удьбы человечества. € при этом мне меньше всего хотелось бы платить
по чужим счетам и расплачиватьсЯ за чужие глупости, какое бы множество
людей ни было их автором. Ќеспособный боротьсЯ, не желающий
подчинитьсЯ может только уйти в поисках лучшей жизни. ќто -
единственнаЯ альтернатива позорному смирению, и вопрос состоит только
в том, какой путь длЯ этого возможно избрать. ‹юбой, кто сможет
выступить с перспективными предложениЯми по данному вопросу, может
рассчитывать на всемерное и многоплановое содействие автора.
                                             An Out-low.


        XIV


      ’анюша менЯетсЯ очень быстро, прЯмо не глазах: Я пару раз отвел
ее в уборную, и после этого она начала ходить туда сама. …ст ложкой, и
опЯть-таки она научилась чуть ли ни с первого раза. ђезким, визгливым,
скрежещущим голосом повторЯет все слова. Љазалось бы - потрЯсающий,
невероЯтный успех, чудо, которое, если вдуматьсЯ, хлеще всего, что
творил сам €исус •ристос, - идиотка становитсЯ человеком! Ђн нет.
„алеко не так все просто: если она не хочет есть или пить, то способна
просидеть совершенно неподвижно часами. ЏовторЯЯ слова, она абсолютно
не понимает их смысла, и даже не пытаетсЯ вникнуть в него, хотЯ и
пользуетсЯ ими, когда ей что-либо нужно. ќто трудно объЯснить словами,
но это видно любому мало-мальски понимающему человеку. „а, она ест
ложкой, но нужно видеть движениЯ, которыми она делает это! Џластика,
не имеющаЯ ничего общего с человеческой. “ нее совершенно
нечеловеческаЯ, неописуемаЯ походка, как у деревЯнной статуи, чьи ноги
переставлЯет кто-то, кто никогда не видел, как люди ходЯт. Ћна молча,
неподвижно сидит в углу, толстаЯ, пучеглазаЯ, без шеи, с открытым
ртом, похожаЯ то ли на идола, то ли на какую-то первобытную амфибию, и
глаза у нее не шевелЯтсЯ. Џолное отсутствие нервной деЯтельности? ‚рЯд
ли: в остальном - странные, но совершенно поразительные успехи. ’ут
имеет смысл говорить даже не о двух, а о трех планах происходЯщего:
она обретает какие-то навыки, проЯвлениЯ их - выглЯдЯт совершенно
дико, как будто ее не научили двигатьсЯ, а вставили какой-то блок,
который при нужде включаетсЯ и производит... Љак бы это поточнее
выразитьсЯ? Њинимально-необходимый набор мышечных сокращений. Ќе весь
- набор, иногда даже - не вполне тот, но все-таки подходЯщий случаю
набор мышечных сокращений, поскольку движениЯми называть это Язык
как-то не поворачиваетсЯ. € третий план происходЯщего: в том, что уже
встроено, она, похоже, марионеткой быть перестает, это - уже ее
собственное, ее часть, способнаЯ действовать хотЯ бы отчасти
самостоЯтельно. Џосле того, самого первого инцидента, который так нас
напугал, ничего подобного больше не повторЯлось, она сидит себе и
сидит... •орошо, конечно, что с ней стало куда меньше возни, но этот
ее новый облик иногда просто пугает, не знаю даже - почему. …сли же
постаратьсЯ коротко подытожить творЯщеесЯ с ней, то можно сказать так:
в теле идиотки идет последовательный монтаж души, в потенциале, может,
и разумной, но уж во всЯком случае нечеловеческой... Ќе царапаетсЯ,
хотЯ орать, бывает, и орет еще, особенно по ночам. €нтересно, кончитсЯ
ли на этом, или же изменениЯ продолжатсЯ? Ђ если да, то чем они
закончатсЯ? Ќо длЯ сегоднЯшнего днЯ это еще дале-еко не все, о чем
можно написать. ‚чера у нас на физкультуре был первое в этом году
занЯтие по лыжной подготовке: это мы взЯли лыжи, проехались две
остановки на трамвае, и переоделись, как обычно, в раздевалке
"Ђльбатроса", там прЯмо через две улицы - и улица ЉрайнЯЯ (так и
называетсЯ!), а за ней - то, что называетсЯ лесопарковой зоной, в
переводе на русский Язык - "чисто поле на холмах, да с перелесками" -
и тЯнетсЯ это дело до реки, и за рекой. Ќу, побегали кругами, только
это Я разошелсЯ, во вкус вошел, потому что соскучилсЯ за семь месЯцев,
а урок-то и кончилсЯ. Ќас, как овец, пересчитали по головам, и
сообщили особым, "строевым" голосом, что: "урок окончен". “ менЯ лично
- лыжи свои, и решил Я, если уж так получилось, и еще покататьсЯ
часика два-три. ‘лава богу, проблем с барахлом у менЯ теперь,
благодарЯ униполЯрному вывороту, нет никаких, - свернул, и как нет
его, ни капли не мешает. џ хорошо вошел в ритм, увлексЯ, и только пар
валил от свитера, да лыжи свистели. ѓде-то через час начало
смеркатьсЯ..."
      ѓде-то через час начало смеркатьсЯ, но соскучившиесЯ по работе
мышцы, разогревшись, будто бы зудели и требовали еще большего
напрЯжениЯ, еще большей скорости, ритма еще более напрЯженного...
—его-то на грани неистовства, и он нессЯ вперед все быстрее, как
стрела слетал с пологих склонов, только встречный ветерок свистел в
ушах, да снег морозно визжал под лыжами. Ѓыла особаЯ красота в
бескрайней снежной белизне, безлюдьи, темнеющем небе над далеким
горизонтом, даже в подчеркнутой, аскетической, отрешившейсЯ от жизни
черноте голого леса, даже в мертвых сухих стеблЯх прошлогоднего
бурьЯна, упрЯмо торчащих сквозь снег. Ћсобенное удовольствие
доставлЯло, помимо стремительных спусков под уклон, вдруг сбросить
скорость и вроде бы как вообще без усилий, по прЯмой, но и с боковым
скольжением проплыть с замирающим шорохом вдоль опушки леса, и тогда
казалось, что это сами деревьЯ, словно притЯнутые невидимым канатом,
надвигаютсЯ на него и проплывают мимо. Ћжесточенно прищуренные глаза
его видели все, а обстановка вечернего, морозного безлюдьЯ создавала
особое настроение отрешенности и „ороги Ќикуда. € вдруг он понЯл, что
никогда не был в этом месте. Ѓолее того, - не представлЯет даже, где
бы могла найтись подобнаЯ степнаЯ ширь, с трех сторон не имевшаЯ ни
конца, ни краЯ, и где, в какой стороне от почтенной лыжной базы
"Ђльбатрос" растет такой лес исполинских черных деревьев, что
бесконечно, насколько хватает глаз, продолжаетсЯ в обе стороны по
правую руку от него. Ќекоторые деревьЯ выступали из общего строЯ,
словно в отчаЯнии простираЯ в стороны руки своих громадных, кривых
черных сучьев, что бесконечно ветвились, образуЯ шарообразную крону.
Њежду стоЯщих вроде как поодаль друг от друга древесных гигантов
только изредка виднелись стволы потоньше, темнели чахлые силуэты
каких-то хвойных деревьев, да торчали растрепанные метлы кустарника.
‹ыжник остановилсЯ, растерЯнно оглЯдываЯсь по сторонам, и почуЯл, как
сердце его гулко бухнуло, пропускаЯ удар, от пониманиЯ того, что он
все-таки не знает дороги. Ќезаметно загипнотизированный тишиной и
неподвижностью, он замер и простоЯл какое-то времЯ без мыслей, не
осознаваЯ, где он и что с ним. €з оцепенениЯ его вывел громкий,
какой-то плотный визг снега под лыжами. Љак будто целый полк шел на
лыжах в ногу и церемониальным маршем, или ѓаргантюа смазал свои из
цельных стволов тесанные - да и вышел себе прогулЯтьсЯ вдоль опушки на
сон грЯдущий. Ћн повернул голову в сторону шума и увидал вдруг, как
из-за ближайшего отрога безмолвного леса вдруг выдвинулись, чуть
кренЯсь на один бок, и заскользили вдоль леса по направлению к нему
две странных снарЯда под парусами. ќто были настоЯщие сухопутные
корабли, выкрашенные в белый цвет и попирающие снег своими огромными
полозьЯми. Ћгромные, прогонистые корпуса не уступали размером фюзелЯжу
хорошего самолета и двигались настолько плавно, что скольжение их
казалось бесшумным невзираЯ даже на хрустЯщий, скрипучий крик
рассекаемого полозьЯми белого снега. € вообще, согласное, плавное
скольжение двух белых кораблей на фоне почти совсем уже померкшего
неба делало их похожими на призраки, вызывало ощущение полнейшей
ирреальности происходЯщего. € только спокойный, желтый, очень какой-то
домашний свет, горевший в круглых окошках успокаивал, убедительно
доказываЯ присутствие людей. „вижимые невидимыми лебедками,
неторопливо спустились одни и поднЯлись другие, поменьше, паруса, и
ближайший из буеров-гигантов, накренившись, подкатилсЯ к нему. …ще раз
в сложном движении двинулись поворотные полозьЯ, корабль замедлил ход,
а потом и вовсе замер, остановленный двумЯ враз выдвинувшимисЯ из под
днища тормозными стержнЯми с основанием в виде массивной металлической
спирали. ‚ нависающей над ним выпуклой стене медленно растворилсЯ люк
в виде вертикального овала, а из него, со звоном зацепившись за край,
выскользнула легкаЯ металлическаЯ лесенка и поЯвилсЯ какой-то мужчина.
‘вет падал на него сзади, и оттого трудно было разглЯдеть, какое у
него лицо. ‚идно было только, что человек этот - бородат и массивен.
„ержась за краЯ люка, он несколько мгновений разглЯдывал фигуру внизу,
а потом сделал не требующий перевода приглашающий жест и произнес:
      -Well‘ome!
      ѓосподи, только этого не хватало! Ќо, с другой стороны, они
должны знать по крайней мере, где находЯтсЯ, и если уж сказать не
смогут, то, может, хоть карту покажут... ЏридетсЯ подниматьсЯ. Ћн
отстегнул лыжи и, несколько тЯжелее, чем ожидал, поднЯлсЯ по крутому
трапчику. ‚ Ярко освещенном тамбуре незнакомец сказал ему по-английски
и еще что-то, но он был, согласно школьной классификации, "немцем",
хотЯ и подозревал при этом, что попытка его беседовать с немцем
настоЯщим была бы, пожалуй, не намного более успешной... Џоэтому он
только развел руками:
      -Ќе понимаю по-английски...
      -O, I see... Master!
      Ќа его зов откуда-то изнутри ЯвилсЯ еще один мужчина, тоже
бородатый и в такой же овчинной безрукавке поверх тонкого черного
свитера. Њужчины  перекинулись парой фраз, и тогда вновьпришедший
обратилсЯ к нему на чисто русском Языке:
      -“ тебЯ все в порЯдке, парень?
      € все-таки в речи его чувствовалсЯ не акцент, не пресловутаЯ
излишнЯЯ правильность речи, не чуждаЯ интонациЯ даже, а какое-то
смещение привычных оборотов речи, чуть "сдвинутый" набор их.
      -Љак будто бы да... Ђ в чем дело-то?
      -’олько в том единственно, что по картам нашим выходит, что до
ближайшего жильЯ верных восемьдесЯт пЯть километров, а ночь - вот она.
Њожет, заночуешь?
      Ћн небрежно пожал плечами:
      -Њне уже недалеко. ќти самые восемьдесЯт пЯть Я как раз и прошел
за сегоднЯ, с трех ночи.
      -Ћ-о-о... ’огда проходи, посиди хоть посредственно в кумпании.
        Ћн сидел за столом, вытЯнув ноги, и блаженствовал, а свитер
его тем временем исходил паром и распространЯл запах мокрой овчины,
будучи распЯт на раскаленной дуге сушилки.
      -‚ыпьешь?
      -‘пасибо. „аже вкуса знать не хочу. ‡а менЯ мой папа все выпил в
молодости...
      -Џоешь?
      Ќо он опЯть, несколько удивлЯЯсь себе, только помотал
отрицательно головой:
      -‹учше поголодать, чем размЯкнуть, вы же знаете.
      Љликнутый "master"-ом понимающе покивал головой:
      -ќто, однако, так... Ђ ты не хочешь, случайно, присоединитьсЯ к
нам? Ђ чего, в самом деле? Ќашу жизнь, если хочешь знать, ни с чьей не
сравнить: и тихо, и привольно, и за окном каждый день что-нибудь
новенькое.
      - Ђ куда вы сейчас?
      ’от только пожал плечами:
      - „а как обычно... ’орнишлЯхом вдоль всего ‹еса с востока на
запад. ‘амую малость только к югу забираЯ, так что весну встретим на
полмесЯца раньше. Ђ там - на "катки", да и в Џески на все лето, вдоль
ѓуннарова ’ракта. „авай, право, парень ты стоЯщий, Я вижу... •ельга! -
‚друг позвал он, прерываЯ себЯ, и очень скоро на зов его в "кумпанию"
вошла какаЯ-то светловолосаЯ девица его приблизительно лет. - ‚от,
дочке компанию составишь, у нас ее сверстников нет, а натура своего
требует, далеко ли до беды...
      ѓость чуть прищурилсЯ, окидываЯ девушку оценивающим, но не
бесцеремонным взглЯдом. „евица оказалась довольно рослой, длинноногой,
крутоплечей, статной, с румЯнцем во всю щеку и огромными серо-голубыми
глазами. —то называетсЯ, - кровь с молоком. Ќеожиданно длЯ себЯ он
восхищенно покрутил головой, а потом с его Языка совершенно привычно
сорвалась обыкновеннаЯ вроде бы, но абсолютно, совершенно немыслимаЯ
длЯ него фраза:
      - Ќе-ет, мастер Њарк... ’“’ ’Ћ‹њЉЋ ‘‚Ђ’Ћ‚ ЏЋ‘›‹Ђ’њ ‚ЏЋђ“...
…†…‹€ „ЂЊЂ Ќ… ЏђЋ’€‚, ђЂ‡“Њ……’‘џ.
      - Ћ, да ты, оказываетсЯ, знаешь мое имЯ?
      - Ќаслышаны, как же. Ќе такие уж мы пеньки лесные.
      - Ќу, с ней Я поговорю... ’олько как посылать-то будешь?
      - Ќ“, „‹џ ЌЂ‘ ќ’Ћ Ќ… ЏђЋЃ‹…ЊЂ, ‚› †… ‡ЌЂ…’…...
      Џомолчав, хозЯин спросил все-таки еще раз:
      - Њожет, останешьсЯ все же, переночуешь?
      - ‘пасибо, мастер Њарк. џ не просто так, как вы сами понимаете,
отправилсЯ за сто километров на своих двоих, у менЯ дельце есть.
Ќебольшое, но неотложное. € - ждут менЯ, боюсь, начнут волноватьсЯ.
      -—то ж... ’огда не смею задерживать. Ќо и отпускать тебЯ просто
так - уж совсем не по-людски. „очка, налей ему флЯжку "„икой ђозы", да
погорЯчее...
      -Ђ чего ж сородичи на Љрылатом не подкинули-то?
      Ќо он, натЯгиваЯ сухой, восхитительно горЯчий свитер, только
оттопырил губу:
      -ЉланЯтьсЯ еще из-за мелочей...
      -„а, за-анЯтный ты все-таки парень...
      "„ождавшись, когда два немыслимых кораблЯ скроютсЯ в дали,
слившись с молочно-серым под ночным небом снежным покровом, Я как-то
сразу вспомнил (ЏочуЯл? ЏонЯл?) куда мне надо направлЯтьсЯ теперь, и
очень скоро увидал уже знакомый, занесенный снегом овражек. Ћтсюда мне
было не больше получаса хорошего хода. “добнее всего было бы счесть
происшедшее сном, но этот удобный во всех отношениЯх вариант, к
сожалению, не вытанцовываетсЯ: флЯжку с двойными стенками гладкого
белого фарфора, расписанную девоголовыми птицами и пернатыми колесами,
налитую горЯчей жидкостью с незнакомым запахом - тоже никуда не
денешь. Љстати, - жидкость эта обладала свойствами первоклассного
стимулЯтора, так что Њастер Њарк, чье имЯ Я вспомнил таким загадочным
образом, совсем не случайно дал мне именно ее. “же трЯсЯсь на очень
кстати подвернувшейсЯ "четверке", Я подумал: а на что, спрашиваетсЯ,
рассчитаны наши школьные программы по иностранным Языкам? •удо-бедно
каждого, кто мало-мальски не дебил, - да и из дебилов кое-кого, - наша
школа вполне надежно обучает писать, читать и считать. Џриложив
мало-мальское старание, почитываЯ кое-какую дополнительную
литературку, можно изучить физику, химию, биологию, и учителЯ за
редким исключением не откажут в помощи. —то же касаетсЯ иностранного
Языка, то Я не знаю ни единого человека, который хоть на минимальном
уровне изучил бы его в обычной нашей школе, и, наверное, таких просто
нет. џ утверждаю, что знаЯ школьную программу по иностранному Языку
назубок, разговаривать, читать, писать, переводить во всЯком случае
уметь не будешь. €ногда мне кажетсЯ, что программа эта специально с
таким расчетом и составлена. Џосле этого происшествиЯ Я, во всЯком
случае, дал себе торжественную клЯтву изучить, по крайней мере,
английский. Ќе знаю только, откуда произношение взЯть? ‹адно, решим
как-нибудь. „олжен сказать, что этот случай менЯ не напугал.
Џрогрессирую, а может быть, как говоритсЯ в известном анекдоте, просто
привык. ‘ам униполЯрно выворачиватьсЯ пока не решаюсь, хотЯ вполне
представлЯю себе теперь, как это можно сделать: кого-нибудь другого из
свернутого состоЯниЯ Я бы вернул запросто, но кто, спрашиваетсЯ,
распакует менЯ? ‘ам? „а в том и беда, что Я не представлЯю себе, какие
способности и цели сохраню после выворота. Ђ жаль: если бы такого рода
попытка удалась, проблема любых линейных расстоЯний, по моему расчету,
навсегда потерЯет длЯ менЯ всЯкую актуальность, и не будет никакой
нужды в каком-либо транспорте.

        —…‹Ћ‚…—…‘’‚Ћ, ЉЂЉ ‚Ћ‡Ѓ“„€ЊЂџ ‘ђ…„Ђ Ћ‘ЋЃЋѓЋ ђЋ„Ђ

      „лЯ начала этого, ведущегосЯ наполовину в шутку, разговора, мне
хотелось бы привести два весьма мудрых, вообще говорЯ, но ставших от
частого употреблениЯ банальными, высказываниЯ. Ћдно из них авторское,
и гласит, что нельзЯ жить в обществе и быть свободным от него. „ругое,
что бы там ни утверждали всЯческие исказители и злопыхатели, автора,
скорее всего, не имеет и гласит, что дорога в ад вымощена именно
благими намерениЯми.
      Џоследнее утверждение, по крайней мере, близко к истине, и тому
можно привести множество убедительнейших примеров, но интересно
все-таки - почему? Џочему в Ђд? ‘ледует ли утверждать, что именно
благие намерениЯ вообще и заранее обречены и, тем самым, бесполезны? Ђ
если это так, то какого плана намерениЯ могут вести в направлении, -
так сказать, - противоположном инфернальному? „лЯ ответа на эти а,
возможно, и еще на некоторые другие небезынтересные вопросы, кажетсЯ
целесообразным хотЯ бы в самых общих чертах проследить ход самого
процесса. ‹юбаЯ идеЯ, которую мы пока условно назовем "благой",
рождаетсЯ сначала в одной светлой голове, непременно завоевывает
первоначальный, сравнительно узкий круг сторонников, как правило -
достаточно бескорыстных, достаточно-честных, и твердых, - до фанатизма
порой, - в своих убеждениЯх. Љруг этот, особенно на первоначальном
этапе, ЯвлЯетсЯ своего рода прЯмым продолжением учителЯ, своеобразным
расширением его тела, и опыт истории показывает, что такие первичные
Ядра способны действовать с неслыханной эффективностью, - наподобие
настоЯщих артиллерийских снарЯдов в каких-нибудь театральных
декорациЯх из фанеры и крашеной бумаги. ‡атем идеЯ, учение или
концепциЯ вроде бы как побеждает, что проЯвлЯетсЯ, понЯтное дело, в
охвате широких людских масс... € тут начинаетсЯ самое интересное, -
охватив эти самые широкие массы, идеЯ начинает потихоньку, но зато
непрерывно трансформироватьсЯ: вдруг выЯснЯетсЯ, что каждый из тех,
кого имеет осчастливить даннаЯ идеЯ, может совершенно неожиданным длЯ
“чителЯ образом может представлЯть себе это самое счастье и несколько
непредсказуемым способом понимает излагаемые ему идеи и даже прЯмые
законы. ЋвладеваЯ массами (опЯть-таки цитируЯ одного Ћчень “много
—еловека) идеЯ действительно становитсЯ реальной силой, но при том
массами этими отчасти - не понимаютсЯ, отчасти - не принимаютсЯ, а
отчасти - сознательно используютсЯ длЯ достижениЯ собственных целей,
иногда, - увы! - не столь высоких, нежели поставленные
Ћсновоположником, но зато значительно лучше понимаемых и более
практичных длЯ держателЯ... Љ числу наиболее известных примеров этого
рода относЯтсЯ, разумеетсЯ, известные случаи смены религии, - не малым
числом адептов, из первых-апостольных-равноапостольных, а всем
народом, с тЯжкого благословениЯ власти и под фактическим ее нажимом.
Ќе было ни единого случаЯ, чтобы прежние боги сразу же после этого
умерли: они, в зависимости от терпимости нового вероучениЯ, переходЯт
в разрЯд младших богов, становЯтсЯ врагами божества - дьЯволами и,
наконец, исподволь сообщают торжествующему новому Ѓогу иные из своих
атрибутов. Ћни расплываютсЯ, искажаютсЯ, забываютсЯ, терЯют порой
индивидуальность, пропадают из виду, но парадоксальным образом никогда
не умирают до конца. —еловек, живущий среди людей, неизбежно
проникаетсЯ общей моралью, взглЯдами, словесными штампами, даже
двигательными стереотипами и не бывает свободен от них, даже
сознательно пытаЯсь восстать против общепринЯтого. ‚ обществе, подобно
волнам по воде, прокатываютсЯ моды, слухи, мифы, манеры поведениЯ, и
отдельно взЯтый человек становитсЯ точкой, молекулой, вовлеченной в
такую волну вне зависимости от того, проводит ли он дошедшее до него
дальше, трансформирует, преломлЯЯ через свою личность или же отражает,
в попытке неприЯтиЯ. ‚ столь сложной среде распространениЯ волн при
сохранении источника энергии неизбежно формируютсЯ постоЯнные,
самоподдерживающиесЯ динамические структуры типа "стоЯчих волн",
которым в конкретных условиЯх человеческого общества соответствуют
такие феномены, как обычаи, традиции, господствующие предрассудки,
ритуалы и, что самое важное, - разного рода сообщества, со своими
специфическими чертами организации и межчеловеческих отношений. „авно
потерЯвшие главенствующее положение в обществе типы отношений не
отмирают совсем, соседствуЯ с современными, накладываЯсь на них,
образуЯ поразительные порой сочетаниЯ, и человек не может не быть
деталью подобных образований, как точка не может не иметь координат.
’о, что столь смело именуетсЯ "свободой воли", накладываетсЯ поверх
общественно детерминированных черт личности, и попытки как-то изменить
положение предпринимаютсЯ личностЯми, которые сами ЯвлЯютсЯ
неотъемлемыми частЯми этого положениЯ. ‚ обществе помимо сознательно
созданных (неизбежно - возникших сначала в чьей-то одной голове)
свЯзей и, зачастую, куда успешнее их складываютсЯ свЯзи стихийные,
системно обусловленные и, нередко, при этом длЯ всего общества в целом
вредные. Џопытки ликвидировать их неизбежно порождают новые структуры,
структуры противодействиЯ. Ќе раз и не два гибли государства,
накопившие колоссальный опыт управлениЯ, но перегруженные стихийно
складывающимисЯ и постоЯнно нарастающими в количестве свЯзЯми, которые
потом окостеневают, никак не зависЯ от воли отдельных лиц. €ногда
положение в какой-то мере исправлЯлось под воздействием внешних сил,
вроде прибывших издалека захватчиков, относительно-чистых от
паразитических свЯзей данного общества. Ќеизбежность нарастаниЯ
энтропии в замкнутых системах - вещь в физике известнаЯ настолько, что
давно уже стала общим местом, но по какой-то причине (возможно, -
мифологического характера, вроде пресловутой "свободы воли") положение
это упорно не относЯт к закономерностЯм, управлЯющим функционированием
общества. ‚ современном, до предела интегрированном обществе, никакой
надежды на такого рода внешнее вмешательство, разумеетсЯ, нет.
Ѓессмысленные с общих позиций, вредные свЯзи распространЯютсЯ,
пересекаютсЯ, интерферируют, образуЯ поразительно сложные порой
структуры, и при современной, громадной численности населениЯ в
какой-то мере радикально избавитьсЯ от паразитических структур
становитсЯ абсолютно невозможно. ђациональные попытки воздействиЯ
попросту образуют новые волны, сложно взаимодействующие с прежними
самоподдерживающимисЯ  процессами, а ситуациЯ в целом не менЯетсЯ или
даже усугублЯетсЯ. ‘амым наглЯдным примером, пожалуй, может служить
срастание организованной преступности с полицией и юстицией.
“тверждают, кстати, что нормы взаимоотношений, наличие особого Языка и
иных атрибутов в уголовной среде до мельчайших подробностей напоминают
обычаи "мужского дома" в первобытных обществах, и здесь трудно
допустить чисто-конвергентную природу сходства. Ђ в поведении более
примитивных, - молодежных, - шаек Явственно проЯвлЯютсЯ некоторые
черты организации и еще более архаичной, типа первобытного стада или
ватаги первобытных охотников. ‚ самом наисовременнейшем обществе
продолжают блуждать, приспособившись к нему, побуждениЯ первобытного
стада, обычаи "мужского дома", законы пещерного общежитиЯ, тактика
межплеменных войн. €, кроме того, - каждаЯ революциЯ, война, конфликт,
спор, акт конкуренции порождает бесконечно циркулирующие в обществе
волны. ЏринципиальнаЯ невозможность длЯ сложных систем избавитьсЯ от
однажды образованных внутренних свЯзей за счет только внутренних
ресурсов ЯвлЯетсЯ общим свойством любых достаточно сложных систем;
живаЯ природа боретсЯ с этим Явлением весьма безжалостным и
радикальным способом, создав сопрЯженные механизмы смерти и
размножениЯ. ’ак есть ли у современного общества хоть малейшие шансы
избавитьсЯ от паразитических свЯзей исключительно за счет внутренних
сил? Ќа наш взглЯд, - это совершенно нереально: положение в этом
аспекте при фактической уникальности цивилизации будет в дальнейшем
только усугублЯтьсЯ и приведет современную цивилизацию к гибели,
механизм которой следует ожидать близким к "естественной" смерти
организма от старости, каковаЯ, по сути, и есть нарастающаЯ со
временем перегруженность системы различного рода свЯзЯми. …сли гибель
человечества при этом не ЯвлЯетсЯ совершенно неизбежной, то более чем
вероЯтным ЯвлЯетсЯ вариант с субкритическим падением численности
населениЯ в глобальном масштабе с полным распадом прежних свЯзей. ‡а
этой высокоученой формулировкой на самом деле практически следует
понимать чудовищную, не имеющую прецедентов в истории катастрофу. ‚
этих условиЯх следует обдумать возможность вариантов, в том или ином
виде предполагающих образование полностью изолированных от общества
групп всесторонне подготовленных людей с перспективой формированиЯ
дочерней цивилизации. Џомимо того, что такого рода деЯтельность в
любом случае, даже при практически-невозможном благоприЯтном развитии
событий, послужит к благу как этих групп, так и всего человечества,
мне кажетсЯ чрезвычайно-несправедливым, что отдельные люди должны
будут отвечать за грехи никак не зависЯщего от их воли общего целого.
џ вообще отношусь к той нечастой категории людей, считающих отдельную
личность вполне равноправной со всем человечеством.
                                            Ќекто ‚ ‘ером."

        XV

      ќтим утром мы снова проснулись от маминого воплЯ: кажетсЯ, у нас
в семье начинает формироватьсЯ добраЯ и, главное, оригинальнаЯ
традициЯ. Ќа этот раз, видимо, - набравшись опыта, Я мгновенно обулсЯ
в обе тапочки и только после этого кинулсЯ к ’анюшиному закутку. Ђ там
ничего особенного и не было: ’анюша спит мертвым сном, крепче даже,
чем обычно, одеЯлкой накрыта, коленочку из-под нее высунула... ‚от
только поверх одеЯла у нее в живописном беспорЯдке валЯлись клочьЯ
чего-то вроде толстой паутины с металлическим отблеском и
наличествовала целаЯ россыпь пронзительно-сиреневых, даже вроде бы как
светЯщихсЯ прозрачных камешков или стеклЯшек, одинаково плоских и
шестигранных и лист чего-то вроде черного пластика. Ќа нем -
продольные черные линии, с вроде бы как нанизанными на них косыми,
продольными, поперечными четырехугольничками: контурными, на разный
манер штрихованными или же залитыми сплошь. ‘мотреть на эту картинку
до жути неловко, буквально через полминуты начинает нестерпимо рЯбить
в глазах: непонЯтно, конечно, абсолютно, но все равно совпадает с
чем-то во мне, и врЯд ли это узор. Џроснулась, по-прежнему молчит,
по-прежнему повторЯет диким, как "поставленный" у глухонемых от
рождениЯ, голосом наши слова, но употреблЯет их вне всЯких
грамматических форм только когда хочет есть, скрипит одно:
"Љхгу-ушгхать"- голосом охрипшего патефона и брызгаЯ слюной. Ћткуда
камешки и прочее - никто не знает, Я тоже могу только догадыватьсЯ, но
молчу. Ђ вот после школы, когда родителей еще не было, Я застал ее за
совсем новеньким, с иголочки, развлеченьицем: она сидела в углу,
перекосив голову, поднЯв руки на манер хирурга перед операцией, и
играла пальцами. Ќикогда не поверил бы, что движениЯ, которых ни один
человек не делает ни при каких видах деЯтельности, могут произвести
такое дикое, но, бесспорно, все-таки сильное впечатление: она вроде бы
и пробовала, что получитсЯ, если напрЯгать мышцы в разных, ни на что
не направленных сочетаниЯх, а вроде бы и нет. Ѓольше всего, пожалуй,
это напоминало Язык глухонемых, только гораздо более быстрый, сложный
и не содержащий ни единого узнаваемого знака. Џараллельно с этим она
то надувала щеки, то далеко высовывала свой толстый Язык, с шумом
всасываЯ его назад, и жутко вращала глазами, на разный манер кривЯ
губы. ‚се это молчаливо, очень как-то целеустремленно и в страшном
темпе, как движениЯ деталей в каком-то сложном механизме. Ђ в такт
движениЯм ее и гримасам по стенам бежали едва заметные, очень
прихотливые и изменчивые световые узоры, да еще раздавалсЯ откуда-то
шум вроде мышиного топота за стенкой, только несколько громче и много
ритмичнее. Џотом все разом прекратилось, она как автомат встала,
проковылЯла до кровати, будто неживаЯ, не сгибаЯсь, бревном рухнула в
кровать. Ќакрылась одеЯлом. ‚се. Ћтключилась не больше, чем за две
секунды.
      ѓнилозимье в этом году продолжаетсЯ с редкой
последовательностью, достойной лучшего применениЯ: до марта еще
неделЯ, а оттепель сожрала, почитай, весь снег. „нем - плюс четыре -
плюс пЯть, в общем, - мерзость, но, так или иначе, переноситсЯ
все-таки лучше мороза, не так быстро загонЯет в тепло, и мы при
обстоЯтельствах наших скорбных рады даже и такой малости. “брели
сегоднЯ в черный, невероЯтно сиротливый какой-то в такую погоду
скверик, сидели на укромной, но мокроватой все-таки скамейке, болтали,
целовались, обнимались. „аже, пожалуй, слишком крепко. ’очнее - тесно,
потому что отреагировал сильнее, чем хотелось бы. ‚ообще же от этих
самых объЯтий и поцелуев, о которых так недавно Я еще не смел и
мечтать, и мечтал все-таки как о немыслимом счастье, становитсЯ только
тЯжелее. ќтот процесс очень крепко придуман ’ем ‘амым таким образом,
чтобы, однажды начавшись, неукоснительно вести нас, грешных, к
уготованному им длЯ нас финалу. € это, как сегоднЯ выЯснилось,
относитсЯ не только ко мне. Ћна сказала мне:
      -Њне приснилось сегоднЯ, что Я танцую перед тобой голой, а ты -
вроде бы и ты, а не похож. ‘муглый, немного раскосый, с короткой
черной бородой и в костюме из черного бархата с серебрЯным шитьем. џ
танцую, чувствую страшную силу в каждом своем движении, и знаю, - это
длЯ какого-то бога, и танец мой только воплощение чьей-то не имеющей
образа воли... ‚от ведь чушь, правда? - € она заглЯнула в мои глаза
так, как будто бы очень хотела отыскать подтверждениЯ того, что да,
мол, чушь...- “ менЯ и мыслей-то таких не было никогда не было, а тут
верчусь, тишина абсолютнаЯ, ни единого звука, никакой музыки, а вокруг
менЯ, от менЯ отходЯт волны ‚лиЯниЯ... Љакого ‚лиЯниЯ, что это такое,
- не спрашивай, не знаю. ЏриснитсЯ же такое, правда?
      -‘трашно было?
      ‘ам спрашиваю, а сам кладу голову ей на коленки, жмусь лбом
поближе к ее животу. Ћна перебирает мои волосы, а Я жмурюсь от
безгрешного почти удовольствиЯ. Ђ она тем временем:
      -Љак тебе сказать? ќто, наверное, не то слово. ќто чувство,
когда уже решилсЯ и шагнул в люк самолета... или выпрыгнул из окопа,
когда над головой во все стороны текут реки пуль. Џонимаешь? “же
решилсЯ. ’ело горит холодным пламенем, а голова при всем буйстве
ЯснаЯ, и нереальнаЯ легкость движений. € усталость где-то в стороне,
не имеет права иметь отношение ко мне  и танцу...
      Ђ Я слушал ее и думал: а когда же это ты, подруженька, успела
научитьсЯ так разговаривать? Џолгода тому назад, - клЯнусь! - ничего
подобного и в помине не было. џ вздохнул, закрыл глаза и, чувствуЯ,
что сей момент либо растаю, либо умру, и ни то, ни другое менЯ ничуть
не расстроит, начал ее гладить по спинке и чуть ниже, понЯтное дело, -
через пальто. Ђ потом и говорю:
      -Ђ вот как бы ты отнеслась к идее сходить в одно тут место и
слегка покутить?
      Џотому что возникла во мне страннаЯ смесь помраченности сознаниЯ
и, в то же времЯ, возбуждениЯ. Љакой-то сумрак, легкий лунатизм наЯву.
Ћтвета ждать, кажетсЯ, не было никакой нужды, и потому Я подал ей
руку, мы поднЯлись и просто пошли прочь из сквера. ‘коро путь повел
нас куда-то вниз, на горбатые, худо мощеные, кривые улицы бывшей
слободы, мир маленьких домишек частного сектора. Џроход здесь
располагалсЯ вроде бы как по дну все более глубоких ущелий..."
      Џроход здесь располагалсЯ вроде бы как по дну все более глубоких
ущелий, в большие дожди, а пуще того - когда таЯли снега тут
сплошнЯком, равномерным тонким слоем шла к реке вода, дома же, рЯбые,
очень разные, карабкались по склонам вверх. ‚ местах этих, против
ожиданиЯ, никогда не было особенной грЯзи: вода давным-давно смыла
здесь почву, как и до сих пор продолжала смывать в речку нечистоты, и
обнажила истинную суть этой здешней земли - серовато-белый, слоистый,
достаточно жесткий известнЯк. €менно его косые слои слагали склоны
ущелий-промоин, именно из его неровных плит были сложены здешние
бесконечные, до трехсот-четырехсот ступеней высотой, лестницы, стены
вокруг дворов, сараи, пристройки разномастных домов. Ћна почти не
знала здешних мест, но это же можно было сказать и о всех почти
жителЯх города, - разумеетсЯ, за исключением здешних постоЯнных
обитателей. Ќаконец, они вышли из какого-то бокового путика на улицу
пошире, тоже наклонную, но покрытую ровным, толстым, темно-серым
асфальтом, а выйдЯ - сразу же увидели ќ’Ћ. Ћчевидно, - здесь подпертый
кое-где древней кирпичной кладкой серый известнЯковый склон достигал
самой большой высоты и, соответственно, был наиболее пологим. € как
раз на середине, приблизительно, этого высоченного косогора был
аккуратно выбран, словно ножом - в сыре вырезан, громадный кубический
объем. Ќа образовавшейсЯ таким образом площадке с небольшую площадь
размером, располагалось огромное красного кирпича здание, тоже почти
кубическое по форме. € к нему тоже вело от основной дороги хорошее, в
два резких витка серпантина, серое шоссе, не сопровождавшеесЯ
пешеходным тротуаром. „лЯ пешеходов служила обычного длЯ здешних мест
устройства лестница из разновысоких, разной длины, неровных ступенек
все из того же камнЯ. Ќо было и отличие, сразу же, в первое же
мгновение бросившеесЯ ей в глаза: по обе стороны от лестницы, на всю
ее высоту до самого верха в два рЯда стоЯли разноцветные киоски и
палатки. Њестами лестница даже скрывалась под полукруглыми, длиной
метров по восемь - по десЯть навесами из светлого металла. Љ подножью
ее они сейчас как раз и направлЯлись, никуда не торопЯсь и с чувством
собственного достоинства. Љивнув в сторону диковинного зданиЯ она
приглушенно спросила:
      -—то это?
      -ќто называетсЯ "–ентральнаЯ ЉухнЯ", так что прошу любить и
жаловать.
      -Ќикогда не слышала про все это.
      -Ќеудивительно. ‚ некотором смысле про это место слыхивали
совсем немногие. €з большей части известного тебе города сюда
добратьсЯ довольно-таки затруднительно...
      -Џочему?
      -‡ачем рассказывать? ‘ама все увидишь, ладно?
      Љогда они подошли к подножью лестницы, он показал куда-то на
самый верх горы, где из-за дальности расстоЯниЯ едва виднелась
какаЯ-то металлическаЯ ограда.
      -’ам, наверху, за оградой - старое кладбище. ЌумерациЯ домов -
сверху вниз, и в доме номер два живет знаменитейшаЯ в своем роде
колдуньЯ. …сли бы тебе только рассказать, кто в свое времЯ состоЯл в
числе ее клиентов! Ќикогда в жизни не поверила б... Ќо сейчас она уже
сильно стараЯ, дрЯхлаЯ и от широкой практики отошла.
      -’ак мы к ней?
      -ќто еще зачем? џ так, к слову вспомнил.
      “же в самом начале подъема, глЯдЯ на творЯщеесЯ вокруг торговое
буйство, приглЯдевшись к характеру продаваемых товаров, она понЯла,
что этого всего просто не может быть: за стеклом странных каких-то
киосков из лакированного черного пластика и золотистого металла, в
витринах крохотных кирпичных магазинов-полукиосков, на открытых
прилавках под навесами и просто на раскладках товар просто полыхал
нездешним, режущим непривычный глаз буйством красок, прЯмо-таки
неприличной пестротой. Ћт множества названий шеколадок и конфет, -
кажетсЯ, среди них были даже импортные! - рЯбило в глазах. Џри взглЯде
на соседнюю витрину в глазах точно так же начинало рЯбить в глазах от
десЯтков Ярких коробок всЯких папирос, сигарет, сигар, среди которых
она могла бы припомнить едва одну, может быть пЯтидесЯтую часть. Ђ по
соседству - страшно легкомысленные, крикливые, безвкусно-Яркие сумки
не поймешь из чего, и что-то еще, и, кроме того, какие-то еще
штуковинки. Џожалуй, она могла бы надолго застрЯть на этой самой
лестнице, но ее спутник сказал с коротким, насмешливым хохотком:
      -’ак мы до вечера не дойдем, и вообще - не стоит вниманиЯ... ’ы
бы не не тратила его зрЯ, пригодитсЯ еще.
      € она, послушавшись, больше не подходила к витринам, и только
крутила туда-сюда головой. ‡апомнилсЯ еще только слегка потертый,
бородатый мужчина с печальными черными глазами, перед которым на
раскладке лежали сотни новеньких книжек в Ярких глЯнцевых переплетах,
и опЯть - ни единого почти знакомого названиЯ, и только две-три
фамилии авторов казались смутно знакомыми. "‘квозь три эпохи", "ђоза
Њира", "’ехнологиЯ власти", "Џролегомон", "—етыреста сорок один
избранный графилон ’.“ирбоу"- и множество книжек с неприличными
фотографиЯми прЯмо на обложках. Ћчередной навес прикрывал арочный, с
нарочитой грубостью облицованный булыжником вход в тоннель, но
ступеньки лестницы, ведущей вниз, были зато сделаны из тесаного с
безупречной точностью черного гранита, стены покрывали шлифованные
плитки  какого-то пестроцветного камнЯ, а сводчатый коридор тоннелЯ
освещали Яркие, мощные лампы в толстенных колпаках матового
молочно-белого стекла. € всЯ эта добротнаЯ, чрезвычайно солиднаЯ
работа - только ради того, чтобы, пройдЯ по цветному бетону метров
сорок, выйти из-под земли на площади перед кирпичным зданием. ’ут же
стоЯло десЯтка два машин совершенно неизвестных ей марок, но страшно
красивых. Ќе выдержав, она подошла-таки поближе. Ќа некоторых из этих
машин опЯть-таки виднелись иностранные буквы и названиЯ, но интереснее
были другие модели: это напоминало сон того не частого сорта, когда
держишь в руках книгу, и текст вроде бы видишь, и буквы можешь
различить как будто, - а вот прочитать толком текст либо мешает
что-то, либо же написанное покладисто преображаетсЯ в то, что при
ходит в голову читателю. ’ак и тут: "‹ада", "ђада", "џмато-„ал",
"Ѓалто-ђейн", "‘адко-Џосадник"... “жас какой-то, и ведь буквы-то все
русские, а большинства слов понЯть нельзЯ, да и знакомые-то имена в
таких вот свЯзках звучат дико.
      -‘лушай, это не совсем похоже на сон, это больше напоминает
начало свихиваниЯ... € намного больше!
      -Ђ если Я поклЯнусь, что это временно, ты сможешь так же
временно, с этим обстоЯтельством смиритьсЯ? —естное дело, - того
стоит...
      -’огда придетсЯ постаратьсЯ. ’ы раньше часто здесь бывал?
      -‚ каком-то смысле, пожалуй, ни разу. Ќо это долго объЯснЯть...
      -Ћно и немудрено.
      € она бросила еще один, прощальный взглЯд на диковинные
автомобили. Ћсобенно пышным, каким-то вызывающим даже, казалсЯ
"Џосадник": тут Явственно было видно твердое намерение создателей
сделать что-то уж совсем солидное, способное придать чувство
уверенности самому распоследнему ничтожеству с деньгами. € окраска-то
темно-синЯЯ, непередаваемого тона "царского" сапфира, под лак, и
форма-то вроде как под старину, но одновременно, - видно же!-
наисовременнейшаЯ, сочетание благородной тЯжести, массивности с
обтекаемостью обводов, как у боевой машины талантливого конструктора.
Њашина либо длЯ скоробогатеЯ, который не привык еще к новым своим,
бешеным деньгам, либо, наоборот, - длЯ члена клана, длЯ которого
плюс-минус миллион не имеет Ќ€ЉЂЉЋѓЋ значениЯ. Џлощадь мощена
солидными квадратными плитами из пестроцветного шершавого камнЯ,
каждаЯ плита - метр на метр. € само здание. ‚роде бы ничего
особенного, никаких вычурных или сложных форм общего облика, вроде и
материал самый простой, а подобного ей видеть все-таки не приходилось
ни среди новостроек, каковых развелось последние два-три года в городе
видимо-невидимо, ни в иностранных фильмах, ни среди старых построек
‹енинграда, куда возил ее два года тому назад самый любимый из
родственников, спокойнейший и обожающий ее абсолютно дед. …сли в
основе каждого уважающего себЯ проекта (неуважающего, наверное, тоже,
потому что по-другому просто нельзЯ) лежит все-таки какаЯ-то мысль,
основнаЯ идеЯ, то в основе этого кирпичного, кубического почти объема
лежала, наверное, мысль построить будущую старинную постройку, некий
намек на то, что здание это имело полное право стоЯть здесь уже давно,
и уж, по крайней мере, будет стоЯть таким же неизменным столетиЯ.
‘тены темно-красного, очень ровного кирпича казалась узорной из-за
кладки, образовывающей спокойный геометрический рисунок. €з стен
выступают полуколонны, как половины квадрата в сечении, соединенные
метровой высоты декоративной кирпичной стеночкой и кованой простым
узором решеткой черного металла, но высотой уже метров пЯть,
темно-серого гранита ступеньки, тем же темно-серым гранитом обрамлены
массивные двери. —ерными, простыми, не слишком-то большими буквами по
этому темно-серому фону название: "–…Ќ’ђЂ‹њЌЂџ Љ“•Ќџ". ‚се. Ќикаких
клумб или фонтанов снаружи, они были бы неуместны в этом месте. Ќекто
строивший по крайней мере внешним видом своего творениЯ словно бы
хотел подчеркнуть: это место, этот мир неказистого серого камнЯ и
разномастных домишек - имеет отношение именно к сути, а не к внешности
вещей и Явлений. ‘идевший за столиком у двери швейцар окинул их
внимательным взором, но ничего не сказал, а она чуть не вскрикнула от
внезапно открывшейсЯ перед ней картины. Џосередине обширного
вестибюлЯ, освещаЯ его своим сумрачным светом, висело в воздухе нечто,
весьма напоминающее собой грубоколотую, многотонную глыбу
зеленоватого, мутного льда. Џожилой гардеробщик молчаливо принЯл их
одежку, а неподалеку от них, у одного из высоких, висевших на стене
зеркал в узких рамах цвета платины, причесывалсЯ-прихорашивалсЯ
высоченный худой старик в замшевом костюмчике веселенького
светло-бежевого цвета и с заострЯющимисЯ кверху ушами, покрытыми от
старости коричневыми роговыми пЯтнами. ‡а спиной старика стоЯли два
здоровенных короткостриженных мужика в темных костюмах, при галстуках
и зеркальных очках. ‘тарик вдруг обернулсЯ, и, встретившись с его
злым, настороженным, бегающим но, при этом, жестким взглЯдом, она
поневоле вздрогнула, как будто натолкнулась на первобытного, давно уже
вымершего хищника, на первобытное, в иных местах уже замененное на
другие его формы, ‡ло.
      - Љто это? - опотом спросила она. - Ља-акой стра-ашный...
      - Ќе знаю. Љто-то из старшего поколениЯ, сохранивший в здешних
местах определенный авторитет. Ќас это не касаетсЯ во всЯком случае.
‡алов тут несколько, но Я лично предлагаю —ерный ‡ал. Ћн не то, чтобы
уютней, а как-то камернее, укромнее. Џошли?
      Ћна с сомнением оглЯдела свой очень уж скромны