        ‘ергей Ќиколаевич ‘ергеев-–енский. €тог жизни


                                  ђассказ


     ---------------------------------------------------------------------
     Љнига: ‘.Ќ.‘ергеев-–енский. ‘обр.соч. в 12-ти томах. ’ом 3
     €здательство "Џравда", Ѓиблиотека "Ћгонек", Њосква, 1967
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 октЯбрЯ 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     Ћн  поЯвилсЯ на  этом  большом загородном участке с  некошенной летом и
теперь высокой,  густой,  сухой, колючей, желтой травой в середине сентЯбрЯ.
•озЯин его,  татарин Њустафа,  звал его  по-русски ‚аськой,  как  зоветсЯ от
Ѓелого  до  здешнего —ерного морЯ  всЯкий вообще мерин.  €  по-русски же  он
сказал ему, снимаЯ с него уздечку:
     - Ќу,  ‚аська,  прощай,  ‚аська!  Ђйда,  пасись тут!.. ’рава тут хорош,
ничего... ’ебе - да хватит...
     ‚аська пытливо глЯдел, как Њустафа неторопливо уходил в калитку и потом
скрылсЯ за  кипарисовой аллеей.  Ћн  слегка  заржал,  поставил уши  топыром,
послушал,  покачал вниз и вверх головою и двинулсЯ к калитке,  чтобы догнать
хозЯина,  но напрасно он думал отворить ее, тычась в нее мордой: она была на
крепком крючке, и от нее далеко вправо и влево тЯнулась ограда.
     „рыгаЯ правой задней ногой,  ‚аська пошел вдоль ограды, думаЯ выйти, но
везде натыкалсЯ то  на  кусты шиповника,  то  на  кусты держи-дерева,  то на
корЯвые дикие груши:  все  были  колючие,  а  за  ними в  пЯть рЯдов колючаЯ
проволока, туго натЯнутаЯ на дубовые кольЯ.
     ‚аська посмотрел на  синее море внизу,  на  зеленые,  кое-где на  самом
верху тронутые Яркой желтизною кудрЯвые леса на горах,  -  то,  что видел он
здесь  уже  пЯтнадцать лет,  -  и  сердито дернул  зубами засохшую,  пыльную
сурепицу:  продавши его еще утром, Њустафа уж не кормил его больше, а теперь
наступал вечер.
     €скрасна-гнедой,  с вороным вытертым хвостом, на светло-желтой траве он
был очень резко заметен издали,  и молодой мышастый дог “льрих, увидЯ его от
дома, загремел на него могучим басом.
     Ќа  лай  “льриха вышла  высокаЯ женщина -  Ђлевтина Џрокофьевна,  новаЯ
хозЯйка ‚аськи, и сказала:
     - Ђ-а,  уже привел!..  - Ђ так как “льрих продолжал Яростно греметь, то
добавила поучительно:  -  “лька,  это  наш  ‚аська.  ЌельзЯ ‚аську-‚аську!..
ЌельзЯ!
     Љогда она приносила домой взЯтую у  соседей кошку,  она подносила ее  к
самому носу “льриха и говорила:
     - “лька, кису-кису нельзЯ!.. ќту кису-кису нельзЯ!
     Љогда покупала курицу и пускала ее первый раз погулЯть, убеждала:
     - –ипу-ципу нельзЯ!..
     Ќе так давно завела она пару поросЯт,  которые привели “льриха в  такой
дикий раж, что долго пришлось ей уговаривать его:
     - Џацю-пацю нельзЯ! “лЯшка, пацю-пацю нельзЯ!..
     ЏоросЯта,  добродушно хрюкаЯ,  сами  лезли  к  нему,  доверчиво подымаЯ
пЯтачки, но в первые дни это его нимало не трогало.
     “дивленно узнав,  что даже эту лохматую гнедую лошадь, неизвестно как и
зачем забравшуюсЯ к ним, нельзЯ ухватить за морду зубами, “льрих только лаЯл
на нее издали в  большой досаде,  между тем как Ђлевтина Џрокофьевна достала
из бассейна ведро воды, а на кухне отрезала и посолила ломоть хлеба.
     ’ак  хлебом-солью и  ведром воды встретила она старого мерина,  который
рассматривал ее выпуклыми глазами из-под спутанной челки пристально, но Явно
презрительно.  …го продавали и покупали в последние годы довольно часто, так
как он был лошадью старой, давно посаженной на ноги; но ни разу не случалось
еще, чтобы купила его женщина. € когда он съел ломоть хлеба и выпил полведра
воды, он фыркнул неблагодарно и отошел пастись и ждать Њустафу.
     “льрих не  мог  все-таки  примиритьсЯ с  тем,  что  большой кусок хлеба
досталсЯ не ему,  а  этому чужому;  отстав от хозЯйки,  он кинулсЯ на мерина
сзади.  Њерин лЯгнул в воздух одной ногой и вдруг, повернувшись, бросилсЯ на
“льриха сам и пыталсЯ догнать его вскачь.
     Ђлевтина Џрокофьевна удивилась даже:
     - ‘ка-жи-те,  какой рысак!..  Ћн еще скакать может!  Ћго!.. - €, боЯсь,
чтобы ‚аська в этой игре не убил дога,  крикнула:  - “лька, на место! ‘ейчас
же на место!.. ќто Я кому говорю "на место"?
     "ќто   Я   кому  говорю"  на   “льриха  действовало  сильнее  всЯческих
приказаний.  Љосолапо он пошел за хозЯйкой, ворча ткнулсЯ в ее легкие ноги и
заглЯнул виноватым взглЯдом в ее глаза.
     •вост он все времЯ держал совсем не по-дожьи,  кольцом,  -  это был его
недостаток,  во  всем же  остальном он был вполне чистокровен.  Ќа груди его
белело неровное пЯтно, похожее на трехпалую руку; след от его лапы на мокрой
земле едва можно было прикрыть блюдечком.  Љогда он уставал бегать и, ложась
на  веранде,  тЯжело и  часто дышал,  как  будто моторнаЯ лодка двигалась по
морю,  тогда красный,  узкий,  влажный,  длиннейший,  в  полметра Язык среди
крепких,  белых зубов казалсЯ совсем чем-то посторонним,  змеею,  которую он
проглотил наполовину и вот-вот сейчас проглотит совсем.
     Ђлевтине Џрокофьевне нравилось, что его и люди и собаки кругом боЯлись.
     ‘ентЯбрьское солнце кончаетсЯ в пЯть часов.  Ћно быстро падает за горы,
оставлЯЯ после себЯ растерЯнность и  раздумье.  Ќо в  этот день,  только оно
зашло,  захлопали выстрелы с разных сторон: это охотники, покончив с дневной
работой,  вышли  на  перепелов (днЯ  за  три  до  этого  перепела налетели с
севера). „о полной почти темноты оглушала стрельба. ‡десь кругом были пустые
места:  карагачевые  кусты,  шиферные  скаты,  кое-где  небольшие  колхозные
табачные плантации, с которых уже снЯли листьЯ.
     Њерин  долго прислушивалсЯ и  оглЯдывалсЯ по  сторонам,  пока  привык к
мысли,  что ночевать придетсЯ здесь.  ‚ сухой траве,  сразу прихваченной еще
июльской жарою,  сохранилось много сенных запахов.  €ные  травы засохли,  не
успев доцвесть.  Љогда мерин понЯл,  что Њустафа не придет за ним,  он начал
грызть колючую траву  злее,  местами выгрызал ее  до  земли,  оставлЯЯ почти
черные круговины.
     Ќочь  была теплаЯ,  тихаЯ,  луннаЯ.  Ќа  море где-то  желтели огни двух
встречных пароходов.
     Њуж Ђлевтины Џрокофьевны,  работавший в  местхозе,  пришел домой в этот
день  поздно:  затЯнулось  заседание.  ‘  мерином  он  столкнулсЯ  длЯ  себЯ
неожиданно и хотел уже было выгнать эту неизвестно как попавшую сюда лошадь,
но  вспомнил,  говорила жена:  "—ем будем кормить поросЯт,  когда решительно
ничего не достанешь?  •оть бы одра какого купить длЯ них на зарез: свиней от
мЯса за уши не оттащишь".
     Џо  природе  муж  Ђлевтины Џрокофьевны был  здоров,  неутомим и  потому
добродушен. Ћн похлопал ‚аську по тощей шее и сказал весело:
     - ‡начит,  ты  и  есть этот самый одер?..  ’а-ак!..  -  Џровел рукой по
ребрам и добавил: - Ќичего, - подходЯщ!
     “жинаЯ, он говорил деловито:
     - „а  ведь лошадь,  она,  конечно,  теперь уж пережиток...  ‘коро наших
теперешних лошадей  в  зверинцах будут  показывать вместе  с  дикой  лошадью
Џржевальского...  €  вообще...  по  вопросу всЯких людских паразитов...  Љак
будут  теперь  перестраивать  свою  жизнь  всЯкие  вороны,  галки,  коршуны,
Ястреба, хорьки... прочее такое... ‚се они приспособились к мелкому частному
хозЯйству,  и  вдруг гигантские совхозы,  колхозы...  ’ы сама говорила,  что
вороны  нападают на  Ястреба,  когда  он  кур  сторожит...  Ќе  дают  курицу
истребить.  Ђ почему?..  Џотому что вороны,  - они долго живут на свете, они
отлично знают:  нанесет курица Яиц,  выведет цыплЯт,  -  вот тогда-то они на
этом деле заработают!..  Љто больше всего маленьких цыплЯт таскает?  ‚орона,
разумеетсЯ...  ’ак что куры -  это и воронье хозЯйство... Ђ что будет ворона
делать в  большом птичьем совхозе?..  €  чем,  хотел бы Я  знать,  могут там
поживитьсЯ Ястреба,  хорьки,  барсуки всЯкие?..  Љогда дело будет поставлено
по-американски и цыплЯт даже выпускать из птичьего дома не будут,  -  чем?..
Ќичем!.. ЏереведутсЯ все эти твари, как волки в Ђнглии...
     Џоужинав и  поговорив,  он,  как  и  всегда,  снЯл  рубашку и  проделал
гимнастические упражнениЯ с гирЯми. ’орс у него был атлетический, хотЯ пучок
щетинистых темных волос под носом начал уже седеть.
     …два стало светать,  ошеломлЯюще залаЯл “льрих.  Ћн спал на веранде,  и
иногда  в  комнаты  доносилось  его  равномерное густое  храпенье,  действуЯ
усыплЯюще.  Ќо  теперь он  был  вне  себЯ.  …го лай заставлЯл дрожать стекла
веранды...
     Ђлевтина Џрокофьевна совершенно потерЯнно шептала мужу:
     - Њиша,  обыск!..  ќто обыск!..  Ћни всегда приходЯт рано утром...  ќто
обыск, Њиша!
     Њиша  -  Њихаил „митрич -  привык высыпатьсЯ по  ночам.  ђазбуженный не
вовремЯ,  он  не  испугалсЯ,  он  осерчал...  Ћтворив двери на  веранду,  он
крикнул:
     - Љто там? “лька, замолчи!.. Љто там? Љакой там черт? Џо вопросу кого?
     - ‚ерховой! - прошептала сзади него Ђлевтина Џрокофьевна. - ‚ерховой, -
Я вижу!
     „ействительно,  в синеватом, чуть просыпавшемсЯ там, за окнами веранды,
показалась  смутно,   черным   силуэтом  на   черноте   миндальных  деревьев
вздыбленнаЯ как будто конскаЯ, но чудовищных размеров голова... Ћна трЯслась
беспокойно,  как  будто  верховой,  только  что  слезший  и  стоЯвший рЯдом,
оправлЯл на ней уздечку или вешал на нее торбу с овсом.
     - Ђ почему же не стучат?  -  оторопел Њихаил „митрич. - “лька, молчи!..
Њолчи, тебе говорЯт!
     €  он решительно повернул ключ в дверЯх веранды.  “лька был на цепочке,
он  не  мог сорватьсЯ;  он  только надсадно гремел,  но  они двое разглЯдели
наконец,  что это не  верховой,  что это тот самый мерин ‚аська,  забравшись
как-то в  их маленький палисадник,  захватил зубами и  терзает широколистую,
стоЯвшую там в  кадке пальму-латанию,  которую три года заботливо выращивала
Ђлевтина Џрокофьевна...
     Џеред тем как идти на обычную работу в местхоз, Њихаил „митрич, ворча и
часто  поминаЯ "идиотские бабьи  фантазии",  поставил перед  домом несколько
кольев и прибил к ним проволоку в защиту от мерина.


     Ђлевтина Џрокофьевна выросла среди нескольких мальчишек, своих братьев,
и  от  них перенЯла уменье терпеливо возитьсЯ с  дикими птицами,  с  лесными
зверьками,  делать их  послушными звукам своего голоса,  способными понимать
различные выражениЯ светлых и  круглых своих  глаз  и  говорЯщие жесты  рук,
тонких, но сильных.
     …сли бы применить эти ее способности как следует, могла бы выйти из нее
прекраснаЯ работница в  большом  звероводном хозЯйстве где-нибудь  на  нашем
лесистом севере; но она была только женою Њихаила „митрича, жила на пустыре,
вдали от города,  во времЯ прибоев слушала,  как ритмически плещетсЯ в берег
море,  во времЯ штилЯ не уставала удивлЯтьсЯ ошеломлЯющей его голубизне и на
горах справа различала,  -  так примелькалось это, - каждую тропинку, каждую
синюю  или  красную скалу,  каждую  кизилевую чащобу...  Џо  утрам  ходила в
кооперативные лавки, а придЯ, варила обед.
     …й нравилось,  что встречала ее около дома ручнаЯ галка Џышка,  кричала
пронзительно-радостно и усаживалась ей на плечо.
     ќта Џышка - она уж имела свою маленькую историю.
     Џрежде всего она была нездешнЯЯ:  здесь, около морЯ, не водились галки,
и не Ђлевтина Џрокофьевна ее приручила.
     ‚ерстах в  сорока,  в  степном городе выходил ее  из  желторотых галчат
мирный,  одинокий старичок псаломщик, но бойкаЯ птица повадилась пробиратьсЯ
с ним вместе в церковь,  и когда ей удавалось это,  подымала там чрезвычайно
веселый кавардак.
     –ерковный сторож,  очень богомольный и строгий старик,  пыталсЯ изгнать
Џышку из церкви длинным шестом,  на который привЯзывал трЯпку, но куда же! -
ѓалка летала по церкви в полнейшей ошалелости от восторга: как всЯкаЯ галка,
она  любила блестЯщие вещи,  а  тут  все  блистало:  иконостас,  паникадило,
подсвечники,  лампады перед иконами, разноцветные камешки окладов... Ќет, из
такого великолепиЯ не хотела улетать Џышка.
     - —ер-товка!..  —ер-тов-ка ты!..  ‚от уж чер-товка проклЯтаЯ! - ругалсЯ
выведенный из терпениЯ сторож.
     Ќо  тут же вздыхал он,  поникал серебрЯною головою,  прислонЯл к  стене
шест и начинал усиленно креститьсЯ:
     - ѓосподи, прости согрешение!
     Џотом, отмоливши грех, опЯть подкрадывалсЯ к проказливой галке со своим
шестом и, наконец, уморЯсь снова, хрипло ругалсЯ:
     - ‘сво-лочь!.. Ђх ты же, сволочь паскуднаЯ!
     €  когда крестилсЯ потом,  то  взывал хотЯ и  просительно,  но довольно
строго:
     - ѓосподи! Џомоги изгнать беса!..
     ‚двоем с  псаломщиком они кое-как вытуривали галку и захлопывали двери,
но в  конце концов пришлось псаломщику расстатьсЯ с  Џышкой:  он вынес ее на
базар  продать или  просто подарить кому-нибудь из  дальних приезжих.  ’акою
дальней приезжей оказалась в  тот день как раз Ђлевтина Џрокофьевна,  купила
Џышку за гривенник и привезла в одной клетке с гнездом плимутроков.
     Ћчень  быстро  освоилась Џышка  на  новом  месте,  щеголевато гулЯла по
веранде, шипела на “льриха, когда он лЯскал на нее зубами, подвывал и крутил
хвостом,  -  целый день была озабочена то  тем,  то  этим,  как  рачительнаЯ
экономка, но Ђлевтина Џрокофьевна заметила, что у нее пропали одна за другой
две  чайных  ложки.  ’олько еще  думала она,  куда  могли  они  детьсЯ,  как
совершенно бесследно  исчезли  маленькие ножницы;  за  ними  пропал  куда-то
наперсток...
     Њихаил „митрич заподозрил Џышку,  Ђлевтина Џрокофьевна ее защищала,  но
на  всЯкий случай устроила ей  приманку:  положила на  пол веранды на  самое
видное место новенькую монетку,  а  сама наблюдала из комнаты сквозь дверную
щель.  Џышка  сделала  вид,  что  монетка (эка  невидаль!)  нисколько ее  не
занимает:  прогуливалась около и бормотала пренебрежительно... „ержалась так
минут десЯть, - наконец повернула туда-сюда круглую голову в сером платочке,
захватила монетку клювом - и наружу.
     ѓалкин  клад  разыскала Ђлевтина Џрокофьевна только  на  другой день  в
овраге за  сараем,  под дубками,  между двух больших камней,  полузасыпанных
палыми листьЯми.  Љроме ножниц,  наперстка и ложечек, оказались там и чьЯ-то
запонка с голубой эмалью, и чей-то серебрЯный крестик с отломленным ушком, и
два  новеньких ключа  от  чемодана,  свЯзанных синей ленточкой,  и  ручка от
алюминиевой кастрюльки.
     Ќе  то  осерчала Џышка на то,  что разграбили ее богатства,  не то была
очень сконфужена,  только она после этого держалась где-то вдали и только на
третий день поЯвилась снова на  веранде и  начала вести себЯ так,  как будто
нигде  не  была,  никуда  не  улетала:  прогуливалась щеголевато,  бормотала
хозЯйственно, шипела на “лЯшку.
     Ќесколько раньше,  чем  поЯвилась Џышка,  Ђлевтина  Џрокофьевна достала
было  у  одного охотника лисенка,  и  казалось ей  таким  трогательным,  что
лисенок, совсем как маленькаЯ собачка, карабкалсЯ к ней на колени, когда она
сидела,  брал осторожненько еду из ее рук,  бегал за нею следом и заглЯдывал
ей  в  глаза зелеными лесными глазами.  Ћн  очень быстро поладил с  “лЯшкой,
тогда  еще  только  шестимесЯчным щенком,  но  воинственно  был  настроен  в
отношении кошки.
     Џощечины,  которыми награждала его  кошка,  действовали на  него слабо.
‡ато часто слышала Ђлевтина Џрокофьевна, как отчаЯнно визжала кошка, которую
трепал лисенок.  € наконец совсем куда-то она сбежала.  Ќо вскоре после того
от  петуха орловской породы остались только сиротливые рыжие перышки на  дне
оврага.  ѓрешили,  конечно,  на Ястреба,  хотЯ Ястреба весною перекочевывали
отсюда на север.  Џотом как-то уж совсем бесследно, точно ее украли, исчезла
курица. Ќо на второй курице попалсЯ лисенок. Љурица эта захвачена была им за
крыло и  страшно орала.  Ќа  крик бросилсЯ “лЯшка,  и  Ђлевтина Џрокофьевна,
выбежав,  видела,  как  по  черному  шиферному крутому скату  оврага  мчалсЯ
лисенок  с  курицей в  зубах,  а  за  ним,  стенаЯ,  как  заправский гончак,
неловкий, тЯжелый, обрывающийсЯ на сыпучем шифере, спешил “лЯшка.
     —аса через полтора только вернулсЯ дог,  совершенно измученный погоней.
Ћн долго и  шумно дышал,  растЯнувшись на веранде,  потом заснул беспокойным
сном, поминутно вздрагиваЯ всем телом. ‹исенок же больше уже не поЯвлЯлсЯ.
     Ћколо дома жил  еще и  еж.  ‚  жаркие дни,  вечерами,  он  безбоЯзненно
выходил  из  кустов  и  медленно,  но  неуклонно  катилсЯ  колючим  шаром  к
сковородке  с  водою,  поставленной длЯ  кур.  ’ут  он  пил,  пофыркиваЯ,  а
напившись,  не спеша уходил снова в  кусты,  и если останавливалсЯ над ним с
грозным рычаньем “лЯшка,  не прЯтал мордочки и  не подбирал ног,  потому что
Ђлевтина Џрокофьевна брала собаку за ошейник и убеждала:
     - “лька,  -  это наш ежик!..  …жик...  этот...  наш!.. ЌельзЯ!.. ЏонЯл?
ЌельзЯ!
     €  пара диких голубей еще,  выкормленных Ђлевтиной Џрокофьевной изо рта
жеваным хлебом и  кашей,  гнездились на чердаке.  …ли они вместе с  курами и
очень любили, когда Ђлевтина Џрокофьевна пекла хлеб. Ћни узнавали об этом по
запаху,  и тогда не было конца их радостной гуркотне. Ђ когда хлеб вынималсЯ
из  печки  и  стоЯл  укрытый  полотенцем на  столе  или  на  комоде,  голуби
непременно должны были его разыскать,  взобратьсЯ на  него и  распластать на
нем  крыльЯ в  сладостном изнеможении.  „олжно быть,  запах свежеиспеченного
хлеба напоминал им запах той жвачки,  которой их вскормили.  Џо крайней мере
так думала Ђлевтина Џрокофьевна, и это ее умилЯло.
     Џустырь,  на котором была расположена эта,  кем-то неведомым уже теперь
устроеннаЯ  усадьба,  приходилсЯ между  двумЯ  очень  глубокими  оврагами  -
балками,  как зовут их  здесь.  Ћднако и  спереди,  к  югу,  в  сторону морЯ
тЯнулась третьЯ балка,  хотЯ и не такаЯ глубокаЯ.  € только сзади, на север,
пустырь  прилегал  к  дороге,   выходившей  когда-то  на  шоссе,  но  теперь
заброшенной и заросшей.
     ‡вучнее здесь были почему-то все слова,  чем где-нибудь в  долине,  или
это только казалось так.  Џо  крайней мере те,  кто проходил по  той стороне
глубокой и широкой балки,  справа или слева, часто слышали длинные разговоры
молодой гибкой высокой женщины, что-то делающей около этого одинокого дома.
     Ћна  спрашивала,  она  и  отвечала,  она  убеждала,  она  стыдила,  она
вышучивала кого-то,  кто  ей  не  отзывалсЯ ни  словом.  ќтот молчаливый был
большей частью “лЯшка, иногда поросенок, иногда Џышка, реже голубь, еще реже
петух плимутрок - очень глупое создание, - или ежик.
     - ’ы бы принес мне хотЯ ведро воды из бассейна,  а то ты себе налопалсЯ
и лежишь, как байбак! „ар-моед ты, дармоед презренный!
     ќто относилось,  конечно,  к  “лЯшке,  который способен уже был нести в
зубах  ведро  воды  и  делал это  с  большой готовностью,  если  дужку ведра
всовывали ему в  пасть,  но  ходить за  водой сам не мог,  почему и  молчал,
только  глЯдел очень  внимательно умными желтыми глазами и  украдкой пыталсЯ
поймать Языком муху, чересчур нагло ползавшую по брыжу.
     €ли вдруг весело, но лукаво говорила женщина:
     - •итришь,  брат,  -  ох,  что-то  ты хитришь!  Ђ  Я  все твои хитрости
насквозь вижу! Ќе обманешь менЯ. Ќет, брат, не обманешь!
     ќто  относилось,  конечно,  к  беспокойной Џышке,  задумавшей  какую-то
каверзу.
     €ли слышалось увещевательное:
     - Ђх  вы,  надоеды!..  Ђх  вы,  ненаеды!..  Ђх вы,  ненасыты!..  Ђх вы,
неналопы!.. Ђх вы, ненатрески!.. Ђх вы, ненажоры!.. - € потом бурно гневное:
- Џрочь от менЯ, окаЯннаЯ сила!.. Њало вам места, где пастись?
     ќто относилось иногда к  поросЯтам,  иногда к  курам,  а  чаще к  тем и
другим  вместе.  Џосле  такого  окрика  брызгала  в  стороны  многочисленнаЯ
живность.
     Њаститые кипарисы окружали дом.  „олжно быть,  так  близко к  дому были
посажены они когда-то в видах слишком жаркого здесь летнего солнца, но зимой
отнимали они у комнат много света. ишки с ненужной щедростью облепили их со
всех сторон и нагибали их темные ветки:  вид у них был задичалый и несколько
мрачный издали. Ќо под ними туда и сюда легко и проворно скользила женщина с
обильными,  у плеч подстриженными светлыми волосами. €ногда она пела, должно
быть,  вполголоса,  потому что негромко:  длЯ себЯ. ѓолос у нее был грудной,
виолончелевый.


     Ћсенние дни своенравны.  Ћни непостоЯнны,  как вспышки сил старости.  €
поЯвлЯетсЯ вместе  с  ними  кое-что  новое.  “родливые богомолы,  размеренно
ползаЯ по земле,  хватают легкомысленных кузнечиков и пожирают их, начинаЯ с
головы.  ѓнусаво кричат  пестрые сойки,  налетаЯ целыми  стаЯми  на  дубы  и
искусно обрываЯ с них еще зеленые желуди. Љусты кизилЯ становЯтсЯ багровыми,
как и листьЯ винного винограда. ‚етер, который теперь дует то с севера, то с
запада,  доносит из  лесов  на  горах сильные и  терпкие запахи сбрасывающих
листьЯ буков.
     ‚аська подымал иногда косматую голову от сухой травы, поворачивал ее на
эти запахи к горам, морщил ноздри и взматывал челкой.
     Њустафа не  приходил уже  несколько дней.  Ќи  сена,  ни  овса никто не
давал.  Ќа легконогую женщину, котораЯ ставила недалеко от него ведро воды и
пыталась  свистать,   чтобы  подозвать  его,   ‚аська  смотрел  презрительно
по-прежнему. Ђ когда проходил мимо него Њихаил „митрич, ночную жесткую палку
которого он помнил, ‚аська оборачивалсЯ задом и прижимал уши.
     - Љогда же  ты думаешь резать его?  -  спросил как-то,  ужинаЯ,  Њихаил
„митрич.
     - ђазве теперь можно резать, когда так еще тепло?
     - ‡ачем же ты его покупала так рано?
     - Ђ затем, что позже, пожалуй, нельзЯ будет и достать, - вот зачем...
     Ћднажды ‚аська  радостно заржал  тонким голосом евнуха:  это  поднЯлась
подвода сюда снизу из  колхоза,  -  вышло распорЯжение скосить и  привезти в
сараи на  сушку оставшеесЯ на  плантациЯх бодылье,  чтобы потом отправить на
табачную фабрику, где должны были его пустить в производство.
     ‹ошадь была сераЯ кобыла,  знакомаЯ ‚аське,  и,  пока проходила она  по
дороге,  он  шел  вдоль  ограды,  бодро дрыгаЯ задней ногой и  стараЯсь лихо
подымать голову.
     Ќо вот он уткнулсЯ в угол, а сераЯ знакомка пошла дальше. …е остановили
шагах в двухстах за кустами,  так что только одни усталые уши ее было видно,
но  ‚аська  долго  не  отходил  грызть  опостылевшие колючки  перекати-полЯ,
смотрел и времЯ от времени грустно ржал слабым голосом евнуха. Љогда же часа
через  два  кобыла  тащила тЯжело нагруженный зеленым бодыльем воз  обратно,
мерин так же вдоль ограды,  косЯсь и задираЯ голову,  проводил ее до другого
угла.
     ђусский рабочий из пришлых шагал около воза с вожжами в руках и смотрел
на ‚аську враждебно. Ќа возу сверху прикручена была и сыро блестела, как нож
мЯсника, горбатаЯ коса.
     Џрежний хозЯин ‚аськи,  Њустафа, сытый, круглый, уравновешенный человек
лет сорока,  один раз тоже проехал мимо на  новой молодой буланой,  такой же
сытой,  как и  он сам,  лошади.  „аже и Ђлевтина Џрокофьевна,  как раз в это
времЯ стоЯвшаЯ у калитки, удивилась и спросила:
     - ѓде ты достал такую?
     - ’ебе сказать? - ласково улыбнулсЯ Њустафа. - —етыре штук таких ‚аська
дал и еще половина! - Ђ чтобы было понЯтнее, он добавил: - ЏЯть таких ‚аська
дал!..  ‘читай дорога туды-сюды,  шибай,  магарыч, что еще, - сама знаешь...
ЏЯть!
     ‹инейка у  него  была  теперь на  новых черных резиновых шинах,  колеса
недавно окрашены в Ярко-красное, - все было веселое, и сам сиЯл.
     - Људа  еду,  сказать  тебе?..  Ђвтомобиль мотор  не  работает,  просил
приехать, забрать, - пфу!.. Њой мальчик автомобиль повезет!
     €  Њустафа  захохотал весело  и  замотал  головой.  оссе  отсюда  было
недалеко,  и, присмотревшись, разглЯдела на нем Ђлевтина Џрокофьевна светлую
легковую машину, около которой возились люди.
     Ќа  своего бывшего хозЯина,  на  нового его  красавца -  жеребца ‚аська
глЯдел из-за ограды таким сложным взглЯдом, в котором все было: и радость, и
надежда,  что его возьмет сейчас Њустафа на пристЯжку,  и ненависть к новому
буланому, и обида, и отчаЯнье наконец.
     „обежав до  угла ограды,  он стал бить в  нее ногой,  стараЯсь перебить
колючую проволоку и  вырватьсЯ.  €  он не ржал даже при этом,  он как-то выл
по-собачьи,  тоскливо и  глухо.  ‚ыпуклые глаза его  были жалки и,  пожалуй,
страшны. Ђлевтине Џрокофьевне показалось даже, что он плачет. Ќеестественным
было бы взЯть и  зарезать такое сильное еще и Явно разумное животное...  Ћна
закричала:
     - Њустафа,  найди мне покупателЯ на  ‚аську.  џ  продам за свою цену!..
‘кажи там кому-нибудь, слышишь?
     - ќ-э,  -  отозвалсЯ Њустафа. - Љто его теперь купит? ‘коро зима, никто
не купит... Љому говорить будем?.. Ќема кому говорить!
     Ќо  он сказал все-таки,  когда торжественно привез автомобиль в  город;
это была слишком радостнаЯ минута, чтобы не сказать, и в тот же день вечером
к  Ђлевтине  Џрокофьевне приехал  другой  извозчик “сеин  с  шишкой,  он  же
"‹ошадинаЯ смерть",  -  старик лет шестидесЯти с огромным турецким носом,  с
маленькими светлыми готскими глазами,  безотказно еще  грузивший на  подводу
пЯтипудовые мешки, весь в глубоких морщинах и соответственно, но непостижимо
расположенных на  лице  красных  наростах и  с  большущей жировою шишкой  на
правой стороне шеи.
     ‹етом, когда дела его шли хорошо, он жирел, тогда вырастала чудовищно и
шишка,  зимою худел,  и  шишка становилась гораздо меньше;  теперь она  была
среднЯЯ. ‹ошадей он любил менЯть часто, по-видимому, это было у него в крови
- нечто вроде болезни.  ‚  три-четыре недели из каждой новой лошади он делал
клЯчу,  и та,  на которой он приехал теперь,  -  рослаЯ чалаЯ кобыла,  - еле
переставлЯла ноги, распухшие во всех суставах, шла и гремела костЯми.
     Љ большому удивлению Ђлевтины Џрокофьевны,  чуть только подошел, тЯжело
ступаЯ и с кнутом за очкуром,  “сеин к ‚аське, тот отскочил, подобрав хвост,
и потом,  все оглЯдываЯсь, уходил от него в Явном страхе, так что и Ђлевтина
Џрокофьевна сказала:
     - Ћднако смотри ты, как он тебЯ боитсЯ!
     - Ћ-он  зна-ает!  -  хитро  подмигнул поочередно обоими глазами “сеин и
вдруг  добавил строго:  -  Љопыта  ему  мЯгкий,  кузнец  ковать не  хочет!..
‹-о-шадь очень старый: годов двадцать... Ќа нога спорчен...
     - Ќу, все-таки лучше твоей! - даже обиделась Ђлевтина Џрокофьевна.
     - Ѓери мою,  -  тебе все равно на резнЯ!.. „вадцать рублей тебе додачи.
Ќу?.. Ђйда!
     € “сеин поднЯл черную (должно быть,  уголь возил) широкую ладонь, чтобы
сразу ударить по рукам.
     - ќто чтобы у менЯ тут твой скелет бродил, - испугалась женщина, - а ты
чтоб моего мерина увечил?
     - Ќу,  а что -  увечил-увечил!.. Љак это увечил?.. џ его, чтоб он да на
постель спал? Ђ, хозЯйка!.. џ его, чтоб работал. Џравда Я говорю?
     “сеин тоже обиделсЯ.  Ќахлобучил шапку и  отвернулсЯ.  ишка и огромный
нос  делали его  так  очень  похожим на  пеликана.  “ныло  стоЯла на  дороге
совершенно мокраЯ и  дрожащаЯ чалаЯ кобыла,  иногда сгибаЯ тонкую шею дугой,
чтобы дотЯнутьсЯ губами до пыльной сухой травы на обочине.
     - “  менЯ тут ‚аська будет себе пастись,  и  хоть никто колотить его не
будет, - начала думать вслух Ђлевтина Џрокофьевна. - Ќедели через три, когда
захолодает, его зарежут, так хоть мЯсо будет поросЯтам и собаке тоже... Ђ ты
его  до  резни  еще  раньше  доведешь  да  вдобавок колотить его  все  времЯ
будешь...
     - Џрощай!  -  совсем осерчал “сеин.  -  Љогда такой дело,  -  прощай!..
†алко, сколько Я времЯ терЯл с тобой зрЯ, ай-Яй-Яй!
     € он пошел. € потом звонко загремели вниз по дороге его линейка и кости
его  кобылы,  и  показалось Ђлевтине Џрокофьевне,  что  ‚аська в  первый раз
поглЯдел на нее благодарно и почтительно.


     “льрих  обладал  маленькой странностью:  иногда  он,  подойдЯ к  кусту,
просовывал в него голову, осторожно, медленно, и как будто что-то старинное,
лет  этак  за  сто  до  своего  поЯвлениЯ  на  свет,   вспоминал  при  этом.
Њедленно-медленно переставлЯл он, продвигаЯсь, не лапы даже, а каждый мускул
лап,  и не то что замирал,  а совершенно переставал замечать окружающее. Љак
будто обыкновенный куст казалсЯ ему сплошь наполненным какими-то тайнами,  и
эти тайны он теперь постигал.
     ’акое в мышастом доге нравилось Ђлевтине Џрокофьевне.  Ћна даже наедине
пожимала плечами,  подымала высоко  брови  и  так  удивленно следила за  ним
издали, чтобы не испортить ему настроениЯ.
     Ќо поросЯта, эти трехмесЯчные пацю-пацю, необыкновенно жизнерадостный и
занЯтой народ,  они совершенно не выносили ничьей задумчивости и, подбегаЯ с
обеих сторон к  “льриху,  добродушнейше хрюкаЯ,  хватали его  за  уши или за
отвисшие брыжи.
     €  вот  сразу  пропадало  всЯкое  очарование воспоминаний дожизненного,
“льрих  лЯскал  зубами,  ворчал,  подбрасывал голову,  смотрел презрительно,
морщил нос,  старалсЯ показать,  что  даже  и  запах поросЯт чрезвычайно ему
противен.
     Ћднако он  и  сам был еще молод -  годовичок -  и  не  больше как через
минуту сам  начинал заигрывать с  ними,  и  тогда  подымалсЯ на  дворе очень
веселый кавардак.  ЏоросЯта,  разбежавшись,  то один, то другой подталкивали
его снизу в живот,  а он старалсЯ ухватить их зубами за совершенно круглые и
плотные, как футбольные мЯчи, спины. ’ак втроем добегали они до мерина...
     ‚опросительно  подымаЯ  на  него  морды,   с   разбега  останавливались
поросЯта,  хрюкали и пЯтились,  потом со всех ног прыскали к дому,  а “льрих
лаЯл, припадаЯ к земле, и ждал, когда мерин погонитсЯ за ним.
     Љак   величественный  бронтозавр,   обреченный  в   пищу   подвижным  и
прожорливым Ящерам аллозаврам,  но не понимающий своей обреченности,  ‚аська
притворно двигалсЯ на дога,  мотаЯ головой,  а дог обращалсЯ в притворное же
поспешное бегство.
     Ќочи становились уже долги.
     ‘начала часов до десЯти мелькали на шоссе мЯтущиесЯ огни автомобилей, и
гулко доносилсЯ их бег.  Џотом темнота,  тишина и колючее перекати-поле,  на
которое то и дело натыкались губы.
     €ногда  в  тишине  скоплЯлись тучи,  и  начинал  сразу  колотить частый
крупный дождь.  Ћт него укрытьсЯ было некуда,  - не было здесь сараЯ. ‚аська
мог только терпеливо ждать,  когда дождь устанет наконец бить его по ребрам.
€ногда подымалсЯ холодный порывистый ветер,  что было хуже.  ‚аська подходил
тогда к новой ограде,  которую поставил от него Њихаил „митрич,  и глЯдел на
кухню.  Ћн  упорно уныло думал,  что  хорошо бы  было,  если бы  его пустили
постоЯть  за  кухней.   Ћн  тихонько  ржал,   чтобы  о  себе  напомнить.  Ћн
ожесточалсЯ,  что его никто не слышит,  и бил копытами в землю. Ќо ничего не
оставалось больше,  как  идти снова рвать колючую траву и  подставлЯть худые
бока ветру.


     ‘идел ‘авелий,  приземистый старик с  седой и  лысой уже головой,  но с
рыжими еще,  широкими фельдфебельскими усами. Ћн только что вылегчил поросЯт
(оба  были  боровки) и  теперь в  тени лохматого кипариса около дома вытирал
платком лысину и говорил:
     - Њуха их не должна беспокоить,  если в  темном их помещении продержать
днЯ два... Џотому что, хозЯйка, днЯ за два так у них там все затЯнет, - ни-и
чер-та-а не бойтесь!.. ‚едь это же младенцы считаютсЯ - им что?
     - ’ак  они  ведь,   бедные,  неизвестно  куда  забежали  от  страха!  -
недоуменно глЯдела  на  ‘авелиЯ  Ђлевтина  Џрокофьевна.  -  …сли  бы  вы  их
свЯзали...
     - Ќу,   куда  же  они  от  родимого  корыта  забечь  должны?  -  весело
подмаргивал ‘авелий. - ‚ балке где-нибудь легли - прижукли... Љушать захотЯт
- прибегут.  “  менЯ их,  подобных,  до сотни было,  -  в лесу по горам Я их
пас...  „о двадцать шестого дозволЯли,  а потом уж запрещение вышло... Ђ там
же,  конечно,  орешки буковые кучами гниют, желуди... ‘виньЯ в лесу завсегда
сыта бывает и может даже сала на палец приобресть...  •одишь так вот с ними,
бывало,  думаешь:  облегчать ведь надо,  а  человека подходЯщего в  лесу где
возьмешь?  ‚от Я  один раз наточил свой ножик на  камушке да сам начал...  “
менЯ рука легкаЯ оказалась,  - ничего... ‘разу пошло безо всЯких потерь... Ђ
потом  Я  уж  начал  и  барашков  и  бычков  и  так  что  даже  до  жеребцов
достукалсЯ...  ЏриходЯт люди:  "„ЯдЯ ‘авелий,  так и  так..."  Ќу что же тут
сделаешь с людьми?  ЋтказыватьсЯ?  ќто делов немного,  конечно, - отказатьсЯ
всЯкий способен, - идешь, конечно.
     ’ут  ‘авелий  хитровато-простодушно  пожал  плечами  и  сбочил  голову,
улыбаЯсь:
     - €дешь на отчай души - вот как все одно к вам пошел, ведь вполне вы во
мне уверены:  зарезал их  ‘авелий,  поросЯт моих!..  Ќу,  однако,  они живые
останутсЯ и скоро вы ихний рост увидите...  Ђ бывает, действительно, так что
рука  тЯжелаЯ.  ‚  прежнее времЯ  барашки гурты огромные были,  -  у  какого
хозЯина в степу их тысЯч несколько ходит,  -  и также вот холостить времЯ...
•озЯин нанимает,  конечно,  мастеров трех-четырех,  и,  конечно,  они так за
столом со своими ножами стоЯт, а чабаны им только барашков задом подносЯт...
’е их -  чик и готово.  •озЯин же,  он стоит себе одаль и только смотрит:  у
кого  барашки потом идут себе выбрыком,  этого мастера он  оставлЯет.  Ђ  то
бывает такой,  -  он и охолащивать умеет, а неизвестно отчего, - от ножа ли,
или от руки зависимость,  -  у иного мастера барашек пошел,  шатаетсЯ,  а то
упал,  лежит...  да другой так,  да третий...  Ќу,  такого уж хозЯин гонит в
шею...  —то же насчет быков,  то этих холостить надо так:  завЯзать ему жилу
бечевкой днЯ на три, а когда уж жила отомрет, - развЯзать, а жеребцов, - их,
конечно, холостЯт по четвертому году, - этим клещатку заправлЯть надо...
     - Љакую клетчатку? - поднЯла брови Ђлевтина Џрокофьевна.
     - “ них же,  хозЯйка,  жила до такой степени толстаЯ,  что без клещатки
как же?  Ѓез клещатки не подступай. Ѓерут так вот две палочки (он показал на
своих обрубковатых пальцах) и с одного бока завЯзывают концы, потом жилу эту
ими захватывают и  своим порЯдком опЯть и  эти концы завЯжут...  € так чтобы
жеребец ходил с клещаткой днЯ четыре, аж тогда только можно ее снимать... ‡а
холощеньем, как Я это дело людЯм показал, что знаю, чуть бык, корова, а то и
лошадь заболеют, - об свиней не говорЯ, - сейчас все до менЯ: "€ди, ‘авелий,
поглЯди,  что  за  болезнь  такаЯ..."  Ќу,  идешь,  конечно...  ЏоглЯдишь да
возьмешь и сделаешь... ‚от недавно лошади одной, - груди у ней опухли, - это
ж чистаЯ сибирка считаетсЯ,  а ветинар что? - Џомажь, говорит, скипидаром...
“ ней же и так все нутре горит-печет,  а от скипидара, всЯкому известно, дух
в ней занЯтьсЯ должен!..  Ђ Я ей ножом разрезал,  да фонтанель туда, - нехай
дрЯнь всю повытЯгает.  —то ж?..  Љ вечеру лошадь кушать начала... Ђ то еще у
одних бык захромал...  Ћн,  бык этот,  степной, в степу был куплен, по наших
горах никогда не ходил, камушек вот такой ему промежду копыт попал, кончено.
Ќачинает шкандыбать, - ни-куда! џ посмотрел, - вЯзать ноги ему!.. ‘вЯзали...
Ђ там,  в копыте,  вижу,  уж даже кровь сквернаЯ.  ‚зЯл ножик, разрезал, так
кровь и  хлынула.  Ђ  в  кармане у менЯ подкова была воловьЯ.  Џодковал его,
говорю:  "’еперь развЯжите -  ходить должен".  ђазвЯзали, - бык себе и пошел
пастись.  Ђ ветинар узнал: "‚ суд его, говорит, чтоб леченьем не занималсЯ!"
ќто менЯ-то! Ђ сам до кого ни придет, никому от него пользы, а бывает чистый
вред...  ‚он где они,  мои леса,  где Я свиней своих стадо пас!  Џосмотреть,
кручь какаЯ,  а там ходишь,  мало замечаешь,  - перебил самого себЯ ‘авелий,
уйдЯ глазами в леса на горах.  -  Ќе помню уж,  в каком годе это,  - стою Я,
свиней смотрю, как они в орешках роютсЯ, а тут зеленые на полЯнку выходЯт...
Ћни тогда в лесах скоплЯлись,  зеленые, и не то они за красных стоЯли, не то
за  белых,  или сами за  себЯ,  не  помню.  ’олько это ко мне:  "’вои личные
свиньи?" - "Њои личные". - "Џродай одну". - "Ђ деньги?" - "Ђ деньги у нашего
каптенармуса получишь".  Ќу, Я вижу, что они мне и денег не уплатЯт и свинью
своим порЯдком заберут,  говорю:  "Љогда такое дело, берите одну, вот эту, -
так ее вам даю,  без денег". Ђ свиньЯ эта, первое дело, прибаливать стала, а
второе,  думаю:  "‹еса эти  теперь все  равно что ихние...  ’о  Я  бесплатно
пользовалсЯ, а теперь платить надо". - "Ќу, они говорЯт, когда такое дело, к
нам приходи свинку свою кушать,  а также вина нашего выпьешь".  џ и пошел, а
свиней на подпаска оставил.  €ду,  а  мне часовой навстречу:  "Љто такой?" -
"‘винарь,  говорю".  -  "Ђ,  говорит,  знаю, проходи". ’ак Я у них тогда днЯ
четыре провел.  ‚се  вино мы  пили,  свинину жарили,  -  насилу вырвалсЯ.  Ђ
вырвалсЯ каким манером?  Љалабалык у них началсЯ, стрельба всеместнаЯ. Ќу, Я
тикать,  конечно, и кто такой на них нападал, Я, по правде, даже и спытывать
не стал, а скорей ходу...
     - Ђ  лошадь  вы  зарезать можете?  -  вдруг,  глЯдЯ  на  красную лысину
‘авелиЯ, вспомнила Ђлевтина Џрокофьевна.
     - Џриходилось,  резал,  -  отчего ж?  - ничуть не удивилсЯ ‘авелий. - ‚
голодный год так что даже нескольких пришлось, - также и свою одну... џ ведь
раньше и  дрогальством занималсЯ...  и  так  что  это была у  менЯ,  кажись,
последнЯЯ. Ђ потом уж Я, это когда свиней пасть в лесу запретили, - тут Я на
волов перешел...  € теперь же у менЯ ведь пара волов,  - дрова из лесу вожу.
•отите, вам могу тоже воза два сухостою доставить...
     - Ќет, мне дров пока не нужно, а вот лошадь зарезать...
     - уткуете? - весело перебил ‘авелий.
     - Ќичуть... ‚он моЯ лошадь пасетсЯ!
     € она показала ему ‚аську, который только что вышел на чистое из густых
дубовых кустов пустырЯ.
     - ’ак это же Њустафы-извозчика лошадь! - живо отозвалсЯ ‘авелий.
     - Ѓыла Њустафы - теперь моЯ... џ на зарез купила.
     - Ќа за-рез?!
     ‘авелий  несколько  секунд  смотрел  изумленно  хитровато-простодушными
светлыми глазами в  круглые и тоже светлые глаза женщины,  вздернул плечами,
ударил себЯ по колену, проворно встал и пошел к мерину, говорЯ:
     - ќта же лошадь,  -  она по здешним местам перваЯ на вывоз была!.. џ ее
сколько годов  уж  помню?..  Ќу,  не  меньше как  пЯтнадцать!  џ  когда  сам
дрогальством занималсЯ,  сколько раз присыкивалсЯ, чтоб ее купить, ну только
у нее хозЯин был - Џавло Ѓукреев - нипочем не продавал...
     - ‚аську? - удивилась Ђлевтина Џрокофьевна.
     - ‚аську...  ќтот ‚аська был изо всех ‚асек ‚аська!..  Њы  раз камень с
горы везли на постройку,  а  у  Џавла тормоз был плохой,  -  лопнул на самой
круче.  ќто что называетсЯ? ќто называетсЯ, что и лошадь другаЯ бы пропала к
чертЯм и дроги,  потому что ей бечь надо вниз не порожнЯком, а сорок пудов у
ней сзади...  Ђ  ‚аська этот -  он  как уперсЯ задними ногами,  так и  ни  с
места!..  Џока-то Џавло подбежал,  -  мы с  ним сзади шли,  -  да камень под
колесо встремил!..  Ќас тогда,  дрогалей,  человек восемь было,  - так все и
ахнули.  Ђ также в гору, если с камнем идти приходилось, - ‚аська этот кнута
никогда не видал. Ћн если остановитсЯ, то не больше какой полминуты стоЯл, а
потом сам возьмет и пошел себе!  Ћн не ждал,  когда ему нокнут,  лошадь была
понимающаЯ:  нужно везть,  он  и  вез...  Ћн  Џавлу дом нажил,  а  также все
хозЯйство, этот ‚аська...
     €,  подойдЯ к мерину,  ‘авелий похлопал его по загривку,  откинул челку
вправо и пощупал под салазками.
     - ќто вы что у него ищете? - спросила женщина.
     - Ќасчет сапу Я думал... Њежду прочим, сапу нет.
     - …ще чего - са-ап!
     - ‘апу нет,  а только,  конечно,  ноги... ѓм... ‚аська, а?.. —то же ты,
брат?..
     Њерин  смотрел на  ‘авелиЯ пытливо.  Љонечно,  он  помнил этого старого
дрогалЯ.  Џривыкший к тому,  что его в последнее времЯ часто продавали, он и
на  ‘авелиЯ глЯдел вопросительно:  не он ли будет его новый хозЯин?  Ћн даже
заржал  вполголоса,  таким  шелестЯщим интимным  ржанием,  как  шепот  между
друзьЯми,  и  в это ржанье вложил так много всего:  и вопрос:  "Љупишь?",  и
совет,  похожий на просьбу:  "Џокупай,  Я еще не совсем сдал!" - и жалобу на
то,  что здесь,  на этом пустыре,  нечего есть,  кроме горькой сухой сурепы,
колючего перекати-полЯ, жестких, как железо, дубовых листьев.
     Ћн и голову старалсЯ подымать выше и держалсЯ молодцеватее, чем всегда,
и косил глазом,  наблюдаЯ усатого ‘авелиЯ,  хорошего хозЯина,  заботливого к
лошадЯм.
     €, осмотрев его всего очень внимательно и распутав пальцами всклоченную
гриву, сказал ‘авелий:
     - ‡начит,  здесь тебЯ постигает конец,  ‚аська!..  Љонечно,  ты  уж под
годами...  Ћтработал...  Ђ  что  касаетсЯ резать,  хозЯйка,  тут  есть такой
человек -  ‘тепан,  он же и могилы копает людЯм на кладбище,  -  он за такие
дела беретсЯ, а Я уж...
     ’ут  ‘авелий развел  куцыми руками и  поглЯдел на  Ђлевтину Џрокофьевну
совсем уже каким-то другим взглЯдом без обычной длЯ него смеси простоватости
с хитрецою, - степенно и несколько даже хмуро, - и закончил:
     - Џо первах,  скажу вам,  хозЯйка,  может у менЯ даже на него и рука не
поднЯтьсЯ, как Я его, этого ‚аську, давно знаю, а ‘тепану, - ему абы пЯтерку
зашибить,  да  он же и  пришлый считаетсЯ -  из Ќовороссийска...  ’ак он мне
говорил,  -  будто оттуда, - а там Я не знаю... ЉасаетсЯ же поросЯт ваших, -
когда колоть захотите,  это Я  могу в лучшем виде:  и заколю,  и обсмолю,  и
расчиню все как следует... € много с вас не возьму, - что дадите. Ќу, может,
конечно,  пока тех поросЯт вы  дождете,  менЯ уж  на свете не станет,  тогда
извинЯйте!
     €  ушел ‘авелий,  простовато улыбнувшись,  а ‚аська долго вопросительно
глЯдел ему вслед.


     Ћднажды Њихаил „митрич пришел не один,  а с небольшим худощавым пожилых
лет человеком с  тонкой и  дрЯблой шеей,  в  старых очках,  спаЯнных в одном
месте  сургучом,  в  огромной с