, право. Њожет быть... Ђ ты мне хочешь
что-нибудь принести?

- Ќе бойсЯ, Љрокала: не приду с пустыми руками.
…сть кусочек тирского лилового пурпура. —то за узор, ес-
ли бы ты знала!

Ћн зажмурилсЯ, поднес к губам два пальца, поцеловал
их и причмокнул:
- Ќу, просто заглЯденье!
- ѓде взЯл?

- Љонечно, в лавке ‘ирмика у Љонстанциевых Ѓань -
за кого ты менЯ принимаешь? -Њожно бы сделать из
этого длинный тарантинидион. ’ы только представь себе,
что вышито на подоле! Ќу, как ты думаешь, что?
- Џочем Я знаю. –веты, звери?..

- Ќе цветы и не звери, а золотом с разноцветными
шелками - всЯ историЯ циника „иогена, нищего мудреца,
жившего в бочке.

- Ђх, должно быть, красиво!-воскликнула наезд-
ница.- Џриходи, приходи непременно. Ѓуду ждать.

‡ефирин взглЯнул на водЯные часы - клепсидру, сто-
Явшую в углублении стены, и заторопилсЯ.

- Ћпоздал! …ще забежать к ростовщику по делу мат-
роны, к ювелиру, к патриарху, в церковь, на службу.-
Џрощай, Љрокала!

- ‘мотри же, не обмани,- закричала она ему вслед
и погрозила пальцем:- шалун!
€подиакон, со своим рабом, нагруженным покупками,
исчез, поскрипываЯ сафьЯнными полусапожками.

‚бежала толпа конюхов, наездников, танцовщиц, гим-
настов, кулачных бойцов, укротителей хищных зверей.
‘ железной сеткой на лице, гладиатор Њирмиллон нака-
ливал на жаровне толстый железный прут длЯ укрощениЯ
только что полученного африканского льва; из-за стены
слышалось рыканье зверЯ.

- „оведешь ты менЯ до гроба, внучка, и себЯ до веч-
ной погибели.- Ћ-хо-хо, поЯсница болит! Њочи нет!

- ќто ты, дедушка ѓнифон? —его ты все хнычешь? -
промолвила Љрокала с досадою.

ѓнифон был старичок, с хитрыми слезЯщимисЯ глазка-
ми, сверкавшими из-под седых бровей, которые шевели-
лись, как две белые мыши,- с носом темно-сизым, как
спелаЯ слива; на ногах у него пестрели заплатанные ли-
дийские штаны; на голове болталась фригийскаЯ войлоч-
наЯ шапка, в виде колпака, с перегнутой наперед остроко-
нечной верхушкой и двумЯ лопастЯми длЯ ушей.

- ‡а деньгами приплелсЯ? - сердилась Љрокала.-
ЋпЯть пьЯн!

- ѓрех тебе так говорить, внучка. ’ы за мою душу
ответ Ѓогу дашь. Џодумай только, до чего ты менЯ дове-
ла! †иву Я теперь в предместье ‘моковниц, нанимаю под-
вальчик у делателЯ идолов. Љаждый день вижу, как из
мрамора высекает он, прости ѓосподи, образины окаЯн-
ные. „умаешь, легко это длЯ доброго христианина? Ђ?
“тром глаз не продерешь,-уж слышишь: тук, тук, тук,-
колотит хозЯин молотком по камню - и выходЯт, одни за
другими, гнусные белые черти, проклЯтые боги - точно
смеютсЯ надо мной, корчат бесстыдные хари! Љак же тут
не согрешить, с горЯ в кабак не зайти да не вылить?
Ћ-хо-хо! ѓосподи, помилуй нас грешных! ‚алЯюсь Я
в скверне Языческой, как свиньЯ во гноище. € ведь знаю,
все с нас взыщетсЯ, все до последнего кадранта. Ђ кто,
спрашиваетсЯ, виноват? ’ы! “ тебЯ, внучка, куры денег
не клюют, а ты длЯ бедного старика...

- ‚решь, ѓнифон,- возразила девушка,- вовсе ты не
беден, скрЯга! “ тебЯ под кроватью кубышка...
ѓнифон в ужасе замахал руками:
- Њолчи, молчи!

- ‡наешь ли, куда Я иду?-прибавил он, чтобы пе-
ременить разговор.
- „олжно быть, опЯть в кабак...
- Ђ вот и не в кабак, кое-куда похуже,- в капище

самого „иониса! •рам, со времени блаженного Љонстанти-
на, завален мусором. Ђ завтра, по августейшему повеле-
нию кесарЯ ћлиана, открываетсЯ вновь. џ и нанЯлсЯ чи-
стить. ‡наю, что душу погублю и ввержен буду в геену.
Ђ все-таки соблазнилсЯ. Џотому наг семь и нищ, и гладей.
Џоддержки от собственной внучки не имею. ‚от до чего
дожил!

- Ћтстань, ѓнифон, надоел, вот на-и убирайсЯ.
Ќе смей больше приходить ко мне пьЯным!

Ћна бросила ему несколько мелких монет, потом вско-
чила на рыжего полудикого иллирийского жеребца и, стоЯ
на спине его, хлопаЯ длинным бичом, снова полетела на
ипподром.

ѓнифон, указываЯ на нее и прищелкиваЯ Языком от
удовольствиЯ, воскликнул гордо:
- ‘ам своими руками вспоил и вскормил!
Љрепкое голое тело наездницы сверкало на утреннем
солнце, и развевающиесЯ длинные волосы были такого же
цвета, как шерсть жеребца.

- ќй, ‡отик,- крикнул ѓнифон старому рабу, подби-
равшему навоз в плетеную корзину,- пойдем-ка со мной
чистить храм „иониса. ’ы в этом деле мастер. ’ри обола
дам.

- Џожалуй, пойдем,- отвечал ‡отик,- только вот
сейчас Я лампадку богине заправлю.

ќто была ѓиппона, богинЯ конюхов, конюшен и навоза.
ѓрубо высеченнаЯ из дерева, закоптелаЯ, безобразнаЯ, по-
хожаЯ на обрубок, стоЯла она в сыром темном углублении
стены. ђаб ‡отик, выросший среди лошадей, чтил ее свЯ-
то, молилсЯ ей со слезами, украшал ее грубые черные но-
ги свежими фиалками, верил, что она исцелЯет все его не-
дуги, сохранит его в жизни и смерти.

ѓнифон и ‡отик вышли на площадь - ”орум Љон-
стантина, круглый, с двойными рЯдами столбов и триум-
фальными воротами. Џосреди площади, на мраморном под-
ножии, возвышалсЯ исполинский порфировый столб; на
вершине его, на высоте более чем сто двадцать локтей,
сверкало бронзовое изваЯние Ђполлона, произведение ”и-
диЯ, похищенное из одного города ”ригии. ѓолова древ-
него бога ‘олнца была отбитаЯ, с варварским безвкуси-
ем, к туловищу эллинского идола приставили голову хри-
стианского императора Љонстантина ђавноапостольного;
чело его окружал венец из золотых лучей; в правой руке
Ђполлон-Љонстантин держал скипетр, в левой - державу.
“ подножиЯ колосса виднелась маленькаЯ христианскаЯ
часовнЯ, вроде Џалладиума. …ще недавно, при Љонстан-
ции, совершалось в ней богослужение. •ристиане оправ-
дывались тем, что в бронзовом туловище Ђполлона, в са-
мой груди солнечного бога, заключен талисман, кусок
—естнейшего Љреста ѓосподнЯ, привезенного св. …ле-
ной из €ерусалима. €мператор ћлиан закрыл эту ча-
совню.

‡отик и ѓнифон вступили в узкую длинную улицу, ко-
тораЯ вела прЯмо к •алкедонским ‹естницам, недалеко
от гавани. Њногие зданиЯ еще строились, другие пере-
страивались, потому что были воздвигнуты, из угоды Љон-
стантину, строителю города, с такой поспешностью, что
обвалились. ‚низу сновали прохожие, толпились у лавок
покупатели,  рабы, носильщики;  гремели  колесницы.
Ђ вверху, на деревЯнных плотничьих лесах, стучали мо-
лотки, скрипели блоки, визжали острые пилы по твердому
белому камню; рабочие на веревках подымали огромные
бревна или четырехугольЯые глыбы проконезского, бли-
стающего в лазури, мрамора; пахло сыростью новых до-
мов, невысохшей известкой; на головы сыпалась мелкаЯ
белаЯ пыль; и кое-где, среди ослепительно Ярких, залитых
солнцем, только что выбеленных с’ен, искрились вдали,
в глубине переулков, воздушно-голубые смеющиесЯ волны
Џропонтиды, с парусами, подобными крыльЯм чаек.

ѓнифон услышал мимоходом отрывок из разговора
двух рабочих, с ног до головы запачканных алебастровой
замазкой, которую месили они в большом чане.

- ‡ачем ты принЯл веру галилеЯн? -спрашивал
один.

- ‘ам посуди,- ответил товарищ,- у христиан не
вдвое, а впЯтеро больше праздников. Ќикто себе не враг.
€ тебе советую. ‘ христианами- куда вольнее!

Ќа перекрестке толпа народа прижала ѓнифона и ‡о-
тика к стене. Џосредине улицы столпились колесницы,
и не было ни проезда, ни прохода; слышались брань, кри-
ки, хлопание бичей, понукание погонщиков. „вадцать пар
сильных волов, сгибаЯ головы под Ярмом, тащили на ог-
ромной повозке с тЯжелыми каменными колесами, похо-
жими на жернова, Яшмовую колонну. Ћт грохота землЯ
гудела.

- Људа везете? - спросил ѓнифон.

- €з базилики св. Џавла во храм богини ѓеры. •ри-
стиане похитили эту колонну; теперь возвращают ее на
старое место.
ѓнифон оглЯнулсЯ на грЯзную стену, у которой стоЯл;

уличные мальчишки из Язычников нарисовали на ней уг-
лем кощунственную карикатуру на христиан: человека
с ослиной головой, распЯтого на кресте.
ѓнифон с негодованием плюнул.

Ѓлиз одного многолюдного рынка заметили они на сте-
не изображение ћлиана, со всеми знаками кесарской вла-
сти; из облаков спускалсЯ к нему крылатый бог ѓермес
с кадуцеем; картина была новаЯ - краски еще не вы-
сохли.

Џо римскому закону, каждый, кто проходил мимо свЯ-
щенного изображениЯ Ђвгуста, должен был почтить его
склонением головы.

ђыночный надзиратель, агораном, задержал старушку
с корзиной свеклы и капусты.

- џ богам не кланЯюсь,- плакала старушка.- …ще
отец и мать мои были христианами...

- ’ы должна была поклонитьсЯ не богу, а кесарю,-
возражал надзиратель.

- „а ведь кесарь вместе с богом. Љак же Я ему покло-
нюсь отдельно?

- Ђ мне какое дело! ‘казано - кланЯйсЯ. € богу по-
клонишьсЯ,- голова не отвалитсЯ.
ѓнифон потащил ‡отика скорее прочь.
- ЃесовскаЯ хитрость!-ворчал старик.-‹ибо ока-
Янному ѓермесу поклонЯйсЯ, либо повинным будь в ос-
корблении величества. Ќи туда, ни сюда. Ћ-хо-хо, антих-
ристовы времена! ‚оздвигает дьЯвол бурю гонениЯ люто-
го. ’ого и глЯди, согрешишь... ‘мотрю Я на тебЯ, ‡о-
тик,- и зависть берет: живешь ты со своей навозной
богиней ѓиппоной, и горЯ тебе мало.

Ћни подошли к „ионисову храму. ђЯдом с капищем
находилась обитель христианских монахов, у которой окна
и ворота заперты были наглухо замками и железными за-
совами, как будто перед нашествием врагов; Язычники об-
винЯли монахов в разграблении и осквернении храма.

ѓнифон и ‡отик, когда вступили в него,- увидели
слесарей, плотников, каменщиков, занЯтых очисткой и по-
правкой поврежденных частей зданиЯ.

‹омали полусгнившие доски, которыми заколочено бы-
ло четырехугольное отверстие в крыше. ‘олнечный луч
упал в темный воздух.

- Џаутины, смотрите, паутины-то сколько!
Њежду коринфскими венцами мраморных столбов ви-
сели целые сети прозрачной пыльно-серой ткани. Ќасади-
ли метлы на длинные шесты и начали сметать паутину.
ЏотревоженнаЯ летучаЯ мышь выпорхнула из щели и за-
металась, не знаЯ, куда спрЯтатьсЯ от света, тыкаЯсь во
все углы, шурша голыми крыльЯми.

‡отик разгребал на полу кучи мусора и выносил его
в плетеной корзине.

- ‚ишь ты, проклЯтые, какой пакости навалили! -
ворчал старик себе под нос, бранЯ христиан, оскверните-
лей храма.

Џринесли свЯзку тЯжелых заржавленных ключей и от-
перли сокровищницу. ‚се ценное разграбили монахи; доро-
гие камни с жертвенных чаш были вынуты; золотые
и пурпурные нашивки сорваны с о„њжд. Љогда развернули
одну великолепную жреческую ризу, туча золотисто-соло-
менной моли вылетела из складок. Ќа дне железной ку-
рильницы увидел ѓнифон горсть пепла - остаток мирры,
сожженной, до победы ѓалилеЯнина, последним жрецом,
во времЯ последнего жертвоприношениЯ. Ћт всей этой свЯ-
щенной рухлЯди - бедных трЯпок и сломанных сосудов -
веЯло запахом смерти, вековою плесенью и еще каким-то
нежным, грустным благоуханием - фимиамом обесчещен-
ных богов. ‘ладкое уныние проникло в сердце ѓнифона:
он что-то вспомнил и улыбнулсЯ; может быть, вспомнил
детство, вкусные Ячменные лепешки с медом и тмином,
белые полевые маргаритки и желтые одуванчики, которые
приносил со своей матерью на скромный алтарь деревен-
ской богини; вспомнил лепетание детских молитв не дале-
кому небесному Ѓогу, а маленьким, земным, лоснЯщимсЯ
от прикосновениЯ рук человеческих, выточенным из про-
стого букового дерева, домашним, родимым Џенатам.
€ жаль ему стало умерших богов: он тЯжело вздохнул.
Ќо тотчас опомнилсЯ и прошептал крестЯсь: "наваждение
бесовское!"

ђабочие принесли тЯжелую мраморную плиту, древний
барельеф, похищенный много лет назад и найденный в со-
седней лачуге еврейского сапожника. Ѓарельеф, вставлен-
ный среди кирпичей, послужил сапожнику длЯ поправки
полуразвалившейсЯ кухонной печи. ‘тараЯ ”илумена, же-
на соседнего суконщика, набожнаЯ христианка, ненавидела
жену сапожника: проклЯтаЯ жидовка то и дело пускала
осла своего в капустный огород суконщицы. Њного лет
продолжалась война между соседками. Ќаконец, христиан-
ка победила: по ее указанию, рабочие ворвались в дом са-
пожника и, чтобы вынуть барельеф из кухонного очага,
должны были сломать печь. ќто был жестокий удар длЯ
сапожницы. ЃеднаЯ стрЯпуха, потрЯсаЯ ухватом, призыва-

ла мщение €еговы на нечестивых, рвала себе жидкие се-
дые волосы и жалобно выла над опрокинутыми кастрюлЯ-
ми и разрушенным очагом. †иденЯта пищали, как птенцы
в разоренном гнезде. Ќо барельеф перенесли все-таки на
прежнее место.

”илумена мыла его; он весь почернел от зловонной ко-
поти; жирные струи еврейских похлебок осквернЯли белый
пентеликонский мрамор. ‘уконщица усердно терла мокрой
трЯпкой нежный камень-и мало-помалу, из-под смрад-
ной кухонной сажи, выступали строгие божественные лики
древнего изваЯниЯ: „ионис, юный, нагой, девственный,
полулежа, опустил руку с чашей, как будто утомленный
пиршеством; пантера лизала остатки вина; и бог, дарую-
щий всему живому веселье, с благосклонной и мудрой
улыбкой, взирал, как силу дикого зверЯ укрощает свЯтаЯ
сила вина.

Љаменщики подымали на веревках плиту, чтобы укре-
пить ее на прежнем месте.

Џеред самым кумиром „иониса, на складной деревЯн-
ной лестнице, стоЯл золотых дел мастер и в темные глаз-
ные впадины на лице бога вставлЯл два прозрачно-голу-
бых сапфира: то были глаза „иониса.

- —то это? - спросил ѓнифон с робким любопыт-
ством.

- ђазве не видишь? ѓлаза.
- ’ак, так... Ђ откуда же эти камешки?
- €з монастырЯ.
- „а как же монахи позволили?

- …ще бы не позволить! ‘ам блаженный Ђвгуст
ћлиан повелел. ‘ветлые очи бога служили украшением
одежде ђаспЯтого. ’о-то и есть: толкуют о милосердии,
о справедливости, а сами же - первые разбойники.-
‘мотри-ка, камешки точь-в-точь пришлись на старое
место!

Џрозревший бог взглЯнул на ѓнифона блестЯщими
сапфирными очами. ‘тарик отошел и перекрестилсЯ, охва-
ченный ужасом. ђаскаЯние мучило его. ‘метаЯ пыль, по
старой привычке, разговаривал он сам с собой:

- ѓнифон, ѓнифон, жалкий ты человечишка, пес не-
потребный! Ќу что ты с собою сделал на старости лет?
‡а что себЯ погубил? Џопутал ‹укавый, соблазнил окаЯн-
ною модою. € пойдешь ты в огонь вечный, и нет тебе
больше спасениЯ. Ћсквернил ты свое тело и душу, ѓнифон,
идольскою мерзостью. ‹учше бы тебе и света Ѓожьего не
видеть!..
- —его ты ворчишь, дедушка? - спросила его сукон-
щица ”илумена.
- ‘корбит мое сердце, ох, скорбит!
- •ристианин, что ли?

- Љакой христианин, хуже всЯкого жида,- не хри-
стианин Я, а христопродавец!

Ќо он все-таки продолжал с усердием сметать пыль.
- Ђ хочешь, Я с тебЯ грех сниму, и не будет на тебе
никакой скверны? џ ведь и сама христианка,-а вот не
боюсь. ђазве пошла бы на такое дело, если бы не знала,
как очиститьсЯ?

ѓнифон посмотрел на нее с недоверием.
‘уконщица оглЯнулась и, убедившись, что их никто не
услышит, прошептала с таинственным видом:

- …сть такое средство! „а. Ќадо тебе сказать, что
некий старец свЯтой подарил мне кусочек египетского дре-
ва, именуемого персис; растет сие древо в ѓермополисе
”иваидском. Љогда младенец €исус с ЏресвЯтою „евою
на ослице въезжали в городские ворота, древо персис
склонилось перед ними до земли, и с тех пор стало оно
чудотворным - исцелЯет болЯщих. Ћт оного древа есть
у менЯ малаЯ щепочка, и от щепочки той отделю Я тебе
порошинку. ’акаЯ в нем благодать, такаЯ благодать, что
как положишь на ночь самый маленький кусочек в боль-
шой чан воды,- к утру всЯ вода освЯтитсЯ, и будет в ней
сила чудодейственнаЯ. ’ой водицею вымоешьсЯ с ног до
головы, и мерзости идольской на тебе как не бывало; во
всех суставах почувствуешь легкость и чистоту.- € в Џи-
сании сказано: очистишьсЯ банею водною и убедишьсЯ па-
че снега.

-Ѓлагодетельница!-возопил ѓнифон.-‘паси ме-
нЯ, окаЯнного, дай ты мне этого древа!

- ’олько оно дорогое. Ќу, да уж куда ни шло, уступ-
лю тебе за драхму.

- —то ты, мать моЯ, помилосердствуй! “ менЯ отроду
не водилось драхмы. •очешь за пЯть оболов?

- ќх ты, скрЯга!-с негодованием плюнула сукон-
щица.- „рахмы пожалел. Ќеужели душа твоЯ драхмы не
стоит?

- „а полно, очищусь ли? - усумнилсЯ ѓнифон.-
Њожет быть, скверна так прилипла, что уже не отстанет?
- ЋчистишьсЯ!-возразила старуха с несокрушимой
уверенностью.- ’еперь ты как смрадный пес. Ђ брыз-
нешь на себЯ свЯтою водицею,- струпьЯ с души твоей
спадут, и просиЯет она чистотою голубиною.

ћлиан устроил в Љонстантинополе вакхическое шест-
вие. Ћн сидел на колеснице, запрЯженной белыми конЯ-
ми; в одной руке его был золотой тирс, увенчанный кед-
ровою шишкой, символом плодородиЯ, в другой - чаша,
обвитаЯ плющом; солнечные лучи, падаЯ на хрустальное
дно, отражались ослепительно, и казалось, что чаша до
краев полна, как вином, солнечным светом. ђЯдом с колес-
ницей шли ручные пантеры, присланные ему с острова ‘е-
рендиба. ‚акханки пели, ударЯЯ в тимпаны, потрЯсаЯ заж-
женными факелами; сквозь облако дыма видно было, как
юноши с приставленными ко лбу козлиными рогами фав-
нов наливали в чаши вино из кувшинов; они толкали друг
друга, смеЯсь; и часто алаЯ струЯ, падаЯ мимо кубка на
голое круглое плечо вакханки, разлеталась брызгами. Ќа
осле ехал толстобрюхий старик, придворный казначей,
большой плут и взЯточник, изображавший ‘илена.
‚акханки пели, указываЯ на молодого императора:

‚акх, ты сидишь окруженный
Ћблаком вечно блестЯщим.

’ысЯчи голосов подхватывали песнь хора из "Ђнти-
гоны":

Љ нам, о, чадо ‡евеса!
к нам, о, бог-предводитель
Џламенеющих хоров
Џолуночных светил]
‘ шумом, песнЯми, криком
€ с безумной толпою
„ев, объЯтых восторгом,
‚акха славЯщих плЯской,-
Љ нам, о радостный бог.

‚друг ћлиан услышал смех, женский визг и дребез-
жащий старческий голос.
- Ђх ты, цыпочка моЯ!..

ќто жрец, шаловливый старичок, ущипнул хорошень-
кую вакханку за голый белый локоть. ћлиан нахмурилсЯ
и подозвал к себе старого шута. ’от подбежал к нему,
подплЯсываЯ и прихрамываЯ.

- „руг мой,- шепнул ћлиан ему на ухо,- сохранЯй
пристойную важность, как возрасту и сану твоему прили-
чествует.

Ќо жрец посмотрел на него с таким удивленным выра-
жением, что ћлиан невольно умолк.

- џ человек простой, неученый,- осмелюсь доложить
твоему величеству, философию мало разумею. Ќо богов
чту. ‘проси, кого угодно. ‚о дни лютых гонений христиан-
ских осталсЯ Я верен богам. Ќу, уж зато, хэ, хэ, хэ! как
увижу хорошенькую девочку,-не могу, всЯ кровь взыгра-
ет! -џ ведь старый козел...

‚идЯ недовольное лицо императора, он вдруг остано-
вилсЯ, принЯл важный вид и сделалсЯ еще глупее.
- Љто эта девушка?-спросил ћлиан.
- ’а, что несет корзину со свЯщенными сосудами на
голове?

- „а.

- ѓетера из •алкедонского предместьЯ.
- Љак? “жели допустил ты, чtoбы блудница касалась
нечистыми руками свЯщеннейших сосудов бога?

- Ќо ведь ты же сам, благочестивый Ђвгуст, повелел
устроить шествие. Љого было взЯть? ‚се знатные женщи-
ны - галилеЯнки. € ни одна из них не согласилась бы
идти полуголой на такое игрище.
- ’ак, значит,- все они?..

- Ќет, нет, как можно! ‡десь есть и плЯсуньи, и ко-
медиантки, и наездницы из ипподрома. Џосмотри, какие
веселые,- и не стыдЯтсЯ! Ќарод это любит. “ж ты мне
поверь, старику! €м только этого и нужно... Ђ вот
и знатнаЯ.

ќто была христианка, стараЯ дева, искавшаЯ женихов.
Ќа голове ее возвышалсЯ парик, в виде шлема галерион,
из знаменитых в то времЯ германских волос, пересыпан-
ных золотою пудрою; всЯ, как идол, увешаннаЯ драгоцен-
ными каменьЯми, натЯгивала она тигровую шкуру на свою
иссохшую старушечью грудь, бесстыдно набеленную, и
улыбалась жеманно.

ћлиан с отвращением всматривалсЯ в лица.
Љанатные плЯсуны, пьЯные легионеры, продажные жен-
щины, конюхи из цирка, акробаты, кулачные бойцы, ми-
мы - бесновались вокруг него.

ествие вступило в переулок. Ћдна из вакханок забе-
жала по дороге в грЯзную харчевню; оттуда пахнуло тЯже-
лым запахом рыбы, жареной на прогорклом масле. ‚акхан-
ка вынесла из харчевни на три обола жирных лепешек
и начала их есть с жадностью, облизываЯсь; потом, окон-
чив, вытерла руки о пурпурный шелк одежды, выданной
длЯ празднества из придворной сокровищницы.

•ор ‘офокла надоел. •риплые голоса затЯнули пло-
щадную песню.
ћлиану все это казалось гадким и глупым сном.

ЏьЯный кельт споткнулсЯ и упал; товарищи стали его
подымать. ‚ толпе изловили двух карманных воришек, ко-
торые отлично разыгрывали роль фавнов; воришки защи-
щались; началась драка. ‹учше всех вели себЯ пантеры,
и они были красивее всех.

Ќаконец шествие приблизилось к храму. ћлиан сошел
с колесницы.

"Ќеужели,- подумал он,- предстану Я перед жертвен-
ник бога со всей этой сволочью?"

•олод отвращениЯ пробегал по его телу. Ћн смотрел
на зверские лица, одичалые, истощенные развратом, казав-
шиесЯ мертвыми сквозь белила и румЯна, на жалкую наго-
ту человеческих тел, обезображенных малокровием, золо-
тухой, постами, ужасом христианского ада; воздух лупана-
ров и кабаков окружал его; в лицо ему веЯло, сквозь аро-
мат курений, дыхание черни, пропитанное запахом вЯленой
рыбы и кислого вина. Џросители со всех сторон протЯги-
вали к нему папирусные свитки.

- Ћбещали место конюха,- Я отрексЯ от •риста и не
получил!

- Ќе покидай нас, блаженный кесарь, защити, поми-
луй! Њы отступили от веры отцов, чтобы тебе угодить.
…сли покинешь, куда пойдем?

- Џопали к черту в лапы!-завопил кто-то в от-
чаЯнии.

- Њолчи, дурак, чего глотку дерешь!
Ђ хор снова запел:

‘ шумом, песнЯми, криком,
€ с безумной толпою
„ев, объЯтых восторгом,
‚акха славЯщих плЯской,-
Љ нам, о радостный бог!

ћлиан вошел в храм и взглЯнул на мраморное изваЯ-
ние „иониса: глаза его отдохнули от человеческого урод-
ства на чистом облике божественного тела.

Ћн уже не замечал толпы; ему казалось, что он один,
как человек, попавший в стадо зверей.

€мператор приступил к жертвоприношению. Ќарод
смотрел с удивлением, как римский кесарь. ‚еликий Џер-
восвЯщенник, Pontifex Maximus, из усердиЯ делал то,
что должны делать слуги и рабы: колол дрова, носил
вЯзанки хвороста на плечах, черпал воду в роднике, чи-
стил жертвенник, выгребал золу, раздувал огонь.
Љанатный плЯсун заметил шепотом на ухо соседу:
- ‘мотри, как суетитсЯ. ‹юбит своих богов!
- …ще бы,- заметил кулачный боец, переодетый в са-
тира, поправлЯЯ козлиные рога на лбу,- иной отца с ма-
терью так не любит, как он - богов.

- ‚идите, раздувает огонь, щеки надул,- тихонько
смеЯлсЯ другой.- „уй, дуй, голубчик, ничего не выйдет.
Џоздно: твой дЯдюшка Љонстантин потушил!

ЏламЯ вспыхнуло и озарило лицо императора. Ћбмак-
нув свЯщенное кропило из конских волос в серебрЯную
плоскую чашу, брызнул он в толпу жертвенной водою.
Њногие поморщились, иные вздрогнули, почувствовав на
лице холодные капли.

Љогда все обрЯды были кончены, он вспомнил, что при-
готовил длЯ народа философскую проповедь.

- ‹юди!-начал он.-Ѓог „ионис-великое начало
свободы в наших сердцах. „ионис расторгает все цепи
земные, смеетсЯ над сильными, освобождает рабов.

Ќо он увидел на лицах такое недоумение, такую ску-
ку, что слова замерли на губах его; в сердце подымалась
смертельнаЯ тошнота и отвращение.

Ћн подал знак, чтобы копьеносцы окружили его. ’ол-
па расходилась, недовольнаЯ.

- Џойду прЯмо в церковь и покаюсь! Њожет быть,
простЯт,- говорил один из фавнов, срываЯ со злостью
приклеенную бороду и рога.

- Ќе за что было и душу губить!-заметила блудни-
ца с негодованием.

- Љому-то душа твоЯ нужна,- трех оболов за нее не
„адут.

-Ћбманули!-завопил какой-то пьЯница.-’олько
по губам помазали. “, черти окаЯнные!

‚ сокровищнице храма император умыл лицо, руки,
сбросил великолепный нарЯд „иониса и оделсЯ в простую
свежую белую, как снег, тунику пифагорейцев.

‘олнце заходило. Ћн ожидал, когда стемнеет, чтобы
незамеченным вернутьсЯ во дворец.

€з задних дверей храма ћлиан вошел в заповедную
рощу „иониса. ‡десь царствовала тишина; жужжали толь-
ко пчелы, звенела тонкаЯ струйка ключа.

Џослышались шаги. ћлиан обернулсЯ. ’о был „руг
его, один из любимых учеников Њаксима, молодой алек-
сандрийский врач Ћрибазий. Ћни пошли вместе по зарос-
шей тропинке. ‘олнце пронизывало широкие золотистые
листьЯ винограда.

- Џосмотри,- сказал ћлиан с улыбкой,- здесь еще
жив великий Џан.

Џотом он прибавил тише, опускаЯ голову:
- Ћрибазий, ты видел?..

- „а,- ответил врач,- но, может быть, ты сам вино-
ват, ћлиан? —его ты хотел?
€мператор молчал.

Ћни подошли к обвитой плющом развалине: это был
маленький, разрушенный христианами, храм ‘илена. Ћб-
ломки валЯлись в густой траве. “целела лишь одна неоп-
рокинутаЯ колонна, с нежной капителью, похожей на белую
лилию. Ћтблеск заходЯщего солнца потухал на ней.

Ћни сели на плиты. Ѓлагоухали мЯта, полынь и тмин.
ћлиан раздвинул травы и указал на древний сломанный
барельеф:

- Ћрибазий, вот чего Я хотел!..

Ќа барельефе была изображена древнЯЯ эллинскаЯ
феориЯ - свЯщенное праздничное шествие афинЯн.

- ‚от чего Я хотел-этой красоты! Џочему, день ото
днЯ, люди становЯтсЯ все безобразнее? ѓде они, где эти
богоподобные старцы, суровые мужи, гордые отроки, чи-
стые жены в белых развевающихсЯ одеЯниЯх? ѓде эта си-
ла и радость? ѓалилеЯне! ѓалилеЯне! —то вы сделали?..

ѓлазами, полными бесконечной грусти и любви, он
смотрел на барельеф, раздвинув густые травы.

- ћлиан,- спросил Ћрибазий тихо,- ты веришь
Њаксиму?
- ‚ерю.
- ‚о всем?
- —то ты хочешь сказать?
ћлиан поднЯл на него удивленные глаза.
- џ всегда думал, ћлиан, что ты страдаешь той же
самой болезнью, как и враги твои, христиане.
- Љакою?
- ‚ерою в чудеса.
ћлиан покачал головой:

- …сли нет ни чудес, ни богов, всЯ моЯ жизнь безу-
мие.- Ќо не будем говорить об этом. Ђ за мою любовь
к обрЯдам и гаданиЯм древности не суди менЯ слишком
строго. Љак тебе это объЯснить, не знаю. ‘тарые, глупые
песни трогают менЯ до слез. џ люблю вечер больше утра,
осень - больше весны. џ люблю все уходЯщее. џ люблю
благоухание умирающих цветов. —то же делать, друг мой?
’аким менЯ создали боги. Њне нужна эта сладкаЯ грусть,
этот золотистый и волшебный сумрак. ’ам, в далекой
древности, есть что-то несказанно прекрасное и милое, че-
го Я больше нигде не нахожу. ’ам-сиЯние вечернего
солнца на пожелтевшем от старости мраморе. Ќе отнимай
у менЯ этой безумной любви к тому, чего нет! ’о, что бы-
ло, прекраснее всего, что есть. Ќад моею душою воспоми-
нание имеет большую власть, чем надежда.

Ћн умолк и задумчиво, с нежной улыбкой, смотрел
вдаль, опираЯсь головой на уцелевшую колонну с нежной
капителью, похожей на сломанную белую лилию; на ней
уже потух последний луч.

- ’ы говоришь, как художник,- ответил Ћрибазий.-
Ќо грезы поэта опасны, когда судьбы мира в руках его.
’от, кто царствует над людьми, не должен ли быть боль-
ше, чем поэт?
- —то может быть больше?
- ‘оздатель новой жизни.

- Ќовое, новое! - воскликнул ћлиан.- Џраво, Я
иногда боюсь вашего нового! Ћно кажетсЯ мне холодным'
и жестоким, как смерть. џ говорю тебе, в старом - мое
сердце! ѓалилеЯне тоже ищут нового, попираЯ древние
свЯтыни. ‚ерь мне - новое только в старом, но не ста-
реющем, в умершем, но бессмертном, в поруганном -
в прекрасном!

Ћн поднЯлсЯ во весь рост, с бледным и гордым лицом,
с горЯщими глазами:

- Ћни думают-ќллада умерла! ‚от, со всех концов
света, черные монахи, как вороны, слетаютсЯ на белое мра-
морное тело ќллады и жадно клюют его, как падаль, и ве-
селЯтсЯ, и каркают:-"ќллада умерла!"-Ќо ќллада не
может умереть. ќллада - здесь, в наших сердцах. ќлла-
да - богоподобнаЯ красота человека на земле. Ћна прос-
нетсЯ-и горе тогда галилейским воронам!

- ћлиан,- проговорил Ћрибазий,- мне страшно за
тебЯ: ты хочешь совершить невозможное. †ивого тела
вороны не клюют, а мертвые не воскресают. Љесарь, что,
если чудо не совершитсЯ?

- џ ничего не боюсь: гибель моЯ будет торжеством
моим,- воскликнул император с такою радостью, что Ћри-
базий невольно содрогнулсЯ, как будто чудо готово бы‹о
совершитьсЯ.- ‘лава отверженным, слава побежденным!

- Ќо перед тем, чтобы погибнуть,- прибавил он
с высокомерной улыбкой,-мы еще поборемсЯ! џ хотел
бы, чтобы враги мои были достойны моей ненависти, а не
презрениЯ. ‚оистину люблю Я врагов моих за то, что мо-
гу побеждать их. ‚ сердце моем „ионисова радость. Ќыне
восстает древний титан и разрывает цепи, и еще раз Џро-
метеев огонь зажигаетсЯ на земле. ’итан - против ѓали-
леЯнина. ‚от Я иду, чтобы дать людЯм такую свободу, та-
кое веселие, о каких они и мечтать не дерзали. ѓалилеЯ-
нин, царство твое исчезает, как тень. ђадуйтесь, племена
и народы земные. џ-вестник жизни, Я-освободитель,
Я - Ђнтихрист!

‚ соседнем монастыре, с наглухо запертыми ставнЯми
и воротами, раздавались молениЯ иноков; издали доносил-
сЯ гул вакхического весельЯ: чтобы заглушить его, монахи
соединЯли голоса в жалобный вопль.

"‚екую, Ѓоже, отринул еси до конца, разгневасЯ Ярость
’воЯ на овцы пажити ’воеЯ".

"Џоложил еси нас в пререкание и поношение соседом
нашим, в притчу во Языцех, в поругание всем человеком".

Ќовый, неожиданный смысл принимали древние слова
пророка „аниила: "Џредал еси нас ѓосподь царю отступ-
нику, лукавейшему паче всеЯ земли".

Џоздно ночью, когда на улице все утихло, иноки ра-
зошлись по кельЯм.

Ѓрат Џарфений не мог уснуть. “ него было бледное,
ласковое лицо; когда он говорил с людьми,- в больших
чистых, как у молодой девушки, глазах его выражалось
печальное недоумение; он, впрочем, говорил мало, невнЯт-
но, как будто с тЯжелым усилием, и притом почти всегда
такое детское, неожиданное, что его не могли слушать без
улыбки; порой беспричинно смеЯлсЯ, и когда суровые мо-
нахи спрашивали: - "чего зубы скалишь, дьЯвола те-
шишь?"-объЯснЯл им робко, что смеетсЯ "собственным
мыслЯм";-это еще более убеждало всех, что он юро-
дивый.

Ќо брат Џарфений обладал великим искусством -
расписывал заглавные буквы книг хитрыми узорами. €с-
кусство его доставлЯло не только деньги, но почет и сла-
ву монастырю, даже в отдаленных землЯх. ‘ам он этого
не знал, и если бы даже мог понЯть, что значит людскаЯ
слава, то скорее испугалсЯ бы, чем обрадовалсЯ.

†ивопись, котораЯ иногда стоила ему тЯжелого труда,
так как мельчайшие подробности доводил он до последних
пределов совершенства,-считал не работой, а отдыхом;
Ќе говорил: - "Я пойду работать",- а всегда просил на-
стоЯтелЯ Џамфила, старика, нежно его любившего: "отче,
благослови отдохнуть".
Ћкончив какую-нибудь подробность, тончайший зави-
ток рисунка, хлопал в ладоши и хвалил себЯ. ’ак любил
уединение и тишину ночи, что научилсЯ работать даже при
огне; краски выходили странные, но это не вредило ска-
зочным узорам,

‚ маленькой келейке с нависшими сводами Џарфений
зажег глинЯную лампадку и поставил ее на полку, рЯдом
с баночками, тонкими кистЯми, Ящиками длЯ красок, длЯ
киновари, длЯ жидкого серебра и золота. ЏерекрестилсЯ,
осторожно обмакнул кисть и начал выводить хвосты двух
павлинов на челе заглавного листа; золотые павлины на
изумрудном поле пили из бирюзового ключа; они поднЯли
клювы и вытЯнули шеи, как делают птицы, когда пьют.

Љругом лежали другие пергаментные свитки с недокон-
ченными узорами.

ќто был целый мир сверхъестественный: вокруг испи-
санных страниц обвивались воздушные, волшебные строе-
ниЯ, деревьЯ, лозы, животные. Џарфений ни о чем не ду-
мал, когда создавал их, но Ясность и веселие сходили на
бледное лицо его. ќллада, ЂссириЯ, ЏерсиЯ, €ндиЯ и ‚и-
зантиЯ, и смутные веЯниЯ будущих миров - все народы
и века простодушно соединЯлись в монашеском раю, бли-
ставшем переливами драгоценных камней вокруг заглав-
ных букв ‘вЯщенного ЏисаниЯ.

€оанн Љреститель лил воду на голову •риста; а рЯдом
Языческий бог €ордан, с наклоненной амфорой, струЯщей
воду, любезно, как древний хозЯин этих мест, держал по-
лотенце наготове, дабы предложить его ‘пасителю после
крещениЯ.

Ѓрат Џарфений, в простоте сердца, не боЯлсЯ древних
богов; они увеселЯли его, казались давно обращенными
в христианство. Ќа вершине холмов помещал он горного
бога в виде нагого юноши; когда же писал переход иудеев
через —ерное море, женщина с веслом в руке изображала
Њоре, а голый мужчина P^^og - мужского рода по грече-
ски - должен был означать Ѓездну, поглощающую ”а-
раона; на берегу сидела ЏустынЯ, в виде печальной жен-
щины в тунике желто-песочного цвета.

Љое-где - в изогнутой шее конЯ, в складке длинной
одежды, в том, как простодушный горный бог, лежа, опи-
ралсЯ на локоть, или бог €ордан подавал •ристу полотен-
це,- сквозило эллинское изЯщество, красота обнаженного
тела.
‚ ту ночь "игра" не забавлЯла художника.

‚сегда неутомимые пальцы дрожали; на губах не было
обычной улыбки.- Ћн прислушалсЯ, открыл Ящик в кипа-
рисовом поставце, вынул острое шило длЯ переплетных
работ, перекрестилсЯ и, заслонЯЯ рукою пламЯ лампады,
тихонько вышел из кельи.

‚ проходе было тихо и душно; слышалось жужжание
мухи. попавшей в паутину.

Џарфений спустилсЯ в церковь. …динственнаЯ лампада
мерцала, перед старинным двустворчатым образом из сло-
новой кости. „ва крупных продолговатых сапфира в орео-
ле младенца €исуса на руках Ѓожьей Њатери вынуты бы-
ли Язычниками и возвращены на прежнее место в храм
„иониса.

—ерные безобразные впадины в слоновой кости, кото-
раЯ от древности слегка тронута была желтизной, казались
Џарфению Язвами в живом теле, и эти кощунственные Яз-
вы возмущали сердце художника.-"ѓосподи, помоги!"--
прошептал он, касаЯсь руки младенца €исуса.

‚ углу церкви отыскал веревочную лестницу: иноки
употреблЯли ее длЯ зажиганиЯ лампад в куполе храма. Ћн
взЯл эту лестницу и направилсЯ в узкий темный проход,
кончавшийсЯ наружной дверью. Ќа соломе храпел красно-
щекий толстый брат-келарь, •ориций.- - - Џарфений про-
скользнул мимо него, как тень. ‡амок на двери отомкнул-
сЯ с певучим звоном. •ориций приподнЯлсЯ, захлопал гла-
зами и опЯть повалилсЯ на солому.

Џарфений перелез через невысокую ограду. “лица глу-
хого предместьЯ была пустынной. Ќа небе сиЯл полный
месЯц. Њоре шумело.

Ћн подошел к той стороне храма „иониса, где была
тень, и закинул вверх веревочную лестницу так, чтобы
один конец зацепилсЯ за медную акротеру на углу храма.
‹естница повисла на поднЯтой когтистой лапе сфинкса.
Њонах взлез на крышу.

ѓде-то очень далеко запели ранние петухи, залаЯла
собака. Џотом опЯть настала тишина; только море шуме-
ло. Ћн перекинул лестницу и спустилсЯ во внутренность
храма.

‡десь царствовало безмолвие. ‡рачки бога, два прозрач-
но голубых продолговатых сапфира, сиЯли страшною жиз-
нью при месЯчном блеске, прЯмо устремленные на монаха.
Џарфений вздрогнул и перекрестилсЯ.
Ћн взлез на жертвенник. Ќедавно верховный жрец,
ћлиан, раздувал на нем огонь. ‘тупни ЏарфениЯ почув-
ствовали теплоту непростывшего пепла. Ћн вынул из-за
пазухи шило. Ћчи бога сверкали близко, у самого лица
его. •удожник увидел беспечную улыбку „иониса, все его
мраморное тело, облитое лунным сиЯнием, и залюбовалсЯ
на древнего бога.

Џотом начал работу, стараЯсь острием шила вынуть
сапфиры. —асто рука его, против воли, щадила нежный
мрамор.

Ќаконец, работа была кончена. Ћслепленный „ионис
грозно и жалобно взглЯнул на него черными впадинами
глаз. “жас охватил ЏарфениЯ: ему показалось, что кто-то
подсматривает. Ћн соскочил с жертвенника, подбежал
к веревочной лестнице, вскарабкалсЯ, свесил ее на другую
сторону, даже не закрепив, как следует, так что, слезаЯ
с нижних ступенек, сорвалсЯ и упал. Ѓледный, растрепан-
ный, в запачканной одежде, но все-таки крепко сжимаЯ
сапфиры в руке, бросилсЯ он, как вор, через улицу к мо-
настырю.

Џривратник не просыпалсЯ. Џарфений, приотворив
дверь, проскользнул и вошел в церковь. ‚зглЯнув на об-
раз, он успокоилсЯ. Џопробовал вложить сапфировые очи
„иониса в темные впадины: они пришлись как нельзЯ
лучше на старое место и опЯть затеплились кротко в сиЯ-
нии младенца €исуса.

Џарфений вернулсЯ в келью, потушил огонь и лег в по-
стель. ‚друг, в темноте, весь съежившись и закрываЯ ли-
цо руками, засмеЯлсЯ беззвучным смехом, как нашалив-
шие дети, которые и радуютсЯ шалости, и боЯтсЯ, чтобы
старшие не узнали. Ћн заснул с этим смехом в душе.

“тренние волны Џропонтиды сверкали сквозь решетки
маленького окна, когда Џарфений проснулсЯ. ѓолуби на
подоконнике, воркуЯ, хлопали сизыми крыльЯми. ‘мех
еще оставалсЯ в душе его.

Ћн подошел к рабочему столу и с радостью взглЯнул
на недоконченную маленькую картину в заглавной букве.
ќто был ђай Ѓожий: Ђдам и …ва сидели на лугу.

‹уч восходЯщего солнца упал сквозь окно прЯмо на
картину, и она заблестела райской славой - золотом, пур-
пуром, лазурью.

Џарфений, работаЯ, не замечал, что он придает голому
телу Ђдама древнюю олимпийскую прелесть бога „иониса.

‡наменитый софист, придворный учитель красноречиЯ,
ѓэкеболий начал с низких ступеней восхождение свое по
лестнице государственных чинов. Ћн был служакой при
гиеропольском храме Ђстарты. естнадцати лет, украв не-
сколько драгоценных вещей, бежал из храма в Љонстанти-
нополь, прошел через все мытарства, шлЯлсЯ по большим
дорогам, и с благочестивыми странниками, и с разбойни-
чьей шайкой оскопленных жрецов „индимены, многогру-
дой богини, любимицы черни, развозимой по деревнЯм на
осле.

Ќаконец, попал в школу ритора ЏроэрезиЯ и скоро сам
сделалсЯ учителем красноречиЯ.

‚ последние годы Љонстантина ‚еликого, когда хри-
стианскаЯ вера стала придворной модой, ѓэкеболий при-
нЯл христианство. ‹юди духовного званиЯ питали к нему
особенную склонность; он платил им тем же.

—асто, и всегда вовремЯ, менЯл ѓэкеболий исповедание
веры, смотрЯ по тому, откуда дует ветер: то из арианства
переходил в православие, то опЯть из православиЯ в ари-
анство; и каждый раз такой переход был новой ступенью
в лестнице чинов государственных. ‹ица духовного званиЯ
тихонько подталкивали его, и он в свою очередь помогал
им карабкатьсЯ.

ѓолова его умащалась сединами; дородность делалась
все более приЯтной; умные речи - все более вкрадчивыми
и уветливыми, а щеки украшались старческой свежестью.
ѓлаза были ласковые; но изредка вспыхивала в них злаЯ,
пронзительнаЯ насмешливость, ум дерзкий и холодный;
тогда поспешно опускал он ресницы - и вспыхнувшаЯ
искра потухала. ‚сЯ наружность знаменитого софиста при-
обрела оттенок церковного благолепиЯ.

Ћн был строгим постником и вместе с тем тонким гаст-
рономом: лакомые постные блюда стола его были изыскан-
нее самых роскошных скоромных, так же как монашеские
шутки ѓэкеболиЯ были острее самых откровенных Языче-
ских. Ќа стол подавали у него прохладительное питье из
свекловичного сока с прЯностЯми: многие уверЯли, что
оно вкуснее вина; вместо обыкновенного пшеничного хле-
ба изобрел он особые постные лепешки из пустынных се-
мЯн, которыми, по преданию, ‘в. Џахомий питалсЯ
в …гипте.

‡лые Языки утверждали, что ѓэкеболий - женолюбец.
ђассказывали, будто бы однажды молодаЯ женщина при-
зналась на исповеди, что изменила мужу.- "‚еликий
грех! Ђ с кем же, дочь моЯ?"-спросил ее духовник.-
"‘ ѓэкеболием, отец". ‹ицо свЯщенника просветлело:
"‘ ѓэкеболием! Ќу, это-муж свЯтой и к церкви усерд-
ный. ЏокайсЯ, дочь моЯ. ѓосподь тебЯ простит".

Џри императоре Љонстанции получил он место придвор-
ного ритора с прекрасным жалованьем, сенаторский лати-
клав и почетную голубую перевЯзь через плечо - отличие
высших чиновников.

Ќо как раз в то мгновение, когда приготовлЯлсЯ он
сделать последний шаг, разразилсЯ неожиданный удар:
Љонстанций умер; на престол вступил ћлиан, ненавист-
ник церкви. ѓэкеболий не потерЯл присутствиЯ духа; он
сделал то, что делали другие, но умнее других и главное
вовремЯ - не слишком поздно, не слишком рано.

Ћднажды ћлиан, еще в первые дни власти, устроил
богословское состЯзание во дворце. Њолодой философ
и врач, человек, всеми чтимый за свою прЯмоту и благо-
родство, –езарий Љаппадокийский, брат знаменитого учи-
телЯ церкви, ‚асилиЯ ‚еликого, выступил защитником хри-
стианской веры против императора. ћлиан допускал в та-
ких ученых спорах свободу, любил, чтобы ему самому воз-
ражали, забываЯ придворную чинность.

‘пор был жаркий; собрание софистов, риторов, свЯ-
щенников, церковных учителей - многолюдное.

‘порЯщий поддавалсЯ, обыкновенно, если не доводам
эллинского философа, то величию римского кесарЯ, ћлиа-
на,- и уступал.

Ќа этот раз дело произошло иначе: –езарий не усту-
пал. ќто был юноша с девичьей прелестью в движениЯх,
с шелковистыми кудрЯми, с невозмутимой Ясностью Ќевин-
ных глаз. ”илософию Џлатона называл "хитросплетенною
мудростью ‡миЯ" и противопоставлЯл ей небесную муд-
рость …вангелиЯ. ћлиан хмурил брови, отворачивалсЯ, ку-
сал губы и едва сдерживалсЯ.

‘пор, как все искренние споры, кончилсЯ ничем.
€мператор вышел из собраниЯ, с философскою шут-
кою, принЯв ласковый вид, как бы с легким оттенком
всепрощающей грусти,- на самом деле, с жалом в
сердце.

‚ это мгновение подошел к нему придворный ритор,
ѓэкеболий; ћлиан считал его врагом.

ѓэкеболий упал на колени и начал покаЯнную испо-
ведь: давно уже колебалсЯ он, но доводы императора убе-
дили его окончательно; он проклЯл мрачное галилейское
суеверие; сердце его вернулось к воспоминаниЯм детства,
к светлым олимпийским богам.
€мператор поднЯл старика, не мог от волнениЯ гово-
рить, только изо всей силы прижал его к своей груди
и поцеловал в бритые мЯгкие щеки, в сочные красные
губы.

Ћн искал глазами –езариЯ, чтобы насладитьсЯ побе-
дой.

‚ продолжение нескольких дней ћлиан не отпускал от
себЯ ѓэкеболиЯ, рассказывал кстати и некстати о чудес-
ном обращении, гордилсЯ им, как жрец праздничной жерт-
вой, как дитЯ новой игрушкой.

Ћн хотел дать ему почетное место при дворе, но ѓэке-
болий отказалсЯ, считаЯ себЯ недостойным такой почести
и намереваЯсь приготовить душу свою к эллинским добро-
детелЯм долгим искусом и покаЯнием, очистить сердце от
нечестиЯ галилейского служением кому-нибудь из древних
богов. ћлиан назначил его верховным жрецом ‚ифинии
и Џафлагонии. ‹ица, носившие этот сан, назывались
у Язычников "архиереЯми".

Ђрхиерей ѓэкеболий управлЯл двумЯ многолюдными
азиатскими провинциЯми и шел по новому пути с таким
же успехом, как