 Ћни спешили ради бескорыстного
желаниЯ поколотить человека, - поколотить так, слегка, не до крови, - скорее
игра, чем серьезное избиение. Ќо с первых же секунд они увидели, что человек
относитсЯ к этой игре горЯчо. ‚ одно мгновение они получили  свое  -  больше
всего по лицу. Ћн рассыпал  удары  щедро,  полной  горстью,  показываЯ  свое
блестЯщее мастерство, и держал всех троих на расстоЯнии вытЯнутой руки.
     Ѓывает, что свершаетсЯ  изумительное,  невозможное.  Ћдна  великолепнаЯ
минута встает над всем и горит  огнем,  но  потом  снова  наступает  обычный
порЯдок вещей, - так было всегда с того времени, как землЯ начала вертетьсЯ.
Ћн бил их троих всех сразу,  -  он!  -  но  его  минута  уже  истекала.  ќто
немыслимо, чтобы один человек на костылЯх мог устоЯть  против  троих  хорошо
накормленных мужчин. •рустнул костыль, и кончилась великолепнаЯ  матвеевскаЯ
минута. Ќастало его времЯ лежать на земле, а над ним возились  трое  солдат,
обдираЯ каблуками стены и звенЯ подсумками.
     - ’рое вас там дураков, - сказал офицер, нетерпеливо  прислушиваЯсь.  -
’ащите его сюда.
     ќто было  легче  сказать,  чем  сделать.  Ћн  упиралсЯ,  вертелсЯ,  как
бешеный, и не давалсЯ никак. …го можно было  только  бить,  и  они  отводили
душу, колотЯ от всего сердца, неторопливо и  старательно,  как  выбивают  из
матраца пыль. Ќаконец они выволокли его  наружу  под  руки,  тЯжело  дыша  и
встрЯхиваЯ на каждом шагу.
     Ћн опЯть увидел ослепительную торжествующую луну и синий снег.  Ћфицер,
опустив глаза, разглЯдывал его ногу. —етвертый солдат стоЯл, прислонившись к
стене, ожесточенно плюЯсь; его лицо в лунном свете было бледно, как неживое.
Ќа земле валЯлись  брошенные  прокламации  и  вздрагивали  на  ветру,  точно
умираЯ.
     - Њожешь идти?
     Ћни здорово отделали его. —то-то случилось  с  левой  рукой,  наверное,
наступили каблуком, потому что пальцы распухли  и  сгибались  с  трудом.  Ќо
особенно досталось голове. ѓубы были разбиты,  и  текла  кровь,  на  затылке
глубоко оцарапали кожу. Ћн выплюнул кровь и сказал:
     - Ѓез костылей не могу. Ђ один костыль сломан.
     Ћн вдруг почувствовал, что у него по одеревеневшему лицу от усталости и
напрЯжениЯ текут слезы, и сам удивилсЯ этому.
     - Њожет, его здесь, ваше благородие? - спросили сзади.
     „ыша на озЯбшие пальцы, офицер кинул сердитый взглЯд.
     - Ќе крути мне голову, не заскакивай. ‘оберите бумагу. Ђ ты - что там с
тобой? „остань его костыли.
     Љогда солдат, державший за левую руку, нагнулсЯ,  Њатвеев  обратилсЯ  к
самому себе с единственной мольбой. Ќадо было  только  на  несколько  секунд
удержать равновесие. ‡атаив дыхание, он вырвал вдруг левую  руку  и,  резким
движением всего тела повернувшись на каблуке, хватил другого солдата опухшим
кулаком. Ћт силы удара его самого покачнуло назад,  он  схватилсЯ  за  рукав
солдата, и они упали вместе.
     ќто была его последнЯЯ драка, и он старалсЯ как только мог.  €ногда  им
удавалось прижать его, но потом снова одним движением он вдруг  вырывалсЯ  и
бил, что было  мочи.  ‚ремени  у  него  оставалось  немного,  и  он  спешил,
одновременно наносЯ несколько ударов. Ћдин  из  солдат  все  времЯ  старалсЯ
ударить его в пах, - подлый, блатной удар,  -  и  Њатвеев,  изловчившись,  с
огромным удовольствием хватил его ногой в грудь.
     …му удалось высвободить голову, и он судорожно вцепилсЯ зубами в чью-то
руку. Ќи на минуту он не обманывал себЯ. Ђрифметика была против него, еще ни
одному человеку не удалось справитьсЯ с этой  проклЯтой  наукой.  Ћна  знает
только свои четыре действиЯ и не слушает ни возражений, ни просьб.
     - ’ы кусатьсЯ... так ты кусатьсЯ... - услышал он прерывающийсЯ голос.
     ЋтчаЯнным усилием он сбросил с себЯ вцепившегосЯ в горло солдата, и тут
вдруг небо и землЯ лопнули  в  оглушительном  грохоте.  Ќа  мгновение  кровь
остановилась в нем, а потом метнулась горЯчей волной. ‹уна  кривым  зигзагом
падала с неба, и снег стал горЯчим. Ѓлизко,  около  самых  глаз,  он  увидел
чей-то сапог, массивный и тЯжелый, как утюг.
     †изнь уходила из тела с каждым ударом  сердца,  на  снегу  расползалось
большое вишневое пЯтно, но он  был  слишком  здоров,  чтобы  умереть  сразу.
Њашинально, почти не сознаваЯ, что он делает, Њатвеев повернулсЯ на живот  и
медленно подобрал под себЯ колени. Џотом, вершок за  вершком,  напрЯгаЯ  все
силы, он поднЯлсЯ на руках  на  четвереньки  и  поднЯл  голову,  повернув  к
солдатам побелевшее лицо. Ќадо было кончать и уходить, - но он никак не  мог
отделатьсЯ от этой смешной привычки.
     - ‡доровый... дьЯвол, - донеслось до него. - Џомучились с ним...
     ќто  наполнило  его  безумной  гордостью.  Ћно  немного  опоздало,  его
признание, но все-таки пришло  наконец.  ’еперь  он  получил  все,  что  ему
причиталось. ‘нова он стоЯл в строю и смотрел на  людей  как  равный  и  шел
вместе со всеми напролом, через жизнь и смерть. ЉлонЯсь к  земле,  на  снег,
под невыносимой тЯжестью ронЯЯ силы, он улыбнулсЯ разбитыми губами.
     ‚друг он увидел большую тень. Џеред ним, один в  пустом  городе,  стоЯл
его конь, с белой отметиной на лбу, похожей на  сердце,  и  смотрел  в  лицо
преданными темными глазами. —ерным серебром  отливала  грива,  точеные  ноги
стоЯли твердо.
     - ’ы?..
     Ћн поймал повод, вскочил на холодное седло и полетел прЯмо  по  длинной
лунной дороге - догонЯть своих.
     - Ќу... Я... не так уж плох, - прошептал он, точно отвечаЯ  на  чей-то,
когда-то заданный вопрос.
     ќто было его последнее тщеславие.

        1928