскрес, да,  Ћн  Ѓог,  -  неожиданно экспансивно, волнуЯсь,
сказал Ќиколай Џлатонович.
     ‘тарик вдруг примолк на  минуту, воцарилась в комнате пауза. Љак хищнаЯ
птица, с кривой усмешкой у рта обводил он всех злыми глазами.
     -  Ќу,  вот,  -  начал  он  вдруг   раздельно   и  медленно,   -   есть
свидетельствующие  среди нас  о …го  воскресении.  €  вы  тоже,  конечно,  -
взглЯнул он на  ‚ерхушина. - € еще вы, молчащий. ‚ы, впрочем, молчите что-то
слишком умно, и у вас такой взглЯд... - неожиданно кинул он в сторону ѓлеба.
- Њожет быть, кто и еще?
     Ќеловко  молчали все  гости. Ќадежда ‘ергеевна с  огоньком  интереса  в
глазах следила за тем, что будет дальше.
     -  ‚от  вы  свидетельствуете  о  Ќем,  а   мне  на  свидетельство  ваше
просто-таки наплевать, - громко и отчетливо почти  выкрикнул он.  - џ, может
быть, выпивши  и в другой раз резко так  не сказал бы,  но Я  не кощунствую,
нет, погодите, Я не на Ќего плюю, а на ва... на ваше  свидетельство о Ќем. €
вот по каким основаниЯм.
     Ћн залпом выпил еще целый стакан вина.
     -  ‚о-первых,  - загнул он свой  крючковатый мизинец, -  во-первых, мне
важно не то,  что вы верите,  - охотно  допускаю,  что вы и всегда  были так
счастливы, это по адресу г. ‚ерхушина, - но мне-то  что в этом? Ќе вера ваша
важна длЯ менЯ,  а факт - был факт  такой?  „ействительно ли  было на  нашей
земле то существо, что зовем мы •ристом, и воскрес ли Ћн на третий день, как
истинный Ѓог?  € что мне  ваша вера скажет о том? Ќичего. ќто  верите вы, но
было ли так, как вы верите, Я  так же не знаю, как  если  бы вы и  не верили
вовсе.  ‚о-вторых,  ваша  вера  могла  бы  сказать  кое-что  и  мне,  такому
безбожнику и сребролюбцу, и нечестивцу всЯкому, да, и мне! Џрав был ”едечка,
прав,  когда  здесь  говорил.  ‚едь  если  поверить  подлинной  верой  -  не
призрачной, не на словах,  не от экспансивности  или усталости нашей, а всем
своим  существом  -  духом  и  плотью,  в  Ѓога истинного, в  высшую  правду
поверить,  то разве не изменЯетсЯ тогда все? ‚се, все! ‘ию же минуту!.. ‚есь
мир, и люди, и вещи - всЯ жизнь. ђазве можно тогда продолжать  жить такою же
жизнью, какою  все мы  живем? Џусть вы добры, вы честны, умны,  но ведь мало
этого! Њало!  ѓде же все-таки Ѓог? ‚едь Ѓог, ведь •ристос, это не что-нибудь
этакое  слабенькое,  человеческое, добренькое.  Ќет,  это  что-то совершенно
другое. ‚едь от мысли одной, от представлениЯ одного о Ќем, что вот - правда
все  это  было,  и  мир  наш проклЯтый  носил  на  себе  эту  Џравду, и есть
искупление, есть смысл преступлений, и грЯзи, и крови, среди которых живем и
дышим  которыми,  ведь  от  одной  этой  мысли  можно  переродитьсЯ  совсем,
полететь, крыльЯ ощутить за  спиной,  в самое небо,  в глубь  его, в  синеву
окунутьсЯ, приобщитьсЯ ѓосподу Ѓогу... € где же, однако, такое все? ЋбвинЯть
никого не хочу, сам чересчур уж нечист,  можете  кинуть в  лицо мне  всЯкую,
самую гнусную кличку, все перенесу, ибо  правду люблю. Ќо думаю, что и  сами
вы  лучше менЯ обо всем, о  чем  говорю, знаете,  только боитесь признать до
конца, только трусите...  Ђ спросите себЯ, не  сейчас, а  когда-нибудь дома,
ночью,  наедине сами с собою: есть ли  в нас Ѓог?  Ќе  дьЯвол ли  правит над
миром? Љак мы живем, как если бы кто  из них правил - мы, поверившие? Љакова
сила веры, а, стало быть, и Ѓога, в которого верим, которого свидетельствуем
перед миром верою нашей? —то вы ответите? „а  не словами пустыми,  а жизнью,
всем существом своим,  всем внутренним, затаенным своим - говорите  ли  миру
вы, свидетельствуете  ли  вы себе самим,  обнаженной своей, единой правдивой
сущности, исповедуете  ли вы так, как  надлежит исповедовать ѓоспода  Ѓога и
воскресениЯ •риста - ‘ына ЃожиЯ? †ива  ли в вас, подлинна ли вера сиЯ?  Ќет,
мертва, и смердит она всем, кто тоскует воистину  по последней, божественной
правде. ‚аш  •ристос не  воскрес,  он и  поднесь  во гробе  своем, и  не вам
воскресить  в себе Ѓога! Ѓольше скажу. ‘амое страшное, самое последнее скажу
вам  свое  оскорбление,  свою большую скорбЯщую  правду, свой душевный вопль
изолью. Њожет быть... Њожет быть, даже Я...  - Я! - пришел бы к •ристу, если
бы не видел, не знал вас... пришедших<i>...</i>
     ѓлеба захватил  страстный вихрь стариковых  речей.  Ћн  чувствовал, как
крепкими  и  сильными  руками  колеблет  кто-то  под  ним самые  устои  его.
ЌапрЯженность и сжатаЯ сила  обличениЯ рванули  и закрутили, бесЯсь,  Якорь,
брошенный им среди жизни. Џочудилось ѓлебу, что этот натиск вот-вот перейдет
в настоЯщий шторм. ‚ далекие тихие воды души его ворвались другие  тревожные
и  глубокие  волны,  и  катили  они  дрожание  скрытой  борьбы, предчувствие
решающей битвы.
     €  все  молчали, не шевелЯсь, все пережидали, притихнув, опрокинувшуюсЯ
на них грозу.
     Ђ старик продолжал греметь подземным, глухим, разрушающим голосом:
     -  €  не зло, не  кровь, не  проклЯтиЯ - незыблемые основаниЯ  отчаЯниЯ
моего. ‚ы, ко •ристу пришедшие и свидетельствующие свЯтое имЯ …го, вы, слуги
дьЯвола, сами себЯ обманувшие, вы - мое основание, вы - самый прочный, самый
последний, сокрушающий довод, на  котором  отчаЯние правды моей  строит храм
единому  Ѓогу вселенной - —ерному  „ьЯволу. …диному, которого можно познать.
‚зЯвши имЯ •риста,
     вы  его  - „ьЯвола,  говорю  Я,  покорные слуги, его последние  доводы,
разрушение конечных надежд...
     ЋгненнаЯ  река  раскаленными  волнами  охватила все  существо ѓлеба. Ћн
дрожал,  и последний отпор, последнЯЯ мысль рождалась  в огне. —ернаЯ правда
вулканом пылала в речах старика, но не может  быть правда конечной погибелью
света. Џод личиной ее кто-то - не мелкий бес - сам €скуситель предстал перед
слабым  духом. Ќо жив  ѓосподь Ѓог наш,  воскрес, воистину  встал  их  гроба
ѓосподь €исус •ристос,  воистину всем существом  своим, свею кровью и плотью
свидетельствует приподнЯвшийсЯ с места  дрожащий человек с лицом, похожим на
просветленный ‹ик, и острым, пронзающим взглЯдом; не отрываЯсь, встречает он
взглЯд старика, и вместо сжатой мучительной скорби, которой дышали  те речи,
видит в глазах  его торжество  сидЯщего на троне  в  зловещем синем  огне, и
кричит, весь вылившись в крик, называЯ по имени пришедшего бросить последние
вызовы:
     - ’ы дьЯвол! „ьЯвол среди нас!
     € крестит его мелким, дрожащим крестом.

     XXV

     -  „ьЯвол... џ  - дьЯвол... Ћчень  возможно... Ќо у него откуда взЯлась
эта сила - дьЯволу крикнуть прЯмо в лицо?..
     ‚ечер  выдалсЯ  теплый и тихий. ‚прочем, не вечер - ночь уже. Џочти сию
же минуту  ушел  старик. Љ  ѓлебу  бросились  - дать  воды, успокоить,  а он
незаметно оставил их, вышел в переднюю, отыскал свою шлЯпу, и вот снова один
- почти как всегда - на улице ночью. Њожно думать, что, вправду, исчез он от
знамениЯ  креста,  сотворенного ѓлебом.  Ђ  что ж,  может  быть,  это и так?
—увствовал  сам  себЯ одержимым  старик. ‚месте с последней  тоскою отчаЯниЯ
закипала в словах его жуткаЯ леденЯщаЯ радость победы. ЏалЯщий  морозом зимы
своей кто-то им овладел безраздельно, но тотчас же исчез после окрика ѓлеба.
ќто был  миг, но теперь опЯть одинокий был он, снова  одним  только собою, и
шел  в великом унынии. Ћ, если бы  испепелил его гнев  великого  негодованиЯ
юноши, если бы и вправду сам бес владел его изъЯвленной душой, но  только бы
знать,  что там</i>  все-таки  -  Ѓог!  ‘ам дьЯвол  в  своей,  злом ограниченной
сущности  сомневалсЯ в …го  бытии, ибо  где же мы видим  воплощение светлого
‹ика?
     Ќо  не  прав  был и ѓлеб. Ќе в том,  старик дьЯвол или  не дьЯвол, а не
прав, не ответив на  тот роковой  вопрос: отчего  носЯщие имЯ •ристово  - не
стараЯ только, застывшаЯ в бездушных беззакониЯх и попустительствах церковь,
но и  новаЯ, преображеннаЯ,  возрождающаЯсЯ  церковь, - отчего  и  она  лишь
заслонЯет облик ’ого, Љто - был или не был - но бесконечно, недосЯгаемо чист
и высок?
     €ли совсем  обезумела в исканиЯх абсолютной  правды  душа - с ума сошел
идущий  дух и в предсмертном  порыве отчаЯниЯ  рождает веру,  несмотрЯ ни на
что,</i> быть может, последнюю веру, которую родит еще человечество?
     €ли... €ли  у ѓлебовой веры глаза не  безумной, а ЯсновидЯщей, подлинно
видЯщей живого воскресшего Ѓога?
     ‘тарик  бормотал  сам  с  собой,  спотыкаЯсь о  камни,  останавливаЯсь,
разводЯ руками.
     ’еплаЯ  влажность  ночнаЯ  давила  грудь  старика,  сжимала ему  горло,
горевшее  от  вина и  возбуждениЯ,  хотелось  пить  еще.  •отелось  выкинуть
какую-нибудь гадость,  окунутьсЯ  в самую гнусную грЯзь - от  слишком чистых
очиститьсЯ, от слишком противных в своей  чистоте, ибо,  если смыть чистоту,
под ней найдешь лицемерие.
     ’ак  думал старик  и,  ускорив  шаги, завернул в подозрительный  темный
переулок,  постоЯл  там  мгновение в нерешительности, потом  махнул  рукой и
дальше пошел  уже  быстро.  ‚скоре  ночнаЯ мутнаЯ жизнь  дохнула  ему  своим
ароматом  в  лицо.  Ћн  остановилсЯ  еще раз,  отер зачем-то,  точно  стираЯ
внутренние, неудобные, глупо мешающие  мысли,  отер  грЯзным красным платком
лицо  и,  сделав  два  шага,  толкнул  перед  собою, брезгуЯ дотронутьсЯ  до
засаленной  ручки,  прЯмо  ногой дверь в какой-то полуподвал, откуда  сквозь
запыленное стекло едва проникал бледный свет керосиновой лампы.
     ‚низ  вели три-четыре ступеньки. Џротивно  было ступать по ним. ‘тарику
омерзительна  была  всЯкаЯ  чужаЯ грЯзь. ‘вою  он  носил  как проклЯтие, как
должное, ибо знал  хорошо,  что такое он, но вокруг,  но в других все мечтал
еще  что-то сердечное,  что-то задушевное, что-то  белое встретить  - теплую
каплю весеннего молодого дождЯ в кромешную, адову жизнь, в раскаленную душу,
чтобы повеЯло хоть отдаленным приветом забытого, потерЯнного раЯ.
     € он проникал всюду, где только мерещилсЯ ему хотЯ бы  призрачный свет.
ќтот кружок пришедших к •ристу людей, о котором узнал он случайно, поразил и
пленил его.  Ћн  пошел туда в первый раз,  почистившись  и  умывшись, взЯвши
чистый  платок.  Ћн  в баню сходил перед  тем.  € так  пЯть  недель,  каждую
пЯтницу,  аккуратно ходил  и молча сидел на углу стола,  не открываЯ рта. Ќо
все тускнел  и темнел с каждым  разом этот призрачный  свет.  Ћн не умывалсЯ
уже,  идЯ к  Ќиколаю Џлатоновичу, не менЯл платка и о  своем хождении в баню
вспоминал с раздражением. € молчал все угрюмей.
     Ќа вторую  же  пЯтницу  он заметил противную  близость  и фамильЯрность
‚ерхушина в отношениЯх к Ќадежде  ‘ергеевне.  ќто  было первое, что  укололо
его.  €  она,  хоть  держалась  и  далеко  от  него,  все же  не гнала этого
облезающего  человека, дерзнувшего и дерзающего ежеминутно произносить  всуе
‚еликое  €мЯ.  Ћна-то должна  была  знать, что именно всуе,  -  своим  Ясным
холодным умом. Ќа  третью пЯтницу  проследил  старик еще одного  - бледного,
черного человека с воспаленными глазами - энтузиаста и алкоголика, проследил
вот до этого  самого переулка, до этой  грЯзной двери. € плюнул трижды тогда
перед дверью и  растоптал плевок  свой ногой,  но на пЯтницы все же ходил. €
каждую новую  пЯтницу  чувствовал все  возраставшую,  нестерпимую  фальшь  в
чем-то глубоком, основном,  сокровенном, и чем глубже была она спрЯтана, чем
светлее и  благородней  было снаружи, тем более Ядовитости  накапливалось  в
сердце его. €  вот сегоднЯ ”едЯ детским порывом своим нежданно  прорвал этот
гнойный нарыв, и брызнула несдерживаемаЯ, долго таившаЯсЯ, напрЯженнаЯ желчь
и пролилась через край. Ќо не утолила, не напоила горевшего сердца.
     ‚ыйдЯ из дома, вспомнил и  о Љривцове старик. ‘  самой той пЯтницы, как
проследил его до порога в вертеп, не бывал  тот у ЌиколаЯ Џлатоновича, и вот
решил почему-то, что именно здесь найдет сегоднЯ Љривцова.
     Џочему теперь не бывает он там?  Њожет быть, тоже... Ќадо узнать. Ќадо,
надо увидеть его.
     ‘пускаЯсь  по мерзким, осклизлым ступенькам, старик вдруг опЯть  ощутил
тот  удар, который только  что вынес. †гучим, горЯщим бичом  хлестнул  он по
кипевшей и извивавшейсЯ в злобе и тоске душе его:
     - "„ьЯвол ты!"
     „а, нестерпимо, но и непреоборимо величие дьЯвола.  ‚семогущий поистине
он.  ‚от в его  сокрытых, в его утонченно-обманных владениЯх,  где призрачно
расцветает само имЯ  •риста, где  хотел старик обнажить его власть, сдернуть
завесу  с  трона земного владыки, тоскуЯ по  истинном  Ѓоге,  вызвать  из-за
обманных  слов  лик  обманывающего  -  единого, сильного,  вдруг  там кто-то
властно и грозно крикнул ему:
     - "„ьЯвол! „ьЯвол ты сам!"
     ‚  своем борении  с дьЯволом  не был  ли он побежден, порабощен ему? Ќе
слилсЯ ли, действительно, с ним?
     Ќет. Ќет, не может этого быть.
     Ѓыло  выше сил человеческих  примиритьсЯ с  этой  проклЯтою мыслью. …му
казалось, что теперь  только открываютсЯ  в ней все нисходЯщие пропасти. —то
если он потому-то и  не может провидеть лика •ристова, что трепещет …го, что
бежит …го сам, как именно бес, обреченный
     извечным проклЯтием томитьсЯ до последнего днЯ суда?
     Ќет, ѓлеб, как и все,  ошибаетсЯ. ѓлеб обойден и обманут. Џрав" тоскуЯ,
старик. € прав, проклинаЯ, в тоске своей.
     Џодлинное, ничем не прикрытое, обнаженное царство порока и гнусностей с
торжествующей  откровенностью пахнуло в  душу  ему,  дымом и  паром  грЯзным
окутало,  чужую  грЯзь  смешало,  породнило,  сочетало  в кошмарном хаосе  с
собственной грЯзью.  ’ут  уже не было места  аристократической, отъединенной
порочности. ‡десь  порок  был  религией  -  общей,  соединЯющей.  ‡десь  был
подлинный пафос упоениЯ им - от тоски, от безнадежности, от несправедливости
божьей судьбы, от неутоленной жажды красоты неземной... „ети порока не знали
и сами и, конечно, не умели  бы никому передать, что привело  их  к нему; им
казалось одно, что привела их сюда жажда пить и забытьсЯ, жажда ласкать хотЯ
бы продажные,  горЯчие  и отсыревшие в  жарком поту, распарившиесЯ в  винным
парах  тела  грЯзных  и  некрасивых,  а,  может  быть,  именно  таких,   ибо
переступивших  за какую-то человеческую черту и оттого особенных женщин;  им
приходило  на ум, что  все они вместе бесконечно  низко куда-то упали, и что
один  лишь путь отныне длЯ  них - падать все ниже и ниже, и закрывать глаза,
опускаЯсь,   и  простирать  порочные  руки  свои   навстречу  притЯгательной
липкости;  они  уже  не стремились  вверх,  забывали  самое  это  понЯтие, и
ползали,  пресмыкались, извивались, как гады,  дыша испарениЯми  собственных
плевков и нечистот.
     €, чудилось,  здесь-то дьЯвол ходил  между  ними,  как между  домашних,
подбоченЯсь,  самодовольным  кабатчиком,  улыбаЯсь  и  поплевываЯ  времЯ  от
времени  коротким липким плевком на лица своих верноподданных. Љак свой. Љак
старший. ‹юбЯ.
     Ќо, может  быть, это только казалось? Њожет статьсЯ,  что  здесь-то как
раз...
     Ќекогда думать.
     Џоследний шаг сделал старик. Ћн  ступил  в  эту кучу червей, смешалсЯ с
ней.
     „вери захлопнулись.
     <i>-</i> Џолграфинчика водки, -  сказал он, сморкаЯсь  и  садЯсь  в уголок  за
столик.
     - Њожет, целый графинчик?
     џркаЯ кофта была расстегнута до  половины, колыхалась  свободнаЯ грудь,
обнаженнаЯ в верхних изгибах. Љрасный горЯчий поток закружил старика.
     - Ђ?</i> ‘таричок?
     - ѓрафин - так графин.
     ѓлаз   не  мог  оторвать  и   шептал  про  себЯ  со  сдержанным  жутким
спокойствием, опираЯсь на чью-то близкую, вдруг покорившую душу его,  темную
власть:
     -- „ьЯвол - так дьЯвол...


     XXVI

     ‘тарик не ошибсЯ. Љривцов был здесь.
     ‚  другом  узлу  возле  длинного  стола  сгруппировалась  целаЯ большаЯ
компаниЯ.  ’ут  были  оборванные,  сильно  выпившие,  испитые и  полные,  но
одинаково жалкие, бездомные люди, два-три пиджака, трезваЯ, грустнаЯ женщина
с  белою,  мЯгкою  шалью,  накинутой на  плечи;  шаль  была очень  красиваЯ,
стариннаЯ, оставшаЯсЯ как фамильнаЯ памЯть от бабушки, долгие годы лежавшаЯ,
осыпаннаЯ нафталином, на дне кованого  сундука с крышкой, оклеенной старыми,
памЯть о которых давно рассеЯлась  - "‚едомостЯми".  Ђх,  какой это  особый,
нафталином  пропахнувший  мир  -  шалей таких вот,  как  эта, и  бабушек,  и
"‚едомостей"  на  тЯжелых  кованых  крышках  вековых сундуков!..  Ђ  внучка,
немолодаЯ уже, здесь зачем-то - среди всех - вот этаких...
     €з  женщин  в  той  же  компании  -  еще  совсем  молоденькаЯ  девушка,
худенькаЯ, с накинутым газовым шарфом поверх высокой прически,  скрывающим и
лицо;  одета она в голубую, нарЯдную  кофточку,  а шарфик  легкий и красный;
сидит, наклонивши  голову вниз, но  старик увидел глаза ее - раз поднЯла  на
него - были бесцветны, были без всЯкой надежды глаза, прозрачны насквозь, но
дна у них не было.
     …ще несколько женщин, но мало похожих на женщин. ќти некрасивы и грубы.
ѓрЯзны. Љофточки порваны, часто расстегнуты, распущены.
     € Љривцов среди них - центр всей компании.
     ‘тарик отогнал  кумачную бабу.  ‚ несколько смрадных и едких  минут  он
отрезвел совершенно. ‚есь дурман отошел, рассеЯлсЯ сразу. Љазалось  ему, что
теперь он один сидит за графином в углу и слушает, что говорит Љривцов.
     ЌесмотрЯ  ни  на  шум, ни на говор, голос  Љривцова слышен  стал  вдруг
отчетливо. € слушали его все, кто сидели ближе, внимательно.
     ‘тарик уловил последнюю фразу:
     -  €бо  нет и не  может быть над человеком никакой человеческой власти,
ибо все мы равны перед ѓосподом!
     -  ’ак! ’ак!  ќто правильно! - кулаком ударил  о стол один оборванец. -
‚сех панов и господ на осину! ‡а что мы здесь бедствуем?
     ‚се зашумели.
     - Џогодите! - властно крикнул Љривцов. - ‘лушайте дальше!
     € затихли все.
     -  ‘лушайте дальше.  Људа же деватьсЯ нам? Људа  нам  от  беса уйти?  ‚
церковь Ѓожию? •а! ’ам-то главные бесы и есть.  ‚озле самого  ЃожьЯ престола
пакостЯт  дьЯволы,  мерзкие  вещи творЯт. Ќарод  голодает,  народ  вымирает,
многоголовый вампир пьет его  кровь, жрет  его плоть, страна погибает, а они
кадЯт ѓосподу вышних сил, они лицемерно возносЯт молитвы,
     - ‘волочи! - крикнул  вдруг, загоревшись, чей-то напрЯженный,  рыдающий
голос.
     Љривцов продолжал:
     Ћтчего же  не вспомнЯт ни разу  про свои драгоценности, про казну свою,
отчего на насущный  хлеб,  о котором молЯтсЯ  каждый день,  не отдадут  этих
денег, а все на брюхо свое, на проклЯтую утробу свою - все туда валЯт? ђазве
это не бесы?
     -  ѓолубчик,  голубчик ты  мой... Џравда...  Џравда... - качала головой
женщина в шали.
     ЏокорнаЯ и пронзающаЯ грусть была в этом ее взглЯде.
     Ђ  Љривцов  вдохновлЯлсЯ  все больше. Ћн  был пьЯн, но  владел собой  в
совершенстве. ѓорЯчей струей катилось вино в его  жилах, но как буйным конем
правил им острый, внимательный разум. Ћн давал себе Ясный и строгий отчет во
всем, что творилось вокруг него,  и  продолжал  бросать полной рукой горЯщие
головешки  костра  своего вниз, в толпу. ‚ысоко  Љривцов  сознавал  себЯ. Ћн
стоЯл над народом, а тот жадно слушал его, ловил каждое слово.
     Ћн продолжал:
     -  Ћтчего, спрошу  Я вас,  этим слугам •риста  не выйти на  площадь, не
обнажить свои  головы, одежды свои  изукрашенные совлечь с упитанных  тел  и
сложить  в одну кучу, и  туда  же  вынести Ящики  с золотом,  с  серебром, с
драгоценными камнЯми? € отчего не стать на колени им,  не поклонитьсЯ в ноги
народу страдающему, народу, распЯтому в муке смертельной,  народу-богоносцу,
в котором снова и снова распЯт •ристос?
     Љто-то всхлипнул из женщин. Љривцов помолчал.
     -  ‚еди нас, Љривцов,  мы тебе верим! Њы за  тобою  пойдем! “  Љривцова
горели глаза.
     - € опЯть повторЯю вам, - продолжал  он, глЯдЯ куда-то сквозь этот дым,
за эти стены, - повторЯю вам: главное -власть. €менно этот бес сидит в них и
гложет их дух...
     Ћт прогорклой  и теплой водки  и  от  речей  Љривцова  опЯть зашумело в
голове старика, нервы были приподнЯты  в  нем и отзывались прибоем,  подобно
волнам морским, на каждое повышение и понижение голоса говорЯщего. Ћн спешно
пил рюмку за рюмкой,  быстро глотаЯ  противный жгучий  напиток, но не хмелел
совершенно. Ќе хмелел по-пьЯному телом, но душа пьЯна была. „уша бунтовала.
     ‚друг он поднЯлсЯ, еще не знаЯ зачем и не сознаваЯ, что  скажет сейчас,
через   минуту,   какова  будет  та  мысль,  что  зародилась  только  что  в
бессознательной глуби души, и подошел спешно к Љривцову.
     ‚се  невольно  раздвинулись. ‚ид у  него  был  окрыленный. Ћдин  ли  он
подошел? ЏротЯнув свою рюмку,  жестом руки остановил он  Љривцова и произнес
приподнЯтым голосом:
     - ’ы хорошо  говорил  о  богатых и  сильных,  о бесах, от которых несет
смрад беззакониЯ за тысЯчу верст, но ты умолчал еще  об  одних,  о  тех, кто
пришел ко •ристу, но от  которых и  ты, и Я -  убежали мы оба. € если их Ѓог
тоже не Ѓог, в какого же Ѓога веруешь ты? ’ы - свободный, горЯчий, пламенный
духом, скажи,  согласен  ли  верить  в  пышного,  в ризах одетого,  на троне
сидЯщего Ѓога?
     Љривцов молчал.
     -  ’ы молчишь? џ  слышал сегоднЯ плач бедного мальчика. …го чистую душу
обидел вот этот Ѓог... Ќо не найдетсЯ ли, покопаемсЯ хорошенько, и у каждого
из нас таких счетиков, и не попросить ли нам уплатить по ним? ђазве это Ѓог,
господа? Ќе обман ли здесь? Ћтветь же мне что-нибудь, ты, говоривший о Ѓоге.
     € опЯть ничего не сказал Љривцов.
     - Ђ если так, - еще возбужденнее продолжал старик, - тогда не дьЯвол ли
тот, кого называем мы Ѓогом?
     Љазалось, старик близок был в эту  минуту  к помешательству. Ћн  глЯдел
исступленно,  не  видЯ,  и одна  сверлЯщаЯ  мысль  вонзалась  все  глубже  в
воспаленный, кипЯщий мозг: не здесь ли всЯ суть? Ќе здесь ли обман?
     - …сли так, то да здравствует будущий Ѓог, освободитель грЯдущий.
     -- Ќе  он, кто-то неистово торжествующий  в нем возглашал этого  нового
Ѓога:
     -  ѓрЯдущий освободитель от  власти, от мук, от старых  богов! „овольно
терпеть! Ћт сотворениЯ мира и до наших дней  длитсЯ  этот обман. Њы еще Ѓога
не видели!
     ‘тарик замолчал,  наконец. …го  трЯсла лихорадка. ‘мотрели все на  него
угрюмо, насупивши брови. Њолчали. Ќикого старик не зажег.
     - Џовтори еще раз! <i>-</i> строго сказал Љривцов. € тот повторил:
     -  џ  говорю, если  Ѓог допускает  быть  злу, если  Ћн терпит  власть и
свЯщенников,  если  Ћн  сам  властелин  и  царь  царей,  то  чем  лучше  …го
беспредельнаЯ  власть  всЯкой иной? €  если не лучше, а хуже, ибо бесконечно
огромней, то, призываЯ к свержению мелких бесов, как не призвать к свержению
главного? ‚от что Я говорю.
     ‚здрогнул старик и обернулсЯ, и увидел пару сверкающих глаз.
     ќто глЯдела девушка в красном шарфе. Ѓесцветные раньше - зажглись вдруг
глаза жутким огнем. Ђ на лице у нее - раньше не видел, сидела, опустив низко
голову, - на лице у  нее  во всю щеку  пламенело громадное красное  пЯтно, -
съела волчанка.
     Ѓыло очень красиво  это  лицо, но навеки  обезображено  грубым вишневым
пЯтном.
     Ћдна она отозвалась на речь  старика. Ћстальные  все ждали, что  скажет
Љривцов. Ђ он закрыл рукою глаза и точно забыл обо всех, кто был здесь.
     "‡а что?" - горели жутким огнем глаза, до этого пусто-бездонные, и знал
старик, что это он их зажег, или тот, кто зажег и его, и тоже ждал, вместе с
ним и со всеми, ответа Љривцова.
     - ’акого Ѓога, как ты говоришь, не знаю и отрекаюсь от него, и зову его
дьЯволом  вместе с  тобою. Ќам  дано  знать  лишь единого Ѓога - •риста.  Ћн
близок и дорог нам, и …му одному будем служить.
     ’ак неведомыми путЯми то интимное различение •риста и Ѓога-миро правите
лЯ,  что встало на ”едины  муки тонким видением  ѓлебу, снизошло  и сюда,  в
грЯзный кабак и постучалось в беспокойную душу Љривцова, и  в просветленный,
редкий момент уловил тот его и исповедал  словами, отрекшись от старого Ѓога
во имЯ •риста.
     ѓлаза его стали  Ясны  и  кротки. ќто  были светлые, голубые глаза,  и,
казалось, ни водка, ни угар подвала не коснулись их свежести, и были невинны
они, как первый день по сотворении мира.
     €  тихо  и  вдумчиво,  вкладываЯ  невольный,  углублЯющий  смысл  в эту
простую, короткую фразу, перекрестил он себЯ широким мЯгким крестом:
     - ‚ерую в ѓоспода моего €исуса, распЯтого за нас, грешных людей.
     †енщина  в  белой шали так  же  проникновенно  и истово  перекрестилась
следом за ним.
     Ћстальные молчали, задумавшись. „евушка с огромным пЯтном на прекрасном
лице наклонила опЯть свою голову, и краснел молчаливо один ее красный шарф.
     Ћпустив низко рюмку, медленно отошел старик к своему столу.

     XXVII

     —ерез  полчаса  от голубого и  невинного  взглЯда Љривцова  не осталось
никакого следа. ‘  прежним пафосом  громил он власти и носителей власти,  но
незабываемым осталсЯ  лишь  тот момент, когда,  закрыв  глаза  и  уйдЯ  всем
существом в неизвестные области, коснувшись незримых глубин, снова открыл он
их, и сиЯли глаза чистотой голубиной.
     ‘тарик, не отрываЯсь, глЯдел на  него. Ћн решил, что не уйдет до конца,
ибо  должен  был  знать, чем  все  кончитсЯ.  ‚нутренне был  он  прикован  к
Љривцову.
     ЋпЯть  и   опЯть  •ристос  сиЯл  перед  ним  нераскрытой,   влекущей  и
заставлЯющей  остро  боротьсЯ с Ќим неразрешимой  загадкой. Ћбрушившись всей
своей  силой,  увидел  теперь,  что  обрушилсЯ  мимо.  Ќетленный  ‹ик   сиЯл
нетронутый, все  такой же далекий, загадочный. Ќо ведь и те называли •риста.
‚ чем же истинный, светлый •ристос? ѓде знаки …го длЯ истомленной души?
     Џосетители кабака приходили и уходили. Љое-кто проходил прЯмо  в задние
комнаты и не возвращалсЯ оттуда. ‘менЯлись и слушатели Љривцова. Ќеизменными
были лишь обе женщины - в шали и в газовом шарфике. ‚идно было, что они, как
и старик, останутсЯ до конца.
     “же больше не пил старик, отодвинув графин и опершись  локтЯми на стол,
все смотрел на Љривцова.
     „а,  он уже  не был хорош.  Људа ушло это  мгновение, когда  над душным
вертепом вдруг глЯнуло синее, звездное небо?
     Ќо все же говорил Љривцов жгучие речи:
     - Ќе говорите мне больше о них, об отшельниках! Џусть эти носЯт черные,
простые одежды, - лицемерием  прикрывают  они  свои гнусности.  џ  был сам в
монастыре - в этом... в вашем...  в таком всеми чтимом, прославленном. џ был
полтора года в нем -  насмотрелсЯ, наслушалсЯ...  „овольно с  менЯ!  €  даже
научилсЯ кое-чему... ‚от этому вот, между прочим...
     Ћн ткнул пальцем в пустую бутылку.
     -  •отите,  Я  вам расскажу, что Я  видел там, в кельЯх, и не  в кельЯх
одних, а и выше - в самых, что ни на есть свЯщенных местах?
     -  —то  он  там врет  -  пробурчал  кто-то издали пьЯным и  недовольным
голосом. - …жели, это, о девочках... так кому оно не известно?
     - Љому не известно?  Ђ как же вы терпите? - грозно и пьЯно потрЯс рукою
Љривцов.
     ђука была жилистаЯ  и испитаЯ,  с  дрЯблой,  поношенной  кожей;  из-под
мЯгкой грЯзноватой  рубашки глЯдела она извращенно-порочной, но пальцы  были
тонки и длинны, и чисты своей особенной,  им присущей  внутренней  чистотой,
почти свЯтостью. ‘тарик впилсЯ в эту руку глазами, - она говорила без слов.
     - Љак же вы терпите эту пакость?..
     <i>-</i> Ќу, что там,