Ћн был один. ‚здрогнув от какой-то своей мысли, он побрел домой.
     Ќа  звонок  ‹ида открыла ему дверь. ‘лучайно бросив  взглЯд  через  его
плечо, она вдруг всплеснула руками и вскрикнула:
     -- Ѓоже, какой свет! ЉакаЯ красота!
     Џрофессор обернулсЯ, но не увидел нигде света.
     -- ‹ида,  о чем вы  говорите?  -- спросил он почти  испуганно.-- ѓде вы
видите свет?
     -- ’ам -- смотрите! Љакой закат! Љакое сиЯние!
     -- ѓде?
     -- „а вон там! ‚идите эту пламенеющую полосу неба, и от нее лучи!
     Џрофессор смотрел,  куда она показывала, но не видел  там ни сиЯниЯ, ни
света. ’о, что он видел, были темное низкое небо и свинцово-фиолетоваЯ туча,
тЯжело опускающаЯсЯ на горизонт.
     -- Љак пламенеет! -- шептала ‹ида.
     Џрофессор понЯл. “ж если он не видел света и сиЯниЯ там, где другие его
видели,  это был его  конец. ‚ажен не факт -- был ли действительно там свет.
‚ажно то,  что  он  пыталсЯ увидеть  его глазами  ‹иды, глазами  молодости и
идеализма,-- и не мог. Ќо он не был  из тех, кто разбивает чужие иллюзии. Ћн
ответил ‹иде:
     -- „а, это было прекрасно.
     ‚ своей комнате он отдалсЯ своим новым мыслЯм. Ћн покинул “топию, а кто
покидает ее, тот покидает ее навсегда. ’ам оставалась теперь только ‹ида.
     Ђнна Џетровна подошла к нему и осторожно снЯла с него пальто и шлЯпу --
он забыл о них. Ћн сказал ей:
     --  ѓлЯдЯ на  воронов,  Я  понЯл впервые, какое счастье,  что Я не  был
вороном, ЂнЯ, Я не клевал ничьих трупов. џ не  летал на полЯ сражений, чтобы
питатьсЯ от них. ЂнЯ, мой ангел, какое счастье не быть палачом!
     ‚зволнованнаЯ, она пыталась расспросить его. €з  всего, что она узнала,
ее особенно поразило, что он был на Японской концессии. ќто значило, что его
уже нельзЯ было отпускать из дома одного.
     ‚ ту же ночь он долго сидел и писал.
     ЊЋ… ‡Ђ‚…™ЂЌ€…
     "Џосле долгих  лет  жизни Я приближаюсь  к  моему  концу. Џуть оказалсЯ
несложным. ЏройдЯ через все виды  человеческих  отношений,  видев  так много
людей, так много стран, прочитав так много книг, исследовав, обдумав, изучив
так много  фактов и Явлений, быв  сыном,  отцом,  мужем, учеником, учителем,
ученым,  судьей, узником, путешественником, писателем -- имев все это и  все
потерЯв  или оставив по дороге, Я нахожу себЯ сейчас в  первичном  состоЯнии
человека (как начал Ђдам): Я и моЯ жена.
     ’ебе,  ЂнЯ,   половине  моей  сегоднЯшней  вселенной,  Я   обращаю  это
завещание. ‘мотрю  вокруг, и не вижу около себЯ  больше никого. ‚се исчезло,
как дым, растаЯло, как тень, и только ты, мой  кроткий  спутник, осталась до
конца со  мной. џ  увидел  тебЯ впервые  в  твоем отчем  доме, в  покое  и в
роскоши. Џосреди цветов твоего сада ты мечтала о счастье. џ взЯл твою руку и
обещал  тебе  счастье. €з  твоего мира цветов и  музыки, из  мира красоты  и
радости  Я вел  тебЯ  годы через бедность, горе, отчаЯние, заботы,  болезни,
печали -- прЯмо сюда, в пансион   11. ‘о мной ты узнала  все: слезы, печаль,
унижение, страх, лишениЯ, голод и холод  -- все, ЂнЯ,  кроме обещанного тебе
счастьЯ. Ќо ты никогда не упрекнула менЯ ни словом, ни взглЯдом. ‘ того днЯ,
когда  ты протЯнула  мне твою маленькую  дрожавшую  руку, до сегоднЯ ты была
неизменной  и той  же, полной любви и преданности. ‘ тобой Я смог  перенести
все: человеческую низость, ложь, жестокость, преследованиЯ. ѓде бы Я ни был,
что б ни  случилось со мною,-- Я знал, что дома  ты ждешь менЯ  и  встретишь
твоей милой и юной улыбкой. ’ы держала баланс мира длЯ менЯ, ЂнЯ! ’ы одна --
против  всего  зла  целого  мира  -- держала его  на твоих  хрупких  плечах.
ЃлагодарЯ тебе одной Я не потерЯл моей веры и  любви к человечеству. Џока ты
живешь, человечеству можно  верить  и его можно любить.  џ же ничего тебе не
дал  взамен. €  теперь, стоЯ у поворота  моей  дороги,  куда  Я  пойду один,
оставлЯЯ тебЯ, Я ищу и вижу, что у менЯ нет ничего, чтоб завещать тебе.
     ‘егоднЯ  Я   размышлЯл,   стараЯсь  постигнуть   скрытый  смысл   моего
существованиЯ. ‡ачем было нужно, чтоб Я жил? —то природа образовывала во мне
и  чего  она  ожидала  от менЯ?  Ќеужто Я был  просто случайной  комбинацией
атомов, клеточек, тканей, идей, иллюзий, надежд? Ќеужели этому  не было цели
и  мне  не было заданиЯ?  Ѓыл ли Я  просто  механическим продуктом небрежной
расточительности слепой природы? Џочему же тогда Я не жил механически? ‡ачем
Я страдал, образовывал себЯ, переносил испытаниЯ? ‡ачем это было?
     џ размышлЯл -- и Я нашел. ЂнЯ! џ знаю, длЯ чего Я жил!
     —еловеческаЯ  одухотворенность  есть  отражение  в  нем  Ђбсолюта, есть
человеческаЯ  добродетель.  Ћна -- прекрасна,  постоЯнна  и  неизменна,  как
Ђбсолют. ‹юдские пороки менЯютсЯ,  дробЯтсЯ, зависЯт от времени, положениЯ и
места. Ќо добродетель одна: любовь к жизни, к человеку и к духовной свободе.
’от  был  и жил  человеком,  кто получил  ее и пронес  через  жизнь. ЂнЯ,  Я
совершил это! џ чувствую эту любовь и сейчас, она горит во мне и сжигает мое
сердце. ‚ойны, преследованиЯ, тюрьмы -- они бессильны. Ћни убивают человека,
но бессильны разрушить  его  добродетель. Ќичто не может убить ее во мне.  €
сегоднЯ Я верю во все, во  что верил прежде. џ выдержал испытание жизнью.  џ
оказалсЯ сильнее, чем все  зло мира. Ќо кто  помог мне? ’ы, ЂнЯ! ќто  и есть
чудо, доступное только любви.
     ’ебе не надо задавать о себе вопросов и искать  оправданий, как Я искал
их длЯ себЯ сегоднЯ. ’ы не сбивалась  с дороги. ’ы жила как бы не отделенной
от Ђбсолюта.  ’ы  его самаЯ  чистаЯ часть.  ’ы  выше  пониманиЯ человеческим
разумом, и длЯ мира тайна,  откуда ты берешь силы, как ты стоишь против зла,
почему  тебЯ невозможно разрушить. Њожет  ли мир существовать без тебЯ, ЂнЯ?
—то с ним станетсЯ, если ты из него уйдешь? ’воЯ кажущаЯсЯ слабость скрывает
величайшую силу вселенной --  ее любовь. € в нашем долголетнем союзе ты была
сила, а Я был слабость. ’ы победила за нас двоих!
     Џрими, ЂнЯ,  эти  слова, как  принЯла  когда-то  мой  первый сонет.  Њы
окончим нашу совместную жизнь, как начали ее: моей песнею любви к тебе".
     Ћн сложил свое завещание и поместил его между страницами книги, которую
по рассеЯнности и сдал в библиотеку на следующий день.
     Џосле  этого  вечера  здоровье  профессора  быстро пошло  к  упадку. Ќе
получаЯ больше  писем  уже ниоткуда, он  решил  привести  в  исполнение свой
последний план: говорить на площадЯх и улицах, обращаЯсь к прохожим.
     €  вот  профессор  начал скитатьсЯ по  городу,  останавливаЯ  встречных
горЯчим призывом  установить  всеобщий  мир и жить в  братской  любви  между
собой. €ные  из пешеходов замедлЯли шаг на мгновение, глЯдЯ на  профессора и
думаЯ:  "ЉакаЯ  жалость! „ойти  до  этого  и  кому же?  -- человеку большого
образованиЯ  и замечательного ума!" Ћни вздыхали  и ускорЯли шаг,  торопЯсь;
каждый  шел  своим  тернистым  путем.  Љое-кто  из  европейцев,  не  знавших
профессора прежде, принимали его  за агитатора и опасливо сторонились.  €ные
принимали его за попрошайку, за красноречивого нищего; другие -- за пьЯного,
такие  останавливались  и  читали ему  нотацию  на тему  о  том, как  стыдно
человеку в таком возрасте пить. Ќо его  благороднаЯ речь, прекрасные манеры,
человеческое достоинство чаще всего заставлЯли принимать его за того, кем он
был в самом деле: ему вежливо уступали дорогу и поспешно уходили прочь.
     „лЯ китайцев,  не понимавших его слов, он сделалсЯ предметом насмешек и
издевательств. Љогда хохот  рикш  на углу  или  группы  кули, отдыхающих  на
тротуаре, прерывал  его речь,  профессор останавливалсЯ  и  терпеливо  ждал.
Љогда смех замолкал, он говорил снова:
     -- ЃратьЯ,  смейтесь  надо мною! ‚ы еще могли бы бросать в  менЯ камни.
ђазве что  переменилось в моих приемах  и  в ваших?  џ  -- через столетиЯ --
говорю  вам  все  те  же слова, и вы отвечаете мне тем же  смехом  и  той же
бранью. €  все же  Я стою  здесь,  перед  вами, как будет стоЯть  и тот, кто
придет после менЯ.
     †изнь профессора закончилась радостным майским утром.
     Ћн плохо спал свою последнюю ночь. ‚став очень рано, он  начал поспешно
одеватьсЯ,  бормоча  что-то.  ‚стала и  Ђнна  Џетровна.  ’еперь она  уже  не
спускала с него глаз. Ћна  следовала  за  ним всюду. …е постоЯнным опасением
было, что профессор в рассеЯнности  перейдет на Японскую концессию, где его,
конечно, арестуют  за первое  же произнесенное  им  слово. Ћна  знала,  что,
арестованный, он,  конечно, начнет говорить о  праве человека на свободу,  о
џпонии, о насилиЯх.  …го  сочтут за  коммуниста --  и это будет его  концом.
€так,  она  тенью следовала  за ним  всюду,  стараЯсь  быть им незамеченной:
стушевываЯсь за  прохожими,  выглЯдываЯ из-за  углов,  прЯчась  в подъездах,
забегаЯ в лавки -- и следЯ за ним отовсюду. Ћна была наготове. Љаждый момент
она могла ринутьсЯ ему на защиту. ‘лучалось, что профессор замечал ее. ’огда
он  впадал  в страшный  гнев: кричал и  топал, напоминаЯ,  что  запретил  ей
следовать за собой. ќти уличные сцены были особенно тЯжелы длЯ застенчивой и
скромной Ђнны Џетровны.
     ‚ это  утро  профессор  необычайно  торопилсЯ. ѓотовый  уйти, он строго
обратилсЯ к жене:
     --  Ќе  следуй за  мной сегоднЯ.  џ приказываю  тебе  остатьсЯ дома. ’ы
мешаешь моей работе. ’ы отнимаешь у менЯ последнюю надежду...
     Ќо  она  крадучись  вышла  и следовала за ним. Ќа Taky Road, длинной  и
узкой,  идущей  многие  мили  через  полЯ  и  города, движение  всегда  было
сумбурно, даже и ранним утром. Џрофессор пыталсЯ остановить возчиков-кули на
самой дороге, указываЯ  им на ненужность и  бесплодность всех этих перевозок
амуниции  и оружиЯ, всех этих мешков, этих Ящиков, всего,  что предназначено
длЯ  порабощениЯ  одного  человека  другим.  Ћн  пыталсЯ им  объЯснить,  что
разрешение  мировой проблемы  не в этом.  Ћн мешал  движению. …го  толкали и
отгонЯли  все  эти люди,  спешившие  заработать свой горький  насущный  хлеб
какими угодно средствами. Ћн продвигалсЯ вперед, оставлЯЯ  за собой  след --
крики   и  замешательство  в  движении.  Ђнна   Џетровна  бежала   за   ним,
проскальзываЯ между телег и под кнутами,  стараЯсь не потерЯть его из вида и
в то же времЯ не быть узнанной им.
     Џрофессор шел прЯмо, направлЯЯсь к границе бывшей германской концессии,
где  Японские  солдаты и  ЯпонскаЯ  полициЯ стоЯли всюду  на постах. Љолючую
проволоку на концессиЯх  давно снЯли,  и граница обозначалась только широкой
белой линией,  начерченной  краской на асфальте мостовой. ’олько переступить
эту  белую полоску -- и  человек был уже  в Японских владениЯх,  подвластный
Японским законам  и распорЯжениЯм. ‡а белой линией, прЯмо перед идущим к ней
профессором,  стоЯл на возвышенной круглой платформе Японский полицейский на
посту. Љ нему, очевидно, и направлЯлсЯ профессор.
     ‘  ужасом  в  сердце  Ђнна  Џетровна  сразу  понЯла  положение:  нельзЯ
допустить,  чтобы  профессор  переступил   через  белую   линию.  Ћна  мигом
сообразила и план  действий: она забежит вперед и потом обернетсЯ; профессор
увидит ее из-за спины полицейского. Љак обычно, он рассердитсЯ и побежит  от
нее в обратную сторону,  то  есть на  британскую концессию  -- там  он будет
опЯть  в безопасности. Ќо сейчас  он  шел далеко впереди, и ей обгонЯть  его
было трудно. Љогда она наконец добежала до места, то услышала, что профессор
уже говорит. Ћн обращалсЯ к полицейскому по-французски:
     -- Ѓрат  мой!  —то ты здесь делаешь?  Џочему Я  вижу тебЯ  вооруженным?
Џротив кого...
     ’ут он внезапно увидел Ђнну Џетровну, поЯвившуюсЯ вдруг за полицейским.
     -- ’ы!  -- закричал он  в страшном гневе и, круто повернувшись, побежал
от нее прЯмо,  не глЯдЯ  по  сторонам. ‚ эту минуту огромный грузовик, даваЯ
сигнальные гудки, выезжал из-за  угла в улицу. Љазалось, профессор бежал его
встретить. Ћн упал и был убит мгновенно.
     ‡адыхаЯсь, с лицом серым, как пепел, Ђнна Џетровна кинулась к телу. Ћна
бросилась на землю рЯдом с трупом и говорила ему прерывающимсЯ шепотом:
     --  ‚ставай, дорогой! ‚ставай скорее! Џойдем  отсюда!  -- Ћна старалась
поднЯть  его. ‘огнувшись перед ним, на  коленЯх, она пыталась поднЯть его  и
унести. Ћни  были  уже  окружены кричащей  толпой, раздавались пронзительные
полицейские свистки. Ќо она ничего не замечала. ‚о всем мире, как всегда, их
было только двое.
     -- ’ы пугаешь менЯ,-- шептала она.-- ‚стань. Њне трудно переносить это.
     Ќо он был мертв. Ћн отошел  к своему  Ђбсолюту. ќтот мозг, охватывавший
мир и все в мире, вытекал из разбитого черепа на грЯзную мостовую.
     Ќа  похороны  не  было денег. Џришлось  завернуть  микроскоп  по  имени
Ђнатоль в  салфетку и унести  его длЯ продажи в иезуитский  колледж. ‚ одной
руке Њать  бережно  несла  ЂнатолЯ. другой, еще бережней, держала руку  Ђнны
Џетровны и вела ее за собой, послушную, как дитЯ.
     Ќужен  ли был микроскоп Ђнатоль колледжу или  нет -- неизвестно, но они
были  принЯты немедленно,  и старый иезуит,  тоже ученый  геолог,  принЯл их
чрезвычайно любезно. Ћн знал  о трудах профессора, читал его книги. Ћни даже
встречались в ’Янцзине.  Ћн выразил сочувствие  Ђнне  Џетровне, бережно взЯл
ЂнатолЯ, и тут же был выдан чек на всю сумму.
     „ень  похорон был радостен  и  тепел. Ќичто  не  свЯзывало его с  идеей
смерти.  ѓроб  профессора  несли  на  кладбище  русские,   но  все  какие-то
посторонние, чужие люди. Ђнна Џетровна не знала из них никого, и они ее тоже
не знали и  за  вдову принимали мадам  Љлимову,  одетую в черное, в шлЯпе  с
вуалью  и  плакавшую  громко.   ђусское  кладбище  было  на  бывшей  русской
концессии,  а  там  царили теперь Японцы.  ’е  из провожавших, кто  не  имел
паспорта, опасались переступить границу британской концессии.
     ѓроб профессора  опустили на землю у белой границы, и беспаспортные тут
с ним  попрощались. ‹юди же  с паспортом потом опЯть  поднЯли гроб и пошли с
ним дальше, на кладбище.
     ђечи на могиле профессора  не были ничем замечательны. „а и  кто сказал
бы их хорошо? ѓлавный оратор концессий лежал в гробу.
        24
     ЃелокураЯ головка ‹иды низко  склонилась над книгой. ќто был Џушкин. Ћн
давно был взЯт  из библиотеки, и ‹ида все бегала продолжить срок. Ќо были  и
другие охотники до Џушкина, и его не всегда удавалось получить. …ще покойный
профессор  посоветовал ‹иде:  "‚ыучите  Џушкина  наизусть, и  не надо  будет
записыватьсЯ в очередь за книгой". € ‹ида прилежно учила, пока только стихи,
думаЯ  обойтись без  прозы.  ‚  ее  возрасте  она  питалась  преимущественно
поэзией. ‡аучивала  она сначала  в хронологическом порЯдке, но потом решила,
что так  она не скоро  еще  дойдет до лучших стихов лирики любви: "„а  Я еще
состарюсь  тем временем!"  €  она  переменила  метод:  выбирала лучшее, "что
говорит  сердцу",-- и то выучивала наизусть.  „ело пошло гладко и быстро. Ќа
всЯкое движение своего молодого  сердца она могла теперь ответить цитатой из
Џушкина, и как это возвышало  и облагораживало чувства! Џо Џушкину  же она и
гадала.
     „авно не было писем от „жима. ‹иде хотелось заглЯнуть в будущее. Љрепко
захлопнув  книгу и  закрыв  глаза,  она быстро затем  раскрыла ее и положила
палец наугад на одну из страниц. …й вышло:
     "—то день грЯдущий  мне  готовит?" Џушкин задавал ей тот же вопрос, что
она задавала ему. —то-то случилось и с Џушкиным за последние дни. Ћн избегал
прЯмого  ответа. …го  слова  были туманны, уклончивы. ’о  он побранит  вдруг
цензора,  и  ‹ида  догадываетсЯ, что письмо „жима  пришло, но  задерживаетсЯ
Японской  цензурой,  и неизвестно,  когда будет и будет ли; то Џушкин  вдруг
сообщит, что "грохочут пушки",  но и это не прЯмой ответ на ожидание письма;
или  вдруг Џушкин  начнет описывать, как прекрасна ЊариЯ,  дочь ЉочубеЯ,-- и
трудно догадатьсЯ, о ком,  собственно, идет речь,  едва ли о ‹иде; или вдруг
поЯвлЯютсЯ  "тридцать рыцарей  прекрасных", а ‹иде, естественно,  нет до них
дела.  ‚опрос ‹иды был  прост.  ’очнее,  у  нее  было два насущных  вопроса,
требовавшие  немедленного ответа,  и  третий  вопрос, с которым она могла  и
подождать. Џервые два вопроса были: любит ли ее „жим и когда  придет письмо.
’ретий -- когда они встретЯтсЯ и поженЯтсЯ.
     Ћна уже замышлЯла было послать телеграмму, но цена, цена! …сли заложить
часы,  подаренные „жимом, и продать ожерелье, подаренное миссис Џарриш,-- то
хватит ли? „а  и с часами  что-то случилось: они отставали, они как будто бы
утомились от полной событий  жизни  в доме   11; от того, как часто  на  них
смотрели. Љазалось, они желали только покоЯ.
     --  Џоследний раз! --  строго сказала ‹ида Џушкину, и еще  раз раскрыла
томик.
     ‚етер по морю гулЯет € кораблик подгонЯет.
     ќто было уже ближе к делу.  €  все же... и  все же... ‚езет ли кораблик
письмо? Љогда он прибудет? „олжно быть, письмо он везет,  иначе зачем  бы  и
говорить о кораблике вообще. „опустим, везет. Ќо какое письмо, но о чем оно.
‘мутно вспомнилось  описание красоты Њарии,  дочери ЉочубеЯ, "как тополь"...
‹ида никогда не видела тополЯ.
     € снова, уже "в самый последний раз" ‹ида обращалась к Џушкину. Џочти с
грозным выражением лица она ему сказала:
     -- ’ри слова! џ прочту только три слова.
     Ћна не  сразу решилась их прочесть. …ще с закрытыми глазами держа палец
на странице, она  умолЯла  кого-то:  "Џусть это  будет хорошо и пусть  будет
правда!"
     Џушкин сжалилсЯ на  этот  раз, и три  слова  были: "џ вас люблю".  ‹ида
ахнула.  „альше,  правда,  шло "любовью брата", но уговор  был только на три
слова.  ‹ида нежно поцеловала  портрет Џушкина: "‹юблю  тебЯ,  как „жима, но
иначе!"
     Њысли ее понеслись "к кораблику". Ћн  "бежит, бежит в волнах" где-то  в
‚еликом  океане.  Љак далеко?  ‡а последнее  времЯ  ‹ида  нервничала. ‘мерть
профессора  выбила  из колеи пансион   11. Њать даже советовалась с  ‹идой о
том,  не пора  ли им отказатьсЯ от  аренды  дома,  закрыть  пансион, а самим
поселитьсЯ  где-либо  вдвоем; у нее  уже недоставало сил  работать.  Ќо ‹ида
боЯлась: перемена  адреса  могла  повлиЯть на получение  почты.  € опЯть она
стала думать "о кораблике" с письмом.
     Џушкин не обманул ее.
     „алеко в океане  действительно  плыл пароход с  письмом  „жима. Џароход
держал направление на Љитай, и капитан и команда -- все были на своем посту.
Џароход даже  и не опаздывал. ‚ почтовом его отделении путешествовало письмо
„жима  к  ‹иде. ‘ виду это  было обыкновенное  письмо,  только потолще,  чем
другие, и заказное. Ќо  если бы  дать власть чувству,  которое заключалось в
том письме, то пароход не плыл бы, он бы летел -- и летел, как птица весной,
полный юных сил и радостных  надежд. Љак стрела письмо взвилось бы и упало к
ногам ‹иды. Ћно  бы взорвалось затем, и из  него поднЯлись бы фонтаном струи
радости, надежды, любви: „жим заработал свои первые пЯть долларов и в письме
посылал их ‹иде как подарок. € он надеЯлсЯ зарабатывать все больше и больше,
и самому  копить длЯ  ее приезда и ей  посылать, чтоб ей  легче  жилось.  Ћн
прилагал приблизительный расчет, когда будет уже достаточно денег, чтоб ‹иде
готовитьсЯ  в  путь.  € это, казалось,  была уже не  только мечта, а проект,
положенный на солидный денежный базис.
     Ќо письмо это пока было еще в дороге.
     €  у ‹иды были новости,  чтоб сообщить  „жиму.  Ќачалось  так:  графинЯ
арендовала пианино,  так  как и  дочь ее и сын  учились  музыке. Ћно скромно
стоЯло  в углу их маленькой  гостиной. „авно,  когда пансион имел  жилицу  с
пианино, ‹ида  около  года училась  играть. …е  учили и  Њать и Ѓабушка. Ћна
страстно любила музыку.  “видЯ пианино  так  близко,  она, после  небольшого
колебаниЯ,  краснеЯ  от своей  "дерзости",  спросила,  можно ли  ей поиграть
немного.  Ћна очень смущалась, знаЯ, что все в семье графини понимают музыку
и играют, конечно, лучше ее, но горЯчаЯ жажда играть  победила. Љонечно,  ей
разрешили, и, сев за пианино, она не могла уже оторватьсЯ от него. ‡абыв обо
всем,  не  замечаЯ уже  никого и ничего вокруг, ‹ида стала петь.  ќтот час и
решил ее судьбу.
     ѓрафинЯ тут же нашла возможность длЯ ‹иды  поучитьсЯ. “тром, когда дочь
в  школе,  пианино  свободно,  ‹ида  была  приглашена  регулЯрно  заниматьсЯ
музыкой. ѓрафинЯ  слушала игру и пение ‹иды очень внимательно и вскоре нашла
‹иде и учительницу пениЯ.
     Љак-то  раз  пришла  очень  пожилаЯ   дама.  ѓрафинЯ  села  за  пианино
аккомпанировать  и  просила  ‹иду  петь.  ‹ида  спела  "Џеснь  моей  матери"
„воржака.
     Љак только она кончила, стараЯ дама подошла, обнЯла ‹иду и сказала:
     -- „итЯ  мое, слушаЯ  вас,  Я была  счастлива,--  и слезы, стоЯли  в ее
глазах. Ћна просила ‹иду петь еще и еще.
     ‡атем  все  сидели  за  кофе, и стараЯ дама, бывшаЯ  знаменитаЯ опернаЯ
певица, а затем учительница пениЯ в консерватории столиц, сказала о ‹иде:
     -- ЏЯть лет тЯжелой работы, чтобы только и жить пением и длЯ пениЯ -- и
вы будете в опере.
     € тут же перешли к практической стороне дела:
     у  ‹иды  был  голос  и  свободное  времЯ;   у  графини  было   пианино;
учительница, имевшаЯ средства длЯ жизни, предлагала свой труд бесплатно, длЯ
"славы  искусства  вообще  и  русского в  частности".  Ќе в силах  ‹иды было
отказатьсЯ, да и Њать также только и могла, что принЯть с благодарностью эту
помощь. Ћна  знала, что после всех потрЯсений  ‹иде необходимо было занЯтьсЯ
чем-либо серьезно и длЯ душевного равновесиЯ и длЯ здоровьЯ.
     € новаЯ жизнь, жизнь в искусстве, стала понемногу открыватьсЯ длЯ ‹иды,
заслонЯЯ многое из забот и мелочей днЯ, приносЯ  забвение, сглаживаЯ тЯжелые
воспоминаниЯ,  даваЯ  надежду и  силы длЯ будущего.  Џерестраивалась всЯ  ее
жизнь.  …й легко и радостно было  подчинить себЯ суровой  дисциплине работы.
Ћна росла и расцветала  в  искусстве.  ‚ сердце оставалось  место только длЯ
Њатери, „жима, да еще трепетало оно при всЯком воспоминании  о „име  и Џете.
„лЯ всего  остального оно не  то чтоб закрылось, оно было полно теперь своей
жизнью  и  мало  вникало  в  окружающее.  Њатериальный   мир  потерЯл   свою
исключительную власть над ‹идой.
     …е  день был прост и чудесен. „ва часа практики у графини по утрам; три
часа у учительницы  -- после полуднЯ. Ћна брала уроки не  только пениЯ, но и
драматического  искусства  вообще.  ‘трого и  серьезно ее готовили к  опере.
Џосле урока, стараЯсь чем-либо отблагодарить учительницу, ‹ида выполнЯла рЯд
мелких работ и поручений.  ‚ечером дома  она  читала, и  читать  приходилось
очень много.  “чительница сама составлЯла ей  программу на каждый месЯц. Ћна
начала  изучение  итальЯнского,  и  ‹еон  проверЯл ее  произношение:  она по
воскресеньЯм пела ему  по-итальЯнски. „ома она  помогала Њатери, и все времЯ
они  говорили  теперь  о  тех  театрах, где бывала  Њать в  молодости,  и об
искусстве.
     Љак много  значит  искусство и бескорыстнаЯ, чистаЯ  любовь к нему! ‚се
принимали участие в  работе ‹иды, и  казалось, от этого стали счастливее:  и
учительница как будто помолодела,  и Њать стала веселей и разговорчивей, и в
семье графини  все  оживлЯлись  при  поЯвлении  ‹иды с  нотами.  ‹ида словно
притЯгивала  к  себе  всех.  Ћна  стала известной  и  популЯрной  в  городе.
Џриходили  приглашать  ее  петь  то  в  церкви,  то  в концерте,  то  помочь
организовать детский музыкальный праздник. ‹ида приобретала любовь и интерес
общества.  Ќо  эта  сторона  дела  не  имела  длЯ  нее   никакого  значениЯ.
“чительница  формировала  ‹иду по своему образу  и подобию:  "искусство  длЯ
искусства".
        25
     ‚  продолжение  долгих лет, что  они были  женаты, покойный профессор и
Ђнна  Џетровна  никогда не  разлучались,  за  исключением  трех  раз,  когда
профессор  один, без Ђнны Џетровны, сидел в  тюрьме. Ќо  каждый раз это было
недолго, две-три недели. Ђнна  Џетровна  не имела отдельной жизни. Ќи наЯву,
ни во сне она не видела себЯ живущей  отдельно,  занЯтой  только собой. „а и
чем бы  она занЯлась? “ нее не было ни своих отдельных друзей, ни работы, ни
интересов,  ни планов.  ’ак прошла жизнь.  € вот  профессор был мертв, и она
чувствовала себЯ тоже умершей. †изнь не была  ей  нужна  ни за чем. „рожащей
рукой она написала на его кресте:
     € пусть у гробового входа ЊладаЯ будет жизнь играть,
     € равнодушнаЯ природа Љрасою вечною сиЯть.
     Џрофессор любил эти стихи и  часто  их повторЯл. Ќо дело шло о "молодой
жизни", как,  например, ‹идина; это ей предлагалось сиЯть. ‘тараЯ жизнь, уже
негоднаЯ  к  сиЯнию,  должна  была  стушеватьсЯ  и  уйти  в  тень.  ќто  был
единственный  и обЯзательный и желанный конец. € все же  Ђнна Џетровна  была
жива. Џрофессор умер, она же осталась на  земле. Ѓыла ли это простаЯ инерциЯ
жизни?  —ем она согревалась, чем поддерживалась?  Ђнна Џетровна почти ничего
не ела.  Ћна  не сопротивлЯлась болезни,  не  боролась со  своей  физической
слабостью  и все-таки просыпалась  каждое утро и видела, что она еще жива. ‘
ней происходило то страшное, что унижает старость человека: жизнь сузилась и
превратилась  в  механический  процесс,  ослабевающий,  правда,  но  все  же
длЯщийсЯ иногда целые годы. —то могло  бы  еще согреть ее, осветить ее  дни?
Џрофессор унес свет с собой.
     ’еперь она жила  в столовой и спала на  бабушкином  диване;  Њать спала
около на полу, на матрасе.  ‹ида  -- увы  -- все  еще  на свЯзанных стульЯх,
привЯзываЯ к изголовью кухонную табуретку, на которой помещалась ее подушка.
     Џансион   11 был снова  полон, но  он утратил свой прежний характер, он
сделалсЯ такой обузой, что Њать спешила поскорее расстатьсЯ с  ним.  Џансион
отражал  тревожную  жизнь города.  †ильцы беспрестанно уезжали и  приезжали.
Љто-то  у кого-то ночевал, приехав в полночь с вокзала. ’ерЯлись чьи-то вещи
и  находились в чужих комнатах. †ильцы  хором обвинЯли Љана в мошенничестве.
Њадам Љлимова  со всеми ссорилась и обещала донести на  всех  сразу. Џлатить
жильцы почти и не платили, а если и  платили, то бестолково, стараЯсь занЯть
эти  деньги обратно.  ‚  доме  крутилсЯ  какой-то пестрый  калейдоскоп:  все
спешили, все  волновались,  никто никого не узнавал. ‘обака на всех ворчала.
Ќичто не успевало  утрЯстись,  превратитьсЯ в  рутину.  †ильцы  не  успевали
обжитьсЯ; как ветер -- листьЯ, их что-то мчало и уносило куда-то  против  их
воли, и они  беспомощно вились в воздухе, останавливаЯсь и припадаЯ к  земле
на  минутку, по  капризу  ветра. Џерманентной  оставалась Љлимова.  ‘озерцаЯ
пансион     11,  она   предлагала  "оказать  услугу"  Њатери--  "из  простой
человеческой  жалости,   истекающей  из  благородного  сердца   вдовы  героЯ
Љлимова", --  взЯть пансион  на себЯ,  если Њать предварительно уплатит  все
долги.  Ѓольшого  благородства тут, конечно, не  было.  Ћгромной  трудностью
ЯвлЯлось именно найти пустой дом на английской концессии. ‘  другой стороны,
Њать уже  никак не  справлЯлась  с пансионом. Ћна начинала боЯтьсЯ, что если
так пойдет дальше, ее смогут посадить в тюрьму за долги.
     Љроме этой, была еще проблема Ђнны Џетровны.
     Људа ей пойти? Ќо здесь доктор Ђйзик пришел на помощь.  ’ак как место в
доме  умалишенных  длЯ покойного  профессора было втайне  давно  заготовлено
доктором, и так  как  оно было уже не нужно, то,  переговорив с  коллегами и
администрацией,  доктор обменЯл его на место длЯ  Ђнны Џетровны  в  доме длЯ
инвалидов и престарелых в одном из монастырей.
     ‹ида и Њать  придумывали и волновались,  как приготовить Ђнну Џетровну,
как сообщить ей  это. Љ  их облегчению, она ответила, что ей  все равно, где
жить,  что она теперь совсем не замечает, где она живет. ‘о  свойственной ей
деликатностью, она,  все еще  улыбаЯсь,  просила  их  не беспокоитьсЯ о  ней
совершенно.
     ЋставалсЯ другой и самый тЯжелый вопрос: неуплаченнаЯ аренднаЯ плата за
дом. ‘похватились, что что-то очень давно никто не  приходил ее требовать, и
это  было даже страшно -- уж не подано ли в суд.  ѓраф предложил  сходить  в
контору и выЯснить. Ћн  вернулсЯ  с  удивительным  известием: перед отъездом
миссис  Џарриш уплатила  за  шесть  месЯцев  ренту  за дом,  что  не  только
покрывало  прошлые  долги,  но  давало  Њатери  еще  и  теперь  две  недели,
оплаченные вперед.  Ќа всЯкий  случай миссис Џарриш  захватила и квитанцию с
собой, а адвоката своего уполномочила наблюдать за выполнением условиЯ.
     Љак ни велико, как ни чудесно было это извещение о ренте, первой мыслью
и Њатери и ‹иды было:  „има будет счастлив с  миссис  Џарриш, раз  она такаЯ
чудеснаЯ женщина.
     ђазрешение вопроса с рентой сразу развЯзало все главные финансовые узлы
и  выпускало Њать  на  свободу. ‚  несколько дней они  были  готовы съехать.
Џродажа всего имущества оплачивала остальные долги.
     Љан  был  потрЯсен  известием,  что  ‘емьЯ   отпускает  его.  Џо-своему
привЯзанный  к ней, он почти заболел от огорчениЯ. Ќо  к  моменту разлуки он
сообщил и свои только что задуманные, новые планы.
     -- “хожу из города. ‚оевать.
     -- —то ты, Љан,-- удивились и ‹ида и Њать.-- ‚от этого мы не ожидали.
     -- € Я не ожидал.
     -- Џочему же ты так решил?
     -- ‘ердце болит. Ќе люблю Японцев. Ћчень плохие люди.
     -- Ђ ты спросил совета?
     -- џ спросил одного очень умного старика. Ћн сказал: иди; пусть Японцам
будет хуже.
     -- Ќо ты должен еще подготовитьсЯ, учитьсЯ стрелЯть.
     -- Ќет. џ не буду стрелЯть. џ буду бегать.
     -- Љак это бегать?
     --  Њы, деревенские  фермеры,  будем вместе. џпонцы  увидЯт нас  --  мы
убегаем. Ћни догонЯют. Ќо  мы  бежим  быстро,  у нас ничего  нет -- у них же
пушки, и  они идут  медленно.  Њы бежим, где нет  хорошей дороги. Ќадо, чтоб
Японцы  уходили очень далеко. Љитай  большой, Японцев  не хватит.  Ђрмию они
разделЯт на кучки. ‚се будут гонЯтьсЯ за нами, а мы будем убегать.
     ’ак  Љан объЯснил  план  своей  герильи.  <i>(ѓерильЯ--партизанскаЯ  война
(исп.))</i>
     --  Џостой, Љан,-- остановила его Њать,-- Я -- не военный человек, но Я
не думаю, что хорошо так вести войну.
     -- џ  думаю,--  сказал  Љан.--  ‚ Љитае так  воевать очень  хорошо. ’ак
написано в старой китайской книге. Џисал очень умный человек.
     €  полузакрыв глаза, он нараспев  стал декламировать  изречение древней
китайской мудрости: "‘уществует 36 достойных путей  встретить  врага. ‹учший
из них -- убежать от него". ‡атем, переменив тон на обычный, Љан добавил:
     -- Љитай не может воевать ружьем и пушками -- очень дорого. ‹учше пусть
Японцы тратЯт деньги. Њы бежим, пусть они уйдут за нами очень далеко. Ђ если
мы отнимем у них пушки -- то и наши солдаты будут стрелЯть немного.
     -- Ќо они разорЯт вас. Ћни все унесут и увезут с собой.
     -- Ќу, не все. ‡емлЯ остаетсЯ, река остаетсЯ. Ќаши фабрики мы унесем  с
собой,  железные дороги и мосты тоже. Ћни придут -- нет  ничего. ЏостроЯт --
мы ночью придем и тоже унесем. Ќас больше.
     --  Ќо  они все  времЯ много убивают.  Њать спохватилась,  что  сказала
неосторожно. ‹ицо Љана затуманилось, он, очевидно, вспомнил о своей погибшей
семье. Ќо он сейчас же просветлел:
     --  …сть  еще  один мудрый  старик. Ћн сосчитал, сколько  китайцев.  Ћн
сказал:  "Ќе надо боЯтьсЯ. џпонцам  надо сто  двадцать лет, чтобы убить всех
китайцев.  Ђ в  Љитае еще прибавлЯетсЯ четырнадцать  миллионов детей в  год.
џпонцев не хватит длЯ войны".
     -- Ќо, Љан, вы все не умрете с голода?
     --  џпонцы  умрут с голода. ‚се -- солдаты.  …му  надо ружье, ему  надо
пули. ђужье надо чистить, пули надо, чтоб были сухие. Њного работы.  Ѓольшой
расход. Ћни будут голодные.
     -- —то же, Љан, тебе виднее. †елаем вам победы.
     -- џ тоже желаю. џ переменилсЯ. џ  стал  другой человек. џ раньше хотел
копить  деньги  и  открыть  бакалейную лавку. Ђ теперь  вижу: Японцы отнимут
лавку. Ќадо сначала  прогнать  Японцев, а  потом открывать лавку.  Њое  дело
ждет. Љитай идет сначала, потом моЯ  лавка. Ќет ЉитаЯ, нет моей лавки. ‹авка
-- ЯпонскаЯ.
     € вдруг он затрЯссЯ от гнева:
     -- џ не начинал войны. џ сидел дома. Ћни пришли  сюда. ‡емлЯ наша.  Ћни
нас убивают. ’еперь мы  хотим,  чтоб они все пропали. Џусть больше не  будет
Японцев на свете.
     €, не в силах больше владеть собою, он убежал из комнаты.
     €так, ‘емьЯ покидала пансион   11.
     Џомещение длЯ  двоих нашлось само собою. ‚ доме, снЯтом  графиней,  был
пуст  маленький аттик.  Ћна предлагала его  бесплатно  Њатери и  ‹иде.  Њать
предложила  взамен  помогать по  хозЯйству. Ћни обсудили  часы работы  --  и
вопрос с переездом был закончен. ‘обаку брали с собой.
        26
     Ћни  оставили дом   11 рано утром тридцатого  июнЯ, выйдЯ из калитки по
очереди:  Њать, ‹ида,  ‘обака -- все,  что оставалось от ‘емьи. Њать и  ‹ида
несли узелки. „ва  рикши следовали за ними  с имуществом. ќто  было все, чем
они владели. Ќо они не оставлЯли за собой долгов. Џравда, все ушло -- и пЯть
долларов „жима и деньги, полученные под залог за ожерелье, подаренное миссис
Џарриш. Ќо часы остались. •отЯ и безнадежно отставаЯ, они все  же показывали
какое-то времЯ, как живые,  имели голос, тикали. Џо ним нельзЯ было жить, но
на них можно было смотреть и мечтать.
     Љомната в  аттике, как вообще  комнаты  в аттиках, была мала, неудобна,
неправильной формы. Ћна походила скорее на шалаш, чем на постоЯнное  жилище.
Ќо Њать и ‹ида входили в нее с легким сердцем:
     она была бесплатнаЯ, и это одно делало ее великолепной.
     --  Њама,  смотри: окно! --  кричала ‹ида.-- Ђ  Я думала, мы будем  без
окна, просто будет дыра в стене.
     Ћна побежала к окну:
     --  Ѓоже, и подоконник! ирокий. ‘текла все целы, только очень грЯзные.
’ут можно читать, писать, пить чай. Ђ вид из окна! џ вижу город внизу. Љак у
Џушкина: "Љавказ подо мною. Ћдин в вышине..."
     ‹ида перебила сама себЯ.
     -- џ лучше сначала вымою это окно, а потом  буду  декламировать. Ћтсюда
будет видно и город  и речку, а ночью  -- звезды и луну. џ просто  теперь не
понимаю, почему  все люди не живут только в  аттиках. ‚о-первых, это выше...
ближе к небу, к облакам и к звездам...
     Ђ Њать в это  времЯ думала: "…сть  крыша.  ‡ащищены от дождЯ и снега. €
стены -- ничего. Ќе будет, конечно, тепло, но и не замерзнем до смерти".
     € обе  они энергично принЯлись за работу, превращаЯ аттик в уголок, где
может ютитьсЯ ‘емьЯ.
     ‚ углу уже  сиЯла икона. Ќа полке  стоЯл ‹идин чайный сервиз. Ќа  стене
висел календарь с вычеркнутыми и подчеркнутыми днЯми, свидетельствуЯ о жизни
сердца:  кто-то  ждет чего-то в  аттике --  и  считает  дни. Ѓабушкина книга
положена  на Ящичек, превращенный в маленький столик. €з Ящиков же  устроены
две постели: постоЯннаЯ длЯ Њатери, и как бы диван, чтобы днем на  нем можно
было  сидеть,--  длЯ ‹иды. € уже посыльный  нес букет цветов длЯ  ‹иды -- "‘
новосельем!" -- от ‹еона, и  торт --  анонимно, но, по всей вероЯтности,  от
графини.
     -- —то ж,-- сказала ‹ида,--  все  у нас есть, и пока торт свежий, мама,
сегоднЯ же и отпразднуем новоселье. Џозовем всех в гости.
     Њежду тем событие не меньшей  важности происходило в жизни ‘обаки.  Ћна
была пока оставлена во дворе.  …й  были  даны и обещаны  впредь все кости от
графского  стола. Ћна  погрызла и решила отдохнуть. ‚друг во  дворе поЯвилсЯ
маленький мальчик, чуть меньше „имы. Ћн  жил тут во  дворе. “видЯ ‘обаку, он
остановилсЯ: такой прекрасной собаки он еще никогда не видел.
     Љонечно,  ‘обака была уже не та, что прежде. …сли бульдоги и не умирают
от   разочарованиЯ  в   жизни,   они   худеют,  дурнеют  и   делаютсЯ  более
самоуглубленными, мрачными. Ћни избегают общества. Ћни хотЯт остатьсЯ одни.
     “видев тихо подбирающегосЯ к ней мальчика, ‘обака отвернулась.
     --  ‘обачка!  ‘обачка!  —ьЯ  ты, собачка?  --  нежно шептал  мальчик  и
протЯгивал руку, чтоб прикоснутьсЯ, но не решалсЯ.
     -- ‘обачка, ты не кусаешьсЯ?
     ‘обака скосила глаза, посмотрела  на худенькую,  грЯзненькую ручку -- и
фыркнула.
     Њальчик  отскочил.  ЏостоЯв  недолго  на почтительном расстоЯнии  и  не
получив никаких знаков о том, что интерес -- взаимный, мальчик отправилсЯ на
разведку. Ћн  вскоре  вернулсЯ. ’очные  сведениЯ  были  им  собраны. ѓлавные
пункты:  ‘обака будет  жить здесь; она  еще никого никогда не  укусила, и ее
звали просто ‘обакой.
     Њальчик  сделалсЯ  смелее  и  подошел  ближе.  Ћн  рассматривал  ‘обаку
восторженными глазами, она же давала смотреть на себЯ почти равнодушно:  это
был другой мальчик. Ќечего и обнюхивать его:
     мальчик был другой. Ћн совсем  не  походил на незабвенного „иму.  Ћн не
мог походить, и на это нельзЯ было надеЯтьсЯ,  и  этого нельзЯ было ожидать.
Ќо все-таки и это был мальчик.  …сть  что-то  общее, детское, во всех детЯх,
что-то одинаковое  мальчиковое во всех мальчиках. “же с трудом ‘обака отвела
глаза:  нет, нет! ‘ нее  довольно  было  опыта человеческой дружбы. Ќикогда.
Ќикогда больше.
     €  ‘обака,  поднЯвшись,  отошла.  Ћна  переменила  место,  спасаЯсь  от
мальчика. Ќо он шел за ней. Ћн сел неподалеку, рЯдом.
     -- ‘обачка,--  сказал  он,--  у тебЯ нет  настоЯщего имени. ђазве можно
называть тебЯ  просто  ‘обакой?  џ  бы  не  позволил  называть  себЯ  просто
мальчишкой. •очешь, Я придумаю тебе имЯ. џ тебе сделаю паспорт. “ менЯ  есть
печатка, Я получил  на елке в подарок. џ утащу где-нибудь кусочек сургуча, и
мы напечатаем тебе паспорт.
     Ћн коснулсЯ слегка шеи ‘обаки, все-таки еще осторожно,-- не укусила бы.
‘ердце ‘обаки дрогнуло и  на минутку как  бы остановилось. ЋпЯть подымалсЯ в
ней  давний инстинкт  --  жажда  иметь хозЯина и быть ему  преданным другом.
Ѓорьба шла в сердце  ‘обаки. ѓоречь воспоминаний боролась против  надежды на
светлое будущее.
     Ќо пока ‘обака колебалась, мальчик уже обнЯл ее шею ручонками и, прижав
лицо к ее морде, шептал:
     -- Њы будем дружно играть. ’ы будешь моЯ собачка.
     €  ‘обака  послушно  кивнула   головой.  „ень  кончилсЯ.  Ћтпраздновали
новоселье. ‚се затихло. Ќаступил прекрасный летний  вечер. ‡ажгли лампаду --
и сразу показалось, что  Њать и ‹ида не только были дома, но жили  здесь уже
давным-давно.
     -- ‡наешь, мама,-- сказала ‹ида,-- Я думаю, что мы с тобой счастливы.
     -- Љонечно,-- отвечала Њать.-- ђоптать было бы грехом. ‹ишь посмотреть,
как живут другие, но только...-- и она остановилась.
     -- џ знаю, мама, о ком ты сейчас подумала:
     о „име и Џете. „а?
     -- „а, Я о них подумала.,
     -- џ  думаю, мама, Я даже чувствую, что и они тоже  думают, как и мы  с
тобой, что они счастливы.
     -- „ай Ѓог, чтоб так было.
     -- Њама, можно мне  петь? џ сЯду на подоконник, буду смотреть на звезды
и петь. •орошо?
     -- ‹ида, не поздно ли?
     -- „евЯть часов, наверно. ‹етом это еще не поздно. Њожно.
     -- Ќу, хорошо. ‘пой одну песню -- и довольно. € не очень громко. € ‹ида
запела:
     Џеснь моЯ, лети с мольбою...
     Џри первых же звуках ее голоса в доме все остановилось.
     --  Ћна  поет,--  сказала  графинЯ  и отложила  в сторону  книгу.  ѓраф
перестал печатать на машинке.
     "Ћна  поет",-- подумал ‹еон. Ћн ничего  не сказал,  но вышел на балкон,
где стоЯл неподвижно, один.
     ‚  доме напротив раскрылось  окно,  и  бледное  больное лицо  выглЯнуло
оттуда --  послушать.  ‘тали  открыватьсЯ  и  другие окна  в  других  домах.
Џрохожие замедлЯли  шаг, чтобы  слышать  ‹иду  подольше.  €ные  возвращались
обратно, и под ‹идиным окном стоЯла небольшаЯ группа людей, привлеченных  ее
пением. Ќо окно  было расположено на крыше, так что ‹ида не могла их видеть,
да она и не смотрела вниз. ѓлЯдЯ на  звезды, она пела полным голосом, забыв,
что обещала Њатери.
     Џервым под окном остановилсЯ итальЯнский солдат. “слыхав голос ‹иды, он
только тихо свистнул от  изумлениЯ, остановилсЯ, да  так  и  стоЯл  до конца
песни.  ‘ын  народа, который прекрасно  поет и  понимает  в  пении, он  умел
оценить  всю  прелесть голоса  ‹иды.  ‡атем  около  него  остановилсЯ старый
китайский  господин  в шелковом  халате темно-вишневего  цвета.  Ћн  слушал,
слегка наклонив голову и полузакрыв глаза, с глубоким вниманием. …го лицо не
выражало ни одобрениЯ, ни порицаниЯ -- одно только внимание. ќто  была чужаЯ
длЯ него  песнЯ, и  он хотел  судить о ней  мудро и по всей  справедливости.
Џодальше, у стены, касаЯсь ее своей рукой, стоЯла слепаЯ китаЯнка. Ћна вышла
на вечернюю прогулку, сопровождаемаЯ  своей  амой. Ћна была одета в  черное.
€скусственный розовый цветок  был  приколот к ее прическе длинной серебрЯной
шпилькой.  Ћна  слушала  жадно, как бы получаЯ,  впитываЯ в себЯ  что-то  из
‹идиной песни. Џодальше  стоЯла  русскаЯ  девушка  со  своим кавалером.  Ћна
смотрела вверх, в направлении  голоса, хотЯ и  не  могла видеть  ‹иду. ‘лезы
сверкали в ее глазах. Ћборванный китайский мальчишка держалсЯ поодаль, как и
подобает  парии:  он слушал,  но  боЯлсЯ  подойти ближе.  Ћн  слушал,  и его
голодные губы двигались,  как бы  пробуЯ на вкус эти  звуки. ђикши  подымали
головы, проезжаЯ мимо дома, точно так же, как и их седоки.
     Ќаконец  последние звуки  песни  замолкли.  ’олпа  под окном  разошлась
медленно и  молча.  ‹ида все  еще сидела  на подоконнике, глЯдЯ  на звездное
небо. ‚  комнате, освещенной лампадой. Њать  молилась  перед отходом ко сну.
Љогда она кончила молитьсЯ, ‹ида спросила:
     --  Њама, какой самый большой дар  женщина может принести  тем, кто  ей
дорог? ‹юбовь? €скусство?
     -- Ќи  то, ни  другое,--  ответила Њать.--  ‘амый  большой  дар --  это
преданность и нежность. ’олько они и соединЯют людей в ‘емью.


     <i>‘дано в набор 26.07.89. Џодписано в печать 04.11.89. ”ормат  84 х  108.
Ѓумага кн.-