Я, совсем
не сочла щелью.
     Љниги были ее друзьЯми детства, книги она любила, к книгам она и пришла
со  своими вопросами,  теперь уже далеко не  детскими:  как могло культурное
человечество допустить такую войну?  Љто виноват в этой войне? Ќеужели может
начатьсЯ другаЯ подобнаЯ со временем,  долгие годы спустЯ после этой ужасной
войны?..
     Ћна  так хотела,  чтобы это была последнЯЯ война,  что сразу уверовала,
когда прочитала:  "ќтой войною объЯвлена война войне!" ђади того, чтобы быть
соучастницей войны против войны же,  она  находила в  себе  силы,  способные
перенести что  угодно.  ќта  цель ей  осветила и  освЯтила все,  эта цель ее
захватила.
     Ѓольшой флакон духов л'ориган, который она купила как раз перед войной,
продолжал по-прежнему стоЯть на  ее  туалетном столике,  и  тратила духи она
скупо,  так как в продаже их становилось все меньше и меньше;  она неизменно
обвивала вокруг  головы  свои  тЯжелые  длинные золотисто-пепельные косы;  в
свободное  времЯ  она  привычно  играла  на  несколько расстроенном пианино;
старые  материнские ширмы  с  Японскими  серебрЯными ибисами,  стоЯвшими  на
берегу  безукоризненно  синего  морЯ,  под  сенью  приЯтно  цветущих  вишен,
отделЯли от  остальной комнаты  ее  девическую кровать...  все  это  было  и
теперь,  как раньше,  но новое и  главное было найдено и  оставалось с нею в
этом старом.
     Ћна твердо поверила в то, что вслед за этой войной начнетсЯ революциЯ в
ђоссии  и  непременно победит,  а  вслед  за  революцией в  ђоссии  начнетсЯ
революциЯ во  всех других странах и  тоже победит;  тогда-то и  исчезнут все
причины длЯ войны, и войн больше уже никогда не будет.
     …е красивое лицо, строгое в линиЯх, как лица античных статуй, как-то не
было приспособлено к улыбке еще и в детстве; теперь же она чрезвычайно редко
находила в  жизни поводов длЯ улыбок.  ќто не было в  ней следствием сухости
ума и характера,  но,  пожалуй,  в этом выЯвлЯлась настороженность одиночки,
стремЯщейсЯ сохранить свое достоинство.
     ‘ тех пор,  как она начала выдавать книги в библиотеке, она чрезвычайно
внимательно вглЯдывалась в лица и манеры приходивших за книгами. Ћчень часто
случалось,  что  абонент,  остановивший на  себе  чем-нибудь ее  пристальный
взглЯд,  просил ту или иную,  совсем неходовую книгу. Ќеизменно потом с этой
книгой она знакомилась сама.
     ’ак  было и  с  прапорщиком ‹ивенцевым,  зашедшим в  библиотеку,  чтобы
спросить здесь то,  чего никто до него не спрашивал: "ђазмышлениЯ о том, что
важно длЯ себЯ самого" Њарка ЂврелиЯ Ђнтонина,  римского императора,  стоика
на троне цезарей.
     Љонечно,  после того,  как  ‹ивенцев возвратил ей  эту  книжку в  серой
обложке,  она  внимательно прочитала ее  с  первой  страницы  до  последней,
познакомившись,  между прочим,  из  предисловиЯ с  тем,  что  Њарк Ђврелий с
юности возненавидел войну,  но судьба,  точно в насмешку,  возведЯ его в сан
императора,  заставила его  двадцать лет  воевать  с  маркоманами,  квадами,
парфЯнами, сарматами и в заключение - умереть во времЯ одного из походов.
     ќта  небольшаЯ,  но  полнаЯ мысли  книга как  будто подчеркнула красной
чертой то  не  совсем обычное,  что она отметила в  лице ‹ивенцева.  ЌатальЯ
‘ергеевна,  став библиотекаршей, переиначила длЯ себЯ известную пословицу, и
она звучала по ее так:  "‘кажи мне,  что ты читаешь,  и Я скажу тебе, кто ты
таков".
     …сли  ‹ивенцев  обратил  на  нее  особенное внимание  потому,  что  она
оказалась чем-то  непередаваемым похожа на его сестру Љатю,  в  двадцать лет
умершую от дифтерита,  то и ЌатальЯ ‘ергеевна,  в свою очередь,  понЯла, что
чем-то он не похож на других,  которых она до того встречала, а главное, что
он ей почему-то не чужой,  как бывали иные, что с ним она может говорить без
подозрений и опасений, почти как сама с собой.
     „олго говорить с ним,  однако,  не пришлось, - полк его ушел из •ерсона
на  ћго-западный фронт,  в  армию  "особого назначениЯ",  как  первоначально
именовалась армиЯ  генерала ™ербачева,  ставшаЯ впоследствии просто седьмою.
‹ивенцев уехал, но почему-то осталась забота о нем, дума о нем, как этого не
случалось  ни  с  кем  другим  из  познакомившихсЯ  с  ней  офицеров,  также
отправленных на фронт.  ‹ивенцев не знал того,  какою радостью светилась она
всЯ, когда получила от него первое письмо.
     ќто была даже и  длЯ нее самой небывалаЯ радость.  ЏридЯ домой и увидев
на  дворе  пЯтилетнего мальчика соседей,  к  которому до  того  была  вполне
равнодушна, она вдруг непроизвольно как-то закружила его и даже поднЯла так,
что  его  чумазое личико пришлось на  высоте ее  лица,  а  голубые глаза  ее
заулыбались его прижмуренным карим глазенкам.
     ‹ивенцев писал ей мало и редко,  однако она не забывала его.  Ќапротив,
каждое новое письмо сближало ее с  ним все больше,  свЯзывало все крепче,  и
когда она прочитала в  одном из таких писем,  что он ранен и лежит в тыловом
лазарете,  ничто не  могло удержать ее  от  желаниЯ непременно и  как  можно
скорее его увидеть.
     Ћна  приехала,  и  счастьем длЯ нее была его сиЯющаЯ радость,  когда он
стоЯл на верхней площадке лестницы,  прислонЯсь к стене,  чтобы не упасть, и
смотрел,  как она поднималась.  Ђ между тем и в этот ее приезд он не говорил
ей  тех горЯчечных слов,  какие слетали к  ней,  беспорЯдочно путаЯсь одно с
другим,  из уст другого,  математика,  педагога, и она вполне была уверена в
том,  что ‹ивенцев даже и не подумал бы стрелЯтьсЯ,  если бы она ответила на
его письмо двумЯ-тремЯ жесткими фразами,  что,  здоровый или раненый,  он ей
вообще не нужен.
     ђазве она отговаривала его,  когда он сказал ей во времЯ того свиданиЯ,
что,  поправившись,  снова поедет на фронт?  Ќет, она понимала, что говорить
подобного нельзЯ,  - не то времЯ: гнет времени в которое жили они оба, давил
все такие слова, чуть только они зарождались в мозгу.
     Ћна уехала снова к себе, к своим книгам, он - на фронт. ‡ато теперь длЯ
нее гораздо отчетливее,  чем это было раньше,  стал фронт: он не расплывалсЯ
от ђиги до ђумынии,  а сгустилсЯ около одной точки,  именно там, где был или
мог быть прапорщик ‹ивенцев.
     Ћна не знала точно, где был его полк, но на карте, котораЯ висела у нее
на  стене  рЯдом  с  изображенными на  открытках  портретами  композиторов -
—айковского,  ђимского-Љорсакова,  ѓрига,  -  был помечен город Љременец,  о
котором упоминал ‹ивенцев в  одном письме.  ѓде-то около Љременца,  западнее
его,  она представлЯла полк, в котором ‹ивенцев командовал ротой. Љарта была
небольшаЯ,  -  сколько места мог занЯть на ней пехотный полк? Ќе больше, как
точку.
     ’уда она писала письма,  оттуда она ждала каждый день письма. ‘ большой
тревогой  припадала  она  глазами  к  каждому  газетному  листу,  в  котором
печатались обычно длинные списки раненых и больных офицеров,  эвакуированных
в  тот или иной город в госпиталь.  ќто были длЯ нее самые жуткие минуты,  и
успокаивалась она,  только  когда  дочитывала списки до  конца.  Ќо  тут  же
начинала она думать:  "‚едь это было бы  еще хорошо,  если бы  он только был
ранен или заболел, а если убит..."
     Ќо в письмах своих она избегала выражений тревоги за его жизнь.  Ћна не
посылала писем с тревожными вопросами, продиктованными ей сердцем, если даже
они и писались. Ћна сознательно старалась изгнать все личное, как лишнее. Ќе
писала она и о том,  что ходит на курсы сестер милосердиЯ, повторЯет то, что
учила  когда-то  в  гимназии  по  анатомии и  физиологии человеческого тела,
только учебник ее теперь гораздо полнее,  и  относитсЯ она к  этим предметам
несравненно серьезнее.
     Џисать о том, что делает она, казалось ей ненужным, а главное, скучным.
—то может сделать она здесь, в •ерсоне, где, правда, много стало госпиталей,
но откуда все-таки так далеко до фронта?  ’ам решаетсЯ судьба ђоссии, судьба
всего человечества,  а  что же  здесь?  ’олько скученность да  дороговизна и
тоска.
     Ћднажды на улице увидела она:  шли в обнимку двое пьЯных и под гармошку
пели чудовищно хриплыми голосами:

                Љак служил Я в дворниках,
                ‡вали менЯ ‚оло-одЯ,
                Ђ теперь Я прапорщик,
                ‚аше благоро-одье!..

     Ћна  возмущенно остановилась:  ведь ‹ивенцев Ќиколай €ванович был  тоже
прапорщик. Љто мог о прапорщиках, из которых так много уже погибло за родину
и  еще  больше,  быть может,  погибнет,  кто мог о  них сложить такую глупую
песню?.. Ћднако дальше песнЯ была еще возмутительнее и глупее:

                Љак жила Я в горничных,
                ‡вали менЯ ‹уке-ерьЯ,
                Ђ теперь Я - барышнЯ,
                ‘естра милосердьЯ!

     - Џодлые слова  какие!  -  вслух  возмущалась она  и  оглЯдывалась,  не
возмутитсЯ ли  кто-нибудь  еще  этим  хрипучим  и  скверным  ревом,  но  все
проходили мимо, казалось бы, не слыша, не замечаЯ, и пьЯные наконец свернули
в переулок, и оттуда доносилась только одна их гармошка.
     ‚ тот день долго не могла она прийти в себЯ от оскорблениЯ, которое как
будто намеренно было нанесено и  ей и ‹ивенцеву,  но вечером она получила от
него письмо, и это перекрыло и смыло обиду.
     Џисьмо было коротенькое,  -  письмецо,  а  не  письмо,  -  но  оно было
написано тотчас же после штурма, когда 402-му полку удалось вместе с другими
проникнуть в  третью линию укреплений венгерцев и  отогнать их потом к  реке
€кве.
     "†ив-здоров и невредим, как это ни странно, - писал ‹ивенцев. - ‘егоднЯ
нас  обстреливали химическими снарЯдами,  но  наши  батареи вели  себЯ  выше
похвал, и вот благодарЯ им мы уже ушли далеко вперед. …сли мы будем и впредь
шагать  так  исполински,   то  держись,   ”ранц-€осиф,   покрепче  за  хвост
‚ильгельма.  ‚ас,  ЌатальЯ ‘ергеевна, всегда помню, вы всегда рЯдом со мною!
‚аш Ќ.‹ивенцев".
     ‚от и  все,  что было наспех написано карандашом,  но  ничего больше не
было ей нужно длЯ того, чтобы почувствовать себЯ действительно с ним рЯдом.


        ѓ‹Ђ‚Ђ Џџ’Ђџ

        „€‚€‡€џ ЌЂ Ћ’„›•…


        I

     ЋткрывшаЯсЯ утром  6  июнЯ  усиленнаЯ артиллерийскаЯ пальба  на  фронте
третьей  армии,  принЯтаЯ было  Ѓрусиловым за  начало  обещанного Ђлексеевым
наступлениЯ всего ‡ападного фронта,  в  этот же  день окончилась ничем:  зрЯ
были истрачены снарЯды. ќверт телеграммой в ставку сообщил, что поднЯлась от
дождей вода в ЏрипЯти, и это ЯвитсЯ неодолимым препЯтствием длЯ наступлениЯ.
‚  то  же времЯ он выражал уверенность,  что через двенадцать -  шестнадцать
дней,  когда начнут англо-французы свои действиЯ на реке ‘омме, вполне будет
готов к наступлению и его фронт.
     ЌельзЯ было отказать этому хитрецу в том,  что воевал он очень искусно,
хотЯ и  не  с  немцами,  а  с  Ѓрусиловым и  со  ставкой.  ‚место виленского
направлениЯ,   на   котором  ставка   долгое  времЯ   готовила  длЯ   немцев
сокрушительный удар,  он  подсунул  направление на  Ѓарановичи,  и  с  этим,
недолго думаЯ, согласились в ставке.
     Ќо  от  Ѓарановичей прЯмаЯ железнаЯ дорога вела на Ѓрест-‹итовск,  куда
должны были пробиватьсЯ и войска Ѓрусилова, если бы им удалось взЯть Љовель.
     “знав  о  перемене направлениЯ удара,  который готовил ќверт,  Ѓрусилов
готов уже был согласитьсЯ с ним: чем больше сил русских пошло бы на Љовель -
Ѓрест,  тем грандиознее был бы  успех.  Ћднако ќверт,  как оказалось немного
спустЯ,  совсем не  имел в  виду ни  Ѓреста,  ни  прЯмого содействиЯ усилиЯм
Ѓрусилова. …го окончательный план был таков: "Џеренести удар с виленского на
барановичское направление с  тем,  чтобы,  угрожаЯ  фронту  ‹ида  -  ѓродно,
заставить противника очистить позиции под ‚ильно".
     ЋсновнаЯ цель действий ‡ападного фронта,  таким образом,  не менЯлась -
‚ильно,  но  только  подход  к  этому  городу  предлагалсЯ фланговый  вместо
лобового, с открытием наступательных действий на полтораста километров южнее
и  с  непременной надеждой на  то,  что испуганные таким оборотом дела немцы
сами уйдут от ‚ильно.
     Ќо  мало  этого:  ќверт  коварно обосновывал свой  план  "перспективами
скорого взЯтиЯ  ЉовелЯ  и  Џинска" и  только  при  этом  условии предполагал
ударить на Ѓарановичи. ’ак как согласованности действий требовал от русского
фронта и генералиссимус †оффр,  -  хотЯ и поздравивший Ѓрусилова с блестЯщим
успехом,  но  тем не  менее сетовавший в  своих кругах на то,  что он открыл
действиЯ весьма преждевременно,  -  ставка пошла навстречу ќверту и  в этом.
ЋттЯжка наступлениЯ ‡ападного фронта была  узаконена,  и  Ѓрусилов оставалсЯ
один против отовсюду скоплЯвшихсЯ на  его  фронте австро-германцев,  отлично
понимаЯ,  что  Љовель  не  только  с  каждым днем  -  с  каждым часом  будет
становитьсЯ сильнее и сильнее,  превращаЯсь,  как писали немецкие газеты,  в
новый ‚ерден.
     Џравда, австрийские газеты так же писали и о —ерновицах, главном городе
Ѓуковины.  Ќе было столь сильных похвал,  которыми не награждали бы в  своих
отзывах  военные  корреспонденты строителей черновицких укреплений,  военных
инженеров,   преимущественно  германцев.  ќто  был  сплошной  железобетон  и
непроходимый лес  проволочных заграждений,  не  говорЯ о  густоте артиллерии
всех калибров,  вплоть до двенадцатидюймовок,  и  о  бесчисленных пулеметных
гнездах.
     Џротив —ерновиц действовали части девЯтой армии под руководством самого
командующего армией генерала ‹ечицкого,  который также не  был  академистом,
как и Ѓрусилов, но был настоЯщим боевым генералом.
     •отЯ и  менее важный,  чем  у  Љаледина,  у  ‹ечицкого тоже был  весьма
ответственный участок фронта:  от успехов девЯтой армии зависела температура
политических деЯтелей и правительства ђумынии,  - под ее ударами трещал весь
правый фланг  австро-германского фронта на  востоке,  ее  продвижение вперед
непосредственно угрожало ‚енгрии,  но  могло бы угрожать и  ‹ьвову,  если бы
‹ечицкий объединил свой наступательный порыв с соседней седьмой армией и тем
помог бы слабым численно частЯм генерала ™ербачева.
     ќто  стало  Ясным  впоследствии австрийским  историкам  войны,  которые
писали так:  "…сли бы ™ербачев и  ‹ечицкий продолжали в  эти критические дни
энергичнее наступление на разбитого противника,  может быть,  весь фронт был
бы  разгромлен".  Ќо трудно бывает иногда хорошо рассмотреть вблизи то,  что
отчетливо видно только с  большого расстоЯниЯ,  тем  более что  —ерновицы не
задержали надолго  движениЯ русских дивизий:  к  этому  сильно  укрепленному
городу части девЯтой армии подошли в конце маЯ, а 5 июнЯ вошли в него.
     „онесение от  ‹ечицкого об  этом Ѓрусилов получил почти одновременно со
столичными газетами от 2 июнЯ,  в которых приводилась речь в ѓосударственной
думе  товарища министра внутренних дел  графа  Ѓобринского по  крестьЯнскому
вопросу.  „оказываЯ несвоевременность этого вопроса,  Ѓобринский патетически
восклицал:
     "Њы тут говорим об освобождении крестьЯн,  о  равноправии евреев,  а на
душе щемит совсем другое.  ѓотовишьсЯ вам  отвечать и  боишьсЯ,  как  бы  не
сказать: "Ђ Ѓрусилов взЯл —ерновицы или не взЯл?"
     ’олько 6 июнЯ вечером получил Ѓрусилов подробности взЯтиЯ —ерновиц, где
более  слабаЯ  численно тЯжелаЯ артиллериЯ русских войск  одержала верх  над
сильнейшей австрийской.
     ‘ектор  за  сектором  самоотверженнаЯ пехота  занимала с  бою  то,  что
подвергалось продолжительному орудийному обстрелу, и вот к четырем часам днЯ
4  июнЯ все предмостные укреплениЯ,  тЯнувшиесЯ полукругом по  левому берегу
реки Џрут,  оказались в  руках русских,  а  последние отступавшие на  правый
берег австрийские части взрывали за собой мосты.
     ‚  это времЯ горел уже черновицкий вокзал,  один за другим взрывались и
горели  склады,  приводились в  негодность батареи  тЯжелых орудий,  которые
невозможно было  вывезти  вместе  с  уводившимисЯ к  реке  ‘ерету  остатками
гарнизона.
     Ђвстрийцы оставались верны себе  и  теперь,  покидаЯ свой  ‚ерден:  они
отступали  стремительно.  ќто  было  не  то,  что  называетсЯ беспорЯдочным,
паническим бегством,  однако  этого  нельзЯ  было  назвать  и  форсированным
маршем:  это было нечто среднее между тем и другим, изобретенное австрийским
командованием.
     ђека  Џрут,  лишеннаЯ мостов,  должна  была  задержать русские войска и
действительно задержала на  целые  сутки,  благодарЯ чему  число  пленных  и
крупных трофеев в занЯтом городе оказалось невелико. ‚прочем, еще до занЯтиЯ
—ерновиц,  успешно продвигаЯсь вперед,  девЯтаЯ армиЯ захватила около сорока
тысЯч пленных и много трофеев,  разгромив седьмую австрийскую армию, которой
командовал  генерал  ЏфлЯнцер-Ѓалтин;   остатки  разбитых  дивизий,   девЯти
пехотных и  четырех кавалерийских,  искали  теперь  спасениЯ частью  у  реки
‘ерета, частью - в предгорьЯх Љарпат.
     “  соседа ‹ечицкого,  генерала ™ербачева,  успехи были в  меру его сил.
‚ыдвинувшись в  первые  дни  наступлениЯ,  он  теперь  укреплЯл  занЯтое,  и
Ѓрусилов  не  был  обеспокоен  положением  дел  на  его  участке  фронта.  ‚
одиннадцатой армии,  у ‘ахарова, было вполне устойчиво, хотЯ противник там и
начинал местами переходить в контратаки.
     ‘овсем другое было  у  Љаледина:  третий день  уже  вела  восьмаЯ армиЯ
жестокие бои  с  немцами.  Њестами все  натиски были  отбиты,  местами фронт
несколько вогнулсЯ,  но туда направлЯлись резервы,  и Ѓрусилов с часу на час
ждал, что немцы все-таки будут отброшены.
     Љ   вечеру  6  июнЯ  одно  за  другим  поступило  несколько  донесений,
успокоивших Ѓрусилова:  из общей сводки их было Ясно, что тот мешок, который
готовил ‹инзинген правому флангу восьмой армии,  был  дырЯвый мешок.  ЏонесЯ
большие потери, немцы пока затихли.
     Ђ  к исходу днЯ пришло сообщение о смерти одного из главных инициаторов
войны,  генерала  Њольтке,  от  разрыва  сердца,  и  Ѓрусилов принЯл  это  с
несколько  непривычным  длЯ   чинов  его   штаба  (дело  было   за   ужином)
возбуждением.
     - ‚от так-то, господа, бывает в истории, - говорил он, повысив голос: -
начинают иные прохвосты гладью, а кончают гадью. ‘ этим Њольтке именно так и
вышло. —то племЯнник вышел не в дЯдю, - это еще туда-сюда: Њольтке-старший -
одно,  а Њольтке-младший - другое; Ќаполеон Џервый - одно, а Ќаполеон ’ретий
- совсем  другое,   -  что  тут  поделаешь,  если  не  в  имени  дело,  а  в
способностЯх?  Ќо ведь поверили, поверили в имЯ, - вот в чем помрачение умов
и  ‚ильгельма и прочих!  ђаз Њольтке -  значит,  и дело в шлЯпе.  Џочему же,
спрашиваетсЯ,  Њольтке этому было в себЯ не поверить,  если в него поверили?
ќто уж в порЯдке вещей. € вот ему поручено составить план войны с ”ранцией и
ђоссией.  Џочему же  ему не составить этого плана,  если он -  первое лицо в
армии и  все,  значит,  ему Ясно,  как на ладони?  € план войны огромнейшего
масштаба прохвост этот составлЯет так, что она у него заканчиваетсЯ в четыре
месЯца полной победой ѓермании.  "‚  первые два месЯца разгромим ”ранцию,  а
потом  поговорим  с  ђоссией",   -  буквальные  его  слова  на  заседании  в
Џотсдамском дворце; буквальные и, конечно, под гром аплодисментов. ‚едь если
бы не он, не этот Њольтке, то, господа, война, может быть, и не началась два
года назад:  это он,  Њольтке, ее развЯзал! Џусть она назревала, пусть к ней
все готовились,  но нужен был этакий пророк,  длЯ которого все будущее Ясно,
как в телескоп.  Ђстролог, маг и волшебник, кудесник, - вот кто был нужен, -
и  он  налицо -  тут как тут,  сам начальник штаба армии,  носитель славного
имени,  генерал Њольтке.  Ћн не только уверЯет в победе, - в этом и без него
Ѓерлин был уверен, - он сроки устанавливает, да ведь какие длЯ всех лестные:
четыре месЯца!..  Ќу  как  же  тут  удержатьсЯ -  не  объЯвить войны?  ‚от и
загремели пушки!..  Ђ в какой это летописи, - Љиевской, кажетсЯ, - говоритсЯ
тоже об одном подобном кудеснике? ЏоЯвилсЯ волхв и собрал народ: все наперед
знает.  …дет мимо кнЯзь, - тут памЯть мне изменила... ѓлеб, кажетсЯ? Ќу, все
равно,  пусть ѓлеб. Ћстановил лошадь. "—то такое?" - "Џредсказатель". - "‚се
знаешь наперед?" -  "‚се знаю,  кнЯже".  -  "€ что с тобою сегоднЯ случитьсЯ
может,  ты тоже знаешь?" -  "‡наю, кнЯже". - "Ђ что же именно?" - "џ совершу
великие чудеса".  -  "Ќет, - сказал кнЯзь, - никаких чудес ты не совершишь".
‚ынул свой меч и  убил кудесника...  …сли бы судьба была этим кнЯзем и убила
бы волхва Њольтке не теперь,  -  что же теперь, когда уж он свое подлое дело
сделал, - а гораздо раньше, месЯца так за два до войны, как он ее разработал
в  своем плане,  было бы гораздо умнее,  господа,  и мы с вами не ужинали бы
теперь в Ѓердичеве!
     Ћтчасти это,  по существу,  совершенно неважное обстоЯтельство - смерть
уже отставленного от главной роли в германской армии Њольтке, отчасти же то,
что как раз после ужина получилась телеграмма от генерала ‹еша,  дало мыслЯм
Ѓрусилова толчок,  который,  быть может,  и  сам он  в  другое времЯ счел бы
необоснованным;  но когда человек усиленно стремитсЯ к одной цели,  он готов
пустить в дело все средства, обещающие верный успех.
     Џеред  ужином,  когда  шло  еще  6  июнЯ,  была  отправлена  Ѓрусиловым
директива Љаледину, в которой были такие слова: "Џри обстановке, подробности
коей  вам  виднее,  предоставлЯю вам  право  применить тот  способ действий,
который  вы   признаете  более  соответственным,   то  есть  или  продолжать
наступление  и   атаку  противника,   или   перейти  к   обороне  впредь  до
сосредоточениЯ всех  наших сил...  ‘его числа в  ‹уцке,  Љиверцах и  Љлевани
начинают  высаживатьсЯ головные  эшелоны  1-го  армейского корпуса,  который
поступит в ваше распорЯжение".
     ’ут же после ужина,  когда пошел второй час 7-го числа, получилсЯ ответ
Љаледина,  в  котором была такаЯ фраза:  "Ћт командированных в  штаб восьмой
армии офицеров третьей армии узнал об отходе к 3-й армии моих 46-го, 30-го и
5-го  ‘ибирского корпусов.  Њне об  этом ничего не  известно.  Љомбинировать
действиЯ армии могу только при полной ориентировке..."
     ‚след за  телеграммой Љаледина подоспела и  телеграмма генерала ‹еша  о
действиЯх его третьей армии. Љонечно, это был только ответ на просьбу к нему
о поддержке,  но Ѓрусилов был в таком настроении,  что понЯл ее так, как ему
хотелось  понЯть.   "Џрошу  ходатайства  вашего  о  скорейшем  подвозе  3-го
‘ибирского  корпуса,   назначенного  в  Џинский  район,   и  по  возможности
добавлениЯ мне  тЯжелой артиллерии.  ’огда,  по  овладении Џинским районом и
обеспечении себЯ  с  севера,  разовью действиЯ на  юг  долиной реки ‘тохода.
‹еш".
     ЏринЯть слово  "ходатайства" за  слово  "приказаниЯ" тут  было  так  же
легко,  как принЯть всю телеграмму, носЯщую характер сообщениЯ, за донесение
подчиненного своему непосредственному начальнику.
     ‚  том,  что  третьЯ армиЯ  перешла уже  в  его  подчинение,  Ѓрусилова
убеждало и  то,  что  доносил ему  Љаледин со  слов  офицеров третьей армии,
командированных в штаб восьмой. Ђ Љлембовский, торопЯсь как-нибудь объЯснить
то, что не было известно и ему, так же, как и Ѓрусилову, начал вчитыватьсЯ в
директиву ставки, полученную за три днЯ до того, ту самую директиву, котораЯ
так вывела из равновесиЯ Ѓрусилова, что не была им дочитана до конца.
     ’ам было два пункта, показавшиесЯ даже и Љлембовскому, не только самому
Ѓрусилову,  проливающими свет  на  запутанность отношений с  третьей армией.
‚о-первых:  "‚ойска,  сосредотачиваемые на Џинском направлении, обЯзуютсЯ не
позже  6  июнЯ  начать  подготовку  атаки  длЯ  овладениЯ  Џинским  районом,
содействуЯ  этим  удару  на  Љовель..."  и,   во-вторых:  "ѓлавнокомандующий
ћго-западным фронтом руководит операцией по овладению Љовелем и направлением
дальнейших действий из этого района до той минуты,  пока обстановка позволит
вступить  в   командование  соответствующей  армией   начальникам  ‡ападного
фронта..."
     - Џослушайте,  ‚ладислав Ќаполеонович, как же это мы с вами упустили из
виду то,  что даже и ќверт,  при всем своем нежелании нам помочь,  принужден
был понЯть как следует,  а? - с упреком в усталом за день голосе обратилсЯ к
своему начальнику штаба Ѓрусилов.  -  ‚едь раз  Я  должен им,  этим ќвертам,
уступить "командование соответствующей армией",  то  что же это значит?  ќто
значит,  конечно,  что  Я  должен  сначала  вступить в  командование армией,
"содействующей удару на Љовель", то есть третьей, не так ли?
     - ‘ одной стороны, быть может, тут и есть долЯ правды, но с другой... -
начал было обдумывать ответ Љлембовский, но Ѓрусилов нетерпеливо перебил:
     - —то "с  другой"?  Ќичего нет "с другой"!  €  все понЯли это как надо,
только мы не понЯли, - как раз те, кому это нужнее всего!..
     - ’очного приказа об  этом мы не получили,  -  вот что Я  хочу сказать,
Ђлексей Ђлексеевич.
     - Ђх,  боже мой!  ‡ахотели вы непременно точности,  когда всЯ директива
вообще писана на каком-то эзоповом Языке! - раздраженно отмахнулсЯ Ѓрусилов.
     € Љлембовский, энергиЯ которого приходила уже к концу, спросил вЯло:
     - …сли даже Я  только теперь верно понЯл этот эзопов Язык,  то  что  же
прикажете теперь предпринЯть?
     - —то  прикажу?  Љак  "что  прикажу"?  ’еперь  мой  правый  фланг  стал
неизмеримо сильнее,  и  что мне может сделать теперь этот ‹инзинген со своим
сбродом?  -  выкрикнул Ѓрусилов.  -  ђешительно ничего!  Ђ  потому вот что Я
прикажу:  пожалуйста, пишите сейчас же директиву всем моим армиЯм, начинаЯ с
третьей... Љакой это будет исходЯщий номер?
     - ќто   будет  номер  тысЯча  семьсот  девЯносто  пЯть,   -   справилсЯ
Љлембовский.
     - Ќу вот, и пишите так...
     „иректива ќ 1795 была длиннаЯ и писалась довольно долго.  ’ретьей армии
в  ней  ставилось ближайшей задачей  овладение Џинским  районом  и  массивом
ѓородок -  ѓалузиЯ;  всем  остальным своим армиЯм Ѓрусилов приказывал прочно
закрепитьсЯ на занимаемых позициЯх.
     Ћн улегсЯ спать с  полным сознанием того,  что теперь фронт его прочен,
как никогда раньше не был, а ощущение силы фронта преобразовалось в ощущение
небывалой силы в нем самом.
     Ќо  стоило только ему проснутьсЯ,  чтобы упасть с  этих прочных облаков
снова на прежнюю зыбкую землю.
     ќверт,  чуть только ознакомилсЯ с директивой Ѓрусилова,  телеграфировал
Ђлексееву:  "„ирективой 1795  главкоюз дает  приказаниЯ подчиненной мне  3-й
армии, считаЯ таковую подчиненной себе... Џрошу разъЯснениЯ".
     Ђлексеев  немедленно  телеграфировал  ему  и   Ѓрусилову:   "Џодчинение
командарма  3  и  пинской  группы  войск  главкоюзу  противоречит высочайшим
указаниЯм,  подлежит отмене...  Љак  разграничительнаЯ линиЯ между фронтами,
так и  порЯдок управлениЯ должны оставатьсЯ неизменными,  впредь до  особого
высочайшего указаниЯ,  которое  точно  определит  состав  смежных  армий  по
корпусам..."
     ‘тавка  осталась  верной  себе.   Ћна  могла  бы   схватитьсЯ  за   тот
спасательный круг, который кинул ей Ѓрусилов, по-своему, но в интересах дела
понЯвший ее  туманную директиву,  но  решила оттолкнуть этот круг.  —тобы не
оскорбить ќверта,  который ничего не делал и,  очевидно длЯ всех,  ничего не
собиралсЯ  делать,   занимаЯсь  только  отписками,   она   решила  оскорбить
Ѓрусилова, и тот был действительно оскорблен.
     ‚се штабные заметили, что за обедом он сидел непривычно длЯ них - глЯдЯ
исподлобьЯ,  дышал тЯжело и  пил  вина  неумеренно много,  точно его  мучила
жажда.  ‚друг он  сказал,  ни к  кому не обращаЯсь,  как будто отвечаЯ своим
назойливым мыслЯм:
     - Ќет, как хотите, - нет!.. ќто не ќверт, а какой-то ‚ыверт... Џусть-ка
он просит о перемене своей фамилии...
     Љлембовский раза два  пыталсЯ заговорить со  своим начальником,  но  он
только невидЯще всматривалсЯ в  него и  тут  же  наполнЯл вином свой стакан.
Љлембовский  заботливо  отставлЯл  от  него  бутылку,   но  он,   подымаЯсь,
дотЯгивалсЯ до  нее снова.  Ќе  ел  ничего,  не дотрагивалсЯ ни до одного из
блюд,  только пил.  Љ концу обеда, который все старались закончить как можно
быстрее,  он  сидел заметно длЯ  всех побагровевший,  потом вдруг поднЯлсЯ и
покачнулсЯ так, что его пришлось поддержать.
     ‚се тут же встали, а он пробормотал еле внЯтно:
     - Џродолжайте,  господа...  а  Я...  —то касаетсЯ менЯ...  то  Я  пойду
отдохнуть...
     ЋглЯдев почти всех, он добавил гораздо более раздельно:
     - …сли войну не хотЯт вести,  то Я, значит... напрасно пере-старалсЯ...
да!  Ћднако же Я  хотел лучшего,  а...  а  не худшего,  господа!..  ‚  конце
концов... Я заслужил все-таки право на отдых...
     Џоддерживаемый с  одной  стороны  Љлембовским,  с  другой  -  генералом
„ельвигом,  инспектором артиллерии ћго-западного фронта, Ѓрусилов шел в свою
спальню,  стараЯсь все же держатьсЯ прЯмее и как можно тверже ставить старые
ноги.
     Љогда его уложили в постель, он тут же заснул крепчайшим сном.
     - ‚от какой пассаж,  - говорил „ельвиг Љлембовскому. - ќто называетсЯ -
довели до точки... ‚ первый раз на моей памЯти.
     - „а и  на моей тоже,  -  отозвалсЯ Љлембовский.  -  ’ак работать,  как
Ђлексей Ђлексеевич,  ведь этому изумлЯтьсЯ нужно, а не палки ему в колеса за
это ставить!  ‚едь он с  первого же днЯ войны на фронте и ни разу не отдыхал
как следует, - ни одного днЯ отпуска не имел, и в награду за это вдруг такой
афронт!  —еловек сам  берет на  себЯ лишнюю же  ведь обузу -  еще одну армию
вдобавок к  своим четырем,  -  так нет же,  -  знай сверчок свой шесток,  по
одежде протЯгивай ножки...  Ђ что касаетсЯ отдыха,  то кто же смеет сказать,
что он его не заслужил!  Џусть отдыхает,  -  завтра встанет свежий, как ни в
чем не бывало...


        II

     101-Я  дивизиЯ  в  эти  дни  тоже  вполне  заслуженно отдыхала,  -  так
распорЯдилсЯ  командарм  ‘ахаров,  -  правда,  отдыхала  в  ближайшем  тылу,
считаЯсь в  резерве.  Ћна понесла за три боЯ много потерь,  и  даже командир
32-го  корпуса,  безмЯтежно пребывающий в  тридцативерстной дали  от  своего
участка фронта,  генерал ”едотов,  должен был признать, что выполнЯть боевые
задачи без пополнений дивизиЯ уже не могла.
     ‘трого говорЯ,  это был,  конечно,  не отдых,  а  просто привыкшаЯ быть
всегда впереди другой дивизии того же корпуса, 105-й дивизии, 101-Я временно
должна была уступить ей почетную первую линию - лицом к лицу с противником -
и перейти во вторую.
     ќто  было на  речке ‘лоневке,  не  менее болотистой,  чем ЏлЯшевка,  от
которой только что унесли ноги австро-венгерцы.  ’еперь,  за  ‘лоневкой,  их
разбитые  части,  подкрепленные свежими  силами,  спешно  возобновлЯли  свои
старые,  прошлогодние позиции,  а  обе дивизии 32-го  корпуса укреплЯлись на
своем берегу, выжидаЯ пополнений и нового приказа наступать.
     •отЯ  и  очень  слабаЯ  уже  численно,  101-Я  дивизиЯ  занЯла  длинную
десЯтиверстную полосу несколько в сторону от местечка ђадзивиллов, стоЯвшего
на  шоссейной дороге из  „убно в  город Ѓроды.  ѓильчевский со  своим штабом
поместилсЯ в деревне ‘тараЯ ЃараньЯ,  откуда было всего три версты до первой
линии австрийских окопов,  а  дивизиЯ его  расположилась,  конечно,  гораздо
ближе к этим окопам, - таков был ее отдых.
     Ђ  сам  ѓильчевский,  объезжаЯ позиции,  пытливо приглЯдывалсЯ к  новой
водной преграде между полками его и 105-й дивизией и противником.
     - Ћх,   чует  мое  ретивое,   что  придетсЯ  мне  и  эту  гнилую  речку
форсировать!  -  говорил он  Џротазанову.  -  …сть на  эту тему у  какого-то
старого поэта, кажетсЯ, у Ќекрасова:

                Џрипевала моЯ матушка,
                Љогда стал Я воЯжировать:
                "Ѓудешь счастлив, Љалистратушка,
                Ѓудешь реки ты форсировать!"*
     ______________
     * ЏародиЯ на стихотворение Ќ.Ђ.Ќекрасова "Љалистрат".

     ‚от  уж,  как  говоритсЯ,  на  роду  написано!  ‚ислу форсировал,  €кву
форсировал,   ЏлЯшевку,   -   чтоб  она,  проклЯтаЯ,  пополам  пересохла,  -
форсировал, теперь - не угодно ли эту еще!
     - ќту  сто  пЯтаЯ  форсировать будет,  Љонстантин ‹укич,  а  мы  уж  ее
перейдем без хлопот по  ихним мостам,  всухую,  -  отозвалсЯ Џротазанов.  Ќо
ѓильчевский недоверчиво покачал  головой  и  добавил к  этому  жесту  весьма
проникновенно:
     - ЌапрашиватьсЯ,  разумеетсЯ,  не буду,  -  ну ее к черту,  эту трЯсину
зловонную,  но предчувствие какое-то у менЯ все-таки есть,  что придетсЯ нам
тут загубить, пожалуй, не одну роту...
     - Ђ в предчувствиЯ вы разве верите?  -  спросил,  блеснув редкой у него
улыбкой, Џротазанов.
     - Љак  вам сказать на  это?  -  начал раздумывать вслух ѓильчевский.  -
ѓоворитсЯ: "…сли бы знал, где упасть, подстелил бы соломки". ‚ том-то и горе
наше,  что  не  знаем...  Ћднако же  приходилось мне замечать что-то  такое.
Ќападает на  тебЯ вдруг какаЯ-то оторопь,  и  затоскуешь как-то,  вроде того
что: "Ќет! Ќи черта не выйдет, - лучше не начинать!.." ‚озьмешь да и в самом
деле не начнешь.  Ђ как,  скажите,  пожалуйста, проверить такое? Њожет быть,
оно и вышло бы в лучшем виде, а?
     ѓоворЯ  это,  ѓильчевский глЯдел на  прихотливо извивавшуюсЯ по  долине
между холмами ‘лоневку, и Џротазанов, достаточно хорошо уже изучивший своего
начальника,  понЯл,  что он  думает ни  о  чем другом,  как о  возможности с
наименьшими потерЯми перебросить корпус через эту речку.
     - …сли хорошо провести сначала разведку,  то  как  же  может не  выйти?
ђазумеетсЯ, выйдет, - сказал Џротазанов.
     €  ѓильчевский,  не переспрашиваЯ,  тоже понЯл,  что Џротазанов имеет в
виду переправу войск, поэтому сказал:
     - ‘лоневка,  должно быть,  оттого,  что  слонЯетсЯ туда-сюда  или,  как
принЯто говорить, - "слоны слонЯет", а ЏлЯшевка - оттого, что плЯшет; только
что слова разные,  а  смысл один...  ЏаршиваЯ речка эта,  однако,  считаетсЯ
пограничной,  значит, на том берегу укреплениЯ будут гораздо сильнее, чем на
ЏлЯшевке, - это нам надо даже и во сне помнить.
     Њестечко ђадзивиллов стоЯло как раз на границе ђоссии и Ђвстро-‚енгрии,
и  от него через ‘лоневку был устроен на тот берег мост длиною не меньше как
в четверть версты,  так как долина реки была очень топкой.  Ђвстрийцы успели
взорвать мост,  как ни поспешно они отступали,  и взорвать так основательно,
что только пЯть-шесть обломков свай торчали кое-где над водой. Џрочее дерево
моста,  какое удалось вытащить из воды,  обгорелыми черными грудами валЯлось
на берегу,  и около него, сделав из бревен себе прикрытие от пуль, на берегу
возились уже саперы, стуча топорами.
     Џо данным разведки,  сильнейший узел австрийских укреплений находилсЯ у
деревни ђедьково,  которую так  же  было видно в  бинокль из  деревни ‘тараЯ
ЃараньЯ,  как и  ђадзивиллов.  Ћ том,  чтобы ничто не мешало артиллерийскому
обстрелу на  том берегу,  австрийцы позаботились заранее,  еще в  первый год
войны.
     Њестность была  холмистаЯ и  лесистаЯ,  хотЯ  леса и  не  шли  сплошной
полосой. ќто были помещичьи леса, и до войны их, конечно, держали в порЯдке,
теперь же  они где заросли буйным молоднЯком и  задичали,  где пострадали от
артиллерийских снарЯдов и пожаров, где вырубались как попало длЯ надобностей
войск и поредели заметно на глаз.
     Ќо все-таки,  сколько хватало глаза, всюду за ‘лоневкой видны были леса
на холмах, и ѓильчевский сказал теперь уже вполне деловым тоном:
     - ‚от  что  нам  надобно  сделать  безотлагательно:  провести в  полках
обучение людей действиЯм в лесах.  џ вижу, что противник за свою австрийскую
землю будет держатьсЯ очень цепко, да ему и есть тут за что держатьсЯ, а нам
надо  сделать все,  что  возможно,  чтобы зрЯ  не  губить людей.  ЋбъЯвить в
приказе по  дивизии,  чтобы...  Ќет,  в  приказе этого объЯвлЯть не надо,  а
просто оповестить командиров полков,  чтобы Явились ко мне сегоднЯ вместе со
своими батальонными командирами,  и  то не со всеми,  -  это совершенно ни к
чему,  -  а  только с  двумЯ от  каждого полка,  -  головного и  замыкающего
батальонов...  ’ак будет,  значит,  всего двенадцать человек, - этого вполне
довольно вблизи от  противника.  Ћни  же  передадут,  что будет им  сказано,
остальным,  а также и ротным командирам. Џошлите ординарца с бумажками, а на
бумажках напишите "секретно". ‘ами-то австрийцы ушли, а шпионов своих тут, в
этом местечке да и в деревнЯх,  оставили,  разумеетсЯ, довольно, и в приказе
объЯвлЯть ничего такого не следует. ‘обратьсЯ сегоднЯ же к пЯтнадцати часам,
притом не в  штабе дивизии и  даже не в  деревне,  а там,  где будет указано
старшим адъютантом, капитаном ‘пешневым, который их встретит.
     - ‘лушаю, ваше превосходительство, - сказал Џротазанов.


        III

     Љомандиры полков -  Ќиколаев, ’атаров, ’ернавцев - и командующий полком
подполковник Џечерский,  а  также восемь батальонных,  между которыми был  и
прапорщик ‹ивенцев, собирались к назначенному часу в ‘тарой Ѓараньей, откуда
капитан ‘пешнев,  даваЯ им  провожатых солдат,  направлЯл их к  опушке леса,
начинавшегосЯ невдалеке за последней хатой деревни.
     „ень был жаркий, и ѓильчевский, снЯв фуражку и расстегнув ворот рубахи,
но все-таки с  росинками пота на носу,  сидел там на пеньке,  в прохладе,  а
возле него, кто тоже на пеньке, кто просто на подвернутом папоротнике, очень
здесь пышном,  сидели два  бригадных генерала -  Ђртюхов и  Ђлферов,  -  оба
годами не  моложе ѓильчевского,  оба взЯтые из отставки,  -  и  Џротазанов с
деловой папкой в руках.
     ’ак  как 402-й  полк расположен был от  штаба дивизии несколько дальше,
чем  остальные,  то  Џечерский с  ‹ивенцевым и  командиром первого батальона
поручиком  ‚оскобойниковым  Явились  последними,   и   с   ними   подошел  к
ѓильчевскому ‘пешнев.
     - Ђ-а,  новоиспеченный батальонный!  - весьма приветливо кивнул головой
ѓильчевский, когда увидел ‹ивенцева. - Ќо боевой, боевой, господа, боевой! -
обратилсЯ он  к  Ђртюхову и  Ђлферову,  хотЯ последний,  как командир первой
бригады,  должен был знать это лучше,  чем он,  начальник дивизии.  -  ‘коро
получит  и  следующий чин  и...  орден,  -  добавил он,  несколько почему-то
запнувшись. - „олжны уважить мое представление, должны уважить!
     ‘о  свойственной  ‹ивенцеву  остротой  наблюдательности,   он,   отойдЯ
несколько  вместе  с   ‚оскобойниковым  и,   по   приглашению  ѓильчевского,
расположившись,  как  и  другие,  на  сочном папоротнике,  переводил глаза с
одного на другого из своих сослуживцев.
     Ћба бригадные,  -  один -  Ђртюхов, - черноволосый, с сильной проседью,
другой  -  Ђлферов,  -  рыжеватый,  но  тоже  с  большой  сединой,  -  точно
сговорившись не  только между собою,  но и  с  самим ѓильчевским,  были мало
заметны в  общей жизни дивизии.  ’олько когда 403-й  и  404-й полки занимали
позиции на ‘тыри,  а  401-й  и 402-й на €кве,  около местечка ’орговицы,  со
второй бригадой,  как  с  отдельной частью,  был  генерал-майор Ђртюхов;  но
бригада эта пробыла на ‘тыри всего два-три днЯ и вернулась,  и Ђртюхов снова
отступил на  второй план.  Ђлферов же,  по наблюдениЯм ‹ивенцева,  сделанным
гораздо раньше,  очень тЯготившийсЯ службой,  всеми своими повадками как  бы
хотел доказать кому-то, что было Ясно ему самому, - что должность бригадного
командира не больше как пережиток,  совершенно так же ненужный в армии,  как
какой-нибудь  червеобразный отросток слепой кишки,  ЯвлЯющийсЯ только местом
развитиЯ аппендицита.  Љонечно,  в  случае внезапной смерти ѓильчевского его
должен был бы заменить старший по производству в генерал-майоры Ђлферов, а в
случае,  если бы  был  убит и  Ђлферов,  в  командование дивизией вступил бы
временно Ђртюхов,  но,  при всей их готовности к  этому,  ни тот,  ни другой
отнюдь не заменили бы такого начальника дивизии, как ѓильчевский.
     Џолковника ’ернавцева ‹ивенцев видел  раньше только мельком,  теперь же
он  приглЯделсЯ внимательно и  к  нему и  подумал о  нем вполне определенно:
"Љакой неудалый!.."  Ќе в  смысле удальства,  а в том смысле,  что он как-то
вообще  не  удалсЯ,  по  крайней мере  по  внешнему своему виду:  зануженный
какой-то,  плохо свинченный,  слабосильный,  может быть исполнительный,  как
Џечерский,  но врЯд ли способный на смелый и  дельный самостоЯтельный приказ
своему полку. ќто особенно бросалось в глаза, когда ‹ивенцев сравнивал его с
выпуклым ’атаровым или  с  суховатым с  виду,  однако Явно знающим себе цену
Ќиколаевым,  распорЯдительным человеком с  широким лбом  и  умным и  твердым
взглЯдом чуть-чуть исподлобьЯ.
     Ћчень необычной казалась ‹ивенцеву всЯ  вообще обстановка,  в  какую он
попал:  генералы на пеньках в лесу,  около них командиры полков и батальонов
на подмЯтом ими папоротнике,  резкие солнечные блики на лицах и  руках,  так
как деревьЯ здесь были -  осины,  а  листва у осин негустаЯ,  -  и свиристЯт
мелкие серенькие птички с черными головками.
     ‚ детстве ‹ивенцев знал, как называютсЯ эти птички, и вот теперь, когда
совсем было не до них, упорно силилсЯ вспомнить, а когда вспомнил, не мог не
сказать об этом своему соседу ‚оскобойникову, кивнув на них:
     - ќто - гайки.
     ‚оскобойников, державшийсЯ заправским кадровиком, хотЯ тоже был взЯт из
отставки,  только поглЯдел на  него строгим взглЯдом недоумевающего земского
начальника,  каким он  и  был до войны,  пожал укоризненно плечом и  перевел
глаза на начальника дивизии,  который должен был с секунды на секунду начать
свою  назидательную  беседу.   Ћднако  ѓильчевский,  расслышав,  что  сказал
‹ивенцев,  сам  с  живейшим интересом разглЯдывал стайку  бойких,  вертлЯвых
сереньких черноголовок и вдруг сказал:
     - Ќет-с, прапорщик, это - глушки!
     - Ќикак  нет,  ваше  превосходительство