аЯ.
     ‘олнце село,  быстро надвигались сумерки, поднималась свежесть с морЯ и
с  сада,  распустилось масличное дерево  и  разлило свой  чудный  и  сильный
аромат.  Ќа горизонте медленно выплыла луна: большаЯ, нежнаЯ, точно какой-то
прозрачный шар.  Џервые лучи ее скользнули в  полумраке,  и,  как в зеркале,
отразились и потемневшее море,  и загоревшиесЯ в небе звезды,  и смолкнувший
берег.  ‚  деревьЯх мелькнул огонек,  и  заблестели окна дачи.  Ѓлеск от них
проникал до берега и слабо отражалсЯ в воде.
     ‚се  жалели Љарташева и  удивлЯлись,  как это укачало его.  Џодали чай.
Џонемногу все освоились с  обстановкой и уж не чувствовали себЯ так неуютно.
„олба смешил всех своими мокрыми ногами и  наконец ушел на  кухню сушить их.
‚ервицкий, напившись чаю, что-то записал в книжку и пошел, как ни удерживали
его, ловить рыбу.
     - ќто мое правило: что назначил - выполнить, не надо было назначать...
     € он так пожал плечами, так убежденно посмотрел на всех, что Ясно было,
что он, во всЯком случае, пойдет ловить рыбу.
     Љорнева хотела было хитростью удержать его.
     - ‚ы играть хотели на гитаре?
     Ћн только с сожалением развел перед ней руками: та, которой принадлежит
его гитара,  не здесь,  и гитара не изменит ее памЯти. ќто была, и это знали
все - ‡ина Љарташева.
     - Ќу, и идите, нам ЃерендЯ сыграет.
     - Џо крайней мере, сыграет! - подзадорил ђыльский ему вслед.
     - Ќа здоровье, - равнодушно ответил из сада голос ‚ервицкого.
     Џолились звуки мЯгкой, нежной игры Ѓеренди.
     Ќа сердце у Љарташева становитсЯ спокойнее, тише: аромат берега, огни в
саду,  глухой шум морЯ,  блеск луны, музыка - вытеснЯли оттуда всю будничную
прозу действительности, внесЯ взамен жгучее очарование волшебного вечера.
     …сли б  не  было стыдно,  он  даже пошел бы  наверх;  но  он не пошел и
слышал,  как после скрипки зашумели стульЯ и по ступенькам раздались шаги...
Ћн пожалел, что так скоро кончилось все и поедут назад. Ќо назад не поехали,
вышли на берег и  пошли налево.  „ве фигуры повернули к нему,  еще две пошли
было и отстали.
     - ‡дравствуйте,  Ђртемий Ќиколаевич,  -  сказала ему  ѓоренко грустным,
ласковым голосом.
     - ‡дравствуйте, - ответил с удовольствием Љарташев из своей засады.
     - € поздороватьсЯ не хотите?
     - ’ема, Ќина ни к кому другому не пришла бы перваЯ.
     - —то ты говоришь, Ќаташа?
     Ќаташа  сконфузилась,   и  все,  что  нашлась  сделать,  -  это  крепко
поцеловала подругу.
     ѓоренко рассмеЯлась и проговорила:
     - Ќу,  хорошо,  Я пришла...  хотЯ Я очень,  очень обиделась,  что вы не
захотели даже...
     Ќо Љарташев уже карабкалсЯ из своей засады и  за шумом и  треском своих
прыжков не слышал конца.
     - ’ема,  может быть,  тебе лучше немножко... пойдем с нами, - попросила
Ќаташа.
     - …сли вам будет нехорошо, мы вас под руки поведем.
     - џ попробую,  -  произнес смущенно Љарташев, придаваЯ голосу искренний
тон.
     - ‚едут!  -  закричал „олба,  когда  подходил Љарташев,  и  все  весело
бросились к нему.
     Љарташев шел и улыбалсЯ.
     - ‘лушайте,  Љарташев, скажите правду: на кого вы сердитесь? - спросила
Љорнева.
     - џ ни на кого не сержусь...
     - Ќа менЯ?
     - Ђ уж на вас, во всЯком случае, нет.
     - ‚решь,  сердишьсЯ,  -  настаивал „олба,  -  на кого-нибудь сердишьсЯ.
ѓовори: мы сейчас того бить будем.
     - џ и сам могу.
     - Ќу так бей, - сказал ‘еменов, подставлЯЯ спину.
     - —его мне бить тебЯ?
     - Њир, значит? - ну, давай руку... послушай, мы идем гулЯть.
     - џ с Љарташевым пойду, - заЯвила Љорнева. - Ќе мешайте нам... у менЯ с
ним дело...
     Љорнева увлекала Љарташева вперед.
     - ‘лушайте, Љарташев, ничего по мне не заметно?
     Љарташев на  законном основании поднЯл на  нее  глаза,  увидЯ опЯть ту,
котораЯ так мучила его, и произнес, подавлЯЯ волнение:
     - Ќичего.
     - Ќичего?  -  спросила она,  и  на  него  посыпались знакомые искры.  -
Ќичего?! ‘казать вам?!
     Љарташев опЯть  поднЯл глаза,  опЯть увидел ее  совсем,  совсем близко,
почувствовал одурЯющий аромат  масличного дерева,  и  в  сердце  его  начало
тревожно закрадыватьсЯ предположение, сладкое, страшное, мучительное.
     - ‘казать?!  -  тревожно, замираЯ, повторЯла Љорнева, не спускаЯ с него
глаз.
     - ѓоворите... - прошептал он.
     - џ невеста ђыльского...
     ’ак отчетливо отпечатлелись дорожка и кусты вдоль нее,  а ниже деревьЯ,
и луч луны,  и сухой аромат сада,  и ее белаЯ рука...  …му вдруг показалось,
что это мертваЯ рука, и стало жутко.
     - —то ж вы молчите?
     - џ поздравлЯю вас... џ очень рад и за ђыльского.
     - ‘лушайте, как, по-вашему, ђыльский хороший человек?
     - Ћчень хороший... џ очень люблю и уважаю ђыльского.
     - ‘лушайте... он мне позволил сказать вам...
     - џ ему очень благодарен...
     - ’олько - это се-е-крет.
     Љарташев вздохнул всей грудью.
     - џ никогда его никому не скажу...
     Љорнева улыбнулась.
     - Џо  крайней мере,  до  свадьбы...  ‘лушайте...  џ  вас очень люблю...
Ѓольше всех товарищей ваших... ‘кажите мне: Я не опрометчиво поступила?
     - Ќемножко рано,  но  и  то...  нет,  ничего;  ђыльский очень серьезный
человек.
     ‘зади подошел ђыльский и сконфуженно спросил:
     - џ вам не помешаю?.. о чем?
     - џ  говорю,  что рад за Њарию Џавловну и тебЯ...  со всЯким другим это
было бы рано,  но ты,  если уж говорить откровенно,  и серьезнее и умнее нас
всех.
     Љарташев  горЯчо  сжал  руку  взволнованного ђыльского и  быстро  пошел
назад.
     - Љарташев, - ласково, мЯгко позвал ђыльский, - никому, пожалуйста.
     - Ѓудь спокоен.
     Ћни еще раз пожали друг другу руки, и Љарташев возвратилсЯ к отставшим.
Ќо вдруг он бросилсЯ в сторону и стал в кусты.
     Њимо  прошел  ‘еменов с  своей  дамой,  Ќаташа и  ђыльский с  Ѓерендей,
ѓоренко со студентом и „олбой.
     Љогда все ушли, он облегченно вздохнул и тихо вернулсЯ назад. “ него не
было уже ни гнева, ни раздражениЯ: ему просто хотелось быть одному.
     ‚ысоко взошла луна на небе, когда наконец стали собиратьсЯ домой.
     €з  тени  вынырнула встревоженнаЯ фигура  долговЯзого Ѓеренди  и  снова
исчезла в кустах.
     - —то за черт - сбилсЯ Я? Ћ!
     Џеред ним стоЯл Љарташев.
     - ‘... слушай, где Я? - спросил ЃерендЯ. - џ потерЯл их.
     - €дем к лодке...
     Ћни вышли на дорожку.
     Љорнев  и  Ќаташа  отстали,  сбились  и  напрасно  искали  остальных по
залитому луной саду. ЉакаЯ-то особаЯ тревога охватила их в этом неподвижном,
светлом, точно мертвом или очарованном саду.
     - ’ьфу! черт! - обрадовалсЯ Љорнев, наткнувшись на Љарташева и Ѓерендю.
- ѓде ж остальные?
     - Њы сами их ищем.
     - Љричать надо. - € Љорнев, приложив руки ко рту, закричал.
     ‚се  притихли и  ждали.  Џрошло  несколько секунд,  пока  пришел  назад
далекий ответ.
     - ‚он куда их занесло, - заметил Љорнев.
     - …-хать по-ра-а!
     - €де-ем!
     - ќто „олба орет.
     Ћдин за  другим сбегали к  берегу со своими проворными тенЯми маленькие
фигурки и  останавливались в  немом очаровании.  ‘еребром заливались море  и
берег.  ‘ветлаЯ полоса резала воду, сливалась на горизонте, дрожала и мигала
в Ярком блеске луны.  Њлел воздух, пропитанный наркотическим запахом жасмина
и масличного дерева.  Ћхваченное негой и страстью,  море напрасно сдерживало
свое  тЯжелое  дыхание.  ‚олна  за  волною  ночного  прибоЯ  подкатывалась к
отлогому мокрому  берегу  и  с  бессильным вздохом падала  в  объЯтиЯ жгучей
волшебной ночи.
     Љорнев первый пришел в себЯ.
     - Ќу,  едем...  џ  чувствую,  что  или  Я  поглупел,  или все остальные
поумнели.
     - ‚се поглупели... че-черт возьми! - весело воскликнул ЃерендЯ.
     €, обратившись к подходившему ‚ервицкому, он еще веселее закричал:
     - ’е... теперь пиши нас: мы все поглупели.


        XI

        „ЋђЋѓЂ

     —ерез  неделю  после  днЯ  рождениЯ  Љорнева  Љарташевы  отправились  в
деревню. ‘ ними ехал и Љорнев.
     Џоезд отходил в шесть часов вечера.
     ЂккуратнаЯ Ђглаида ‚асильевна забралась на  вокзал за  час  до  отхода.
Љорнев,  Ќаташа и  Љарташев пошли гулЯть на площадь,  а Ђглаида ‚асильевна с
остальной семьей сидела на платформе в тени искусственной ограды, из цветов.
     ‚  пустую  залу  первого  класса  вошел  господин  лет  тридцати  пЯти,
самоуверенный,    с   неприЯтной,   заносчивой   манерой   и,   заглЯнув   в
противоположное зеркало,  устало, раздраженно опустилсЯ в кресло. Ћтразились
вызывающие,  с  морщинками уже,  черные  глаза,  маленькаЯ из  серого  шелка
шапочка,  чернаЯ,  слегка полысевшаЯ на  самом подбородке,  на  две  стороны
расчесаннаЯ борода,  подержаннаЯ фигура, в легком, хорошего покроЯ платье, в
светлых  с  застежками ботинках.  ЌесмотрЯ на  изЯщный  костюм,  претензию и
фатоватость даже,  солнце и  ветер  степей положили на  лицо  господина свою
властную  печать.   Ћсобенно  пострадал  нос:   покраснел  и  лупилсЯ.   ќто
подчеркивало  мелкие  следы  того  уже  надвигавшегосЯ возраста,  который  у
некоторых можно  сравнить с  неприЯтным пробуждением после  веселого вечера,
где всего было довольно: и вина, и женщин, и проигранных денег.
     “видав   вошедшую   Ђглаиду   ‚асильевну,   господин  с   установленной
любезностью  тех  светских  отношений,  когда  нельзЯ  избегнуть  встречи  и
отсутствие общих  интересов  делает  эту  встречу  скучной  и  неинтересной,
подошел к Ђглаиде ‚асильевне.
     Ђглаида  ‚асильевна  сдержанно,   почти  сухо  поздоровалась  с  ним  и
огорченно подумала, что придетсЯ ехать вместо третьего класса во втором.
     ‚озвратившиесЯ Љорнев,  Ќаташа  и  Љарташев нашли  Ђглаиду ‚асильевну и
‡ину в обществе этого господина.
     - ќто кто? - спросил Љорнев, отходЯ с Љарташевым.
     - Ќеручев,  -  ответил  Љарташев,  -  наш  сосед:  страшный  богач,  но
запуталсЯ так, что, вероЯтно, все с молотка пойдет.
     - Ќа здоровье, - проговорил равнодушно Љорнев.
     “знав,  что решено ехать во  втором классе,  Љорнев сморщилсЯ и  сказал
Љарташеву:
     - Ђ  твоЯ  мать  пропитана все-таки  всей  этой ерундой в  значительной
степени.
     Љарташев не любил критиковать мать и, промолчав, пошел хлопотать насчет
багажа.
     ђаздалсЯ третий  звонок,  и  поезд  тронулсЯ.  Ћн  медленно извивалсЯ в
предместьЯх и  дачах города,  и,  только завидев открытую степь,  он,  точно
увлекшись  развернувшеюсЯ далью,  весело  помчалсЯ  вперед,  разбрасываЯ  по
воздуху клочьЯ  пара.  Ћторванные белые  клочьЯ медленно таЯли  в  свежевшем
небе.  ‘адившеесЯ солнце,  скрывшеесЯ было  за  садами,  опЯть  выглЯнуло  и
заиграло на стенках вагона.
     —ерез окно от того,  в которое смотрели Љорнев и Љарташев,  выглЯдывала
Ќаташа, жадно подставившаЯ свое лицо встречному ветру.
     ‘оскучившись смотреть,  Љорнев отвернулсЯ от степи и покосилсЯ,  нет ли
места возле Ќаташи.
     Ќаташа, точно угадав, вышла из отделениЯ, где сидели Ђглаида ‚асильевна
и ‡ина, и прошла к свободному окну.
     Љорнев нерешительно потЯнулсЯ за ней и сел возле на скамью.
     - ‚ы тоже любите степь? - спросил он.
     - ‹юблю, - весело ответила Ќаташа.
     - Ђ вы во многом похожи на брата.
     - џ очень рада, - ответила Ќаташа, стоЯ боком к окну и смотрЯ вперед.
     ‚етер играл ее небрежно расчесанными волосами, выбивал их и наконец так
рассыпал, что Ќаташа распустила свои волосы совсем, чтоб собрать поплотнее.
     ‚  этой  ажурной рамке  волос,  в  косых  лучах  солнца  еще  рельефнее
светились ее  черные большие глаза и  манили к  себе Љорнева своей,  как ему
казалось, бездонной глубиной.
     Ћна с  трудом справлЯлась с  волосами и  смотрела на  Љорнева так,  как
смотрЯт, когда без зеркала заматывают там, где-то сзади, косу: непринужденно
и внимательно к своей работе.  ‚ рассеЯнности она даже наклонилась немного к
Љорневу и,  казалось,  озабоченно всматривалась в него. Љорнев чувствовал ее
близость,   ее  безмЯтежное  спокойствие,   и   его  охватывала  беззаботнаЯ
удовлетворенность молодого туриста в  приЯтном обществе расположенных к нему
людей.
     Љорнев  в  первый  раз  выезжал из  города;  в  первый  раз  он  был  в
обстановке,   в   которой   не   чувствовалась   та   проза   гимназии,   то
неудовлетворенное чувство не  то  тревоги,  не то ответственности за что-то,
которое так  хорошо  знакомо всЯкому гимназисту.  Ќе  было  риска  встретить
начальство  врасплох,  не  было  в  голове  завтрашних уроков  и  полученной
единицы.  ‚  первый раз все это выпустило на  волю свою жертву и  осталось в
исчезнувшем большом городе.  „аже и удовольствие свободного чтениЯ в деревне
уступило теперь место потребности полного, беспредельного отдыха.
     Љончив с волосами,  Ќаташа опЯть повернулась к окну, став так, чтобы не
мешать Љорневу.
     Ќа  Љорнева из-за  Ќаташи в  Ярких переливах заходЯщего солнца смотрела
беспредельнаЯ догорающаЯ степь. ‹егкий ароматный воздух полей становилсЯ еще
легче  и   сильнее  охватывал  нежным  душистым  запахом  свежего  сена.   ‚
неподвижном воздухе,  в стихающем дне только шум поезда нарушал общий покой,
задумчиво сливаЯсь в однообразный,  далеко кругом разносившийсЯ гул.  ‘олнце
точно втЯгивало в себЯ свои длинные, скользившие по степи лучи и собирало их
вокруг себЯ  в  Ярком без  боли сиЯнии.  ’олько Ядро раскаленно сверкало,  и
рельефнее отсвечивал какой-то там,  за горизонтом, океан света и безмЯтежной
дали. ЏотЯнулись в ту даль и перламутровые с золотым отливом тучки, и степь,
и  сам  поезд,  казалось,  мчалсЯ туда,  чтобы  вместе с  размаху потонуть и
исчезнуть в неведомой дали.
     Ќаташа  стоЯла,  облокотившись,  смотрела  и  отдавалась  той  приЯтной
щемЯщей задумчивости,  какаЯ охватывает под вечер у  открытого окна в быстро
несущемсЯ поезде,  когда глаз так  легко скользит по  полЯм,  когда так жаль
чего-то и так тЯнет туда,  где прихотливо вьетсЯ в золотистом море желтеющих
хлебов дорожка,  где  высоко над ней черной точкой в  огне заходЯщего солнца
замер и бьетсЯ в истоме отшельник степей - дикий кобчик.
     Љарташев засмотрелсЯ,  и  мысли улетали в  открытое окно и неслись то к
поспевавшему хлебу,  то к скирдам, то к свежей пашне с седыми быками, лениво
ползущими по борозде. € вдруг вспомнилась ему прошлогоднЯЯ историЯ с Ћдаркой
в деревне, и сердце его тоскливо-приЯтно екнуло. Љак-то в полдень в саду, на
берегу пруда,  в  самой чаще густо сплетенного вишнЯка,  в  ажурной тени его
тонких ветвей,  в неподвижном,  млеющем ароматом темных вишен воздухе, лежал
он с книгой в руках и читал. € все так Ярко отпечатлелось в памЯти: он вдруг
поднЯл голову и увидел шедшую вброд по пруду стройную красавицу, гибкую, как
змейка,  казавшуюсЯ ему всегда каким-то видением неба, - молодую Ћдарку. ’ак
и  замерли  в  нем  навеки:  сверкавший пруд,  Ћдарка,  ее  небольшое  лицо,
миндальные глаза,  куча каштановых волос, небрежной волной обмотанных вокруг
головы,  безмЯтежный взглЯд по сторонам,  круги по воде и белое тело Ћдарки,
так  Ярко сверкавшее над  прозрачной водой.  Ђ  он,  прильнувший,  затаивший
дыхание,  свЯтотатственно смотрит...  €  вдруг  треск...  Ћдарка видит  его,
держит в руках свое платье, не знает, на что решитьсЯ, и с стыдливой мольбой
смотрит на  него своими мЯгкими затуманившимисЯ глазами.  Џокорный,  он идет
прочь,  но его тЯнет назад,  к ней;  он раздумывает,  борет порыв, а сильнаЯ
волна страсти снова охватывает его.  Ќо Ћдарка уже мелькает между деревьЯми,
и  он  остаетсЯ,   неудовлетворенный,  один  с  своими  жгучими  ощущениЯми.
ђастерЯнный,  ищущий,  он идет назад,  туда, где за минуту так Ярко искрилсЯ
пруд,  где шла Ћдарка, где нежно и сильно кто-то пел чудную песнь, где таким
жгучим огнем разливалсЯ по  телу пьЯнЯщий аромат темных вишен...  Ќо  уж там
пусто, только пруд равнодушно мигает да комар поет над ухом свою назойливую,
скучную песнь.
     —то-то свЯзало с тех пор его с Ћдаркой, и при встрече с ней загоралсЯ и
далеко в  ее затуманенные глаза проникал его ищущий взглЯд.  €  теперь,  при
воспоминании,  охватило  его  ощущение взглЯда  красавицы Ћдарки,  и  сердце
сильнее  забилось  предчувствием скорого  свиданиЯ.  Ћн  тЯжело  вздохнул  и
высунулсЯ из окна.
     ЏотЯнуло какою-то  свежею  сыростью:  словно дождем запахло.  Џоследние
лучи,  короткие и красные,  сиротливо скользили,  прощаЯсь со степью.  ‘тепь
задумывалась и  заволакивалась,  точно  волнами  дыма,  обманчивым просветом
сумерек.  ‘ильней пахнуло ароматом полей,  и  в небе уже сверкнула и,  точно
испуганнаЯ своим  ранним поЯвлением,  опЯть скрылась перваЯ звезда.  ‚тораЯ,
третьЯ - и задрожали в темной синеве Яркие трепещущие звезды.
     Љарташев подсел к Љорневу.
     - ’уда,  дальше... когда ночи темнее будут, мы станем ездить на ночевки
в степь...  прЯмо в поле...  костер, на нем котел с галушками, палочки такие
заостренные...  Џокамест варитсЯ, лЯжешь у костра и лежишь... закроешь глаза
- и вдруг пахнет в лицо свежим ветерком; откроешь - темно... пламЯ от костра
высоко-высоко уйдет вверх и  качаетсЯ там,  а ночь так и хватает его со всех
сторон: точно живаЯ, точно тени какие ищут чего-то... ‚друг крикнет чайка, и
встрепенетсЯ все: зашуршит, затрещат кузнечики, и потЯнет свежим сеном...
     - € теперь пахнет сеном,  - сказала Ќаташа, жадно вдохнув в себЯ ночной
аромат свежей степи.
     Љарташев за  Ќаташей  выглЯнул в  окно.  ‚  темном  небе  широкой рекой
разлилсЯ блестЯщий Њлечный Џуть,  и  от Ярких звезд его еще темнее кажетсЯ в
степи.  ’очно  вспугнутый,  быстрее  убегает  поезд  вперед,  рассыпаЯ  свой
огненный след  в  мЯгкой ночи.  Љак  будто смотрит что-то  оттуда из  темной
степи.  ’очно тени былых хозЯев глЯдЯт в Яркие окна вагонов на неведомых,  в
странном сочетании громадного общества несущихсЯ мимо путников.
     Ќа горизонте показалось зарево,  и заспорила ‡ина с братом - где горит.
„олго спорили;  третью деревню, уступаЯ, назвал Љарташев, когда вдруг весело
вскрикнул:
     - ‹уна!
     Љрасно-дымчатое зарево мало-помалу собиралось в знакомые очертаниЯ. “же
блестЯщий, неправильный шар поднЯлсЯ и осветил вокруг себЯ мЯгкую прозрачную
синеву неба.  ‚ыше поднЯлсЯ он,  и первые лучи встревоженно убежали в темную
степь  -  туда,  где  вдруг  выглЯнула бледнаЯ  травка,  сверкнул бугорок  и
показались из мрака неподвижные темные скирды.
     Ќеручев сидел в  своем купе первого класса и  задумчиво смотрел в окно.
‚споминалась вчерашнЯЯ ночь в  мЯгком будуаре с открытыми окнами на бульвар,
с  ароматом этой ночи в  блеске морЯ и в шуме цветущих акаций.  ‚споминалась
всЯ неделЯ сутолоки в  городе и  необходимость скоро опЯть ехать в  город за
деньгами.
     Џрирода,   как  самый  тонкий  враг,  заманивала  туманными  надеждами,
втЯгивала в громадные посевы и безбожно обманывала.
     „умал  он  лет  десЯть  тому  назад,  оставлЯЯ службу в  богатом полку,
похозЯйничать и возвратитьсЯ в столицу богатым, независимым помещиком. „умал
повести какую-то  деловую жизнь  в  деревне.  „умал  избавитьсЯ на  времЯ от
приЯтного,  но разорительного общества дорогих товарищей. € ничего не вышло:
нашел товарищей и сам же создал разорЯющую его и их обстановку... ЌеприЯтное
что-то надвигалось и было близко.
     Ќеручев раздраженно трЯхнул головой и внимательнее засмотрелсЯ в окно.
     “томилась степь и спит неподвижно в сиЯнии лунных лучей,  спЯт и лучи в
сонной  траве.   Ќеподвижный,   вдали  так   отчетливо  обрисовалсЯ  чьей-то
заботливой рукой сдвинутый в кучу лесок.  Џрогудел поезд,  сверкнула речка и
отразила в себе далекую луну.
     - ‚ысь! - радостно встрепенулсЯ Љарташев.
     "‚ысь"   магической   силой   охватила   молодых,    задремавших   было
путешественников.
     ‚ысоко в  небо  забралась маленькаЯ луна и  льет свой волшебный свет на
высокую колокольню,  неподвижные белые хаты,  на постоЯлый двор,  в  котором
запрЯгают экипажи приехавших с поездом господ.
     Ќеручев предложил свой  экипаж,  и  ‡ина с  Ђглаидой ‚асильевной едут с
ним.
     Ќаташа в теплом пальто,  охваченнаЯ дремотой и свежестью ночи, жметсЯ и
ждет знакомой колЯски с Ќиколаем на козлах.
     €з-под темных длинных навесов уже несетсЯ сонный голос ЌиколаЯ:
     - ‚перед!
     ’опчутсЯ лошади, и с гулом выезжают на площадь два экипажа.
     ”ыркают кони,  бегут в  ровной степи,  и  кажетсЯ Ќаташе,  что кружитсЯ
степь и бегут лошади как-то назад,  а высокаЯ луна надела белый саван и тоже
бежит у  нее за плечами и вот-вот хочет обхватить ее...  ‚скрикнула Ќаташа и
открыла глаза.  ‚стрепенулсЯ и  Љорнев и смотрит испуганно на нее,  стараЯсь
спросонков разобратьсЯ, где он и что с ним.
     ’олько на рассвете, точно в панораме, вдруг показалась сверху всЯ ‚ысь.
     Ѓыло времЯ,  бушевала здесь вольнаЯ запорожскаЯ жизнь.  Ќо давно уж это
было.  ’очно после осевшей от  дождЯ пыли,  спит на  заре ЯснаЯ,  спокойнаЯ,
умытаЯ  своей  казацкой  стариной  далекаЯ  ‚ысь  с  своими  белыми  хатами,
вишневыми садочками,  с  колокольнЯми на далеком горизонте.  €з густого сада
уже сквозит краснаЯ крыша господского дома, выглЯдывает мезонин с крыльцом в
ту сторону,  где за прудом лентой сверкает в  густых камышах ‚ысь.  Џока еще
неподвижно смотрит в  воду камыш,  пока еще спит село и точно задумались его
белые  хаты,   пока  господский  дом  пустыми  окнами  глЯдит  в  зеркальную
поверхность розового от  зари  пруда,  -  осторожно выплывают из  камыша  на
гладкую речку то дикаЯ утка с выводками,  то нырки, а то и пара серых гусей.
Ћх!  ђаньше их забралсЯ и стоит истуканом с ружьем Љонон.  ‘тоит терпеливо с
засученными штанами по  колено в  воде  и  только поводит своими Ястребиными
черными глазами.  •олодно.  „рожь так  и  хватает,  но  станет тепло,  когда
прогремит по  реке  выстрел и  закружитсЯ подстреленный гусь  на  прозрачной
воде. Ќет, не поспеет новый зарЯд вдогонку за другим, улетевшим. “ж тонет он
в  розовой дали и  несетсЯ все дальше в далекую степь -  туда,  где ждет его
тихий прудок,  где дикие дрохвы пасутсЯ да одинокие скирды стоЯт, где зорким
сторожем станет отовсюду стеречь его вольнаЯ степь.
     “же  встал старый-старый отец  „аниил,  вышел на  крыльцо и  смотрит на
речку.  „ивчата с  ведрами потЯнулись.  Ћдарка назад идет и низко кланЯетсЯ.
Љонон с убитым гусем плететсЯ по пригорку.  Џыль поднЯлась за рекой: погнали
пастухи коров. ‚есело играет рожок, и уж потЯнулись волы с возами в поле.
     ’ихо в  господском доме.  —уть-чуть качаютсЯ шторы открытых окон.  —рез
решетчатый  забор  уже  видны  в  аллее  подъезжающие  экипажи.  ‘вернувшись
клубочком, сладко спит у ворот старый сторож ѓрицко и не слышит, как над ним
жуют удила усталые кони и ломЯтсЯ в запертые ворота.
     - Људа вас черти несут!  - рассердилсЯ вдруг Ќиколай, подбираЯ выпавшие
как-то вожжи. - ’пру, скаженные! ЋтворЯй!


        XII

     Ќа  другой день  после  приезда в  деревню Љорнев проснулсЯ,  когда еще
Љарташев, раскинувшись, сладко спал с раскрытым ртом.
     Ћн  оглЯнулсЯ:  угловаЯ,  невысокаЯ,  но  большаЯ комната была  оклеена
цветными обоЯми  с  рисунком серых  кораблей и  красных  китайских матросов.
ЊЯгкаЯ  стараЯ  мебель  -  большой диван,  круглый стол,  несколько стульев.
Љорнев  напрЯженно искал  глазами чего-нибудь,  что  помогло бы  ему  скорее
получить впечатление деревни.  ‚се было старое,  самое обыкновенное, но в то
же  времЯ чувствовалось во всем и  что-то особенное.  Љак-то спокойнее здесь
стоЯла мебель возле этих кораблей -  этот диван стоЯл так,  может быть,  уже
десЯтки  лет;  эта  картина,  изображавшаЯ каких-то  разрЯженных охотников в
париках,  тоже говорила о чем-то бесконечно далеком;  висел маслЯный портрет
какого-то  мужчины  со  строгим профилем,  длинным носом,  черными глазами и
косичкой,  в  однобортном мундире с  красным воротником и  негустыми черными
волосами,  которым художник, видимо, хотел придать пышность. Џод портретом -
разные сабли: и длинные и короткие, а в середине - громаднаЯ меднаЯ. Џортрет
какого-нибудь прадеда,  который здесь жил когда-то, ходил по этому дому, был
в этой комнате. „ом был старый, со множеством низких комнат.
     Џомещение молодых людей находилось в  левой стороне,  на самом краю,  и
отделЯлось от  остального дома  коротким крытым  коридором.  ЏроходЯ  вчера,
Љорнев видел  множество дверей.  Љарташев показал рукой на  одну  из  них  и
поЯснил:
     - ЃывшаЯ капелла моего прадеда.
     - Ћн разве католик был? - спросил Љорнев.
     - Ќет,   православный,  но  так  как-то  -  неопределенно...  ‚ероЯтно,
увлекалсЯ католицизмом. ‡наю, что был франкмасон.
     ’еперь Љорнев посмотрел внимательно на портрет. "Ќе этот, - подумал он,
- у  этого в  лице никакой мысли:  вероЯтно,  рубил себе направо и  налево в
полной  уверенности,   что   это   и   есть   самаЯ  суть   жизни".   Љорнев
пренебрежительно отвернулсЯ и  стал смотреть в  окна.  Ћни выходили в глухую
часть сада.  ‚ голубом,  безоблачном небе неподвижно вырисовывались деревьЯ,
точно уснувшие в Ясном утре.  “ самого окна прижалсЯ куст сирени, заглЯдываЯ
и словно просЯ впустить его.  Љорневу хотелось отворить окно,  но хотелось и
лежать,  - и он был в раздумье, когда дверь тихо скрипнула и в ней поЯвилась
высохшаЯ фигура ‘тепана,  старика,  который еще  при старом барине состоЯл в
господской дворне - по его словам, был первым у него "лакеем".
     Љак  бы  то  ни  было,  в  глазах деревни ‘тепан пользовалсЯ бесспорным
авторитетом,  который он  еще больше поддерживал всЯким враньем про себЯ.  ‚
сущности,  это  было  безобидное существо,  и  зимой,  когда господа жили  в
городе,  он  отлично  мирилсЯ  с  простой  деревенской жизнью:  был  хорошим
семьЯнином, любил общество своих сверстников, усердно молилсЯ богу и помогал
сыну по  хозЯйству.  Ќо  с  приездом на  лето господ на  него находила,  как
говорили крестьЯне,  "фанабериЯ",  нападал  "гец",  -  он  делалсЯ заносчив,
суетлив и  бестолков.  Ћсобенно он любил показать себЯ перед поЯвлЯвшимисЯ в
усадьбе мужиками.  ‚  такие моменты,  стоЯ на  черном крыльце,  он  кричал о
чем-нибудь в кухню так громко, что и на деревне слышно было. Ќикто, впрочем,
не  смущалсЯ этими  криками.  Ључер  Ќиколай  так  же  равнодушно сплевывал,
продолжаЯ обдумывать важный  вопрос -  не  направитьсЯ ли  ему  теперь через
пробитую дорожку "по  пид  ЯблонЯми" в  шинок  на  деревню;  повар  ’ихон  -
прекрасный повар и горький пьЯница,  -  тихий и невозмутимый,  правда, робко
съеживалсЯ при  крике  ‘тепана,  но  сейчас  же  успокаивалсЯ и,  поглЯдываЯ
осторожно  в  окно,   тоже  мечтал  о  том  времени,  когда,  исполнив  свои
обЯзанности,  он уйдет в шинок, где променЯет всю принесенную им провизию на
дорогую его сердцу водку.
     ‘тепан продолжал стоЯть у дверей и радостно смотрел на Љорнева.  Љорнев
не сразу сообразил - кто это, так как вчера ‘тепан проспал приезд господ.
     - Џрикажете умыватьсЯ? - почтительно спросил ‘тепан.
     Љорневу,  в сущности, не хотелось еще вставать, но, чувствуЯ неловкость
перед ‘тепаном, он сказал: "•орошо", - и поднЯлсЯ с кровати.
     ‘тепан усердно бросилсЯ помогать ему, насильно напЯливал носки, надевал
ему  сапоги  и  даже  подхватил Љорнева,  чтобы  помочь ему  встать.  Љорнев
стесненно терпел все,  но,  когда ‘тепан усомнилсЯ даже,  способен ли он сам
встать "на ножки", Љорнев возмутилсЯ и решительно проговорил:
     - Љак вас зовут?
     - —то-с? - ‘тепан от старости стал глохнуть.
     - Љак вас зовут?
     - Ђ-а... ‘тепан, сударь.
     - ’ак вот, ‘тепан, у менЯ такие же руки, такие же ноги, как и у вас, да
к тому же и помоложе ваших... џ могу и сапоги надеть, и встать, и привык сам
все это делать. ‚ы мне только умытьсЯ дайте.
     - ‘лушаю-с,  сударь...  пожалуйте!  - € ‘тепан осторожно прислонил свою
руку к  двери,  в которую проходил Љорнев,  чтобы в случае возможности ушиба
удар смЯгчилсЯ об его старую, морщинистую руку. "—учело какое-то", - подумал
Љорнев, сразу недружелюбно расположившийсЯ к старому ‘тепану.
     ЋбрЯд    умываньЯ    у    отворенного   окна    совершалсЯ   с    такой
предупредительностью со стороны ‘тепана,  что Љорнев, кое-как умывшись, хотЯ
с  дороги и  запылилсЯ,  поспешил убратьсЯ поскорее в  свою комнату.  Ќо  от
‘тепана не  так легко было отделатьсЯ.  ‘частливый,  что дорвалсЯ наконец до
исполнениЯ своих обЯзанностей,  он  не выпускал свою жертву ни на мгновение.
“видев,  что Љарташев уже открыл глаза и  молча наблюдает всю сцену,  Љорнев
проговорил вполголоса:
     - —то это за чучело? џ не понимаю, что за охота держать таких идолов.
     ‘тепан,  с выражением в своих старых глазах веселого щенка,  ожидающего
чего-то,  повел глазами в ту сторону, куда теперь смотрел Љорнев, и, увидев,
что Љарташев глЯдит, суетливо-радостно кинулсЯ к своему барину.
     - “бирайсЯ! - рассмеЯлсЯ Љарташев, прЯча руки, - так поцелуй!
     ‘тепан, всхлипываЯ от восторга, повторЯл: "Ѓарин мой милый", - и трижды
поцеловалсЯ с Љарташевым.
     Љорнев раздраженно следил глазами за ‘тепаном.
     - ‚се живеньки ли - здоровы? …ремей Ђндреевич как?
     - …дет.
     - € ’атьЯна €вановна здоровы?
     - € она здорова.
     - ‘лава тебе господи!  сподобил еще господь послужить своим господам...
ќх!  € Ћрлик же, - с новым приливом восторга произнес ‘тепан, - просто удила
грызет.
     Љарташев весело рассмеЯлсЯ.
     - Ћрлик - моЯ лошадь, - поЯснил он.
     - Ѓеда,  сударь:  играет,  вот так и  играет...  ‚сЯ деревнЯ высыпет...
Ќиколай его проезживает.
     - Ћн льстец,  к тому ж лукавый царедворец, - заметил Љорнев, раздумчиво
принимаЯсь за ногти.
     - Џросто шут гороховый.
     - ’ак точно, - ответил с наслаждением ‘тепан, не расслышав слов.
     Љарташев, а за ним и Љорнев фыркнули, а счастливый ‘тепан с восторгом и
умилением смотрел то на того, то на другого.
     - ќто мой друг, - сказал ему Љарташев.
     - ’ак, так!.. дружки, значит, будете, - кивнул ‘тепан и вздохнул.
     - —ай сюда прикажете? или на балкон?
     - Ќа балкон.
     - ‘лушаю-с.
     „рузьЯ  через  коридор прошли в  дом.  Љарташев повел  Љорнева окружным
путем -  через целый рЯд комнат. ‚се стоЯло на своих местах, висели картины,
портреты,  и  все  еще больше усиливало впечатление чего-то  старого,  давно
налаженного.  ‚о всех этих комнатах, и голубых, и синих, и красных, особенно
в  тех,  где  сохранилась маслЯнаЯ окраска стен,  на  всей  этой мебели -  и
старинной и более новой,  -  важно застывшей на своих местах, некогда сидели
другие люди,  разговаривали,  волновались,  курили из своих длинных чубуков.
‘лед их здесь, тень их - глазами неподвижных портретов - провожает уже новых
хозЯев.  ќти портреты как бы говорЯт: "Њы терпеливо ждали других, - дождемсЯ
и вас, и ваши дела и жизнь, как и наши, станут достоЯнием других".
     - ‘обственно, у вас очень богатаЯ обстановка, - заметил Љорнев.
     Љарташеву было это приЯтно, и он, отворив дверь на балкон, сказал:
     - Ђ вот и сад.
     Џеред  террасой был  разбит разнообразный цветник.  „альше шел  сад,  и
между ближайшими стволами деревьев заманчиво мелькала большаЯ аллеЯ с желтым
песком.
     "‡десь ходила Ќаташа, Ђглаида ‚асильевна, ‡ина", - думал Љорнев и жадно
искал неуловимых следов, свЯзывавших и этот сад и этот балкон с обитателЯми,
с  милым образом Ќаташи,  котораЯ его тЯнула к себе так мЯгко и сильно,  без
всЯких порывов,  тЯнула,  как тЯнет к  чему-то близкому,  что в отвлеченном,
окристаллизованном виде,  потерЯв все недостатки, сосредоточивает в себе всю
прелесть родного чувства.  Ћн  бессознательно наслаждалсЯ безмЯтежным утром,
потонувшим в  глубоком  небе,  неподвижностью сада,  избытком  воздуха,  его
ароматом и  свежестью.  ‚  густой тени  террасы было еще  свежее.  Ќа  столе
сверкали скатерть,  стаканы и  пока пустой поднос от  самовара.  ђаскорЯкой,
держа далеко от  себЯ  самовар,  старыми ногами по  боковой аллейке уже  шел
‘тепан и,  поставив самовар,  опЯть ушел -  за печеньем. ‚ дверЯх показалась
только что вставшаЯ,  только что умытаЯ, с немного заспанными глазами Ќаташа
и весело щурилась на Ясное утро, на стоЯвших Љорнева и брата, бессознательно
умываЯсь еще раз свежим воздухом.
     Љорнев  оглЯнулсЯ,  и  в  этой  простой обстановке Яркого утра  деревни
Ќаташа показалась ему  еще  свежее,  еще  чище  во  всей своей несознаваемой
чистоте, чем когда бы то ни было.
     - ‡дравствуйте,  -  произнес  он,  и  в  голосе  его  зазвучало чувство
удовольствиЯ  и  радости,   то  чувство,  которое  он  обыкновенно  старалсЯ
скрывать,  а  теперь хотел делитьсЯ им с Ќаташей и со всеми окружающими.  Ћн
смотрел,  ласкаЯ Ќаташу глазами.  Ќаташа, почувствовав это, лениво ответила,
маскируЯ смущение: "‡дравствуйте", - и села на первый стул.
     - •орошо у вас, - сказал Љорнев. - џ представлЯл себе деревню, но у вас
совсем  особеннаЯ,  оригинальнаЯ обстановка:  на  каждом шагу  каждаЯ мелочь
будит воспоминаниЯ,  и кажетсЯ,  что Я сам здесь уже был, когда-то видел все
это...
     Ќаташа ласково кивнула головой,  смотрЯ, прищурившись, то на него, то в
сад сквозь деревьЯ.
     - ’еперь понимаешь, отчего мы так любим деревню? - спросил Љарташев.
     - —то ж тут понимать?  Њой друг, здесь вопрос денег - и, если они есть,
можно любить все.
     - Ќу,  пустЯки:  Я  бы  и  в  хате с  удовольствием жил  и  наслаждалсЯ
деревней.
     - € Я, - решительно согласилась Ќаташа.
     Љорнев молча посмотрел на Ќаташу,  на Љарташева и  о  чем-то задумалсЯ.
‘амовар продолжал кипеть,  пустой чайник стоЯл, но никто не думал о заварке.
‚озвратившийсЯ с  печеньем ‘тепан поставил его на  стол и  бросилсЯ целовать
руки Ќаташе.
     - ‡дравствуйте,  здравствуйте!  -  быстро и весело говорила она,  прЯча
свои руки.
     ‘тепан огорчилсЯ,  что не  пришлось поцеловать ручку барышни.  —увствуЯ
себЯ лишним, он, постоЯв несколько мгновений, медленно, с опущенной головой,
пошел за угол.
     - ’ихона работа,  -  сказал Љарташев,  задумчиво смотрЯ на  лепешки.  -
Џапины любимые.
     - ‚ещи переживают людей,  -  заметил Љорнев и, помолчав, прибавил: - Ќо
он настоЯщий кондитер, ваш повар.
     - Ђх,  какой он симпатичный!  -  воскликнула Ќаташа. - Џойдем к нему...
пока тут чай заварЯт... †аль только, что пьет. ‚прочем, говорЯт, он бросил.
     ‚се трое спустились в аллею. Љорнев вдыхал в себЯ мЯгкий аромат цветов,
сада,  деревни,  чего-то нового,  сильного и  свежего,  и ему казалось,  что
никогда он  так легко и  свободно не шел,  как сегоднЯ,  в  этом безмЯтежном
нарЯдном уголке природы,  по этой аллее с  кустами жасмина вдоль белой стены
дома,  возле этой бочки длЯ  стока воды.  ‚се находило место в  открытом длЯ
впечатлений сердце  Љорнева.  Њежду  деревьев показались постройки:  длинный
белый флигель,  другой под углом,  каретник,  сарай,  большой чистый двор. ‘
крыльца бокового флигелЯ выжидательно,  с чувством собственного достоинства,
спускалась фигура  мужчины лет  тридцати,  загорелаЯ,  отчего еще  рельефнее
сверкали его синие глаза и белые белки.  €з-под стертой шапки его выбивались
русые волосы,  от тЯжелых высоких сапог сильно пахло ворванью,  отчего точно
делалось жарче среди этого Ясного утра.  Љарташев, заметив его, быстро пошел
навстречу.  ’огда и  он  прибавил шагу.  ќто был управлЯющий именьем,  Љонон
‹ьвович Њогильный. ЏривЯзаннаЯ верховаЯ лошадь с опущенной головой и усталым
видом говорила, что ее хозЯин уже много сегоднЯ ездил.
     - “же успели в поле быть? - спросила Ќаташа.
     Љонон ‹ьвович только небрежно махнул рукой.
     - ‚ы, вероЯтно, и не ложились после нашего приезда?
     - џ вставал уже...
     - Њы к ’ихону идем.
     - Ђ-а... Ђ Я в поле.
     Ћни еще постоЯли,  посмотрели,  как он сел, стреноженным галопом пустил
лошадь, и пошли в кухню.
     ’ихон,  с длинной бородой и большой лысиной,  спокойно возилсЯ у своего
стола.
     - ‡дравствуйте, ’ихон! - приветствовала его Ќаташа.
     ’ихон   сдержанно  повернулсЯ  и,   рукой   придерживаЯ  свою   лысину,
почтительно поклонилсЯ.
     - ‚се ли живеньки,  здоровы?  -  спросил он с  бледной улыбкой больного
человека.
     - ‘пасибо, - ты как поживаешь?
     - †ивем, - односложно, с легким вздохом, ответил он.
     €  еще  резче  этот  вздох обнаружил перемену в  ’ихоне.  Љогда-то  это
красивое  лицо  невольно останавливало на  себе  внимание выражением особого
благородства и  осмысленности.  ’олько пьЯным оно  менЯлось:  опускалось,  и
глаза смотрели воспаленно и дико.  €з-за пьЯнства его и в городе не держали.
Љогда в такие минуты его тащили к исполнению его обЯзанностей, он упиралсЯ и
грозно кричал:  "Џусти!  убью!" Ќо Љонон шептал ему что-то веселое на ухо, и
мрачное  сопротивление сменЯлось веселым порывом.  Ћн  стремительно бросалсЯ
вперед,  обгонЯЯ даже своих временных тюремщиков,  и кричал: "‚перед, наша!"
Ќо в воротах усадьбы коварный Љонон бросал два презрительных слова:  "дурный
сказавсЯ",  -  и ’ихон сразу стихал и уж покорно шел в кухню. „олго пьЯнство
не имело никакого влиЯниЯ на здоровый организм ’ихона, но теперь желтое лицо
его осунулось,  начало проваливатьсЯ,  нос потерЯл свою форму.  ’олько глаза
’ихона смотрели по-прежнему.  Ѓыло в  них что-то угрюмое,  и напрЯженное,  и
что-то  детски  чистое,  грустное и  беспомощное,  что  тоскливо хватало  за
сердце.  Ќезадолго до  приезда господ ’ихон бросил пить,  но  это  еще резче
обнажило разрушение. Ќа деревне только головами качали.
     - Ќе жилец, - с пророческим видом шептала высокаЯ костлЯваЯ „омаха.
     Ључер Ќиколай в  ожидании выхода господ стоЯл у конюшни в красной новой
рубахе,  подпоЯсанной тонким поЯском, в широких плисовых шароварах. Ћн курил
трубку,  старалсЯ как можно равнодушнее сплевывать и делалсЯ удовлетвореннее
каждый раз, когда взглЯд его падал на щегольские сапоги бутылкой.
     - Ќиколай, выведи Ћрлика! - крикнул Љарташев, поЯвлЯЯсь из кухни.
     Ќиколай молча кивнул головой.  Ћн даже дверь притворил за собой, как бы
желаЯ  дать  понЯть,   что  господам  не  след  шататьсЯ  по  конюшнЯм.   Ќо
нетерпеливый Љарташев,  а  за ним Ќаташа и Љорнев вошли следом за Ќиколаем в
темную, грЯзную конюшню.
     "’ы  тут  с  прошлого года  так  и  не  чистил?  -  хотел было спросить
Љарташев, но удержалсЯ, треснул по дороге Ѓелого и сердито крикнул:
     - Ќу, ты!
     Ѓелый энергично переступил на другую сторону и, снова повернувши морду,
трЯхнул ею так, как бы говорил: "ќто мы видели... а дальше что?"
     - “-у! - потрепал его Љарташев.
     Ѓелый  внимательно  насторожилсЯ  и   настойчиво,   уверенно  продолжал
смотреть Љарташеву прЯмо в  глаза.  Љарташев не  вытерпел и  полез к  нему в
стойло.  Ѓелый,  вздрагиваЯ,  слабо  заржал и  еще  энергичнее,  вплоть уже,
обнюхивал Љарташева.  Љарташев подставил ему  ладонь:  Ѓелый  быстро заерзал
губами по ладони и сердито фыркнул.
     - „аром что скотина, тоже понимает, - философски заметил Ќиколай.
     - Џринеси хлеба.
     Ќиколай повернулсЯ, прошел ровно столько, чтобы показать свою фигуру во
дворе, и закричал:
     - Ќесите сюда, кто там, шматок черного хлеба с солью.
     ќта  русскаЯ фигура,  напускнаЯ важность и  простота хохлацкой речи  не
вЯзались  между  собою  и   производили  смешное  впечатление  неудавшегосЯ,
преждевременно   разоблаченного  маскарада.   Љорнев   с   пренебрежительным
любопытством следил за  Ќиколаем.  ’от  это  чувствовал и  конфузилсЯ.  •леб
принесла  Ћдарка.   ЏринимаЯ  его,   Љарташев  встретилсЯ  с  ее  ласковыми,
спокойными глазами. —то-то сжало его сердце, сверкнуло радостно и отдалось в
глазах вспыхнувшей вдруг Ћдарки. Ћна быстро опустила голову и поспешно вышла
из конюшни.
     - Ђх, какаЯ красавица! - вырвалось у Љорнева.
     - Џравда,  красавица?  -  спросила Ќаташа и,  весело выглЯнув во  двор,
вернула Ћдарку.
     Ќаташа  стоЯла  с  лукавой  усмешкой,   пока  сконфуженнаЯ  девушка,  с
опущенными глазами, точно знаЯ, зачем ее зовут, медленно приближалась к ней.
     - —то же вы, Ћдарка, не здороваетесь? - спросила Ќаташа.
     Љрасавица вскинула своими темными глазами, и румЯнец залил ее щеки. Ћна
сконфуженно  рассмеЯлась,   сверкнула  своими   белыми   мелкими  зубами  и,
проговорив: "‡дравствуйте, барышнЯ", - нагнулась к руке.
     - ’ак поцелуемсЯ. - € Ќаташа крепко, энергично обнЯла Ћдарку.
     ‘лучайно так  вышло,  что  в  момент поцелуЯ темные глаза  Ћдарки вдруг
смело  и  глубоко на  мгновение потонули в  глазах Љарташева,  -  и  все:  и
конюшнЯ,  и Ѓелый, и Љорнев с Ќаташей скрылись куда-то, была одна Ћдарка, ее
головка,  взглЯд,  подаривший его порывом восторга. Ћн чувствовал, что опЯть
любит  Ћдарку,  и  мелькнувшаЯ вдруг мысль,  что  если  б  крестьЯнка Ћдарка
сделалась его  женой,  обожгла его  сильно и  сладко.  ’ак и  будет:  ей  он
посвЯтит  себЯ,  ей,  прекрасной  дочери  своего  народа!..  Ѓелый  напрасно
беспокойно поворачивалсЯ во все стороны, приспособлЯЯсь как-нибудь выхватить
заманчивый кусок,  который замер в протЯнутой руке Љарташева. Љусок и совсем
исчез,  потому что  Љарташев с  ним  вместе вылез из  стойла и  стремительно
бросилсЯ к Ћдарке.
     - Ђ со мной?
     - ’а вже здравствуйте, - рассмеЯлась Ћдарка и закрылась рукой.
     - Ќет, поцелуемсЯ.
     Љарташев порывисто обнЯл рукой талию Ћдарки и  поцеловал ее прЯмо в  ее
мЯгкий,  открывшийсЯ слегка ротик. €з-под полуопущенных век сверкнул на него
замерший,  испуганный взглЯд Ћдарки,  и,  вырвавшись,  она  уже  хотела было
скрытьсЯ, как Љорнев энергично заЯвил и свои права:
     - —то ж, и со мной надо; Я - друг его. - Љорнев показал на Љарташева.
     Ћдарка посмотрела на Ќаташу и, мЯгко рассмеЯвшись, с жестом стыдливости
проговорила:
     - Ћй, лышеньки ж мои!