  Њарьи ѓавриловны в
прихожей таинственный шепот:
     - Ђлексей ”омич,  а  у  нас €ван Ђлексеич,  -  только что сейчас вошел,
сидит в столовой.
     - Ђ самовар у вас готов? - осведомилсЯ Ђлексей ”омич.
     - ‘амовар сейчас закипит.
     - „а  вы  какой,  маленький,  конечно,  поставили?  Џоставьте-ка  еще и
большой: он ведь стаканов двенадцать выпивает, не меньше.
     ЊарьЯ ѓавриловна тихо всплеснула руками, однако шепнула:
     - ‘ию  минуту поставлю!  -  и  шмыгнула на  кухню;  у  нее  поЯвилась и
чрезвычайнаЯ быстрота движений и таинственность в голосе: приход сына к отцу
в дом оказалсЯ в ее представлении событием чрезвычайным.
     Ђ  отец сказал сыну,  войдЯ в  столовую,  где  только что  были закрыты
ставни и зажжена лампа:
     - џ  не спросил тебЯ -  ты в Џетербурге был только проездом из ђиги или
пожил там хоть немного?
     - ‚  том-то  и  дело,  что насчет войны,  что она вот-вот,  Я  слышал в
ђиге...
     - ‚ ђиге? Ќу, тогда все понЯтно!
     €  Ђлексей ”омич с  минуту ходил по своей столовой молча,  по столовой,
украшенной арабским изречением,  написанным готическим шрифтом  на  дощечке:
"•ороший гость необходим хозЯину,  как воздух длЯ дыханиЯ;  но  если воздух,
войдЯ, не выходит, то это значит, что человек уже мертв".
     ‚анЯ сидел на диване,  покрытом белым чехлом, и белаЯ блуза его, тускло
освещеннаЯ лампой, так странно сливалась с этим чехлом, что делала "чемпиона
мира" еще шире,  чем был он  на  самом деле.  —тобы прервать молчание,  ‚анЯ
сказал в спину шагавшему тЯжело отцу:
     - џ там,  в ђиге,  две картины написал...  Љроме,  конечно, этюдов... €
даже офортом занималсЯ.
     Ђлексей ”омич ничем не  отозвалсЯ на  эти слова.  Џодождав,  ‚анЯ хотел
было сказать еще,  что писала рижскаЯ газета по поводу его выставки, но отец
спросил вдруг отрывисто:
     - Џочему война?
     - Ќе знаю... Ђх да, - этот же там какой-то убит сербами... Ќу, читал же
ты,  должно быть,  в газетах,  - с усилием, как о чем-то совершенно длЯ него
лишнем и ему ненужном, пробасил ‚анЯ.
     ‡десь голос его,  не расплываЯсь,  как на улице,  а отражаЯсь от стен и
потолка,  гудел и  делал все слова его каким-то сплошным рокотом,  и Ђлексей
”омич отметил это, сказав:
     - …сли возьмут тебЯ все-таки, просись в дьЯчки, - октавой петь будешь.
     - ‚ дьЯчки бы ничего, да, говорЯт, в военное училище брать таких будут,
- зарокотал ‚анЯ.
     - Љаких таких? Ћктавистов?
     - Ќет, с образованием какие... —ерез год прапорщиком буду.
     - —ерез  год?  Љак  через год?  -  очень изумилсЯ Ђлексей ”омич и  даже
остановилсЯ посреди  комнаты:  -  ‡начит,  целый  год  будешь  там  артикулы
проходить?
     - Ѓудто бы так, а в точности не знаю.
     - џ вижу все-таки, знаешь ты очень мало!
     - „а от кого же было узнать больше?  - удивилсЯ теперь ‚анЯ восклицанию
отца.
     - ’ы пойми:  год! ‡а коим же чертом, когда война может окончитьсЯ через
три месЯца?
     - „а Я и сам так думаю...  ‘оберут нас, скажем, тысЯчу человек, будут с
нами битьсЯ,  чтобы всю эту премудрость военную нам вдолбить,  а  к  чему?..
’ак,  должно быть, на всЯкий случай: может, и в три месЯца кончитсЯ война, а
может,  и  года на  два затЯнетсЯ,  -  беспечным тоном и  с  самым беспечным
выражением на плотном молодом лице объЯснил ‚анЯ.
     Ћднако и слова эти и самый тон объЯснениЯ возмутили отца.
     - „умай, думай прежде, чем говорить! - прикрикнул на сына он. - Љак это
так "на два года"? ’ы представлЯешь, что это такое "два года"?
     - „а  ведь  там  как  хочешь представлЯй,  а  можешь даже  и  вовсе  не
представлЯть,  от этого что же изменитсЯ? - полюбопытствовал ‚анЯ и сам себе
ответил: - Ќичего решительно.
     ’олько ЊарьЯ ѓавриловна, стоЯвшаЯ у двери с кипЯщим самоваром в руках и
решившаЯ,  что настал момент его внести, предотвратила взрыв возмущениЯ отца
прежним, давно уж ему известным равнодушием сына.
     - ‚от   вам   сначала   маленький,   какой   поспел,   -   сказала  она
певуче-приветливо,  -  а большой,  какой на пЯтнадцать стаканов,  только что
поставила.


        III

     Љогда ЌадЯ вернулась от ‘ыромолотова домой,  то первое, что она сказала
сестре Ќюре, было:
     - ‚от что, Ќюрочка, нам с тобой надо ехать в Џетербург.
     - ’ак рано? - удивилась Ќюра.
     - Ќу, не так и рано, положим, а главное - надо не опоздать.
     —то  Ќюра  поступит тоже  на  Ѓестужевские курсы и  будет жить в  одной
комнате с  Ќадей,  это уж  было решено,  конечно,  гораздо раньше,  но ехать
думали в конце июлЯ, а теперь не было еще и половины месЯца.
     - Љак  так  опоздать?  Људа  опоздать?  Џочему  опоздать?  -  зачастила
вопросами Ќюра.
     Ќо ЌадЯ была настроена так, что благодушно ответить на них не смогла, -
она возмутилась даже, что сестра ее так легкомысленна.
     - ’ы что в самом деле,  Ќюрка,  пЯти лет,  что ли? „олжна уж помнить, в
какое времЯ живешь, гимназию кончила!
     - Ђ в какое такое особенное? - удивилась Ќюра.
     - ‡дравствуйте,  хорошо  ли  вам  спалось!..  ‚  Џетербурге забастовки,
ультиматум ‘ербии объЯвлен, а она говорит: "в какое"?!
     - —то же Я,  не знаю,  что ли?  -  почти обиделась Ќюра. - ЉакаЯ же тут
новость?
     - ‚от такаЯ, что надо ехать, пока не поздно... ‘оберемсЯ и поедем.
     - Џодумаешь, долго как собиратьсЯ надо!
     ќто знала и сама ЌадЯ,  что недолго, но не могла же она сказать младшей
сестре,  что главное,  почему ей хочетсЯ как можно скорее ехать, это желание
быть там, где забастовки и демонстрации рабочих.
     Ћт братьев Љоли и Џети давно уже не было писем,  и в семье Ќевредимовых
не знали,  что это значит.  „аже и старик беспокоилсЯ и, подергиваЯ головой,
ворчал за обедом, ни к кому не обращаЯсь:
     - Њолодость,  молодость!..  Људа  ветер  дует,  туда  и  она  гнетсЯ...
ЉостЯка-то  этого самого нет еще,  а  без него что же?  ’а же трава...  Ќадо
послать телеграмму: что с ними?
     „арьЯ ‘еменовна,  конечно,  беспокоилась тоже, но она подходила ближе к
возможной опасности и спрашивала своих студентов:
     - ‚от бастуют себе рабочие,  -  хорошо, дело ихнее, конечно, - а как же
инженеру тогда быть? ‘ кем же ЉолЯ быть должен: с ними ли, или, Я так думаю,
хозЯйскую руку он должен держать,  иначе как же? €наче его должны непременно
уволить с завода.
     Ќа этот деловой вопрос один из студентов -  высокий ‘аша -  отвечал без
малейшего затруднениЯ, как об очень хорошо ему известном:
     - €нженеры, мама, по самой сути своей - офицеры производственной армии,
поэтому,  конечно,  ни бастовать, ни бунтовать им не полагаетсЯ по уставу...
Ћднако мало ли чего не полагаетсЯ делать, однако делаетсЯ.
     Ђ другой студент -  невысокий ѓенЯ -  добавил к этому,  чтобы успокоить
мать:
     - Ќаш ЉолЯ,  мама,  не  из таковских,  чтобы не понимать,  что ему надо
делать.
     - Ђ ЏетЯ?  -  тут же спросила „арьЯ ‘еменовна, но на это ответили сразу
‘аша и ѓенЯ:
     - —то ты,  мама!  Џете разве есть времЯ?..  …му некогда - ему дипломную
работу сдавать надо.
     —етверо молодых,  пЯтаЯ  старуха,  а  шестой -  совсем уже  древний,  с
головой белой и дрожащей,  как шапка одуванчика под легким ветерком, готоваЯ
облететь,  -  они  каждый  по-своему  переживали внЯтное  уже  прикосновение
чего-то  большого и  зловещего,  что  надвигалось.  Њолодым хотелось поднЯть
головы выше,  чтобы разглЯдеть лучше;  старой -  втЯнуть голову в  плечи,  а
древнему  зачем-то  понадобилось  тут  же  после  обеда  подойти  к   сараю,
остановитьсЯ в  его  полуоткрытых широких дверЯх  и  начать приглЯдыватьсЯ к
тому, что в нем было наставлено.
     Ћбычно после обеда Џетр Ђфанасьевич спал часа полтора,  иногда и два, и
потом поднималсЯ бодрый,  умывалсЯ,  шел  в  сад и  там говорил самому себе,
однако вслух:
     - ‚друг вот так возьму да  и  доживу до ста лет,  а?..  ‚се может быть.
‚едь доживают же другие... …ще и побольше ста лет живут, но это уж, это уж Я
нахожу излишним,  а до ста лет отчего же нет?  ‚полне, по-моему, возможно...
Ќикаких так  называемых кахектических болезней у  менЯ  нет,  стало  быть...
стало быть, вполне могу...
     € в такие бодрые минуты он подходил к каждому дереву в саду своем,  как
к  старинному другу или как отец к детЯм:  ведь каждое сажал он сам и каждое
помнил,  каким оно было,  когда его ставили в Ямку и засыпали землей, причем
он каждое старательно притаптывал,  чтобы не раскачало ветром.  Ћн о  каждом
своем  дереве знал,  чем  оно  болело,  если  болело,  какое  было  особенно
плодоносным,  какое не очень, какое росло буйно, а какое с оглЯдкой, какое с
каким вело долгую борьбу там,  в  земле,  где  захватывало как  можно больше
земли корнЯми,  и здесь, где раскидывало как можно шире крону, чтобы впитать
в себЯ побольше солнца, творЯщего ткань растений.
     ‚доль ограды сада стоЯли у  него тополи и  вЯзы -  деревьЯ-завоеватели:
они  летом  сбрасывали  с  себЯ  так  неисчислимо  много  летучек,  что  те,
подхваченные ветром,  засыпали всю землю далеко кругом.  …сли бы  от  каждой
такой летучки пошло новое дерево,  то они быстро покорили бы и  весь город и
все окрестности его верст на тридцать кругом:  везде были бы только тополи и
вЯзы с  их зеленой мощью,  с их чудеснейшим переплетом ветвей,  у каждого из
всех тополей и у каждого из всех вЯзов совершенно особенным, неповторимым.
     Ќо в этот день после обеда, уйдЯ к сараю, Џетр Ђфанасьевич не посмотрел
ни на тополи, ни на могучие вЯзы, ни на Яблони и груши и вишни в своем саду.
…го мысли занЯты были теперь другим,  тем же самым,  чем были занЯты они лет
семнадцать назад:  присматриваЯсь к разному хламу в сарае,  он искал глазами
тот дубовый,  когда-то  отлакированный,  прочный гроб,  который сам длЯ себЯ
приготовил в ожидании близкой смерти.
     ќто был приступ не то что тоски,  щемЯщей сердце,  а вполне отчетливого
желаниЯ  уйти  в  тень,  посторонитьсЯ от  чего-то,  уже  громыхающего,  как
отдаленный гул грома.
     Ќе  найдЯ  глазами  гроба,   он  испугалсЯ,  как  будто  потерЯл  самое
необходимое,  и  как  же  без него теперь?  Ћн  уже от  сараЯ начал кричать,
повернувшись к отворенным окнам дома:
     - „арьЯ ‘еменовна! „а-арьЯ ‘е-ме-нов-на-а!..
     ’а выскочила в испуге.
     - ѓосподи-сусе! —то с вами?
     - ѓде же он? Људа вы его дели? - накинулсЯ на нее древний.
     - Љто это? Љого дела? - не сразу понЯла „арьЯ ‘еменовна.
     - Љак "кто это"? ѓроб, конечно! Ђ что же еще?
     - ѓро-об?.. —то это вы об нем вздумали?
     - ѓде он? ‚ы что же это? Џродали его? Ђ?
     - „а батюшки,  где стоЯл, там и стоит, - что вы! ‘тану Я его продавать!
€ кому, в самом деле так рассудить, он нужен, - гро-об?.. Џодумаешь, зависть
на него у людей, что ли?
     - Ђ что же Я, что же Я его не вижу совсем, а?
     - ‡аставили кое-чем всЯким, вот и не видите... ’еперь уж сушки вишневой
в нем не держу, - он и без надобности.
     €, немного отойдЯ от сильной оторопи, добавила, крестЯсь:
     - ‚от до  чего же  вы  менЯ напугали,  Џетр Ђфанасьевич!  ђазве же  так
можно?  џ  ведь тоже года уж  не  маленькие имею...  “  менЯ сердце уж стало
небось все равно как трЯпочка,  а вы менЯ так разволновали своим криком, что
и не знаю как!
     “спокоившись несколько,  оттого что  гроб  оказалсЯ на  месте,  и  даже
разглЯдев,  наконец,  из-под каких-то Ящиков его бронзовую или медную ручку,
Џетр Ђфанасьевич ничего не  нашел больше сказать ей  по  поводу ее волнениЯ,
как только это:
     - Љак  же  можно было  на  гроб  Ящики какие-то  ставить?  ѓроб  -  это
последнее жилище,  а  Ящики что же такое,  зачем?  ‚ печку их,  на кухню,  и
все... Џоколоть топором и на кухню.
     ’ак увлексЯ, что в забывчивости еще несколько раз повторил: "Џоколоть и
на кухню",  когда пошел уже от сараЯ в дом. ‹ег было по долголетней привычке
у себЯ в кабинете на "самосоне", но и "самосон" не помог, - не заснул.
     Ђ четверо молодых,  разойдЯсь после обеда по своим комнатам,  - так как
братьЯ обычно редко когда говорили с  сестрами,  считаЯ их  интересы гораздо
более мелкими,  чем свои,  -  занЯлись тем же, на чем застал их час обеда, и
ЌадЯ продолжала убеждать Ќюру,  что медлить с отъездом в Џетербург теперь уж
никак нельзЯ.
     - Њожет быть очень большой наплыв на курсы,  -  говорила она,  -  и  ты
рискуешь остатьсЯ за флагом, если поздно поедешь.
     - Ќу вот, глупости какие, - остатьсЯ за флагом! - упорствовала Ќюра.
     - Ќе  понимаю,  что ты  здесь,  наконец,  так прилипла!  -  начинала уж
раздражатьсЯ ЌадЯ.  -  —то ты здесь такого не знаешь?  ‚се знаешь,  и все уж
тебе должно надоесть,  а  там теперь одни белые ночи чего стоЯт!  ‚  ќрмитаж
сходим,  в  музей Ђлександра ’ретьего пойдем,  -  сколько картин ты увидишь!
‹юди из-за одного этого туда нарочно бог знает откуда,  из ‘ибири туда едут,
а ты уперлась, как все равно ослица какаЯ, а чего уперлась - неизвестно!
     - „а  Я  совсем не уперлась,  что ты!  -  слабо уже защищалась Ќюра.  -
Ћткуда ты взЯла?
     - Ќу,  прилипла,  как муха к липучке!  ’ам, ты пойми, всЯ жизнь, - всЯ,
какаЯ только быть может! Ђ здесь что? Ѓуквально муха прилипшаЯ!
     - џ и не прилипла, не выдумывай, пожалуйста, а дней десЯть еще бы можно
ведь погодить.
     - Ќу,  если ты так,  Я и одна могу поехать, - внезапно решила ЌадЯ, - а
ты уж сама потом приезжай.
     - ‚ыдумала тоже!
     - Ђ  что же ты думаешь,  это шуточки,  что от Љоли с  Џетей вот уже две
недели нет писем?
     - Џодумаешь!  ‹юди и по месЯцу не пишут...  Ћ чем и писать,  когда не о
чем?
     - Ђ  если они арестованы оба,  в  тюрьме сидЯт?  -  шепотом проговорила
ЌадЯ.
     - Ќу да,  еще чего -  "арестованы",  -  также шепотом пыталась отрицать
возможность этого Ќюра, пытливо в то же времЯ вглЯдываЯсь в глаза сестры.
     - Ќичего невозможного нет,  раз там такие везде демонстрации...  €  вот
они где-нибудь там одни, бедные, в камере сидЯт и написать оттуда ничего нам
не могут.
     - Ђ ЉсениЯ,  может быть,  уже приехала из-за границы,  - последнее, что
могла, высказала Ќюра.
     Љсению,  как  старшую,  обе  сестры младшие называли почтительно полным
именем.  Ћна  еще  в  начале  каникул  уехала  из  Џетербурга в  заграничную
экскурсию вместе с несколькими десЯтками еще учителей и учительниц из разных
концов  ђоссии.  Ћна  служила  в  одной  из  женских гимназий ‘моленска,  но
возвращатьсЯ из-за границы ей нужно было через Џетербург.  ‚ последней своей
открытке из Ѓерна она писала,  что экскурсиЯ уже на подъеме домой, так как и
каникулы на исходе и все издержались.
     Ќаде, конечно, никакого труда не стоило доказать Ќюре, что ЉсениЯ, если
даже успела уже с экскурсией вернутьсЯ в Џетербург,  едва ли одна что-нибудь
может сделать в пользу братьев,  если они действительно сидЯт оба,  а втроем
они, конечно, могли бы добитьсЯ, чтобы их освободили.
     Љ  вечеру Ќюра начала уж укладывать в  корзину свои книги и  в  чемодан
белье и платьЯ. Ђ на другой день, - кстати, это был тот день, когда в городе
известно стало,  что  ђоссиЯ  -  в  лице  русского правительства -  выразила
намерение прийти на помощь ‘ербии,  если она подвергнетсЯ нападению Ђвстрии,
- обе  сестры  уже  садились в  поезд,  который  должен  был  довезти их  до
Џетербурга.
     Џетр  Ђфанасьевич  только  благословил  обеих  и  всплакнул  при  этом,
расставаЯсь с  Ќюрой,  но  на вокзал не поехал,  хотЯ поезд отходил днем,  а
„арьЯ ‘еменовна расплакалась на вокзале, прощаЯсь с дочерьми, так, как будто
отчаЯлась уже когда-нибудь их увидеть.


        IV

     ‚олодЯ •удолей тоже готовилсЯ в  это времЯ ехать в  •арьков:  несколько
десЯтков рублей  длЯ  этой  цели  дали  его  отцу  из  "офицерского заемного
капитала" в штабе полка.
     Ћднако  командир полка  —ерепанов,  распорЯдившись выдать  ему  деньги,
сказал:
     - ЏридетсЯ и нам с вами готовитьсЯ к отправке.
     - Љ отправке? Људа именно? - спросил €ван ‚асильич, надеЯсь услышать от
своего  начальника  точный  ответ,  так  как  насчет  отправки  вообще  были
разговоры в полку, но все какие-то смутные.
     Ћднако и —ерепанов,  - высокий человек, с глухариными бровЯми и слишком
длинной черной с проседью бородой, - сказал только:
     - Људа прикажут,  туда нас и повезут...  Ђ мы все должны быть готовы, -
вот и все.
     - Ќо ведь может и так быть, господин полковник, что никуда не отправЯт,
потому что незачем будет, - попыталсЯ уЯснить свое будущее •удолей.
     —ерепанов задумчиво побарабанил длинными пальцами по столу,  за которым
сидел, и ответил:
     - •орошо бы, разумеетсЯ, только едва ли.
     Џотом добавил:
     - ‚аше дело пока маленькое, - вы в обозе с лазаретными линейками... Ђ в
случае военных действий - на вас большаЯ ответственность лЯжет, имейте это в
виду.  Ћпыта же у  вас в  этом нет:  вы -  врач мирного времени,  а к нам на
перевЯзочный пункт будут везти и нести тЯжело раненных...  ‹егко раненные не
в счет - этим только перевЯзка, а тем операции придетсЯ, пожалуй, делать, а?
‚ы же ведь совсем не хирург.
     € —ерепанов,  который сколько уже лет относилсЯ к нему хорошо,  никогда
не  вспоминаЯ о  том,  что он не хирург,  теперь смотрел на него недовольно,
сдвигаЯ к переносью дюжего носа густые брови.
     - Ќа   перевЯзочном  пункте  операций  делать  не  придетсЯ,   господин
полковник,  -  кротко отозвалсЯ на  это  •удолей,  но  —ерепанов заметил еще
недовольнее, как будто •удолей виноват в этом:
     - €  младший врач  тоже  не  хирург,  -  так  нельзЯ!  ЋстаетсЯ войти с
ходатайством, чтобы дали хирурга.
     •удолей знал,  что —ерепанов, обеспокоенный трахомой в своем полку, сам
часто заворачивал верхние веки солдатам в  ротах,  но не было такого случаЯ,
чтобы хоть два слова он сказал ему когда-нибудь насчет хирургии. €з этого он
сделал вывод,  что какие-то секретные приказы по поводу войны уже получены в
штабе полка и поэтому думать над вопросом,  будет или нет война,  теперь уже
лишнее: будет.
     €  не только сам —ерепанов,  но и  полковой адъютант поручик Њирный,  у
которого  был  такой  же  Янтарный  мундштук,  как  у  командира,  вдруг  из
самоуверенно-благодушного стал раздражительным и крикливым.
     Џрежде он  говорил со всеми просто,  поучительным тоном,  только иногда
вставлЯЯ в свою речь:
     - Џриказ по полку,  господа,  надо читать, а не "думать" и в облаках не
парить.
     ’еперь  же  он,   когда  к  нему  обращались  с  расспросами,   отвечал
раздраженно:
     - ѓотовитьсЯ надо, и все... € не о чем больше думать!
     „линный и с длинным бритым лицом, с высокомерным жестким рыжеватым ежом
на  узкой  голове,  поручик Њирный всем  своим  видом теперь как  будто даже
стремилсЯ показать, что вот-вот полк ринетсЯ куда-то в бой.
     Ќе  удивилсЯ поэтому •удолей,  когда подошел к  нему потом,  в  лагере,
поручик ‘ереда-‘орокин,  охотник, обладатель двух борзых собак пегой масти и
двух   гончаков.   ‚ытЯнув  гусачью  шею,   искательным  тоном   сказал  ему
‘ереда-‘орокин:
     - „октор,  у  вас ведь дом есть,  хозЯйство,  -  вам,  наверное,  нужна
собака, а?
     - Љак вам сказать, право, не знаю, - боЯсь его обидеть отказом, отвечал
€ван ‚асильич.
     - —то же тут не знать?  ЏонЯтно, нужна... џ вам приведу одну борзую, а?
Џривести?
     - Ќе  знаю,  как жена,  вот что Я  хотел сказать.  Ћна собак никаких не
любит... € до сего времени обходились ведь без собаки, - ничего.
     - Ќу как же можно, послушайте: иметь свой дом и не иметь собаки! џ могу
и гончую вам дать, на времЯ войны, разумеетсЯ, а потом возьму обратно.
     - „а  нет,  знаете ли,  лучше не  надо,  -  и  пыталсЯ уйти от поручика
•удолей, но тот был неотступен.
     - „вух уж  пристроил к  месту,  -  говорил он,  -  только две остались:
борзаЯ и гончак.  Џрекрасный гончак,  вы убедитесь, а если хотите борзую, то
отчего же: приведу борзую.
     ’ак как •удолей хорошо знал свою ‡инаиду …фимовну, то, несмотрЯ на весь
талант жалости,  не  решилсЯ все-таки пожалеть ‘ереду-‘орокина и  постаралсЯ
спастись от него, нырнув в дверь околотка, где совсем не было больных в этот
день и только классный фельдшер ѓрабовский сидел на табуретке и читал газету
по старой привычке своей интересоватьсЯ политикой.
     Џроверив  опытными  пальцами,   так  ли,   как  надо,  лежат  его  усы,
ѓрабовский,  губернский секретарь по чину,  имевший поэтому две звездочки на
погонах, сказал значительным тоном:
     - „вое  суток -  срок ультиматума -  прошло уж,  €ван ‚асильич!  ’еперь
думайте, что хотите. Њожет быть, там уж началось, только что мы не знаем.
     - Ќет,  это  не  может быть так  скоро,  -  решительно отверг опасность
•удолей.  -  “льтиматум -  одно,  а  военные действиЯ -  совсем другое...  џ
убежден, что договорЯтсЯ в конце концов.
     ѓрабовский улыбнулсЯ снисходительно:  в  вопросах политики старший врач
полка  казалсЯ  ему  сущим  младенцем;  и  •удолей признавал его  над  собой
превосходство в этих вопросах, однако теперь ему не хотелось уступать своему
классному фельдшеру, и он добавил:
     - ‘колько на свете мирных людей и сколько воинственных, - попробуйте-ка
прикинуть на счетах.
     - ‚аша правда,  €ван ‚асильич, мирных, может быть, в двести раз больше,
только власть-то не в их руках -  вот в чем закавыка! - победоносно возразил
ѓрабовский.  -  Џотому-то  у  нас и  начинают проЯвлЯть энергию...  „аже вот
Ђкинфиев идет сюда! - и кивнул на открытое полотнище палатки.
     Ђкинфиев,  младший врач,  ежедневно заходил в  полк,  и совсем не нужно
было вставлЯть "даже",  но несколько насмешливое отношение сорокалетнего уже
фельдшера к  молодому врачу,  с  одной стороны,  и необычайность момента,  с
другой, подсказали ему именно это словечко.
     ‚ысокий,  но  узкий и  сутулый,  в  дымчатых очках,  так  как глаза его
боЯлись слишком Яркого здесь  летнего солнца,  Ђкинфиев имел  вид  больного,
желавшего, чтобы его уверили в скором выздоровлении.
     - —то это, €ван ‚асильич, суета такаЯ в полку, будто тревога объЯвлена?
- спросил он, войдЯ поспешно и улыбаЯсь робко.
     - Ќеужели суета? џ что-то не заметил, - сказал •удолей.
     - „а и мне,  пожалуй,  так только показалось, - тут же согласилсЯ с ним
Ђкинфиев и  благодарно посмотрел на  ѓрабовского,  который заметил,  глЯдЯ в
газету:
     - ‘казать,   чтобы  особаЯ  какаЯ-нибудь  суета,   этого  нельзЯ:  идет
подготовка, конечно, на всЯкий случай.
     - џ тоже думаю,  что это еще не то чтобы настоЯщаЯ... €менно, на всЯкий
случай,  -  тут же согласилсЯ Ђкинфиев, а •удолей, вспоминаЯ, что услышал от
полковника —ерепанова,  но не желаЯ говорить об этом, вставил будто бы между
прочим:
     - •ирурга нам должны бы  прислать,  а  то ведь ни Я,  ни вы не сильны в
хирургии.
     - Њало  того,  запасных должны пригнать тысЯчи две,  чтобы полк был  по
военному составу,  а не по мирному,  -  сказал ѓрабовский и выпЯтил грудь: у
него была выправка.
     - ‡апасных?  - удивленно повторил Ђкинфиев. - ‚едь это бывает, когда уж
мобилизациЯ...
     - ‚от тебе на!  -  удивилсЯ и ѓрабовский. - Љонечно же, раз война, то и
мобилизациЯ!
     Ќо то,  что было Ясно длЯ одного,  оказалось и  темно и непостижимо длЯ
другого.
     - Ћднако же в Японскую войну так не было, это Я отлично помню, - сказал
Ђкинфиев. - ‚ойна уж шла, а мобилизацию потом объЯвили.
     - ЉажетсЯ,   именно  так  и  было,  -  поддержал  его,  впрочем  весьма
неуверенно,  •удолей,  но  фельдшер-политик  ѓрабовский  вскинулсЯ  на  двух
врачей, не привыкших читать газеты:
     - Љак же  это вы судите,  не понимаю!  ’у войну Японцы начали как?  Љак
никто ее не начинал никогда,  вот как! Џока наши только еще ворон ловили, те
уже армию свою высадили, - получайте!
     - „а-а,  -  протЯнул весьма неопределенно •удолей. - —то-то в этом роде
действительно было...  Ќо в  общем,  если в полку суета,  то,  значит,  надо
суетитьсЯ и нам... Џойти хоть свои лазаретные линейки посмотреть.
     - Ђ что же их смотреть? - сказал на это ѓрабовский и потом снова сел на
табурет и уткнулсЯ в газету,  когда •удолей,  взЯв под руку Ђкинфиева, вышел
из околотка.
     - ‚от  беда,  €ван  ‚асильич,  если  в  самом  деле  война начнетсЯ,  -
доверительно и вполголоса обратилсЯ Ђкинфиев к •удолею,  направлЯЯсь с ним в
сторону обоза. - ђасстроитсЯ тогда моЯ свадьба!
     •удолей ни  разу не  слышал от  него раньше,  что у  него есть невеста,
поэтому удивилсЯ,  но не успел спросить,  кто же именно:  очень зычно заорал
дневальный десЯтой роты, ходивший со штыком на поЯсе по передней линейке:
     - Љап-те-нармусов ротных выслать на середину пол-ка-а-а!
     Љрик  этот тут  же  был  подхвачен дневальным одиннадцатой роты,  потом
двенадцатой, потом перекинулсЯ в четвертый батальон. „невальные вели обычную
передачу и  были похожи на  утренних петухов,  но в  этот день все почему-то
казалось очень значительным.
     - Љаптенармусов на середину полка вызывают,  -  зачем же это? - спросил
•удолей, вместо того чтобы спросить своего младшего врача о его невесте.
     - Џолучать  что-нибудь  из  полкового  цейхгауза,  -  подумав,  ответил
Ђкинфиев.
     - ’о-то  и  дело,  что  получать,  а  что  именно?  Ќе  длЯ запасных ли
что-нибудь такое, а?
     € как раз в это времЯ,  так как недалеко было до обоза, раздалсЯ оттуда
начальственно-хриповатый   голос   капитана   ‡олотухи-первого,    командира
нестроевой роты:
     - Ћтчего  колеса  у  аптечных  двуколок не  подмазаны,  а?  ’-ты,  рыло
свинЯчье!
     •удолей и Ђкинфиев переглЯнулись, и первый сказал второму:
     - ‘лыхали? Љолеса уж подмазывать требуют!
     - ‚от в том-то и дело, - упавшим голосом отозвалсЯ второй.
     - ѓоворитсЯ: не подмажешь - не поедешь.
     - ЏонЯтно: собираютсЯ ехать.
     Ќо  на  пути  к  ‡олотухе-первому  попалсЯ  командир  шестнадцатой роты
‡олотуха-второй, тоже капитан и брат первого, такой же бородатый и черный, с
таким же хриповатым рыком.
     - —то,  уже  колеса  подмазывают?  -  таинственным голосом  спросил его
•удолей,  кивнув в  сторону обоза,  но ‡олотуха-второй или не понЯл,  или не
захотел понЯть намека.  …го  рота  была  выстроена перед палатками и  делала
ружейные приемы под команду фельдфебелЯ ”урсы.
     Ќизенький, но очень плотно сбитый, ”урса скомандовал:
     - Ќачальник слева!.. ‘луша-ай, на кра-ул!
     €  на  •удолеЯ,  звЯкнув винтовками,  выкатила глаза всЯ рота,  так как
именно он, в сопровождении Ђкинфиева, подошел в это времЯ слева.
     ”урса, должно быть, просто хотел воспользоватьсЯ случаем, чтобы солдаты
его роты действительно видели кого-то, подошедшего слева, но, видимо, это не
понравилось ‡олотухе-второму, почему он и неприЯзненно встретил •удолеЯ.
     - Љакие колеса? - спросил он хмуро.
     - Ћбозные, - поЯснил •удолей.
     - ’ак что?  Џодмазывают?..  Љолеса,  они на то и  существуют,  чтобы их
подмазывали, - что же тут такого?
     - Ћднако же,  если их не подмазывали раньше,  значит,  не нужно было, -
постаралсЯ еще  ближе  к  делу  подойти •удолей,  но  ‡олотуха-второй  вдруг
закричал неистово своему фельдфебелю:
     - ‚сЯ середина первой шеренги штыки завалила,  а ты куда смотришь, а-а?
- и ринулсЯ к роте.
     ЉанцелЯриЯ полка и  летом продолжала оставатьсЯ в городе,  там же,  где
была и  зимою,  но  из  этого не  вытекало никаких неудобств:  дом  стоЯл на
окраине,  среди  других  домов  казарменного квартала,  а  лагерь  начиналсЯ
недалеко от казарм.
     •удолей давно уже помнил этот лагерь,  однако в первый год его службы в
полку тополи,  со  всех  четырех сторон замкнувшие лагерь,  были  только что
посажены,  теперь же они встали четырьмЯ высокими стенами,  отрезавшими этот
мирок  от  остального мира.  …сли  в  остальном мире  кругом было  множество
интересов,  разнообразно переплетающихсЯ между  собою,  то  здесь  плохо ли,
хорошо ли  делали только одно:  готовили полторы тысЯчи людей  к  сражениЯм.
Ѓыла  даже  одна команда -  "Љ  бою  го-товьсь",  -  по  которой штык грозно
оборачивалсЯ в сторону возможного врага, ведущего лобовую атаку.
     ‡десь кололи соломенные чучела с  разбегу,  занимались самоокапыванием,
пускаЯ  в  ход  свои  саперные  лопатки,  брали  на  "ура"  землЯные валы  и
деревЯнные заборы - укреплениЯ противника...
     ѓлавное,  здесь  было  поле  кругом,  гораздо  более  похожее  на  поле
сражениЯ,  чем  зимнЯЯ  казарма.  Џоэтому  •удолею всегда  казалось странным
видеть и  в лагере те же ружейные приемы,  как и на дворе казарм,  но теперь
эту заботу ‡олотухи-второго о чистоте приема "слушай,  на кра-ул!" он принЯл
за упорное нежелание знать, чем взволнован весь мир.
     ‚прочем, из шестнадцати ротных командиров полка ‡олотуха-второй казалсЯ
всегда ему едва ли не самым отсталым,  недалеким,  наименее склонным к какой
бы то ни было новизне, к какой-нибудь, хотЯ бы самой небойкой, игре мысли.
     Ћднако и  другие пЯтнадцать командиров рот были капитаны как капитаны -
довольно  прочно  сработанные люди,  любители поиграть в  преферанс в  часы,
свободные от занЯтий в ротах.
     Ћдин,  впрочем,  капитан  „иков  любил  вырезывать лобзиком  рамки  длЯ
фотографий,  но  •удолей затруднЯлсЯ решить -  очень лучше это,  чем  игра в
преферанс,  или не  очень,  во  всЯком случае,  это не увеличивало его чисто
военных знаний.
     Љак  врач,  он  больше знал офицеров полка и  их  семейства со  стороны
здоровьЯ,  но,  отойдЯ от  шестнадцатой роты настолько,  что его не могли бы
услышать ни ‡олотуха-второй, ни двое его полуротных, ни ”урса, он неожиданно
длЯ себЯ сказал Ђкинфиеву:
     - ‚едь это вот, что мы с вами видим, и есть именно будущее ђоссии!
     - ’о есть как будущее? - не понЯл Ђкинфиев.
     - Ќу,  в общем,  Я хотел сказать:  то, от чего зависит наше будущее - и
мое,  и  всех  ста  семидесЯти или  восьмидесЯти миллионов,  сколько их  там
считаетсЯ, граждан ђоссии, - уточнил •удолей.
     ќта простаЯ мысль осенила его внезапно и удивила его: никогда раньше не
приходилось ему задумыватьсЯ над этим -  и  некогда было,  и  как-то не было
подходЯщего случаЯ.  Ќо  Ђкинфиев все-таки  смотрел на  него с  недоумением,
почему он и продолжал, воодушевлЯЯсь:
     - Џредставьте хоть на  одну минуту такую картину...  Џри Ќиколае Џервом
говорили:  "‘орок тысЯч столоначальников,  -  то  есть разных там титулЯрных
советников,  мелких чинушек,  -  управлЯет ђоссией..."  ‚ообразите же  сорок
тысЯч ‡олотух,  ротных командиров,  и скажите,  пожалуйста,  не в их ли руки
будет отдана судьба ђоссии, если начнетсЯ война?
     - Ћтчасти,  конечно,  в их руки...  - начал было возражать Ђкинфиев, но
•удолей перебил:
     - Љак же так "отчасти"? Ќе отчасти, а вполне! Ѓез капитанов нет полков,
без полков не будет дивизий...  Љапитан - это альфа и омега армии, все равно
что николаевский столоначальник.
     - Ђ командиры полков, бригад и прочие?
     - Џриказывать будут,  а  выполнЯть их приказы -  на это имеетсЯ капитан
‡олотуха...  Ћн не болеет золотухой,  но, может быть, лучше бы было, если бы
болел и не служил поэтому в армии, а на его месте был бы кто-нибудь другой -
и помоложе и поумнее.
     - ‚от как вы  уж теперь рассуждать стали,  €ван ‚асильич,  -  удивленно
сказал  на  это  Ђкинфиев,  остановЯсь:  ему  никогда прежде не  приходилось
слышать  подобное от  своего  прЯмого  начальника,  который был  чрезвычайно
снисходителен к людЯм. - Њожет быть, вас чем-нибудь обидел ‡олотуха?
     - —ем же он мог бы менЯ обидеть?  -  удивилсЯ в свою очередь •удолей. -
Ќет, ничем... ђазве что самым фактом своего существованиЯ...
     - Ќасколько мне известно,  он существует в  полку лет двадцать,  однако
же...
     - ‚ обстановке мирного времени,  -  перебил •удолей.  - ‚ обстановке же
мирного времени все  вообще военные только исключение.  Ќо  вот,  пожалуйте,
война,  и у нас их, может быть, в десЯть раз будет больше... ‚ чьих же руках
будущее ђоссии?
     Ћн  двинулсЯ с  места,  чтобы на  ходу  закруглить свою  мысль,  но  из
деревЯнной палатки,  в  которых  поселЯлись на  лагерное  времЯ  батальонные
командиры,  вышел  подполковник вачка,  ведавший  четвертым  батальоном,  и
сказал как бы расслабленно:
     - ‚от  говоритсЯ:  на  ловца и  зверь бежит...  ќто правильно,  господа
медики... ‡айдите-ка на минутку.
     Њедики  переглЯнулись и  зашли  в  маленький барак  вачки,  в  котором
помещались только стол,  стул  и  койка  и  очень трудно было  бы  поместить
что-нибудь еще.  „ва окошечка прорезаны были по  сторонам двери,  а  пол был
выкрашен красной охрой. Ќесколько кустов розовой мальвы росло около барака -
и это было все украшение подполковничьей летней здесь жизни.
     вачка был тучный,  оплывший старик, однако •удолей не помнил, чтобы он
жаловалсЯ ему на  болезни:  теперь же он,  впустив обоих врачей и  заботливо
прикрыв за ними дверь, сказал вдруг вполголоса:
     - Џлох  Я  стал,  господа медики...  Ћткровенно говорЯ,  -  ни-ку-да!..
Џослушали бы вы в свои... как они называютсЯ?
     - ‘тетоскопы, - подсказал Ђкинфиев. - “ менЯ, к сожалению, нет.
     - € Я не захватил. Ќо это в сущности ничего не значит, - решил •удолей.
- “ каждого из нас есть уши. —то же, снимите рубаху, послушаем.
     „о  предельного возраста  длЯ  подполковников вачке  оставалось  всего
два-три месЯца, - это знал •удолей, как знал и то, что вообще подполковники,
так же,  как и  капитаны,  "предельного возраста" не  любЯт:  с  ним свЯзана
отставка и пенсиЯ, на которую трудно прожить.
     Ћднако в  эти тревожные дни мог быть спасителен и "предельный возраст",
и  могли  быть  желательны часто свЯзанные с  ним  болезни.  ђасспрашивать о
чем-нибудь •удолей счел  излишним.  Џеред ним  стоЯл покорно снЯвший рубаху,
жирнотелый,  с волосатой выпуклой грудью человек,  весьма поживший, лысый, с
тусклыми  глазами,   с  сединой  в  бороде  и  усах,  по  строевой  привычке
старавшийсЯ держатьсЯ прЯмо,  но чуть только памЯть подсказывала ему,  зачем
он пригласил врачей, вдруг начинавший сутулить спину и шею.
     •удолей стучал пальцами в его грудь, прикладывал к ней ухо и говорил то
"„ышите!",  то "Ќе дышите!", то "‚здохните глубже!" Ќаконец, отошел на шаг и
уступил свое место Ђкинфиеву, который тоже стучал пальцами и слушал.
     - ЏрилЯгте-ка,  -  обратилсЯ потом к  вачке •удолей,  и  тот  со  всей
серьезностью,  которой требовал от  него  этот  важный в  его  жизни осмотр,
грузно улегсЯ на заскрипевшую койку.
     Џоочередно мЯли ему живот и спрашивали: "Ѓольно?" - на что подполковник
предпочитал отвечать, что больно вообще и везде больно.
     - џвнаЯ эмфизема легких, - сказал после всех своих действий Ђкинфиев, -
а также и гипертрофиЯ сердца.
     - Љроме  того,  цирроз  печени,  -  добавил •удолей.  -  Њожете  надеть
рубашку.
     - € как же все это, господа, - серьезно? - спросил вачка, поднЯвшись и
натЯгиваЯ рубашку.
     - …ще бы не серьезно, - утешил его Ђкинфиев.
     - ђазумеетсЯ,  - окончательно одобрил его •удолей. - Џритом же это ведь
поверхностный осмотр,  а  если более детальный,  то к трем основным дефектам
может ведь присовокупитьсЯ и еще...
     - Ђ разве трех этих,  как вы их назвали, не будет довольно? - на всЯкий
случай спросил вачка.
     - ‚полне  довольно,  -  успокоил  его  сомнение  •удолей;  Ђкинфиев  же
поЯснил:
     - ‚ажна  ведь  степень  запущенности  болезней...  Њожет  быть  и  одна
болезнь, да зато в такой сильной степени, что... Ђ тем более, если три.
     Љогда благодарно пожимал руки врачей вачка и  отворЯл перед ними дверь
своего барака, оживленным стало его широкое лицо и помолодел голос:
     - Љак  же  вы  думаете,   €ван  ‚асильич,  могут  менЯ  оставить  здесь
командиром запасного батальона?
     - Љакого запасного батальона? - не сразу понЯл •удолей.
     - Ќашего полка, конечно: полк уйдет, а маршевые команды к нему на фронт
откуда же посылатьсЯ будут? €з запасного ведь батальона.
     - Ђх да,  как в  Японскую кампанию было...  Ћтчего же не могут!  ‚полне
могут. ‚ы скажите об этом командиру полка.
     - „а Я  уж говорил и  даже почти обнадежен,  -  решил теперь улыбнутьсЯ
слегка вачка.
     - ‘егоднЯ мне попенЯл командир полка, что мы с вами оба - не хирурги, -
сказал •удолей Ђкинфиеву,  направлЯЯсь к  обозу,  -  а  между тем,  конечно,
война,  это -  сплошное увечье человеческих тел... Ќе хирурги, да, но мелкие
операции мы  можем все-таки делать,  а  вот  один командир батальона счел за
благо остатьсЯ в тылу...
     - €ван ‚асильич!  - вдруг просительным тоном отозвалсЯ на это Ђкинфиев.
- ‚ самом деле,  ведь запасной батальон как же может обойтись без врача?  Ќе
могу ли Я остатьсЯ здесь врачом в запасном батальоне, а?
     ’ак  непосредственно это  было  сказано,  с  такою  верой в  только что
ЯвившуюсЯ мысль глЯдел младший врач  на  старшего,  что  €ван  ‚асильич даже
отвернулсЯ сконфуженно.
     - ‡апасному батальону никакого врача особого не полагаетсЯ,  -  ответил
он  и  добавил:  -  Ђ  нам  с  вами еще рано отлынивать...  вачке все равно
подходил уже  предельный возраст,  а  вам  что  такое?  Ђх  да,  -  женитьсЯ
захотели?   ‘тоит  ли  перед  войной  женитьсЯ,  -  подумайте-ка.  Џо-моему,
подождать бы до конца войны.
     - „а ведь войны,  может быть,  и  не будет,  -  сказал на это Ђкинфиев,
чтобы сказать что-нибудь.
     - Њожет быть,  и  не будет,  -  счел нужным согласитьсЯ •удолей,  чтобы
загладить неловкость.
     Ђ в обозе тем временем уже шла война:  там развоевалсЯ ‡олотуха-первый,
и хрипучий голос его тЯжело реЯл над линейками и двуколками,  выкрашенными в
прочный зеленый цвет и с толстыми железными шинами новых дебелых колес.


        V

     Ќе  потому  только,   что  здесь  стоЯло  два  полка,   -   пехотный  и
кавалерийский,  -  успело докатитьсЯ сюда слово "мобилизациЯ", днЯ за три до
того  прозвучавшее в  Љрасносельском дворце:  слишком  многих  касалась  эта
военнаЯ мера,  чтобы ее  соблюдали как  строгую тайну,  пока она не  была бы
объЯвлена всем.
     - ‚от штука-то!  Ѓудто бы  не один только запас,  а  даже и  ополченцев
первого разрЯда брать будут! - войдЯ в свою квартиру, сказал Њакухин Ќаталье
‹ьвовне, сидевшей на балконе с „ивеевым.
     Ѓывают такие  новости,  которые высказывают только затем,  чтобы начали
Яростно опровергать их,  -  иначе они слишком пугают.  Њакухин не  то  чтобы
надеЯлсЯ на это со стороны жены или ЂлексеЯ €ваныча,  которые знали по части
запаса  и  ополчениЯ гораздо меньше,  чем  он,  но  даже  услышать энергично
сказанное кем-нибудь из  них  слово "чепуха" длЯ  него было бы  как  вода во
времЯ жажды.
     € ЌатальЯ ‹ьвовна перваЯ сказала:
     - —епуха, должно быть! Ѓолтают, лишь бы побольше наболтать.
     - ќто о чем? - осведомилсЯ „ивеев.
     - Ѓудто бы и ополченцев брать будут, - повторил Њакухин.
     - Ћполченцев? - „ивеев задумалсЯ на секунду и спросил: - Љогда же их? ‚
конце войны?
     - ‚ том-то и дело,  что будто бы не в конце,  а в самом начале: запас и
ополчение в один день.
     - Ќикогда этого не было! Ќикогда не слыхал Я, чтобы... Ќет, это - ЯвнаЯ
действительно чепуха,  ”едор Џетрович! Ћполченцы, ведь это что же такое? ќто
- бороды по поЯс и  топоры за поЯсом...  Ќа какой-то картине Я  видел,  -  в
двенадцатом году такие были,  сто  лет  назад...  Љак  же  можно,  -  даже и
подумать смешно! Ќет, ты не верь!
     Ђлексей €ваныч даже и руки поднЯл вровень с лицом,  чтобы защитить себЯ
от чепухи Явной и недвусмысленной и оберечь от нее Њакухина.
     - џ и сам тоже думаю,  какаЯ же такаЯ крайность, чтобы тут тебе сразу и
запас и ополчение,  -  решительно чтобы всех?  - начал рассуждать, перейдЯ с
балкона в  комнату,  Њакухин.  -  Љормить ополченцев нужно?  Ђ  как же их не
кормить?  ќто денег будет стоить?  …ще бы нет!  ђаз!  Џомещение длЯ них надо
заготовить? Џолагать надо, что не на свежем воздухе будут они жить. ќто тоже
клади на  счеты...  „а  если все  как  есть,  что  длЯ них,  длЯ ополченцев,
требуетсЯ,  на счеты положить,  - в казне и денег не хватит! Ќе считаЯ того,
что от дела их оторвут,  -  прЯмо сказать,  миллионы людей,  а  толку от них
никакого:  молодых  обучать  еще  строю,  там,  стрельбе и  прочему надо,  а
стариков переобучивать...  Џо всем видимостЯм выходит, - кто-то зрЯшный слух
об этом пустил,  а людЯм разве втолкуешь? ЏрЯмо как перед светопреставлением
каким,  все головы потерЯли!  Џолезнова сейчас видал,  говорил с ним,  и тот
туда же:  "Ђ что, говорит, если и мои года брать будут?" Ђ ему уж пЯтьдесЯт,
и то страшитсЯ.  "„етишки,  говорит, только еще ползать начали, а ходить еще
не ходЯт,  -  вдруг прикажут:  "Ќадевай шинелю!"  Љонечно,  об деле нашем он
теперь вовсе молчок. "‘лава богу, говорит, что не начал!"
     „ивеев вскочил и начал ходить из угла в угол,  ступаЯ очень быстро, что
было у него признаком охватившего его волнениЯ.
     - џ  был в  тюрьме,  -  заговорил он,  -  а  потом в каком-то маленьком
сумасшедшем доме,  -  помню,  помню...  Ћднако, позвольте, чем же отличаетсЯ
это? ’ам - маленький, а здесь - большой, только, только. „ело в размерах, и,
кроме того,  там,  в общем,  безвредно было...  Џользы,  разумеетсЯ,  никому
никакой,  зато хоть Явного вреда не было.  Ђ  что же такое теперь собираетсЯ
начатьсЯ,  а?..  ђоссиЯ,  ЂвстриЯ, ѓерманиЯ, ‘ербиЯ, ”ранциЯ - все, все, всЯ
…вропа!  Ђ потом еще какаЯ-нибудь комета ЯвитсЯ посмотреть,  как ‡емлЯ с ума
сходит!  Љомета с двумЯ хвостами...  Ђ хотЯ бы и с одним, все равно... ‚ойны
нет пока,  однако почему же  это,  почему же  допускают так много разговоров
всЯких о  ней,  а?  ‚  газетах умные люди или  нет сидЯт?  ‚  дипломатах,  в
министрах умные люди?  ‘ генеральскими эполетами, со звездами налево-направо
от лент через плечо, а?.. Ћни что, из сумасшедших домов выпущены? Ќет? ’огда
почему же