 освещенном только дверью  во двор,
висели десЯтки мЯсных  туш. Џод всеми лавками -- подвалы. Ћхотный  рЯд бывал
особенно  оживленным  перед  большими  праздниками.  Љ лавкам  подъезжали на
тысЯчных рысаках расфранченные купчихи, и за ними служащие выносили из лавок
корзины и кульки с  товаром  и сваливали их  в сани.  € торчит,  бывало,  из
рогожного  кулька  рЯдом  с собольей  шубой миллионерши  окорок,  а  поперек
медвежьей полости лежит пудовый мороженый осетр во всей своей красоте.
     €з подвалов  пахло тухлЯтиной, а товар лежал на полках  первосортный. ‚
рыбных -- лучшаЯ рыба, а в мЯсных-- куры, гуси, индейки, поросЯта.
     Ћколо  прилавка  хлопочут,  расхваливают  товар  и  бесперебойно   врут
приказчики  в  засаленных долгополых  поддевках и заскорузлых  фартуках.  Ќа
поЯсе у них  -- целый ассортимент  ножей, которые  чистЯтсЯ только  на ночь.
—истота была здесь не в моде.
     ѓлавными покупателЯми  были  повара лучших трактиров  и  ресторанов,  а
затем  повара  барские  и  купеческие,  хозЯйки-купчихи  и кухарки.  ‚се это
толклось, торговалось, спорило из-за копейки, а охотнорЯдец рассыпалсЯ
     перед покупателем, памЯтуЯ свой единственный лозунг: "не обманешь -- не
продашь".
     Ѓеднота  покупала в палатках и с лотков  у разносчиков последние  сорта
мЯса: ребра, подбедерок, покромку, требуху и дешевую баранину-ордынку. ’овар
лучших лавок им не по карману, он длЯ тех, о которых еще ѓоголь сказал: "„лЯ
тех, которые почище".
     Ќо  и тех и  других  продавцы в лавках  и  продавцы на улицах одинаково
обвешивают и  обсчитывают, не  отличаЯ бедного от богатого,-- это был старый
обычай охотнорЯдских торговцев, неопровержимо  уверенных -- "не  обманешь --
не продашь".
     Ћхотный  рЯд восьмидесЯтых годов самым  наглЯдным  образом представлЯет
протокол санитарного осмотра этого времени.
     Ћсмотр началсЯ с мЯсных лавок и Њонетного двора.
     "Ћ лавках можно сказать,  что они только по наружному виду  кажутсЯ еще
сносными,  а  помещениЯ,  закрытые  от  глаз  покупателЯ,  ужасны.  ‚се  так
называемые  "палатки" обращены  в курЯтники, в которых содержитсЯ  и режетсЯ
живаЯ птица. ЌачинаЯ с лестниц, ведущих  в палатки, полы и клетки содержатсЯ
крайне  небрежно,  помет  не  вывозитсЯ,  всюду  запекшаЯсЯ  кровь,  которою
пропитаны  стены  лавок,  не окрашенных,  как  бы  следовало  по  санитарным
условиЯм, маслЯною краскою;  по  углам  на полу всюду  набросан  сор, перьЯ,
рогожа, мочала... колоды длЯ рубки  мЯса избиты и содержатсЯ неопрЯтно, туши
вешаютсЯ на ржавые железные невылуженные крючьЯ, служащие при лавках одеты в
засаленное  платье и грЯзные передники,  а ножи  в  неопрЯтном  виде лежат в
привешанных  к   поЯсу  мЯсников  грЯзных,  окровавленных  ножнах,  которые,
по-видимому,  никогда  не  чистЯтсЯ... ‚ сараЯх при  некоторых  лавках стоЯт
чаны,  в  которых  вымачиваютсЯ  снЯтые  с  убитых  животных  кожи, издающие
невыносимый смрад".
     Ћсмотрев  лавки,  комиссиЯ  отправилась  на  Њонетный  двор.  Џосредине
его--сорнаЯ Яма, заваленнаЯ грудой животных и растительных гниющих отбросов,
и несколько деревЯнных срубов, служащих вместо помойных Ям и предназначенных
длЯ выливаниЯ помоев и отбросов со всего Ћхотного рЯда. ‚ них густой массой,
почти  в  уровень с  поверхностью земли,  стоЯт  зловонные нечистоты,  между
которыми виднеютсЯ плавающие внутренно-
     сти  и  кровь, ‚се эти  нечистоты  проведены  без разрешениЯ  управы  в
городскую трубу и без фильтра стекают по ней в Њоскву-реку.
     Ќечистоты заднего  двора  "выше всЯкого описаниЯ".  Џочти половину  его
занимает официально бойнЯ мелкого скота, помещающаЯсЯ в большом  двухэтажном
каменном сарае.  ‚нутренность бойни отвратительна. ‡апекшаЯсЯ  кровь толстым
слоем покрывает асфальтовый пол и пропитала некрашеные стены. "‚се помещение
довольно  обширной  бойни,  в  которой убиваетсЯ  и  мелкий скот  длЯ  всего
Ћхотного рЯда,  издает невыносимое длЯ свежего человека зловоние. ‘арай этот
имеет  маленькое  отделение,  еще  более  зловонное, в  котором живет сторож
заведующего  очисткой  бойни Њокеева.  Џлощадь  этого двора  покрыта толстым
слоем  находЯщейсЯ между камнЯми запекшейсЯ  крови и обрывков внутренностей,
подле  стен лежит  дымЯщийсЯ навоз,  кишки  и другие гниющие  отбросы.  „вор
окружен погребами и  запертыми сараЯми,  помещающимисЯ  в  полуразвалившихсЯ
постройках".
     "Њежду  прочим,  после  долгих   требований  ключа  был  отперт  сарай,
принадлежащий мЯснику  €вану  Љузьмину ‹еонову.  €з  сараЯ  этого  по  двору
сочилась  кроваваЯ жидкость от сложенных в  нем нескольких сот  гнилых шкур.
‘ледующий сарай  длЯ уборки  битого скота, принадлежащий  братьЯм Ђндреевым,
оказалсЯ чуть  ли  не  хуже  первого. ‘олонина  всЯ  в червЯх и  т. п. Љогда
отворили дверь--стаи крыс выскакивали из  Ящиков с мЯсной тухлЯтиной, грузно
шлепались и исчезали в подполье!.. € так везде... везде".
     Џротокол  этого  осмотра  исторический. Ћн  был  прочитан  в  заседании
городской думы и вызвал оживленные прениЯ, которые, как и всегда, окончились
бы ничем, если бы не гласный †адаев.
     Џолуграмотный  кустарь-Ящичник,  маленький,   вихрастый,  в  неизменной
поддевке и смазных  сапогах, когда  уже кончились прениЯ, попросил  слова; и
его звонкий резкий тенор сменил повествование врача Џопандоподо, рисовавшего
ужасы  Ћхотного рЯда. Њиазмы,  бациллы,  бактерии, антисанитариЯ,  аммиак...
украшали речь врача.
     --  ‚ер-рно!  ‚ерно,  что  говорит  ‚асилий  Љонстантиныч!  ’ак  как мы
поставлЯем  Ящики  в  Ћхотный, так уж  наглЯделись...  € какие там миазмы  и
сколько их... ‡аглЯнешь в бочку -- так они кишмЯ кишат... ’ак и ползают
     по  солонине... Ђ  уж насчет  бахтериев  --  так и шмыгают под  ногами,
рыжие, хвостатые... ’ак и шмыгают, того и глЯди наступишь.
     ѓомерический хохот. †адаев сверкнул глазами, и голос его покрыл шум.
     -- —его ржете! —то Я, вру, что ли? ‚о-о какие, хвостатые да рыжие! ‚о-о
какие! Џод ногами шмыгают...-- и он развел руками на пол-аршина.
     ђечь  †адаева попала  в газеты,  насмешила  Њоскву,  и тут принЯлись за
очистку Ћхотного рЯда.  Џервым  делом было  приказано  иметь  во всех лавках
кошек. Ќо кошки и так были в большинстве лавок. ќто был род спорта -- у кого
кот толще. ‘ытые,  огромные коты  сидели на прилавках, но крысы обращали  на
них  мало  вниманиЯ.  ‚ надворные сараи котов на ночь не пускали после того,
как одного из них в сарае ночью крысы сожрали.
     ’ак  с крысами  ничего поделать и не могли, пока один из  охотнорЯдцев,
ѓрачев, не  нашел, наконец,  способ избавитьсЯ от этих хищников. € вышло это
только благодарЯ †адаеву.
     ђедактор журнала "Џрирода  и охота" ‹.  Џ. ‘абанеев, прочитав заметку о
†адаеве, встретилсЯ  с  ѓрачевым, посмеЯлсЯ  над  "хвостатыми бахтериЯми"  и
подарил ѓрачеву щенка фокса-крысолова. Ќазвал его ѓрачев Њальчиком и поселил
в лавке. ЉормЯт его мЯсом досыта. ‘оседи ѓрачева ходЯт и посмеиваютсЯ. Љрысы
бегают стаЯми. Њальчик подрос, окреп. ‚  одно утро отпирают лавку и  находЯт
двух задушенных крыс. Њальчик стоит  около них, обрубком хвоста вилЯет... Ќа
другой день-- тройка крыс... Ђ там пЯток, а там уж ни одной крысы в лавке не
стало-- всех передушил...
     ’ак же Њальчик и амбар грачевский очистил... ‘тали к ѓрачеву обращатьсЯ
соседи  -- и Њальчик начал отправлЯтьсЯ на гастроли, выводить крыс в лавках.
‚след за ѓрачевым  завели  фокстерьеров и другие  торговцы,  чтобы  охранЯть
первосортные съестные  припасы,  которых  особенно  много  скоплЯлось  перед
большими праздниками, когда богатаЯ Њосква швырЯлась деньгами на праздничные
подарки и обжорство.
     Џосле революции лавки  Ћхотного рЯда были снесены начисто, и вместо них
поднЯлось одиннадцатиэтажное здание гостиницы "Њосква"; только и осталось от
     Ћхотного рЯда что два древних дома на другой стороне площади. ‘отни лет
стоЯли эти  два дома, покрытые грЯзью и мерзостью, пока  комиссиЯ по "‘тарой
Њоскве" не обратила на них внимание, а Њузейный отдел ѓлавнауки не приступил
к их реставрации.
     ђазломали все хлевушки  и сарайчики, очистили от грЯзи дом, построенный
ѓолицыным, где прежде резали  кур и был склад всЯкой  завали, и выЯвились на
стенах,  после отбитой  штукатурки,  поЯски,  карнизы  и  прочие  украшениЯ,
художественно высеченные из кирпича, а когда выбросили из  подвала зловонные
бочки с сельдЯми  и уничтожили  заведение, где эти сельди коптились, то  под
полом оказались еще беломраморные покои. Ќикто из москвичей и не подозревал,
что эта "коптильнЯ" в беломраморных палатах.
     ‚асилий ѓолицын, фаворит  царевны ‘офьи, образованнейший человек своего
века, выстроил эти  палаты в 1686 году и принимал в них знатных иностранцев,
считавших своим долгом  посетить это, как писали за границей, "восьмое чудо"
света.
     ђЯдом  с  палатами  ѓолицына  такое  же  обширное   место  принадлежало
заклЯтому  врагу  ѓолицына  --  боЯрину  ’роекурову, начальнику  стрелецкого
приказа.  "‡а беду боЯрину  сталосЯ,  за великую досаду показалосЯ",  что  у
"‚аськи ѓолицына" такие палаты!
     Ђ  в  это  времЯ  Џетр  I  как раз  поручил  своему  любимцу ’роекурову
наблюдать за постройкой ‘ухаревой башни.
     €  вместе  с башней ’роекуров начал строить  свой  дом, рЯдом  с  домом
ѓолицына, чтобы "утереть ему нос", а  материал, кстати, был под рукой  -- от
‘ухаревой башни. Џроведал  об  этом  Џетр, назвал ’роекурова  казнокрадом, а
все-таки  в 1691 году рЯдом с домом  ѓолицына поЯвились палаты,  тоже  в два
этажа. Џотом ’роекуров прибавил еще третий этаж со сводами в две с половиной
сажени, чего не было ни до него, ни после.
     Љогда  ‚асилиЯ  ѓолицына,  по проискам  врагов,  в  числе  которых  был
’роекуров,  сослали и секвестровали  его имущество, Џетр I  подарил его  дом
грузинскому царевичу, потомки  которого  уже не  жили в доме,  а сдавали его
внаем под торговые  зданиЯ. ‚  1871 году  дом  был  продан  какому-то купцу.
„ворец превратилсЯ в трущобу.
     ’о же  самое произошло и с домом  ’роекурова.  ђод ’роекуровых вымер  в
первой  половине XVIII века, и дом  перешел к дворЯнам ‘оковниным,  потом  к
‘алтыковым,  затем к ћрьевым и, наконец,  в 1817 году был куплен "Њосковским
мещанским обществом",  которое поступило с ним чисто  по-мещански: сдало его
под гостиницу "‹ондон", котораЯ  вскоре превратилась в грЯзнейший извозчичий
трактир,  до   самой  революции  служивший  притоном   шулеров,  налетчиков,
барышников и всЯкого уголовного люда.
     Ћдновременно с этими двумЯ домами, тоже из зависти, чтобы "утереть нос"
‚аське ѓолицыну и казнокраду ’роекурову, кнЯзь ѓагарин выстроил  на ’верской
свой дом. ќто был казнокрад  похуже, пожалуй, ’роекурова, как поетсЯ о нем в
песне:
     Ђх ты, сукин сын ѓагарин,
     ’ы собака, а не барин...
     ‡аедаешь харчевые,
     Ќаше жалованье,
     € на эти наши деньги
     ’ы большой построил дом
     ‘реди улицы ’верской
     ‡а Ќеглииной за рекой.
     ‘о стеклЯнным потолком,
     ‘ москворецкою водой,
     Џо фонтану ведена,
     †ива рыба пущена...
     Ќеизвестно,  утер  ли  нос  ѓолицыну  и ’роекурову своим  домом  Њатвей
ѓагарин, но известно, что Џетр I отрубил ему голову.
     ђеставрированные дома ѓолицына  и ’роекурова -- это последнЯЯ памЯть об
Ћхотном рЯде... € единственнаЯ, если не считать "Џетра Љириллова".
     Ћб  этом продукте  Ћхотного рЯда слышитсЯ иногда  при  недобросовестном
отпуске товара:
     --  ’ы  мне  Џетра  Љирилыча  не  заправлЯй!  Џетр  Љириллов, благодарЯ
которому были введены  в  трактирах длЯ  расчета марки,  был  действительное
лицо,  увековечившее  себЯ не только в  Њоскве,  но  и в  провинции. „аже  в
далекой ‘ибири между торговыми людьми нередко шел такой разговор:
     -- ЋпЯть ты мне Џетра Љирилыча заправил!
     Џетр Љирилыч  родилсЯ в  сороковых годах  в  деревне  бывшего “глицкого
уезда. „есЯтилетним мальчиком был
     привезен в Њоскву и определен в трактир …горова половым.
     ЌаглЯдевшись  на охотнорЯдских торговцев, практиковавших обмер, обвес и
обман, он ловко применил их методы торгового дела к своей профессии.
     ЉушаньЯ тогда заказывали на слово, деньги, полученные от гостЯ, половые
несли прЯмо в  буфет, никуда не заходЯ, платили, получали сдачу и на тарелке
несли ее,  тоже не  останавливаЯсь, к гостю. …сли последний давал на чай, то
чайные  деньги  сдавали в буфет  на учет  и  делили после.  ЉажетсЯ,  ничего
украсть нельзЯ, а Џетр Љирилыч  ухитрЯлсЯ. Ћн как-то прЯтал деньги в рукава,
засовывал их в диван, куда садилсЯ знакомый подрЯдчик, который брал и уносил
эти деньги, вел  им счет и после, на дому, рассчитывалсЯ с Џетром Љирилычем.
€ многие знали, а поймать  не могли. “ж очень ловок был. „аст, бывало, гость
ему  сто  рублей  разменЯть. ‚миг разменЯет,  сочтет  на  глазах гостЯ,  тот
положит в карман, и делу конец. Ђ другой гость начнет пересчитывать:
     -- —его ты принес? ’ут пЯтишки нет, всего девЯносто пЯть...
     “дивитсЯ Џетр Љириллов. ‘ам перечтет, положит  деньги на стол, поставит
сверху на них солонку или тарелку.
     -- ‚ерно, не хватает пЯтишки! ‘ейчас сбегаю, не обронил ли на буфете.
     —ерез минуту возвращаетсЯ сиЯющий и бросает пЯтерку.
     -- ‚аша правда... Ќа буфете забыл...
     ѓость доволен, а Џетр Љирилыч вдвое.
     ‚ то времЯ, когда пересчитывал деньги,  он успел стащить красненькую, а
добавил только пЯтерку.
     Ђ если гость пьЯненький, он  получал с него так;  выпил, положим, гость
три рюмки  водки и съел три пирожка. ‡начит, за три рюмки и три пирожка надо
сдать в буфет 60 копеек.
     ѓость сидит, носом поклевывает:
     -- ‘колько с менЯ?
     -- ‘ вас-с...  вот,  извольте видеть,-- загибает  пальцы Џетр  Љирилыч,
считаЯ: -- Џо рюмочке три рюмочки, по гривенничку три гривенничка--тридцать,
три  пирожка по гривенничку--тридцать,  три рюмочки  тридцать. Џапиросок  не
изволили спрашивать? „ва рублЯ тридцать.
     -- ‘колько?
     -- „ва рублЯ тридцать!
     -- Џочему такое?
     --  „а как  же-с?  ‚одку  кушали,  пирожки  кушали, папирос,  сигар  не
спрашивали,-- и загибает пальцы.-- Џо рюмочке три рюмочки, по гривеннику три
гривенника--  тридцать,  три   пирожка   --  тридцать.  Џо  гривеннику   три
гривенника,  по   рюмочке   три   рюмочки,   да  три   пирожка--   тридцать.
Џапиросочек-сигарочек не спрашивали-- два рублЯ тридцать...
     Ѓросит  ничего не понЯвший  гость  трешницу. €ногда и сдачи не возьмет,
ошалелый.
     € все знали, что Џетр Љирилыч обсчитывает,  но никто не мог понЯть, как
именно, а товарищи-половые радовались:
     -- ‚от молодчина!
     € учились, но не у всех выходило.
     Љогда в трактирах ввели расчет на "марки", Џетр Љирилыч бросил работу и
уехал  на покой в свой богато обстроенный дом на ‚олге, где-то за “гличем. €
сказывали  землЯки, что, когда он ЯвлЯлсЯ за покупками в свой “глич и  купцы
по привычке приписывали в счетах, он сердилсЯ и говорил:
     -- Ђ ты Џетра Љирилыча хоть мне-то не заправлЯй!
     „а  еще  оставил  после  себЯ  Џетр Љирилыч  на памЯть потомству особый
способ резать расстегаи.
     ’рактир …горова кроме блинов славилсЯ рыбными расстегаЯми. ќто--круглый
пирог  во  всю тарелку, с  начинкой из рыбного фарша  с вЯзигой,  а середина
открыта,  и  в ней,  на  ломтике  осетрины, лежит кусок  налимьей печенки. Љ
расстегаю подавалсЯ соусник ухи бесплатно.
     ‹овкий  Џетр Љирилыч первый придумал  "художественно"  разрезать  такой
пирог. ‚ одной руке вилка, в  другой ножик; несколько взмахов руки, и в один
миг  расстегай  обращалсЯ в десЯтки  тоненьких  ломтиков,  разбегавшихсЯ  от
центрального куска печенки к толстым румЯным краЯм пирога, сохранившего свою
форму.  Џошла эта мода по всей Њоскве, но мало кто  умел так "художественно"
резать расстегаи, как Џетр Љирилыч, разве только у ’естова -- Љузьма да €ван
‘еменыч. ќто были художники!
     ’рактир   …горова  --   старозаветный,  единственный  в   своем   роде.
‘одержатель, старообрЯдец, запретил в нем курить табак:
     -- —тобы нечистым зельем не пахло.
     Ќижний  зал  трактира  "Ќизок" -- с огромной  печью. ‡десь посетителЯм,
прЯмо с шестка, подавались блины, которые у всех на виду беспрерывно пеклись
с  утра  до  вечера.  ’олстые, румЯные, с  разными  начинками -- "егоровские
блины".
     ‚ этом зале гости сидели в шубах и наскоро ели блины, холодную белужину
или осетрину с хреном и красным уксусом.
     ‚  зале  второго этажа  длЯ  "чистой" публики,  с расписными стенами, с
бассейном длЯ  стерлЯдей, объедались селЯнками  и  разными  рыбными  блюдами
богачи--любители русского стола,-- блины в счет не шли.
     Џротив  ворот1  Ћхотного  рЯда, от  ’верской, тЯнетсЯ  узкий  ‹оскутный
переулок,  переходЯщий в Ћбжорный, который кривулил  к  Њанежу и  к Њоховой;
нижние этажи облезлых домов в нем были занЯты главным образом "пырками". ’ак
назывались харчевни,  где подавались: за  три  копейки--чашка щей  из  серой
капусты, без мЯса; за пЯтак--лапша зелено-сераЯ от "подоньЯ" из-под льнЯного
или коноплЯного масла, жаренаЯ или тушенаЯ картошка.
     Ћбжорный рЯд с  рассвета до полуночи  был  полон рабочего  народа:  кто
впроголодь обедал в "дырках", а  кто наскоро, прЯмо  на улице, у торговок из
глинЯных корчаг--осердьем и тухлой колбасой.
     ‚ обжорке съедались все те продукты, какие нельзЯ было продать в лавках
и  даже в  палатках Ћхотного.  ’овар длЯ бедноты--слегка протухший, "крысами
траченый".
     Џеред праздниками  Ћхотный  рЯд  возил московским ‘квозник-„мухановским
возами съестные взЯтки, давали и "сухими" в конверте.
     ‚  обжорке  брали  "сухими"  только квартальные, постовые же  будочники
довольствовались "натурой" -- на закуску к водке.
     -- Ќу, кума, режь-ка пополам горло! „а легкого малость зацепи...
     ‚о  времЯ   Японской  войны  большинство  трактиров  стало   называтьсЯ
ресторанами, и даже исконный тестовский трактир переменил вывеску:
     -------------------------------
     1 ‚ъезд во двор со стороны ’верской, против Ћбжорного переулка.
     "ђесторан ’естова".
     Ћт трактира ’естова осталась только в двух-трех залах стариннаЯ мебель,
а все остальное и не узнаешь! „аже стены другие стали.
     ‘тарые москвичи-гурманы перестали ходить к  ’естову. Џриезжие купцы, не
бывавшие   несколько  лет   в   Њоскве,   не   узнавали   трактира.   Џервым
делом--декадентскаЯ  картина  на  зеркальном  окне  вестибюлЯ...  ‚  большом
зале--модернистскаЯ  мебель,  на  которую  десЯтипудовому  купчине  и  сесть
боЯзно.
     Џриезжие идут  во второй зал, низенький, с широкими дубовыми  креслами.
‡анимают  любимый  стол,  к  которому  привыкли,  располагаЯсь  на  разлатых
диванах...
     --  ‚от  здесь по-тестовски, как прежде бывало! „вое половых  вырастают
перед столом. ’е же  белые  рубашки,  зелененькие  поЯски, но за  поЯсами не
торчат обычные бумажники длЯ денег и марок.
     -- Ђ где твои присЯги? ѓде марошник-лопатошник?
     -- Ќа марки расчета не ведем, у нас теперь талоны...
     -- Ђ  где Љузьма?  ѓде  €ван  ‘еменыч?.. Џоловой смутилсЯ: видит, гости
почетные.
     -- Ќа покое-с, в провинцию за старостью лет уехали... в деревню.
     -- Ђ ты-то углицкий?
     -- Ќет, мы подмосковные... ’еперь Ярославских мало у нас осталось...
     ,-- —то  же  ты  как  пень стоишь?  —то же ты гостей не угощаешь?  ‚от,
бывало, Љузьма …горыч...
     -- Ќе наше дело-с, теперь у нас мирдотель на это... Џодошел метрдотель,
в смокинге и белом галстуке, подал карточку и наизусть забарабанил:
     -- ”иле из  куропатки... оффруа, соус  провансаль... Ѓеф  бруи... ”иле
портюгез...   Џудинг   дипломат...--    €   совершенно   неожиданно:--ашлык
по-кавказски из английской баранины.
     €  еще  подал  карточку с  перечислением кавказских  блюд,  с подписью:
шашлычник ѓеоргий ‘улханов, племЯнник кнЯзЯ Ђргутинского-„олгорукова...
     ‚ыслушали все и прочитали карточку гости.
     --  Ђ ведь какой  трактир-то был знаменитый,-- вздохнул  седой огромный
старик.
     -- ђесторан теперь, а не трактир!--важно заЯвил метрдотель.
     --  ’о-то, мол, говорим, ресторан! Ђ  ехали мы сюда поесть  знаменитого
тестовского  поросенка,  похлебать   щец  с  головизной,  пощеботить  икорки
ачуевской да расстегайчика пожевать, а тут вот... ќф бруи... џйца-то нам и в
степи надоели!
     ‚ большом, полном народа зале загудела музыка.
     --  Ђ где же  ваша  машина  знаменитаЯ? ѓде она? "‹учинушку"  играла...
Ћперы...
     -- ‚от там; да ее не заводим: многие гости обижаютсЯ на машину--старье,
говорЯт!  “ нас  теперь румынский  оркестр...--  €, сказав  это,  метрдотель
повернулсЯ, заторопилсЯ к другому столу.
     Џодали расстегаи.
     -- ђазве это расстегай? ќто калоша, а не расстегай! ђасстегай  круглый.
Ќу-ка, как ты его разрежешь?
     -- Ќынче гости сами режут, ‘тарик сказал соседу:
     -- ’рактирщика  винить нельзЯ: его дело торговое, значит, сама  публика
стала  такаЯ, что ей ни машина, ни селЯнка, ни расстегай не нужны.  …й подай
румын,  да  разные  супы  из  черепахи,  да  филе  бурдалезы...  ’оварец  по
покупателю...  “ …горова,  бывало, курить  не  позволЯлось, а  теперь  копти
потолок  сколько хошь!  Џотому  все,  что  прежде  в  Њоскве  народ  был,  а
теперь--публика.

        ‹“ЃџЌЉЂ

     ‚ девЯностых годах  прошлого столетиЯ разбогатевшие страховые общества,
у  которых кассы ломились  от денег,  нашли выгодным обратить  свои огромные
капиталы в недвижимые собственности и стали скупать земли в Њоскве и строить
на  них доходные дома. € вот  на  ‹убЯнской площади,  между Ѓольшой  и Њалой
‹убЯнкой,  вырос  огромный   дом.  ќто  дом  страхового  общества  "ђоссиЯ",
выстроенный на владении Ќ. ‘. Њосолова.
     ‚  восьмидесЯтых  годах  Ќ.  ‘.  Њосолов,  богатый  помещик,  академик,
известный гравер и собиратель редких гравюр, занимал здесь отдельный корпус,
в нижнем этаже  которого помещалось варшавское  страховое общество; в другом
крыле этого корпуса, примыкавшего к квартире Њосолова, помещалась фотографиЯ
Њебиуса. Њосолов жил в  своей огромной квартире один, имел прислугу из своих
бывших крепостных. Џолгода  он обыкновенно проводил за  границей,  а  другие
полгода--в Њоскве,  почти никого не принимаЯ  у себЯ. €зредка  он выезжал из
дому  по делам  в дорогой  старинной карете, на паре  прекрасных лошадей, со
своим бывшим крепостным кучером, имени  которого никто  не знал, а звали его
все "‹апша".
     Џротив дома Њосолова  на  ‹убЯнской площади  была биржа  наемных карет.
Љогда Њосолов  продал  свой  дом страховому обществу  "ђоссиЯ", то  карету и
лошадей подарил своему  кучеру и "‹апша" встал на бирже. ЏрекраснаЯ запрЯжка
давала  ему  возможность хорошо  зарабатывать: ездить с  "‹апшой"  считалось
шиком.
     Њосолов умер в 1914 году. Ћн пожертвовал в музей  драгоценную коллекцию
гравюр  и офортов,  как  своей  работы, так  и  иностранных художников.  …го
тургеневскую фигуру помнЯт старые москвичи, но редко кто удостаивалсЯ бывать
у него.  –елые  дни он  проводил в своем доме за работой, а иногда отдыхал с
трубкой  на длиннейшем черешневом чубуке  у окна, выходившего  во  двор, где
помещалсЯ в восьмидесЯтых годах гастрономический магазин ѓенералова.
     Џри магазине  была  колбаснаЯ;  чтобы  иметь  товар  подешевле,  хозЯин
заблаговременно  большими  партиЯми закупал  кишки,  и  они  гнили в бочках,
распространЯЯ ужасную вонь. Џо двору носилась злющаЯ собака, овчарка …нотка,
котораЯ не  выносила полицейских.  —уть  увидит  полицейского--бросаетсЯ.  €
всЯкую собаку, забежавшую на двор, рвала в клочьЯ.
     ‚  соседнем  флигеле дома Њосолова  помещалсЯ трактир ѓусенкова,  а  во
втором  и  третьем этажах -- меблированные комнаты. ‚о  втором этаже номеров
было около двадцати, а в верхнем -- немного меньше. ‚ первый раз Я побывал в
них в 1881 году, у актера Ђ. „. Љазакова.
     -- ’ут все наши, тамбовские!--сказал он.
     Њосолов,  сам  тамбовский  помещик,  сдал  дом  под  номера   какому-то
землЯку-предпринимателю, который умер в конце восьмидесЯтых  годов, но и его
преемник продолжал хранить традиции первого.
     Ќомера все были месЯчные, занЯтые постоЯнными жильцами. ‘реди них, пока
не вымерли, жили  тамбовские помещики (Њосолов сам был из их  числа), еще  в
семидесЯтых годах приехавшие в Њоскву доживать свой век на остатки выкупных,
полученных за "освобожденных" крестьЯн.
     Ћригинальные  меблирашки!  “зенькие,  вроде  тоннелЯ,  коридорчики,  со
специфическим "нумерным"  запахом. Љоридорные  беспрерывно неслышными шагами
бегали с плохо луженными и нечищеными самоварами в облаках пара, с угаром, в
номера и обратно... ‚ неслышной, благодарЯ требованию хозЯина, мЯгкой обуви,
в  их своеобразной  лакейской ловкости движений еще  чувствовалсЯ  пережиток
типичных, растленных нравственно и  физически, но по  лакейской части весьма
работоспособных, верных холопов прежней помещичьей дворни.
     €  действительно,  в 1881 году  еще  оставались эти типы, вывезенные из
тамбовских усадеб крепостные. ‚ те года население меблирашек ЯвлЯлось не чем
иным, как  умирающей  в  городской обстановке  помещичьей степной  усадьбой.
—ерез  несколько лет  они  вымерли--сначала прислуга,  бывшаЯ  крепостнаЯ, а
потом  и бывшие  помещики. „ольше других держалась коннозаводчица тамбовскаЯ
џзыкова,  умершаЯ в этих номерах  в  глубокой  старости, окруженнаЯ любимыми
собачками и двумЯ верными барыне дворовыми  "девками"--тоже старухами... †ил
здесь  отставной  кавалерийский  полковник,  целые дни  лежавший на диване с
трубкой и  рассылавший  просительные письма  своим старым  друзьЯм,  которые
времЯ от времени платили за его квартиру.
     Ќекоторым  жильцам,  тоже  старикам,  тамбовским помещикам, прожившимсЯ
догола, помогал сам Њосолов.
     Џонемногу  на  место  вымиравших  помещиков  номера  заселЯлись  новыми
жильцами,  и всегда на  долгие  годы. ‡десь  много  лет жили писатель  ‘. Ќ.
”илиппов и доктор „обров, жили актеры-москвичи, словом, спокойные, небогатые
люди, любившие уют и тишину.
     Љазаков   жил  у   своего  друга,   тамбовского   помещика  Ћзнобишина,
двоюродного брата  €льи  Ћзнобишина,  драматического писателЯ и  прекрасного
актера-любителЯ, останавливавшегосЯ в  этом номере во времЯ своих приездов в
Њоскву на зимний сезон.
     Ќомер  состоЯл из трех высоких комнат с большими  окнами, выходЯщими на
площадь. Ќа полу лежал огромный мЯгкий ковер персидского рисунка, какие в те
времена ткали  крепостные искусницы. ‚сЯ  мебель--красного дерева с бронзой,
такие же  трюмо  в  стиле рококо;  стол красного дерева,  с двумЯ башнЯми по
сторонам,  с разными Ящиками и Ящичками, а перед ним вольтеровское кресло. ‚
простенке  между  окнами--драгоценные,  инкрустированные  "були"  и огромные
английские часы с басовым боем... Ќа стенах--наверху портреты предков, а под
ними  акварели из охотничьей  жизни, фотографии,  и все--в  рамках  красного
дерева...  Ќа камине дорогие бронзовые  канделЯбры со свечами, а между  ними
часы--смесь фарфора и бронзы.
     ‚  спальне--огромнаЯ,  тоже красного  дерева кровать и над  ней ковер с
охотничьим  рогом,   арапниками,  кинжалами  и   портретами   борзых  собак.
Ќапротив--турецкий
     диван; над  ним маслЯный портрет  какой-то очень  красивой  амазонки  и
опЯть фотографии и гравюры. ђЯдом с портретом Ђлександра II в серой визитке,
с   собакой   у   ног--фотографиЯ   ѓерцена   и   Ћгарева,   а   по   другую
сторону--принцесса  „агмара  с  собачкой на  руках  и  ѓарибальди  в круглой
шапочке.
     ќто все, что осталось от огромного барского имениЯ и что украшало жизнь
одинокого  старого  барина, когда-то прожигателЯ жизни, приехавшего в Њоскву
доживать в этом номере свои последние годы.
     ЏриходЯт в  гости  к  Љазакову  актеры  Љиреев и  „алматов  и  один  из
литераторов. ‘кучает в одиночестве старик. Ђ потом вдруг:
     -- ‡наете что? ‚идали ли вы когда-нибудь лакейский театр?
     -- Ќе понимаем.
     -- Ќу, так увидите!
     € позвонил. ‚ошел слуга, довольно обтрепанный, но чрезвычайно важный, с
седыми   баками  и  совершенно  лысой   головой.  ‚ысокий,  осанистый,  вида
барственного.
     -- ‘амоварчик прикажете, Ђлександр „митриевич?
     -- „а, пожалуй. ‘кучно очень...
     -- ‚ремЯ  такое-с,  все  разъехамшись... ‚о всем  коридоре одна  только
џзыкова  барынЯ...  Љто  в  парк пошел,  кто  на  бульваре сидит...  Љо  сну
прибудут, а теперь еще солнце не село.
     ‘тоит старик, положив руку на спинку кресла, и, видимо, рад поговорить.
     --   Ќиканор  Њаркелыч!  Ђ  Я  к   вам   с  просьбой...   ‚от  это  мои
друзьЯ--актеры... Џредставьте нам старого барина. ѓригорий-то здесь?
     -- “ себЯ в каморке, восьмому нумеру папиросы набивает.
     -- Џозовите его да представьте... мы по рублику вам соберем.
     -- Џомилуйте, за что же-с... џ и так рад длЯ вас.
     -- ‘о скуки умираем, развлеките нас...
     -- ‘ейчас за ѓришей сбегаю.
     Ћн  взЯл большое кресло, отодвинул его в противоположный  угол, к окну,
сказал "сейчас" и исчез. Љазаков на наши вопросы отвечал только одно:
     -- “видите, Ђ пока давайте по рублю.
     —ерез  несколько минут  легкий  стук  в дверь, и вошел важный  барин  в
ермолке с кисточкой, в турецком халате с красными шнурами. Ќе обращаЯ на нас
никакого вниманиЯ, он прошел, будто никого и в комнате  нет,  сел в кресло и
стал  барабанить  пальцами  по подлокотнику,  а  потом  закрыл глаза,  будто
задремал.  ‚ маленькой прихожей кто-то  кашлЯнул. Ѓарин открыл глаза, зевнул
широко и хлопнул в ладоши.
     -- ‚анька, трубку!
     €  вмиг  вбежал с  трубкой на длиннейшем  черешневом  чубуке человек  с
проседью,  в подстриженных баках,  на  одной ноге  опорок, на другой--туфлЯ.
Џодал барину трубку,  а сам встал на  колени, чиркнул о  штаны спичку, зажег
бумагу и приложил к трубке.
     Ѓарин раскурил и затЯнулсЯ.
     -- Ђ мерзавец Џрошка где?
     -- Ќа нем черти воду возЯт...
     -- Ђ! -- барин выпустил клуб дыма и задумалсЯ.
     -- ‚анька малый! Џринеси-ка полштоф водки алой!
     -- Ђ где ее взЯть, барин?
     -- Ђх ты, татарин! ‚озьми в поставе!
     -- —ерт там про тебЯ ее поставил...
     -- Ђ шампанское какое у нас есть?
     -- Ђ которым ворота запирают!
     -- —то ты сказал? Џлохо слышу!
     -- —то сказал--кобель Языком слизал!
     -- ‚анька  малый,  ты  малый бывалый, нет ли длЯ менЯ у тебЯ невесты на
примете?
     --  …сть  лучше  всех  на  свете,  красавица,  полпуда  навоза  на  ней
таскаетсЯ.   Љак  поклонитсЯ--фунт   отломитсЯ,   как   павой   пройдет--два
нарастет... Ћдна нога хромаЯ, на один глаз косаЯ, малость конопатаЯ, да зато
бо-ога-атаЯ!
     -- Ќу, это не беда, давай ее сюда... Ђ приданое какое?
     -- €мение большое, не виден конец,  а посередке дворец--два кола вбито,
бороной покрыто, добра полны амбары, заморские товары, чего-чего нет, харчей
запасы  невпроед:  сорок  кадушек   соленых  лЯгушек,  сорок  амбаров  сухих
тараканов, рогатой  скотины--петух да курица, а  медной посуды  --  крест да
пуговица. Ђ рожь какаЯ -- от колоса до колоса не слыхать бабьего голоса!
     -- ‚анька малый! Ђ  как из моей  деревни пишут? †ивут ли мои крепостные
богато?
     --  Џишут,  что  чуть дышут,  а  живут страсть  богато,  гребут  золото
лопатой,  а дерьмо Языком, и ни рубах,  ни порток ни на ком! „а вот  еще вам
бурмистр письмо привез...
     -- Ђ где он, старый леший?
     -- „а уж  на  том  свете смолу  длЯ господ кипЯтит! ‘луга  вынимает  из
опорка бумажку и подает барину.
     --  Ђх  ты, сукин  сын! Џочему подаешь барину письмо не  на  серебрЯном
подносе?
     --  „а  серебро-то у  нас  в забросе, подал  бы  на  золотом  блюде, да
разбежались люди...
     Ѓарин вслух читает письмо:
     "Ѓатюшка барин сивый жеребец Њихаиле Џетрович  помер шкуру вашу барскую
содрали продали на вырученные деньги куплен прочный хомут длЯ  вашей милости
на Ярмарке свиней породы вашей милости было довольно".
     -- ‚анька! ‘кот! „а это письмо старинное...
     -- Џоловину искурили -- было длинное...
     -- ’огда был у менЯ на дворце герб, в золотом поле голубой щит...
     -- Ђ теперь  у вас, барин, в чистом поле вот что,-- и, просунув большой
палец между указательным и средним, слуга преподнес барину кукиш.
     ЋбратилсЯ к нам:
     -- Џредставление окончено; кроме этого, у нас с барином ничего нет...
     ѓости  зааплодировали, а восторженный Љиреев  вскочил и стал жать  руки
артистам.
     Ќасилу мы уговорили их взЯть деньги...
     —еловек, игравший "‚аньку", рассказал,  что это  "представление" весьма
старинное  и   еще   во  времена  крепостного   права  служило  развлечением
крепостным, из-за него рисковавшим попасть под розги, а то и в солдаты.
     ’о  же  подтвердил и  старик Љазаков, бывший крепостной  актер, что  он
усиленно скрывал.
     ђЯдом  с  домом  Њосолова, на  земле,  принадлежавшей  консистории, был
простонародный трактир  "“глич",  ’рактир  извозчичий, хотЯ  у него  не было
двора, где обыкновенно  кормЯтсЯ лошади, пока их владельцы пьют чай. Ќо в то
времЯ в Њоскве была "простота", которую вывел
     в половине девЯностых годов обер-полицмейстер ‚ласовский.
     Ђ до  него  ‹убЯнскаЯ площадь заменЯла собой и  извозчичий  двор: между
домом Њосолова и фонтаном-- биржа  извозчичьих карет, между фонтаном и домом
илова--биржа  ломовых,  а  вдоль всего тротуара  от  ЊЯсницкой  до  Ѓольшой
‹убЯнки  -- сплошнаЯ вереница легковых извозчиков, толкущихсЯ около лошадей.
‚ те времена не требовалось, чтобы  извозчики обЯзательно  сидели на козлах.
‹ошади стоЯт с надетыми торбами, разнузданные, и кормЯтсЯ.
     Ќа мостовой вдоль линии тротуара--объедки сена и потоки нечистот.
     ‹ошади  кормЯтсЯ  без  призора,  стаи голубей  и воробьев  мечутсЯ  под
ногами,  а извозчики  в трактире  чай  пьют.  €звозчик,  выйдЯ  из трактира,
черпает прЯмо  из  бассейна  грЯзным ведром воду  и  поит лошадь,  а  вокруг
бассейна -- вереница водовозов с бочками.
     Џодъезжают   по  восемь  бочек  сразу,  становЯтсЯ  вокруг  бассейна  и
ведерными черпаками на  длинных ручках  черпают из бассейна воду  и наливают
бочки, и всЯ площадь гудит ругательствами с раннего утра до поздней ночи...
     ђЯдом  с  "“гличем",   на  углу   ЊЯсницкой--"ЊЯсницкие"  меблированные
комнаты, занимаемые проезжими купцами и  комиссионерами с образцами товаров.
„ом,  где  они  помещаютсЯ,   выстроен  Њалюшиным  на  земле,  арендуемой  у
консистории.
     ЉонсисториЯ! ‘лово, теперь непонЯтное длЯ большинства читателей.
     Џопал черт в невод и в испуге вскрикивал:
     -- Ќе в консистории ли Я?!
     Ѓыла такаЯ поговорка, характеризовавшаЯ это учреждение.
     Ђ  представлЯло  оно  собой  местное  церковное  управление из  крупных
духовных   чинов--совет,    и   мелких   чиновников,   которыми   верховодил
секретарь--главнаЯ  сила,  котораЯ  влиЯла  и на совет. ‘екретарь--это  все.
—иновники получали грошовое жалованье и существовали исключительно взЯтками.
ќто делалось совершенно  открыто.  ‘ельские  свЯщенники  возили на  квартиры
чиновников  взЯтки возами,  в виде  муки и  живности,  а московские  платили
наличными. ‚зЯтки давали дьЯконы, дьЯч-
     ки,  пономари  и  окончившие академию или семинарию  студенты,  которым
давали  места  свЯщенников.  ЉонсисториЯ  владела большим  куском  земли  по
ЊЯсницкой--от ”уркасовского переулка  до ‹убЯнской площади. Ћна помещалась в
двухэтажном  здании казарменного типа, и при ней  был большой сад. Џотом дом
этот был сломан, выстроен новый, ныне существующий, No 5, но и в новом  доме
взЯтки  брали по-старому. ‘юда ЯвлЯлось на  поклон духовенство, здесь судили
провинившихсЯ, здесь заканчивались бракоразводные дела, требовавшие огромных
взЯток  и подкупных свидетелей, которые длЯ уличениЯ  в неверности  того или
другого  супруга,  что  было  необходимо  по  старому  закону  при  разводе,
рассказывали  суду,   состоЯвшему   из   седых  архиереев,  все   мельчайшие
подробности физической измены, чему свидетелЯми будто бы они были. ‘уду было
мало того доказательства,  что изменившего  супружеской  верности застали  в
кровати; требовались  еще такие подробности, которые  никогда ни одно третье
лицо не  может  видеть, но  свидетели "видели" и  с пафосом  рассказывали, а
судьи смаковали и "судили".
     ‚ыше  консистории  был  ‘вЯтейший синод.  Ћн находилсЯ в  Џетербурге  в
здании  под  арками, равно как и Џравительствующий сенат, тоже в  здании под
арками.
     Ћтсюда ходила шутка:
     -- ‘лепейший синод и грабительствующий сенат живут подарками.
     Њежду  зданием  консистории  и  "ЊЯсницкими" номерами был  стариннейший
трехэтажный дом, где были квартиры чиновников. ќто некогда был дом ужасов.
     “  менЯ  сохранилась запись  очевидца  о  посещении этой трущобы:  "Њне
пришлось,--пишет автор записи,-- быть у одного из чиновников, жившего в этом
доме. Љвартира была в нижнем этаже старинного трехэтажного дома, в низеньких
сводчатых  комнатах.  ‚печатление  жуткое,  несмотрЯ  на  вполне   приличную
семейную  обстановку  средней  руки;  даже  пара  канареек  перекликалась  в
глубокой нише маленького  окна. ‘воды и  стены  были толщины невероЯтной. €з
потолка и стен в столовой  торчали какие-то толстые железные ржавые крючьЯ и
огромные железные кольца. ‘идЯ  за  чаем,  Я с удивлением  оглЯдывалсЯ и  на
своды и на крючьЯ, и на кольца.
     -- —то это за странное здание? -- спросил Я у чиновника.
     -- „овольно любопытное.  ‚от, например, мы  сидим в той самой  комнате,
где  сто  лет  назад  сидел  ‘тепан  €ванович  ешковский,  начальник тайной
экспедиции,  и  производил  здесь  пытки арестованных.  ‚от эти  крючьЯ  над
нами--дыбы, куда  подвешивали  пытаемых. Ђ вот этот шкафчик,--мой собеседник
указал на глубокую нишу, на деревЯнных новых полочках которой стоЯли бутылки
с наливками и разнаЯ посуда,--этот шкафчик не больше не меньше, как каменный
мешок. †елезнаЯ дверь с него снЯта и заменена деревЯнной уже нами, и теперь,
как  видите, в  нем  мирно  стоит  домашнЯЯ  наливка,  которую мы  сейчас  и
попробуем. Ђ  во  времена  ешковского  сюда  помещали стоймЯ  преступников;
видите, только аршин в глубину, полтора в  ширину и два с небольшим аршина в
вышину. Ђ под нами, да и  под  архивом, рЯдом  с нами-- подвалы с  тюрьмами,
страшный  застенок,  где пытали, где и  сейчас  еще кольца  целы,  к которым
приковывали  приведенных  преступников.  ’ам пострашнее. “целел  и еще  один
каменный мешок  с  дверью,  обитой  железом. Ђ подвал теперь завален  разным
хламом.
     ‚ дальнейшей беседе чиновник рассказал следующее:
     --  џ  уже  сорок  лет  живу  здесь  и застал  еще  людей, помнивших  и
ешковского,  и  его помощников--—ередина,  Ђгапыча и  других,  знавших даже
самого  ‚аньку  Љаина. Џомнил  лучше других  и  рассказывал мне ужасы живший
здесь в те времена еще подростком сын старшего сторожа того  времени,  потом
наш чиновник. Џри нем уж пытки были реже. Ђ как только воцарилсЯ Џавел I, он
приказал освободить из этих тюрем тайной экспедиции  всех,  кто был заключен
…катериной  II и ее предшественниками. Љогда их выводили на двор,  они и  на
людей не были похожи; кто кричит, кто неистовствует, кто падает замертво...
     Ќа дворе с них снимали цепи и развозили кого куда, больше в сумасшедший
дом... Џотом,  уже при Ђлександре I, сломали дыбу, станки пыточные,  чистили
тюрьмы. —ередин  еще  распорЯжалсЯ всем.  Ћн  тут  и  жил,  при  мне еще. Ћн
рассказывал,  как Џугачева  при нем пытали,-- это  еще мой  отец помнил... €
‘алтычиху он видел здесь, в этой самой комнате, где мы теперь сидим... Џотом
ее отсюда перевезли в €вановский монастырь, в склеп, где она тридцать лет до
самой смерти сидела. ‚от Я ее самолично видел в  €вановском монастыре... Ћна
содержалась
     тогда  в  подземной  тюрьме,  выглЯдывала  сквозь решетку,  в окошечко,
визжала, ругалась и плевалась на нас. …е никогда не отпирали, и еду подавали
в  это самое единственное  окошечко. Њне было  тогда лет восемь,  Я  ходил в
монастырь с матерью и хорошо все помню..."
     Џрошло со  времени этой записи больше двадцати  лет. “же в начале этого
столетиЯ   возвращаюсь  Я  по  ЊЯсницкой  с  Љурского   вокзала   домой   из
продолжительной поездки--и вдруг  вижу; дома нет, лишь груда камнЯ и мусора.
ђаботают  каменщики, разрушают фундамент.  џ  соскочил с извозчика и прЯмо к
ним. ЋказываетсЯ, новый дом строить хотЯт.
     -- ’еперь подземную тюрьму начали ломать,--поЯснил мне десЯтник.
     -- Ђ Я ее видел,-- говорю.
     -- Ќет, вы видели подвальную, ее  мы уже сломали, а под  ней  еще была,
самаЯ  страшнаЯ: в одном ее  отделении картошка  и дрова  лежали,  а  другаЯ
половина была  наглухо  замурована... Њы и сами не знали, что там  помещение
есть.  Џролом сделали, и наткнулись  мы на  дубовую, железом кованную дверь.
Ќасилу сломали, а за дверью--скелет  человеческий... Љак сорвали дверь-- как
загремит,  как  цепи  звЯкнули...  Љости  похоронили.  ЏолициЯ приходила,  а
пристав и цепи унес куда-то.
     Њы пролезли в пролом, спустились  на четыре ступеньки вниз, на каменный
пол; здесь подземный  мрак  еще боролсЯ со светом из  проломанного потолка в
другом  конце подземельЯ. „ышалось тЯжело... Џроводник мой вынул  из кармана
огарок свечи и зажег... ‘воды... кольца... крючьЯ...
     „альше было светлее, свечку погасили.
     -- Ђ вот здесь скелет на цепЯх был.
     ЋбитаЯ ржавым железом, почерневшаЯ дубоваЯ  дверь,  всЯ  в  плесени,  с
окошечком, а за ней  низенький каменный мешок,  такой  же,  в  каком  стоЯла
наливка у старика, только с каким-то углублением, вроде узкой ниши.
     Џри  дальнейшем  осмотре  в стенах оказались  еще какие-то  ниши, тоже,
должно быть, каменные мешки.