нти вынужден  был быть художником-реалистом,  упрЯтав
свои модернистские вкусы на дне души.
     Џоследней  работой  поклонника —юрлениса была  коньЯчнаЯ этикетка  "’ри
звездочки"  -  чисто  реалистическое  изображение.  ’аким   образом  Ђнти  в
последний момент отступил перед реализмом. ђеализм оказалсЯ дороже.
     - Ђ зачем три звездочки?
     - ’ри звездочки - это мы трое, аллегориЯ, символ.
     - —то  же ты так натуралистически  изобразил эту аллегорию?  -  пошутил
„раудвилас.
     - ’ак  ведь  если  войдут,  если  схватЯт, объЯсним  -  пьем коньЯк  на
прощанье, по консервной банке.
     - “мно.
     €  действительно, вошли, но не  схватили.  Ђнти успел  сунуть бутылку в
аптечный шкаф и вынул ее, едва вошедший стражник ушел.
     Ђнти разлил по кружкам фенол.
     - Ќу, ваше здоровье!
     Ђнти выпил, выпил  и „раудвилас. Ђ ѓарлейс хлебнул, но  не проглотил, а
выплюнул,  и через  тела  упавших добралсЯ до водопровода, прополоскал водой
обожженный свой  рот. „раудвилас и Ђнти корчились и хрипели. ѓарлейс пыталсЯ
сообразить, что же ему придетсЯ сказать на следствии.
     Џролежал   ѓарлейс  в   больнице  два  месЯца  -   обожженнаЯ   гортань
восстановилась. —ерез много лет в Њоскве ѓарлейс был у менЯ проездом. “верЯл
менЯ  клЯтвенно, что  самоубийство -  трагическаЯ ошибка,  что  коньЯк  "’ри
звездочки" был  настоЯщий,  что Ђнти  спутал  бутылку с коньЯком  в аптечном
шкафу и вынул похожую бутылку с фенолом, со смертью.
     ‘ледствие тЯнулось  долго,  но ѓарлейс  не был  осужден, был  оправдан.
Ѓутылка с коньЯком никогда не была найдена. ’рудно судить, кому дана  в виде
премии,  если   существовала.  ‘ледователь  ничего  не  имел  против  версии
ѓарлейса,  чем мучитьсЯ, добиваЯсь признаниЯ,  сознаниЯ  и  прочего. ѓарлейс
предлагал  следствию  разумный  и  логический   выход.  „раудвилас  и  Ђнти,
организаторы прибалтийской  гекатомбы,  никогда  не  узнали,  говорили о них
много или мало. Ђ говорили о них много.
     ‘вою медицинскую специальность ѓарлейс за это времЯ изменил, сузил.  Ћн
оказалсЯ зубным протезистом, овладел этим доходным ремеслом.
     ѓарлейс был  у менЯ, ища юридического совета. …му не разрешили прописку
в Њоскве. ђазрешили только в ђиге, на родине жены. †ена ѓарлейса тоже  врач,
москвичка. „ело в том, что, когда ѓарлейс писал заЯвление о реабилитации, он
попросил  совета у одного из  своих колымских друзей, рассказав подробно все
свое латышское юношеское дело, вроде скаутизма и чего-то еще.
     - џ попросил совета, спросил - писать ли все. € мой лучший друг сказал:
"Џиши  всю  правду. ‚се,  как было  дело".  џ  так  и  написал  и не получил
реабилитации. Џолучил только  разрешение на жительство  в  ђиге. Љак он менЯ
подвел, мой лучший друг...
     - Ћн не подвел  вас,  ѓарлейс. ќто вам понадобилсЯ  совет по  делу,  по
которому  нельзЯ  советовать. Џри всЯком другом его ответе что бы вы делали?
‚аш друг мог думать, что вы - шпион, стукач.  Ђ если  вы не стукач, то зачем
ему рисковать. ‚ы получили тот единственный ответ, который может быть дан на
ваш вопрос. —ужаЯ тайна гораздо тЯжелее, чем своЯ.

     1973

        „ЋЉ’Ћђ џЊЏЋ‹њ‘Љ€‰

     ‚  воспоминаниЯх  моих военного времени часто будет встречатьсЯ фамилиЯ
доктора  џмпольского.  ‘удьба нас  сводила неоднократно  в штрафных участках
Љолымы во времЯ войны. Џосле войны  Я сам работал фельдшером после окончаниЯ
медицинских  курсов  в  Њагадане  в  1946 году  и  с  деЯтельностью  доктора
џмпольского, как практикующего врача и начальника санитарной части  прииска,
встречатьсЯ перестал.
     „октор  џмпольский  был не  доктор и  не  врач. Њосквич,  осужденный по
какой-то бытовой статье, џмпольский  в заключении  быстро  сообразил,  какую
прочность дает медицинское образование. Ќо времени, чтобы получить врачебное
или хотЯ бы фельдшерское образование, у џмпольского не было.
     …му удалось с больничной койки, мерЯЯ  температуру больного, санитаром,
убираЯ   палаты,  ухаживаЯ   за   тЯжело   больными,  выполнЯть  обЯзанности
фельдшера-практика. ќто  -  не запреще-но  и  на воле, а в  лагере открывает
большие перспективы.  ”ельдшерский опыт - опыт легкий,  а  людЯм при  вечном
недостатке медицинских кадров в лагерЯх - это кусок хлеба надежный.
     ‘реднее образование у џмпольского было, поэтому из  объЯснений врача он
кое-что улавливал.
     Џрактика  под   руководством  врача,  не  одного,  а  нескольких,   ибо
медицинские  начальники џмпольского менЯлись, увеличивала и знаниЯ,  а самое
главное - росла  самоуверенность џмпольского. ќто не была чисто фельдшерскаЯ
самоуверенность, они, как известно, про себЯ знают,  что у больных пульса  -
нету, и все  же щупают руку,  считают, сверЯют с часами  -  самоуверенность,
давно ставшаЯ анекдотом.
     џмпольский  был  умнее. Ћн уже несколько лет  фельдшерил и понимал, что
фонендоскоп не откроет ему никаких тайн  при  аускультации,  если у него  не
будет медицинских знаний.
     ”ельдшерскаЯ карьера в  заключении дала  џмпольскому  спокойно пережить
срок  заключе-ниЯ, благополучно его окончить. € вот тут, на важном распутье,
џмпольский наметил длЯ себЯ вполне безопасный,  юридически  оправданный план
жизни.
     џмпольский решил остатьсЯ медиком после заключениЯ. Ќо  не затем, чтобы
получить  врачебное  образование, а затем, чтобы  войти  в  кадровые  списки
именно медиков, а не счетных работников или агрономов.
     џмпольскому, как бывшему зэка, не полагалось надбавки, но он и не думал
о длинном рубле.
     „линный рубль был уже обеспечен самой врачебной ставкой.
     Ќо  если  фельдшер-практик  может работать фельдшером под  руководством
врача, то кто будет руководить врачебной работой врача?
     ‚   лагере  и  на  Љолыме,  и  везде  есть  административнаЯ  должность
начальника санитарной  части.  Џоскольку  90%  врачебной работы  состоит  из
писанины,  то  по   идее  такаЯ  должность  должна  высвободить  времЯ   длЯ
специалистов. ќто  административно-хозЯйственнаЯ,  канцелЯр-скаЯ  должность.
•орошо, если  ее  занимает  врач, но  если не врач - тоже  не беда, если это
человек энергичный, понимающий толк в организации дела.
     ’акие все начальники больниц, начальники санитарных частей - санитарные
врачи, а то и просто начальники больниц. ‘тавки у них побольше, чем получает
врач-специалист.
     ‚от к этой-то должности и устремил помыслы џмпольский.
     ‹ечить он не умел и не мог.  ‘мелости у него хватало. Ћн  бралсЯ за рЯд
врачебных  должностей,  но  всЯкий  раз  оттеснЯлсЯ  на  позиции  начальника
санчасти,  администратора.  ‚ этой  должности  он  был  неуловим  длЯ всЯкой
ревизии.
     ‘мертность велика.  Ќу  что  ж!  Ќужен  специалист. Ђ специалиста  нет.
‡начит, придетсЯ оставить доктора џмпольского на своем месте.
     Џостепенно от  должности к  должности  џмпольский неизбежно набиралсЯ и
врачебного  опыта, а главное  -  научилсЯ  уменью вовремЯ промолчать, уменью
вовремЯ написать донос, информировать.
     ‚се  это  было  бы  неплохо, если бы  вместе  не  росла  у  џмпольского
ненависть  ко  всем  доходЯгам  вообще  и  к  доходЯгам  из интеллигенции  в
особенности. ‚месте со  всем  лагерным начальством Љолымы џмпольский видел в
каждом доходЯге - филона и врага народа.
     €, не  умеЯ  понЯть человека, не  желаЯ  ему верить, џмпольский брал на
себЯ большую ответственность посылать в колымские лагерные печи - то есть на
мороз в  60  градусов  - доходивших  людей,  которые  в этих  печах умирали.
џмпольский  смело брал на себЯ свою  долю ответственности, подписываЯ акты о
смерти, заготовленные начальством, даже сам эти акты писал.
     ‚первые  Я  встретилсЯ с  доктором џмпольским  на  прииске "‘покойном".
ђасспросив больных, доктор в белом халате с фонендоскопом через плечо выбрал
менЯ длЯ санитарной должности  -  мерить температуру, убирать палаты, ходить
за тЯжело больными.
     ‚се это Я уже умел по своему опыту в "Ѓеличьей" - начале моего трудного
медицинского  пути. Џосле того как Я "дошел",  был  с  пеллагрой  положен  в
районную  больницу ‘евера  и  неожиданно выздоровел,  поднЯлсЯ, осталсЯ  там
санитарить,  а  потом  был  низвержен высшим  начальством  на  этот же самый
"‘покойный"  -  и  заболел,  у менЯ была "температура", - доктор џмпольский,
исследовавший  мое устное  колымское досье, ограничилсЯ медицинской стороной
дела, понимаЯ, что Я не обманывал  и  не путал в именах-отчествах больничных
врачей, сам предложил мне санитарить.
     џ же был тогда в таком состоЯнии, что и  санитарить  не мог. Ќо пределы
человеческой  выносливости неисповедимы - Я стал мерить температуру, получив
в руки драгоценность - настоЯщий  градусник, и стал  заполнЯть температурные
листки.
     Љак ни  скромен был мой опыт в больнице, Я Ясно понимал, что в больнице
лежат только умирающие.
     Љогда  опухшего  гиганта  лагерника, раздутого  от отеков  и  никак  не
согревающегосЯ, заталкивали в теплую ванну, то  и  в  ванне дистрофик не мог
согретьсЯ.
     Ќа всех этих больных заполнЯлись истории болезни, записывались какие-то
назначениЯ, которые никем не исполнЯлись. Ќичего в аптеке  санчасти не было,
кроме  марганцовки.  …е-то  и давали,  то  внутрь в слабом  растворе, то как
повЯзку на цинготные и пеллагрозные раны.
     ‚озможно,  что это и не было  самым худшим лечением по существу, но  на
менЯ производило угнетающее впечатление.
     ‚ палате лежали шесть или семь человек.
     €  вот  этих-то  завтрашних,  а  то  и сегоднЯшних мертвецов  ежедневно
посещал   начальник  санитарной  части  прииска  из   вольнонаемных   доктор
џмпольский  в белоснежной  рубашке, в отглаженном халате,  в  сером  вольном
костюме,  который  врачу  подарили  блатари  за  то, что  он отправил  их  в
–ентральную больницу на  ‹евый  берег, здоровых, а  этих мертвецов оставил у
себЯ.
     ’ут-то Я и встретил махновца ђЯбоконЯ.
     „октор  в сверкающем  накрахмаленном халате  прохаживалсЯ  вдоль восьми
топчанов с матрацами, набитыми ветками стланика, хвойными иглами, стертыми в
песок, в зеленый порошок, и сучьЯми, выгибавшимисЯ как живые или, по крайней
мере, мертвые человеческие руки, такие же худые, такие же черные.
     Ќа  этих матрацах,  покрытых  выношенными  десЯтисрочными одеЯлами,  не
умевшими  удержать  даже капли  тепла,  не  могли  согретьсЯ  ни  Я, ни  мои
умирающие соседи - латыш и махновец.
     „октор џмпольский  объЯвил  мне, что начальник велел ему  строить  свою
больницу хозЯйственным  способом,  и вот мы  - он  и Я -  завтра начнем  это
строительство. "’ы пока будешь на истории болезни".
     Џредложение  менЯ не  радовало.  Њне  хотелось  только  смерти,  но  на
самоубийство Я не решалсЯ, а тЯнул, тЯнул день за днем.
     “видев, что  Я вовсе не могу помогать ему в  его строительных планах  -
бревна, даже тонкие палки Я толкать не мог, а просто сидел (хотел написать -
на земле, но на Љолыме не сидЯт на земле - из-за вечной мерзлоты, там это не
принЯто  из-за  возможности  летального  исхода)  на  каком-то   бревне,  на
валежнике сидел и смотрел на своего начальника и на его упражнение по окорке
бревна - балана, - џмпольский  держать менЯ в больнице  не стал,  а сразу же
взЯл  другого санитара, и нарЯдчик прииска "‘покойный" послал менЯ  в помощь
углежогу.
     “ углежога Я проработал несколько дней, а потом ушел на какую-то другую
работу, а  потом  встреча  с  ‹ешей  —екановым  придала моей  жизни смертный
вращательный ход.
     ‚  џгодном  во  времЯ дела  об отказах, прекращенного дела, мне удалось
свЯзатьсЯ с  ‹еснЯ-ком, моим ангелом-хранителем на Љолыме.  Ќе то что ‹еснЯк
был единственным хранителем назначенной мне судьбы - длЯ этого сил ‹еснЯка и
его жены, Ќины ‚ладимировны ‘авоевой, не могло хватить - это понимали мы все
трое.  Ќо  все-таки  попытка не пытка - сунуть  палку в колеса этой смертной
машины.
     Ќо  Я,  человек "дерзкий  на  руку", как  говорЯт блатари,  предпочитаю
рассчитатьсЯ с моими врагами раньше, чем отдать долг друзьЯм.
     ‘начала  очередь  -  грешников,  потом  праведников.  Џоэтому ‹еснЯк  и
‘авоева уступают место подлецу џмпольскому.
     ’ак,  очевидно,  и  надо.  “  менЯ рука не подниметсЯ, чтобы прославить
праведника, пока  не назван негодЯй. Џосле этого отнюдь  не лирического,  но
необходимого отступлениЯ возвращаюсь к рассказу о џмпольском.
     Љогда  Я вернулсЯ на "‘покойный" из следственного  изолЯтора, длЯ менЯ,
конечно, были  закрыты  все  двери в  санчасти, свой  лимит  вниманиЯ Я  уже
исчерпал до дна, и, встретив менЯ в зоне, доктор џмпольский отвернул  голову
в сторону, будто он никогда менЯ и не видал.
     Ќо доктор џмпольский получил уже письмо  еще  до нашей встречи  в зоне,
письмо  от  вольнонаемной  начальницы районной  больницы  доктора  ‘авоевой,
договорницы и члена партии, где ‘авоева  просила оказать мне помощь - ‹еснЯк
сообщил ей  о моем положении, - попросту направить  в районную больницу, как
больного. Ѓольным Я и был.
     Џисьмо это было привезено на "‘покойный" кем-то из врачей.
     „октор  џмпольский, не вызываЯ менЯ, не рассказываЯ ничего  мне, просто
передал письмо ‘авоевой начальнику Ћ‹Џа  …мельЯнову. ’о есть сделал донос на
‘авоеву.
     Љогда Я, также извещенный об этом письме,  загородил дорогу џмпольскому
в лагере и, разумеетсЯ, в самых почтительных выражениЯх, как мне подсказывал
лагерный опыт, осведоми-лсЯ о  судьбе этого письма,  џмпольский  сказал, что
письмо передал, вручил начальнику Ћ‹Џа,  и Я должен обращатьсЯ туда, а не  в
санчасть к џмпольскому.
     џ не стал долго ждать, записалсЯ на прием  к …мельЯнову. Ќачальник Ћ‹Џа
менЯ  немного знал и лично -  мы вместе шли в буран  открывать этот прииск -
одним переходом, - ветер валил всех с ног, вольных, заключенных, начальников
и работЯг. ЊенЯ он, конечно, не помнил,  но отнессЯ к письму главврача как к
вполне нормальной просьбе.
     - Ћтправим, отправим.
     € через несколько дней Я попал на "Ѓеличью" - через лесную командировку
џгодинского Ћ‹Џа,  где фельдшером был некий ќфа, тоже практик, как почти все
колымские  фельдшера.  ќфа  согласилсЯ  известить  ‹еснЯка  о  моем приезде.
"ЃеличьЯ" находитсЯ в шести  километрах от  џгодного.  ’ем же вечером пришла
машина из џгодного, и Я попал в третий, и последний, раз в ‘еверную районную
больницу -  ту самую, где снимали год назад с моих  рук перчатки длЯ истории
болезни.
     ‡десь Я  работал культоргом вполне официально,  если на  Љолыме  бывает
какаЯ-то официа-льность. ‡десь  Я  читал больным  газеты до конца  войны, до
весны  сорок пЯтого  года.  Ђ  весной сорок  пЯтого  года главврача  ‘авоеву
перевели  на   другую   работу,   и  больницу  принЯла  новый  главврач,   с
искусственным не то правым, не то левым глазом, по прозвищу Љамбала.
     ќта Љамбала немедленно снЯла  менЯ с работы и  в тот же вечер с конвоем
отправила на комендантский  Ћ‹Џ в џгодное, где той же ночью Я был  отправлен
на  заготовку столбов длЯ высоковольтной линии на  ключ  Ђлмазный.  ‘обытиЯ,
происходившие там, описаны мной в очерке "Љлюч Ђлмазный".
     ’ам  хотЯ и не  было  конвоЯ, условиЯ были нечеловеческими, редкостными
даже длЯ Љолымы.
     Ќе выполнившим суточной  нормы там  просто не давали хлеба.  ‚ывешивали
списки, кому хлеба завтра по сегоднЯшней выработке не дадут.
     џ много видал произвола, но таких вещей не видал никогда и нигде. Љогда
Я сам попал в эти  списки, Я не стал ждать, а бежал, ушел пешком в  џгодный.
Џобег  мой удалсЯ. …го  можно было назвать  и самовольной  отлучкой - ведь Я
ушел не  "во  льды",  а ЯвилсЯ  в  комендатуру. ЊенЯ  опЯть посадили и опЯть
завели следствие.  € опЯть государство  рассудило,  что  новый  мой срок еще
слишком рано начат.
     Ќо  на  этот раз Я не вышел на пересылку, а  получил перевод в спецзону
„желгала - ту самую, где год назад  менЯ  судили. Ћбычно в  то место, откуда
привезли на суд, - не  возвращают после суда. ’ут было иначе, по ошибке, что
ли.
     џ вошел в те же ворота, поднЯлсЯ на ту же самую гору прииска, где Я уже
был и получил десЯть лет.
     Ќи  Љривицкого, ни  ‡аславского  в „желгале уже не было, и Я понЯл, что
начальство со своими  сотрудниками рассчитываетсЯ  честно, не  ограничиваЯсь
окурками и миской баланды.
     ‚незапно обнаружилось, что у менЯ в „желгале есть очень сильный враг из
вольнонаемного состава. Љто же?
     Ќовый  начальник  санитарной  части прииска доктор џмпольский,  который
только что переведен  сюда на  работу. џмпольский всем  кричал, что он  менЯ
хорошо знает, Я стукач - ему известный, что о моей судьбе  было  даже личное
письмо вольнонаемного врача  ‘авоевой, что Я  лодырь, филон, осведомитель по
лагерной профессии, чуть не сгубивший несчастных Љривицкого и ‡аславского.
     Џисьмо  ‘авоевой!  Ќесомненный  стукач!  Ќо   он,  џмпольский,  получил
указание  смЯгчить  мою  участь  от высшего  начальства и  выполнил  приказ,
сохранил жизнь этого негодЯЯ. Ќо  здесь-то, в  спецзоне, он, џмпольский, мне
пощады не даст.
     Ќи о какой медицинской работе не могло быть и речи, и Я в очередной раз
приготовилсЯ к смерти.
     ќто  было осенью  1945 года.  ‚друг  „желгалу закрыли.  ‘пецзона  с  ее
продуманной географией и топографией понадобилась, и понадобилась срочно.
     ‚есь "контингент" перебрасывали  на ‡апад,  в ‡ападное  управление  под
‘усуман, и пока ищут место длЯ спецзоны - разместЯт в ‘усуманской тюрьме.
     Ќа „желгалу направлЯли репатриантов - первый заграничный улов прЯмо  из
€талии. ќто были русские солдаты, служившие в итальЯнских  войсках. ’е самые
репатрианты, которые после войны последовали призыву вернутьсЯ на родину.
     Ќа  границе  их  эшелоны  были  окружены  конвоем,  и  все  они  прошли
экспрессом ђим - Њагадан - „желгала.
     ‚се, хотЯ и  не сохранившие ни бельЯ, ни золотых вещей - все  променЯли
на хлеб по дороге, но все еще в форме итальЯнской. …ще бодрились. Љормили их
так же, как нас, тем же, что и  нас. Џосле первого обеда в лагерной столовой
один наиболее любознательный итальЯнец спросил менЯ:
     -  Џочему  ваши все  в столовой  едЯт суп  и кашу, а хлеб, пайку хлеба,
держат в руках и уносЯт с собой? Џочему?
     - ‚се это ты сам поймешь через неделю, - сказал Я.
     ‘ этапом спецзоны увезли и менЯ - в  ‘усуман, в малую зону. ’ам Я попал
в  больницу  и  с  помощью  врача  ЂндреЯ  Њаксимовича  Џантюхова  попал  на
фельдшерские курсы длЯ  заключенных в  Њагадане,  точнее, на 23-м  километре
трассы.
     ‚от этими-то курсами,  которые Я  благополучно закончил, и делилась моЯ
колымскаЯ  жизнь пополам:  с  1937 по  1946  год -  десЯть лет  скитаний  от
больницы до забоЯ и обратно с добавкой срока в 10 лет в 1943 году.  € с 1946
по 1953-й - когда  Я работал фельдшером, освободилсЯ в  1951 году по зачетам
рабочих дней.
     Џосле 1946 года Я понЯл, что в самом деле осталсЯ в живых  и что доживу
до  срока  и дальше  срока,  что  задачей  будет  - в качестве  основного  -
продолжать жить и дальше, как жил все эти четырнадцать лет.
     џ поставил себе не много правил, но выполнЯю их, выполнЯю и сейчас.

     1970-1971

        ЏЋ„ЏЋ‹ЉЋ‚Ќ€Љ ”ђЂѓ€Ќ

     Џодполковник   ”рагин,   начальник   спецотдела,   был    разжалованный
милицейский генерал.  ѓенерал-майор московской милиции, успешно боровшийсЯ с
троцкизмом на всем своем доблестном пути,  надежный работник ‘Њ…ђа во времЯ
войны.  Њаршал  ’имошенко,   ненави-девший  евреев,  разжаловал   ”рагина  в
подполковники   и   предложил   демобилизоватьсЯ.  Ѓольшие  пайки,  чины   и
перспективы,  несмотрЯ на  разжалование, были  только  на лагерной  работе -
только  там  героЯм войны сохранЯли чины,  должности  и  пайки.  Џосле войны
генерал милиции стал подполковником в лагерЯх. “ ”рагина была большаЯ семьЯ,
на „альнем ‘евере ему приходилось искать работу, где семейные дела нашли  бы
свое удовлетворительное решение: Ясли, детсад, школа, кино.
     ’ак ”рагин попал на ‹евый берег в больницу длЯ заключенных на должность
не   кадровика,  как  хотелось  ему  и   начальству,  а  начальника   Љ‚—  -
культурно-воспитательной  части. …го уверили, что он справитсЯ с воспитанием
заключенных.  “верениЯ  были  основательными. •орошо  понимаЯ, какое  пустое
место всЯкое Љ‚—, что это синекурное дело, назначение ”рагина было принЯто с
одобрением, в лучшем случае с безразличием. „а и в самом деле, седовласый, с
вьющимисЯ кудрЯми подполковник, элегантный,  с всегда чистым подворотничком,
надушенный  каким-то  дешевым,   но  не  тройным,  одеколоном,  был  гораздо
симпатичнее, чем  младший лейтенант †ивков, предшественник  ”рагина на посту
начальника Љ‚—.
     †ивков  не  интересовалсЯ  ни концертами, ни кино, ни собраниЯми, а всю
свою активную  деЯтельность  сосредоточил  и  благополучно  разрешил  вокруг
вопроса брачного. †ивков - холостЯк, здоровЯк и красавец - жил сразу с двумЯ
заключенными  женщинами. Ћбе они  работали  в больнице.  ‚  больнице, как  в
глухом тверском  селе, нет секретов  - все все знают.  Ћдна его приЯтельница
была блатарка, "завЯзавшаЯ" и перешедшаЯ  в мир  "фраеров", смелаЯ красавица
из  ’билиси.  Ќеоднократно  блатари  пытались  урезонить  ’амару.  ‚се  было
бесполезно.  €  на все  приказаниЯ "паханов" ЯвитьсЯ  туда-то длЯ исполнениЯ
своих классических обЯзаннос-тей ’амара отвечала руганью и смехом, отнюдь не
трусливым молчанием.
     ‚тораЯ пассиЯ  †ивкова была  медсестрой-эстонкой  по  пЯтьдесЯт восьмой
статье,   белокурой   красоткой    в   резко   немецком   стиле   -   полной
противоположностью смуглЯнке ’амаре. Ќичего похожего по внешности не было  у
этих  двух   женщин.   Ћбе  очень  любезно  принимали  ухажива-ниЯ  младшего
лейтенанта.  †ивков  был  человек  щедрый.  ’огда  было  трудно  с  пайками.
‚ольно-наемным выдавали в  определенные  дни  продукты, и  †ивков приносил в
больницу всегда  две  одинаковые свЯзки -  одну  ’амаре, а  другую  эстонке.
€звестно было, что и любовные посещениЯ делаютсЯ †ивковым в один  день, чуть
ли не в один и тот же час.
     ‚от этот †ивков, хороший малый, треснул кого-то из заключенных по шее у
всех на глазах, но так как начальство - это иной, высший мир, эти толчки  не
осуждались. ‚от  его-то и сменил  седовласый красавец  ”рагин. ”рагин  искал
место  начальника €‘—,  третьей  части, то есть работы  по специальности, но
такой  работы  не  нашлось.  €  специалист-кадровик  вынужден  был  занЯтьсЯ
культвоспитанием  заключенных.  ‘тавка в  Љ‚—  и €‘— была одинакова, так что
”рагин  тут ничего  не терЯл. ђоманов  с  заключенными  женщинами седовласый
подполковник не заводил.  Њы впервые услышали чтение  газет и, что еще более
важно, услышали личный рассказ о войне участника войны.
     „о сих  пор о  войне нам рассказывали власовцы, полицаи, мародеры и те,
кто  сотрудничал  с немцами.  Њы  понимали  разницу  в информации,  хотелось
послушать победителЯ-героЯ. ’аким длЯ нас и  был подполковник, (сделавший) в
первом  своем  собрании  заключенных доклад о войне, рассказ  о полководцах.
…стественно, особый  интерес вызывал  ђокоссовский. Ћ нем мы  были наслышаны
давно. ”рагин же как раз из  работников  ‘Њ…ђа ђокоссовского. ”рагин хвалил
ђокоссовского как  командира, который ищет  боЯ, однако на  главный вопрос -
сидел  ли  ђокоссовский в тюрьме и правда ли,  что в  его частЯх  блатари, -
”рагин ответа  не  дал. ќто  был  первый  расскач  о  войне  из  живых  уст,
услышанный мною с ЯнварЯ  1937 года,  со днЯ  ареста. Џомню,  Я ловил каждое
слово.  Ѓыло это дело летом 1949 года на лесной  командировке большой. ‘реди
лесорубов был Ђндрусенко,  белокурый командир танка,  участник  сражениЯ  за
Ѓерлин,  ѓерой  ‘оветского  ‘оюза, осужденный за мародерство,  за  грабежи в
ѓермании. Ќам хорошо был известен юридический рубеж, который рассекает жизнь
человека на событиЯ до и после даты принЯтиЯ закона, один и  тот же  человек
при одинаковом поведении сегоднЯ герой, а  завтра  - преступник, и он сам не
знает, преступник он или нет.
     Ђндрусенко был  осужден на десЯть лет за  мародерство. ‡акон был только
что  принЯт. ‹ейтенант Ђндрусенко  пал  под его  ударами  -  и  из советской
военной тюрьмы в Ѓерлине был занесен на Љолыму. —ем дальше, тем труднее было
доказывать, что он  истинный ѓерой ‘оветского ‘оюза,  имеющий это  звание  и
ордена.  Љоличество  лжегероев  все  увеличивалось.  Ђресты  и  разоблачениЯ
авантюристов, возмездие шло тем же потоком, запаздываЯ на несколько месЯцев.
‚ 1949 году у нас был арестован из фронтового начальства главный врач, ѓерой
‘оветского ‘оюза - не герой и не врач. †алобы Ђндрусенко не находили ответа.
‚  отличие  от других заключенных,  попавших  с войны на  Љолыму, Ђндрусенко
хранил  газетную  вырезку  из  фронтовой  газеты  1945  года  с  собственной
фотографией. ”рагин, как местный Љ‚—, работник ‘Њ…ђа в прошлом, мог оценить
искренность и способствовал освобождению Ђндрусенко.
     џ прожил всю  жизнь с резко выраженным чувством справедливости, не умею
различать  масштабы  событий. ‚от  и в  этой больнице, в этом звоне  имен  -
Ђндрусенко,   ”рагин  -  мне  больше  вспоминаетсЯ   шахматный  турнир   длЯ
заключенных,  организованный  ”рагиным,   с  огромной  доской,   висевшей  в
вестибюле  больницы,  - доской хода  турнира, где первое  место  должен  был
занЯть, по расчетам  ”рагина, Ђндрусенко,  и уже куплен был какой-то  приз -
подарок.  Љарманные  шахматы были  этим призом,  вроде  кожаного  портсигара
вещичка. ќтот портсигар начальник уже подарил Ђндрусенко, не дожидаЯсь конца
состЯзаниЯ, а турнир выиграл Я. € не получил приза.
     Џортугалов,  пытавшийсЯ  оказать влиЯние на начальство, потерпел полный
крах, и  ”рагин,  выйдЯ  к арестантам  в коридор,  объЯснил, что  у  Љ‚— нет
средств длЯ приобретениЯ приза. Ќет, и все.
     Џрошла  война,  победа,   свержение  ‘талина,  „вадцатый  съезд,  резко
повернула линиЯ моей жизни - Я уже много лет в Њоскве, а первые послевоенные
годы вспоминаю  вот этим уколом по самолюбию, фрагинским  выпадом  по  моему
адресу.  ѓолод,  расстрелы  вспоминаютсЯ  рЯдом с  таким  пустЯком. ‚прочем,
”рагин был способен и не на пустЯки.
     џ переехал в больницу в приемный покой, и по долгу службы мы чаще с ним
встречались. Љ  этому  времени ”рагин  с  должности Љ‚— перешел  на “ђ—,  на
учетную часть, ведающую делами заключенных, и проЯвил рвение и бдительность.
“ менЯ был  санитар ѓринкевич, хороший парень,  Явно попавший в  лагерь зрЯ,
тоже с войны, в  этом мутном  потоке  лжегенералов и скрывающихсЯ  блатарей.
„ома у ѓринкевича много писали заЯвлений, жалоб, и вот пришел пересмотр дела
и отмена приговора. Џодполковник ”рагин не вызвал длЯ извещениЯ  ѓринкеви-ча
в свою  “ђ—, а ЯвилсЯ в  мой  приемный покой  сам и громким  голосом  прочел
ѓринкевичу текст полученной бумаги.
     -  ‚от видите, гражданин аламов,  -  сказал  ”рагин,  -  кого нужно  -
освобождают.  ‚се ошибки  исправлЯют, а кого не нужно -  не  освобождают. ‚ы
понЯли, гражданин аламов?
     - ‚полне, гражданин начальник.
     Љогда Я освободилсЯ по зачетам рабочих дней в октЯбре 1951 года, ”рагин
самым  решите-льным  образом  возражал  против  моей  работы  в  больнице по
вольному найму  до весны - до новой навигации.  Ќо  вмешательство тогдашнего
начальника больницы  Ќ. ‚инокурова решило дело. ‚инокуров пообещал отправить
менЯ с этапом весной, в штат не зачислЯть, а до  весны он подберет работника
в   приемный  покой.  ’акаЯ  юридическаЯ  возможность   была,  такой  статус
существовал.
     ЋсвободившиесЯ из лагерЯ  сохранЯли права на бесплатную казенную дорогу
этапом  на Ѓольшую землю. Ђ ехать как договорник слишком  дорого -  билет до
Њосквы с ‹евого берега Љолымы  стоил более трех тысЯч, не говорЯ уже о ценах
на  продукты;   главное  несчастье,  главное  неудобство  жизни  человека  -
необходимость есть  три  или  четыре раза в  день. Ђ  в  этапе были попутные
кормежки, столовые, котлы  в  бараках транзитно-арестантского типа. €ногда в
тех  же  самых  бараках: при  путешествии  в  одну сторону барак  называетсЯ
этапом,  при  путешествии  в  другую  -  "карпунктом"  (то  есть карантинным
пунктом). Ђ бараки одни и те же, и никаких вывесок за загородками из колючей
проволоки нет.
     ‘ловом,  Я  осталсЯ  на  зиму  1951-1952  года  в  больнице  фельдшером
приемного покоЯ  в  статусе  "находЯщегосЯ  в пути". ‚есной менЯ  никуда  не
отправили, и начальник больницы дал мне слово отправить осенью. Ќо  и осенью
никуда не отправил.
     -  Љак-никак,  -  сыпал  на  дежурстве в приемном  покое молодой  новый
психиатр доктор афран, либерал и трепач, сосед подполковника по квартире, -
хочешь, Я тебе расскажу, почему ты осталсЯ в больнице, почему ты не в этапе?
     - ђасскажи, Ђркадий „авыдович.
     - ’ы уже  был  в  списках,  еще с  осени, уже машину собирали.  € ты бы
уехал, если бы не подполковник ”рагин. Ћн посмотрел  твои документы и понЯл,
кто  ты такой. "Љадровый  троцкист  и враг  народа"  -  так сказано в  твоих
документах.  Џравда, это колымский  меморан-дум, а не московский. Ќо ведь из
воздуха  меморандума  не  составлЯют. “  ”рагина  столичнаЯ школа,  он сразу
понЯл, что тут надо проЯвить бдительность, и в результате - только польза.
     - ‘пасибо, что вы мне сказали, доктор афран. ‡апишу в свой поминальник
подполковника ”рагина.
     - Љультура обслуживаниЯ, - весело орал афран.- …сли бы списки  готовил
какой-нибудь  младший  лейтенант,  а ”рагин - он ведь  генерал. ѓенеральскаЯ
бдительность.
     - €ли генеральскаЯ трусость.
     - Ќо ведь бдительность и трусость  почти одно и то же  в наши дни. „а и
не в наши, пожалуй, - сказал молодой врач, получивший образование психиатра.
     џ  подал  письменное заЯвление  о  расчете,  но  получил  винокуровскую
резолюцию:  "“волить по Љ‡Ћ’у". ’аким образом, Я терЯл права "находЯщегосЯ в
пути" и право  на  бесплатный  проезд.  „енег у менЯ заработано  не было  ни
копейки, но, разумеетсЯ, Я и не думал изменить  решение. “ менЯ был на руках
паспорт, хоть и без прописки  - прописку на Љолыме делают иным способом, чем
на  Ѓольшой  земле  - все штампы ставЯтсЯ задним числом,  при  увольнении. џ
надеЯлсЯ  получить   в  Њагадане   разрешение  на  выезд,  на  включение   в
ускользнувший от менЯ год назад этап. џ потребовал документы, выписал первую
и единственную  свою трудовую  книжку,  она и сейчас хранитсЯ у менЯ, сложил
вещи, распродал все лишнее - полушубок, подушку, сжег свои стихи в дезкамере
приемного  покоЯ  и  стал  ловить  попутку в  Њагадан.  ‹овил эту  попутку Я
недолго.
     ‚  ту  же ночь менЯ  разбудил  подполковник ”рагин с  двумЯ конвоирами,
отобрал у менЯ паспорт, запечатал паспорт в пакет вместе с какой-то бумажкой
и вручил пакет конвоиру и протЯнул руку в пространство:
     - ’ам сдашь его.
     Ћн - это Я.
     Џривыкший за много лет заключениЯ относитьсЯ с  достаточным уважением к
форме "человек с  ружьем" и  видевший миллионы раз  произвол  в  миллион раз
сильнее - ”рагин  был только робким  учеником своих многочисленных  учителей
самого высшего ранга, - Я промолчал и подчинилсЯ оскорбительно беззаконному,
неожиданному удару в спину. Ќаручников мне, правда, не надели, но достаточно
Ярко показали мне мое место и  что такое бывший зэка в нашем серьезном мире.
…ще раз проехал Я под конвоем эти пЯтьсот верст до Њагадана, которые столько
раз проезжал.  ‚  райотдел Њагадана не  принЯли менЯ, и конвоир  осталсЯ  на
улице, не знаЯ, куда менЯ сдать. џ посоветовал конвоиру сдать в отдел кадров
санотдела,  куда Я  по  смыслу  увольне-ниЯ  и  должен был  быть  направлен.
Ќачальник отдела кадров, не помню  его фамилию, выразил величайшее удивление
такой переброской вольнонаемного состава. Ћднако  он дал  конвоиру расписку,
вручил мне мой паспорт, и Я вышел на улицу под серый магаданский дождь.

     (1973)

        ‚…—ЌЂџ Њ…ђ‡‹Ћ’Ђ

     џ первый  раз начал  свою самостоЯтельную  фельдшерскую работу,  принЯв
фельдшерский участок, где врачи могли быть только наездами, - на  Ђдыгалахе,
из „орожного управлениЯ, - первый  раз  не из-под  руки врача,  как на ‹евом
берегу в –ентральной больнице, где Я работал не вполне самостоЯтельно.
     џ был самый  главный по врачебной линии. ‚сего в трех местах было около
трехсот человек лагерников, которых Я обслуживал.  Џосле объезда, поголовных
медосмотров всех моих подопечных Я наметил  себе кое-какой план действий, по
которому мне надлежало шагать по Љолыме.
     ‚ моем списке было шесть фамилий.
     Ќомер один - ’качук.  ’качук был начальником  Ћ‹Џа, где  мне предстоЯло
работать. ’качуку надлежало  услышать  от  менЯ, что на всех командировках у
всех заключенных найдены вши, но что Я, новый фельдшер, имею план надежной и
быстрой ликвидации  всЯкой вшивости, с полной ответственностью всю  прожарку
буду проводить сам,  приглашаю любых зрителей. ‚ши - это давний бич лагерей.
‚се  дезкамеры  Љолымы, за исключением магаданской транзитки, - все это лишь
мучение длЯ заключенных, а не ликвидациЯ вшивости. џ же знал способ верный -
научилсЯ  у  банщика на лесной  командировке  на ‹евом  берегу:  прожарка  в
бензиновых баках  горЯчим паром,  ни вшей, не  гнид не  остаетсЯ.  ’олько  в
каждую бочку можно  вкладывать не  более пЯти комплектов одежды. ќто Я делал
полтора года на „ебине, показал и в Ѓарагоне.
     Ќомер  два - ‡айцев.  ‡айцев был заключенный-повар, которого Я знал еще
по двадцать  третьему километру, по –ентральной больнице.  ‘ейчас он работал
поваром здесь же под моим  наблюдением. …му надо было доказать, взываЯ к его
поварской совести, что из раскладки, которую мы  знаем оба,  можно  получить
вчетверо больше блюд,  чем выдавалось  у нас из-за лености ‡айцева. ’ам не в
кражах надзирателей и прочих было дело. ’качук был человек строгий, не давал
спуску  ворам, а  просто каприз  повара  ухудшал  питание  заключенных.  Њне
удалось убедить  ‡айцева, пристыдить,  ’качук кое-что ему пообещал, и ‡айцев
из тех же продуктов  стал готовить гораздо больше и даже горЯчие суп и  кашу
стал  в  бидонах возить на производства  -  невиданнаЯ  вещь  длЯ  Љюбюмы  и
Ѓарагона.
     ’ретий -  €змайлов. Ѓыл вольнонаемный банщик, стирал белье заключенным,
и  стирал  его  плохо. Ќи  в  забой,  ни на  разведку чрезвычайно  здорового
физически  человека  выставить   было  невозможно.  Ѓанщик  длЯ  заключенных
получает  гроши.  Ќо €змайлов  держалсЯ за  свою  работу,  не хотел  слушать
никаких советов, оставалось только снЯть его  с  работы. Ѓольшой тайны в его
поведении не было. ‘тираЯ небрежно заключенным, €змайлов отлично стирал всем
вольным начальникам вплоть до уполномоченного, получал за все щедрые подарки
- и деньги, и продукты, - но €змайлов  ведь был вольнонаемный, и Я надеЯлсЯ,
что должность заключенного длЯ этой работы мне удастсЯ отстоЯть.
     —етвертый  - ‹ихоносов. ќто был заключенный,  которого не оказалось  на
медосмотре  в  Ѓарагоне,  и  так  как  мне  надо  было уезжать,  Я  решил не
задерживать отъезд  из-за одного человека и  подтвердить  старые  формулы по
личному  делу. Ќо личного  дела ‹ихоносова  в “ђ—  не оказалось, и  так  как
‹ихоносов  работал  дневальным, мне надлежало  вернутьсЯ  к этой  щекотливой
теме. џ как-то проездом застал  ‹ихоносова на  участке и побеседовал  с ним.
ќто был  сильный, упитанный, розовощекий человек лет  сорока,  с  блестЯщими
зубами и  густой шапкой седых  волос  и седой окладистой  огромной  бородой.
‚озраст? ‹ичное дело ‹ихоносова интересовало менЯ именно с этой стороны.
     - естьдесЯт пЯть.
     ‹ихоносов  был  возрастной  инвалид  и  по своей  инвалидности  работал
дневальным  в  конторе. ‡десь  был  Явный  обман.  Џередо мной был взрослый,
здоровый мужчина, который  вполне может работать на общих. ‘рок у ‹ихоносова
был пЯтнадцатилетний, а статьЯ не пЯтьдесЯт восьмаЯ, а пЯтьдесЯт девЯтаЯ, но
тоже - по его собственному ответу.
     ЏЯтый  - Ќишиков. Ќишиков был  мой  санитар  в амбулатории, из больных.
’акой санитар  существует  во всех  амбулаториЯх  лагерных. Ќо  Ќишиков  был
слишком  молод, лет  двадцати  пЯти,  слишком  краснощек.  Ћ нем  надо  было
подумать.
     Љогда Я написал номер шесть, в дверь постучали, и порог моей  комнаты в
вольном бараке  переступил ‹еонов  - номер  шесть  моего списка.  џ поставил
около фамилии ‹еонова вопрос и повернулсЯ к вошедшему.
     ‚ руках у ‹еонова  были  две  половые трЯпки  и таз.  ’аз, конечно,  не
казенного образца,  а  колымский, искусно  сделанный  из консервных банок. ‚
бане были тоже такие консервные тазы.
     - Ђ как тебЯ пропустили через вахту в такое времЯ, ‹еонов?
     - Ћни менЯ знают, Я всегда мыл полы у прежнего фельдшера. ’от был очень
чистоплотный человек.
     - Ќу, Я не такой чистоплотный. Њыть сегоднЯ не надо. €ди в лагерь.
     - Ђ другим вольным?..
     - ’оже не надо. ‘ами вымоют.
     - џ  хотел попросить  вас, гражданин фельдшер,  оставьте менЯ  на  этом
месте.
     - Ђ ты ни на каком месте.
     - Ќу,  проводили менЯ кем-то. џ  буду мыть полы,  чисто  будет,  полный
порЯдок, Я болен, внутри что-то ноет.
     - ’ы не болен, ты просто обманываешь врачей.
     - ѓражданин фельдшер, Я боюсь забоЯ, боюсь бригады, боюсь общих работ.
     - Ќу, всЯкий боитсЯ. ’ы вполне здоровый человек.
     - ‚ы ведь не врач.
     - ‚ерно, не врач, но - или завтра на общие работы, или Я  тебЯ отправлю
в управление. ’ам пусть врачи тебЯ осматривают.
     - џ предупреждаю  вас, гражданин  фельдшер, Я жить не  буду,  если менЯ
снимут с этой работы. џ буду жаловатьсЯ.
     - Ќу, хватит болтать, иди. ‡автра  в бригаду. Џерестанешь  разбрасывать
чернуху.
     - џ не разбрасываю чернухи.
     ‹еонов бесшумно  закрыл дверь. Џод окном  прошуршали его шаги,  а Я лег
спать.
     Ќа разводе ‹еонова не оказалось, и,  по соображениЯм ’качука, наверное,
‹еонов сел на какую-нибудь попутную машину и давно в Ђдыгалахе, жалуетсЯ.
     —асов в двенадцать днЯ  бабьего  лета Љолымы,  отметного ослепительными
лучами  холодного  солнца  на  Ярко-голубом небе,  в  холодном  безветренном
воздухе, менЯ позвали в кабинет ’качука.
     - Џойдем-ка акт составим. ‡аключенный ‹еонов покончил с собой.
     - ѓде же?
     - ‚ бывшей конюшне висит. џ не велел снимать. Џослал за уполномоченным.
Ќу и ты как медик засвидетельствуешь смерть.
     ‚ конюшне повеситьсЯ было трудно, тесно. ’ело ‹еонова занЯло место двух
лошадей, единственное  возвышение, на которое он привстал, чтобы сбить ногой
опору, был банный тазик. ‹еонов висел уже давно -  обозначилсЯ рубец на шее.
“полномоченный,  тот  самый,  которому  стирал  белье  вольнонаемный  банщик
€змайлов, писал: "‘трагулЯционнаЯ борозда проходит..." ’качук сказал:
     -  Ђ вот у  топографов  есть  триангулЯциЯ. ќто не  имеет  отношениЯ  к
страгулЯции?
     - Ќикакого, - сказал уполномоченный.
     € мы  все подписали акт.  ‡аключенный ‹еонов  не  оставил письма.  ’руп
‹еонова увезли,  чтобы привЯзать ему на левую ногу  бирку с  номером личного
дела и зарыть в камни вечной мерзлоты, где покойник будет ждать до ‘трашного
‘уда или до  любого другого воскресениЯ из мертвых. € Я понЯл внезапно,  что
мне уже поздно учитьсЯ и медицине, и жизни.

     1970

        €‚ЂЌ ЃЋѓ„ЂЌЋ‚

     €ван  Ѓогданов, однофамилец  начальника  района  на  —ерном  озере, был
белокурым серогла-зым красавцем атлетического сложениЯ. Ѓогданов был осужден
по статье  сто девЯтой  - за служебное  преступление  - на  десЯть лет,  но,
хорошо разбираЯсь  в  ситуации, понимал что к чему в то  времЯ, когда головы
косила сталинскаЯ коса. Ѓогданов  понимал, что только чистый случай сохранил
его от смертного клейма пЯтьдесЯт восьмой статьи.
     Ѓогданов  работал  у  нас  в  угольной  разведке  бухгалтером,  нарочно
бухгалтером  из  заклю-ченных,  на которого  можно накричать, которому можно
приказать заштопать, залатать плохо поставленный учет утечек, вокруг которых
кормилось  семейство первого начальника района Џарамонова  и  его ближайшего
окружениЯ, попавшего под золотой  дождь в виде концентратов, полЯрных пайков
и прочего.
     ‡адачей  Ѓогданова, так же как  и его однофамильца, начальника  района,
бывшего  следователЯ  тридцать седьмого  года  -  о нем  Я написал в  очерке
"Ѓогданов"  исчерпывающим  образом,  -  было не вскрыть злоупотреблениЯ,  а,
наоборот, залатать все огрехи, привести в достаточно христианский вид.
     ‡аключенных было в районе в 1939 году, когда разведка начиналась, всего
пЯть  (в том числе и  Я - инвалид после бури в золотых забоЯх 1938 года), и,
конечно, ничего из труда заключенных тут выжать не было возможно.
     Ћбычай  -  эта многовековаЯ  лагернаЯ  традициЯ  еще  со  времен ЋвидиЯ
Ќазона, который, как  известно,  был  начальником  ѓ“‹Ђѓа в „ревнем ђиме,  -
говорит,  что   любые  прорехи  можно  залатать  бесплатным  принудительным,
неоплачиваемым  арестантским трудом, который по  трудовой стоимости Њаркса и
составлЯет   главную   ценность   продукта.   Ќа   этот  раз  трудом   рабов
воспользоватьсЯ было  нельзЯ,  нас  было  слишком  мало  длЯ  сколько-нибудь
серьезных экономических надежд.
     ‚оспользоватьсЯ трудом полурабов-вольнЯшек, бывших зэкашек, было можно,
их  было более сорока человек, которым Џарамонов обещал, что через  год  они
поедут  на  материк  "в  цилиндрах".  Џарамонов,  бывший  начальник  прииска
"ЊальдЯк", на котором  отбывал  свои колымские  две или три недели,  пока не
дошел, не "доплыл", не вступил в рЯды доходЯг, генерал ѓорбатов, - Џарамонов
имел  большой опыт "открывать" полЯрные предприЯтиЯ, хорошо знаЯ что к чему.
‚ результате Џарамонов не попал под  суд за произвол, как на "ЊальдЯке", ибо
никакого  произвола  и не было, а была  рука  судьбы, размахивавшаЯ смертной
косой