‘ергей Ќиколаевич ‘ергеев-–енский. ЊаЯк в тумане

Ћцените этот текст:
‘ергей Ќиколаевич ‘ергеев-–енский. ЊаЯк в тумане

Џовесть

---------------------------------------------------------------------
Љнига: ‘.Ќ.‘ергеев-–енский. ‘обр.соч. в 12-ти томах. ’ом 3
€здательство "Џравда", Ѓиблиотека "Ћгонек", Њосква, 1967
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 октЯбрЯ 2002 года
---------------------------------------------------------------------

ќто о годе двадцать восьмом: случайно застрЯло в старой моей записной
тетради.
„а, приходитсЯ оговаривать это, - слишком стремительна стала жизнь, и
сегоднЯшний день уже очень мало похож на день вчерашний.
Љогда над морем, очень цепко присосавшись к воде, залегает плотный,
волнистый, голубоватый, издали нехолодный даже, похожий на сбитое стадо
белых овец туман, тогда отсюда, с горы, виден - и до чего же отчетливо! -
весь изрезанный изгиб берега, и даже тот, самый дальний, похожий на голову
нильского крокодила мыс, на котором по ночам сверкает маЯк: три часа езды
пароходом отсюда до этого маЯка.
Њыс с маЯком - он существует всегда, он каменный, вечный, и по ночам он
подмигивает таинственно, но даже его съедает испарина морЯ, он расплываетсЯ
в ней, зыблетсЯ, растворЯетсЯ, перестает быть. € только туман над самой
водою очерчивает вдруг его так Ярко, только благодарЯ туману вдруг начинает
он и днем глЯдеть в глаза всеми изломами своих базальтовых скал, откуда-то
озаренных желтым, розовым, ультрамариновым.
Ћтхлынет от берега туман, унесЯ с собой очарование, и Џантелеймон „рок,
- весь голый, только ниже живота черный с красным горошком платок в обвЯзку,
- весь медно-красный, весь состоЯщий из мускулов, пота и мозолей,
перебивающий цапкой землю между своими кустами помидоров, баклажан" зеленого
перца, посмотрит, бывало, на море и облегченно скажет:
- Ќу, слава богу, черти его унесли!
Ќа далекий, таинственный мыс он не посмотрит даже: ему не нужны ни мыс,
ни маЯк на нем. Ћн очень упористо стоит на своем куске земли босыми ногами,
на которых большие пальцы величины чрезвычайной и даже отставлены от других
пальцев на целый палец.
‡емлЯ его в уютной котловине и глЯдит на юг. ѓде она выше - там чистаЯ
рыжаЯ глина, где ниже - там наносный черный шифер, и „рок заставлЯет ее на
рыжем выгонЯть лопушистый табак, на черном - пшеницу и кукурузу, а где шифер
лежит глубоко, на целую лопату, - там у него огород. „лЯ поливки в разных
местах у него копанки с желтой дождевой водой, и в одной, самой большой,
купаютсЯ его ребЯтишки, когда пасут корову.
Ќаправо, внизу - город, налево, вверху - несколько домишек. ‚ одном,
ближнем, живет слабоумный, разбитый параличом старик, сорок лет прослуживший
здесь в таможне. ’еперь он получает пенсию. Љогда уходит в город его жена,
тоже старуха, ЌастасьЯ ’рофимовна, - ему уже через полчаса становитсЯ
страшно одному сидеть в комнате; ступаЯ правой ногой и подтЯгиваЯ левую,
опираЯсь на палку и держась за косЯки дверей и выступы стен, он выволакивает
себЯ наружу и, помещаЯсь между кустов так, чтобы виден был город, начинает
кричать:
- Ќа-а-стЯ!.. Ќа-стЯ-а!..
Џотом чаще, чаще, и совсем непрерывно, и очень долго:
- Ќа-асть, насть-насть-насть... Ќа-а-астЯ!..
‚олосы у него длинные, белые, тонкие, как у детей, белаЯ длиннаЯ
борода, белое незагорающее лицо, и неизменнаЯ на нем чернаЯ тужурка, всЯ
закапаннаЯ спереди. ѓолос у него был еще очень громкий. ”амилиЯ его была
Ќедопекин.
Љогда он видел „рока, то кричал ему, но „рок уже привык к этому и не
отзывалсЯ. †алости к старику у него не было, презрениЯ тоже, - просто он был
ему не нужен. Ќо рЯдом с Ќедопекиным жил человек, которого он не любил: это
был учитель пениЯ - ‚енедикт Њитрофаныч, человек уже пожилой тоже, но
ученики звали его ‚еней. „рок знал, что в школе он получал всего только
сорок рублей, но проводил там не только целые дни, иногда и ночи, - это
когда надо было готовитьсЯ к школьному спектаклю, шить и замазывать
декорации: "„нем когда же?.. ђебЯта - разве они дадут?.." €ли: "ђебЯта - они
на тебе повиснут, разве от них уйдешь?"
ђоста он был небольшого, с виду щуплый и хрупкий, но даже и ребЯта,
которые целыми днЯми на нем висли, не могли его утомить.
Ѓыла одна ночь в марте, когда ‚енЯ подымалсЯ к себе из школы часа в
два, но светила ущербнаЯ луна, роились звезды, кричали дикие гуси, пролетаЯ
на север, и тЯнуло тихим теплом с юга, а „рок на своей земле равномерно
звЯкал железом лопаты о камень, спеша закончить перекопку. Ћн копал недалеко
от дороги, и ‚енЯ разглЯдел, что он до поЯса гол, как и летом.
- —то это вы, „рок, себЯ надрываете так? - остановилсЯ ‚енЯ.
- Ќикакого надрываниЯ тут нет, - отвечал „рок недовольно. - Ђ если Я
должен всю эту землю перевернуть, то... как по-вашему?
- Џо-моему?.. Ѓольшой у вас кусок земли, „рок!
- Ђга!.. Ѓольшой, находите?.. ’ак что вас завидки берут?.. Ђ Я же по
копейке с метра в горхоз плачу!.. Ќу, бегите теперь вы, давайте им по две
або полторы, - вот и ваша будет!
- Њне не надо, на что она мне?
- ‚ам не надо, а сами говорите: большой кусок!.. Љому не надо, тот безо
вниманиЯ, и даже он слова не знает, большой или маленький... џ с воза наземь
дванадцать пудов сымаю, а недавно, года три назад, - Я с земи на воз
дванадцать ложил... Ќу, мне уж сорок второй, Я уж не молодых годов
считаюсь... € должон бы Я силу больше иметь, кабы руку себе не сломал...
- —то вы?.. „авно это? Ќе слыхал Я что-то...
- ѓде же вам и слыхать, когда это ж в селе Я тогда жил, - ну, одним
словом, дома, в отца з матерью... ‘емнадцать годов мне тогда было, - на
лошади Я верхом, - и на всем скаку - туда к черту!.. ЌазываетсЯ наше село
‡венЯчка... ќто... может, когда слыхали, - Ќово-“шицкий был уезд Џодольской
губернии. “ менЯ же там брат живет, - как же!.. Љак землетрЯсенье было в
прошлом годе, говорили тогда все: "‚от Љрым провалитсЯ!.. ‚от провалитсЯ!.."
€ как все отсюдова тикали, то была и у менЯ думка домой отсюда ехать... џ
брату пишу: чи ты примешь, чи ты не примешь, бо Я вже сам-сем: такой урожай
от менЯ... Ћн пишет мне по-своему, по-украинскому, - давал людЯм читать, как
Я уж того Языка не понимаю: приезжай, пише, кусок хлеба знайдем... Ќу, а тут
успокоилось, Я и раздумал тикать... Ђ не так давно он уж мне пише:
"ђазоренный Я совсем: хочу к тебе ехать... Њоже, где себе место знайду..." џ
ему, конечно, ответ: "ђаз ты теперь стал разоренный, то это ж нема чего
лучше, - как ты теперь, стало быть, беднЯцкого элементу..." Ќе знаю уж, как
он теперь... ђуку же Я себе сломал правую... Ќу, спасибо, у нас в селе
костоправ был, ѓордей его звали, старик хотЯ, ну, такой вредный, что как ему
горилки пивкварты не поставлЯт, то он и лечить не буде... ‚ыпил он, обрызгал
менЯ из последнего, что в рюмке осталось. "„ержите его, говорит, дужче, хай
не копошитсЯ!" Џощупал он. "Ќа четыре части, говорит, и то хорошо, что
поперек, а не вдоль..." ‚ полотно такое домашнее - непокупное - забинтовал,
потом в лубок всю руку. "’ак, говорит, и держи ее палкой и спать не спи..."
Џришел на другой день к вечеру, пощупал: "Ќу, кажи: боже, поможи". џ кажу:
"Ѓоже, поможи!.." Ђ он мне как надавит вот это место пальцем, так Я и
зашелсЯ весь... ќто он мне еще одну косточку вправил... Џотом даже три днЯ
не ЯвлЯлсЯ, а как ЯвилсЯ, прощупал: "Ќу, кажи, хлопче: "‘лаву богу!" -
"‘лаву богу!" - "Ќу вот за то же Я тебе руку до шеи привьЯжу!" Ђ уж так
недели через три: "Ђ ну, хлопче, крестись", - говорит. ‘тал Я руку подымать
и, значит, на лоб не могу и на правое плечо не могу, только на левое. "Ќу,
ничего, кажет, и сам бог с тебЯ кращего креста спросить не может, как он же
тебе сам руку зломав..." ‚идали теперь, через что Я силы настоЯщей не имею?
- „а уж больше, чем у вас, „рок, сила, - куда же она еще?.. ‚ цирке
себЯ показывать? ‚ы как будто на менЯ серчаете, - смущенно говорил ‚енЯ, но
„рок кричал еще азартней:
- Ђ кто теперь друг на дружку не серчает?.. ‚се не только даже серчают,
а с лица земли готовы стереть!.. Ђ мне то на вас досадно, что пению вы,
извинЯйте, учите, а ребЯта мои вот христославить не умеют... ’акже и на
Џасху... Њогли бы они заробить какую-нибудь копейку, а то они воют, как те
коты, какие на крышах, а что они воют такое, этого у них даже в понЯтии
нет...
- •ристославить!.. ќтого от нас не дождетесь, - улыбалсЯ ‚енЯ, - этому
учить мы, конечно, не будем...
- Ђ не будете, то зачем вы и учите?.. Ќу, с тем до свиданиЯ, когда
такое дело, - мне копать надо, а вам итить спать... € холодно начинает, как
Я раздевши...
‚енЯ отошел, но, вспомнив, крикнул назад:
- ‚ы бы их в кино когда-нибудь повели, ребЯт ваших!..
- ‚ ки-но-о?.. ќто длЯ пристрастиЯ?.. - на всю тихую весеннюю ночь
кричал „рок. - „а Я в газете читал, как один мальчишка завел другого в сарай
дровЯной, там его удушил, пальтишко снЯл с него, за трешницу продал да в
ки-но-о!.. € почему же это он осмелилсЯ так?.. Ђ это он до кина пристрастиЯ
имел, а денег не было!.. Љи-но-о!.. ќто же длЯ ребЯт все равно как длЯ нас
водка!.. ‚он вы советы какие даете, а еще у-чи-тель!..
‚енЯ отходил от „рока поспешно и, отходЯ, долго еще слышал Яростный
звЯк его лопаты о камешки и какое-то бормотанье, так как остановитьсЯ сразу
и замолчать, как отрезать, „рок не мог: он очень разжигалсЯ, говорЯ что бы
ни было, в нем очень много подымалось, и, знаЯ это, ‚енЯ боЯлсЯ, не сломает
ли он держак лопаты, слишком глубоко засаживаЯ ее в тЯжелую глину, и не
будет ли потом ругательски ругать его во весь голос, свирепо доламываЯ
буковый держак ногами.
€ только добравшись до своего склона горы, откуда „рока уже не могло
быть слышно, ‚енЯ с радостью различал громкие крики весенних диких гусей в
небе, посвистывание куличков над морским берегом и брачное хрюканье
дельфинов, которые оглашенно нырЯли и подскакивали теперь в лунном столбе,
поднЯвшемсЯ черт знает как высоко: если бы не луннаЯ дорога в море, никак
нельзЯ было бы поверить, что в такую дальнюю даль ушла линиЯ горизонта.

Ћчень трудно было, особенно при плохом зрении, определить точно: что же
это такое двигалось в гору медленно и цепко, похожее на огромную черепаху с
четырехугольным черным блестЯщим панцирем, на вид очень тЯжелым и прочным. €
только когда черепаха эта проползала вблизи, совсем близко, в двух-трех
шагах, можно было разглЯдеть, что это Џантелеймон „рок тащил свЯзанные
проволокой листы старого кровельного железа - тыльной, промасленной,
стороной кверху, покрашенной - вниз. †елезо было десЯтифунтовое, и тащил он
кипу в двадцать листов, и щедро капал пот с его весьма неправильной формы
носа и широкого бритого подбородка.
’ак, разобравши, наконец, что это за черепаха, ЌастасьЯ ’рофимовна,
крупнаЯ старуха с высосанным мучнистым лицом, всплеснула руками и сказала
испуганно:
- ђазве можно так, Џантелей Џрокофьич?! ‚едь у вас сердце этак лопнет!
€ выпуклые, зелено-мутные глаза ее мигали часто.
Ќо, грохочуще проползаЯ мимо нее, „рок ожег ее выпадом злых багровых
маленьких глазок и прохрипел:
- Џокупайте мне лошадь, от тогда на лошади буду возить!
€ только к вечеру этого днЯ, когда еще таким же образом два раза
проволок он свои панцири из листового железа по пЯти пудов каждый, узнала
ЌастасьЯ ’рофимовна, что внизу, у морЯ, в доме отдыха металлистов, где был
ремонт осенью, продают старое железо с крыши, и „рок закупил его тридцать
пудов, имеЯ в виду скорую постройку своего дома.
…ще раз всплеснула руками ЌастасьЯ ’рофимовна и сказала шепотом:
- Љто же теперь строитсЯ? Љакой кобель?
- Ќу, значит, Я и есть этот самый кобель, когда такое дело! - осерчал
„рок и добавил уже наставительно: - Њне з моим семейством жить негде, если
вы хочете знать!.. “ менЯ пьЯтеро, да шестое, извинЯйте, в утробе матери!
- Ђ разве ж вас с квартиры гонЯт?
- Ђ какаЯ у менЯ квартира? - кричал „рок, потный, красный, размахиваЯ
проволокой, скрученной в тугой бунт. - ЊоЯ квартира - одна комната, и она
холоднаЯ, что касаемо зимнего времени!.. Ђ мне не меньше две комнаты надо,
вот!.. € корове сарай, понЯли?.. € курЯм опЯть же абы что... € табак на
суруках было чтобы где сушить!.. € хлеб чтобы куда ссыпать!.. Ђ также
картошку, капусту складать... кабачки, кукурузу... ‚от!.. Њне длЯ всего
помещение надобно, а не одна комната!.. џ пенсии не получаю, как старик ваш
живущий!..
„рок упорно таскал к месту, облюбованному им длЯ своей постройки, то
старые балки, то стропила, то доски... Ќаконец, завел тачку и начал издалека
привозить дикий камень длЯ стен и старый кирпич длЯ печки.
‘ огромной Яростью орудуЯ киркой, принЯлсЯ он рыть канавы длЯ
фундамента и потом закладывать их бутом... ќто было осенью, когда с полЯ и
огорода все уже было снЯто, а если табак еще зеленел густо, то листьЯ его
шли уже от боковых побегов: такие листьЯ не собираютсЯ, они красуютсЯ только
до первого мороза, который одним ударом превращает их в бессильные
кофейно-рыжие трЯпки.
„рок клал фундамент на извести, как заправский каменщик, сделавши себе
из дырЯвой рЯднины фартук, но все не хватало у него песку, и он говорил
удивленно: "Ќа ж тебе, как эта звестка песок жрет!.. ‚се одно, как свиньЯ
полову!.."
€ шел с мешком на плЯж, а когда тащил оттуда полный мешок мокрого
песку, то шеЯ его багровела, вздувалась и пульсировала звучно, а в голову
снизу било жаркими железными обручами и бухало там, как в пустой бочке.
„олжно быть, здешние горы строили свои крутобокие массивы с таким же
напрЯжением, с таким же остервенением, с такою же злостью силы... € только
времЯ пригладило их, взъерошенных, только воды и ветры обрушили вниз все их
колючее, острое, непримиримое и укрыло их дикие известнЯки и граниты
однообразно-ласковым буковым лесом.
Љласть прогоны на фундамент и устанавливать на них балки в отвес
помогала „року жена ”росЯ.
Ћна не хотела, она ворчала, она говорила:
- ЌанЯл бы ты лучше плотников на день!
Ќо кричал, свирепеЯ, „рок:
- Ља-ак это "нанЯл бы"?!. ќто чтобы они с менЯ по пьЯтерке содрали?.. €
чтобы всеми считалось это наемный труд?.. Ќехай они з менЯ заработают, как Я
подохну!.. Ђ как Я себе зараньше, перед смертью, гроб сделаю, то вот они с
менЯ что заработают!
€ перед самыми глазами ”роси (зеленоватыми, с золотыми блестками) трЯс
очень жестким кулаком, залЯпанным сосновой смолой.
‘молоду ”росЯ, должно быть, была и весела, и беззаботна, и миловидна,
потому что и теперь еще осталась, хоть и слабаЯ, игривость в глазах и
розовели иногда тонкокожие щеки. Ќо подобрались уже щеки, втЯнулись, губы
подсохли, шеЯ пошла складками, светлые волосы потемнели, поредели.
- „ержи стоЯк, иди! - командовал „рок. - ЏотрафлЯй, абы шпенек в гнездо
вошел!
€ ”росЯ, взглЯнув на него исподлобьЯ, обхватывала столб огрубелыми,
хотЯ и тонкими в запЯстьЯх, шелушащимисЯ руками.
„ом себе ставил „рок не в котловине на горе, где было его поле, а
гораздо ниже, в балке, где прежний владелец этого участка выкопал колодец. Ћ
бывшем владельце здесь не осталось памЯти, даже и смутной, а колодец „рок
сам вычистил и огородил. € теперь, когда, отдыхаЯ, пил взЯтую оттуда воду,
он говорил вполголоса, оглЯдываЯсь кругом, ”росе:
- Ќу, ты где еще такую воду пила, а?.. џ все здесь колодцы и фонтаны
перепробовал, также и казенный водопровод, - не-ет, брат!.. ’ы только Языком
своим бабским дзвону об этом не давай!.. Џосле такой воды и зельтерской пить
не захочешь...
‚се было податливо и укладисто: землЯ, камень и дерево, но оказалсЯ
очень коварен один продольный верхний прогон. ѓнезда в нем выдолбил „рок по
нижним концам столбов, но разошлись немного верхние, и когда ”росЯ, стоЯ на
лестнице, помогала его укладывать и приподнЯла его над собою, он вырвалсЯ у
нее из рук. Ћн оцарапал ей плечо, чуть не выбив глаз другим концом стоЯвшему
на другой лесенке „року и, описав мгновенную прихотливую дугу, звонко
брЯкнулсЯ о другие прогоны и кроквы.
”росЯ зажала плечо рукой и спустилась молча, только поглЯдев в желтые
глаза мужа своими зелеными, с искрой, и, усевшись поодаль от бревен на сухую
щепу, спустив синий платок до переносьЯ, плакала, всхлипываЯ, больше от
испуга, чем от боли, а „рок сел с нею рЯдом, чувствуЯ тоже какую-то оторопь
и бормоча вполголоса:
- Њогло бы и в голову вдарить - тогда крышка!.. Ћднако горобец и тот
гнездо себе вьет... ворона даже - и она прутьЯ до горы на деревьЯ таскает...
ЋбЯзан и человек хату себе сам своими руками делать.
€ когда отплакалась ”росЯ, он сказал ей, поплевав на руки:
- Ќу-ка, фатайсЯ за тот теперь конец, а Я уж за этот...
’Яжелый прогон снова пополз кверху, и на этот раз шипы столбов покорно
вошли в гнездовьЯ.
Ћднажды, лузгаЯ семечки, подошли к „року два плотника, братьЯ
Џодскребовы, Ќикита и „енис, молодые еще, но хлипкие, оба рыжие, с
землистыми лицами, и Ќикита, старший, сказал, расставив ноги:
- ‚от так столбы поставил!.. „а как же ты, дупло, без ватерпаса столбы
поставил!.. ‚едь они у тебЯ завалЯтсЯ к черту при первой возможности!..
Ђ „енис добавил:
- € план ты должен был представить на утверждение, то есть план своего
дома. Ђ то вполне мы можем эту твою халупу обраковать к чертЯм и совсем
воспретить...
Ќо „рок, медно-красный, вдруг поднЯл над головой топор, как томагаук, и
двинулсЯ на них, ворочаЯ медвежьими глазками и рыча, так что Ќикита отошел
поспешно и, отзываЯ „ениса, говорил:
- ‚едь он шутоломный, черт!.. Ћт него можешь трудоспособности лишитьсЯ
на все сто процентов!..
Ђ „рок кричал им вдогонку:
- “чить менЯ Явились!.. Ђ того и не знают, что Я смальства по бондарной
части работал... ’акже и по колесной тоже... ‚а-тер-па-сы!..
Љогда же и стропила он утвердил на два ската и запалубил под железо,
откуда-то взЯлсЯ печник ‡аворотько, семидесЯтилетний, полуслепой уже, но
старавшийсЯ держать серую кудрЯвую голову как можно прЯмее и делать вид, что
он только что хорошо выпил, очень потому весел и весь свет ему любезен и
мил.
‚ысокий, длинноногий, он подошел медленно, но уверенно, кашлЯнул браво
и сказал вкрадчиво:
- Ѓоже, поможи!.. Ђ Я смотрю иду, что ж воно такое?.. —и воно завод, чи
воно хвабрика... Ђж воно ни завод, ни хвабрика, а то самое, до чего плиту
треба... ’а-ак!.. Ќу, это тебе ‡аворотько, - печник есть такой, - сделает в
лучшем виде... Ђ уж гроши з тебе сдерет, как все равно свЯтой с бабы!
- Џро-валивай, куда шел! - отвернулсЯ „рок.
- Љак это "проваливай"?.. Ђ кто ж тебе делать будет? - спустилсЯ с
веселого тона ‡аворотько.
- Ђ сам Я на что?.. ‘ам Я делать буду, - вот он кто!.. ‚идал такого? -
выставил перед ним кулак „рок.
- ’аких Я, друг, видал многих, - только глину они зрЯ портили да кирпич
губили... € менЯ же сами звали они поправлЯть, - это чтобы бабы на ихних
головах горшков дуже много не били, как и горшки тоже грошей стоют!..
- „а понимаешь ты, - кричал ему прЯмо в уши, подскакиваЯ вплотную,
„рок, - что тут все должна быть моЯ собственнаЯ работа, чтобы никто отнЯть
моей хаты не мог?
- Ђ на черта кому твоЯ хата, чтоб ее отнимать?
- ‚се встать могут в свидетели, как оно не купленное, а сделанное моим
чисто трудом!.. ‚от!.. ‚се видали кругом и сейчас видЯт! - кричал „рок.
- Ќу, погоди, - останавливал его рукою ‡аворотько. - Ќа стены ты камень
припас, значит, видать, фафарку хочешь делать?
- Ђ, разумеетсЯ, фафарку!.. —то, мы вместе с бабой фафарки не слепим?
- •итрости никакой нет!.. ’олько крестовины вставить...
- € вставлю!.. € окна-двери навешу!.. € железом накрою!.. ‚се сам!
- Ќу, то уж дело твое... •очешь, чтоб на голову тебе капало, тоди крой
сам... Ђ плиту тебе ‡аворотько-печник зложит... „умаешь, много он возьмет?..
Ќе-ет, он теперь много не берет, как он уж не союзный... € даже так Я тебе
скажу (тут ‡аворотько понизил голос до шепота), что даже он никому и ни-ни
об этом! Џридет он к тебе до сход солнца, а уйдет, как фонари зажгут... ’ак,
чтоб его никто и не бачив!

Љ новому году „рок перешел в свой новый дом, в котором было только две
комнаты, и, хотЯ железо на крыше на виду у всех укладывал сам „рок и сам его
красил, крыша все-таки не текла, а заворотькиной плитой ”росЯ осталась
довольна.
Џо стенам снаружи дома развесила она под самой полкой крыши пучки
золотистых кукурузных початков, на крыше разложила оранжевые пузатые
бородавчатые тыквы, - это было в теплый солнечный день, - и то и дело
выбегала любоватьсЯ этим украшением и только вечером, когда натЯнуло с морЯ
дождевые тучи, снЯла.
Ђ „рок, водворивший уже в новом сарае корову, спешно сооружал другой
сарай длЯ сена. Ћн стучал бы и по ночам, если бы ночи не настали темные,
хоть глаз коли.
‚ той же комнате, которую занимал он раньше, поселилсЯ какой-то
приезжий по фамилии „удич.

III

“пал в колодец средний сынишка „рока - …горка, лет восьми. Љак он
очутилсЯ там, на той самой, дубовой почерневшей и скользкой балке, которую
„рок все собиралсЯ вырубить, этого …горка не мог объЯснить отцу потом, когда
его вытащили.
Ћн стоЯл перед отцом круглоголовый, плотный, очень спокойный, даже
пожимающий плечами, всем своим видом дававший понЯть, что иначе и быть не
могло, что вообще всЯкий, кому случитсЯ упасть в колодец, должен стать там
на поперечную дубовую балку и времЯ от времени не спеша кричать, чтобы его
вытащили, - не спеша потому, что попадать в колодец не всЯкий день удаетсЯ,
а любопытного там очень много, и когда от стенки колодца там отрываешь
маленькие камешки и бросаешь в воду, то они булькают совсем иначе, чем ежели
бросаешь их сверху.
Џобледневший, оторопевший, спрашивал сына „рок:
- ‘тервец ты этакий, как же ты туда упал, скажи?
Ђ …горка, сморщив безволосые брови и глЯдЯ в землю, отвечал густо,
однако немногословно:
- “пал, и все.
- Ђ на перекладину же ногами ты как попал? - хотел допытатьсЯ „рок, но
…горка отвечал так же густо:
- Џопал, и все.
- Ќу, мерзавец же ты этакий, как же ты летел туда, скажи: чи ты вниз
головою, чи ты ногами вперед? - допытывалсЯ отец.
- Ђ Я же почем знаю? - светло глЯдел на него …горка и пожимал не узкими
длЯ восьмилетнего плечами.
‹ицо у него было щедро усеЯно конопушками, левый глаз с маленькой
косиной, заметной только тогда, когда он поворачивал голову направо.
Ћн непритворно был удивлен, почему это так в голос заплакала мать,
когда его вытащили, а отец, заделываЯ брусьЯми устье колодца, кричал ей:
- ’ы зрЯ не реви, а кругом его щупай: чи не оборваны ль у него все
печенки, или его в больницу сейчас вести надо!
‚се у …горки оказалось в целости, и вечером в этот день „рок жестоко
отхлестал его ремнем, больше имеЯ в виду полную длЯ себЯ непостижимость
этого случаЯ, чем со злости.
‡ато вскоре после того сломал себе руку семилетний Њитька. Ћн подставил
с земли на крышу дома тонкую легкую доску и подпрыгивал на середине ее, пока
она не переломилась пополам. “пасть ему пришлось о камень рукою, и то, что
этот сынишка его так же, как и он когда-то, сломал не левую, а именно правую
руку, и не в локте, а около плеча, очень поразило „рока, так что пальцы его,
привычно потЯнувшиесЯ было к уху Њитьки, сами остановились на полдороге.
‚ больнице с Њитькой проделали почти то же, что когда-то старый
костоправ ѓордей из села ‡венЯчки проделал с самим „роком, и руку подвЯзали
ему марлевой повЯзкой к шее, но ровно через четыре днЯ он, цеплЯЯсь за сучьЯ
одной левой рукой, полез на грушу следом за …горкой, и вот тут-то уж жесткие
пальцы „рока дотЯнулись до маленького, прижатого Њитькина уха.
- ‘оба-чонок скверный! - кричал „рок. - џ тебе доску простил, поганец,
а вона ж вещь хозЯйственна, а ты, калечь убогаЯ, еще и грушу зломить
хочешь?.. Џо-до-жди!.. - и тащил его к дому.
Њитька был очень вертлЯвый и визгливый, и, вертЯсь и визжа, он всЯчески
старалсЯ вырватьсЯ, даже пробовал кусатьсЯ, а когда оставил его отец,
пообещал, хныча:
- •орошо-хорошо... ‚от Я... еще одну руку сломаю!..
Ќо „рок знал, что он, хотЯ и сердит, отходчив, однако говорил о нем
”росе:
- “бери от него все доски в сарай, абы на дворе не валЯлись!
Ќа старшего, ‚анЯтку, лет уже десЯти, пожаловались „року, что он, такой
же спокойный по натуре, как и …горка, и такой же круглоголовый и плотный,
когда пас корову около одного временно оставленного под присмотр Ќастасьи
’рофимовны дома, обдуманно и метко швырЯЯ с разных расстоЯний камнЯми, выбил
все до единого стекла в окнах.
ЌастасьЯ ’рофимовна обычно несколько побаивалась крикливого „рока, но
теперь она кричала сама, часто нагибаЯсь в поЯсе:
- —то Я теперь скажу хозЯину?.. “-сте-рег-ла!.. € от кого же вред такой
страшный? Ћт мальчишки! Ћт мальчишки! Ћт хулигана! ‡а которым отец-мать не
смотрЯт!..
‚се, что у нее накопилось против „рока за несколько лет, выложила
крикливо и сбивчиво эта старуха с мучнисто-белым иссосанным лицом, на
котором и нос, и губы, и выпуклые глаза - все было громоздко; но чаще всего
и Язвительней всего повторЯлось ею:
- €звольте сейчас же вставить, гражданин „рок!
€ это больше, чем все другие ее слова, раскалЯло „рока.
Ћн начинал чаще и слышнее дышать, багроветь от шеи к вискам, и, может
быть, он изувечил бы старуху, если бы ”росЯ не поспешила увести ее, как
будто затем, чтобы посмотреть на битые стекла, но больше затем, чтобы
спрЯтать от мужа своего старшего.
ЏрЯтать его пришлось ей днЯ три, пока не отошел „рок. Ћн мерил стекла
старым аршином, рассчитывал, насчитал на двадцать с лишком рублей, думал
мучительно и успокоилсЯ только тогда, когда пришел к твердому решению ни
одного стекла не вставлЯть.
’огда поЯвилсЯ ‚анЯтка, и между отошедшим отцом и провинившимсЯ сыном
произошел такой разговор:
- ’еперь ты растолкуй мне, бо Я не тЯмлю, зачем ты з этими чертовыми
стеклами свЯзалсЯ и что у тебЯ в башке было? - сдержанно, и нарочно сидЯ при
этом и положив нога на ногу, начал „рок.
- Ќичего, - ответил на последнее ‚анЯтка, упорно глЯдЯ на необычайно
большие пальцы босых отцовских ног.
- Ќо ты же, олух, ты знаешь, что за те стекла два червонца Я отдать
должен? - повысил голос „рок.
- ‡ачем? - как …горка, пожал плечами ‚анЯтка, несколько удивившись, и
посмотрел отцу прЯмо в глаза.
ѓлаза ‚анЯтки были, как у матери, зеленоватые, с золотыми жилками, и
„рок, поднЯв шершавые брови до середины лба, закричал, размахиваЯ руками:
- Љак же Я матери твоей повсегда говорю, чтобы меньше как восемнадцать
человек ребЯт у менЯ и не было, это знай!.. Џотому, Я говорю, хо-зЯйст-во -
оно требует!.. Ћдно чтоб курей пасло, друге чтоб гусенЯт пасло, третье чтоб
телЯт пасло, а то чтоб отцу помогало, а та чтоб матери, - от когда хозЯйство
может итить!.. Ќу, когда же вас у менЯ до осемнадцати ще богацко работы, ще
только пьЯтеро, и то Я з вами, з шибаЯми, не знаю, что делать, а когда вас
осемнадцать будет?
- ’ю-ю! - спокойно отозвалсЯ ‚анЯтка.
- Ђ что же ты тюкаешь на свово батьку? - снЯл ногу с ноги опешивший
„рок.
- ‚о-сем-на-дцать! - протЯнул Явно презрительно ‚анЯтка, но, увидЯ, что
отец уже разгибает спину, вот-вот подыметсЯ, он опрометью кинулсЯ между
кустов к морю, и, наблюдаЯ этот неистовый бег, сказал „рок жене:
- о Я тебе часто говорил: смотри, абы восемнадцать, как у моей матери
было, то Я уж теперь раздумал...
‘арай длЯ табаку приделал „рок из фанеры непосредственно к одной из
стен своего нового дома, и густо один к другому висели там суруки с сухими
листьЯми бродЯщего и удушливо пахнущего табаку. ‡имою при небольшой лампочке
каждый вечер допоздна делали папуши, и трое ребЯт „рока, как бы они ни
набегались за день, должны были папушевать табак, пока не засыпали сидЯ.
„рок никогда не курил сам и не понимал, зачем курЯт, но из всего, что
он сеЯл и сажал на своем поле, только табак давал ему возможность
существовать. Ћн заготовлЯл его плохо, понаслышке. ‡десь много осело
мелитопольских баб-табачниц, когда-то работавших на больших плантациЯх у
татар и греков, но „рок упорно никого не брал себе в помощь.
‘покойные ‚анЯтка и …горка были именно настолько медлительны, как того
требовала кропотливаЯ работа над папушами, и „рок видел, что года через два,
через три они уж научатсЯ делать это не хуже матери. ‘ам же он был слишком
нетерпелив, и грубые пальцы его иногда не могли разобратьсЯ как следует в
нежных овальных листах и рвали их. Џлохим помощником был и Њитька, но уже
совершенно мешали работе младшие.
„рок немало гордилсЯ тем, что пока ни одной девочки не было у него в
семье. ’а жизнь, которую он вел теперь и котораЯ рисовалась ему далеко
впереди, требовала силы прежде всего. „аже и ум этой жизни был только сила.
‡емлЯ здесь была, как дикий конь, а объезжать, обуздывать диких коней - не
женское дело. ‡агадочнаЯ плодовитость земли, на которой прочно стоЯл „рок
узловатыми ногами, требовала ответной плодовитости ”роси, но из тех
восемнадцати детей, которые представлЯлись его воображению, по крайней мере
всЯ перваЯ дюжина должна была бы быть мужскою, и пока ”росЯ не обманула его
надежд и ожиданий в первом пЯтке.
„вое младших ребЯт „рока (Љолька, лет четырех, и Ђлешка, еще ползунок)
характеры имели разные. Љолька все плакал. Џросил ли о чем, выходил ли из
дому на двор, шел ли со двора в комнату, даже копалсЯ ли один в песочке
около дома, этот приземистый большеголовый крепыш всегда сипло хныкал, точно
хотел отхныкатьсЯ сразу за короткое времЯ на всю остальную жизнь. Ђлешке же,
наоборот, очень большого труда стоило заставить себЯ плакать.
Љогда его оставлЯли дома одного, а он хотел ползать по двору, он
подползал к двери и стукалсЯ в нее несильно лбом; так же несильно,
исподволь, длЯ начала заводил он рев:
- •ы... хы... хы-хы-ы...
…сли никто не отзывалсЯ на это и не отворЯл двери, он стукалсЯ с
большим размахом и от боли начинал реветь сильнее:
- ќ-а-э... ќ-э-э... ќ-э-э!..
Љогда же и это не помогало и никто не приходил к нему, он стучал лбом
без останову и от все растущей боли ревел все громче, все неистовей:
- Ђ-а-а!.. Ђ-а-а!.. Ђ-а-а-а-а!..
Џока не прибегала, запыхавшись, мать, тоже с криком:
- Ђлеша! Ђлешечка!.. —то ты, Ђлешечка?
Ќо Ђлешечка с красной шишкой на лбу, задрав ноги, закатывалсЯ неуемно,
времЯ от времени пробуЯ крепость пола затылком.
Ћ нем говорил вдумчиво „рок:
- Љто же это растет, такой упорный?.. ‘казать бы, что на менЯ он
схожий, - волос у него показалсЯ темный, - так Я же разве головою об дверЯ
бил?.. Ќикогда Я этим не занималсЯ!
- Ђ ты разве помнишь, бил или нет? - спрашивала ”росЯ, усмехаЯсь, но
„рок кричал, блестЯ белками, зубами и каплЯми пота на носу:
- ‚се об себе человек должен помнить от самой даже утробы матери!
”росЯ была в это времЯ уже на сносЯх и вскоре родила девочку.

Ѓыл июнь в начале.
Ѓелобородый Ќедопекин выволок свое очужелое тело в дубовые кусты,
откуда был виден город, и кричал:
- Ћтра-ви-те менЯ!.. џду мне дайте!.. ђозалиЯ Mapковна!.. Ћтравите
менЯ!.. ‚едь вы менЯ слышите!.. ђозалиЯ Њарков-на!..
ђозалиЯ Њарковна была когда-то здесь зубным врачом, но уехала отсюда
уже лет восемь назад. ‘тарик забыл об этом. Ћн помнил только, что ушла, как
всегда, на базар в город его жена, оставила его одного. “жас его перед
одиночеством был безмерен.
ЌебольшаЯ собачонка ‘ильва, которую взЯла щеночком и вырастила ЌастасьЯ
’рофимовна, тоже заболела уже в этом домике скулЯщей терпкой тоской. Љак
только показывалсЯ около кто-нибудь чужой, она - черненькаЯ, лохматенькаЯ, с
белым воротничком - подбегала к нему со всех ног, ложилась на его дороге,
изгибалась заискивающе, спрашивала тоскливыми глазами: "Њожет быть, ты менЯ
возьмешь к себе? Њожет быть, тебе нужна такаЯ маленькаЯ собачка?.." Ђ когда
равнодушные ноги переступали через нее и шагали дальше, она забегала снова
вперед, ложилась и умолЯла тоскливыми глазами.
- Ќа-астЯ!.. Ќа-стЯ-а!.. - кричал старик. - Ќасть-насть-насть-насть!
Ќас-тЯ-а!..
‘ильва тоже, хотЯ и в стороне, смотрела на пестрый город внизу, и,
заметив ее, старик подзывал собачку, подсвистываЯ:
- ‘ильва-сильва-сильва-силь-ва-а!
‘ильва вилЯла хвостиком, но не шла, и, подымаЯ в ее сторону палку с
половинками, с остатками многочисленных монограмм, старик жаловалсЯ ей
плаксиво:
- ‚от... с этой палочкой... Я гулЯл там... там!..
“казывал набалдашником на город и плакал.
Љогда он увидел „рока в праздничной белой рубахе, подпоЯсанной
ремешком, как он пробиралсЯ в кустах ниже и левее его, он закричал было ему
радостно:
- Ђ-а!.. ѓражда-нину „року!.. - и даже сделал в его сторону два-три
ковылЯющих шага.
Ќо „рок согнулсЯ, чтобы не так заметно было его в кустах, и Ярко
замелькал своей праздничной рубахой по направлению к домику, где жил и - он
знал - теперь был дома ‚енЯ.
„року также хотелось теперь кому-то рассказать о своем новом, и некому
было здесь, кроме ‚ени. Ћн рассказал бы и старику, если бы тот способен был
что-нибудь понимать.
‚енЯ занЯт был тем, что, усевшись на табурете посреди двора, ставил
аккуратные заплаты на свои летние брюки.
- Ђга!.. ‡дравствуйте вам!.. ‘ праздником! - протЯнул ему желтую, как
репа, ладонь „рок. - €ли у вас нет праздника, тогда извинЯйте... Ђ у менЯ же
прЯмо в кругу!.. ’акой Я сейчас довольный, во! (—иркнул себЯ по литой медной
шее пальцем.)
Џосмотрел на него ‚енЯ удивленно: лучилсЯ „рок. Ћн даже как будто
моложе стал; он был без фуражки - волосы низко острижены, густые, черные,
только на висках проседь; четырехугольный лоб без морщин; нижнЯЯ челюсть
мощнаЯ; зубы все на месте и белые и завидно сверкают сплошь, когда кричит
он:
- ’акой Я довольный, как все одно дождь на мою пшеничку линул, а на
соседову - нехай когда-сь после!.. џ же работаю, как скаженный, - вам
известно!.. € так что бывает, встану ночью, сижу на кровати, а сам себЯ
ругаю: и ноги у менЯ больные, и руки болЯт, и спину мою ломит, и цапать идти
надо, и до того даже, что Я уже с вечера ищу-хожу, как бы мне с женой
поругатьсЯ!.. Ћна же, баба, вы знаете, работница, она же называетсЯ друг
мой!.. џ же с ней должен, как другие, в обнимку! (’ут „рок обхватил тонкую
шею ‚ени и губами - широкими, влажными - потЯнулсЯ к его губам, чтобы
показать, как именно должен бы он был обнимать ночью свою жену.) Ђ Я ей с
вечера что?.. "•воробы на тебЯ, на суку, нету!.." € дальше подобное... ќто
чтобы она заплакала, а Я чтобы ведро с водой шваркнул или что еще и вещь эту
изуродовал всю... Ќу, вот... ‚ три часа ночи Я встал сегоднЯ цапать и уж
детей не будил, как жена говорит, что Я их работой замучил, - может, и
вправду замучил, - а день сегоднЯ воскресный... €м же нужно корову пасти, -
ну, а Я: "Ќичего, говорю, нехай уж Я сам попасу и корову ту и телку... џ
себе поцапаю, а они там в низочку хай походЯт, попасутсЯ, ничего..." € вот Я
их выгнал, и черна моЯ корова, - ей абы б возле нее шо-сь краснело, а то
скучать будет... Ѓыла ж у менЯ и красна корова, - ну, ту Я продал... ‚ резню
продал и дешево продал, - ну, так Я ж никого не обманувал, не сказал, шо
така корова, така корова, - три ведра надоишь!.. € она, как погода плохаЯ,
так она валЯетсЯ и не встает... ђевматизмы или что у ней, быть может, что
она и день валЯетсЯ, и два, и даже три, бывало... € жрать не жрет... Љакое
от нее молоко?.. € мЯса того ежели мЯсник наскребет с нее десЯть пудов, -
его счастье!.. Ќу, привЯзал Я туго телку за веревку до кустика, - а там
трава такаЯ, что вырывал Я ее, вырывал и никак вырвать не мог. Ќу, пусть же,
думаю, скотиной своей попасу... Љорова, та умнаЯ, та понимает, что на табак
ей идти нельзЯ, та пасетсЯ, а эта, стерва, маленькаЯ, а хи-итрость в ней:
оглЯнетсЯ на менЯ, видит - цапаю, а сама надуетсЯ загривком, веревку чтоб от
кустика оторвать... џ вижу это, а сам думаю: "Људа уж тебе! ’ы же
паршиваЯ!.." € что же она все-таки? Ћторвала ветку и так это швидко-швидко,
как у нас говоритсЯ, идет-идет, и куда же? ЏрЯмо в табак!.. џ ей кричу:
"’ы-ы!.. Људа?" Ђ она оглЯнетсЯ, видит, что Я далеко, думает: "Ќи-че-го! ’ы
менЯ не догонишь!.." Ђ сама дальше!.. Ђ там же шпорыш промежду табаку, а он
же сладкий!.. Ќу, ты же, стерва, табак мой топчешь ногами, хоть ты его и не
ешь, а это же чистый вред называетсЯ!.. џ грудку взЯл, в нее бросаю: "Људа,
стерва?" Ђ она себе дальше... џ цапкой в нее кидаю, ну, конечно, далеко, не
докинул, а ей вроде бы игра: посмотрит, а сама дальше! € веревка та, ведь
она за нею же волочитсЯ, а табак еще маленький, она же его, веревка та,
душит... Ќе иначе - бежать мне туда к ней... Ѓегу, а она еще дальше... €
хвост задрала, бегает по табаку... €гра тебе, стерва? ’ебе игра?.. ‚от же Я
распалилсЯ!.. „о того Я распалилсЯ, думаю: "Ќу, догоню, убью!.." џ ведь
ночей не спал, руки-ноги мне ломЯт, и пальцы все у менЯ потрескавши,
болЯт... €з-за чего же все это? €з-за табаку. Ђ она, стерва, по этому
табаку, хвост задравши!.. Ѓегу Я к ней, а сердце у менЯ: бух! бух!.. Љак все
равно кузнЯ там... и в глазах у менЯ пот красный... € уж даже телку ту
насилу разобрать могу от того поту... Ѓегу, - конец ей; убью!.. Ђ она
(хи-итрость в ней!) крик мой понЯла и домой норовит через овраг... Ђ
веревка, конечно, за ней... Ђ тут куст один колючий, - боЯрышник у нас
зовут, не знаю, как по-вашему... Ћна мимо того куста, а веревка же само
собой узел на конце имеет, и в том кусту застрЯла... ’елка моЯ с размаху,
как бежала, хлоп!.. (’ут „рок проворно присел на землю показать, как именно
хлопнулась телка.) ’ак что передние ноги под нее, а задние в обе стороны
(это он тоже показал). ЌазываетсЯ по-нашему "расшагнулась"... …сли б стараЯ
корова так, ту бы означало резать, та бы уж встать не должна... Ќу, а у
телки кости еще мЯгкие, хрЯщик... ‹ежит она, беднаЯ, а Я к ней добегаю:
"Ђга, сволочь!.. ’ы от менЯ бегать?!" „а грудкой ее в спину!.. „а еще
грудкой!.. Ђ веревка же ей глотку затЯнула, Язык она вывалила, и глаза у нее
даже закоченели. џ же вниманиЯ на то не обращаю, Я знай ее колочу. "Ќу,
думаю, сейчас ей живой уж не быть!" Ђ сам думаю: "‚от так и людей
убивают..." € жалости у менЯ к ней ни вот такой капли („рок показал
кулак)... Ќе жалость, а стремление одно, как ее половчей ударить... Ќогой Я
ее поддел, она кувырк с бугорка... Ќу, думаю, подыхает... € откровенно
сознаюсь вам, ничуть мне мою телку не жалко, а только у менЯ одна радость:
"Ќе ушла же ты от менЯ, стерва!" Ђ она, вижу, дернулась и стала, под бугор
она уж упор своим коленЯм имела, веревка ей отпустила... ‘тала и на менЯ
глЯдит и дышит... Ђ Я... тут колючий куст такой, будЯк по-нашему, - он
цветами красными цветет и много от себЯ веток пускает... ‘орвал Я его, бью
ее будЯком по морде: "’ы будешь? ’ы будешь? Ѓудешь по табаку скакать?" €
такаЯ у менЯ радость, поверите, что не по ее вышло, а Я ее настигнул... Ђ
корова моЯ, как Я думал, она умнаЯ, посмотрела - менЯ близко нет, - дай,
думает, и Я пшенички попробую... ‡алезла так, где погуще („рок чиркнул себЯ
по животу), тут спешит, рвет... џ ей: "Њанька! Њанька, черт!" Ѓезо
вниманиЯ!.. џ телку бросил, как она уж все равно уйти не могла, бежу к
ней... Ђ та, все же она умнее телки, повернула на прежнее, щипет, а сама на
менЯ смотрит... „обежал Я до ней, как хватил вот так, извинЯюсь, за роги
(тут „рок очень крепко схватил ‚еню за обе руки и выкатил страшно глаза):
"’ы-ы что это, а?.." ‚едь это уж целаЯ животнаЯ, а не то что телка... ђоги у
ней вострые, а Я к ним животом пришелсЯ, к рогам... „ержу ее, а у самого
думка: "„винет менЯ сейчас, ведь это животнаЯ, Я и полечу!.." „умка есть, а
руки знЯть Я уж не могу, а только давлю крепче... (’ут „рок сдавил руки
‚ени, как клешнЯми, и нижнЯЯ челюсть у него задрожала.) € так Я минуты три
стоЯл, и корова стоЯла... "Џочему же она стоит?" - так Я себе думаю. -
Џотому не иначе, что вошла она в понЯтие, и мне она стала покорнаЯ... ‚едь Я
же работаю, разве она не видит? ‚едь Я же всю эту землю расковырЯл на ее
почти глазах, а она корова уж немолодаЯ..." - "’ы ж понимаешь, тварь ты?!."
‚от так ее за роги трЯсу (он показал и это на руках ‚ени). Ћна стоит
вкопанно... € до того мне была тогда радость... ‚от, думаю, стою, и Џетр
‚еликий также... сына родного убил!.. ‡а что же он его убил? "џ город на
болотной местности строю, а ты моей смерти только ждешь, чтобы всю мою
работу к свиньЯм!.." џ извинЯюсь. "’ак Я ж тебЯ уддушу, сволочь ты этакаЯ!..
Џотому что ты мой кровный сын, и должен ты менЯ пуще всех чужих слушать: Я
тебе отец, а не что!.. Ђ ты против свово отца идешь, ты его смерти ждешь,
так вот же тебе смерть за это!.." Џравильно!.. € Я бы так само сделал... €
вот тут думка моЯ на вас... (Ћн отпустил, наконец, руки ‚ени.) ѓоворил же,
думаю, мне человек этот как-то: "ЏодчинЯтьсЯ надо, а что из того выйдет,
потом уж смотреть!.." Ђ Я осерчал тогда на вас, извинЯйте... ‚от корова моЯ
мне подчинилась, и большой шкоды она мне не сделала, и она послушнаЯ в моих
руках... Њоже, думаю, она понЯла своего хозЯина, что нельзЯ ему вред
приносить... "’ебе сейчас есть что кушать, а зимой из этой пшеницы отруби
тебе будут, а год плохой будет, и солому пожрешь, все ж таки ты жива будешь,
а вот пущу Я тебЯ зимой на снег, ты и сдохнешь..." € так Я, за роги взЯвши,
минут, должно, не три, а десЯть стоЯл... џ об своем думаю, она, животнаЯ, об
своем, и только ноздрЯми дышит... Ђ только вижу Я так, стали мы оба с нею
согласные... "Ќу, говорю, теперь иди, и бить тебЯ не стану..." Ћна два шага
прошла, головой поболтала и опЯть себе траву щипать, а Я за цапку... Ђ
довольный Я от этого утра вот до чего! (Ћн опЯть чиркнул по шее.) Ќу, с тем
до свиданьЯ!..
€ „рок снова протЯнул ‚ене желтую ладонь.

‚анька пас корову и насмотрел в канаве среди давнего мусора что-то
позеленевшее, медное.
Љовырнул ногой, - оказалась небольшаЯ граната.
‚ апреле восемнадцатого года штук двадцать таких гранат было послано с
советского истребителЯ в город, занЯтый тогда отрЯдом контрреволюционных
повстанцев - татар, и этого было достаточно, чтобы отрЯд кинулсЯ в
беспорЯдке в горы.
ѓраната, найденнаЯ ‚анькой, должно быть, была кем-то потерЯна, и никто
не заметил ее целых десЯть лет. ’аинственнаЯ, прильнула она теперь к рукам
‚аньки, и он зажал ее крепко, по-воровски оглЯдевшись кругом.
’ут же в канаве он обтер с нее приставшую землю, потом куском кирпича
старательно очищал с нее зелень, пока не заблестела, как новенькаЯ. ’еперь
она стала похожа на большой ружейный патрон, и только теперь догадалсЯ
‚анька, что именно он нашел.
Љогда подошли к нему двое других пастушат, ребЯтишки счетовода
тукаренки, он сказал им важно, показав гранату:
- ќто, вы думаете, что, а?.. ќто, брат, такое, что стрелЯет!
€ ‚анька поднЯл гранату, как револьвер, и прищурил глаз. тукарЯта
отбежали с визгом. € так пугал их ‚анька несколько раз, пока не надоело.
Џотом положил гранату на землю и стал швырЯть в нее камнЯми.
- ‘ейчас выстрелит! - предупреждал он тукарЯт торжественно.
ЌацеливалсЯ, иногда попадал и даже сбрасывал ее с места камнЯми, и она
откатывалась, поблескиваЯ начищенными пЯтнами, но не стрелЯла.
„аже и тукарЯта осмелели. Ћдного из них звали Ћлег, другого €горь, оба
они страдали полипами и держали рты, как голодные галчата. ‘тарший, Ћлег,
счел даже своим долгом осмелеть гораздо больше, чем брат.
Ћн подошел к самой гранате, подбросил ее ногой, отбежал и засмеЯлсЯ
игриво:
- ‚от это так стрельнула!
‚анька в досаде на это крикнул запальчиво:
- Ќе трожь!.. Џо морде получишь!
Ћднако граната стрелЯть не хотела, - это была обиднаЯ правда. €
разыскав в той же канаве среди мусора толстый гвоздь и зажав в руке
камень-голыш, ‚анька взЯлсЯ за свою находку насупленный и сердитый.
“ тукарЯт тоже была корова и телка, как и у ‚аньки, и теперь четверо
четвероногих, дружелюбно обнюхавшись и закинув на спину хвосты, разноцветно
мелькаЯ между кустами, бодро уходили от своих пастухов, склонившихсЯ над
своенравным медным цилиндром.
Ћчень много было солнца, и застоЯлсЯ около воздух до большой густоты. ‚
стороне от ребЯт домик с двумЯ старыми кипарисами Явно спал, разомлев; синие
тени от кипарисов на белой стене тоже спали; смолою пахло удушливо...
‚анька сидел, вытЯнув ноги и между ног положив гранату, по которой то
здесь, то там с размаху рассерженно бил камнем. Ќадорванный козырек его
кепки болталсЯ отчаЯнно, так что Ћлег, сидевший на корточках около, следил
за этим козырьком, разинув рот, а €горь стоЯл на коленЯх и очень внимательно
смотрел на медную штуку, дыша с прищелками и сипом.
Љамень, которым орудовал ‚анька, был тонкий, и разбилсЯ, наконец,
надвое, а меднаЯ штука только непобедимо поблескивала.
€горь решил презрительно:
- Ћна не будет стрелЯть! - и поднЯлсЯ с колен.
Ќо ‚анька тут же скомандовал ему:
- Џоди камень-дикарь найди, какой побольше!.. ‘тупай, тебе говорЯт!..
€ ворчал ему вслед:
- ’оже знает один такой: "Ќе бу-дет"!..
Ђ когда Ћлег хотел взЯть в руки гранату, ‚анька ревниво толкнул его в
бок:
- Ќе трожь! - и глаза сделались разбойничьи.
’оненький девЯтилетний Ћлег только наполовину закрыл рот, но обида
‚аньки была ему понЯтна, а €горь уже тащил преданно порЯдочный кусок серого
гранита.
- Ђга!.. …сть такое дело! - важно сказал ‚анька, принимаЯ камень. - ‚от
теперь она у нас стрельнет!
Ћн поковырЯл гвоздем в одном замеченном им месте, - оказалась забитаЯ
сухой землей впадина. ‘юда вставил он кончик гвоздЯ, подмигнул обоим
тукарЯтам, плюнул на камень, точно колдовал, плотно установил в земле
снарЯд "на попа", еще раз примерил гвоздь, еще раз подмигнул весело и ударил
по гвоздю изо всей силы.
„есЯть лет дожидавшийсЯ такого именно случаЯ маленький снарЯд
оглушительно разорвалсЯ.
€горь был убит наповал: осколок попал ему в любопытно раскрытый рот и
развалил череп. Ћлегу раздробило ногу. ‚анька же отделалсЯ дешевле: ему
только оторвало прочь левое ухо и сорвало небольшой клок кожи с головы.
Џервой обратила на это внимание пестраЯ корова тукаренки. Ћна
присмотрелась издали к лежащим ребЯтам и замычала протЯжно. Џотом из того
сонного домика с двумЯ кипарисами неторопливо вышел старичок, сделал из
обеих рук козырек над глазами и долго глЯдел, почему так странно лежат и как
будто стонут даже после какого-то грома трое ребЯтишек?
‚ больнице койки их были рЯдом: ‚аньки с забинтованной головой и Ћлега,
которому в лубок заделали ногу. †ена счетовода тукаренки тоже лежала в
женской палате, самому же счетоводу было не до больницы: предстоЯла ревизиЯ
отчетности в ѓорпо.
Ѓосоногий „рок сидел на табурете около койки своего старшего и глЯдел
на его обмотанную голову остолбенело.
‘жимаЯ на обеих ногах одни только далеко от других отставленные большие
пальцы (он мог это делать), „рок говорил придушенным голосом:
- ’ы оказалсЯ всему этому делу зачинщик, и вот бог тебЯ перед
неповинными спас... Ћни же молодше тебЯ и должны быть тебЯ глупее, а
наказаны они дужче... € даже так (и тут он совсем понизил голос), что одного
и на свете уж нет больше... ’ы об этом что-нибудь думаешь дурацкой своей
башкой? „умаешь или же нет?
‚анька отозвалсЯ угрюмо:
- Ђ чего мне думать?
- Љак это чего думать? Љак чего?.. ’ы, выходит, длЯ неповинных убийца и
враг, - вот ты кто!
ѓлаз ‚аньки сквозь бинты глЯдел дремуче и невозмутимо.
„рок снова понижал голос до шепота:
- ќтот мальчик - он безногий калека теперь будет, и разве же он тебе
простит?.. Ќикто свое уродство прощать не должон!.. ‚от!.. € он так же
само...
- Ђ мне что? - спросил ‚анька.
- Љак это что? („рок разжал пальцы ног и сжал кулак.) ’ы зачинщик этому
делу, и бог тебЯ помиловал перед другими... „олжон ты каждый день все
молитвы читать утром и вечером...
‚анька молчал и глЯдел таинственно.
- ЏонЯл? - наклонилсЯ к ‚аньке отец.
- Ќет, - твердо ответил ‚анька.
- Љак это так "нет"? - отшатнулсЯ „рок, поднЯв брови.
- ‡ачем? - очень серьезно спросил ‚анька.
- ЊолитьсЯ, что от смерти спас, зачем? - испугалсЯ „рок.
- Љому это? - чуть насмешливо спросил ‚анька.
- Ѓогу, вот кому! - сказал „рок громко на всю палату.
- Ђ бога и вовсе никакого нет! - серьезнейше отозвалсЯ из-под бинтов
‚анька.
Ќесколько длинных моментов „рок сидел отшатнувшись и глЯдел только на
белую, в трЯпье, пухлую голову десЯтилетнего сына, потом он исподлобьЯ
оглЯнулсЯ туда-сюда, не слышал ли кто ответа ‚аньки, когда же убедилсЯ, что
Ћлег тукаренко спал (а соседнЯЯ койка в другую сторону от ‚аньки была
пустаЯ), он просипел хрипло:
- ’ы-ы... как это... смеешь так, подлец!
‚анька немного подождал с ответом, потом сказал просто:
- ’ак и смею.
- Љто же тебЯ наказал... и менЯ в том числе?
- Ќикто, - ответил ‚анька.
- Ќу, после этого издыхай! - бурно поднЯлсЯ „рок. - €здыхай, когда
такаЯ ты стерва!
€ вышел из палаты торопливо и испуганно, ни на кого не оглЯнувшись
кругом.
Ћт ворот больницы „рок, сам не знаЯ зачем, но очень убористо шагаЯ,
пошел на квартиру к тукаренке. Ћн не знал даже, о чем будет говорить с ним,
только непременно хотелось ему узнать, есть ли в квартире его иконы.
„рок был так растревожен, что даже не замечал, как он бормочет, глЯдЯ
вниз на мелькающие свои пыльные босые ноги: "Љто больше наказан, тот больше
и виноват!.. Ђ тукаренко же - он ведь член союза безбожников!.."
Ќаполовину ему казалось Ясным это смутное дело, но если сам тукаренко
служил счетоводом и ему, может быть, иначе было нельзЯ, как сказатьсЯ
безбожником, то жена его ведь просто была домашнЯЯ хозЯйка, и на ее
попечении росли дети.
тукаренко от больницы жил далеко - в том же конце города, где и „рок.
Љвартира его оказалась запертой, однако насчет икон „рок справилсЯ у
соседей. €кон не было.
- ’а-ак! - понимающе качнул головою „рок. „лЯ него теперь совершенно
Ясной стала всЯ эта историЯ с гранатой.
—тобы попасть к себе, он должен был взЯть подъем и выйти как раз на
свой участок. Џодъем он сделал, не заметив его, - так он был поглощен
загадкой, которую задала ему жизнь. Љогда же он стал на перевале, то увидел
в недоумении: по земле его ходил „удич, длинный, жилистый рыжеусый человек,
поселившийсЯ с женою в той самой комнате, котораЯ ему, „року, показалась так
несчастно мала. „рок нарочно присел за куст и видел, как „удич растирает на
ладони колосьЯ его пшеницы, как рассматривает он початки кукурузы, как
ковырЯет землю в тех местах, где у него бураки, и морковь, и пастернак.
- ќгей!.. ’оварищ „удич! - заорал, вставаЯ и стервенеЯ, „рок. - ‚ы что
там у менЯ хозЯйнуете?
€ прыжками, не предвещавшими длЯ „удича спокойного разговора, он
ринулсЯ вниз. „удич посмотрел на него, пожал плечами и, так как стоЯл он
около ограды, то, спустив колючую проволоку с кола, перешагнул, высоко
заносЯ длинные ноги.
„аже и еще шага на четыре отступил от ограды „удич: очень зло полыхали
черные глаза „рока, когда подбегал он к ограде, крича:
- ‚ам это чего у менЯ... надо было?
„удич покачал головою:
- ‚от же человек вздорный, ай-Яй-Яй!.. Ќу что же, Я у вас украл что или
как?.. Ќе украл же, нет, глЯдите! - и показал руки не менее дюжие, чем у
„рока.
- ’о Я хорошо и сам видал, что не украл, а чего бы Я ходил-топтал по
чужому участку, раз он есть чужой? - кричал „рок.
„удич расправил рыжие усы, покивал головою, громко плюнул вбок, не
спеша повернулсЯ и пошел, чуть согнув широкую спину, из тех спин, которые
любЯт землю и которые любит землЯ.

Ќе совсем безразлично относилсЯ „рок к Ќедопекину: пожалуй, он его даже
побаивалсЯ немного.
Ѓыло однажды с ним такое, что, вполне доверчивый к своей земле, он
выкопал из нее фалангу, которой никогда не случалось ему видеть раньше.
џдовитое паукообразное поднЯлось на задние ноги и кинулось на лопату „рока.
…му даже показалось, что оно пискнуло при этом, и он отступил в недоумении
шага на два и потом целый день был в раздумье.
- Ќу, уж ежели пауки стали пищать и на людей кидатьсЯ, так это что же?
- говорил он ”росе, и в этот день все ему казалось подозрительно
преображенным.
’ак же пугающе на его глазах - правда, не в один день - преобразилсЯ
Ќедопекин, и если он не мог боЯтьсЯ старика, совершенно бессильного,
конечно, то зато он начал боЯтьсЯ старости, котораЯ всесильна, и
когда-нибудь с ним, „роком, сделает то же, что с Ќедопекиным. ’еперь и
старость „рок представлЯл именно такою: она белаЯ, она колченогаЯ, она
глупаЯ, она сама не знает, зачем бременит землю, она просит, чтобы ее
отравили, только потому, что отлично знает - никто не будет ее отравлЯть,
так что и в глупости ее есть какаЯ-то хитрость, а зачем эта хитрость? Њежду
тем несколько лет назад Џантелеймон любил говорить с Ќедопекиным, потому что
тот, тогда еще не разбитый параличом, говорил очень складно: „рок даже
почтительно его слушал, как ученик учителЯ.
Љогда простые, крЯжистые землеробы, родились ли они в ‡венЯчке или
другом селе, подходили к сорока годам, они начинали прислушиватьсЯ к
белобородым.
‘орокалетние сами подходили к завалинкам, искали мудрости
шестидесЯтилетних: так строилась неторопливаЯ прежнЯЯ жизнь во всех
‡венЯчках, и „рок подходил к Ќедопекину, будто повинуЯсь инстинкту.
Ћни оба были крикливы, но здесь, на пустынной горе, они иногда понижали
голос, как заговорщики, и часто оглЯдывались в стороны и назад.
Ќо было одно, о чем они говорили громко, - это о боге. „рок верил в то,
что одна белобородаЯ старость только и может знать об этом как следует, и
видел, что Ќедопекин знал. €, поговоривши с ним так час и более, „рок
начинал сверкать глазами, краснеть от шеи к ушам, и, вытЯнув пальцы к самым
глазам старика, он кричал, сгибаЯсь в поЯсе:
- ’ам за другое что нехай они говорЯт, что им завгодно!.. Ќо уж что
касаетсЯ за бо-ога, то уж за это любо-ому Я выдеру очи!
Ћднако оглупел Ќедопекин на его глазах: стал косноЯзычен богопознавший,
неподвижен, неопрЯтен, даже и страшен чем-то нелюдским; и еще заметил „рок,
как другие исконные хранители мудрости старики или глохли, или слепли, или
совсем обрушивала их жизнь, как хлам, как ветошь; прежде их было куда
больше, прежде они были гораздо заметнее.
Џо воскресеньЯм „рок неизменно ходил в церковь. Ћн делал это
торжественно. Ћн брал за руку кого-нибудь из своих мальчуганов и медленно
шел по набережной к церкви. Ќа голове его важно чернела фетроваЯ шлЯпа. Ћна
чернела так не только зимою или осенью, даже и летом; просто шлЯпа эта была
то самое, в чем он, „рок, должен был идти к обедне. Ћчень угловатое лицо
„рока под этой шлЯпой казалось каменно-величавым.
Љогда его выбрали председателем церковного совета, он не только не
удивилсЯ этому, но сказал серьезно и с достоинством:
- Ђ кому же еще больше и быть председателем? Ђ вже ж больше и некому,
как мне!
€ если прежде он был в церкви только очень показательно богомолен, то
теперь, входЯ в церковь, он становилсЯ даже, пожалуй, высокомерен, как
всЯкий, облеченный властью.
‡емлетрЯсение сильно повредило церковное здание, и это было первое, что
поразило „рока. Њожно сказать, что трещины, засквозившие под куполом, в нем
самом засквозили. Ћн и бежать хотел из Љрыма больше поэтому: стало Ясно
вдруг, что действительно должен провалитьсЯ Љрым, если даже церковь лопнула
вкруг всего купола и накренилась колокольнЯ. Ћн подходил теперь к церкви, не
надеваЯ шлЯпы, а подходить нужно было часто: в церкви запретили службы, даже
хотели закрыть ее совсем как опасную длЯ населениЯ. Љогда толчки
прекратились и перебрались люди из легких фанерочных палаток в свои дома,
заметались по прихожанам поп, древний уже, в линючей лиловой рЯсе, и дьЯкон
- помоложе, похитрее, в рЯсе из темно-синего репса. Џоп выписывал даже
"‚естник знаниЯ" и пыталсЯ вчитыватьсЯ в статьи о морской капусте, о
путешествиЯх угрей, об электронах и протонах, всЯчески пытаЯсь длЯ самого
себЯ согласить старую религию с новой наукой, но дьЯкон давно уже махнул на
все рукою и шил на продажу мишек из бежевого кретона; он делал бы их из
плюша, но где же было взЯть плюш?
Џо склонности к некоторому озорству и по насмешливости своей натуры он
придавал мишкам из кретона весьма плутоватый вид, а так как ценой на них не
дорожилсЯ, то шли они довольно бойко, и не только местные гречата, даже и
гораздо более косные татарчата увлекались мишками дьЯконовского изделиЯ.
Ѓеда была только в том, что трудно было доставать подходЯщий кретон, поэтому
на всех торгах можно было увидеть дьЯкона: жадно следил, не поЯвитсЯ ли
какаЯ-нибудь стараЯ, но пригоднаЯ рухлЯдь.
Љроме того, он очень искусно делал чучела из птиц, но это уменье
приносило ему гораздо меньше пользы: на чучела меньше находилось охотников.
’ак как „рок ни одному из своих ребЯт никогда не покупал никаких
игрушек, считаЯ это баловством, то не уважал он и дьЯкона, но попа он
спросил шепотом, киваЯ на треснувший купол:
- Љак понимать это, батюшка?
„ревний поп, кутаЯсь в лиловую рЯску, сидел около окна и читал в это
времЯ в "‚естнике знаниЯ" статью под ошеломлЯющим заглавием: "„ействительно
ли шаровидна землЯ, или она - многогранник?" - и, с оторопью сквозь круглые
очки глЯдЯ на „рока, он ответил ему также шепотом:
- €спытание!
ќтот ответ был как раз тот самый, которого желал „рок, поэтому
рабочим-строителЯм он всЯчески силилсЯ внушить, что ремонт церкви они должны
сделать бесплатно.
„еньги на ремонт собрали, церковь поправили, опЯть зазвонила
колокольнЯ, но беспечный церковный совет не застраховал рабочих. Ћн не
страховал их и раньше, когда приходилось делать покраску крыши, побелку
стен. Ќаросла большаЯ пенЯ.
Њежду тем зажиточные раньше и богомольные греки, бывшие лавочники и
табаководы, теперь обеднели. ‡ашушукались русские старушки и начали было
ходить по дворам, кланЯЯсь низко и жалобно выводЯ:
- Џожертвуйте, что в силах ваших, на церковь божию!..
Ќо очерствели людские сердца.
‘обрали так мало, а срок уплаты по суду в страхкассу был уже так
близок, что дьЯкон забрал все, что было собрано, сказал совершенно убитому и
растерЯвшемусЯ попу, что поедет жаловатьсЯ куда-то в центр и на суд и на
страхкассу, и действительно уехал, и прошла неделЯ, две, шла третьЯ, а он не
возвращалсЯ.
„лЯ „рока настали дни настоЯщего испытаниЯ: теперь он должен был
спасать церковь, он один. Џоследнее, что прочитал ветхий поп в "‚естнике
знаниЯ", было: "”отографирование желудка". ќто новое изобретение какого-то
американца было длЯ него каплей, переполнившей чашу всЯческих бед: он слег,
укрылсЯ лиловой рЯской, и, когда к нему приходили старушки справитьсЯ, как
же быть с деньгами, он тЯнул жалобно:
- —то же Я-Я?.. Ћтхожу уж Я!.. €дите к председателю совета... Ћн это
должен...
€ отворачивалсЯ лицом к стенке.
„рок взЯлсЯ было за дело Яростно, как за всЯкое дело. ’ак как шел уже
октЯбрь, то землЯ отдыхала от него, он от земли, и в маленьком городке на
узеньких улочках он металсЯ в волнении чрезвычайном. Ћн обходил прихожан уже
не вымаливаЯ, как старушки, а требуЯ. Ћн кричал и ругалсЯ. €з двух квартир
его выгнали. Ћдна скромнаЯ женщина на всю улицу кричала ему вслед:
- ‚ымогатель!.. ‚ милицию сейчас пойду!.. ‚ымогатель!..
Љ концу третьего днЯ метаньЯ по городу „рок чувствовал себЯ куда более
усталым, чем это было при его обычной работе: как будто бы церковь падала, а
он вздумал ее поддерживать, упершись ногами и подставив плечи - ноги у него
начали дрожать, спина ныла. „аже и ”росЯ решилась сказать ему:
- € будто бы церковь, что же она, - ребЯт, что ли, наших будет кормить?
‘казала между делом и пошла доить корову, но „рок ничего не нашел,
чтобы ей ответить: подходил уже срок взноса денег, и грозили описать его
имущество.
- Љак это вы говорите: описать? - Яростно спрашивал „рок.
…му ответили:
- Ћчень просто: описать имущество и продать с торгов.
- ’о есть, это значит и мою хату тоже?
- ђаз вы председатель, то значит с вас первого и начнем.
‚ страхкассе сидели серьезные люди, „рок это видел. …му начало
казатьсЯ, что делатель детских мишек и птичьих чучел просто ограбил церковь,
весь приход, ограбил и его, „рока, тоже, потому и бежал.
Ћднажды он встал в три часа ночи, зажег лампочку и на клочке линованной
бумаги дрожащими неуклюжими буквами написал объЯвление в газету:
"џ, Џантелеймон „рок, совершенно от леригии отказуюсь!"
…му казалось, что написать надо было гораздо больше и объЯснить все, но
сведущие люди, с которыми он толковал в этот день, сказали ему, что чем
объЯвление длиннее, тем дороже.
“тром он послал это объЯвление, положив в конверт рублевую бумажку.
ЋбъЯвление напечатано не было; рублеваЯ бумажка пропала так же, как
пропал без вести и дьЯкон, но „рок больше уже не хлопотал о церкви.
Љстати, ветхий поп отошел, и церковь отдали под клуб пионеров.

VII

„авно мешал „року большой камень на его земле - кусок серого гранита, и
когда вырыл он ниже камнЯ копанку длЯ дождевой воды, Явилась дельнаЯ мысль
спустить камень в копанку: пусть там и лежит.
Ќо, заложив лом под камень и понатужась поднЯть его, почувствовал „рок,
что хрЯснуло у него в поЯснице, и руки сразу стали бессильны, и обмЯкли
ноги. ‹ом он оставил под камнем, а сам, звериным инстинктом почуЯв, что надо
скорее домой, смурыгаЯ ногами, согнувшись, опираЯсь на держак цапки, кое-как
добралсЯ к себе и лег на кровать в сапогах, как был, а когда хотел поднЯтьсЯ
и снЯть сапоги, не мог уже этого сделать.
”росЯ, придЯ с базару, спросила крикливо:
- ’ы что же это - с грЯзными чоботами на одеЯло?
„рок поглЯдел на нее кротко и ответил вполголоса:
- ‚ступило.
Ћн слышал, рассказывали старики, что иногда что-то такое "вступает" в
поЯсницу, и уж не сомневалсЯ в том, что это оно самое и есть. ‚ небольших
лесовых глазках его была теперь не только кротость, еще и недоумение, и даже
испуг, и тоска, пожалуй.
Љогда ”росЯ принЯлась стаскивать с него сапоги, он вскрикивал и стонал
от боли.
- —то же это такое обозначает? - робко спрашивал он жену.
- Ђ по-чем же Я зна-аю?.. - кричала ”росЯ, и зеленоватые ее глаза с
золотыми искорками выражали не сожаление к нему, а в них была - он это видел
- ЯвнаЯ злость.
’олько теперь, лежа бездельно на спине весь день, он замечал, как нет у
нее ни минуты времени длЯ жалости к нему. ’о она готовит у плиты, то рубит
дрова, то идет кормить и доить корову, то бежит отбивать курицу у Ястреба, и
визжит при этом пронзительно, чтобы его напугать, то укачивает маленькую, то
оттаскивает от дверей Ђлешку, обдуманно набивающего себе шишку на лоб, то
утешает плакучего Љольку, то чинит рубаху Њитьке, то разнимает ‚аньку с
…горкой, которые вцепились друг другу в волосы, сосредоточенно колотЯт друг
друга ногами и сопЯт... Ђ вечером, при лампе, он знал, ей надо еще сидеть
допоздна, за папушами.
- Њожет, ты бы в больницу менЯ? - робко сказал ей „рок на другой день
утром, увидЯ, что ему не лучше.
Ќо она ответила сурово:
- Људа это в больницу?.. ‹ежи уж! - и растерла ему поЯсницу скипидаром.
Ћна помнила, что во времЯ голода, когда у соседей валЯлась и била ногами
лошадь, растерли ей крестец скипидаром, и она вскочила как встрепаннаЯ. Ћна
думала, что так же вскочит и Џантелеймон, но он не поднЯлсЯ.
Ќа ночь она растирала его камфарным маслом, утром - горчичным спиртом;
однако и это не помогло.
Љак-то летом, когда здесь были приезжие, привлекаемые широким плЯжем, и
поселЯлись они не в одних только домах отдыха, ”росЯ носила молоко на одну
небольшую дачку, и ребЯта из того времени запомнили такую сцену:
- Љому молоко раздала? - спросил отец.
- „енег не получала, бо такие, шо постоЯнно брать будут, - ответила
мать.
- ‡начит, их записывать же надо или как?
- ‚от и записуй: тому, что бородка рыжаЯ, - этому две кружки, - бойко
стала перечислЯть мать.
- Љак это бородка?.. ЉакаЯ бородка рыжаЯ?.. ”амилие его как? - крикнул
отец.
- „аже фамилии Я не спросила!.. Ђ тому еще, дверь у него тугаЯ, он сам
из себЯ бритый, худой, - так тот полторы кружки взЯл...
- Љак же это Я его должен записывать?.. „верь тугаЯ?.. - кричал отец.
- Ќу, а что такого?.. Ќу и "дверь тугаЯ"!.. - кричала и мать. - Ћн
рукастый такой, Я его помню... Ђ женщина еще одна взЯла, - она стриженаЯ под
бобрик и так что юбка до колен... ќтой кружку одну...
- —ерт тебе пусть записывает!.. "ћбка до колен"!.. “ всех теперь юбки
до колен! - и отец разорвал бумажку и бросил на пол, туда же и карандаш
швырнул, дверью хлопнул и на дворе потом долго еще ругалсЯ.
Ќа другой день мать пришла уже довольнаЯ и сказала отцу:
- Ќу вот, узнала, как ихние фамилии, а ты уже думал: они с нашим
молоком куды-сь забежать должны!.. ќтот, шо бородка рыжаЯ, - он опЯть две
кружки взЯл, и молоко ему понравилось, - так этого звать ‡айчик...
- ‡айчик? - переспросил отец.
- ‡айчик... Ђ тот, бритый, рукастый, так тот Њейчик...
- Љак это Њейчик?
- Ќу, а черт его знает!.. Њейчик... ’ак мне сказал и даже на записочку
записал, - там, в бетоне, записка... Ћн по одной кружке брать будет, больше
ему не нужно... Ђ женщина, юбка короткаЯ, та - фамилие ’онконог.
- ’онконогова?
- ‘казала так, Явственно: ’онко-ног!
- Џочему же они такие подобрались?
- Ђ Я знаю? - ответила мать и пошла мыть бидон.
Ћни же, ребЯта, старшие трое, переглЯнулись, и ‚анька густо сказал
…горке:
- ‡айчик!
- Њейчик! - тут же отозвалсЯ …горка.
- ’онконог! - подхватил бойкий Њитька.
€ через минуту они уже кружились по комнате, приплЯсываЯ, притопываЯ,
подпеваЯ:
- ‡айчик, Њейчик, ’онконог!.. ‡айчик, Њейчик, ’онконог!.. ‡айчик,
Њейчик, ’онконог!..
- ‡а-мол-чать, гадюки! - крикнул на них отец. - ЏеснЯ вам это, что
ли?.. ‡а-мол-чать, босЯвки!..
Ќо так просто взЯть и замолчать, когда такое подвернулось, не могли,
конечно, ребЯта, и стоило только одному сказать: "‡айчик!" - как другой
подхватывал: "Њейчик!" - и ими овладевал бес крайней веселости, и не
добавить еще и "’онконог!" было совершенно невозможно.
’огда отец избил их.
Ќо вот теперь он лежал днем на кровати - широкой, желтой, деревЯнной,
кровати - непривычно неподвижный, и глаза у него ввалились. € именно теперь,
когда матери не было дома, маленькаЯ спала в люльке, а Љолька с Ђлешкой
возились где-то на дворе, около коровьего сараЯ, когда только они, трое
старших, расположась около плиты, азартно играли в перышки, Њитька сказал
вдруг радостно и звонко, точно его осенило что-то необычайное:
- ‡айчик!
- Њейчик! - глухо подхватил …горка.
- ’онконог! - припомнил ‚анька.
Ћни перебросились этими подмывающими словами, как боевыми сигналами,
несколько раз и вдруг закружились по комнате неудержимо.
- ‡ай-чи-и-ик, Њейчик, ‡айчик-Њейчик-’онконог!.. ‡ай-чи-ик, ‡айчик,
‡айчик-Њейчик-’онконог! - в упоении визжали они по-поросЯчьи.
- ‡а-мол-чать, вы! - крикнул было „рок, поднЯв голову, всклокоченную и
в пуху.
Ћни видели, что теперь отец не погонитсЯ за ними, не вскочит даже, что
он будто свЯзан веревками, а они - вот они, возьми их теперь за уши! - им
хочетсЯ визжать, и они визжат, и топают, и плЯшут, и кувыркаютсЯ...
"‡ай-чи-ик-Њейчик, ‡айчик-Њейчик-’онконог!"
ђазбуженнаЯ, залилась звончайшим плачем маленькаЯ в люльке. Ќа пение и
крик пришли Љолька с Ђлешкой и, сразу понЯв, что надо делать, тоже начали
подвизгивать и подтопывать, и вот уж пЯтеро закружились около неподвижного
„рока, голосЯ разноголосо:
- ‡ай-чи-ик-Њейчик, ‡айчик-Њейчик-’онконог!
„року стало, наконец, страшно.
- џ же вас породил, босЯвки, и вы же менЯ так, гадюки! - пыталсЯ он
кричать, протЯгиваЯ к ним руки с разжатыми пальцами.
Ќо они пЯтеро заглушали его, а маленькаЯ шестаЯ будто вторила им
пронзительным плачем.
- ”ро-осЯ!.. „а куды же тебЯ черти унесли! - старалсЯ перекричать их
„рок.
Ђ старшие трое, точно входЯ в больший и больший задор, стали
подскакивать к нему. Ћн размахивал руками, стараЯсь напугать их. Ќо они
увертывались от рук, ноги же его были беззащитны, ногами он не мог двигать
от боли.
„рок начал шарить кругом себЯ глазами, чем бы в них бросить, но, кроме
подушки, нечего было захватить руками. Ѓросил подушкой, стараЯсь попасть в
наиболее верткого и горластого Њитьку, но попал в Ђлешку и сбил его с ног.
Ђлешка стал очень часто и деловито стукатьсЯ об пол затылком, чтобы зареветь
в голос.
Љ маленькой, все продолжавшей брать самые высокие ноты в своей люльке,
пристал Ђлешка, набивший, наконец, порЯдочную шишку на затылок.
Џроходивший мимо старый печник ‡аворотько услышал визг и плач и
завыванье и зашел в раскрытую дверь. Ћн думал, что в домишке „рока покойник.
‘таскиваЯ картуз левой рукой, он уже приготовилсЯ креститьсЯ правой, и когда
ребЯта замолчали и отодвинулись, увидел, подслеповатый, что лежит на кровати
длинное тело.
- ‚от тебе на! - сказал он оторопело и горестно и закрестилсЯ частыми
крестиками.
- „ержи их! - закричал вдруг ему вне себЯ „рок.
‡аворотько, как ни был слеп, разглЯдел перекосившеесЯ Яростное лицо
„рока, перестал креститьсЯ и спросил недоумело:
- Ђ чего ж ты их сам не фатаешь?
Њежду тем ребЯта брызнули на двор, только Ђлешка осталсЯ сидеть на
полу, но уже отхныкивал и глЯдел на высокого старика с любопытством.
- џ их воспитую, Я их кормлю-пою, а они - вон как они! - жаловалсЯ „рок
‡аворотько.
‡аворотько пощупал плиту, нет ли где трещин, нашел табуретку, сел в
головах у „рока и слушал его долго и участливо. „аже встал и покачал люльку,
чтобы заснула маленькаЯ. Ћн любил заходить туда, где клал печи, потому что
часто угощали его вином. „лЯ поЯсницы посоветовал свиного сала пополам с
керосином. Ћ ребЯтах сказал:
- Ђ какие теперь ребЯта?.. ’ак, абы что... Ћни теперь, чуть отец их за
вухи, в милицию заЯвлЯют, - вот как!..
€, слушаЯ жалобы „рока и думаЯ о вине, часто вставлЯл:
- ‚от же пропала твоЯ хозЯйка, ну и пропала ж!.. —и не забегла до
какого-сь суседа дальнего?.. ‚от так про-па-ла!
Ђ когда пришла, наконец, ”росЯ, запыхавшись и кинувшись от дверей к
люльке, „рок только приподнЯл голову ей навстречу, покачал головой и
отвернулсЯ к стене.

VIII

‚етеринар Ћбернихин, тощий, задумчивый человек в бурке, на которую
садились ленивые пухлые снежинки, и в рыжей кубанке с белым верхом, стоЯл в
дверЯх коровьего сараЯ „рока и говорил медленно и важно:
- „а-а... ‘лучай из рук вон замечательный...
Ћн поЯвилсЯ в городе не так давно, - раньше был другой, очень речистый,
толстый, хороший охотник на зайцев, но его перевели в ‚Ятку, а об этом
говорили, что он не то из ’омска, не то из Ћмска, вставаЯ по утрам, поет
тЯгучие сибирские песни и едва ли даже ветеринар.
Џахом Ѓезклубов, извозчик, - „рок знал это, - привел к нему недавно
свою серую кобылу, котораЯ перестала есть, и обстоЯтельно объЯснЯл:
- ‡уб у нее, понимаете, сломалсЯ кутний, и тычет он ей, понимаете, в
самую мЯкоть вострЯком... ђазумеетсЯ, по причине такого вострЯка кушать она
отказываетсЯ совсем... †елаете посмотреть? ‘ейчас Я ей рот раззЯвлю...
- Ќет, зачем это? - сказал ветеринар. - Ќе видал Я зубов кобыльих?..
‡уб, он и есть зуб... —ем Я могу ей помочь, ежели он сломалсЯ?
- Ђ как же, товарищ? - удивлЯлсЯ Џахом. - ’ут дело сущий пустЯк...
Њашинка такаЯ есть зубнаЯ... …е, машинку, к зубу приставить, послЯ того
толконуть, - он и долой...
- Њашинка такаЯ есть... “гу... Ђ хотЯ бы ж машинка была, - как же ей
зубы разжать, твоей кобыле?.. ’ы ей разожмешь, а она тебе палец оттЯпает...
- ‡ачем же, товарищ, своими пальцами действовать? - удивлЯлсЯ Џахом. -
„лЯ этого ж растопырка такаЯ есть, она и действует...
- Ђга, растопырка... ђастопырка - это другое дело... ќто, конечно,
можно представить...
- ’ак, стало быть, выбьете, товарищ?
- —то выбью?
- „а зуб этот...
- Ќи-ка-кой рас-то-пыр-ки у нас тут не-ет!.. Ќи-ка-кой ма-шин-ки
не-ет!.. ЏонЯл?
- Ђ как же быть теперь?
- Ђ так же... Ќаписать можно в центр, может, там имеютсЯ... растопырки
эти всЯкие... Ѓумагу написать об этом...
- ’ак это же сколько времени ей, бедной, ждать придетсЯ? - испугалсЯ
Џахом.
- ‘колько?.. Њожет, неделю, а может, весь месЯц...
- ’ак она же околеть через это должна, кобыла моЯ! - ударил горестно ее
по крупу Џахом.
- Ќебось!.. ‡ахочет жить - не околеет...
- Џойдем, „унька, к кузнецу, когда такое дело!
€ повел Џахом свою серую „уньку в кузню, и кузнец ѓаврила, запойный
пьЯница, с раздутым синим лицом, выбил ей зуб без растопырки и без машинки,
действуЯ только молотком и пробоем.
ђыжую телочку выгнали из сараЯ, чтобы не мешала, и она жевала в стороне
сухое, колючее перекати-поле, всЯчески изловчаЯсь забрать его в рот целиком,
а Њанька лежала, не подымаЯ головы на Ћбернихина, как будто думаЯ про себЯ,
что он ей все равно не поможет. „рок же так не думал, он боЯлсЯ так думать,
он надеЯлсЯ тем более, что и сам он лежал пластом четыре днЯ, а вот встал
же, встал, как только услышал от ”роси, что Њанька отелила бычка такого же
черного, как сама, только лоб белый. ќто было рано утром, и он просто
спустил ноги и пошел смотреть бычка: в ногах оставалась только слабость, но
можно было держать при ходьбе тело так, что боль в поЯснице отдавалась тупо
и не при каждом шаге.
- ‚от же Я поднЯлсЯ, - так говорил Ћбернихину „рок, - человек один -
ну, может, вы его и знаете, - ‡аворотько печник совет дал, чем помазать...
Ќу, неуж-ли ж длЯ коровы какого средства нет?
- Џодоила ее Я утром, полную доенку дала, ну, правду сказать, шумы
много было, - объЯснЯла ”росЯ торопЯсь, а ветеринар перебивал вдумчиво:
- Љакой же это такой "шумы"?
- Ќу, по-русскому называетсЯ "пена"...
- Ђга!.. ’а-ак...
- Ђ потом еще в кастрюлю бутылок пЯть дала... € ничего, на пойло
кинулась с жадностью... џ ей и то молозиво ее отдала всю доенку, бычку и в
кастрюле довольно, - и молозиво она выдула.
- ‡ачем давала? - строго сказал Ћбернихин. - Ќе нужно было давать...
- Ќу, у нас же все бабы так привыкли, - и ничего...
- ѓлупо!.. Ћчень глупо...
- € сено потом трескала... Ђ в обед пришла доить, тут уж она только три
бутылки дала, и смотрю - на носу у ней пот холодный... Џотом к вечеру уж
легла вот...
- Џомещение у вас длЯ коровы скверное, - важно сказал Ћбернихин. -
•лева должны быть утепленные, отчего скотина прибавлЯет молока вдвое...
- “ нас зима теплаЯ и так, - и оглЯдел „рок весь сарай, который он
делал так старательно, одна на одну внаполз набиваЯ доски.
- Ђ это что такое: кровь у нее под хвостом? - вдруг спросил Ћбернихин,
тыкаЯ носком сапога в податливое вымЯ Њаньки.
- „а ведь после стелу же! - удивилась ”росЯ и добавила с опасением: -
Њне то страшно, а вдруг это стельнаЯ горЯчка у нее?
Ћна просительно посмотрела на впалый мутный глаз ветеринара, глубоко
ушедший под выпуклую надбровную дугу, и глаз этот прошелсЯ безразлично по
ней, смерив ее от головного старого линЯлого платка до щедро унавоженных
калош на босу ногу, а потом тонкие, плоские, как блинцы, не моложе как
сорокапЯтилетние губы чуть шевельнулись:
- ‚се может быть... Њожет, и горЯчка стельнаЯ...
- ’ак ведь если ж горЯчка родильнаЯ, прививку скорей нужно делать! -
весь так и подалсЯ к нему скрюченный в поЯснице „рок, который почувствовал,
что от этих слов ветеринара опЯть "вступило".
- ‚ыдумывают тоже! - отвернулсЯ Ћбернихин. - Љаки-е тут прививки?..
€ в полутемном уже вечернем сарае около самой его двери, двигавшейсЯ не
на петлЯх, а на скрученной втрое жженой проволоке, скрестились четыре пары
глаз: две пары острых, пронизанных и просветленных смертельным испугом, -
глаза „рока и ”роси, и две пары тусклых и равнодушных, безучастных к тому,
что было около, - глаза поднЯвшей голову Њаньки и ветеринара Ћбернихина,
который услышал слабое призывное мычанье рыжей телушки и, еще раз пнув
Њаньку в вымЯ, спросил:
- Ђ это взревело там - тоже от нее приплод?
Џотом он поправил кубанку, запахнул бурку и медленно двинулсЯ от сараЯ.
- ‘редство же какое-нибудь пропишите, - старалсЯ поспеть за ним,
держась левой рукой за поЯсницу, „рок.
- ‡автра будет видно, какое ей средство, завтра об это времЯ, -
отозвалсЯ Ћбернихин и пошел неожиданно очень подбористо, делаЯ широкие шаги,
и бурка его развевалась при этом торжественно и неумолимо.
„рок спросил ”росю:
- —то же он признал в ней?
”росЯ ответила оторопело:
- „а ведь ты слыхал сам иль нет?.. ѓорЯчка стельнаЯ!..
€ оба пошли снова в сарай, сели на корточках около Њанькиной головы и
поочередно щупали ей рога, насколько горЯчи, и ноздри, насколько они холодны
и сухи.
- Њань!.. Њань, а Њань!.. - с расстановкой, искательно, с боЯзливой
лаской в голосе сказала ”росЯ. - €ли ж это тебе в голову вдарило, что Я
тебе, злодейка, доенку молозива дала?..
- Ња-анька! - закричал вдруг „рок, схвативши ее за оба рога, как он это
сделал раз, когда залезла она по брюхо в зеленую пшеницу. - Њань-ка,
че-ерт!.. ’ы что же это с нами делаешь?.. ‚ставай, стерва!.. ‚ставай, ну,
вставай, черт!.. ‚ставай!..
€, сидЯ на корточках и не знаЯ еще, сможет ли разогнутьсЯ и поднЯтьсЯ
сам, он трЯс за рога корову, однако корова только вздохнула шумно и
перебрала медленно лопушистыми ушами.
- Ђ может, у нее тоже ревматизм? - попробовала утешитьсЯ ”росЯ, но
„рок, заметив подошедшего в это времЯ Љольку, крикнул ему ожесточась:
- ѓлЯди!.. €ди глЯди, как корова наша подыхает!
Љолька привычно поспешно спрЯтал в щелки глаза, открыл мелкозубый
слюнЯвый рот и залилсЯ плачем.
Љ утру Њанька действительно издохла. ‚ойдЯ к ней часов в пЯть с фонарем
(еще было темно), „рок услышал, как выдохнула она с жужжащим глухим звуком,
как из пустой бочки, последний воздух, уже вытЯнув ноги прЯмо и уложив
голову покорно и покойно.
ђыжаЯ телочка стоЯла, испуганно вдавившись боком в стенку сараЯ, и
широкие глаза ее показались „року прозрачно-голубого цвета.
Џроходивший часа через три в школу мимо хаты „рока тщедушный, но
неутомимый ‚енЯ крикнул …горке и ‚аньке, своим ученикам:
- ђебЯта, кирку и лопату бери!.. ‚чера клыки мамонта нашли, пойдем
откапывать!
„рок спросил глухо и строго:
- ќто какого такого мамонта?
- Ђ это... вроде слона лохматого, - беспечно ответил ‚енЯ.
- ‘ло-на-а?.. Љоровы бы дохли, а слоны бы водились?..
„рок стоЯл скорченный, но, не вступись ”росЯ, он много мог бы
наговорить ничего не понЯвшему ‚ене: глЯдеть на людей ему было трудно
теперь: рЯбило в глазах.

„ул норд-ост.
Ќа пристань шли и шли шальным пьЯным приступом кипЯщие трехметровые
волны; двухтавровые балки раскачивались, пристань скрипела.
Ћколо, через речку, котораЯ заметна была только зимою, когда шли ливни
в горах, перекидывали новый железобетонный мост, хотЯ вполне исправен был
деревЯнный старый, стоЯвший рЯдом, шагах в двадцати от впадениЯ речки в
море. Ључи пустых цементных бочонков нагромоздились тут же, и ветер
стремилсЯ вырвать из них серую бумагу. ‚ косматом от туч сизом небе сверкали
крыльЯми и визжали голодные чайки. ‚разнобой стучали обухами топоров
плотники, делаЯ настил длЯ бетонной массы.
Ќа толстом, сыром, краснокором сосновом бревне сидел „рок рЯдом с
татарином ‘еит •алилем. •алиль был дрогаль, старик с очень морщинистым
лицом, но с дюжими еще плечами. ѓлаза слабо были заметны, и „рок не мог
разглЯдеть и теперь, как никогда раньше, карие они или серые, но загнутый
нос его был огромен.
- €шь, рвет, черт губастый! - говорил о ветре „рок, со злостью следЯ,
как нагибались напротив, во дворе грека ѓелиади, средних лет кипарисы.
- ’епер да меньше стал!.. Ђ вчерась - ай-ай-ай, что он делал!
‘еит •алиль совсем сморщилсЯ, остались только нос да шишка подбородка.
- џ об этом и говорю, что овчора ночью он сарай мне раскрыл! - блеснул
глазами „рок. - ЏьЯть пудов табаку загубил! ЏонЯл?.. Љак линул дожж, так
и... туда к черту!
- –е-це-це!.. ѓм... ЏЯть пуд!.. ’абаксоюз тепер что давать будешь?
апка •алилЯ была дырЯваЯ; от зеленоватой, вытертой добела, лопнувшей
подмышками теплой куртки пахло топленым бараньим салом. Ћн стал вдруг очень
таинственным, когда подвинул свою голову к голове „рока и сказал тихо:
- “ менЯ лошадь купи, а?.. ’ыридцать урублей дашь, айда, бери! ‘то
десЯт сам платил, правду тебе говорим...
- Ќа черта мне лошадь зимой? - отвернулсЯ от него „рок.
- Љак это, на черт, на черт?.. ’ебе карова здох, сена осталсЯ!
- Ќу?.. Ђ твоЯ лошадь чтоб мое сено сожрала?
- Љада купишь, не мой лошадь будет, твой лошадь будет: он мерин...
Њерин этот, белый, шершавый, с подстриженной гривой и куцым хвостом,
запрЯженный в старые дроги, стоЯл тут же и оглЯдывалсЯ на •алилЯ, точно
подозревал его в какой-то гнусности, а между тем •алиль его расхваливал, как
умел:
- Ќа гора куды хочешь, - айда!.. Ћн такой, кнут ему не надо, сам да
идет!
- —то, другого одра приглЯдел, - купить хочешь? - спросил „рок, знаЯ,
что лошади у •алилЯ долго не держались.
- ‚ерна! - радостно ударил его •алиль по колену, и тут он поднЯл
редковолосые брови, весь просиЯв, и в первый раз заметил „рок, что глаза у
него серые, даже совсем белесые, что редко встречаетсЯ у татар.
- Ќе купишь ты, другой человек не купит, никто не купит, айда гоню его
на Яйла, нехай там пасетсЯ...
€ •алиль сунул грЯзную старую руку „року, сел на дроги, крикнул,
подобрав вожжи, и вот белый шершавый мерин, точно желаЯ показать „року, что
он совсем не такой одер, как тот думал, с места пустилсЯ скакать, как
оглашенный.
‹ошадей все продавали за бесценок, это знал уже „рок; он думал раньше,
не купить ли лошадь, теперь он видел, что не стоит, но почему не стоит, было
не совсем Ясно.
„ва брата, плотники „енис и Ќикита Џодскребовы, тоже стучали тут
топорами, а техник, со значком на фуражке, считал толстые вершковые доски, в
стороне лежавшие штабелем. „рок прошел по старому мосту, серчаЯ на этот
крепкий новый лес, и думал о своем сарае, раскрытом бурей.
- —то лодырЯ гонЯешь? - крикнул ему „енис.
Ѓоль в поЯснице прошла у „рока, но осталась какаЯ-то недоверчивость к
ногам, и неуверенно поворачивалось тело, поэтому „рок только повернул голову
к „енису и перебрал нижней челюстью раза два, но ничего не ответил, прошел.
Ћн вышел узнать, нельзЯ ли получить страховые за корову. Ћт ветра
надвинул он старый суконный картуз на самые уши, а руки держал спереди,
засунув их в рукава, как в муфту.
Ќа своем месте, как всегда, сидела ‘тепочкина ЂксиньЯ, пирожница.
ђаньше у нее была палатка на берегу, как раз около автомобильной конторы, и
все, кто ехал дальше на ћжный берег, покупали у нее Яблоки, орехи, булки,
копченую кефаль и мало ли что еще. Ќо палатку закрыли; теперь ее переделали,
покрасили охрой, поместили в ней отделение кооператива, а ‘тепочкина
неизменно каждый день приходила сюда, садилась рЯдом на складном стульчике и
устанавливала перед собой железный Ящик, в котором горел примус: пирожки
всегда были горЯчие.
‡акутаннаЯ в теплый коричневый платок, с обычным обветренным багровым
тЯжелым лицом, она смотрела на всех с вызовом и упорством. Љак будто все
виноваты были в том, что прикрыли ее палатку, и надменные глаза ее говорили
всем: "•оть потоп, хоть издохну, а торговать буду!.."
’олстый отправитель автомобилей, стоЯ около конторы, покупал у
охотника, цыгана ‚елиша, ободранного, Ярко-красного, со страшными глазами
зайца. Ќо два рублЯ за зайца ему казалось очень дорого; он повторЯл
задумчиво:
- ѓм, ‚елиша, ‚елиша!.. —и ты сдурел?
- Ќа вот, птица бери, полтинник дашь! - говорил ‚елиша. - ќто, €сак,
птица, ах! —его-нибудь стоит!.. ЌазываетсЯ баложник...
€ он вытЯнул из своей сетки вальдшнепа за самый кончик носа, чтобы дичь
казалась длиннее, больше... Џока проходил „рок, они все никак не могли
сойтись в цене, оба очень черные, только цыган выше и тоньше.
„ва крепких хозЯина, греки-виноградари, встретились „року дальше -
Љанаки и Љумурджи; глаза их были горЯчие.
- ’ебе восемьдесЯт рублей нет позычить? - загородил ему дорогу Љанаки,
но Љумурджи насунулсЯ на него сбоку и сказал тише, но внушительней:
- џ тебе, слушай, процент больше дам! Њне дай восемьдесЯт рублей!
Ћказалось, оба получили повестки на уплату немедленно по восемьдесЯт
пЯть рублей на землеустройство и вот ходЯт-ищут, у кого бы занЯть...
Ќаправо от почты, на пустыре, где разобрали в двадцать первом году на
дрова большой деревЯнный дом Џушкарева, увидел „рок человек пЯть пожилых
татар, а между ними письмоносца †еломанова. †еломанов, костлЯвый парень,
низенький и с бельмом на одном глазу, но звонкоголосый, выкрикивал
отчетливо:
- € еще надо вам то знать, товарищи, что уж не копать тогда вы будете
под табак, которое, известно, работа вполне адскаЯ, а пришлют нам трактор
сюда, и он враз все ваши земли перепашет на сто процентов!
Ђ Њустафа “меров (борода уже с большой проседью) подтЯнул широкие,
красноватого толстого сукна шаровары и перебил его запальчиво:
- Џостой!.. ’оварищ, немножко постой, пожалуйста!.. ’рахтор-махтор -
что такое? Ђфф-тамабиль?.. ѓде у нас афтамабиль ходит, скажи?.. Ќа соше
ходит, другом месте не ходит!.. Ќа соше что пахать будешь? Ља-минь?.. „ругом
месте - тама балка, тама го-ора, как ходить будет, скажи?
- Џравильно! - буркнул „рок, проходЯ мимо. - Њорским цветом тут люди
живут, а землЯ - она тут проклЯтаЯ! …е никакой трактор не возьмет...
Љогда шел „рок обратно, он встретил на пустой набережной знакомого
белого мерина; рЯдом шел, держа вожжи, •алиль. Ќа дрогах, прикрученный
веревкой, покачивалсЯ и подскакивал простой некрашеный гроб. ‡а гробом
тЯжело ступала, утираЯ слезы платком, ЌастасьЯ ’рофимовна.
„рок понЯл: умер старик Ќедопекин, везут его на кладбище закапывать в
землю... Ќикто не будет больше кричать над его, „роковым, полем:
"ЌастЯ-a!.." …два ли и сама старуха будет жить теперь так далеко, на отшибе,
в пустом домишке: должно быть, переберетсЯ в город.
„рок не говорил с нею с того самого днЯ, как ‚анька разбил стекла, но
смерть примирЯет: он издали снЯл картуз и стоЯл так на тротуаре, пока
проезжали дроги.
•алиль очень оживилсЯ, увидЯ его. Ћн крикнул:
- ‘мотри ты!.. ‘мотри хорошо!
€, поднЯв левую руку, распЯлил на ней пальцы и четыре раза наклонил ее
так к нему, хитро киваЯ в то же времЯ подранной шапкой на уныло шагавшего
мерина.
„рок понЯл, что он продает уже теперь лошадь за двадцать рублей, но
покачал головой отрицательно.
’олстый нос •алилЯ сразу стал сердитый. ‡ло ударили по мериновой спине
вожжи. Џотом гроб завернул в переулок, белеЯ только что выструганным тесом.
’Яжелые ноги старухи, мешаЯ одна другой, проволоклись за задними
грЯзными колесами, из которых одно, заметил „рок, было даже и не круглое, а
какое-то пЯтиугольное.
‚етер с Љавказа, холодный, упорный и очень плотный, не дул, а толкал в
спину с Яростью.
’опоры на мосту стучали глухо.

Ќорд-ост протащил дождь дальше, а здесь сеЯлось что-то мелкое из
охвостьев туч. € как-то среди днЯ, как будто тоже высеЯлсЯ вместе с дождем,
стал около домика „рока с толстой дубовой палкой в руке и с вещевым мешком
военного образца через плечо высокий, плечистый, круглочернобородый, совсем
незнакомый ”росе и по обличью даже нездешний и спросил ее пытливо:
- Ђ чи не здесь живе Џантилимон Џрокохьич?.. Љазалы мiнi, мабудь здесь,
а там вже, Як хозЯюва скажуть...
‚зглЯд у него был хотЯ и усталый, все-таки немного почему-то лукавый, и
”росЯ медлила ответом, соображаЯ, зачем мог бы прийти к ее мужу этот
чернобородый. Ћна подумала, не сено ли привез он на базар из деревни
€вановки, и ответила, отвернувшись:
- ’ак коровы уже нема: пропала!
- џк так?.. Џропала? - живо подхватил чернобородый и снЯл даже шапку от
крайнего изумлениЯ, - пожалуй, огорчениЯ даже.
Ћказалось при этом, что спереди он начисто лысый и лоб крутой и
широкий.
’огда вышел из комнаты „рок, который ходил сердитый все эти дни, и
закричал срыву:
- ’о не у твоего тестЯ старого Я сено купил месЯц тому назад тюковое?..
есть тюков, хай ему кишки так попреют, как оно нашлось прелое в середке!..
€ с размаху стал как раз лицом к лицу с чернобородым, блистаЯ злыми
запавшими глазами, а чернобородый отозвалсЯ ему вопросительно и не в полный
голос:
- Џантик?
- Љак это "Џантик"? - откинул голову „рок.
- Ќу, може, Я обознавсЯ, тоди звинЯйте! - пожал плечами чернобородый. -
Ђ только Я, може, знаете, Ќиканор Џрокохьич, а фамилию имею - „рок.
ќто был тот самый брат из Џодолии, к которому во времЯ землетрЯсениЯ
хотел ехать Џантелеймон. ’еперь его вытрЯхнуло оттуда сюда. Ћни не видались
двадцать один год и смотрели друг на друга больше с недоумением, чем с
радостью.
Џотом они сидели за чаем рЯдом, и ”росЯ только и делала, что наливала
стаканы: чай пьетсЯ без счета, когда так долго не видались братьЯ.
- ’ы же писал, шо ты обеднЯл совсем, ну, а как же потом ты? - спрашивал
Џантелеймон, блестЯ потом.
- Ђ пiслЯ того, - не спеша отвечал Ќиканор, - жинку з двомЯ дiтЯми до
шурЯка отправив в ‚инницу, - там же все ж таки город, а сам до тебе...
- Ђ чого ж ты до мене?
- Ђ Я же плотник!.. € по столЯрству Я скрозь можу... „умаю себе: зимою
ж там постройки або рэмонты... це ж Љры-ым!
- "„у-маю"!.. ’ы бы спытал сначала, а послЯ того думал!.. Ќи одной
постройки тут нет... Њожет, где в другом месте: Љрым великий...
- ‚от и Я же к тому... Ђ не найдетсЯ плотницкой работы, може кузнечну
знайду...
Џантелеймон не удивлЯлсЯ тому, что Ќиканор оказалсЯ еще и кузнец; он
сказал только:
- Љак у нашего здесь кузнеца ѓаврилы запой бывает, он загодЯ шукает
себе тоди помощника, потому запой этот у него не меньше как на три недели, а
то на месЯц...
- Ђ давно не было?.. Њоже, как раз на мое горькое счастье, чтоб Я тебЯ
квартирой здрЯ не стеснЯл, он и запьет, а?..

Ќашлась все-таки плотницкаЯ работа длЯ Ќиканора, - делал он в этот день
рамы из реек, и стружки из-под его отдохнувшего шершебка вились, как змеи, а
Њитька подхватывал их и вскрикивал то и дело:
- ќх, ты-ы!.. ‚от линнаЯ! (‚торопЯх "д" пропускал.)
€ глаза у него первобытно блестели.
Ќо и …горка с ‚анЯткой сидели на корточках около (не нужно уж было
пасти корову): они тоже собирали стружки в пучки, иногда говорЯ басом:
- Ђ вот еще линнее!..
Ћднако никуда не уходили и Љолька с Ђлешкой. Љолька лежал навзничь;
Ђлешка засыпал его азартно мелкими стружками; Љолька плакал.
Њаленькую в комнате около окна укачивала ”росЯ, равномерно толкаЯ
зыбку, а самого Џантелеймона не было: в ’ара-Ѓугазе, в греческой колонии, в
трех верстах от города, он в это времЯ присматривал поросенка.
‹асточки уже отсидели сколько им полагалось на проволоках телеграфа и
улетели в …гипет. ‚орона, - видно, уж очень стараЯ, - с кривого разлета
шлепнулась на крышу, оглЯделась и очень старательно прокричала раза четыре:
"€лла-а!.. €лла-а!.." Џри этом она ерошила перьЯ, вытЯгивала книзу шею,
раскачивалась, пожимала крыльЯми, - вообще кричала свое с соблюдением многих
вороньих церемоний, пока …горка не бросил в нее камнем.
‘ тополЯ, стоЯвшего около колодца, медленно капали вниз золотые листьЯ,
а тень от него ушла на ближайший соседский двор; вечерело, солнца осталось
минуты на три.
‘казал Ќиканор ”росе:
- Ѓудто карасин вечером хотели выдавать...
- ’ак масло же постное, а не керосин вечером! - отозвалась ”росЯ.
- ’о ты слыхала, будто масло, а Я утром слыхал: карасин...
- Ќу, должно, две очереди... ђебЯт надо послать...
Ћднако немного погодЯ, укачав девочку, она разыскала бутылку длЯ масла,
жестЯнку длЯ керосина, и пошли они вдвоем с Ќиканором, который на крышу
сараЯ уложил готовые планки и, озираЯсь на ребЯт, в сенную труху в коровнике
спрЯтал мешок с инструментами.
“ходЯ, он закурил, а пустую коробку от спичек бросил.
Ѓыстроглазый Њитька подобрал коробку и нашел в ней незаметную сначала,
притаившуюсЯ спичку.
Ћн ее не вынул, он только крепко зажал коробку в руке и беспечно сказал
пытливо на него глЯдЯщему ‚анЯтке:
- ‘ербиньЯнскаЯ собака брешет...
„ействительно, в это времЯ раза три ударил в свой густой колокол
сенбернар на ближайшем от них дворе, собака очень пожилаЯ и лениваЯ, но
говорить об этом незачем было, и ‚анЯтка понЯл, что в коробке была спичка.
Љогда пасли они корову, неизбывна была их скука. ’огда они крали дома
спички и раскладывали под кустами карагача костры. ‚ этих ребЯтах было
что-то такое же древнее, как и в огне костров, и огонь, лизавший красными
Языками зеленые листьЯ карагачей, приносил им жгучую радость. Ћни кричали
самозабвенно, они подпрыгивали около костра, визжа...
Ќо спички, украденные тайком у матери, были все-таки запретные спички.
ќта, найденнаЯ Њитькой и зажатаЯ в его руке, - своЯ, разрешеннаЯ, как будто
чей-то подарок. Ђ каждаЯ спичка, попавшаЯ к ним, представлЯлась им не иначе,
как будущий костер... € Њитька, оглЯдев своих четырех братьев несколько
пренебрежительно, набрал охапку стружек, отошел с нею за дом шагов на
десЯть, в буерак, деловито там ее уложил и поджег.
Ћго, как весело загорелись стружки! Људа Ярче, чем влажный сушнЯк под
карагачом... € с пучками и с охапками стружек к этому костру, самому
веселому в их жизни, бежали остальные ребЯта, даже Љолька перестал плакать,
- он стоЯл ближе всех к огню, весь блаженный, розовый с головы до ног, а
маленький Ђлешка трубил, как в большую медную трубу: "ѓу! ѓу! ѓу!" - и бил в
ладоши.
- Љартошку печь! - сказал ‚анЯтка.
- Љартошку! - подхватил розовый Љолька так радостно, как будто ел ее
только один раз, давно когда-то, в самый большой праздник.
Ђ Њитька, живой, верткий, неожиданный во всем, что делал, выхватил из
костра самую длинную стружку, светло пылавшую, и бросилсЯ с нею к дому, как
с факелом.
Ћн принес картошки в подоле рубахи; он не заметил только, как упала
перегоревшаЯ стружка у самых дверей, недавно покрашенных охрой.
„ве вороны, усевшись на коньке крыши, одна перед другой, точно кланЯЯсь
друг дружке, вытЯгивали церемонно: "€лла-а... €лла-а!.." Ќо уже некогда было
кидать в них камнЯми: пеклась картошка.
€ сумерки надвинулись, - осенью они скоры... € туман потЯнул с морЯ, -
осенью это бывало часто... € около самых дверей, окрашенных в желтое, из
раздавленных на ходу стружек подымались змеиные головки рождавшихсЯ
огоньков...
ќти маленькие новорожденные огоньки страдают большим любопытством, а
новаЯ крашенаЯ дверь была даже и неплотно прикрыта стремглав выбежавшим
Њитькой. ЊаленькаЯ в зыбке чихала.
‘ербиньЯнскаЯ собака потЯнула носом и ударила в свой колокол раз и два
и, спустЯ времЯ, еще раз. ‚ороны, косо нырЯЯ и крича, полетели к городу.
‚анЯтка сказал …горке, ухватив его за грудки и наморщив брови:
- ’ы будешь?
ќто касалось того, что …горка раньше времени ворошил картошку в золе, и
было понЯтно всем. Ђлешка от нетерпеньЯ кусал Љолькину ногу, но Љолька на
этот раз терпел и не плакал. Џроворный Њитька металсЯ туда и сюда, все
подтаскиваЯ в костер: сухую тыквенную ботву, объедьЯ кукурузных початков,
даже черепные бараньи кости.
- Љости разве будут гореть? - басом спрашивал …горка.
- Ђ то разве нет?.. „у-урак! - отзывалсЯ Њитька.
Љостер горел вовсю, и дым от него мешал видеть дым горевшего сзади
ребЯт дома.
Њасла не выдавали в этот вечер, только керосин. ”росЯ шла домой и
размахивала пустой бутылкой забывчиво. Ћна раздумывала, за много ли удастсЯ
Џантелеймону купить поросенка. € вдруг она услышала звонкий крик своей
маленькой.
Џотом она рассказывала всем, что прежде всего услышала этот крик, а
потом почуЯла дым и увидела огонь уже после, но было наоборот, конечно. Ќа
ней загорелось платье, когда она вытаскивала девочку в окно, но ожог тела
был небольшой.
‘ербиньЯнскаЯ собака лаЯла безостановочно. ‘бежались соседи. ЏоЯвились
даже четверо из пожарной дружины, - у всех четверых оказалсЯ один топорик.
Ћни вытирали потные лбы и сплевывали от дыма, лезшего в глотку. „омишко
охватило уже огнем со всех сторон.
ѓоворили одни:
- —то же это за дым такой, будто кто курит?
- „а ведь табак у человека горит, - объЯснЯли другие.
”росЯ собирала детей голосЯ: она уж не думала что-нибудь вытащить из
дома. ’елка, вырвавшись из коровника, взревела Яростно, и помчалась, и долго
бежала, задравши хвост. Ќиканор, так и не получивший керосина, металсЯ от
колодца к дому и от дома к колодцу с разбитым уже кем-то ведром, из которого
во все стороны брызгала вода. ‚есь мокрый и грЯзный, он расталкивал всех с
такой силой, что кричали ему:
- ’ы!.. ‘омашедчий!..
Љогда перваЯ бочка приготовилась выбросить из брандспойта первую струю
воды, шумно и злорадно, точно этого только и ждала, рухнула крыша и вверх,
рЯдом с трубою, выставила краснозубые балки, от которых прыснули во все
стороны искры.
Џантелеймон долго ждал хозЯина выбранного поросенка, очень долго с ним
торговалсЯ... —асов около десЯти вечера подходил он к себе, нарочно идЯ по
городу самыми глухими переулками. ‡а спиной в мешке изредка отрывисто хрюкал
поросенок: визжать он уже устал.
‹уна была раннЯЯ, и при этой ранней, неполной луне „рок разглЯдел еще
от тополЯ у колодца, что случилось страшное. Ќоги увЯзли в грЯзи, колени
задрожали... ѓарью пахло кругом; луна блестела в лужах...
Ћн вытЯнул шею к сараю, цел ли? ‘арай был цел, и там кто-то двигалсЯ
тихо. ‚ это времЯ поросенок завизжал оглашенно. „рок размахнулсЯ мешком,
ахнул и изо всей силы ударил поросенка о каменное устье колодца.
- ќто кто?.. ќто ты, Џантик? - крикнул Ќиканор от сараЯ.
ЏодходЯ, говорил он:
- Ќичего, семейство твое все в целости...
- ’ы что мне за семейство, а? - закричал „рок. - ’ы мне кажи, кто это
дом мой спалил, - Я его изувечу!..
€ соседи слышали, как целую ночь до света бушевал „рок на пожарище, а
”росЯ то и дело вопила в голос:
- •очешь разводитьсЯ со мной - разводись, проклЯтый!.. ђазводись!..
ђазводись!.. Ђ детей Я тебе бить не дам!.. Ќе дам!.. Њои дети!..
€ сербиньЯнскаЯ собака, обеспокоеннаЯ неурочным шумом, несколько раз
принималась изумленно лаЯть.
‚се утро после пожара „рок то ошеломленно, непонимающе сидел на
корточках, по-татарски, перед остатками сгоревшего дома, то бестолково
металсЯ от закоптелого угла к другому, ковырЯл палкой золу и угли, которые
все еще дымились, и, наконец, сказал Ќиканору, как вполне решенное:
- ’ы, Я знаю, зачем приехал!.. ’ы приехал, чтобы мне хату спалить,
вот!.. Џотому что стружки были твои и спички, коробка то же самое, были
тобою брошены... —то же Я тебе должон сказать на это?
- ‚о-первых... - начал было обиженно Ќиканор, но Џантелеймон перебил
запальчиво:
- ‚о-первых, черт тебЯ до менЯ принес, как Я тебЯ совсем и не звал, -
это раз!.. Ђ во-вторых, Я с тебЯ судом стребую, сколько мне этот дом мой
стоит, а также какаЯ сгоревшаЯ мебель, и табаку сколько там было пудов, и
хлеба, и всего... вот!
Ќиканор посмотрел на него внимательно, подумал и сказал медленно:
- Љогда собака, какаЯ называетсЯ бешенаЯ, на людей кидаетсЯ, так это
она не от злости делает, конечно, а единственно от своей лютой боли, - так
мне один фельдшер сказывал... Ћднако легкости ей от подобного не бывает... Ђ
уйтить Я, разумеетсЯ, обЯзан, как вам тут и самим жить негде...
Џланки его все уцелели на крыше сараЯ, инструменты тоже. Ћн все собрал
и понес в город, а немного погодЯ пошел в город и Џантелеймон.
Ћн входил в горсовет по лестнице на второй этаж не придавленно, нет, -
он входил негодуЯ: на пожарную команду, котораЯ никуда не годитсЯ и не могла
вовремЯ прискакать на таких лошадЯх, как звери, от которых только звон, и
гул, и топот, и дрожит землЯ, - и в какие-нибудь две-три минуты залить целой
рекой воды огонь в его хате; на то, что нет в их городишке страхового
агента, а нужно ждать его и не пропустить, когда он приедет из районного
центра, а ждать его каждый день некогда, и захватить его, когда приезжал он,
не удавалось, - и вот он, „рок, не успел застраховать дома, поэтому, значит,
весь труд его пропал, и деньги, какие затратил, пропали, и всЯ жизнь
пропала, так как жить ему теперь негде, и пропали три мешка пшеницы, пропал
табак - все пропало!..
€ в такт толчкам сердца при подъеме на лестницу жалобы эти кружились и
сплетались в нем все беспорЯдочней, и, еще никому ничего не говорЯ, он в
коридоре, где столпились кое-какие ожидавшие люди, начал взмахивать то
правой, то левой рукой, то обеими вместе, а когда увидел, наконец, вышедшего
из своей комнаты с какими-то бумагами председателЯ горсовета, бывшего
слесарЯ Ћпилкова, то так и кинулсЯ к нему, расталкиваЯ других, и сразу
прижал к стене:
- ‚ы это слыхали, товарищ Ћпилков?.. „ошло это до ваших ушей, что
погорел Я? - закричал „рок во весь голос сразу. - Љвартиру мне дайте с
семейством моим - вот что, - как у менЯ шесть человек детей да еще седьмое,
извинЯйте, во чреве матери!..
- ‚ жилищный отдел! - бросил Ћпилков, продираЯсь сквозь частокол
тычущих во все стороны как будто двадцати - тридцати дроковых рук.
‘ десЯток столов стоЯло в общем зале горсовета. ’уда прорвалсЯ,
наконец, Ћпилков, но „рок не отставал. Ћколо столов много толпилось народу,
и всем нужен был председатель, но „рок никому не хотел его уступить.
- џ пойду в жилищный отдел, - кричал он, - а жилищный отдел менЯ целый
месЯц водить будет, а у менЯ только один сарай осталсЯ!.. Ђ как ежели он мне
помещение отведет где у черта на выгоне, так что мне до участка свово пЯть
часов ходить надо будет, а?..
Ћн уже был весь красный, и жилы на шее вздулись, точно он тащил мешок
песку в гору.
- Ђга, участок?.. ‚ы арендуете у нас участок?.. ’а-ак!
Ћпилков посмотрел на него и добавил:
- ЏридетсЯ на будущий год договор с вами расторгнуть, гражданин „рок!
- Ља-ак расторгнуть!..
„рок выпрЯмилсЯ и начал белеть.
- …сть у нас сообщение... ‚ы, оказываетсЯ, эксплуатируете наемный
труд...
- џ-Я-Я?.. ’руд наемный?..
„рок согнулсЯ в поЯсе; шеЯ, и щеки, и глаза его густо налились кровью.
- ќто кто же такой... сообщение вам такое, а-а?..
€ вдруг он ухватил Ћпилкова за руки:
- ѓовори сейчас!.. ’ебе кто это, а?.. ‘ообщение такое...
Ѓегающие глаза Ћпилкова остановились на ком-то в толпе кругом, и он
крикнул:
- ‚от того гражданина сюда!.. ѓражданин „удич!..
- „удич?..
„рок мгновенно бросил руки Ћпилкова и обернулсЯ. “видел, - „удич
протискивалсЯ, чтобы уйти в коридор, но его остановили.
- ’ак „у-дич это?
€, распихиваЯ всех, „рок подскочил к „удичу.
- ’ы где это взЯл, что Я наемным трудом, а?.. Ђ-а?.. —то Я погорел, так
тебе этого мало, ты у менЯ землю, землю оттЯгать хочешь?..
’ут „рок взвизгнул как-то совсем не по-человечьи и кинулсЯ на „удича.
‡амелькало, зарычало, завозилось и рухнуло с грохотом на пол между
стоЯщих в два рЯда деловых столов, и все кинулись оттаскивать оказавшегосЯ
сверху „рока, по-звериному впившегосЯ зубами в мЯсистый, плотный, гладко
выбритый подбородок „удича, хрипло вопившего от боли.

Ќа свое пепелище „рок пришел уже только в полдень - черный, с
провалившимисЯ глазами, с обтЯнутыми мослаками скул.
‚ это времЯ ”росЯ, держа маленькую на руках, оглЯдывала самое привычное
длЯ нее в сгоревшем доме - плиту, прочно сложенную подслеповатым ‡аворотько,
и встретила его радостью:
- ‚от дивно мне: плита всЯ в целости!.. € дымоход тоже до самого
боровка. џ дрова туда клала - ничего, горЯт. ’Янет, - ей-богу, правда!
„рок поглЯдел страшными, угольноогненными глазами в ее робкие,
выцветшие, с потускневшими золотыми жилками и медленно повел раза три
головой.
- Џо-ды-хать, а она про какую-сь плиту!.. ќ-эхх!
‡аскрипел зубами, раздул ноздри.
- ’елку продадим. ‚се равно ее только кормить зрЯ зимою, - тихо сказала
”росЯ.
- Ќу-у?.. "’ел-ку"!.. —то "телку"?.. ’ам на менЯ уж и протокол
составили и землю отымают, а она...
’Яжело задышал, поднЯл оба кулака вровень с ее лицом и, когда ребенок
залилсЯ плачем, пошел в сарай.
’ам он лег в углу на прелом сене, покрытом сухою кожей Њаньки, и так
лежал долго, ничком, и, если б не шевелились пальцы босых его ног, то
сжимаЯсь, то разжимаЯсь все времЯ, ”росЯ могла бы думать, что он спит.
Ћ протоколе каком-то и о земле, которую будто бы отнимают, она не
думала: просто это было то совершенно лишнее, что уже не вмещаетсЯ в мозг, и
без того переполненный, даже не проникает в него: дотронувшись, отскакивает
- и только.
ђебЯта в этот день никуда не уходили. Ћни сидели полукругом, жевали
хлеб, понимаЯ, что обеда никакого не будет, и говорили о хозЯйственном.
- ’ри стенки совсем почти целые: одна, вон - другаЯ, а вон - третьЯ, -
тыкал в сторону сгоревшего дома …горка. - „верЯ пропали да еще окна тоже...
- „ЯдЯ Ќиканор сделает! - быстро глЯнул на него и на ‚анЯтку Њитька. -
—то? „умаешь, не может сделать?
‚анЯтка, у которого рыжеватые косицы висели в обвис, прикрываЯ
безухость слева, имел из трех старших наиболее озабоченный вид. Ћн сказал
важно:
- Ђ крыша тебе что? Љрыша тебе кое-как?.. Љрыша тебе не нада, а только
чтобы стенки?.. ‚се железо погорело к чертЯм!
…горка добавил:
- Љабы чере-пи-ца! —ерепица небось бы не сгорела, а то же-ле-зо!
Ћн - так случилось - больнее других был избит ночью отцом, - у него
заплыл глаз и косо держалась шеЯ; длЯ него отец Явно сам был виноват в том,
что сгорела крыша: тоже еще, не мог покрыть черепицей!
„рок вышел из сараЯ часов в пЯть вечера, когда уже село солнце за горы.
•отЯ он и не спал, но веки его набрЯкли, глаза стали еще краснее, меньше,
острее, напрЯженнее. “ кулачных бойцов, когда готовЯтсЯ они, высмотрев
слабое место противника, нанести решительный удар, бывают именно такие
глаза.
ђебЯта, увидЯ его, встали, попЯтились и отошли, но он крикнул:
- Ђ ну, идить сюда все до купы!.. ‚ы палить хату умели, котораЯ отцу з
матерью трудов многих стоила, - иди тогда и слухай ухми! Љак вы теперь тут
уж одни з матерью останетесь, а Я уйду.
- Људа же это ты уйдешь? - испугалась ”росЯ.
- Љу-да-а? - гаркнул вдруг „рок. - Ђ куда донесут ноги мои, то там уж и
останусь, вот куда! ѓоди!
- Ђ Я же как буду?
- Ђ то уж твое дело - как! ЏонЯла теперь? ‚от!.. „удичу землЯ
достаетсЯ, как он, не иначе, хабарЯ Ћпилкову дал!.. ‚от! Ќу, так пускай
теперь горхоз тебЯ з детЯми кормит або „удич, как он пока в больницу на
перевЯзку пошел, а з менЯ, говорЯт люди, полным манером может стребовать за
свою рожу калечную. Ќу, только вот он что з менЯ получит!
€ „рок поднЯл было кулак, однако невысоко. ’олько тут понЯла ”росЯ, что
с ним в городе случилось что-то еще менее поправимое, чем вчерашний пожар, и
присела на камень, чтобы не упасть. Њаленькую она только что перед этим
передала ‚анЯтке, однако силы у нее оставалось мало, в глазах темнело. Ћна
сказала тихо, одними губами:
- Људа же Я одна с такой оравой? Њне же тогда смерть!
- Људа знаешь, - отозвалсЯ „рок.
”росЯ долго смотрела на него, и пристально и как будто плохо его видЯ,
и проговорила так же тихо, как прежде:
- Љукурузы мешок Ќиканор вытащил - поспел... ќто же помолоть нам
можно... —то же - люди лепешки едЯт из кукурузы, и мы будем...
- "Љу-ку-ру-зы мешок"! - презрительно вытЯнул „рок. - ‚от еда!
- Џшеница, она тоже не всЯ погорела, она только сверху и дымом зашлась.
- Ђ также водой она залитаЯ и на всех она чертей похожаЯ!
- ќто ж промыть - высушить можно...
- Ќу вот и мой. € ешь! € щененки эти пускай горелое жрут, в сарае
ночуют. Ђ как они и сарай спалЯт, тогда под кустами! Ќу, одним словом, раз
Ќиканорка своих бросил, то и Я бросаю, годи! Ћн по столЯрству пошел, а Я по
бондарству пойду, - вот!
- ’ак у Ќиканора ребЯта уж большие, он говорил - у него же самый
меньшенький, как наш ‚анЯтка, - а Я же как с такими останусь?
ѓлаза ”роси налились слезами не сразу, но когда налились, и все лицо
стало старушечьим, и голова задрожала, Љолька мгновенно растЯнул рот, зажал
плотно веки и завел привычный длЯ него плач, размеренный и скорбный.
- •ы... хы... хы... хы-ы... - начал выводить стукнувшийсЯ уже лбом о
землю Ђлешка.
Ћдиноким, незаплывшим глазом упорно глЯдел на ‚анЯтку …горка,
спрашиваЯ, - понЯтно длЯ того, хотЯ и безмолвно, - что это такое происходит?
„ействительно ли уйдет отец, или это только одни разговоры?
Њитька отвернулсЯ и ненужно старалсЯ вытащить из земли какую-то траву с
корнем.
Ђ в стороне, за кустом помЯтого при пожаре карагача, стоЯла телка.
Ќапасшись днем, она теперь, лениво действуЯ Языком, захватывала ветку выше
своего роста, но смотрела сюда, на своих хозЯев, очень внимательно:
вчерашнЯЯ ночь, озарившаЯ ее огнем и оглушившаЯ криками, ее испугала
надолго: ее сарай - она видела - плотно был занЯт людьми; было над чем
задуматьсЯ.
Ђ „рок повысил вдруг голос до крика:
- Њне теперь жизни тут нету, - понЯла ты своей это дурною башкой? Њне
теперь або з пристани в море вниз головой, або по соше итить, куда
прийдетсЯ! ‚от какие мои концы-выходы теперь! ‚от чуть потемнейше станет, Я
и пойду!
- ’ы бы... может, уж завтра хоть... ’ы бы... может, поспал бы ночью, -
сквозь слезы сказала ”росЯ.
Ђ Њитька тихо дернул ее за рукав:
- Њам! ќто какие к нам идут двое?
„вое, которые подходили со стороны города сюда, были: ‚енЯ -
незаметный, маленького роста человек, которого в сумерках можно было принЯть
за любого подростка, и Ћпилков с неизменным портфелем.
- „обрый вечер! - сказал, подходЯ, ‚енЯ.
„рок помолчал немного и ответил:
- Њожет, длЯ кого-сь и добрый...
Ћн глЯдел не на ‚еню, а на Ћпилкова, и уже все напрЯгалось в нем
буграми, потому что Ћпилков был с портфелем.
Ќо Ћпилков сказал просто, слегка почесав за ухом и оглЯдываЯ пожарище:
- ‚от какаЯ тут историЯ случилась!
- ’акаЯ историЯ, что человеку с подобным большим семейством - петлЯ,
зарез, как Я и говорил... €сториЯ тут... наглЯднаЯ! - засуетилсЯ вдруг ‚енЯ,
суЯ туда и сюда руками.
- ѓде же вы теперь ночевать будете? - спросил Ћпилков ”росю, котораЯ
стала перед ним, утираЯ фартуком глаза.
- Ђ в сарае вон - где ж...
- Џоложим, что в прошлом году люди, как землетрЯсение было, тоже в
подобных сараЯх ночевали из боЯзни, - важно сказал Ћпилков, - ну, тогда
времЯ было экстренное... Љроме того, ребЯт застудить можно... Ќадо поэтому
ремонт дому давать.
- €з чего это Я буду ремонт давать? - вдруг закричал во весь голос
„рок. - ’ы менЯ пришел заставлЯть ремонт делать?
- ќ-э... заставлЯть! - поморщилсЯ Ћпилков. - Ќеобходимость тебЯ
заставлЯть будет, а не Я.
- ’ы у менЯ землю отымаешь, хабарЯ з „удича взЯл, и ты же мне тут,
чтобы Я ремонт делал? - подскочил „рок вплотную к Ћпилкову.
- Ќу, Ясно, человек не в себе от такой разрухи, - заторопилсЯ объЯснить
Ћпилкову ‚енЯ, выставлЯЯ против „рока свою худенькую ручку с небольшой,
детской ладонью.
- Љто у тебЯ землю отымает, - какой черт? - прикрикнул на „рока
Ћпилков. - —его орешь зрЯ?
- Ђ разве же ты мне не сказал, что отымешь, будто как Я наемным трудом?
- спал с голоса „рок.
- ‚ас тут в городе жителей пЯть тысЯч человек, - вразумительно начал
Ћпилков, - а Я - один! ЏонЯл?.. џ, конечно, обо всех все должен разузнать, а
сразу каким Я это образом могу сделать? ‚от человек мне рассказал, что ты не
то что бы лодырь, а бешеный прЯмо работник, кто же у тебЯ землю отнимать
будет? Ђ? Ђ ты мне насчет хабарЯ бухаешь не спросЯсь!
- Ќу, тогда извинЯйте! - буркнул „рок.
- ‚от! ’ак же и с халупой твоей погоревшей... ‚ыЯснЯетсЯ, - вот человек
говорит, - она совсем даже и не застрахованнаЯ?
- Ђ где же Я ее мог страховать, когда того агента тут черт мае? -
крикнул „рок.
- Ќу, мог бы поехать ради такого случаЯ в районный центр или отсюда
написать. Ћдним словом, твоЯ оплошность личнаЯ, - однако несчастье постигло.
’ут завтра торги на сарай назначены, вот ты чего не прозевай: сарай с торгов
продаетсЯ. €дет за пЯтьдесЯт рублей, а в нем только стенки, конечно слабые,
а железо еще - вполне! € на весь твой домишко хватило бы.
- Ђджи Ѓекира? - даже как-то на пальцы босых ног поднЯлсЯ „рок. - ’ам
же и балки вполне справные, тоже и стоЯки дубовые.
- Ќу, разумеетсЯ! —то гнилое - на дрова тебе пойдет. Ђ подводу
перевезть - Я тебе дам горхозную.
- ‚от спасибо вам! - низко поклонилась, обычно по-бабьи положа руки на
живот, ”росЯ. - Ђ мы телку вот продадим, деньги взнесем...
- „а телку можете и не продавать, положим, денег сейчас взносить надо
только десЯть процентов, - остальное потом... ’акже и насчет налогу...
Ћсвободим по случаю пожара.
- Ћт сельхозналога освободЯт, понЯли? - объЯснил ‚енЯ „року, который
глЯдел на Ћпилкова как-то не совсем доверчиво.
Ќо, продолжаЯ и после слов ‚ени глЯдеть так же недоверчиво, глухо
проговорил „рок:
- —то касаетсЯ от налога освобождение дать, это, конечно, следует, и
халупу свою Я это мог бы в порЯдок произвесть, а только вот хлеб погорел...
ђаботать - это Я могу, как вам это теперь известно, а только вот хлеба же
нет, - обернутьсЯ нечем, так же и семейству тоже...
- Љорова подохла? - спросил Ћпилков.
- Џодохла же!
- ‘траховые получил?
- Ћбещать обещали, а чтобы получить... то уж извинЯйте!
- Ќу, получишь, ничего... Ђ шкуру сдал?
- Ќет. кура дома.
- ‚ сарае шкура, - уточнил Њитька.
- Ћтнеси шкуру, в кооператив сдай, Я там скажу, чтобы тебе муки
выдали... ЉакаЯ шкура смотрЯ, а то можешь четыре пуда муки получить.
Џонимаешь, - деньгами тебе за шкуру полагаетсЯ семь или восемь рублей, ну,
раз тебе такаЯ подошла крайность... Ћдним словом, скажу, чтобы по своей цене
муку посчитали.
- ‚от это спасибо, товарищ Ћпилков, как теперь не то что за восемь
рублей чтоб четыре пуда муки, а даже и одного не купишь, - сказал „рок, и
голос у него дрогнул.
- Ђ насчет того, чтобы помочь вам тут, когда материал доставите, - это
Я могу в старших группах воскресник устроить, - очень оживленно подхватил
‚енЯ. - ‘ большой охотой ребЯта пойдут и даже инструменты принесут, там есть
такие... € двери-окна сделают, и столы-табуретки сколотЯт... Ђ свои
ребЯтишки помогут... а? Џомогать будешь? ’ы!
Ћн ткнул в круглый затылок ‚анЯтку, и тот подбросил по-отцовски свою
бедовую одноухую голову, сказал: "Ћго!" - ухарски плюнул на руки, растер и
стал подбочась, точно приготовилсЯ дратьсЯ.

Ѓыла ночь уже, круглилась над тополЯми полнаЯ луна, с морЯ наплывал
туман; „рок не спал.
„рок стоЯл около своего дома, - не того, от которого остались только
три, и то щербатые стены, а нового, который настолько Ясно представлЯлсЯ
ему, как будто был уже поставлен, слушал, как жевала жвачку телка,
привЯзаннаЯ к кусту, - ночь была совершенно тихаЯ, - и смотрел на этот туман
в море, плотно колыхающийсЯ под луною, синевато-белый, непроходимый на вид.
„алеко, на том мысе, который похож был на голову крокодила, времЯ от
времени сверкал маЯк. „аже и при полной луне он сверкал резким красноватым
светом, и „рок припомнил, как пришлось ему как-то ехать на пароходе в туман,
не ночью даже, а днем, и пароход все гудел, как шмель, боЯсь наскочить на
другой такой же пароход, или на баркас, или на рыбачью лодку, и пароход
тащилсЯ точно на волах, самым тихим ходом, так как мог наткнутьсЯ на
торчащую скалу или большой камень под водою, - до того трудно было
что-нибудь рассмотреть из-за тумана. Ќо это было ведь среди белого днЯ, а не
ночью.
€ „рок буркнул, как привык он говорить, хотЯ и про себЯ, но вслух,
копаЯ по ночам землю:
- ќто были, известно, умные люди, какие надумали тот маЯк блескучий
поставить!

1933 г.

Џђ€Њ…—ЂЌ€џ

ЊаЯк в тумане. ‚первые с подзаголовком "€з книги "Њелкие собственники"
напечатано в "Љрасной нови" ќ 12 за 1933 год. ‚ошло в сборник с одноименным
заглавием (1935) и в €збранное ("‘оветский писатель", Њосква, 1936).
ЏечатаетсЯ по собранию сочинений изд. "•удожественнаЯ литература" (1955-1956
гг.), том третий.

H.M.‹юбимов
Last-modified: Fri, 01 Nov 2002 08:08:14 GMT
Ћцените этот текст: