Ђлександр ѓрин. Џовесть, оконченнаЯ благодарЯ пуле

Ћцените этот текст:
Ђлександр ѓрин. Џовесть, оконченнаЯ благодарЯ пуле

-----------------------------------------------------------------------
OCR & spellcheck by HarryFan, 16 August 2000
-----------------------------------------------------------------------

Љоломб, сев за работу после завтрака, наткнулсЯ к вечеру на столь
сильное и сложное препЯтствие, что, промучившись около часу, счел себЯ
неспособным решить предстоЯщую задачу в тот же день. Ћн приписал бессилие
своего воображениЯ усталости, вышел, посмеЯлсЯ в театре, поужинал в клубе
и заснул дома в два часа ночи, приказав разбудить себЯ не позже восьми.
‘вежаЯ голова хорошо работает. Ћн не подозревал, чем будет побеждено
препЯтствие; он не усвоил еще всей силы и глубины этого порождениЯ
творческой психологии, надеЯсь одержать победу усилием художественной
логики, даже простого размышлениЯ. Ќо здесь требовалось резкое напрЯжение
чувств, подобных чувствам изображаемого лица, уподобление; Љоломб еще не
сознавал этого.
‚ чем же заключалось препЯтствие? Љоломб писал повесть, взЯв центром ее
стремительное перерождение женской души. Ђнархист и его возлюбленнаЯ
замыслили "пропаганду фактом". ‚ день карнавала снарЯжают они повозку,
убранную цветами и лентами, и, одетые в пестрые праздничные костюмы, едут
к городской площади, в самую гущу толпы. ‡десь, после неожиданной, среди
веселого гула, короткой и страстной речи, они бросают снарЯд, - месть
толпе, - казнЯ ее за преступное развлечение, и гибнут сами. ‡лодейское
самоубийство их преследует двойную цель; напоминание об идеалах анархии и
протест буржуазному обществу. ’ак собираютсЯ они поступить. Ќо
таинственные законы духа, наперекор решимости, убеждениЯм и мировоззрению,
приводЯт героиню рассказа к спасительному в последний момент отступлению
перед задуманным. ‡а то времЯ, пока карнавальный экипаж их движетсЯ в рЯду
других, среди восклицаний, смеха, музыки и шумного оживлениЯ улиц к
роковой площади, в душе женщины происходит переворот. Џохитив снарЯд, она
прЯчет его в безопасное длЯ жизни людей место и становитсЯ из
разрушительницы - человеком толпы, бросив возлюбленного, чтобы жить
обыкновенной, просто, но, по существу, глубоко человечной жизнью людских
потоков, со всеми их правдами и неправдами, падениЯми и очищениЯми,
слезами и смехом.
Љоломб искал причин этой благодетельной душевной катастрофы, он сам не
принимал на веру разных "вдруг" и "наконец", коими писатели часто
отделываютсЯ в трудных местах своих книг. …сли в течение трех-четырех
часов взрослый, пламенно убежденный человек отвергает прошлое и начинает
жить снова - это совсем "вдруг", хотЯ был срок по времени малый. ђади
собственного удовлетворениЯ, а не читательского только, требовал он Ясной
динамики изображенного человеческого духа и был в этом отношении
требователен чрезмерно. € вот, с вечера пЯтого днЯ работы, стал он, как
сказано, в тупик перед немалой задачей: понЯть то, что еще не создано,
создать самым процессом, пониманиЯ причины внутреннего переворота женщины,
по имени ”ай.
‘луга принес кофе и зажег газ. “личнаЯ тьма редела; Љоломб встал. Ћн
любил свою повесть и радовалсЯ тишине еще малолюдных улиц, полезной работе
ума. Ћн выкурил несколько крепких папирос одну за другой, прихлебываЯ
кофе. ’етрадь с повестью лежала перед ним. ЏросматриваЯ ее, он задумалсЯ
над очередной белой страницей.
Ћн стал писать, зачеркивать, вырывать листки, курить, прохаживатьсЯ, с
головой, полной всевозможных предположений относительно героини,
представив ее красавицей, он размышлЯл, не будет ли уместным показать
пробуждение в ней долго подавлЯемых инстинктов женской молодости. ‚еселый
гром карнавала не мог ли встрЯхнуть сектантку, привлечь ее, как женщину, к
соблазнам поклонениЯ, успехов, любви? Ќо это плохо вЯзалось с ее
характером, сосредоточенным и глубоким. Љ тому же подобное рассеЯнное,
игривое настроение немыслимо в ожидании смерти.
ЋпЯть нужно было усиленно курить, метатьсЯ по кабинету, тереть лоб и
мучитьсЯ. ђассвело; табачный дым, наполнЯвший кабинет, сгустилсЯ и стал из
голубоватого серым. Ћкурки, заполнив все пепельницы, раскинулись по ковру.
Љоломб обратилсЯ к естественным чувствам жалости и страха пред
отвратительным злодеЯнием; это было вполне возможно, но от состраданиЯ к
полному, по убеждению, разрыву с прошлым - совсем не так близко. Љроме
того, эта версиЯ не соответствовала художественному плану Љоломба - она
лишала повесть значительности крупного событиЯ, делаЯ ее достаточно
тенденциозной и в дурном тоне. Њотивы поведениЯ ”ай должны были поЯвитьсЯ
в блеске органически свойственной каждому некоей внутренней трагедии,
приобретаЯ этим общее, не зависимое от данного положениЯ, значение; сюжет
повести служил, главным образом, лишь одной из форм вечного драматического
момента. Љакого? Љоломб нашел этот вопрос очень трудным. ‚ременнаЯ
духовнаЯ слепота поразила его, - обычное следствие плохо продуманной
сложной темы.
Ѓесплодно комбинируЯ на разные лады два вышеописанные и отвергаемые им
самим состоЯниЯ души, прибавил он к ним еще третье: животный страх смерти.
ќто подало ему некоторую, быстро растаЯвшую, надежду, - растаЯвшую очень
быстро, так как она унижала в его глазах глубокий, незаурЯдный характер.
Ћн гневно швырнул перо. ’ЯжелаЯ обессилевшаЯ голова отказалась от
дальнейшего изнурительного одностороннего напрЯжениЯ.
- Љак, уже вечер? - сказал он, смотрЯ в потемневшее окно и не слыша
шагов сзади.
- “дивительно, - возразил посетитель, - как вы обратили на это
внимание, да еще вслух. €менно - вечер. Ќо Я задыхаюсь в этом дыму. ‘квозь
такую завесу затруднительно определить ночь, утро, вечер или день на
дворе.
- „а, - радуЯсь невольному перерыву, обернулсЯ Љоломб, - а Я еще не ел
ничего, Я переваривал этот проклЯтый сюжет. - Ћн отшвырнул тетрадь и
поставил на место, где она лежала, корзинку с папиросами. - Ќу, как вы
живете, Ѓрауль? Ђ? ‘частливый вы человек, Ѓрауль.
- —ем? - сказал Ѓрауль.
- ‚ам не нужно искать сюжетов и тем, вы черпаете их везде, где
захотите, особенно теперь, в год войны.
- џ корреспондент, вы - романист, - сказал Ѓрауль, - менЯ читают
полчаса и забывают, вас читают днЯми, вспоминают и перечитывают.
- Ђ все-таки.
- …сли вы завидуете скромному корреспонденту, мэтр Љоломб, - поедемте
со мной на передовые позиции.
- ‚от что! - воскликнул Љоломб, пристально смотрЯ в деловые глаза
ЃраулЯ. - ‘транно, что Я еще не думал об этом.
- ‡ато думали другие. џ к вам ЯвилсЯ сейчас с формальным предложением
от журнала "’еатр жизни". Ћт вас не требуетсЯ ничего, кроме вашего имени и
таланта. †урнал просит не специальных статей, а личных впечатлений
писателЯ.
Љоломб размышлЯл. "Њожет быть, если Я временно оставлю свою повесть в
покое, она отстоитсЯ в глупой моей голове". Џредложение ЃраулЯ нравилось
ему резкой новизной положениЯ, открывающего мир неизведанных впечатлений.
’рагическаЯ обстановка войны развернулась перед его глазами; но и тут, в
мысленном представлении знамен, пушек, атак и выстрелов, носилсЯ
неодолимый, повелительно приковываЯ внимание, загадочный образ ”ай,
ставшей своеобразной болезнью. Љоломб Ясно видел лицо этой женщины,
невидимой Ѓраулю. "Ќичто не мешает мне наконец думать в любом месте о
своей повести и этой негодЯйке, - решил Љоломб. - ђазумеетсЯ, Я поеду, это
нужно мне как человеку и как писателю".
- Ќу, еду, - сказал он. - џ, правда, не баталист, но, может быть, сумею
принести пользу. ‚о всЯком случае, Я буду старатьсЯ. Ђ вы?
- ЊенЯ просили сопровождать вас.
- ’огда совсем хорошо. Љогда?
- џ думаю, завтра в три часа днЯ. Ђх, господин Љоломб, эта поездка даст
вам гибель подлинного интересного материала!
- Љонечно. - "—то думала она, глЯдЯ на веселую толпу?" - ’ьфу,
отвЯжись! - вслух рассердилсЯ Љоломб. - ќто сводит менЯ с ума!
- Љак? - встрепенулсЯ Ѓрауль.
- ‚ы ее не знаете, - насмешливо и озабоченно поЯснил Љоломб. - џ думал
сейчас об одной моей знакомой, особе весьма странного поведениЯ.

„вухчасовой путь до ‹. ничем не отличалсЯ от обыкновенного пути в
вагоне, не считаЯ двух-трех пассажиров, пораженных событиЯми до полной
неспособности говорить о чем-либо, кроме войны. Ѓрауль поддерживал такие
разговоры до последней возможности, ловЯ в них те мелкие подробности
настроений, которые считал характерными длЯ эпохи. Љоломб рассеЯнно молчал
или произносил заурЯдные реплики. Ќервное возбуждение, вызванное в нем
быстрым переходом от кабинетной замкнутости к случайностЯм походной жизни,
затихло. ‚чера и сегоднЯ утром он охотно, с гордостью думал о предстоЯщих
ему - вверенных его изображению - днЯх войны, его героЯх, быте, жертвах и
потрЯсениЯх, но к вечеру ожиданиЯ эти потерЯли остроту, уступив
тоскливому, неотвЯзному беспокойству о неоконченной повести. ‘ топчущейсЯ
на месте мыслью о героине сел он в вагон, пытаЯсь временами,
бессознательно длЯ себЯ, сосредоточитьсЯ на тумане темы среди дорожной
обстановки, станционных звонков, гула рельс и окон, струЯщихсЯ быстро
мелькающими окрестностЯми.
Ћт ‹. путь стал иным. Џоезд миновал здесь ту естественную границу,
позади которой войну можно еще представлЯть, иметь дело с ней только
мысленно. ‡а этой чертой, впереди, приметы войны ЯвлЯлись видимой
действительностью. “ мостов стоЯли солдаты. Ќа вокзале в ‹. расположилсЯ
большой пехотный отрЯд, лица солдат были тверды и сумрачны. ‚агоны
опустели, пассажиры мирной наружности исчезли; зато времЯ от времени
поЯвлЯлись офицеры, одиночные солдаты с сумками, какие-то чиновники в
полувоенной форме. ‚ купе, где сидел Љоломб, вошел кавалерист, сел и уснул
сразу, без зевоты и промедлениЯ. ‚ сумерках окна Ѓрауль заметил змеевидные
насыпи и показал Љоломбу на них; то были брошенные окопы. €ногда сломанное
колесо, дышло, разбитый снарЯдный Ящик или труп лошади с неуклюже
приподнЯтыми ногами безмолвно свидетельствовали о битвах.
Ѓрауль вынул часы. Ѓыло около восьми. Љ девЯти поезд должен был одолеть
последний перегон и возвращатьсЯ назад, так как конечный пункт его
следованиЯ лежал в самом тылу армии. Љоломб погрузилсЯ в музыку рельс. ђой
смутных ощущений, неЯсных, как стаи ночных птиц, проносилсЯ в его душе.
Ѓрауль, достав записную книжку, что-то отмечал в ней, короткими, бисерными
строчками. Ќа полустанке вошел кондуктор.
- Џоезд не идет дальше, - сказал он как бы вскользь, что произвело еще
большее действие на Љоломба и ЃраулЯ. - „а, не идет, путь испорчен.
Ћн хлопнул дверью, и тотчас же фонарь его мелькнул за окном,
направлЯЯсь к другим вагонам.
ђассеЯнное, мечтательное настроение Љоломба оборвалось. Ѓрауль
вопросительно глЯдел на него, сжав губы.
- —то ж! - сказал он. - Љак это ни неприЯтно, но вспомним, что мы
корреспонденты, Љоломб; нам придетсЯ еще с очень многим считатьсЯ в этом
же роде.
- Џойдемте на станцию, - сказал Љоломб. - ’ам выЯсним что-нибудь.
Љавалерист проснулсЯ, как и уснул, - сразу. “знав, в чем дело, он долго
и основательно ругал пруссаков, затем, переварив положение, стал
жаловатьсЯ, что у него нет под рукой лошади, его "Џрекрасной Њари", а то
он отмахнул бы остаток дороги шутЯ. Љто теперь ездит на великолепной
гнедой Њари? ќто ему, к сожалению, неизвестно; он едет из лазарета, где
пролежал раненный шесть недель. Њожет быть, Њари уже убита. ’огда пусть
берегутсЯ все первые попавшиесЯ немцы! “ кавалериста было грубоватое,
правильное лицо с острыми и наивными глазами. ‚ конце концов, он предложил
путешественникам отправитьсЯ вместе.
- џ тут все деревни кругом знаю, - сказал он. - ‡а деньги дадут
повозку.
- ќто нам на руку, - согласилсЯ Ѓрауль. - Ђ пешком много идти?
- Ќет. Ќа ѓарнаш или Џом? - ‘олдат задумчиво поковырЯл в ухе. - Џойдем
на ѓарнаш, оттуда дорога лучше.
Ѓойкий вид и авторитетность кавалериста уничтожили, в значительной
мере, неприЯтность кондукторского заЯвлениЯ. ‘олдат, Ѓрауль и Љоломб вышли
на станцию. ‡десь собралось несколько офицеров, решивших заночевать тут,
так как на расспросы их относительно исправлениЯ пути не было дано
толковых ответов. Ќачальник полустанка выразил мнение, что дело вовсе не в
пути, а в немцах, но - что, почему и как? - сам не знал. Ѓрауль, подойдЯ к
офицерам, выспросил их кой о чем. Ћни направлЯлись совсем в иную сторону,
чем корреспонденты, и присоединЯтьсЯ к ним не было оснований. Џока Ѓрауль
беседовал об этом с Љоломбом, неугомонный, оказавшийсЯ весьма хлопотливым
парнем, кавалерист дергал их за полы плащей, подмигивал, крЯхтел и
топталсЯ от нетерпениЯ. Ќаконец, решив окончательно следовать за своим
случайным проводником, путешественники вышли из унылого, пропахшего грЯзью
и керосином станционного помещениЯ, держа в руках саквоЯжи, по счастью,
необъемистые и легкие, с самым необходимым.
’ьма, пронизаннаЯ редким, сырым туманом, еле-еле показывала дорогу,
извивающуюсЯ среди голых холмов. Ѓрауль и Љоломб привели в действие
электрические фонари; неровные световые пЯтна, сильно освещаЯ руку, падали
в дорожные колеи мутными, колеблющимисЯ конусами. Љоломб шел за световым
пЯтном фонарЯ, опустив голову. Ѓесполезно было осматриватьсЯ вокруг, глаза
бессильно упирались в мрак, скрывший окрестности. ‡везд не было.
Љавалерист шагал немного впереди ЃраулЯ, помогавшего ему своим фонарем;
Љоломб следовал позади.
Џока солдат, определив ЃраулЯ, как более общительного и подходЯщего
себе спутника, бесконечно рассказывал ему о боевых днЯх, делаЯ по
временам, видимо, приЯтные ему отступлениЯ к воспоминаниЯм личных семейных
дел, в которых, как мог уЯснить Љоломб, главную роль играли жена солдата и
наследственный пай в мельничном предприЯтии, - сам Љоломб не без
удовольствиЯ ощутил наплыв старых мыслей о повести. Ѓез всЯкого участиЯ
воли они преследовали его и здесь, на темной захолустной дороге. ’о были
те же много раз рассмотренные и отвергнутые сплетениЯ воображенных чувств,
но теперь, благодарЯ известной оригинальности положениЯ самого романиста,
резкому ночному воздуху, мраку и движению, получили они некую обманную
свежесть и новизну. Џристально анализируЯ их, Љоломб скоро убедилсЯ в
самообмане. ‘ этого момента существо его раздвоилось: одно "Я"
поверхностно, в состоЯнии рассеЯнного сознаниЯ, воспринимало
действительность, другое, ничем не выражающее себЯ внешне, еще мало
изученное "Я" - заставлЯло в ровном, бессознательном усилии решать загадку
души ”ай, женщины столь же реальной теперь длЯ Љоломба, как разговор
идущих впереди спутников.
ђешив (в чем ошибалсЯ), что достаточно приказать себе бросить
неподходЯщую к месту и времени работу мысли, как уже вернетсЯ
непосредственность ощущений, - Љоломб трЯхнул головой и нагнал ЃраулЯ.
- ‚ы не устали? - спросил он снисходительным тоном новичка, ретиво
берущегосЯ за дело. - —то же касаетсЯ менЯ, то Я, кажетсЯ, годен к
походной жизни. Њои ноги не жалуютсЯ.
- ’еперь недалеко, - сообщил кавалерист. - ‘коро придем. •одить трудно,
- прибавил он, помолчав. - џ раз ехал, вижу, солдат сидит. —его бы ему
сидеть? Ђ у него ноги не действуют; их батальон тридцать миль ночью
сделал. € так бывает - человек идет - вдруг упал. ќто был обморок, от
слабого сердца.
Љоломб был хорошего мнениЯ о своем сердце, но почему-то не сказал
этого. ‘ холма, на вершину которого они поднЯлись, виднелсЯ тусклый огонь,
столь маленький и слабый благодарЯ туману, что его можно было принЯть за
обман напрЯженного зрениЯ.
- ‚от и ѓарнаш. - Љавалерист обернулсЯ. - ‚ы думаете, это далеко? ‘то
шагов; туман обманчив.
ЏодтверждаЯ его слова, мрак разразилсЯ злобным собачьим лаем.
- —то чувствует человек в бою? - спросил солдата Љоломб. - ‚от вы,
например?
- Ђх вот что? - Љавалерист помолчал. - ’о есть страшно или не
страшно?..
- ‚ этом роде.
- ‚идите, привыкаешь. Ќе столько, знаете, страшно, сколько трудно.
’руднаЯ это _работа_. Ћднако, черт возьми! - Ћн остановилсЯ и топнул
ногой. - ‚едь это _наша_ землЯ?! ’ак о чем и говорить?
‘читаЯ, по-видимому, эти слова вполне исчерпывающими вопрос, солдат
направилсЯ в обход изгороди. ‡а ней тЯнулась улица; кое-где светились
окна.

Ќе менее часа потратили путешественники на обход домов, разговоры и
торг, пока удалось им отыскать поместительную повозку, свободную лошадь и
свободного же ее хозЯина. —еловек этот, по имени ѓильом, был Ярмарочным
торговцем и знал местность отлично. Ћн рассчитывал к утру вернутьсЯ
обратно, отвезЯ путников в арьергард армии. •орошаЯ плата сделала его
проворным. Љоломб, сидЯ в темноте у ворот, не успел докурить вторую
папиросу, как повозка была готова. ђазместив вещи, путешественники
уселись, толкаЯ друг друга коленЯми, и ѓильом, стегнув лошадь, выехал из
деревни.
- Џоговаривают, - сказал он, пустив лошадь рысью, - что пруссаки
показываютсЯ милЯх в десЯти отсюда. ’олько их никто не видел.
- ђазъезды везде заходЯт, - согласилсЯ кавалерист. - ’ы бы, дЯдЯ
ѓильом, придерживалсЯ, на всЯкий случай, открытых мест.
- ‹еснаЯ дорога короче. - ѓильом помолчал. - џ даже днем не расстаюсь с
револьвером.
- ‚от вам, - сказал Ѓрауль Љоломбу, - разговор, освежающий нервы. ‚
таких случаЯх Я всегда нащупываю свой револьвер, это еще больше
располагает к приключениЯм.
- џ не прочь встретить немца, - заЯвил Љоломб. - ќто было бы хорошим
экзаменом.
- …сли вам захочетсЯ побывать на передовых позициЯх, вы увидите очень
много немцев. Ћднако это все пустЯки.
- ‹еснаЯ дорога короче, - снова пробормотал ѓильом.
- Ђ, милый, поезжайте, как знаете, - сказал Ѓрауль. - Ќас четверо; вы -
травленаЯ собака, Я могу считатьсЯ полувоенным, что касаетсЯ остальных
двух, то один из них настоЯщий солдат, в полном вооружении, а другой
попадает в туза.
- Џравильно, - сказал кавалерист, закручиваЯ усы. - Ќеужели вы в туза
попадаете? - удивленно осведомилсЯ он у Љоломба.
- …сли бы у вас было столько свободного времени, сколько у менЯ, -
ответил, смеЯсь, Љоломб, - вы научились бы убивать стрекозу в воздухе.
"’уп-туп-туп..." - стучали копыта. „вижение во тьме, по извилистой,
встрЯхивающей, неизвестной дороге принадлежало к числу любимых ощущений
Љоломба. Ѓесцельно и требовательно он отдавалсЯ ему, прислушиваЯсь к
мрачному сну равнин. ‚скоре началсЯ лес. Џереход от открытых мест к
стиснутому деревьЯми пространству был заметен благодарЯ тьме лишь по
неподвижности ставшего еще более сырым воздуха, запаху гнилых листьев и
особенно отчетливому стуку колес, переезжающих огромные корни. ‘лева,
загремев долгим эхом, раздалсЯ выстрел.
- Ћто! - сказал, инстинктивно останавливаЯ лошадь, ѓильом.
Љавалерист привстал. Љоломб и Ѓрауль выхватили револьверы. ѓильом
опомнилсЯ, бешено размахиваЯ кнутом, он пустил лошадь вскачь. Џовозка,
оглушительно тарахтЯ, ринулась под бойко застучавшими из тьмы выстрелами в
дремучую глубину леса. ќхо стрельбы, раскатисто рвущее тишину, усиливало
тревогу. Ќемногие восклицаниЯ, которыми успели обменЯтьсЯ путники, были
скорее выражением чувств, чем мысли, так как перед лицом Явной опасности
думать не о чем, кроме спасениЯ, а это, как без слов понимали все,
зависело от тьмы и быстроты лошади. Љоломбу чудились крики, свист пуль;
одна из них, пущеннаЯ наугад вдоль дороги, действительно была им услышана;
резкий короткий свист ее оборвалсЯ щелчком в попутный древесный ствол.
Џовозка мчалась, немилосердно встрЯхиваЯ пассажиров, выстрелы стихли,
оборвались. Ќаступила пауза, в течение которой слышались лишь болезненное
хрипение лошади и треск прыгающих колес. ‡атем, как бы заключаЯ цепь
впечатлений, грЯнул последний выстрел; случаю было угодно, чтобы на этот
раз пулЯ достигла цели. Љоломб, пробитый насквозь, подскочил, задохнувшись
на мгновение от боли в прорванном легком, вскрикнул и сказал:
- ЊенЯ ударило. - Ћн опустилсЯ на руки ЃраулЯ. ѓильом свернул в чащу
леса и остановил лошадь.

Љоломбу много раз приходилось, конечно, задумыватьсЯ над ощущениЯми
раненого человека и даже описывать это в некоторых произведениЯх. Ћсновой
таких переживаний, - не будучи сам знаком с ними, - он считал самые
тЯжелые чувства: испуг, тоску, отчаЯние, гнев на судьбу и т.д. ‹юди,
стоЯщие перед лицом смерти, казались ему похожими друг на друга внутренней
своей стороной. ‡атем он думал, что сознание смертельной опасности,
возникающее у тЯжко раненного - неисчерпаемо сложно, туманно, и тратил на
уЯснение подобного момента десЯтки страниц, не сомневаЯсь, что и сам
пережил бы колоссальную психическую вибрацию. Њеж тем лично с ним все
произошло так.
‡а выстрелом последовал красноречивый, горЯчий толчок в спину.
Ќемедленно же представление о пуле и ране соединилось с колющей, скоро
прошедшей, болью внутри грудной клетки. ЏерваЯ мысль была о смерти, то
есть о неизвестном, и была поэтому собственно мыслью о предстоЯщей, быть
может, в скором времени потере сознаниЯ, на что сознание ответило
возмущением и недоумением. ‚есь момент напоминал ошибку в числе ступенек
лестницы, когда сдержанное движение ноги встречает пустоту и человек,
лишенный равновесиЯ, - замирает, оглушенный падением, причина которого
делаетсЯ Ясна раньше, чем руки падающего упрутсЯ в землю.
Љ счастью путников, когда ѓильом круто повернул с дороги в лес, повозка
не зацепила колесами о стволы и пробилась довольно далеко в глушь. ’рЯска
лесной почвы была, однако же, нестерпимо мучительна длЯ Љоломба. ‚етви
били его по лицу, усиливаЯ раздражение организма, взволнованного
возобновившейсЯ болью. Ќаконец лошадь дернулась взад-вперед и
остановилась. ѓильом, помогаЯ Љоломбу сойти, прислушивалсЯ к монотонной
тишине ночи; ни топота, ни голосов не было слышно в стороне нападениЯ. Џо
всей вероЯтности, немецкий разъезд ограничилсЯ стрельбой наугад, по слуху,
не знаЯ, с кем, с каким числом людей имеет дело; или же, сбитый с толку
беспорЯдочным лесным эхом, пустилсЯ в другом направлении. ’еперь, когда
окончательно смолк лошадиный топот и стук колес, путешественники могли
спокойно занЯтьсЯ раненым.
ђастерЯвшийсЯ Ѓрауль осветил фонарем Љоломба, сидевшего прислонЯсь к
дереву.
- Ќу и разбойники, - сказал кавалерист, помогаЯ корреспонденту снЯть
куртку с Љоломба.
Ћт сломанного, выступающего концом наружу ребра сочилась темнаЯ кровь.
‚сЯ рубашка была в-пЯтнах. ЌесмотрЯ на все, Љоломб чувствовал своеобразное
любопытство к своему положению. ‚ид мокрого темного передка рубашки
страшно взволновал его, но не испугал. ‚олнение поддерживало его силы.
€нтеллект покуда молчал; организм, осваиваЯсь с необычайным состоЯнием,
противилсЯ действию разрушениЯ; сердце жестоко билось, во рту было сухо и
жарко.
- Ћднако, - сказал Љоломб, - лучше бы нам сесть в повозку и ехать. - Ћн
упиралсЯ руками в землю, желаЯ поднЯтьсЯ, и застонал. - Ќет, не выйдет
ничего. Ќо вы поезжайте.
- ѓлупо, - сказал Ѓрауль, развертываЯ бинты. - ђасставьте руки. - Ћн
стал перевЯзывать раненого, говорЯ: - ‚се это моЯ затеЯ. —то Я скажу
обществу и редакции? ‚ам очень больно?
- Ѓоль глухаЯ, когда Я не шевелюсь.
- Џоступим так, - сказал солдат. - Њы, - Я и дЯдЯ ѓильом, - мигом
устроим носилки, дерева здесь много, - понесем вас потихонечку, господин
Љоломб. Ђ вы, значит, потерпите пока. ѓильом, есть веревка?
- …сть. •ватило бы повесить кой-кого из этих стрелков.
ѓильом стал шарить в повозке, а кавалерист, захватив фонарь, отправилсЯ
за жердЯми. ‘коро послышалсЯ чавкающий стук его палаша. Ѓрауль сделал
Љоломбу тугую, крестообразную повЯзку, заставил раненого лечь на
разостланный плащ и сел рЯдом, вздыхаЯ в ожидании носилок.
Ќе желаЯ усиливать тЯгостное настроение спутников разговором о своем
положении, Љоломб молчал. Ћн знал уже, что рана сквознаЯ, и, хотЯ это
обстоЯтельство говорило в его пользу, - ждал смерти. Ћн не боЯлсЯ ее, но
ему было жалко и страшно покидать жизнь такой, какой она была. ЏотрЯсение,
нервность, торжественнаЯ тьма леса, внезапный переход тела от здоровьЯ к
страданию - придали его оценке собственной жизни ту непогрешимую суровую
Ясность, какаЯ свойственна сильным характерам в трагические моменты.
Ќесовершенства своей жизни он видел очень отчетливо. ‚ сущности, он даже и
не жил по-настоЯщему. …го волЯ, хотЯ и бессознательно, была всецело
направлена к охранению своей индивидуальности. Ћн отвергал все, что не
отвечало его наклонностЯм; в живом мире любви, страданий и преступлений,
ошибок и воскресений он создал свой особый мир, враждебный другим людЯм,
хотЯ этот его мир был тем же самым миром, что и у других, только
пропущенным сквозь призму случайностей настроениЯ, возведенных в закон.
…го ошибки в сфере личных привЯзанностей граничили с преступлениЯми, ибо
здесь, по присущей ему невнимательности, допускалось попирание чужой души,
со всеми его тЯгостными последствиЯми, в виде обид, грусти и
оскорбленности. ‚ любви он напоминал человека, впотьмах шагающего по
цветочным клумбам, но не считающего себЯ виновным, хотЯ мог бы осветить
то, что требовало самого нежного и свЯщенного вниманиЯ. ќто был магический
круг, осиное гнездо души, полагающей истинную гордость в черствой
замкнутости, а пороки - неизбежной тенью оригинального духа, хотЯ это были
самые обыкновенные, мелкие пороки, общие почти всем, но извинЯемые Якобы
двойственностью натуры. …го романы тщательно проводили идеи, в которые он
не верил, но излагал их потому, что они были парадоксальны, как и все его
существо, склонное к выгодным длЯ себЯ преувеличениЯм.
†изнь в том виде, в каком она представилась ему теперь, казалась
нестерпимо, болезненно гадкой. Ќе смерть устрашала его, а невозможность, в
случае смерти, излечить прошлое. "џ должен выздороветь, - сказал Љоломб, -
Я должен, невозможно умирать так". ‘трастное желание выздороветь и жить
иначе было в эти минуты преобладающим.
€ тут же, с глубоким изумлением, с заглушающей муки души радостью,
Љоломб увидел, при полном освещении мысли то, что так тщетно искал длЯ
героини неоконченной повести. Ќе терЯЯ времени, он приступил к аналогии.
Ћна, как и он, ожидает смерти; как он, желает покинуть жизнь в
несовершенном ее виде. Љак он - она человек касты; ему заменила живую
жизнь привычка жить воображением; ей - идеологиЯ разрушениЯ; длЯ обоих
люди были материалом, а не целью, и оба, сами не знаЯ этого, совершали
самоубийство.
- Ќаконец-то, - сказал Љоломб вслух пораженному Ѓраулю, - наконец-то Я
решил одну психологическую задачу - это относитсЯ, видите ли, к моей
повести. ‚ основу решениЯ Я положил свои собственные теперешние
переживаниЯ. Џоэтому-то она и не бросила снарЯд, а даже помешала
преступлению.
- Љоломб, что с вами? ‚ы бредите? - испуганно вскричал Ѓрауль.
Љоломб не ответил. Ћн погрузилсЯ в беспамЯтство - следствие волнениЯ и
потери крови.
- Ќосилки готовы, - сказал, волоча грубое сооружение, кавалерист. - Ќу,
в путь, да и поможет нам бог!
Љоломб осталсЯ жив, и ему не только длЯ повести, но и длЯ него самого
очень были полезны те размышлениЯ, в которых, ожидаЯ смерти, он провел
всего, может быть, с полчаса. Ќо и всЯ жизнь человеческаЯ коротка, а
полчаса, описанные выше, стоЯт иногда целой жизни.

1914
Last-modified: Thu, 17 Aug 2000 15:53:04 GMT
Ћцените этот текст: