  видно  было,
что он просто заинтересовалсЯ его рЯбым  лицом. Ћднако, понЯв это,  Њетелица
рассердилсЯ  еще  сильней,  чем  если бы насмехались  и  издевались над ним:
вопрос начальника точно пыталсЯ установить возможность каких-то человеческих
отношений между ними.
     -- —то ж ты -- здешний или прибыл откуда?
     -- Ѓрось,  ваше  благородие!.. --  решительно и гневно сказал Њетелица,
сжав кулаки и  покраснев и едва сдерживаЯсь, чтобы не броситьсЯ на  него. Ћн
хотел еще добавить что-то, но  мысль, а почему бы и в самом деле не схватить
сейчас этого черного человека с таким противно-спокойным, обрюзглым лицом, в
неопрЯтной рыжеватой щетине и не задушить его, --  мысль эта вдруг так  Ярко
овладела им, что он, запнувшись на слове, сделал шаг вперед, дрогнул руками,
и его рЯбое лицо сразу вспотело.
     -- Ћго! -- в первый раз изумленно  и громко воскликнул этот человек, не
отступив, однако, ни шагу назад и не спускаЯ глаз с Њетелицы.
     ’от  в  нерешительности остановилсЯ,  сверкнув зрачками.  ’огда человек
этот вынул из кобуры револьвер и  потрЯс  им перед носом  Њетелицы. ‚зводный
овладел  собой  и, отвернувшись к окну, застыл в пренебрежительном молчании.
Џосле того, сколько  ни грозили ему револьвером,  сулЯ самые ужасные кары  в
будущем,  сколько ни упрашивали правдиво  рассказать обо всем, обещаЯ полную
свободу, --  он не произнес ни единого слова, даже ни разу  не  посмотрел на
спрашивающих.
     ‚ самом разгаре допроса легонько приоткрылась дверь и чьЯ-то  волосатаЯ
голова с большими испуганными и глупыми глазами просунулась в комнату.
     -- Ђга,  -- сказал начальник эскадрона.  -- ‘обрались уже? Ќу  что ж --
скажи ребЯтам, чтобы взЯли этого молодца.
     ’е же два казака пропустили Њетелицу во двор и, указав ему  на открытую
калитку, пошли вслед за ним. Њетелица не оглЯдывалсЯ, но чувствовал, что оба
офицера  тоже  идут  позади. Ћни  вышли  на церковную  площадь.  ’ам,  возле
бревенчатой  ктиторовой  избы, толпилсЯ  народ,  оцепленный  со всех  сторон
конными казаками.
     Њетелице казалось всегда, что он не любит и презирает людей  со всей их
скучной  и мелочной  суетой,  со всем,  что окружает их.  Ћн  думал, что ему
решительно  все равно, как они  относЯтсЯ к  нему  и что  говорЯт о нем,  он
никогда не  имел друзей  и не старалсЯ иметь  их.  Ќо вместе с тем все самое
большое и  важное из того, что он делал в жизни,  он, сам того  не  замечаЯ,
делал  <i>ради</i>  людей и <i>длЯ</i> людей,  чтобы  они  смотрели на него,  гордились  и
восхищались  им  и прославлЯли его. € теперь, когда  он  вскинул голову,  он
вдруг не только взглЯдом, но всем сердцем охватил эту колеблющуюсЯ, пеструю,
тихую  толпу мужиков, мальчишек, напуганных  баб в паневах, девушек  в белых
цветных платочках, бойких  верховых с чубами, таких раскрашенных, подтЯнутых
и чистеньких, как на лубочной картинке, -- их длинные живые  тени, плЯсавшие
по мураве, и даже древние церковные купола над ними, облитые жидким солнцем,
застывшие в холодном небе.
     "‚от это да!"  --  чуть  не  воскликнул  он,  сразу весь распахнувшись,
обрадовавшись этому всему -- живому, Яркому и бедному, что двигалось, дышало
и светило  вокруг и трепетало в нем. €  он быстрей и  свободней пошел вперед
легким звериным, не тЯготеющим к  земле  шагом, раскачиваЯсь гибким телом, и
каждый  человек  на  площади обернулсЯ  к нему  и тоже  почувствовал, затаив
дыхание, какаЯ зверинаЯ и легкаЯ, как эта поступь, сила живет в его гибком и
жадном теле.
     Ћн  прошел  сквозь  толпу,  глЯдЯ поверх нее, но чувствуЯ ее молчаливое
сосредоточенное внимание, и остановилсЯ у крыльца ктиторовой избы.  Ћфицеры,
обогнав его, взошли на крыльцо.
     -- ‘юда, сюда, --  сказал начальник эскадрона, указав ему место  рЯдом.
Њетелица, разом перешагнув ступеньки, стал рЯдом с ним.
     ’еперь он  был хорошо виден всем --  тугой  и стройный, черноволосый, в
мЯгких  оленьих  улах, в расстегнутой рубахе, перетЯнутой  шнурком с густыми
зелеными кистЯми,  выпущенными из-под  фуфайки, -- с далеким  хищным блеском
своих летЯщих глаз,  смотревших туда,  где в  сером  утреннем  дыму  застыли
величавые хребты.
     -- Љто знает этого человека?  -- спросил начальник, обводЯ всех острым,
сверлЯщим взглЯдом, задерживаЯсь на секунду то на одном, то на другом лице.
     € каждый,  на ком останавливалсЯ этот взглЯд,  суетЯсь и мигаЯ, опускал
голову, -- только женщины,  не имеЯ сил отвести глаза, смотрели на него немо
и тупо, с трусливым и жадным любопытством.
     --  <i>Ќикто</i>  не  знает? -- переспросил  начальник,  насмешливо подчеркнув
слово "никто", точно  ему было известно, что все, наоборот, <i>знают</i> или <i>должны</i>
знать  "этого человека". --  ќто мы сейчас выЯсним... Ќечитайло!  -- крикнул
он, сделав движение рукой в  ту  сторону, где  на  кауром  жеребце  гарцевал
высокий офицер в длинной казачьей шинели.
     ’олпа глухо заволновалась, стоЯщие  впереди обернулись назад, -- кто-то
в черной жилетке решительно проталкивалсЯ сквозь толпу, наклонив голову так,
что видна была только его теплаЯ меховаЯ шапка.
     -- Џропустите, пропустите! -- говорил он скороговоркой, расчищаЯ дорогу
одной рукой, а другой ведЯ кого-то вслед.
     Ќаконец он пробралсЯ  к самому  крыльцу,  и обнаружилось, что ведет  он
худенького черноголового парнишку в длинном пиджаке, боЯзливо упиравшегосЯ и
таращившего  черные глаза то на  Њетелицу, то на начальника эскадрона. ’олпа
заволновалась  громче,  послышались   вздохи  и  сдержанный  бабий  говорок.
Њетелица посмотрел вниз и  вдруг признал в черноголовом парнишке того самого
пастушонка  -- с напуганными глазами, с  тонкой, смешной  и детской шеей, --
которому он оставил вчера свою лошадь.
     Њужик, державший его за руку, снЯл шапку,  обнаружив приплюснутую русую
голову  с  пЯтнистой проседью (точно его неровно  посолили), и, поклонившись
начальнику, начал было:
     -- ‚от тут пастушок у менЯ...
     Ќо, видимо, испугавшись, что не дослушают его, он наклонилсЯ к парнишке
и, указав пальцем на Њетелицу, спросил:
     -- ќтот, что ли?
     ‚ течение  нескольких  секунд  пастушонок и  Њетелица смотрели прЯмо  в
глаза друг  другу: Њетелица --  с деланным  равнодушием,  пастушонок  --  со
страхом, сочувствием и жалостью. Џотом парнишка перевел взглЯд на начальника
эскадрона,  задержалсЯ  на  нем, на мгновенье точно одеревенев, потом --  на
мужика,  державшего  его  за  руку и  выжидательно  наклонившегосЯ  к  нему,
вздохнул глубоко и тЯжко и отрицательно  покачал головой... ’олпа, притихшаЯ
настолько,  что  слышно было,  как  возитсЯ теленок  в  клети  у  церковного
старосты, чуть колыхнулась и снова замерла...
     -- „а ты не бойсЯ,  дурачок,  не бойсЯ,  -- с  ласковой дрожью  убеждал
мужик, сам оробев и засуетившись, быстро тыча пальцем в  Њетелицу. -- Љто же
тогда,  как не  он?.. „а  ты признай, признай, не бо...  а-а, гад!..  --  со
злобой  оборвал он вдруг и изо всей силы дернул парнишку  за руку. -- „а он,
ваше  благородие,  кому ж  другому  быть,  --  заговорил  он  громко,  точно
оправдываЯсь  и  униженно суча шапкой.  -- ’олько боитсЯ  парень, а  кому же
другому, когда в седле конь-то и  кобура  в сумке... Ќаехал вечор на огонек.
"Џопаси, говорит, конЯ моего", -- а сам в  деревню;  а парнишка-то не дождал
-- светло уж стало, --  не дождал,  да  и  пригнал  конЯ, а конь в седле,  и
кобура в сумке, -- кому ж другому быть?..
     --  Љто наехал?  ЉакаЯ  кобура?  -- спросил  начальник, тщетно  пытаЯсь
понЯть,  о чем идет речь.  Њужик еще  растерЯнней  засучил шапкой  и,  вновь
сбиваЯсь  и  путаЯсь, рассказал о том,  как его пастух пригнал  утром чужого
конЯ -- в седле и с револьверной кобурой в сумке.
     -- ‚от оно  что,  -- протЯнул  начальник  эскадрона. -- ’ак ведь он  не
признает? -- сказал он, кивнув на парнишку. -- ‚прочем, давай его сюда -- мы
его допросим по-своему...
     Џарнишка,  подталкиваемый  сзади,  приблизилсЯ к  крыльцу,  не решаЯсь,
однако, взойти  на него. Ћфицер сбежал по ступенькам, схватил его  за худые,
вздрагивающие  плечи и,  притЯнув к себе,  уставилсЯ в  его круглые от ужаса
глаза своими -- пронзительными и страшными...
     -- Ђ-а... а!.. -- вдруг завопил парнишка, закатив белки.
     -- „а что ж это будет? -- вздохнула, не выдержав, какаЯ-то из баб.
     ‚  то  же мгновенье чье-то  стремительное  и гибкое тело взметнулось  с
крыльца. ’олпа шарахнулась,  всплеснув  многоруким  туловищем,  -- начальник
эскадрона упал, сбитый сильным толчком...
     --  ‘трелЯйте  в него!..  „а  что же  это такое?  -- закричал  красивый
офицер, беспомощно выставив ладонь, терЯЯсь и глупеЯ и забыв, как видно, что
он сам умеет стрелЯть.
     Ќесколько верховых ринулись в толпу, конЯми раскидываЯ людей. Њетелица,
навалившись  на  врага всем телом, старалсЯ схватить его  за  горло, но  тот
извивалсЯ  как  нетопырь,  раскинув  бурку,  похожую  на  черные  крыльЯ,  и
судорожно цеплЯлсЯ рукой за поЯс, стараЯсь вытащить револьвер.  Ќаконец  ему
удалось отстегнуть кобуру, и почти  в  то же мгновенье, как Њетелица схватил
его за  горло, он выстрелил в него несколько раз подрЯд... Љогда подоспевшие
казаки тащили Њетелицу за ноги, он  еще цеплЯлсЯ  за  траву, скрипел зубами,
стараЯсь поднЯть голову, но она бессильно падала и волочилась по земле.
     -- Ќечитайло! -- кричал красивый офицер. -- ‘обрать эскадрон!.. ‚ы тоже
поедете? -- учтиво спросил он начальника, избегаЯ, однако, смотреть на него.
     -- „а.
     -- ‹ошадь командиру!..
     —ерез  полчаса казачий  эскадрон  в полном боевом снарЯжении  выехал из
села  и  помчалсЯ кверху,  по  той  дороге,  по которой  прошлой ночью  ехал
Њетелица.
     Ѓакланов, вместе со всеми испытывавший сильное беспокойство, наконец не
выдержал.
     --  ‘лушай,  дай Я вперед проеду, --  сказал он ‹евинсону. -- ‚едь черт
его знает на самом деле...
     Ћн пришпорил  конЯ  и скорее  даже,  чем ожидал,  выехал на  опушку,  к
заросшему  омшанику. …му не понадобилось, однако,  влезать  на крышу,  -- не
дальше как в полуверсте спускалось  с  бугра  человек  пЯтьдесЯт конных.  Ћн
разглЯдел, что это были  регулЯрники -- по  их  одинаковому обмундированию в
желтых пЯтнах. “мерив  свое нетерпение -- скорей вернутьсЯ и предупредить об
опасности (‹евинсон мог вот-вот нагрЯнуть), Ѓакланов задержалсЯ, спрЯтавшись
в кусты, желаЯ проверить, не покажутсЯ ли из-за бугра новые отрЯды. Ќикто не
поЯвилсЯ больше; эскадрон ехал шагом, расстроив рЯды; судЯ по сбитой посадке
людей и  по тому, как мотали головами разыгравшиесЯ  лошади, эскадрон только
что шел на рысЯх.
     Ѓакланов  повернулсЯ   обратно   и  чуть   не  налетел  на  ‹евинсо-на,
выезжавшего на опушку. Ћн сделал знак остановитьсЯ.
     -- Њного? -- спросил ‹евинсон, выслушав его.
     -- —еловек пЯтьдесЯт.
     -- Џехота?
     -- Ќет, конные...
     --  Љубрак, „убов, спешитьсЯ!  -- тихо скомандовал ‹евин-сон. -- Љубрак
-- на правый фланг, „убов -- на левый... џ  тебе дам!.. -- зашипел он вдруг,
заметив,  как  какой-то  партизан с подвЯзанной  щекой  повернул в  сторону,
заманиваЯ и других. -- Ќа место! -- € он погрозил ему плеткой.
     Џередав Ѓакланову командование взводом Њетелицы и приказав ему остатьсЯ
здесь, он  спешилсЯ  сам  и пошел впереди цепи, чуть  ковылЯЯ  и  размахиваЯ
маузером.
     Ќе  выходЯ из кустов,  он положил цепь, а  сам в  сопровождении  одного
партизана  пробралсЯ  к  омшанику.  ќскадрон  был  совсем  близко. Џо желтым
околышам и лампасам  ‹евинсон  узнал, что это  были  казаки.  Ћн разглЯдел и
командира в черной бурке.
     -- ‘кажи, пусть сюда ползут, -- шепнул он партизану, -- только пусть не
встают, а то... Ќу, чего смотришь?  †иво!.. -- € он подтолкнул его, нахмурив
брови.
     •отЯ казаков было мало,  ‹евинсон почувствовал вдруг сильное  волнение,
как в первый, давнишний период его военной деЯтельности.
     ‚ своей боевой жизни он  различал  два  периода,  не разделенных резкой
чертой,  но  отличных длЯ него  по  тем  ощущениЯм,  которые  он  сам в  них
испытывал.
     ‚  первое времЯ, когда он, не имеЯ никакой военной подготовки, даже  не
умеЯ стрелЯть, вынужден был командовать массами людей, он чувствовал, что он
не командует на самом  деле, а  все событиЯ  развиваютсЯ независимо от него,
помимо его воли. Ќе потому,  что он нечестно выполнЯл свой долг,  -- нет, он
старалсЯ дать  самое большее из того, что мог, -- и не потому, что он думал,
будто отдельному  человеку не дано влиЯть на  событиЯ, в  которых  участвуют
массы людей, -- нет,  он  считал  такой взглЯд  худшим  проЯвлением людского
лицемериЯ, прикрывающим собственную слабость таких людей, то есть отсутствие
в них воли к действию, -- а потому, что  в этот  первый, недолгий период его
военной деЯтельности  почти  все  его  душевные  силы уходили  на  то, чтобы
превозмочь и скрыть от людей страх  за себЯ, который он невольно испытывал в
бою.
     Ћднако он очень скоро  привык к  обстановке и  достиг такого положениЯ,
когда боЯзнь за собственную жизнь перестала мешать ему распорЯжатьсЯ жизнЯми
других. € в этот второй период он получил возможность управлЯть событиЯми --
тем  полней  и  успешней,  чем  Ясней  и  правильней  он  мог  прощупать  их
действительный ход и соотношение сил и людей в них.
     Ќо теперь он вновь испытывал сильное волнение, и он чувствовал, что это
как-то свЯзано с новым его состоЯнием, со всеми его мыслЯми о себе, о смерти
Њетелицы.
     Џока подползала цепь, раскинувшаЯсЯ по кустам, он все же овладел собою,
и  его  маленькаЯ  собраннаЯ  фигурка,  с  уверенными,  точными  движениЯми,
по-прежнему  предстала перед  людьми как олицетворение некоего безошибочного
плана, в который люди верили по привычке и по внутренней необходимости.
     ќскадрон был уже так близко, что слышен был конский  топот и сдержанный
говор всадников, -- можно было различить даже отдельные лица. ‹евинсон видел
их выражениЯ -- особенно у одного красивого и  полного  офицера,  только что
выехавшего вперед с трубкой в зубах и очень плохо державшегосЯ в седле.
     "‚от  зверь, должно быть,  --  подумал  ‹евинсон,  задержавшись  на нем
взглЯдом  и невольно  приписываЯ  этому  красивому  офицеру все  те  ужасные
качества,  которые  обычно  приписываютсЯ врагу.  --  Ќо как бьетсЯ  у  менЯ
сердце!.. €ли  стрелЯть уже? стрелЯть?..  Ќет, возле той березы с ободранной
корой... Ќо почему он так плохо держитсЯ?.. ‚едь как же нело..."
     -- ‚зво-о-од! --  закричал он вдруг тонким протЯжным голосом (как раз в
это мгновенье эскадрон поравнЯлсЯ с березой с ободранной корой). -- Џли!..
     Љрасивый  офицер,  услыхав первые  звуки  его голоса,  удивленно поднЯл
голову. Ќо в ту же секунду фуражка слетела  с его головы, и лицо его принЯло
невероЯтно испуганное и беспомощное выражение.
     -- Џли!.. -- снова крикнул ‹евинсон и выстрелил сам, стараЯсь попасть в
красивого офицера.
     ќскадрон смешалсЯ; многие попадали на землю, но красивый офицер осталсЯ
в седле, лошадь, оскалЯ зубы, пЯтилась под ним. ‚  течение нескольких секунд
растерЯвшиесЯ люди  и  лошади,  вздымавшиесЯ на дыбы, бились на одном месте,
крича  что-то, неслышное из-за выстрелов. Џотом  из  этой сумЯтицы  вырвалсЯ
отдельный  всадник, в черной  папахе и в бурке, и заплЯсал перед эскадроном,
сдерживаЯ  лошадь  напрЯженным  жестом,  размахиваЯ  шашкой.  Ћстальные, как
видно, плохо повиновались ему, -- некоторые уже мчались  прочь,  нахлестываЯ
лошадей; весь  эскадрон ринулсЯ  за  ними. Џартизаны повскакали  с  мест, --
наиболее азартные побежали вдогонку, стрелЯЯ на ходу.
     -- ‹ошадей!.. -- кричал ‹евинсон. -- Ѓакланов, сюда!.. Џо конЯм!..
     Ѓакланов со  свирепым,  перекошенным  лицом пронессЯ  мимо, вытЯнувшись
всем телом, откинув понизу руку с шашкой, блестевшей, как слюда, -- за ним с
лЯзгом и гиком мчалсЯ взвод Њетелицы, ощерившись оружием.
     ‚скоре весь отрЯд поскакал за ними.
     Њечик, увлеченный общим потоком,  мчалсЯ  в центре  этой  лавины. Ћн не
только не испытывал страха,  но  даже утерЯл всегда  присущее  ему  свойство
отмечать собственные  мысли и поступки и  расценивать их  со стороны,  -- он
только   видел  перед  собою  чью-то  знакомую  спину   с  чубатой  головой,
чувствовал, что Ќивка не  отстает от нее, что враг бежит от них, и вместе со
всеми на совесть старалсЯ догнать врага и не отстать от знакомой спины.
     Љазачий эскадрон скрылсЯ в березовой роще. —ерез некоторое времЯ оттуда
посыпались частые ружейные  выстрелы, но отрЯд продолжал  скакать, не только
не замедлЯЯ хода, а еще больше горЯчась и возбуждаЯсь от выстрелов.
     ‚друг мохнатый жеребец,  мчавшийсЯ впереди  Њечика,  ткнулсЯ  мордой  в
землю, и знакомаЯ спина,  с  чубатой головой, полетела вперед, вытЯнув руки.
Њечик  вместе  с другими  обогнул что-то  большое и черное,  копошившеесЯ на
земле.
     Ќе  видЯ больше знакомой спины, он впилсЯ глазами  в рощу, стремительно
надвигавшуюсЯ на него... ЊаленькаЯ бородатаЯ  фигурка  на  вороном  жеребце,
что-то кричавшаЯ и указывавшаЯ  шашкой, на  одно  мгновение мелькнула  перед
глазами...  Ќесколько  всадников,  скакавших рЯдом, вдруг свернули влево, но
Њечик, не  сообразив,  в чем  дело,  мчалсЯ в  прежнем направлении, пока  не
влетел в  рощу и чуть не разбилсЯ о  стволы, расцарапав  себе лицо  о  голые
ветви. Ћн едва удержал Ќивку, рвавшуюсЯ, обезумев, через кусты.
     Ћн был один -- в мЯгкой березовой тиши, в золоте листьев и трав...
     ‚  то же мгновенье ему  показалось, что  роща кишит  казаками. Ћн  даже
вскрикнул и не  помнЯ себЯ ринулсЯ обратно, не обращаЯ  вниманиЯ, как острые
колючие ветви хлещут его по лицу...
     Љогда он снова выехал на поле, отрЯда не было. агах в двухстах от него
лежал  убитый  конь  со сбившимсЯ седлом. ‚озле,  подогнув ноги,  безнадежно
обхватив руками  колени, прижатые к  груди, не шевелЯсь,  сидел человек. ќто
был Њорозка.
     Њечик, устыдЯсь своего страха, шагом подъехал к нему.
     Њишка  лежал  на боку, оскалив  зубы,  выкатив  большие,  остекленевшие
глаза,  согнув  передние  ноги,  с  острыми  копытами,  точно  он и  мертвый
собиралсЯ скакать. Њорозка смотрел мимо  него блестЯщими, сухими, невидЯщими
глазами.
     --  Њорозка...  --  тихо  позвал Њечик,  остановившись  против  него  и
переполнЯЯсь вдруг слезливой доброй жалостью к нему и к этой мертвой лошади.
     Њорозка  не шевельнулсЯ. Ќесколько минут они оставались  так, не говорЯ
ни слова, не менЯЯ  положений. Џотом Њорозка вздохнул, медленно разжал руки,
встал на колени и, по-прежнему не глЯдЯ на Њечика, начал отстегивать  седло.
Њечик, не решаЯсь больше заговорить, молча наблюдал за ним.
     Њорозка распустил  подпруги  --  одна  из  них была  разорвана,  --  он
внимательно  осмотрел оторванный, выпачканный  в крови ремешок,  повертел  в
руке  и выбросил  его. Џотом,  крЯхтЯ,  взвалил  на спину  седло и пошел  по
направлению к роще, согнувшись и неловко ступаЯ кривыми ногами.
     --  „авай  Я отвезу,  или,  хочешь, садись  сам -- Я  пешком  пойду! --
крикнул Њечик.
     Њорозка не оглЯнулсЯ, только еще ниже склонилсЯ под тЯжестью седла.
     Њечик, стараЯсь  почему-то больше не  попастьсЯ  ему  на глаза,  сделал
большой  крюк  влево  и,   когда   обогнул  рощу,  увидел  неподалеку  село,
раскинувшеесЯ  поперек долины.  ‚  пространной низине, справа от него --  до
самого хребта, отвернувшего в сторону и затерЯвшегосЯ в мутно-серой дали, --
виднелсЯ  лес.  Ќебо  --  такое чистое  с  утра --  теперь  висело  низкое и
невеселое, -- солнце едва проступало.
     агах в пЯтидесЯти  лежало несколько зарубленных казаков. Ћдин был  еще
жив, -- он  с трудом приподнималсЯ  на  руках и снова  падал и стонал. Њечик
далеко объехал его,  стараЯсь не слышать его  стонов. €з  деревни, навстречу
ему, ехало несколько конных партизан.
     --  “  Њорозки конЯ  убили...  -- сказал Њечик, когда они поравнЯлись с
ним.
     Ќикто  не ответил ему. Ћдин  окинул его подозрительным взглЯдом, словно
хотел спросить: "Ђ ты где был,  когда мы  тут  бились?"  Њечик,  осунувшись,
поехал дальше. Ћн был полон самых недобрых предчувствий...
     Љогда он въехал в село, многие из отрЯда уже разошлись по квартирам, --
остальные  толпились  возле  большой пЯтистенной  избы, с  высокими  резными
окнами.  ‹евинсон,  стоЯ  на крыльце  в сбившейсЯ шапке,  потный и  пыльный,
отдавал приказаниЯ. Њечик спешилсЯ возле забора, где стоЯли лошади.
     -- Ћткуда бог принес?  --  насмешливо спросил отделенный.  --  Џо грибы
ходил, что ли?
     --  Ќет,  Я отбилсЯ, -- сказал Њечик. …му было все равно теперь, что  о
нем подумают,  но  по  привычке  он оправдывалсЯ. -- џ  в  рощу  попал,  вы,
кажетсЯ, там влево свернули?
     -- ‚лево, влево! -- радостно подтвердил  один белобрысый партизанчик, с
наивными  Ямочками  и петушиным  задорным хохолком на  макушке. -- џ  кричал
тебе, да ты  не слышал, видать... -- €  он восторженно  посмотрел на Њечика,
как  видно с удовольствием вспоминаЯ  все подробности  дела. Њечик, привЯзав
лошадь, сел рЯдом с ним.
     €з  переулка  вышел  Љубрак в сопровождении толпы мужиков, -- они  вели
двоих со скрученными назад руками. Ћдин был в черной жилетке и с несуразной,
точно приплюснутой головой в неровной проседи, -- он сильно трЯссЯ и просил.
„ругой -- тщедушный попик в растерзанной рЯске, сквозь которую виднелись его
измЯтые штанишки с отвисшей мошонкой. Њечик  заметил, что к  поЯсу у Љубрака
прицеплена серебрЯнаЯ цепочка -- как видно, от креста.
     -- ќтот, да? -- бледнеЯ, спросил ‹евинсон, указав пальцем на человека в
жилетке, когда они подошли к крыльцу.
     -- Ћн... он самый!.. -- загудели мужики.
     -- € ведь такаЯ мразь, -- сказал ‹евинсон,  обращаЯсь  к  ‘та-шинскому,
сидевшему рЯдом на перилах, -- а Њетелицы уже не воскресишь...  -- Ћн  вдруг
часто замигал  и отвернулсЯ и несколько секунд молча смотрел вдаль, стараЯсь
отвлечьсЯ от воспоминаний о Њетелице.
     --  ’оварищи! милые!.. -- плакал арестованный, глЯдЯ то  на мужиков, то
на ‹евинсона собачьими, преданными глазами.  --  „а неужто  ж Я  по охоте?..
ѓосподи... ’оварищи, милые...
     Ќикто не слушал его. Њужики отворачивались.
     --  —его уж  там:  всем  сходом видели, как  ты пастушонка неволил,  --
сурово сказал один, окинув его безразличным взглЯдом.
     -- ‘ам виноват... -- подтвердил другой и, смутившись, спрЯтал голову.
     --  ђасстрелЯть  его, -- холодно сказал  ‹евинсон. --  ’олько  отведите
подальше.
     --  Ђ с попом как? --  спросил  Љубрак.  --  ’оже  -- сука...  Ћфицерей
годувал.
     -- Ћтпустите его, -- ну его к черту!
     ’олпа,  к которой присоединились  и  многие партизаны, хлынула вслед за
Љубраком, потащившим  человека  в  жилетке.  ’от  упиралсЯ,  сучил  ногами и
плакал, вздрагиваЯ нижней челюстью.
     —иж,  в  фуражке,  испачканной  чем-то  нехорошим,  но  с  нескрываемым
победоносным видом, подошел к Њечику.
     -- ‚от ты где! -- сказал обрадованно и  гордо. -- ќк тебЯ  разукрасило!
Џойдем  пожрать  куда-нибудь... ’еперь они его  разделают...  -- протЯнул он
многозначительно и свистнул.
     ‚  избе, куда  их пустили пообедать, было сорно и душно, пахло хлебом и
шинкованной капустой.  ‚есь угол  у  печки был завален  грЯзными  капустными
кочнами. —иж, давЯсь хлебом и щами, без умолку рассказывал о своих доблестЯх
и то и дело поглЯдывал из-под бровей на тоненькую девушку с длинными косами,
подававшую им. Ћна смущалась  и радовалась. Њечик старалсЯ слушать  —ижа, но
все времЯ настораживалсЯ и вздрагивал от каждого стука.
     -- ... ‚друг он как обернетсЯ -- да на менЯ... -- верещал —иж, давЯсь и
чавкаЯ, -- тут Я его рраз!..
     ‚ это времЯ  звЯкнули  стекла  и  послышалсЯ  отдаленный  залп.  Њечик,
вздрогнув, уронил ложку и побледнел.
     -- „а когда  же  все  это  кончитсЯ!.. -- воскликнул  он в отчаЯнии  и,
закрыв лицо руками, вышел из избы.
     "... Ћни убили его,  этого человека в жилетке, -- думал  он, уткнувшись
лицом в  воротник  шинели, лежа где-то в  кустах, -- он даже  не помнил, как
забралсЯ сюда. -- Ћни убьют и менЯ рано или поздно... Ќо Я и  так не живу --
Я  точно  умер: Я не увижу больше родных мне людей и  этой  милой девочки со
светлыми кудрЯми,  портрет  которой Я  изорвал  на  мелкие  клочки...  Ђ он,
наверно, плакал, бедный человек  в жилетке... Ѓоже,  зачем Я  изорвал ее?  €
неужели Я никогда не вернусь к ней? Љак Я несчастен!.."
     “же вечерело, когда он вышел из кустов  с сухими глазами, с  выражением
страданиЯ  на лице. ѓде-то  совсем  рЯдом разливались пьЯные голоса,  играла
гармонь. Ћн встретил  у ворот тоненькую девушку  с длинными косами,  --  она
несла воду на коромысле, изогнувшись, как лозинка.
     -- Ћх, и гулЯет ваш один  с хлопцами  с нашими, --  сказала она, поднЯв
темные ресницы, и  улыбнулась. -- Ћн  Як... чуете? -- € в такт  разухабистой
музыке,  летевшей из-за угла, она покачала своей  милой головкой. ‚едра тоже
качнулись, сплеснув воду, -- девушка застыдилась и юркнула в калитку.
     Ђ мы сами, каторжане,
     ’ого да-жидалисЯ-а... --
     разливалсЯ чей-то пьЯный и очень знакомый Њечику голос. Њечик  выглЯнул
за угол и увидел Њорозку с гармоньей и с растрепавшимсЯ чубом, свисавшим ему
на глаза, прилипавшим к его красному, потному лицу.
     Њорозка  шел  посреди улицы  с циничным развальцем,  выставив вперед  и
растЯгиваЯ  гармонь  с  таким  --  "от всей души" --  выражением,  точно  он
похабничал  и тут же  каЯлсЯ; за  ним шла орава таких же пьЯных парней,  без
поЯсов и  шапок.  Џо бокам,  крича  и  вздымаЯ  клубы пыли, бежали босоногие
мальчишки, безжалостные и резвые, как чертенЯта.
     --  Ђ-а... „руг мой любезный! -- в пьЯном лицемерном восторге  закричал
Њорозка, увидев Њечика. -- Људа же ты? Људа?
     Ќе  бойсЯ --  бить не будем... ‚ыпей с нами...  Ђх, душа  с тебЯ вон --
вместЯх пропадать будем!
     Ћни  всей  толпой окружили Њечика,  обнимали  его, склонЯли к нему свои
добрые пьЯные  лица, обдаваЯ  его винным перегаром, кто-то совал ему в  руку
бутылку и надкушенный огурец.
     -- Ќет, нет,  Я не  пью,  -- говорил Њечик,  вырываЯсь,  --  Я не  хочу
пить...
     --  Џей, душа с тебЯ вон! -- кричал Њорозка, чуть не плача  от веселого
исступлениЯ.  --  Ђх,  панихида...  в  кровь...  в  три-господа!..   ‚местЯх
пропадать!
     -- ’олько  немножко,  пожалуйста,  ведь  Я не  пью,  --  сказал  Њечик,
сдаваЯсь.
     Ћн  сделал  несколько   глотков.  Њорозка,  расплеснув  гармонь,  запел
хриповатым голосом, парни подхватили.
     --  Џойдем  с нами, -- сказал один,  взЯв Њечика под руку.  -- "... Ђ Я
жи-ву  ту-ута..."  --  прогнусил он  какую-то наугад  выхваченную  строчку и
прижалсЯ к Њечику небритой щекой.
     €  они пошли  вдоль  по  улице,  шутЯ и  спотыкаЯсь,  распугиваЯ собак,
проклинаЯ до самых небес, нависших над ними беззвездным  темнеющим  куполом,
себЯ, своих родных, близких, эту неверную, трудную землю.


        XVI. ’рЯсина


     ‚арЯ, не участвовавшаЯ в атаке (она оставалась в тайге  с хозЯйственной
частью),  приехала в село, когда все уже  разбрелись по хатам. Ћна заметила,
что захват  квартир произошел беспорЯдочно,  сам собой: взводы перемешались,
никто не знал, где кто находитсЯ, командиров не слушались, -- отрЯд распалсЯ
на отдельные, не зависЯщие одна от другой части.
     …й попалсЯ по дороге к селу труп убитого  Њорозкиного конЯ; но никто не
мог ей сказать определенно, что случилось с Њороз-кой. Ћдни говорили, что он
убит, -- они видели это собственными глазами; другие -- что он только ранен;
третьи, ничего не знаЯ о Њорозке, с первых же  слов начинали радоватьсЯ тому
счастливому  обстоЯтельству,  что  сами остались в  живых. € все  это вместе
взЯтое только усиливало то состоЯние упадка и безнадежного уныниЯ, в котором
‚арЯ находилась со времени ее неудачной попытки примиритьсЯ с Њечиком.
     Ќамучившись и натерпевшись от бесконечных приставаний,  от  голода,  от
собственных дум и терзаний,  не имеЯ больше сил держатьсЯ  на седле, чуть не
плача,  она отыскала  наконец „у-бова  --  первого  человека,  действительно
обрадовавшегосЯ и улыбнувшегосЯ ей суровой сочувственной улыбкой.
     € когда она  увидела  его постаревшее,  нахмуренное  лицо с грЯзными  и
черными, опущенными  книзу  усами и  все  остальные  окружавшие ее знакомые,
милые,  грубые лица, тоже посеревшие,  искрапленные навек угольной пылью, --
сердце у нее дрогнуло  от сладкой и горестной тоски, любви к ним,  жалости к
себе:  они напомнили  ей  те  молодые  дни,  когда она  красивой  и  наивной
девчонкой,  с  пышными  косами,  с  большими  и  грустными  глазами,  катала
вагонетки по темным слезЯщимсЯ штрекам и танцевала на вечерках, и они так же
окружали ее тогда, эти лица, такие смешные и хотЯщие.
     ‘  того  времени как  она поссорилась  с  Њорозкой,  она  как-то совсем
оторвалась  от них,  а между  тем  это были единственные  близкие  ей  люди,
шахтеры-коренники,  которые  когда-то жили  и  работали рЯдом и ухаживали за
ней. "Љак  давно  Я их  не видала, Я вовсе  о  них  забыла... Ђх, милые  мои
дружки!.." --  подумала она  с любовью  и раскаЯнием,  и у  нее  так  сладко
заломило в висках, что она едва удержалась от слез.
     ’олько одному „убову удалось  на этот раз разместить взвод в порЯдке по
соседним избам. …го люди несли караул за  селом, помогали ‹евинсону запасать
продовольствие.  ‚ этот  день  как-то  сразу  выЯснилось то, что скрыто было
раньше в общем подъеме, в равных длЯ всех буднЯх, -- что весь отрЯд держитсЯ
главным образом на взводе „убова.
     ‚арЯ узнала от ребЯт, что Њорозка жив и даже  не ранен. …й показали его
нового конЯ, отбитого у белых. ќто  был  гнедой высокий тонконогий жеребец с
коротко подстриженной гривой и тонкой шеей, отчего у него был очень неверный
предательский вид, -- его уже окрестили "€удой".
     "‡начит, он жив... -- думала  ‚арЯ, рассеЯнно глЯдЯ на жеребца. --  —то
ж, Я рада..."
     Џосле обеда,  когда она, забравшись на сеновал, лежала одна в  душистом
сене, прислушиваЯсь  сквозь  сон,  не лезет ли к ней  кто-нибудь "по  старой
дружбе",  -- она вновь  с мЯгким сонным  и теплым  чувством  вспомнила,  что
Њорозка жив, и уснула с этой же мыслью.
     Џроснулась она внезапно --  в  сильной тревоге, с  оледеневшими руками.
Ќочь,  сплошнаЯ,  движущаЯсЯ  во  тьме,  глЯдела  под крышу.  •олодный ветер
шевелил сено, стучал ветвЯми, шелестел листьЯми в саду...
     "Ѓоже мой, где же  Њорозка?  где все остальные? --  с трепетом подумала
‚арЯ. -- Ќеужто Я опЯть  осталась одна, как былинка, -- здесь, в этой черной
Яме?.."  Ћна с лихорадочной быстротой и  дрожью, не попадаЯ в рукава, надела
шинель и быстро спустилась с сеновала.
     Ћколо ворот маЯчил силуэт дневального.
     -- ќто  кто  дневалит?  --  спросила она,  подходЯ ближе.  --  ЉостЯ?..
Њорозка вернулсЯ, не знаешь?
     --  ‚ыходит,  ты  на  сеновале спала?  --  сказал  ЉостЯ  с  досадой  и
разочарованием. -- ‚от  не знал!  Њорозку  не  жди -- загулЯл в дым: по коню
поминки справлЯет... •олодно, да? „ай спичку...
     Ћна  отыскала коробок, --  он закурил, прикрыв огонь большими ладонЯми,
потом осветил ее:
     -- Ђ ты сдала, молоденькаЯ... -- и улыбнулсЯ.
     -- ‚озьми их себе... -- Ћна поднЯла воротник и вышла за ворота.
     -- Људа ты?
     -- Џойду искать его!
     -- Њорозку?.. ‡дорово!.. Њожет, Я его заменю?
     -- Ќет, наврЯд ли...
     -- ќто с каких же таких пор?
     Ћна не ответила. "Ќу -- свойскаЯ девка", -- подумал дневальный.
     Ѓыло  так темно, что ‚арЯ  с трудом различала дорогу. Ќачал накрапывать
дождик. ‘ады шумели все тревожней и глуше. ѓде-то под забором жалобно скулил
продрогший щенок. ‚арЯ ощупью отыскала его  и сунула  за пазуху, под шинель,
--  он сильно дрожал и тыкалсЯ мордой. “ одной из хат  ей попалсЯ дневальный
Љубрака, -- она спросила, не знает ли он,  где  гулЯет  Њо-розка. „невальный
направил  ее к  церкви.  Ћна исходила полдеревни без всЯкого  результата  и,
расстроившись вконец, повернула обратно.
     Ћна  так часто сворачивала из  одного переулка  в  другой,  что  забыла
дорогу, и  теперь  шла наугад, почти  не думаЯ о  цели своих странствований;
только крепче прижимала  к груди потеплевшего  щенка.  Џрошло,  наверное, не
меньше часа, пока она попала на  улицу, ведущую к  дому. Ћна свернула в нее,
хватаЯсь свободной рукой  за  плетень,  чтобы  не поскользнутьсЯ,  и, сделав
несколько шагов, чуть не наступила на Њорозку.
     Ћн лежал на животе, головой  к плетню, подложив под голову руки, и чуть
слышно стонал, -- как видно, его только  что рвало. ‚арЯ  не столько  узнала
его, сколько почувствовала, что это он, -- не в первый раз она заставала его
в таком положении.
     -- ‚анЯ! -- позвала она, присев на корточки и положив ему на плечо свою
мЯгкую и добрую ладонь. -- ’ы чего тут лежишь? Џлохо тебе, да?
     Ћн приподнЯл  голову, и  она  увидела его измученное, опухшее,  бледное
лицо. …й стало жаль его -- он казалсЯ таким слабым и маленьким. “знав ее, он
криво улыбнулсЯ  и,  тщательно  следЯ  за исправностью  своих движений, сел,
прислонилсЯ к плетню и вытЯнул ноги.
     -- Ђ-а... это вы?.. Њ-мое  вам  почтение... -- пролепетал он ослабевшим
голосом, пытаЯсь,  однако, перейти  на тон развЯзного благополучиЯ. -- Њ-мое
вам почтение, товарищ... Њорозова...
     -- Џойдем со мной, ‚анЯ, -- она взЯла его за руку. -- €ли ты, может, не
в силах?.. Ћбожди -- сейчас все устроим, Я  достучусь... -- € она решительно
вскочила,  намереваЯсь  попроситьсЯ  в  соседнюю  избу.  Ћна  ни  секунды не
колебалась в том, удобно  ли темной ночью стучатьсЯ к незнакомым людЯм и что
могут подумать о ней  самой, если она ввалитсЯ в избу  с пьЯным мужчиной, --
она никогда не обращала вниманиЯ на такие вещи.
     Ќо Њорозка вдруг испуганно замотал головой и захрипел:
     -- Ќи-ни-ни...  џ тебе  достучусь!.. ’ише!..  --  €  он  потрЯс сжатыми
кулаками у своих висков. …й показалось даже, что он потрезвел от испуга.  --
’ут ѓончаренко стоит, разве н-не-известно?.. „а как же м-можно...
     -- Ќу и что ж, что ѓончаренко? Џодумаешь -- барин...
     --  Ќ-нет,  ты не  знаешь,  -- он  болезненно сморщилсЯ и  схватилсЯ за
голову, -- ты же не знаешь -- зачем же?.. ‚едь он  менЯ за  человека, а Я...
ну, как же?.. Ќе-ет, разве можно...
     -- €  что  ты мелешь без толку, миленький ты мой, -- сказала она, снова
опустившись на корточки рЯдом с ним. -- ‘мотри -- дождик  идет, сыро, завтра
в поход идти, -- пойдем, миленький...
     -- Ќет, Я пропал, --  сказал он как-то  уж совсем грустно  и трезво. --
Ќу, что  Я теперь, кто Я, зачем, -- подумайте, люди?.. -- € он вдруг жалобно
повел вокруг своими опухшими, полными слез глазами.
     ’огда  она  обнЯла его  свободной рукой  и, почти  касаЯсь  губами  его
ресниц, зашептала ему нежно и покровительственно, как ребенку:
     -- Ќу, что ты горюешь? € чем тебе может быть плохо?..  ЉонЯ жалко,  да?
’ак там уж другого припасли, -- такой  добрый коник...  Ќу, не горюй, милый,
не плачь, -- глЯди, какую Я собачку нашла,  глЯди,  какой кутенок! -- € она,
отвернув ворот шинели, показала ему  сонного вислоухого щенка. Ћна была  так
растрогана, что не только ее голос, но всЯ она точно журчала  и ворковала от
доброты.
     --  “-у, цуцик! -- сказал Њорозка с  пьЯной нежностью и  облапил его за
уши. -- ѓде ты его?.. Љ-кусаетсЯ, стерва...
     -- Ќу, вот видишь!.. Џойдем, миленький...
     …й удалось  поднЯть  его  на  ноги,  и так, увещеваЯ его  и отвлекаЯ от
дурных мыслей, она повела его к дому, и он уже не сопротивлЯлсЯ, а верил ей.
     ‡а  всю  дорогу  он  ни разу не  напомнил  ей о Њечике, и  она  тоже не
заикнулась  о нем,  как будто и  не  было  между ними никакого Њечика. Џотом
Њорозка нахохлилсЯ и вовсе замолчал: он заметно трезвел.
     ’ак дошли они до той избы, где стоЯл „убов.
     Њорозка, вцепившись в перекладинки лестницы, пыталсЯ влезть на сеновал,
но ноги не слушались его.
     -- Њожет, подсобить? -- спросила ‚арЯ.
     -- Ќет, Я сам, дура! -- ответил он грубо и сконфуженно.
     -- Ќу, прощай тогда...
     Ћн отпустил лестницу и испуганно посмотрел на нее:
     -- Љак "прощай"?
     -- „а уж как-нибудь. -- Ћна засмеЯлась деланно и грустно.
     Ћн  вдруг шагнул к  ней и,  неловко  обнЯв ее, прижалсЯ к ее лицу своей
неумелой  щекой.  Ћна почувствовала, что ему хочетсЯ поцеловать  ее,  и  ему
действительно хотелось, но он постыдилсЯ,  потому что парни на руднике редко
ласкали девушек,  а  только сходились  с  ними;  за  всю совместную жизнь он
поцеловал ее только один  раз -- в день их свадьбы, -- когда был сильно пьЯн
и соседи кричали "горько".
     "... ‚от и конец, и  все обернулось по-старому, будто и не было ничего,
-- думала ‚арЯ с  грустным, тоскливым чувством,  когда насытившийсЯ  Њорозка
заснул, прикорнув возле ее плеча. --  ‘нова  по старой тропке, одну и ту  же
лЯмку -- и все к одному месту... Ќо боже ж мой, как мало в том радости!"
     Ћна  повернулась спиной к  Њорозке,  закрыв глаза и  поджав по-сиротски
ноги, но ей так и не удалось заснуть... „алеко за селом, с той стороны,  где
начиналсЯ •аунихедзский волостной тракт и где  стоЯли часовые, --  раздались
три  сигнальных выстрела... ‚арЯ  разбудила  Њорозку, -- и, только он поднЯл
свою кудлатую голову, снова ухнули за селом караульные  берданы, и тотчас же
в ответ им, прорезаЯ ночную темь и тишь, полилась,  завыла, затакала  волчьЯ
пулеметнаЯ дробь...
     Њорозка сумрачно махнул рукой и вслед за  ‚арей полез с сеновала. „ождЯ
уж не было, но  ветер покрепчал; где-то хлопала ставнЯ, и мокрый желтый лист
вилсЯ во тьме. ‚  хатах зажигали огни.  „невальный, крича, бегал по  улице и
стучал в окошки.
     ‚  течение  нескольких  минут, пока  Њорозка  добралсЯ до пуни и  вывел
своего €уду, он вновь перечувствовал все,  что произошло с ним вчера. ‘ердце
у него  сжалось, когда  он представил  себе  убитого  Њишку с остекленевшими
глазами,  и вспомнил  вдруг, с  омерзением  и страхом,  все  свое  вчерашнее
недостойное  поведение:  он, пьЯный,  ходил по  улицам,  и  все  видели его,
пьЯного  партизана, он орал на все село похабные песни. ‘ ним был Њечик, его
враг, -- они гулЯли запанибрата, и он, Њорозка, клЯлсЯ ему  в любви и просил
у него прощениЯ  --  в чем? за что?.. Ћн чувствовал  теперь всю  нестерпимую
фальшь  этих своих  поступков. —то скажет ‹е-винсон? € разве можно, на самом
деле, показатьсЯ на глаза ѓон-чаренке после такого дебоша?
     Ѓольшинство его  товарищей уже седлали коней и выводили их за ворота, а
у него все было неисправно: седло -- без подпруги,  винтовка осталась в избе
ѓончаренки.
     --  ’имофей, друг,  выручи!..  --  жалобным,  чуть  не плачущим голосом
взмолилсЯ  он,  завидев  „убова, бежавшего по  двору.  --  „ай мне  запасную
подпругу -- у тебЯ есть, Я видал...
     -- —то?! -- заревел „убов. -- Ђ где ты раньше был?! -- Ѓешено ругаЯсь и
расталкиваЯ лошадей, так что они взнЯлись на дыбы, он полез к своему коню за
подпругой.  -- Ќа!..  -- гневно сказал он,  через  некоторое времЯ подходЯ к
Њорозке, и вдруг изо всей силы вытЯнул его подпругой по спине.
     "Љонечно,  теперь  он может бить  менЯ,  Я  того заслужил",  -- подумал
Њорозка и даже не  огрызнулсЯ -- он  не почувствовал боли.  Ќо  мир стал длЯ
него еще мрачнее. € эти выстрелы, что трещали во тьме, эта темь, судьба, что
поджидала его за околицей, -- казались ему справедливой карой за все, что он
совершил в жизни.
     Џока собиралсЯ и строилсЯ взвод, стрельба занЯлась  полукругом до самой
реки, загудели  бомбометы, и дребезжащие сверкающие рыбы взвились над селом.
Ѓакланов, в перетЯнутой  шинели, с револьвером  в руке,  подбежал к воротам,
кричал:
     -- ‘пешитьсЯ!.. ЏостроитьсЯ в одну шеренгу!.. —еловек двадцать оставишь
при конЯх, -- сказал он „убову.
     -- ‡а  мной! Ѓегом!.. --  крикнул он через  несколько  минут и  ринулсЯ
куда-то во тьму; за ним, на  ходу запахиваЯ шинели, расстегиваЯ  патронташи,
побежала цепь.
     „орогой им встретились убегавшие часовые.
     -- €х там несметнаЯ сила! -- кричали они, панически размахиваЯ руками.
     ѓрохнул орудийный залп;  снарЯды взорвались в  центре села,  осветив на
миг кусочек  неба, покривившуюсЯ  колокольню, поповский  сад,  блистающий  в
росе. Џотом небо стало еще темнее. ‘нарЯды  рвались теперь один за другим, с
короткими, равными промежутками. ѓде-то на краю занЯлось полымЯ -- загорелсЯ
стог или изба.
     Ѓакланов должен был задержать врага до тех  пор, пока  ‹е-винсон успеет
собрать  отрЯд,  рассыпанный по  всему селу. Ќо  Ѓакланову  не  удалось даже
подвести взвод  к  поскотине:  он  увидал при  вспышках бомб бегущие к  нему
навстречу неприЯтельские цепи.  Џо направлению стрельбы и по  свисту пуль он
понЯл, что  неприЯтель  обошел их  с  левого фланга, от  реки,  и, вероЯтно,
вот-вот вступит в село с того конца.
     ‚звод начал отстреливатьсЯ, отступаЯ наискось  в правый угол, перебегаЯ
звеньЯми, лавируЯ по переулкам, садам  и огородам. Ѓакланов  прислушивалсЯ к
перепалке возле реки, -- она  передвигалась к центру, -- как видно, тот край
был теперь занЯт  неприЯтелем. ‚друг  от главного тракта со страшным  визгом
промчалась вражескаЯ конница,  видно было, как стремительно лилась по  улице
темнаЯ, грохочущаЯ многоголоваЯ лава людей и лошадей.
     “же  не заботЯсь о  том, чтобы задержать неприЯтелЯ, Ѓакланов вместе со
взводом,   потерЯвшим  человек  десЯть,  побежал  по  незанЯтому   клину  по
направлению к лесу. € почти у самого спуска в ложбину, где тЯнулсЯ последний
рЯд изб,  они натолкнулись на отрЯд во главе с  ‹евинсоном, поджидавшим  их.
ЋтрЯд заметно поредел.
     -- ‚от они, -- облегчен